Страшилки

1

– Наслышана я о вашей братии, – проворчала Анжела, с недоверием глядя на собеседницу. – Мошенник на мошеннике. Сразу говорю – со мной этот номер не пройдет.

Сидящая напротив старуха бросила на Анжелу быстрый взгляд, и вновь опустила глаза на страницы старинной книги, лежащей перед нею на столе. Выдержав паузу, она спросила:

– Зачем тогда пришла, раз не веришь нашей братии?

Анжела сердито нахмурилась. Порассказала бы она этой бабке, зачем пришла. Но не затем она явилась сюда, чтобы изливать душу.

Произнесла она следующее:

– Мне вас порекомендовали. Сказали, что вы гарантию даете. Я до вас к другим обращалась, но те все оказались обманщиками.

После секундной паузы она быстро выпалила:

– А вот насчет гарантии, это правда? Потому что я не хочу, чтобы без гарантии.

Старуха оторвала взгляд от пожелтевших книжных страниц, покрытых неразборчивыми каракулями, и пристально посмотрела на клиентку. Анжела смутилась.

– Правда, – произнесла бабка. – Я не обманщица, если ты об этом. У меня так – вначале результат, затем оплата.

Анжела возбужденно заерзала на стуле. Ей явно хотелось о чем-то спросить, но она не решалась. Затем, собравшись с силами, выпалила:

– А это правда, что вы....

Суровый взгляд старухи заставил ее замолчать на полуслове.

– Я о своих клиентах не сплетничаю! – сухо бросила та. – О других не болтаю, и о тебе, голубушка, никому ничего не расскажу. Ну, надумала, аль нет?

Анжела утвердительно склонила голову. Если бы она сомневалась в своем решении, ее бы здесь просто не было. Шутка ли – заехать в этакую глушь, в какую-то наполовину вымершую деревню, где даже днем находиться страшно. Анжела сама происходила из крошечного городка, и всегда считала, что это ее малая родина является беспросветной дырой. Но в забытой богом деревне ощущение оторванности от мира оказалось намного сильнее. Пока она добиралась до нужного дома, то заметила всего трех аборигенов, и ни один из них не был достаточно трезв, чтобы стоять строго вертикально. Собак было больше, чем людей – те своим лаем сопровождали весь ее путь по деревенским улицам.

Нет, ни за что бы она не оказалась здесь, если бы не решила все заранее. Просто ее слегка смутил внешний вид рекомендованной бабки – уж больно та не соответствовала типажу потомственной колдуньи в каком-то там поколении. Анжела ожидала встретить старую сгорбленную каргу при полном комплекте надлежащих атрибутов, как то: сгорбленный нос с огромной волосатой бородавкой на нем, худое морщинистое лицо, таинственно-зловещий взгляд. Жилище тоже должно было соответствовать – ну, ладно, пусть не классическая изба на курьих ножках, но что-нибудь мрачное, готическое, рождающее одновременно страх и любопытство.

Но на деле все оказалось иначе. Вместо избы на ножках Анжела обнаружила самый обычный деревенский дом, пожалуй, чуть добротнее и богаче прочих. Главным атрибутом богатства служила спутниковая тарелка на крыше. На кольях забора не висели черепа животных и людей, на коньке не восседал огромный ворон и не издавал зловещего карканья, пророча гостю мрачную судьбу.

Окинув взглядом стандартное деревенское подворье, Анжела решила, что ошиблась адресом. Она уже собралась попытаться расспросить местных, но тут на крыльце дома появилась невысокая полненькая старушка лет семидесяти, и призывно махнула гостье рукой.

Бабка ничем не напоминала ни ведьму, ни знахарку, а дорогой телефон в ее морщинистой руке окончательно убивал образ живущей в дебрях чародейки. Перед Анжелой стояла древняя, но все еще бодрая, пенсионерка. У этой, с позволения сказать, ведьмы, не оказалось даже огромного черного кота, который терся бы об ее ноги и косился на гостью злыми зелеными глазами. Кот, правда, был, но не черный, а рыжий. Зверь ни на кого не косился – он сладко спал в старом кресле, и даже появление чужого человека не заставило его прервать это столь любимое всеми котами занятие.

В общем, оценив внешний антураж, Анжела как-то сразу прониклась скепсисом, и начала подозревать, что напрасно проделала свой долгий путь.

Старуха окинула посетительницу опытным взглядом, и безошибочно угадала:

– Приворот, голубушка?

Анжела, покраснев, утвердительно кивнула. Ее немного обидело, что бабка вот так, с ходу, поняла причину ее визита. Но удивляться тут было нечему. Анжела не была красавицей, и прекрасно об этом знала. Так зачем еще могла пожаловать молодая дурнушка к деревенской знахарке? Понятно же – приворожить мужика. Иными ведь средствами заполучить его она не в состоянии.

Они сидели в бабкином доме за старым круглым столом. Перед Анжелой стояла кружка с чаем, к которому та не притронулась. Хозяйка, устроившись напротив, листала древнюю, написанную от руки, книгу, время от времени принимаясь бормотать себе под нос что-то неразборчивое. Кот на кресле дернул во сне хвостом и вдруг начал громко то ли храпеть, то ли мурчать.

