Странник между мирами

24

Эверетт в кухне протирал вымытые кофейные кружки (разномастные и щербатые) и вдруг почувствовал какую-то перемену. Дирижабль качнулся чуть заметно, Эверетт даже равновесия не потерял, и вода в раковине едва плеснула, но Эверетт всем нутром ощущал, что больше не привязан к земле. Он подошел к иллюминатору. Внизу проплывали шиферные крыши пакгаузов, блестели стеклом чердачные окошки. Швартовочная штанга, к которой раньше крепилась «Эвернесс», плавно отошла к основному стволу причала; из труб капала балластная вода. От разъема для подзарядки сыпались искры. Портовый рабочий в оранжевой безрукавке, кожаном шлеме и защитных очках что-то сказал в портативную рацию и помахал дирижаблю рукой. Гондолы двигателей повернулись на своих креплениях. «Эвернесс», продолжая подниматься, выполнила поворот. Она прошла над «Леонорой-Кристиной», все время набирая высоту. В крошечном запотевшем иллюминаторе проплывала панорама порта. Сверху дирижабли, пришвартованные по четыре к причальной башне, казались лепестками диковинного Цветка, а Большой Хакни — целым лугом гигантских Цветов. Линии надземки пролегли серебряными жилками. Крыши без конца и без края; там блеснет ниточка канала, там — переплелись паутиной линии электропередачи. Вот показалась монолитная масса Хаггерстауна. Еще выше стали видны небоскребы Сити, по-гангстерски напирающие на собор Святого Павла, пугая его своей выставкой богов, ангелов и химер, по всей длине Флит-стрит от Стренда до набережной Темзы и правительственных зданий Уайтхолла. Выше всех, неправдоподобно тонкий, словно скриншот из японской компьютерной игры, поднимался шпиль воздушного порта Сэдлерз-уэллс, сплошь увешанный дирижаблями. К западу высились тесными группами высотные здания Блумсбери. Эверетт высмотрел зазубренную стрелу Тайрон-тауэр, и тут его восторг перешел в ужас.

— Нам же нельзя улетать! — заорал он в тесном, как гроб, камбузе. — Нельзя сейчас улетать! Мне же надо… Назад, назад, назад!

Он заколотил кулаками по переборке. Нанокарбоновая перегородка даже не подалась под его ударами, а «Эвернесс» поднималась все выше, плавно и величественно, словно парить в воздухе — самая естественная вещь на свете. Эверетт уже видел водохранилище, излучину реки у Гринвича и прямой участок, ведущий к устью. Двигатели перешли в режим горизонтального полета. Как же Шарки говорил, что до окончания погрузки еще один день? Они взлетели не по расписанию!

Эверетт выскочил из камбуза на мостик и взлетел по винтовой лестнице, прыгая через две ступеньки. В рубке дверь была открыта, все мониторы светились, дисплеи подмигивали зеленым сквозь увеличительные стекла. При звуке шагов Шарки поднял голову, отвлекаясь от рации. Сен стояла у руля, держа руки на рычагах управления. Капитан Анастасия застыла у выпуклого обзорного окна, сцепив руки за спиной, у ее ног раскинулись луга Хакни-Маршиз и серебристая излучина Темзы.

— Что такое, куда летим? Сейчас нельзя! — с порога завопил Эверетт.

Капитан Анастасия не обернулась, не дрогнула ни единым мускулом, словно и не слыхала никаких неуместных выкриков.

— Мистер Шарки, — произнесла она тихо и грозно. — Проводите мистера Сингха в камбуз, а если будет плохо себя вести, заприте его там на все время полета. Мистер Сингх, я допускаю в рубке своего корабля только то, что красиво или полезно. Ваши неподобающие речи нарушают первую часть условия. Предоставляю вам шанс исправиться за счет второй. Горячего шоколаду сюда, и пошустрей.

— Что с ней? Она раньше никогда так не разговаривала, — сказал Эверетт, когда Шарки твердой рукой вывел его из рубки.

Мастер-весовщик помедлил с ответом, пока они не отошли подальше, и даже тогда заговорил, понизив голос:

— «Блюди себя пред лицем Его и слушай гласа Его; не упорствуй против Него, потому что Он не простит греха вашего». О, она и раньше так разговаривала. Не часто, но запоминается надолго. Случалось мне слышать ее такой, и видеть тоже. — Шарки пропустил Эверетта впереди себя в камбуз, вошел сам и закрыл дверь. — Вы уж постарайтесь такого шоколаду сварить, какого в жизни своей не варили, сэр. И я бы тоже выпил чашечку.

