Страстная пассивность

Ночь. Снежная бесконечность. На небе сияет звезда, излучающая магнетическое сияние, которое притягивает все. На снегу расположилась паломница. Как она оказалась в этой глуши, не может рассказать ни она сама, ни окружающий пейзаж. Следов не видно. Женщина не запорошена снегом, она сидит. Ноги вытянуты вперёд. Спина прямая. Руки ладонями обращены к небу. Лицо запрокинуто к небу. Глаза прикрыты, а рот полуоткрыт в последней мольбе. За спиной у неё мешок. На одном из холмов видна стая европейских волков, глаза которых жадно блестят в предвкушении скорой поживы. С другой стороны китайский тигр, выделяющийся ярким пятном, на фоне бело-серого пейзажа. И где-то в дальнем углу затмеваемый светом звезды планирует скорый на расправу белоголовый орлан.

Вавилен проснулся. Чувство было такое, словно бы его выбросили в ледяную воду из-под теплого одеяла, а затем вытащили и швырнули на холодный колючий снег. Схожее ощущение он уже испытывал в ночь с тридцатого на тридцать первое декабря девяносто девятого года. Только в этот раз была толстая чёрная муха, которая медленно двигалась по стеклу.

Татарский босыми ногами протопал в ванную. За последние двадцать лет лицо его почти не изменилось, появились новые морщины, и в выгоревших от жизни глазах плескалось безграничное равнодушие.

Он ненавидел это время, эту страну, но чётко понимал, что ни в какой другой стране себя не сможет реализовать так полно, как здесь. Умылся холодной водой и почистил зубы. Зубы были пока ещё все свои собственные. На кухне включил телевизор, по которому смотрел исключительно канал Animal planets.

В отсутствии работы Вавилен жил на проценты от денег на счете в банке. Процентов как раз хватало для умеренной жизни на год. Он не шиковал, да это ему было и не нужно. Ведь чем меньше понтов, тем меньше внимания посторонних. Его дом поначалу привлекал внимание, но появившееся множество нуворишей, быстро понастроивших сказочных замков, сделали его не приметным.

Он насыпал в чашку растворимый кофе и залил кипятком. Зазвонил сотовый. Аппарат был кнопочным, и это не потому, что Вавилен не мог себе позволить смартфон, а скорее по его идейным соображениям.

– Вавилен, – это был не вопрос, а простая и неотвратимая констатация факта. И голос этот нельзя было спутать с каким-то другим.

– Да, – ответил он несколько осипшим голосом, несмотря на горячий кофе, разогревший связки, еще не произнесшие сегодня ни единого слово.

– Тебе сколько времени на сборы нужно?

– Минут двадцать, тридцать.

– Хорошо. Вещи можешь не брать. Если что-то надо будет, купят. Машина стоит возле дома. Как будешь готов, можешь выходить.

В трубке раздались гудки. А он уже смотрел в окно на «Гелендваген», припаркованный возле его калитки.

Вавилен натянул чёрные носки. Надел коричневые джинсы. Хотел было влезть в футболку с Эрнесто Че Гевара, но быстро сообразил, что это будет намёком на возврат к прошлому. Поэтому выбрал футболку с чёрным квадратом Малевича, который в его понимании должен был символизировать отрешённость от мира. Куртка была куплена на распродаже в каком-то магазине по случаю. Надел вязаную шапочку, обул замшевые бежевые полуботинки с коричневыми шнурками. Погода позволяла одеться так, несмотря на то, что на улице был ноябрь, снегом и холодом даже не пахло, а во дворе вторично начинала зацветать сирень.

Когда он подошёл к машине с номером В999ВП77, то понял, что всё очень серьезно. Гнать машину из Москвы сюда за ним для того, чтобы просто отвезти в аэропорт, было не то чтобы понтом, а скорее данью уважения к его прошлым заслугам. В тоже время это показывало трудность выдвигаемой задачи, которую он должен решить.

Вавилен мог не садиться, мог просто увидеть номер и вернуться назад. И, конечно, ничего ему за это бы не было, потому что тот, кто звонил, просто понял бы, что он уже не тот. Ведь последние двадцать лет он жил без интеллектуальных нагрузок, а мозг, как известно, даже самый пластичный, в отсутствии работы начинает атрофироваться. И хотя он получал дополнительное образование, читал книги по естествознанию, философии и истории, все-таки это было совершенно не то, чем он занимался раньше.

