Судья. Тайная сторона правосудия

Первый заместитель

«Был произведен также обыск на даче Романова. В результате была обнаружена крупная денежная сумма в долларах».

Леонид Михайлович выключил телевизор, раздраженно бросил пульт дистанционного управления на стол, сверкающий черным лаковым глянцем, и развернулся к окну, невидяще глядя перед собой.

«Ну Романов, дал ты стране угля, – угрюмо подумал Краснов. – Чем дальше, тем интересней. Какие еще сюрпризы ты приготовил?»

Взгляд его остановился на ярко-желтой бабочке, которая билась о стекло, отчаянно взмахивая своими лимонными крыльями.

Пикнул телефон, и Краснов вздрогнул от неожиданности. Он словно коснулся оголенного провода.

– Леонид Михайлович, к вам Анатолий Сергеевич, – прощебетал по селекторной связи секретарь. – Вы говорили, что никого не принимаете.

– Пусть войдет, – велел Краснов и сжал ладонями виски.

Пульсирующая мигрень, начавшаяся сутки назад и утихнувшая было после болеутоляющих таблеток, вновь проснулась и жадно вгрызалась в мозг. Он действительно дал указание своей помощнице никого не пускать к себе, но Прокопенко, его первый заместитель, был исключением, тем единственным человеком, которого Краснов готов был видеть в любое время, особенно сейчас, чтобы обсудить ситуацию с Романовым.

– Добрый день, Леонид Михайлович, – с порога поздоровался Прокопенко, держа в руке сложенную газету.

Краснов мельком глянул на своего заместителя. Высокий, поджарый, с прямой спиной и уверенной пружинистой походкой. Анатолий Сергеевич никогда не знал неудач и всегда добивался своего. В прошлом году этому человеку исполнилось пятьдесят пять лет, но, в отличие от Краснова, он не выглядел на свой возраст. Здоровый образ жизни и регулярные занятия спортом позволяли Прокопенко смотреться на десять лет моложе, и Леонид Михайлович втайне завидовал ему.

– И тебе не хворать, Анатолий Сергеевич, – произнес он, пожимая руку, протянутую заместителем.

– Рад вас видеть, – сказал Прокопенко. – С другой стороны, сожалею, что вам пришлось прервать свой отпуск. Как внучка?

– Чудесно, – отозвался Краснов. – Иногда я сам мечтаю проснуться в кровати трехлетним ребенком и чтобы у меня был день рождения.

Анатолий Сергеевич вежливо улыбнулся и сказал:

– Прессу доставили. – Он положил на стол Краснова пачку газет, а сверху – свежий выпуск газеты «Аргументы и факты». – Романов у нас теперь герой дня. Разве что из утюгов о нем не вещают.

– Еще ничего не выяснилось, а его уже во всех смертных грехах обвиняют, – буркнул Краснов, взял верхнюю газету, скользнул взором по фотографии арестованного судьи и поморщился, как от зубной боли. – Похуже Чикатило будет, разве что младенцев по утрам не ест. Рвение нашей прессы да в нужное бы русло!

– Леонид Михайлович, мне неловко давать вам советы, – мягко проговорил первый заместитель. – Но…

– Давай уже. – Краснов махнул рукой.

– Своих нельзя сдавать просто так. Вы прекрасно осведомлены, что значит арест судьи. Я имею в виду для нас для всех. Мы в ответе за тех, кого приручили.

– Тогда уже давай конкретней, Анатолий Сергеич, – проговорил Краснов и усмехнулся. – Не «мы», а я. Я в свое время дал рекомендацию Романову, вот теперь и кусаю локти.

– Может, рано сдавать позиции? – осторожно спросил Прокопенко. – Это могла быть провокация.

– Разыгранная кем? – с кислым видом осведомился Краснов. И вообще, что значит, «своих не сдавать»? Что прикажешь делать, коллега? Сейчас любое телодвижение в защиту Романова будет истолковываться как попытка отмазать своего человека и оказать давление на следствие. Получится красная тряпка для быка. Я уже разговаривал с нашей пресс-службой, они готовят релиз для СМИ.

– Сегодня истекают сорок восемь часов, на которые задержан Романов, – сказал Анатолий Сергеевич. – Будет суд. Мы должны сделать все, чтобы ему не продлили арест. Вы не хуже меня знаете, что оставление под стражей обвиняемого на весь срок предварительного следствия в нашей стране означает, что он уже виновен. Окончательный вердикт будет неутешительным. Я имею в виду реальный срок.

– Анатолий Сергеевич, родной, ты видел, по каким статьям он обвиняется? – воскликнул Краснов. – Вымогательство взятки в особо крупном размере! Только что в новостях передали, что у него на даче нашли кучу долларов! Это, скорее всего, только начало!

– Кто защищает Романова? – поинтересовался Прокопенко.

– Артемий Павлов.

Брови первого заместителя взлетели вверх.

– Ого! Наслышан о нем, – сказал Анатолий Сергеевич. – Успешный парень, настоящий мастер своего дела. Надо организовать встречу с ним, поближе познакомиться.

– Это несложно. Артем не страдает звездной болезнью, – сказал Краснов, немного помедлил и вдруг произнес со сталью в похолодевшем голосе:

– Знаешь, Анатолий Сергеич, вот если бы сейчас этого Романова ко мне в кабинет привели, то я собственноручно выпорол бы его ремнем! Армейским, с пряжкой!

– Понимаю. Но не стоит забывать о презумпции невиновности.

– Дыма без огня не бывает, – отрезал Краснов. – У нас что, каждый день судей на взятке ловят?! – Он вновь повернул голову в сторону окна.

Бабочка-лимонница устала от бесплодных попыток вырваться на свободу. Теперь она вяло ползала по подоконнику.

– Еще эта бедолага, – после паузы сказал Леонид Михайлович, не сводя глаз с бабочки. – Знаешь, вспомнил тут, я в детстве подолгу жил в деревне у бабки, царство ей небесное. Так вот, по ее словам, бабочка или птица, влетевшая в дом, – к несчастью. Такая вот примета была.

Прокопенко равнодушно пожал плечами и произнес:

– Я уважаю старшее поколение. Но веру в приметы считаю только лишней нервотрепкой. Даже когда был студентом, все делал наоборот. Всегда мыл голову перед экзаменом, не носился за отличником, чтобы подержаться за него, и сдавал все на отлично.

– К слову, рассматривать ходатайство об аресте Романова будет Быков. Ты его вроде хорошо знаешь, – сказал Леонид Михайлович.

– Принципиальный и въедливый товарищ, – прокомментировал Анатолий Сергеевич. – Буквоед. Предлагаете сделать ему звонок?

– Нет. Слишком много внимания к этой ситуации привлечено. Не хватало, чтобы нас обвинили в давлении на процесс. Пусть все идет своим чередом. Ладно, Анатолий Сергеевич. Надеюсь, Павлов покажет себя в деле. Сейчас все равно от нас уже ничего не зависит. Будем ждать суда. Я пока текучкой займусь. Вон у помощников столы ломятся от документов.

Прокопенко понятливо кивнул.

– Я буду у себя, – сказал он и вышел из кабинета.

Леонид Михайлович поднялся из-за стола, шагнул к окну, открыл створку. Он уже хотел аккуратно взять бабочку, чтобы выпустить ее на волю, но его рука повисла в воздухе. Лимонница испустила дух, печально сложив крылья, устав бороться с неволей.