Эверетт растопил в кастрюльке шоколад, взбил пышные роскошные сливки, по капле влил сахарный сироп с добавкой жгучего перца чили. «Эвернесс» упорно поднималась ввысь, над бесконечными доками Сильвертона — геометрический узор верфей, каналов и шлюзов.

— Так куда мы летим?

Шарки пожевал губу.

— Отмель Гудвина, сэр. Гудвиновы пески. «По-прежнему упорно держится слух, что корабль Антонио с богатым грузом потерпел крушение в Узком проливе. Гудвинские пески, — кажется, так оно называется, — роковое место, очень опасная мель, где лежит не один остов большого корабля».[4]

— Это из Библии?

— Нет, Шекспир. «Венецианский купец». Я и Шекспира знаю, и Мильтона, и «Моби Дика» читал, только стараюсь упоминать об этом пореже. Шекспира цитируют только придурки, фрики и психопаты. Гудвиновы пески, отмель в шести милях от побережья Кента. И там полегло немало воздушных кораблей, как и торговых судов славного Антонио. Говорят, во время отлива из-под воды показываются их остовы, со всеми шпангоутами и обводами, словно громадные скелеты. Туда-то мы и отправимся, друг мой. Когда мисс Сен рассказывала вам о жизни народа аэриш, не упоминала ли она слово «крис»?

— Я слышал про амрийю.

Эверетт налил Шарки в крошечную чашечку густой горячий сладкий шоколад с ноткой жгучего перца. Шарки отпил глоток и блаженно зажмурился.

— Божественный шоколад, вот что я вам скажу, сэр! Что ж, отчасти вы правы — крис немного похож на амрийю. От него тоже нельзя отказаться без урона для чести. Крис — это вызов на дуэль. Поединок воздушных кораблей. На моем веку крис не объявляли ни разу, но Мамаша Бромли, злобная старая гадина, кичится тем, что она одна, душа и сердце Большого Хакни, помнит старые обычаи. Вот и вспомнила этот. Прислала вызов по всем правилам, через своего младшенького. Мастер Кайл Бромли по прозвищу Красавчик. Трижды выкрикнул имя капитана Анастасии, подал свиток, перевязанный тремя красными ленточками, и текст составлен, как полагается: «За многие притеснения, оскорбления и обиды, нанесенные мне от рук, из уст и от сердца владелицы и капитана дирижабля „Эвернесс“, вызываю и объявляю крис капитану Анастасии Сиксмит. Сим обязую ее дать сатисфакцию владелице и капитану дирижабля „Артур П.“ посредством поединка в воздухе: моя команда против твоей команды, мой корабль против твоего корабля, рука к руке и душа с душой, в месте, от века назначенном, в три часа пополудни. Если же не явится, да пронзят колючие шипы оболочку ее корабля, и да выйдет из него газ, и хребет его переломится, и двигатели его остановятся, и да будет имя его опорочено и опозорено, чтобы потомки бежали от самой тени его». Хорошо сказано, сочно, и в полном соответствии с традициями, надо полагать. Мамаша Бромли — женщина дотошная. Жаль, сыновья не унаследовали ее отваги.

— Когда это случилось?

— Да пока вы с Сен закупали провиант к празднику. Кайл Бромли собственной персоной и с ухмылкой во всю физиономию, поганец такой. Пусть радуется, что у него вообще есть физиономия — братцев-то его мы с Макхинлитом знатно отделали. Правда, выходит, что и на мне есть вина… «За многие притеснения, оскорбления и обиды»… Думаете, вы сейчас увидели, как злится капитан? Глупости, сэр! Посмотрели бы вы, когда этот сопливый гаденыш вручил ей вызов! И это ему-то взять в жены капитана Анастасию?!

— Дуэль дирижаблей… — пробормотал Эверетт, аккуратно наливая горячий шоколад для капитана, и обтер край чашки куском бумажного полотенца.

— Правила очень простые. Или победитель приводит побежденный корабль на буксире в порт, или обломки обоих кораблей остаются лежать на отмели. А уж способы, как достичь результата — целиком и полностью на наше усмотрение. — Шарки одним глотком допил шоколад. — Идем к Анни. Ей понадобится помощь всей команды, и даже ваша, мистер Сингх.

