Сумасшедшее танго (СИ)

Глава 8. «МЫ ПАРА?»

СЕЛЕНА

Воскресенье 8:00

Я заглядываю в комнату и вижу, что Алекс ещё спит. Он лежит на животе, лицом уткнувшись в подушку, согнув одну ногу и подмяв под себя плед. Я улыбаюсь увиденной картине и выхожу в аптеку за целебными таблетками для «пьяницы». Возвращаюсь и, переодевшись в домашние шорты и майку, иду на кухню делать сконы.

АЛЕКС

Открываю глаза и не понимаю, где я. В окна с серо-голубыми шторами светит яркое солнце, а я щурюсь от него и оглядываюсь по сторонам, протирая слипшиеся глаза. «Уютненько», — думаю я и сажусь на большой мягкой кровати, накрытой серо-голубым велюровым покрывалом. Опускаю ноги на мягкий ковёр молочного цвета и припоминаю вчерашнюю ночь. Улыбаюсь, вспоминая, что это квартира Селены. «Селена», — становится так приятно и тепло внутри. Голова только немного болит. Тяжёлая. Не мудрено, столько выдержанного крепкого виски вылакать. Во рту и в горле сухо, что аж горло чешется. Я встаю и босиком выхожу из комнаты. В холле слышу музыку, доносящуюся с кухни, и чувствую аппетитный, ванильный запах свежих булочек. Нахожу кухню и замираю в проходе. Селена в коротких шортиках и облегающей майке стоит у стола и, пританцовывая под ритмичную музыку, вытаскивает из формы булочки. Она поднимает голову, посмотрев на меня, улыбается и моё сердце отплясывает джигу.

— Доброе утро! Иди выпей, — показывает она на стакан с водой. — Будем завтракать.

Я только и смог, что кивнуть головой, потому что во рту и в горле всё слиплось. Кажется, что голос пропал. Я сажусь за стол и залпом выпиваю стакан воды, только потом поняв, что у неё странный кисловатый вкус.

— Это от похмелья, — улыбается она. — Сейчас станет лучше, и голова перестанет болеть. Ты сконы любишь со сливочным маслом или со сливочным сыром? — спрашивает она.

— Сыром, — говорю я охрипшим голосом и сам пугаюсь.

Я смотрю на неё, как дурак, и не могу налюбоваться. Майка так плотно облегает её красивую грудь в бюстгальтере, а короткие шортики открывают стройные бёдра. Её волосы собраны в небрежный пучок, с которого свисает хвост, доставая до спины. Откуда-то негромко звучит песня «I feel it coming»* и она в такт ей покачивает бёдрами. «Да уж, как бы я хотел этого, детка», — с улыбкой думаю я, не отрывая глаз от её округлой попки.

— Ты будешь эспрессо или чай?

— Эспрессо двойной.

Селена включает кофемашину и наливает себе в чашку чай. Молчит и ничего не говорит про всю эту ситуацию. Всё выглядит так непринуждённо и обыденно, как будто нет ничего необычного в том, что я сижу здесь и завтракаю. Меня это немного удивляет. Я вспоминаю, что на мне одежда Джеймса и мрачнею. Наверное, он часто остаётся у неё ночевать, вот почему для неё это обычно. Ещё я вижу, что она дома совсем другая. Обычная девушка в шортиках и с хвостиком. На работе она включает свой деловой напор, становится жёсткой, как настоящий юрист. Я понимаю, что это защитная оболочка, маска для коллег и клиентов, чтобы завоевать профессиональный авторитет.

— Спасибо, что приютила меня в таком состоянии, — улыбаюсь ей. — Я даже не знаю, вернулся бы я домой или нет.

— Я тоже так подумала, — улыбается в ответ, — что ты нашёл бы куда сходить. И неизвестно ещё, чем бы это могло закончиться. А ещё, промокнув под дождём и заснув на улице, мог бы заболеть. Тогда я бы точно себя не простила.

Мы вместе смеёмся. Селена ставит передо мной чашку кофе. Разрезает пополам скон и намазывает сыром.

— Джем? — я киваю, она намазывает его клубничным джемом и протягивает мне.

— М-м. Как вкусно. Как мамины, — бубню я, наслаждаясь мягкой свежей булочкой. — Очень давно домашние сконы ел. Всё круасаны, да тосты.

Она улыбается и намазывает мне ещё одну булочку.

