Стражи леса

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Битва за Коэт-Мару была выиграна, но, когда первые лучи солнца осветили место побоища, все ужаснулись, увидев, какой ценой досталась победа. Из пиршественного зала было вынесено двадцать одно тело воинов Эадаойн и сорок девять тел воинов Лайту.

Те из воинов Лайту, кто не давал клятвы мести, были отпущены домой; они покинули Коэт-Мару, унося с собой тела правителя Валаса Лайту и его сына Сирды, чтобы похоронить их в Зимних Пещерах.

На следующий день, когда спустились сумерки, Леофрик встал позади печальной процессии эльфов в зеленых одеждах и вместе с ними отправился проводить в последний путь погибших воинов рода Эадаойн. Тело каждого воина было завернуто в саван из листьев; родственники и любимые несли тела на своих плечах.

Когда закончился тот страшный бой, Леофрик вернулся к себе и тщательно отчистил от крови доспехи, но заделать дыры, пробитые стрелами, не смог, поэтому они так и остались. Мрачное уныние овладело рыцарем. Раньше он считал, что находится в плену, и ненавидел лес, отнявший у него жену, а теперь выяснилось, что он успел привязаться и даже полюбить Атель Лорен и Коэт-Мару, чего никак от себя не ожидал. Солнечные краски осени, хрустальная прозрачность зимнего лесного наряда были наполнены невероятной, нетронутой красотой, однако теперь даже она была выпачкана в крови.

Похоже, в мире больше не осталось мест, куда не дотянулись бы черные щупальца войны и смерти. И медленно проходя мимо заснеженных деревьев, Леофрик думал о том, что в мире все же остались вещи, за которые стоит бороться. Теперь он понимал, почему лесные эльфы столь яростно охраняют свой мир.

Живя среди такой красоты, как можно ее не оберегать?

Траурная процессия вошла под зеленую арку; с веток и листьев на эльфов падали капли подтаявшего снега и сосулек, словно лес тоже скорбел о пролитой крови. Леофрик поеживался, когда ледяные капли падали ему на лицо; здесь было как-то особенно холодно.

Впереди процессии шла Найет, за ней — правитель Олдельд и Гончая Зимы, который нес на руках тело Тэрина Ворона Бури. Морвхен шла за отцом, за ней — Тифейн, поддерживая длинный шлейф своей госпожи. Воины Вечной Стражи несли на плечах своих погибших товарищей. Над процессией летела серая сова; от ее печального уханья на душе становилось еще тяжелее.

Кьярно уже ушел из Коэт-Мары, и о нем никто не вспоминал, словно его и не было. Выслушав приговор правителя, юноша молча вложил меч в ножны и ушел. Больше его никто не видел. Морвхен хотела пойти за ним, но Кайрбр удержал ее, понимая, что девушка уже ничем не может помочь своему возлюбленному. Правитель Коэт-Мары принял решение, и никто не имел права нарушить его волю.

Печальная процессия медленно двигалась по лесу, проходя по притихшим полянам и покрытым ледяной коркой тропинкам; деревья встречали ее тихой и грустной песней, кустарники расступались, давая ей пройти, — лес плакал вместе с эльфами.

Наконец они вышли на широкую заснеженную поляну, со всех сторон окруженную высокими деревьями, которые стояли вытянувшись, как часовые на карауле; из-под снега уже пробивались молодые ростки. Над поляной раскинулось широкое небо, окрасившееся в пурпурные и красные краски вечерней зари. Леофрик почти не был знаком с Тэрином Вороном Бури, но после короткой встречи с герольдом почувствовал к нему большую симпатию, а увидев красивую поляну, куда пришли эльфы, решил, что и сам выбрал бы ее для погребения, если бы ему пришлось это делать.

Эльфы запели громче и начали обходить поляну по кругу; от печальных звуков их песни у Леофрика защемило сердце; не в силах сдержать нахлынувшие чувства, он расплакался. Ему очень хотелось запеть вместе с эльфами, но он боялся, что его грубый голос только помешает им.

Найет вышла на середину поляны, а Леофрик тихо подошел к Морвхен и Тифейн. Рядом с ними стояли правитель Олдельд и Кайрбр, и Леофрик заметил, что вождь клана Эадаойн выглядит изможденным и все еще прижимает руку к груди. Обычно невозмутимый, Кайрбр как-то внезапно состарился и стал похож на древнего старика. Морвхен старалась держаться спокойно, но по ее лицу было видно, как тяжело она переживает случившееся.

На Провидице было длинное платье из серебряных перьев, в котором она казалась особенно стройной и величавой; ее талия была перехвачена поясом из листьев, украшенным драгоценными камнями, в длинные косы были вплетены веточки вереска. Осунувшееся лицо Провидицы было спокойным и сосредоточенным. Вот она взмахнула посохом, и к ней на плечо опустилась серая сова.

«Значит, — подумал Леофрик, глядя на усталое лицо Найет, — тяжелые испытания старят не только людей, но и азраи».

Погибших осторожно уложили в круг в центре поляны, а затем, по сигналу Найет, воины разом, как один, сделали шаг назад.

Найет начала что-то говорить, и Леофрик в который раз подивился невероятной благозвучности языка эльфов, так и не научившись понимать, когда они говорят, а когда поют. Почувствовав, что рядом кто-то стоит, он повернул голову — это была Тифейн; ее лицо было печально.

— Провидица просит лес принять мертвых, — прошептала эльфийка, словно поняв, что человек хочет знать, о чем поет Найет.

Леофрик кивнул; Провидица запела громче, на высоких нотах, и вместе с ней запели все эльфы Коэт-Мары. Песня продолжалась долго, пока не наступила ночь и синее вечернее небо не стало совсем черным. Тогда эльфы зажгли факелы, и поляна осветилась мягким оранжевым светом.

Закончив песню, Найет медленно направилась к лесу, и эльфы расступились, давая ей пройти. Затем за Провидицей двинулись правитель Олдельд и Кайрбр, а за ними потянулись и все остальные.

Леофрик недоуменно посмотрел им вслед, спрашивая себя, кто же будет хоронить мертвых, а Тифейн сказала:

— Идем, мы исполнили свой долг перед мертвыми, теперь пришло их время, пусть лежат под звездами.

— Вы оставите их лежать на поляне?

— Конечно, — сказала Тифейн. — Что же еще мы можем сделать?

— Неужели вы не хороните своих погибших или умерших? — спросил Леофрик. — Не ставите им памятники или какие-нибудь надгробия, чтобы о них помнили?

Тифейн покачала головой:

— Нет, Атель Лорен забирает себе то, что ему принадлежит. Мертвые станут частью лесного царства и будут жить вечно. Красота леса — вот их наследство, а что может быть лучшей памятью о тебе, чем бессмертная душа леса?

— Наверное, ты права, — заметил Леофрик. — Но что же будет с телами?

— Не будем об этом говорить, — ответила Тифейн и, повернувшись, направилась к лесу. — Нехорошо обсуждать дела мертвых в их присутствии.

Догнав ее, Леофрик сказал:

— Я все же думаю, что нельзя оставлять тела вот так, под открытым небом.

— А ты бы закопал их в землю, да? Да еще и камень сверху привалил, как делают карлики? — спросила Тифейн. — Нет, заключить душу в темницу — значит лишить ее последнего путешествия.

— Какого путешествия?

— К бессмертию памяти. Умершие будут жить в наших сказках и песнях, и память о себе они передадут своим потомкам. А это значит, что они никогда не умрут. Разве ты забыл свою жену, Леофрик? Разве не будешь рассказывать о ней сыну?

— Если я когда-нибудь увижу сына, то, конечно, расскажу, — с грустью сказал Леофрик.

Улыбнувшись одними уголками губ, Тифейн нежно провела по его щеке своими тонкими и нежными пальчиками:

— Ты думаешь, что никогда его не увидишь?

— Не знаю. Надеюсь, что увижу. Только вряд ли это возможно.

— В Атель Лорен, — сказала Тифейн, — все возможно.

После похорон прошли дни, потом недели; достигнув своего пика, серое отчаяние зимы медленно пошло на убыль, и в воздухе запахло весной. Большую часть времени Леофрик проводил за молитвами или лечением своих ран; странно, но ему очень не хватало Кьярно, навсегда исчезнувшего из Коэт-Мары. Этот юноша — хотя понятие «юноша» у эльфов и людей разительно отличалось — стал для Леофрика если не другом, то существом, с которым можно было поговорить по душам.

Дни тянулись медленно и скучно; только теперь Леофрик начал понимать, что это такое — быть чужаком и жить на чужой земле. За ним постоянно следовали зеленые духи-огоньки, но, хотя его и радовало их присутствие, считать их настоящими друзьями он не мог. В доме правителя Олдельда всегда было тепло и уютно, но Леофрику очень не хватало общества людей и их энергии, которой у эльфов, при всей их красоте и изяществе, не было.

Но больше всего на свете он скучал по Элен и Берену. Не имея возможности излить кому-нибудь душу, Леофрик мрачнел и все больше замыкался в себе. Все чаще жена и сын снились ему по ночам, и он просыпался с улыбкой на губах, а потом вспоминал, что их с ним нет.

Он часто думал о том, что сейчас делает Верен. Вернулись ли в Каррарский замок солдаты, которые так позорно бросили его, или от стыда и позора они сбежали в другие земли?

Неужели его семья, его потомки так никогда и не узнают о его судьбе?

Дни проходили за днями, недели за неделями, и Леофрик все чаще начал выезжать в лес на том самом эльфийском коне, что спас ему жизнь в битве с кланом Лайту. После битвы он хотел вернуть коня Светлым Всадникам, но их вождь покачал головой и сказал:

— Его зовут Энеор, он сам выбрал тебя, человек. Теперь вы с ним одно целое.

Очень этим довольный, Леофрик стал выезжать на коне в лес, чтобы привыкнуть к нему и приучить его к себе. Конь был очень силен и легко носил на себе рыцаря в полном боевом вооружении, и, хотя в нем не было силы и выносливости бретонских боевых коней, скоростью он обладал удивительной.

В эти дни Леофрик часто думал и о детях-слугах, украденных эльфами, и о своем решении не искать встреч с мальчиком, который, по всей видимости, был одним из его предков. Что он ему скажет? Что он вообще может ему сказать?

Леофрику очень хотелось увидеть того мальчика, но вместе с тем боязнь разбередить старые раны оказывалась сильнее, тем более что предложить этому ребенку было совершенно нечего. Увезти его из Атель Лорен? А что, если его постигнет печальная судьба герцога Мелмона? Или мальчик попросту не захочет уезжать?

Тогда, на пиру, Леофрику показалось, что Айдан вполне доволен своей жизнью в Коэт-Маре, но что это было — искреннее счастье или действие чар Атель Лорен? Позднее Леофрик попытался поговорить о нем с Найет, но она лишь коротко ответила: «Ты думаешь, что среди людей он будет более счастлив? Эти дети живут у нас, и они счастливы. И будут счастливы всегда».

Леофрик промолчал, хотя знал, что жизнь таких детей, которые не знают и не умеют ничего, кроме прислуживания эльфам, — это жизнь вечных парий, отверженных, которые больше всего на свете боятся быть не такими, как все. И лишать детей их естественного развития и нормальной человеческой жизни — это жестоко, пусть даже платой за это и будет вечная юность.

Остальных обитателей Коэт-Мары Леофрик видел очень редко — Морвхен все свое время отдавала отцу, который, несмотря на исцеляющее волшебство Найет, был еще очень слаб и нуждался в заботе.

Танцоры войны во главе с Ку-Сит жили в лесу недалеко от Коэт-Мары, что очень тревожило правителя Олдельда, но так как попросить их уйти никто не решался, то танцоры беспрепятственно рыскали по всему лесу.

Леофрик часто думал о Найет и о своей встрече со святой Дамой Озера и ее словах о том, что грядет время войны и смерти; впрочем, пока все было тихо и опасность лесным эльфам не угрожала.

С каждым днем солнце садилось все позже, в лесу начали появляться первые зеленые росточки, все сильнее чувствовалось приближение весны, и казалось, что опасность находится где-то совсем далеко.

Стоял тихий и ясный день, когда Леофрик въехал в лес. Снег почти растаял, но на деревьях кое-где еще лежали снежные шапки. Леофрик чувствовал странное возбуждение, предчувствие каких-то событий, как бывало у него ранней весной перед наступлением оттепели. Может быть, на него действовал воздух, который так легко вливался в грудь с каждым вдохом?

Во всяком случае, Леофрик был очень рад оказаться в лесу в ясный солнечный день и проехать по тропинкам, которые когда-то ему показывал Кьярно.

Прошлым вечером его навестила Морвхен и попросила отправиться в лес, чтобы разыскать ее возлюбленного, добавив, что после сражения с кланом Лайту Гончая Зимы не спускает с нее глаз и она не может покинуть Коэт-Мару ни на минуту, затем девушка протянула Леофрику завернутый в листья свиток.

— Поговори с ним, — попросила Морвхен.

— Я не знаю, где его искать, — сказал Леофрик.

Морвхен улыбнулась:

— Сейчас он недалеко от Коэт-Мары. Ищи его возле Хрустального озера, там он залечивает свои душевные раны.

Понимая, что, будучи гостем правителя Олдельда, должен отказать Морвхен в ее просьбе, Леофрик хотел так и сделать, но, вспомнив, как обидел ее однажды, решил загладить свою вину.

— Хорошо, госпожа, я выполню вашу просьбу, — сказал Леофрик, забирая у нее свиток.

— Он любит меня, — грустно сказала Морвхен.

— Но ведь это хорошо, не так ли? — спросил Леофрик.

— Хорошо, только не для меня.

— Почему? Любовь — бесценный дар, которым следует дорожить.

— Если она у тебя есть, — резко сказала Морвхен. — Если ты можешь ее чувствовать. Он никогда не вернется в Коэт-Мару. Наша глупость обернулась против меня: я потеряла то, что хотела иметь больше всего на свете.

— Правитель Олдельд может изменить свое решение, — сказал Леофрик. — Вы говорили, что Кьярно один раз уже изгоняли из Коэт-Мары.

— Тогда его выгнал Гончая Зимы, а теперь мой отец. Клянусь слезами Айши, я уже не рада, что Кайрбр привел его в Коэт-Мару после того, как были убиты его родители. Если бы не Кьярно Делану, я никогда не узнала бы боли, которая терзает мне сердце!

Леофрику очень хотелось сказать девушке что-то ласковое, обнять за плечи, но он этого не сделал — неизвестно, как эльфийка воспримет его человеческое участие.

— Не надо так говорить, Морвхен, — сказал Леофрик. — Любить — это счастье, даже если тебя и не любят.

— Ты в самом деле так считаешь?

— Да, — ответил Леофрик. — Я любил Элен всем сердцем, и, когда ее забрал лес, я думал, что умру. Боль утраты была так сильна… слишком сильна, и все же я ни разу не пожалел о том, что мы с ней встретились.

— Ни разу? — спросила Морвхен.

— Ни разу, — ответил Леофрик. — Я тоскую по ней и вспоминаю те счастливые дни, что мы прожили вместе, вспоминаю нашего сына. Это помогает мне пережить страдания.

— А что теперь будет с вашим сыном?

— Не знаю, — ответил Леофрик. — В одном я уверен: он вырастет и станет настоящим мужчиной. Я буду им гордиться.

— Он станет рыцарем, как и ты?

Леофрик улыбнулся:

— Надеюсь. Мексен, мой старый слуга и наставник, воспитает его как истинного бретонского рыцаря, и мой мальчик станет мужественным и благородным воином.

— Думаю, что так и будет, — сказала Морвхен.

Леофрик выехал рано утром, решив, что Энеор сумеет добраться до Хрустального озера без встреч с Дикими всадниками или еще какими-нибудь ужасами.

Поездка оказалась на редкость приятной; в воздухе пахло соком растений, утреннее солнце, пробиваясь сквозь ажурное сплетение ветвей, приятно пригревало. Тропинка, по которой ехал Леофрик, была ему незнакома, и все же… какое-то странное ощущение, дежавю, словно он уже проезжал здесь однажды… или проедет в будущем…

Леофрик пожал плечами и поехал вперед, где за деревьями виднелся просвет и слышался шум водопада. Деревья и кусты расступились, и Леофрик выехал на знакомую поляну, красота которой заставила его забыть обо всем на свете. Он-то боялся, что изгаженная тварями Хаоса поляна потеряет свою прелесть, но она, как видно, сумела возродиться и вернуть свое волшебное очарование.

Разумеется, Кьярно был здесь; он сидел на большом камне, с которого когда-то смотрел, как купается Леофрик. Рядом ходил Эйдерат и мирно щипал траву. Кьярно смотрел на водопад и выглядел усталым и грустным.

Леофрик немного подождал, любуясь прекрасной поляной.

— Зачем ты здесь, Леофрик? — не оборачиваясь, спросил Кьярно.

Не ответив, Леофрик спрыгнул с коня и отпустил его пастись.

— Приехал, чтобы повидаться с тобой.

— Зачем?

— Сказать, что по тебе скучают.

Кьярно хмыкнул:

— Кто? Кто скучает по эльфу, который приносит одни несчастья? Я не заслуживаю того, чтобы по мне скучали.

— По тебе скучает Морвхен, — сказал Леофрик, протягивая Кьярно завернутый в листья свиток.

Кьярно грустно улыбнулся:

— Это она послала тебя ко мне? Понятно. Наверное, Гончая Зимы караулит ее, как ястреб.

Леофрик кивнул:

— Да, и мне не следовало сюда приходить.

— Тогда зачем ты пришел?

— Тебе уже пора знать, что крайне неразумно отказывать женщине в ее просьбе.

— Пожалуй, ты прав, — сказал Кьярно и, спрыгнув с камня, подошел к Леофрику.

Пока Кьярно читал письмо Морвхен, Леофрик отошел в сторонку, чтобы полюбоваться на прозрачные воды озера. В его светлых волнах мелькали шустрые духи-огоньки, на песчаном дне поблескивали жемчужины.

Через некоторое время к Леофрику подошел Кьярно и тоже стал смотреть на волны; вид у него был крайне задумчивый.

— Спасибо. Я знаю, что ты не должен был этого делать, — сказал он.

— Не за что, — ответил Леофрик и, присев на корточки, опустил руки в прозрачную воду.

Сунув письмо за пазуху, Кьярно присел на траву и оба — человек и эльф — замолчали, думая каждый о своем и слушая рев водопада и тихую песню деревьев.

— Расскажи мне о своей земле, — вдруг попросил Кьярно.

— А я думал, эльфов не интересует то, что лежит за пределами Атель Лорен.

— Вообще-то, да, но все же расскажи.

Леофрик попытался вспомнить мир, в котором когда-то жил, но, к его удивлению, воспоминания оказались какими-то расплывчатыми, безликими. Он напряг память, пытаясь вспомнить, как жил и что видел, но, как ни странно, думать о землях, лежавших за пределами леса, оказалось очень сложно.

— Бретония — прекрасная земля, где живут благородные и добродетельные люди, — начал Леофрик, — но она страдает так же, как и другие земли в наше страшное время. Орки и восставшие из могил мертвецы приходят к нам из-за моря; народ живет в грязи и нищете. Те, кому повезло родиться в благородной семье, возможно, и находят Бретонию замечательным местом, но для простого люда это всего лишь суровая земля.

— А что находится за вашей Бретонией? — спросил Кьярно.

— На севере, за Серыми Горами, лежит Империя — мрачная и страшная земля, где в непроходимых темных лесах прячется всякая нечисть: гоблины, зверолюди, а то еще и похуже. Каждое из этих племен живет само по себе, у них нет единого правителя, и никто не может удержать их в повиновении. На востоке находится царство, которое называется Кислев; это очень суровая и холодная земля, закованная в льды и снега.

— А ты там бывал?

— Нет, — ответил Леофрик, — я там никогда не бывал и очень этому рад. Это дикий край, населенный свирепыми мужчинами и женщинами, которые ведут постоянные войны с северными племенами, поклоняющимися Темным богам. Жители Кислева — люди крепкие и выносливые, но очень угрюмые. Такими их сделала жизнь. Когда-то мне приходилось бывать в Миденхейме; это город недалеко от Кислева, его еще называют городом Белого Волка.

— Белого Волка? А кто это?

— Так называют бога войны и зимы — Ульрика. Миденхейм расположен на вершине огромной скалы, которая возвышается над лесом, как гора.

— А зачем ты туда ездил?

Леофрик вздохнул; он вспомнил, как участвовал в битвах возле этого северного города, вспомнил смерть и кровь и — самое страшное — свое позорное бегство от Мечей Хаоса.

— Орды тварей Хаоса напали на Миденхейм с юга, со стороны степей. Ими командовал могущественный и злобный колдун по имени Архаон; сжигая и уничтожая все на своем пути, армия чудовищ подошла к Кислеву, откуда начала прорываться в Империю. Мы разгромили монстров в битвах при Мазгороде и Уржебье, но отогнать их назад не смогли, и тысячи порождений Хаоса хлынули в Империю, стремясь разрушить город Белого Волка, а за ним — и весь мир. Мой король объявил Архаону войну, и рыцари Бретонии начали готовиться к сражению.

— По твоим глазам видно, что победа досталась вам нелегко.

— Верно, — сказал Леофрик, — нелегко. Мы победили, но слишком дорогой ценой. Мы хотели спасти мир, а потом поняли, что это бесполезно. Победить зло нельзя; с ним можно только бороться, везде и всегда.