– Ну, средство есть, – наконец, сказала бабка.

Анжела жадно подалась вперед, едва не опрокинув грудью чашку с чаем.

– Правда? – выпалила она. – А сработает? Точно? Вы уверены?

Старушка насмешливо поглядела на гостью.

– Голубушка, я же сказала тебе – у меня без обмана, – напомнила она снисходительным тоном. – Подействует – заплатишь. Не подействует – ничего не потеряешь. Но подействовать должно. На других ведь действовало. Твой-то, что, особенный, разве, какой?

Анжела томно выдохнула:

– Очень, очень особенный!

Бабка хрипло рассмеялась.

– Да не о том я, – пояснила она. – Он ведь не колдун, или еще кто-то в том же духе?

Анжела с сомнением покачала головой.

– Нет, не колдун он, – сообщила она. – Он бизнесмен.

– А, это нормально, – заверила ее старуха. – На бизнесменов оно отлично работает. Говоря по совести, в основном на них-то и спрос. Ну, тебе говорили, что нужно принести?

Анжела бережно извлекла из своей сумочки небольшой прозрачный пакетик, внутри которого находился один единственный предмет – едва заметный светлый волос.

– Точно его? – спросила бабка, принимая пакет. – Уверена?

– Да! – заявила Анжела.

Она была уверена. Ей стоило немалого труда заполучить этот волос.

– Ну, тогда жди, – повелела старуха, и вместе с волосом и книгой скрылась в соседней комнате.

Потянулись томительные минуты ожидания. Анжела нетерпеливо ерзала на стуле, глядя то на спящего кота, то на старый иконостас в красном углу, то на огромный новый холодильник. Ей было не по себе. Нет, страха не было. Анжела не боялась связываться с черной магией. На самом деле, она готова была вообще на все, лишь бы добиться желаемого результата. Пугала ее возможная неудача. И пусть в случае подобного исхода она ничего не теряла, но ведь ничего и не приобретала. А это было куда страшнее, чем потеря некоторой суммы денег.

Минут через пятнадцать старуха вновь предстала перед ней. Книги больше не было в ее руках. С собой она принесла литровую стеклянную банку, наполненную на треть бесцветной жидкостью, напоминающей обычную воду. Анжела невольно подалась вперед, чтобы учуять аромат магического зелья, но у того не оказалось никакого запаха.

Бабка плотно закрыла банку пластиковой крышкой, но когда Анджела потянулась за ней, отстранила ее руку и сказала:

– Ну, голубушка, теперь слушай, и слушай внимательно. Вот это зелье ты должна добавлять ему в еду. Тринадцать капель каждый день, три дня подряд. Подряд, голубушка, не забудь. Если дело сорвется, то начинай сначала. Для того и даю тебе с запасом.

– Поняла! – быстро произнесла Анжела, и попыталась схватить банку. Но старуха вновь остановила ее руку.

– Не спеши, – осадила она гостью. – Сперва дослушай. Те же тринадцать капель каждый день в течение тех же трех дней добавляй и в свою еду.

– В свою тоже? – изумилась Анжела. – А мне-то это зачем? Я его и так люблю, без всяких зелий.

Старуха досадливо поморщилась. Ей явно надоело объяснять раз за разом одно и то же.

– Кого ты там любишь, это мне без разницы, – проворчала она. – А средство сие работает только в обе стороны. Если хочешь, чтобы он полюбил тебя, а ты его нет, то поищи другую знахарку. Да ведь ты, как я поняла, уже обращалась к другим-то.

И старуха издевательски захихикала. Затем вновь заговорила:

– После этого ждешь тринадцать дней, и если сделала все правильно, то будет тебе счастье.

Анжела колебалась не более секунды. Она рассудила так, что это даже лучше, если любовь у них будет взаимной. Лично она ничего против этого не имела.

– Что-то еще? – спросила Анжела.

– Нет, – ответила старуха, и протянула ей банку. Анжела бережно приняла ее и убрала в сумочку.

Стало ясно, что на этом прием окончен. Анжела засобиралась уходить.

– А насчет платы, – заговорила она, – оно когда, и как, и сколько…?

– После столкуемся, – улыбнулась старуха. – Ты главное помни – тринадцать капель. Больше не лей. Три дня подряд. Ему и себе.

– Да, да, я поняла, – кивала Анжела, задом пятясь к выходу. – А можно у вас еще кое-что спросить?

– Ну, спроси, раз хочется, – позволила бабка.

– Скажите, а как все это работает? Я просто не понимаю. Как может человек полюбить того, кто ему не нравится? Как кто-то может показаться красивым, если он, на самом деле, некрасивый?

– А вот так и может, – пожала плечами старуха. – Дело не в том, что есть на самом деле, а в том, что и как человек воспринимает. Глядит на черное, а видит белое. Ну, или наоборот.

– Звучит как обман, – тихо произнесла Анжела.

– Кругом один обман, голубушка, – вздохнув, заметила бабка. – Но в утешение тебе могу сказать, что ваш с милком обман будет взаимным.

