Странник удачи

Часть 2. Коварные духи восточных земель

От услышанного весь сон как рукой сняло. Уже светало. Воздух казался влажным, тяжелым, холодным, несмотря на то, что мы плыли по южным морям. Глаза открывать очень не хотелось, а фраза насчет восточного Края не давала покоя.

Края Инселерда – место, куда не следует заплывать. Что творится там – никто не знает, потому что еще ни один человек, пересекший границы мира, не вернулся обратно. Среди пиратов ходили слухи, будто там хранится немало сокровищ, и только трусливые морские преступники не мечтали уплыть из Инселерда в их поисках. В банды напрашивались иногда и разбойники типа Сорро. Их брали неохотно, потому что те не владели ни одним из морских искусств.

Если я попаду за Край, можно писать пропало, Нордэрда мне не достичь даже в следующей жизни. Но я во сне отчетливо слышу фразу, когда пропитый женский голос зовет некого Роджера и спрашивает его об отплытии именно в это проклятое место. Все ясно, что делают пираты в Утара – это их последний приют в нашем мире, дальше их ждет Край.

Когда я привыкла к свету и туману, то сумела разглядеть, что творится на палубе. Спиной ко мне стояла невысокая девица в тонкой шелковой рубашке до бедер, держащая в руке бутылку из-под рома, а лицом к ней (и ко мне) – Сорро с направленным на нее клинком.

– Как тебе подарочек, Лика? – с издевкой поглядывая на незнакомку, спросил он.

– Роджер! – протянула девица и кинулась разбойнику на шею. – Мой милый Роджер!

Сорро вовремя убрал меч в ножны, чтобы неадекватно соображающая особа не покалечилась о зигзагообразное лезвие и, стиснув зубы, простонал:

– Я не Роджер!

– Капитан! – не унималась она.

– Что это значит? – топнула ногой я, схватив подозрительную личность за плечи. – Кстати, Сорро, с добрым вас утром.

Разбойник с сожалением посмотрел на меня. Румянец покрыл его загорелые щеки, и он поднял глаза к небу, моля Единого избавить его от пьяницы.

Но полуголая девица не отпускала его. Как я поняла, она приняла Сорро за своего капитана Роджера, в которого, скорее всего, была влюблена.

– Ты что, похож на их босса? – вопила я.

Разбойник крепко взял ее за плечи. Ее длинные рыжие волосы копной упали на лицо, и большие глаза цвета вишни виновато смотрели из-под сбившихся прядей. Встреть я такую особу на улице, в жизни не подумала, что она преступница – лицо-то доброе, только щеки обветвенные.

– Разуй глаза, деваха! – орал он. – Я не ваш вонючий Роджер. Я Сорро Красная Бандана. И теперь это мой корабль!

Благодаря последней фразе, пьянчужка мигом протрезвела. Она выпрыгнула из его объятий и, прижавшись спиной к мачте, заорала.

– Роджер, у нас на палубе выкуп!

Сорро же стоял и свысока смотрел на нее. Какой Роджер, на палубе три человека: странник, я и эта подозрительная личность, штурвал подперт шваброй, а бригантина плывет на север, если за ночь не сменился ветер. И как бы громко девица ни кричала, народу не прибавилось и ситуация не изменилась.

– Нет тут ни Роджера, ни кого-либо из твоей шайки, малышка, – ухмыльнулся разбойник, извлекая из ножен фламмер.

Этот меч, по моему мнению, был самым опасным и выглядел страшнее остальных. Девушка вжалась плечами в мачту и, не в состоянии кричать, заревела.

– Ты убил их, разбойник с большой дороги?

Чтобы не терять престижа, Сорро подтвердил сей факт, хотя на его лице читалось: «Надеюсь, пьяница поверит». Я же готова была поспорить, что никого он и пальцем не тронул. Правда, откуда я так решила, если до того, как обнаружила себя на палубе, я беседовала с ками, и мое тело отдыхало от этого мира. А что, если россказни моего спутника о том, будто он нашел необитаемый корабль – ложь? Да какая разница, меня он не тронет, потому что я ему вредить пока не собираюсь. Вот доберусь до Нордстерна… но это случится не скоро.

Оказывается, пьянчужка являлась штурманом этой бригантины. Кличка ее – Рэтти, что в переводе с языка Централи, означало Крыска. Так называли ручных крыс, которых держали некоторые жители Града для забавы и ловли подковерных ящериц и насекомых. Настоящее свое имя рыжая говорить отказалась, бросила только, что оно не имеет никакого смысла, а в море все друг друга величают по прозвищу.

Когда банда Роджера Алой Короны прибыла в Утара перед отбытием к восточному Краю, пираты решили отпраздновать последнюю неделю в Инселерде. Пили дней пять напролет. Штурман Рэтти была единственной женщиной в команде из двух дюжин сильных мужиков, как она сама рассказала. Она и раньше любила горячительные напитки, и иммунитет к спиртному у нее был очень сильным. На четвертый день попойки, как она сама объяснила, она была пьяна в рым, и не соображала, что творится вокруг.

Вся жизнь для нее превратилась в постоянный сон с небольшими перерывами на нужник. Она не обращала внимания, пировал ли Роджер и остальные ее товарищи на палубе, или давно отправились в увеселительные заведения Утара.

Пришла в себя Рэтти тогда, когда почувствовала, что корабль плывет, рассекая волны. Она вышла на палубу, чтобы проветриться после пьянки. Так девушка столкнулась нос к носу с вооруженным Сорро. А что было дальше, я уже видела. И все это сбивчиво она поведала нам.

– Ладно, – улыбнулся разбойник, – пошутил я. Угнал я твой корабль, малышка. Думал, что он пустой. Ну, связал дюжину пьяных матросов да боцмана, оставил на берегу как ненужный хлам, а тебя, увы, не нашел, а то валялась бы там же. Откуда мне было знать, что госпоже штурману главарь вашей шайки пожалует отдельную комнату?!

Я перевела дух. Слава тебе, Единый, что на совести этого ужасного человека нет ни капли крови.

– Верни его в Утара, – повелительным тоном сказала Рэтти, сев под мачту.

– Нет, – резко заявила я.

– Роджер Алая Корона будет мстить тебе, Сорро, и умрешь ты в муках, – предупредила девушка, сощурившись. Но у нее не получилось напугать парня. Он звонко рассмеялся и заявил:

– Я только прокачусь на развалюхе твоего любимого Роджера до Хиноде-токай, а дальше ты, малышка, вернешся в Утара и отплывешь за Край со своей бандой. Хотя… – он замялся, – такую симпатичную девушку я бы туда не отпустил. Ты ведь не хочешь умирать! По глазам вашим вижу – не хочешь!

Рэтти, услышав эти слова, покраснела и потупила взгляд. Она начала мямлить что-то нечленораздельное, заревела, а потом довольно четко рассказала о своем житье с капитаном. Удивляюсь, как Сорро удалось разговорить эту девушку.

Не надо быть большим знатоком мужской психики, чтобы догадаться, зачем на пиратском корабле держали молоденькую женщину вопреки всем предрассудкам.

Рыжая Рэтти была родом с Архипелага Буи, из северо-западного моря. Родители ее умерли, когда девочке не исполнилось и десяти, и воспитывал ее старший брат. В пятнадцать его купила банда Роджера, и подневельный выпускник морской магической школы за год дослужился до штурмана. Говорили, он погиб в пьяной драке на второй год плавания. Тогда сестра и явилась на борт к Алой Короне. Она переоделась братом и запугивала убийц, и сперва даже капитан не заметил подмены. Все открылось через несколько месяцев, когда Рэтти отказалась идти в баню на одном из островов, а Роджер силой затащил ее туда и раздел.

С того дня пиратская жизнь рыжей штурманши превратилась в ад. Капитан, кок, два канонира, плотник, доктор, рулевой, боцман и даже абордажная команда и прочие мелкие подчиненные расписали по дням, кто когда проводит вечер с прекрасной женщиной.

Сначала ей понравилось, что столько пиратов уделяет ей внимание. Драгоценности, лучшая морская еда, отдельная каюта и даже собственный душ: о таком многие девушки на суше могли только мечтать. Но с каждым днем восторг улетучивался. Морские волки вместо галантности брали численностью. Когда кок первые две или три «вечера наедине» просто кормил ее вкусными блюдами и подходил к близким отношениям со штурманом очень аккуратно, матросы особо не церемонились и, начиная с одного «прекрасного» дня, начали использовать свои смены по расписанию для развлечений вчетвером. Но самым извращенным из всей банды Алой Короны, естественно, оказался капитан.

Каждый «свой» вечер он давал Рэтти испить грога (якобы приготовленного специально для него коком), и девушка забывала обо всем, что творилось с ней. После свиданий с капитаном матросы тыкали ей в спину пальцами и о чем-то хихикали. Конечно, подобные развлечения команда устраивала только в те дни, когда бригантина плыла в открытом море, и опасности сесть на мель почти не было.

На все вопросы: «Тебе не нравится» – девушке приходилось говорить клишированное: «Почему вы так подумали, капитан, я счастлива на этом корабле!» Иного Роджер и не подразумевал: он выделил девушке для работы самую большую каюту и всегда покупал бумаги для карт, точнейшие секстаны и однажды даже осчастливил штурмана игрушкой из Централи под названием «электрокомпас». Правда, игрушка просуществовала недолго. Через пару десятков дней она окончательно вышла из строя, и разгневанный капитан выбросил дорогую штучку в море, проклиная при этом Град и тамошних ученых.

– Так чего ты вешалась мне на шею с воплями «Мой любимый Роджер»? – не понял Сорро.

– Я… – замялась пиратская путана, – я боялась, что он на палубе. Ну, капитан. Верните бригантину в Утара. Потому что он нагонит нас, у него кроме этого суденышка есть еще и каравелла! Месть его будет страшна, и оставшиеся в живых позавидуют мертвым. Еще ни одному человеку, даже магу, не удалось поймать его. Пятьсот тысяч – вот награда за его голову!

Девушка закрыла лицо руками и заплакала. Мне никогда не были симпатичны пираты. Но эта рыжая штурман растопила лед в моем сердце. Сначала разбойник Сорро, теперь пиратствующая девица Рэтти, что же дальше будет? Стану я не королевой Нордэрда, а повелительницей вод морских, пиратской воительницей или предводительницей воров и грабителей.

– Получается, Рэтти, – я обратилась к ней, – Сорро спас тебя от капитана-тирана.

– Нет, – резко сказала она, – от Алой Короны нельзя уйти живым. Мой брат погиб, как мне кажется, из-за того, что попытался убить Роджера. Думаете, я спроста попала на этот корабль? На «Огненную стрелу»! Я хотела отомстить за Карла.

– Наивная девочка, – рассмеялся разбойник. – Запомни раз и навсегда: с пиратами нельзя играть в следователей и соглядатаев. Нехорошо это заканчивается. Так что, тебе придется вернуться. А если твой извращенец Роджер спросит, где ты была вместе с кораблем – наври ему чего-нибудь.

Глупый наивный Сорро. Окажись все так просто, не стала бы Рэтти каждую ночь отдаваться пиратам-извращенцам и нашла бы способ свести счеты с убийцей брата. И вообще, я бы ей не верила, будь она хоть трижды очаровательна. То она бросается на шею первому встречному, изображая любовь к капитану, а то вдруг расписывает о жизни с оным такими словами, что ее хочется взять с собой, увезти на Архипелаг Буи и выдать замуж за благородного рыцаря.

Поэтому, в отличие от моего спутника с большой дороги, я решила относиться к рыжей красавице с еще большим подозрением.

Ближе к полудню девушка привела себя в порядок. Она приняла ванну, пришла в себя после тяжелого похмелья и приоделась. Это поутру мне показалось, что пиратская путана – обычная лохматая девка. К обеду на палубу вышла самая настоящая западная принцесса.

Ее длинные немного вьющиеся волосы были заколоты красивой штуковиной из белой ракушки с темными шипами, а сама девушка надела голубое платье и белый камзол с золотыми погонами. Как бы ни презирал народ пиратов, но и у них была своя форма. Например, подобный камзол обычно носили помощники капитанов. Так что, возможно, эта женщина – главная на бригантине. Непростая у нас добыча на палубе.

Однако Сорро меня не слушал. Его поразила красота распутной морской девы, и он перестал обращать внимания на меня, благовоспитанную нордэрдскую принцессу. Он честно назвал свое имя, хотя Рэтти запомнила его еще с первого разговора.

Бортовой соглядатай, ничего иного не скажешь. Я же решила не открываться и перевела свое имя на утарское наречье – Бидадари. Разбойник вытаращил глаза и попытался сказать правду, но тут у меня с уст сорвалось такое некультурное, скорее даже пиратское:

– Заткнись, урод!

И я заехала ему коленкой в уязвимое место. Бравый разбойник согнулся пополам и проклял меня перед Единым, а Рэтти пропустила мимо ушей то, что мой спутник назвал меня Ликой.

– Ну, Бидадари, ты даешь! – хлопнула она меня по плечу.

Подобный жест свойственен близким друзьям, но я не хотела быть подругой этой молодой, но видавшей многое женщине. Меня не отпускало чувство, что она может завести нас в гиблое место и сдать банде Роджера Алой Короны.

Хитрая крыса, как и следовало ожидать, не стала нападать сразу. Она, словно вертихвостка, крутилась вокруг лежавшего на залитой солнечными лучами палубе Сорро, и выполняла перед ним роль опытного кока, потчуя моего спасителя блюдом, что в землях Хигаши зовется сушами – рисом с кусочками красной рыбы, завернутым в большой черный блин. То ли на бригантине остались заготовки для лакомства, то ли крыска сама его приготовила, – мне она не распространялась.

Вообще, Рэтти смотрела на меня подозрительно и презрительно. Она не удостоила меня ни одной фразой после «Бидадари, ты даешь!» и занималась только охмурением разбойника. Складывалось впечатление, что она мне не доверяла. А что, аккуратная девица, не то, что некоторые, чувствует, что я способна довезти преступников до Нордэрда и сдать властям за большие деньги. Уважаю, хотя и боюсь погони.

К полудню хозяйка корабля вытащила на палубу парусиновое зеленое полотно, на которое любезно уложила Сорро, сняла с него рубашку и принялась массировать ему спину, втирая очень вкусно пахнущий бальзам. Парень с довольной улыбочкой просил Рэтти продолжать. Так и отравить недолго. Помнится мне рассказ отца, когда моя прабабушка приказала прислуге втереть в тело моего двоюродного дяди ядовитый крем. Это было сделано для того, чтобы мой дед унаследовал трон. Таким же точно образом и Рэтти могла избавиться от Сорро, а потом спихнуть меня в море и вернуться с судном к своему капитану. Тогда в глазах Роджера она будет выглядеть героиней.

Я была единственным человеком на палубе, который мало-мальски следил за окружающей обстановкой. Странно, как пираты Роджера Алой Короны добились стольких успехов, если их штурман занимается всем, чем угодно, только не своими прямыми обязанностями.

На наше счастье на небе не было ни облачка. «Огненная стрела», рассекая лазурные волны, верно летела по тому курсу, что установила Рэтти. Ей очень понравилась идея Сорро со шваброй, и девушка решила воспользоваться ею, чтобы не постоянно находиться у руля. Жаркий южный ветерок ласкал мои золотистые пряди, и я уже совсем не обращала внимания на то, как пиратка лишила бдительности самого сильного члена нашей немногочисленной команды.

Сорро лежал на палубе в тонких летних штанах, а его одежда и мечи валялись под боком. Комзол Рэтти, словно еще один флаг развевался на одной из рукоятей штурвала, за которым следила я (чтобы швабра случайно не выпала), ничего в управлении судном не понимающая. Сама путана сидела на краю покрывала и рассказывала раскрасневшемуся разбойнику очередную байку из своей богатой на приключения жизни. Я и не предполагала, что этого человека так легко обворожить.

Интересная парочка: он потерял свое прошлое, а теперь спокойно прохлаждается, она украдена у самого страшного пирата в мире и тоже позволяет себе отдохнуть. Наверное, у этих преступников так принято – расслабляться в любой момент, когда есть возможность. Но как бы ни была красива морская крыса, мне она стала противна с первого взгляда, и я предусмотрительно держалась от нее на расстоянии. И, как оказалось, не зря.

Как все произошло, я и сообразить-то не успела. Наш корабль вдруг подскочил на волне и резко упал на воду.

– Лишь бы не дыра в обшивке! – вскочила Рэтти, бросаясь к штурвалу и, естественно, отталкивая оттуда меня.

Сразу же она приказала Сорро бежать в трюм проверять, не появилось ли пробоин. Но разбойник, казалось, ничего не слышал: он так разморился на солнышке, что вставать и делать что-либо ему не хотелось.