— Ты это уже говорил, — сказал Кьярно. — А почему бесполезно?

Леофрик задумался. Интересно, почему он так откровенен с Кьярно? Может быть, на него действуют волшебные чары Хрустального озера? Впрочем, так даже лучше, по крайней мере можно наконец избавиться от душевной боли.

— С каждым разом тварей Хаоса становится все больше и больше; они все дальше проникают на земли людей, принося с собой смерть, голод, болезни и страдания. Сколько это будет продолжаться? Неужели до тех пор, пока монстры не доберутся до безжизненных пустынь на юге, где им будет уже нечего разорять и сжигать?

— Но ведь вы каждый раз прогоняли монстров назад, в их земли, — заметил Кьярно.

— Да, прогоняли, но с каждым разом нас становилось все меньше.

Кьярно покачал головой:

— Нет. Каждый раз, когда вы прогоняли тварей с вашей земли, вы становились сильнее. Сражаться с силами Хаоса не бесполезно, Леофрик, совсем не бесполезно. Хаосу нужно противостоять, потому что борьба делает нас сильнее. Я слушал, как ты рассказывал мне о своих землях, и понял одну вещь.

— Какую?

— Несмотря на все испытания: чуму, набеги диких племен с севера, наступление песков с юга или войны с орками, — ваши царства продолжали жить, и живут уже тысячи лет.

— Пока живут, — поправил Леофрик. — Это вопрос времени. Еще немного — и они исчезнут в войнах и крови.

— Да, многие правители считали, что их царства будут жить вечно, а что от них осталось? Легенды и пыль. Но они жили и отчаянно боролись за свое существование.

— Зачем все это, к чему, если они все равно были обречены на гибель?

— Я знаю, ты смотришь на это по-другому, — произнес Кьярно. — Все верно, иначе ты не был бы воином.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты сам знаешь, — сказал Кьярно. — Истинный воин сражается не потому, что он этого хочет, а потому, что должен это делать. Он должен защищать тех, кто не может защитить себя сам. Должен давать надежду тем, кто ждет от него помощи и справедливости.

При этих словах Леофрик вдруг вспомнил, как совсем недавно сам бежал по берегу Хрустального озера, чтобы защитить эльфийских женщин от тварей Хаоса.

Все верно, тогда этот бой казался ему бессмысленным, и все же он сражался.

— Возможно, ты прав, Кьярно, — кивнул Леофрик и, поднявшись, провел мокрой рукой по волосам. — Я подумаю о твоих словах.

— Ты возвращаешься в Коэт-Мару? — разочарованно спросил Кьярно.

— Да. Морвхен что-нибудь передать?

Кьярно не ответил. Взглянув на него, Леофрик увидел, что эльф смотрит куда-то мимо него. Он обернулся и застыл, от удивления открыв рот.

На лужайке, рядом с эльфийскими конями, щипал траву огромный олень; на его гладкой белоснежной шкуре не было ни пятнышка, голову украшали великолепные развесистые рога. Леофрик много раз охотился на оленей в своих лесах, но никогда еще не встречал столь благородного и величественного животного.

Олень стоял среди россыпей желтого первоцвета, от которого вдруг стал исходить сильный дурманящий запах. Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, олень поднял голову — и Леофрик поежился: в глазах животного была сама древняя мудрость.

Затаив дыхание, человек и эльф смотрели на белоснежного оленя, как вдруг земля содрогнулась, и маленькие духи, резвящиеся в волнах озера, с пронзительным писком спрятались в зарослях подводных растений. От земли пошли волны мощной, непреодолимой силы, и Леофрик почувствовал, как в такт их движению забилось его сердце, наполняясь странным восторгом; Леофрику захотелось куда-то бежать, с кем-то сражаться, охотиться на диких зверей. Он повернулся к Кьярно, чтобы спросить его, что происходит, но слова застыли у него на губах, когда он увидел золотые искорки, пляшущие в глазах эльфа.

— Первоцвет… — прошептал Кьярно, когда вдали громко затрубил охотничий рог.

— Ну и что? — взволнованно спросил Леофрик, которого этот звук заставил вспомнить о крови и смерти.

— …первый цветок весны, — сказал Кьярно.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

В самой глубине Лоренского леса, на поляне, скрытой и от эльфов, и от глаз самого леса, стоял огромный могучий дуб; шершавая кора древнего великана уже начала крошиться и отваливалась кусками. На своем веку дуб повидал более пяти тысяч лет и зим, его корни уходили в самую глубь мира. Это дерево было известно под именем Дуба Веков; в его мощных перекрученных корнях цвел нежный желтый первоцвет и мягко колыхалась на ветру высокая зеленая трава.

Ствол дуба был расщеплен от корней до самой кроны, и, когда в этом огромном дупле завывали ветры, казалось, из дерева исходило дыхание самого мира. Мощные звуки охотничьего рога гулко отозвались в самой сердцевине дуба, словно под кроной находился просторный зал; заливистый лай гончих и испуганные крики птиц слились с ликующими звуками рога.

Из трещин в стволе дуба проступил сок, когда воздух задрожал от гулкого топота копыт, словно в лес, пробуждая его от долгого сна, входило нечто древнее, ужасное, первобытное.

Звук охотничьего рога раздался вновь, проникнув в самую душу Леофрика. При мысли о том, кто может стать добычей в этой охоте, он покрылся холодным потом. Первой его мыслью было бежать как можно скорее, ибо ничего хорошего эта охота им с Кьярно не сулила.

Леофрик вспомнил свою первую встречу с Дикими всадниками Карнуса. Кьярно тогда сказал, что эти эльфы — свита самого Короля Леса, которого они сопровождают, когда он выезжает на первую весеннюю охоту…

Леофрик посмотрел на лужайку: белый олень исчез, а желтые цветы заметно оживились.

— Пошли отсюда, — сказал Леофрик.

— Да, — согласился Кьярно; в его глазах все еще горел золотой огонь. — Мы в большой опасности. Король Леса проснулся и выехал на охоту…

Каждая сказка или легенда, в которой рассказывалось о Короле Леса, обычно заканчивалась смертью; это Леофрик помнил с самого детства. Тогда, при встрече с Дикими всадниками, он просто сильно испугался, теперь же пришел в ужас.

Мигом вскочив на своих быстроногих коней, человек и эльф понеслись прочь от озера. Бросив последний взгляд на поляну, Леофрик успел заметить, что ее живые краски померкли и поляна потемнела.

Солнце ушло за облака, лес накрыла тень. Ветви деревьев, которые еще совсем недавно ласково прикасались к Леофрику, теперь хлестали его по лицу и цеплялись за одежду.

Сейчас он видел настоящий лес, древний и могущественный, жаждущий распространиться как можно дальше. Густые ветви деревьев преградили им путь, и Леофрик вскрикнул от ужаса, когда звук охотничьего рога прозвучал совсем рядом.

Кьярно, с горящими от возбуждения глазами, гнал своего коня, не отставая от рыцаря ни на шаг. Лес оживал: среди деревьев замелькали призрачные тени, в ветвях запрыгали крылатые существа с корявыми, как сухие сучья, лапками.

Из-за стволов выглядывали чьи-то лица, по земле стлался мерцающий туман; было слышно, как вдали перекликаются Дикие охотники. Стоял день, но небо из ярко-голубого внезапно превратилось в темно-пурпурное; над верхушками деревьев нависли тучи, вдали зарокотал гром.

— Кьярно, — крикнул Леофрик, — что происходит?

— Приближается Дикая охота! Скорее!

Леофрик пришпорил коня, но в это мгновение сверкнула молния, небо раскололось надвое, раздался оглушительный удар грома. В тумане мелькнули чьи-то тени, и к Леофрику потянулись когтистые руки, послышался скрипучий смех. Мощно затрубил охотничий рог, и Леофрик вскрикнул от ужаса — ему показалось, что охотники уже начали их преследовать.

Снова загрохотал гром, и тогда Леофрик понял, что это вовсе не гром, а стук лошадиных копыт, треск сучьев, лай собак, карканье ворон.

Леофрик взглянул вверх: в небе метались тысячи теней, кружили огромные стаи воронов и серых ворон и вместе с ними через лес неслось что-то огромное. Хлынул дождь, настоящий весенний ливень, и над лесом разразилась буря.

Стало совсем темно, и вдруг, к своему огромному ужасу, Леофрик увидел, что рядом с ним скачут призрачные всадники на темных конях с горящими желтым огнем глазами. Послышались пронзительные, дикие крики, и всадники взяли Леофрика и Кьярно в кольцо.

Они летели, словно дикий вихрь, скрываясь в клубах тумана и появляясь вновь, размахивая над головой длинными копьями; подпрыгивали черепа, привязанные к их поясам, звенели браслеты — всадники походили на дьяволов, а не на эльфов, древняя и мощная сила исходила от них.

Дикие всадники Карнуса вырвались на свободу…

Рядом с ними, коротко взлаивая, бежали гончие. Леофрик уже не управлял своим конем, целиком и полностью доверившись чутью животного, — эльфийский конь лучше его знал, как уйти от всадников и их собак. Тем временем сзади, ломая ветви деревьев, с гулким топотом наползало что-то огромное и темное, и Леофрик задыхался от страха, представив себе встречу с ужасным кровавым королем.

— Леофрик! — раздался крик Кьярно. — Сюда!

Повторять дважды не потребовалось — Леофрик пришпорил коня и полетел за Кьярно. Вслед им завыли, завопили Дикие охотники, и в это мгновение вперед выскочил сам Король Леса, который сразу заметил беглецов и бросился за ними в погоню.

Пригнувшись к шее Энеора, Леофрик летел за Кьярно, слушая удары собственного сердца, а дикие вопли охотников начали постепенно стихать. Кьярно что-то крикнул на волшебном языке эльфов, и лес внезапно расступился. Одна из ветвей больно хлестнула Леофрика по щеке в том месте, где еще не зажила рана, нанесенная Ку-Сит, но Леофрик не обращал на это внимания, он только напряженно вслушивался в звуки Дикой охоты.

Вдруг у него страшно закружилась голова, мир поплыл и скрылся в дымке, словно Леофрик смотрел на него через запотевшее стекло. Перед глазами вспыхнули яркие огни, и Леофрик почувствовал, что сейчас свалится с лошади.

Стало так тихо, что собственное дыхание показалось ему ревом разгневанного бога, и рыцарь, схватившись руками за голову, кувырком полетел на землю.

Немного полежав, он открыл глаза и с удивлением обнаружил, что в этой странной тишине лес больше не кажется ему враждебным. Леофрик огляделся: Кьярно лежал на шее своей лошади, тяжело дыша, бледный как призрак.

— Что случилось? — хрипло прошептал Леофрик и, опираясь о ствол дерева, с трудом встал. — Мы спасены?

— Пока да, — выдавил из себя Кьярно. — Мы получили короткую передышку. Немного отдохнем и поедем дальше.

— А что ты сделал?

— Я поговорил с деревьями и спросил, нельзя ли нам воспользоваться тайными тропами, которые соединяют миры и поляны в нашем лесу. Я рассказал им, как верно ты служишь главе клана Эадаойн, и они любезно разрешили тебе следовать за мной. Сейчас мы в нескольких милях от Коэт-Мары, так что если Повелительница Ариель нам поможет, мы успеем туда добраться.

Леофрик потер ноющий бок и взглянул на небо: гроза все еще продолжалась. Над ними плавали призрачные огоньки, и Леофрик понял, что опасность еще не миновала.

— Ты поедешь в Коэт-Мару? — спросил Леофрик. — Думаешь, тебя примут?

Кьярно пожал плечами:

— Поживем — увидим. Ты в состоянии ехать дальше?

— Да, — ответил Леофрик и быстро вскочил на коня, ибо вдали вновь затрубил рог.

— Тогда едем скорее, пока нас не обнаружили Дикие охотники.

Словно гнилой зуб, вырванный из больной десны, магический камень медленно выполз из почерневшей земли, слегка покачался, поблескивая гранитными боками, и с оглушительным грохотом покатился вниз. Орда монстров встретила это радостными воплями, топаньем и шутливыми потасовками друг с другом.

Шаман стоял, крепко сжимая посох. Поединок с волшебным камнем полностью лишил его сил. Боги позволили ему выдернуть камень из земли, но не оставили ему ни капли собственных сил; шаман понимал, что скоро умрет.

Предводитель гулко ударил себя по груди тупым концом боевого топора; из толпы зверолюдей выскочили самые мощные монстры и окружили камень. Несколько огромных и сильных троллей, порождений злых чар, пыхтя и рыча, подняли камень на руки и взвалили его себе на плечи.

Даже самые низкорослые из этих тварей были вдвое выше Предводителя; их кожа была покрыта зелеными и коричневыми пятнами. Глядя на их массивные черепа и тупые морды, можно было понять, что они — истинные порождения Хаоса, но шаман знал: эти твари не избранники Темных богов; этой чести удостаивались лишь зверолюди.

Взглянув в сторону леса, шаман заворчал от удовольствия — там, где только что стоял магический камень, зияла свежая рана, из которой торчали обрывки корней и зеленых ростков; лес содрогнулся, словно от боли, и вдруг шагнул вперед, переступив прежде непреодолимую преграду. Шаман опустил свой уже бесполезный посох и посмотрел вдаль, откуда раздавались звуки охотничьего рога.

Тролли, тащившие камень к себе в горы, двигались тяжело и медленно, и лес догнал их очень быстро. В его чаще метались темные тени и дикие, страшные существа; охотничий рог затрубил вновь, и шаман содрогнулся от ужаса, когда среди деревьев пронеслось мощное дыхание чего-то невероятно древнего.

Лес прощался с зимой, уже испускающей дух. Монстры сбились в кучу, предчувствуя кровь, смерть и удар охотничьего копья. Многие не выдержали и, завывая от ужаса, побежали домой, в горы.

Последнее, что увидел шаман, был Предводитель, который грудью встретил удар лесной магии, ревя от возбуждения и сознания собственной мощи. Ему удалось утащить один из магических камней Атель Лорен, и теперь ему не были страшны какие-то волшебные вихри.

Ему удалось взять то, что было ему нужно.

И, не спуская глаз с магического камня, который медленно двигался в сторону гор, Предводитель повел свое войско прочь от Атель Лорен.

Леофрик и Кьярно вновь неслись по лесу, пришпоривая своих коней, ибо с каждой секундой Дикая охота становилась все ближе.

Леофрик уже чувствовал горячее дыхание гончих, цепкие лапы воронов, готовых впиться в его плоть, обжигающий взгляд Короля Леса, который проникал в самую душу; летя во весь опор вслед за Кьярно, Леофрик твердил себе, что все это лишь иллюзии, рожденные его страхом. Призрачный туман все так же клубился под ногами лошадей, норовя сбить их с пути, но Леофрик уже начал узнавать знакомые места — они подъезжали к Коэт-Маре.

Странно, что он узнавал знакомые тропинки, — все лесные тропы сплетались между собой и могли привести куда угодно; обычно лес сам выбирал, куда именно.

На этот раз он привел их в безопасное место; Леофрик и Кьярно влетели под зеленую арку, украшенную драгоценными поясами, и оказались во владениях правителя Олдельда.

— Сюда! — крикнул Кьярно, и Леофрик услышал, как сзади затрещали сучья, когда из-за деревьев появилось что-то огромное, мощное и страшное.

Быстро оглянувшись, Леофрик вскрикнул — их почти настигло нечто огромное, с зеленоватой кожей, покрытой древними рунами. Существо окружали всадники со сверкающими глазами; они вопили, ревели и подгоняли заливающихся лаем гончих, которые уже бежали по тропинкам, ведущим в Коэт-Мару.

Густые ветви не дали Леофрику как следует рассмотреть Короля Леса; на полном скаку рыцарь и эльф влетели в усадьбу правителя Олдельда прямо на глазах у перепуганных слуг.

Их встретили криками тревоги и призывами к оружию; стражники схватились за мечи и копья. Леофрик остановил коня и, плача и смеясь от счастья, без сил повалился ему на шею. Дикая охота с грохотом понеслась дальше.

— Ты осмелился вернуться, несмотря на мой приказ? — раздался чей-то гневный голос.

— За это господин правитель лишит тебя головы! — крикнул второй голос, и Леофрик увидел, что воины Вечной Стражи грубо стащили Кьярно с лошади.

— Стойте! — крикнул Леофрик. — Не надо! Кьярно спас мне жизнь!

Воины не обратили на него внимания, и тогда Леофрик очень рассердился. Скатившись с коня, Леофрик побежал к воинам. Вокруг начали собираться любопытные, радуясь возможности немного поразвлечься и забыть о перенесенном страхе.

— Отпустите его! — дрожащим от гнева голосом приказал воинам Леофрик.

Ни один из них даже не взглянул в его сторону, и тогда Леофрик, окончательно разозлившись, схватил ближайшего воина и, резким движением отбросив его от Кьярно, кинулся ко второму. Однако эльф легко вскочил на ноги и тут же налетел на Леофрика, крепко вцепившись в него.

— Пошел прочь! — вне себя от злости крикнул рыцарь.

— Молчать! — раздался голос Гончей Зимы, которому наконец-то удалось протолкаться к месту событий.

В одной руке Кайрбр держал Клинки Полуночи, в другой — свой шлем. За ним стояли правитель Олдельд, Морвхен и Найет.

Стараясь не показывать своих чувств, Кайрбр обратился к племяннику:

— Тебе запрещено появляться в Коэт-Маре.

— Я знаю, — ответил Кьярно.

— Тогда почему ты здесь?

— Он спас мне жизнь! — крикнул Леофрик. — Если бы не Кьярно, нас схватили бы Дикие охотники. Он рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня. Вот почему он здесь.

Кайрбр вопросительно взглянул на правителя. Тот держался спокойно; на его обнаженной груди еще не зарубцевался шрам от кинжала Валаса Лайту.

— Это правда, Кьярно? — сурово спросил правитель, хотя по его лицу было видно, что он сожалеет о случившемся.

Кьярно кивнул и попытался вывернуться из рук державших его воинов. Почувствовав, что его отпустили, Леофрик сердито оттолкнул стражников. В наступившей тишине слышались только звуки удаляющейся охоты — лай гончих и топот копыт.

У Морвхен было испуганное лицо, и Леофрик всей душой сочувствовал бедной девушке: ее возлюбленный был совсем рядом, а она не могла к нему даже прикоснуться! Подобной несправедливости он уже не выдержал.

— Правитель Олдельд, — громко сказал он, — могу я кое-что сказать?

— Не надо, я не нуждаюсь в твоей защите! — выпалил Кьярно.

— Я не собираюсь тебя защищать, Кьярно, — сказал Леофрик. — Я хочу вступиться за госпожу Морвхен.

Правитель Олдельд прищурился:

— Ты хочешь вступиться за Морвхен? Почему?

— Потому что больше некому, — сказал Леофрик. — Некому вступиться ни за Кьярно, ни за Морвхен, а ведь они любят друг друга. Так почему бы не разрешить им быть вместе?

— Потому что он разобьет ей жизнь, — отрезал правитель Олдельд. — У Кьярно были все шансы доказать мне свою верность, а он упустил их, и я больше не намерен терпеть его возле себя.

— В таком случае вы глупец, — спокойно сказал Леофрик, и все в зале ахнули от ужаса, — поскольку в приступе злости не видите, от чего отказываетесь.

Лицо правителя исказилось гневом; схватившись за меч, он подошел к Леофрику и сказал:

— Мне следует убить тебя на месте, человечишка! Ты смеешь оскорблять меня в моем собственном доме?

— Простите мою грубость, господин правитель, но я говорю от чистого сердца.

— Вы, люди, считаете себя умнее всех, — усмехнулся Олдельд. — Вечно лезете не в свое дело, пытаясь навести справедливость; вы как дети — не зная культуры других народов, навязываете им свою, да еще и считаете, что только вы знаете, чего хочет мир.

— Возможно, вы правы, но прошу, дайте мне сказать. Это моя единственная просьба.

— Говори, но учти, что своего решения я не изменю.

Встав рядом с правителем Коэт-Мары, Леофрик обратился к толпе эльфов:

— Я родом из земли, которая граничит с Атель Лорен. Она называется Бретонией, и я один из ее рыцарей. Я служу своему королю и защищаю его земли, когда им угрожает опасность. Я рыцарь, и мой путь к рыцарству был долог и опасен.

Я начинал простым рыцарем, которых у нас называют странствующими. Я был молод, горяч и, чтобы стать настоящим рыцарем, готов был сразиться со всем миром. На моей родине многие юноши мечтают стать рыцарями, но своей цели достигают немногие. Странствующий рыцарь — это символ бравады, бесшабашности и высокомерия, а также храбрости, граничащей с безумством. В бою такие воины бросаются на противника сломя голову и получают то, к чему так стремились, — либо великую славу, либо геройскую смерть.

— А при чем здесь это? — спросил Олдельд.

— Сейчас объясню, — ответил Леофрик. — Многие из таких воинов не доживают до старости, и их матери оплакивают своих сыновей гораздо раньше положенного срока.

— В таком случае эти рыцари — глупцы, — заметил правитель Олдельд. — Забыться во время сражения — вещь непростительная.

— Разумеется, вы правы, правитель, но подумайте вот о чем: это известно только тем, кто остался в живых. И пока на свете существует безумство смельчаков, живет и мужество, и чувство долга. Это первое, чему учатся наши молодые рыцари.

— Неужели это стоит их жизней?

