Судьба - дама настырная

Глава 22. «Тихий семейный вечерок»

Мой мобильный разрывался на кухонном столе. Естественно, в суматохе я и думать забыла прихватить его с собой.

Звонил Виктор Андреевич.

— Рита, что у вас случилось? — встревожено начал он. — Почему вы трубку не берёте? Я уже пятый раз звоню.

— Да ничего, нормально всё, не считая некоторых нюансов… — Тоже ещё, нашёл причину для волнения! Мало ли где я могу быть. Вот помешательство Бронштейна — это да, причина! Но не говорить же о нём при Артуре… Ни к чему ему знать, что мы с Азаровым к безумию соседа основательно руку приложили.

— А что у вас там за взрыв?

— Это не у нас, по соседству, — пояснила я и рассказала про пострадавший автомобиль.

— Ясно. Никуда не уходите, сейчас приеду.

Артур курил, терпеливо дожидаясь окончания разговора, хотя, судя по тому, как он поминутно поглядывал на часы, явно торопился.

— Рита, кроме шуток, сосед твой с большим приветом, — сказал он, когда я договорила. — Его надо срочно госпитализировать.

— Надо, — согласилась я, поскольку сама только об этом теперь и думала. Но зная по рассказам очевидцев, какие порядки царят в дурдоме, очень переживала, что после пребывания там несчастный Бронштейн уже никогда не сможет вернуться к нормальной жизни. Принимать на себя решение судьбы постороннего человека мне совсем не хотелось.

Нет, нужно как можно скорее вызвать обратно его родных — пусть они и решают, что делать. Может, у них в семье уже подобные отклонения встречались? А может, для них это вообще норма! Вдруг они потомки какого-нибудь Троцкого, и тяга к переворотам у них генетически заложена, как у Федьки охранный инстинкт?! Нет, вот дождусь Азарова, и пойдём пытать соседа на предмет местонахождения родственников…

— Ну так что, Рита, вызывать неотложку? — вклиниваясь в мои мысли, спросил Артур, помахав телефоном. — А то мне ехать пора.

— Нет, — ответила я и, злясь на ситуацию в целом, всё-таки не удержалась от шпильки в адрес Виктора: — Сейчас ко мне один товарищ приедет, он отлично в душевных болезнях разбирается. Для него человека с ума свести — раз плюнуть! Надеюсь, и обратный путь умеет проделывать столь же виртуозно!

— Как знаешь, но я бы на твоём месте так беспечно к этому не относился, — осуждающе покачал головой Артур, поднимаясь.

Мы уже стояли на лестничной площадке перед дверью, и Артур по устоявшейся привычке приложился к моей щеке, когда из-за угла вывернул Азаров.

Мужчины глянули друг на друга не слишком дружелюбно. Свихнувшийся Бронштейн вне сомнения поторопился, объединив их в боевой отряд. Судя по выражению лиц, в ближайшее время они вряд ли готовы стать побратимами.

Артур помахал мне на прощание рукой, сказал «звони» и поспешил к лестнице.

— Это кто? — спросил Виктор, проводив моего гостя подозрительным взглядом.

— Ветеринар, — пожала я плечами, — на Федьку приходил посмотреть.

— А почему он вас целует?

Я удивлённо вскинула голову. Это ещё что за нахальство? Да, помнится, он и во сне частенько наглел… Можно было, конечно, ответить что-то вроде «по той же причине, по которой вы других девушек на пикники зазываете», но я решила, что не стоит, и лишь прохладно осведомилась:

— А что, ветеринарная этика запрещает целовать хозяев своих пациентов?

— Извините, — сообразил, что вторгся на чужую территорию, Виктор, — глупый вопрос. Наверное, напряжение сказалось. По сводке передали, что взрыв в вашем доме.

— Перепутали, — сухо сказала я, испытав приступ белой зависти к чужой памяти. Мне вот никогда не удаётся с ходу запомнить новый адрес. И вообще, моя память на редкость избирательна. Книги, фильмы — это, пожалуйста, запоминаются легко и почти дословно. А всё, что касается социума: лица, имена, пароли, явки… — обычно с таким трудом откладываются в голове, просто караул.

— Бывает, — согласился Виктор и примирительно улыбнулся. — Кофе нальёте?

— Даже бутербродов насыплю, — фыркнула я и толкнула дверь.

