Судьба по контракту

Часть 5 Чужая игра

— Все, умные книжки оставь на потом, — Гор со стуком захлопнул книгу перед самым носом Ильма, — я ниспослан тебе свыше. Хозяин распорядился твое добровольное затворничество оставить в прошлом. Рад нежданной новости?

— Что в ней такого нежданного? — Ильм зашелестел страницами, стараясь отыскать утерянное место, — если здраво рассудить все рано или поздно заканчивается, но в моем случае на лицо откровенный перебор. Добровольное затворничество… Ха! Я, конечно, понимаю, что надо было переждать все волнения в городе и все такое прочее, но сколько можно? Я скоро на людей бросаться начну не хуже лесного волка. Мне бездельничать категорически противопоказано. Характер у меня от этого дела сильно портиться и как следствие портиться настроение у всех окружающих меня людей.

— Закрутил шарманку, — Гор попытался обиженно сморщить лицо, но не сдержался и расплылся в добродушной усмешке, — чего ты мне тут хорька трамбуешь? Я ж тебе все условия создал — книжки ученые раздобыл, по дому разрешил гулять, окна приоткрыл. А кто с девками намедни к тебе на огонек заглянул? Не я ли?

— С девками ты удачно придумал, а все остальное курам на смех. Книжки, что мне принес, я уже читал. Дом этот не забуду всю оставшуюся жизнь. Умирать буду, но со слезой умиления вспомню, что есть в нем два этажа и ровно восемь комнат. А вид из задних окон вообще достоин кисти придворного живописца — глухой двор, куча навоза и кусочек неба. Красота… Зачем я вообще из тюрьмы убежал? — Ильм придал лицу мечтательное выражение и подпер подбородок кулаком, — слушай, ты, что, правда, пришел с добрыми вестями?

— Правда. Страсти в городе улеглись. С сегодняшнего дня я и мои люди вместе с тобой. Жан дал отмашку начать работу и тебе просил наилучшие пожелания передать.

— Взаимно, — Ильм чуть склонил голову, — при встрече передай ему поклон от меня.

— Не беспокойся, — Гор задумчиво прошелся по комнате, — так… с чего бы начать разгребать эту кучу дел?

— Я могу помочь. Ты, изверг, меня на улицу выпускать собираешься?

— Да успокойся ты. Скоро порхать будешь вольным соколом. А начнем мы вот с чего.

Гор приоткрыл дверь и просунул в образовавшуюся щель голову.

— Эй, Томаш, иди сюда!

Послышались торопливые шаги и в комнату ввалился тот самый головорез, что повстречался Ильму в канализации. Завидев некроманта, он заметно стушевался, и остался топтаться недалеко от порога.

— Проходи, чего ты замер, — шикнул на него Гор, — время пришло дружно языки почесать.

Томаш послушно прошел вглубь комнаты и осторожно присел на жалобно скрипнувший стул. Большой сверток, который он держал в руках, неслышно лег на пол.

— Это мой главный помощник, — Гор указал на гостя, — зовется Томаш, как ты уже мог слышать. Томаш, это Ильм, гость нашего старшины и человек, от которого зависит одно очень важное дело. Ты уже немного посвящен в его суть. Между прочим, и твое производство в ранг мастера тоже от него зависит…

Ильм молча положил ногу на ногу и демонстративно отвернулся. Томаш засопел и, явно не зная, куда себя деть, уткнулся взглядом в пол. В комнате вместо взаимных приветствий, положенных при встрече соратников по борьбе, повисла напряженная тишина. Гор сумрачно посмотрел на обе стороны застарелого конфликта, раздраженно постучал пальцами по коленке и неожиданно взорвался.

— Какого лешего вы оба сидите, как в рот воды набрали? Ровно детки в песочнице. Куличик не поделили да? Дядя Гор придет и все сам все расхлебает, да? Ильм, ну скажи ты хоть слово! Ты ж человек образованный, умный.

— Чего это я? — огрызнулся Ильм, — это твой помощничек мою голову под дубину подставил, так пусть он и начинает, как полагается.

— Давай Томаш, кайся.

— Ну, я того…,- бандит немного неуклюже поднялся со своего места, — извиняй меня конечно, костяной мастер, не со зла я тогда… Куда ж деваться было… сам понимать должен. В общем, не хотел я. Сполна обещаюсь отработать этот изъян…

— Не хотел он, — проворчал Ильм, постепенно смиряясь в душе с необходимостью терпеть рядом с собой обидчика, — что-то не шибко бойкий на язык стал, когда дело до извинений дошло. Там внизу гораздо красноречивее был.

— Я это…волнительно как-то…

— Ладно, Томаш, забыли. Начнем отношения, как говориться с чистого листа.

— Как это?

— Уймись полумастер, — Гор обернулся к своему подручному, — все забыто. Давай о деле лучше поговорим. Ты кажется, что-то нам хотел предложить?

— Значиться так, — Томаш приосанился и явно почувствовал себя более раскованно, — я тут малек покумекал вчерась над тем, как лучше нам себя обезопасить и вот что решил. Негоже нашему новому мастеру по Турову в плаще разгуливать. Так его любой горожанин, хочешь простолюдин, хочешь, кто повыше местом, за вольного примет. А вольные у нас кто? Личности сугубо вызывающие за своей спиной всяческие пересуды. Сначала кости перемоют, потом глядишь, и в лицо внимательно всмотрятся. Хоп, а ведь это у нас убиенный некромант гуляет…

— Ты к делу ближе, — поправил его Гор.

— А ближе тут некуда. Вот, — Томаш сноровисто распустил веревки и раскинул в стороны грязную тряпку, — полушубок и шапка. Даже нашивка гильдии негоциантов есть. Приказчиков по городу тьма сколько ходит. И никто на них особого внимания не обращает. Кому до них дело?

— А ведь прав шельмец, — удовлетворенно хлопнул себя рукой по колену Гор, — как думаешь, Ильм?

Некромант задумался. Решение удачное, ничего не скажешь. Патрули на торговый люд внутри города никогда пристально не смотрят. И борода у него сейчас нужной длины. Все одно к одному. Молодой, подающий надежды приказчик. Болотный дятел в ухо. Докатился… А лицо в городе все равно придется немного изменять. Жаль, что нанесение личин слишком специфичное и тонкое искусство в магии. Не каждому по зубам. Книги и руководства иметь надо соответствующие. Это, если к вопросу подойти фундаментально. А пока… Пока если и править то совсем немного — нос изменить, разрез глаз, уши немного увеличить. С бородой это будет смотреться особенно зрелищно. Рожа получиться — разбегайся честной народ…

— Я согласен с Томашом. Нарядиться приказчиком — хорошая идея.

— А я о чем, — буквально расцвел помощник Гора то слов одобрения, — и это не все. Еще я посчитал, что железная одежка тоже не лишней будет.

Он развернул сверток поменьше и извлек из него кольчужную рубашку.

— Возьми, поводырь, ознакомься.

Ильм с довольным видом принял броню и развернул перед собой. Хорошая кольчуга. Такой доспех под одежду самое милое дело поддевать. Короткие рукава, короткий подол. И плетение редкое — восемь колец в одно. Не очень гибко, зато крепко. Такую оснастку на заказ делают и цену дерут в три шкуры…

— Дорогая вещь.

— Пусть тебя это не беспокоит.

— То есть она моя?

— Да, — Гор отодвинул носком сапога, раскинутые по полу обертки, — теперь, пока Томаш здесь, и я тоже, ты, будь добр, выкладывай свои соображения. Мы выслушаем тебя, и, глядишь, совместно придем к правильному решению.

— Соображать здесь особо нечего, — Ильм слегка пожал плечами, — все до меня сто раз придумано. Для успешного исполнения заказа сначала надо раздобыть десять мужских скелетов. Желательно в хорошем состоянии, и в хорошей комплектности. Так, чтобы позвоночник из четырех позвонков не собирать и чтобы кости в руках от времени не ломались.

— Вот он и настал, томленья час, — Гор картинно всплеснул руками, — спасибо судьбе, что не обделила в такой ответственный момент ретивыми подчиненными. Томаш, что скажешь?

— Че тут сказать? — верзила угрюмо уставился в пол. Видно перспектива копаться в могилах его тоже не радовала, — я, что ль рыть-то буду? Жмырей сохатых закнутаю и дело в карман.

— Чего? — не понял Ильм.

— Все нормально будет, — пояснил Гор, — только я бы хотел предостеречь от попыток погулять по кладбищу Роз. Там с недавних пор рыцари ордена послушания отбывают. Кто-то днем, а особо провинившиеся персоны ночью. Мертвых молитвами услаждают. В полной экипировке. Могу заметить, что смирения это занятие им не добавляет, даже наоборот…

— И некрополь преподобного Нима лучше не трогать, — добавил некромант. Он вообще считал, что городские кладбища следует оставить в покое, — слухи ходят, что там во время последней чумы тайком, в обход запретов хоронили умерших от эпидемии. А про Темный пустырь вообще лучше не вспоминать. Мало того, что там могилы никто не удосуживается помечать, так еще и закапывают все, что требует погребения. И собак и коней и людей. Все вперемешку…

— Напугали ежа голым задом, — прогудел Томаш, — я и не собирался в Турове копаться. В предместьях полно могил… Одних наших сколько прикопано.

— Тогда иди и начинай заниматься делом, — Гор указал кандидату в мастера на дверь, — и чтоб на закате здесь был с докладом. Деньги знаешь, где взять.

Томаш степенно поклонился, причем наклон его был обращен больше в сторону своего командира и вышел.

— Ну как тебе мой человек?

— Пасмурная личность, — Ильм машинально погладил затылок, где еще недавно гнездилась большая шишка, — мне кажется, что дело свое он знает, и слова попусту на ветер бросать не станет. Однако задача перед ним теперь трудная поставлена. Ты не представляешь, Гор, какое это муторное дело найти целый скелет.

— Чего тут сложного? Главное знать, где копать.

— Ничего ты не понимаешь. Чем больше костей отсутствует, даже самых мелких тем хуже получаемый результат. Впрочем, тебе все это, наверное, совсем не интересно.

— Напротив, — Гор с готовностью подсел поближе, — Жан велел мне в дело вникнуть, чтобы значит я не… Ну, то есть, чтобы я хоть что-то разумел.

— Какой в этом резон?

— Старшина считает, что для меня так будет лучше. Он вообще у нас сторонник того, чтобы люди понимали, на что идут. Пусть чуть-чуть, но понимали. Согласись тупой овцой меж жерновов попадать не самый лучший расклад.

— Соглашусь, пожалуй. И что мне тебе рассказать?

— Специально ничего. Будут вопросы, спрошу. Ведь кости это не все?

— Нет, не все, — Ильм отыскал, наконец, нужную страницу, отметил ее закладкой и отложил книгу на стол, — десять мертвых воинов дело расходное…

— Старшина денег жалеть не велел.

— Очень хорошо. Тогда давай сразу поговорим о расходах, — елейным голосом произнес некромант, — мне надо достать десять кулонов с сапфирами.

— Э… — благостное выражение медленно сползло с лица Гора, — да это леший знает сколько центуриев! И что-то подсказывает мне, что это далеко не все.

— Не все, — некромант выдержал небольшую скорбную паузу, — еще надо десять полосок золота. И это тоже не все, если честно.

— Так, — Гор взъерошил волосы, — давай по порядку. Что за кулоны?

— Самые примитивные. Сапфиры нужны величиной с лесной орех средних размеров. Оправа и цепочка роли не играют — можно заказать самые дешевые. Камень может быть не ограненным.

— Уф…,- ночной мастер несколько оживился, — так бы сразу и сказал. А золото?

— Полосы длиной в ладонь и шириной в палец.

— Объясни мне зачем?!

— Все для блага дела, — Ильм с сочувствием посмотрел на собеседника, — иначе никак нельзя.

— Тогда объясни мне хотя бы на пальцах, что к чему и мне станет немного легче.

— Охотно, — некромант встал и медленно прошелся по комнате, чувствуя, что помимо воли копирует одного из своих бывших наставников, — допустим, что Томаш раздобыл почти целый скелет. Первое, что я сделаю, это с соблюдением всех законов анатомии разложу его на полу. Так, чтобы кости заняли положенные им места. Далее наступает первый этап. Я рисую вокруг него сложный рисунок, зажигаю свечи и шепчу разные непонятные слова. Вопрос зачем? Ответ — посредством этих нехитрых действий я поделюсь с останками частью своей энергии. Энергии живого человека.

— И что? — немного подался вперед Гор.

— А вот что, — Ильм встал прямо перед ним, — моя энергия посредством заклинания поможет мертвым костям вспомнить жизнь. Я довольно грубо выразился, но точнее суть процесса не передать. То есть кости вспомнят, какими частями друг к другу крепились. Где были неподвижные сочленения, где наполовину подвижные, где были суставы.

— То есть скелет станет одним целым?

— Совершенно верно. Это самый ответственный этап и вот почему мне нужны сохранные костяки.

— А дальше?

— Что ж, — Ильм продолжил свое движение по комнате, — если все прошло удачно, то я смогу приказать скелету встать. И он встанет и не рассыплется. Второй этап работ более простой — повесить на шею сапфир и намотать на одно из ребер справа полоску золота. Сапфир будет снабжать нежить энергией, а на пластинке я напишу все необходимые руны, чтобы скелет вел себя как живой. Понятно?

— Немного. Если я правильно понял, то, надпись определяет действия. Что напишешь, то мертвец и сделает.

— Не все конечно. Сложные работы костям не по плечу. А вот грамотно с оружием управиться, вполне доступная задача.

— Ага, — Гор впал в глубокую задумчивость, — ага… Скажу только одно — в некроманты даже под прицелом арбалета не пойду… Что касается сапфиров, то есть у меня один ювелир, и по золоту он тоже работает.

Ильм вновь уселся на свое место и немного виновато заглянул в его глаза.

— Это не все.

— Ну, знаешь…

— Если ты недоволен, то пойди к старшине и пожалуйся на мои непомерные аппетиты. Он их уменьшит.

— Только не это. Я лучше сам на меч брошусь.

— Тогда постарайся выслушать меня до конца. Деньги все равно не твои.

— Да? — Гор даже привстал немного от возмущения, — а кто интересно их в закрома таскает? Своим потом и кровью?

Излив наболевшее, бандит с озабоченным видом плюхнулся обратно кресло.

Ильм едко ухмыльнулся

— Я могу продолжить сыпать соль на свежие раны?

— Говори, что ж делать… Сыпь…

— Надо оружие. Мечи или топоры.

— Десять мечей найду.

— Броня?

— Нет, ты некромант точно шутить вздумал. Зачем мертвецу броня?

Ильм вскочил на ноги.

— Послушай, мастер, мне этот безумный торг надоел. Или ты издеваешься надо мной?

— Ну что ты взъелся? — Гор миролюбиво приложил ладонь к груди, — такая сущность у меня вздорная и ядовитая. Порой ничего с собой поделать не могу. Сядь и успокойся. Обещаю, с этого момента я буду просто сосредоточием покорности и в знак моих благих начинаний спешу заявить, что предоставлю тебе десяток крепких кожаных кирас.

— Вот видишь, это было несложно, — Ильм приосанился и тоном бывалого служителя ордена добавил, — а для подтверждения чистоты твоих помыслов ты добудешь еще десять пар сапог.

— Рваных можно?

— Не возбраняется. Еще штаны каждому. Тоже можно рваные. Плащи с глубокими капюшонами. И… И…

— Ильм, а как ты будешь ножны с оружием у этой братии крепить, — вдруг озаботился Гор, — пояс то с них слетит при ходьбе. Как пить дать слетит.

— Мой учитель просто делал в ремне дополнительные дырки и поверх кольчуги туго его затягивал, а крепежные ремни ножен немного распускал, чтобы меч в бок не торчал.

— Хм…,- Гор прикрыл глаза, видимо, пытаясь себе представить данную методику, — пожалуй, сойдет. Я тебе еще и перчатки принесу. Десять пар. Чего мелочиться? Все, или нет?

— Есть у меня еще одна мыслишка.

— Ты меня уже убил, на трупе станцевал и тащишь теперь за одну ногу к сточной канаве. Что за мысль?

— Еще бы маски достать.

— В смысле карнавальные? — окончательно опешил Гор, — зачем???

— Черепа прикрыть. На случай если доведется эту компанию по улицам вести. И в бою выглядит страшно. Сам знаешь, похожие личины на боевых шлемах порой такую оторопь наводят…

— А ведь верно, леший мне под куртку, — оживился Гор, — шлемы, конечно, нам не достать, а вот маски… Помнишь, зим пять назад до нас из столицы докатилась очередная дамская мода? Вся женская половина дворянского сословия лица скрывала за подобными украшениями. Жан тогда все верно рассчитал. Мы загодя закупили большую партию и, когда пришло время, очень хорошо набили кошельки на продаже… Я поищу по закромам. Кажется, где-то должны были остаться… Слушай, давай проветримся немного, прогуляемся до ювелира, посмотрим, что у него за товар.

— С превеликим удовольствием.

— Тогда надевай тулуп, приказчик. И не страдай так… Короткий меч я тебе дам. У вас приказчиков короткие клинки в моде.

— Честное слово, ну почему не купец?

— Статью не вышел. Когда жиры накопишь, тогда милости прошу.

Туров встретил Ильма пронизывающим влажным ветром и пасмурным небом. В городе властвовала оттепель, и улицы потерялись в палитре черно-белых и серых красок. Высокие сугробы просели и подернулись грязным налетом. С крыш то и дело под звон веселой капели сваливался снег. Плотный наст под ногами превратился в полупрозрачное, невероятно скользкое покрытие. Воронье, немного оживившееся от нежданно пришедшего тепла, переругивалось хриплыми голосами где-то там наверху, среди бесчисленных печных труб и ржавых флюгеров. В остальном же обычная дневная суета не претерпела существенных изменений.

Ильм не ошибся, предполагая, что дом, в котором он коротал время, находится где-то в портовых кварталах. Стоило выйти на свежий воздух, как в глаза сразу бросились облупленные фасады зданий, украшенные пятнами сырости, белье, болтающееся на веревках прямо над головой, бедно одетые прохожие. Ставка Рубаки, так последнее место своего проживания определил для себя некромант, снаружи тоже имела вид самый неприглядный — закрытые некрашеными ставнями окна, местами облетевшая штукатурка, и даже плесень на надземной части фундамента. Улица, на которой она располагалась, Ильму была мало знакома, но вполне типична для этих мест — узкая, извилистая, во множестве мест пересеченная еще более узкими улочками и переулками. "Улица Кривой руки" он даже не прочитал, а наполовину домыслил почти стертые непогодой и временем

руны, проступающие на покосившейся табличке. Перед глазами всплыл план города. Самый настоящий медвежий угол. Западная окраина. Из достопримечательностей одна городская стена. До порта далеко, до западных ворот тоже не близко. Зато рядом тот самый злополучный Темный пустырь и безлюдный, скалистый морской берег. Ильм море и связанную с ним романтику не любил, считая себя от рождения человеком сухопутным, поэтому мысли о неласковых свинцовых волнах, разбивающихся неподалеку о камни, не задели внутри его никаких потаенных струн. Куда интереснее было гадать, где же располагается тот самый загадочный ювелир. Пока ясно было лишь одно — где угодно, но только не в этих угрюмых трущобах. Если только этот золотых дел мастер не находиться под постоянным присмотром Рубаки… Хорошо бы у него отыскались все десять камней. Хорошо бы Томаш нашел нужных людей и дал отмашку к началу поисковых работ. Скорее бы все это закончить. Отчитаться перед своим новым работодателем и добраться до горла Лоскута. Лоскут, Лоскутик ты мне расскажешь все. И ответишь за все содеянное. Почему-то нет никаких сомнений, что смерть Санти дело твоих нечистых рук. И любопытно будет узнать, куда тянуться ниточки от проклятой камнеломки…

Гор всю дорогу молча шедший чуть впереди, неожиданно обернулся к Ильму, видимо, желая что-то сказать, и вдруг как-то сразу поскучнел.

— Что-то случилось? — некромант попытался придать своему голосу как можно более беззаботный оттенок.

— Ради всех богов, объясни мне, что у тебя с лицом.

— А что с ним? — Ильм для пущей достоверности потрогал щеки пальцами.

— Ты сам на себя не похож, — тревожным шепотом сообщил Гор, — нос как у старого алкоголика, подбородок больше стал. Уши какие-то мясистые, прямо лезут из-под шапки… Ты не заболел случаем?

— Это не болезнь. Это чары маскировки.

— Мне это слово сегодня оскомину на языке набьет, но все рано я его произнесу еще раз — зачем?

— Я считаю, что бороды и шапки не достаточно, чтобы утаить себя от людей, знающих меня в лицо.

— От кого тебе здесь таиться? Кто тебя здесь знает? Или может, ты ожидаешь булочника своего повстречать? Он уж точно будет рад тебя видеть, потому что орден за твою голову на золото не поскупиться.

— Да откуда здесь Ольд возьмется? Он дальше соседнего кабака от дома не отходит.

— Вот видишь. Тогда нечего так паниковать.

— А я не паникую. Я на всякий случай.

— Делай что хочешь, только прошу, заранее меня предупреждай, ладно?

— Буду предупреждать. Гор…

— Ну?

— Уж если мы о Ольде заговорили… Ты можешь мне помочь?

— Не тяни кота за хвост, — Гор поддел носком сапога капустную кочерыжку.

— Твои люди могут в мою бывшую комнату наведаться?

— Вообще-то да… Хочешь вещички свои забрать?

— Да, — Ильм вздохнул, — если что-то там еще осталось.