2

Анжеле не составило труда выполнить полученные от ведьмы инструкции. Мужчина, на которого она положила глаз, каждый будний день обедал в ресторане, в котором она трудилась официанткой последние три года. Звали его Валера. Точнее – Валерий Геннадьевич. Он был высок, красив и при деньгах. И всего полгода как развелся с прежней женой. Анжела выяснила о нем многое. Все, что смогла. И чем больше узнавала, тем больше желала заполучить его.

Классические, проверенные временем, методы соблазнения в ее случае исключались. Они могли сработать лет семь назад, хотя даже в самом расцвете юности Анжела не отличалась привлекательностью. Теперь же на них нечего было и рассчитывать. Юность кончилась давно и безвозвратно, и с каждым днем Анжела стремительно теряла свой и без того бюджетный товарный вид. Срочно нужно было что-то предпринимать. Срочно-срочно, буквально прямо сейчас. В противном случае она имела серьезный шанс на одинокую зрелость. Либо же, полностью отчаявшись, связать свою жизнь с каким-нибудь бедняком пролетарием, чего Анжела всегда боялась как огня. Она сама выросла в сугубо пролетарской семье, и знала, каково это. Такие семьи не жили, они занимались экстремальным выживанием, безрадостным, унылым и однообразным. Анжела не хотела до конца своих дней барахтаться в геенне бытовой рутины. И только успешный брак мог спасти ее от этой жуткой участи.

Добавить зелье в пищу было просто – то не имело ни вкуса, ни цвета, ни запаха, и бесследно растворялось в любой жидкости, будь то суп, кофе или спиртное. Анжела отлично помнила наставления бабки, и честно отмерила при помощи пипетки положенные тринадцать капель. Но затем ее взяли сомнения. Хватит ли этого? Быть может, другим и было достаточно стандартной дозы, но у нее особый случай. С одной стороны – молодой, красивый и преуспевающий мужчина. С другой – не первой свежести дурнушка без средств и образования. Тут явно мало было тринадцати капель. И Анжела решила проявить инициативу. Она вновь наполнила пипетку зельем, и добавила еще тринадцать капель. Двойная доза показалась ей в самый раз.

Намеченная жертва, разумеется, ничего не заметила, и выпила весь приправленный зельем кофе до капли. В это же время Анжела влила в себя стакан воды, содержащий те же двадцать шесть капель волшебного эликсира. Она ждала, что эффект проявит себя уже после первой дозы, но не заметила никаких изменений ни в себе, ни в поведении избранника. Видимо, магия сработает только после полного курса и по истечении положенных тринадцати дней. Что ж, ради достижения своей цели Анжела готова была немного подождать.

Следующие два приема зелья тоже прошли гладко. Анжела убеждалась в том, что Валера употребил его, а затем и сама исправно пила полученный от бабки эликсир. После того, как все удалось провернуть в последний, третий раз, Анжела испытала чувство радостного предвкушения. Ждать оставалось недолго. Всего через каких-то тринадцать дней мужчина ее мечты постучится к ней в дверь, с порога вручит огромный букет роз и обручальное кольцо. И тогда ее серое существование наконец-то преобразится в настоящую полноценную счастливую жизнь.

3

С того момента, как Анжела подсунула своему потенциальному жениху и приняла сама последнюю, третьею дозу эликсира, минуло три дня. Она немного волновалась из-за того, что по собственному произволу решилась удвоить дозы, но полагала, что вреда от этого быть не должно. Логика подсказывала, что повышенная дозировка должна лишь усилить эффект, чего, собственно, Анжела и добивалась. Ей мало было легкой влюбленности, она желала, чтобы избранник втрескался в нее без памяти, раз и навсегда, как говорится, пока смерть не разлучит, и все такое.

На третий день, придя на работу, Анжела не успела опомниться, как на нее набросилась другая девушка – ее коллега, официантка Оля. Оля отличалась поразительной болтливостью, и имела привычку тараторить на разные темы, не закрывая рта. Более же всего обожала она пересказывать всяческие слухи, сплетни, новости и прочую ерунду, и делала это с упоением.

По тому, как возбужденно сверкали Олины глаза, Анжела догадалась, что случилось нечто необычное и захватывающее, чем коллега спешит поделиться с ней.

Так оно и оказалось.

Оля налетела на нее, как ураган, и затараторила со скоростью пулемета.

– Ой, Анжел, ты не поверишь! – выпалила она, кружась и приплясывая вокруг подруги, как припадочный шаман вокруг ритуального костра. – Сейчас такое расскажу! Блондина, что у нас постоянно обедал, сегодня в морг увезли.

Анжела буквально остолбенела. Блондин, который постоянно обедал у них, это ведь Валера. По крайней мере, никаких других блондинистых постоянных клиентов их ресторанчик не имел.

Надеясь, что это какая-то ошибка, или дурацкая шутка, или Оля что-то придумала или не так поняла, Анжела помертвевшим голосом переспросила:

– Какого блондина?

– Она еще спрашивает! – взвизгнула Оля, пребывая в состоянии полного восторга. – Да того самого, на которого ты вечно заглядывалась. Валерий… как его там? Владимирович, что ли?

– Геннадьевич, – вымолвила побледневшая Анжела.