Открылась задняя дверь. Вавилен сел. На заднем сиденье расположилась довольно привлекательная девушка. Он присмотрелся внимательнее. Первое впечатление оказалось обманчивым – это была зрелая женщина, которую выдавали глаза. Одета она была в строгий деловой костюм и чёрные туфли на высоком каблуке. В ушах блистали серебряные восьмиконечные звезды. Длинные рыжие волосы уложены в прическу оданго. Очки «кошачьи глаза» придавали лицу хищное выражение. Она протянула руку.

– Виктория Николаевна, – очень тепло и почти по-дружески представилась она, улыбаясь уголками рта.

Он в нерешительности пожал маленькую, ухоженную ручку.

– Я введу вас в курс дела.

– Только прежде, чем говорить о деле, мне хотелось бы узнать что-нибудь о вас?

– Зачем вам это? – удивлённо спросила она.

– Затем, что обо мне вы знаете всё, а я о вас – ничего. Не привык я работать с людьми, о которых ничего не знаю. Конечно, вы можете отказаться, но просто тогда вводить в курс дела меня будете не вы, а, скорее всего, кто-то из вашего руководства в Москве.

– Что вас интересует? – резко и холодно спросила она.

– Я же сказал, меня интересует только то, что вы считаете возможным рассказать о себе.

– Я ничего не хочу рассказывать о себе.

– Понимаете, Виктория Николаевна, я не задаю вам вопросы по двум причинам. Первая – если задавать вопросы, то человек всё равно вольно или невольно будет вынужден отвечать, а принуждение никогда не дает положительных результатов. Вторая заключается в том, что человек, задающий вопросы, эмоционально раскрывается сильнее, чем тот, кто на них отвечает.

– Да у вас целая философская концепция.

– Раньше это было моей работой – разрабатывать концепции.

– Я в курсе. Сказать по правде, мне очень приятно познакомиться с человеком, идеи которого стали краеугольным камнем всей современной отечественной парадигмы НЛП.

– Сейчас хотелось бы говорить не обо мне, а о вас. И такими темпами мы не доберёмся до сути дела, а вы, скорее всего, лишитесь работы. Так что рассказывайте, где и на кого учились и как попали на свою должность, через мозги или трусы? Хотя с вашей внешностью и нежеланием делиться информацией, скорей всего, и то и другое вместе.

Виктория опустила голову. Словно раздумывая над тем, что следует рассказать, а затем начала.

– В июле 2010 года я окончила обучение по программе профессиональной переподготовки «Менеджмент – российский и международный бизнес» в рамках Президентской программы подготовки управленческих кадров при Правительстве Российской Федерации. В октябре 2011 года прошла стажировку «Энергоэффективность и энергосбережение» в США. Этого достаточно?

– Муж, дети?

– Нет.

– Отлично. Теперь можно поговорить о деле.

В этот момент машина остановилась возле аэропорта. Вавилен бодро выбрался и стал подниматься по ступеням. Виктория последовала за ним.

– Мы летим на самолёте вдвоём? – не оборачиваясь, бросил он.

– Да.

Вавилен резко развернулся. Он стоял выше, и от этого его превосходство в росте усиливалось.

– Вы спите со своим шефом?

– Да что вы себе позволяете?!!! – с неподдельным возмущением сказала Виктория. Поднялась на несколько ступенек, чтобы быть наравне с ним и влепила пощечину.

– Ну, значит, мы с вами сработаемся. Никогда не любил баб, добивающихся всего через одно место.

Виктория стояла ошарашенная. А он смотрел на неё и улыбался. Диск солнца, поднимающийся за его спиной, словно бы подчеркивал неотвратимость его come back-а.

В самолете они действительно были вдвоём, не считая пилотов и стюардессы.

– Виктория, последние двадцать лет я почти не смотрел телевизор и не очень часто пользовался Интернетом. Так что охарактеризуйте мне политическую ситуацию на данный момент и кратко опишите, в чём заключается моя задача.

