Судьба резидента ГРУ

«Матерщинника пустить, остальных в воду»

…А как это началось? Да очень просто. Он, лейтенант Любимов, сидел на партийном собрании. Сам выступать не собирался, парторг «бэчэ» не поручал, и потому он, можно сказать, отдыхал, устроившись в уголке.

И, разумеется, не заметил, как в кают-компанию, где проходило партсобрание, зашел сигнальщик и молча передал командиру корабля семафор из штаба флота. А там было написано: «Приказываю откомандировать лейтенанта Любимова в штаб флота». И подпись начальника штаба флота.

Командир из президиума собрания махнул лейтенанту, подозвал его и подсунул семафор.

– Ясно?

Любимов прочитал.

– Так точно.

– Завтра первым баркасом в штаб флота.

Что ж, в штаб так в штаб. Пропуск на него был оформлен. «Лейтенант Любимов?» – «Да». – «Очень хорошо. Зайдите, получите проездные документы, и сегодня вечером вам надлежит убыть в город Ленинград». – «Как, что, зачем?» – «Там вам объяснят».

Приказ свят. Получил командировочное предписание, повертел в руках: прибыть в г. Ленинград по адресу: Невский проспект, дом такой-то. И все. Ни номера воинской части, ничего.

Вернулся вечером к себе домой, вот, мол, жена, еду в командировку в Ленинград. В доме переполох: муж едет в командировку, а жену-ленинградку в родной город не берет. Что поделаешь, служба, не положено.

Прибыл в Ленинград, пришел по указанному адресу, на Невский проспект. Подъезд, никаких вывесок. Зашел в подъезд, огляделся. Какой-то кабинет. Стоит лейтенант в растерянности. Слышит: «Как ваша фамилия?» – «Да я, наверное, не туда попал». – «Да нет, туда, – отвечают. – Давайте предписание».

И тут же вручают новое командировочное: на сей раз убыть в Калининград. Теперь уже убыли группой в пять военно-морских офицеров. В Калининграде приехали в порт, и сразу к начальнику порта. Наконец все выяснилось. Три десятка морских офицеров с Балтики, с Черного моря и с Северного флота собрали для выполнения задачи Политбюро и Совмина: перегона 30 кораблей, полученных по репарации в Германии. Их следовало доставить из Калининграда в Новороссийск. Корабли – обыкновенные тральщики. Офицеры, кто имел допуск на управление кораблем, шли капитанами, кто не имел – штурманами. Были еще и капитаны-наставники. Любимову в капитаны-наставники достался опытнейший капитан торгового флота, прошедший гражданскую войну в Испании.

Офицеры шли под легендой гражданских моряков. Погоны сняли, звездочки с морского краба отломали, а мундиры… Страна послевоенная, бедная, многие в военной форме ходят. Так что мундиры без погон не вызывали подозрений.

Однако экзамены по штурманскому делу пришлось сдавать, и документы реальные им вручили, чтобы полиция в портах захода не придиралась.

Перед самым выходом в поход в клубе собрали только офицеров. Объявили, что сейчас перед ними выступит представитель разведуправления флота. Зал недовольно загудел, но флотский разведчик призвал всех к воинскому долгу, объяснил обстановку. Сказал, что разведка будет благодарна, если во время перехода офицеры подметят особенности береговой обороны, охраны водного района, навигационные и корабельные особенности.

Каждому выдали по фотоаппарату. Просили обратить внимание на Кильский канал. Дело в том, что во время войны англичане усиленно его бомбили, дабы предотвратить переброску немецкого флота в Северное море, к берегам Англии. Но бомбежка эффекта не давала. Почему? Англичане после войны нашли ответ, ибо канал оказался в их зоне оккупации. Но наша разведка так и не разгадала секрет живучести шлюзов Кильского канала. Были свои разведзадачи и по Гибралтару, и по Босфору, и по Дарданеллам. По возможности все это надо было сфотографировать.

Вот тогда-то в Кильском канале лейтенант Виктор Любимов, не имевший никакого отношения к разведке, и выполнил свое первое разведзадание. Он разгадал секрет шлюзов. Оказалось, у немцев ворота шлюзов открывались не настежь, как привычнее для нас, а втягивались в подземные железобетонные бункера. При угрозе бомбежки они убирались, и англичане бомбили воду. Так канал и его шлюзы находились в рабочем состоянии всю войну.

Эти уникальные шлюзы и удалось сфотографировать Любимову и по возвращении подробно описать в своем отчете разведуправлению.

Этот перегон кораблей из Кёнигсберга (Калининграда) в Новороссийск стал хорошей школой и серьезным экзаменом флотской закалки, штурманского мастерства и мужества для молодого морского офицера. Двенадцать лет спустя во Франции в дни гибели танкера «Нефтегорск» Виктор Андреевич будет вспоминать жесточайший шторм в Бискайском заливе, в который попал наш караван кораблей.

В отдельные моменты тральщик почти полностью ложился на борт, и казалось, что он не выпрямится, а перевернется килем вверх. Всем было приказано надеть спасательные пояса. Многие моряки вышли из строя из-за жесточайшей качки. От проложенного курса пришлось отказаться. Главной задачей было удерживать корабль носом к накатывавшимся волнам. Ситуация усугублялась тем, что все это происходило ночью. Шторм разыгрался ближе к полуночи. Шедший дружно караван был разбросан по Бискайскому заливу. Этот ад продолжался почти половину суток, и лишь где-то к середине следующего дня ветер начал стихать, хотя волна продолжала оставаться крутой. Поймав момент, штурман определил местоположение корабля по солнцу. Они оказались у берегов Португалии. Капитан корабля взял курс на Марокко в точку встречи, которая была установлена заранее.