В результате корабль мотнуло в сторону, а мы с Рэтти увидели такое, что заорали одна громче другой. Громадная черная тень накрыла нас с ног до головы. Да что там, нас, всю палубу. Я боялась посмотреть на то, что заслонило нам солнце, но все же решилась.

Прямо перед нами из воды встало огромное животное с продолговатой зеленой мордой и зубами высотой с человека. Его озлобленные желтые глаза с круглыми черными зрачками уставились одно на меня, а второе на Рэтти. Ну все, конец. И тут нас заслонила широкая спина разбойника.

– Так, это еще что за сельдь-переросток? – зевнув, сказал он, задрав голову.

Он что, пытается пошутить, когда нас с легкостью может сожрать морское чудовище?!

Раздался лязг стали, и разбойник обнажил фламмер. Это только мне казалось, что он расслабился и потерял бдительность, нет, Сорро и его мечи никогда не расстаются.

Страшный морской монстр издал грозный рев и, раскрыв пасть, устремился прямо на нашу палубу. И тут произошло то, чего не ожидала не только я, но и Рэтти. Мечник ловко запрыгнул на нос чудища и полоснул его промеж глаз. Перламутровые пластинки, служившие покровом для животного, мелкими кусками разлетались по палубе. Мы с Рэтти, прикрывая головы руками, пятились все дальше и дальше от места сражения. Я слышала только, как Сорро произносил странные заклинания, когда колотил напавшего на бригантину монстра мечом. Скорее всего, эти слова заостряли меч разбойника, потому что раны, наносимые морскому чудищу, становились все глубже, и уже кроме чешуек, в нас летели и капли зеленой крови.

Этот то ли крокодил, то ли змей, то ли еще кто, уже потерял желание атаковать наше судно и, воя, извивался в воде, заставляя «Стрелу» подпрыгивать на высоких волнах, в то время как разбойник, с трудом удерживая равновесие, ждал подходящего момента, чтобы спрыгнуть с носа умирающего зверя обратно на палубу. Я и штурман крепко держались за фальшборт и громко орали. Больше от нас все равно никакой пользы не было. Зато Сорро отлично справлялся с упокоением гиганта. Несмотря на то, что палуба под ногами ходила ходуном, он твердо приземлился на ноги и упруго вскочил, занося фламмер для очередного удара. Какими отточенными, выверенными до каждого шага казались его действия, будто разбойник с самого рождения держал в руках тяжелый меч и тренировался денно и нощно на монстрах, подобных этому.

Вскоре мы с Рэтти перестали кричать, и восхищенно смотрели на то, как ревущее животное, медленно уходит под воду, дабы не связываться с жестоким человеческим защитником. Нескоро это создание снова выйдет на поверхность, чтобы подкрепиться человеческим мясом.

Уставший Сорро резко вложил меч в ножны и, равнодушно пройдя мимо меня, прижал к вспотевшей груди маленькую рыжеволосую путану. Мне все равно, не люблю я ни разбойников, ни пиратов, но почему меня так бесит его отношение к этой девице? Рэтти, наобнимавшись вдоволь, подошла к рулю и сверила курст по прикрепленному к штурвальной стойке компасу. Я же, чтобы не нервировать себя созерцанием откровенных отношений между людьми «вне-закона» спустилась в каюты и заняла уголок капитана Роджера.

Неужели кто-то думал, что нордэрдская принцесса станет спать на гамаках матросов!? Нет, нет, и еще раз нет – исключительно капитанское место! Кстати, я же являюсь и предводителем всей миссии «Возвращение Анжелики на родину», если кто забыл.

Пройдя по всем жилым помещениям корабля, я поняла одно: начальник любил себя больше, чем остальных вместе взятых. Когда все его подчиненные спали в двух-трех кубриках на гамаках при полном отсутствии всяческих удобств, Роджер занимал огромнейшую комнату, в которой имелась широкая двуспальная кровать, дубовый шкаф, стальной сейф, где и хранились, как я понимаю, карты островов сокровищ и бортовой журнал. А на большущем дубовом столе хаотично были разбросаны важные документы и письма.

На стене, прямо над кроватью, капитан развесил шкуру короткошерстного морского животного, серебристого в черные пятнышки, толстую плетку и тросы, которые заплел причудливыми узлами.

После того, как я увидела последнее, мне стало не по себе. Почему-то вспомнилась флиртующая с моим личным разбойником Рэтти, и сердце сжалось, когда я вспомнила ее рассказы.

Пусть пирует девица с Сорро на палубе, празднуя победу над страшным морским зверем, мне все равно. Я продолжаю жить, и это замечательно, и теперь я уверена, что с этим бравым парнем мне ничего не страшно. Надо будет только попросить у Централи награду раз в десять больше объявленного за моего бравого героя.

Я села за капитанский стол, достала чистый листок и аккуратным почерком описала все произошедшее со мной за последние несколько дней. Я никогда не вела дневники: в детстве не было никакой необходимости, а во дворце раджи дни ничем не отличались друг от друга, поэтому писать одно и то же – оказалось бы пустой тратой времени. Зато теперь приключения обещали сыпаться на мою голову одно за другим.

Красивые буквы ложились одна за другой на толстые желтые листки, фрейлина Джулия научила меня писать еще в малом возрасте. Теперь же меня увлекла не просто запись произошедшего со мной, а еще и начертание самих букв. Я так увлеклась этим занятием, что только хорошая встряска вывела меня из забытья.

Корабль опять мотало из стороны в сторону. Я, еле удерживаясь на ногах, добралась до двери и выглянула на палубу. Выходить туда у меня пропало всякое желание после того, что я увидела. Пока я занималась дневником, настала ночь, и корабль наш освещали два фонарика: на корме и на носу. Они прямо-таки плясали. Окинэко, стиснув зубы, тянула на себя шкот, а хозяин пытался привязать трепыхавшийся на ветру грот к рее. Рэтти стояла у штурвала. Сильный ветер развевал мокрые пряди ее волос, и уже успел сорвать и отдать в пасть моря ее красивую заколку. Казалось, девушка была нага: под сильным дождем ее тонкое голубое платье облепило тело и казалось прозрачным. Но девушка, мертвой хваткой вцепившись в штурвал, не замечала этого. Она стремилась развернуть корабль так, чтобы ветер дул в корму. Да, я прочитала все бумажки со стола капитана и теперь немного разбиралась в устройстве корабля.

– Что случилось? – крикнула я, но ветер подхватил мой голос и унес его в морские просторы, подальше от Сорро и штурмана.

Ни один не оглянулся на меня. Мне стало невообразимо стыдно за то, что они вдвоем борются со стихией, а я, хоть и принцесса и мне по статусу не положено ничего делать, сижу себе и пишу мемуары в капитанской каюте.

И все же мне довелось поучаствовать в этом приключении. Ни Сорро, ни Рэтти не заметили, как перед носом корабля образовался черный смерч, закрутивший морские волны в высокую воронку. Я видела несколько подобных явлений, когда с балконов в Хутане наблюдала за беснующимся зимой морем, однако в такой близости от себя смерч мне пришлось созерцать впервые. Он закручивал в себя все, встречающееся у него на пути. Не удивилась бы я, если вдруг и наш корабль разлетелся бы на мелкие щепки и продолжил движение по спирали летящей катастрофы.

Однако те серо-голубые смерчи, что рушили все на берегах острова Негара, вовсе не походили на этого черного, с позволения сказать, монстра, у которого, как мне показалось на мгновение, есть и рот, и нос, и всепоглощающая пасть, которую он разинул в предвкушении мокрой древесины, пиратского флага и трех человеческих тел.

И тут передо мной выскочила Ню в форме окинэко и начала злобно шипеть на разбушевавшуюся стихию, будто та была действительно, живым организмом. Благодаря кошке, на меня обратил внимание Сорро и кинулся к воронке, доставая на ходу катану.

Да и Рэтти тут же подбежала ко мне с просьбой присмотреть за штурвалом. Ладно, мне не жалко. Только страшно.

Эх, и нелегко это было, удерживать бешено рвущееся из рук колесо. Если бы мне это не удалось, Сорро с Рэтти пришлось бы отдирать от оси штурвала мои останки. Я, несомненно, была слабее штурмана, и мои руки не так уверенно удерживали руль. Однако я сумела найти устойчивое положение собственного тела. Да, сначала ноги скользили по мокрой палубе, я постоянно падала. Справиться со скользким полом мне помог плетеный из сушеной травы коврик, за котрым мне пришлось ползти до грота и обратно. Но зато после того, как я постелила творение утарских женщин под ноги, я могла не волноваться, что мою косу случайно намотает на штурвал при очередном падении.

Если бы мне суждено было просто удерживать руль, все оказалось бы слишком просто. Рэтти, доверившая мне работу рулевого, в несколько прыжков добралась до носа корабля и воздала руки к небу, словно южная жрица. Она опустила голову и начала, перекрикивая ветер, петь на непонятном мне языке.

Я старалась не отвлекаться от вверенной мне работы, но мне так хотелось дословно заучить песню, сложенную на таинственном языке древних.

Песнь ее получилась недолгой, но зато по ее окончании, в ладонях девушки засиял бело-голубой шар, который она направила прямо на смерч, а затем резко скомандовала мне:

– В сторону!

Не важно, в какую именно, и я, вспоминая действия нашего штурмана, начала крутить колесо вправо. Корабль послушался меня, и начал медленно поворачиваться. На большой скорости пронесся он мимо только что застывшего посреди моря айсберга.

Тут же шторм стих, облака начали рассеиваться. Сорро, отпустив канаты, стягивающие паруса, подошел к сидевшей на коленях Рэтти и поднял ее на ноги. Девушка, словно тряпка, повисла в его объятьях.

– Она израсходовала все силы, – сказал он, унося уснувшую в каюту.

Я же, первый раз в жизни ставшая свидетелем использования мощной магии, не могла выпустить штурвала из рук. Придворные фрейлины и маг-лекарь из Нордстерна не могли сравниться по силе со штурманом Алой Короны: их волшебства хватало, пожалуй, только на разогрев котлов, очистку помещений от пыти да лечение простудных заболеваний приближенных короля. О боевых магах мне доводилось слышать лишь легенды – будто в боях им не было равных, и что самые сильные волшебники способны одним заклинанием сразить с сотню неприятельских воинов. Однако после подобных действий, магам приходилось туго: они очень долго восстанавливали силы, а те, кто не рассчитал удар, могли и погибнуть. Окажись Рэтти на войне (коих в Инселерде не было лет триста), то вне всякого сомнения, вражеские войска бы опасались этой девушки. Она очень сильна, если смогла обратить смерч в ледяную глыбу. За любое колдовство назначена цена, учил меня мудрец в высокой дворцовой башне. Ничто в нашем мире не берется ниоткуда и не уходит в никуда: если ты прочел заклинания, ты должен заплатить за них своей силой. Наставник рассказывал мне про одну волшебницу, которая ценой собственной жизни спасла королевство на островах Буи. Очень надеюсь, что Рэтти не умерла, когда заморозила бушующий смерч. Как бы мне она не была неприятна, но смерти она после подобного поступка вряд ли достойна.

Обеспокоенная, я спустилась в каюту штурмана. Изголовье кровати освещала единственная лампадка, и в ее медово-оранжевом свете я видела только бледное как простыня лицо девушки и медные руки Сорро, расстегивающие пуговки на платье. Он бережно освободил грудь девушки от одежды и взял флакончик с бальзамом, что стоял на тумбочке у кровати. И тут раздался звук разбившегося стекла. Баночка с зельем выпала из рук разбойника, а он сидел, зажав в левом кулаке подвеску с шеи пиратки.

– Марина, – прошептал он, сжав медальон в кулаке. – Я не дам тебя продать во второй раз!

Он зажмурился, и даже при тусклом свете я заметила скупую мужскую слезу на его щеке.

– Вы что-то вспомнили? – чуть слышно спросила я, боясь разбудить Рэтти.

– Может быть… – глядя на подвеску, сказал он.

Что за мысли в сей момент витали в голове у разбойника, я не могла и предположить. Наверное, какое-то короткое, словно молния, воспоминание, связанное с этим украшением, проскочило в его голове и исчезло. И только имя… Марина… вспыхнуло и запомнилось.

– Она похожа на одного человека. Сорро встал и пнул под кровать остатки баночки.

– Есть бальзам? Ах да, ты не волшебница.

– Какой? – широко открыв глаза, спросила я.

Наверное, я выглядела полной дурой. Сорро обнял меня за талию и проводил за дверь. В этот момент мое сердце как-то неестественно быстро заколотилось, но я, глубоко вздохнув, утихомирила маятник жизни. Когда он закрыл за собой дверь, то взял меня за плечи и объяснил.

– Неужели принцесса не знает, что магам после колдовства требуется смазать грудь восстанавливающим бальзамом, не то их заклинание банально высосет всю жизнь.

Старец в башне рассказывал подобное, но я не особо слушала его, потому что сама не была наделена магической силой, а за других тогда беспокоиться как-то не хотелось.

Я кивнула, мол, поняла я все, и отправилась в капитанскую каюту: уж там-то должно было найтись лекарство для Рэтти.

Но все мои поиски по шкафам Роджера закончились безрезультатно. Да, я нашла кучу полезных вещей: карты государств, несколько огнестрельных стволов из Централи, розовые капсулки с неизвестным мне лекарством и многое другое. Один ствол, самый легкий и маленький, я спрятала себе за широкий пояс: коли магией не отличаюсь, хоть оружие будет. Розовые капсулы я тоже предусмотрительно засунула в глубину кармана, ровно как и лупу, увеличивающую картинки во столько раз, во сколько захочется, стоит только провести рукой по окружности ее обода. С помощью этой лупы я очень сильно увеличила Негара и окрестности Хинодэ-токай, однако, масштаб карты остался вне зоны моего понимания.

Как раз за рассматриванием карты и застал меня вошедший Сорро. Он был доволен, потому что ему удалось найти еще одну банку с бальзамом и натереть им тело девушки. У меня от души отлегло: по крайней мере, никто не погиб.

– Только это, Лика, – предупредил меня разбойник, – ты сильный бардак тут не разводи! Мы же обещали вернуть корабль Роджеру в целости и сохранности с живым-здоровым штурманом.

Я согласилась, но как только разбойник покинул мое жилище, принялась за старое. Пробудившееся во мне любопытство невозможно было усмирить, и я продолжила перерывать ящики рабочего стола Роджера. Да, я принцесса, но эти преступники: Рэтти и Сорро, – не лучшим образом влияют на мои манеры. Вот я уже роюсь в чужих вещах и запасаюсь ими, словно воришка. Хотя… чего расстраиваться – мне эти предметы нужны только для того, чтобы добраться до дома, потом я могу вернуть их владельцу вместе с большой наградой и скрепленной королевской печатью благодарностью.

О чем я и поспешила оставить записку в одном из опустошенных шкафов за подписью: «Анжелика, принцесса Нордэрда». Пусть знает морской тиран, какую честь оказала ему особа королевских кровей, воспользовавшись этим судном.

Набрав целый узел полезных вещей, я легла и попыталась уснуть. Пуховое одеяло господина Роджера располагало ко сну, однако, я не могла сомкнуть глаз. Как только сон пытался взять меня в свой сладкий плен, передо мной вставала обнимающаяся парочка: Сорро и Рэтти, и я бежала прочь, в явь и, тяжело дыша, смотрела на темный деревянный потолок собственной каюты.

– Успокойся, Лика, – шепнула я сама себе, – ну влюбился он в эту рыжую крысу с первого взгляда, тебе-то что? Муж он тебе будто!

И снова это неприятное видение. Нет, Сорро мне не безразличен. Точнее, моему глупому сердцу, которому не ведомо, что он преступник, а я – принцесса.

В конце-концов я уснула, и открыла глаза от ласкового похлопывания по плечу.

– Сорро, я тебя люблю, – прошептало мое сердце, а разум тут же встрепенулся, заставив меня подскочить на месте.

На меня по-доброму смотрели красные глаза Рэтти, и я почувствовала, как мне стыдно за мое сердце.

– Ты спала два дня, принцесса, – улыбнулась она, не обращая внимания на сказанное мной.

Эти разбойники в чем-то так замечательны. Окажись на ее месте любая придворная дама, она бы за мое признание в любви навек бы перестала со мной разговаривать и начала бы убеждать, что это она любит Сорро, а не я. Пиратке же, как мне показалось, вообще, все равно было кого любить, и собственности из разбойника она не делала.

Я быстро оделась и вышла вслед за Рэтти на палубу. Сорро стоял, прислонившись к мачте и поглаживал устроившуюся у него на руках Ню. Штурман же, как и полагается, отошла к штурвалу, потому что выравнивать курс на судне было некому. Того глядишь, оставил бы разбойник на борту всех пиратов, и проблем меньше возникло бы. Вдруг среди них нашлась бы еще парочка сильных магов, способных защитить нас от чудищ Хигаши-но-Чикию.

