Стреляющий компромат

33

В Таганроге с перевозчиком расплатился Гордеев. Он же покупал продукты, билеты на поезд, дорожные принадлежности. Казалось, карманы попутчика набиты деньгами, как арбуз семячками, и Николай тратит их, не задумываясь, почти не считая. В железнодорожной кассе отверг немалую сдачу, протянутую ему кассиршей.

— Бог мой, какая мелочевка! Оставьте себе на губнушку…

Покупая на перроне мороженное, выбрал самое дорогостоящее, опять оставил продавщице сдачу.

— Сама побалуйся сладким, девочка, небось свою продукцию только во сне пробуешь…

При этом Николай сохранял барственный вид человека, для которого стольник — ерунда, семячки.

Валерик только таращил глаза и что-то бормотал. В его глазах попутчик вырос до состояния сказочного богатыря. Миллионер? Бред, сейчас миллионеры мелко плавают, подмяв их, на поверхность выбрались миллиардеры, которые вряд ли станут путешествовать без комфорта, подвергая опасности не только свой бумажник, но и жизнь.

Значит, очередной чудак. Сколько пришлось за последний месяц повидать таких наивных чудаков! Начиная со старого рыбака, спасшего совершенно незнакомых ему людей, слесаря Пантюши, угрюмого увальня, рискующего жизнью ради защиты того же Гордеева. И вот — Николай Николаевич. Язык с трудом поворачивался называть попутчика по имени.

Кто же он такой, откуда свалился?

Часа три компьюторщик терпел, потом не выдержал. Покуривая в тамбуре, купленную опять же Гордеевым, «мальбору», с деланным равнодушием спросил.

— Где ты… вы работаете?

Николай рассмеялся.

— Привыкай к «ты», дружок. Я тебе уже говорил: официальность в нашем с тобой положении — опасная штука… Что же касается работы… — он задумался, словно сомневался: стоит или не стоит откровенничать с этим птенцом. — Занятие мое несолидное, зато прибыльное.

— Криминал? — ужаснулся Чудин, но ужас оказался каким-то «сладким». — Не боитесь?

— Сказано, перейди на «ты»! — беззлобно, но довольно строго, прикрикнул Гореев. — Никакого криминала — мне принадлежит пара десятков комков. Вот и все.

Рассказывай сказочки для младенцев, иронически подумал Валерка, мастерски изображая внимание и восторг, комки — прикрытие, нечто вроде театральных кулис, за которыми — грабежи, разбой, возможно, убийства. Те самые убийства, о которых, роняя слюнки, повествует телевидение. Дерзкие, удачные, выгодные. По твердому убеждению парня нельзя такие деньжища заработать честным путем.

— А вообще, лучше тебе не спрашивать о профессии и источниках доходов. Меня — можешь, от других получишь занозины. Ты, паря, не инспектор налогового управления и не сыщик из уголовки — обычный ощипанный птенец, боящийся потерять последние перья из фазаньего хвоста.

Странно, но обидчивый парень на этот раз стерпел унизительный выговор, промолчал. Перевесило непонятное уважение, испытываемое им к этому немолодому человеку со шрамом на лбу.

В поезде Валерка чувствовал себя довольно неуютно. Видимо, на него здорово подействовали передряги последних нескольких недель, особенно — последняя: схватка на заправке. Повсюду ему чудились преследователи, следящие за каждым шагом.

К примеру, семнадцатилетняя девчонка с нижней полки, чем она не наводчица преступной шайки? Глаз с него не сводит, беспричинно краснеет, кокетливо смеется. В голову не приходило — понравился симпатичный парень, вместо этой простой мысли — боязливые предположения.

А чем не пособник бандитов, золотозубый мужик третий раз заглядывающий в купе с настырным вопросом: нет желания расписать пульку? Будто беглецам больше нечем заняться, как корпеть за картами. К тому же, приглашения, как заметил Чудин, адресовались только к обитателям его купе, другие «преферансист» проходил мимо.

Или толстый, отдувающийся бизнесмен, постоянно торчащий возле окна? Типичный бандитский босс.