Когда Эверетт, на этот раз скромно, вошел в рубку, капитан Анастия по-прежнему стояла у окна. И вновь она не оглянулась, только протянула руку. Эверетт вложил в ее руку кружку с горячим шоколадом и отступил назад. Капитан Анастасия сделала глоток. Эверетт услышал, как она вздохнула.

— Мистер Сингх, в вашем мире что-нибудь может с этим сравниться?

«Эвернесс» скользила над замерзшими полями Теймсмида и Эрита, следуя за руслом Темзы. Сейчас они приближались к Дартфорду, где река прорезала сверкающую серебром брешь в сплошной стене электростанций и дымовых труб. По ту сторону, мерцая на солнце, лежало широкое устье. Дирижабли летают ниже, чем самолеты, и не так быстро. Стандартная высота подъема у них — тысяча метров. Эверетт попытался оценить скорость, глядя, как проплывают внизу поля, деревушки и дороги. Сто пятьдесят — двести километров в час? Он бросил свои попытки, завороженный величественно-неторопливым полетом. Самолеты поднимаются слишком высоко, оттуда не разглядеть подробностей. А из обзорного окна «Эвернесс» можно было увидеть, как мчатся внизу поезда и рельсы блестят в лучах заходящего солнца. По узким деревенским улочкам с трудом протискивались грузовики и легковушки. Из труб поднимался дым — прямой линией, словно прочерченной карандашом в безветренном воздухе. В поле пыхтел трактор с паровым двигателем, чайки летели за плугом, взрезающим промерзшую землю, готовя ее под озимую пшеницу. И тихо… Так тихо! Электрические пропеллеры почти не производили шума. Слышно было, как стучат колеса поезда, и как кричат чайки, и как звонит чугунный колокол деревенской церкви. Так летаешь во сне: поднимешь руки и сразу поднимаешься ввысь. Легче воздуха.

— Нет, мэм, — ответил Эверетт. — Такого у нас нет.

Кажется, капитан Анастасия улыбнулась.

— Мисс Сиксмит!

— Мэм! — откликнулась Сен.

— Полный вперед! Стандартная высота для прохождения Дымового кольца. — И пояснила, обращаясь к Эверетту: — Скверный воздух, мистер Сингх.

— Есть стандартная высота, шесть тысяч футов, мэм. — Сен потянула на себя рычаг высоты.

Не было ощущения, что изменился угол наклона Дирижабля — просто земля ухнула вниз. «Эвернесс» приближалась к частоколу дымовых труб и градирен. С высоты стало видно, что их ряд изгибается с обеих сторон: не черта поперек мира, а круговая стена. «Чтобы не впускать или не выпускать?» — подумал Эверетт. Сен вела корабль сквозь плотный слой оранжевого смога, где смешались дымы из отдельных труб, объединяя свои химикаты. «Эвернесс» потряхивало, когда она попадала в водовороты дыма и горячего воздуха от градирен. Чашка в руках капитана Анастасии задребезжала о блюдечко. Капитан спокойно сделала еще глоток, словно бросая вызов Эверетту: удержится ли на ногах или схватится рукой за опору. Он посмотрел вниз, в жерла дымовых труб, в разинутые черные пасти охлаждающих башен. «Эвернесс» вновь тряхнуло, а потом они вдруг выскочили за пределы Дымового кольца.

— Здесь воздух бона, мистер Сингх, — сказала капитан Анастасия.

— Вижу «Артура П.», десятая видеокамера, — подал голос Шарки.

— Экран шесть, будьте так добры, мистер Шарки!

Укрепленный над окном на поворотной консоли монитор замигал, и на экране появился вид с кормовой видеокамеры. К ним приближался большой дирижабль, приплюснутый и хищный, точно акула. На носу был изображен дракон, свернувшийся вокруг шара, увенчанного короной.

— Они нас догоняют, — проговорил Шарки. — Путевая скорость сто восемьдесят пять.

— Прибавить скорость, мисс Сиксмит. «Эвернесс» не будет тащиться за ними, как свинья, которую волокут на ярмарку. Мистер Шарки, докладывайте о любых изменениях скорости «Артура П.».

— Есть, мэм!

Сен плавно подала рукоятку вперед, пока цифры на зеленых увеличенных линзами экранах не сравнялись с теми, что назвал мистер Шарки.

— Девятнадцать минут до пункта назначения, — сообщила она.

