Страшилки

1

– День добрый. Ты Павел?

– Я. А вы Семен?

– Он самый. Ну, будем знакомы.

Мужчина среднего роста, плотный, с широким, раскрасневшимся на осеннем ветру, лицом, протянул ему раскрытую ладонь. Павел пожал ее.

– Ну, давай, что ли, спрячемся куда-нибудь от ветра? – предложил Семен.

Павел согласно, но не без опаски, кивнул. Он слышал достаточно историй о всяческих педофилах, похитителях и иных маньяках, и ему не очень-то хотелось уединяться с незнакомым взрослым мужчиной в каком-либо укромном месте. Хотя вряд ли он, десятиклассник, мог заинтересовать педофила, но кто их, маньяков, поймет? К тому же Павел выглядел моложе своих лет, был невысок ростом и имел откровенно детское лицо. Вполне себе соблазнительный типаж для педофила.

Но Семен не потащил его ни в какое укромное место. Он указал на пустую автобусную остановку, и произнес:

– Давай хотя бы туда.

Остановка вполне устроила Павла. Это было строение со стеклянными стенами, а вокруг по улицам шли люди. Опасаться было нечего.

Остановка оказалась скверным укрытием от ветра. Тот свободно проникал свозь широкие щели между стеклянными плитами. Павел, впрочем, решил, что и это место им подойдет. Вряд ли вся процедура займет много времени.

– Ну, деньги принес? – с места в карьер начал Семен.

На лице Павла отразилась вновь вспыхнувшая подозрительность. Собеседник заметил это и расхохотался.

– Да не бойся ты, – поспешил успокоить он школьника. – Гляди.

И сунув руку в карман куртки, Семен извлек оттуда полицейское удостоверение. Он раскрыл его быстро и ненадолго. Павел успел разглядеть приклеенную внутри фотографию, и выяснить, что его собеседник носит гордое звание старшего сержанта.

Корочка вполне могла оказаться липовой, а даже если и нет, это еще не делало ее владельца ангелом. Но Павел решил довериться этому человеку.

– Деньги при мне, – сказал он. – А товар?

Семен громко расхохотался.

– Товар? – повторил он. – Ты что, боевиков пересмотрел?

Павел обиженно надулся.

– Ладно, не бери в голову, – добродушно сказал Семен, и поднял вверх пакет, с которым пришел на встречу. В пакете четко выделялся находящийся внутри большой прямоугольный предмет.

– Товар при мне, – подмигнув ему, весело сообщил Семен. – Все честно.

– А можно мне на нее взглянуть? – спросил Павел, которого вдруг охватило странное возбуждение. Идя на эту встречу, он очень сильно боялся быть обманутым или обворованным, или что продавец окажется педофилом, похитит его, увезет в темную рощу, изнасилует и расчленит тупой пилой. Но Семен не производил впечатления ни мошенника, ни маньяка. Возможно, правдой окажется и все то, что он рассказал ему по телефону об этом необычном товаре.

– Можно, – охотно согласился Семен. – Почему бы и нет?

Он аккуратно вытащил из пакета большой прямоугольный предмет, завернутый в белую бумагу. Положил предмет на лавку, развернул обертку, и сделал приглашающий жест рукой.

– Смотри, – предложил он. – Товар, что называется, лицом.

Павел во все глаза взирал на товар. Им оказалась старинная книга с сильно потрепанной черной обложкой. Он не без трепета склонился над нею, и не без некой доли робости осторожно раскрыл наугад.

Пожелтевшие страницы были покрыты довольно корявым подчерком. Павел с трудом разобрал насколько слов.

– А она действительно древняя, – протянул он с невольным уважением.

– Древняя, – подтвердил Семен. – Сколько ей точно лет – не скажу. Но много.

– А как она попала к вам? – спросил Павел, повернувшись лицом к продавцу. – Вы по телефону намекнули на какие-то зловещие обстоятельства. Могу я их узнать?

– На твоем месте, я бы поумерил любопытство, – посерьезнев, посоветовал Семен. – Обстоятельства там такие, что они у меня до сих пор в голове не укладываются. Я когда книгу домой притащил, своей-то с дуру все и рассказал. Так она меня с этой книгой чуть на улицу не выкинула. Так и сказала – чтобы духу этой дряни в доме не было.

– Вы говорили, там произошел какой-то несчастный случай, – напомнил Павел.

– Не знаю я, что там произошло, – вздохнув, признался Семен. – И никто не знает. Дело на тормозах спустили, потому что там такая дичь, что и расследовать нечего. Мне это сразу стало ясно. Потому я эту книгу и умыкнул. Подумал, вдруг ценная. Пытался сбыть ее антиквару, но тот лишь рукой махнул. Ерунда, дескать, какая-то. Да что он понимает, дурак этот? Бабка, у которой эта книга была прежде, колдовством промышляла, и хорошие деньги на том поднимала. Я про нее многого от деревенских наслушался. Обычно все эти колдуны просто шарлатаны, но бабка была не такой. Что-то она точно умела.

