Стойкий принц

Пойте! Ваш напев плачевный

Нашей Феникс тешит слух,

Между тем как руки слуг

Одевают королевну.

Ваши песни из темницы

Долетали часто к ней.

Наша песнь под звон цепей

Может ли ей полюбиться?

Да, она вас любит слушать.

Это знать всего больней.

Воли госпожи твоей

Не хотелось бы нарушить.

Но не грех ли доброй Заре

Музыки от нас хотеть?

В заточенье могут петь

Лишь бессмысленные твари.

Что ж вы, вовсе не поете?

Нет, в страдании своем,

Чтоб забыться, мы поем,

Но не по своей охоте.

Пойте ж, пойте, мой совет!

Все побеждает время

И верх берет всегда

Над трудностями всеми

Без всякого труда.

Прочь, рабы! Довольно петь!

Феникс в сад спешит и скоро

Будет радовать нам взоры

И второй Авророй рдеть.

Ты прекрасна, госпожа!

Ты порою этой ранней

Вспыхнувших небес румяней,

Как роса лугов, свежа.

Пред тобой наполовину

Меркнет роз пурпурных цвет,

И тягаться смысла нет

В белизне с тобой жасмину.

Дайте зеркало!

К чему?

Вид твой чист и благодатен,

На лице не сыщешь пятен,

Так не будь строга к нему!

Для чего мне эта внешность, —

Пусть взаправду я мила, —

Если я невесела,

Вся – печаль и безутешность?

Что с тобой?

То и беда,

Что без повода кручина.

Кабы знала я причину,

Меньше было бы вреда.

Разобраться я не в силах,

В чем тоски моей предмет.

Видно, объясненья нет

Тайне дум моих унылых.

Но на то ведь и хандра:

Чем глупей она и вздорней,

Тем прочней пускает корни,

Проникает до нутра.

Если сад, и луг прекрасный,

И цветник, и прелесть роз

Горьких чувств твоих и грез

Вместе разогнать не властны,

Сядь у моря в легкий челн,

Покажись гребцу баркаса

Чудом утреннего часа,

Солнцем, вышедшим из волн.

И тебя еще безмерней

К морю приревнует сад,

Точно твой уход – закат

И прощанья час вечерний.

Нет, меня не веселит

Волн и сада состязанье,

Бурной зыби в океане,

Зыблющихся веток вид.

Для меня не развлеченье,

Что увлечены борьбой

Моря пенного прибой

И земля в цветочной пене.

У стихий старинный счет:

К морю сад давно завистлив;

Морем сделаться замыслив,

Раскачал деревьев свод.

С подражательностью рабьей

Перенявши все подряд,

Он, как рябью волн, объят

Листьев ветреною рябью.

Но и море не внакладе:

Видя, как чарует сад,

Море тоже тешит взгляд

Всей расцвеченною гладью.

Воду бурно замутив

Тиною со дна пучины,

Выкошенной луговиной

Зеленеется залив.

Друг для друга став подспорьем

И держась особняком,

Море стало цветником,

А цветник – цветочным морем.

Велика моя печаль,

Раз не облегчают горя

Небо мне, земля и море.

Нам тебя сердечно жаль!

Этот дивный образ пусть

В виде первого задатка

Уврачует лихорадку,

Юной девственницы грусть.

На портрете этом сам

Марокканский принц хваленый —

Тарудант. Свою корону

Он кладет к твоим ногам.

Мне приятно сватовство.

Это и мое желанье.

Смысл любовного посланья

Мне на пользу сверх всего.

Чтобы взять Сеуту, надо

Десять тысяч верховых.

Тарудант пришлет мне их

К ускорению осады.

Дай ответ, что путь нашел

К будущим твоим объятьям

Тот, кто мне придется зятем,

Мой наследуя престол.

О аллах!

Ты вся в слезах?

Сватовство – моя кончина.

Дай узнать мне слез причину.

Мне велит дочерний страх

Старшим подчиняться сразу.