— Иначе они не были бы рыцарями, — сказал Леофрик. — Потому рыцари Бретонии и считаются лучшими воинами, что тот, кто ни разу не испытал подобного безумства, никогда не станет настоящим рыцарем, мужественным и благородным.

— К чему ты клонишь, человек?

— К тому, что Кьярно еще очень молод и совершил много глупых поступков, но он полон жизни и храбр. Я уверен, что он уже получил первый урок мужества и долга и готов занять достойное место в вашем клане.

Олдельд покачал головой:

— Из-за него погибло много моих воинов. Я отвечаю за свой род и не могу довериться этому юноше.

— Я знаю, — сказал Леофрик, — и Кьярно это знает, и теперь он будет это помнить до конца своих дней. И никакое наказание не сможет подействовать на него сильнее, чем это. К тому же, выгнав его, вы разобьете сердце своей дочери.

— Не вздумай манипулировать мной, вмешивая сюда еще и мою дочь, — строго сказал Олдельд.

— Не буду, клянусь. Я бретонский рыцарь и никогда не лгу. Я говорю только то, в чем абсолютно уверен.

Олдельд не ответил. Бросив быстрый взгляд на Морвхен и Кьярно, он обернулся к Кайрбру.

— Что скажешь, Гончая Зимы? — спросил он. — Можно доверять твоему племяннику или нет?

Кайрбр сделал шаг к Кьярно и посмотрел ему в глаза. Через несколько мгновений старик сказал:

— Его сердце не лжет, мой господин. Я понял это, когда он был еще ребенком.

— Да, но можно ли ему доверять?

— Не знаю, мой господин, — честно признался Кайрбр. — Мне хочется ему верить, и все же я не уверен.

— В таком случае вот мой ответ, сэр рыцарь, — сказал правитель Олдельд, обращаясь к Леофрику. — Кьярно может остаться с нами, пока идет Дикая охота. Когда охота закончится, он уйдет.

— Нет! — сказал Леофрик. — Неужели вы меня не слушали?

— Я слушал тебя, человек, — резко ответил правитель, — но это ничего не меняет. Здесь правлю я, а не твой король, и я делаю все, чтобы защитить свои владения. Мне нет дела до традиций твоей страны. Думаешь, достаточно произнести красивую речь, и все станет на свои места? Знай свое место, человек, ибо жизнь в Атель Лорен не так проста, как кажется. Возможно, на твоей родине все было бы по-другому, но ты не среди людей. Не забывай об этом.

В наступившей тишине было слышно, как звуки Дикой охоты раздаются все дальше и дальше.

— Провидица… — тихо сказал Олдельд. — Дикая охота… ушла?

Найет закрыла глаза, которые излучали сияние даже из-под опущенных век.

— Она движется по лесу, — монотонным голосом, словно во сне, ответила она.

— В какую сторону? — спросил правитель.

— Она уходит, — ответила Найет и упала на колени.

Кайрбр подошел к ней, чтобы помочь подняться; Найет открыла глаза и взглянула на Леофрика.

— Она покидает лес, — повторила Найет, и по ее щекам потекли слезы. — Магический камень открыл проход!

— Открыл проход? — воскликнул Олдельд. — Но как?

— Не знаю, — плача, сказала Найет. — Я не видела. Не видела…

— Ты сказала, что Дикая охота покинула лес, — сказал Леофрик, уже предчувствуя, что скажет Провидица. — Куда она направляется?

— Прости… — прошептала Найет. — Она направляется в твои земли.

Убедившись, что вся скотина надежно заперта, Варус Мартель закрыл на щеколду дверь, отделяющую хлев с тремя свиньями от комнаты, в которой он спал вместе со своей семьей. Посветив фонарем, Варус разыскал свою старую куртку — она лежала возле соломенного тюфяка, на котором он спал вместе с женой и двумя детьми.

Жесткий земляной пол в его жалкой лачуге был холодным, тонкая подошва башмаков совсем не задерживала тепло. Подержав куртку возле очага, чтобы она согрелась, Варус вытащил из кармана деревянную трубку и набил ее измельченной травой. Затем, сунув трубку в рот, надел кожаную шапку, тщательно завязал ее под подбородком и, вытащив из очага головешку, раскурил трубку.

Сделав глубокую затяжку, Варус вышел за дверь.

Ночь была холодная, но уже не морозило — зима шла на убыль. В этом году зима была суровая — в селении Шабаон от холода погибло много детей и стариков, а Варус потерял свою лучшую свинью, и, хотя потом его семья в течение нескольких недель ела досыта, поросят в этом году уже не будет, так что придется ему ехать на рынок и покупать новую свиноматку.

От этих мыслей Варус загрустил; стараясь отогнать тяжелые мысли, он вдруг насторожился: где-то вдали громыхнул гром, потом еще раз, уже ближе. Варус взглянул на небо: никаких туч, только сияет бледная Маннслиб.

Гром ударил снова, и в нескольких домах захлопали двери — люди выглядывали на улицу, чтобы узнать, что случилось.

— Варус, — окликнул его сосед, — как ты думаешь, что это такое?

— Да кто его знает? — отозвался Варус. — Вроде не гроза. На небе ни тучки.

— Странные дела, — сказал сосед, вытаскивая из кармана трубку.

— Да уж, ничего не скажешь, — согласился с ним Варус и, выпустив изо рта колечко дыма, начал всматриваться в горизонт, надеясь разглядеть приближающихся всадников.

Судя по звуку, их было очень много, и ехать они могли только со стороны Каррарского замка, который находился довольно далеко. Хотя кто может выехать из замка в столь поздний час?..

И тут Варус понял, что звуки доносятся не с севера, со стороны замка, а с востока. Трубка выпала из рук крестьянина, когда он увидел, как Маннслиб закрыли радужные облака, а вдали прозвучал сигнал охотничьего рога, эхом разлетевшийся над селением.

— О нет, — прошептал Варус. — О нет, нет, нет… — Забыв о соседе, Варус бросился обратно в дом. — Вставайте! Вставайте! — закричал он жене и детям. — Ради святой Дамы, вставайте!

Жена, напуганная его криками, сразу вскочила, дети сонно озирались по сторонам. Варус крепко захлопнул за собой дверь и заложил ее тяжелым засовом.

— Что случилось, Варус? — крикнула жена, увидев, что муж упал на колени перед грубо разрисованной статуэткой святой Дамы, стоявшей в небольшой нише в стене.

— Святая Дама, прошу тебя, защити нас от ярости лесного народа! — закричал Варус, когда дверь старой лачуги начала сотрясаться от порывов ветра.

Земля задрожала под топотом копыт, и с первым ударом грома хижина Варуса едва не повалилась набок.

Дети завизжали от ужаса, когда совсем рядом оглушительно затрубил рог; от этих звуков кровь застывала в жилах несчастных людей. Хижина снова содрогнулась, рядом с селением послышались яростный лай и завывание гончих собак. В доме Варуса с полок посыпались чашки и тарелки, в сарае пронзительно завизжали свиньи.

Варус бросился к жене и детям и крепко прижал их к себе, когда на маленькое селение Шабаон обрушились Дикие охотники. Скрючившись на кровати, закрывшись с головой одеялом, люди плакали от ужаса, предчувствуя свою ужасную судьбу, и горячо молились святой Даме Озера.

В деревню ворвались мощные вихри, и Варус громко вскрикнул, когда с его хижины сорвало крышу и он увидел огромные стаи воронов, сопровождающих призрачных всадников на бледных конях. С неба послышались дикие крики и хохот и загрохотал гром, когда охотники увидели свою добычу.

Стены жалкой лачуги повалились, но Варус Мартель этого уже не увидел — вместе со своей семьей он был подхвачен ветром и унесен Дикими охотниками, полностью опустошившими маленькое селение Шабаон.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Дикий, суеверный ужас объял Леофрика, когда он услышал слова Найет. Вой ветра, смерть, разрушения — все это в одно мгновение пронеслось в его сознании, и Леофрик пошатнулся, словно оглушенный падением с лошади.

— Ты уверена? — спросил он Провидицу.

Найет печально кивнула:

— Уверена. Король Леса уже отведал крови и не остановится, пока не насытится.

— Мы можем что-нибудь сделать?

— Нет, Леофрик. Магия камня разрушена, и теперь ничто не мешает Королю выйти за пределы Атель Лорен.

— Значит, ее нужно восстановить! — воскликнул Леофрик. — Как это сделать?

— Только вернув камень на прежнее место, Леофрик.

Повернувшись к правителю Олдельду, Леофрик сказал:

— Пожалуйста, помогите. Мой народ гибнет.

— Помочь? — сказал Олдельд. — Чем же я могу вам помочь?

— Не знаю, — уныло сказал Леофрик. — Сделайте что-нибудь.

Олдельд покачал головой:

— Жизни людей не стоят жизней эльфов. Дикая охота вернется в лес, когда Король утолит жажду крови и разрушений. Как только он вернется в Атель Лорен, мы поставим камень на место.

— Но сейчас гибнут люди! — воскликнул Леофрик. — Ваш Король убивает бретонцев, а вы собираетесь стоять в стороне и спокойно ждать, когда это закончится?

— Да, — ответил Олдельд. — Я буду стоять в стороне и ждать, даже если Король захочет стереть с лица земли весь человеческий род. Вы ничего не дали этому миру, а значит, ничего у него не возьмете. Почему я должен оплакивать ваш род?

Леофрик промолчал, не найдя что ответить; отвернувшись от него, правитель Олдельд обратился к Найет:

— Каким образом исчезла магия камня? На нее подействовали злые чары?

— Нет, — ответила Найет, в то время как ее душа уже летела тайными лесными тропами. — Камень наделен древней магией, а ее не так-то просто разрушить. Нет, здесь поработали другие силы.

— Какие? Кто может преодолеть силу эльфийской магии?

Вдруг Найет громко вскрикнула от боли и ужаса и упала бы, если бы ее не подхватил Гончая Зимы. Из носа Провидицы потекла кровь, на глазах выступили слезы.

— Нет! — рыдая, закричала она, и Леофрик впервые услышал в ее голосе столько ненависти. — Это зверь. Это Сьянатэр! Он вернулся.

Услышав это имя, эльфы застыли от ужаса, но вскоре страх сменился гневом, со всех сторон начали раздаваться угрозы и лязг оружия. В глазах эльфов вспыхнул такой же золотой огонь, какой Леофрик видел в глазах Диких всадников; от воинственных криков и призывов к убийству ему вдруг стало страшно.

На лицах эльфов Коэт-Мары ясно читалась жажда убийства, в зале зазвучали призывы к насилию.

Может быть, на них действовала сила Короля Леса? Может быть, им передалась его страсть к убийству и разорению?

— Кто это — Сьянатэр? — осторожно спросил Леофрик.

— Никогда не произноси этого имени! — в ужасе воскликнула Найет.

— Это Разрушитель, — сказал Кайрбр. — Наш враг.

— Люди называют его Призраком, — сказала Найет. — Он несет смерть всему живому, это мерзкий выродок. Такому нет места на земле.

Призрак…

В легендах рассказывалось об этой твари — безжалостном чудовище, которое пришло в этот мир, стерев с лица земли маленькую деревушку возле Арденского леса. Жуткий монстр, порождение Хаоса, превращавший всех, кто находился с ним рядом, в кошмарных уродов. Так говорилось в страшных сказках, которыми пугали детей. Миф об этом чудище получил в Бретонии продолжение в виде трагической поэмы под названием «Реквием», в которой рассказывалось о людях, ползающих в грязи, как звери, и животных, которые передвигались на двух ногах и общались между собой с помощью нечленораздельных звуков.

— Но ведь он давно должен был умереть! — сказал Леофрик. — Зверолюди так же смертны, как и люди, и век их недолог. Эта тварь должна была сдохнуть сотни лет назад.

— Как мало ты знаешь, Леофрик, — мягко сказала Найет. — Если бы он умер… нет, Разрушитель — это порождение Хаоса, и он бессмертен. Его убивали много раз, но он вновь оживал и продолжал сеять смерть и горе. Повелительница Ариель много раз пыталась его убить, но его охраняют Темные боги, поэтому он все еще жив.

Леофрик задумался, пытаясь вникнуть в слова Найет, понять их смысл, — так утопающий хватается за брошенную ему веревку. Но два слова, сказанные Провидицей, особенно привлекли его внимание.

— Кто это — Повелительница Ариель? — спросил он.

— Она — голос и воля Айши, — ответила Найет, и по ее тону Леофрик понял, что она чего-то недоговаривает.

Тогда он решил, что когда-нибудь обязательно выведает у Провидицы все об этой Ариель.

— Ну что ж, человек, — сказал Олдельд. — Разрушитель — враг всех народов, а значит, нам все-таки придется помочь людям.

— Благодарю, господин правитель. Мы примем любую помощь, — ответил Леофрик.

Правитель пожал плечами:

— Иногда обстоятельства сближают даже непримиримых врагов.

В зале тем временем поднялись шум и суматоха — эльфы начали подготовку к войне.

Неслышно подойдя к Леофрику, Кьярно прошептал:

— Спасибо, что вступился за меня, хотя Олдельду это не понравилось.

Затем к нему подошла Морвхен, и Леофрик сказал:

— Госпожа, примите мои извинения. Возможно, мне не следовало вступаться за вас, но я не хотел вас обидеть.

Морвхен улыбнулась и быстро чмокнула его в щеку:

— Я рада, что ты высказал это отцу, Леофрик. Ты говорил от чистого сердца, я это чувствовала.

Подойдя к племяннику, Кайрбр сказал:

— Кьярно, прости, что я не смог тебя отстоять.

— Пустяки, дядя, — ответил Кьярно. — Я знаю, как верно ты служишь правителю. Так и должно быть. Иначе ты не был бы его первым воином.

— Ты пойдешь с нами против Разрушителя?

— Если правитель Олдельд позволит, то пойду, — ответил Кьярно и взглянул на Леофрика. — Истинный воин сражается не потому, что он этого хочет, а потому, что это его долг.

— В таком случае у нас появился еще один отличный воин, — опустив глаза, произнес Кайрбр.

— Дядя, — сказал Кьярно, хватая его за рукав, — мы больше не будем ссориться. Меня озарил свет Повелительницы Ариель и… в общем, я стал совсем другим. Я пытался рассказать об этом Тэрину Ворону Бури, потому что хотел с ним подружиться, но, увы, не успел. Я был дураком, когда отказался от его дружбы, но теперь я уже не так глуп, чтобы потерять еще и родственника.

Кайрбр улыбнулся, и Леофрик снова увидел, как они похожи, эти два эльфа, дядя и племянник.

Сцена примирения родственников была прервана призывными словами Олдельда:

— К оружию! Правитель Олдельд Эадаойн отправляется на войну! Я предупрежу все кланы, что Сьянатэр вернулся, наши клинки омоются кровью, и огонь войны сотрет с лица земли ненавистных детей Хаоса!

Слова Олдельда были встречены одобрительными криками; воины Коэт-Мары ответили восторженным ревом на призыв правителя сражаться. Сердце Леофрика застучало — впереди была битва с монстрами Хаоса.

Кьярно оказался прав: значение имела только сама битва, а не ее исход. Сражаться — вот что главное. До тех пор, пока на свете есть воины, готовые сразиться с темными силами, зло не сможет победить. Пока на защиту добра способен подняться хотя бы один клинок, зло торжествовать не будет.

Над толпой эльфов взметнулся лес сверкающих мечей, словно в зале вспыхнули звезды: все воины Коэт-Мары разом принесли присягу своему правителю.

Когда крики немного стихли, Гончая Зимы спросил:

— Если мы одолеем Разрушителя, то как сможем вернуть камень на место?

В зале повисла напряженная тишина; все задумались над его словами.

Наконец, после долгого молчания, раздался голос Кьярно:

— Нам поможет Бейтир-Сеун.

— Вряд ли, — возразила Морвхен. — Мне кажется, он давно покинул этот мир.

Вперед вышла Найет.

— Нет, — сказала она, — он жив, но его пещера скрыта где-то далеко в горах; там никто не бывал уже много веков, и вряд ли ее можно будет найти.

— Я знаю, где он живет, — задумчиво сказал Кьярно. — Однажды я побывал в тех местах и, кажется, видел его. Он жив и поможет нам вернуть камень на место.

— А кто это — Бейтир-Сеун? — спросил Леофрик.

Найет шла впереди, ведя за собой воинов. В этой части леса Леофрик не был еще ни разу. Деревья стояли почти вплотную друг к другу, а магия, казалось, сочилась из-под земли. В воздухе носились маленькие крылатые духи, их тельца отсвечивали разноцветными красками; песня деревьев звучала тихо и словно баюкала.

И все же, несмотря на окружавшие его идиллические картины, Леофрик не мог избавиться от чувства тревоги. Он шел по тропе вслед за Кайрбром и Кьярно, радуясь про себя, что получил возможность поквитаться с тварями Хаоса, из-за которых Дикие охотники напали на мирных бретонцев. Леофрик так и не выяснил, кто такой этот Бейтир-Сеун, — эльфы старательно уходили от ответа.

Правитель Олдельд неохотно, но все же разрешил Кьярно сопровождать Гончую Зимы в горы, чтобы уговорить Бейтир-Сеуна помочь эльфам вернуть магический камень.

— У тебя появилась возможность доказать мне свою верность, Кьярно, — сказал правитель Олдельд. — И заодно оправдать доверие человека, который так горячо тебя защищал.

— Я не подведу вас, правитель Олдельд, — обещал ему Кьярно. — Вот увидите, вы останетесь мною довольны.

Выступив вперед и вытащив из ножен меч, Леофрик сказал:

— Я тоже пойду с вами, потому что угроза нависла и над моим народом. Призрак опасен для всех.

— Хорошо, человек. Да благословит вас Айша.

И теперь все трое шагали за Найет по тайным лесным тропинкам; впереди лежал долгий и трудный путь.

— Насколько я понимаю, мы направляемся в Серые Горы? — спросил Леофрик.

— Да, — ответил Кайрбр. — Если Кьярно не ошибся, то пещера Бейтир-Сеуна находится в Серых Горах, к северу от реки, которую люди называют Гризмери.

— Но это же двести миль! Неужели пойдем туда пешком?

Обернувшись к Леофрику, Кьярно сказал:

— Ты так ничему и не научился, Леофрик? В Атель Лорен много тайных троп, которые проходят не только сквозь лес, но и сквозь время, поэтому у нас, эльфов, расстояние — понятие растяжимое.

Леофрик не совсем понял слова Кьярно, поэтому решил промолчать и не задавать больше вопросов.

По мере того как они уходили все дальше, лес становился гуще и темнее; тесно сплетенные ветви низко нависали над тропинкой, стихло пение птиц, и вскоре путники шагали в полной тишине, которую нарушал лишь хруст веток под ногами Леофрика.

Вдруг впереди, между густыми ветвями древних деревьев, показался слабый свет, и Леофрик сразу насторожился, предчувствуя опасность. Задергались шрамы на его щеке, и он потрогал их рукой — на пальце остались следы крови. От удивления Леофрик остановился и потрогал вторую щеку — на ней тоже была кровь.

Эльфы ушли далеко вперед, и он побежал за ними, боясь остаться один в этом странном месте. Впереди послышались голоса — и Леофрик вышел на открытую поляну, над которой плавал холодный туман. Кайрбр и Кьярно стояли в сторонке, пока Найет вела беседу с кем-то невидимым.

Леофрик подошел к Кьярно и вдруг замер: посреди поляны, скрестив ноги, сидел Ку-Сит; на его плече сидела сова Оту. Красный Волк ничуть не изменился: та же боевая раскраска на теле, та же татуировка на груди. На коленях танцора лежали два коротких меча. Увидев Леофрика, Ку-Сит встал.

— Ку-Сит все думал — кто же сейчас появится? — сказал он.

— Зачем ты здесь, Ку-Сит? — спросил Кайрбр.

— Лоэк велел мне сюда прийти, — ответил танцор. — А вот зачем здесь вы?

— Мы идем в Серые Горы.

Ку-Сит кивнул и, легко поднявшись, подошел к Леофрику. Тот слегка поежился. Удивленно подняв брови, танцор смерти хмыкнул.

— Вы притащили с собой игрушку Ку-Сит, — сказал он и провел пальцем по щеке Леофрика. — Надо же, его плоть помнит свое место, а он — нет.

— Зачем Лоэк просил тебя прийти? — спросил Кайрбр.

— Спроси Провидицу. Она сказала Ку-Сит, что Лоэк говорит с ней. Или это ложь?

— Нет, — ответила Найет. — Это правда. Но он многое от меня скрывает.

Красный Волк засмеялся:

— Так всегда поступает бог хитрецов. Но Ку-Сит нет до этого дела, Лоэк велел ему предложить вам свою помощь, а значит, они ваши — мои клинки и танцы войны.

— Ты хочешь нам помочь? — спросил Кьярно.

Ку-Сит обошел Кьярно по кругу, оглядывая юношу со всех сторон, затем улыбнулся:

— Да, Лоэк крепко тебя любит, Кьярно из рода Эадаойн. Ты ему очень нравишься. К несчастью для тебя.

Леофрик тихо вздохнул, — кажется, Красный Волк не собирался его убивать или оскоплять.

— Зачем нам твоя помощь, Ку-Сит? — спросила Найет. — Я сама умею открывать тропинки, проходящие через сердце леса. Мне не нужна твоя помощь.

— Ты забываешь, что эти тропинки бывают опасны. Кстати, твоя героическая банда знает, как по ним пройти?

— Узнаем, — сердито отозвался Кайрбр.

