Страж феникса

Глава вторая

Маг-обезьяна растерянно заглянул себе под ноги.

– Я не видел, чтобы кто-то проскочил.

– Но мы же и не следили, чтобы никто не вышел – только чтоб не вошёл. – Мистраль водила головой из стороны в сторону. – Все наши усилия пошли прахом из-за минутной небрежности!

– На жалобы нет времени, – прервал её господин Ху. – Нам надо разделиться и искать. Сидни, за тобой деловой квартал к востоку от нас. – Торговец хорошо знал те места, раньше он оказывал там услуги доставки. – Обезьяна, возьми на себя отели на западе. Я беру Норт-Бич, итальянский район. Мистраль, ты идёшь на юг. – Дракону достались модные магазины и рестораны.

– А мы как же? – выступила Жэв.

– Для вас это слишком опасно. И кто-то всё равно должен остаться.

– Пусть Том остаётся. Я могу за себя постоять.

– Так и я могу! – вмешался мальчуган. Он не собирался сидеть сложа руки, ведь это по его вине феникс убежал. – Чем больше нас отправится на поиски, тем лучше. И мне он доверяет. Меня защитит оберег.

Он коснулся рукой мешочка, висевшего на шнурке у него на шее. Господин Ху дал его мальчику, когда только взял в ученики. Тигр опустил голову и подумал немного:

– Хорошо. Но помните, мастер Томас, ваш оберег защищает только от небольших монстров. Против крупных он бессилен. А лучше избегать и тех и других. Владение единственным заклинанием не делает из вас волшебника… – Он перевёл взгляд на Жэв: – А из вас умение обращаться с ножом не делает воина. Если увидите, что слуги Ваттена захватили феникса, не пытайтесь самостоятельно освободить его, зовите на помощь.

Мистраль приподняла бровь:

– Думаешь, стоит отпускать детей на улицу одних?

– Когда идёт война, у детей нет времени быть детьми, – вздохнул господин Ху. – Сидни, поменяешься с госпожой Жэв. Останься в магазине. Закроешь за нами дверь и повесишь на вход защитную печать. Мастер Томас, вы будете искать на Грант-авеню. А вы, госпожа Жэв, отправитесь на восток.

Девочке предстояло пройти улицы с небоскрёбами, где располагались офисы крупных компаний. Обезьяна выглянула наружу. Осмотрела улицу в одном направлении, потом в другом. Поблизости никого не было.

– Скажу караульным, чтобы тоже искали.

– Только тихо, – предупредил господин Ху. – Шпионы Ваттена не должны узнать, что феникс бродит неизвестно где без охраны.

Страж принял человеческое обличье.

– По крайней мере, на нашей улице всё спокойно, – сообщила Мистраль, когда друзья вышли из магазина.

– Но за её пределами может быть опасно, – обратился тигр к детям, подняв указательный палец. – Повторяю: никаких подвигов! Будьте предельно осторожны.

– Мне не привыкать, я выросла на улице! – уверенно заявила Жэв.

– А я помог победить Безымянного! – парировал Том.

Гигантский монстр, называемый Безымянным, терроризировал царство драконов, пока Мистраль вместе с Томом его не уничтожили. Страж обеспокоенно наморщил лоб.

– Излишняя самоуверенность опаснее любого монстра.

– Ху! – одёрнула его Мистраль. – Пора!

– Да, конечно…

Бросив последний тревожный взгляд на детей, тигр двинулся в свою сторону. Мистраль тоже ушла. Том и Жэв, хоть и храбрились в присутствии взрослых, ближе к выходу из знакомого переулка сбавили шаг. Они не отходили так далеко от магазина с тех пор, как началась война за феникса. Краем глаза Том заметил, что у одного из плакатов на стене отогнулся и колышется на ветру уголок, а из-под него выглядывает драконий амулет, спрятанный обезьяной и Мистраль. Он торопливо разгладил плакат, прижав его обратно к стене.

Потом он стал разглядывать прохожих, идущих по Грант-авеню. С десяток покупателей суетливо топали мимо, неся в руках пакеты с продуктами. Сквозь толпу пробиралась парочка дрожащих от холода туристов в футболках и шортах, совершенно неподходящих для летней погоды в Сан-Франциско. Том пристально вглядывался в каждого: вдруг в обличье человека скрывается кто-то из своих или чужих. Жэв обогнала его и вышла на главную улицу китайского квартала.