В голове мигом «сколочена» подходящая версия. Главарь банды, наводчица, шестерка. Преступная компашка, решившая охмурить, возможно, и замочить богатого мужика и его хилого попутчика?

— Не дурачься, Валерка, — попросил-приказал Гордеев во время очередного перекура. После того, как Чудин посвятил его в свою «версию». — Ты ведешь себя так, будто играешь в казаки-разбойники. Не время и не место.

— Но нас же выслеживают! — почти закричал «птенец». — Тот же золотозубый…

— Вижу. Прошу тебя, сделай вид — ничего не знаешь и не понимаешь. Лучше займись соседкой, она, кажется, глаз на тебя положила. Жирного мужика я знаю — владелец модного казино в Москве. Золотозубый, видимо, мелкий жулик, зарабатывающий на хлеб с коньяком игрой в карты. Которые, наверняка, крапленные. Вот и подкатись к соседке…

— К наводчице? — снова ужаснулся «сыщик».

Гореев развел руками. Типичный пацан, романтическая натура, все ему чудятся погони и перестрелки, шпионы и наводчики. С такими настроениями недолго, на самом деле, напороться на неприятность. Типа схватки на заправке.

— Не послушаешь моего совета — покину тебя. На первой же остановке сойду и дождусь следующего поезда.

Напуганный перспективой остаться в жалком одиночестве, Валерка поджал павлиний хвост. В соответствиит с рекомендациями попутчика занялся соседкой по купе.

Конечно, это далеко не Людка — тощая, с маловыразительным лицом, до тошноты кокетливая девица. И все же, ухаживание скрасило медленно бредущее время, заставило позабыть о многочисленных опасностях. Даже золотозубый, в четвертый раз предложивший расписать пульку, уже не вызывал подозрений. Гордеев прав — обычный карточный шулер, зарабатывающий немалые деньги.

Девица хихикала, выпячивала худосочные грудки, смахивающие на незрелые яблочки, обещающе щурилась. Разве дождаться, когда Николай уснет, и завалить телку, равнодушно, без малейшего намека на мужское желание, подумал Чудин. Отказа, похоже, не предвидится.

Не решился. Ограничился поцелуями и беглыми поглаживаниями. Девушка ожидала большего. Дышала на подобии кузнечных мехов, вертелась, словно сидела не на тюфячке — на гвоздях. Короче, изображала бурную страсть.

Когда, наконец, поезд причалил к перрону московского вокзала и пассажиры один за другим покинули осточертеваший вагон, она преобразилась. Куда девались показное смущение, и страстная откровенность? Презрительно глядя на несостоявшегося партнера по сексуальным упражнениям, злобно прошипела.

— К врачам не обращался, мозгляк? А надо бы — может присоветуют какое лекарство от импотенции… Везет же мне! То напарываюсь на изголодавшегося бычка, то на немощного кастрата…

Высказалась, облегчила раненную душу и, выразительно покачивая тощим задком пошла прочь.

Гордеев давился от смеха, кашлял, пряча в носовой платок насмешливую гримасу. Действительно, общипанный петушок даже с девкой совладать не смог. Разохотил красотку, разогрел ее и увильнул.

Поезд опоздал, над Москвой небо уже посерело, вот-вот грянут сумерки. А Валерке добираться до родительского дома, как минимум, два часа. Казалось, нужно торопиться, но он никак не мог оторваться от полюбившегося ему попутчика… Не только попутчика — нового друга.

И все же приходится прощаться.

— Пока, Николай, до встречи. Я написал тебе свой адрес и номер телефона — звони, навещай.

Солидно, как и подобает будущему владельцу многих миллионов, Чудин протянул попутчику листок, вырванный из записной книжки. Мысленно дав себе самое твердое обещание завтра же заказать приличные визитки. Типа гордеевских, с позолоченной окантовкой.

Николай Николаевич принял дерьмовую бумажку, вежливо поблагодарил.

— На днях звякну. Не бойся, не пропаду. Нас с тобой либо ангел, либо черт связали одной веревочкой.

Гордый знакомством со столь выдающийся личностью, Валерий поехал домой. Постепенно гордость растворилась в не менее приятных размышлениях. Завтра же навестит друга, возьмет у него мешочек с дискетами, позвонит «покупателю».