У побережья Марокко вскоре собрались все корабли каравана. Потерь, к счастью, не было, но в экипажах обнаружились больные и травмированные. Начальник перегона кораблей, капитан дальнего плавания Шанько подвел итог пройденного пути и поставил задачи на переход через Средиземное и Мраморное моря.

Неугомонный капитан-наставник Онищенко похвалил Виктора за умение ориентироваться по звездам и за выдержку во время шторма. Он разрешил команде искупаться в океане, а затем напугал всех криком: «Акулы!» А когда все подплыли и забрались на борт, он заявил: «Все отлично, ребята. Я пошутил, чтобы вы не заплывали далеко». За эту шутку он был схвачен, раскачен и прямо в одежде выброшен в океан. Все посмеялись и занялись корабельными делами. Дел впереди было еще много.

Лейтенант Виктор Любимов. Севастополь. 1949 год.

А Онищенко рассказал Виктору еще одну забавную историю, которая, к счастью, закончилась благополучно.

Дело в том, что в Кильской бухте Онищенко покинул корабль, и командование тральщиком было возложено на Любимова. Однако уход капитана-наставника оказался вынужденным. Когда они стояли в Кильской бухте, к ним на борт прибыли представители английских оккупационных войск и немецкой полиции. Виктор немного знал английский, Онищенко – немецкий. Общими усилиями разобрались. Оказывается, англичане и немцы пытались объяснить, что русский корабль находится в бухте, подает сигналы гудками «прошу помощи», но когда к нему на борт хотят подняться немецкие или английские представители – капитан никого не пускает.

Онищенко и Любимов сразу смекнули, почему русский капитан не разрешает никому подняться на борт. Перед уходом в плавание «особисты» до посинения инструктировали их, что если кто-то попытается бежать с корабля, следует принимать самые жесткие меры к задержанию, а также никого не пускать на борт.

Оставался единственный вопрос: почему он просит помощи? Пришлось Онищенко передать командование Любимову, а самому убыть с местными властями к подающему сигналы бедствия.

«Ты не переживай, Виктор, – обнял его на прощанье Онищенко, – в Северном море я тебя догоню».

И вправду догнал и вот что поведал.

Капитан 3 ранга, штурман подводной лодки, успевший понюхать пороху на войне, был назначен командиром тральщика и шел общим караваном. Перед заходом в Кильскую бухту со штурманом тральщика они крепко выпили и международный сигнал: «Возьмите лоцмана» не заметили.

А заход в Кильскую бухту был крайне сложным. Однако капитан 3 ранга тоже не проˊмах. Они в войну в боевых походах немецких лоцманов не спрашивали, ходили и более сложными фарватерами. Словом, держась в кильватере впереди идущего, ориентируясь по его сигнальным огням, тральщик вошел в бухту без лоцмана. Но дальше случилась незадача. Кильская бухта чем-то похожа на Севастопольскую, на холмах расположен город с большим количеством огней. И если в море удержаться за кильватерные огни передового корабля вполне под силу опытному капитану, то здесь перед тобой – море огней. И вместо того чтобы, войдя в бухту, отвернуть вправо в сторону канала, встать в очередь, наш боевой «кэп-три» оказался в центре бухты.

Он застопорил машины, лег в дрейф и стал гудками подавать сигналы бедствия. Но предварительно вооружил всю команду баграми, дубинками и приказал всякого, кто сунется на борт, охаживать по голове.

Онищенко подошел к тральщику на полицейском катере и обложил «кэп-три» смачным русским матом. Тот притих, а потом с мостика подал команду: «Матерщинника пустить, остальных в воду, если полезут».

Так закончилась эта история.

Вторая половина маршрута по Средиземному, Мраморному и Черному морям прошла без приключений. По прибытии в Новороссийск Любимов доложил о походе, сдал фотоаппарат с отснятой пленкой и забыл о своем первом разведзадании. Но, видимо, тот, кто читал его отчет и оценивал отснятые фотокадры, запомнил молодого лейтенанта. И когда Любимов уже служил на эскадренном миноносце «Боевой» командиром артиллерийской боевой части, мечтая стать настоящим «морским волком», подал рапорт с просьбой отправить его на высшие офицерские курсы, судьба сделала резкий поворот.

И вот теперь случилось то, что случилось: завтра ему предстоит явиться в Фили, на курсы, тоже высшие и даже академические, но только офицеров разведки Генерального штаба.

…Поздней осенью 1952 года, в октябре, высшие курсы разведки были позади. В аттестации, которую подписал начальник курса генерал-майор Бедняков, было сказано: «Любимов Виктор Андреевич, старший лейтенант. С декабря 1951 года по декабрь 1952 года – слушатель Краснознаменных Высших академических курсов офицеров разведки Генерального штаба Советской Армии.

На учебу разведВАК прибыл с должности командира «БЧ-2» эскадренного миноносца «Боевой». В разведке раньше не служил. Занимался добросовестно. Все учебные дисциплины изучал серьезно.

Основную дисциплину – специальную разведку – освоил отлично. Теоретически знает организацию и ведение разведки в масштабе округ – флот.

Изучал английский язык.

Учебу на разведВАК закончил с общей отличной оценкой. Может быть использован на должности офицера морского подразделения разведки.

Остается только добавить, что за свою отличную учебу Любимов получил денежную премию. Правда, ее хватило на один вечер. Но погудели всей группой славно.