Мулей, пропадай наш брак!

Я молчу, но это знак,

Что послушна я приказу.

Только все наоборот:

Лжет душа моя, смиряясь,

И язык мой, притворяясь,

Ложь за правду выдает.

На, возьми портрет.

И тут

Руки лгут, приняв насилу,

Что душе моей не мило.

Это Мулея салют,

Он сейчас причалил к суше.

Рад его возврату в порт.

Я у ног твоих простерт.

Верь душой в мое радушье.

Кто достиг таких высот,

Перед кем, властитель света,

Дочь твоя слова привета

Угадать без слов дает,

Убежден в твоем приеме.

Руку мне подай, княжна, —

Мне она как знак нужна

Милости в отцовском доме.

Я ведь жизни не щажу,

Я терплю нужду и беды,

Добывая вам победу,

Прославляя госпожу.

Что я вижу? Бедный Мулей!

Хорошо ли ты доплыл?

Нет, увы!

Глядеть нет сил,

Коль глаза не обманули.

Что ты нового привез?

Радовать тебя не буду.

Вещи повернулись к худу.

Только б ты все перенес!

Расскажи нам все правдиво.

Буду непоколебим

И хорошее с плохим

Выслушаю терпеливо…

Сядем все. И Феникс, сядь.

Хорошо.

И всем собраньем

Слушать донесенья станем.

Говорить мне иль молчать?

Я отплыл на двух галерах

Сведать Берберийский берег.

Ты мне приказал держаться

Возле города, который

Звался в старину Элисой.

Он основан был у входа

Геркулесова пролива.

Имя новое Сеуты

Он в арабской переделке

Получил от слова сейдо,

Значащего по-еврейски

Красоту и загляденье.

И действительно, красиво

Города расположенье.

Гневной волей Магомета

Этот город был похищен,

Словно камень самоцветный,

Из короны мавританской.

Ныне, к нашему позору,

Над Сеутой этой веют

Португальские знамена.

Перед нашими глазами

Возвышается граница

Нашей славы. Нашу гордость

Обуздали эти стены.

Здесь Кавказ преград воздвигнут

Нилу войн твоих победных

У испанского порога.

Потому и предписал ты

Осмотреть их бастионы,

Чтобы знал ты их устройство,

Силу и расположенье,

И опасность и издержки

Мог бы трезво соразмерить,

С ними на войну решившись.

Восторжествовать над ними

Пусть тебе поможет небо.

Впрочем, бедствие другое

Требует отсрочки долгой.

Временно, к несчастью, надо

Предпринять другие меры,

Потому что все то войско,

Что готово плыть к Сеуте,

Надо выслать на защиту

Осажденного Танжера.

Мне одним прекрасным утром

Это в море уяснилось.

Время близилось к рассвету.

В помраченье полусонном

Пробудясь наполовину,

Солнце разгоняло тени,

Золото волос рассыпав

По жасмину и по розам

И с участьем утирая

Слезы молодой Авроры.

В это время в отдаленье

Я увидел флот военный,

Несмотря на то, что в дымке

Утреннего полумрака

Не был я еще уверен,

Корабли то или скалы.

Иногда на заднем плане

Представляют чудом кисти

Живописцы на картинах

Даль пространств в таком тумане,

Оставляя нас в сомненье,

Города там или горы,

Потому что расстоянье

Чудно все преображает.

Точно так же в это утро

Были еле отличимы

Очертанья, светотени,

Море, облака и волны.

Взгляд улавливал насилу

Видимости, а не формы.

Поначалу нам казалось:

Небо затянули тучи

И низринутся дождями,

Насосавшись испарений.

Да и море в самом деле

Было их принять готово

В виде градинок и капель

Возвращенного сапфира.

Тучи после показались

Скопищем плывущих чудищ,

Кинувших свои пещеры,

Чтоб сопутствовать Нептуну.

Нам казалось: эти звери

Шевелили плавниками,

Между тем как это были

Корабли под парусами.

Наконец виденье стало