Стремительный

Семнадцатая глава Допрос

Алекс

Лента была горячей и липкой, а осознание того, что он почти задушил меня, привело меня к панике. Мои мысли были сосредоточены на том, что происходит на крыльце дома Райфа, радуясь, что это не был Зак. Женщина, как сказал Джакс. Кем бы она ни была, найдет ли она меня здесь? Мысль о свободе пленила меня. Никогда не была самостоятельной. Кто-то всегда говорил мне, что я должна делать, с кем видеться, с кем нет, и даже что я должна есть. Особенно последнее, когда отец узнал о моей анорексии. Райф запер меня на этом острове и превратил мою жизнь в круговорот, но здесь я впервые ощутила свободу.

Если бы мой похититель был кем-то другим, все было бы иначе.

Лестница опустилась, и я напряглась, гадая, чья же голова покажется в отверстии. Райф поднялся на чердак и затащил лестницу наверх, эффективно закрывая дверь во внешний мир. Здесь были только мы. Никого другого.

Он пошел по направлению ко мне, и я попыталась не вздрогнуть, когда он оторвал ленту от моего рта. Он освободил мои руки и за волосы потащил меня к кровати.

— Что происходит? — ахнула я, сбитая с толку его плохим настроением. Райф был не самым счастливым парнем на районе, но что-то делало его особенным. — Кто это был?

— Ты врала мне очень долгое время, пора прекращать это.

На время, достаточное для того, чтобы снять рубашку и джинсы, он покинул меня. Когда он толкнул меня и повел в ванную, я все еще пыталась осознать, что он разделся догола. По пути он взял свой ремень, а я стояла на коленях, прокручивая в голове образы того, что он может сделать с этой штукой.

— Что ты делаешь?

Мне не нравилось то, что происходит, особенно когда он закрыл дверь, наклонил меня над гранитной тумбочкой, вывернул мне руки назад и связал ремень вокруг запястий. Он отошел, и звук льющейся воды вселил в меня ужас. Я побежала к двери.

Схватив за волосы, он дернул меня назад и повернул спиной к ванной. Его руки давили мне на плечи. Ванная была огромная, слишком большая для двоих, и слишком глубокая даже для взрослых.

— Что ты собираешься делать? — я повернула голову, чтобы посмотреть на него, но то, что я прочла на его лице, заставило кровь в моих венах застыть. Его губы были плотно сжаты. Когда ванна заполнилась, я вся дрожала и мурашки покрыли мою кожу. Он не отвечал на мои просьбы и вопросы, и не выключал воду, пока она не достигла края ванной. Внезапно наступившая тишина довела мой страх до предела. Я попыталась втянуть воздух в легкие, но не смогла.

Он обошел меня, и моя голова дернулась, когда он опустил ногу в воду.

— В ванну, — сказал он, как только полностью погрузился в нее.

— Не делай этого! — я не узнала свой голос — он отдавал паникой.

Он дернул меня за волосы, и я с визгом упала коленями на фарфоровый пол.

— Ты сделаешь это,— сказал он. — Ты можешь сделать это добровольно, или я могу тебя заставить, но, так или иначе, ты залезешь в эту гребаную ванну.

Поднявшись на дрожащих ногах, я села на край, и он потянул меня дальше. Он сел и оперся о спинку ванной на противоположном конце от крана, и поставил меня на колени. Я начала плакать, большие соленые капли исчезали в воде, что до пупка окружала меня. От малейшего движения вода выплескивалась наружу.

Все это время, мои волосы были в его руках.

— Подойди ближе, — сказал он, раздвинув ноги. Я подползла на коленях и села между его ног, а он потащил меня вниз, опуская на корточки, пока мою грудь не скрыла вода.

Мои губы приоткрылись, а дыхание стало прерывистым, когда наши взгляды встретились. Он держал меня в плену моего наихудшего кошмара, удерживая мои волосы в своей руке, ремень вокруг моих запястий, а вода шла рябью, когда моя грудь вздымалась.