– Я успокоила демона моря, принцесса, – вывела меня из раздумий Рэтти произошедшее в ту страшную ночь. – Я не ожидала от себя подобного. Мне показалось, что с отсутствием Роджера моя магия стала сильнее. Но если бы мне не удалось, мы бы погибли.

– А почему ты тогда взялась читать заклинание? – любопытство мое не знало границ.

– Это была наша единственная надежда, Лика. Не попытайся я спасти судно, смерть оказалась бы неминуемой. Выбирая из двух условий, я склонилась в сторону того, где теплилась хоть какая-то надежда. Ты бы сделала то же самое, если бы чувствовала, что у тебя есть способ победить чудовище.

Хорошо сказано, только я в первый раз в жизни слышала об этом монстре. Рэтти, снисходительно мне улыбнувшись, решила поведать историю о звере морском. Сорро уже рассказывал мне о разных существах, населяющих Хигаши-но-Чикию. Так вот, демон, по рассказам штурмана, являлся тем, кто посмел потревожить его слуг, монстров, созданных богатым воображением жителей восточных земель, и материализованных благодаря специальной магии. Он не имеет тела и всегда является в виде смерча. Все, что нужно ему – жизни тех, кто посягнул на его собственность.

– То есть, мы должны были позорно сдаться и стать обедом первого водного дракончика? – почесала я затылок.

– Да, типа того, – Рэтти сверила курс с компасом.

– Наивный глупец, – фыркнула я.

– Но теперь он года три не сможет никому навредить, – хихикнула моя собеседница.

Зато потом разозлится и бросится искать по всему Инселерду маленькую, но сильную волшебницу, которая посмела заморозить его посреди моря. Я поспешила высказать свою догадку Рэтти, однако та рассмеялась.

– Не получится! Первое, я через семь дней буду уже за краем вместе с Роджером. Второе – демон моря никогда не станет искать того, кто смог сковать его.

Самоуверенная особа, ничего не скажешь. Лишь бы она не сдала нас Алой Короне как рабов.

Сорро, отпустил Ню на палубу и подошел к нам и всмотрелся вдаль, где становились все более различимы гористые берега. И через некоторое время перед нами предстали отвесные серые скалы, уходящие высоко в небо, а у самой кромки воды большим пестрым пятном простиралась столица восточных земель.

– Хиноде-токай уже близко, Рэтти, пора бы сменить флаги.

– Приступай, – повелительным тоном скомандовала штурман, и мой личный разбойник быстро спустил черный флаг, отвязал его и вскоре поднял на верхушку мачты белую материю с красной каймой, знак эстэррских торговцев.

Пока он занимался нехитрой маскировкой пиратского судна, я мерила длину палубы шагами, так как больше все равно делать было нечего. И тут у меня возник очень интересный, настороживший меня вопрос: «Почему такая сильная волшебница как Рэтти не могла покрыть коркой люда капитана и всю его банду?» Но ответа на него я пока не знала. Только подозрения все глубже прокрадывались в душу.

Чем больше мы приближались к берегу, тем выше мне казались скучные серые скалы, на которых, словно кукольные, устроились яркие невысокие домики столичных жителей. Лишь одна гора поросла чем-то нежно-розовым, и на ее вершине красовался внушительных размеров дом в несколько этажей. Скорее всего, он принадлежит правителю, – подумалось мне. Красное строение с пятиярусной крышей, с гордостью возвышалось над городом и морем, олицетворяя величие правящей династии.

– На большом корабле только три человека – подозрительно! – заключила я.

– А кто сказал, принцессочка, – ухмыльнулась Рэтти, – что я не сгружу вас двоих в шлюпку и не заверну судно обратно на юг?

– Даже не откушаешь на постоялом дворе? – удивилась я.

Мало я знала об этом мире. Оказывается, в Хигаши, по словам штурмана, не имелось ни одного такого заведения. Все гостиницы располагались при чайных домах и держались очень сильными магами, которым рыжей крыске очень не хотелось появляться на глаза. Почему – а потому что эти волшебники могли запросто узнать ее сущность. Еще одна тревожная нотка – девушка скрывает от нас слишком много, как бы она не сдала нас капитану.

– Да и не хочу я кушать, – отмахнулась она. – Кроме того, у меня в этом городе дурная слава, и это основная причина моего отказа.

– Ладно, договорились, – вежливо улыбнулась я Рэтти, – мы, словно рыбаки, уплываем на шлюпке, а ты тут же отчаливаешь обратно.

– Если что, мы пойдем на запад до Кёкай, – встрял Сорро, – а потом на юг – в Бат.

Детская наивность! Он же только что дал наводку целой банде непобедимых пиратов на прекрасную принцессу северной страны! И я, наплевав на все хорошие манеры, заехала разбойнику по затылку.

– За что? – чуть не плача, посмотрел он на меня, словно обиженный котенок.

– За все хорошее! Хотела напомнить, что кто-то обещал мне безопасное путешествие.

– Бидадари, да ты прирожденный пират! – думала, что похвалила меня, Рэтти. Еще этого мне не хватало.

Я обиделась и спустилась в капитанскую каюту посмотреть, не осталось ли там еще каких полезных вещей. Но, ничего не найдя, я снова вернулась к спутникам. Так мы и стояли на носу, разглядывая красные крыши с задранными к небу уголками приближающейся к нам столицы восточных земель. Никто не хотел прощаться первым.

Кто такая Рэтти? Я боялась ее, но как человек рыжая повелительница льда в глубине души была мне приятна. Она могла натравить на нас банду Роджера – это ужасно. Но как она понимала меня, не обижалась за то, что я бессознательно любила Сорро, в котором и сама пиратка души не чаяла. Сорро. Странный человек – он назвал ее как-то Мариной. А что если… они знали друг друга… а вдруг разбойник – тоже из банды Роджера? О, Единый, к каким людям я попала! Ничего, не справлюсь! Отпущу Рэтти подобру-поздорову. Она знает, куда мы направимся, и может привести мне крупную добычу – Роджера Алую Корону, и если мне удастся уговорить пирата привезти меня в Нордстерн, то казна моей страны пополнится на весомую сумму в шестьсот тысяч. Искоса я посмотрела на будущих заключенных: Сорро и Рэтти. И я пыталась убедить себя, что мне их не жалко. Я ненавижу преступников. Даже если не знаю, за какие грехи Централь готова дать такую большую награду за их головы.

Слышал бы мудрец из башни мои наивные измышления, давно бы велел прекратить эту бессмысленную игру с огнем. Но я была одна, без фрейлин и наставников, и мне предстояло принимать решения самой. Пожалуй, я попала в самую лучшую школу, где приходится учиться жизни на собственных успехах и ошибках.

Но надо прощаться. Рэтти подвела меня, Сорро и Ню к одному из бортов и молча показала на шлюпку, которую мы можем отцепить.

– А как же Алая Корона? – забеспокоилась я. – Он же недосчитается!

Но штурман только отмахнулась, заверив, что убедит пирата, будто шлюпку оторвало во время шторма. Слабо я в это верила, но девушке, не один год плававшей на корабле, виднее, как ей врать на предмет отсутствия лодки. А Рэтти ведь еще не знала, что я взяла на время некоторые предметы ее капитана. Не сомневаюсь, Алая Корона придет в ярость, когда не досчитается кое-чего из своей коллекции оружия или розовых пилюль. Но и его подчиненная даже не усомнилась в моей порядочности и не стала проверять содержимое серого мешка из парусины, который я перекинула через плечо. Нехорошо, Лика – воровка. Но мне нужно выживать, поэтому и стараюсь.

– Идем, Лика! – крикнул мне Сорро, устроившийся на веслах.

Не без помощи Рэтти я перелезла за борт и, зажмурившись, чтоб не закружилась голова от взгляда на пляшущие волны, устроилась на корму шлюпки. Вскоре ко мне на колени приземлился и легкий зеленый комок, нэко Ню. И только после этого, раскачиваясь, шлюпка стала спускаться на воду. Бедная девушка, ей приходилось крутить такой тяжелый рычаг. Но разбойник не мог помочь ей: не раздвоиться же ему. Пусть лучше сидит на веслах и везет меня в Хиноде-Токай, нежели возвращается на Негара с подозрительной рыжей волшебницей.

– Готово, капитан! – отрапортовала Рэтти, когда лодка уже мерно раскачивалась на волнах.

– До встречи, рыжая! – подмигнул штурману разбойник, и Рэтти, утерев слезу, помахала нам. – Надеюсь, Роджер не сильно разгневается на тебя за прокат корабля.

– Я тоже на это надеюсь, – всхлипнула она.

А дальше Сорро налег на весла и целый час греб к берегу, стараясь не смотреть вслед уплывающей на юг бригантине. Нелегко расставаться с товарищами. Только подобное слово у меня пока не вязалось с рыжей штурманшей. Для меня она еще не доказала свою верность, чтобы записывать ее имя в список лучших друзей.

– Вы… влюбились в нее… – робка спросила я, искоса поглядывая на разбойника.

– Нет, Лика, – холодно ответил он. – Мне кажется, что я слышу в ней голос прошлого.

– Поэтому вы хотите быть ближе к ней?

– Да.

– Я ее боюсь, она уплыла за капитаном. Вы не задумывались, почему она не атаковала его и команду магией, хотя, могла бы?

– Нет, она никогда не вернется к Роджеру, – уверенно заявил Сорро и, не обращая на меня ни малейшего внимания, продолжал грести. – Побоится. И правильно сделает. Она придет к нам.

Я подняла брови от удивления. Такой проницательности от странника я не ожидала. Ладно, посмотрим, кто окажется прав. Только спорить я с ним не собираюсь. Я прикусила губу и смотрела на лазурное небо с плывущими по нему воздушными белыми облаками. Сейчас самое время загадать желание. Если Рэтти вернется с Роджеру – мой путь домой окажется коротким и безопасным, а коли сбудутся слова Сорро – вот тут я не смогла придумать. Загадывать что-то неприятное не хотелось, а вдруг сбудется. Но и второе хорошее желание противоречило обряду загадывания. Шальная мысль проскочила вдруг в моей голове – если Рэтти к нам вернется, значит, путь домой будет тернист и не легок, но в конце его мы все что-нибудь да найдем. Размыто и не так радужно, как первое желание. Должно исполниться одно из двух, если до Единого добрались мои мысли.

Мы высадилась на узком пляжике в пригородах Хиноде. Оставив шлюпку в качестве подарка тем, кто ее случайно найдет, отправились в сторону города.

В отличие от Негара, тут хоть и светило солнце, но было вовсе не жарко. От серых камней словно веяло прохладой, да и морской бриз не отличался теплотой. Холодные синие волны разбивались о прибрежные скалы. А чахлые желтые растения, пробившиеся сквозь твердь камня наружу, казалось, чахли в этой сыроватой прохладной серой пустыне. Всего несколько дней мы плыли на север, и так сильно изменились пейзажи. Такой уж климат у нас в Инселерде: за морем. Хребтом или просто на противоположном берегу реки уже другой.

Унылые крестьяне в мятых коричневых робах словно непосильную ношу везли за собой телеги на колесах с половину человеческого роста. Где они выращивали столько зерна, коим грузились, для меня пока оставалось загадкой. Интересно, где в этих скучных серыех пустошах прячутся очаги плодородия.

Горожане, особенно прогуливающиеся по центру столицы, очень сильно отличались от уморенных перевозкой мешков крестьян. Эти люди в длинных светлых халатах медленно шли, прикрывая головы тонкими бумажными зонтиками, словно холодное солнце могло напечь им головы. Некоторые из них останавливались посреди улицы и обсуждали некое торговое судно, что развернулось и уплыло на юг, не дойдя до города совсем немного. Прохожие говорили, как ожидали, что большое судно привезет к ним в город новые ткани с Негара, доски из джунглей или какой другой товар. Я прекрасно понимала, о каком судне шла речь. Нет, так называемые торговцы не везли в восточные земли ничего. То была наша бригантина, сомнений не возникало.

Я шла, оглядываясь по сторонам. Жители столицы окидывали меня подозрительным взглядом и о чем-то перешептывались. Понимаю, Сорро подарил мне костюм пирата, меня таковой и считают. Словно у меня на лице клеймо стоит: «Лика – пират!» Да еще и эти вещи в мешке, сто раз себя прокляла, что украла их у Роджера. Все равно – предметы эти были взяты на всякий случай, и применения большинству из них я не знала.

Мне были не знакомы обычаи и законы Хигаши, поэтому я и боялась. Зато Сорро как всегда был невозмутим. Он взял меня за руку и затащил в магазин с одеждой, если верить по двум вывешенным у порога ярким халатам, потому что узорчатые буквы восточных народов я не разбирала.

– Эти платья называются кимоно, – пояснил он, – показывая мне шелковые наряды, которые носили местные жители.

Я никогда в жизни не видела еще таких красивых шелков: розовых с фиолетовыми полосами, на которых черным художник изобразил изящные силуэты деревьев, а синим – высокие горы.

Сорро скрылся за ширмой и вскоре вышел оттуда в красном, как и его косынка, кимоно, на котором деревья художники изобразили белой краской. Только черные сапоги с широкими носами и три меча выдавали в нем чужестранца.

– Госпожа, – обратился ко мне продавец, маленький лысый старичок в черном одеянии в серую клетку, – не угодно ли вам тоже подобрать себе платье.

– Да, мне вон то, зеленое, – я подошла к изумрудному кимоно, – на котором золочеными нитями мастер вышил солнце и дракона, а серебристыми – изящную ветку с маленькими листочками.

– Вкус, достойный джоуоу-сама, – почтенно сказал продавец. Не знала я тогда еще, что джоуоу-сама на местном наречии – королева.

Выбранное мной платье сильно облегчило кошелек Сорро, но я сделала вид, что не заметила выражения на его лице, с которым он прощался с украденными на корабле монетами.

Наряжать меня вышла хозяйка дома, как представил ее продавец, Нико-сама. Это была невысокая черноволосая женщина, в желтом кимоно с розовым поясом. Она отвела меня в дальнюю комнату, где и занялась моей внешностью. Обряду облачения уделялось тут огромное внимание, будто ками денно и нощно следили за одеждами жителей.

Не знаю, что делал Сорро все это время, но я почувствовала себя принцессой в первый раз за последние два десятка дней. Заботливые нежные руки Нико-сама втирали в мое тело чудно пахнущие мази, когда я, раздетая лежала на бамбуковом коврике. Сначала мне казалось, что вокруг холодно, но после массажа я поняла, насколько ошибалась. Хозяйка магазина нарядила меня в выбранное мной кимоно и повязала белый пояс, а потом принялась укладывать мои золотистые волосы в духе местных традиций.

– Почему вы так заботитесь обо мне? – набралась, наконец, храбрости спросить я.

Я не видела лица Нико, но почувствовала, как она по-доброму улыбнулась.

– Принцесса, потому что тебе удалось разглядеть истинный рисунок.

– Что? – ничего не понимая, спросила я.

– Умирая, мать наставляла мне, – тихо сказала Нико, проводя гребнем по моим волосам, – чтобы я или мои потомки продали сей наряд только женщине, которая увидит в хитросплетении золотых и серебряных нитей дракона, присевшего на ветку.

– Получается… – ахнула я, прикрывая рот рукой. Я не на шутку испугалась.

– Ничего страшного, – погладила меня по затылку хозяйка, – возможно, ты сумела разглядеть узор потому, что ты чужестранка. Девушки восточных земель называли это платье сущей безвкусицей. Я бы с радостью убрала его с продажи…

Я резко повернулась, что Нико не успела зафиксировать мою прическу черной блестящей палочкой и отстранилась.

Наверное, мое лицо выражало такой неподдельный страх, что бедная женщина вжалась плечами в тонкие стены из папируса.

– Я что-то не то сказала?

Мое невинное лицо заставило ее успокоиться, и разулыбавшаяся Нико подошла ко мне и села на пеструю подушку.

– Понимаете, северная принцесса, из поколения в поколение у нас передается одно наставление, – чуть слышно сказала она. – Продать зеленое кимоно с драконом только той, кто узнает среди узоров легендарное существо.

Я, хлопая ресницами, не спускала с нее любопытных глаз. Но, увы, Нико не стала распространяться. Если выбранный мной наряд настолько ценен, то я сочту за честь получить столь шикарный подарок из рук восточных жителей. Хорошо, что они во мне не узнают сбежавшую рату и не желают скорой моей смерти.

– Как погляжу, девочка, ты пока ничего не знаешь, – прервала молчание хозяйка, – а я не могу открыть ни одного секрета, потому что мне ничего не известно. Тебе придется раскрыть тайну этого кимоно самой. Скажу одно – написанное три тысячи лет назад пророчество, начало сбываться: ками спустились на землю, демон морской повержен смертной, а принцесса возжелала вернуть себе шкуру дракона.

