Сумасшедший уик-энд

Глава 5

Гарри отказался от мысли забыть Викторию. На протяжении всего вечера он что было сил сражался со своими фантазиями, пытаясь вышвырнуть из головы абсолютно все, связанное с Викторией… и погорел. Прекрасно понимая, что поступает глупо, он решил пойти к ней. Будучи человеком дела, Гарри не привык откладывать исполнение решения на потом. А потому сразу отправился на девятнадцатый этаж.

Гарри появился у двери номера Виктории одновременно с официантом. Официант держал поднос с бутылкой шампанского и двумя бокалами.

— Я сам это доставлю. — сказал Гарри и, подписав чек, щедро одарил официанта чаевыми. После чего постучал в дверь, едва сдерживая бешено колотившееся сердце.

Она открыла дверь в своем атласном халате.

— Я забрал это у официанта, — сказал он. — Для кого шампанское? Предупреждаю, если у тебя Дональд Комптон, тут будет море крови.

Виктория прислонилась к двери. Женщина просто не имеет права выглядеть так прелестно, решил Гарри.

— Это я заказала шампанское, — объяснила она, и ему показалось, что по ее лицу пробежала тень смущения. — Я собиралась вызвать тебя к себе на совещание и соблазнить, но ты опять на меня орешь, а значит… — При слове «соблазнить» Гарри с трудом сглотнул, и Виктория продолжила, теперь уже не скрывая ни раздражения, ни смущения: — Послушай, ты, увалень, я до чертиков устала открывать и закрывать дверь. Если зайдешь, то останешься на ночь.

— Ну да. — У Гарри наконец прорезался голос. — И как же ты собираешься меня остановить, если я решу уйти?

Одним неуловимым жестом Виктория развязала поясок и распахнула халат.

— Понял, — сказал Гарри и шагнул через порог, ногой захлопнув за собой дверь.

Всю ночь напролет Алек смотрел в потолок и пытался вызвать в себе ненависть к Денни, а вместо этого вдруг обнаружил, что пытается найти способы ее спасти. Нет, ему определенно нужно заканчивать с этой работой. Прежде ему никогда не приходило в голову отпускать преступников… а сейчас он вообще ни о чем не мог думать, кроме как о возможностях вывести ее из дела до ареста Бонда. Хотя нет, кое о чем другом он все же продолжал думать. О ее глазах, о ее дивных губах, о ее теле, улыбке и о том огне, который вспыхивал в ней, когда он ее обнимал. «Думай о работе», — приказал себе Алек. И принялся снова думать о Денни.

С этой женщиной он мог бы провести всю оставшуюся жизнь, и она бы ему не наскучила. Он еще никогда не встречался с такими женщинами и догадывался, что они вообще встречались крайне редко, а потому ему бы лучше держаться за эту. Если Гарри прав, если она все-таки аферистка, у него, Алека, остается всего лишь сорок восемь часов, чтобы уговорить ее сменить профессию. А потом он должен уговорить ее переехать в другой город. Им надо узнать друг друга поближе. А в процессе узнавания… его гормоны были бы ему очень благодарны, если б он уговорил ее разделить с ним постель.

— Нет проблем, — вслух заявил он, перекатился на спину и опять попытался заснуть.

Всю ночь напролет Денни смотрела в потолок и пыталась разобраться со своими планами на будущее; придумать, как ей жить, если Тейлор ее уволит; пыталась не думать об Алеке и все равно неотвязно возвращалась мыслями к нему. Это чисто физическое влечение, убеждала она себя и понимала, что лжет. А потом принялась вспоминать — когда же это Алек стал означать для нее больше, чем просто потрясающие поцелуи и детские перепалки за ужином? «Забудь его, думай только о своих статьях», — в который раз приказала она себе, но все равно продолжала думать о нем и, наконец, заснула, когда уже забрезжил рассвет, по-прежнему думая о его улыбке, его руках, его красивом худощавом теле и о том, как ей будет его не хватать.

Гарри, обнимая прильнувшую к нему Викторию, следил, как рассвет вползает в окно ее номера. Виктория сонно пошевелилась, и он поцеловал мягкие волосы у нее на макушке.

— Мне пора уходить, любимая, — прошептал он. — Не хочу, чтобы Бонд увидел, как я выхожу от тебя. — Он немного подумал. — Да и Алек, если уж на то пошло. Он, наверное, прибьет меня за то, что я тебя соблазнил.

Виктория рассмеялась хрипловатым со сна смехом.

— Кто кого соблазнил, хотела бы я знать?

Он ухмыльнулся и погладил ее растрепавшиеся волосы.

— Оба хороши.

— Не просто хороши — феноменальны! — Виктория обняла его покрепче. — Не уходи. — Она прильнула губами к его груди и улыбнулась, заметив, как он вздрогнул.

— Не отвлекай меня, — сказал Гарри. — Нам еще нужно кое-что решить.

Виктория вздохнула и сдвинулась на свою сторону кровати.

— Опять Бонд?

— Нет. — Гарри притянул ее обратно. — Будь внимательна. Дело не в Бонде. А в нас.

Виктория села.

— В нас?

Гарри непонимающе уставился на нее:

— По-твоему, такого понятия, как «мы», не существует?

— Конечно, существует. — Виктория постаралась сохранить невозмутимость. — Я просто не думала, что это понятие существует и для тебя тоже.

Гарри взвился от гнева.

— За кого ты меня, интересно, принимаешь, за чокнутого?

— Да. — Виктория снова припала к его груди. — И все равно я от тебя без ума.

Гарри, вздохнув, сделал вторую попытку.

— Я живу в Чикаго. Ты живешь в Колумбусе. Так не пойдет.