— Ответ истинного воина, — насмешливо заметил Ку-Сит. — Храброго, но глупого. По тропинкам, которые связывают миры, не так-то легко пройти, воин. Темные силы и лесные духи-стражи не любят, когда в их владения вторгаются смертные.

— А ты можешь показать нам безопасный путь? — спросил Кьярно.

— Да, Ку-Сит может показать вам путь, — кивнул танцор смерти.

— Что же, Ку-Сит, в таком случае покажи, — сказала Найет. — А пока отойди в сторону — мне нужно открыть проход к тропе, по которой вы пойдете.

Четверо воинов отошли в сторону, а Оту, слетев с плеча Ку-Сит, опустился на плечо Найет. Провидица подняла посох и запела волшебную песню; деревья, едва проступающие сквозь туман, вторили ей: слышались скрип и шорох ветвей.

И тут Леофрик увидел, как стоявшее на самом краю поляны огромное почерневшее дерево вдруг стало со скрипом раскачиваться; из земли показались корявые корни, а ствол медленно расплывался, принимая новую форму.

Кора дерева лопнула, из ствола потек сладкий сок и повеяло ледяным холодом, пронизывающим до самых костей. Дерево скрипело и раскачивалось до тех пор, пока в нем не образовался окутанный мерцающей дымкой проход, из которого доносились свистящий шепот, злобный смех и яростные взвизгивания; Леофрику сразу захотелось уйти от этого прохода как можно дальше, но он знал: им предстоит в него войти.

— Ворота открыты, — тихо сказала Найет, — но долго мне их не продержать. Входите, и поскорее.

Леофрик, Кьярно и Кайрбр переглянулись. Чувствуя, что за открытым проходом притаилось зло, все трое содрогнулись от ужаса.

Ку-Сит подошел к проходу и весело ухмыльнулся.

— Пошли, — сказал он. — Идите за Ку-Сит и не вздумайте свернуть с серебряной тропы. Темные силы попытаются вас напугать и увести с нее, чтобы утащить к себе. Не вздумайте поверить их фокусам — все это ложь, которую они выдумывают, чтобы заманить вас в свой мир. Вы меня поняли?

— Да, — нетерпеливо ответил Кайрбр, — мы все поняли.

— Все так говорят, — засмеялся Ку-Сит, — а результат один — смерть. Делайте то, что велит Ку-Сит, и останетесь живы. А если не послушаетесь, то умрете, все как один.

— Мы все поняли, — сказал Кьярно.

— Посмотрим, — сказал Ку-Сит и исчез в мерцающем тумане, клубящемся возле прохода.

Кайрбр и Кьярно смело пошли за ним.

— Иди, Леофрик, — сказала рыцарю Найет. — Я буду ждать твоего возвращения. И крепко помни слова Красного Волка.

Леофрик кивнул и, глубоко вздохнув, скрылся в темном проходе.

В глаза ударил такой яркий свет, что Леофрик вскрикнул и в следующую секунду понял, что падает. Почувствовав под ногами твердую почву, он хотел вскочить, но от сильного головокружения упал на колени. Медленно приоткрыв глаза, Леофрик увидел мягкую землю и полосы слабого серебристого света.

Рыцарь дышал тяжело, его била мелкая дрожь; страх, пережитый при падении, еще не прошел. Он хотел встать на ноги и идти, но инстинкт самосохранения подсказывал ему, что нужно оставаться на месте.

— Что это с ним? — послышался рядом голос Кьярно.

— Люди еще никогда не путешествовали между мирами, — ответил Ку-Сиг.

Пренебрежительный тон, которыми были сказаны эти слова, привел Леофрика в ярость, и он быстро поднялся, превозмогая сильнейшие приступы тошноты.

— Может быть, и не путешествовали, — зло прошипел Леофрик, — но будь я проклят, если останусь здесь один.

Ку-Сит подошел к нему совсем близко и заглянул в глаза:

— А ты не трус, человек. Похоже, Ку-Сит правильно поступил, сохранив тебе яйца.

С этими словами танцор смерти повернулся и пошел по светящейся серебристым светом тропе. Леофрик, превозмогая слабость, последовал за ним.

Призрачное серое небо у них над головой казалось мертвым. Вокруг клубился мерцающий туман, сквозь который проступали темные стволы деревьев. Со всех сторон слышались злобный смех и чьи-то тихие, хриплые голоса.

— Где мы? — спросил Леофрик.

— Потом поговорим, — отмахнулся Кайрбр. — Ку-Сит идет быстро, и нам нельзя отставать.

Леофрик кивнул и ускорил шаг. Все его чувства восставали против страшных чар этого места, и, хотя Леофрик был очень рассержен, он понимал, что танцор смерти прав: люди не должны перемещаться между мирами.

Они шли точно по серебристой тропинке, петляющей по темному лесу. Вокруг двигались призрачные тени, и Леофрик старался не смотреть по сторонам, уставившись в спину идущего впереди него Кьярно. Тихие голоса звали, шептали, обещая ему славу и богатство, много красивых женщин, мир и покой, но Леофрик упрямо шел вперед, глядя только себе под ноги.

Вдруг сбоку раздался пронзительный женский крик, и Леофрик, не сознавая, что делает, инстинктивно посмотрел туда.

Туман сразу расступился, и Леофрик вскрикнул: перед ним на коленях стояла Элен в том самом красном платье, которое было на ней в день гибели. Она плакала и тянула к нему руки, умоляя спасти от страшных лесных чудищ — скрюченных ведьм и корявых веток с острыми шипами, которые только смеялись, издеваясь над ее беззащитностью. Неужели Элен притащили в этот мир? Притащили для того, чтобы подвергать вечным мучениям?

От ненависти Леофрик забыл обо всем на свете; выхватив меч, он взмахнул им над головой и громко крикнул:

— Элен!

Но едва он сошел с тропинки, как видение исчезло, послышался злобный, скрипучий хохот. Из-за деревьев к нему устремились зловещие тени, протянулись корявые ветви, и Леофрик похолодел от страха при виде столь резкого превращения.

Но он был бретонским рыцарем, а потому обладал невероятным мужеством, которое сильнее всяких страхов. Высоко подняв меч над головой, он взмахнул им, и мерзкие твари, которые уже окружили его, как акулы, почуявшие кровь, резко отпрянули назад.

Леофрик начал медленно отступать, бросая взгляды через плечо в надежде разглядеть серебристую тропу, но ее нигде не было видно.

— Святая Дама, защити меня, — прошептал Леофрик, когда к нему рванулся первый призрак.

Рыцарь взмахнул мечом, но клинок прошел сквозь тень, не причинив ей вреда. В ответ в его доспехи вцепились когтистые лапы, которые принялись шарить по металлическим пластинам, пытаясь найти незащищенную плоть; от этих лап несло могильным холодом.

Леофрик вскрикнул — от прикосновения призрака ему стало так больно, что он не выдержал и упал на колени; тело пронизал ледяной холод, сердце бешено застучало. Из-за деревьев выплыло еще несколько призраков; их глаза сверкали во тьме, как желтые огни. И тогда Леофрик понял, что сейчас он умрет.

Но вдруг откуда-то сверху послышался резкий вскрик, и перед Леофриком возникла знакомая разрисованная фигура; в каждой руке она держала по сверкающему золотым светом мечу.

Загородив собой Леофрика, Ку-Сит сказал призракам:

— Вы не можете его забрать. Этот человек принадлежит Ку-Сит.

Яростно шипя, тени закружили вокруг танцора смерти, но броситься на него не решались, боясь его сверкающих мечей.

— Человек! — крикнул Леофрику Ку-Сит. — Вставай! Вставай же!

Леофрик заскрипел зубами и до крови прикусил щеку, пытаясь преодолеть оцепенение и боль, вызванные ледяным прикосновением призрака. И постепенно боль начала уходить, силы вернулись, и рыцарь встал возле танцора смерти, державшего наготове свой золотой и серебряный клинки.

— Иди за Ку-Сит, — сказал танцор. — Ступай туда, куда ступает он.

Леофрик кивнул и в последний раз оглянулся на лесных призраков: он увидел Элен, голую и окровавленную, с которой лесные чудища сдирали кожу и мясо.

— Все это ложь, человек, — сказал Ку-Сит. — Морок, и больше ничего.

С трудом заставив себя отвернуться от ужасного зрелища, Леофрик пошел вслед за танцором. Сердце рыцаря разрывалось от боли, и все же он помнил слова Ку-Сит: все это лишь видение, и больше ничего.

И снова он шагал по серебристой тропе; злобное шипение призраков осталось далеко позади.

— Глупый человечишка, — после недолгого молчания сердито сказал Ку-Сит, — ты что, забыл о словах Ку-Сит? Ку-Сит запретил сходить с тропы!

— Я увидел Элен! — крикнул Леофрик. — Свою жену.

— Твоя жена мертва, — сказал Ку-Сит. — Это была не она. А теперь прибавь шагу, впереди долгий путь.

Сделав тяжелый вздох, Леофрик кивнул и посмотрел на свой сверкающий меч.

— Что это за свет исходит от моего меча? — спросил он.

— К этому оружию прикоснулась магия, — ответил Ку-Сит. — Со временем она ослабнет, но сейчас пока действует.

— Правильно, — гордо сказал Леофрик. — Мой меч благословила сама Дама Озера.

Ку-Сит молча отвернулся; в это время из тумана вынырнул Гончая Зимы, волоча за руку плачущего Кьярно.

Как и меч Леофрика, Клинки Полуночи испускали сияние.

— Я их видел! — плача, говорил Кьярно. — Мою мать! Отца! Нужно вернуться за ними!

Кайрбр молча подтолкнул Кьярно к тропе, и Леофрик увидел, что тело старого воина покрыто ссадинами и синяками. Бросив понимающий взгляд на Ку-Сит, Леофрик промолчал.

— Глупые юнцы! — сказал танцор, и Кайрбр согласно кивнул.

Когда злые чары отпустили Кьярно, он лишь глубоко вздохнул. Леофрик помог ему подняться, и четверо воинов пошли дальше по серебристой тропе.

За каждым поворотом их поджидали кошмарные призраки и страшные видения, перед глазами вставали сцены ужасов и блаженства, но воины упорно шли вперед, помня о невероятной силе лесных духов и их умении заманивать свои жертвы в лес. Больше с тропы они не сворачивали.

— Пришли, — сказал наконец Ку-Сит, и Леофрик увидел сверкающий, окутанный туманом проход, за которым виднелись острые каменные выступы и бледно-голубое небо.

Радуясь светлому дню и ярким краскам, воины подбежали к проходу и смело вошли внутрь.

Сердце Леофрика наполнилось радостью и ликованием, когда он вновь увидел скалы, деревья и землю — все те знакомые картины, по которым успел истосковаться. Выйдя из прохода, он оказался высоко в горах, среди голых камней.

Стоя на краю выступа, он полной грудью вдыхал горный воздух, подставляя лицо теплым лучам солнца. После тяжкого путешествия по мрачному и холодному миру духов почувствовать на своей коже живительное солнечное тепло было поистине восхитительно.

— Клянусь Дамой Озера, не хотелось бы мне повторить это путешествие, — произнес он.

— Мне тоже, — сказал Кайрбр и передернул плечами, вспомнив страшные видения, которые он увидел в мире духов.

Леофрик с удивлением оглядывался по сторонам — в обычное время такое путешествие продолжалось бы не менее недели, а они, судя по положению солнца, шли всего несколько часов.

Над путниками нависали острые серые скалы, покрытые снегом и редкими соснами; самые высокие вершины Серых Гор скрывались за облаками. Внизу темнел лес — широкая полоса с вкраплениями зеленого, красного, золотого и коричневого.

Часть леса скрывалась за низкими облаками; от земли поднималось тепло, и дрожал воздух. Леофрик остановился, чтобы полюбоваться необыкновенной красотой дикого леса.

— А там что? — спросил он, показывая на золотые шпили, поднимающиеся над лесом.

— Это Дворец Водопадов, — ответил Кайрбр. — Место удивительных чудес и наслаждений.

— Кто же там живет?

— Наяды, прекрасные нимфы озер, рек, ручьев и фонтанов. Свой дворец они окружили сотней водопадов. Я был там один раз, и это был… на редкость приятный визит.

Приподняв бровь, Леофрик взглянул на Кайрбра, — кажется, он правильно понял Гончую Зимы? Впрочем, расспросить об этом дворце ему не удалось: подошли Кьярно и Ку-Сит; ничего не говоря, танцор знаком показал своим спутникам на скалу у себя за спиной.

Посреди гладкой стены виднелась узкая щель, протиснуться в которую не удалось бы даже эльфу, не говоря уже о человеке в доспехах, и Кьярно сказал:

— Пришли. Вот это место.

— Ты уверен? — недоверчиво спросил Кайрбр.

— Да, дядя, уверен, — ответил Кьярно. — Я уже бывал здесь.

Кайрбр пожал плечами и последовал за Кьярно, который с некоторым трудом протиснулся в щель. Следующим был Леофрик — с большими усилиями, но и ему удалось пролезть за эльфами, а Ку-Сит проскользнул внутрь скалы одним гибким движением.

Вскоре проход, в который они попали, стал шире — так что четверо воинов могли шагать, а не протискиваться сквозь узкий коридор. Впрочем, от этого им не стало легче — тропинка все время петляла, превращаясь в запутанный лабиринт низких переходов, каждый из которых расходился двумя, а то и тремя новыми ответвлениями, и Леофрик уже начал бояться, что они могут здесь заблудиться.

Они забирались все глубже в горы — со всех сторон над ними нависали голые, скалы и кривые сосны, растущие по краям ущелья. Иногда путники проходили по узкой тропинке, которая вела вдоль края ущелья глубиной в несколько тысяч футов, или по узенькому мостику, соединяющему края земли. В воздухе стоял сильный и резкий запах диких животных; вскоре тропа стала еще шире, и путники вышли в долину, раскинувшуюся между скалами.

Здесь росли высокие деревья; скалы, окаймляющие долину, поднимались на сотни футов в высоту. В одной из таких скал они увидели вход в пещеру, наполовину заваленный огромными булыжниками и белыми костями.

— Интересно, какое животное может жить в таком месте? — спросил Леофрик, когда разглядел среди костей груду черепов. — Выбраться отсюда можно только по…

Слова замерли у него на губах, когда внезапно путников накрыла огромная тень и волна воздуха взметнула клубы пыли. Запах животного стал намного сильнее. Протирая глаза от песка, Леофрик услышал совсем рядом чье-то могучее дыхание, эхом разносившееся по долине.

С трудом приоткрыв глаза, он увидел в небе огромную тень — длинное массивное тело с мощной шеей и парой медленно поднимающихся и опускающихся крыльев.

Протерев глаза, Леофрик ахнул, когда на край скалы опустилось огромное чудовище.

Это был дракон.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Дракон. Это был дракон. Леофрик смотрел на живого дракона. Потребовалось несколько секунд, прежде чем рыцарь понял смысл происходящего; когда же он наконец сообразил, что это не сон, его рука машинально потянулась к мечу, но Кайрбр, молча покачав головой, остановил его.

Дракон… существо из легенд, страшное и смертельно опасное. Каждый рыцарь мечтал хотя бы раз сразиться с драконом и победить его. Именно о драконах рассказывалось в большинстве бретонских сказок и легенд.

Громадный зверь с любопытством разглядывал незнакомцев, слегка наклонив рогатую голову и приоткрыв пасть, полную острых, как пилы, зубов. От его дыхания шел запах яда, клыки у него были длиной с человеческий палец.

Дракон взмахнул крыльями и, слетев со скалы, опустился на землю; под его зеленой, покрытой чешуей кожей играли мускулы. Свои огромные кожистые крылья он сложил за спиной вдоль гребня, утыканного острыми шипами.

— Дракон… — прошептал Леофрик и снова схватился за меч. — Это же дракон…

— Я знаю, — тихо сказал Кайрбр. — Это Бейтир-Сеун. К нему мы и шли.

Леофрик бросил недоверчивый взгляд на Гончую Зимы. Значит, они рисковали жизнью только для того, чтобы добраться до этой ужасной твари?

— Ты с ума сошел! Это же чудовище. Его нужно убить!

— Тихо! — оборвал его Кайрбр, — Бейтир-Сеун — древний обитатель леса, и мы пришли просить его о помощи. Не серди его.

Леофрик взглянул на Кьярно и Ку-Сит: их лица были серьезны. Значит, Гончая Зимы прав: этот дракон не просто тварь, которую нужно убить.

Эльфы держались настороже, но нападать на дракона явно не собирались. Тогда и Леофрик, медленно убрав руку с рукояти меча, стал ждать, что будет дальше, борясь с отчаянным желанием ринуться в бой.

Дракон подошел ближе и, встав на задние лапы, издал рев, от которого содрогнулись скалы. Леофрик вздрогнул, но, бросив быстрый взгляд на эльфов, не двинулся с места. Дракон понюхал воздух и пригнул голову, чтобы рассмотреть незнакомцев. Один его глаз представлял собой сплошную, еще не совсем зажившую рану, здоровый был ярко-желтый с узким черным зрачком — как у кошки. И в этом глазу отражался такой древний и изощренный ум, что Леофрик понял: с этим драконом шутки плохи.

— Я чувствую запах человека! — громовым голосом произнес дракон.

Леофрик в ужасе попятился, но сразу взял себя в руки. Склонив голову набок, дракон прищурился; его могучее дыхание напоминало грохот работающего поршня машины карликов-дварфов.

— Бейтир-Сеун, — начал Кайрбр, — мы принесли тебе послание от…

— Я чувствую запах человека, — повторил дракон и посмотрел на Леофрика. Пасть с длинными клыками находилась всего в нескольких дюймах от рыцаря, который, не смея шелохнуться, глядел в глаза огромному чудовищу. — Я знаю, что вы за существа, — сказал дракон, обращаясь к Леофрику. — Люди в доспехах убивают моих соплеменников, чтобы прослыть храбрецами и героями. Верно ведь, человек, ты пришел, чтобы убить меня?

Леофрик молчал; наконец Кьярно не выдержал и подтолкнул его локтем в бок.

— Э-э-э… нет, — торопливо заговорил Леофрик. — Нет. Мы… в смысле… нет.

— Это хорошо, — сказал дракон. — Учти, если бы ты попытался меня убить, то немедленно погиб бы сам. Бейтир-Сеун уже пожирал людей в доспехах, так что легко съел бы и еще одного. Возле моей пещеры лежат кости ста человек, и твои вполне могут оказаться рядом с ними.

С этими словами дракон выпрямился, и Леофрик тихонько вздохнул. Поточив когти о скалу, после чего на ней остались глубокие полосы, дракон сказал:

— Я чувствую запах не только человека, но и эльфов. Никто не будил Бейтир-Сеуна уже много веков, а свежего мяса он не пробовал и того дольше.

Дракон высунул длинный язык, и Леофрика прошиб холодный пот, когда он представил, как вместе с эльфами попадает в желудок чудовища, где они начнут медленно перевариваться.

— Кровь и мясо! — прошипел дракон и шагнул к воинам. — Да… мясо, кровь и кости.

— Бейтир-Сеун, — повторил Кайрбр, — мы пришли, чтобы просить о помощи.

— Помощи? — проревел дракон. — Что нужно от меня эльфам?

— Мы принесли тебе послание от Олдельда, правителя Ста Битв и стража Коэт-Мары. Он передает тебе привет народа азраи и просит выслушать нас, его посланников.

— Бейтир-Сеун знает Коэт-Мару, — кивнул дракон. — Небольшая роща молодых деревьев, к югу от леса.

— Эта роща давно уже превратилась в прекрасный лес, Бейтир-Сеун. Теперь это владения азраи, и красотой этих мест восхищается весь лесной народ.

— Тогда понятно, зачем вы привели сюда человека в доспехах, — сказал дракон и облизнулся. — Это дар, которым вы собираетесь рассчитываться со мной за помощь, да? Одного такого, который выколол мне глаз, уже приводили. Очень был вкусный.

— Нет, — быстро сказал Леофрик. — Я друг народа азраи. Я сражался вместе с воинами Коэт-Мары и буду сражаться снова, чтобы спасти наши народы.

— Человек сражался вместе с эльфами? — спросил дракон.

— Да, — ответил Кьярно. — Он храбрый воин и убил множество тварей Хаоса.

— Не произноси при мне этого слова! — прошипел дракон. — Один раз Бейтир-Сеун попробовал их отвратительного мяса и плюется до сих пор. Но если человек не для меня, то чем вы собираетесь расплачиваться?

— Ничем, — ответил Кайрбр. — Мы просто даем тебе шанс спасти Атель Лорен. Ибо в наш лес пришел Сьянатэр.

Бейтир-Сеун заревел так, что эхо разлетелось по всей долине.

— Сьянатэр вновь топчет ногами землю? — прорычал он.

— Да, — ответил Кайрбр. — Его приспешникам удалось сдвинуть с места и утащить с собой один из наших магических камней. Ты невероятно силен, Бейтир-Сеун, и мы просим тебя помочь нам вернуть камень, ибо без твоей помощи нам не справиться.

— Не льсти мне, эльф, — строго сказал дракон, качая рогатой головой. — Я проспал в горах несколько веков, но до этого убил великое множество порождений зла. Надо же, человек сражается вместе с азраи, а по земле расхаживает Разрушитель! Все-таки хорошо, что лес меня разбудил, — таких чудес я еще не видел.

— Значит, ты нам поможешь?