– Нам не найти феникса, если будем стоять тут.

Том собрался с духом и вслед за ней шагнул вперёд, в зону боевых действий. И почти сразу остановился: из-за припаркованного грузовика, наполовину заехавшего на тротуар, выскочил мужчина. Вдруг это монстр? Вообще-то ученик тигра хорошо чувствовал присутствие магии и безошибочно определял её по характерному покалыванию в затылке. Но на всякий случай, чтобы убедиться наверняка, он пробормотал короткое заклинание. Мужчина оказался обычным водителем, который действительно занимался погрузкой.

Том пошёл дальше теперь уже совсем один. По пути была кондитерская. Сквозь стёкла витрины мальчик увидел внутри двух пожилых посетителей, сидящих за столиком. Может, один из них – шпион Ваттена? Мальчик снова произнёс разоблачающее заклинание, но старики были всё те же: попивали чай из пластиковых стаканчиков и увлечённо обсуждали между собой нехитрые местные новости. Потом он заприметил тройку особо активных туристов, щёлкающих фотоаппаратами. Проверил их при помощи заклинания – безрезультатно.

Он понял, что если будет проверять каждого встречного, то не пройдёт улицу и за час. Слишком долго. Случись что, у него-то в запасе имеется заклинание ветра. А новорождённый феникс – какая у него защита против монстров? От одной только мысли об этом всё в животе у мальчика сжималось в тугой комок. Медлить нельзя, придётся положиться на удачу.

Том пошёл быстрее по обочине улицы. По дороге он начал было ругаться: мол, с цыплёнком не оберёшься хлопот! Но тут же одёрнул себя. Сколько раз он сам, попадая в неприятности, жаловался, что ему, ребёнку, не дают права на ошибку. Сколько раз винил взрослых, что они, чуть что, спешат судить и обвинять его. А теперь, пожалуйста, сам делает то же самое. Каждый раз, выгораживая его перед директором школы после очередной драки, бабушка говорила: такие уж они, мальчишки, сгоряча могут натворить глупостей. Видно, маленький феникс в этом отношении ничем не отличался от своей «мамы». Его надо было научить не терять головы каждый раз, когда он чем-то напуган. Тому оставалось надеяться, что его подопечный окажется лучшим воспитанником, чем он сам.

Дойдя до перекрёстка, мальчик услышал истошные крики:

– Помогите! Убивают! Демоны!

Неужели монстры Ваттена на кого-то напали? Том развернулся и нырнул в переулок, надеясь, что заклинание ветра поможет ему защитить себя. Он издали увидел крикуна – пузатого лавочника. Тот стоял у дверей своей лавки и размахивал метлой. По вывеске было непонятно, что продавалось в магазине, но там точно не было ничего интересного для туристов. В узком окошке виднелись журналы с выцветшими фотографиями китайских музыкантов и кинозвёзд, некрасивые пластмассовые куклы в китайских кофточках и штанишках да истёртая картонка с изображением какого-то косметического средства. Внутри павильона стояла статуя Будды с янтарными ожерельями на шее. Господин Ху рассказывал, что бывает обычный, морской янтарь, а бывает волшебный – в него превращаются души умерших тигров. Но Том не ощутил покалывания в затылке, так что, видимо, эти камни были обыкновенными, с Балтийского моря.

– Что случилось? – крикнул Том, задыхаясь от бега в гору.

Лавочник обрадовался, что кому-то есть дело до его жалоб.

– Демон! Забрался сюда и разорил мой алтарь!

Он ткнул черенком метлы в открытую дверь магазина. В тёмном проёме можно было разглядеть перевёрнутый столик в углу. Рядом лежал небольшой опрокинутый алтарь. Из разбитой чашки растекалась по полу лужа чая, в которой утонули потухшие, ещё дымящиеся свечи. Кругом валялись рассыпанные апельсины. Один апельсин был надкушен. Точнее… исклёван!

– А потом этот мелкий монстр уронил подсвечники! Чуть лавку мне не спалил!