Конечно, он лукавил, точнее, беззастенчиво врал. Он был в курсе всего и знал обо всём. Просто его преждевременная компетентность могла сыграть с ним злую шутку.

Виктория открыла большую красную папку и начала перелистывать страницы. Всё, что она делала, казалось ему, да и, по всей видимости, любому мужчине призывом к заигрыванию, хотя она этого совсем не хотела. Но именно такова была природа ее сексуальности, что, даже высмаркиваясь в носовой платок, она вызывала желание. Прядь выпала из причёски, и она чёрным, остро заточенным карандашом, заправила её за ухо.

Он закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и терпеливо ждал. В терпении он был настоящим гуру. Двадцать лет ожидания – немалый срок. Видимо, одним из первых задавших тренд в этом направлении был Александр Дюма-отец с его романом «Мушкетеры 20 лет спустя». За этот промежуток времени глобально изменилась атмосфера в обществе, возникла как бы свобода слова и свобода печати, которые обернулись разными последствиями. Свобода была, но только вот она, как там пелось у одной из его любимых рок-групп:

«Непонятная свобода обручем сдавила грудь,

И не ясно, что им делать – или плыть, или тонуть,

Корабли без капитанов, капитан без корабля,

Надо заново придумать некий смысл бытия»1

Непонятная, это ещё мягко сказано. Свобода, выпущенная на волю из бутылки, превратила правду и ложь в фикцию, зависящую от рубля, доллара, евро и, конечно, от контактов, куда же в России-матушке без них. Деньги превратились в этакий магический хлыст, который мог развернуть правду и ложь в любую сторону. Информация переместилась в Интернет: блоги, контакт, фейсбук, твиттер. Теперь блогеров приглашали для освещения событий и общались с ними куда более почтительно, чем с профессиональными журналистами.

Раздалось покашливание. Вавилен слишком глубоко погрузился в свои мысли, что видимо было воспринято Викторией, как сон. «Да, оно, наверное, и лучше, что она так решила, пусть недооценивают, чем переоценивают»,– подумал он.

– Начнём?

– Давайте.

– Сухая выжимка фактов и выводов наших аналитиков о сложившейся ситуации.

Она набрала побольше воздуха, от чего грудь, несмотря на строгий костюм, предстала в ещё более выгодном ракурсе. А затем начала.

– Смена правительства не дала никаких результатов. Поддержка населения резко упала. Все институты власти подвергаются большой критике в СМИ. Проблема с коррупцией не только не побеждена, а скорее даже наоборот выхолена и выкормлена. Ситуацию усугубляет политическая элита, раздробленная на группировки, претендующие на власть.

В настоящее время государство можно сравнить с лодкой, в которой имеется течь, а люди, расположившиеся на скамейках, вместо того, чтобы грести к берегу, раскачивают её ещё сильнее. Аресты бизнесменов, членов правительства с разоблачениями сейчас коснулись и силовиков. Те, кто финансируют расшатывание общей «лодки», надеются получить власть. Одни толкают в одну сторону, другие – в другую. Именно это и приводит к политической дестабилизации.

Владимир Владимирович является компромиссной фигурой между различными экономико-политическими кланами, которые обладают властью. В ситуации, если институт президента будет не в состоянии отработать свою задачу, элита может пойти на досрочные выборы.

Экономический базис проваливается, уровень жизни населения падает. Все инфраструктурные проблемы, которые накопились, настолько значимы, что количественные изменения перешли в качественные. Остро стоят проблемы экологии, вызывающие серьёзное общественное недовольство, которые в нынешней ситуации тоже невозможно решить, поскольку страна не обладает технологиями, позволяющими это сделать.

Вся экономическая составляющая сейчас привязана к доллару, поэтому крайне важно обратить внимание на то, что происходит в Америке и Китае. В стране абсолютная полная промышленная и сельскохозяйственная зависимость от внешних рисков. Рубль привязан к цене на нефть, деньги находятся у нашего основного геополитического противника – соответственно, экономика очень зависима от конъюнктуры внешнего рынка.

Виктория замолчала. Сделала знак стюардессе, и та принесла ей стакан воды.

– Это всё?

– В целом, да.