Кивая, дракон оскалил белые клыки:

— Да, я помогу вам, потому что вижу, что вы хотите спасти Атель Лорен. Давно уже Бейтир-Сеун не охотился на детей Хаоса. — С этими словами дракон расправил крылья — их кончики едва не доставали краев долины. — Вперед! — проревел Бейтир-Сеун. — Забирайтесь ко мне на спину, и полетим. Будем сражаться!

Леофрик похолодел. Когда Кьярно шагнул вперед, он крепко схватил его за руку:

— Послушай, что это означает?

— Что?

— Вот это — «забирайтесь ко мне на спину»?

— То самое и означает, — удивленно ответил Кьярно и вдруг, рассмеявшись, хлопнул Леофрика по плечу. — А как же еще нам вернуться в Коэт-Мару?

— Ну, не знаю, — сказал Леофрик. — Я думал, мы пойдем тем же путем.

— Тебе хочется снова пройти по той тропе?

— Нет, — ответил Леофрик. — Но это…

— Считай, что тебе повезло, — сказал Кьярно. — Сам подумай, скольким людям выпадала возможность летать на драконе?

— Ну да, — кисло ответил Леофрик, — такое счастье редко кому выпадает.

Сильный ветер бил Леофрику в лицо, но он не открывал крепко зажмуренных глаз, чтобы лишний раз не видеть того, что находилось под ним. Вернее, то, чего там не было. Он сидел на спине дракона, намертво вцепившись пальцами в его гребень.

Они летели, должно быть, уже целый час, и за все это время Леофрик ни разу не посмотрел вниз, ибо дело рыцаря — ездить на лошадях, а не летать на драконах.

Человек вообще не должен летать; правда, бретонский король частенько добирался до поля битвы на своем гиппогрифе по имени Бикис, а некоторые самые богатые бретонские рыцари хвастались тем, что имеют специально обученных боевых пегасов; и все же Леофрик всегда предпочитал самое обычное седло на спине обычного боевого коня.

Он слышал мощное дыхание дракона, глухой стук его сердца, чувствовал, как работают его мышцы, когда тот взмахивал крыльями.

— Ты много теряешь, что не смотришь вниз, — там очень красиво! — крикнул Кьярно.

Леофрик приоткрыл глаза: Кьярно стоял на плече дракона, выпрямившись во весь рост; ветер трепал его длинные волосы. Рядом с ним стоял Кайрбр. Над ними Леофрик увидел небо — ярко-голубое с белыми облаками.

— Тебе обязательно надо так стоять? — спросил Леофрик. — Сядь, а то меня тошнит.

Ку-Сит сидел на шее дракона, но Леофрик туда не смотрел — он мог смотреть только назад. Было видно, что эльфы получают от этого полета огромное удовольствие, — они смотрели по сторонам и вниз, от души восхищаясь красотой мира.

Дракон слегка накренился, завалившись на одно крыло, — и Леофрик увидел внизу, на расстоянии тысячи футов, зеленую полосу леса. Вскрикнув, он теснее прижался к драконьему гребню.

Далеко внизу блестела извилистая Гризмери; эта полноводная река брала свое начало в горах, затем пересекала Лоренский лес и выходила к Парравону, одному из пограничных городков Бретонии, окруженному мощными стенами с высокими башнями.

Даже с огромной высоты Леофрик разглядел мост через реку — великолепное сооружение из дерева и хрусталя. Вокруг моста с пронзительными криками летали тысячи ярких птиц.

Вскоре мост пропал из виду, но птицы, увидев дракона, поднялись вверх и закружили вокруг него, оглашая воздух приветственными криками, словно здороваясь со старым знакомым. Дракон немного замедлил полет и ответил птицам громовым ревом.

Леофрик же начал возносить молитвы святой Даме Озера, прося ее сохранить ему жизнь и позволить ступить на твердую землю целым и невредимым.

— Святая Дама, — шептал он, — прошу тебя, не оставь своего покорного слугу. Дай мне силы удержаться на спине дракона, и пусть этот зверь не делает резких движений!

Вскоре Бейтир-Сеун повернул на запад; впереди показалась узкая полоска леса, и дракон начал снижаться. Немного повеселев, Леофрик отважился открыть глаза и посмотреть вниз, на стремительно приближающийся лес.

Птицы по-прежнему окружали дракона; их были сотни, если не тысячи, и, хотя Леофрику было очень страшно, он не мог не признать, что зрелище, открывающееся внизу, было поистине прекрасно.

Дракон взмахивал крыльями все медленнее, затем резко завалился на левое крыло и начал кружить над землей, постепенно сужая круги и выбирая место для посадки. Увидев Бренну, Леофрик понял, что они подлетают к Коэт-Маре.

— Держись, Леофрик! — крикнул Кьярно. — Сейчас будем на земле!

— Давно пора! — крикнул в ответ Леофрик, но в это время Бейтир-Сеун сложил крылья и ринулся вниз, прямо на лес.

От неожиданности Леофрик завопил не своим голосом, решив, что с драконом что-то произошло, однако в последний момент зверь расправил широкие крылья и мягко опустился посреди селения эльфов.

Услышав, как когти зверя заскребли по земле, Леофрик облегченно вздохнул и с трудом разжал пальцы, мертвой хваткой впившиеся в шкуру дракона. Затем съехал по драконьему боку и, оказавшись на земле, едва не упал, успев ухватиться за ствол березы. Над Коэт-Марой кружили сотни птиц — белые голуби, разноцветные вьюрки, малиновки, воробьи; воздух звенел от их песен и щебета.

Кьярно легко спрыгнул на землю, за ним спустился Кайрбр; лицо племянника светилось от удовольствия, и даже на лице дяди играла довольная мальчишеская ухмылка. Ку-Сит спрыгнул на землю, проделав в воздухе сальто. Оглянувшись по сторонам, Леофрик заметил, что их встречает целая толпа жителей Коэт-Мары.

Эльфы восхищенно разглядывали Бейтир-Сеуна, самого древнего стража Атель Лорен; Леофрик с удивлением заметил, что дракона они совсем не боялись и даже старались подойти к нему поближе.

Немного придя в себя, Леофрик увидел, что в Коэт-Маре собралось гораздо больше эльфов, чем обычно. Вокруг Бейтир-Сеуна толпились эльфы всех возрастов из многих племен; на мехах, туниках, мантиях и платьях мелькали самые разные рунические знаки, — видимо, в Коэт-Маре собрались представители всех кланов.

Жители Атель Лорен ответили на призыв правителя Олдельда.

Спустилась ночь, и, когда прибыли последние представители кланов, в Коэт-Маре зажгли факелы. Впрочем, пришли не все, многие даже не ответили на призыв правителя Коэт-Мары. Но когда на лес опустились сумерки, стало ясно, что эльфы Атель Лорен готовы двинуться в горы, чтобы дать отпор гнусным порождениям Хаоса.

Кьярно сидел, прислонившись к стволу старой ивы, и слушал, как ритмично пульсируют ее живительные соки. Он надеялся, что Морвхен будет его встречать и увидит, как он спрыгивает со спины Бейтир-Сеуна, но девушки нигде не было, — скорее всего, Олдельд спрятал ее подальше от него, Кьярно.

Лес кипел и бурлил; воины готовились к битве. Здесь были и летучие воины, сражающиеся верхом на птицах, и Дозорные, и всадники, и воины Вечной Стражи, и танцоры войны во главе с Ку-Сит. Завтра им предстояла битва, участвовать в которой было разрешено и Кьярно. Что ждет его впереди, он не знал и все же радовался, ибо одиночество стало для него страшнее смерти.

Что же еще ему оставалось? Идти к людям, стать искателем приключений и ловить удачу, копаясь в древних рунах или в земле, в надежде найти сокровище?

Кьярно как раз выводил на земле руну «ваул», когда сзади послышались тихие шаги. Не оборачиваясь, Кьярно сказал:

— Ты стал ступать тяжелее, дядя.

— Верно, — согласился с ним Кайрбр. — Но я ведь никогда и не собирался становиться Дозорным.

Кьярно покачал головой:

— Да, от тебя всегда было много шума. Это первое, что я запомнил в детстве.

— А больше ты ничего не запомнил?

— Нет, еще кое-что, — тихо ответил Кьярно. — Я помню пламя и кровь и зверолюдей, которые убивали моего отца и мать. Я помню, как ты выносил меня из горящих развалин нашего дома. Но больше всего я помню одиночество.

— Я знаю, мальчик, знаю, — ответил Кайрбр, усаживаясь на землю, и привалился к стволу ивы с другой стороны, спиной к Кьярно. — Дня не проходит, чтобы я не пожалел, что пришел тогда слишком поздно.

Кьярно улыбнулся и посмотрел на бледную луну и птиц, все еще круживших над Коэт-Марой.

— Я никогда не испытывал к тебе ненависти, дядя. Я хочу, чтобы ты это знал.

— Я это знаю, Кьярно, — со вздохом ответил Кайрбр. — А я всегда любил тебя и старался тебе помогать.

— Странно, что мы говорим об этом накануне битвы, — сказал Кьярно.

— Да, — согласился с ним Кайрбр. — Война делает из нас философов. Наверное, близость смерти дает нам почувствовать, что в нашей жизни самое дорогое.

— А что в твоей жизни самое дорогое?

— Мой родственник, — просто ответил Кайрбр.

Утро было тихим и ясным; главная поляна Коэт-Мары купалась в лучах весеннего солнца, несущего ей тепло и свет. Эльфы готовились к битве. Леофрик видел, как одни, накинув на голову капюшон, отправились охранять подступы к Коэт-Маре, тогда как другие двинулись в направлении гор.

Воины проверяли остроту мечей и кинжалов, гибкость луков и надежность тетивы, запасались стрелами и оттачивали их наконечники.

Но более всего Леофрику понравились воины, прилетевшие в Коэт-Мару на огромных ястребах с длинными хвостами, хищными клювами, крепкими когтями и широкими крыльями; это были боевые птицы, которым предстояло нести своих хозяев в бой. Леофрик не раз охотился с ловчими птицами, в основном это были соколы, и он обожал их ловкость и хищную красоту, но таких царственных птиц он еще не видел. Их наездники мало чем отличались от своих подопечных — та же быстрота движений, спокойный, жесткий взгляд, резкие черты лица.

Хотя боевые ястребы были гораздо меньше Бейтир-Сеуна, который в это время порыкивал от нетерпения, стоя на краю поляны, Леофрику они понравились гораздо больше, чем чудовище, которое он с удовольствием бы прикончил. Полет на драконе привел его в ужас, но лететь в бой, сидя на спине ястреба, — эта мысль наполнила душу рыцаря страхом и восторгом, поскольку ни один, даже самый быстроногий эльфийский конь не мог сравниться с ястребом.

Леофрик тщательно начистил свои доспехи и оружие, ибо духи-огоньки, которые не отставали от него ни на шаг, хотя и могли помочь надеть доспехи, чистить их совершенно не умели.

Леофрик увидел Кьярно и Гончую Зимы; юноша был вооружен мечом и луком, старик легко нес в руке Клинки Полуночи.

— Доброе утро, — сказал им Леофрик. — Замечательное зрелище — так много прекрасных воинов, все как на подбор!

Кайрбр кивнул и взял Кьярно за плечо.

— Да сохранит тебя Айша, мальчик, — сказал Гончая Зимы, — и да направит твою руку Карнус.

И два эльфа крепко обнялись, хотя, как показалось Леофрику, им для этого потребовалось сделать над собой усилие, — видимо, еще не все преграды были устранены. Наконец Гончая Зимы отпустил племянника и, не оглядываясь, зашагал прочь.

— Готов? — спросил Леофрика Кьярно.

— Да, — ответил рыцарь. — Готов. Пришло время снова дать бой силам тьмы. Мы же с тобой воины, верно?

— Верно, — ответил Кьярно, и Леофрик протянул ему руку. Пожав протянутую руку, Кьярно сказал: — Все-таки я плохо понимаю людей. Еще совсем недавно я даже мысли не допускал, что мы можем подружиться, а теперь мы с тобой идем в бой, как братья.

— Я тоже так думал, Кьярно, — кивнул Леофрик. — Кто знает, что ждет нас в будущем? Может быть, наступит день, когда наши народы подружатся.

— Вряд ли, и все же это благородная мечта.

— Послушай, скажи мне одну вещь.

— Какую?

— Я знаю, что Эадаойн означает «развевающаяся грива», а что означает Делану?

— Это означает «серебряное утро»; так бывает, когда после долгой ночи встает солнце и небо начинает светлеть.

— Красивое имя, — сказал Леофрик. — Мне давно хотелось это узнать, чтобы потом, когда я уеду из Атель Лорен, рассказывать о тебе.

— Уедешь?

— Да, — сказал Леофрик. — Если сегодня мы победим, то я покину Атель Лорен, чтобы спасти свой народ. Скоро я вернусь к людям, я это чувствую.

— Я тоже, — сказал Кьярно и замолчал, потому что на поляне появились правитель Олдельд и его воины.

Рядом с правителем стояла Найет в своем золотом платье; ее рыжие волосы были заплетены в косы и украшены серебряными заколками, перышками и драгоценными камнями.

В руках Провидица держала все тот же посох, сделанный из переплетенных ветвей, на конце которого был вырезан глаз; оглядываясь по сторонам, она тихонько улыбалась, любуясь воинами и гордясь ими.

На правителе Олдельде был алый плащ из птичьих перьев, а его грудь густо покрывала новая татуировка; на руках правителя поблескивали золотые и серебряные браслеты, на голове был золотой шлем, украшенный оленьими рогами. На боку правителя висел меч, в руке он держал серебряную пику, наконечник которой был украшен затейливым узором.

За Олдельдом стояла Морвхен, одетая в простую коричневую одежду и меха; за плечами девушки висел длинный лук и два колчана со стрелами. Леофрик выпрямился, когда рядом с дочерью правителя он заметил Тифейн.

Увидев Леофрика и Кьярно, правитель подошел к ним и смерил их пристальным взглядом.

— Правитель Олдельд. — Кьярно слегка поклонился главе клана Эадаойн.

Леофрик сделал то же самое, не будучи уверен, что правитель захочет с ним говорить.

— Кьярно, — начал Олдельд, — ты оказал клану большую услугу, приведя к нам Бейтир-Сеуна. Благодарю тебя.

— Я был счастлив помочь вам, — сказал Кьярно. — Я не принадлежу к вашему клану, но буду рад сражаться вместе с вами.

Наступила тишина. Наконец правитель Олдельд произнес:

— Гончая Зимы очень хвалит тебя, Кьярно Делану, да и моя дочь, похоже, к тебе неравнодушна, хотя только Айше известно, что она в тебе нашла. И сейчас, глядя на тебя, я вижу, что ты больше не Кьярно-бедокур. Время покажет, каким ты станешь, но, если ты переживешь этот день, мы вернемся к нашему разговору.

Кьярно хотел что-то сказать, но не нашел слов и только пробормотал:

— Благодарю, правитель Олдельд.

Олдельд кивнул и вышел на середину поляны. Морвхен, подойдя к Кьярно, начала что-то ему говорить на языке эльфов; к Леофрику подошла Тифейн; ее глаза были печальны.

— Здравствуй, Леофрик. — Она протянула ему руку.

На ее ладони лежал кристалл изумительной красоты — чистый, сверкающий, без единого пятнышка.

— Я не могу это принять, — сказал Леофрик. — Он так прекрасен, что…

— Я хочу, чтобы ты его взял, — настойчиво произнесла Тифейн. — Это лунный камень с берега Хрустального озера; когда-то такой камень подарила воину-герою по имени Найтал наяда из Дворца Водопадов. Этот камень наделен магической силой, он будет охранять тебя в бою.

— Он прекрасен, — сказал Леофрик и, вытащив из перчатки шелковый шарф Элен, бережно завернул в него кристалл.

Сунув его за перчатку, Леофрик хотел поблагодарить Тифейн, но она остановила его, прижав пальчик к его губам.

— Не знаю, увидимся ли мы снова, Леофрик Каррар, — промолвила она, — но прошу тебя, не забывай нас и Атель Лорен.

— Не забуду, — твердо сказал Леофрик. — И тебя я тоже не забуду, Тифейн, ибо ты вдохновляла меня на великие дела и всегда любезно говорила со мной. Я благодарю вас за все, что вы для меня сделали, госпожа моя.

Тифейн не ответила и молча отошла в сторону, когда правитель Олдельд поднял вверх свою сверкающую пику, призывая к тишине.

Все смолкли; вдруг послышался шелест могучих крыльев, и перед эльфийским правителем плавно опустился огромный орел; перья птицы отливали золотом, горделивая осанка говорила о силе и благородстве.

Леофрик, забыв обо всем на свете, восхищенно смотрел на прекрасную хищную птицу. Несомненно, летать на такой мог только правитель эльфийского клана.

Олдельд легко вскочил на спину орла; его примеру последовали воины, мигом взобравшись на своих боевых птиц. Леофрик, Кьярно и Морвхен тоже должны были лететь на ястребах, но только в качестве пассажиров, сидя за спиной воинов-наездников.

Огромный золотистый орел расправил крылья и с громким клекотом взмыл в небо. За ним последовали ястребы, а за ними и Бейтир-Сеун, которому потребовалось для взлета чуть больше времени, чем его более легким и подвижным собратьям.

Леофрик пришел в восторг, когда ястреб начал поднимать его все выше и выше; теперь рыцарь больше не испытывал страха, а только возбуждение при мысли о предстоящей битве.

И вот уже в небо взмыла стая боевых ястребов, впереди которой летел огромный орел, а высоко над ними — дракон Бейтир-Сеун.

И снова вокруг воинов закружили яркие птицы, и их крики звучали сладостно, словно серебристый звук бретонского горна, созывающего воинов на великую битву.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Высокие стены из красного кирпича, множество башен, широкая сторожевая башня перед подъемным мостом — мощный и хорошо укрепленный Каррарский замок всегда вызывал у Теодерика Лендаста из Кенелля только одно чувство — восхищение. Хотя злой рок и преследовал его славных владетелей, замок по-прежнему оставался неприступной крепостью на пути врага.

Рыцарь въехал в огромные ворота, на которых висел золотой флаг с изображением вставшего на дыбы алого единорога под украшенной драгоценными камнями короной, затем расправил полы своего плаща, лежащие на крупе лошади, и проверил, ровно ли вставлен в ножны меч. Возле замка толпилось множество новобранцев и солдат, и бретонскому рыцарю вовсе не хотелось выглядеть в глазах простолюдинов жалким бродягой. За Теодериком ехали его боевые товарищи — благородные рыцари Кловис и Тойдегар. За ними следовало еще несколько десятков рыцарей в разноцветных плащах, накинутых поверх доспехов; воины держали в руках пики, на концах которых развевались разноцветные флажки и стяги.

Проехав ворота и подъемный мост, Теодерик с удовольствием отметил про себя, что крестьяне разглядывают его с любопытством и почтением. Подняв забрало, он взглянул на темнеющее небо. Хотя солнце едва перевалило за полдень, день был пасмурным и хмурым, а небо окрасилось в багровые тона, словно наступали сумерки. На востоке собирались темные тучи, предвещая скорую грозу.

С содроганием думал рыцарь о встрече с армией лесных духов. Что они знают о законах чести и рыцарства? Интересно, это слава или нет — погибнуть в сражении с ними? Или сразить лесного духа — это все равно что срубить дерево?

— Сколько еще человек прибыло? — спросил он рыцарей, ехавших рядом с ним.

— Много, — ответил Кловис, поднимая забрало и оглядывая собравшихся крестьян. — Наверное, тысяча человек, не меньше. Многие ответили на призыв своего господина; у Каррарского замка собрались лучники и йомены из ближайших деревень, а мы привели солдат.

— Верно, — сказал Тойдегар, — людей собралось много. Ничего удивительного — это же их землям угрожает лесной царь, а значит, они имеют право их защищать.

Теодерик кивнул, и все же он понимал: чтобы одолеть лесных эльфов, людей должно быть еще больше. Однако вслух он этого не сказал, заметив на лицах солдат выражение страха и тревоги. У реки усталые крестьяне вбивали вдоль берега острые колья и подвозили телеги с камнями и мусором, которые затем поднимали на стены замка. Теодерик не очень любил такой вид защиты, хотя и сознавал, что во время сражения рухнувшие на голову противника тяжелые камни могут решить исход боя.

— Говорят, этой ночью была уничтожена еще одна деревня, — сказал Тойдегар. — Кажется, Орберез. Никто не выжил, всех убили Дикие охотники.

— Орберез? — переспросил Кловис. — Вот тебе раз, в этой деревне выращивали таких прекрасных свиней! Помню, какие там делали колбасы, — пальчики оближешь.

— Сколько же это всего? — спросил Теодерик.

— За последние две недели уже девять, — ответил Кловис. — Восточные земли Кенелля и Каркассона разорены почти полностью, а крестьяне сбежались к замкам и укрылись за их стенами.

Поглядывая на крестьян, Теодерик видел на их лицах отчаяние и надежду; люди надеялись, что рыцари смогут защитить их от Зеленого Короля. Приехавшие на лошадях йомены сообщали, что армия лесных тварей движется на Каррарский замок, сметая все на своем пути. Значит, скоро будет сражение.

В течение четырнадцати дней Король Леса и его охотники бушевали в восточных землях Бретонии, разрушая и уничтожая все, что попадалось им на пути. Пришло время их остановить. Правда, еще не все рыцари ответили на призыв Теодерика, и, хотя он прекрасно понимал, что малыми силами лесного царя не одолеть, рыцарский долг велел ему защитить людей, пришедших к нему за помощью.