Я знала, что он собирается делать, и рыдания начали вырываться из моего рта, когда я почувствовала, что от бездны мой рот отделает всего несколько дюймов. Я не могла взглянуть вниз, не могла решиться вырваться из-под его пристального взгляда. Детские кошмары нагрянули вновь, еще ярче, чем тогда, я начала задыхаться, вспоминая тот ужас, удушливый мрак и то, как я безуспешно пыталась спастись. Эта мысль мучила меня, и единственным способом уйти от нее, был мой крик, я его не помнила, но мама описывала его как самую ужасную вещь, которую она когда-либо слышала.

— Пожалуйста, не нужно. Господи, Райф, пожалуйста.

Выражение его лица не изменилось, что вызвало еще большую панику, пока его мягкий, гладкий голос не укрыл меня, словно одеялом.

— Успокойся. Дыши глубоко, Алекс.

Я вдохнула, но мои легкие отказывались работать нормально. Он приказал мне делать это снова и снова, его успокаивающий голос вел подсчеты, до тех пор, пока мое дыхание не перестало быть похожим на дыхание астматика, пробежавшего марафон.

— Так-то лучше. Удушье тебе не поможет, — он потянул мои волосы, в результате чего мое лицо оказалось у него на коленях. — Даже не вздумай кусаться.

— Нет! Нет! — кричала я. — Прекрати, — последнее слово, подобно трещине прошло по моему самообладанию. Я металась, волосы больно потянуло за корни, когда он опускал мою голову вниз.

— Глубоко дыши. Тебе это понадобится.

Секунду спустя, мое лицо ушло под воду, а его эрекция ворвалась ко мне в рот. Я не могла думать о том, чтобы закрыть рот, так как вода попадала мне в горло.

Он согнул пальцы в моих волосах и ритмично поднимал мою голову вверх-вниз, держа ритм тикающих часов в моей голове. Мое сердце билось с сумасшедшей скоростью, вызывая боль в груди, и я мысленно повторяла два слова, снова и снова.

Не паникуй.

Его соленый привкус достиг моих вкусовых рецепторов, и, прежде чем он кончил, он вытащил меня. Огромными вдохами я глотала воздух, накапливая его, будто никогда раньше не дышала. Вода ручейками стекала по моему лицу, терялась в волосах, цеплялась за нос и губы, а я пропала в глубине его глаз.

— Скажи мне, что ты скрываешь, — его тон не позволит никаких маневров. Я была по уши в воде, в прямом и переносном смысле, потому что ему осточертело ждать.

Когда я не ответила, он снова дернул меня за волосы и направил к воде, и я закричала:

— Подожди.

— Я устал ждать, милая.

Насильно потянув вниз, он толкнул меня под воду еще раз, и я обвила губами его член. Он толкнулся к моему языку, и вода пробилась в мое горло. Легкие словно в огне, запястья горят сзади за спиной, я сражалась с ним, все мое тело было напряженно и боролось за выживание. Логика подсказывала мне, что он не убьет меня, ну, по крайней мене, я так думала, но я была прямо посередине борьбы и полета, пытаясь одновременно сделать и то и другое.

Пузырьки воздуха выходили из моего рта и носа и выплывали на поверхность, как и мои темные волосы, что лежали вокруг моей головы. Мои призывы были похожи на глухой гул. Я больше не могла сдерживать дыхание и испытала ту же панику, что и тогда, когда упала в реку. Я собиралась укусить его, и когда взвешивала все за и против, он дернул меня вверх.

— Скажи мне, почему ты обвинила меня!

— Это был Зак, — я рыдала, хватая ртом воздух, кашель не прекращался и я старалась не вызвать приступ удушья вновь, когда прозвучало имя моего брата.

Райф замер, широко открыв глаза.

— Ты лжешь.

Если бы у меня были какие-либо причины пугаться, то это был его тон, когда он сказал, что вновь погрузит меня в воду.

— Зак был моим лучшим другом, он бы не сделал этого.

— Но он сделал... — еще один всхлип вырвался из меня, и я закрыла глаза, чтобы он не смог увидеть правду в них. — Я не смогла его остановить.