– Да, он самый. Представляешь! Мне Ленка сегодня звонила, она и рассказала. Она....

Дальше Оля принялась тараторить в привычном скоростном режиме, а Анжела, остолбенев, стояла на месте и, не моргая, смотрела прямо перед собой. Шок, вызванный новостью, начал медленно сменяться страхом. Увязать одно с другим было несложно – она опоила Валеру каким-то неизвестным зельем, и тот после этого умер. То есть, отравился. Чертова бабка подсунула ей вместо приворотного зелья какой-то убойный яд!

Тут Анжелу охватил настоящий ужас. Она ведь тоже пила это зелье. Неужели и ее ждет скорая смерть?

– Эй, что с тобой? – участливо спросила Оля, обратив внимание на то, что ее страшно побледневшую собеседницу качает как при сильном шторме. – Ты присядь, присядь.

Она усадила Анжелу на стул и налила ей стакан воды. Анжела жадно выпила ее, слыша, как ее зубы громко стучат о стеклянный край стакана. Наконец, собравшись с духом, она тихо вымолвила:

– А как он умер?

Оля вновь просияла.

– Да там чисто триллер! – выпалила она. – Слушай. Он же развелся недавно. Ну, Валера этот. И как-то так хитро развелся, что оставил свою бывшую без гроша.

– Да, я слышала об этом, – пробормотала Анжела.

– Вот! А бывшая его обиделась. Достала где-то пистолет, подкараулила Валеру в подъезде, и застрелила его. Представляешь!

– Застрелила? – переспросила Анжела, медленно подняв взгляд на сияющую от счастья подругу.

– Точно! Ее уже арестовали. Вот же драма, да? В голове не укладывается.

Что было, то было. Весь этот кошмар действительно не укладывался в голове у Анжелы. Она пыталась переварить случившееся, но не смогла. Ей было нехорошо, на что обратили внимание все, в том числе и начальство. Обслуживать клиентов с мертвенно-бледным лицом и пустым, как у сомнамбулы, взглядом было недопустимо, и Анжеле посоветовали пойти домой и поправить здоровье. Так она и сделала. Сама не помнила, как добралась до дома, как разделась, как залезла в ванну, и только полежав полчаса в горячей воде, она вновь обрела ясность мысли.

– Как же так? – простонала она. – Как же так? Почему?

О самом Валере она не горевала, ей было жалко его по человечески, но не более того. Горевала она о себе. Злая судьба отняла у нее очередной, и, возможно, последний шанс на счастье.

Так же в голову неизбежно лезла мысль о том, что гибель ее избранника не была случайной. Что таким вот жутким образом вышло боком ее заигрывание с черной магией. Но Анжела отказывалась в это верить. О той деревенской бабке она была наслышана из надежных источников, и все клиенты в один голос хвалили ее. Да и не смогла бы она долго заниматься своим темным делом, если бы каждое обращение к ней заканчивалось чьей-то смертью.

В итоге Анжеле пришлось признать, что все произошедшее является чистой случайностью.

Но легче ей от этого не стало.

4

Следующие пару дней Анжела переживала все случившееся, а затем смирилась и успокоилась. Жизнь потекла привычным чередом, и вся эта история с поездкой к деревенской колдунье и последующая смерть Валеры стала казаться ей не более реальной, чем навеянный вечерним перееданием дурной сон. Остаток приворотного зелья Анжела спустила в раковину, после чего тщательно вымыла, а затем и выбросила пустую банку. У нее возникала мысль попытать счастье повторно, вновь выбрать цель и вновь наведаться к старушке, но было как-то страшновато. Применение ею зелья и последовавшая за этим смерть Валеры хоть и составляли цепь случайностей, но цепь зловещую.

Десять дней миновало с того злополучного утра, когда Оля огорошила ее новостью о трагической гибели избранника. За это время Анжела успокоилась, и почти забыла обо всем. Жизнь текла своим чередом, старые заботы успешно заменялись новыми, блекли и постепенно уходили в небытие. Поэтому на тринадцатый день после завершенного ритуала Анжела была с головой погружена в текущие дела, и совсем не вспоминала о прошлом.

Тот день выдался напряженным. Клиент шел в ресторан, как рыба на нерест. Анжела с Олей сбились с ног, обслуживая посетителей и принимая все новые и новые заказы. Под вечер обе чувствовали себя ударницами производства, и мечтали только о скорейшем конце смены. Оля так вымоталась, что у нее отшибло всю болтливость. Анжела желала одного – доползти до дома и без сил упасть на свой диван.

В довершение ко всему под вечер резко испортилась погода. Поднялся ветер, с набежавших туч сорвались первые капли дождя. Анжела все же успела добежать до подъезда, прежде чем за ее спиной на землю обрушился ливень. Она поднялась на лифте и ввалилась в свою съемную квартиру. Та была крошечная, бедная, да и дом, в котором она находилась, стоял не в самом благополучном районе города. Почти каждую ночь под окнами Анжелы бурлила жизнь – там дрались, ругались, совокуплялись, а иногда делали это все одновременно. В довершении ко всему, обитающий в подъезде алкоголик имел дурную привычку стучаться во все квартиры и клянчить подачку. Анжела, едва въехав сюда, по незнанию совершила стратегическую ошибку, и одарила просителя полтинником. С тех пор забулдыга решил, что новая соседка будет вечно спонсировать его, когда бы и сколько он ни попросил. И хотя за следующие три года он не получил от Анжелы ни копейки, пропойца до сих пор не терял надежды переломить ситуацию в свою пользу. Пару раз этот кретин начинал ломиться к Анжеле среди ночи, и та всерьез подумывала о том, чтобы приструнить обнаглевшего попрошайку заявлением в полицию, раз иные аргументы на него не действовали.