Такую Сен Эверетт еще не видел. Она была сосредоточена на управлении кораблем. Никаких шуточек, жаргонных словечек и эффектных поз. Когда она сказала, что занимает в команде место пилота, Эверетт не совсем поверил — Сен любила преувеличивать. А оказалось, она действительно пилот, и притом классный. Она всю себя вкладывала в управление полетом.

Они уже летели над территорией графства Кент. Слева виднелись остров Шеппи и устья рек Медуэй и Темзы, тускло-серые, как холодный чугун. Справа и впереди можно было рассмотреть крестообразный в плане Кентерберийский собор. От его башен по кровлям соседних домов тянулись по-зимнему длинные тени. А прямо по курсу над горизонтом нависла линия туч, темных, чуть желтоватых по краям, точно застарелый синяк.

— Что это по-вашему, мистер Сингх?

— Я бы сказал, погодный фронт, мэм. Учитывая время года и то, что тучи идут с востока, возможно, будет снег.

— Согласна с вами, мистер Сингх. Мистер Шарки, доложите погодную обстановку! В отличие от ваших а-э-ро-пла-нов, мистер Сингх, мы не можем лететь наперекор стихиям. Хороший капитан умеет использовать ветер, перепады давления, восходящие и нисходящие потоки воздуха.

— Автоматическая метеостанция Сандетти, данные на четырнадцать часов, — произнес Шарки, придерживая рукой наушник, как делают диджеи. — Ветер восточный-северо-восточный, переходящий в северо-северо-восточный, тридцать узлов, снег, видимость сто метров, давление сто пять миллибар и продолжает падать.

— Отлично! — воскликнула, потирая руки, капитан Анастасия. — Мисс Сиксмит, сохраняем прежнее направление и скорость. Высоту снизить до стандартной высоты полета.

Эверетт подошел к окну и уперся руками в стекло, воображая себя носовой фигурой корабля. Вот он летит, подхваченный воздушными потоками, в самое сердце урагана, примчавшегося от голландских берегов… Тучи уже приближались над морем, словно вторая линия горизонта. В воздухе закружились снежинки, на лету превращаясь в ледяную крупу. Холод просачивался внутрь дирижабля. Эверетта пробрала дрожь.

— Что наш противник, мистер Шарки?

— Направление и скорость прежние.

— Мисс Сиксмит, снижайтесь до двухсот метров. Включите автопилот.

Внизу показался курортный городок Дил. Вдоль набережной и живописного мола мигали, качаясь на ветру, китайские фонарики. Собачники, выгуливающие своих питомцев, задирали головы, глядя, как над ними бесшумно проплывает темная масса дирижабля — огромного, как небоскреб, и при этом легче воздуха. Дальше, дальше, над седыми волнами, вспененными ветром. Солнце скрылось за тучами. Вверху, внизу, впереди все серое, в белых крапинках снежинок. Метель выжидала, свернувшись в клубок, и вдруг набросилась на «Эвернесс», завывая и швыряясь мокрым снегом вперемешку с дождем. «Эвернесс» содрогнулась и отважно двинулась дальше, вглубь снежной бури.

Капитан Анастасия поманила пальцем.

— Сен, мистер Сингх! Вам нужно это видеть. И молите Всевышнего, чтобы не привелось увидеть вновь!

Сен, включив автопилот, подошла и стала вместе с матерью и Эвереттом смотреть на бесформенную серую мешанину метели над морем. На оконном стекле по углам скапливался снег. От окна веяло холодом. На темно-сером фоне проступило более светлое пятно — там волны разбивались на отмели и пенились барашками. Вода на мелком месте была чуть зеленоватой. Эверетт видел, как на карте, контуры песчаных мелей. Вот показался более правильный рисунок: здесь из воды выступал каркас корабля, словно скелет динозавра, увязший в песке и окаменевший. В бело-серой круговерти трудно было определить размеры, но вот ветер на миг отодвинул снежный занавес, и Эверетт увидел, что остов огромен — метров сто в длину. Дирижабль разбился здесь давным-давно, и подвижная отмель поглотила его. Рядом проступали сквозь песок очертания другого корабля, чуть дальше лежал третий, впереди виднелись четвертый, пятый… Там, где отмель выходила на поверхность, мертвые корабли были видны еще отчетливее. Мешанина продольных брусьев и шпангоутов; сломанный лонжерон, точно перебитый позвоночник; рядом доски торчат из песка, словно пальцы утопленника, а вокруг них пенится вода; трепещут на ветру обрывки корабельной оболочки. Дальше лежал сплошной песок. Чайки пугались надвигающейся тени дирижабля и взлетали, крича, точно пропащие души. Здесь погибли десятки воздушных кораблей, и их затянуло вечно движущимся песком. Настоящее кладбище.