— Шансов мало. Стража после твоего ареста наверняка там погуляла, а потом Ольд наверняка заглянул. Он проныра еще тот. Короче, ловить тебе нечего, но человечка я пошлю. Для очистки совести.

— Пусть поглядят внимательно. Меня интересует пластинка такая со странным узором.

— Посмотрим, пощупаем, — Гор подхватил некроманта под локоть и увлек за собой в малоприметный переулок.

Судя по направлению, они шли в сторону центра, но путь их чище и просторнее пока не становился. Опять пришлось держаться за стены и старательно перепрыгивать через обильно разлитые род ногами нечистоты.

— Далеко еще? — не удержался Ильм.

— Скоро придем, — ночной мастер даже не повернул головы в его сторону, — только из этого гадюшника выберемся. Эх, надо было немного раньше свернуть… Слушай, мне все эти злосчастные сапфиры покоя не дают. Неужели нельзя их заменить на что-нибудь подешевле?

— Теперь понятно, отчего ты такой задумчивый идешь и дорогу путаешь. Жаба задавила, да?

— Есть немного, — Гор подтянул подол длинного дорогого плаща и переступил через кучу отбросов.

— Спешу тебя разочаровать. Ничто другое работать не будет.

Ночной мастер лишь сокрушенно вздохнул.

Переулок закончился, и они вышли на вполне приличную с виду улицу. Здесь еще не было каменной мостовой, и в окнах стекла чередовались с бычьими пузырями, но навстречу уже стали попадаться хорошо одетые люди и появились грубо исполненные вывески, приглашающие посетить лавки ремесленников. Ильм засмотрелся на одну из них, не понимая, что может означать пивная кружка, пробитая насквозь мечом, и неожиданно получил легкий удар под ребра.

— Нам сюда, — Гор остановился у раскрашенной черно-белыми полосками двери. Краска на ней местами вздулась, кое-где стерлась, обнажив ржавые шляпки гвоздей и потемневшие доски. Ручка и вовсе держалась на честном слове.

— Скромно как-то здесь.

— Скромность украшает. Ты Ильм заходи, не топчись у входа.

Лавка ювелира оказалась довольно тесной. Узкий, длинный прилавок, ковер на стене с развешенными по нему украшениями, стол, заставленный горящими свечами, большой сундук в углу. Пахло здесь горячим воском и почему-то хвоей. Сам хозяин одет был неброско и выглядел усталым. Заметив новых посетителей, он отвлекся от оживленной беседы с клиентом и тут же буквально подскочил на месте.

— Мое почтение, — он в мгновение ока оказался возле Гора, — рад, очень рад! Какими судьбами?

— Кривыми, — ночной мастер обошел хозяина лавки, расстегнул застежку и бросил плащ на прилавок, — заканчивай свою торговлю. Поговорить надобно.

Ювелир судорожно потер ладони, явно поставленный в неудобное положение. Оставленный без внимания покупатель тем временем отложил в сторону кольцо и с недовольным видом обернулся.

Ильм поперхнулся. Бывает же такое… Мастер Ольд собственной дородной персоной. Что бы там Гор не говорил, а магия на лице сейчас как нельзя кстати. Булочник та еще сорока… Продаст за ломаный грош и не поперхнется.

— Вспомни козла, он и появиться, — тихо прошипел Гор, тоже узнавший пекаря и уже в полный голос радостно добавил, — ба, какая неожиданная встреча! Хлебный король Турова донес свою жирную задницу до трущоб! Какими судьбами мастер?

Ольд скис и немного виновато шмыгнул носом. Ильму даже на мгновение стало его жалко. Как-то не вязался нынешний вид булочника с тем, что некромант привык видеть раньше. Где напор, наглость, где властный взгляд? Сейчас перед ним лишь отчаянно скрывающий свой страх человек.

— Да я, — проблеял Ольд, — колечко вот хотел жене…

— Сходил бы на главную площадь, — со зловещей ноткой в голосе посоветовал Гор, — там спокойнее. Ты же дальше сортира во дворе без охраны не ходишь, а тут один и в такой глуши. Очень неосмотрительно, мастер. Да и я бы на пути глядишь, не попался. Про должок не забыл?

— Так вроде срок-то не вышел…,- потерянно прошелестел Ольд.

— Я напомнил. По дружески. Кстати, с завтрашнего дня, если ты не забыл, на оговоренную сумму побегут проценты, — Гор двумя пальцами ухватил булочника за пуговицу на животе, — я бы на твоем месте не о кольце сейчас думал, а о собственной душе.

— Эт..то зачем?

— Дурака не валяй при честном народе. Не заплатишь в срок, в садах ожидания коржики печь будешь. Так старшина наш сказал.

— Я всенепременно… А… А, если выплачу, что тогда?

— Разойдемся до следующей встречи.

— Все будет в наилучшем виде, — расцвел от облегчения Ольд; в нем чувствовался неожиданный душевный подъем, а так же неукротимое желание сказать что-нибудь угодное кредитору, и вообще показать окружающим, что некоторые разногласия не портят в общем дружеских отношений с грозной ночной гильдией, — сам то тоже небось пришел за подарочком хорошенькой крале?

Ольд попытался одновременно хитро и со знанием дела подмигнуть. Мол, им обоим эти сладкие мужские заботы не чужды, но глаз неожиданно подвел его и самым постыдным образом мелко и часто задергался. Нервный тик на этом не остановился и перескочил на щеку.

Гор некоторое время понаблюдал пляску мимических мышц, а потом развернул пекаря в сторону выхода. Ольд истолковал недвусмысленный намек верно и на подгибающихся ногах отбыл восвояси. Ночной мастер дождался, пока за пекарем захлопнется дверь и только после этого обратил свое внимание на владельца лавки.

— Итак, уважаемый, ты, наверное, уже догадался, что мы по твою душу пришли.

— Всегда готов помочь, — склонился вперед ювелир.

— Ильм, тебе слово.

Некромант шагнул к прилавку.

— Мэтр, нам требуется десять сапфиров.

Ювелир с трудом сглотнул слюну и протер ладонью намечающуюся лысину. В глазах его загорелся алчный блеск.

— Есть у меня в запасе камушки. Один момент, — он торопливо покинул свое место, запер входной замок и скрылся за перегородкой. Гор не обратил никакого внимания на его перемещения и принялся деловито разглядывать выставленные на продажу безделушки. Ильм от нечего делать тоже присоединился к просмотру.

Ничем особенным простенькая витрина похвастаться не могла. Большую ее часть занимали разнообразные кольца и перстни, выполненные из серебра и железа. Камни в них были мелкие, тусклые и не слишком ровно ограненные. Узор наведен нечетко и неряшливо. Из золотых изделий красовались лишь пара маленьких брошек…

— Убогий товарец, — некромант, любивший красивые украшения, разочарованно отвернулся.

— Это для отвода глаз, — Гор вытянул шею и попытался заглянуть в соседнюю комнату, — эй, мастер, ты не умер там случайно?

В ответ опять раздались торопливые шаги, и ювелир с объемистым мешочком в руках вынырнул из недр лавки.

— Покорнейше прошу ознакомиться, — тонкие пальцы развязали кожаный шнурок, и перед некромантом рассыпалась целая пригоршня темно синих камней, — можно выбирать любые.

Ильм указательным пальцем сноровисто откатил поближе к себе десять штук. Гор от процесса отбора отстранился, всем своим видом давая понять, что ответственность за неправильно сделанный выбор нести не собирается.

— Эти меня вполне устроят, — некромант хотел сначала сказать "нас", но заметив отсутствующий взгляд своего спутника, раздумал.

— Огранка требуется?

— Нет. Требуется оправить каждый камень в металл и повесить на цепочку. Без всяких затей, вроде орнаментов и гравировок. Главное требование, чтобы все было прочно.

— Все сделаю как ты сказал, — ювелир прикрыл веки, и что-то прикинул про себя, — через пять дней приходи забирать товар.

— А если подумать? — подал голос Гор.

— Через три.

— Завтра утром и попробуй не успеть.

— Но у меня еще есть заказы… Ты меня без ножа режешь. И так придется не вылезать из мастерской.

— Меня это не волнует. Не успеешь к утру, зарежу с помощью ножа. Прямо здесь.

— Хорошо, хорошо. За каждый сапфир по десять золотых, за работу по пять серебряных.

— По рукам, — Гор направился к двери, — оплата при получении заказа. И не приведи Единый, если мне что-то не понравиться. Пойдем, Ильм, не будем мешать.

— Погоди, — некромант задержался у прилавка, — мне еще кольцо нужно.

— Дам я тебе кольцо, — помощник Рубаки недовольно дернул плечом, — мы так считай, здесь все озолотили. Это надо же! Полторы сотни центуриев за раз. И где? В дешевой лавчонке. Да и вот еще что… Если ты, мой дорогой золотых дел ремесленник, кому языком про это дело ляпнешь, то пеняй на себя. Я тебе говорливый язык отрежу. Даже не так… Сначала у твоих горячо любимых жены и детишек, а потом на закуску у тебя. Я все доходчиво объяснил?

Ювелир побледнел, прислонился к стене и утер лоб.

Уже на улице, когда они отошли от лавки на довольно значительное расстояние, Гор доселе хранивший молчание неожиданно дернул некроманта за рукав.

— Что дальше?

— Ты о чем? — Ильм оторвался от размышлений по поводу того как лучше расписать руны действий. Дело в том, что методика, предлагаемая магической школой, серьезно отличалась от того, что он в бытность свою подмастерьем подсмотрел и накрепко запомнил у Хонва. Очень скоро придется сделать выбор, и от правильности его будет зависеть успех всего дела.

— Что дальше делать будем с камнями? — расширил свой вопрос Гор.

— А, ты про сапфиры… Зарядить их надо.

— Я чувствовал, что ты чего-то недоговариваешь.

— Извини, но ты не спрашивал.

— Теперь спросил.

— Ох, горе мне… Сапфир единственный из камней обладает уникальным свойством накапливать магическую энергию в очень больших количествах. У того же скелета ее хватит при разумном использовании почти на год. Заряжать его лучше всего в местах силы. Видел, небось, кое-где по лесам и полям стоят круги камней?

— Вокруг Турова их полно.

— Действующий только один. На Вороньем холме. Мне туда придется прогуляться.

— Одного не пущу, — тоном, не терпящим возражений, предостерег Гор.

— Я один и не собирался. Дай мне Томаша и еще трех парней покрепче. За пару дней мы управимся.

— Два дня много.

— Ты мне сроки-то не указывай, — стал серьезным Ильм, — если говорю два дня, значит тому быть. Скажу три, будет три.

— Не пыли попусту, — Гор хлопнул его по спине, он некромант успел заметить проскочившее в его взгляде раздражение, — хоть на неделю можешь улизнуть, я плакать не стану. Главное, чтобы толк был.

Ильм ничего не ответил. Нечего было сказать. Толк будет, и признание его трудов будет. Задача стандартная для некроманта. Просто при этом не стоит расслабляться и недооценивать окружающих его теперь людей. Одно им название — волчья стая.

Вороний холм издалека напоминал большой, оплывший от времени курган. И прозябать ему в полной безызвестности, если бы по воле природы не пересеклись под ним сразу несколько мощных силовых линий и чьи-то могучие руки в далекие времена не поставили на его вершине в ровный круг десять больших каменных валунов.

Жители окрестных деревень наверняка знали про странное место, а Ильм открыл его для себя совершенно случайно во время одной из прогулок по предместьям Турова, еще будучи слушателем первого курса магической школы. Редкий выходной не пропал даром. От каменных гигантов ощутимо веяло теплом, а при попытке погладить обветренный каменный бок сильно закололо подушечки пальцев. Круг работал!

Ильм тогда даже немного опешил от неожиданной находки. Все круги, которые попадались ему раньше в этих местах, были мертвы. Орден методично уничтожал следы старых культов и не щадил ничего. Странно, что этот был в полном порядке. Причем находился он практически в двух шагах от торного торгового тракта и одноименного поселения…

— Мы дальше не пойдем, — Томаш поднял руку и трое плечистых парней, следовавших за ним по пятам, послушно замерли по колено в снегу.

Ильм, шедший несколько впереди, оглянулся и не смог удержаться от усмешки. Ох уж эти суеверия, сдобренные слухами, в избытке источаемыми специальными людьми из недр Ордена.

— Томаш, чего ты испугался?

— Да мало ли, что… — протянул главный помощник Гора, с опаской посматривая на возвышающиеся невдалеке камни Вороньего холма, — мы лучше поостережемся, на всякий случай, а ты иди…

Ильм пожал плечами и, проваливаясь сквозь наст, пошел навстречу старому знакомому. И чем ближе он подходил к сокровенному месту, тем спокойнее становилось у него на душе. С ним всегда так. Все тяжкие думы и печали словно растворяются не оставляя следа и их место заполняет нечто, заставляющее полностью забыть о мирских страстях. Еще несколько шагов вперед и не останется ничего внутри, кроме единения с древними силами природы.

Некромант вошел за пределы круга и огляделся. Все вокруг по-прежнему. Снега почти нет, только неровные пятна льда на пожухлой траве и небольшие плешины снега, накиданного шальным ветром. И тепло здесь… Тепло в самый лютый мороз. Говорят, что раньше по таким местам спасались от стужи бродяги. Теперь нет. Боятся люди, а чего бояться сами не понимают.

Он подошел к широкому алтарному камню, лежащему в самом центре сооружения.

Действия, которые предстояло совершить, ничего сложного собой не представляли. Немного навыка в начертательной графике, твердое знание рунического письма. Все остальное совершиться само собой.

Ильм достал из сумки специально припасенный для этого случая древесный уголь и нарисовал ровный круг. Посмотрел на дело рук своих, подправил немного и провел из его центра десять радиусов. Затем продолжил каждый так, чтобы линии пересекли окружность. Достал амулеты и бережно разложил по точкам пересечения. Потом тщательно выверяя движения, начертил возле каждого амулета двойные руны поглощения.

Вот и все. Но прежде чем произнести заклинание стоило защититься от охочих до чужого добра проходимцев. Три руны защиты для этого вполне достаточно. Некромант не дрогнувшей рукой нанес несущие смерть знаки на камень. Теперь активация и можно спокойно дожидаться завтрашнего полудня.

Слова заклинания прозвучали неожиданно четко, звонким эхом многократно отражаясь от окруживших его широким кольцом камней. Воздух над алтарем немного сгустился и задрожал.

Ильм, стараясь не смотреть на разгорающийся магический огонь, поскорее пошел прочь. Дело было сделано.

Ноги опять увязли в снегу, и холод с жадностью запустил свои лапы под полушубок. Некромант немного подтянул ремень и пожалел об оставленном им маленьком оазисе тепла.

Томаш встретил его взглядом, полным немого укора. Хотя, если присмотреться, то в нем можно было различить и тщательно скрытое недовольство.

— Долго ты мастер. Чуть не околели здесь от холода.

— Сами виноваты, — без тени сочувствия произнес некромант и сам удивился собственному безразличию, — шли бы со мной. Там, внутри тепло.

Что-то с ним происходило непонятное в последнее время. Черстветь к людям стал прямо на глазах.

— Боязно внутрь, — Томаш смачно высморкался, — разное про эти места рассказывают. Послушаешь и охотнее согласишься рядом от мороза сгинуть…

— Со мной же ничего не случилось.

— Так то… само собой понятно… ты ж некромансер. Нет в тебе ни души, ни жизни. Ты уж извиняй, ежели что тут не то сказал. Одна, значит, только чернота.

— А ты смелый мужик, — оскалился Ильм.

— Есть такой случай. Все потому, что я на крепкую руку полагаюсь, да верный глаз, а ты на царствие мертвых…

— И философ в придачу.

— Вот это что означает?

— Значит, что в корень зришь, — Ильм помолчал немного, — да только не тому дереву.

— Будет тебе, мастер сердиться, — Томаш поравнялся с некромантом, и они пошли плечо к плечу, — я ссоры не ищу.

— Я тоже. Предлагаю остановиться в Вороних Холмах на ночь.

— Лучшего места не сыскать. Корчма добрая, и дорогая зело.

— Деньги у нас есть.

— И я про то, — Томаш указал на показавшиеся сквозь негустой лесок соломенные крыши, — нажремся, напьемся и спать заляжем. Одно меня тревожит…

— Что еще?

— Наше добро там, — бандит кивнул в сторону круга камней, — дручики лесные его не стихарят?

— Там и останутся, — Ильм общий смысл уловил и не стал вдаваться в подробности, его сейчас больше беспокоило иное, — как думаешь, местные на нас лишнего пялиться не станут?

— А че им до нас? Мы люди торговые, дела наши никого не касаемы. Таких здесь много ошивается — тракт-то под боком. Только ты вот что, сам историю выдумывай, но рогом в ил не зарывайся сильно, а я, само собой, если нужда приключиться тебя завсегда поддержу.

Вороньи Холмы оказались при ближайшем рассмотрении деревенькой на полсотни дворов, растянувшихся вдоль хорошо наезженной западной дороги. Недостатка в проезжающих мимо караванах здесь не было — большие города Волин, Кряжич и Моров стояли именно на этом торговом пути. Морской порт Турова притягивал многих.

Дома селян, вросшие в землю по самые окна, Ильма не впечатлили. Трактир же, возвышающийся над окружающей убогой обстановкой двумя полными этажами выглядел, как заправский щеголь в толпе нищих. Он казался островком сытой и зажиточной жизни посреди унылого сельского пейзажа. Чего только стоила крыша, на городской манер покрытая черепицей.

Некромант окинул взглядом большую площадь перед питейным заведением, отметил про себя каменный колодец, несколько больших повозок, охранника вооруженного дубинкой возле них и вразвалочку проследовал к крыльцу, украшенному сверху замысловатой вывеской с гордой надписью " Услада негоцианта".

В просторном зале было полно свободных мест. Имеющиеся в наличии посетители выпивали и закусывали степенно. Негромкий гул голосов плавно растекался меж колоннами, подпирающими потолок, и навевал смутные образы из жизни торговой гильдии. Всякие там сложные торговые соглашения, договоры, как и против кого, дружить, бесконечные, доводящие до головной боли рассуждения о процентах, сидках и полученных барышах. Ильм в этой кухне понимал мало, и поэтому решил ни в какие досужие разговоры не вступать. Игнорируя заинтересованные взгляды, он обходил стол за столом, выискивая взглядом корчмаря. Сейчас следовало быстро поесть, снять для ночлега комнату и поскорее туда убраться.

Томаш и компания послушно следовали за ним.

Ильм присмотрелся к нагруженному всякой всячиной прилавку. А вот, похоже, и хозяин заведения. Несомненно, хозяин. Высокая крепкая фигура, фартук-передник, уверенные жесты. Вон как девки прислужницы носятся под его надзором.

— Эй, почтенный, — Ильм чуть повысил голос, чтобы быть услышанным. И тут его сердце глухо ударило о ребра и провалилось куда-то вниз. Эх, надо было лицо изменить…

На него смотрел Лосось. Стражник немного похудел, отрастил эффектную бородку, но был все так же широк в плечах. Без брони и оружия, посреди кухонной суеты, он выглядел, честно говоря, немного странно.

Его вне всяких сомнений тоже узнали. Рот Лосося безмолвно распахнулся, глаза округлились. Ильм, успевший уже несколько раз предать себя анафеме, за то, что легкомысленно пренебрег маскировочными чарами, только и успел, что показать ему сжатый кулак.

Лосось среагировал не менее быстро. Рот захлопнул, глазам придал привычный прищур и с деловым видом подскочил к новым посетителям.

— Чего изволят удачливые приказчики?

— Во-первых, поесть, — Ильм замялся, пытаясь хоть немного переварить очередной выверт судьбы. И где он словечек таких нахвататься успел? Удачливые приказчики…

Они несколько мгновений смотрели друг на друга во все глаза. Что думал при этом Лосось, оставалось тайной за семью печатями.

— Так это, все, что угодно будет, — прервал паузу корчмарь, — окорок, жареная колбаса, копченая свинина.

— Окорок, — не стал мудрствовать некромант, — и выпить.

— Один момент, — Лосось щелкнул пальцами, — эй девочки, сюда.

Вскоре стол ломился от умело расставленных тарелок и кружек.

Ильм отсыпал трактирщику несколько монет и опустился на лавку. Рядом присел Томаш. Троица подмастерьев устроилась с другой стороны.

Лосось, однако, уходить не спешил. Он занял соседнюю лавку, благо рядом стоящий стол не был занят и с важным видом расправил фартук.

— Далече путь держите?

— А ты, что за спрос такой? — Томаш недовольно засопел и подцепил на нож кусок мяса.

— От простого любопытства спрашиваю, — Лосось даже бровью не повел, — можа вести какие новые случатся.

— Из Турова идем в Волин, — весомо произнес Ильм. Сидевшие по соседству купеческого вида мужички навострили уши, — намерены здесь заночевать и дождаться обоз. Комнаты у тебя свободные есть?

— Есть замечательные комнаты. Если одну возьмете на всех, то за ночь заплатите всего один серебряный центурий.

— У тебя губа не дура, — заметил Томаш, — за такие деньги перины пуховые полагаются и бабы. Есть у тебя перины и бабы?

— Пол центурия, — поддался Лосось.

За соседним столом одобрительно крякнули.

— Торг неуместен, — оборвал Томаша Ильм, — один серебрянный за две комнаты. Трое в одной комнате, двое в другой.

— Столковались, — трактирщик ловко поймал брошенную монету и отбыл по своим делам.

— Надоедливый, как осенняя муха, — проворчал Томаш ему в след.