— А что, если встречаться по выходным? — предложила Виктория. — Лету всего сорок пять минут.

Гарри нахмурился.

— Не годится. У нас, может, и осталось-то всего лет двадцать. Или меньше… если ты доведешь меня до умопомешательства и я тебя убью. Но в любом случае мы не будем встречаться по выходным.

— А перевестись ты не можешь? — спросила Виктория.

— Управлению по борьбе с мошенничеством нечего делать в Колумбусе, — сказал Гарри. — Коровы, как правило, инвестициями не интересуются.

— Какие коровы? — спросила Виктория и продолжила, не дожидаясь ответа, потому что и так знала, что за этим последует: — Ты хочешь, чтобы я бросила университет? Ты хочешь, чтобы я распрощалась со своей карьерой? Ты хочешь, чтобы я пожертвовала работой?

— Что ж, — чуть отстранившись, сказал Гарри.

Один из нас это должен сделать. Если не ты, то я.

— Ты умрешь без работы, — сказала Виктория. — Алек утверждает, что ты никогда не выйдешь на пенсию. Я не могу требовать от тебя таких жертв.

— Один из нас должен это сделать, — повторил Гарри. — Кто именно?

— Не заставляй меня принимать это решение, — пробормотала Виктория, едва сдерживая слезы. — Так нечестно.

— Отлично, — согласился Гарри. — Я сам приму решение. Ты увольняешься.

— Черт побери, Гарри! — сказала Виктория и снова села на кровати.

На этот раз Гарри последовал ее примеру.

— Я тебе говорил. Это важное решение, и принимать его нужно одетыми. — Он опустил ноги на пол и дотянулся до брюк. — Поговорим об этом позже.

«Потому что сейчас тебя ждет работа», — про себя добавила Виктория. А вслух сказала лишь:

— Ты прав. Я должна все обдумать.

Гарри ушел, а Виктория откинулась на подушку и закрыла глаза. Во что она превратится, если бросит работу? Она едва-едва знакома с Гарри. Было бы непроходимой глупостью все бросить после одной только ночи с человеком, у которого к тому же нрав… наждачной бумаги. Она представила себе, как Гарри шагает по жизни, сметая все на своем пути, — и против воли улыбнулась. Гарри или работа?

Она уткнулась лицом в матрас и накрыла голову подушкой.

Приблизительно в это же самое время Шери проснулась и спросонья покосилась на Бонда. Тот не шелохнулся. Слава Богу, он всегда спит как убитый. Благодаря этому она всегда была на шаг впереди.

Шери бесшумно соскользнула с кровати и сняла его пиджак со стула. Записная книжка была на своем обычном месте — во внутреннем кармане, — и Шери быстро пролистала ее, выискивая пометки двух последних дней. Та-ак, встречи с двумя клиентами, о которых он ей рассказывал, Комптоном и его дамочкой по фамилии Прентайс. Из обоих, по словам Брайана, уже песок сыплется. Правда, женщина, видимо, в свое время была очень даже ничего. А теперь, как все старухи, впала в детство. Первоклассная добыча.

Шери перевернула страничку. Пометки на сегодня, субботу. Снова ужин с Прентайс и Комптоном, чтобы отметить сделку… все так, как он и говорил. Но кто это — «Денни, в час, в баре»? О Денни он не упоминал. Глаза Шери сузились. Одна из основных проблем Бонда — его интерес к женщинам. Если эта Денни его очередная пассия…

Брайан зашевелился, и Шери, ткнув книжку обратно в карман, быстренько забралась в постель.

— Что это ты так рано? — пробормотал он, с трудом разлепив веки.

— Я волнуюсь, — схитрила Шери. — Не могу заснуть. Вдруг нас схватят?

— Я ж тебе уже все объяснил, — буркнул он и перекатился на другой бок, — нас схватить не могут. На этот раз все законно. — Брайан умолк и через пару минут вновь тихонько засопел. Шери облегченно вздохнула.

Он занялся чем-то законным? Неужто исправляется? Неужто все наладится? К сожалению, это было слишком не похоже на Брайана. Он никогда не занимался ничем законным; он никогда не был честным или правдивым. Она вспомнила о записной книжке. Как бы там ни было, решила Шери, взбивая подушку и собираясь снова заснуть, она узнает, что это за Денни такая. Прентайс и Комптон, может, и простофили, но она-то нет!

Ровно в десять Денни переступила порог Зеленого зала. Голова у нее слегка кружилась от бессонной ночи, а нервы были напряжены до предела от того, что ей сейчас предстояло сделать. Она заранее придумала несколько вариантов, как убедить Викторию помочь ей с Дженис, но едва она устроилась в кресле и взглянула на Викторию, как все до единого варианты вылетели у нее из головы. Обычная дружелюбная улыбка Виктории исчезла, и теперь у нее был тревожно-озабоченный вид.

Денни взяла с тарелки плотную тканую красную салфетку.

— Что случилось? Вы расстроены?

Виктория заморгала, словно спустилась с облаков. : — Доброе утро, дорогая. — Она заглянула в глаза Денни и неуверенно улыбнулась. — Нет, я не расстроена. Просто… озадачена. Нужно кое-что обдумать. — Ее улыбка засияла в полную силу. — Я заказала нам кофе, сок и целую корзину горячих булочек. Умираю с голоду.

— Отлично, — сказала Денни. — А чем вы озадачены? Покупкой поместья Прентайс?

Виктория так и расцвела.

— Великолепная идея, правда?