Федька, повизгивая, нетерпеливо топтался в прихожей. Видно, давно учуял Азарова и истомился в ожидании. Увидев Виктора, он с размаху налетел на него, выражая не меньшую радость, чем от встречи со мной. И тут Виктор заметил ободранные стены. Он оторвался от собаки и удивлённо оглянулся на меня, а я, предваряя вопрос, указала на Фёдора и коротко бросила:

— Издержки.

После чего развернулась и направилась в кухню, мысленно возвращаясь к мучившей меня проблеме. Несмотря на слова, сказанные Артуру, что мы будем делать с Бронштейном, я не представляла. И ещё опасалась, что Азаров, как и Артур, сочтёт самым правильным поскорее отправить Бориса Абрамовича в психушку. Мужчины вообще во многих ситуациях поступают более прагматично, особо не заморачиваясь ни моральной стороной, ни последствиями.

Додумать я не успела. Привлечённые запахом разогретых бутербродов, в кухню ввалились мальчики.

Я поставила перед Азаровым тарелку, налила ему кофе и, выждав, когда он утолит голод, обрадовала:

— У нас проблема, — я печально взглянула в окно, вспомнив, как вчера Бронштейны паковали чемоданы.

— Какая? — спросил Виктор, всем видом демонстрируя, что на сытый желудок готов справиться с любой задачей.

— Сосед снизу, — лаконично ответила я.

— Опять? — удивился Виктор. — Он же нас покинул?

— А вот и нет. Точнее, покинул, но ненадолго. Отвёз куда-то семейство и вернулся одержимый идеей борьбы с международным терроризмом. Короче, не может отсиживаться в тылу и жаждет вступить в наше братство.

Виктор, не вполне ещё осознавший масштабы проблемы, развеселился:

— Нет, ну эта страна точно непобедима, если даже такие субъекты готовы встать на её защиту!

— Да чему вы радуетесь?! — возмутилась я. — Человек с ума сошёл, а вы веселитесь тут!

— Да ну? — недоверчиво протянул он, но смеяться перестал.

— Вот вам и ну. Понимаю, что вы этого не хотели, но ваша вчерашняя шалость обернулась сегодняшним помешательством моего соседа. И на этот раз у меня даже свидетели имеются, — и я в красках изложила подробности, не забыв ещё раз упомянуть о маниакальном стремлении Бориса Абрамовича примкнуть к нашей «сверхсекретной группе». — В общем, надо срочно что-то предпринять, пока он не переполошил весь район, разгуливая с кастрюлей на голове и распевая революционные псалмы.

— Ладно, — «переварив» информацию, нахмурился Виктор и поднялся, — пойдёмте посмотрим на больного.

Мы долго терзали звонок Бронштейнов, но открывать нам никто не спешил.

— Интересно… — я растерянно посмотрела на дверь и пнула её ногой. — Куда он делся?

— Может, очухался и к семье укатил? — предположил Виктор.

— Всё может быть… — пожала я плечами и, бросив: «Вы тут постойте, я сейчас», побежала на улицу.

Кондиционер исправно гонял воздух. Странно. Если б уехал, наверное ж, выключил бы…

Я вернулась в холл и спросила охранника, видел ли он Бронштейна после нашего возвращения с пожарища. Караульный доложил, что с того времени сосед квартиру не покидал. Я ещё больше заволновалась и поделилась с парнем своим беспокойством.

— Видите ли, Борис Абрамович неважно себя чувствовал, а теперь не отзывается на звонки. Боюсь, не случилось ли чего? Давайте дверь взломаем.

— Зачем? — охранник непонимающе уставился на меня.

— Как зачем? — разозлилась я. — Вдруг ему с сердцем плохо? Лежит там сейчас один и даже до телефона дотянуться не может!

— Ну а ломать-то зачем? — тупо переспросил охранник, а у меня возникло стойкое желание треснуть его кулаком по макушке. Но осуществить своё намерение я не успела, так как парень добавил: — На вахте же ключи есть.

А сразу нельзя было сказать?!

Он покопался в столе и выудил связку.

— Вот. Они до Нового года уехать собирались, оставили комплект на всякий случай. Мало ли что. Когда Борис Абрамович вернулся, я хотел ключи отдать, но он только отмахнулся. Ладно, думаю, хозяину виднее.

Караульный прошествовал мимо Виктора к двери, несколько раз позвонил, затем постучал, после чего открыл замки.

— Повезло, что засов не задвинул, — распахнув дверь, произнёс он и первым двинулся вглубь квартиры.