— Просто интересно человеку, что в мире твориться. Откуда здесь новости узнать? Только от постояльцев.

— Любопытство есть ересь.

— А излишняя подозрительность?

— Это благо, потому что помогает отличить праведников от грешников.

— Удивляешь ты меня порой, — поморщился некромант, — тебе в Орден надо было идти, а не на ночные улицы.

— Я хотел, да не взяли. Сказали благости во мне мало, — Томаш допил пиво и окинул сумрачным взглядом зал, — пришлось смириться.

На некоторое время над столом повисла тишина, прерываемая лишь вдумчивым чавканьем и сопением.

— Так, — Ильм дождался пока от окорока на блюде останутся лишь отдельные волокна мяса и потеки жира, и поднялся из-за стола, — пойдем дальше смиряться. Эй, трактирщик!

Лосось подбежал на зов и вопросительно уставился на некроманта.

— Покажи комнаты.

— Прошу, уважаемые, — хозяин заведения чуть согнулся и жестом предложил следовать за ним.

Ничего лишнего в апартаментах, предлагаемых для отдыха, не было. Только крючки для одежды и кровати. Ильму и Томашу достались ложа, застеленные серыми от многократных стирок, простынями. Остальным участникам полевого выхода соломенные лежаки. Лосось опытным глазом сразу уловил иерархическую структуру маленького отряда и каждому воздал по чину. Томаш потыкал пальцем слежавшуюся солому и одобрительно хмыкнул.

— Чем жестче ложе, тем меньше страстей в душе. Отдыхайте, парни, а ты, — он обратился к самому смышленому на вид подмастерью, — как и порешили… руки в ноги и дуй до копачей. По дороге не дуркуй, и задницу под клинки не подставляй. С утра жду с хорошими вестями.

— Слушаюсь, наставник.

Молодчик повел бычьей шеей, пригладил сальные волосы и бросился исполнять приказ.

— Вот и добре, — Томаш адресовал похвалу, закрывшейся за ним двери, — теперь не грех и бока помять.

Ильм в который раз почти ничего не понял, но вникать в суть дела не стал. Ну, побежал посланник до копачей, вот и хорошо. Главное, что руки в ноги. А кто такие копачи, зачем они нужны, его совсем не касается.

Он прямо в одежде завалился на кровать, и устало прикрыл веки. Леший знает, что твориться в его судьбе. Стоило столько лет учиться, чтобы сразу же оказаться в зависимости от глупых обстоятельств… Нет, не правильно. Странных обстоятельств. Возможно, что не примени он тогда чары в Восточной башне и все было бы иначе…Нет, опять же нет. Что бы изменилось? Он не пошел бы провожать Лонфера и не повстречал бы Гийома. Не поехал бы к Хонву. А смерть Кейта случилась бы все равно. И камнеломка у Санти тоже. И смерть Санти… Ну почему, ради всего сущего, у него такое ощущение, что это все как то связанно между собой? Ощущение… Одного ощущения мало. Факты нужны. Хотя для чего? Зачем ему лезть не в свое дело? Мертвых не воротишь. Благодарности ни от кого не услышишь… Если и стоит ковыряться в этой гнилой истории, то ради того, чтобы доказать самому себе, что способен решать сложные головоломки судьбы. Отступиться просто. Один раз, два, три, а потом сам в себя перестанешь верить…

Томаш долго ворочался, сопел, кряхтел, пытаясь найти удобное положение. Наконец не выдержал, сел и стянул с себя полушубок.

— Чего ты маешься? — Ильм приоткрыл один глаз.

— Рожа трактирщика покоя не дает… Где-то я его уже встречал. И ты зачем-то кулак ему показал при встрече. Напугать хотел, али как?

— Али как, — Ильм тоже сел и беспечно ухмыльнулся, — тебе-то какое дело?

— Сдается мне, что знакомцы вы с ним.

— А не много ли ты себе братец позволяешь?

— Сколько Гор приказал. Ежели какая весточка о том, что ты жив до ненужных ушей дойдет, тогда у всех томление случиться… и у Гора, и у Рубаки. У меня опять же… И у тебя.

— Какая трогательная забота. А не пойти ли вам ребятки со своей интимной конспирацией куда подальше.

— С чем?

— Хм… Я так полагаю, ты все равно не успокоишься, — Ильм задумался. Сейчас недоговоренности были совершенно ни к чему, — это стражник с восточной башни. Там ты его видел.

Ба! — Томаш хлопнул себя рукой по лбу, — как я сам не догадался! Точно говоришь! Постой… А какого морока он здесь ошивается? И тебя он узнал…

— Значит так, — некромант пригасил в себе неожиданную вспышку ярости, — никаких тут мне выкрутасов, понял? Если с головы трактирщика хоть волос упадет, я вам устрою нежные дни. И с тебя первого начну. И лучше вам не знать, что такое маг в плохом настроении. На такое дело и моей занюханной четвертой степени сполна хватит. Хозяева жизни, что б вас…

В обычно нагловатых глазах Томаша мелькнул самый обычный человеческий страх. Он даже попытался отодвинуться подальше, но уперся плечом в стену.

— Будет тебе мастер, — он зачем-то напялил шапку на голову, спохватился и снова ее снял, — убить это ж завсегда успеется… Коли вы дружбу водите, так не зазорно будет сначала тебе с ним поговорить сглазу на глаз. Потом может сам просить будешь его того… ну, сам понял.

— Тоже мне, нашелся хранитель истины. Без тебя знаю, что делать, — раздраженно бросит Ильм, — вечером обязательно спущусь вниз и поговорю с ним. Но, предупреждаю, без тебя.

— Ни как не выйдет.

— Не понял…

— Я в сторонке посижу. На всякий случай. Такой приказ.

— Вот наказание на мою голову, — некромант скрестил руки на груди, подошел к окну и присмотрелся к начинающемуся снегопаду, — а если тебе прикажут с кафедрального собора прыгнуть?

— Прыгну, — без тени сомнения отозвался Томаш.

— Все, убедил, — Ильм решил и не углубляться в тонкий вопрос служебного рвения и не доводить дело до абсурда, — делай, что считаешь нужным. Пока. И объясни мне кто такие копачи?

— Дык…Это те, что кости тебе взялись добыть. Я еще вчерась договорился с тремя местными. Не отсюда они, а с соседней деревеньки. Обещались все исполнить со всем возможным старанием. Однако присмотр все равно нужен. Я там ни к чему, а мальчишке в обучение побыть полезно. Пусть пустяковое, но задание. Вот и послал, заодно завтра будем знать как там дела.

— А они его не обидят? — поддел Ильм

— Ни, — совершенно серьезно сообщил Томаш, — со мной ходят только те, кто за себя постоять обучены. К тому же там уже один наш человек есть. Да и что простые селяне могут? Тьфу…

Некромант не стал вникать в подробности. Не его забота. Раз люди обучены, значит, с них и спрос. И с Томаша спрос соответственно.

— Я ложусь спать, — тоном, не терпящим возражений, произнес он, — потроудись разбудить меня после заката.

— Я вообще-то тоже хотел…

— Не моя забота. — Ильм повернулся к Томашу спиной и до ушей укрылся полушубком, — ты дан мне в помощь, а не я тебе.

Бандит что-то пробубнил недовольно, но спорить не стал. Возможно, имело смысл как-то более аккуратно изложить эту просьбу, что бы раньше времени не вызывать к себе негативного отношения, но некромант чувствовал, что начинает идти вразнос. И противодействовать новому состоянию души никакого желания не имел.

Сон навалился на него сразу и окутал пеленой быстро сменяющих друг друга совершенно безумных образов. Были там и былые эпизоды из жизни и что-то еще совершенно невероятное, ускользающее от восприятия, но заставляющее сердце учащенно биться. Потом появился Хонв с кадилом в руке и, грозно встопорщив бороду, приказал отречься от употребления пива, а из-за его спины неожиданно выглянул Гийом и загадочно усмехнулся целой половиной лица. Ильм зачем-то потянул к нему руки, но брат куратор вдруг расплылся как кисель…

Потом Ильм оказался на большой поляне посреди зимнего леса. Он попытался сделать шаг, но ноги намертво вросли в снег. Вокруг затеяли хоровод прозрачные тени. Ильм попытался присоединился к странному танцу и ударил колотушкой бубен, неведомо как оказавшийся в его руках. Бубен задрожал, загудел и обратился в меч. Тени испуганно шарахнулись в стороны. Ильм попытался отбросить оружие прочь, но рукоять прочно приросла к его ладони. Он рассмеялся и взмахнул клинком. Меч запел, рассекая воздух, и вдруг обратился в птицу. Ильм подбросил ее вверх, желая отпустить, но птаха мертвым комком, раскинув крылья, упала к его ногам…

Вспышка и перед ним стоит, загадочно улыбаясь, мертвая эльфийка. Ильм попытался прикрыть глаза рукой, чтобы защититься от неимоверно яркого света, но эльфийка неожиданно позвала его за собой. Он сощурился и побрел вслед за ней, стараясь не упустить из виду расплывающиеся контуры призрака…

Похлопывание по спине и сон разлетелся рваными клочками.

— Солнце село, — Томаш для верности еще потряс некроманта за плечо.

— Ага…,- Ильм сел и тут же поморщился, — голова болит…

— Закажи вина.

— Вниз пойду, тогда и закажу, — некромант качнул головой и страдальчески скривился.

Что и как случиться он не загадывал. В том, что Лосось не удержится от соблазна поговорить, он не сомневался. Вообще к неожиданной встрече он решил подойти с философским спокойствием. Как к еще одному дару судьбы. Сейчас он спуститься вниз и все станет ясно.

Он наскоро привел себя в порядок вышел в темный коридор.

Общий зал деловито гудел и звенел вилками и ножами. Ильм достаточно сухо пожелал хозяину корчмы доброго вечера, оплатил кубок с вином и выбрал самый дальний из пустующих столов. Некоторое время он молча потягивал напиток, наблюдая за деловито снующим из угла в угол Лососем. Вот корчмарь перебросился парой слов с дородным мужчиной в дорогой одежде, вот указал служанке на посетителей, ждущих заказ, вот собственной рукой напластал мяса и подал с обезоруживающей улыбкой долговязому парню. Ильм покачал головой. Где он так наловчился? Ага, а вот и Томаш снизошел… Взял кружку пива, скользнул, как бы невзначай взглядом по подгулявшей публике и ушел ровнехонько в противоположный конец зала. Лопается, небось, от любопытства. Ничего, не все коту масленица…

Лосось тоже взял в руки кружку и направился прямиком к некроманту.

— Позволит мастер присесть рядом? — нарочито громко поинтересовался трактирщик.

Ильм с равнодушным видом указал на место напротив и про себя пожелал Лососю прикусить язык. Чего кричать на всю округу, когда никому вокруг дела нет до них? Зачем лишнее внимание привлекать? Пока никому до них дела особого нет. Кто ест, кто пьет, кто беседы ведет. Один Томаш страдает в отдалении. Пусть так все и остается.

— Это ты, или не ты? — после непродолжительного молчания в лоб залепил Лосось.

Видно этот вопрос мучил его больше, чем дневная выручка.

— Я. А ты?

— Я это… Фу… А то я истомился за день. Всю голову обломал. По всему не должен ты по земле ходить, а тут вон…

— Мне обратно в могилу улечься?

— Шуткуешь? — в голосе корчмаря мелькнула тревога.

— Шуткую.

— Ты как выжил, лейтенант?

— Череда случайностей, — Ильм отпил вина, — и какое-то не очень правильное везение.

Смог сбежать из тюрьмы. Теперь на вольных хлебах.

— С этими что ли? — Лосось указал газами на Томаша.

— Это временно.

— Они не знают такое слово.

— Я научу.

— Горячий ты, как задница после парной. Рубака и не таких голубцов обламывал. Гладко стелет, да жестко спать.

— Ты знаком с моим товарищем?

— Какой он тебе товарищ, — Лосось презрительно скривился, — там каждый друг друга сожрать готов. За деньги. За власть. За красивое оружие. Знаю я Томаша, и он меня тоже смотрю, признал. Частенько у восточной башни сталкивались. Проклятая суета… Монетка в карман и дельце обустроено. А куда прикажешь деться? Страшные они люди…

— Оставь, Лосось. Ты не открыл для меня истины.

— Мне то что, я просто так… Ты какими судьбами здесь?

— Так, дела. Лучше расскажи, как ты в этих краях оказался.

— Обхохочешься, — Лосось не очень весело усмехнулся, — лежу раненый, охвачен, значит, всеобщим вниманием, и вдруг однажды поутру образуется возле меня двоюродная тетка. Думаешь, она меня про здоровье спросила? Куда там… Без особой скорби в голосе сообщила, что дядька мой копыта отбросил… Такие крендели… А он как раз этим заведением и владел. И, представляешь, перед смертью это хрыч все под меня списал. Мол, никто лучше не справиться… Я сначала ни в какую… Я ж солдат всю жизнь. А потом покумекал, а на что мне эта служба сдалась? Ну, дослужусь когда-нибудь до сержанта, и что? Если дослужусь… Вечно торчать на этих проклятых воротах? А не пошло бы все… Короче, согласился. Рассчитался со службой, и… Знаешь что самое обидное? Самое обидное, что никто даже не пожалел, что Лосось, ветеран последней войны, честный… ну почти честный служака решил уйти… Никто даже доброго слова не сказал… В общем, теперь у меня новая жизнь. Дело я освоил быстро. Паре дурачков местных, решивших, что теперь им тут молочные реки потекут, по сопатке лично навернул и блаженствую. Деньги капают потихоньку, еда отменная, девки под боком. Чего еще надо? Меч и сбрую свою взял сюда. Когда накатит, наряжаюсь в броньку и на заднем дворе клинок верчу, пока семь потов не сойдет. Кстати, я на тебя обижен…

— За что? — удивился Ильм.

— Мог бы меня навестить в казармах, и Оле тоже.

— Я хотел, — некромант виновато потупился, — Санти не велел.

— Это в его духе. Как кстати он там поживает?

— Умер Санти…

— Как умер? Как это умер? Да его оглоблей не перешибешь. Ты что говоришь такое? Он не может…,- кружка в руках Лосося дрогнула, — умер…

Глаза его подозрительно покраснели.

— Где это случилось?

— Внезапно. Прямо на службе. Служебное расследование провели и пришли к единодушному выводу, что случился апоплексический удар на фоне излишней любви к зеленому змею.

— И ты в этот бред веришь? Веришь, что вот так на ровном месте такое могло случиться?

— Не верю. Ты это… не возбуждайся так, косятся на нас… Я смерть Санти просто так не оставлю. Есть у меня мыслишки кое-какие. Кое-кто заплатит за это…

— Уж ты отомсти, — Лосось яростно стиснул кулак, а потом и вовсе сжался, словно готовясь к прыжку, — хочешь, я тебе одну гнилую историю поведаю?

— Ты о чем? — Ильм окинул собеседника внимательным взглядом.

— Живет здесь недалеко пастух местный, — бывший стражник, часто заморгал, и отвернулся, — извини, лейтенант, что-то сомлел я… Так вот у пастуха этого есть сынок непутевый. Не пришей к шубе рукав. Бугай вымахал такой, что пахать можно. Он же недоносок все ищет, где пожирнее кус ухватить… Короче все бы ничего, да заявился он намедни ко мне с дружками выпить… Для деревенских вообще-то есть еще одно заведение попроще… Ну, по деньгам… У меня клиенты солидные, но местная рвань иногда нет да разживется парой серебрянных, и тогда прут сюда как одержимые. Для форсу, значит… Ну я им жратвы по деньгам накидал, вина дешевого принес. Девки то мои бояться таких уродов, а я их не принуждаю. Сам обслужу, да заодно если надо кулаком на закусь отмечусь. Верчусь я около стола, а сам в пол уха слушаю, что они там брешут с пьяных глаз. И тут этот пастухов сын ни с того ни сего вдруг и говорит, что мол он самый тут бывалый боец. Дружки его на смех сразу подняли, мол, он и с колом управиться не сможет. А этот взъерошился и на тебе… говорит, что на город с мечом ходил и едва голову не сложил…

— Враки, — подытожил Ильм.

— Что у трезвого на уме… Может, и прихвастнул немного, конечно, — Лосось отпил пива, — ты сомневаешься?

— Время прошло достаточно с тех пор, — некромант вздохнул, — вся эта история наверняка докатилась и сюда. Он ее услышал и решил перед дружками перья распушить.

— Может и так. Только я точно знаю, что он к лесной братии вхож. Он здесь в деревне налетами бывает, а так все больше лесу ошивается. Что, если он там про нашу башню услыхал?

— Ты мне сейчас предлагаешь его за мошну подержать, — Ильм внимательно посмотрел на собеседника, — я правильно понял общий смысл?

— Да.

— А ты?

Лосось опустил голову.

— Я не могу, Ильм. Я ж тут теперь при деле. Фигура так сказать. Не гоже мне, сам понимаешь… весь я на чужих глазах.

— Выходит, ты меня нанять пытаешься? — изумился и одновременно немного возмутился некромант. Всему, знаете ли, есть разумные пределы. Если дело и дальше в таком темпе пойдет, то его обычные смерды ровней посчитают. Но в словах стражника был резон…

— Да Единый с тобой, ты меня не так понял, кто я, а кто ты, — стушевался Лосось, явно почувствовав, что перегнул палку, — только обида то общая. Или забыл, как сам мечом махал той ночью?

Ильм погрузился в думу. Разумно подходя к делу, следовало отказаться от лишней мороки. Мало ли кто где чего сказал? Он, что на каждого бросаться будет с чужой подачи? Но раз Лосось говорит, что ниточка в лес тянется, то, наверное, не стоит его словами пренебрегать. Пусть она кажется тоненькой и непрочной, но кто знает, к чему она может привести. Раз уж он решил в этом дерьме копаться… Ночь впереди длинная. Если постараться, то можно успеть. И самое главное — неизвестно когда он еще в этих краях окажется.

— Как звать твоего налетчика?

— Кошва, — Лосось с облегчением распрямил спину, — только нет его сейчас в деревне. — Откуда знаешь?

— Девки мои видели. Сказывают, что с мешком за плечами в сторону леса пошел. Там он сейчас.

— Лес большой…

— Ты ж маг.

— И что с того? Я как гончая буду вынюхивать следы, что ли? — Ильм щелкнул пальцами, — гончая… А у тебя случаем, нет ничего пахнущего этим Кошвой?

— Было кое-что. Смотри, лейтенант, все одно к одному ложиться, — произнес Лосось задумчиво и неожиданно ловким движением поймал за платье проходящую мимо служанку, — скажи-ка, дорогуша, а грязные тряпки когда стирали последний раз?

Девушка наморщила хорошенький носик и покраснела.

— Ну? — требовательно дернул рукой трактирщик.

— Четвертый день в кучу валим… Завтра стирать на реку понесем.

Ильм с большим подозрением покосился на корчмаря. Что там за грязные тряпки такие?

— Вот что, — Лосось еще немного подтянул за платье, так что бедро служанки коснулось его плеча, — там должно быть полотенце такое зеленое, все в крови засохшей. Живо сбегай, найди и мне доложи. Полотенце сюда не носи.

— Как мастер изволит.

— Ты вообще о чем? — некромант проводил задумчивым взглядом тонкую талию девушки.

— Ты ж след собрался брать. Или я ослышался?

— Я пока не решил, как лучше поступить.

— А если я скажу, что у меня его кровь имеется? — подмигнул ему Лосось, — тогда что скажешь?

— Ты бил его что ли?

— Кулаки, если честно, чесались, но у щенка сама кровь носом пошла, да так сильно, что пришлось полотенце давать. То ли выпил лишнего, то ли хворь какая у него. Не знаю…

— Мастер! — та самая служанка радостно помахала рукой из-за прилавка, — нашла!

— Скройся, дура, — рявкнул на нее Лосось и обернулся к Ильму, — теперь дело за тобой, если и вправду решил помочь.

— Не помощь это… сам не знаю что. Ну да ладно, — Ильм поднялся с лавки, — ты уверен, что кровь именно его?

— Как тебя вижу.

— Будь по-твоему. Ты иди по своим делам, а тряпицу эту пусть кинут на задний двор, так, чтобы я нашел. Ну, где-нибудь около двери. И красавиц своих до утра не отпускай от себя. И вот еще что… Орден Единого здесь есть?

Лосось снизу вверх посмотрел не некроманта. С опаской посмотрел, тревожно и с какой-то холодной отстраненностью, как будто сейчас меж ними пролегла незримая черта, которую стражник ни за что на свете переступать не желал.

— Орденцов здесь нет. Тряпицу брошу у двери.

Ильм молча встал, обошел оставшегося сидеть за столом корчмаря, и вернулся в свою комнату. Натянул на себя полушубок, и перепоясался мечом. За спиной тенью возник Томаш.

— Далеко собрался, мастер?

— Прогуляться хочу по морозцу.

— Я с тобой.

— Тогда меч прихвати.

— Гор велел в жмуки не встревать.

— Это моя война, Томаш. Ты и Гор здесь совершенно ни при чем.

Некоторое время они стояли на пороге и буравили друг друга пристальными взглядами. Томаш опустил глаза первым.

— Я все равно пойду с тобой, — помощник Гора подошел к своей лежанке и взял меч, — вдвоем сподручнее будет, хоть и не знаю, что ты задумал.

— В лес пойдем.

— В ночи? — Томаш хмуро свел брови, — дурное дело. Там вон в конце коридора дверца есть. Я пока ты спал, от неча делать в ее замке поковырялся. Оказался за ней черный ход. Как раз во двор. Уйдем и вернемся, никто и не заметит.