Магазинчик был таким тесным, что упавшие свечи могли и вправду наделать дел. Только чудом удалось избежать беды. Том неожиданно для себя понял, что предпочёл бы, чтобы причиной разрушений оказался кто-то из шпионов Ваттена, а не феникс.

– А как он выглядел, этот монстр? – спросил он пострадавшего лавочника.

– Он прибежал и убежал так быстро, что я его толком не разглядел. На вид вроде как метёлка для пыли, только маленькая.

Том втянул голову в плечи.

– Красного цвета?

Лавочник опустил метлу и с подозрением уставился на Тома:

– Так он твой?

– Не то чтобы…

Сам не свой от беспокойства, мальчишка побежал дальше, теперь уже ругая себя. Если бы он не наговорил птенцу столько обидных вещей, тот бы не сбежал. Как одиноко, должно быть, малышу в чужом ему мире! Том сам потерял родителей, а потом и бабушку, единственного оставшегося у него родного человека. Но его всюду окружали люди – такие же, как он сам. А птенчик совсем один. Можно только догадываться, насколько нелегко ему приходится.

Погружённый в тягостные мысли, Том чуть не врезался в двух пешеходов у прилавка с фруктами. Мужчина и женщина горячо спорили. Женщина прижимала к груди карманную собачку.

– Моя Герти вообще не кусается!

Мужчина стоял, как цапля, на одной ноге, а другую разминал руками.

– Но кто-то же меня тяпнул!

– И мне пакет порвал! – добавила другая женщина.

Она держала пакет обеими руками, показывая проделанную в нём дыру. За ней тянулась дорожка из рассыпанных грибов, выпавших из пакета. Мужчина с длинными, как у баскетболиста, руками помогал ей собрать их с тротуара. Когда Том в спешке пронёсся мимо, баскетболист проследил за ним взглядом.

Теперь догнать феникса не составляло труда: на своём пути он разрушил немало. Мальчик, не сбавляя хода, бежал по следам, оставленным маленькой птичкой. Бедняжка! Должно быть, изголодался и искал, чего бы поесть. У Тома перехватило дыхание. В эту минуту он мог себе представить, как чувствовала бы себя на его месте настоящая мать.

По всей улице валялись клочки изорванных пакетов и грязные футболки, затоптанные множеством испуганных ног. Вот чем закончился приступ поистине королевского гнева. Том закусил губу. Похоже, об этом и говорил господин Ху: повелитель птиц, как любое существо, способен и на добро, и на зло. И судя по масштабу разрушений, нанесённых крошечным птенцом, феникса обязательно надо было вернуть на путь добра. Страшно представить, что будет, если он перейдёт на тёмную сторону. Какая-то часть Тома по-прежнему злилась на непоседливое маленькое создание. Но в то же время он безмерно переживал за малыша, и это второе чувство перевешивало. Птенчик ещё так мал, так беззащитен! Наверняка он не слушался больше от досады, а вовсе не со зла.

Вдруг Том услышал пронзительный писк. Кто-то тоненько плакал и звал:

– Мама, мама!

Кровь тигра вскипела у него в жилах. Он бросился через сквозной проход на соседнюю улицу, откуда слышался голосок. Вопящий комочек перьев сидел перед витриной мясного магазина.

– Мама! Мама! – горько рыдал феникс.

Прижавшись к стеклу, он в ужасе таращился на ощипанных уток, висящих над прилавком как сдутые футбольные мячи. Том подошёл и сжал в ладонях безутешную кисточку красного пуха.

– Ш-ш, тихо, тихо! Я здесь.

Птенца била мелкая дрожь. Он пытался встать, тонкие лапки подкашивались.

– Мама? – спросил он тихим, потерянным голоском.

– Мама рядом!

Том ощутил, как горят щёки. Невозможно было отрицать: он испытал огромное облегчение. Птенчик снова поднял глазки на уток и затрепетал в руках мальчика. Том поспешил его успокоить:

– Это утки. А ты феникс. Люди не обижают фениксов.

– Плохо, плохо, плохо! – Феникс выпрыгнул из его ладоней и побежал к дверям магазина, полный решимости покарать злодея. – Я обижать! Обижать!