– И какое решение предлагают ваши аналитики? Нет, можете не говорить, я озвучу сам. Они предлагают снова разыграть карту великодержавности и вернуть общественный консенсус, присоединив на этот раз Белоруссию. С Крымом ведь это же прокатило.

– Откуда вы знаете?

– Оттуда, что в вашей команде ограниченные, тупые, не способные к генерации свежих идей люди, а если даже какая-то перспективная идея возникла, то она начинает тиражироваться и применяться ко всем ситуациям без учёта существующих реалий.

Вы смотрели фильм «Начало»?

– Нет, не смотрела.

– Вы знаете, что такое идея?

– В широком смысле или в узком?

– Давайте в широком.

– Ну, это мысленный прообраз какого-либо действия или предмета, выделяющий его основные, главные и существенные черты.

– Вы что википедию читаете?

Виктория смутилась. Покраснела. Опустила глаза, от чего стала ещё привлекательней. Однако на Вавилена это не подействовало, по крайней мере, он сделал вид, что не подействовало.

– Идея – это главная мысль, основная концепция или парадигма, если хотите чего-то целостного. А в вашей системе такой идеи я не вижу. Вот, например, что, по-вашему, являлось основной идеей коммунизма?

– Диктатура пролетариата?

– Настоящее Поколение Осени, ни концепций, ни идей.

Идеология коммунизма заключалась в создании общины, в которой свобода и равенство людей должны были реализовываться через общее владение собственностью.

Знаете, как говорил Сталин про винтики? Знаете, конечно, знаете. Только вот, что на самом деле говорил Иосиф Виссарионович на приеме в честь участников парада Победы: «Я бы хотел выпить за здоровье людей, у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают «винтиками» великого государственного механизма, но без которых все мы – маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим. Какой-либо «винтик» разладился – и кончено. Я подымаю тост за людей простых, обычных, скромных, за «винтики», которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм во всех отраслях науки, хозяйства и военного дела».

Легче всего что-то разрушить. А строить новое, используя части разрушенного – это вверх дебилизма. Вся современная политическая система России построена на том, что коммунизм – это плохо, и тогда было плохо, а сейчас, простите мне мой французский, всё заебись? В магазинах, видите ли, всё есть. Только вот у народа денег нет, и никогда не будет, чтобы всё это купить. Вы это понимаете?

– Понимаю, но к чему всё это?

– К тому, что идея – это вирус, который проникнув в организм, его не покинет. Вам придется либо жить с ним и строить диалог, либо развязать войну, в которой победа никогда не будет на вашей стороне. Вирус, вступив в боевые действия и почувствовав возможность поражения, просто перейдет в состояние покоя до следующего благоприятного для него развития событий.

Знаете, откуда все ваши беды и несчастья?

– Нет, но предполагаю, что вы знаете ответ.

– Двадцать лет. Ни дня из этого срока я не потратил впустую. Я изучал биологию. Почему именно биологию? Да потому, что все виды взаимоотношений и воздействий, которые, как я считал, мы разрабатывали, оказалось, существовали в природе миллионы лет, и ничего принципиально нового придумать мы так и не смогли. Так вот, схема, по которой всё было устроено до того, как меня сослали, работала, может быть, и не идеально, но работала, а кому-то просто захотелось чего-то большего. Володя захотел не виртуального управления, а реального. Произошла схема парадигм. Реальное стало виртуальным, а виртуальное – реальным. Но только вот реальный правитель не может править виртуальным миром, а у виртуального мира не может быть виртуального правителя, потому что виртуальный мир – это анархия.

Даже попытка приблизиться к виртуальному электорату, численность которого растёт в геометрической прогрессии и в котором вы видите Поколение Зимы, через Диму с его блогом и страницами в социальных аккаунтах, ничего не решила. Потому что Поколение Зимы, которому все поют дифирамбы, которое не просто выросло с интернетом, а родились с аккаунтом и уже не представляет жизни без цифровых технологий – самое тупое и легко управляемое. Они не привыкли к физическому труду и не привыкли разбираться, как это устроено. Ведь в интернете есть ответы на все вопросы. Они не знакомятся на улицах, а только на своих страницах. Только вот их не научили одному очень важному качеству, они не умеют отличать правду от лжи. И пусть все говорят, что они имеют встроенный иммунитет к рекламе, потому что привыкли к ней с детства, в этом то и заключается их слабость.