— А парни твои?

— Спят, голуби.

— А если проснуться, а тебя нет?

— Они привычные к такому раскладу.

— Тогда пойдем.

Ночь выдалась морозная. В бездонном черном небе мерцали звезды, снег громко хрустел под ногами, сугробы в свете луны переливались россыпью драгоценных камней.

Дым из труб тянулся вверх и, то здесь, то там потрескивали от холода бревна. Ильм вдохнул полной грудью чистый обжигающий воздух и мысленно прикинул расположение комнат в трактире. Дверь с кухни должна быть совсем рядом.

Некромант свернул за угол и тут же вынужден был поспешно спрятаться за большой колодой, очевидно предназначенной для рубки мяса. Томаш бесшумно упал на колени и прислонился к стене, приняв совершенно невообразимую позу. Ильм даже испытал чувство зависти — теперь бандит даже вблизи больше напоминал неровно сваленную кучу дров с накинутым на них сверху полушубком. Выучка — дело великое…

Впереди послышались звонкие девичьи голоса.

— Видала, какой гость статный у нашего хозяина?

— Молодой, а волосы наполовину седые.

— Это хорошо, значит опытный мужик…

— Ты все про одно. Небось, уж чешется везде.

— Ой, девки, да ладно вам. Он сидел и не смотрел даже на нас.

— Можа хворый?

— Можа и так… Ой, идемте уже в тепло.

— Что, по хозяйским рукам стосковалась?

— Хи-хи-хи…

Послышались торопливые шаги. Хлопнула дверь.

Ильм подождал еще немного и выглянул из своего укрытия. Двор, залитый лунным светом, был пуст. Лишь покачивалась на веревке большая, похожая на простыню тряпка, да парила воткнутая в снег не то кастрюля, не то чугунок.

Некромант обернулся к Томашу. Куча дров шевельнулась, стала вновь похожа на человека.

— У самого крыльца полотенце должно валяться, заскорузлое от крови. Принеси.

Томаш, не говоря ни слова, повиновался. Проскользнул мимо колоды и так же проворно вернулся, сжимая в руке добычу.

— Вот, — он качнул перед некромантом своим трофеем, — что теперь?

— В чисто поле пойдем.

Томаш придал себе самый, что ни на есть равнодушный вид, но когда они уже вышли за околицу, вдруг не выдержал и заглянул некроманту прямо в глаза.

— Ты че задумал, мастер? Ты того, ты учти, я ножа не боюсь, а от колдовства немею просто…

— Я тебя с собой не тащил.

— Скажи мне толком…

— Придется потерпеть.

Лицо Томаша немного вытянулось, и бандит надолго замолк.

Ильм оглядел постепенно надвигающийся лес и мысленно пожелал себе удачи. Вся надежда была на то, что он хранил необходимый для осуществления намеченного плана материал. Только бы были кости. Магии на воплощение задуманного в жизнь у него хватит…

Некромант остановился лишь тогда, крыши Вороньих Холмов, стали едва видны. Томаш встал, как вкопанный, рядом и неожиданно себе под нос засвистел незатейливый мотивчик, с тревогой поглядывая по сторонам. Кажется, кандидат на звание мастера действительно нервничал.

— Не свисти.

Свист сразу же прекратился.

— Отойди немного, — некромант обломал сухой стебель одинокого борщевика, — и на всякий случай прикуси язык.

— А что будет? — настороженно вытянул шею Томаш.

— Увидишь. Только не суетись и не ори громко. Помни, что ты от магии немеешь.

— Ага…

Ильм начертил на снегу руну призыва. На всякий случай добавил две малые руны усиления и твердо, словно на экзамене, отчеканил заклинание. Нет, не зря он столько времени потратил на изучение рунной магии. Дни и ночи бесконечной зубрежки. Десятки сложнейших чертежей… Зато теперь он волен распоряжаться даровнной ему силой почти в любых условиях.

Рисунок начал светиться синим цветом. Лунной ночью это выглядело очень красиво и немного зловеще. Даже Томаш зачарованно уставился на игру магических красок, забыв, что на дух не переносит колдовство.

Далее должна была следовать совершенно необязательная часть, больше рассчитанная на публику, но Ильм решил ей не пренебрегать в чисто воспитательных целях.

Он развел руки в стороны, и запрокинул голову.

— Зверь падший, лютый, по зову крови и силы, восстань, приди и склонись у ног моих!

Эхо от его голоса рассеялось, и вновь только ленивый собачий лай изредка нарушал тишину. Время шло, но ничего ровным счетом не происходило. Ильм придирчиво проверил рисунок. Все так. Углы соблюдены, векторы имеют верное направление. Насколько, учитывая усиление, он охватил окружающие земли? Лиги на полторы, от силы на две. Должен же хоть кто-то откликнуться…

— Ну что? — Томаш оставил созерцательное настроение и начал приплясывать на месте, стараясь согреться, — и где зверь лютый?

В голосе его послышалась тщательно скрытая издевка.

— Идут, — с облегчением объявил некромант, разглядев едва заметное движение у кромки поля.

— Эк. п… — Томаш засунул в рот перчатку и присел.

Они действительно шли. Четыре волчих скелета, проваливаясь в снег и словно не чувствуя его глубины. Это был успех. Ильм, очень довольный собой усмехнулся. И пусть нет сейчас ни восторженной публики, ни оглушительных оваций, зато есть ожившие останки четырех достаточно крупных особей. Он-то рассчитывал, что едва оживит хоть одного доходягу. И это в условиях сильного мороза, когда магические поля особенно нестабильны. Хорошо, очень хорошо.

— Быстрее! — повелительно крикнул некромант.

Нежить перешла на бег. Теперь ее можно было рассмотреть достаточно подробно. Картина для непосвященного действительно выглядела страшно. Такое было чувство, что мускулистые, поджарые тела лесных хищников просто стали прозрачными, так естественно выглядело движение мертвых останков. Казалось, не было силы способной остановить это движение. Нет, разумеется, сила такая существовала, но по большей части магическая. Обычное холодное оружие было практически бессильно — пока под ударом меча или топора успеют рассыпаться усиленные колдовством кости, клыки успеют разорвать плоть… Ильм подумал немного и прошептал еще одно простенькое заклинание. В пустых глазницах зажглись багровые огни.

Скелеты не обращая внимания на Томаша, подошли к некроманту почти вплотную, покорно замерли и склонили черепа, как в поклоне.

— Дай-ка мне полотенце, — требовательно протянул руку Ильм.

Томаш сделал в его сторону несколько неуверенных шагов, подал требуемое, снял шапку и попытался пригладить вставшие дыбом волосы.

Некромант, не обратив на него внимания, скомкал полотенце и прошептал ключ перехода структур. Грязная ткань прямо на глазах истаяла зеленым огнем, и в руке мага заплясал белесый сгусток энергии.

— Ищи хозяина этой крови, — Ильм поднес холодное пламя к черепу одного из волков. Сгусток поблек и словно втянулся внутрь костей.

Скелет, не поднимая головы, потрусил в сторону леса.

— Идем Томаш, — распорядился некромант, застревая в снегу, — отставать нам никак нельзя.

Бандит не заставил себя просить дважды. Он пристроился за правым плечом Ильма и молча пошел следом. Некромант был готов поклясться, что в молчании этом буквально плескался молчаливый упрек.

Ночной зимний лес встретил их причудливой игрой черных теней и давящей, пригибающей к земле тишиной. Нежить к красотам подлунного мира оказалась совершенно равнодушна. Поисковый скелет пер напролом, не утруждая себя выбором удобного пути. Он с легкостью перелезал через упавшие деревья, нырял в глубокие овраги, перепрыгивал пни и с треском продирался сквозь сплетения затвердевших от мороза ветвей. Ильм старался не отставать, время от времени заставляя проворную нежить сбавлять ход, но тварь, разгоряченная магически переработанной кровью, никак не хотела идти медленно. Пару раз скелет, убежавший далеко вперед останавливался сам и, словно поторапливая хозяина, поворачивал к нему клыкастый череп. Ильм, глядя на нетерпеливо бьющий по снегу костяной хвост, холодел, но всякий раз заставлял себя перебороть подступающее к горлу волнение. Пока все было под его контролем, да и остальные три костяка вели себя послушно — убежать не пытались, признаков агрессии не проявляли…

— Чуешь, дымом пахнет? — неожиданно напомнил о себе Томаш, — костер жгут где-то недалече.

Ильм остановился, мысленно придержав рвущуюся вперед гончую, и принюхался.

— Не чувствую.

— Было, — Томаш нагнулся и принялся вытаскивать снег из-за голенища сапога, — ветерок принес. Ты своих… э… короче тварей своих попридержи немного. Пусть постоят, отдохнут, а мы давай пойдем вперед и посмотрим. Негоже будет, если мы такой толпой выскочим. Мало ли кто там засел.

Ильм принюхался еще раз. Да, точно, прав Томаш. Пахнет дымком. Стоило только ветру слегка подняться. Действительно надо сначала посмотреть, а потом уже думать, что делать.

— Пойдем, посмотрим.

— А эти?

Некромант взмахнул рукой, и скелеты послушно разлеглись по сугробам.

— Так лучше?

— Нехай лежат, — Томаш нахлобучил шапку на глаза, — мне так спокойнее. Вон смотри — впереди овражек видишь? Нам туда.

— Нет. Чуть левее надо. И овраг в стороне окажется.

— У меня нюх как у собаки. Говорю, через овраг нам идти придется.

— Иди куда хочешь.

Томаш недовольно пробурчал что-то себе под нос, но спорить больше не стал. На лице его растеклась злорадная усмешка, мол, ну веди, посмотрим потом, кто из нас был прав.

Прав оказался Ильм. Они пересекли небольшой ельник, потом заросли орешника и оказались у края большой лесной поляны. Некромант прислонился к толстому березовому стволу и настороженно замер. В лунном свете впереди были видны два больших вросших в землю барака, и еще сарай какой-то в отдалении, или не сарай… Ильм прошептал заклинание ночного глаза.

— Твоя правда вышла, — негромко бросил Томаш, заняв позицию за соседним деревом, — вон и костерок горит… Лишь бы собак здесь не оказалось.

— Собак не вижу, а люди есть… Пятеро с луками, но это не охрана. Просто так болтаются.

— Ты всех сосчитай, — нетерпеливо потребовал Томаш и деловито почесал нос о кору.

— Полтора десятка вижу.

— И что теперь?

— Не знаю еще, — некромант задумчиво погрыз замерзший прутик, — как думаешь, кто это?

— А че тута думать? Тати лесные. Кто еще будет в такой холод по лесам плешь морозить?

— Вот что, — решился Ильм, — я пойду, попробую с ними по-хорошему поговорить, а ты, если хочешь, побудь здесь.

— Ты сдурел, парень? — голос Томаша задребезжал от возмущения, — ты с кем полюбовно сладить решил? Вот с этими? Стрелу в пузо получишь и весь оборот.

— Меня они стрелой не возьмут. Слушай, а ты мог бы отличить кто из них кто? Ну, вы ж вроде одно дело делаете…

— Издеваешься? Нашел, кого ровнять. Это шваль лесная, а я… я сам знаешь кто. Поди, их тут разбери, кто при делах, а кто так, по дороге пристал к обозу… По внешнему виду так и вообще это неотесанная деревенщина, решившая зимой подзаработать деньжат на большой дороге. Ты сам посмотри. Ну, кто так лук держит…

— Разве Рубака не имеет за стенами города отряды? — удивился Ильм.

— Ни в коем разе. Он только в Турове распоряжается.

Ильм присмотрелся к лагерю и в душе согласился с главарем ночной гильдии. С этой лесной вольницей серьезных дел не совершить. А просто так знать, что вне стен у тебя вроде бы есть еще люди… Сегодня есть, а завтра предложит им кто-то другой куш пожирнее, и все, нет людей.

— Твои предложения, Томаш.

— Не знаю, честно не знаю. Тварей твоих они могут испугаться, а могут и наплевать на бродячие кости. У них вместо голов пни трухлявые. Или разбегутся по лесу, как зайцы, поди их сыщи. Места эти они точно лучше нас с тобой ведают… Надо как-то неожиданно с придыханием, так сказать… Народ-то дикий от такой скотской жизни. Гончая твоя раньше времени не развалиться?

— Не переживай, — Ильм плотно запахнул полушубок, — пойду, попробую развлечь почтенную публику по-хорошему. Не получиться, тогда сделаем по-плохому.

— Стой, — Томаш снял с головы шапку, словно прощаясь с преждевременно ушедшим из жизни товарищем, — я с тобой. Ежели тебя здесь порешат, то Гор мне башку отрежет. Так что пропадать нам вместе…

По-хорошему не вышло с самого начала.

Первым нежданных гостей заметил лучник, непринужденно справлявший малую нужду, в некотором отдалении от лагеря. Стрела, выпущенная им, ударилась о выставленный Ильмом легкий одноразовый магический щит и, кувыркаясь, отлетела в сторону. Не в силах осмыслить явный конфуз, стрелок громко крича и подтягивая на ходу штаны, побежал в сторону костра. Судя по суете сразу поднявшейся в лагере, он был услышан.

— Ща нас будут убивать, — подвел черту помощник Гора.

— Встань за меня. Я если что стрелу от тебя отвести не смогу.

Помощник Гора живо убрался за некромантскую спину.

Ильм посмотрел на образующееся впереди токовище и вынужден был признать правоту Томаша. Вином поить и кашей кормить их здесь явно не собираются. Но и лучники что-то не торопятся повторно стрелять. Стрелы на тетиву положили и ждут чего-то. Значит, как принято у лесной братии их сначала учтиво примут, потом ласково отберут добро, а после со слезой на глазах пустят в расход.

Некромант еще раз оглядел приближающихся плечистых мужичков в драных зипунах. Оценил по достоинству не сулящие ничего хорошего ухмылки на небритых рожах, проникся размерами шипастых дубин и мысленно призвал к себе всю стаю. Придется объяснять на пальцах, в чьих руках сила. Возможно, народец еще успеет встать на путь истинный.

Нежить подоспела как раз в тот трогательный момент, когда меж хозяевами и гостями оставалось не более двух десятков шагов. Костяные волки с двух сторон обтекли неподвижно стоящего некроманта и выстроились перед ним в ровную шеренгу, оскалив клыки.

Как и следовало ожидать, неожиданное подкрепление повергло лесных жителей в глубокий шок. Кто-то громко вскрикнул, кто-то не удержался и от полноты нахлынувших чувств издал не менее громкий звук с противоположной стороны организма. В общем, куражу в толпе явно поубавилось, лица стали постными и ноги разбойников как-то сами собой стали делать шаги назад. Шаги не очень большие, так, чтобы потом, если доведется остаться в живых, не слишком стыдно было посмотреть в глаза товарищу, отчетливо дрожащему рядом…

Ильм, уловив внутренним чутьем, что момент, когда он будет услышан, настал и только открыл рот, чтобы поприветствовать честную компанию, как два неопределенного возраста крепыша с правого фланга неожиданно заорали дурными голосами и, махая перед собой дубинами, кинулись в атаку. Нежить на неожиданный финт разбойников отреагировала мгновенно. Два скелета, противно скрипнув костями, прыгнули им наперерез. Один из нападавших вообще не успел ничего сделать. Призванный волк с силой ударил его в грудь и повалил в снег. Второй безумец оказался чуть проворнее и даже успел замахнуться, но только лишь и всего… Зубы с хрустом сомкнулись у него на предплечье, скелет резко дернул черепом в сторону и рука, отлетела в сторону вместе с рукавом тулупа.

— А — а-а, — пискляво и очень жалобно заскулил смертельно раненый налетчик, изумленно глядя как его собственная кровь тугим темным фонтаном вылетает из раны, — а-а-а-а.

Он повернулся к своим подельникам, словно прося помощи. Кровь хлестанула по вытянувшимся, уже почти лишенным осмысленного выражения лицам. Это стало последней каплей. Люди побежали в разные стороны. Толкаясь, падая, теряя оружие.

На месте остался стоять лишь один — невысокий, выглядевший узкоплечим, даже в толстой зимней одежде. В его руке неожиданно блеснул нож. Взмах клинка и затянувшаяся агония его товарища прервалась.

Ильм шагнул вперед и раскрытой ладонью вперед вытянул правую руку.

— Видят боги, мы не искали смерти.

— За такими как ты смерть идет по пятам, — атаман, а некромант совершенно не сомневался, что перед ним именно он, обтер нож об одежду убитого.

— Не всегда, — Ильм указал на еще одного крепкого прижатого костяными лапами к земле человека, — этого я оставил в живых.

— Тогда пусть твоя страхолюдина с него слезет, — узкоплечий сложил руки на груди, с видом человека внезапно вспомнившего, что находиться в непосредственной близости от не слишком дружелюбно настроенной стаи собак.

— Отпусти его, — некромант взмахнул рукой.

Нежить послушно слезла с жертвы и, вильнув хвостом, улеглась у ног Ильма, не забывая при этом злобно скалиться в сторону неприятеля. Кто бы знал, каких сил требовал этот незамысловатый цирк…

— Вставай, гнида, — хозяин лагеря ударил лежащего по лицу носком валенка.

Поверженный молодчик с явным трудом поднялся на четвереньки и мучительно изогнулся, изрыгая содержимое желудка, потом, так и не поднявшись на ноги, пополз прочь. По собственной рвоте, подвывая и мотая в разные стороны головой.

— Зачем ты пришел сюда? — атаман, наконец, справился с собой и руки его уперлись в бока.

— Я ищу Кошву. Я знаю, что он здесь.

— Давай его сюда, — Томаш выбрался из-за спины некроманта и положил руку на рукоять меча.

Слова его и действия остались без всякого внимания. Как будто и не было здесь никакого Томаша.

— Ты опоздал, некромансер, — валенок бесцеремонно ткнул бездыханный труп, — и ты, насколько я понимаю, не удовлетворен.

— Пока не знаю. Возможно, что ты окажешься мне более полезен.

— А если нет?

— Я уйду.

— Что ж это не слишком большая плата. Здесь поговорим, или в тепло пойдем?

— В тепло, — снова встрял Томаш, лязгая зубами от холода.

Главарь даже не шелохнулся.

— В тепло, — подтвердил Ильм, — и без глупостей. Иначе…Иначе, сам понимаешь, что может случиться.

— Идите за мной.

Некромант поманил за собой волчий выводок и, чувствуя спиной, многочисленные испуганные взгляды, бросаемые на него с разных сторон, подошел к бараку. Вежливо поклонился в ответ на приглашение войти внутрь и, прежде чем переступить провалившийся порог повелел своей свите со всем усердием охранять вход, без нужды не кусая проходящих мимо людей.

Барак топился по-черному. Дым от большого тлеющего костра никак не желал уходить в проделанную в крыше дыру и беспощадно резал глаза, но даже его запах не мог перебить крепкий дух, источаемый примятыми кучами соломы и ворохами тряпья.

Атаман присел у огня прямо на прогнившие влажные доски, поджав под себя ноги. Ильму по праву гостя досталась низкая, кривоногая скамейка. Томашу вообще ничего не досталось. Подручный Гора выругался под нос, и был вынужден расположиться на куче грязного хлама.

— Итак, — предводитель разбойников снял равный треух, обнажив редкие, совершенно седые волосы, — я думаю, представляться друг перед другом, смысла нет.

Некромант протянул руки поближе к огню и еще раз, более пристально рассмотрел собеседника. На птицу чем-то похож атаман. Нос длинный, глаза глубоко посажены, шея тонкая, но при этом чувствуется в нем немалая сила духа. Странный тип… и улыбается сейчас неприятно, нарочно прикрывая губой щербатые зубы.

— Ты прав, представляться я лично не имею ни какого желания. Однако меня немного смущается твоя манера говорить.

— Складно, да? Впрочем, это не имеет значения. Что ты хочешь узнать?

— Я ищу тех, кто ходил на восточную башню, — Ильм пристально посмотрел в водянистые глаза главаря.

— Это Кошва, да? Ха-ха! Да он и близко там не был, — атаман вдруг стал серьезным, — я ходил, и что теперь?

— Я командовал ее гарнизоном.

В бараке повисла тишина.

— Мстить выходит, желаешь…

— Не скрою, такое желание меня периодически посещает.

— Тогда мсти, — предводитель разбойников зло ощерил гнилые зубы, — вот он я. Нас двое всего из первой волны уцелело. Одного стражника я лично достал.

Ильм сжал кулаки, но сдержался.

— Кто все это задумал?

— Я не знаю. Наш хозяин предпочитал такими вещами ни с кем не делиться. Просто приказывал и все.

— Где он?

— Там и остался.

— Как его звали?

— Не помню.

— Скажи, а зачем вообще надо было в Туров лезть?

— Нам золота отсыпали и велели резню учинить на ближайших к восточной башне улицах.

— И все?

— И все.

— Так, — Ильм недобро ухмыльнулся, — что-то не выходит у нас разговор.

— Отчего же, — в голосе атамана не послышалось и тени сомнения, — по-моему, начало очень даже неплохое. Ты лучше дальше говори, а не улыбайся со значением.

— Почему атака захлебнулась? Вас много было, разве не так?

— Нас было много, это точно. Очень много. Да только вторая волна захлебнулась. Страх напал на людей. Безумный страх. Разбежались как крысы в разные стороны, а магичка наша, кость ей в горло, дар свой утеряла сразу.

— Что за магичка? — слегка прикусил губу Ильм. Что-то внутри вдруг закричало: вот, вот, близко!