Конечно, встретиться с противником в чистом поле, лицом к лицу — это лучшее, о чем может мечтать рыцарь, но, судя по сообщениям разведчиков, армия противника превосходила их численностью раза в четыре, из чего следовало, что защитникам замка придется укрыться за его стенами и обороняться, надеясь, что враг не сможет прорваться внутрь.

Но, взглянув на седовласого владетеля Каррарского замка, спокойно стоявшего на башне с бойницами, Теодерик подумал о том, что в этом сражении прольется много крови, ибо только кровь сможет погасить его жажду мести.

Лес остался далеко позади, в ушах свистел ледяной ветер. Леофрик изо всех сил вцепился в перья птицы и прижался к ее спине, когда мощный боевой ястреб, взмыв высоко в небо, понес своих седоков в сторону гор.

Рядом летел ястреб, на котором сидел Кьярно; за орлом Олдельда на своих ястребах летели Кайрбр, Морвхен и Найет. Морвхен держалась верхом на птице легко и непринужденно; длинные волосы девушки развевались у нее за спиной, как пышный шлейф. Ку-Сит и танцоры смерти отправились в горы пешком, следуя своими опасными тропами и умудряясь не отставать от птиц.

Внизу показалась полоса магических камней; в том месте, откуда был украден камень, зияла темно-зеленая брешь. Сколько же человек уже погибло в Бретонии и скольким предстояло погибнуть? Видимо, армия Короля Леса двигалась гораздо быстрее, чем можно было ожидать.

Птицы подлетали к горам; угрюмые серые скалы тянулись к небу, словно часовые; горные пики находились на южных границах Бретонии и Лоренского леса, дальше лежали торговые города-государства области Тайли.

Конечная цель пути была хорошо видна — на фоне гор четко выделялось грязно-серое пятно, которое пульсировало, словно открытая рана. В середине пятна горел огромный костер, вокруг которого плясали уродливые фигуры. Толпа монстров, блея, завывая и потрясая копьями и топорами, прыгала вокруг магического камня, установленного на ровной площадке перед входом в темную пещеру.

Над огнем то и дело проносились какие-то тени, издавая пронзительные крики; услышав их резкие голоса, Леофрик поежился.

— Кто это? — крикнул он, указывая на тени.

— Это твари Хаоса! — крикнул в ответ Кьярно. — Летающие звери, которых Разрушитель превратил в монстров, изменив их до неузнаваемости!

Заметив ястребов, летающие твари поднялись высоко в воздух и, собравшись в одну стаю, начали окружать птиц, все теснее сжимая кольцо. Увидев это, головной ястреб резко пошел вниз, ведя за собой остальных.

Эльф-наездник, обернувшись к Леофрику, сказал:

— Тебе придется слезть, человек. Я не могу и держать тебя, и сражаться.

Леофрик кивнул, увидев, что и остальные воины-наездники направили своих ястребов вниз, чтобы, высадив пассажиров, вновь присоединиться к своей воздушной армии.

Земля стремительно полетела навстречу, когда ястреб, на котором сидел Леофрик, сложил крылья и резко пошел вниз. Когда до земли оставалось не более нескольких футов, птица расправила крылья и мягко опустилась на невысокую скалу.

Леофрик увидел, как рядом приземлились еще несколько ястребов; Кьярно и воины Вечной Стражи легко спрыгнули на острые выступы скал, даже не заметив, что для этого им пришлось проявить настоящие чудеса акробатики.

К счастью, Леофрику не пришлось подражать эльфам, поскольку его ястреб приземлился на гладкий и ровный камень прямо над ними. Спрыгнув со спины птицы, Леофрик хотел было поблагодарить наездника за столь удачную высадку, но тот сразу заставил птицу взлететь, торопясь присоединиться к своим товарищам.

Земля под ногами рыцаря была черной и скользкой, словно поверхность скалы расплавилась, пытаясь изменить свою форму под действием злых чар Призрака. Услышав над головой дикие вопли и злобный рев, Леофрик понял, что твари Хаоса их заметили и бегут к ним.

Кьярно и Кайрбр, выхватив мечи и перескакивая с камня на камень, побежали навстречу войску Разрушителя. Морвхен осталась на спине своего ястреба; приготовив лук и стрелы, девушка ждала — к ней уже приближались летучие твари. Увидев, что эльфийке предстоит нелегкий бой, Леофрик мысленно пожелал ей удачи.

Вытащив меч, рыцарь начал карабкаться вверх — не так легко и быстро, как эльфы, но очень решительно.

Подъем оказался трудным: тропа была скользкой и извилистой, на пути то и дело встречались корявые и острые корни, которые тянулись к небу, словно, извиваясь в предсмертной агонии, пытались дотянуться до облаков.

Вскоре тропа привела его на ровное плато, и Леофрик увидел, как из-за края начали выползать десятки и десятки ужасных тварей.

С угрожающим ревом твари понеслись навстречу Леофрику. Вспыхнув от гнева при виде мерзких созданий, рыцарь поднял меч и зарычал от ярости.

— За Кенелль, короля и Даму Озера! — закричал он и вместе с воинами-азраи побежал навстречу орде чудовищ.

Словно черные гарпии, летучие твари ринулись вниз, на эльфов; как не похож был их неуклюжий, неловкий полет на грациозные и резкие движения боевых ястребов! Две армии сошлись, и Морвхен содрогнулась от ужаса, когда увидела, насколько армия монстров превосходит по численности армию эльфов.

Девушка сразу выбрала себе цель: тварь с уродливой головой волка и крыльями летучей мыши. Красные глаза твари сверкали, пасть была полна острых зубов. Ястреб Морвхен сам выбрал позицию, с которой наезднице было бы удобнее стрелять. Затаив дыхание, Морвхен прицелилась — и тварь, схватившись за пронзенную стрелой голову, покатилась с горы.

И тотчас с неба посыпался град стрел — это начали стрелять воины-наездники; в пропасть полетели десятки тварей. Сжав бока птицы коленями, Морвхен заставила ее подняться вверх.

Но тут небо над головой Морвхен почернело: ее и воинов окружили летучие твари, и все смешалось — ястребы, монстры и эльфы. Бейтир-Сеун разорвал одного монстра когтями и тут же перекусил пополам второго; Морвхен тем временем приготовила три стрелы и выпустила первую, когда над ее головой мелькнуло белое брюхо летучей твари, и сразу за ней — вторую, когда монстр схватил когтями воина-наездника и сдернул его со спины ястреба.

— Нет! — закричала Морвхен, когда воин полетел вниз, и выстрелила в убийцу, но затем сама едва успела увернуться, когда прямо над ее головой мелькнули желтые когти.

Ястреб сделал крутой вираж, и Морвхен послала стрелу в напавшего на нее монстра — огромную тварь с черными крыльями и уродливым львиноподобным телом, но стрела пронзила лишь тонкую перепонку на его крыле. Монстр завизжал от боли и, выставив когти, ринулся на Морвхен.

Девушка упала на колени и крепко вцепилась в перья ястреба, когда он попытался увернуться от монстра, но не успел — Морвхен почувствовала, как по телу птицы прошла судорога, когда острые когти чудовища вспороли ястребу живот. Ястреб издал пронзительный крик и начал падать вниз, отчаянно пытаясь еще немного удержаться в воздухе, чтобы не убить свою наездницу, но Морвхен уже знала: птица находилась очень высоко и долететь до земли живой не успеет.

Услышав за спиной торжествующий вопль, Морвхен обернулась: тварь с телом льва пикировала на падающего ястреба, чтобы добраться до сидящей на его спине эльфийки. Быстро вытащив из-за спины лук, Морвхен пригнулась к шее умирающего ястреба.

— Прощай, благородное сердце, — прошептала она ему, — я отомщу за тебя.

С этими словами эльфийка выпрямилась во весь рост и одним прыжком оказалась на спине атакующего монстра.

Тот завизжал от неожиданности и злобы; громко щелкнув челюстями, тварь попыталась дотянуться до Морвхен, но напрасно — быстро пробежав по его спине, девушка крепко схватилась за шерсть на его шее.

Тварь шипела и щелкала зубами, но дотянуться до Морвхен не могла. Тогда она попыталась стряхнуть с себя эльфийку, начав кувыркаться в воздухе, но Морвхен держалась крепко, после чего вытащила меч и глубоко вонзила его в спину крылатой твари, затем вытащила и вонзила снова, потом снова. Из раны хлынула кровь, и тварь, заревев от боли, судорожно задергалась, а Морвхен радостно взглянула вверх: над ней с пронзительными криками кружил боевой ястреб без наездника. Бросив подыхающего монстра, Морвхен спрыгнула с его спины — и сразу скалы с бешеной скоростью полетели ей навстречу, но ястреб, подхватив ее на лету, развернулся и взмыл вверх.

— Спасибо! — крикнула ему Морвхен, убирая меч в ножны.

Впереди шел воздушный бой: ястребы устроили яростный поединок с крылатыми тварями Хаоса; этот смертельный балет многие из них исполняли в одиночку, ибо их седоки были сброшены на скалы чернокрылыми монстрами.

Морвхен увидела своего отца: Олдельд аккуратно убивал одну крылатую тварь за другой, ловко вонзая в них острый наконечник своего волшебного копья, в то время как его благородная птица приканчивала противника клювом и когтями. Разъяренный Бейтир-Сеун крушил тварей направо и налево, разрывая их на части, а те, кому удавалось уйти от его когтей и зубов, попадали под град эльфийских стрел, но дракон и сам уже был ранен — в некоторых местах его крепкая чешуя была порвана острыми клыками монстров.

Битва была в самом разгаре; небо почернело от тел боевых ястребов и крылатых тварей, в воздухе носились тучи стрел, мелькали зубы, крылья, когти, слышались визги и предсмертные вопли тех, кто падал на острые скалы.

Морвхен приготовила очередную стрелу и направила своего ястреба в самую гущу сражения.

Раздался удар грома, но на поля не упала ни одна капля дождя. На востоке начали собираться черные тучи, потянуло холодом — и вот уже вдали затрубил охотничий рог, послышались крики Диких охотников. Услышав эти звуки, Теодерик Лендаст вздрогнул — смерть стремительно приближалась. Сжав в руке пику, Теодерик быстро огляделся по сторонам: тысяча вооруженных людей стояла на склонах холмов перед Каррарским замком, приготовившись к кровавому бою с Дикими охотниками.

Лучники тревожно выглядывали из-за острых кольев, стараясь разглядеть противника; дрожащие солдаты держали наготове длинные палки с крючьями на конце. Командующий армией — если это сборище испуганных и плохо вооруженных людей можно было назвать армией — сидел верхом на коне в окружении двадцати рыцарей, высоко подняв над головой стяг — ало-золотое полотнище, трепещущее на ветру.

Теодерик командовал отрядом, состоящим из двадцати готовых к бою рыцарей, — над их головами развевались разноцветные стяги, пики были выставлены вперед. На другом фланге находился Тойдегар со своими двадцатью рыцарями. Кловис был рядом с Теодериком и с трудом удерживал своего коня, который ржал и норовил встать на дыбы, слыша звуки приближающейся охоты.

— Черт, какие мерзкие завывания! — выругался Кловис. — У меня от них кровь стынет в жилах.

— Я тебя понимаю, — сказал Теодерик и погладил по шее коня, который начал нервно перебирать ногами. — Знаешь, я их не боюсь, — добавил он с уверенностью, которой на самом деле вовсе не испытывал. — Мы их легко одолеем и прогоним прочь.

Кловис кивнул, но Теодерик видел его глаза в прорезях забрала — в них стоял страх. Впрочем, Кловиса можно было понять — он был опытным воином и прекрасно понимал, чем может закончиться это сражение.

— Смотри! — крикнул Кловис, показывая на восток. — Туман рассеивается!

Теодерик взглянул в ту сторону. Туман и в самом деле рассеялся, и сразу где-то совсем рядом бретонцы услышали треск сучьев и шуршание листьев, сквозь которые послышался злобный смех.

— Стоять насмерть! — крикнул испуганным солдатам командир. — Ни шагу назад, а кто ослушается, будет иметь дело со мной!

Теодерик услышал, как проклятый рог затрубил вновь, и сразу в тумане залаяли собаки и пронзительно закаркали вороны. К застывшим в напряженном ожидании людям быстро приближались клубы тумана, впереди которых вспыхивал таинственный зеленый свет, а земля покрывалась зелеными ростками и цветами.

И вдруг, мгновенно вынырнув из тумана, перед защитниками замка возникли лесные всадники во всей своей дикой красе. Крики ужаса пронеслись по шеренгам воинов, йомены дрогнули и чуть не обратились в бегство, а те, кто оказался тверже духом и смелее, бросились приводить своих товарищей в чувство, пустив в ход дубинки и крепкие словечки.

Своры завывающих от охотничьего азарта гончих вертелись под ногами охотников, остановившихся у склона холма; воздух почернел от стай черных птиц, луна скрылась за призрачными облаками, когда в небе вспыхнула ослепительно-яркая молния и загрохотал гром.

Жуткий, леденящий душу рев охотничьего рога раздался вновь, и Теодерик с ужасом увидел охотника, который извлекал из рога эти страшные звуки; он появился из тумана внезапно — огромный и мощный, с оленьими рогами на голове, в плаще из листьев, в руке он сжимал огромное копье со множеством наконечников. Мощные волны магии исходили от этого существа, и Теодерик уже не сомневался, кто перед ним.

Король Леса…

Его окружали лающие гончие и всадники с горящими глазами верхом на черных конях и оленях, которые храпели и вставали на дыбы; в глазах лесного царя вспыхнул свирепый огонь, когда он обвел взглядом дрожащее от ужаса воинство бретонцев, посмевших выступить против самого леса.

Теодерик выставил вперед пику, когда лесной царь громко расхохотался — людям показалось, что рядом ударил гром, — и, кивнув Кловису и пришпорив коня, поскакал вперед. Король Леса снова протрубил в рог и вместе со своими всадниками ринулся навстречу людям.

Небольшая роща, располагавшаяся под горным плато, утопала в крови — здесь в смертельной схватке сошлись эльфы, зверолюди и человек. Одним ударом меча отрубив мохнатую лапу, Леофрик успел отбить удар огромного топора и сразу пронзил своим сверкающим мечом спину чудовища. В этот момент чье-то метко пущенное копье тяжело ударило его в грудь, рыцарь покачнулся и привалился спиной к стволу дерева, когда к нему, широко разинув пасть, рванулась отвратительная тварь, покрытая чешуйчатой кожей.

Взревев от ярости, Леофрик взмахнул мечом и вонзил его прямо в пасть чудовища, проткнув ему мозг. Затем быстро вытащил меч и снес голову второй твари, в то время как стоящий рядом Кьярно посылал стрелу за стрелой в гущу наседающих монстров.

Молодой эльф двигался так быстро и ловко, что Леофрик едва замечал его движения; каждый выстрел Кьярно достигал цели, попадая в глаза и жизненно важные органы чудовищ. Сражаясь плечом к плечу, Кьярно и Леофрик проделали целый коридор в гуще монстров — один убивал их стрелами, другой разил мечом направо и налево, оставляя после себя горы трупов.

Кайрбр проявил себя таким воином, какого Леофрик не видел ни разу в жизни, — он наступал, отскакивал, уворачивался, колол, резал, рубил и при этом закрывал собою Найет, которая тоже сражалась, но по-своему: Провидица вызывала магические силы, которые набрасывались на зверолюдей и уничтожали их на месте. Со всех сторон окруженные мерзкими порождениями Хаоса, искореженные и отравленные деревья все же отвечали на ее зов и, размахивая длинными и гибкими ветвями, хватали монстров и бросали их своим корням, которые довершали дело.

Старик Кайрбр ни на секунду не останавливался, без устали уничтожая детей Хаоса; Клинки Полуночи сверкали, вонзаясь в их плоть, не давая монстрам подобраться к Провидице.

Эльфы Коэт-Мары сражались плечом к плечу; в воздухе мелькали их мечи и копья, разя монстров десятками, но каждый раз вместо одного воющего от боли и подыхающего монстра вставал другой. Скалы покраснели от крови эльфов и зверолюдей; один за другим эльфийские воины падали, сраженные тварями Хаоса, и тогда Леофрик понял, что долго эльфам не продержаться.

С этими мыслями он снес голову ревущему монстру с бессчетным количеством глаз и ртов, как вдруг на него налетела огромная рыжая гончая с двумя головами; глухо рыча, зверь вцепился когтями в металлическую пластину, закрывающую плечо рыцаря, и одним рывком оторвал ее.

Повалив Леофрика на землю, пес принялся за дело: одна голова начала рвать прутья забрала, пытаясь добраться до лица, вторая рвалась к горлу. С отчаянным криком Леофрик ударил чудовище головой и, извиваясь, покатился по земле, стараясь сбросить с себя зверя и поправить медленно сползающий шлем. Вдруг пес взвыл от боли и отпустил шлем, который к этому времени свалился с головы Леофрика; из бока твари торчали две длинные стрелы Кьярно.

Быстро вскочив на ноги, Леофрик одним ударом меча добил монстра, но тут с дикими воплями из-за скалы показались новые отряды чудовищ.

— Кьярно, — завопил Леофрик, — их стало еще больше!

— Вижу! — крикнул ему в ответ эльф, выдергивая свои стрелы из трупов монстров.

— Будем прорываться, — тяжело дыша, сказал Кайрбр.

Белые клинки его меча почернели от крови, на теле старика было множество мелких ран, но Гончая Зимы держался стойко и мужественно.

Орава монстров, вопя и завывая, бросилась к ним, но тут Леофрик увидел, как у него под ногами появился странный свет. Он исходил от деревьев; послышался тихий шепот, среди деревьев замелькали призрачные тени, и Леофрик, который уже приготовился отразить нападение неведомых тварей, удивленно захлопал глазами: издав пронзительный воинственный клич, перешедший в дикий вой, бледные призраки внезапно обрели очертания — и из тумана выскочили танцоры смерти во главе с Ку-Сит.

Не раздумывая, Красный Волк ринулся в самую гущу зверолюдей, размахивая мечом и коротким копьем. За ним последовали танцоры смерти, нанося монстрам мгновенные удары и убивая их так быстро, что твари не успевали повернуться лицом к противнику.

Танцоры прыгали, скакали, делали кульбиты, одним ловким движением уворачиваясь от ударов мечей и копий и нанося ответные смертельные удары. Не успевал монстр взмахнуть мечом, как эльф, сделав грациознейший пируэт, пронзал ему горло или глаз.

И пока монстры пытались справиться с неизвестно откуда взявшимися эльфами, Леофрик, Кьярно и Кайрбр побежали к площадке, возвышающейся над местом битвы, но были встречены новым отрядом вопящих и ревущих зверолюдей.

Бросив взгляд на площадку, Леофрик увидел магический камень: огромный и гладкий, он был весь разрисован грубыми рисунками, почти закрывшими древние эльфийские руны. Возле камня стоял зверочеловек огромного роста; его шкура была покрыта бронзовой чешуей с пятнами запекшейся крови. Его рогатая голова была обожжена и изранена, но в разноцветных глазах светились сила и решимость.

На груди монстра висели короткие толстые цепи с крючьями, плечи прикрывали грубо сколоченные металлические пластины с шипами. В руках зверь держал огромный двуручный топор; несмотря на то что его лезвия были покрыты ржавчиной, топор испускал слабый магический свет.

У ног монстра из стороны в сторону металось какое-то дьявольское существо, которое постоянно меняло форму: в жидкой, текучей массе мелькали конечности, гребни, шипы. Камень окружала охрана, состоящая из нескольких монстров — полубыков-полуволков и огромных слюнявых троллей, покрытых грубой бородавчатой шкурой и вооруженных каменными дубинками.

Найет побледнела; она вскрикнула, указывая в сторону камня, и прошептала:

— Разрушитель… он здесь!

— Где? — спросил Кайрбр, подбегая к ней.

— Вон там! — сказала Найет, показывая на скалы.

Взглянув в ту сторону, Леофрик увидел вход в темную пещеру, откуда тянуло ледяным холодом и ужасом. Во тьме пещеры заворочалось что-то огромное и страшное, и на солнечный свет стал медленно выползать черный туман, в клубах которого шевелилась мерзкая, уродливая тень. Появление жуткого монстра сопровождалось дикими воплями — это кричали черепа и трубили охотничьи рога, вплетенные в его мохнатую шерсть.

При виде этого жуткого зрелища Леофрик упал на колени; от приступов болезненной тошноты желудок едва не вывернуло наизнанку. Стоявшие рядом с Леофриком эльфы повалились на землю, не в силах вынести ударов мощной магии, исходившей от монстра.

Схватив Кайрбра за руку, Найет закричала:

— Быстрее, пришло ваше время! Белая гончая, красный волк и ястреб — я вижу их!

— Провидица, — сказал Кайрбр, — но что…

— Не медлите! — крикнула Найет. — Если Разрушитель доберется до магического камня, нам всем придет конец: магия камня начнет служить темным богам — и для нас он будет потерян. Вперед! Убейте зверя!

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Бросив плачущую Провидицу, Кайрбр побежал наверх, превозмогая боль от ран и ударов черной магии, направленной на него. Тем временем эльфы Коэт-Мары постепенно приходили в себя и вставали на ноги — чары Разрушителя подействовали на них сильнее, чем на Гончую Зимы.