— Гудвиновы пески, — проговорила капитан Анастасия. — Дуэльная площадка аэриш. Сен, карты!

Сен вытащила из-за пазухи карты «Эвернесс» — она всегда держала их у самого сердца. Капитан Анастасия стасовала колоду, трижды сняла и вернула колоду Сен. Побледневшее лицо Сен ничего не выражало, глаза были мертвые, как разбитые корабли внизу. Она выложила пять карт крестом на приборной доске и по очереди перевернула их рубашками вниз.

Верхняя карта креста: черепахи тянут морскую раковину, а в ней сидит младенец и радостно улыбается, на замечая, что вдали бушует гроза.

— Дитя в раковине, — сказала Сен. — Невинность и опасность. Неведение не всегда благо. Большой риск.

Все, кто был в рубке, столпились поближе к пульту управления.

Нижняя карта креста: два лебедя с коронами, надетыми на шею и соединенными между собой цепочкой.

— Сванильда и Свангам, — объявила Сен. — Союз на всю жизнь. Лебеди не меняют пару. Если один умрет, второй не проживет долго.

Левая сторона креста: старик с длинной бородой сидит, прижав колени к груди, и смотрит в пространство широко раскрытыми глазами. Вокруг сугробы, старику по шею.

— Страж зимы, — сказала Сен. — Холод. Голод. Нужда. Придет ли весна? В ноябре и феврале карта означает смерть от старости. Это месяцы-убийцы.

Сен открыла карту на правой стороне креста. Человек в костюме восемнадцатого века с широкополой шляпой и короткими панталонами бредет по дороге, уходящей куда-то вдаль. Человек опирается на посох, лицо у него серьезное и целеустремленное. Эверетт уже в который раз принялся гадать, откуда Сен добывает эти карты, кто подсказывает ей имена и толкования.

— Путник на вечерней дороге, — сказала Сен. — Времени мало, а в горах темно, и еще много миль до ночлега. Нелегкий путь.

Сен отогнула уголок последней, центральной карты креста и быстро положила ее на место. Капитан Анастасия бестрепетной рукой перевернула карту. Волк с разинутой пастью пожирает солнце и планеты.

— Время волка, — сказала Сен. — Неудачно легли кости. Плохие побеждают. Солнце съели. Мир на какое-то время отдан силам тьмы, и нет просвета.

— Да будет так, — ответила капитан Анастасия. — Удача — дело наших рук. По местам! Работать надо. Мистер Шарки, что наш противник?

— На мониторах — ничего, мэм. Опять же, в такую погодку собственного хвоста не видно. Радар совсем свихнулся, показывает невесть что.

Капитан Анастасия подняла руку. Мгновенно наступила тишина. Сама капитан застыла, словно изваяние. Эверетт старался не дышать. Очень медленно, как двигается ледник, капитан Анастасия повернулась влево и широко раскрыла глаза.

— Сен! Право руля!

Сен рывком переложила руль, и в тот же миг из снежной пелены возникло что-то огромное, готовое раздавить и проглотить весь мир. Волк, подумал Эверетт. Волк, пожирающий солнце. Нет, хуже: дирижабль. Идет на таран с огромной скоростью.

— Вниз, к земле! — крикнула капитан Анастасия.

Сен вдавила рукоятки до упора.

— Держитесь!

«Эвернесс» резко пошла вниз и вбок. Эверетта швырнуло на оконное стекло. «Эвернесс» вздрогнула во всю свою двухсотметровую длину — «Артур П.» задел ее левый борт. На миг показалось, что вся конструкция сейчас развалится — шары с газом вырвутся на волю и улетят в стратосферу, оболочка отделится, как апельсинная корка, нос корабля треснет пополам, и Эверетт полетит вниз, туда, где снег, и море, и острые ребра погибших дирижаблей. Тут Сен вывела корабль из-под снегопада на чистое пространство.

«Она как будто услышала, — думал Эверетт, глядя, как капитан Анастасия направляется к переговорному устройству. — Кожей почувствовала какую-то вибрацию в воздухе, какой-то перепад давления. Услышала, как они подходят. Если бы не она»…

— Мистер Макхинлит, доложите о повреждениях.