— Магичка-то? — разбойник сладострастно потянулся, — эльфийка. Ее наш главарь где-то взял. Где не знаю. Ее силы только и хватило, что бы возы испепелить, те, что проход в башню загораживали.

— Что с ней стало?

— Известно что. Мы ей удрать не дали.

— Кто это мы?

— Я и еще кое-кто. Они ушли отсюда. На Восток.

— А это тогда что за люди? — Ильм указал пальцем в маленькое оконце.

— Недоноски местные. Тут дело известное — летом поле паши, зимой от нужды к нам в наймиты. Однако и среди них люди верные остались, — атаман сделал акцент на слове "верные", но Ильм даже ухом не повел, — а что касаемо эльфийки, то она совсем с ума спятила после штурма. Враз, словно подменили бабу. Такая неприступная была, хоть всех святых выноси, а превратилась в тряпку безвольную. Уж мы и поглумились. Сначала избили от обиды, хотели и вовсе порешить, да один светлый ум догадался ее по прямому бабскому назначению использовать. Долго она у нас была. С утра бьем, а потом в круг пускаем. Лишь злато с нее не трогали, говорят прокаженное оно…

Ильм скрипнул зубами, но еще раз заставил себя сдержаться. Не все, не все еще услышано…

— Дальше…

— А ей все как по дереву горох, — причмокнул атаман, — живучая как кошка. Книжки еще у нее были, ученые на ихнем, на эльфийском языке. Ребята им тоже применение нашли. То костер разжечь, то по нужде сходить. Так страничка за страничкой и извели. И была у нее одна книга, она все с ней никак расстаться не смогла. Все чего-то читала там, читала, когда мы ей передых давали. Но мы ж понимаем все, оставили ей эту книжонку для развлечения, а она дура, что сделала? Все странички оттуда долой, кроме одной, а потом сбежала, сука.

Томаш за спиной некроманта одобрительно засопел. Непонятно было, что он одобрял. То ли побег, то ли насилие…

— Что дальше? — Ильм почувствовал, как скулы его свело судорогой бешенства. Вот, значит, откуда остроухая на берегу озера появилась… Какие тут к лешему совпадения…

— Спрятала она эту книжку. Что взять с блаженной? А я видел, как она ее под деревом ховала.

— Где эта книга?

Сон, сегодняшний сон. Неужели это не совпадение?

— А вот, — главарь с плутовской улыбкой засунул руку под сено, — отдам за пару золотых.

— Томаш, расплатись.

— Так возьмем.

— Томаш расплатись, — в голосе некроманта звякнул металл.

— Сам отдавай, — в руку Ильма легли два золотых, — к чему такая волокита?

— Твое золото, — некромант кинул деньги на пол.

— Хороший торг, — атаман наклонился над золотом.

— Достойный тебя, — Ильм почти без размаха ударил его в скулу.

Разбойник, брызнув слюной и кровью, рухнул на пол. Некромант выхватил меч и, обхватив его рукоять двумя руками, резким движением сверху вниз вогнал клинок слева от грудины разбойника. Атаман изогнулся, схватился за лезвие, пригвоздившее его к земле, и обмяк.

— Эк ты его, — без особого сожаления хмыкнул Томаш, — зря только поспешил, у них, небось, деньжата припрятаны.

— Иди, поищи.

— Дудки. Нам бы ноги отсюда теперь унести.

— Унесем, не беспокойся, — Ильм потянулся за книгой.

Он бережно взял в руки небольшой том в кожаном переплете, украшенном простыми железными накладками. Раскрыл книгу, чувствуя, как учащенно забилось сердце в груди. Внутри осталась лишь одна страница, захватанная грязными пальцами, даже с потеком крови кажется. От остальных остались лишь неровные полоски у самого переплета. Плохо, что текст на староэльфийском, но переводчика он найдет. Надо убираться отсюда…

Ильм приказал умертвиям немного погулять возле бараков и вместе с Томашом выбрался на свежий воздух.

Уйти с территории лагеря им дали беспрепятственно. Некромант был несказанно рад этому обстоятельству, ибо свара с полутора десятками головорезов даже при условии участия в ней нежити было чревата разными неприятными последствиями. Пока скелеты крутились неподалеку разбойники стояли как вкопанные на противоположном краю поляны, но по всему было видно, что лесной сброд за истекшее время успел сбиться в небольшие группы и смог немного оправиться от волнения.

Поравнявшись с деревьями, некромант приказал своим слугам следовать за ним. Костяные волки долго ждать себя не заставили и вскоре послушно затрусили рядом с хозяином. Можно было натравить их на оставшуюся банду. Четыре умертвия справились бы с этой задачей легко и непринужденно, но Ильм не хотел лишней крови. Эти люди перед ним были ни в чем не виноваты…

Томаш неожиданно перегородил ему дорогу.

— Ты оглянись, посмотри, как забегали все, небось этого, худого, нашли. Сейчас они очухаются окончательно и пойдут за нами. Знаю я это отродье.

— Кто бы говорил.

— Тьфу на тебя, — в сердцах сплюнул под ноги Ильму бандит, — тьфу… верно говорят, что у вас от души одни головешки. У меня тоже руки по локоть в крови, что грех таить, но право, мы по другим законам живем. Ты нас не ровняй.

— Рот закрой, — приказал Ильм, — все вы одним миром мазаны.

— А какого лешего?

— Повторяю, не вижу разницы.

— Да я…

— Пошел вперед, идиот — рявкнул Ильм. Он тоже с немалым сожалением чувствовал, что просто так им уйти не позволят. Отправить некроманта к праотцам очень большой соблазн. А убить некроманта, значит, и разрушить его костяное войско. Это всякий знает. К тому же тот, кто на глазах у всех попытается это безумное дело совершить, сразу же обеспечит себе непререкаемый авторитет и займет вакантное ныне место вожака. Только бы выдержал щит. Только бы не сбиться со счета…

Томаш вжал голову в плечи и обогнал некроманта.

Жжж… ах…

Ильма бросило вперед, словно кто-то с размаху ударил его по спине. Арбалетный болт, отраженный магическим щитом, оставил за собой красный след, ударился вскользь о дерево и оторвал большой кусок коры. Края ее сразу же начали тлеть. Ильм опешил на несколько мгновений. Вот леший, кто ж знал, что у этого сброда есть арбалет и зажигательные болты… Придурки… Раньше надо было бить, пока он щит не поставил…

Некромант оглянулся, и отчетливо разглядел крепыша в коротком тулупе, взводящего ворот самострела для следующего выстрела. Все случилось так, как он совсем не желал…

Ильм обернулся к застывшей костяной стае.

— Идите и убейте всех. Начать с арбалетчика. К нам никого не допускать. Закончите дело и вы свободны.

Гор сидел на подоконнике и с чрезвычайно задумчивым видом перебирал в руках четки. В окне за его спиной серело раннее зимнее утро.

Ильм с трудом приоткрыл слипающиеся веки и перевел взгляд на ложе Томаша. Кровать была пуста. Одеяло аккуратно расправлено, подушка взбита, словом полный порядок, как будто и не лежал вчера здесь никто вместе с полушубком и сапогами. Хороший повод в следующий раз задуматься, когда услужливый корчмарь предложит чистую постель втридорога.

Веки закрылись сами собой, но Ильм сделал над собой усилие и снова открыл глаза.

— Где Томаш? — голос после сна прозвучал хрипло и отрывисто.

— Вот это называется теплый, радушный прием, — Гор с легкостью соскочил со своего места, — а я наивный полагал, что удивлю и обрадую тебя своим появлением.

— Я ждал, что ты объявишься. Поверить не мог, что надолго сможешь оставить меня без своего присмотра, — некромант откинул одеяло, — здравствуй, Гор.

— Здравствуй, Ильм, — в тон ему отозвался десятник Рубаки, — если тебя интересует судьба моего подопечного, то смею тебя заверить, что с ним все в порядке. Он не принял постриг, не превратился в женщину и не стал упырем. Последний вариант больше всего меня беспокоил, учитывая твое общество.

— А если серьезно?

— А если серьезно, — Гор ухватил край одеяла с постели Томаша и стер им грязь с голенища сапога, — я его отправил отслеживать процесс изъятия костей из сырой земли. Дело надзора требует, а он послал туда сопляков. Нечего здесь пиво дуть, да по лесам шастать. Хотя после ночных прогулок сон лучше, верно?

— Ты уже все знаешь, — наполовину утвердительно, наполовину вопросительно произнес некромант, — впрочем, чему я удивляюсь…

— Положено мне все знать. Напрасно ты рисковал. Меня надо было дождаться. Мои парни там бы шороху навели и книжку на блюдце тебе поднесли. Надо пользоваться такой великой вещью, как расположение нашего хозяина, пока сей благодатный луч света падает тебе под ноги.

— Это было мое личное дело.

— Понимаю, — Гор небрежно встряхнул подушку и брезгливо откинул ее в сторону, — и хочу напомнить еще раз, что личное для тебя начнется, как только ты предоставишь Жану обещанное войско. Таков суровый закон жизни. Книжку дашь посмотреть?

— Тебе-то зачем? — недовольно отмахнулся Ильм, — неужели ты умеешь читать?

— Иногда умею. А если без шуток, то мне просто до колик любопытно. Хочу посмотреть на то, ради чего ты своей задницей рисковал.

— Задницей твои головорезы рискуют, или другими частями ниже пояса, — невозмутимо возразил некромант, — я человек ученый и поэтому подставляю под неприятности только голову.

— Значит она у тебя вместо головы. Дашь книжку посмотреть, или мне тебе в ноги поклониться?

— Держи, — Ильм достал из-под подушки потертую обложку.

Гор неожиданно бережно принял лесной трофей, нежно провел пальцами по тисненой коже, раскрыл и нахмурился.

— Немного от нее осталось.

— Да.

— Ты староэльфийский знаешь?

— Нет. Буду искать переводчика.

— Есть у меня знакомец один в Турове, — Гор возвратил книгу некроманту, — он сможет прочитать.

— Эльф? — насторожился Ильм.

— Лесной тролль. Скажи, а что в этом обрывке такого важного?

— Пока не знаю, но очень хочу прочитать то, что осталось.

— По-моему это совершенно бесполезное занятие. Что толку от нескольких абзацев, по случайному стечению обстоятельств, уцелевших в середине книги? Не понимаю… Кстати, я обещание свое исполнил.

— Я о чем-то просил? — с подозрением посмотрел на собеседника Ильм.

— Ты просил пошарить у тебя в комнате, — несколько небрежно напомнил Гор, — мои ребята туда слазили и ничего не нашли, кроме голых стен. Ольд совсем спятил, даже мебель выкинул. Такой ты страшный человек.

— Вообще ничего? — не на шутку расстроился Ильм.

— Ничего.

Это была очень плохая новость. Значит, странный орнамент и даже его зарисовки пропали. Как он теперь объяснит суть этой зловещей железки, если возникнет необходимость? Дело-то, кажется, не закончено и ставки еще слишком высоки…

— На крыше наткнулись на дохлого ворона с посланием, — после недолгого молчания продолжил Гор, — когда попытались записку от лапы отодрать из птицы выпал крохотный сапфир. Я тут же тебя вспомнил…

— Что за послание? — Ильм пытливо заглянул в глаза ночного мастера. Последние обрывки сна слетели с него.

— Тебе весточка.

— От кого? Я ничего такого не жду. Ты сам-то читал?

— Читал, — помрачнел Гор, — прости, это конечно личное, но все же… А камешек мы удачно толканули. За восемь золотых…

— Где свиток? — перебил его Ильм.

— На, держи, — Гор развязал кошель, достал из него маленький, пожелтевший кусок пергамента и передал его некроманту.

Ильм сглотнул почти всухую и побежал глазами по витиеватым строчкам рун.

Послание сие написано писарем Луи сыном Тара в городище Вешки по просьбе уважаемых мастеров Гарта сына Тиля и Олафа сына Нарма. По их доверию и с их слов.

Для мастера черного самоцвета Ильма сына Нотара

Бьем тебе челом, почтенный магик. Весточка сия найдет тебя через зверушку, дарованную нам твоим уважаемым наставником. Мастер Хонв почтил нас своим визитом на следующий день после твоего отъезда и повелел воспользоваться сей тварью в случае обстоятельств необычных и странных. Мы само собой ни уха ни рыла не уразумели и решили тварюшку сохранить и ждать обещанных казусов. Через пару дней пожаловал к нам отряд орденских воинов с очень важным предводителем. Накормили коней, отдохнули и пожаловали в лес, аккурат в сторону башни твоего учителя. Нам остолопам безмозглым раньше бы сообразить, гонца послать предупредить мастера. Ан, нет. Воспылал лес огнем страшным и вихри сошлись над ним окаянные. Народ еще день после этого по избам сидел. Потом мы с кузнецом набрались смелости и пошли поглядеть, а то ни от учителя твоего, ни от солдат никаких весточек. Пришли мы на место и в горесть великую впали. От башни лишь шлак черный по земле обгорелой. И ничьих следов. Поискали мы, поискали, да так ни с чем и вернулись. Посему с великой горестью считаем своим долгом сообщить тебе, что всеми нами почитаемый лесной колдун, погиб безвременно. Скорбим вместе с тобой. Надеемся, что ты когда-нибудь заглянешь, чтобы поклониться могиле своего наставника и нас навестить, смиренно считающих себя твоими друзьями.

В первый момент у Ильма просто перехватило дыхание. Известие было невероятным, невозможным, чудовищным по своей нелепости. Чтобы Хонв и вот так просто подставился под смертельный удар? Быть такого не может, потому что не может быть… Потом до него, наконец, дошла вся страшная суть, заключенная в строках незатейливого текста. От мгновенно рухнувших на плечи горя и безысходности захотелось заорать дурным голосом что есть силы, наплевав на все приличия, но Ильм сдержался. Он скомкал негнущимися пальцами пергамент, и тут его накрыла странная волна отчужденности. Звуки окружающего мира исчезли, как будто уши залили воском, краски померкли, оставив лишь черно-белые цвета.

Гор с участливым видом склонился над ним, шевеля губами — он видимо что-то говорил. Наверное, утешить пытался, но Ильм не хотел никого слушать и не желал никого видеть. Он протестующее взмахнул рукой, пытаясь дать понять, что его лучше оставить в покое, но Гор вдруг отшатнулся от него, побелел и прижался к стене. Стекла в оконной раме неожиданно покрылись мелкой паутиной трещин и в следующее мгновение разлетелись в разные стороны, острыми осколками обдирая стены. Гор успел пригнуться, а Ильм даже не предпринял попытки спрятаться. По счастливой случайности он отделался легко — лишь один из мелких кусков стекла по касательной ударил его в щеку. Боли некромант не почувствовал, лишь ощутил сильный скользящий удар. Не обращая внимания на кровь, капающую на одежду, он натянул на себя полушубок и на ватных ногах направился к выходу из комнаты. Окружающий мир превратился для Ильма в бессмысленную череду образов, последовательно возникающих перед ним через неравные промежутки времени. Предметы обрели размытые, искривленные очертания, как — будто на них приходилось смотреть сквозь большой кусок необработанного горного хрусталя. Коридор, место абсолютно ничем не примечательное, стал неожиданно длинным. Стены его изогнулись и нависли над головой, превратив потолок в узкую полосу. Лестница на первый этаж наоборот стала казаться значительно короче. Ступени стали полупрозрачными, и всякий раз казалось, что нога опирается на пустоту. Общий зал еще пустой по случаю раннего утра, встретил его неожиданно резкими до неприятия запахами кухни. Служанка, идущая навстречу, окинула его удивленным взглядом и тут же скривила миловидное лицо в гримасе ужаса. Поднос с грязной посудой выпал из ее рук и невероятно медленно стал падать на пол… Потом Ильм на несколько мгновений провалился в темноту и снова вернулся в искривленную реальность, прихватив из краткого мгновения небытия сильное головокружение. Он едва успел подумать о том, что неплохо бы выйти на свежий воздух, как входная дверь сама собой широко распахнулась, подпрыгнула и слетела с петель. Опять провал в темноту… Сознание вернулось к нему посреди деревенской улицы. Ильм с удивлением стал озираться по сторонам. Серые дома, белый снег, серое небо. Здоровенный кобель со всех ног, озлобленно скаля пасть, бежит ему наперерез и вдруг отчаянно тормозит, вспахивая всеми четырьмя лапами снег, и сразу же, поджав хвост, еще быстрее удирает прочь. Провал в темноту… И вновь возвращение в мир живых. Теперь он посреди поля, по колено в сугробе. Ноги не двигаются, но при этом черная полоска леса стремительно движется ему навстречу… От дикой несуразности происходящего волосы на голове Ильма встали дыбом. Кажется, он закричал, широко раскрыв рот, но не услышал собственного голоса. Линия горизонта неожиданно закачалась в разные стороны и перевернулась. Мир повис перед ним вверх тормашками. Некромант отчаянно затряс руками и ногами, но положение вещей изменить не смог. Снова темный провал…

И тут, словно пелена спала с Ильма. Он стоял на краю леса. Звуки и краски вернулись на положенные им места, наполнив окружающее пространство привычной глазу и слуху жизнью. Первые лучи восходящего солнца, окрасили розоватыми красками, покрытые инеем стволы деревьев. Порыв ветра принес из деревни собачий лай и легкий, почти растворившийся в морозном воздухе запах печного дыма. Заскрипели над головой ветви. Сухо каркнула сидящая на дереве ворона.

Некромант пошатнулся, сел на почти занесенный снегом поваленный древесный ствол и уткнулся лицом в ладони. Слез не было и все эмоции словно перегорели. Осталась лишь пустота внутри, да воспоминания о давно прожитых днях…

… Б-Бух-х!

Гулкий взрыв раздался прямо над головой, заставив ощутимо дрогнуть землю под ногами. Ильм от неожиданности выронил из рук топор, шарахнулся в сторону и упал, споткнувшись о только что расколотые чурбаки.

Отскочил он, как оказалось не зря. На то место, где он только что находился, с треском упала оконная рама, разметав в разные стороны снег и осколки стекла.

Ильм испуганно посмотрел наверх.

Из окна второго яруса, как раз там, где находилась лаборатория Хонва, густо валил черно-желтый дым.

Ильм оцепенел от ужаса, но за оброненным топором все-таки потянулся. Судя по всему, что что-то у мастера пошло не так. Быть может, ему помощь нужна? Недолго думая, он покрепче сжал топорище и побежал, благо бежать было недалеко.

Ильм рывком распахнул входную дверь, вихрем пронесся через каминный зал, опрокидывая как на зло попавшиеся на пути стулья и буквально взлетел по узкой лестнице в святая святых мастера…

За то время, что он отсутствовал, лаборатория успела претерпеть значительные изменения. И изменения эти было отнюдь не в лучшую сторону. Предметы некромантского быта больше не висели по стенам, а бесформенными кучами валялись на полу. Стол превратился в груду деревяшек, и это было особенно удивительно, ибо он всегда казался Ильму сколоченным на совесть и способным выдержать выстрел из баллисты. Стеклянная утварь частично разбилась, частично раскатилась по углам, уныло поблескивая оттуда пузатыми боками. Содержимое их разлилось по полу разноцветными лужами. Кое-где мореные дубовые доски под действием неведомых Ильму веществ почернели и покрылись противного вида пузырями. В горле першило от дыма и едкого запаха, выпущенных на волю алхимических реактивов.

Хонв с гримасой раздражения и недовольства на испачканном кровью и сажей лице, метался посреди зала, хрустел битым стеклом под подошвами сапог, и активно отмахивался здоровенным дрыном от наседавшего на него страшного волосатого монстра. Чудище утробно ревело, бодро уворачивалось от импровизированной палицы, скалило кривые желтые зубы, и все время норовило достать мастера длинными когтистыми лапами.

У Ильма на голове шевельнулись волосы и слегка дрогнули колени. Жуть какая! Ходит как человек на двух ногах… То есть лапах, или что там у него. И в то же время смахивает и на волка, и на медведя и еще не пойми на что… Откуда оно тут взялось только? А шерстюга-то, как проволока… А мускулы, мускулы-то какие! Вот ужас!

— Чего рот открыл, идиот, — прохрипел, не поворачивая головы Хонв, — отвлеки зверушку на себя!

— Я!?

— Не я же! Или кишка тонка?

Ильм подавил в себе вполне закономерное желание дать деру, с трудом сглотнул и бросился в атаку. Кишка у него не тонка и мастер в этом очень скоро убедится лично…

Удар топора в широкую, волосатую спину неведомого создания не принес ровным счетом никакого эффекта. С таким же успехом можно было ударить по вековому дубу. Лишь неприятно скрипнула под лезвием топора серая шерсть.

Ильм в отчаянии замахнулся еще раз, но нанести следующий удар не успел. До монстра очень быстро дошло, что позади него образовалась еще одна досадная помеха. Он перестал махать когтями перед Хонвом и всем корпусом повернулся к Ильму. Маленькие, желтоватые глазки злобно сверкнули из-под украшенного костяным гребнем лба. Порождение мрака смачно клацнуло острыми зубами и неожиданно чирикнуло, как самый обычный воробей.

Ильма тут же бросило в пот. Не от зубов и когтей, а от извлеченного чудищем звука. Такого абсурдного, неуместного в этой дикой ситуации. Право слово, лучше бы услышать громовой рев…

В следующий миг монстр выбросил вперед правую лапу. Ильм попытался неуклюже увернуться, но полностью уйти от удара не смог. Топор вылетел из его рук и со звоном ударился о стену, а сам Ильм с разорванной на груди туникой отлетел далеко в сторону и больно ударился головой.

Чудище, медленно переставляя массивные ноги, направился к нему.