Спустя два часа Анжела сидела на диване перед включенным телевизором, зевала, массировала гудящие после трудного дня ноги, и краем уха прислушивалась к шуму дождя за окном.

Внезапный удар грома заставил ее подпрыгнуть и взвизгнуть от испуга. А в следующее мгновение квартира погрузилась во тьму. Экран телевизора погас, потухли все индикаторы на выключателях.

Анжела нащупала подле себя телефон, включила фонарь и осторожно подошла к окну. Снаружи царил непроглядный мрак. Погасли все уличные фонари, освещавшие двор, свет не горел и в окнах соседних домов. Походило на то, что электричество вырубилось во всем районе.

Ощущая неясную тревогу, Анжела вернулась на диван. Стоило погасить фонарь телефона, как ей сразу же стало не по себе. Кроме шума дождя за окном, она не слышала более ни единого звука, будто во всем доме не осталось ни одного живого человека, кроме нее. А ведь обычно соседи по вечерам или орали так, что Анжела без труда разбирала каждое слово, или начинали стучать в стены. Из-за одной перегородки несся детский плач, за другой надрывался телевизор или проигрыватель исторгал из своих колонок очередной блатной шлягер. Но в этот вечер все соседи будто вымерли, или же дружно вспомнили о том, что они не одни во вселенной. Последнее предположение казалось более фантастичным.

Сидеть в полной темноте было неприятно. А дополняющая ее тишина начинала пробуждать в душе настоящий страх. Анжела не была пугливой, все свои детские страхи она успешно оставила в детстве, но в этот вечер ей было не по себе. Она решила, что лучше всего будет просто лечь спать. Делать все равно было нечего, к тому же за день она порядком утомилась. А завтра ее ждал еще один рабочий день, который мог оказаться не менее напряженным, чем нынешний.

Она устроилась на диване, положив телефон на столик подле себя. Но, несмотря на усталость, сон не шел к ней. Прислушиваясь к шуму дождя за окном, она вспомнила всю эту историю с приворотом. Затем, невольно сосчитав дни, вдруг с удивлением и почему-то страхом осознала, что тех прошло как раз тринадцать. Именно сегодня в ее квартиру должен был постучаться очарованный колдовским зельем Валера, с букетом, обручальным кольцом и своей кредиткой, которая главным образом и интересовала Анжелу. Возможно, так бы и случилось, если бы бывшая жена не отправила Валеру на тот свет. Что называется – ни себе, ни людям.

Анжела взяла телефон и взглянула на время. Шел уже одиннадцатый час вечера. За окном вновь громыхнуло, тьму квартиры на миг озарила близкая вспышка молнии.

Отложив телефон, Анжела твердо решила заснуть. Лежать в темноте и гонять в голове нехорошие мысли – скверная затея. Так можно накрутить себя настолько, что глаз не удастся сомкнуть до утра.

Но едва она устроилась поудобнее и натянула одеяло до глаз, как тяжелый удар в дверь заставил ее подпрыгнуть.

Дрожа от страха, Анжела быстро схватила телефон и включила фонарь. На какое-то мгновение ей почудилось, что в комнате кто-то есть. Она быстро обвела свое жилище лучом фонарика, но кроме нее здесь, разумеется, не было никого.

Вновь громкий удар. Кто-то стоял снаружи, на лестничной площадке, и обрушивал тяжелый кулак на ее входную дверь. Анжела сжалась от ужаса, не зная, что и думать. Район славился дурной репутацией, и одинокой женщине здесь было чего опасаться. Какие-нибудь отморозки могли вломиться в квартиру, и сделать с ней все, что угодно. Входная дверь, правда, была достаточно прочной, но если бандиты этого захотят, они найдут способ попасть внутрь.

Снова удар. Сильный. Одиночный.

Анжела бесшумно соскользнула с дивана, на цыпочках пробежала в кухню и извлекла из ящика стола самый большой нож в своем арсенале. Она уже собралась вооружиться заодно и шваброй, как вдруг ее буквально осенило. Там, снаружи, вовсе не маньяки. Что она себе нафантазировала! Скорее всего, ее напугал сосед-алкаш, опять явившийся клянчить на бутылку.

Анжела едва не рассмеялась, глядя на нож в своей руке. Впрочем, она не положила его обратно. Не выпуская из руки оружие, и освещая путь фонариком телефона, она бесшумно подкралась к двери.

Заглядывать в глазок не имело смысла – даже будь электричество, все лампочки в подъезде давно были либо разбиты, либо украдены, притом вместе с патронами. После заката там вечно царила зловещая темень.