Правда, не совсем ясно каким образом произойдет «товарообмен», но это уже детали. Побалдеет в родительской ванне, отоспится, мозги займут нормальное положение — продумает и решит. Судя по детективной литературе имеется не менее тысячи методов негласного общения. Здесь и тайники в под"ездах и на кладбищах, и «случайные» встречи в метро или на рынке, использование автоматических камер хранения на вокзалах, посредники.

Что выбрать?

Чудин до того увлекся размышлениями, что едва не проехал свою остановку. В последний момент перед закрытием дверей выскочил из вагона. Постоял на улице, с наслаждением вдыхая отравленный машинами воздух, и вдруг вспомнил. Какой же он все же вахлак! Родителей может не оказаться дома, а ключей, удирая вместе с Людкой из Москвы, он не захватил.

Пришлось обратиться за помощью к телефону-автомату. И тут выскочила новая неувязка. Отошли времена, когда все телефонные проблемы решала двушка, после — пятнадцать копеек. Сейчас — дурацкий жетон или не менее дурацкая карточка. Дело не в деньгах — щедрый попутчик на прощании насильно засунул в кармашек рубашки несколько «полтинников» — где купить чертов кругляк?

Насмерть перепуганные пассажиры выскакивают из подземки и, не оглядываясь по сторонам, жмут либо под защиту родных квартирных дверей, либо — к автобусной остановке. На просьбы продать жетончик шарахаются, будто от прокаженного.

Наконец, одна толстуха остановилась. Дрожащей рукой порылась в сумочке, поспешно всучила жетон, приняла полтиник и растерянно развела руками. Дескать, не наберу сдачу, хоть режьте, хоть давите — не найду.

Чудин, подражая новому другу, пренебрежительно отмахнулся. Господи, какая мелочевка, стоит ли говорить, как-нибудь встретятся — отдаст. А не отдаст — тоже не беда.

Оставив дамочку с банкнотой в руке, Валерка направился к висяшему неподалеку автомату. Толстуха оправилась от удивления, торопливо сунула свалившийся с небес полтинник в сумочку и побежала к пятиэтажке.

Один гудок, второй, третий. Так и есть, предки отправились либо в ресторан. либо в театр. Красиво живут, молодцы, ему бы такую житуху.

Вдруг гудки пропали. кляп. Вместо них — голос матери.

— Вас слушают.

Раньше к обычному «вас слушают» добавлялось — «квартира Чудиных». Сейчас Марк Евгеньевич запретил жене открывать тайну домашнего телефона. Словно обычный чиновник, живущий на скромную зарплату и нескромные взятки, может привлечь внимание алчных преступников.

— Мама, это я…

— Господи, Валерик, милый! Какая радость! Откуда ты говоришь? — отстранила от уха трубку и закричала в недра квартиры. — Марк, сын нашелся! Ты слышишь, Марк?

Послышался глуховатый басок отца.

— Слава Богу. Где этот баламут? Скажи, пусть идет домой, я ему сейчас отполирую задницу!

Валерий усмехнулся. Знакомые угрозы предка высечь, отполировать задницу, поставить в угол. Отец — добрейший человек, никогда сына пальцем не тронул.

Хорошие у него родители, добрые.

Валерка положил трубку и почти побежал к дому. Ходьбы, если идти по тротуару, минут двадцать с небольшим гаком, если через пустырь — десять. Подумаешь, темно — зато быстро.

Решившись, парень свернул с улицы в прогал между двумя башнями, прошел вдоль железобетонного забора, огораживающего покинутый детский садик. Впереди — небольшой запущенный сквер, под деревьями которого залегла такая тьма, что впору включить фонарик. Которым Валерка так и не обзавелся.

Именно в этом скверике подстерегала парня опасность.

Перед ним появилась едва видная фигура. Повернулся было — сзади еще две.

— Не торопись, сявка, к мамочке, — доброжелательно посоветовал первый. — Сходим в одно место, побазарим.