Теперь уже я чуть не снесла тонкие стены гостеприимного дома. Нико не путешествовала с нами, но она знала и о моем сне, и о подвиге Рэтти. Чешуя дракона не выходила из головы. Я самопроизвольно провела рукой по бедру и почувствовала, что кимоно мое сшито не из обычного мягкого шелка. Мои пальцы коснулись мелкой чешуйки. Но, глядя на наряд, я не отличала в нем боевого одеяния.

– Если интересно, – прошептала мне хозяйка, – я знаю всего один куплет:

Когда взлетит над тленным миром Он, – Кто ростом будет выше гор Централи, – Воскреснут Королева и Дракон, Которые веками мирно спали.

Значит, все, что произошло со мной – не случайно. А что, если и мое похищение на Негара, и лишение Сорро памяти – тоже звенья этой цепи.

– Мне кажется, что на этом кимоно вышит тот самый Дракон из песни. Всего в ней четыре куплета. В каждом из них поется про какие-то события, что ведут мир к гибели или процветанию. Что из предреченного сбылось, а чему еще предстоит произойти – мне не ведомо. Старец, которому явилось провидение, спрятал куплеты по одному в каждой стране, чтобы злые силы не смогли воспользоваться песнью в своих целях. Последовательность куплетов тоже не известна. Но ее нужно восстановить, потому что стихи скрывают в себе самое могущественное защитное заклинание Инселерда.

Мне стало страшно, но я решила не показывать вида, и еще раз погладила бедро и приласкала дракона:

– Считай, что принцесса положилась на тебя.

Интересно, он слышал? Хотя больше всего меня волновала Нико, которая рассказала мне, фактически первой встречной девушке, чуть ли не все древние тайны мира. Получается, теперь она надеется на меня, а это кимоно – не просто наряд, в котором я пару дней буду ходить по восточной столице, но и какой-то сильный артефакт. Если верить мудрецу-наставнику, то волшебные вещи всегда находили своих владельцев и не ошибались. Значит то, что кимоно досталось мне, было предначертано Судьбой. Кимоно – одежда восточных земель, семь лет назад меня похитили и перенесли именно на восточный остров. Получается, неминуемая встреча артефакта и его хранителя была предписана задолго до того, как я положила глаз на красивое изумрудное одеяние.

И тут в комнату вошел Сорро. Нико откланялась и оставила нас наедине, сказав, что это просторное помещение, в котором из мебели был лишь стол высотой чуть ниже колена, – наш ночлег. Разбойник поклонился гостеприимной хозяйке.

– Эй, Лика, чего ты им сказала, раз они так трепетно к тебе отнеслись? Вроде они не знают, кто ты.

Не стоит пока говорить страннику, что мое кимоно не совсем обычное. Не то еще захочет продать мой ценнейший артефакт в ближайшей лавке. Одним словом, я решила промолчать и пожала плечами.

Для начала не мешало бы разобраться, частью какой легенды является кимоно с драконом и почему именно я смогла разглядеть на нем дракона, когда остальным этот наряд представлялся безвкусной вышивкой. Больше всего меня пугала мысль, будто кому-то стало известно, что я хранитель золотого дракона, и он всеми силами желает избавиться от меня и заполучить артефакт себе да уничтожить весь Инселерд? Размечталась, героиней себя возомнила! Пророчество вскружило голову и я тут же решила, что я спаситель мира. Какие глупости! Кимоно, скорее всего, просто используется для обольщения молодых князей, и кроме приворотной магии в нем ничего нет. А вот песня, которая пересказывает все наши приключения в юго-восточном море, не дает покоя: словно кто-то подглядывал за мной, Рэтти и Сорро и в качестве неудачной шутки попросил хозяйку магазинчика зачитать нам пророчество.

Мне так хотелось, чтобы мои наивные мысли были правдой. Только в глубине души засел неведомый мне кто-то и шептал, что я просто тешу себя ложными надеждами.

Решено, мне надо срочно возвращаться домой, и не через Джанубтераб, как хочет Сорро, а через горы на север до Винтера: и быстрее, и надежнее, что бы там ни говорили всякие разбойники о страшных монстрах. Только в Нордстерне, в собственном дворце, мне будет воистину спокойно. Там я соберу армию, и мы двинемся по миру собирать куплеты старого предсказания.

– Сорро, – решительно заявила я, – сейчас же выдвигаемся на север.

– Но мы обещали Рэтти… – попытался встрять он.

– Клятва какой-то гулящей пиратской девице стоит больше жизни единственной наследницы престола Нордэрда? – я вскочила, руки в боки. – Если вы так считаете, паршивый разбойник, то я сейчас же отправлюсь к кокуо и, первое, попрошу у него помощи, защиты и содействия.

Я надеялась на то, что он кинется мне в ноги, умоляя забыть эту затею, но он спокойно сидел, скрестив руки на груди, а его Ню нарезала круги вокруг стола.

– Иди, мне же легче, не надо будет доставлять в Бат зазнавшуюся истеричку.

Я, шмыгнув носом, гордо прошествовала мимо него и вышла в город. Хоть и настало время обеда, кушать мне совершенно не хотелось. Пусть Ню лакает молоко из глиняной миски, а спасший меня несколько дней назад от смерти уплетает за обе щеки черные блины из водорослей, у меня есть незавершенное дело, и пока я с ним не разберусь, меня не привлекает ни одно из национальных лакомств Хигаши-но-Чикию.

Возвращение домой так близко! Стоит только подняться в гору до королевского дворца.

Теперь, когда на мне было одеяние местной жительницы, на меня не таращились и не рассматривали меня так, словно мое лицо было им знакомо по розыскным листам. Некоторые даже спрашивали дорогу до какой-нибудь улицы, в некое заведение или к неизвестной мне достопримечательности – Пасти Дракона. Нет, я не местная и с трудом разбираю восточный диалект.

Не стоит забывать, что я была одета в шкуру дракона. Кто-то из встречных припоминал это платье, висевшее не один год в лавке у Нико. Эти люди долго провожали меня взглядом, а иногда кричали на всю улицу:

– Смотрите, нашелся покупатель тому самому кимоно!

Я тешила себя мыслью, что никакого страшного пророчества или ужасного заклинания с моим нарядом не связано, а люди так бурно реагируют на меня только благодаря дороговизне моего кимоно. Шкура на самом деле выглядела очень дорого, и слова продавца о достойном принцессы выборе могли быть истиной.

Возможно, даже мои золотые волосы не выдавали во мне чужестранку, ведь жители восточного государства отличались от остальных народностей Инселерда разноцветными волосами. Красили они их специально или это было от природы – я не знала, и пока меня это не особо интересовало. Куда неприятнее оказалось идти по улице, где разговаривали на незнакомом тебе шепелявом наречии. Несмотря на большое число выражений из всеобщего языка, введенного в Инселерде лет сто назад, до сих пор жители Хигаши заменяли некоторые названия и титулы устаревшими словами. Мне иногда казалось, что, прибыв в восточные земли, я очутилась в другом мире.

Но я поставила перед собой цель и хотела во что бы то ни стало достичь ее. Высокий дом с малиновыми, красными, розовыми крышами-уровнями – вот куда я стремилась. У кокуо была очень серьезная охрана, поэтому так легко простая смертная, коей я сейчас и являлась, и подойти к его дому не могла.

– Почтенные стражники, – сдуру обратилась я к плечистым парням в белых рубашках и красных юбках, державшим тяжелые длинные катаны. – Я принцесса государства Нордэрд, и я хотела бы повидать кокуо-сама.

Наивность. Конечно же, стражники усмехнулись моим словам и вежливо попросили уйти подальше от оцепления. Печально. Глупо было на что-либо надеяться. Принцесса в одиночку бродит по улицам соседнего государства – бессмыслица! Без телохранителей и свиты – где такое видано? Только такой глупый человек как Сорро мог поверить на слово, что я особа голубых кровей.

Ни с чем я вернулась в дом к торговцу и села напротив разбойника, который до сих пор со страшной скоростью поедал черные блины и даже не предлагал мне попробовать.

– Повидала кокуо? – равнодушно спросил он, проглотив очередной блин.

– Нет. По его лицу скользнула насмешка.

– А хочешь? Он еще спрашивает!

Весь день мы провели в гостях у продавца одежды и его замечательной жены, а к вечеру Сорро переоделся, собрал всю нашу поклажу и расплатился с хозяином. Еще одна причина, отчего я не люблю разбойников – они путешествуют ночью, когда нам, принцессам, положено спать. Ню бежала впереди и пыталась завести дружбу с каждой встречной зверушкой.

Еще днем, прогуливаясь по городу, я приметила, что многие жители Хиноде держат при себе маленьких мышек, котиков, собачек, зайчиков. Не удивлюсь, если эти милашки могут превращаться в крупных монстров типа Ню и сражаться за жизнь своего хозяина.

Сначала Негара, потом столица Хигаши – я узнавала о родном мире все больше и больше, и мысли о том, что двадцать лет я жила отрезанной от всего этого, угнетали меня. Я прекрасно знала о Нордэрде и его обычаях. Попав в плен к радже, а именно этим словом я бы назвала свое замужество, я потеряла даже это. Смешно сказать, что я была рату и ничегошеньки не ведала о собственном народе и государстве. О мире я знала мало – только названия земель и как выглядели коренные жители. Остального принцессе Нордэрда мудрый наставник рассказать не успел.

Нэко семенила маленькими зелеными лапками впереди нас, но никто из зверушек не собирался заводить с ней дружбу. Наоборот, питомцы столичных жителей, только завидев киску разбойника, прятались за подолами кимоно своих хозяев.

Алое солнце садилось за высокими черными силуэтами гор. Где-то там, далеко на западе, возвышается над Инселердом Град, столица мира, но отсюда не видно даже границ Централи. Облака, окрасившиеся в закатных лучах в насыщенный фиолетовый цвет, поблескивали золотым. Крыши домов приобрели завораживающий оттенок, а по стенам то тут, то там, ползли черные полоски вытянутых теней прохожих.

Мы поднимались все выше и выше в гору. Море цвета рубина, а именно таким оно выглядело вечером, осталось далеко внизу. С той улочки, по которой мы сейчас шли, открывался замечательнейший вид на восточную столицу. Разноцветные фонарики, подвешенные по краям крыш домов, с высоты смотрелись словно яркое полотно, сброшенное к морю. Днем, когда я шла той же дорогой, я не впечатлилась увиденным. Зато сейчас я отставала от разбойника и Ню. Я свешивалась через деревянные перилла, чтобы впитать в душу только самые лучшие воспоминания от Хиноде, запах черных блинов с красной рыбой, доносящийся чуть ли не из каждого дома, пестрые, но такие красивые одежды местных жителей, которые мне показались воплощением вида на столицу с верхних улиц.

– Лика, – кому надо к королю? Тебе или мне?

– Мне, – наконец-то отвлеклась я от созерцания прекрасного.

– Тогда слушай мой план! – приказал Сорро.

Да как он смеет говорить таким тоном с принцессами! Ладно, если он поможет мне без проблем добраться домой, то я так и быть не буду сдавать его властям.

Стражники несли свой караул: мечи наготове, взгляд устремлен вдаль единственной улицы, ведущей к воротам. Мышь захочет пробежать – пресекут. Другими путями во дворец и не попасть – кокуо избрал для своего дома самую высокую гору, поросшую густым лесом из низкорослых, но ветвистых колючих деревьев с розовыми лепестками и огромными, размером с ладонь, белыми цветами. Как наследница престола, я еще днем оценила правильный выбор властей. В такое жилище сложно будет проникнуть даже самому опытному убийце. Но мне, чтобы добиться аудиенции с королем, предстояло именно тайком очутиться в тронном зале.

Идею проникнуть внутрь вместе с продовольствием Сорро отверг сразу же. Телеги проверяются дважды, и чтобы проехать незамеченными сложно сделать это даже в бочке с дегтем. Как он рассказывал, в этом дворце имеются очень интересные ворота, которые способны посчитать, сколько душ прошло через них. Он уверил, что это одно из изобретений ученых из Централи. Если это так, то устройство не обмануть.

Откуда это было известно разбойнику, я спрашивать не стала: наверняка устраивал грабительский набег на короля.

– Ню! – скомандовал он.

И котенок, спрыгнув с его ладони, обратился мохнатым шаром, или как назвал эту форму хозяин, борунэко.

– Лика, наверх! – второй приказ, и я оседлала меховушку.

Так началась наша операция «Принцесса Лика у кокуо». Первый шаг сделал разбойник. Он выскочил из зарослей и побежал с катаной на стражников. Те на мгновение стушевались, и только после того, как он ударил парочку из них обратной стороной меча, кинулись в атаку. Делали они это, словно напоказ, красиво взмахивая клинками, картинно прыгая и произнося заученные пафосные фразы на местном наречии.

Завершив действо, они встали по краям дороги, склонив головы перед победившим их разбойником, причитая:

– Ритуал окончен, мы обязаны пропустить почтенного Шинигами.

Эта фраза спутала все наши планы. И Ню, мигом превратившись в большую кошку, прошествовала мимо охраны. Нас принимали не за тех, кем мы были на самом деле. Что же, пусть так, лишь бы добраться до покоев правителя. Я хотела было что-то спросить, но Сорро, склонив голову, молча прошел мимо стражи, ведя за собой кошку, на которой ехала я.

Меня крайне настораживало происходящее. Конечно, не могло не радовать то, что получилось избежать совершенно не нужной резни со слугами кокуо, но на душе все равно скребли и кошки, и нэки: что-то стряслось во дворце, коли слуги встречают нас как высших. Да и разбойник не проронил и слова с того момента, когда стража приняла его за духа Смерти.

И тут я увидела страшные ворота из Централи. В темноте они светились ужасающе-яркими красными кругляшами, а их зловещий черный силуэт будто приглашал нас с Ню пройти под их аркой, только конца этого пути я не представляла. По стенам, прилегающим к воротам, предусмотрительно пустили колючее вьющееся растение, шипы которого я сумела разглядеть в красных вспышках света, мигающего вверху арки. Сорро тоже устроился на спину к Ню, обхватив меня за талию сзади.

– Перепрыгнем их! – шепнула я кошке единственное верное, как я поняла, решение. Ведь врата запросто отличили бы нас от Шинигами, и тогда пиши пропало. И нэко, спружинив обеими лапами от земли, взмыла в воздух.

Разыгравшееся любопытство заставило меня поднять голову. Ух, лучше бы я этого не делала. Я вцепилась ногтями в голую грудь Сорро и боялась отпустить его.

Сильный порыв ветра вырвал две деревянные спицы из моей прически, и я проследила за полетом палочек. Земля ушла из-под наших с Ню ног и стремительно удалялась во тьму ночи. В ужасе я зажмурилась и пришла в себя только когда почувствовала, как меня что-то тянет вверх, заставляет взмыть в небо. Обычное приземление после прыжка, уточняю, после очень высокого прыжка.

Ню удачно миновала ворота и твердо встала на все четыре лапы, стряхнув нас со спины.

– Невоспитанная шкурка! – попыталась я качать свои права. – Да как ты обращаешься с Нордэрдскими принцессами!

Но зеленая зверушка мигом уменьшилась в размерах и легла на живот посреди чистой мостовой, намекая: «Маленьких не бьют». В желтом свете факелов служебных пристроек я ясно видела, какими гладкими камнями выложили дорогу ко дворцу.

Я сделала пару шагов, и стук подошвы о камень привел меня в ужас: нас найдут, пленят, приведут к правителю как воров, и тогда я не смогу никого убедить, что я бежавшая из неволи принцесса.

– Ню, – позвала я нэко, и она тут же подбежала ко мне и принялась тереться о ногу.

– Понимаешь, я принцесса, а не разбойница, и этот метод… – я потупила взгляд. Но кошки не умеют разговаривать, поэтому Ню лишь муркнула в ответ.

– О, Шинигами, что случилось с вашим скакуном?

Я с трудом успела спрятать недоумение, царившее на моем лице, когда услышала тоненький голос. Девушка в темно-синем кимоно, стояла, склонив голову на манер стражников. Она из служанок – почему-то подумалось мне.

Ню мгновенно приняла свою большую форму, и мы с разбойником вновь оседлали кошку.

Я не особо много знала о Шинигами. Скорее, единственное, что мне было известно о них – то, что они высшие, отвечающие за проводы души умершего в соответствующие миры.

– Я отведу вас к окну покойного, о, Шинигами, – поклонилась служанка и пошла в сторону эвкалиптового сада, а Ню последовала за ней.

Играть в богов – опасно, но раз уж тебя назвали высшим, надо идти до конца. И там тебя ждет либо безжалостное разоблачение, либо признание. Боюсь, нам суждено первое. Какой высший, скажите мне, станет ходить в красной бандане и расстегнутой рубашке с выражением лица «А мне море по колено»?