Такой маленький, птенец уже был исполнен жаждой мести, и Том понимал, что только он может повлиять на юную душу.

– Нет! – окрикнул он птенца. – Нельзя обижать.

Феникс остановился и посмотрел на него снизу вверх.

– Нельзя обижать… – повторил он.

Выражение маленьких глазок было серьёзным, вдумчивым. Этот наивный взгляд наполнил сердце Тома незнакомым удивительным чувством. Раньше от него никто не зависел так сильно. От этого становилось тепло на душе и одновременно тревожно. Тревожно по-особому: если Том чего и боялся, так это не оправдать доверия, которое маленькая птичка питала к нему. «Интересно, – подумал он, – господин Ху тоже такое чувствует? Ведь он тоже учитель для меня».

А вслух повторил:

– Нет! Никого нельзя обижать.

И для большей убедительности покачал головой из стороны в сторону. Феникс ловил каждое его слово.

– Мама сказала?

– Мама сказала.

Том послюнил палец и стал оттирать грязь с красных пёрышек. Птичка послушно терпела. Когда он закончил, феникс запрыгнул ему на ладонь.

– Пошли домой!

Тома бросило в дрожь, когда невесомый комочек шмыгнул ему в рукав и стал щекотно карабкаться вверх по руке. Как странно! Интересно, это то самое чувство, которое испытывают настоящие родители? В конце концов, что плохого в том, что малыш хочет иметь семью и пытается составить её из тех, кого знает? Ведь господин Ху и его друзья смогли заменить Тому родных после смерти бабушки. Феникс высунулся из расстёгнутого воротника рубашки и ласково прижался к щеке мальчика. Том улыбнулся:

– Ты такой глупыш, да? Ну а я ещё глупее тебя.

Он поспешил назад вдоль тёмных зданий, спускаясь по улице вниз под гору. Вдруг птенец вскрикнул так неожиданно, что мальчик чуть не подпрыгнул:

– Красивая! Красивая!

Малыш восхищённо взирал на хрустальную звезду, висящую на леске в витрине магазина с сувенирами. Узкая улочка была погружена в полумрак, только через небольшой промежуток между плотно стоящими зданиями пробивалось солнце. Казалось, будто звезда собирает весь свет на себя. Её лучи, как живые, блестели серебристым огнём и внутри переливались радугой, точно огранённые лепестки бриллиантового цветка.

– Ай! Красиво! – пищал феникс.

– Да, красиво… – рассеянно согласился Том.

Все его мысли сейчас были о том, как добраться до безопасного места. Феникс подался вперёд, потянулся к звезде.

– Моё!

Надо было как-то отвлечь малыша. Не зная, что ещё сделать, Том расстегнул рубашку и засунул птенца в мешочек с защитным оберегом.

– Красиво, красиво!

Птичка барахталась, коготки щекотали Тому грудь.

– Перестань! – хихикнул он, прижимая мешочек к себе. – Сиди смирно.

Смирно птенец сидел секунд пять, потом опять зашевелился:

– Не вижу!

Том разрешил ему выглянуть между двух пуговиц рубашки. Компромисс был найден.

– Красиво! Моё! – в восторге восклицал феникс.

– В другой раз! – отрезал Том, нетерпеливо отворачиваясь.

– Стой!

Том ощутил удар маленького клювика.

– Ещё раз так сделаешь – никогда не куплю! – пригрозил он птенцу и зашагал дальше.

Феникс обиженно замолчал. Так они прошли несколько домов. Потом из мешочка послышался писклявый голосок:

– Бум! Бум! Бум!

– Это моё сердце, – догадался Том.

– Мама!

Птенец прижался к нему крепче. Да, такого с мальчиком никогда раньше не было: чтобы кто-то настолько нуждался в нём…

Решив, что доставить феникса в убежище надо как можно скорее, Том срезал путь и пошёл через проулок. Здесь было сумрачно и пусто, дневной свет сюда почти не проникал. Каждый шаг эхом отражался от кирпичных стен. Том дошёл до середины, когда услышал над головой шум: кто-то возился на крыше. Феникс втянул головку внутрь мешочка.

– Страшно!

– Никто тебя не обидит! Я не позволю! – пообещал Том.