— Нет, — заявила Денни. — От нее за версту несет аферой. Этот человек мошенник, а вы далеко не глупы, следовательно, сами понимаете, что он мошенник. — Виктория изумленно отпрянула. Денни похлопала ее по руке. — Вообще-то мне ужасно хочется узнать всю правду, но с этим можно и подождать. Но я хочу попросить вас об огромном одолжении… и не знаю, как к нему подобраться. Вы не подскажете способ убедить вас что-нибудь сделать?

Официант принес напитки и булочки. Денни продолжала сиять улыбкой, излучая честность и обаяние, — в надежде, что ее искренность покорит Викторию.

— Вы совсем как Алек, — сказала Виктория, когда официант отошел от стола, и Денни на миг решила, что та продолжает свою игру. — Он тоже способен своим обаянием покорить любого, а потом люди удивляются — почему это они ему поверили? Да потому, что он так здорово изображает открытость. Всем своим видом он как будто говорит: «Мне можно верить». А у самого всегда что-то свое на уме.

— Я ведь сразу сказала, что у меня есть что-то свое на уме, — возразила Денни.

Виктория выбрала из корзины булочку и разрезала ее пополам.

— Верно, но вы это сказали с таким обаянием… вы точно знали, что обезоружите меня. — Она намазала одну половинку маслом и откусила. — Ну так вот. Вы меня не обезоружили. Вы что-то задумали. Чего вы хотите?

Денни, чтобы выиграть время, взяла и себе булочку. Черничная, отметила она, разрезав ее. Она ненавидела черничные булочки. Плохая примета.

— Я — журналистка, — сказала она. Все равно уж. Напрямик так напрямик.

— Какое облегчение, — отозвалась Виктория. — До тех пор, пока вы не напали на Брайана Бонда, мы считали вас аферисткой. — Она с аппетитом расправилась и со второй половинкой. — Я точно знаю, что в каждой из них не меньше чем по тысяче калорий. И хочу съесть их как можно больше.

— Вы считали меня аферисткой? — повторила Денни. — Вы думали, что я работаю с Бондменом?

Виктория с сосредоточенным видом перебирала в корзинке булочки.

— Наверняка должна быть еще одна с черникой. Денни пододвинула к ней свою тарелку.

— И Алек считал меня аферисткой?

— Спасибо. — Виктория взяла с ее тарелки половинку черничной булочки. — Ему было очень неприятно. В жизни не видела, чтобы он с такой неохотой думал о задержании преступника.

— Сукин сын! — отчетливо проговорила Денни. — А я-то подумывала о том, чтобы с ним переспать.

Виктория ткнула корзинку поближе к ней.

— Ну так подумайте еще раз. Он милый мальчик, и вы ему, кажется, очень нравитесь.

— По-вашему, я могу спать с человеком, который собирался отправить меня в тюрьму?! — Она покачала головой. — Ну уж нет.

— Я скажу, чтобы он этого не делал. — Виктория разрезала очередную булочку. — Итак, значит, вы журналистка. А ко мне это какое имеет отношение?

Денни отбросила мысли об Алеке и вернулась к «плану Зет», решив быть с Викторией предельно откровенной.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне получить интервью у Дженис Мередит, — сказала она, и Виктория без промедления ответила:

— Нет.

— Вот видите, потому-то я и стараюсь использовать свое обаяние, — вспыхнула Денни. — Тогда мне отвечают «да». А если я говорю правду, то слышу отказ.

Виктория нахмурилась, явно обдумывая ее слова, и Денни вновь заглянула в корзинку. Апельсиново-кокосовая. Уже лучше. Она пододвинула пустую тарелку Виктории и принялась намазывать булочку маслом.

— А почему я должна вам помогать? — спросила Виктория. — Это моя подруга. Ей сейчас очень тяжело. С какой стати я должна ее предавать?

— Да потому что рано или поздно, но ей все равно придется дать интервью. — Денни пустила в ход логику. Должна же Виктория это оценить. — Я на ее стороне. После того, что она сказала вам в ресторане, я решила изменить свою жизнь. Я от души хочу ей помочь. — Виктория все еще сомневалась. — Эта безмозглая красотка, Талли Гэмбл, будет трепаться на каждом углу. Дженис всего-то и нужно, что предвосхитить события, первой дать интервью — и закрыть Талли рот. Если не терять времени и в интервью сообщить доброжелательно настроенному журналисту о разводе, можно с честью выйти из этой ситуации. Согласитесь, в этом есть смысл.

— Только не для известного эксперта в области брака. — Виктория, насладившись ароматом булочек, принялась за кофе. Она потягивала его медленно, погрузившись в раздумья. — Это будет настоящий скандал. И вы хотите, чтобы она собственными руками заварила эту кашу?

— Она эксперт в области отношений между людьми, — сказала Денни. — А отношения между людьми иногда и заканчиваются. Я как раз об этом и хотела с ней поговорить. Недавно я нашла прекрасную цитату из Маргарет Мид. У нее как-то спросили, чем она объясняет неудачи своих браков, и она ответила: «Какие неудачи? Я была замужем три раза, и ни один из моих браков не был неудачным». Подумайте, как это подходит Дженис.

Виктория казалась заинтригованной, но все еще колебалась. Денни продолжила атаку.

— К тому же она противоречит самой себе. Сначала говорит о необходимости риска, а потом прячется за спины полицейских. Если она в самом деле верит в риск, то я и есть ее козырь. Я верю в нее. Виктория отпихнула свою тарелку.

— О каких полицейских речь?

— Она пригрозила арестовать меня за преследование, — ответила Денни. — Потому-то мне и понадобился Алек, чтобы добраться до вас, а вы — чтобы добраться до нее. Тогда она не сможет обвинить меня в преследовании.