Пока я рассуждала про себя о сходстве Сорро с высшими, служанка остановилась у окна, расположенного размахах в пяти-шести от земли. Понятно, что Ню предстояло совершить прыжок, не то какие из нас Шинигами.

Окинэко, зашипела на девушку и, спружинив лапами, взмыла вверх, точно так же, как и при перепрыгивании ворот. Я зажмурилась и опять крепко обняла Сорро, только так мне было более-менее спокойно.

Через пару секунд Ню твердо встала на ноги, а я открыла глаза. Мы были в комнате, разукрашенной красивыми фресками: с черными деревьями на фоне фиолетовых гор и оранжевого неба.

Помещение освещал единственный факел, что держала невысокая хрупкая девочка. Ей было тяжело, но ей не хватало роста, чтобы поместить светильник, куда ему и положено, на стену.

Она, облаченная в белое кимоно, сидела перед футоном и плакала. Через тонкий белоснежный шифон, покрывающий ее голову, серым пятном просвечивали черные волосы.

Погостив всего один день в семье из Хигаши, я знала, что так одеваются здесь только в дни траура.

– Здравствуйте, – я нарушила тишину и ступила в узкую полоску света, – я гостья с севера, принцесса Анжелика.

– Шинигами! – упала на колени девочка, бросив факел на каменный пол, и поползла ко мне.

– Меня звать Анжеликой.

– Шинигами Анжелика, – всхлипывая, она обхватила мои ноги, что ни взад, ни вперед не шагнуть. – Вы пришли за мной, и я готова уйти вслед за отцом.

– Так, она моя ученица, почтенная госпожа, насчет банкета обращаться ко мне, Канашими-сама! – наглым тоном заявил Сорро, как я поняла, придумав себе какое-то странное имя.

В проеме окна на фоне медного серпа луны я различила силуэт разбойника, стоявшего гордо и непринужденно рядом с Ню.

Я краем глаза успела заметить, что в постели лежало что-то, накрытое белой материей. А, судя по словам девочки, – это было тело ее отца, правителя Хигаши. Не иначе как… Если бы во дворце скончался кто-то другой, слуги не стали бы вести себя настолько странно и устраивать всякие ритуалы у ворот. Сначала умер раджа, через две недели убили кокуо, – интересно, есть ли между этими событиями связь? Насколько я помню из истории Инселерда, никогда правители не покидали мир живых практически одновременно.

– Никто не управляет стражей, они делают то, что им нравится, – спрыгнув на пол, заявил Сорро, оглядывая комнату, в которой он очутился.

Парень без комплексов, он подошел к постели, поднял факел и заглянул под белую материю. Увидев то, что там лежало, он чуть не уронил огонь на себя и вскрикнул.

– Кокуо убит, – прошептал он. – Кто-то вырвал его сердце.

– Шинигами, заберите меня с собой, – молила девочка, глядя то на меня, то на разбойника. – Потому что завтра они придут за мной!

Интересная, надо сказать, ситуация. Короля уже некоторое время как нет в живых, а в городе ничего, как будто, и не слышали. Да и неспроста нас путают с высшими.

– Вы высшие, у вас есть большой зверь, который спустил вас с неба на землю. Мои стражники исполнили танец, в котором пытались поймать вас, как и положено в ритуале, они смиренно сдались вам, о высшие, чтобы вы забрали жизнь усопшего кокуо. Но возьмите и меня с собой! Я хочу умереть от вашей руки!

Ну-ну, отрубит Сорро тебе голову катаной, малышка, ты этим ничего не добьешься, только Централь повысит награду за разбойника. Хотя, это мне на руку, но не подобной ценой.

– Так, в мои планы не входит подработка Шинигами! – возмутилась я, но разбойник пихнул меня в бок, и я решила не распространяться на эту тему и не пытаться объяснить принцессе Хигаши, что я человек.

– Анжелика, – усмехнулся Сорро, – начинающая высшая. Давай, расскажи ей, девочка, что мы должны сделать. Ибо Шинигами больше слушают людей, нежели своих родичей.

Даже в темноте я поняла, что принцесса удивилась. Она тут же попыталась вспомнить все легенды и песни о духах смерти, желая убедить меня, что я – очень глупый их представитель, и должна слушаться не ее, а своего мужчину.

Насмешила, моего мужчину! Разбойника! Хотя я постаралась с невозмутимой гримасой на лице выслушать принцессу до конца.

Отца ее, как рассказала девочка, убила некая женщина в черном плаще. Она несколько дней гостила в доме, представившись послом правителя Централи. Как и положено гостье из далеких земель, она привезла и вручила кокуо несколько скрепленных печатями документов. Но что этой особе было нужно от кокуо – никто, даже советник, не смогли разузнать. Она должна была сегодняшней ночью выехать в южные земли – так говорила централка. И за последним ее ужином во дворце кокуо она на глазах у всех подошла и пронзила грудь правителя длинной острой иглой. Ее даже схватить не успели. Убийца словно растворилась в воздухе, сказав принцессе: «Субару-сама, завтра я вернусь за тобой!» Случилось это на закате. Прошло не больше часа, это означало, что настоящие Шинигами должны были прийти за телом правителя с минуты на минуту. Надо спешить! Но принцесса не унималась и молила нас забрать ее с собой, потому что незнакомка обещала вернуться и про ее душу. После того, однако, как Сорро задал ей пару наводящих вопросов – все встало на свои места.

Не нравились мне обычаи восточных земель, поэтому изучение Хигаши я откладывала год от года. Например, никак моя душа не могла принять того, что наследство передается ближайшему родственнику по мужской линии.

– Ну и что! – пожала плечами я, глядя на девочку.

– Я не хочу выходить замуж за Ичиго-сана, – она прижалась ко мне еще сильнее.

– Он что, престарелый? – я перенесла свои проблемы на принцессу другой страны.

Как я поняла, ей было лет десять, не больше. Это значило, что замуж она смогла бы выйти только через четыре года. В Хигаши, как и во всем Инселерде следили за тем, чтобы обряд бракосочетания проходили девушка старше четырнадцати и юноша старше семнадцати.

– Нет, – покачала головой принцесса. – Он властолюбив, тщеславен, и ненавидит меня. А я хотела быть любящей женой, родить сына, и тогда бы корона перешла от отца к моему ребенку. Но теперь я уже никто, понимаете, Анжелика, Канашими? Теперь ближайшие родственники будут искаться у моего троюродного брата, Ичиго-сана. И я стану обычной горожанкой, потому что не выйду за него ни за что. А еще… я любила отца… почему эта женщина пронзила его сердце? Шинигами, неужели вы не видите, что это несправедливо?

Я погладила ее по голове, и тонкая ткань, служившая ей платком, упала на пол. Моя рука ласково трепала нежными пальцами ее тонкие, словно шелковые нити, волосы. Как я ее понимала: у нее было все, и она этого лишилась. Как я хотела ей помочь, только не знала – как, потому что сама была никем.

Только в глубине души что-то подсказывало мне, что женщина в черном уже далеко отсюда, и нам нужно спешить на юг, но не в Бат. Если я хочу предотвратить убийство малека в Джанубтераб, следует направиться в столицу. Интуиция? Мыслесвязь с ками из Негара? Нет, я просто припомнила, что за несколько дней до смерти моего мужа вельможи только и говорили, что о супруге президента Централи. Дворцовый этикет острова Негара не позволил мне видеть ту женщину. Но сейчас я начала подозревать, что между посещениями центральцев и смертями правителей имеется связь.

Я бы взяла эту девочку с собой в путешествие по Инселерду, но дом ее был тут, и вряд ли бы принцесса согласилась… хотя нет, она была не прочь уйти с Шинигами, куда бы они не увели ее.

– Я тебя прекрасно понимаю. Но я не возьму тебя с собой, – отрезала я.

Человеку, а особенно принцессе, надо иметь сильный характер. Я свой немного успела закалить в путешествии с Сорро, но и то пока считаю себя избалованной неженкой.

– Почему? – девочка преградила мне путь.

– Потому что есть жизнь после смерти, – заявила я. – Пошли, Канашими. Нам пора. Нужно найти убийцу короля. Не знаю, почему, но я этого хочу!

Я совершенно не понимала себя. К тому же мне было жалко оставлять девочку на произвол судьбы, но как я боялась встречи с настоящими высшими. И разбойник, взяв меня на руки, направился к окну, присвистнув Ню.

– А как же мой… мой… отец, – расплакалась принцесса. Но Сорро нашелся:

– Я сейчас спущу на землю уважаемую Анжелику, а потом… Но он не договорил.

Мощный поток ветра снес нас к противоположной стене комнаты. Помещение мигом заполнилось ярким светом. И мы смогли разглядеть почтенную принцессу, брошенную слугами в самый трудный момент ее жизни. Не представляю себя на ее месте: мой отец лежит мертвый, и ни одна фрейлина не подойдет, чтобы разделить мое горе, потому что все ждут некого Шинигами. Ужас просто! Мы в Нордэрде перед Единым так не унижаемся.

Ню зашипела, и тут я отвлеклась от исказившегося в ужасе круглого бледного лица принцессы на большого серого волка. Наша окинэко, словно бык, уперлась передними лапами и не желала подпускать красноглазое чудовище с острыми стальными рогами. А рядом с волком стоял… высокий худой синекожий человек в белом кимоно.

Он выглядел потрепанным, изрядно избитым. Правый рукав был оторван, и высший засунул его за пояс, по подолу, создавалось впечатление, прошлось две дюжины человек, а на выглядывающем из-под взъерошенной фиолетовой челки лице сияло несколько малиновых пятен, как я догадалась, ушибов. Словно Шинигами ввязался в большую кабацкую драку в Эстэррской забегаловке. Привык, несчастный, что стража ему поддается.

– Что это значит? – окинул он меня и Сорро холодным взглядом. – Это вы явились раньше меня… Зеленые глаза высшего горели ненавистью, меня парализовало от страха.

– Спутать меня с этим сопливым нелюдем?! – ляпнул Сорро.

В окно, вслед за высшим, уже лезли изрядно побитые охранники и прочие слуги. Принцесса Хигаши, закрыв рот руками, отступала к футону, на котором лежало тело отца. А мы стояли и не знали, что делать дальше.

– Мы тоже Шинигами, – хихикнул разбойник, для парня не существует ничего святого. – Только из другой банды. Рад представиться, Канашими-сама! И меня сюда вызвали раньше!

– Прекрати! – все, пора кончать с его разбойничьей наглостью.

Бедная принцесса от страха спряталась за большую расписную вазу, что стояла в углу, обхватив оную руками. Стражники в погоне за Сорро и Шинигами выскочили в темный коридор, за ними последовали и Ню с волчком. Так получилось, что наша кошка схватила меня за пояс и усадила себе на спину.

Вышло все откровенно тупо. Шинигами был разъярен на нас за то, что его не встретили с должными почестями и побили, словно самозванца. Высшие настолько, получалось, разленились, что обряд сражения со смертью стали воспринимать достаточно формально. И когда духу пришлось столкнуться со стражей, которая уже пропустила одного Шинигами во дворец, он не смог оказать достойного сопротивления королевской охране. Только стражники, казалось, были лишены всяческих чувств и действовали как куклы, которым внушили, что они должны делать в той или иной ситуации.

Как поступать в подобном бедламе – никто охранникам не доложил. В итоге одна половина уважаемых воинов гонялась за Сорро, а вторая – за высшим. Расскажи кому, что я видела подобную погребальную церемонию, никто и не поверил бы ни единому слову.

В итоге разбойник прыгнул на спину Ню, и мы выскочили в окно, подобру-поздорову. Но Шинигами не отставал, поэтому окинэко пришлось совершить очередной гигантский прыжок и приземлиться на первый уровень крыши.

Там Сорро слез с кошачьей спины и встал лицом к луне, широко расставив ноги, ожидая своего высшего противника, а Ню подняла меня до третьего уровня, чтобы мужчины невзначай не ранили северную принцессу в бою.

Вскоре появился и наш противник. Он тоже спрыгнул со своего скакуна, и волк уселся на четвертом уровне.

Солдаты, слуги и прочие придворные зеваки столпились внизу и перешептывались, вестимо, загадывая, какой из Шинигами победит.

Синее, почти черное, небо. Фиолетовые, отливающие свинцово-серым, ночные облака. Медный серп ущербной луны. Красная крыша. Тени двух сильных воинов. Романтика… в книжках, что я читала в детстве, художники очень часто рисовали подобные картинки. Неужели они были свидетелями подобных ночных битв?

Перекинувшись несколькими изобличающими фразами на тему, кто из Шинигами фальшивый, оба обнажили катаны. Было страшно за моего разбойника. Его противник явно превосходил по силе. Однако я переживала только за Сорро, за моего глупого Сорро. Я стояла, прижав руки к груди, широко открыв рот, и зажмуривалась только когда Шинигами опасно заносил свою катану над головой моего разбойника. Если высший убьет его, что же будет со мной?

Разбойник мастерски уклонялся от ударов Шинигами, и сам пытался атаковать противника. Вряд ли он хотел убивать того, кто выше его, человека, по происхождению, но истинных намерений Сорро я не знала.

– Ты хорош, – сделал ему комплимент высший, прыгнув на второй уровень, чтобы отдохнуть от битвы.

– Ты тоже, – ухмыльнулся тот, пряча катану в ножны.

– Сдаешься, самозванец? – усмехнулся в ответ Шинигами. – Давно пора.

– Нет! – сказал – как отрезал.

Хорош характер, оценила я. Будь он принцем, выскочила бы за него замуж даже без отцова согласия. Такой король Нордэрду не помешал бы. Но, увы, этот парень – разбойник, а значит, не видать ему королевских почестей. Пока я раздумывала о его характере, Сорро извлек из ножен ятаган.

– Шинигами, – его тон был резким, отрывистым, – не в первый раз встречаюсь с вами. И знаю, чего вы боитесь!

– Ха, ятаган! – рассмеялся его противник. – Кривой одноручный клинок из Джанубтераб! Нашел, чем пугать.

– Что же, есть на свете один ятаган, которого боятся все Шинигами, – глаза разбойника словно светились алым, когда он неморгающим взглядом сверлил противника.

– Но тот клинок не держать в руках…

Высший не договорил, а я чуть в обморок не упала, когда услышала стук стали о крышу. Сорро стоял, подняв вверх руку, державшую только рукоять от ятагана. Само лезвие покоилось с миром в водостоке. Все. Проиграл мой разбойник. Меньше надо было строить из себя героя Инселерда.

Но не все оказалось так просто. Да, купился высший на то, что мечник достал испорченное оружие и кинулся на него, размахивая изо всех сил.

– Высшие живут в каждом государстве Инселерда, – тихо говорил волк, сидевший прямо надо мной.

А Шинигами тем временем несся в сторону Сорро, готовясь нанести смертельный удар.

– Оружие северных народов – ледяной посох, западных – двуручный меч, южных – ятаган, а восточных – катана. Никто не может противостоять им. Только тот, кто подчинит своей воле легендарный клинок или посох, способен выжить в схватке с высшим. И чтобы человеку уничтожить Шинигами… Сорро и глазом не повел в ответ на громкие высказывания волка.

– Умри! – катана шинигами безжалостно приближалась, свистя на ветру, к шее разбойника.

Но его не волновало поведение высшего. Он закрыл глаза и обрывисто произнес:

– Это Даномхерев!

И из пустой рукояти ятагана рыжим пламенем вылетело лезвие в несколько размахов длиной. Сорро мастерски взмахнул новым мечом. Он не хотел убивать Шинигами, от просто сбил высшего с ног, и тот упал с крыши. Я стояла, потеряв дар речи.

– Теперь ты понял, что я могу уничтожить тебя! – с насмешкой в голосе сказал Сорро высшему, которого поднял обратно его верный волк. – Но я не хочу делать этого!

Легендарный меч, одно из четырех оружий Инселерда, пламенем покачивалось на слабом ветру, всегда готовое пойти в бой, однако, его владелец лишь взмахнул рукой, и пламя исчезло.

– Человек, ты поступил мудро, что не убил меня, не то мой дух овладел бы тобой до конца дней, – тихо сказал высший. – Я притворился, что поверил, будто бы ты мой собрат-шинигами. Мы, высшие, друг друга чуем далеко. Я знаю и то, зачем явился ты в этот дом. Принцесса Нордэрда привела тебя сюда, Сорро Красная Бандана.

Разбойник сделал шаг назад, а на его лице, как я смогла разглядеть, читался неподдельный страх. Высший играл с ним, и явно преимущество было не на стороне моего товарища.

– Ты поступил благородно, спася беззащитную женщину. Но не забывай, твоя голова стоит недешево, чтоб бесславно сложить ее из-за юбки.

– Моя драгоценная голова, – хихикнул Сорро, – не потеряет цены из-за принцессы, не волнуйся, Шинигами. А он дерзок, и это мне все больше нравится в нем.