Вместо этого Анжела осторожно прислонила ухо к поверхности двери и внимательно прислушалась. Она надеялась уловить бормотание алкоголика – сосед имел привычку постоянно беседовать с самим собой. Но снаружи царила гробовая тишина.

И вдруг на дверь обрушился очередной удар. Напуганная Анжела с визгом отлетела от нее, потеряла равновесие и тяжело упала на пол, едва не насадившись бедром на собственный нож. Впрочем, она тут же вскочила на ноги, испытывая не столько страх, сколько злость.

– Вот что, Петя! – выпалила она. – Ты доигрался.

Соседа звали то ли Петей, то ли Пашей – Анжела так и не смогла запомнить его имя.

– Я звоню в полицию, они сейчас приедут! – принялась запугивать алкоголика Анжела. – Заявление на тебя напишу. Скажу, что ты в мою квартиру ломился, и насочиняю еще всякого, чтобы тебя надолго упекли.

Она замолчала, ожидая услышать в ответ жалкий скулеж то ли Пети, то ли Паши – тот никогда не требовал деньги, он вымаливал их тонкий слезным голоском. Но снаружи не донеслось ни звука.

Не успела Анжела опомниться, как еще один удар обрушился на дверь.

Она начала догадываться, что происходит. Вероятно, сосед крепко набрался и просто ошибся дверью. Вместо своей квартиры он пытается попасть к ней. С ним такое случалось часто.

– Ну, держись! – прорычала Анжела, решив, что в этот раз проучит неадекватного соседа на всю оставшуюся жизнь. Больше она не станет терпеть его пьяные выходки.

Она обхватила пальцами ручку замка, секунду колебалась, а затем резко повернула ее и распахнула дверь, направив наружу луч фонарика.

5

Бабка Шура сидела за столом, попивала чай с конфетами, и краем уха прислушивалась к монотонному бормотанию телевизора. Кот Тимофей, огромный рыжий ленивец, набравший за минувший год килограмма два живого веса, спал в кресле, оглашая комнату своим громким довольным урчанием. За окнами сельского дома сгущались сумерки, что несказанно радовало старушку. Этим днем она приняла четверых клиентов, притом если трое из них быстро получили свое, и ушли, то с четвертой пришлось провозиться почти два часа.

Бабка Шура терпеть не могла болтливую клиентуру. Посетители, зачем-то начинавшие изливать ей душу, пересказывая во всех подробностях всю свою скучную жизнь, явно путали ее с психологом или иным мошенником.

И, тем не менее, хоть прием многочисленных клиентов и давался в ее возрасте непросто, бабка Шура была довольна удачным развитием своего своеобразного бизнеса. Она уже успела привыкнуть жить в довольстве, ни в чем себе не отказывая. Ей больше не нужно было считать каждую копейку, испытывая при этом унижение и стыд.

А ведь совсем недавно именно так ей и приходилось поступать. Каких-то пять лет назад бабка Шура жила почти что впроголодь. Своим клиентам, если те вдруг проявляли любопытство, она рассказывала наспех сочиненную легенду о том, что являлась знахаркой всю жизнь, переняв сие искусство от своей матери, тоже известной в округе ведьмы. На самом же деле бабка Шура, до недавнего времени, ни в какое колдовство вообще не верила, не то, чтобы практиковать его самой. Всю свою жизнь проработала она педагогом, преподавая математику в сельской школе, имела мужа комбайнера, и знать не знала ничего ни о какой эзотерике.

Впрочем, в ее роду были настоящие ведьмы. По крайней мере, одна точно. Прабабка по отцовской линии. О ней до недавнего времени в деревне ходили легенды. Старики, пока не вымерли под корень, любили повспоминать о древней старухе, творившей настоящие чудеса. Но нынешнее поколение деревенских обитателей ничего ни о чем не помнило – оно давно и успешно спилось.

От ведьмы-прабабки, помимо легенд, осталась толстая книга в черном переплете, написанная кривым, косым и зачастую неразборчивым подчерком. Этот артефакт много лет хранился в шкафу, обернутый в старую простыню и перевязанный бечевкой. Никакого почтения к этой реликвии в семье не наблюдалось. Книгу не выбросили и не сожгли из тех только побуждений, из которых бережно складируют и хранят всяческий хлам, который теоритически может пригодиться однажды, когда-то, где-то и кому-то.

Будучи девчонкой, бабка Шура пару раз тайком извлекала старинную книгу, листала ее, по слогам разбирая ужасный подчерк своей прародительницы. Но затем интерес к семейной реликвии иссяк, и она много лет пылилась в шкафу под кипами старой одежды.

Бабка Шура так бы никогда и не вспомнила о ней, если бы жизнь ее, под старость лет, не приобрела печальный характер. К бедности и болезням она как-то привыкла, в тех географических широтах, где она имела счастье проживать, и то и другое издревле было нормой. Но тут приключилась нежданная напасть – старик-муж, выйдя на пенсию, начал пить без всякого удержу.

Он и раньше любил опрокинуть стакан-другой, но всегда знал меру и никогда не срывался в многодневный алкогольный штопор. Но вдруг, под старость лет, решил наверстать упущенное, и взялся за это дело самым решительным образом.