— Значит, вы использовали Алека, чтобы добраться до Дженис, а Алек использовал вас, чтобы добраться до Бонда. — Виктория расплылась в улыбке. — Вот это мне нравится. Ловкая игра.

— Не отвлекайтесь, Виктория, — взмолилась Денни.

— Ешьте свою булочку и слушайте меня, — ответила Виктория.

Денни вздохнула и терпеливо принялась жевать.

— Всю свою карьеру Дженис построила, занимаясь проблемами брака. — Виктория говорила медленно, осторожно, как будто спорила сама с собой, как будто раскладывала все по полочкам. — Чарльз не просто бросил ее ради молоденькой девушки. Он лишил смысла всю ее работу. Такие женщины, как я и Дженис, от многого в жизни отказываются ради карьеры. И не жалеют об этом. — Она помолчала, словно ее удивили собственные слова. — Ну я, во всяком случае, не жалею. Все свои материнские инстинкты я реализовала в заботе об Алеке и его брате, когда брала их к себе на лето. Я не жалею ни об одной минуте своей жизни.

Денни, продолжая жевать, кивнула. Она не совсем ясно представляла себе, откуда в монологе Виктории появились воспоминания об Алеке, но прерывать ее не собиралась.

— И все равно, даже ни о чем не жалея, мы не готовы вот так просто взять — и отказаться от всего, чего мы добились. — Виктория расправила плечи. — Ни одна из нас без борьбы всего этого не отдаст.

— Почему? — бросила Денни. Виктория заморгала.

— Вы хоть слышали, что я вам говорила?

— Все до единого слова. — Денни положила остатки булочки на тарелку, чтобы ничто не отвлекало ее от атаки. — А вы сами себя слышали? Вы сказали, что упорно трудились, чтобы добиться своего нынешнего положения. Ну так мне это и так прекрасно известно. Это всем без исключения известно. Это непреложный факт. У вас обеих есть опубликованные труды, читатели вас знают, вам больше ничего не нужно доказывать. Доказывать это снова и снова, прямо скажем, излишне.

— Речь не о том… — начала было Виктория, но Денни оборвала ее.

— Речь именно об этом. Вы добрались до места назначения. Вы победили. Ну и что вы собираетесь теперь делать — сидеть на этом завоеванном вами месте и поздравлять друг друга с успешным окончанием пути? — Денни наклонилась ближе к собеседнице. Она выкладывала Виктории все, что собиралась сказать во время интервью с Дженис Мередит. — У нее появилась возможность двигаться дальше, расти… вместо того чтобы топтаться на одном месте и обрастать воспоминаниями. Это ведь ее собственные слова: «Кто не рискует — тот не живет».

Виктория судорожно сглотнула.

— Легко сказать.

— По сути, у нее и выбора-то особого нет. — Денни вновь откинулась на спинку. — Одно из двух: либо она попытается сделать вид, что ничего не изменилось, и останется в одиночестве до конца своих дней, либо согласится, что перед ней открывается новая дорога, — и зашагает по ней вперед, пусть даже поначалу спотыкаясь и падая. Я знаю, что она мудрая и отважная женщина, много повидавшая на своем веку; я не могу представить, чтобы она выбрала пожизненную слепоту. Думаю, она уже давно не испытывала никаких жизненных неурядиц.

— Это правда, — сказала Виктория, глядя куда-то в пространство.

Денни удивленно моргнула, но не остановилась.

— Мне запомнилась чья-то фраза: «Если вы точно знаете, куда идете, вы — конченый человек. Выбирайте себе новый путь». Мне кажется, что Дженис Мередит слишком долго знала, куда именно она идет. Держу пари, что и ее муж это почувствовал. Держу пари, он потому и решил положить этому конец. Просто затем, чтобы опередить ее.

— Вы что, перед завтраком вызубрили весь «Цитатник» Барлетта? — поинтересовалась Виктория чуть более язвительно, чем того требовал разговор.

— Я серьезно готовилась к этому интервью, — ответила Денни. — И знаю, что могу сделать его хорошо. Оно должно обеспечить мне взлет в карьере, но при этом я думаю не только о себе. Для Дженис оно тоже станет переломным. Она не будет выглядеть в глазах публики проигравшей. Это интервью поможет ей обрести равновесие. Если она нанесет удар первой, она из жертвы превратится в триумфатора. Слышали о таком психологе, Эрихе Фромме? Он как-то читал лекцию, и один из его студентов поднял руку и сказал: «Профессор Фромм, но ведь десять лет тому назад вы говорили „А“, а теперь говорите „Б“!» Фромм спросил:

«Вы уверены, что я говорил именно „А“?» Студент кивнул, и тогда Фромм ответил: «Ну так, значит, я ошибался». Вы когда-нибудь слышали слова мудрее этих? Разве вы не стали за это уважать Фромма еще больше? Денни вдруг заметила, что она чуть ли не лежит грудью на столе, давя на Викторию своим напором. Она выпрямилась.

— Я предлагаю Дженис Мередит возможность проявить мудрость. И для этого ей даже не нужно говорить: «Я ошибалась». Ей всего-то и нужно сказать, что в жизни всегда есть чему учиться.

Виктория сидела не шевелясь, как каменная. Денни собиралась спросить ее, что она по этому поводу думает, как вдруг увидела полные слез глаза Виктории. На секунду Денни опешила, а потом обошла стол, присела на кресло рядом с Викторией и протянула ей салфетку со стола.

— Что я такого сказала? Ради Бога, простите меня. Виктория промокнула глаза, высморкалась в салфетку.

— Вы правы. Вы абсолютно правы. Каждое ваше слово — правда. В жизни всегда есть чему учиться. Я тоже слишком долго знала, куда именно я иду. Просто… отказаться от дела всей твоей жизни и начать все заново… так страшно.