Голос механика с трудом прорывался сквозь вой ветра в нижней части дирижабля.

— Уроды снесли нам гондолы третьего и пятого пропеллеров!

— Когда сможете снова дать полную мощность?

— Капитан, я не могу дать мощность, когда двигателей нет!

— Есть изображение, — доложил Шарки.

— Выведите на мои экраны.

Картинки была зернистые и размытые, однако на них были видны обломанные крепления, искрящие обрывки проводов и безобразные вмятины, уродующие обтекаемый корпус дирижабля. Каждый потерянный двигатель — как отрубленный палец. Капитан Анастасия помрачнела. Ей удалось сохранить корабль, но потрепало его изрядно.

— Сен, отключить четвертый и шестой пропеллеры! Не то вибрация разнесет корабль на куски. И набрать высоту! Здесь, внизу, нам смерть. Мистер Шарки, попробуйте добиться толку от радара. Я хочу знать, где находится «Артур П.».

— На радаре — ничего. Они как будто исчезли.

— Мистер Шарки, дирижабль не может так просто исчезнуть.

— Я вижу только снег и чаек.

— Дайте изображение на мой экран!

Капитан Анастасия надвинула на экран линзу, пристально всматриваясь в летящие снежинки. «Артур П.» возник словно ниоткуда, прошел впритирку к «Эвернесс» и снова пропал. Грузовой корабль в триста метров длиной! Невозможно! Немыслимо! Пусть обстановка вокруг зловещая, все же никакие сверхъестественные силы здесь не действуют. Эверетта в школе за вратарскую игру считали джедаем, одаренным суперспособностями. Круто, конечно, быть футбольним ниндзя, но на самом деле все это суеверия. Просто он успевал учитывать все возможности, анализировать вероятности… Просто он мыслил в трех и больше измерениях.

— Может, они не сбоку, а сверху? — предположил Эверетт.

Капитан Анастасия широко раскрыла глаза.

— Мистер Шарки, сканирование по вертикали!

Радар запищал, посылая свой луч вверх и вниз, и сейчас же на капитанском мониторе возникла громадная тень «Артура П.». Корабль противника находился прямо над «Эвернесс» и при этом быстро снижался. Они задумали раздавить «Эвернесс», насадить ее на острые ребра разбитых кораблей на отмели!

— Полный вперед! — загремел голос капитана.

Сен ударила по рычагам управления. «Эвернесс» стронулась с места, но она была слишком неповоротлива, да и половина двигателей вышла из строя. Силуэт «Артура П.» надвигался, заполняя экран. Тридцать метров. Нелегко разогнать такую махину, как «Эвернесс». Двадцать метров. Слишком большая инерция. Десять метров. Пропеллеры выбивались из сил, вибрация корпуса отдавалась у Эверетта во всем теле, даже зубы заныли. «Ну давай, — шептал он. — Давай, давай, ну!» Ушли… Почти ушли. Корабль тряхнуло. «Эвернесс» застонала всеми своими переборками, каждым карбоволоконцем. Дирижабль накренился. «Артур П.» зацепил руль «Эвернесс» и потащил за собой. Вся хвостовая часть опускалась вниз, а нос задирался кверху. Пустая чашка от горячего шоколада покатилась по полу и остановилась, только уткнувшись в стенку. Эверетт ухватился за столбик, чтобы не упасть.

— Держитесь, я прибавлю наклон! — крикнула Сен, потянув на себя руль высоты. — Шарки, ты хорошо закрепил груз?

Пропеллеры снова взвыли. «Эвернесс» накренилась сильнее. Линзы-увеличители повисли на кронштейнах. Из переговорной трубки донесся голос Макхинлита:

— Эта девчонка угробит мне корабль!

Сен стиснула зубы, но руль не выпустила. И вдруг хвостовая часть «Эвернесс» выскользнула из-под корабля противника. Они снова оказались на свободе.

— Поворачивай назад, к «Артуру П.»! — приказала капитан Анастасия. — Остановить в пятидесяти метрах от его носа!

— Слушаюсь, мэм!

— Макхинлит!

— Пока летим. Каким чудом, одному Всевышнему ведомо. Дайте мне маленько времени, пока доберусь осмотреть рули.

— Не нужно, мистер Макхинлит.