— Продержись еще чуть-чуть! — Хонв распахнул крышку большого сундука.

Ильм с трудом свел, разошедшиеся в разные стороны глаза и стал отползать от надвигающейся на него смерти. Легко сказать продержись! А как?

Под руку попался широкий обломок доски. Ильм в отчаянии швырнул его в оскаленную морду. Результат не заставил себя ждать. Тварь недовольно зашипела и немного прибавила ходу.

Ильм отполз еще немного и одним глазом покосился на склонившегося над недрами сундука некроманта. Сколько же можно в нем копаться…

Монстр приблизился почти в плотную.

— Хонв!

— Не мешай!

— Хонв! — Ильм запаниковал и заметался, почти зажатый в угол.

Мастер не удостоил его ответом.

— Хонв!

Спина некроманта, обращенная к Ильму, даже не дрогнула.

Ильм зажмурил глаза и втянул голову в плечи. Вот и все…

Дзын…Звон разбитого стекла рядом с ним смешался с ревом, исполненным не человеческой боли.

Ильм испуганно приоткрыл один глаз и выругался затейливо и похабно, как пьяный солдат. Монстр почти достиг своей цели. Еще бы чуть-чуть и нечего было бы от Ильма хоронить. Однако Хонв успел. Успел в последний момент.

Ильм открыл второй глаз и облегченно вздохнул.

Тварь стояла прямо перед ним совершенно неподвижно. В нелепой позе с занесенной для удара лапой. Под ногами ее расплылась лужица фиолетового цвета, в которой лежали осколки разбившейся колбы. От лужи вверх поднимался едва заметный искрящийся туман.

Игра света и тени продолжалась недолго. Очень быстро дымка стала таять, вслед за ней постепенно исчезла и лужа, словно незаметно всосалась в лапы страшилища. Не успел Ильм пару раз ошеломленно моргнуть, как монстр почернел, словно уголь.

Хонв разразился злорадным смехом и прищелкнул пальцами.

Тварь тут же рассыпалась в пыль, оставив на полу неряшливую горку черно серого праха.

— Вот и все, — удовлетворенно произнес Хонв. — упокоился, бездна его побери.

— Что это было? — дрожащим голосом произнес Ильм. Он попытался встать, но ноги предательски подкосились. К тому же его начало сильно трясти.

— Кабы я знал, — некромант с удрученным видом поскреб затылок, — у меня такой ублюдок давно не получался. Хорошо еще, что оказался медлительным тугодумом, а иначе… Что-то я напутал в векторах. Не иначе маразм стариковский в двери стучит. Пора, видать, завязывать с некоторыми разделами магии…

— Выходит, повезло нам, — задумчиво заключил Ильм и, наконец, обратил свое внимание на разорванную одежду, — хорошо, что я оказался недалеко.

— Это верно, — подтвердил Хонв, — мне в одиночку туго бы пришлось. Ты у нас сегодня прямо как былинный витязь. Болотные дятлы мне в ухо, как нелепо можно к праотцам отправиться. Старый дурень… Эй, погоди-ка, что эта страхолюдина тебя достала все-таки?

— Пустяки, мастер, — Ильм попытался беззаботно улыбнуться. Вышло, надо признаться, не очень убедительно, — ну, одежду разорвал и все дела. Придется тебе пожертвовать еще одну тунику и рубаху.

— А ну, иди ко мне, — сурово поманил его к себе Хонв, — живо!

Ильм неловко поднялся с пола и неохотно подошел к некроманту.

— Снимай тряпки.

— Зачем?

— Снимай, говорю.

— Да, ладно, потом.

— Снимай, тебе говорят! — неожиданно взорвался мастер, — тоже мне герой. Топор и тот в руках удержать не смог, а гонору с эльфийский курган.

— Не буду.

— Живо раздевайся, дурак, — забрызгал слюной Хонв. В глаза его блеснул опасный огонь.

Ильм решил больше не испытывать судьбу и мигом стянул с себя испорченную одежду. Жаль, хорошие были вещи. Теплые и почти новые. Сердце его тревожно замерло. Наискосок через всю грудь тянулись четыре неглубокие красные полосы. Кожа вокруг них успела посинеть и покрыться мелкими прозрачными пузырьками. И как он боли не почувствовал? А ладанка Единого где? Похоже, шнурок порвался…

Ильм хотел нагнуться, чтобы вытрясти из туники амулет, но Хонв сердито его одернул.

— А-ну, стой спокойно, жеребец, — мастер без особого энтузиазма ухватил его крепкими горячими пальцами за плечо и развернул к свету, — эх, какая незадача…Скверно.

— А что? — не на шутку забеспокоился Ильм.

— Ничего хорошего.

— Со мной что-то будет?

— Не знаю. Пока.

Хонв, что-то проворчал себе под нос, вернулся к сундуку и выудил из него очередную склянку.

— На-ка, выпей.

— Поможет?

— Пей и не спрашивай.

Ильм машинально опрокинул в себя очередное некромантское пойло. Во рту разлился вкус черники.

— Одевайся, — Хонв задумчиво покрутил в руке пустой флакон.

— Во что?

— В тряпки свои.

— Они ж рваные…

— Ничего, пока так сойдет. Не король, переживешь.

Ильм поднял тунику и задумчиво засунул в дыру ладонь. На пол посыпались мелкие осколки ладанки и разорванный шнурок.

— А ты жмот, мастер.

— Много ты понимаешь, щенок.

— Чего тут понимать-то. Все ясно и так…

Хонв не соизволил ответить. Он с хозяйским видом прошелся по разгромленному залу.

— Так, приберешься здесь. Сейчас. Деревяшки все на улицу. Инструменты на стены. Все остальное заметешь и выкинешь подальше в лес. Потом постарайся раму на место поставить. Все понял?

— Понял. А ты чем заниматься будешь?

Некромант стер со щеки сажу и задумчиво уставился в пол.

— Я пойду вниз и как следует выпью. Да, вот еще что… Постарайся далеко от башни не уходить. Это приказ, понял?

— Да.

— Понятливый ты мой, — вздохнул Хонв и направился к лестнице.

Ильм постоял немного, прислушиваясь к собственным ощущениям. Вроде ничего особенного. Мутит немного, слегка голова кружится. Это, наверное, от пережитого волнения. Мастер вроде особо не обеспокоен, а значит и ему все лишние мысли надо из головы выкинуть и приниматься за дело.

Он неторопливо собрал обломки стола и в три ходки оттащил их к дровяному складу за башню. Некромант, хлеставший вино около камина всякий раз провожал его внимательным взглядом. Ильм поначалу немного волновался, но потом решил не обращать на своего хозяина внимание. Не иначе, считает, что работа по уборке не слишком усердно ведется. На здоровье, это его личное дело. Взамен лучше бы поднялся наверх да помог, хотя бы советом и присутствием, чем попусту жрать служку недовольными глазами.

Время шло, и лаборатория постепенно принимала все более приличный вид.

Садистский инвентарь некроманта вновь аккуратно расположился на крюках вдоль стен. Битое стекло, прах монстра и прочий мусор упокоились под высокой елью невдалеке от башни.

Последним заходом Ильм, пыхтя от натуги, затащил на второй ярус разбитую оконную раму. На вид ажурная конструкция, на деле оказалась совершенно непригодной к переноске одним человеком. Вдвоем бы ее тягать, но Хонв даже не предпринял попыток, чем-либо посодействовать…

Ильм приставил раму к стене и решил сделать небольшой перерыв.

Неприятные ощущения совсем прошли. Мышцы немного ломило, но это, надо полагать от физической нагрузки, или от выпитого эликсира. Он задрал рукав и тыльной стороной руки обтер пот со лба. И тут его сердце провалилось куда-то вниз. По коже стелился красноватый сетчатый узор, словно ему незаметно навели какую-то безумную татуировку. Не веря глазам, Ильм повернулся поближе к свету. Ничего не изменилось. Ильм задрал второй рукав. Та же дрянь. Ильм в тихой панике задрал подол. На груди и животе сплетались тонкие красные линии.

Забыв обо всем, Ильм бросился вниз.

— Мастер Хонв?!

— Ну? — захмелевший некромант вальяжно отставил в сторону кубок, — что еще приключилось? Хвост вырос, или крылья?

— Вот, — Ильм продемонстрировал ему обнаженные руки, — что это?

— Черепа и кости! — только и смог произнести Хонв. Он указал на свой кубок, — бери и пей.

Ильм залпом осушил емкость с крепким пряным вином.

— Что это, мастер?

— Что ты хочешь от меня услышать? — некромант твердо и холодно посмотрел ему в глаза.

— Правду.

— А унесешь ли ты ее на своих плечах?

— Унесу.

— Что ж, изволь. Мое зелье не помогло. Ты умрешь. Очень скоро.

— Как умру? — вмиг онемевшими губами прошептал Ильм, — как это умру?

— Как все умирают, так и ты.

— Я не хочу…

— И я не хочу, но мне нечем тебе помочь. Ты хотел бремя правды, так неси его.

Ильм покачнулся.

— Я на воздух, пожалуй, пойду, — он судорожно вздохнул.

— Иди, только руки на себя не вздумай накладывать сгоряча.

— Целый труп хочешь получить? — с трудом ворочая языком, поинтересовался Ильм.

— Не без того. Чего добру попусту пропадать? С хорошими мертвецами сейчас туго. Война-то кончилась.

— Выйди на большую дорогу…

— Не могу. Кодекс не позволяет.

Ильм не счел нужным продолжать это пустой разговор и, покачиваясь, как кукла, шагнул за порог. Зимняя стужа, вопреки его ожиданиям, не оказала на него отрезвляющего действия. Неярко светило сквозь облака солнце, лес вокруг жил своей незаметной жизнью, в небе парила птица, но все это происходило помимо Ильма. Так, во всяком случае, ему казалось. Да и могло ли быть по-другому. Привычный круговорот жизни уже катился помимо него.

Ильм медленно побрел в сторону деревьев, почти не ощущая холода. В голове плескался вязкий кисель из обрывков мыслей.

Неожиданно стало трудно дышать.

Ильм, как рыба, хватая ртом воздух, поравнялся с вековой елью и ухватился руками за ее шершавый ствол. Голова его внезапно закружилась.

Он прикрыл глаза, пытаясь унять безумный хоровод, и потерял сознание…

…. — Эй, ты очнулся, или как? — твердая рука участливо потрясла некроманта за плечо, — точнее жив или нет?

— Очнулся, — с совершенно безразличным видом отозвался Ильм, — жив.

— Все ясно, — Гор с невозмутимым лицом уселся рядом и принялся развязывать веревку, туго стягивающую горловину походного мешка, — хворь душевная тебя иссушает. Будем изгонять.

Ильм отвернулся и уставился неподвижным взглядом в одну точку. Непринужденное поведение ночного мастера, откровенно говоря, его раздражало. Раз увязался следом, так посиди тихо, дай человеку в себя придти. Так нет, надо обязательно языком всякую чушь молоть.

— Вот погляди-ка на это, — Гор еще раз толкнул его в плечо, — чего ты башку-то отвернул? Я что для себя стараюсь?

— Оставил бы ты меня в покое.

— Не могу, брат. По вполне понятным причинам. Да и тебе вредно в одиночестве сидеть. Теперь у тебя расклад простой — либо на серьезное дело отвлечься, либо драку добрую учинить, либо напиться. Дел у нас пока серьезных нет, драться мы можем сейчас лишь меж собой, но это, я думаю не выход. Остается одно верное средство — напиться.

— Напиться это хорошо, — задумчиво заметил некромант, — ладно, леший с тобой, показывай, что там у тебя припасено.

— Смотри, — Гор извлек на свет узкую бутылку из темного стекла, — орочье вино семилетней выдержки. Из Черноречья. На травах настояно. Я в минуты роковые только им и спасаюсь. Все печали растворяет.

— Знаю я эти вина, — недоверчиво проворчал Ильм, — особенно те, что у нас городе продают. Самогон на сон траве настоят, да вишневой наливкой разбавят. Умельцы, чтоб их перекосило… Настоящее орочье вино редкость в наших краях. Сам пей, я даже мараться не стану.

— Напрасно, — не на шутку обиделся ночной мастер, — вино самое что ни на есть натуральное. Стану я на бурду всякую деньги швырять. Или ты полагаешь, что я не в состоянии подделку от оригинала отличить? В благородной компании тебя за такое изъявление недоверия к барьеру бы пригласили.

— Так пригласи, — некромант не смог удержать в себе рвущиеся наружу негативные эмоции. Ну и что из того, что перед ним бывалый боец сидит. Он тоже не вчера за клинок взялся… Гор поиграл немного желваками на скулах, и показал некроманту неприличный жест.

— Обойдешься. Пей лучше, пока предлагаю, — он зубами вытянул длинную пробку и протянул бутылку.

— И что ты ко мне привязался? — со вздохом принял подношение Ильм.

Из горлышка пахло довольно сносно. Да что там сносно, хорошо пахло, настолько хорошо, что сразу появился соблазн проверить на вкус содержимое. Некромант, недолго размышляя, так и поступил. Вино оказалось чуть горьковатым на вкус, и очень терпким. Действительно настоящий травяной аромат. И травы явно нездешние. Неужели действительно из Черноречья?

— Сколько ты за нее отвалил?

— Оценил таки, — немного оттаял Гор, — десять серебряных центуриев отдал. Как записку от твоих друзей прочитал, так и решил, что придется тебя на ноги ставить, если ты прежде мне голову не оторвешь, от печали великой.

— Скажешь тоже…

— Ты бы себя со стороны видел… Слушай, — на лице бандита появилось просительное выражение, — может, пойдем, а? Чего здесь высиживать? Нам еще побрякушки с Вороньего холма забирать, а вино и на ходу употребить можно.

— Идем, — согласился Ильм, чувствуя, что сумрак на душе немного рассеялся, — только обещай, что сразу после того как амулеты заберем, оправимся в Туров, прямиком в какую-нибудь таверну.

— Не сойти мне с этого места.

— Тогда срежем напрямик, — некромант указал рукой приблизительное направление.

— Не согласен, — Гор без энтузиазма оглядел бесконечное белое пространство, перечеркнутое вдалеке темной полоской торгового тракта, — проще вернуться в деревню и половину пути проделать по торной дороге.

— Будь по-твоему, — Ильм приложился к бутылке, все больше ощущая как уходит тяжесть с сердца, оставляя после себя лишь тонкую пелену печали, — в деревню, так в деревню.

Гор закинул на плечи мешок и уверенно пошел вперед, не забывая периодически оглядываться. Некромант засунул руки в карманы и, стараясь попадать в свои собственные следы, оставленные ранее, поплелся следом.

Морозное солнечное утро баловало глаз великолепными пейзажами, но Ильм смотрел по сторонам совершенно равнодушно, будучи погружен в невеселые мысли о судьбе своего наставника. Вино отодвинуло в сторону бушующие эмоции, освободив место для спокойных размышлений. Возможно, не будь сейчас в руках бутылки с крепким напитком, не задумался бы он о некоторых странных совпадениях… Кто пожаловал в гости к Хонву? Кто тот важный храмовник? А если взять и предположить, что это был знакомый ему брат-куратор из Турова? Ильм вспомнил обезображенный труп Гийома и его помятый опаленный доспех. Катастрофические последствия похода налицо и по времени события почти совпадают. Он вернулся в Туров, а Гийом как раз отбыл из города. То, что они не встретились по дороге, еще ничего не значит… Могли они разминуться в пути? Могли. От Ношта в Вешки две дороги идет. Гийом вполне мог заглянуть в город для пополнения запасов провизии, или по делам к местным братьям, в то время как Ильм вместе с королевскими гонцами промчался мимо, останавливаясь только на ночлег по одиноким придорожным тавернам. Еще не дает покоя рассказ Рубаки… Гийом обещал отомстить за смерть своей возлюбленной наставнику, что с ней занимался. Наставника подвергли гонениям. Кто был этот наставник? Хонв как-то вскользь оговорился, что находиться в ссылке. Совпадение? Возможно. А если нет? Тогда непонятно, почему брат-куратор столько лет тянул с возмездием. Потерял след жертвы? Ничего он не потерял. Он же ясно знал, сколько до Хонва дней пути. Хотя он мог получить эту информацию совсем недавно и дни пути это не еще не указатель на лесную берлогу старого мага… Или другой вариант — Гийом все знал точно, но терпеливо дожидался момента, когда под его командованием окажется достаточно сил. Ага… А зачем было нужно посылать перед этим к своему кровнику гонца? Да еще за советом и разрешить на себя ссылаться… Бред. Нет, до конца картинка никак не складывается. Может, это и не Гийом был вовсе? Блаженных рыцарей в ордене хоть пруд пруди.

Взгляд Ильма упал на приближающуюся с каждым шагом черепичную крышу таверны. Внутри все похолодело.

— Гор!

— Чего тебе?

— Моя книжка…

— Здесь она, — ночной мастер деловито похлопал обветренной рукой по мешку, — не переживай. Ты лучше посмотри, что впереди твориться…

— Народ толпиться на площади, — некромант влил в себя последние капли вина и откинул пустую бутыль в сторону, — это, похоже, из-за меня такой переполох.

Среди прочих он разглядел и статную фигуру корчмаря. Лосось при помощи еще двух мужичков пытался повесить громоздкую входную дверь. Дверь качалась, опасно кренилась в разные стороны и никак не желала садиться на место. Остальные столпились вокруг и оживленно махали руками — то ли советы умные давали, то ли активно обсуждали происшедшее.

— Пусть себе толпятся, главное, чтобы на нас внимания не обратили, — Гор презрительно сплюнул, — смерды на любой шумок падки. Стороной обойдем.

— Там и постояльцы есть.

— Ну и что? Одной страшной байкой больше теперь будет. Гордиться надо, а ты расстраиваешься. Про твой исход из этого заведения еще долго с пьяных глаз всякую нелепицу нести будут. И чем дальше, тем все страшнее будет эта история. Идем, Ильм, пока на нас с вилами не бросились.

Обходные пути оказались кривыми и неудобными для продвижения — узкие переулочки меж домами, кривые плетни, подозрительно рычащие дворовые псы. Эта часть пути все же не обошлась без потерь. Нет, с вилами за ними никто не погнался, однако Ильм ухитрился споткнуться о забытые кем-то под снегом грабли и разбить колено, а ночной мастер порвал штаны, перелезая через забор.

Вступив на плотно наезженный тракт Гор еще раз посмотрел назад, весело оскалился и лукаво подмигнул некроманту.

— Погони нет.

— Я так и думал.

— Ишь, какой, самоуверенный… Удача сопутствует осторожным.

Ильм пожал плечами, не собираясь спорить, сошел с дороги и полез через снежную целину. Еще немного и вон за теми зарослями, виднеющимися в отдалении сквозь морозную дымку, можно будет рассмотреть круг камней. Гор все еще злорадно улыбаясь, последовал его примеру, подметая дорогим меховым плащом пушистый налет с верхушек сугробов.

Когда каменные исполины стали отчетливо видны, некромант чуть сбавил шаг.

— Дальше пойдешь?

— Почему бы и нет? — десятник ночной гильдии воспользовался небольшой передышкой и подтянул шнуровку на голенище высокого сапога.

— Томаш и его братия наотрез отказались. Может у вас предрассудки общие.

— Я не откажусь. Или мне следует чего-то опасаться?

— Ничего ровным счетом.

— Ты не стой на месте, — поторопил некроманта Гор, — а то у меня шибко ноги замерзли.

— По торенным мной следам идешь и жалуешься при этом.

— Я не жалуюсь.

— Сейчас согреешься. Там тепло, за камнями.

— Так чего же ты раньше молчал?

— Вперед меня не суйся, — строго одернул товарища Ильм, — а то к праотцам отправишься. Я сначала ловушку уберу.

Ночной мастер изобразил на лице полное смирение, смешанное с нетерпеливым, почти капризным ожиданием. Ильм удивился про себя, но ничего говорить не стал.

Оказавшись внутри древнего сооружения, Гор буквально расцвел. Напряжение почти физически осязаемыми волнами исходившее от него исчезло в один миг. Не обращая внимания на некроманта, внимательно рассматривающего алтарный камень, он приложил ладони к одному из неподвижных исполинов.

— Они горячие! Вот чудеса! Сколько живу на свете, и подумать не мог, что такое возможно.

— Это единственное действующее место силы в округе, — Ильм отвлекся от созерцания чьих-то ног в драных лаптях, торчащих из-за алтарного камня. Судя по положению конечностей, их хозяин был мертв. В прошлый раз здесь было безлюдно… Похоже, кто-то решил поживиться за чужой счет и вляпался в защитный контур. Или погреться хотел, а тут такая засада. Эх…

Гор тем временем с нечеловеческой скоростью стянул с себя сапоги, размотал обмотки, расстелил на земле плащ, брякнулся на спину и приложил посиневшие стопы к шершавому боку камня.

— О-о, — только и смог протянуть он в блаженной истоме, — хорошо тот как… Ты меня спас. Еще бы самогону внутрь.

— Я тут ни при чем, — назидательно промолвил Ильм, собирая заряженные артефакты, — думать надо было головой, когда сюда собирался.

— Я думал, но как видно мало и плохо. Я полагал, что все быстрее произойдет. Кто ж знал, что придеться за тобой по лесам и весям бегать.

— Я бы сам вернулся.

— Ага.

Ильм подхватил влажные портянки товарища и пристроил их на каменный выступ. Пусть сохнут.

— Вот, — он демонстративно покачал амулетами, — все готово.

— Это хорошо, даже больше того, отлично, — Гор не меняя позы, порылся в кармане зимнего камзола, — а я тебе два кольца нашел. На, возьми.