– А вы сами читали эту книгу? – спросил Павел.

– Да все собирался, – поморщившись, признался Семен. – Раза три или четыре хотел полистать. Так, знаешь, из праздного любопытства. Но всякий раз вспоминал то, что случилось в том доме, и как-то желание отпадало.

Павел увидел, как тень страха пробежала по лицу собеседника, но уже через мгновение тот встряхнулся и вновь дружелюбно заулыбался.

– Ну, так что ты надумал? – спросил Семен. – Будешь брать?

– Буду! – твердо ответил Павел, и полез в карман за деньгами.

2

На протяжении всего пути домой Павел терзался сомнениями. То ему казалось, что он совершил великую глупость, отдав все скопленные на новый ноутбук деньги за какую-то старую бесполезную макулатуру. То вдруг его охватывало болезненное возбуждение, и ему хотелось скорее приступить к изучению приобретенной книги. Затем вновь он начинал корить себя за доверчивость, стоившую ему немалой суммы. И так раз за разом, пока он не переступил порога своей квартиры.

Сомнения его имели под собой основания. За минувший месяц Павел успел испробовать немало магических рецептов, формул и наговоров, почерпнутых либо на просторах интернета, либо в купленных им книгах, написанных, как уверяли аннотации к ним, потомственными чародеями, колдуньями в тридцатом поколении и прочими знатоками прикладного волшебства. И ни один из них даже не попытался сработать. Павлу было стыдно вспоминать эти эксперименты. Колдовские обряды принуждали совершать странные и нелепые действия, а вкупе с нулевым результатом они все больше и больше подводили школьника к тому простому выводу, что никакой магии на самом деле нет, а он впустую тратит время и деньги.

Только что купленная книга была его последним шансом. Для себя он решил так: либо в этот раз у него что-то получится, либо он бросает всю эту эзотерическую ерунду раз и навсегда. Бросает, и смиряется с тем, что побудило его с головой окунуться в чуждую ему прежде область.

Весь остаток дня и весь вечер до глубокой ночи он просидел над книгой. Была суббота, завтра ему не нужно было идти в школу. Так что он с чистой совестью мог не спешить в постель и с головой погрузиться в изучение приобретенного фолианта. Закрывшись в своей комнате, он листал пожелтевшие от времени страницы, с жадностью вчитываясь в текст, написанный отвратительно неразборчивым подчерком. Расшифровать удавалось далеко не все. В каких-то местах текст обретал вид читаемости, в других же превращался в натуральную кардиограмму. Никакого порядка в нем не было – тот, кто писал его, делал это исключительно для себя, и не рассчитывал на то, что его каракули придется разбирать постороннему человеку. Многое было навалено в кучу, в иных местах текст внезапно обрывался, а дальше шло уже что-то другое, не связанное с написанным прежде.

И все же что-то Павлу понять удавалось. Среди разборчиво написанных участков текста он встречал наговоры, рецепты и описания обрядов. Как ни странно, все они мало походили на ту колдовскую нелепицу, с которой он сталкивался до этого момента. Книга не предлагала ему заниматься поисками черного яйца, снесенного в полночь белым кочетом, не призывала обмазываться кровью жертвенного козла, не подчеркивала чрезвычайную важность разнообразных ароматических свечей, которые, о, чудо, продавались только в конкретной лавке по заоблачной цене. Наговоры тоже разительно отличались от всего того, с чем столкнулся Павел за минувший месяц. Заклинания, почерпнутые из интернета или из книг потомственных чародеев, больше напоминали христианские молитвы, щедро разбавленные дозой отсебятины. В них постоянно фигурировали обращения к разнообразным персонажам библейского фольклора, что выглядело крайне глупо, с учетом категорического неодобрения христианством всяческого колдовства.

В купленной Павлом книге не было никаких апелляций к божьей матери или святому Петру, или еще к какой-нибудь крупной шишке на небесах. Не было там и воззваний к конкурирующей стороне, ко всяким демонам, чертям и их боссу, которые, в общем-то, так же составляли христианский бестиарий наравне с ангелами и святыми.

Заклинания из купленной им книги вообще, по сути своей, не несли в себе какого-то смысла, и выглядели как странный набор ничем не связанных между собою слов. Никакие имена в них не упоминались, никакие воззвания, к кому бы то ни было, не фигурировали. Что же касалось рецептов зелий, те оказались удивительно простыми, и не требовали для своего приготовления никаких экзотических ингредиентов, вроде крови потомственной девственницы. В зельях, насколько сумел понять Павел, ключевую роль так же играли наговоры, которые и придавали напиткам некую сверхъестественную силу.