Сен выровняла «Эвернесс» и развернула ее навстречу «Артуру П.» Капитан Анастасия прижалась лбом к стеклу, всматриваясь в серую муть.

— Кайл Бромли никогда в жизни не смог бы выполнить такой маневр, — проговорила она. — Дона Бромли сама правит. Хочет нас доконать, чтобы наши косточки растащили чайки, кальмары и Гудвиновы пески. Раз ей не удалось захапать «Эвернесс», пусть не достается никому. — Капитан Анастасия снова взялась за переговорную трубку. — Мистер Макхинлит, мы готовы к бою?

— Шуткуете, капитан? Я не знаю, как мы в воздухе-то держимся.

— Видимо, это значит, что ответ отрицательный. Что ж, один раз меня провели и другой провели, но больше вы Анастасию Сиксмит не одурачите. Мистер Шарки, вызовите «Артура П.». Не только Дона Бромли знает традиции.

Сен удерживала «Эвернесс» прямо перед носом «Артура П.», заставляя дирижабль двигаться задом наперед синхронно с противником. Сквозь метель было видно герб в носовой части корабля противника и кусок иллюминатора под ним.

— «Эвернесс», говорит «Артур П», — послышался резкий женский голос.

— Дона Бромли, — отозвалась капитан Анастасия. — Летаете бона.

— Капитан Сиксмит, я бы рада польстить вам в ответ, но, увы, слухи о ваших способностях сильно преувеличены. Не такой жены я хотела для Кайла, — провозгласила мамаша Бромли. — Не жаль будет сбросить вас в грязь — там вам самое место.

Шарки в бешенстве стиснул челюсти. Губы у него дергались.

Капитан Анастасия спокойно ответила:

— Я вызываю вас, дона Бромли. Объявляю при свидетелях, что вызываю вас сразиться один на один, здесь и сейчас.

Шарки вскочил на ноги. Лицо Сен побелело. Эверетт громко ахнул. Он раньше никогда не верил, что люди могут ахать от удивления. Капитан Анастасия жестом приказала всем молчать.

— Крис — старинный обычай, но право на личную сатисфакцию древнее. И насколько я знаю, если вызов сделан, от него нельзя отказаться. Так, дона Бромли?

Последовала долгая пауза, слышен был только треск помех. Эверетту показалось, что он видит какое-то движение в рубке противника.

— Обычай позволяет выставить вместо себя другого бойца. У меня нет привычки драться со старухами. Готова встретиться в поединке с одним из ваших сыновей.

Капитан Анастасия сняла палец с кнопки передатчика.

— Вас убьют! — заорал Шарки.

— Меня учил французскому боксу легендарный мэтр Гастино из Марселя.

— Ну и что? Кайл Бромли, он же… он же…

— Мужчина?

— Да.

— А я женщина, это вы хотите сказать?

— Палонес не должны драться с оми.

— Не люблю я это выражение: «не должны». Мерзкое, пакостное выраженьице. — Капитан Анастасия снова нажала кнопку передатчика. — Какой будет ваш ответ, дона Бромли?

— Вы прекрасно знаете, что отказаться мы не можем.

Эверетт ясно уловил желчь и злобу в голосе мамаши Бромли и подумал: «Ага, она тебя прищучила! Обыграла в твою же собственную игру, душа и сердце Большого Хакни, хранительница старинных традиций! Нашлась и на тебя традиция. Только вот чего же мы добились?»

— Встретимся через пять минут на борту вашего корабля, — сказала капитан Анастасия. — И я получу сатисфакцию.

Она подала знак Шарки оборвать радиосвязь.

— Конечно, вы правы. Я не могу победить, а они не будут драться честно. Мистер Шарки, мистер Макхинлит, вы меня слышите?

— Ненормальная, — отозвался голос из переговорной трубки. — Но я с вами.

— Недавно вы полезли в драку за мою честь. Мне это было не нужно, зато нужно сейчас. Джентльмены, я иду всего лишь тянуть время. Ваша задача — причинить как можно больше вреда «Артуру П.». Верю, что вы способны на многое. Мистер Сингх!

Эверетт вздрогнул. Его почти загипнотизировал танец снежинок на фоне «Артура П.».

— Мне понадобится каждый боец. Сен, оставайся на посту — ты должна править кораблем. Мистер Сингх, вы вписаны в судовую роль — будете сражаться вместе с другими. Мистер Макхинлит выдаст необходимое снаряжение. Ну что, ты готов, оми?