— Еще бы, — отозвалась Денни. — На карту сейчас поставлена моя работа, а я не могу позволить себе ее потерять. Но и топтаться на месте тоже не могу. Потому-то мне так необходимо это интервью.

— Хорошо. — Виктория, всхлипнув, отложила салфетку. — Вы правы. Мы встречаемся с Дженис после обеда. Я с ней поговорю.

Виктория встала из-за стола, и Денни запаниковала.

— Только, пожалуйста, умоляю вас, будьте поосторожнее. Мне совсем не хотелось бы угодить в тюрьму.

— Дженис на такое неспособна, — ответила Виктория.

— Думаю, мне со стороны видны немножко другие ее качества, — сказала Денни. — А для моей карьеры очень важно оставаться на свободе.

— Риск — благородное дело! — провозгласила Виктория и направилась к выходу, а Денни, помешивая ложечкой давно остывший кофе, про себя взмолилась, чтобы этот риск воздался ей сторицей.

— Не знаю, чем вызвана такая задержка с результатами проверки, — часом позже в своем номере обратился Алек к Гарри. — Я догадываюсь, что мы увидим в материалах на Денни, но статус тех участков, которые продает Бонд, хотелось бы знать наверняка.

— Ты хоть когда-нибудь от всего этого устаешь? — поинтересовался Гарри.

— Еще бы не устаю, черт возьми, — буркнул Алек. — Когда ты взял меня к себе, я уже был как выжатый лимон от бесконечных командировок. Вечно сидишь в одиночестве в этих чертовых отелях с бутылкой «Джека Дэниэлса» в руке и стараешься вспомнить, кого же ты сегодня изображаешь. Мне только постоянно не хватает…

Он умолк, сообразив, что Гарри может принять его слова насчет недостатка ответственности как намек на желание занять место своего босса. Разумеется, он был бы не против заменить Гарри, но и терять друга ему тоже не хотелось. Гарри все время грозил, что со временем уйдет на пенсию, но никто не верил, что он когда-нибудь решится на это. Ну и ладно. Если уж выбирать себе босса, то лучше Гарри ему не найти.

Гарри, похоже, не обратил внимания на замешательство Алека.

— А я своим делом всю жизнь занимался, — сказал он Алеку. — И больше ничего не умею.

Алек нахмурился.

— Что за ерунда? Что такое вдруг на тебя нашло? Гарри пожал плечами.

— Ничего. Ты уверен, что у наевсе готово для поимки Бонда?

— Нет, — разозлился Алек. — Я ж тебе только что сказал. Результаты проверки еще не пришли. Ты как будто не в себе.

Гарри тоже насупился.

— Ожидание осточертело. Слишком много свободного времени. Разные ненужные мысли в голову лезут.

— В том-то вся проблема, — ответил Алек. — Ты слишком стар, чтобы браться за что-то новое.

Гарри яростно фыркнул и бросился вон из комнаты.

— Я пошутил, Гарри! — крикнул ему вслед Алек, но дверь за Гарри уже захлопнулась.

К половине третьего Денни уже окончательно вымоталась. Сказался и недостаток сна прошлой ночью, и тревога за Викторию с Дженис, и отчаянные усилия, которые она сосредоточила на Бондмене, чтобы убедить его, что она всем сердцем и всей душой на его стороне. Она объяснила ему причины своего вчерашнего недоверия, попросила его еще раз расписать ей все преимущества сделки, выслушала историю его детства, узнала о его мечтах, надеждах… и опрокинула в себя два бокала дайкири за те полтора часа, в течение которых она увивалась за мошенником. Если уж совсем ничего не выйдет, она, по крайней мере, всегда может остановиться на статье под шикарным заголовком «Незабываемый вечер в компании афериста».

— Расскажите же мне о своей работе. — Денни, вертя в ладонях бокал с остатками дайкири, лукаво улыбнулась Бонду. — Должно быть, это так интересно! Я имею в виду сделки с недвижимостью.

У Бонда в глазах светилось недоверие. Улыбка Денни стала еще шире. Недоверие Бонда померкло.

— Виктория в таком восторге от вашего предложения, а вы такой приятный, порядочный человек! Не понимаю, как я могла сразу вам не поверить? По-моему, поместье Прентайс — идея просто великолепная. Как хорошо, что вы нам встретились. — Денни устремила на Бонда зачарованный взгляд. — Я хочу знать все как можно подробнее.

После еще одного дайкири Денни едва не стошнило, но она добилась-таки своего. Во всяком случае, начало статьи уже есть. Ей потребуется еще кое-какая информация, но только попозже. Сейчас она была сыта по горло Брайаном Бондменом. Ей больше не вынести этого Божьего дара для женщин. Ее и так вот-вот вывернет наизнанку — и от него, и от того количества дайкири, после которого любая женщина свалилась бы под стойку. Ей необходимо почистить зубы, записать свои мысли, пока она их начисто не забыла, и хоть чуть-чуть поспать перед тем, как отправиться на ужин с негодяем Алеком.

— Как приятно было с вами поговорить. — Денни соскользнула со стула, стукнув каблуками об пол чуть громче, чем ей бы хотелось. Отлично. Она уже напилась. Самое время быстренько исчезнуть, пока ноги еще держат. — Буду рада встретиться с вами за ужином. Вы ведь расскажете мне все об этих участках в Киз, правда?

Денни наконец выпрямилась, и рука Бонда мгновенно обвилась вокруг ее талии.