— Я тороплюсь…

— Все мы торопимся, — философски ответили сзади. — Житуха — коротка и обкакана, как детская распашонка. Потому — не надо торопиться.

Двое взяли Чудина под руки, первый пропустил их, огляделся и пошел следом. Вели пленника умело, обходя деревья, не натыкаясь на невидимые препятствия. Наверно, местные жители или предварительно изучили местность.

Они обогнули скверик, подошли к машине, судя по очертаниям — иномарке.

— Садись, сявка, устраивайся, — открыл заднюю дверцу главарь. — Повезем с ветерком. Только советую не раззевать хлебало, сидеть тихо. Как мышь в лапах кота… Вернее, котов, — тихо рассмеялся он.

Прежде, чем забраться в салон, Чудин огляделся. Знакомые места. В этот детский садик водила его мать, в этой школе он учился. Обычно именно здесь прогуливается милиционер. Сейчас — пусто. Да и какой же идиот, включая охранителей правопорядка, сунется в адову темноту, в об"ятия бандитов! Как это сделал хвастливый пацан.

— Садись и не штормуй, — подтолкнул парня один из похитителей. — Кранты тебе не наведем, побазарим и отпустим.

— Может быть, поговорить прямо здесь? — превозмогая страх, предложил парень. — Родители ожидают, дом рядом… Пока доберусь, у матери сердечный приступ обеспечен… Прошу…

На этот раз пленника подтолкнули чувствительней. С такой силой — влетел на заднее сиденье, ткнулся башкой в плечо забравшегося с другой стороны бандита. Понял — мольбами и просьбами похитителей не прошибить, придется внешне покориться, выжидая удобный момент для побега.

Зажатый между двумя рослыми парнями, Чудин принялся привычно фантазировать. Сейчас из-за угла вывернется патрульная машина милиции, загородит дорогу… С двух сторон иномарку блокируют мотоциклисты… На всех постах ГАИ — тревожные сигналы: похищен Валерий Маркович Чудин, примите меры для освобождения!…

Действительность оказалась более приземленной и тоскливой.

Проехавшие в патрульке омоновцы, в бронежилетах, с автоматами, даже не поглядели на серую иномарку. Мотоциклистов не было. Гаишники провожали иномарку равнодушными взглядами.

На одном перекрестке похитителей все же остановили.

— Молчи, падла, если жизнь не надоела, — прошипел сидящий справа, втиснув в бок пленнику ствол пистолета.

Валерка часто закивал, будто измученный жаждой воробей, добравшийся до лужи. Конечно, будет молчать… Пусть они не сомневаются…

— Документы? — потребовал сержант, склонившись к окошечку. Два его товарища стоят поодаль, непряженно фиксируя стволами малейшее движение проверяемых.

— Что случилось, сержант? — подав документы, поинтересовался сидящий рядом с водителем. — Кого-нибудь ищете?

И тут Валерка узнал его. Господи, как же он был прав в поезде, зря многоопытный Гордеев укорял своего спутника в мальчишестве! Впереди сидел любитель преферанса, золотозубый мужик из соседнего купе.

Сидящий в Чудине страх расправил крылья и зашуршал ими.

— Обычная проверка, — коротко ответил милиционер. — Права? — перешел он к окошку водителя. — Что же вы не сказали раньше? — укоризненно покачал он головой. — Машины Алминистрации Президента мы не проверяем… Можете ехать.

Очередная новость! Похитители безбоязненно раскатывают по Москве на машине самого Президента? Плохо это или хорошо? Наверно, хорошо, радостно подумал Валерка, видимо, никакие это не бандиты и не похитители — разладилась компьютерная система в Администрации и потребовался опытный специалист. Вспомнили про Чудина.

Страх улегся, только изредка, напоминая о себе, покалывал парня острым жалом.