Мы вошли следом и увидели в гостиной Бронштейна, лицом вниз лежащего на диване. Охранник достиг ложа с небольшим отрывом от Виктора, схватил за запястье свисающую до пола руку Бориса Абрамовича и бойко возвестил:

— Всё, умер.

— Что?! — вскрикнула я и, едва успев ухватиться за стену, сползла на паркет.

Хоть я и опасалась, что соседу плохо, но никак не ожидала, что настолько…

— Ты что, придурок?! — сквозь «ватное» пространство донёсся до меня возмущённый голос Азарова. — Кто умер, чучело?! Спит он.

— А мне показалось, мёртвый, — оправдывался парень. — Холодный такой и пульс не прощупывается…

— Показалось ему! — ещё сильнее разозлился Виктор. — В следующий раз, когда что-то покажется, перекрестись, прежде чем пугать людей своими идиотскими выводами!

Мозг мой незначительно прояснился, по крайней мере, я смогла осознать, что Бронштейн всё-таки жив. Однако мрак перед глазами не рассеивался. Я по-прежнему чувствовала себя не слишком хорошо и менять положение не торопилась.

Виктор временно отвлёкся от соседа и кинулся ко мне. Усадил в кресло, а сам побежал за водой. Вернулся он довольно быстро, протянул мне стакан и попросил охранника срочно вызвать скорую.

— Зачем? — сделав глоток и окончательно приходя в себя, воспротивилась я. — Мне уже лучше.

— Не для вас, — пояснил Виктор, — для соседа. Боюсь, помешательство его не случайное. Вы идти можете?

— Могу.

Он забрал у меня стакан и повёл на кухню. Там, на столе, стояла объёмная аптечка, рядом валялись пачки с лекарствами, названия которых были мне сплошь незнакомы.

— Она здесь и была, когда я вошёл, — сказал Виктор, указывая на коробку. — И таблетки тут же лежали, — он взял в руки одну из упаковок.

— И что? — спросила я, не вполне понимая, к чему он клонит.

— А то, что, например, этот препарат, — Виктор потряс коробочкой, — может вызвать галлюцинации. Его без назначения врача вообще принимать нельзя. Если наш герой этих таблеточек переел, запросто мог впасть в то своеобразное состояние, которое вы наблюдали. Тут ещё и целый арсенал снотворных. Если он ещё и их сверху накидал, могло давление упасть, недаром охранник его трупом посчитал. Но это так, из разряда предположений. Дождёмся медиков, пусть разбираются.

Да, да, да, помню во времена моей юности, у одной моей подруги был подобный случай с братцем… Тоже галлюциногенов обожрался. Целую ночь ему разные смутные страшилки мерещились, а к утру он явственно «увидел», как под окном их квартиры старуху убивают. Буквально всю ножом истыкали. Выбежал дурила в одних плавках спасать несчастную, а «убийцы» истекающую кровью жертву бросили и за ним «погнались». Свидетель же! Он от них по району пару кругов намотал, затем забежал в соседний дом, в лицах изобразил эту жуткую историю жильцам и вызвал скорую с милицией. Естественно, на свой домашний адрес.

Всё это происходило ранним утром. И родные, конечно, были ни сном ни духом, что мальчик таблеточками обкушался. Вот удивились-то, когда к ним и скорая, и милиция ввалились, убиенную старуху искать!

Но тот-то по молодости и по глупости. А чтобы взрослый серьёзный мужчина…

Слава богу, неотложка по нашему вызову приехала быстро — я уж думала, этот бесконечный день никогда не кончится.

— Суицид? — деловито уточнил врач, после того, как Виктор предъявил ему упаковки с лекарствами, и Борису Абрамовичу была оказана первая помощь.

— Нет-нет, случайность, — поспешно заверила я. — По ошибке принял.

— В любом случае мы его забираем, — заторопился доктор. — Лучше ему в стационаре находиться.

— Скажите, а где его можно будет завтра найти? — засуетилась я.

Врач указал мне координаты той самой больницы, куда я так боялась отправлять ополоумевшего соседа. Мы проводили бригаду до машины и наконец-то вернулись домой, где ещё часа два перетаскивали цветы в отдельную комнату, чтобы Федька их случайно не повредил.

Потом Виктор пошёл с ним гулять, а я, не дожидаясь их возвращения, уползла в постель. День, перенасыщенный неприятными событиями, утомил настолько, что даже умыться сил уже не было.

Да, не так я представляла «тихие семейные вечера» в компании Виктора Андреевича…