– Твои амбиции достойны похвалы, юнец. Но мы, высшие, хотим тебя предупредить: неспроста убит раджа, так же не случайно настал конец и кокуо. Не знаю, сможешь ли ты помочь принцессе, о тебе ли сказано во втором куплете песни, но все равно береги Анжелику больше, чем собственную жизнь.

– Вы хотите сказать, что существует заговор против правителей? – догадалась я.

– Тахану не смог защитить раджу, – поджав губы, сказал высший. – Видит Единый, я хотел спасти кокуо. Но мое время – ночь. И меня опередили.

– Что это значит? – спросила я.

– Скоро поймешь, принцесса. Надеюсь, хотя бы танри из Джанубтераб, диос из Эстэрры да ваш нордэрдский Гот спасут своих правителей. С этими словами он оседлал волка и скрылся за облаками.

– Я ничего не понимаю, Сорро! – Ню спустила меня на первый уровень крыши, и я тут же кинулась в объятья разбойника. – Я не хочу, чтобы убили моего отца!

– Я тоже, – он погладил меня по голове, – но чует мое сердце, в Инселерде не все спокойно.

Я боялась отпустить его и стояла, обнимая того, кого должна была ненавидеть за его происхождение. Внизу шептались слуги убиенного короля, душу которого почему-то забыл забрать Шинигами. Что они обсуждали, не волновало ни меня, ни Сорро, ни тем более Ню. Маленькая нэко сидела на краю крыши и печальным взглядом, словно собрата, провожала гигантского пса, на котором прилетал высший.

– А ты, случаем, не высший, Сорро? – задала я давно мучающий меня вопрос.

– Вряд ли. Но, надеюсь, что обычный человек.

Снизу доносились недовольные вопли слуг. Да, самозванцу, способному победить высшего, как и следовало ожидать, не были рады, но кидаться в драку никто не спешил. При дворе нам делать было больше нечего, но вот вернуться в город, чтобы сесть в лодку и отправиться вверх по течению реки в сторону западного городка Кёкай, оказалось проблематично. Как минимум, нам для этого требовался либо портал, либо набор из плащей-невидимок, либо опытный маг, способный отвести взгляды толпы, полчаса назад чуть не растерзавшей Шинигами, а теперь желающей выплеснуть весь гнев на меня, нэко и Сорро.

Решение пришло само. Мои руки, сами того не желая, вытянулись в стороны, и из широких рукавов кимоно начали сыпаться мне под ноги маленькие золотые капельки.

– Что это? – шептала я.

Но никто не отвечал. Толпа внизу умолкла, и все сели на колени, целуя землю. Но и невозмутимый Сорро уставился на меня, как на невиданное зрелище.

А капли, тем временем, вились вокруг меня странным потоком, собираясь во вполне различимую форму: птицу с большими крыльями и похожим на рога хохолком.

И только когда сказочное существо, сошедшее словно со страниц книжки с восточными сказками, опустилось перед нами и сложило на спине крылья в десяток размахов, я поняла, что передо мной золотой дракон.

Холодный ночной ветер продувал меня насквозь, и только теперь я заметила, что стою на крыше в одной тонкой белой робе, в нижнем белье.

– Принцесса, – склонил передо мной голову дракон, прикрыв тяжелыми веками красивые изумрудные глаза, – куда нести вас?

– На запад! В Кёкай! – еще не оправившись от удивления, произнесла я.

И тут же я и Сорро оказались схваченными за шиворот и брошенными на спину фантастическому зверю.

– А ты еще говорила, что не волшебница, – хмыкнул разбойник. Он прав, магии во мне столько же, сколько у него хороших манер.

– Держитесь крепче! – скомандовало легендарное существо.

Где оно пряталось – я боялась и подумать: маленькое шелковое полотно с золотистой вышивкой вдруг певратилось в такого гиганта. Наверное, скрывающия дракона магия очень сильно сдерживает его размеры и к тому же прячет от посторонних глаз.

Сорро, скрестив руки на груди сидел, ни за что не держась, точно так же, как он восседал на Ню, когда мы неслись по джунглям, а я обняла его за талию, так как не нашла, за что еще можно было уцепиться.

Дракон подлетел к окну принцессы и скомандовал девочке забраться на спину. Очень странно, но я ничего не имела против новой спутницы, если того хочет мой покровитель.

Как я понимаю, я многое упустила, потому что после того, как дракон взмыл к фиолетовым ночным облакам, я не открывала глаз до тех пор, пока он не приземлился.

– Где мы? – спросила я спасителя, когда он опустил крылья, чтобы мы с Сорро и принцессой могли спуститься на землю.

Летели мы недолго, не больше четверти часа, но Хиноде остался далеко позади. Моя нога ступила на голую скальную породу. Даже в темноте я без труда разглядела, что вокруг нас – скалы, и ни одного растения не пробивалось сквозь камни.

– Я еще очень слаб, принцесса, – с грустью в голосе сказал дракон. – Поэтому все, что я смог – унести вас из города. Я спал три тысячи лет и многое забыл за столь долгий срок. Я ждал тебя, избранная. И надеюсь, ты поможешь мне вспомнить утраченное.

Прямо как в песне, что прочитала мне Нико: «Воскреснут Королева и Дракон, которые веками мирно спали».

– Я ничего не понимаю, – шепнула я, чтоб разбойник и девочка не услышали.

– Не бойся, принцесса, я расскажу тебе как-нибудь об истинной правительнице Инселерда, о появлении Централи, о том зле, что проникает в наш мир. Настала пора остановить тех, кто…

Он не договорил. Его красивые изумрудные глаза потухли, и дракон погрузился в сон. Вдруг его тело вспыхнуло так ярко, что я зажмурилась. Когда я открыла глаза, на мне было зеленое кимоно, повязанное желтым поясом, а дракон-спаситель смотрел на меня с вышивки.

– Только не говори мне, что ты – воплощение королевы драконов, – шепнул Сорро, оглядываясь по сторонам, будто нас мог кто-то подслушать.

– Не надо глупостей, я принцесса Нордэрда! – улыбнулась я.

– Значит, вы не Шинигами, обманщики, – расплакалась девочка, и нам пришлось ее унимать и рассказывать разные истории, чтобы успокоить ее.

Мы поднимались вверх вдоль бурной реки. Ее коричневые воды, перенасыщенные горными породами, стремительно неслись вниз, в Хиноде-токай, чтобы потом вырваться на свободу и смешаться с лазурью морских вод.

Однообразная природа Хигаши нагоняла на меня неимоверную тоску. Я не понимала, как можно жить среди голых серых скал и уродливых деревьев с маленькими некрасивыми листочками. Тот же Негара прельщал меня куда больше своими дикими джунглями.

В первый же день пути Сорро настоятельно попросил меня переодеться, так как ему стало жалко шкуру дракона после моего третьего или четвертого падения на коленки. На мое счастье, борунэко успевала устроить мне мягкий матрац, и я отделывалась легким испугом. Так что я продолжала путешествие к западной границе в одеянии, а-ля пиратка Анжелика. Коленки моих кожаных штанов вскоре оказались изодранными из-за многочисленных падений на камни, и мой рыцарь повязал мне на ноги две мягкие тряпицы, падать на которые было не так и больно, и которые почему-то не рвались.

Как я завидовала принцессе Субару. Она, сидела на спине у Сорро, обхватив руками его шею, а ногами – грудь. Так и хотелось назвать девочку ожившей походной сумкой.

Ню наотрез отказывалась везти нас, превратившись в нэко, потому что она – животное леса, а от прогулок по каменной пустыне материка у нее сильно болели подушечки на лапках.

На третий свой ночлег в каменных пустынях Хигаши мы устроились прямо напротив небольшого городка, расположенного по другую сторону реки. На ночь глядя, Сорро не решился переходить коричневые воды вброд, а решил отложить посещение Фонку, как он назвал это поселение, на утро.

Я устроилась очень удобно и вскоре, завернувшись в теплую шкуру дракона в обнимку с Субару, уснула. И ко мне явился золотой дракон.

– Спасибо, Лика, – отцовским тоном сказал он мне, преданно глядя в глаза.

– За что? – не поняла я.

– За то, что ты не догадалась заставить меня перенести вас в Фонку.

А ведь точно, можно было додуматься, и тогда бы мы спали на постоялом дворе, пусть даже он и был бы обустроен в странном для меня стиле Хигаши-но-Чикию.

– Не расстраивайся из-за пустяков, Лика, – низким басом сказал дракон, – не портить тебе настроение я пришел. Я хотел рассказать о Централи. Да, спал я три тысячи лет. Многие думают, что я не видел ни одного сна. Но они ошибаются. В моих видениях прошла вся история Инселерда, и я знаю больше, чем любой мудрец этого мира. Так вот, Централь…

Централь появилась на картах двести лет назад. Доселе высокие непроходимые горы и озеро Миррор в самом сердце материка назывались Гномьей страной. Там добывалось все золото нашего мира, и никто не смел ступить в шахты, кроме гномов-землекопов. Но однажды с неба упал крылолет. Может, те, кому он принадлежал, называли его иначе, но для нас, жителей Инселерда, эта вещь с тех пор именуется так: большая металлическая штуковина с широкими крыльями, когда летит – от нее воя – как от стаи драконов. Из этой железной птицы выселилось на высокой горе над Миррор десяток человек. Все они лишены были магической силы. Все их могущество было в крылолете и еще нескольких подобных штуковинах. Некоторые люди, обделенные магическим даром, перебирались в Централь из других государств. Там они чувствовали себя куда более сильными и уверенными в себе. Гномов вытеснили в горы, и те, света белого не видя, добывали золото, большая часть которого оставалась в городах Централи. О, да, это сейчас там остался только Град. А в прошлом, к ряду сто лет, существовало пять или шесть поселений центральских жителей. Но они со временем исчезли с карты Инселерда, потому что люди потихоньку перебрались в богатый, бурно развивающийся Град. Я никогда не любил тамошних обитателей: ради наживы, они готовы пойти на все. Они и пальцем не шевельнут, если им не заплатить… Я не видел ни одного человека из Града, для кого жизнь ближнего ценилась бы дороже собственной.

– Остальное я расскажу тебе в следующий раз, принцесса, – шепнул мне на ухо дракон, – сейчас почти утро, тебе и выспаться не мешало бы. А то сны, знаешь ли, не помогают человеку отдохнуть. И вот еще что… оставь Субару в Фонку. Это для нее хорошее убежище. Централь не догадается искать принцессу тут. Когда я проснулась, было уже за полдень.

– Ну ты, Лика, даешь! – смеялся Сорро, вертя над костром речных рыбешек. Субару с превеликим удовольствием поедала разбойничьи блюда.

Зато я мне рыбы не очень-то и хотелось. Посмотришь на цвет воды, из которой она выловлена, не только аппетит пропадет, то и вообще дурно становится. Пусть разбойник со своей Ню уплетают за обе щеки да потчуют Субару. Я же подожду, пока мы переберемся в Фонку, и там пообедаю.

Представлю только, как мне приходится полоскать рот коричневой водой, так возникает желание нарушить «первое правило сохранения здоровья принцессы» и не чистить зубы.

И тут до меня вдруг дошло, что и в городке всю рыбу ловят вот в этой же реке. Надо было попридержать Сорро первые три дня нашего путешествия, чтобы он не так быстро уничтожал запасы из Хиноде.

– Сорро, – обратилась я к разбойнику, – не посветите меня в дальнейшие планы?

– Идем в Фонку, – пожал плечами он.

Сказать это оказалось легче, чем сделать. Я наотрез отказалась переходить реку вброд. Получалось, что страннику в таком случае пришлось бы нести на плечах меня, нэко, которая по определению воды не переносит, Субару и три здоровенных меча. Боюсь, с такой ношей он бы прошел от силы три шага. Сорро он развернулся и сбросил всю поклажу, кроме катаны, на берег. Я не понимала, что он собрался делать, но вскоре…

Этот странный человек убрал стальное лезвие меча и призвал легендарное оружие Хикари.

Я понимаю сражаться им против высших, но не подозревала я, что этим лезвием можно крошить скальные породы. В три взмаха Хикари вырвал из земли крупные камни, и ветер сбросил их в реку. После того, как взбудораженная вода улеглась, я смогла различить мост в полразмаха шириной через реку. Агрессивные темно-коричневые волны ударялись о серые камни, покрытые тонким мхом: одна порода не пропускала другую.

– Пошли, Лика, Субару, быстро! – Сорро схватил меня за руку, пока я не успела сообразить, что произошло, и что от меня требуется, и мы побежали по узенькому мосту.

Противные холодные брызги летели мне в лицо, я закрывала щеки рукавом и переставляла ноги практически инстинктивно. И вдруг услышала вскрик моего спасителя:

– Гадство!

Мое королевское любопытство заставило меня обернуться. Вода, которой преградил путь разбойник, как и следовало ожидать, разделилась на три потока: один обогнул каменный мост справа, другой – слева, а третий бросился напрямую, обдав нас с ног до головы, после чего я почувствовала себя жертвой заклинания Рэтти.

– Сорро, вы… у вас в голове вместо мозгов обрезки гнилого бамбука!

Он посмотрел на меня как на последнего предателя и, тяжело вздохнув, прошел на берег, пиная воду.

– Подожди, Лика, – сквозь зубы процедил он и поднял Хикари над головой.

Я не успела ничего сообразить, как нас с Субару окутало ярким светом и перенесло на несколько размахов вперед. От удара коленками о землю, я чуть не крикнула:

– Что… это…

– Сила Хикари не только в его лезвии, но и в воздухе, через который он пронесся.

– Почему ты не мог сделать это на противоположном берегу? Или у тебя память насчет способностей собственного оружия тоже отшибло? Безмозглый мечник!

Кажется, я переборщила и с переходом на «ты», и про амнезию зря напомнила. Он отошел от меня подальше и сел на землю, подняв глаза к небу. Я ничего не говорила и устроилась рядом.

– Вот мы и стали друзьями, – улыбнулся Сорро, обхватив меня за плечо, – ты перестала «вы»-кать, что меня несколько раздражало. А про мечи свои я не забуду никогда. Просто пока воздух не услышит зов Хикари, им нельзя управлять.

– Понятно, прости.

– Будем считать, что безмозглый мечник забыл, как назвала его принцесса-истеричка. Пошли!

– А Лика любит Сорро, и Сорро любит Лику, – шепнула Субару, но я не стала обращать внимание на посторонние реплики.

Город Фонку встретил нас закрытыми окнами, запертыми дверьми и брошенными улицами. Мои шаги эхом пустоты отдавались в сердце. Пыль, поднимавшаяся от моих ног, медленно оседала обратно, и мне казалось, что я слышу, как каждая пылинка ударяется о землю. Тонкие листы скомканной бумаги, подхваченные ветром, словно перекати-поле, летели от одного края улицы до другого. Никто не вышел, чтобы встретить нас.

– Это Сорро, – шепнул кто-то и тут же скрылся за углом.

Разбойник мигом удостоил взглядом тот переулок, откуда донеслись сии слова, но в тени никого не оказалось.

– Выходите, не бойтесь, мы пришли сюда с миром! – подняв стальное лезвие катаны к небу, крикнул он так дико, что я перепугалась: как бы у него связки не лопнули.

Субару прижалась ко мне. И наши глаза встретились. Я боялась, но страх принцессы был еще сильнее, и я поняла – надо защитить девочку. Но никто не открыл окон и не вышел на улицы.

– Нююююю, – тоненько пропищала нэко и спрыгнула с плеча хозяина.

Какова же оказалась реакция этого безмозглого мечника, когда он резко оттолкнул меня к стене, а сам извлек из ножен ятаган и с двумя мечами на изготове предстал перед бегущей на него толпой.

Я поджала ноги и боялась издать малейший звук, когда мой спутник и его животное, принявшее крупную форму, дико крича, бросились прочь от преследующей толпы. Я прижимала голову Субару к груди, чтобы она не могла видеть ничего, кроме белого шелка моей рубашки. Мы сидели за большим чаном под стеной одного из домов. Так, если я не последую за Сорро и окинэко, то жители Фонку подумают, будто бы я – его пленница или, еще хуже, сообщница.

– Знаете что! – он резко развернулся. – Я же сказал, что не убивать я пришел.

Но его не слушали. А когда слова разбойника оставляют без внимания, то это опасно для здоровья. Два лезвия разной формы сверкнули в лучах солнца, и через минуту улицы Фонку превратились в поле сражения. Отбивайся Сорро от нескольких дюжин здоровых мужиков в поле, он бы не выстоял. Но благодаря возможности прятаться за дома, торговые лавки и разные крупные предметы, оставленные на улице, разбойник ловко побеждал одного нападавшего за другим. Было видно, что он не убивал, а лишь бил тыльной стороной мечей, чтобы недоброжелательные жители городка просто пришли спустя некоторое время в себя.