Налопавшись от души сконов с джемом, мы заканчиваем завтракать.

— Спасибо. Это был самый лучший мой завтрак за последние, — я поднимаю глаза к потолку, — лет восемь, наверное.

Она удивлённо на меня смотрит.

— Как мамы не стало, — грустно поясняю я. — А после Оксфорда я сразу переехал в свою холостяцкую берлогу.

Она тепло смотрит на меня:

— Сочувствую, — и, взяв чашки со стола, идёт к мойке. Я смотрю на её и не могу оторвать взгляд. Любуюсь ею пока она моет посуду.

— Почему машиной не пользуешься?

— Две чашки помыть мне не трудно. Да и собирать посуду целый день, чтобы включить машину не люблю, — жмёт плечиками.

Пауза. И я спрашиваю, не выдержав:

— Селена, что у вас с Джеймсом? Вы вместе?

Она замирает на две секунды и продолжая мыть отвечает ровным голосом:

— Мы друзья.

— Так бывает? — усмехнулся я.

— Да, Алекс, бывает.

— Судя по тому, что у тебя дома есть его одежда, трудно в это поверить, — ухмыляюсь я. — Не срослось? — любопытствую.

Закончив мыть посуду и вытирая руки полотенцем, она садится за стол напротив меня:

— Потому что нет страсти. Мы любим друг друга как брат и сестра, — она кивает в сторону ванной. — Твоя одежда высохла. Можешь переодеться и умыться.

Селена выходит из кухни, через десять секунд возвращается и протягивает мне зубную щётку в упаковке.

— О! Я получил код доступа, — шучу я.

— Не обольщайся, Александр Хардфорд. Это ничего не значит. Просто я приверженец строгой гигиены и хочу, чтобы ты почистил зубы и умылся, — смеётся она.

Я беру щётку из её рук и еле сдерживаюсь, чтобы не поцеловать её.

— Хорошо, мамочка, — говорю я и ухожу в ванную комнату.

«А ведь Александром меня называла только мама», — улыбаюсь я. Так давно я не слышал своего полного имени, что мне взгрустнулось при воспоминании о маме. Я скидываю футболку и смотрю на себя в зеркало. «Какой взъерошенный», — ужаснулся я и, намочив руки водой, пальцами зачёсываю волосы. Умываюсь и чищу зубы, думая о том, как сейчас было хорошо и уютно с ней. Этот завтрак, действительно, был самым лучшим за восемь лет. Я чётко осознаю, что именно этого мне и не хватало в моей никчёмной, бесцельной жизни. Да, карьера и деньги дают мне уверенность и материальную независимость, но отсутствие тепла, уюта, заботы и любви я пытался заменить мимолётными удовольствиями: сексом, выпивкой и вечеринками. Отец давно мне об этом твердит, но я не воспринимал его слова серьёзно. Холостяцкая жизнь затянула меня как омут. Я так и считал, что у меня классная свободная жизнь полная удовольствий, пока не встретил её. Селена перевернула всё с ног на голову. И сейчас я понимаю, что так не может продолжаться. Нужно сделать шаг вперёд и, наконец-то повзрослеть. Глядя сейчас на Селену, я понял, что женщина может быть прекрасна и в простом домашнем наряде с небрежным пучком из волос. Чётко осознаю, что хочу её видеть и такой, когда она готовит мне завтрак, и немного лохматой после страстной ночи, лежащей со мной в постели, и в красивом вечернем платье в моих объятиях. Хочу, чтобы она была со мной рядом, всегда и везде.

Переодевшись, закатываю рукава джинсовой рубашки до локтей, которую Селена даже заботливо погладила, и возвращаюсь на кухню, но Селены там не нет. Прохожу в гостиную, вижу, что она сидит на серо-голубом, велюровом диване и переключает каналы на телевизоре.

— Есть планы на воскресенье? — спрашивает она. — Домой не пора?

— Ты хочешь, чтобы я ушёл?

— Я никуда не иду сегодня, — пожимает она плечами. — Если хочешь, можешь остаться. Но предупреждаю, Алекс, никаких приставаний, — строго смотрит на меня.

— Обещаю, — улыбаюсь я.

Да я даю себе слово, потому что очень хочу с ней ещё поговорить, здесь и сейчас, дома, а не на работе, когда она другая. Она показывает рукой на диван рядом с собой, и я плюхаюсь на него.