Кайрбр бежал, с ужасом ощущая, как его собственная плоть начинает медленно, но верно отвечать призыву Разрушителя; старому воину приходилось напрягать все силы, чтобы преодолеть этот зов. Впереди танцоры войны прикончили последнего монстра, преграждавшего путь к магическому камню, но вместо того, чтобы бежать вперед, они остановились и окружили своего вожака, что-то горячо обсуждая; красный волк на груди Ку-Сит вертелся и скалил зубы, чувствуя запах крови.

Площадка, где сражались танцоры смерти, была усеяна трупами зверолюдей, но победа досталась эльфам дорогой ценой: половина воинов-танцоров погибла, разбившись об острые камни. Увидев подбежавшего Кайрбра, Ку-Сит кивнул и сказал:

— Ну что, пришло наше время? Время белой гончей и красного волка?

Нахмурившись, Гончая Зимы ответил:

— Да, Провидица сказала, что…

— Ку-Сит знает, — прервал его танцор смерти со свирепой усмешкой на забрызганном кровью лице. — Лоэк все знает и говорит Ку-Сит, что нужно делать.

— Но как…

— Потом! — крикнул ему Ку-Сит, когда из-за скалы выскочили взбешенные зверолюди.

Кайрбр кивнул и взглянул вверх: в небе шел жестокий бой между летучими тварями и боевыми ястребами во главе с Бейтир-Сеуном.

Рядом с Гончей и Красным Волком засвистели стрелы, когда эльфы Коэт-Мары и человек предприняли еще одну попытку прорваться к магическому камню. С прибытием Ку-Сит силы сражающихся стали примерно равны, и все же зверолюди все прибывали и прибывали, и до победы эльфов было еще далеко.

Сжав в руке меч и копье, Ку-Сит полез по скале вверх, но Кайрбр хорошо видел, что танцор смерти с трудом выдерживает удары черной магии, которую насылал на них Разрушитель.

И снова твари Хаоса и воины-азраи сошлись в жестокой битве возле магического камня, но Кайрбр, не останавливаясь, прокладывал себе дорогу в рядах монстров, пробиваясь за Красным Волком к ужасному существу, выползшему из мрачной пещеры, которое тоже изо всех сил спешило добраться до камня.

Леофрик больше не мог терпеть страшную боль, которая обрушилась на него, когда он с боем начал медленно приближаться к пещере. Тело почему-то перестало слушаться; Леофрик напрягал все силы, чтобы не дать ему выйти из-под контроля, и разил монстров безжалостно, вкладывая в каждый удар всю свою ярость и гнев.

Несколько раз он попадал под скользящий удар топора, из многочисленных ран на его теле сочилась кровь, но рыцарь не обращал на это внимания, уничтожая врага своим сверкающим мечом. Рядом с ним сражался Кьярно; молодой эльф с криками посылал стрелу за стрелой, — казалось, его тело забыло, что такое усталость. Рыцарь и эльфы сражались плечом к плечу, круша монстров направо и налево и постепенно, ярд за ярдом, продвигаясь вперед, к камню. Но каждый из этих ярдов был оплачен кровью; за воинами оставались горы трупов — и не только зверолюдей, но и эльфов. Погибших было столько, что оправдать смерть стольких прекрасных воинов могло только одно — полная победа; только она могла стать вечной памятью защитникам леса.

Наконец, ценой огромных потерь, эльфам удалось подняться на каменную площадку, где стоял магический камень.

К этому времени Кайрбр и Ку-Сит уже миновали площадку и подбирались к пещере, где затаился Разрушитель. Благословив их именем святой Дамы, Леофрик успел лишь бросить им вслед короткий взгляд и продолжал без устали орудовать мечом.

И тут в гуще зверолюдей показался огромный монстр; несомненно, это был их командир — необыкновенно высокий и мощный, с бычьей головой и крутыми рогами. Увидев рыцаря и эльфов, бычеголовый издал протяжный рев и взмахнул топором, приготовившись к бою.

Кьярно выпустил в него стрелу, но монстр легко отбил ее своим топором, действуя необычайно быстро и ловко для столь огромной твари. Вторая стрела, пущенная откуда-то сверху, вонзилась ему в плечо; подняв голову, Леофрик увидел Морвхен, которая кружила над ними, сидя на спине изрядно потрепанного боевого ястреба.

Бычеголовый взревел — и навстречу эльфам двинулись мощные тролли, а сам он сорвал с себя цепь и бросил ее на землю; цепь тут же ожила, превратившись в скользкую тварь, которая быстро поползла к эльфам, извиваясь и захлебываясь пронзительным визгом неутоленного голода.

Ее лапы заканчивались присосками, покрытыми острыми когтями, зубами и крючьями; тело переливалось, постоянно меняя форму. Эльфы осыпали ее градом стрел, но тварь, если и испытывала сильную боль, не обращала на это внимания.

Леофрик первым подбежал к мерзкому существу и вонзил в него меч. Клинок легко прошел сквозь кожу, мышцы и кости, но не успел рыцарь вытащить меч, чтобы нанести второй удар, как тварь изогнулась и, вцепившись острыми зубами в его наруч, изо всех сил сжала мощные челюсти. Леофрик закричал от боли и попытался стряхнуть тварь с руки, но в это время она уже успела присосаться к его ноге; и тут же из ее тела вылетели длинные и гибкие щупальца, которые начали тянуться к лицу Леофрика.

В воздухе сверкнул меч, и тварь зашлась от визга, когда Кьярно еще раз всадил в нее клинок и отбросил в сторону, после чего быстро помог подняться Леофрику. В это время эльфийские воины, оправившись от страха, начали стрелять в нее из луков, помогая Кьярно.

Леофрик и Кьярно ринулись в атаку и принялись рубить тварь мечами; она отчаянно сопротивлялась, пытаясь впиться в них уцелевшими щупальцами, и все же силы медленно оставляли ее; она издохла только тогда, когда мечи воинов превратили ее в груду кровавых обрезков.

Но тварь все же сделала свое дело, дав время Предводителю и его банде прорвать кольцо эльфийских воинов. Один взмах огромного топора — и трое эльфов были убиты на месте, двое оставшихся погибли от второго удара.

Бычеголовый заревел от радости; из его пасти текли кровавые слюни, темные глаза сверкали. В него вонзилась стрела, но он не обратил на нее внимания — Предводитель приготовился к бою с Леофриком и Кьярно.

С десяток эльфов еще стояли возле Леофрика, но бычеголовый одним ударом превратил их в окровавленное месиво. Леофрик бросился вперед, намереваясь вонзить меч в бок Предводителя, но промахнулся — меч прошел в дюйме от его тела.

Чтобы отбить удар, бычеголовый на миг отвлекся, и этим тут же воспользовался Кьярно: одним ловким движением уклонившись от удара топора, он пригнулся и изо всех сил вонзил меч в брюхо зверя, вогнав его почти до половины. Затем Кьярно хотел выдернуть меч, но не смог — клинок переломился пополам, а Кьярно едва успел отскочить в сторону, чтобы не попасть под новый удар топора.

Леофрик тем временем бросился на монстра с другой стороны и попытался отрубить ему лапу — меч вошел в плоть и отскочил, наткнувшись на кость. Бычеголовый взревел и, схватив Леофрика за руку, начал подтаскивать к себе, чтобы покончить с рыцарем, переломав ему кости, но вдруг из железной перчатки Леофрика вылетел ослепительный свет, и монстр отлетел в сторону, оставив на доспехах рыцаря лишь несколько глубоких полос и брызги черной крови, которая прожгла их, словно кислота резчика.

Леофрик быстро откатился в сторону и, встав на колени, вытряхнул из перчатки белые осколки, мысленно поблагодарив Тифейн за прекрасный подарок, который только что спас ему жизнь.

И все же ему было ясно: никакое мужество эльфийских воинов, ни Кьярно, ни Морвхен не смогут решить исход боя, пока жив предводитель монстров, ибо зверолюди медленно, но верно сокращали численность эльфийских воинов; танцоры смерти убивали троллей, но огромные твари умирали долго, легко выдерживая самые страшные раны, и принести эльфам победу их смерть не могла.

Что ж, значит, так тому и быть. Если всем эльфам суждено умереть — они умрут, но только сражаясь, ибо со злом нужно бороться везде и всегда.

И, снова поднявшись на ноги, Леофрик ринулся в бой.

Кайрбр спешил, изо всех сил стараясь не отставать от Ку-Сит, который легко карабкался вверх, перелезая с камня на камень. Сзади послышались рев и крики; оглянувшись, Кайрбр увидел, что их преследует около сорока тварей, бросившихся на защиту своего мерзкого повелителя.

Каждый шаг, каждый вздох давался старому воину с огромным трудом — злые чары отвратительного монстра, засевшего в пещере, грозили превратить тело эльфа в нечто ужасное. Кайрбра спасала только его несгибаемая воля, кроме того, он твердо помнил: стоит ему забыться хотя бы на миг, и для него все будет кончено.

— Скорей! — крикнул ему Ку-Сит, который уже перелез через край плато и выбрался на площадку перед пещерой.

Закусив губу, чтобы не тратить силы на резкий ответ, Кайрбр поднажал, слыша, как крики за спиной становятся все громче. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди, мышцы горели от изнеможения и упорного сопротивления злым чарам. Ухватившись рукой за выступ, Кайрбр попытался подтянуться, но камень вдруг растаял у него в руке, и Гончая понял, что сейчас полетит вниз.

Но мелькнула рука — и Кайрбр почувствовал, как его сильно потащили наверх, на площадку, в то время как в ноги ему вонзились чьи-то когти. Благодарить танцора не было времени: над краем плато показалась рогатая голова и яростно заревела. Один взмах Клинков Полуночи — и голова чудовища отлетела в сторону, в то время как его тело, ударяясь о камни, полетело вниз.

Кайрбр побежал за Ку-Сит, поглядывая на небо, — к пещере слетались крылатые твари, чтобы защищать Разрушителя, который остановился почти рядом с магическим камнем, ожидая дальнейших событий.

Жуткий монстр перевел взгляд на эльфов — и те застонали от боли, почувствовав всю мощь черных сил. Разрушитель запрокинул голову и издал дикий рев, полный ненависти и жажды крови, а его кривой посох начал испускать темные клубы магии разрушения.

— Лоэк говорит, что о нашей битве будут слагать легенды, — сказал Ку-Сит, лукаво подмигнув Кайрбру.

— Честно говоря, мне хотелось бы их услышать, — ответил Кайрбр, и два эльфа ринулись на ревущего Призрака.

Танцор смерти и воин Вечной Стражи атаковали монстра с двух сторон, вонзив в него сверкающие мечи и копье. Однако огромный монстр, который с виду был неповоротливым, обладал колоссальной силой, позволяющей ему сражаться яростно и умело.

Его толстую шкуру не могли пробить ни меч, ни копье, а его посох легко отводил удары острых клинков. От удара мощной лапы Кайрбр откатился далеко в сторону и едва не перелетел через край обрыва. Гончая Зимы застонал от боли и схватился за грудь: по крайней мере одно ребро сломано, а тело жжет, как огнем.

Тяжело поднявшись на ноги, Кайрбр огляделся: они с танцором были полностью отрезаны от остальных эльфов, поскольку всю площадку занимала толпа беснующихся и ревущих от ярости зверолюдей. Впрочем, близко к своему повелителю они не подходили, предоставив ему самому разделаться с двумя эльфами.

Кайрбр видел, как Ку-Сит начал кружиться вокруг монстра, выбирая удобную позицию для удара, но каждый раз его копье наталкивалось на кривой посох — Разрушитель не подпускал воина на близкое расстояние. В воздухе что-то мелькнуло; подняв голову, Кайрбр увидел, как одна из крылатых тварей пошла в атаку на Красного Волка.

Ударом меча танцор снес ей голову, и издыхающая тварь упала на землю, извиваясь у ног Разрушителя. Чтобы покончить с ней, Красному Волку потребовалась одна секунда, но Разрушителю этого оказалось достаточно: взмахнув посохом, он изо всех сил ударил Ку-Сит в висок, и танцор упал на колени.

Огромный волк на его груди злобно зарычал, а Ку-Сит скосил глаза на струйку крови, сбегающую по его щеке.

— Ты пролил кровь самого Ку-Сит… — изумленно прошептал танцор смерти.

Кайрбр рванулся вперед, заранее зная, что помочь другу уже не успеет; так и случилось — Разрушитель вновь занес посох и обрушил его на голову танцора, раскроив ему череп.

Леофрик воткнул меч в бок бычьеголового, хлынула черная кровь, но монстра это не остановило. Под ударами его топора продолжали погибать эльфы; огромный зверь убивал их с неестественной яростью. Его топор испускал сияние — это действовали злые чары, против которых мужество и ловкость эльфийских воинов были бессильны.

Кьярно отскочил в сторону, чтобы не попасть под удар топора; в это время Морвхен послала в монстра очередную стрелу, которая вонзилась ему в бок. Кажется, остановить гигантскую тварь было невозможно, но Леофрик снова упорно пошел вперед. Кьярно споткнулся и упал на одно колено — одна из тварей полоснула его мечом по ноге, раскроив ее от бедра до голени.

Теперь противником Предводителя остался Леофрик; его меч загорелся серебристым светом, когда он встал лицом к лицу со страшным монстром. Из ран на теле чудовища капала черная кровь; когда она попадала на камни, то шипела и пузырилась; грудь зверя тяжело вздымалась. Он почти что вырвался из кольца эльфийских воинов, но эта победа далась ему нелегко.

Два противника кружили по площадке, выискивая удобный момент для решающего броска. Сверху раздался пронзительный вопль, но Леофрик не поднял голову, опасаясь мгновенного выпада монстра. Тот издал глухой, низкий рев. Леофрик напрягся, ожидая нападения, но потом вдруг понял: огромный монстр смеется. Смеется потому, что какой-то жалкий человечишка посмел бросить вызов самому воплощению темных богов.

От гнева и ярости Леофрик забыл об усталости и, подняв меч, с криком «Святая Дама, направь мою руку!» бросился на монстра.

Леофрик целился ему в брюхо; внезапно его рука почувствовала тепло — это клинок его меча загорелся ослепительно-ярким серебристым светом, способным затмить свет солнца. Предводитель ожидал нападения, поэтому успел подставить топор. Острые клинки скрестились — и в воздухе словно вспыхнул белый огонь, во все стороны брызнули искры.

Огромный топор монстра вдруг разлетелся на тысячи кусков темного железа и дерева, а вместо него из руки чудовища показалось что-то бесформенное. От удара Леофрика отбросило назад; он лежал на земле, ослепленный и оглушенный, пытаясь сообразить, что за призраки мелькают у него перед глазами.

Но в следующее мгновение рыцарь уже вскочил на ноги, вновь приготовившись к бою, когда внезапно сверху прозвучал властный голос: «Человек! Ложись!»

Леофрик упал на живот и вжался в землю, когда с неба к месту поединка ринулся золотистый орел правителя Олдельда. Леофрик взглянул вверх: тщательно прицелившись, Олдельд направил острие своей волшебной пики в грудь Предводителя и вонзил ее с такой силой, что пика прошила монстра насквозь. Фонтаном брызнула кровь, полетели осколки костей. Олдельд развернул орла и поднялся над полем битвы, насадив тело Предводителя на пику, как ученый насаживает на булавку насекомое.

Монстр был еще жив — он ревел и извивался, пытаясь освободиться от волшебной пики, сделанной эльфами Атель Лорен, но все было напрасно: боевой орел Олдельда уносил его в небо, поднимая все выше и выше.

И только когда огромная птица и монстр стали казаться маленькими черными точками, Олдельд стряхнул монстра с пики, и тот, кувыркаясь, полетел на острые скалы.

Склонив голову, Леофрик тихо благодарил Даму Озера, когда в воздух поднялись клубы пыли и плато накрыла еще одна огромная тень. Прищурившись, Леофрик присмотрелся — и увидел Бейтир-Сеуна, который кружил над площадкой, выбирая место для посадки. Зеленое чешуйчатое тело дракона было изранено и заляпано кровью, и тем не менее он ликовал. Бейтир-Сеуна немедленно окружили боевые ястребы, радостно приветствуя дракона и его победу.

Бейтир-Сеун протянул мощную лапу и смахнул с магического камня груду черепов, оружие и доспехи, а затем, сжав камень в лапах, начал медленно подниматься в небо. Наездники разбрелись по площадке в поисках оставшихся в живых воинов Коэт-Мары.

Кьярно, прихрамывая, подошел к одной из птиц и позвал Леофрика:

— Садись. Камень наш, но давай сначала заберем Кайрбра и Ку-Сит и вывезем их отсюда.

Леофрик кивнул и забрался на спину огромного ястреба, усевшись позади Кьярно.

— Мы победили, — сказала Леофрик, не в силах в это поверить.

— О нет… — прошептал Кьярно, глядя куда-то в сторону.

Леофрик оглянулся и увидел битву, которую будет помнить до конца своих дней.

Посох Разрушителя отбивал все удары Кайрбра, и Гончая Зимы понял: без Красного Волка, в одиночку, Разрушителя ему не одолеть. Взглянув на небо, Кайрбр увидел Бейтир-Сеуна, который нес в лапах магический камень, и улыбнулся, потому что эльфы все-таки победили.

Из горла старого воина текла кровь, он хрипел и задыхался. Но ведь он Гончая Зимы, а значит, никогда не сдается, не прекращает борьбы и не отступает.

— Ну что же ты, монстр? — прохрипел старик. — Иди сюда, пора и тебе подохнуть.

С этими словами воин рванулся вперед; Клинки Полуночи сверкнули, описав в воздухе сверкающую дугу. Хотя тело Кайрбра разрывалось от боли, он старался не думать об этом, сосредоточив все внимание на чудовищном монстре, который стоял перед ним.

Черепа и рога, вплетенные в его шерсть, вопили, грозя Кайрбру самой мучительной смертью; тело Разрушителя расплывалось, меняя форму, и Кайрбр изо всех сил старался не поддаваться черной магии, вызывающей мутацию.

— Ты меня не получишь! — крикнул Кайрбр, увернувшись от страшного удара, и подбежал совсем близко к мохнатому монстру.

Левый клинок вонзился в брюхо монстра, из раны хлынула кровь, и чудовище заревело от дикой боли.

Но в следующее мгновение монстр взмахнул своим кривым посохом и зацепил им ноги Кайрбра, который повалился на спину, прямо на тело Красного Волка. Быстро скатившись с тела друга, Кайрбр внезапно почувствовал небывалый прилив сил.

«Лоэк еще не покончил с Ку-Сит…»

Кайрбр вскрикнул от удивления, когда в его голове раздался голос Красного Волка, а потом, взглянув вниз, увидел, что красный волк теперь скалится на его груди, взывая к мести и кровопролитию.

Услышав дикий рев, Кайрбр поднял голову и вовремя успел отскочить, когда Разрушитель уже собирался обрушить на его голову свой посох. Сделав в воздухе сальто, Кайрбр взмахнул Клинками Полуночи и рассмеялся безумным смехом, который был вовсе не его.

Затем, совершив еще один прыжок, он на лету разделил копье на два меча и изо всех сил вонзил их в спину Разрушителя.

От предсмертного рева ужасного монстра содрогнулись скалы, от прикосновения магического меча эльфов его плоть начала кипеть и плавиться. Легко перепрыгнув через монстра, Кайрбр развернулся и с диким, торжествующим воплем выдернул мечи из его тела. Разрушитель мгновенно обернулся, уставившись на Кайрбра безумными глазами.

От этого взгляда сила, которую ощутил Кайрбр, внезапно покинула его, и Гончая упал на колени, задыхаясь от мучительной боли.

Разрушитель, пошатываясь, побрел прочь; из его тела хлестала кровь, и вместе с ней выходили волны черной магии. Чувствуя, что силы покидают его, Разрушитель с ревом пополз к своей пещере, чтобы там, во тьме и холоде, восстановить свою мощь, пока еще он был в состоянии ее вернуть.

Кайрбр провожал его взглядом, чувствуя восторг и сожаление. Восторг — потому что все-таки одолел жуткого монстра, а сожаление — потому что не довел дело до конца.

Взглянув на свою грудь, он увидел, что изображение волка постепенно бледнеет, и кивнул ему, благодаря Ку-Сит за последнюю помощь, а в голове Гончей звучали слова танцора смерти: «Неплохо для старика и дикого зверя, а, Гончая?»

— Неплохо, — согласился Кайрбр, глядя, как уцелевшие в битве зверолюди с угрозой смотрят на своего, теперь уже бывшего, повелителя. — Совсем неплохо.

Он насчитал около сорока тварей; конечно, в другое время он справился бы с ними — если бы ему повезло, — но сейчас Кайрбру было не до этого. Сложив Клинки Полуночи так, что они снова превратились в копье, Гончая Зимы тяжело поднялся и взглянул вверх; он увидел, как вслед за Бейтир-Сеуном в небо поднимаются боевые ястребы.

Разглядев на одном из них Кьярно, старик улыбнулся; ястреб, на котором сидел племянник, быстро летел к нему, — видимо, Кьярно решил спасти своего родственника. Нет, время Гончей Зимы прошло, и Клинкам Полуночи пора перейти к новому хозяину.

Когда твари Хаоса окружили Кайрбра, собираясь добить его топорами и мечами, он, выкрикнув имя Кьярно, с силой запустил копье прямо в чистое голубое небо.

— Кайрбр, нет! — не своим голосом закричал Кьярно, когда увидел, что собирается сделать дядя.