— А как насчет встречи после ужина? Алек ляжет спать, и мы…

— Ой нет, простите. — Денни попыталась увильнуть от его объятий. — Алек что-то стал таким ревнивым. Я никак не могу…

Дайкири явно подействовал и на Бонда. Он вдруг обхватил Денни обеими руками и поцеловал, проскользнув языком в рот прежде, чем она успела стиснуть зубы.

Его язык напомнил ей сырую устрицу, но она умудрилась как-то справиться с тошнотой и выдержала поцелуй, все время помня о своей потрясающей статье. Эта статья — ее единственная надежда… если ничего не получится с Дженис Мередит. Сюжеты журналисту нужны как воздух. «Думай только о своей статье».

Как только Бонд вместе со своим языком оставили ее в покое, Денни поспешно отступила на шаг.

— Брайан, ты животное, — заявила она и погрозила ему пальчиком, едва удерживаясь от плевка. — Тебе нельзя доверять!

Он расплылся в самодовольной улыбке, и Денни снова чуть не стошнило. Стоит ли удивляться, что раньше она в своей журналистской практике избегала интервью. Это ж нужно железный желудок иметь, чтобы их получить. Денни попятилась от Бонда, все еще игриво грозя ему пальцем… и как могла поспешно выскочила за порог бара.

Алек стоял в холле, скрестив на груди руки, и смотрел на нее с совершенно несчастным видом.

Вот он, этот негодяй, который собирался ее арестовать, даже когда целовал ее. Законченный негодяй!

Хотя, надо признать, для законченного негодяя он выглядел слишком привлекательно.

Денни направилась к нему, старательно сохраняя твердость походки.

— Чего смотришь? — скривилась она, остановившись рядом с ним. — Сама знаю, что он отвратителен. Я всего лишь хотела выудить у него сведения насчет этой вашей сделки. Хоть ты и негодяй, я хочу тебе помочь.

. Алек ткнул в нее пальцем. Денни покачнулась, и он удержал ее за руку.

— У тебя нет абсолютно никакого вкуса. Твой выбор мужчин ужасен, — сообщил он ей. — Вдобавок ты пьяна.

— Ты прав. Во всем, — ответила она. — Пойду-ка я, пожалуй, к себе и мирно скончаюсь.

— Я пойду с тобой, — сказал Алек. — Тебе нужна дуэнья — на случай, если по дороге ты надумаешь подцепить посыльного или лифтера.

— Ты, что ли, дуэнья? — Денни помотала головой. — Ну уж нет. Я так не думаю.

— А ты вообще не думаешь. — Алек потащил ее к лифту и нажал кнопку вызова. — Просто не верится, что ты и вправду касалась этого парня губами. — Алек взглянул на.нее, словно в ожидании ее реакции, и Денни показала ему язык. — У тебя есть чем рот прополоскать? — спросил он.

— У него язык, как сырая устрица. — Денни скривилась от воспоминаний.

Двери лифта открылись. Алек легонько подтолкнул ее внутрь.

— Мне эти сведения ни к чему.

— Ты не представляешь, как это было ужасно.

— И представлять не желаю. Давай сменим тему. Двери закрылись, лифт плавно двинулся вверх.

Денни прислонилась к обитой кроваво-красным бархатом стенке и неожиданно поняла, что у нее в руках только одна половина истории. Половина Бондмена. Ей необходимо добыть и вторую половину, Алека. Она украдкой покосилась на него. Он тоже прислонился к стене и выглядел совершенно равнодушным. Что за черт! Ведь на Бондмена-то ее тактика подействовала.

Денни повернула голову и заглянула Алеку прямо в глаза.

— Брайан мне, по крайней мере, рассказал, чем он зарабатывает на жизнь. А ты ни словом не обмолвился. Что мне сделать, чтобы выпытать это у тебя, а?

— Ну да, конечно, он рассказал тебе… — начал было Алек, а Денни поднялась на цыпочки и поцеловала его.

У нее подкосились колени. Не только от огромного количества выпитого дайкири, но и потому, что от поцелуев с Алеком у нее всегда подкашивались колени. И поскольку сейчас она целовала его из соображений профессиональной необходимости, то вложила в этот поцелуй всю страсть, на которую только была способна. Она льнула к нему, с кошачьей грацией извивалась всем телом, пока его руки не обвились вокруг нее, а губы не заставили ее раствориться в поцелуе.

— О Боже, как же ты целуешься, — через несколько секунд выдохнула она, плохо соображая — зачем она, собственно, решила играть с огнем. — Ты именно этим зарабатываешь себе на жизнь? Поцелуями?

— Нвл, — покачал головой Алек. — Но я, пожалуй, подумаю над этим. Это потрясающе!

Он снова наклонился к ней, но Денни ловко увильнула.

— Тогда чем же ты занимаешься?

— Я… — сказал Алек и умолк. Лукавая ухмылка медленно осветила его лицо. — Господи, молю тебя, пусть это произойдет. Не допусти, чтобы это было ошибкой.

— Что?

Алек устремил в потолок взгляд, полный ревностного пыла.

— Господи, молю тебя, пусть это будет правдой, что она пытается соблазном выудить из меня информацию!

— Очень смешно. — Двери лифта открылись на седьмом этаже, и Денни осторожно ступила в коридор.

— Погоди же, не сдавайся так быстро! — Алек поспешил за ней. — А вдруг у тебя получится? Поцелуй меня еще разок.

— Иди к черту! — Денни порылась в сумочке, достала магнитную карточку и открыла дверь. Потом прошла в номер и попыталась захлопнуть дверь прямо у Алека перед носом, но он успел проскользнуть мимо нее.

Придется отказаться от дайкири как метода расследования. От него у нее замедляется реакция. И притупляется ум. Это ж надо было дойти до такой глупости — попытаться соблазнить Алека ради нужных ей сведений! Соблазнять Алека в любом случае напрасная трата времени. Он заранее на все готов. Наподобие микроволновки: нажал кнопку — и уже горячо.