СЕЛЕНА

— Тебе уже лучше? Голова не болит? — спрашиваю я.

— Нет. Спасибо тебе, — мило улыбается он в ответ.

— По воскресеньям, если я никуда не еду, я смотрю фильм, один или два и гуляю в парке. Какие фильмы ты любишь?

— Значит, у меня есть предложение, мы сейчас смотрим один фильм, который выберем, а потом пойдём в парк. Идёт? — улыбаясь, предлагает Алекс.

— Идёт! — соглашаюсь весело я, подставив ладошку, и Алекс хлопает по ней в ответ.

Мы долго спорим какой фильм посмотреть. Оказалось, что он тоже любит старые фильмы. Алекс предлагает «Бриолин», я отказываюсь, не люблю мюзиклы. «Четыре свадьбы и одни похороны» — нет. «Шарада» — не хочу. «Завтрак у Тиффани» — «фу» отвергает Алекс. «День сурка» — надоел. «Как украсть миллион» — не хочу я.

— «Сладкая жизнь» Федерико Феллини, — предлагаю я.

— Давай, — соглашается он. — Кстати, не видел его или очень-очень давно. Не помню.

Я набираю в строке поиск на подписке «Кинозал» название фильма и нажимаю "Play”. Мы задумчиво смотрим. Да, это совсем не комедия. Замечаю, что Алекс прямо пригрузился. Нужно было смотреть «Как украсть миллион». На середине фильма я нажимаю паузу.

— Хочу смузи. Будешь клубнично-банановый? — Алекс утвердительно кивает и идёт вместе со мной на кухню.

Он задумчиво сидит на стуле и наблюдает за мной. Я спиной чувствую его взгляд, пока делаю смузи. Наливаю его в высокие стаканы и ставлю на стол.

— Грузанул фильм, да? — спрашиваю я, а Алекс утвердительно кивает. — Да, фильмы Феллини заставляют задуматься. Но Анита Экберг, конечно, шикарная женщина, — говорю я, пытаясь вывести его из задумчивого состояния.

— Ты прекрасней в сто раз, — улыбается он.

— В следующий раз посмотрим что-то повеселее, — улыбаюсь я.

Я отпиваю смузи и на губах у меня остаётся густой напиток.

— Ой! Трубочки, — восклицаю я, схватив салфетку, и подскакиваю к ящику.

Чувствую, как Алекс берёт меня за запястье, притягивает к себе и целует, нежно и аккуратно снимая губами и языком смузи, которое я не успела вытереть салфеткой. Мне очень приятные прикосновения его мягких губ и нежного языка, и я его не отталкиваю. Он кладёт вторую руку на мою талию и продолжает целовать. Так нежно, трепетно, что я отвечаю на его поцелуй, так же нежно, целуя и лаская языком поочерёдно, то нижнюю, то верхнюю его губу. Алекс, не отпуская меня, прислоняется своим лбом к моему и выдыхает.

— Какая же ты… — сглатывает он. — Со мной никогда, ничего подобного не происходило. Что со мной? — он смотрит мне в глаза.

Я чувствую его волнение. Держа ладонь на его груди, слышу, как часто и громко стучит мужское сердце, и молча улыбаюсь.

— Селена? Ты дашь мне шанс? Я хочу быть с тобой. Мне с тобой хорошо, уютно и тепло.

Алекс смотрит на меня таким взглядом, что ужасно хочется его приласкать. Я провожу пальцами по его волосам и говорю:

— Мне с тобой рядом тоже хорошо, Алекс, но я тебе не доверяю. Я о тебе ничего не знаю. Я в тебе не уверена. Ты готов ждать?

Он кивает головой. Я улыбаюсь, вспоминая, как несостоявшиеся кавалеры убегали от меня после третьего, максимум восьмого свидания, потому что не получали так ими желаемого секса.

— Мне нужен мужчина на всю жизнь, Алекс, муж и семья. Ненавижу определение гёрлфренд. Я никогда не буду девушкой для секса по выходным, любовницей или сожительницей. Если ты не готов к этому, то можешь сразу сейчас уходить и забыть про меня, чтобы мы не тратили время зря и не мучили друг друга, — внимательно смотрю в его серо-аквамариновые глаза.

— Я согласен, — глядя мне в глаза, говорит он.