Когда из дома начали бесследно пропадать вещи, бабка Шура впала в отчаяние. Какое-то время она не знала, что ей делать, пока однажды случайно не вспомнила о старинной книге. Решила полистать ее, да посмотреть, не найдется ли внутри какого-либо наговора или рецепта, способного помочь ей вырвать супруга из хватки зеленого змия.

Рецепт такой нашелся, да не один, а целых пять. Все они выглядели странно и нелепо, но бабка Шура к тому времени отчаялась настолько, что была готова на все. Она наугад выбрала один из предложенных способов, сделала все точно по книге, и, не надеясь ни на что, стала ждать.

Результат превзошел все ее ожидания: муж внезапно бросил пить. Совсем. И следующие три года, до самой своей смерти, не взял в рот ни капли.

Тут уж скептицизм бабки Шуры дал трещину. Теперь она взглянула на старинную книгу по-новому. Раз уж сработало одно заклинание, то и все прочие, а в книге их было сотни полторы, тоже могли оказаться эффективными.

Бабка Шура с энтузиазмом взялась за расшифровку и изучение прабабкиного наследства. Понять и осилить удавалось не все. Где-то подчерк был довольно четкий и ровный, в других местах его буквально невозможно было разобрать. К тому же прабабка не отличалась склонностью к систематизации данных, и валила все в одну кучу. Рецепты зелий чередовались с наговорами, между ними вдруг вклинивались какие-то пространные рассуждения, а то и вовсе бытовые заметки. И все же, после трех месяцев кропотливого труда, бабке Шуре удалось осилить большую часть текста.

Затем последовало несколько осторожных экспериментов. Провернула их бабка Шура тайно, так что их участники ни о чем и не узнали. Просто время от времени с жителями деревни происходили странные вещи (тот бросил пить, этот прекратил гулять от жены, у той вдруг прошла больная поясница), но никто не понимал их причин.

Зелья работали. Наговоры действовали. Бабка Шура, быстро прикинув, что к чему, сообразила, что с помощью прабабкиной книги может заработать себе небольшую прибавку к унизительно-грошовой пенсии.

Бизнес раскрутился стремительно. Бабка Шура не пыталась делать себе широкомасштабную рекламу, но слава о ней быстро разлеталась на крыльях сарафанного радио. К ней начали приезжать издалека, и вскоре ее доходы от колдовской деятельности стали так велики, что бабка Шура без труда смогла содержать и себя, и немалое количество проживающей в отдалении родни.

Старушка была счастлива. Хоть под старость лет, но довелось ей пожить по-людски, не считая каждый грош. Колдовская деятельность не казалась ей чем-то плохим. Она ведь никого не обманывала, честно давая каждому то, чего тот желал. Ну а если и умалчивала о чем-то… Так ведь кто в наше время говорит всю правду?

На самом деле, от своих клиентов бабка Шура скрывала ровно две вещи. Во-первых, она совершенно не понимала того, как работает ее колдовство и за счет каких сил оно происходит. Для нее это была такая же загадка, как и для обращающихся к ней людей. Было ясно, что зелья и наговоры приводят в движение какой-то непостижимый механизм, но что он такое, и сколь опасно касаться его неразумной рукой – этого бабке Шуре было неизвестно.

Во-вторых, ведьма-самоучка почерпнула из прабабкиной книги один важный нюанс. Заключался он в том, что магия работала лишь до тех пор, пока был жив совершивший ее колдун. Если старинный фолиант не врал, все наговоры и все зелья перестанут действовать тот час же, едва бабка Шура помрет. Но этот последний пункт старушку нисколечко не волновал. Ее мало заботило то, что произойдет с посторонними, в сущности, людьми после ее кончины. Главное, что сейчас она могла позволить себе пить хороший чай, закусывать его дорогими конфетами, и без чувства меры закармливать рыжего Тимофея отборным мясом.

6

Стук в дверь не стал для бабки Шуры сюрпризом – незадолго до этого она заметила в окне свет фар подъехавшего к ее дому автомобиля. Кого-то принесло в поздний час.

– Что за люди? – проворчала старушка. – Неужели же у них такое срочное дело? Нельзя, разве, до завтра подождать?

Она поднялась из-за стола и поковыляла к двери.

– Кто там? – спросила она в ответ на стук.

Снаружи прозвучал женский голос, показавшийся бабке знакомым:

– Это я, Анжела. Ну, я к вам приезжала недавно. Помните?

Бабка Шура тяжело вдохнула и отперла дверь.

Женщину она узнала сразу – та действительно была у нее чуть больше двух недель назад.

– Голубушка, ты на часы-то смотришь? – неодобрительно поинтересовалась бабка Шура. – Аль у тебя что-то срочное?

– Вы извините, что так поздно, – выпалила Анжела. – Просто я время не рассчитала.

– Ну, ладно, – смирилась бабка. – Что ты хотела? Ты же....

Она на секунду задумалась.

– Ты за приворотом приходила, верно?

Анжела согласно кивнула головой.

– Ну, так как, получилось, аль нет?

– Получилось! Еще как получилось! – воскликнула Анжела. – Вы не представляете, как я счастлива. Вы мне так помогли! Я вам деньги привезла. Я не знаю, сколько нужно, привезла все, что есть.