Ильм оглядел простенькие металлические украшения. Нормально, больше ему и не надо.

— Почему два?

— Ну, — немного замялся Гор и отвел глаза в сторону, — я так подумал, что лучше запас иметь. Ты ведь кольцо отдашь моему старшине, верно?

— Отдам. Мне оно без надобности.

— Жан, у нас немного рассеян. Да, да. Вдруг потеряет, а у тебя еще одно есть. Вроде пустяк, а ему приятно будет.

— Или он заподозрит какой-нибудь подвох, — отозвался Ильм, не очень понимая пока к чему клонит его компаньон.

— Не заподозрит. И еще. У пристани есть большой заброшенный склад. Он под нашим крылом уже давно. Ты воинство в нем собирать будешь. Так вот, есть при нем комнатка одна небольшая, за крепкой железной дверью.

— Темнишь, мастер, — Ильм присел на корточки и внимательно присмотрелся к собеседнику.

Гор одарил его невинным взглядом.

— Ничуть. Я подумал, что тебе это знать будет не лишним. Вдруг твои скелеты взбесятся и на тебя накинуться? Там можно пересидеть и не такое нашествие.

— Ой, темнишь. Но, ладно, спасибо за заботу. А как орден на все это безобразие посмотрит?

— Никак. На стены склада поставлены магические щиты. Так что будь спокоен.

— Благая весть. Остается надеяться, что это не пустые слова… Ты согрелся?.

— Да.

— Тогда возвращаемся в Туров.

Гор тщательно обулся и бережно упаковал магический груз в чистую тряпицу. Заветный сверток бережно спрятал в мешок.

Путь до города прошел без происшествий и за легким, ни к чему не обязывающим, разговором. Про жизнь, про женщин и про оружие.

В город вошли через Восточную башню.

Совершенно незнакомый некроманту стражник, видимо из новеньких, сначала вознамерился стребовать подорожные, но получил в мозолистую лапу центурий и без задержек пропустил почтенного приказчика и его богато одетого спутника за городские стены.

Свернув в неприметный переулок, Ильм остановился.

— Ты обещал мне таверну.

— Слушай, — замялся Гор, — сам знаешь, что на орочье вино, все другое плохо ложиться…

— Знаю, — утвердительно качнул головой некромант, — но если я не напьюсь, дело плохо будет. Забыться хочу.

— Ну, что с тобой делать? Раз обещал, придется слово держать. Есть одно место тихое.

Они свернули еще пару раз и углубились сплетение безлюдных улиц.

— Опять в трущобы?

— А ты думал, мы у магистрата засядем в "Золотой деве"?

— Я на все согласен.

— Тогда вопросы лишние не задавай, и рожу измени.

— Ой, — опомнился Ильм, — и, правда. Что ты раньше не сказал…

— Потребности в том не видел.

Некромант наскоро состряпал заклинание.

— Так хорошо?

— Тьфу, — в сердцах сплюнул Гор, и отвернулся, — знаешь, мечтаю о том времени, когда ты эту поганую бороду все-таки сбреешь… У меня все время такое ощущение, что я с замшелым старцем общаюсь.

— Значит, седины не уважаешь?

— Уважаю, только не люблю, когда вполне симпатичный мой ровесник в такое вот чудище превращается. Терплю это безобразие единственно из осознания насущной необходимости.

— Изысканные у тебя запросы.

— Иногда, — Гор подвел его к ржавой вывеске, с совершенно стершейся надписью, украшающей унылый двухэтажный дом, — мы пришли. "Лысая креветка" к твоим услугам. — Мерзкое место, — поморщился Ильм.

Его познания в жизни нижнего города с каждым днем становились все обширнее.

Гор вместо ответа пнул ногой дверь и тут же стремительно пригнулся. Как оказалось не зря. В образовавшееся пространство из недр таврены вылетел глиняный кувшин. Сосуд упал на обледенелую мостовую и звонко разлетелся на куски. В зале раздался дружный пьяный смех.

— Заходи и будь как дома, — ночной мастер с глумливым видом поклонился Ильму и первым окунулся в пропитанный запахами сивухи, чеснока и дыма сумрак.

В зале было неуютно: потолок низкий, свободного места мало, да и посетители на приличных горожан никак не тянули. Пиво и вино лилось рекой, от шума и гама закладывало уши — каждый стремился переорать товарища, кружки и игральные кости с треском стучали о столы. Немалую лепту в общую какофонию вносил бродячий менестрель, устроившийся поближе к огню и дудевший в гоблинскую сопелку. Звук чем-то напоминал блеянье козы и возбуждал лишь одно желание — набить патлатому музыканту морду. Гор привычно ввинтился в беспорядочное нагромождение больших столов и направился прямиком к орудовавшему у большой пивной бочки усатому трактирщику. Ильм старался не отставать. Неожиданно на пути ночного мастера воздвигся здоровый, как осадная башня красноносый бугай. Руки у него явно чесались подраться, и дело было только за подходящим предлогом. Гор не дал ему даже рта открыть. Резкий удар кулака в пах, и развитие инцидента увяло в самом зародыше. Детина согнулся пополам и выбыл из игры. Некромант мысленно воздал должное хватке своего провожатого, аккуратно обошел жалобно стонущую тушу, и мысленно приготовился к всеобщей потасовке, но на неудачливого задиру никто не обратил никакого внимания.

Трактирщик, заметив приближающегося Гора, быстро нашел себе замену в лице чумазого парня в порванной тунике, весь подался навстречу и расплылся в обходительной улыбке.

— Какое внимание моему скромному заведению, мастер.

— Так, — Гор не обратил совершенно никакого внимания на подобострастно выгнутую спину корчмаря и обернулся к некроманту, — последний раз спрашиваю, что будем делать? Выпивать, пить или напиваться?

— Напиваться, — твердо подтвердил свои намерения Ильм.

— Нам бочонок гномьего портера, — Гор протянул усатому пару серебряных монет.

— Для вас всенепременно, — корчмарь жадно ухватил деньги, и с видом заговорщика, подмигнул, — как всегда в отдельной комнате накрыть?

— Мы здесь посидим. Исполняй.

Ильм тем временем осмотрелся по сторонам и обнаружил свободный стол.

— Гор, вон свободные места.

— Иди, занимай. Я следом.

Некромант с трудом протиснулся меж потных спин, получил тычок в бок, пару грязных ругательств в свой адрес и, затаив на время раздражение, уселся на скамью. Стол был грязен. Жир, хлебные крошки, лужица прокисшего пива, под ней похабная, грубо нацарапанная картинка и пара слов, от которых приличные дамы краснеют минимум на неделю.

Гор явил себя следом, держа под мышкой пузатый бочонок и две кружки в руке.

— Жратву не заказывал, ибо сие есть игра со смертью, — он взгромоздил свою ношу на стол.

Из-за спины помощника Рубаки мгновенно образовалась дрожащая волосатая рука, судорожно сжимающая пустой помятый с одного бока железный кубок.

— Ч…ч… чут…ик, чуток плесни, м…стер…

Гор ухватил руку крепкими пальцами и принялся деловито ее выкручивать. Процесс экзекуции прервался лишь тогда, когда владелец помятого кубка свалился со своего места на пол. Один из собутыльников, видимо пока еще самый трезвый, попытался встать на защиту неудачливого попрошайки, но Гор незамедлительно вытащил свой меч из ножен на ширину ладони. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы заступник с виноватым видом вернулся на свое место.

Гор ударил сапогом вяло копошащееся под ногами тело, и вышиб пробку из бочонка.

— Сброд, да и только, — доверительно сообщил он некроманту и разлил портер по кружкам, — давай, что ли помянем твоего наставника.

Гномье пиво оказалось превосходного качества. Темное, густое, с легким сладковатым привкусом. Ильм выпил все до дна.

Гор последовал его примеру.

— Эк…,- он прикрыл рот ладонью, — хорошо пошло. А, что некромант, достойный был человек этот Хонв?

— Это был человек, — Ильм в подтверждение своих слов сжал кулак, — тебе не понять…

— Тогда еще по одной.

— Наливай.

Выпили по второму кругу.

— Я вот что у тебя спросить хотел, — Гор обтер губы рукавом, — на кой такая морока, если ты легко призвал в лесу несколько скелетов? Раз и все готово.

— Легкие пути ищешь?

— Пытаюсь понять, — Гор снова взялся за бочонок, — ты мне объясни…Но сначала по пивку…

— Ам…е… — Ильм почувствовал, что напиток добрался до его головы, — видишь ли уважаемый у нас у некромантов… Тьфу. В общем, останки животных призвать несоиз…ик…меримо легче, чем что либо остальное… Я понятно говорю?

— А то, — Гор важно выпятил губы.

— Да… Животные при этом менее стабильны. И существуют они от силы сутки, потому что питаются моим магическим резервом, а он не безграничен. Человеческие скелеты-воины существуют за счет амулетов, да и навыки им можно придать любые…

— Значит, выпьем за тебя мастер…

Перед глазами все поплыло. Ильм попытался сфокусировать резкость изображения. Еще один заход и повеет желанием нарваться на неприятности.

— Всю амуницию я достал, — ни с того ни сего сообщил Гор, затуманившимися глазами глядя на собутыльника, — завтра Т..Томаш кости привезет и можно за дело. Но только тс…

Он приложил палец к губам и покачнулся.

— Проклятые коротышки…

— Не понял…

— Коротышки, говорю, проклятые, — Гор опять наполнил кружки, — сами пьют и им ничего, а мы люди и пол… пол бочонка осилить не можем. Голову сносит и все тут… А уж если эльф хлебнет, то все… Три глотка и готов… Зачем было воевать…ик… Надо было им поставить вот это пиво и все… Конец перворожденных…Давай выпьем, брат…

Еще одна проция портера перетекла в желудки. В голове Ильма помутилось окончательно. Желание вступить в конфликт с окружающей реальностью приняло вполне законченные формы. Некромант осмотрелся по сторонам, тщательно сводя разбегающиеся глаза, в поисках точки приложения своих сил.

— Ж…жж…жертву исч…ешь? — прохрипел Гор, — а я… Я тебе скажу… Да… как, как друг… Вон он кровопивец, менестрель… Мне лично все уши продуел своей поганой флейтой.

— Это…н… не флейта. Это со…сопелка.

— Га-га-га, — неожиданно развеселился Гор, — как ты ее наз…вал? Сопелка? Ой, не могу… Это флейта. Точно тебе говорю.

— Сопелка.

— Ты… меня… уважаешь?

— Сопелка.

— Нет, ты… скажи…

— Я и говрю… То есть г…говорю, — Ильм кое-как поднялся из-за стола, — я сх…схлж… Схожу, спрошу… И песнь в твою честь исплюю…исполню, брат.

Прямо перед ним неизвестно откуда возникла пышущая здоровьем, красная улыбающаяся рожа.

— Ну, здравствуй, — дурашливо поклонился неожиданному явлению Ильм и с размаха влепил в нее кулаком. Рожа исчезла.

Некромант повернулся к ночному мастеру и отвесил церемонный поклон в его сторону. Гор, в свою очередь, отцепился от кружки, поднялся и ответил ему тем же.

Пол качался под ногами, и все время норовил выскользнуть куда-то в сторону. Ильм укоризненно погрозил ему пальцем и ухватил себя рукой за ремень. Так дело пошло немного лучше.

Путь до бродячего музыканта оказался на удивление долог и извилист. Ильм качался, взмахивал руками, опирался о чьи-то шеи и плечи, с чувством огрызался на брань, даже пообещал пару раз вызвать кого-то на дуэль по всем правилам кодекса чести…

Наконец между ним и менестрелем остался один шаг. Некромант ухмыльнулся и ловко щелкнул пальцем занудливого трубадура по лбу. Изводящая нервы мелодия оборвалась.

— Дай сюда, — Ильм выхватил дудку из тонких пальцев, — ты… не лешего не умеешь. Во, как надо…

Он приложил рожок к губам и силой выдохнул в него густо смешанный с пивными парами воздух. Раздался громкий звук, очень похожий на кряканье гигантской утки. В зале неожиданно повисла тишина.

— И… исче! — Гор неуклюже запрыгнул на стол и отбил ногами замысловатое па. Нехитрая снедь полетела в разные стороны.

— КРЯК!

Гор крутанулся на месте и закрутил над собой плащом.

— КРЯК!

Гор схватился за пряжку ремня с явным намерением спустить штаны.

— КРЯК!

Музыкально-танцевальная пауза прервалась громким свистом. Об плечо некроманта довольно болезненно ударилась удачно брошенная кружка. Ильм вернул дудку помертвевшему от страха барду, поднял с пола так удачно поразивший его метательный снаряд, окинул зал долгим, мутным взглядом и, не целясь, зашвырнул его обратно…

После этого в его голове все окончательно закрутилось и смешалось в невообразимую кучу. В ней нашли свое место мелькающие перед носом кулаки, перевернутые столы, Гор с лавкой наперевес, сломанный прилавок, опять кулаки, чья-то кровь залившая левый глаз, опять Гор, на этот раз с бочонком в руках, трактирщик, получающий этим бочонком по лысине… Потом сознание и вовсе уплыло в неизвестные дали…

— Это тот самый заброшенный склад, о котором я тебе говорил, — Гор, украшенный почти черного цвета синяком под глазом, обвел рукой вокруг себя, — здесь ты можешь колдовать совершенно спокойно.

Ильм осмотрелся, стараясь сильно не крутить головой. Последствия вчерашней гулянки были еще очень болезненны. Некроманта так и распирало спросить о том, что же случилось после того как он выбыл из игры, но первым затронуть скользкую тему он так и не решился. Гор же с самого утра упорно молчал о событиях прошедшего дня…

Склад был велик и полностью избавлен от всяких посторонних вещей. При желании в нем можно было заниматься выездкой лошадей, но хитрый Рубака явно приберегал его для каких-то иных, только ему известных целей.

— Вон там, — продолжил Гор, — все десять скелетов. Ребята кости кучками свалили. Дальше ты сам разбирайся, что к чему приложить. Вон там вся амуниция. В стене справа от тебя та самая дверь, про которую я тебе говорил. Слева у стены найдешь кувшин с вином для поправки здоровья. Кажется все…

Ильм подошел к останкам и подозрительно принюхался. От костей почему-то разило чесноком.

— Гор, чем от них пахнет? У меня, кажется, что-то с носом случилось.

— Чесноком пахнет, — подтвердил ночной мастер, — Томаш ничего лучше не придумал, как провезти их в город в бочках с солониной. На дно кости, сверху мясо.

— Куда мясо дели?

— На рынок всю партию по дешевке скинули. Небось, уж всю расхватали…

— Я могу приступать к работе?

— Разумеется. Я тебе мешать не буду. Учти, вечером Рубака лично обещал заглянуть. Уж ты лицом в грязь не ударь. И еще, помни, я на твоей стороне.

— Не понял…

— Это я просто сказал, в знак уважения, — бросил Гор на ходу и скрылся за воротами.

Крепкие деревянные створки захлопнулись. Ильм постоял немного в полной тишине, прислушиваясь к себе. От вчерашнего горя осталась тупая боль где-то внутри. С ней придется смириться. Это надолго. Гор тоже как-то странно выразился, но об этом он поразмыслит потом. Сейчас надо все лишнее из головы выкинуть и приступить к делу.

Ильм засучил рукава, отпил вина и принялся за работу. Труд предстоял кропотливый, но именно такие занятия некромант любил больше всего.

Для начала он выбрал большую ровную площадку на земляном полу. Потом, отпив еще вина, начал неспешно раскладывать кости в том порядке, в котором им следует находиться в человеческом скелете. Томаш и его парни потрудились на славу. Некоторые мелкие фрагменты отсутствовали, но их количество было ничтожно и на конечный результат существенного влияния оказать было не должно. Само раскладывание зловещей мозаики больших проблем не вызвало — Ильм за годы обучения так натаскал себя на этом занятии, что мог справиться с задачей даже с закрытыми глазами. Он позволил себе небольшой перерыв лишь тогда, когда все десять костяков заняли положенные им места.

Некромант прошелся между ними, придирчиво оглядывая плоды своего труда и, поправив пару неудачно положенных костей, смог, наконец, сам себе сказать, что сделал все что смог.

Он отпил вина и прислушался к постепенно стихающему шуму в голове. Если продолжать в таком духе и дальше, то когда кувшин покажет дно, голова и вовсе должна проясниться. К исцелению от похмельного недуга надо отнестись со всей глубиной ответственности — к приходу заказчика он должен быть в полной форме.

Ильм оставил кости и подошел к педантично разложенным ровными рядами прочим необходимым принадлежностям. Штаны, плащи, кожаные куртки-кирасы… Ильм не удержался и взял в руки одну из них. Так… Ну, в общем, не очень и плохо. Помниться точно в такой Гор получил то самое ранение, что свело их вместе. Все верно. Два слоя толстой, вываренной в масле кожи и кольчужное полотно меж ними… Так не отвлекаться. Что тут у нас еще? Ага, длинные мечи. Молодец Гор, не пожадничал. С другой стороны, а куда ему деваться? Рубака скупердяйство в данном вопросе не одобрит, это дураку ясно. Так…Плащи, пояса, сапоги. Вот маски. Ильм опять не удержался и рассмотрел одну из них вблизи. Надо же, никогда не думал, что будет держать в руках столь дорогой предмет. Удивительна судьба вещей — еще совсем недавно это был предел мечтаний любой знатной особы женского пола, а теперь личина, под которой будет скалиться череп мертвого солдата. Некромант на всякий случай постучал по маске ногтем. Звук глухой. Да что с того… Даже скользящий удар она не переживет. Дальше… Амулеты, ага, а вот и полоски из золота.

Ильм постелил на землю один из плащей, достал из кармана специально припасенный, особым образом заточенный гвоздь, поставил перед собой чурбак и, прикусив кончик языка, принялся сосредоточенно выводить на золоте руны повиновения.

Так, как показывал Хонв. Хонв… К горлу внезапно подкатился комок. Ильм сглотнул, и продолжил унылое, монотонное, но крайне важное занятие.

Вскоре все десять полосок покрыли ровные ряды знаков. Некромант еще раз воздал должное вину и, прихватив золото, подошел к скелетам. Встав на одно колено, аккуратно намотал каждому на ребро по одной полосе и, не позволяя себе прерваться, нарисовал возле каждого черепа руну оживления. Чуть в отдалении вывел на земле две гектограммы и вложил в каждую из них по кольцу.

Теперь надо правильно и без ошибок прочитать заклинание. Ильм сосредоточился и перед его глазами всплыл текст из руководства по прикладной некромантии. Главное ничего не спутать и не забыть. На практических занятиях он легко поднимал до семи скелетов и чувствовал при этом еще большой запас сил. Ничего, он справиться.

Громко и четко он начал произносить слова заклятия и чем дальше он говорил, тем сильнее разгорался белесый свет над останками. Воздух стал ледяным, и Ильм ощутил как слой инея покрыл его лицо. Мелкие иголки холода закололи кожу. Терпеть, терпеть, еще немного… Вот уже последний стих. Последняя строка.

— Встаньте, заклинаю вас бездной! — Ильм открыл глаза и невольно отшатнулся.

Все десять скелетов начали подниматься с земли. Движения их были вполне осмысленными, если можно было так выразиться. Еще немного и костяки начали обступать некроманта, заходя с разных сторон. Ильм проворно отодвинулся и подхватил одно из колец. Металл нагрелся от воздействия магии и жег руку, но некромант, не обращая внимания на боль, поскорее натянул железный ободок на указательный палец.

— Стоять!

Скелеты замерли.

— Сейчас я вас приручу, дорогие мои, — пробормотал Ильм и достал заряженные кулоны. Обошел неподвижные останки, и каждому повесил на шею по одному украшению.

— От моих чар свободны!

Вокруг скелетов вспыхнул серебристый свет. Внутри всех сапфиров загорелся синий огонь. Ильм утер пот со лба. Получилось. У него получилось! Десять штук! Ай, да Ильм!

Теперь можно удобно устроиться в сторонке, потягивать вино и, никуда не торопясь, осуществлять общее руководство процессом. Некромант оттащил чурбак к стене, так, чтобы была видна вся картина сразу, взял в руки кувшин и отдал первую команду.

— Надеть штаны и сапоги.

Скелеты цепочкой потянулись исполнять поручение.

Ильм придирчиво отследил процесс облачения и довольно улыбнулся. Пока все шло по его плану.

— Теперь натягиваем туники, кирасы и перчатки.

Костяное воинство послушно натянуло на себя амуницию.

— Пояса и перевязи с мечами… Туже, туже затягиваемся, туже. Вот так, хорошо. Теперь маски и плащи… Маски помогаем друг другу одевать… Ровнее… Теперь строимся в одну шеренгу и ждем дальнейших распоряжений.

Ильм зевнул и только решил немного вздремнуть, как ворота открылись и в них буквально забежал немного нахохленный Гор.

— Вовремя ты успел, Ильм.

— Так вроде и спешки пока нет. Я вот немного поспать хотел…

— Ты спятил? Солнце уже село.

— Да ну?

— Вот тебе и ну, — Гор посмотрел на ровный строй костяных солдат и положил руку на рукоять меча, — не бросятся на меня?

— Без моего приказа нет.

— Ты оба кольца зачаровал?

— Как ты и велел.

— Дай мне одно.

— Ты в своем уме? С какого испуга?

— Ильм, дай мне одно кольцо, — Гор тревожно оглянулся на распахнутые ворота, — сам потом все поймешь.

— А не пошел бы ты… У меня с твоим хозяином договор, а не с тобой, — Ильм встал и скрестил руки на груди.