Я внимательно на него смотрю и после паузы добавляю:

— Секса не будет, пока я не буду готова. И не нужно настаивать и уламывать меня. Меня это ещё больше оттолкнёт. А готова я буду тогда, когда стану доверять тебе, когда пойму, что ты мой единственный и навсегда, когда мы станем готовы терпеть друг друга в любом виде, когда я почувствую защищённость физическую, эмоциональную и сексуальную. Мне нужны три главных составляющих крепких нормальных отношений между партнёрами: душевная близость, страсть и ответственность.

— Знаешь, именно сегодня утром, сидя здесь, на твоей кухне, я понял, что готов к этому, что хочу семейного уюта и тепла, поэтому я готов завоевать твоё доверие и любовь, — серьёзно говорит он.

Алекс продолжает меня держать руками за талию, нежно поглаживая пальцами и мне очень приятно. Меня к нему сильно тянет физически, но этого недостаточно, я не хочу, чтобы мне было больно от расставания, поэтому….

— Селена? — неуверенно спрашивает он, я внимательно смотрю в его глаза. — А почему это всё нельзя проверить, но вместе с сексом. Ведь так будет крепче, — игриво улыбается он.

Я руками снимаю его ладони с моей талии и отхожу от него на шаг назад.

— Потому, Алекс, что интимные отношения сближают только физически. И потом, если в процессе отношений вы понимаете, что не подходите друг другу, что не можете находиться рядом, ещё больнее расставаться. Трудно отпустить человека, с которым ты был так тесно связан физически. Это превращается в сексуальную зависимость. Так ещё больнее расставаться.

— Но все же живут вместе до свадьбы?

Я улыбаюсь и опираюсь попой о столешницу.

— Что-то все проверяют друг друга до брака, а количество разводов не уменьшается, а только растёт. Может проблема не в этом? Не в том, что нужно проверять подходите ли в сексе друг другу? А в том, что сначала должны появится те самые три составляющие? Должны понять, что готовы "терпеть", любить и поддерживать друг друга в любом виде, в любом состоянии, несмотря ни на что. Смотреть и идти в одну сторону, а не каждый на себя натягивать одеяло.

Он внимательно смотрит на меня, слегка нахмурив брови.

— В сексе и так будет всё хорошо, если всё это будет. Когда мы сможем друг другу доверять свои самые сокровенные мысли и желания без стеснения. Откровенно, не боясь быть непонятым. Вот тогда и наступает сексуальная, эмоциональная и душевная гармония.

Алекс подходит ко мне, обнимает и, развернув к себе спиной, крепко обхватывает руками. Он прислоняется губами к моему затылку и вдыхает.

— Всё будет хорошо. Я обещаю.

— Не нужно, Алекс обещать того, в чём ты сам не уверен, — улыбаюсь я. — Я от тебя этого не требую. Просто говорю о том, что мы можем попробовать прийти к этому. Но никто не знает, наверняка, ни ты, ни я, что у нас всё сложится. Для этого и нужен этап ухаживаний, чтобы мы лучше узнали друг друга и эмоционально сблизились.

— И сколько это займёт? — грустно вздыхая, спрашивает Алекс.

— У всех по-разному, я не знаю. Несколько месяцев, может быть и год, — слышу его разочарованный вздох. — Уже жалеешь, что ввязался? — рассмеявшись спрашиваю я.

— Нет. Не жалею. Скажи, ты всегда так рассуждала? Раз ты пока не нашла того единственного, и не вышла замуж, значит у тебя никого не было? Ты девственница?

— Так, Алекс, мы ещё не сблизились настолько, чтобы я доверяла тебе такую информацию, — смеюсь я. — Когда я буду готова, я расскажу тебе.

После паузы спрашиваю:

— А для тебя это важно?

— Не-а, — мотает он головой. — Но было бы интересно попробовать, — добавляет он смеясь.

Ткнув его локтем в бок, вырываюсь из его рук. Он меня ловит и снова притягивает к себе. Мы целуемся медленно и нежно, растягивая удовольствие. Его руки скользят по моей спине, обхватывают шею и голову. Он берёт ладонями моё лицо и вглядывается в глаза. Улыбнувшись, снова разворачивает меня спиной к себе и крепко прижимает.

СЕЛЕНА

— Если захочешь, мы можем заняться — его рука скользит по моему животу ниже и пальцами прижимается к бугорку, — кое-чем ещё интересным и приятным.