Он не знал, что пред"явленные патрулю документы получены бандитами у Николаева, который в свою очередь добыл их при посредстве Молвина. Правда, разворотливому и хитрому помощнику советника Президента было неизвестно для какой цели он передает двоюродному брату «корочки». Тот об"яснил: чисто коммерческие дела, никакого криминала, машины, перевозящие товары, часто останавливают даже обыскивают. Теряется дорогое время, банк терпит убытки. Следовательно, теряет прибыль вкладчик Молвин…

Иномарка поворачивала то вправо, то влево, разворачивалась и мчалась в обратном направлении. С тем, чтобы снова развернуться. Пассажиры угрюмо молчали. Золотозубый работал языком за всех — анекдоты, пикантные историйки, откровенные повествования о ночах, проведенных с женами известных артистов и политиков сыпались из него, как крупа через прорехи в мешке.

Напарники анекдотиста изредка подавали подбадривающие смешки. Похищенный помалкивал — ему было не до зубоскальства.

Наконец, машина остановилась возле под"езда одной из жилых башен.

— Прибыли, ваше превосходительство, — оповестил пленника главарь. — Иди за мной.

Можно было бы и не приказывать — сопровождающие снова взяли Валерку под руки и повели в под"езд. Зашли в лифт. Загораживая широкой спиной кнопки, золотозубый нажал на одну из них.

Обычная московская квартира. Для семьи со средним достатком. Три комнаты, две — смежных, одна — небольшая — с отдельным выходом в кухоный коридорчик. В нее и завели пленника.

— Похавать нет желания? — заботливо спросил главарь.

— Спасибо, сыт. Давайте поговорим — мне домой нужно…

— Придется потерпеть до утра. Базарить с тобой будет босс, сейчас он занят… Не штормуй, дружан, все образуется. Обедать станешь вместе с предками…

Обещание — малоприятное, до завтрашнего обеда мать с ума сойдет, «скорую» придется вызывать. Отец поставит на уши всю московскую милицию.

— А ускорить нельзя?

— Банкует босс, я — шестерка. Он цынканет — мы выполняем… Ништяк, обойдется… Если не хочешь спать, может распишем пулечку? По гусарски — втроем: я, ты, и Водила?

Отказываться не менее опасно, чем соглашаться. Валерка слышал — преступники легко меняют свое настроение. От дружбы и любви до варварских пыток и убийства. Лучше не рисковать.

— Не умею играть в преферанс — не приходилось.

— Мигом научу, — обрадовался главарь. — Капусту имеешь?

Валерка развел руками — откуда? Оставшихся от гордеевского дара триста или четыреста рублей для похитителей — не деньги. Они, наверняка, прокручивают миллионы.

— Тогда — спи, — разочаровался золотозубый. — Набирайся силенок для базара с боссом.

Какой там сон, когда голова кругом идет!

Прежде всего, почему его задержали? Потом — что за босс, с которым предстоит «базарить»? По какой причине его не пытают, вообще не задают ни одного вопроса? По мнению Чудина, бандиты просто обязаны привязать голого парня к стулу или к столу, поставить на пузо раскапленный утюг, загнать в задницу электропаяльник. То-есть, поступить по всем правилам, принятым в бандитском сообществе.

Вместо пыток и допросов, парнишка лет семнадцати с синяками под испуганными глазищами принес задержанному ужин. И не просто воду с ломтем хлеба — варенную курицу с кетчупом, несколько разрезанных пополам помидоров, зеленый лук. Дымящееся в расписной чашке кофе, вазочка с черной икрой.

— Это… мне? — заикаясь задал Валерка глупейший вопрос.

— А кому же еще? — удивился малолетний бандит. — Больше, вроде, здесь никто не сидит. Хавай, кореш, да укладывайся. Слыхал, завтра с тобой станут базарить.

Снова его нацеливают на завтрашний непонятный разговор. Если станут расспрашивать о дискетах — ни слова не скажет, собственный язык проглотит. Ибо компромат — единственное средство для того, чтобы выбраться из карусели повседневности, почувствовать себя Человеком.

Чудин последовал благому совету, после обильного ужина стащил с ног босоножки и, не раздеваясь, улегся на жесткую тахту. Провертелся на ней часов до трех ночи и вдруг будто в черную пропасть провалился — заснул без сновидений.

Пробуждение — продолжение фантастического сна. Открыв глаза, он сразу же их закрыл. Будто ослеп.

В дверях — золотозубый, рядом с ним — Гордеев…