Так, ну ладно, ее ждет работа. А его поцелуи… они, конечно, то что надо, но не для нее.

Именно. Не для серьезного журналиста.

— Уходи сейчас же, — сказала она, но Алек, растянувшись на ее кровати, уже взялся за телефон.

— Иначе как углеводами весь этот алкоголь нейтрализовать невозможно, — заявил он. — Иди, пропо — | лощи рот, а я пока что-нибудь закажу. Не могу поверить, что ты целовала меня теми же губами, что и его. Оставь и мне, чем прополоскать рот.

Денни воинственно подбоченилась и в ярости уставилась на него.

— Можешь не беспокоиться. Повторения не будет.

— Спорим? — Он ухмыльнулся. — Ты ведь так и не раскопала мои секреты.

— Не раскопала, — фыркнула Денни. — И не собираюсь. Сам раскапывай, что хочешь. Ты самый настоящий червяк. Я хочу бифштекс. Только…

— С кровью. Знаю. Я точно знаю, что ты любишь. Денни моргнула.

— Ты как две капли воды похож на него.

— На кого? На Бонда, что ли? Ничего подобного. — Алек услышал голос в трубке и переключил свое внимание на телефон.

— Точь-в-точь как он, — повторила Денни и пошла в ванную, отмывать рот от поцелуя Бонда.

А внизу, в холле, Шери кипела от ярости. Ну конечно, нашел себе клиентку, эту Денни! Что ж он тогда вокруг нее так увивается? Так она и знала, что ему нельзя верить, когда дело касается женщин.

Но теперь уж она с ним поквитается.

— .Ну что ж, ты сыта и даже относительно протрезвела, — приблизительно через час сказал Алек Денни. — Давай вернемся к теме соблазнения.

— После дождичка в четверг, — заявила в ответ Денни.

Он по-прежнему занимал ее кровать, но она устроилась по-турецки у самого края, чтобы быть вне пределов его досягаемости.

— Неужто ты и в самом деле думала, что у тебя пройдет этот номер?

— С Бондом ведь прошел, — напомнила Денни. — Да ладно, Алек, хватит темнить. Он продает землю. Ты не настолько глуп, чтобы ее купить. Следовательно, ты его раскручиваешь. Так на кого же ты работаешь? На службу безопасности? На ФБР?

— Не смеши меня, — улыбнулся Алек. Его настроение улучшалось с каждым выпадом Денни против Бонда. — Разве я похож на агента ФБР?

— А на кого тогда?

Он поманил ее пальцем.

— Ну нет. Для этого ты должна меня соблазнить. За информацию надо платить, детка. Иди ко мне.

— Ты тоже аферист. — Денни не двинулась с места. — Иначе во всем этом нет смысла. Держу пари, Бонд все о тебе знает. Спросить, что ли?

Алек перестал улыбаться, сел на кровати и потянулся к Денни. Опустил руку ей на плечо и сжал пальцы.

— Не вздумай.

— Или что? — бесстрашно продолжала Денни. — Ты свернешь мне шею? Ха!

— Будет тебе тогда «ха», — сказал Алек и поцеловал ее. Его ладонь спустилась к ее груди, прочертив дорожку в вырез платья.

Денни замерла от восторга. Но она была слишком близка к цели, чтобы позволить себе остановиться. Она поймала его руку в тот самый момент, когда он накрыл ладонью ее грудь.

— На кого ты работаешь?

— На Гарри Чейза, — ответил Алек. — Я тебя завтра с ним познакомлю. Сейчас он занят. Ты тоже. — Он наклонил голову, но Денни снова отпрянула.

— А на кого работает Гарри Чейз? Неуловимым движением Алек скользнул к ней, перекатился вместе с ней на середину кровати, она оказалась зажатой в ловушке его тела.

— На КГБ. Мы с ним русские шпионы. Ты можешь продемонстрировать свой патриотизм. Соблазни меня до потери сознания — и я открою тебе все наши секреты.

— И все-таки. Ты преступник? — Денни с нешуточной силой уперлась ему ладонями в грудь. — Если ты аферист вроде Бонда, то предупреждаю тебя, я — пас.

— А что, по-твоему, я похож на преступника? — Он одарил ее своей искренней, мальчишески открытой улыбкой.

— По-моему, запросто. — Денни смотрела на него без улыбки. — Мне кажется, ты можешь пойти на что угодно, если найдешь достаточно резонные основания для такого шага. А я тебя еще слишком мало знаю, чтобы понять, какие основания ты считаешь резонными.

Алек неожиданно тоже посерьезнел.

— Я не преступник. Я хороший парень. Но тебе придется поверить мне на слово. И это справедливо, потому что я тоже верю тебе на слово. Вопреки здравому смыслу.

У Денни дыхание замерло в груди.

— Я тебя впервые вижу серьезным, — сказала она. — Вот сейчас ты настоящий, верно?

Алек переменился в лице и даже словно прижался еще сильнее, хоть это было и невозможно.

— Да, — шепнул он и припал к ее губам поцелуем.

На этот раз Денни не просто ощутила уже знакомый ей жаркий спазм. На этот раз горячая волна накрыла ее с головой, отдаваясь щемяще острой болью где-то очень глубоко, там, куда она прежде никого не допускала; и Денни закрыла глаза, наслаждаясь этой сладкой мукой, потому что это и в самом деле было неземное наслаждение — испытывать нечто подобное по отношению к мужчине, а особенно к Алеку. «Я тебя люблю», — подумала она, но вслух не сказала; произнести такие слова было бы совсем глупо. Она ведь знакома с Алеком каких-нибудь сорок восемь часов.