– Вы сами говорили не так давно, что проще и легче всё развалить, чем создать что-то новое или поддерживать старое. А сейчас сами занимаетесь тем, что разрушаете то, что было создано без вашего участия, словно бы в отместку за то, что когда-то вас лишили власти.

– Лишили, но сохранили жизнь. Я ведь просто запасной вариант, один из Поколения Лета, который уже когда-то смог раскачать предыдущую идеологию, создав условия для смены парадигмы. И вот, когда лодка тонет, вам нужен кто-то, кто сможет спасти не только людей, но и лодку. Этакий миссия, только вот таким миссией вы хотите сделать снова его. Спаситель отечества. Сегодня страной управляют люди из Поколения Весны Беби-бумеров, а настоящую идеологическую оппозицию обеспечивают представители Поколения Лета, поколения Х.

– Вы выговорились?

– И да, и нет. Вы знаете, кто мой любимый писатель?

– Пелевин.

– А знаете, почему?

– Потому что он написал о вас книгу?

– Потому, что в современном мире осталось слишком мало людей, думающих нестандартно, а Виктор не только умеет это, но ещё и пишет. Так вот, у него есть одно из самых моих любимых произведений «Смотритель». И знаете, что он пишет там о женщинах?

Виктория на несколько секунд задумалась.

– Эту фразу сложно найти и запомнить. Наверное, не зря Виктор когда-то написал, что самое сложное – это читать умные книги, потому что они требуют от читателя усилий. Так вот, в «Смотрителе» он написал, что самая привлекательная женщина – это та, за которую думают мужчины. Поэтому, Виктория, можете смело вытащить гарнитуру. Ни о чём больше с вами говорить я не буду.

Он откинулся в кресло и закрыл глаза.

– Когда мы прилетим, я хотел бы позавтракать в ресторане «Белуга», а затем, можно ехать на встречу с вашим шефом.

Он сидел в кабинете. Окно было затянуто плотной шторой. На стене за столом висела картина вооружённой, крылатой Иштар со львом на цепи и восьмиконечной звездой в верхнем углу. Лицо на картине кого-то смутно напомнило Вавилену. Зашла секретарша и предложила ему кофе. Он отказался. Затем зашел с нисходящей с лица улыбкой сатира Дмитрий и сел.

– Будем ждать, или переговоры со мной уполномочили проводить тебя?

– Нет, я только должен узнать условия.

– Условия? Вы ведь сохранили мне жизнь. Просто возьмите меня в команду, хочу снова быть в обойме.

– Это всё?

– А что ещё? Зарплату вы мне платить же будете?

– Конечно.

Дмитрий нажал какую-то кнопку на селекторе.

– Владимир сейчас придёт.

Дверь открылась, и вошел он. Наверное, если бы Вавилен увидел бы его на улице, то никогда не обратил бы на него внимание. А какое ещё должно быть лицо у бывшего разведчика. Владимир сел за стол. Вавилен, как и Дмитрий, непроизвольно поднялся, когда открылась дверь и зашёл он, и так и стояли. Он выдержал паузу и сказал: «Садитесь». Они оба сели. В комнате погас на несколько секунд свет.

– Я, как ныне живущий муж Иштар, готов внимать тебе кочевник, – начал Владимир в той форме, которая соответствовала моменту.

– Ныне здравствующий и правящий, склоняюсь пред тобой и прошу простить меня за дерзость мою изливать слова свои.

– Когда-то ты был достоин и почитаем, и только поэтому я готов выслушать тебя. Можешь забыть древние формы выражения наших мыслей перед земным мужем, Иштар, ибо язык людской претерпел изменения.

– Отлично, – сказал Вавилен, тогда я готов.

– Слушаем тебя.

– Думаю, что время пришло. Пора выпустить пятилапую собаку на свободу. Мы к этому готовы, а остальные – нет.

– У тебя что, совсем крыша поехала?! – сказал Владимир, а затем продолжил – наше общество призвано сторожить сон собаки смерти, а не в…