Он окинул взглядом ближайшие крыши, но вверху не было видно ничего, только небо. Том пошёл дальше, ускоряя шаг, но не мог избавиться от ощущения, что кто-то крадётся за ним по пятам. Он перешёл на бег, для верности держась рукой за кирпичную стену. Перед собой мальчик разглядел длинный тонкий шест, свисающий с крыши. И вдруг в затылке закололо: он увидел на конце шеста шевелящиеся пальцы и понял, что это рука. На тыльной стороне ладони была вытатуирована цифра девять с закрученным змеиным хвостом – символ сторонников Ваттена. Они добрались до него. Костлявые пальцы, тонкие и неровные, как оплывшие свечи, придвигались всё ближе, вслепую шаря по стенам. Том закрыл рукой мешочек с фениксом.

– Уходи! Он мой! – страшно заревел он и тут же понял со всей ясностью: ни за что не отдаст птенца.

– Он принадлежит лорду Ваттену! – прорычал грабитель.

Грубая рука проворно поймала мальчика за запястье – и сразу отдёрнулась, как от оголённого электрического провода. Кто-то на крыше взвыл от боли. Защитный оберег сработал! Феникс высунул из мешочка головку и клюнул руку.

– Нельзя обижать маму!

У мальчишки перехватило горло. Он пришёл спасать феникса, а теперь птичка сама пыталась защитить его. Сверху спустилась другая рука. Превозмогая боль, она схватила Тома и, раньше чем он успел произнести заклинание ветра, ладонью зажала ему рот. Кровь застучала в висках. Не помня себя, Том вцепился в ладонь зубами. Шершавая кожа пахла грязью и рыбой, но на этот раз тоже получилось: наверху кто-то вскрикнул, рука исчезла. С возросшим азартом мальчик вонзил зубы в другую руку, державшую его, и её тоже удалось прогнать.

– Мама кусает! – в смятении запищал феникс, выглянув из мешочка.

– Маме можно! – промямлил Том, сам понимая, что выглядит так же бестолково, как ненавистные школьные учителя, пытавшиеся отучить его драться.

Вокруг возникало всё больше рук, тонких, как жерди, и длинных, как фонарные столбы. Корявые пальцы были похожи на корни, вросшие прямо в воздух. А ведь он видел на той улице мужчину с длинными руками! Может, это был их шпион? Колдовать было некогда. Пригибаясь и уворачиваясь то в одну сторону, то в другую, Том ринулся к выходу из переулка. Он почти добрался до конца, но тут его рукав зацепился за растопыренные пальцы. Ещё одна рука ухватила его за воротник. Третья больно сжала ухо. Он и глазом моргнуть не успел, как с головы до ног оказался облеплен десятками рук. Рот ему опять заткнули. Не то что произнести заклинание, даже шевельнуться он не мог.

– Нельзя обижать маму! – метался феникс.

Подобно тигру, яростно защищающему своего тигрёнка, мальчишка опять пустил в ход зубы. Монстр взревел от боли, но на сей раз руку не убрал. Оставалось лишь беспомощно наблюдать, как всё новые руки тянутся к мешочку с фениксом. Том бешено бился в зажавших его тисках, но без толку. Даже его разъярённое рычание заглушали прижатые ко рту безжалостные пальцы.

– Так и знала! Куда вам без меня! Что мама, что сынок.

Каким-то чудом в конце переулка возникла Жэв. Она стояла, небрежно облокотившись о стену. Подол винтажного платья для удобства был подогнут до колен. Том не верил своим глазам. Шевелить он мог только бровями и таким способом попытался просигналить девочке, что надо позвать господина Ху. Она всмотрелась в его лицо, пытаясь разобрать, что он там показывает. Поняв, Жэв пренебрежительно скривила губы:

– Зачем? Это же рыболовы. Сама справлюсь.

Девочка выхватила из рукава стилет. Том судорожно задвигал бровями. Что она в одиночку могла поделать с целым лесом рук? Но Жэв уже шла на него, и взгляд её был таким же безумным, как тогда, на крыше, когда она вместе с ним сражалась с монстрами. Казалось, будто беспризорной девчонке всё равно, выживет она или умрёт, только бы отплатить Стражу за его доброту. Руки потянулись к ней, пытаясь остановить, и она бросилась им навстречу, бесстрашно размахивая клинком.