Но Алек, похоже, каким-то чудесным образом ее все-таки услышал. Он оторвал от нее губы и закрыл глаза, словно поцелуй и его потряс не меньше, чем Денни. А потом быстро перекатился и сел на край кро-вати.

— Послушай, я не преступник. Но я очень прошу тебя не раскрывать эту мою тайну Бонду.

Денни тоже села на кровати, пытаясь сообразить, о чем шла речь.

— Я ему ничего не скажу. Но мне необходимо еще раз увидеть Бонда. Я работаю над статьей о нем.

Алек нахмурился и отодвинулся еще немного.

— Ты вроде бы работала над статьей о Дженис Мередит.

— А что, нельзя работать сразу над двумя? — Денни протянула ему руку. — Но тебе я мешать не буду и Бонду твой секрет не открою. По рукам?

Алек взял ее ладонь в обе свои.

— Нет, не по рукам.

Он хотел что-то сказать, но передумал и вместо этого быстро чмокнул ее в щеку. Замешкался, словно ее губы манили его. Денни затаила дыхание, но Алек отстранился и встал с кровати.

— Вся эта заваруха с Бондом уже подходит к концу. Хорошего в ней ничего нет, так что прошу тебя, сделай мне одолжение и забудь о нем, ладно? — Денни мотнула головой, но Алек не стал ожидать ее возражений. — Тебе нет необходимости встречаться с нами за ужином, да и завтра мы с тобой, наверное, не увидимся. Я уезжаю. Удачи тебе, Денни Бэнкс. Я буду следить за твоими публикациями в самых престижных изданиях.

Он повернулся и вышел прежде, чем она успела найти подходящий ответ, и у Денни от щелчка дверного замка сжался желудок. Все дело, наверное, в этом проклятом дайкири. Итак, значит, он уезжает. Подумаешь! На свете полно парней, которые целуются не хуже. Но если он думает, что она откажется от истории Бонда, то он просто чокнутый.

Денни снова откинулась на спину. Отлично. Теперь она сможет сосредоточиться на двух самых потрясающих интервью в своей жизни. Она отлично поработала, Пейшенс будет ею гордиться. Денни пристроила на коленях портативную пишущую машинку . и принялась за статью о Бонде. Она всем покажет. Она справится.

Смывая кровь после всех убийств, леди Макбет, наверное, испытывала то же самое.

Дурацкое сравнение. Денни же никого не убивала. Ей не о чем сожалеть.

Невероятным усилием воли Денни заставила себя вернуться к статье о Бонде и начала печатать. Без толку. Наверное, нужно поспать, решила она, скользнула под одеяло и спрятала голову под подушку, изо всех сил стараясь не думать об Алеке.

Вернувшись к себе в номер, Алек обнаружил записку от Гарри с просьбой зайти к нему. Зачем? Алек безразлично пожал плечами. Все это напрасный труд. Ну засадят они Бонда в тюрьму, а через некоторое время его выпустят за примерное поведение, и карусель завертится снова, только в другом штате. Даже знаменитая база данных Гарри не сможет остановить этих типов, разве что облегчит их поимку.

А это уже кое-что, не мог не признать Алек. Но не все. Теперь уже для него это не самое главное в жизни. Он отбросил эту мысль и отправился сообщить Гарри, что почти уверен в невиновности Денни.

— Знаю, — заявил Гарри, как только Алек перешагнул порог его номера.

Гарри сидел на краю стола у самого окна. Вид у него был довольно унылый. Виктория расположилась в красном бархатном кресле за столом. Вид у нее был еще более унылый, чем у Гарри.

Пришли результаты проверки. Она действительно журналистка, и с Бондом не имеет ничего общего.

— Я же вам говорила, — сказала Виктория, но радости в ней не прибавилось.

Да и в Гарри тоже. Впрочем, веселиться им, собственно, не с чего, возразил самому себе Алек. В конце концов, они же занимаются серьезным делом.

— Я предупредил Денни, что мы не ждем ее за ужином, — сказал Алек. — Она вздумала напечатать обо всем этом статью. А нам пора покончить с Бондом.

— Да уж, — буркнул Гарри. — Но у нас загвоздка. Мы напоролись на проблему. Большую.

— Загвоздка? — Алек переводил с одного на другого подозрительный взгляд. — Ничего не хочу слышать ни о каких загвоздках.

— А придется… — рявкнул Гарри, и тут в разговор вклинилась Виктория.

— Вы оба, судя по всему, упустили из виду одну маленькую деталь, — язвительно сообщила она. — Насколько мне известно, нет ничего противозаконного в том, чтобы продавать принадлежащую тебе землю.

Полчаса спустя телефонный звонок прервал дремоту Денни. Она выпростала из-под одеяла руку и дотянулась до телефона — скорее для того, чтобы прекратить этот трезвон, чем из желания с кем-то беседовать. Спросонья она никак не могла нашарить телефон на прикроватном столике, а потом выронила трубку на постель.

— Д-да? — буркнула она наконец.

— Бэнкс?

Денни нахмурилась и попыталась разлепить ресницы.

— Что?

— Бэнкс?

— Тейлор? — Она сбросила одеяло и неуклюже приподнялась в постели. — Тейлор, это ты?

— А кто же еще? — Злорадное удовлетворение в голосе Тейлора с легкостью уловило даже ее затуманенное сном сознание.

— Что тебе от меня нужно, Тейлор? — Денни с тоской оглянулась на свое уютное теплое гнездышко в постели. — Я занята.

— Уже нет, — сказал Тейлор. — Ты уволена.