— Алекс, твою мать, руки убрал! — я сердито смахиваю его руку, резко разворачиваюсь и отхожу от него на два шага назад. — Всё, что ты имеешь в виду под словом «кое-чем» — это тоже секс, если ты не в курсе. Как ты не можешь понять, что дело не в этом, а в доверии! — в отчаянии выпаливаю я. — Я не боюсь близкого контакта физически. Я должна тебе доверять на эмоциональном и душевном уровне. Попробуй. Поверь, когда есть чувства, то секс намного ярче и доставляет намного больше удовольствия.

Он смотрит на меня такими перепуганными глазами, будто боится, что я его сейчас прогоню.

— Прости, Селена, я грубиян, мужлан, — он приближаться ко мне с улыбкой на лице. — Я понял. Просто, пытался пошутить.

— Как же пошутить? Решил, вдруг прокатит, — смеюсь я и позволяю ему снова себя обнять. — Целуй, давай, и извиняйся, — улыбаюсь я и строго добавляю: — Только за интимные места не трогать.

Он нежно ласкает губами мою шею, поглаживая руками талию и живот. Я расслабляюсь в его объятиях, доверясь ему, и закрываю глаза от удовольствия.

АЛЕКС

Целую её мягкие и нежные губы. Какая же она сладкая. Не хочу отпускать ни на минуту. Раньше даже не думал, что такие нежные поцелуи и объятия могут приносить столько удовольствия. Спускаюсь поцелуями по шее и чувствую, как она вся трепещет и прерывисто дышит. Ей нравятся, и я ликую в душе. Никогда не думал, что буду испытывать такой восторг от того, что девушка так трепетно реагирует на мои прикосновения. Обычно все изображают бурную страсть, чтобы быстрее возбудить. Целую под ушком, и Селена издаёт тихий еле слышный стон. Я моментально возбуждаюсь. Мне ужасно хочется целовать её всю, гладить руками её бархатную, нежную кожу и ловить губами каждый вздох, каждый стон. Но она осторожно отодвигается от меня, и я понимаю, что такие ласки могут меня далеко завести, чего она не хочет.

— Учись, Алекс, держать себя в руках, — улыбается она. — Кстати, это очень полезно.

— Я уже и так держусь изо всех сил, — смеюсь я.

— Да уж после стольких лет возлияний и безудержного секса, когда можно было брать сразу всё, что захочешь, трудно себя контролировать. Я даже удивляюсь, как всё это однообразие не приелось, — усмехается она.

Я провожу рукой по волосам и останавливая ладонь на затылке.

— Знаешь, а ведь так и получилось. Приелось. Особенно, когда встретил тебя.

Селена так нежно и тепло на меня смотрит, что мне опять хочется её целовать. Вообще бы не отрывался от этих сладких губ.

— Так. На сегодня откровений достаточно. Давай займёмся чем-нибудь более лёгким?

— Что ты имеешь ввиду? — удивляюсь я. — Мне очень нравится с тобой говорить.

— Мы можем поговорить в процессе, но не на такие интимные темы, — улыбается Селена. — Ты не передумал учиться танцевать танго?

— Нет, — воодушевлённо отвечаю я.

— Тогда мы можем съездить тебе за туфлями и костюмом. Джеймс уехал в Нью-Йорк надолго, — мне кажется, что в её голосе проскальзывает нотка грусти, но потом она улыбается. — И мы можем танцевать два раза в неделю. По средам и пятницам у нас коллективные вечера, а тебе нужны индивидуальные уроки. Я договорюсь с учителем.

«Джеймс уехал надолго! Аллилуйя!», — я ликую, потому что теперь больше времени смогу с ней проводить.

— О’кей. Иди одевайся. Прямо сейчас и поедем, — весело, загоревшись идеей танцевать с ней, говорю я.

— А парк? — расстроено спрашивает.

— И в парк, — я смотрю по привычке на руку, на которой не оказалось часов, и улыбаюсь. — У нас ещё почти целый день.

Я не успеваю допить смузи, как слышу её голос, и поворачиваюсь на него.

— Я готова.

Селена стоит в дверях в светло-голубых джинсах, зауженных к низу, и белой рубашке с закатанными рукавами, небрежно заправленной с одной стороны. Длинные волосы были собраны в косу на бок. Я с интересом рассматриваю её, а она, улыбнувшись говорит:

— Да, такой я тоже бываю, привыкай, чтобы потом не было сюрпризом, — смеюсь я. — Не могу же я на каблуках и узкой юбке ходить постоянно. Так удобнее.