Но Гончая не остановился, и копье сверкнуло в воздухе, как хвост кометы, пролетев совсем близко от Кьярно. Извернувшись, юноша поймал его на лету, когда копье, описав в воздухе дугу, начало падать вниз.

— Назад! — крикнул Кьярно ястребу, когда тот повернул в направлении Атель Лорен, но птица, предвидя исход боя на площадке перед пещерой, его не послушалась.

А потом Кьярно и Леофрик лишь беспомощно смотрели, как зверолюди окружили Кайрбра и принялись молотить его дубинками и колоть мечами. Старик защищался отчаянно и даже успел прикончить коротким мечом, который он выхватил из лап мертвого монстра, с десяток тварей, но силы были слишком неравными, и вскоре Кайрбр исчез под кучей навалившихся на него монстров.

Кьярно рыдал, не в силах поверить, что такой великий воин, как Гончая Зимы, пал от рук мерзких зверолюдей.

Сделав прощальный круг над местом гибели Кайрбра, ястреб полетел в направлении Атель Лорен.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Печальные и все же с ликованием в душе возвращались воины Коэт-Мары домой. Их встречал лес звонким щебетом птиц, но воины хранили молчание, ибо слишком многих недосчитались они после той страшной битвы. Отныне память о погибших будет жить в песнях и легендах, которые обязательно сложат в честь великой битвы, в которой эльфы победили самого Сьянатэра.

Магический камень был спасен благодаря мужеству и отваге Гончей Зимы и Красного Волка, чьи имена навечно останутся в памяти Атель Лорен и песнях народа азраи.

Огромный дракон, покружив над землей, медленно опустился, держа в лапах магический камень. Ветви и корни растений тут же начали цепляться за его лапы, но дракон, не обращая на них внимания, бережно поставил камень на место. Леофрик и остальные воины наблюдали за этим с небольшого каменистого холма, единственного серого пятна посреди моря пышной зелени.

Сверху это место казалось Леофрику необычайно красивым, но, когда он спустился вниз, его глазам предстало лишь буйство дикой природы, стремящейся вытеснить все, что мешало ей захватывать новые участки. Рядом с Леофриком стоял Кьярно, сжимая в руке Клинки Полуночи; рядом с ним стояла Морвхен, он обнимал ее за плечи, и оба горько плакали, вспоминая погибшего Кайрбра. Леофрик не плакал; в конце концов, они с Кайрбром не были друзьями, и все же рыцарю было грустно думать о том, что такой прекрасный и благородный воин пал от рук детей Хаоса.

Неподалеку, по колено в траве, стояли правитель Олдельд и Найет; вокруг них колыхались под ветром пышные ветви и удивительные цветы. Провидица держала в руке свой магический посох, а на плече у нее снова сидела сова Оту.

— Что они делают? — спросил Леофрик. — Все закончилось? Дикая охота ушла?

— Еще нет, — ответила Морвхен. — В этом месте были выпущены на свободу силы зла, которые отравили лес.

— Отравили? — переспросил Леофрик, с ужасом подумав о том, что реки пролитой крови, смерть стольких воинов — все это могло оказаться напрасным и жители Бретонии, возможно, продолжают погибать. — Нет, этого не может быть! — Сбежав с холма, он остановился перед Найет и крикнул: — Провидица, магический камень вернулся на свое место. Почему же Дикая охота продолжает опустошать мои земли?

Олдельд и Найет обернулись; к ногам Леофрика поползли любопытные зеленые ростки, чтобы выяснить, что делает человеческое существо в их царстве. Леофрик шагнул вперед — и вдруг под ногой что-то хрустнуло. Взглянув вниз, он увидел высохший скелет в обрывках кожи и грязных тряпок, сжимающий костлявой рукой темный кривой посох. Ни кусочка мяса не осталось на желтых костях, но кто обглодал их, Леофрик так и не узнал.

— Магии исцеления нужно время, чтобы это место вновь стало здоровым, — сказала Найет. — Наберись терпения.

— Терпения?! — вскричал Леофрик, повернувшись к правителю Коэт-Мары. — Жители Бретонии погибают! Умоляю, разрешите мне слетать на одной из ваших птиц и посмотреть, что происходит на моей родине! Я сражался вместе с вашими воинами, теперь же прошу вас помочь мне, прошу как воин воина.

Правитель Олдельд кивнул:

— Хорошо, Леофрик. Мы задержимся здесь надолго: дети Хаоса отравили все, что смогли, и исцелить лес будет нелегко, но я понимаю, что тебя беспокоит. Если найдешь ястреба, который захочет отвезти тебя к людям, что ж, садись и лети. Даю тебе свое благословение.

— Благодарю, правитель Олдельд, — ответил Леофрик и низко поклонился эльфийскому правителю.

— Ступай с миром, Леофрик Каррар, — сказал Олдельд. Затем, повернувшись к Найет, добавил: — В Коэт-Маре тебе всегда будут рады, человек.

— Когда-нибудь я обязательно к вам вернусь, — ответил Леофрик и взглянул на холм, где стояли Кьярно и Морвхен.

— Я поеду с тобой, — сказал Кьярно. — Хочу увидеть земли, которые ты называешь своей родиной.

Леофрик улыбнулся.

— Буду рад их тебе показать, — ответил он.

— Я тоже поеду, — сказала Морвхен. — Может быть, другого такого случая у меня уже не будет.

Леофрик и Кьярно забрались на спину гордого ястреба, который унес их с поля битвы, Морвхен уселась на ястреба, спасшего ей жизнь, и птицы, взмыв в небо, понесли их на запад, в сторону Бретонии.

Найет печально посмотрела вслед птицам, стараясь разглядеть сидящую на спине ястреба крохотную фигурку в доспехах. Когда птицы скрылись за верхушками деревьев, правитель Олдельд спросил:

— Он знает?

— Нет, — тихо ответила Найет, — но скоро узнает.

— Тебе его не жаль?

— Жаль? Нет. Я сделала все, что должна была сделать, Олдельд. Ты-то уж должен это понимать.

— Я понимаю, — кивнул он. — Просто мне показалось, что ты успела привязаться к человеку. Или нет?

— Нет, — ответила Провидица. — У него, конечно, много прекрасных качеств, и все же он всего лишь человек.

— Ну что ж, на этом и остановимся, — сказал Олдельд. — Но в следующий раз, когда Атель Лорен будет угрожать опасность, сначала, будь любезна, посоветуйся со мной.

— Ты же знаешь, у меня не было времени с тобой советоваться, — ответила Найет, но в это время за деревьями показался золотой свет и магический камень, тяжело ворочаясь, наконец встал на свое место.

Провидица улыбнулась и встала на колени, приветствуя появление сияющей богини.

Впереди нее плыл мягкий свет, и темные кусты, вышедшие за пределы леса, начали медленно исчезать; под действием магии света и любви их усеянные шипами ветви и поросшие мхом стволы растворились в воздухе.

И там, куда проникал золотой свет, отступали злые чары; Атель Лорен оживал — сгустки черной магии, собираясь в клубы темного тумана, испарялись один за другим, оставляя после себя чистую и здоровую землю.

Найет и Олдельд с удивлением и восторгом смотрели, как постепенно восстанавливается равновесие мира и в лес возвращается красота.

Свет Айши, переданный эльфам через Повелительницу Ариель, наполнил их сердца счастьем, и они услышали ее мягкий и чистый голос:

«Исцеление Атель Лорен должно начаться заново…»

Лилась кровь, воздух звенел от пронзительных криков. Солдаты падали, как пшеничные колосья под косой крестьянина, не в силах противостоять дикой ярости лесного царя. В его тело вонзались стрелы и копья, но огромное существо было неуязвимо.

Теодерик поднял пику, когда рыцари после очередной неудачной атаки вновь собрались возле него, и крикнул:

— Не отступать! За Даму Озера! За честь!

В живых оставалась лишь горстка рыцарей; Дикие охотники убивали их десятками, как молнии. Каждый раз воинам удавалось глубоко врезаться в ряды лесных существ с корявыми руками-ветками, и каждый раз поверженный враг оживал. В воздухе стоял резкий запах сока растений и свежей древесины, но рыцари валились с седел один за другим.

Рядом с Теодериком сражался Кловис; его пика давно разлетелась в щепки, и он бился мечом, сжав его окровавленной перчаткой. Тойдегар бился на левом фланге; его и рыцарей окружили дико вскрикивающие всадники на темных конях; на поясах всадников висели черепа тех, кого они убили.

Лесной царь стоял посреди поля, ревя от ярости и оглушительно трубя в свой охотничий рог. Рыцари, которые бросались к нему, чтобы сразиться, мгновенно погибали от удара его длинного копья; земля возле лесного царя была залита кровью. Битва давно уже превратилась из четко спланированной военной операции в беспорядочную резню; бретонские воины бились уже только для того, чтобы сохранить свою честь. Поскольку ничего, кроме чести, у них уже не осталось.

О победе и славе не могло быть и речи, но разве может это остановить настоящего бретонского рыцаря? И Теодерик вновь ринулся в бой, когда увидел, что над полем битвы взметнулся ало-золотой стяг владетеля Каррарского замка.

— Ко мне! — крикнул Теодерик и, пришпорив коня, подъехал к своему командиру.

К Теодерику немедленно подъехали еще девять храбрых рыцарей, но тут с оглушительным грохотом с неба упало что-то огромное и врезалось в землю всего в нескольких десятках ярдов от его лошади. Гигантский камень, который крестьяне затащили на одну из башен замка, был сброшен ими вниз; падая, камень подмял под себя множество лесных охотников.

Теодерик опустил пику, когда увидел, как Тойдегар, подняв над головой ало-золотой стяг, ринулся в центр поля, прямо на Короля Леса.

Огромный конь Тойдегара врезался в самую середину стаи гончих, топча их своими тяжелыми копытами, и через минуту рыцарь оказался лицом к лицу с лесным царем.

Он был ужасен — огромное, высокое существо ростом с великана-людоеда из детских сказок, излучающее волны невыразимой мощи. Его плащ развевался от бешеных порывов ветра; кривые рога росли прямо изо лба. С его копья капала кровь, в глазах светилась невероятная сила.

Подлетев к лесному царю, Тойдегар ударил его пикой прямо в изумрудно-зеленую плоть. В ответ сверкнуло копье — и Теодерик вскрикнул, когда от мощного удара в грудь Тойдегар опрокинулся на круп своей лошади. В следующее мгновение царь насадил тело рыцаря на копье и отбросил далеко в сторону, под копыта лошадей, после чего в бешеной ярости принялся крушить оставшихся в живых людей.

Теодерик и рыцари владетеля замка пошли в атаку одновременно, сгорая от гнева и желания отомстить. Одним сокрушительным ударом Теодерик был выбит из седла; падая, он слышал, как вокруг вопили и стонали умирающие. В руках у Теодерика остался лишь обломок пики; отшвырнув его в сторону, он встал и вытащил из ножен меч.

Владетель Каррарского замка стоял возле лесного царя: седовласому воину удалось вонзить пику ему в грудь, и на землю из раны начали тихо падать белые капли; Теодерик замер от ужаса, представив себе, что сейчас сотворит взбешенный лесной бог.

Человек и бог стояли лицом к лицу, как вдруг… Неожиданно Теодерик почувствовал, как мир словно затаил дыхание, и над полем повисла тишина — мирная, благостная тишина. И сразу исчезли ярость и боль и в воздухе разлилась волна чего-то удивительного, необъяснимого, разлилась — и полетела дальше, охватывая всю землю.

Лесной царь взревел и, вырвав пику из своей груди, навис над рыцарем. Подняв окровавленное копье, царь собрался пронзить воина и вдруг задержал удар.

Тяжело поднявшись, Теодерик, шатаясь, подошел к владетелю Каррарского замка и встал рядом с ним, приготовив меч, в то же время отлично понимая, что справиться с огромным лесным существом, нависшим над ними, как башня, они не смогут. Кловис, прихрамывая, подошел к ним и встал рядом, за ним потянулись уцелевшие в битве воины, которые, окружив своего командира, встали под его стягом.

И тут хмурые тучи, закрывающие небо, рассеялись, и Теодерик увидел, как армия лесного царя начинает исчезать, растворяясь в воздухе; Дикие всадники собрались возле своего повелителя, а страшные духи-деревья замерли. Призрачные тени мерзких лесных ведьм исчезли, растаяв, словно туман, а небо вновь засияло яркой голубизной.

Над полем битвы повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь криками умирающих и ржанием лошадей. Лесной царь поднял копье и сунул за пояс охотничий рог.

— Что происходит? — спросил Теодерик, ни к кому не обращаясь.

Ему никто не ответил — застывшие от изумления воины смотрели на двух огромных крылатых существ, которые кружили над полем.

Когда существа опустились ниже, Теодерик увидел, что это два гигантских ястреба, которыми управляли наездники. Немного покружив, птицы опустились на землю; с одной спрыгнула грациозная эльфийка удивительной красоты, с другой спустились эльф и человек в доспехах, судя по всему бретонский рыцарь.

Теодерику почему-то показалось, что этого рыцаря он уже видел, впрочем, он не был в этом уверен. Но не успел он спросить незнакомцев, кто они и что им нужно, как заговорил лесной царь.

— Во всем должно существовать равновесие, — сказал он звучным голосом. — Моя королева просит меня вернуться домой; царство азраи будет жить. Мир вновь стал таким, каким должен быть. Не забывайте урока, который я вам дал, ибо Дикая охота еще повторится.

С этими словами Король Леса повернул коня и вместе со своими охотниками поскакал на восток, по направлению к Атель Лорен.

Посмотрев ему вслед, Леофрик перевел взгляд на благородных рыцарей, стоящих возле него. Поле боя было усеяно трупами, но он знал: здесь была одержана величайшая победа. Низкий туман, тела мертвых гончих и стаи воронов — вот и все, что осталось от Дикой охоты. Леофрик улыбнулся от счастья — наконец-то он дома, на бретонской земле.

В небе ярко сияло солнце, пахло весной, и Леофрик радостно смотрел на высокие башни и мощные стены Каррарского замка.

Кьярно и Морвхен жались к Леофрику, чувствуя себя неуверенно в незнакомом для них мире. Леофрик показал на замок, возвышающийся над сверкающими водами Бренны.

— Это мой дом, — сказал он и широко улыбнулся. — Мои владения. Я вернулся на родину.

Сзади послышался звон металла, и Леофрик, обернувшись, увидел двух рыцарей в покрытых кровью доспехах. На плечи первого рыцаря был накинут плащ с геральдическим знаком, который Леофрик видел впервые, зато другой…

Другой…

Этот геральдический знак Леофрик узнал сразу: вставший на дыбы алый единорог под драгоценной короной на золотом поле. Леофрик изумленно уставился на рыцаря, который в это время снял с головы шлем.

Его волосы были цвета серебра, черты лица четкие и благородные, в зеленых глазах отражалась печаль. Увидев до боли знакомые черты, Леофрик почувствовал, как по спине пополз холодок.

— Прошу вас назвать свое имя, сэр, — обратился к нему седовласый воин. — Кто вы и что привело вас в Каррарский замок?

— Каррарский замок… — тихо повторил Леофрик и посмотрел на его башни так, словно видел их впервые.

— Сэр, я жду вашего ответа, — сказал рыцарь, и Леофрик услышал в его голосе знакомые нотки. — Что за существа с вами — это эльфы?

— Меня зовут… мое имя вам ничего не скажет, — ответил Леофрик. — А это — да, это эльфы. Кьярно Серебряное Утро и Морвхен Развевающаяся Грива. Они из Коэт-Мары. А вы — владетель здешних мест?

— Да, — ответил рыцарь. — Я Леофрик Каррар, слуга короля и Дамы Озера.

— Леофрик Каррар… — повторил Леофрик. — Откуда у вас это имя?

— Так звали моего прадеда, — ответил рыцарь. — Сто лет назад он уехал в лес и не вернулся.

Услышав эти слова, Леофрик упал на колени; только сейчас он понял, что произошло.

То, что в лесу казалось сменой времен года, за его пределами превращалось в десятилетия… а значит, прошло уже сто лет. Неужели это правда? Неужели этот седой Леофрик Каррар — его потомок?

— Вашего деда, — спросил Леофрик, — звали Верен?

— Да, — ответил седовласый Леофрик. — Это был великий и благородный воин.

Леофрик улыбнулся, услышав такую похвалу в адрес сына, которого ему не суждено было увидеть.

Значит, всех, кого он знал и любил, больше нет, и ему остается только… что же ему остается?

Леофрик вновь взглянул на свой прекрасный замок, и вдруг на душе у него стало необыкновенно легко и радостно, а сознание словно погрузилось в сон, и Леофрик увидел далекие земли и дальние страны. Солнце ослепительным светом заливало высокие башни из красного кирпича. Леофрик не отводил от замка глаз, и вдруг в лицо ему ударил такой же свет, какой он увидел много месяцев назад в Лоренском лесу.

И в этом сиянии показались две прекрасные руки, державшие серебряную чашу, из которой струился ослепительный свет; дивное сияние озарило стены и башни замка и тут же исчезло, словно его и не было.

Глаза Леофрика расширились от изумления — он узнал чашу Дамы Озера.

Святой Грааль…

Леофрик встал и огляделся. Рыцари молча смотрели на него; когда он им улыбнулся, его глаза сияли от восторга. Вытащив меч, Леофрик опустился на одно колено перед своим тезкой.

— Этот меч принадлежит вам, Леофрик Каррар, — сказал он и, повернув меч рукоятью вперед, протянул его рыцарю.

Немного помедлив, рыцарь взял меч, осторожно, словно древнюю реликвию, держа его перед собой.

— Это же фамильный меч Карраров! — прошептал Леофрик. — Пропавший сто лет назад!

— Да, это он. Храните его, ибо теперь он ваш.

Рыцарь кивнул, а Леофрик встал и повернулся к Кьярно и Морвхен; увидев рядом с ними Провидицу, он ничуть не удивился. Как она здесь оказалась, он не знал, но ее появление стало последним звеном загадки, которую ему предстояло разгадать.

— Ты все это предвидела, не так ли? — спросил он.

— Да, Леофрик, — ответила Найет. — Прости, что не сказала тебе этого раньше, но я не могла — слишком многим я рисковала.

— Ты рисковала… — с горечью сказал Леофрик. — А что же теперь будет со мной?

— Ты слышал, что сказала тебе святая Дама, — ответила Найет. — И сам знаешь, что будешь делать.

Леофрик хотел сказать Найет что-нибудь обидное, но, вспомнив о святой чаше, задумался. Святая Дама действительно указала ему дальнейший путь; Леофрик опустился на одно колено и вытащил из перчатки шарф Элен. Сжав его в ладонях, он начал повторять клятву, которой его учили в детстве:

— Я опускаю свою пику, символ долга. Я забуду всех, кого люблю. Я отказываюсь от всего и отправляюсь на поиски. Ничто не может меня остановить. Ни одна мольба о помощи не тронет моего сердца. Ни одна луна не взглянет на меня дважды, дабы не прослыл я лентяем. Я отдаю свое тело, сердце и душу святой Даме, которой отныне я принадлежу безраздельно…

Когда Леофрик поднялся, к нему подошел Кьярно.

— Что означают эти слова? — спросил он.

— Это клятва. Я поклялся, что отправлюсь на поиски Святого Грааля, — ответил Леофрик и наклонился, чтобы подобрать упавший шлем.

Такой конструкции он еще не видел, но шлем выглядел неплохо, и он с удовольствием надел его. Когда Леофрик поднял забрало, он увидел, что со стороны леса к нему скачет белоснежный огненногривый конь.

— Энеор, — позвал его Леофрик, когда конь подбежал к нему.

— Скажи, я правильно понимаю, что земли, в которые ты отправляешься, очень опасны? — спросил Кьярно.

— Все земли опасны, Кьярно, тебе следует это знать, — ответил Леофрик.

— Значит, тебе понадобится хорошее оружие, — сказал эльф и, взяв Клинок Полуночи, разделил его на два меча, после чего протянул Леофрику один из клинков.

Улыбнувшись, рыцарь взял его в руки.

— Легкий, — заметил он, взмахнув мечом.

— Думаю, что Гончей Зимы понравилось бы, что ты владеешь одним из его клинков, — сказал Кьярно. — Да хранит он тебя в твоих странствиях.

— Когда они закончатся, я вернусь в Коэт-Мару, — торжественно произнес Леофрик. Затем, повернувшись к Найет, спросил: — Я ведь вернусь?

— Вернешься, Леофрик, — кивнула Провидица. — И не один раз.

— Хорошо, — сказал Леофрик и взглянул на рыцарей, которые с изумлением наблюдали за этой сценой. — В таком случае я не прощаюсь.

Вскочив на коня, Леофрик опустил забрало и задумался. Отныне он — странствующий рыцарь, который отправляется на поиски Святого Грааля, и от этой мысли душа Леофрика наполнилась счастьем и жаждой приключений. Бросив последний взгляд на свой замок, он уже собрался уезжать, когда к нему подошел седой Леофрик, держа в руках фамильный меч.

— Вы не назвали своего имени, сэр рыцарь, — сказал он.

— Отныне эти земли принадлежат вам, — ответил ему Леофрик. — Берегите и защищайте их именем короля и Дамы Озера.

— Прошу вас, сэр рыцарь, назовите мне свое имя, — повторил седовласый воин. — Ваше имя!

— Вы знаете мое имя, — ответил ему Леофрик и, пришпорив коня, поехал на запад, на поиски Святого Грааля.