– Ну, уж все, что есть не нужно, – добродушно усмехнулась бабка Шура, которая тотчас подобрела, услыхав про деньги. – Я же не разбойница, чтобы последнее отнимать. Сколько там у тебя?

Анжела суетливо вытащила из сумочки пачку мятных банкнот.

– Девяносто три, – ответила она. – Этого хватит?

– Половины от того довольно, – добродушно ответила бабка Шура, приняла деньги и быстро пересчитала их.

– Ну, как оно у тебя, все срослось? – спросила она, не поднимая глаз от банкнот.

– Ой, все прекрасно! – радостно выпалила Анжела. – Я вот не верила в ваше колдовство, а зря. Извините меня. Вы настоящая волшебница. Теперь мы с Валерой вместе, и мы оба счастливы.

Тут, словно опомнившись, она спросила:

– А можно, он вас тоже поблагодарит? Он здесь, со мной. В машине остался.

– Ну, зови, зови своего суженого, – засмеялась бабка Шура, пряча деньги в карман фартука. – Поглядим, на кого ты глаз положила.

– Сейчас, – сказала Анжела, и быстро сбежала вниз с крыльца, скрывшись в темноте.

Тимофей первым почуял неладное. Он вдруг резко вскинул голову, навострил уши, и его рыжая шерсть встала дыбом. Издавая жуткое утробное рычание, кот соскочил с кресла и, пятясь задом, скрылся в дальней комнате.

Затем и бабка Шура ощутила что-то странное. Запах. Усиливающийся с каждой секундой запах тухлятины. Будто где-то рядом лежала целая гора гнилого мяса.

– Что это такое? – удивленно пробормотала старуха, зажимая пальцами нос.

Она увидела поднимающиеся на крыльцо человеческие фигуры. В одной из них одна признала уже знакомую ей Анжелу, а вот вторая встревожила и напугала ее. Потому что шла она не как живой человек, а как марионетка с привязанными к ее рукам и ногам нитями. Движения были судорожные, пугающе неуклюжие. Вонь гнилого мяса стала настолько сильной, что у бабки Шуры заслезились глаза.

– Вот, познакомьтесь, это Валера! – радостно выпалила Анжела, спеша похвастаться добытым трофеем.

Бабка Шура попятилась от двери. Рот ее приоткрылся, но ужас железными пальцами сдавил горло и задушил нарождавшийся крик. Глаза старухи полезли на лоб.

– Мы бы раньше приехали, еще три дня назад, но я все ждала, когда вернут машину из ремонта, – продолжала весело щебетать Анжела.

И тут, игриво хихикнув, добавила:

– Да и некогда нам было. Если вы понимаете, о чем я.

Бабка Шура ничего не слышала и ничего не понимала. Она медленно пятилась до тех пор, пока не уперлась задом в стол. Из соседней комнаты донеслось страшное завывание Тимофея. Бабке Шуре и самой хотелось завыть. А еще ей хотелось бежать. Но сковавший ее ужас буквально пригвоздил старуху к месту.

Перед нею стоял гниющий труп. Черный, раздувшийся мертвец, распространяющий вокруг себя невыносимый смрад. В его глазницах копошились могильные черви, во лбу зияла уродливая круглая дырка, сквозь которую, вниз по жуткому лицу, тек густой темный гной.

Анжела нежно прижалась к плечу Валеры, и весело спросила у бабки Шуры:

– Скажите, правда, что мы идеальная пара?

Из горла старухи вырвался сдавленный хрип. Она пошатнулась, схватилась рукой за сердце, и замертво рухнула на пол.

7

Наряд полиции прибыл к бабкиному дому через час после поступившего звонка. На самом деле, звонков было несколько, и на первый из них полицейские даже не подумали реагировать, отлично зная обитателей тамошней деревеньки. Когда звонивший сообщил им о жутких нечеловеческих криках, несущихся из дома одинокой пенсионерки, полицейские только посмеялись и покрутили пальцем у виска – дескать, допились ребята. Но затем последовало еще несколько звонков, и все сообщали об одном и том же – что слышали из дома одинокой старухи совершенно чудовищные вопли, от которых вся деревня лишилась сна, а самые отчаянные алкоголики враз протрезвели. Тут-то у полиции не осталось выбора. Пришлось реагировать.

О том, что полиция обнаружила в доме, потом ходило много слухов. Вроде как нашли они саму хозяйку, лежащую на полу без признаков жизни. А вот дальше начинались откровенные небылицы. Будто бы был там еще один покойник, да не просто покойник, а разложившийся труп неизвестного мужчины, который, по всем признакам, умер уже пару недель назад.

В дальней комнате обнаружились два живых существа: огромный рыжий кот, который орал дурным голосом и никого к себе не подпускал, и женщина лет двадцати семи. Последняя сидела, забившись в угол, в луже собственной мочи, тряслась крупной дрожью и что-то бессвязно бормотала. Волосы ее были седы до последнего локона, а в пустых глазах не было ни единого проблеска мысли. Добиться от нее не удалось ничего – женщина начисто лишилась рассудка.