Вся эта необычность рождала невольное доверие, но Павел не спешил радоваться. Он уже несколько часов листал книгу, и от разбора мелкого корявого подчерка у него разболелись глаза. Но все, что он обнаруживал на страницах старинного писания, сводилось к магии исцеления. Попадались и исключения, такие, например, как любовные привороты, гадания или заговоры против пьянства. Встречалось немало заклинаний, связанных с лечением животных.

Все это было очень интересно, но Павел искал совершенно иное. Он просмотрел уже половину книги, но так и не увидел ни одного намека на столь нужную ему вредоносную магию. Не для того он потратил все свои сбережения, чтобы лечить коров и отваживать алкоголиков от бутылки. Его погружение в глубины эзотерики имело одну единственную цель – найти действенный способ жестоко покарать ненавистного ему человека. И если в этой книге не окажется ни одного подходящего ему заклинания, придется, стиснув зубы, смириться с тем фактом, что ему так и не удастся совершить свою месть, жажда которой не давала ему покоя последние полтора месяца.

Время перевалило за полночь. Его родители давно легли спать, а Павел все еще сидел за столом в своей комнате, поминутно зевал, тер слипающиеся глаза, но продолжал листать книгу, вчитываясь в слова на желтых сальных страницах. Три четверти тома было просмотрено, но он так и не обнаружил раздела, посвященного вредоносным заклинаниям. Закралось подозрение, что таковых здесь нет совсем. Судя по всему, книга принадлежала прежде какой-то деревенской знахарке, чья специализация заключалась в лечении людей и животных. Темных чар, призванных насылать беды, болезни и несчастья, она либо не знала, либо не интересовалась ими настолько, чтобы помещать в свою книгу.

Чувствуя, что он вот-вот заснет прямо за столом, Павел медленно перевернул очередную страницу. Перевернул, и замер, глядя в книгу. Сон как рукой сняло. Он возбужденно склонился над столом, затем схватил лупу, при помощи которой разбирал мелкий корявый подчерк, и стал жадно читать.

Возбужденно сопя, он водил взглядом по строчкам, с трудом разбирая слова. И чем дольше читал, тем большее возбуждение охватывало его. Да! Наконец-то! Наконец-то он нашел то, что искал. Первое вредоносное заклинание в этой книге. И, возможно, единственное.

Но если описание этого заклинания он начал читать с радостью, то когда закончил, побледнел и выглядел испуганным. Он встал из-за стола и отошел от него, словно бы хотел оказаться подальше от книги. Заклинание было вредоносным – вне всяких сомнений оно относилось к области самой черной и мерзкой магии. Но способ его осуществления потряс Павла. До сего момента ему казалось, что он готов на все, лишь бы отомстить ненавистному человеку. Но теперь он уже не был в этом уверен.

– Нет, это уже слишком, – пробормотал он, затем подошел к столу и решительно захлопнул книгу. После чего убрал ее в ящик стола, подальше от глаз.

После чего, лежа в кровати, долго не мог заснуть, думая о том, что прочел. И чем больше думал, тем больше убеждался в том, что ни за что и никогда не решится на такое. Судя по всему, в его руки действительно попала настоящая книга заклинаний, и вот теперь-то он понял, почему черная магия называлась черной. Потому что практиковать подобное мог только человек с черным сердцем, безумец, одержимый злом. А Павел не был таковым. Он всего лишь хотел отомстить обидчику, и только. И отнюдь не любой ценой.

3

Твердая решимость не иметь никаких дел с черной магией и выбросить из головы всю эту затею с колдовской местью продержалась недолго. Фактически, ее хватило лишь на следующий день, но стоило Павлу прийти в школу в понедельник, как он тотчас же пересмотрел свое решение.

Одно дело было думать о ненавистном человеке дистанционно, другое – видеть его перед собой каждую минуту. А избегнуть этого Павел не мог при всем желании, поскольку они с Артемом учились в одном классе.

До недавнего времени Артем вообще не интересовал Павла. Тот был парнем хулиганистым, задиристым, и вечно пытался предстать этакой душой компании. Павел, тихоня и одиночка, являлся его полной противоположностью. Но поскольку Артем никогда не задирал Павла, тому не было до одноклассника никакого дела. Они не дружили, не имели общих объединяющих интересов, и за все годы, проведенные бок о бок в школе, перекинулись от силы сотней слов.

Ситуация изменилась после того, как в их класс пришла новая девочка. Не сказать, чтобы она оказалась какой-то особенной красавицей, но эта девочка с первого взгляда очень понравилась Павлу. А когда учитель поселил новенькую за одну с ним парту, паренек побурел от смущения, но в душе возликовал.