— Тем более в парке. Отличный вид! Мне нравится, — я беру её за руку и веду к двери.

Она надевает чёрные замшевые лоферы и маленькую сумочку через плечо.

— Подожди, — Селена достаёт из моих туфель электрические сушилки для обуви. Как же предусмотрительно. Так становится приятно, что она даже об этом подумала. Я надеваю свои мягкие замшевые дерби от Sanders. Они тёплые и я расплываюсь в улыбке.

Мы выходим на улицу, и я ловлю кэб. Решаю ехать в Гайд-парк.

— А на «Лондонском глазу» была когда-нибудь? — спрашиваю я, вспомнив, что она боится высоты.

Глаза Селены расширяются, и она отрицательно машет головой.

— Поехали? — улыбаюсь я.

— Нет! Ни за что! — испуганно говорит она.

— Со мной не страшно будет, — уговариваю её.

— Алекс, нет! Не уговаривай, — строго смотрит. — Ты хочешь, чтобы я испортила прогулку? Мне может стать плохо.

— Понял.

СЕЛЕНА

Мы гуляем по парку пешком, катаемся на велосипедах, кормим уток. Проголодавшись перекусываем фиш-энд-чипс** в бумажных пакетиках. Много болтаем, в основном, о детстве. Алекс рассказывает о своей маме, когда я спрашиваю, и я понимаю, что он очень её любил. Потом он рассказывает о том, как его дед основал их юридическую фирму. Теперь в каждом поколении должен быть один юрист, чтобы продолжать семейное дело. Он единственный ребёнок в семье, поэтому даже вопрос не стоял кем он станет. Нагулявшись и немного устав, мы сидим на скамейке у озера и едим мороженое в вафельных рожках.

— А если твои дети не захотят быть юристами? — предполагаю я.

— Ну что ж, придётся привлекать компаньонов. Доля в бизнесе всё равно останется, — пожимает он плечами. — Но я никогда не буду своих детей заставлять заниматься тем, чем они не захотят. А у тебя в семье были юристы?

— Нет. Я только захотела. У моего отца фирма по изготовлению эксклюзивной мебели: каминных кресел, столиков, комодов и всякого такого. Дело довольно успешное. Но у меня была цель стать независимой и самостоятельной. Хорошо училась в школе, потому что была цель — Кембридж. Единственную материальную помощь, что я от них приняла — это моя квартира в Сохо. Они настояли, что это подарок к окончанию университета. Родители живут за городом в просторном доме с большим садом. У меня есть старшая сестра Габи. У неё двое классных малышей Джим пять лет и Эмма три года. Её муж Фрэнк и помогает отцу управлять фирмой. Но я захотела работать и жить в Лондоне.

— Так, а почему именно юриспруденция?

— Не знаю. С детства хотела, быть такой деловой, серьёзной и «разруливать» дела, — смеюсь я. — Сначала даже хотела специализироваться на уголовном праве и стать детективом, но потом поняла, что это эмоционально слишком негативно для меня.

— Детская мечта, значит, — констатирует Алекс. — У тебя получилось. На работе ты такая и есть. Серьёзная и деловая настолько, что мне сначала хотелось тебя отшлёпать как следует, чтобы не была такой, — смеётся он.

— Ах, так вот значит, почему ты поначалу был таким засранцем! Не любишь деловых женщин, да? Задевают самолюбие?

Я толкаю его в плечо, а Алекс прижимает к себе сильнее.

— Но… — он смотрит на меня с улыбкой и поднимает указательный палец, — но в жизни ты другая. Более мягкая и нежная и мне ты нравишься в обеих ипостасях. А ещё, когда танцуешь танго, ты сексуальная и страстная, женщина — мечта. И мне она тоже о-очень нравится.

Он берёт ладонью меня за лицо и нежно целует в губы, на которых только что было мороженое. Я отвечаю на поцелуй, а потом легко касаюсь губами поочерёдно уголков его губ и кончика носа. Алекс улыбаясь закрывает глаза, обнимает меня, прижимая мою голову к своему плечу.