— Смотри, блядь, на меня. Почему, Алекс? Зачем бы ему… почему ты согласилась с этим? — он встал, вода стекала по его телу, и он стал на коврик у ванной. Он запустил обе руки в волосы и потянул. — За что вы так со мной поступили?

Я открыто ревела, и все эмоции, с которыми я боролась на протяжении стольких лет, вырвались наружу. Я была подобно вулкану Сент-Хеленс, выкидывая пепел на все или на всех, кто был рядом.

— Он... он...

— Он что? — кричал Райф. — Скажи уже это!

— Он ревновал!

— Ревновал к чему? Это бессмысленно.

— Не заставляй меня говорить это. Не заставляй меня говорить это тебе, — моя голова опустилась, я поджала подбородок к груди, и мой позор вырывался в душераздирающие рыдания. Мне хотелось остановить этот поток слез, скрыть все это от него, но я никогда в жизни не чувствовала себя такое поверженной. — Он не смог смириться с тем, что я чувствовала к тебе.

— Посмотри на меня, Алекс.

Я посмотрела вверх, наблюдая с ужасом, как он изучал меня, эти секунды тянулись вечно.

— Он изнасиловал тебя?

Не в силах смотреть на него, я снова опустила голову вниз, потому что это была лишь часть правды, и я не могла заставить себя рассказать все. Все началось именно с этого, но потом я перестала бороться, и мое тело стало принадлежать Заку. Моему сводному брату. От того, что он знает это, мне не стало легче. Это было больно и отвратительно, и Райф, зная это, будоражил меня словно торнадо.

Он вытащил меня из воды, взял на руки и пошел в спальню, где положил меня на кровать, мокрую и обмякшую, словно тряпку. Его теплые руки остановились на моем лице, пальцами он убрал спутанные волосы, и тогда я рискнула взглянуть на него, и раскололась пополам.

— Я не хотела этого, — всхлипнула я. — Я не хотела, клянусь. Я так облажалась, Райф, — унижение быстро и разрушительно захлестнуло меня, и я, издавая гортанные звуки, была близка к рвоте. Я боролась с ремнем, что держал мои руки. — Отпусти меня! Пожалуйста, мне нужно освободиться!

Так как он был занят тем, чтобы освободить мои руки, я положила свою голову ему на грудь и глубоко вдохнула, опять борясь с приступом.

— Как это вышло? — он произнес это опасно тихим тоном, и, когда двинулся назад, я хотела отступить, убежать. — Как я оказался замешан в этом?

— Я… я сделала аборт. Кто-то из клиники проболтался об этом. Отец услышал и остановил распространение истории, но он был таким злым, — мой голос надломился, и я уставилась на его накачанные плечи, мое лицо запылало еще больше. — Он перевернул все и вся, и жаждал узнать, с кем я спала. Тогда Зак указал пальцем на тебя. Он сказал, что ты изнасиловал меня. Сказал, что больше не может молчать об этом.

Молчание Райфа было удушающим, и когда я открыла глаза, чтобы посмотреть на его реакцию, его лицо выражало чувство предательства.

— Ты смирилась с ложью, — никаких вопросов, никакой интонации в его словах. Только холодная больная правда.

— Мне жаль, — сказала я, ком застрял у меня в горле. — Я не знала, что делать.

— А как насчет того, чтобы сказать гребаную правду?

Я дернулась, так как его ярость прошла сквозь меня.

— Я не могла.

— Не могла или не хотела?

Он наклонился над матрасом, руками удерживая вес, капли с него стекали на меня и на кровать.

— Не могла, — наши взгляды встретились. — Он сказал, что убьет тебя, если я не буду молчать.

Закрыв глаза, он опустил голову и выдохнул. Он будто задыхался и взрывался внутри из-за своей ярости. Его тело вдавливалось в меня, мы застыли в такой позе на несколько секунд, пока он не отскочил и не закричал, я была уверена, что его было слышно во всем доме. Он повернулся и врезал кулаком в стену, он бил снова и снова, пока из его костяшек не закапала кровь.