Жуткие вопли послышались со всех сторон. Резко отдёргивались изрезанные пальцы. Одна из рук, вцепившихся в Тома, отпустила его, чтобы достать Жэв, и мальчику удалось вывернуться. Как только его собственные руки освободились, он сразу вызвал заклинание ветра, надеясь, что учитель не зря уверял его в могуществе магии тигров. Налетевший смерч разбросал оставшиеся руки в стороны, как солому, исцарапав их кожу о кирпичные стены. Монстры завизжали громче прежнего. Том подошёл к Жэв.

– Спасибо!

– Говорила же, я могу постоять за себя! – Тяжело дыша, она рубанула по приближающейся руке. Её волосы растрепались. Роскошный наряд порвался в нескольких местах, одного рукава не было. – Но, признаю, я их слегка недооценила. Так что… – Она полоснула по очередной руке. – Бежим отсюда!

Но не тут-то было. Воры не собирались сдаваться. Израненными, кровоточащими ладонями они неумолимо тянулись к детям. Всего несколько секунд спустя Том и Жэв оба оказались опутанными густой сетью из переплетённых пальцев, локтей и запястий. Том из последних сил закрывал руками мешочек на груди. Жэв отчаянно извивалась, пытаясь выбраться. И в этот момент на крыше послышался голос обезьяны:

– Тебя разве не учили в детстве, что воровать нехорошо?

Множество голосов противно заверещали. Далеко наверху Мистраль издала боевой клич своего племени:

– Камсин! Камсин!

В один миг руки исчезли, бросив пленников. Упав на землю, Том услышал далёкие звуки борьбы, доносившиеся с крыши. Он медленно отвёл ладонь, прикрывавшую феникса.

– Малыш, ты как там?

– Нельзя обижать маму! – пропищал тоненький голосок.

– С мамой всё хорошо.

Том приподнялся и сел.

– Зачем меня красть? Я буду как те утки?

Пушистый комочек дрожал. Том ласково погладил маленькую спинку.

– Нет! Ты им нужен живым.

– Почему?

Птенец напряжённо ждал ответа.

– Я же тебе говорила, ты у нас особенная птичка! – вставая, ответила Жэв вместо Тома и убрала стилет в уцелевший рукав.

Птичьи глазки широко раскрылись.

– Я особенная? Правда?

– Помнишь, мы тебе сказали, что ты только один такой? – Жэв развернула обратно длинный подол своей одежды. – Ты всем нужен.

Измученный, Том медленно вышел на улицу. Он думал: как это Мистраль, обезьяне и остальным удаётся выдерживать непрекращающиеся поединки?

– Что это были за монстры?

– Они называются рыболовами, – объяснила Жэв, стягивая пальцами дыры на одежде. – Их предки ловили рыбу руками в реках и морях и отрастили длинные руки. А теперь кое-кто из их потомков выуживает пожитки из чужих карманов. Это прислужники Ваттена. – Она помолчала. – Платье испорчено. Что скажет господин Ху?

Казалось, она сильнее боится гнева Стража, чем монстров, напавших на неё. Том задавался вопросом, что за жизнь она вела до того, как они встретились. Простое проявление участия каждый раз ставило её в тупик. Он несколько раз спрашивал её о прошлом, но она резко обрывала разговор.

– Я помогу зашить, – только и сказал он. – Спасибо ещё раз.

– Да, спасибо! – пропищал феникс из своего мешочка. Блестящие глазки смотрели прямо на девочку. – Спасибо, папа!

Жэв нахмурилась:

– Я тебе не папа.

Пушистая красная головка высунулась из мешочка.

– Ты папа, – уверенно сказал феникс и, расправив крылышки, протянул их к Жэв и Тому. – Мы семья!

– А ну, перестань! – Девочка сурово сдвинула брови, но этим не испугала, а только ещё сильнее раззадорила птичку.

– Папа! Папа! Папа! – упрямо повторял феникс.

Чем сильнее она сопротивлялась, тем больше птенец настаивал.

– Спорить бесполезно, точно тебе говорю! – ухмыльнулся Том и, не сдержавшись, добавил: – Папа!