Мы сидим так и долго ещё болтаем, пока солнце не начинает садиться. Проголодались, и Алекс приводит меня в Стейк-хаус на Парк-лейн, рядом с Гайд Парком, куда мы приходим пешком. Очень уютное место. Я там никогда не была. Оказалось, что и здесь Алекса знает администратор, который тоже удивлённо на меня смотрит.

— Меня все твои знакомые будут так разглядывать? — улыбаюсь я. — Будто чудо какое-то.

— Они восхищаются твоей красотой, — очаровательно улыбается он, и в уголках его глаз и губ собираются складочки, — и завидуют.

Мы ужинаем, выпиваем по бокалу красного вина.

— Завтра на работу, Алекс. Мне нужно домой.

— Я тебя проведу.

— Не нужно, я сама доеду. Тебе тоже нужно отдыхать. У тебя завтра слушание.

— Это не обсуждается. После свидания, я должен тебя проводить. Мы же договорились: по выходным свидания и два вечера в неделю танцев. Ты забыла?

Я улыбаюсь и уступаю. Мы встаём и Алекс, придерживая меня за талию, выводит из ресторана.

— Ладно. Но на работе никакого флирта и, тем более, поцелуев. Строжайшая субординация! — упираюсь пальчиком ему в грудь.

— О, Бог мой! Это будет настоящая пытка для меня.

Алекс смешно закатывает глаза и демонстрирует белоснежную улыбку. Его глаза сверкают смешинками, которые отзываются во мне теплом.

— Зато награда, потом окажется ещё слаще и приятней, — улыбаюсь я в ответ, и он целует меня в щёку.

Понедельник 8:00

Захожу в свой кабинет, а на столе стоит стаканчик молочного коктейля. Улыбаюсь и пишу Алексу сообщение: будешь баловать по утрам коктейлями, я растолстею.

Алекс: смайлик + доброе утро!

Я: доброе утро!

Алекс: зайдёшь? + поцелуй

Я: размечтался. Работай.

Алекс возвращается к нормальной работе. Он снова весел и лёгок, как и раньше. Дела опять хорошо продвигаются, и я рада, за него. На работе, как и обещал, не флиртует и сдерживается, только иногда бросает игривые взгляды, тайком от всех. После работы мы посетили салон, где он приобрёл танцевальные туфли и два костюма. Договариваемся в четверг после работы ехать в клуб.

Неделя проходит отлично. Но, когда я хожу обедать с Ником или Риком, Алекс злится. И в очередной раз, не выдержав, он мне высказывает своё недовольство.

— Алекс, я не твоя собственность, ты должен это понять. Про доверие не забывай. Я же не могу, как привязанная с тобой только ходить? И ничего лишнего с ними себе не позволяю, даже флирт, — глажу пальчиками его по лацкану пиджака. — Можешь у Ника спросить.

— Значит, я тоже могу ходить на обед с девушками? С Джинни, например, или с Оливией, с Даяной или с Вайлет из отдела кадров? Ты думаешь, что ты говоришь? — хмурит брови и его глаза темнеют.

— Сходи. Если ты проявишь недостойное поведение, тогда и поговорим. Я же не даю повода. Глупо ревновать меня, зная мои принципы в отношении секса, — приподнимаю бровь и с улыбкой добавляю. — Или ты боишься конкуренции? Для этого, Алекс, и нужен период ухаживаний. Учись доверять.

Он продолжает сердито смотреть на меня, а я прислоняю пальцы к его щекам и нежно целую.

— Закрыли эту тему, Александр Хардфорд.

Алекс сжимает сильнее мою талию и наш поцелуй становится более чувственным. Его нежные мягкие губы, заставляют меня трепетать от каждого их прикосновения. Мы целуемся и не можем остановиться, снова и снова изучая друг друга. Мы, как первооткрыватели, каждый раз узнаём о своих ощущениях что-то новое, как исследователи пытаемся лучше узнать друг друга, учимся распознавать сигналы наших тел.

--

* Песня в исполнении The Weeknd. Фраза "I feel it coming" может иметь несколько значений в английском языке. В этой песне в одном припеве он говорит о том, что между ними возникнет любовь в плане секса; в другом — он говорит, что чувствует, как приближается оргазм.

** фиш-энд-чипс (англ. Fish and Chips) — блюдо, состоящее из рыбы, обжаренной во фритюре, и нарезанного крупными ломтиками картофеля фри. Оно считается неофициальным национальным блюдом Великобритании и является неотъемлемой составляющей британской кухни.