– Я пришел сюда, чтобы отдохнуть с дальней дороги! – словно резаный зверь, взвыл Сорро, а Ню поддержала его своим кошачьим фальцетом.

– Отдохнуть? – раскрылось окно в доме, спиной к которому стоял разбойник. – Всегда пожалуйста!

– Правда? – на его грозном лице мигом засияла улыбка, и мечник, прихватив в охапку тяжелую окинэко, бросился в дом, а мы с Субару последовали за ним, боязливо оглядываясь на расходящихся по домам побежденных воинов.

Пригласившая нас в дом женщина была очень похожа на жену торговца из Хиноде, только немного моложе. У нее под ногами все время вертелся маленький худенький мальчик со светлыми голубыми волосами. Ребенок крепко сжимал в руках толстую палку, которую смело называл катаной и хвастался перед Сорро, что он тоже умеет драться. Он был ровесником Субару, может, чуть младше.

– Научи лучше Лику, – хихикнул разбойник, и мальчик переключился на меня.

Пока его мама готовила нам черные блины и горный чай с жасмином, ребенок принялся учить меня началам кендо: боевой стойке, как правильно держать меч, как следует защищаться. Восхищенная принцесса любовалась мной.

– Парень, – обратился к нему Сорро, – да ты не знаешь, что главное в кендо.

Мальчик удивленно посмотрел на него, а он, подойдя к распахнутому окну, выходящему в задний двор дома, молча разглядывал маленькие листочки вишни, растущей в саду у хозяйки.

– Томойо, – прошептал он чуть слышно.

Хозяйка, будто стрелой пронзенная, повернулась в его сторону, но, подумав, что ослышалась, продолжила сыпать цветы жасмина в коричневый чайник.

– Юкки… – было второе произнесенное им имя, и тут уже мальчик встал как вкопанный.

Он знал имена этих людей: женщины с розовыми волосами и добрыми желтыми глазами, мальчика, словно две капли воды похожего на него: с такой же медной кожей и светлыми голубыми волосами, – словно маленькая копия разбойника. Большой плакат, изданный в Централи, в котором обещали сто тысяч золотом за голову Сорро, висел на самом видном месте, над кроваткой ребенка. Что бы это все значило? Память вернулась к нему? Но я отбросила все догадки, потому что мечник заговорил с мальчиком об искусстве кендо:

– Понимаешь, Юкки, мало иметь уверенность в победе. Тебе не хватит никаких сил, и не помогут приемы и удары, если ты не научишься слушать ветер, если не научишься отражать дуновение ветра своим клинком.

Слушать ветер? Это невыполнимо. Я схватилась руками за голову. Петь я с горем пополам научилась, хотя и звуки музыки различала я с трудом. А теперь оказывалось, чтобы быть хорошим мечником, надо иметь более тонкий слух. Кошмар!

– Сорро, ты что наделал? Теперь твоя девушка никогда не научится кендо! Она испугалась! – дергал его за подол рубашки Юкки, а Субару мило хихикала, прикрывая рот ладошкой.

– Ну и что, принцессам кендо владеть не положено, – зевнул он.

– Чай и суши готовы, – отвлекла его от произнесения обидных фраз хозяйка дома, и мы сели обедать.

Зная потребности моего спутника, я отложила к себе поближе три блинчика, и принялась за обед, предварительно пожелав принцессе, хозяйке и ее сыну приятного аппетита, а то некоторые забыли.

О, каким красивым был ярко-зеленый цветок из крема, выдавленного хозяйкой из холщевого мешочка. Он сиял, словно украшение на пирожном, прося: «Испробуй меня, Анжелика!» Съев один блинчик, я сковырнула эту прелесть с бамбуковой салфетки и сунула в рот. Как я мечтала, что вкус зеленой розочки расцветет у меня во рту букетом ароматов, но, увы, увы… Совершенно безвкусное, не отдающее никаким ароматом масло, смешанное с песком, вдруг вспыхнуло у меня на языке, что заставило меня выплюнуть еще не размазанные по зубам остатки.

– Лика, что с тобой, – открыл рот от удивления Сорро.

– Не ешь эту… ядовитую пироженку, – задыхаясь огнем, прошептала я.

Он поковырял палочкой в таком же цветочке у себя на салфетке, и сделал усилие, чтоб не рассмеяться.

– Ты что, приняла васаби за сладости?

Томойо, услышав это, закрыла лицо руками и бросилась на кухню, и вскоре принесла оттуда кувшин, до краев заполненный вишневым соком.

– Пей, все пей, – взволнованно кричала она.

И я, поняв, что только в этом сосуде мое спасение, жадно впилась губами в кувшин и выпила почти половину, когда огонь у меня во рту потух.

– Ой, гостья из Нордэрда, – покачала головой хозяйка, – простите, что не предупредила о наших национальных приправах.

– Ничего, все нормально! – я успокоила ее.

– Не все сладко, что похоже на торт, – многозначительно изрек Сорро, проглатывая очередной блин, помазанный зеленым кремом из хрена. – Не всяк в блестящих доспехах достоин называться благородным рыцарем. Субару кивала.

Пока Сорро уплетал за обе щеки приготовленные специально для него блины, хозяйка поведала нам очень странную историю. Оказывается, разбойник теперь числится в Фонку местным героем. От такого заявления он чуть блином не подавился. А я едва не рассмеялась, когда узнала, что толпа, с которой сражался странник, – воровская банда, нанятая духами камня, цветов и реки для контроля над городком. Это печально, но демоны хитростью выманили всех мужчин из города и, затуманив их разум, заставили нападать на город изо дня в день и грабить собственных жен, бить детей. И безобразие это продолжалось без малого три дня. Что нужно было духам от горожан – никто не знал. Скорее всего, сумасшедшие развлечения отвергнутых высших, коими было большинство духов во всем Инселерде.

Я смотрела в окно, как жены забирали своих раненых, раскаявшихся любимых мужей по домам, и тут мое сердце кольнуло:

– Томойо, – взволнованно спросила ее я, – а чего вы не ищете своего мужа?

Женщина закрыла лицо рукой и отвернулась. И только когда я увидела ее трясущиеся плечи и услышала срывающийся на плач голос, поняла, что задела за больное.

– Он погиб, госпожа Анжелика. Это был сильный храбрый человек, очень похожий и внешне, и душой на Красную Бандану. Он спасал мир от злодеев и мерзавцев и был гордостью кокуо. Мой муж часто встречался со смертью лицом к лицу. И мне кажется, он изменил мне с ней.

Пока Томойо рассказывала историю своего мужа, Сорро широко открытыми глазами смотрел то на нее, то на Юкки, и мне казалось, что по его щеке скатилась скупая мужская слеза.

– Извините, – шепнула я, – и спасибо за гостеприимство. Но нам нужно спешить в Кёкай. Если я когда-нибудь окажусь в Хигаши, я обещаю не обойти ваш дом стороной. Это слово принцессы Нордэрда. Томойо крепко обняла меня и шепнула на ухо:

– Не думала только, что Смерть так прекрасна.

– Не говорите больше этих страшных слов, – буркнула я. – Ужасней смерти нет ничего.

Сорро молча прошел мимо меня. Спящая Ню вольготно устроилась у него на плече.

– Да, и еще, – я подтолкнула Субару к хозяйке, – высшие попросили доставить девочку в Фонку. Не могли бы вы присмотреть за Субару-сама, да отблагодарят вас за проявленную к ней доброту высшие, Томойо-сан.

Женщина поклонилась, а по лицу нашей недавней спутницы скользнула грустная улыбка.

– Так надо, Субару, – шепнула я нашей недавней спутнице. – Так мне сказал золотой дракон. Она не могла ослушаться высших, как и любой другой житель Хигаши.

– Удачи, – хозяйка обняла девочку за плечи, а Юкки закрыл за нами дверь.

На улице стояли шум и гам. Нас принимали за местных героев и в каждом доме норовили угостить чем-то особенным.

К выходу из Фонку, в итоге, мы добрались только к вечеру. Спать не хотелось ни мне, ни разбойнику. Мы были сыты, и накопленного нами провианта (если запретить Сорро поглощать пищу в неконтролируемых количествах) должно было хватить с лихвой не то, что до Кёкая, до которого оставалось дня четыре пути, но и до Бата. Кроме того, разбойник перепробовал все сорта предложенного ему пива, фруктового вина и рисовой водки и теперь был навеселе.

Про встречу с грустной вдовой Томойо он уже напрочь забыл и шел по дороге, напевая героические баллады и неся Ню за шкирку. Про то, что три дня с нами путешествовала дочка кокуо, он уже не вспоминал. Изредка он поднимал несчастную нэко, и та жалобно мяукала.

Но наша беззаботная прогулка закончилась сразу, как только Фонку скрылся из виду. Вдруг на дороге, по которой мы шли, сзади и спереди выросло по скале размахов в десять высотой. Сорро сперва попытался обойти препятствие, но в итоге перед его носом возникло еще несколько подобных глыб.

– Что за фигня, ик? У меня в глазах двоится?

Он извлек из ножен Хикари и изрубил в пыль все глыбы. Порода поддавалась подозрительно легко, и рассыпалась в пыль от легчайшего прикосновения. Ой, зря странник это сделал, потому что на месте громадин возникли новые, еще более высокие.

– Что? Я стал ростом меньше придорожного камня?

– О, здравствуй, пьяный мечник. Мы подняли взгляд на глыбу позади нас.

Там гордо задрав длинный нос к небу стояло невысокое существо с большими как тарелки глазами, закутанное в красную мантию.

– Нюююю! – издала боевой клич наша кошка, в прыжке преобразуясь в борунэко.

Меткости ей было не занимать, и вскоре виновник нашей задержки ничком свалился с собственного пьедестала. Странно, что при падании с высоты десятка размахов, он не ушибся.

– Как вы смеете так обращаться с Ива, духом камня.

– Простите, почтенный дух, – я решила вступить в словесный бой. – Но ни я, ни Ню, ни Сорро не сделали вам ничего, а вы нам препятствия на дороге чините.

– Постойте, – он поднялся на ноги и, цокая копытцами, подошел ко мне, – а кто слуг наших распустил?

– Мухахахаха! – поток смеха Сорро было не остановить. – И зачем мне, разбойнику, твои слуги, это Роджер Алая Корона их себе в рабство захватил.

Так, очень интересно: когда он напьется, у него голова лучше работает. Надо будет учесть на будущее.

– Правда? – сверкая глазами, спросило существо.

– Клянусь гербом Нордэрда, – положив руку на сердце, сказала я. – У Алой Короны был артефакт, коим на солнце он мог выжигать магию восточных духов.

И я, засунув руку в мешок, вытащила лупу, способную изменять масштаб. Если вспомнить рассказы мудреца о забавах простолюдинов, то уличные мальчишки в Нордстерне долгими детними днями любили ловить лупой солнечный свет и выжигать на дощечках свои имена. Я не сомневалась, что и лупа Роджера обладала таким же замечательным свойством. И как только солнце вышло из-за облака, я поймала лупой солнечный луч и направила его в лоб Сорро. Сначала странник стоял, ничего не понимая, но я подмигнула ему, мол, подыграй. Только он не торопился ничего говорить. Тогда мне пришлось брать инициативу в свои руки, и я начала читать выдуманное на ходу заклинание:

– О, Сорро, Красная Бандана, ты больше не принадлежишь ни себе, ни своему бывшему хозяину, отныне ты в моей власти и выполняешь все мои приказания. Присягни мне!

Глаза разбойника расширились, и он попытался было возразить. Но чтобы не испортить предствление, я продолжила:

– Теперь я твоя новая хозяйка!

И я кивнула, в последней надежде, что Сорро все-таки дойдет разыграть спектакль с духом гор.

– Видите, господин Ива, – протянула ему лупу я, – он даже слова не может вымолвить. И сейчас он будет делать только то, что прикажу ему я. Большого труда нам составило украсть у грозного пирата столь сильный артефакт. И мы готовы предложить его вам, Ива, взамен на нашу свободу.

Дух некоторое время с подозрением смотрел на Сорро, будто подозревая обман. Но я еще раз направила луч солнца на лоб так называемому слуге и приказала пасть ниц и целовать землю у моих ног. К моему счастью, спутник понял, что я пытаюсь обмануть каменного глазастика, и последовал моим указаниям. Я протянула лупу и поклонилась Ива:

– Если вы нагоните Роджера, что ушел в Хиноде Токай вдоль реки, вы сможете сделать его вашим рабом!

Какой-то жутко наивный дух нам попался, он, к нашему счастью, купился на наши байки и бросился к реке догонять корабль пирата, заткнув приобретенный артефакт за пояс. Ну-ну, попутного ему ветра до самого Негара. Интересно, что произойдет, если это создание найдет Роджера?

– Лика, как ты догадалась? – шепнул мне разбойник, когда дух гор скрылся за ближайшим холмом. – Ну, как ты придумала воспользоваться лупой?

Я настойчиво попросила Сорро, чтобы он в своем пьяном пении не упоминал о тупости одного из монстров Хигаши, а потом честно призналась:

– Я принцесса или кто? Это простейший обман, на который постоянно идет король, когда к нему приходят неудачливые пахари. Им только и можно подарить что-то бесполезное и сказать, что оно наделено магической силой. Обрадованный крестьянин, не умеющий полагаться на свои силы, тут же убегает из дворца и прекращает жаловаться. Ведь когда в очередной раз он является и говорит, что артефакт не действует, король просто отвечает, что крестьянин не научился пользоваться королевским подарком. Пристыженный уходит и никогда больше не возвращается.

– Но это же жестоко, – нахмурился Сорро.

– Представь себя королем, – тут же парировала я, – к которому за день приходит с десяток людей, которые желают стать богатыми, не приложив и малейших усилий. Думаю, мудрейшее решение в данном случае и заключается в лже-артефактах.

Однажды мой отец подарил ленивому пахарю плуг с золотыми рукоятями. Естественно, крестьянин положил орудие на самое видное место в доме и ждал, когда он станет богатым. Но не приносил плуг ни золотого в хозяйство этого человека, и тогда он снова явился к королю, а тот заверил: «Как же плуг, лежащий во дворе может принести в твой дом богатство, глупый крестьянин? Если бы ты им пахал, а потом сеял в рыхлую почву семена, тогда бы мой подарок приносил богатство в твой дом…» Так отец и воспитывал завистливых бедняков, которые являлись к королю за милостыней и материальной помощью, учил, так сказать, работать. Мой же прием против Ива чем-то напоминал поведение отца. Одно я не представляла: что я буду отвечать духу, вздумай он в гневе вернуться ко мне.

Пару часов мы шли без приключений, пока темные воды горной речки не встали стеной на нашем пути, выйдя из берегов.

– Я Кава, дух реки, – раздался низкий женский голос. Ну вот и новые проблемы. Надеюсь, что она послана не Ивой.

Да уж, если она так же прекрасна, как и ее воды, я готова от души посмеяться над ней. Духом именно этой грязной реки мне представлялась рыба с человеческими ручками и ножками. Фу, противно. Это у нас в Нордэрде речными-озерными духами называли прекрасных русалок. Тут же я могла ожидать чего угодно.

– Виноваты, – я упала на колени перед водной стеной.

Приходилось отвечать и за себя, и за пьяного Сорро, который громко распевал не самые приличные баллады.

– Простите глупого мечника за то, что он построил мост через реку, чтобы провести по нему прекрасную принцессу.

И тут ко мне из-за стены вышел самый настоящий ужас. Такого уродства я не могла себе предположить даже в самых страшных фантазиях. Духом этой опротивевшей мне реки оказалась большая, в человеческий рост, фиолетовая свинья с пятачком яркого розового цвета.

– Ваша головоломка с камушками мне пришлась по душе! А вот за то, что вы обманули духа камня…

– Почтенный Ива не сумел воспользоваться ценнейшим артефактом! Я расстроена! – я надула губки.

– Да как вы смеете обижать принцессу! – заорал Сорро, хватаясь за ятаган.

Он бросился на свинью, а та принялась убегать, играя с человеком в догонялки. Разбойник размахивал мечом, вкладывая в удары, пожалуй, всю силу, но он так и не смог ни разу коснуться духа реки.

Пока он бессмысленно расходовал свои силы на попытку усмирить фиолетовую свинью, я решила подумать: если Сорро покалечит или убьет духа, нам от этого добра не ждать, тем более, вряд ли Кава окажется вкусной закуской. Если случится поединок, и Сорро в нем победит, то на нас разобидятся все духи Хигаши, и уйти живыми из этого государства у нас не получится. К тому же вряд ли поздоровится жителям Фонку. А это значит, что свинку надо бы спровадить подобру-поздорову вслед за ее глазастым любопытным Ивой.

– Эй, уважаемый дух мутной реки! – окликнула я монстрика.

Свинья обратила на меня внимание, и в этот момент схлопотала от Сорро серьезную рану бедра.