— Я тебя прошу, как друга.

— Когда это мы стали друзьями?

Гор скрипнул зубами, не то от досады, не то от злости.

— Очень скоро здесь будет Рубака. Все очень серьезно. Дай кольцо, не дури, некромант.

— Я…

— Кольцо.

На лице Гора отразилось такое искренне отчаяние, что Ильм на мгновение засомневался в необходимости столь категоричного упрямства. Ночной мастер мгновенно уловил перемену в его настроении и протянул руку.

— Ну, Ильм, пока не поздно.

Ильм демонстративно снял управляющий амулет с пальца и швырнул в дальний угол зала.

— Иди и поищи, если хочешь.

— Ты идиот, — прошипел, меняясь в лице Гор, — идиот…

За его спиной послышались многочисленные шаги. Гор дернулся и мгновенно изменился в лице. И куда только подевались нервозность и растерянность? Сейчас перед некромантом стоял очень довольный собой человек, всем своим видом дающий понять, что именно под его неусыпным взглядом совершилось столь сложное деяние.

В зал важно вошел Жан Рубака. На гильдейском старшине красовался дорогой камзол, шитый серебряными нитями, с плеча свисал атласный плащ, на поясе покачивались ножны с мечом. Вслед за ним вошли десять крепко сбитых головорезов при полном вооружении.

Рубака величаво огляделся, благосклонно кивнул Ильму, однако на Гора, почему то не посмотрел вовсе. В груди некроманта шевельнулся червячок тревоги.

— Итак, костяной мастер, я слушаю тебя.

— Уважаемый метр, твой заказ исполнен.

— Вижу, мастер, вижу, — Жан прошелся вдоль шеренги костяных солдат, — но я как-то иначе их представлял. На мой взгляд хиловаты парни, не правда ли?

Рубака небрежно кивнул своим головорезам. В ответ раздался подобострастный смех одобрения. Старшина развернулся к Ильму и развел руками, вот, мол, и люди мои того же мнения…

Ситуация явно начинала принимать несколько непредвиденный оборот. Ильм не ожидал, что его творение вот так с разу самый обычный дилетант подвергнет совершенно необоснованной критике. Неверный ход, ох неверный. С поводырями мертвых надо быть чуть учтивее, даже если оные стоят на самой низшей ступени посвящения…

— Не побоишься испытать? — некромант криво усмехнулся.

Среди охранников Рубаки пронесся удивленный ропот.

— Я, мастер меча, и побоюсь этого сухостоя? — Рубака одарил Ильма колючим взглядом, — да я их один всех уложу на обе лопатки, или что там у них есть.

Жан небрежно извлек из ножен меч. У Ильма перехватило дух. Вот это клинок! Широкий, длинный, сталь с синеватым отливом, от гарды и почти до самого конца лезвия наведен невероятный по красоте геометрический узор. Гномья работа. Какая мощь и красота… Но, не время отвлекаться по сторонам.

— Справься для начала с одним.

— Я могу выбирать соперника? — Рубака петухом прошелся перед строем.

— Выбирай любого.

— Тогда этот, — кончик меча указал на третьего от конца шеренги скелета, — он мне кажется достойным, чтобы пасть от моего клинка.

Сопровождающие лица одобрительно загудели.

— Воля твоя — закон, — Ильм посмотрел на избранную гильдмастером жертву, — драться в полную силу, но ран и увечий не наносить.

— Ты забываешься, некромант, — гневно вскинул клинышек бороды Рубака.

— Начните схватку. Условия боя всегда можно усложнить, — Ильм посмотрел на Гора.

Ночной мастер стоял с абсолютно каменным лицом.

— К бою, — скомандовал гильдмастер.

— К бою, — вслед за ним повторил некромант.

Скелет вышел из строя, изящным движением руки скинул плащ и принял стойку.

За спиной гильдмастера послышался вздох удивления. Сам Рубака тоже несколько удивленно вскинул бровь и тут же бросился в атаку. Он был хорош, очень хорош, но одна из рун на золотой пластинке даровала костяному воину точно такой же навык.

Дзанг… Дзанг… Дзанг…

Скелет без труда отбил пару мудреных атак и сам перешел к нападению.

Дзанг… Дзанг… Дзанг…

Рубака едва успел увернуться от быстрых выпадов. По лицу его пробежала тень недоумения. Он, продолжая парировать все новые удары, свободной рукой наощупь дотянулся до узорчатой фибулы и выдрал ее с куском ткани. Плащ, стесняющий движения соскользнул к его ногам.

Дзанг… дзанг… дзанг…

Сапоги гильдмастера растоптали дорогую ткань.

Дзанг… Дзанг…

Скелет без видимого напряжения начал постепенно оттеснять противника к стене.

— Заканчивай представление, — бросил Ильм.

Дзанг… Скелет крутанул клинком, так, что в воздухе стал на мгновение различим сероватый круг стали. Меч вылетел из рук Жана и жалобно звякнув, ударился о камни.

— Замер, — крикнул Ильм.

Скелет послушно убрал меч в ножны и остановился. В зале повисла тишина. Рубака с опаской посмотрел на стоящую рядом нежить, выпрямился и позволил себе улыбнуться.

— Великолепная работа, отменная. Ты угодил мне, Ильм.

Некромант молча поклонился.

— Я даже отсыплю тебе золота за такую работу.

— Мы договаривались о другом, мэтр.

— Этот пункт остался в силе, — Рубака с брезгливой миной поддел носком сапога испачканный плащ, — я привел его сюда. Ты доволен?

— Да.

— Введите это отрепье, — махнул рукой предводитель гильдии.

Послышались торопливые шаги. Дюжий бандит заволок на веревке связанного, растрепанного, дико озирающегося по сторонам Лоскута. Одежда на бывшем стражнике была разорвана, лицо, опухшее от побоев.

— Вот твой приз. Что с ним сделать?

— Привяжите его к столбу, — бросил Ильм.

Еще один взмах рукой и Лоскут накрепко притянут к одной из деревянных подпорок, удерживающих потолок.

— Ты можешь решить все вопросы здесь, — Жан посмотрел на некроманта, — а мы пока покинем сие место. Гор и ты тоже, мой мальчик. Пусть Ильм поговорит со своим врагом наедине. Мы подождем снаружи. Потом, Ильм, ты отдашь мне кольцо, и мы расстанемся как друзья или обсудим дальнейшие совместные планы…

Некромант так же молча кивнул, буравя не предвещающим ничего хорошего взглядом бывшего стражника.

Дверь за ночными хозяевами Турова закрылась. Ильм подождал еще немного и подошел вплотную к пленнику.

— Мы снова встретились, Лоскут,-

Парень попытался отвернуться.

— Смотри на меня, скотина, — Ильм ухватил его за подбородок и повернул лицом к себе.

Лоскут ожег его ненавидящим взглядом и харкнул сгустком крови. Ильм небрежно стряхнул плевок на землю и обтер руку об одежду паренька.

— Зачем ты убил Санти?

Молчание в ответ.

— Не хочешь, выходит, по-хорошему, — Ильм достал из-за голенища кривой нож, — извини, тогда придется по-плохому.

Некромант ухватил упрямца за палец и слегка ткнул острием под ноготь.

— А-а-а, — истошно заорал Лоскут и задергался, пытаясь освободиться, — не надо, больно.

— Тогда говори, — нож снова вошел под ноготь.

— А-а-а. Я скажу, все скажу, — Лоскут тряхнул головой и обвис безвольно куклой.

— А ну без причуд, — Ильм влепил ему звонку пощечину, — говори и быстро.

— Я его отравил…

— За что, сукин ты сын? Что тебе Санти плохого сделал?

— Он моего Кейта грозился убить, — Лоскут страдальчески сморщился, и по щекам его потекли крупные слезы.

— Он его не убивал.

— Он, он, он, так радовался его смерти — вдруг дико вытаращив глаза и брызгая слюной заорал пойманный беглец, — радовался смерти моего славного, милого Кейта.

— Так, — немного опешил от неожиданной догадки Ильм, — вы, что с ним того… Как эльфы, что ли? Или ты спятил совсем?

— Да, да, да, — еще громче закричал Лоскут и глаза его стали совершенно безумны, — тебе то что до того, погань чернокнижная. Мы любили друг друга…

Ильм припечатал кулак под дых оппоненту. Лоскут насколько позволяли путы, выгнулся и его стошнило.

— Это тебе за погань, — некромант едва успел отскочить в сторону, — отвечай, как и чем ты сержанта извел.

— Ни слова больше не скажу.

— Это ты, парень погорячился, — Ильм ткнул ножом ему между ног.

— А-а-а, — пуще прежнего завопил несчастный, — не надо! Я его черной ягодой отравил… купил у аптекаря…

— Как ты это сделал? Как?

— Санти кружку из отпуска привез, — снова заплакал Лоскут, — он говорил, что это память о его покойной сестрице. Я ее заприметил. Желтая такая, фарфоровая, с журавликами но боку. Я когда посуду мыл ее ядом и натер…

— Тварь…Камнеломка на подъемном механизме тоже твоя работа?

— А-а-а-а.

— Отвечай, — Ильм отвесил парню зуботычину.

— Я…. а-а-а, помогите!

— Отвечай!

— Моя — я-я…

— Кто велел?

— Кейт…

— Зачем он говорил?

— Нет…

Ильм совершенно равнодушно посмотрел на пленника.

— Нам пора расставаться, Лоскутик. Твоя исповедь подошла к концу, как и жизнь. Был бы ты мужчиной, я бы, честное слово скрестил с тобой клинок в поединке. Был бы женщиной, я бы, пожалуй, тебя опустил. Но, поскольку…

— А-А-А! Не надо, ну пожалуйста, не надо…

Ильм задумчиво оглядел свою жертву. Отпускать не в меру бойкого и наблюдательного паренька глупо. Боком такой поступок ему выйдет. К тому же он пообещал покарать убийцу Санти и свое слово он не нарушит.

— Прощай.

Блеснул нож, и из перерезанного горла фонтаном брызнула кровь. Лоскут захрипел, тело его судорожно дернулась, и обвисло.

Ильм откинул в сторону окровавленный нож и медленно пошел к воротам. Чувствовал ли он облегчение? Пожалуй, нет. Убийца получил по заслугам, причастность Кейта к порче механизмов доказана, но история с восточной башней яснее от того не стала. Есть в запасе еще один ход, но пока думать о нем преждевременно. Надо сначала все точки расставить в отношениях с Рубакой. Что-то он сегодня не слишком ласковый, и Гор подозрительно себя в последнее время ведет… Эх…

Ильм постучал кулаком по обитому железными полосами дереву. С другой стороны тот час же заскрипел сдвигаемый в сторону брус-засов. Створка широко отворилась, и вся честная компания вновь окружила некроманта. Жан Рубака, его охрана и Гор.

— Быстро ты управился, — цеховой старшина с брезгливой гримасой оглядел повисший на веревках труп, — и кровищи напустил… Ну да ладно, пора и о деле поговорить, но прежде давай сюда кольцо.

— Оно твое, — Ильм снял с пальца управляющий амулет.

Рубака принял его с некоторой опаской, словно взял в руки ядовитую змею, повертел немного и одел на палец.

— Теперь они будут слушаться только меня?

— Да, мэтр, — некромант совсем чуть-чуть покривил душой, все еще ощущая совершенно неоформленное, но определенно дурное предчувствие, — они будут слушаться только твоих приказов.

— Сейчас проверим, — Рубака самодовольно вытянул палец, украшенный кольцом в сторону костяного отряда, — например, так… Обнажите оружие и постройтесь друг за другом в ряд.

Скелеты беспрекословно исполнили приказание.

— Что ж, некромант, вижу, что придраться мне не к чему, — глава гильдии обернулся к своей свите, — Гор, будь добр подойди, пожалуйста, к Ильму. Хочу на вас обоих посмотреть.

Гор с опущенной головой подошел и встал рядом с некромантом. Ильм с некоторым недоумением посмотрел на десятника. Чего это он так скис? Дело сделано. Все, кажется, довольны. Кроме Гора… Неужели нагоняй получил от хозяина? Ай-ай, какой удар по самолюбию. Или что-то не то случилось в ночном королевстве…

— Взять их, — голос Жана прозвучал отрывисто и жестко.

Две пары головорезов незамедлительно выполнили указание старшины.

Ильм попытался вырваться, но где там! Крепкие, покрытые татуировками руки держали крепко, на совесть. Такое возникло ощущение, что не люди его держат, а каменный монолит, к которому он по странному недоразумению прирос.

Гор, видимо хорошо себе представлял, что такое "дружеские" объятия охранников Рубаки и даже не дернулся. Лицо его было бледно и совершенно бесстрастно.

— Какого лешего? — Ильм посмотрел прямо в холодные, неподвижные глаза своего нанимателя.

— Леший здесь ни при чем, — неожиданно мягко улыбнулся Рубака, — просто пришло время прощаться и я, в знак уважения, так и быть, объяснюсь более доходчиво. Знаешь, очень не люблю в таких случаях много говорить, но сегодня исключение сделаю. Ты выполнил свою работу, я тоже исполнил свое обещание. Так?

— Так, — Ильм слушал его в одно ухо, лихорадочно подыскивая способ освободиться. Магию применить? Нет, рано. Убьют сразу и без лишних слов.

— Ты мне больше не нужен, — Жан ласково погладил бородку, — и ты слишком много знаешь. Так, что извини, интересы дела прежде всего. И не пытайся колдовать, только людей перед смертью насмешишь. Здесь на всех защитные амулеты. Ты ведь не хочешь напоследок выглядеть глупо?

— Будь ты проклят…

— Ну, зачем такие патетичные речи. Ты убиваешь, и я убиваю. Чем мы лучше друг друга?

Ильм ничего не ответил и отвернулся в сторону. Жан моментально потерял к нему интерес и обратился к Гору.

— А ты, мой мальчик, решил, что хитрее меня? Ошибся ты, ой, ошибся…

— Рано радуешься, пес, — процедил сквозь зубы Гор, — я еще жив.

— Это легко устранимое недоразумение, — Рубака небрежно махнул снятой с руки кожаной перчаткой, — свяжите их так, чтобы они стояли спина к спине, оттащите на середину зала и сбейте с ног. Об остальном я позабочусь.

Ильма и Гора сноровисто обвязали веревкой и грубо оттеснили к столбу, на котором висел Лоскут. Удар и пленники упали, в лужу крови.

— Удачного боя, — Жан подмигнул напоследок некроманту и захлопнул створку ворот. Было слышно, как с той стороны с глухим стуком лег в пазы засов.

Скелеты пришли в движение. Двигались они немного вяло, но клинки обнажили и вид имели самый устрашающий, но Ильм чуть не закричал от облегчения. Правило привыкания! Один шанс их десяти, всего один шанс, что первое распоряжение нового поводыря будет слишком долго доходить до костяных голов, но этот шанс сегодня его. Точнее не его, а Гора.

Гор дернулся, пытаясь вскочить на ноги.

— Лежи спокойно!

— Нас порубят на куски!

— Лежи тебе говорят, — Ильм пальцем по кровяным сгусткам начертил руну замедления, — сейчас я их немного стреножу. Если порубят, то только тебя.

— Почему это? — искренне возмутился ночной мастер.

— Я так пожелал. И вообще помолчи…

Некромант быстро пробормотал ключ активации и костяная армия замерла.

— А вот теперь подъем, Гор, на три-четыре…оп!

Со второй попытки он встали на ноги. Гор сразу же рванул к заветной двери, да так, что некромант чуть вновь не свалился на пол.

— Тише ты…, нам в другую сторону.

— Нет, нам туда!

— Стой, говорю, — Ильм, тяжело дыша от волнения, уперся всем телом, — и не трать попусту время. Мое заклинание не вечно. Как только оно исчезнет нам конец. Надо второе кольцо срочно отыскать.

— Так ищи, — неожиданно огрызнулся Гор и гораздо спокойнее добавил, — а я помогу.

— Ты, главное, не мешай.

— Я само смирение. Только говори, куда идешь, а то у меня в затылке глаз нет.

— Отращивай, раз нет…

Ильм стал постепенно перемещаться к углу, в который выбросил амулет. Гор, накрепко привязанный к нему, ругался сквозь зубы, оступался, но особых неудобств не создавал.

— Ну, что там, скоро? — наконец не выдержал он, — скелеты твои, по-моему, оттаивать начали…

— Пока ничего не вижу. Не отвлекай.

Ильм обвел хорошо утоптанную землю сосредоточенным взглядом. Куда оно могло закатиться? Вроде и бросал не сильно. Кольцо не птица, совсем улететь не могло… Но, боги, где оно? И тут его с силой потянуло вниз.

— Гор, ты зачем приседаешь?

— Не стой столбом, — дрожащим от волнения голосом прошептал его товарищ по несчастью, — присядь. Я, кажется, нашел. Ты его не заметил, наступил на него и в грунт вдавил.

Ильм поспешно присел, прислушиваясь с содроганием сердца, как сосредоточенно сопит Гор.

— Ну?

— Есть.

— Давай сюда, живо.

Гор неловко закинул руку за спину, протягивая некроманту драгоценный предмет. Ильм схватил кольцо, наспех стер с него грязь и водрузил на палец.

— Уф… Все.

— Что, все? — неуверенно повел плечами Гор, — нам все, или вообще все?

— Пока точно не знаю, но скелеты нас точно не тронут.

— А Жан?

— Пока кольцо на моем пальце слушаться будут лишь меня.

— Так и у него кольцо на пальце…

— Я создатель и за мной приоритет команд в таком случае.

— Ловко, — искренне восхитился Гор, — а если бы я надел кольцо, что тогда?

— Скелеты слушались бы Жана. В данном случае приоритет за тем, кто первый отдал команду.

— Ага… Слушай, может, твои ребята нас распутают, честью клянусь неудобно до тошноты.

— Погоди, — Ильм посмотрел на просыпающееся войско, — сейчас заклятие пройдет, тогда и попросим. А пока наслаждайся жизнью.

— Я этим уже занимаюсь, между прочим, и без твоего совета. Что дальше делать будем?

— Я, лично, хотел бы закончить некоторые дела и уехать подальше от Турова, но на пути у меня стоит твой старшина. Он ведь не успокоится, пока до меня не доберется, верно?

— Само собой, — угрюмо подтвердил Гор, — и меня он добьет. Нам вместе держаться надо. Если ты хочешь его убить, то делать это надо сейчас, пока у нас есть преимущество. Пока нас считают мертвецами.

— Успокоишься, когда посадишь свой зад на его место?

— Не по мне сан, — презрительно фыркнул Гор, — но нужный человек есть.

— А я думал…

— Рубака тоже думал. Он же хитрый у нас. Только есть и похитрее хитрецы. Так было задумано, для отвода глаз. Я знал, на что иду.

— Жаль, об этом никто сейчас не догадывается из нужных людей.

— Не знаю… Как скелеты?

Ильм активировал счетчик малых чисел. Его заклинание полностью растворилось.

— Можно начинать… Эй, один ко мне.

Самый ближний к ним костяной воин повернулся и проворно приблизился на расстояние вытянутой руки.

— Веревку разрежь, — приказал некромант, — аккуратно.

Скелет обнажил меч и ловко просунул его меж плотно прижатыми друг к другу спинами.

— Он нас не порешит? — как бы невзначай обронил Гор.

— Не должен, — Ильм весь сосредоточился на собственных ощущениях. Если скелет чуть не так направит меч, то прощай его почка или селезенка…

Все обошлось. Веревки упали на землю, а Гор развернулся, потянулся и протянул некроманту руку.

— Ну, спасибо, Ильм. Второй раз ты меня от смерти спас.

— Главное, чтобы не было третьего, — некромант пожал ладонь бывшего десятника Рубаки, — я вот…

За воротами склада послышалась сдержанная возня. Одна из створок скрипнула и в очередной раз чуть приоткрылась.

— К бою, — скомандовал некромант.

Костяные солдаты достали оружие и рассредоточились.

— Отставить, мастер, — Гор бросился вперед, — это свои.

— Оставить, — машинально повторил Ильм, разглядывая совершенно незнакомых людей, обступивших Гора. То, что это были "свои" сомневаться не приходилось — добротная одежда, хорошее оружие, лица покрытые шрамами. А вон и Томаш заглянул на огонек… Некромант отошел в сторону, не желая без нужды быть свидетелем чужих разговоров, но Гор почти сразу позвал его обратно.

— Жан идет сюда, — бандит недобро прищурился, — не спиться старому. Верно, решил лично убедиться в том, что с нами все кончено. Мы встретим его здесь.

— Я тоже…

— Нет, Ильм. Я понимаю, что желаешь лично отомстить, но… Это наше внутренне дело и чужаки в нем участия не принимают. Жан долго ходил по краю, сегодня он его переступил. Бунт назревал давно, попытка убить меня, полного мастера единовластным решением, без общего схода, стала последней каплей. И солдаты твои мне не нужны. Это дело для живых… Я дам тебе человека, он сведет тебя в безопасное место. Завтра вечером, когда все встанет на свои места, милости прошу в гости…

— Очень жаль, — Ильм от досады крепко сжал зубы, — я все-равно смогу тебе помочь. Кольцо у меня и мои подопечные не сдвинуться с места, чего бы им Рубака не приказывал. И еще… Его меч мой. Я бы хотел взять его в схватке, но пусть он станет компенсацией за то, что я не смогу в этом бою участвовать.

— Будет тебе меч, — Гор указал некроманту на невысокого паренька, ошивающегося рядом, — это твой провожатый. Время дорого. Уходи, Ильм, не нарушай наши традиции.