– Я понимаю, что река – ваше владение. И знаю, почему вы решили, будто бы пираты должны были уходить по реке – потому что они водоплавающие. Но Алая Корона обманул вас, и ведет ваших рабов по суше до самого Хиноде, где собирается сгрузить их на корабль и увезти за край.

Хлопая глазами от удивления, мои россказни слушала не только препротивнейшая свинья, но и Сорро с Ню развесили уши.

– Предлагаю вам помочь Иве и отвоевать пленников у пирата. Вы водный дух, и труда вам не составит догнать судна Роджера даже в море. Но уничтожить грозного преступника можно только его оружием.

Я искоса посмотрела на застывшую и внимательно слушавшую меня свинку и медленно извлекла из мешка еще один предмет, украденный мной из каюты Роджера. Если теперь пират вздумает обвинить меня в краже, при мне почти не останется ценных вещей, что я позаимствовала у него. И, что самое интересное, все предметы из пиратской каюты мне очень пригодились, правда, не совсем по назначению. Свинья не спускала глаз с начищенного ствола.

– Прошу прощения, – я улыбнулась уголками губ, – не смогу показать, как действует этот артефакт, но вот отсюда, – я ткнула пальцем в дуло, – вылетают заговоренные шарики. И если попасть ими в жертву, она умрет. Шариков внутри очень мало, поэтому следует приберечь их для встречи с Роджером.

И я протянула ствол свинке. Та, словно человек, уселась, прижав жирными ягодицами маленький кручкообразный хвостик и посмотрела на передние лапы: у нее нет пальцев, как у человека, а копытами не то, что выстрелить, но и взять оружие не получится. Горькие слезы текли по щекам у Кавы, и тогда я, ухмыльнувшись, попросила открыть свинку рот и положила дуло на зубы.

– Можно и языком нащупать курок да выстрелить! – уверила я духа.

Несколько минут напряжения понадобилось Каве на то, чтобы удобно уложить оружие Централи во рту и просунуть язык в дырочку с курком.

– Теперь ты не сможешь говорить, – грустно вздохнула я, – но зато сможешь отомстить пирату за своих слуг. Удачи, Кава!

Я стояла, терпеливо ожидая, когда дух реки поднимется и поплетется на восток по течению реки. Одна неверная гримаса, некорректно сказанное слово – и гнев этого создания мог запросто обрушиться на нас. На мое счастье фантазии жителей Хигаши не знали об изобретениях Централи, и их можно было подкупить на волшебные вещи с таким же успехом, как и безграмотных нордэрдских крестьян.

Кава не успела скрыться с наших глаз, как я махнула рукой Сорро и Ню, и мы побрели дальше. Так, если верить рассказам Томойо, остался еще один дух, Хана. И пора бы менять тактику, не то плохо будет. Да и из позаимствованного у Роджера у меня оставалась баночка с розовыми пилюлями, которые еще неизвестно, как действовали. Яд это или какое другое зелье – я не знала.

На наше счастье растительность вокруг была бедная, и вряд ли дух цветов устроился бы на ночлег на стелющемся деревце с редкими фиолетовыми листочками, подложив под голову тоненькую подстилку из мха. Интересно, как он выглядел – похож ли он на эстэррских дриад или перед нами предстанет поросший лишайником шагающий выворотень с кустом акации вместо прически… Надеюсь, что если нам и суждено встретиться с этим плодом воображения жителей Хигаши, он не напугает меня своим уродством. В глубине души я надеялась увидеть доброе красивое существо, потому что цветы, даже росшие в серых пустошах Хигаши, не могли быть ужасны.

Ночь сдавала свои позиции, и небо становилось все светлее, когда я оглядывалась назад, замечала, как яркая оранжевая полоска света все выше и выше поднимается над горизонтом.

– Я устала, – тяжело осела я на выступающий у дороги камень. – Ты, Сорро, как хочешь, а принцессе захотелось отдохнуть.

Мы шли вечь вечер и ночь почти без передышек, боясь встречи с третьим разгневанным рухом. Но он все не показывался, словно ожидал подходящего момента для нападения. Я не могла идти дальше. Еще не много, и я мертвецом упаду на камни и просплю несколько дней, совершенно не заботясь о том, что дух цветов может утащить меня в свой плен или убить.

– Лично у меня сил хватит до самого Кёкая! – беспечно говорил Сорро.

Я не успела и слово сказать, как разбойник, приказав мне расслабиться и попробовать уснуть, взял меня и понес. Вот уж чего не ожидала, так это того, что меня всякие разыскиваемые государственные преступники на руках носить будут. Благородные рыцари, куда вы все запропастились? Не то мне суждено будет стать королевой воров, а не Нордэрда.

Я обхватила руками его шею и положила голову на его горячую грудь, что его сердце мерным стуком убаюкивало мою уставшую душу. Кем бы этого человека ни называли люди, а мне с ним было очень спокойно. Он нес меня бережно, шел медленно, и каждый его шаг, словно покачивание колыбели, убаюкивало меня. Так я и не заметила, как явь и сон смешались.

Мне грезилось или то было наяву: мы с Сорро бежали, взявшись за руки через пшеничное поле, а над нами в лазурном небе порхали яркие бабочки. Их крылья величиной с ладонь взрослого человека порой закрывали солнце, а их тени прыгали по полю безо всякого порядка. Золотой дракон, ослепительно сверкающий на солнце, летел высоко в небе, будто бы играя с бабочками. Я засмотрелась на эту красоту, перестала следить за дорогой и, споткнувшись о камушек, упала на землю, увлекая за собой и разбойника. Он перевернул меня на спину и ласково посмотрел на меня своими светло-зелеными глазами. Чуть заметная улыбка скользнула по его лицу.

– Не бойся меня, Лика, – говорил его низкий уверенный голос, – не важно, каким словом называют меня в толпе. Людей много, а слов – мало. Ты ведь меня любишь… правда…

Я хотела сказать «нет», казалось, мои губы готовы были произнести это слово, но этот взгляд, которому я не могла сходу дать верное определение, скорее, преданный, с долей укоризны, приправленный достоинством и благородством, не давал мне сделать этого. Может, я хочу сказать «да»? Забывать о том, что он разбойник, что за его голову назначена высокая цена, я тоже не хотела.

– Разберись в себе, Лика, – будто шепнул кто-то третий.

И я зажмурилась… или, наоборот, открыла глаза. Но поле золотистой ржи пропало, превратилось в серую каменную пустыню земель Хигаши. Я лежала под уродливым тоненьким стволом невысокой вишни, пробившейся сквозь камни на волю. А рядом, шагах в пяти от меня, образовалась ярко-зеленая полянка с мягкой травой, распускающимися пестрыми цветами, в центре которой на коленях сидел Сорро в одном нижнем белье, а над ним ворожила (а иного слова я не смогла придумать) зеленокожая девушка с белыми волосами.

Из ее пальцев возникали толстые лианы, которыми она опутывала упругое мускулистое тело разбойника. А он, не двигаясь, ничего не говоря, смотрел на нее, словно на идола. Девушка плясала вокруг его тела, изредка задевая его плечи полупрозрачной юбочкой. Так вот какая она, Хана, дух цветов, догадалась я. Только еще эстэррские или нордэрдские дриады были в состоянии одурманить мужчину подобным образом. Если бы нашелся смелый чародей, что созвал бы северных и западных духов на турнир по охмурению первого встречного путника, то они, конечно, смогли бы запросто тягаться с Ханой в своем искусстве. Но таковых состязаний не проводили, и цветочные феи и духи любви никогда не покидали своей родины. Я знала одно – мужчина, попавший во власть такого духа, не в состоянии избавиться от морока сам: эти коварные существа пробуждают в нем инстинкты, заглушают его разум, и даже Хикари, фламмер и Даномхерев беспомощно лежали на траве, обвитые шипастой лианой. Если Хана добьется близости с Сорро, то парню уже не видать нашего мира. Он попадет в сети вечного забытья и неги, и будет до конца дней своих жить в царстве духов цветов. Ни один бравый рыцарь еще не смог победить прекрасных духов. Помнится только, как читал мне наставник об одном герое, склонном к любви с мужчинами, на которого не подействовали чары дриады. Но и этот герой оказался поражен красотой лесной девы. Он взял ее с собой, чтобы выдать замуж за родного брата. Только дриада иссохла в дороге и умерла.

А тем временем Хана все ближе и ближе подбиралась к Сорро, нужно было что-то предпринимать. Жалости к страннику я не испытывала: такой сильный воин, да попал под действие глупейшего морока. Но лишиться разбойника я не могла. Почему – я не стала задавать этого вопроса! Если мужчина не в состоянии поднять руку на прекрасную даму, то сделать это должна женщина. Только как – интересный вопрос. Я крутила в руке баночку с пилюлями пирата Роджера. Удастся ли мне оболтать этого духа точно так же, как Каву и Иву? Да и какими бы свойствами наделить эти розовые горошины, чтобы Хане они пришлись по душе?

«Нет ни одного оружия, против которого я оказался бы бессилен!» – эти слова Сорро звенели у меня в голове. Ошибаешься, оно есть, и имя ему Хана.

И я аккуратно ступила на зеленый ковер, сотканный духом цветов. Похотливая цветочная дамочка даже не обратила на меня внимания.

– Отдай моего мужчину! – вырвалось из моих уст то, чего я меньше всего от себя ожидала.

Игривый, почти детский смех Ханы стал ответом на мое заявление. Но я повторила его, чем еще больше развеселила духа. Страстная, не знающая стыда девица крутилась вокруг волевого мужчины, попавшего в ее сети, срывала с его мускулистого тела последние одежды и ласкала его, будто он – уже ее собственность.

Наблюдая за всем, что вытворяла с разбойником телом дух цветом, я вспоминала, как служанки раджи обучали меня искусству обольщения мужчин. Нет, не время предаваться воспоминаниям, особенно связанным с теми немногими моментами, когда я предавалась страстной любви по всем правилам, описанным в древних манускриптах острова Негара. Этот плод фантазии жителей Хигаши не умел и половины того, чему научили меня в годы замужества за нелюбимым человеком. И я понимала, что превзойти ее в искусстве любви мне будет очень просто. Только до сегодняшнего дня я считала, что Сорро будет последним человеком в списке претендентов на мою постель.

– Он мой! – в последний, третий, раз крикнула я и изо всех сил оттолкнула Хану, массирующую бедра разомлевшего разбойника.

Дух отлетела в сторону, а я мигом очутилась напротив Сорро и вцепилась обеими руками в его плечи. Он смотрел на меня стеклянным взглядом, а на его смуглых щеках играл румянец. Мои длинные пальцы, словно от ненужной одежды, освобождали его от пут Ханы. Но как только моя рука коснулась его голого бедра, словно что-то щелкнуло в моей душе, я почувствовала, как вмиг стала иной, не такой, что была еще минуту назад.

Мое дыхание стало более глубоким, а в глазах стояло только его очарованное по-детски наивное лицо, губы, которые притягивали к себе. Некому было спросить: «Лика, что с тобой?» Некому было вывести меня из этого странного состояния, которое начинало мне нравиться. Мне казалось, будто лианы обвивают уже мое тело, проникают под одежду, в кожу, становятся частями моих костей, а желание забрать к себе, в себя своего мужчину становится навязчивой идеей. Моя спина распрямилась, и я легким движением руки расстегнула кофточку. Я раньше не замечала, как красива и упруга моя собственная грудь. Но тут его большая, только что освобожденная от пут Ханы рука нежными холодными пальцами прошлась по ней, а другая такая же ледяная освобождала мое тело от кожаных брюк.

«Я не хочу быть духом», – крутилось в моей голове. Пусть даже и таким прекрасным, как этот. Я человек, и ничто больше. Лианы вмиг выпрыгнули из моего тела, стоило мне оформить свою мысль, но я не изменилась, не стала вновь холодной рассудительной женщиной, оттолкнувшей Хану от разбойника. Мне нравилось то, что мне показала дух Цветов: его ласка, страстные поцелуи, – все, что он делал со мной.

– Он мой, и я не отдам его тебе, Хана! – крикнула я, когда моя голова коснулась мягкого пледа травы, а в глаза ударил яркий солнечный свет.

Я никогда не испытывала того, что мне довелось пережить в этот день. Во дворце раджи я чувствовала себя неудачницей, которой искусство любви причиняло только боль. Я и не представляла, что все это может быть намного прекрасней, приятней, что близость с желанным мужчиной одурманевает до головокружения. Лианы снова опутали мое тело. Но теперь я была не одна. Я чувствовала его рядом со мной: твердый, словно камень, пресс, крепкие руки, но такие нежные и горячие губы. Хана будто связывала нас вместе, желая утащить в свое сладостное царство, я готова была кричать, когда, ее лианы, казалось, готовы впиться в наши тела. Я и, возможно, он пытались избавиться от пут, но одни лианы рвались, а на их месте образовывались новые.

«Что я делаю? Что со мной творится? Зачем? Почему?» – неизведанное пугало меня, пусть даже и нравилось мне все больше и больше. Новые путы разрывать оказывалось все легче и легче. И я не почувствовала, когда вдруг мир взорвался вокруг нас, звеня в моих ушах колокольчиком: «Я забираю только тех странников, кто не любим! Похоже, я ошиблась!»

Когда я окончательно пришла в себя, то обнаружила, что сижу на коленях на широком в плоском камне. Мои пальцы коснулись маленькой пуговки на полурасстегнутой блузке. Сапоги и брюки валялись чуть поодаль, под кривым стволом сакуры, а рядом со мной, бережно укрытый шкурой дракона, аккуратно одетый, спал мой разбойник. Его большие мечи, скрученные толстой лианой, кои растут только на Негара, были приставлены к стволу дерева чьей-то заботливой рукой.

Я сидела и любовалась его спокойным лицом, и что-то внутри меня говорило – все в порядке, все так, как и должно быть. На темнеющем небе появлялись первые звезды. Я, одевшись, залезла под одно с ним кимоно. Шкура дракона – интересная вещь – она увеличивается в размерах, когда ее не хватает и съеживается, когда чувствует, что ее много. Так что, нам одного кимоно хватило на двоих. Я, прижавшись холодной щекой к его орлиному носу, тихо шепнула то ли себе, то ли ему:

– Сорро, ты не один в этом мире. Я тебя никому не отдам.

Маленькая Ню, о которой я совершенно забыла, вылезла из нагрудного кармана рубашки разбойника и легла между нами.

Проснулась я от бившего в мои глаза яркого солнечного света. Я не узнала долины, в которой я уснула рядом с Сорро. Какая, вообще, долина, если я лежала, укрытая толстым одеялом в просторной комнате.

Я резко встала с футона, на носочках я подошла к окну и раскрыла бамбуковые ставни. Шум портового города мигом ворвался в мое неизвестно откуда взявшееся жилище. Дом, в котором я находилась, располагался высоко над морем, и из моего окна раскрывался не менее замечательный, нежели в Хиноде, вид. Однако крыши домов в этом городе отличались своим разнообразием: то ярко-красные, то фиолетовые, то черные или даже ослепительно-белые. Море тоже сверкало бриллиантами волн, а высокие мачты торговых судов мерно покачивались из стороны в сторону.

Город, в котором я очутилась, располагался в небольшой бухте, окруженной высокими, уходящими под облака горами, одетыми в белые снеговые шапки. Те, что слева, казались гигантскими стражами, отделяющими поселение от другого, чуждого ему мира. Ровным строем эти громилы уходили за горизонт, и где-то совсем далеко, в голубой дымке я с трудом различала их силуэты, поворачивающие в сторону и стелящиеся параллельно этому берегу.

– В ясную погоду отсюда видны берега Джанубтераб, – услышала я низкий бархатный голос у себя за спиной.

Сорро обнял меня за плечи и прижал к груди. Его руки обхватили меня за талию, и я почувствовала, что он меня не собирается отпускать, что, достигнув того берега, он не бросит меня в Бате, не отвернется от меня. Что-то неуловимое произошло в наших с ним отношениях, похожее на сон или мечту. Мысли мои путались, и поэтому я не могла дать ни одного разумного объяснения происходящему.

– Вот такой он, Кёкай, – сказал он, прикоснувшись грубой, ощетинившейся щекой к нежной коже моего лица.

– Мне нравится здесь… но я не помню, как я тут оказалась.

– Ничего страшного, принцесса. Ты сняла с меня дурман Ханы. У тебя получилось лучше, чем у опытной волшебницы из Хигаши. На такое человек, лишенный магии, способен только, когда…

Я посмотрела на него полными надежды глазами. Я так хотела, чтобы он объяснил все те сны и видения, которые посещали меня в последние два дня, но он только поцеловал меня в кончик носа и шепнул на ухо:

– Неужели ты еще не поняла, Лика?

– Но я не волшебница…

– Не обязательно быть магом, чтобы творить чудеса.