Сумерки в спальном районе

5. Поминки

На кладбище они попали только в середине дня. Даша проснулась довольно поздно. Кирилл не хотел её будить, пусть девушка отдохнёт после долгой дороги, намаялась…

Потом долго завтракали, он слушал очередные живописания криворожской жизни. Внимал с интересом, вникал в детали, задавал вопросы. Многое и про Светку теперь понимал гораздо лучше, становилось яснее, что и откуда бралось.

Светка, кстати, никогда ничего подобного ни про своё прошлое, ни про своё горемычное семейство не рассказывала. Про родную сестру Дашу и то упоминала весьма редко.

В общем, из дома выбрались уже далеко за полдень. Пока добрались, пока цветы купили, уже три часа пробило. Недалеко от кладбища стояла церковка, оттуда колокол три раза и звякнул, кто-то там, значит, отбивал время.

Народу на кладбище было очень мало, оно и понятно, будний день, плюс время такое, хоронят, как правило, с утра. Пока шли к могиле, Кириллу бросились в глаза двое мужчин-близнецов, шедших по параллельной аллее. Одеты в чёрные длиннополые пальто, на головах замшевые тёплые шапки с козырьками.

Странное дело, почему близнецы всегда одинаково одеваются, сколько бы им лет не было! Казалось бы, наоборот, надо пытаться отличаться друг от друга, по крайней мере, с возрастом, а они всячески подчёркивают свою схожесть, гордятся ею, что ли?!.. Из-за этого всегда, когда их видишь, возникает ощущение какой-то неловкости, будто они ещё не выросли, по-прежнему считают себя детьми, которых одевали родители, покупали сразу на двоих то же самое, чтобы голову не ломать…

У могилы стояли молча. Даша свою обычную трескотню прекратила, смотрела сначала отрешённо, потом стала носиком потягивать, всхлипывать и, как ни старалась удержаться, но, в конце концов, разревелась, уткнулась Кириллу в куртку. Он не мешал, дал ей выплакаться.

И сам, честно говоря, был на грани, еле сдерживался, пару раз смахивал слёзы. Вспоминал Светку, все эти их матримониальные планы, покупки, хлопоты, шитьё платья у проклятой портнихи.

Назад шли, не глядя друг на друга. Это стояние у могилы отчего-то не сблизило, а, напротив, сильно разъединило их.

Когда приехали назад, в Бирюлёво, были уже сумерки. Время, когда окружающее незаметно теряет свои привычные очертания, лица встречных прохожих размываются, дома погружаются в серую дымку, машины начинают зажигать фары. Всё становится слегка нереальным, таинственным, в сгущающемся воздухе чувствуется какая-то опасность, неосознанная тревога.

Кирилл очень не любил это недолгое время, предпочитал сумеречной зыбкости явный вечер, когда уже горят фонари, и отбрасываются чёткие тени.

Они вышли из автобуса № 174, и всё также, молча, шли вдоль улицы, собираясь перейти на другую сторону. Даша шагала чуть впереди. Всего на полшага, но вполне достаточно, чтобы дистанция между ними казалось непреодолимой.

Она уже вступила на мостовую, когда вдруг из-за угла, скрипя тормозами, вынеслась чёрная машина, кажется, «ауди». Её слегка занесло на мокром от тающего снега асфальте, но она тут же выровнялась и прежде, чем Кирилл успел что-то сообразить, понеслась прямо на них.

Кирилл долю секунды в ужасе смотрел на стремительно приближающееся авто, потом молниеносно схватил Дашу за руку, чуть повыше локтя, и, что есть силы, дёрнул на себя. Даша, уже занёсшая ногу для следующего шага, резко качнулась назад, споткнулась о бордюр, упала. В тот же момент машина пролетела мимо, в двух сантиметрах от неё, ещё через мгновение достигла пустого перекрёстка и, не дожидаясь переключения красного светофора, скрылась за поворотом.

– Что это? – плаксивым голосом спросила Даша. – Мне больно!

– Прости! – сказал Кирилл, с трудом отрывая взгляд от перекрёстка, где только что исчезла чёрная машина. – Ты ударилась?

– Коленка! – пожаловалась Даша. – Ужасно болит!

Она опять всхлипнула.

– Я не понимаю! Он что, меня не видел?

Кирилл пожал плечами. Он сам ничего не понимал.

– Он же меня мог задавить! Он убить меня мог! – наконец осознала Даша. – Ты ведь меня просто спас!

– Покажи коленку! – потребовал Кирилл.

Он предпочитал не развивать эту тему. Сразу вспомнилось, как покойный почтальон Никита в красках рассказывал ему о человеке, охотившемся по ночам на своей машине за девушками, старавшемся сбить и переехать зазевавшихся пешеходов. Но там, кажется, речь шла о «жигулях», а тут «ауди», он всё же точно заметил эмблему, четыре кольца.

Коленка, к счастью, пострадала не так сильно. Колготки, разумеется, были порваны, кожа содрана, но кости целы, можно идти. Даша, похныкав, встала и, прихрамывая (чем сразу напомнила злосчастную Курочкину!), пошла дальше.

Единственным плюсом произошедшего (если только его можно было считать таковым!) стал тот факт, что ни о какой дистанции между ними больше не могло быть и речи. Теперь она сильно опиралась на Кирилла и, соответственно, шла в непосредственной близости от него, так, что он даже чувствовал дешёвые духи девушки.

К тому же пережитая опасность полностью перебила тягостное впечатление от посещения кладбища, и к Даше снова вернулась её обычная словоохотливость. Вновь и вновь обсуждала она странную атаку чёрной машины, строила разные гипотезы, и в конце концов пришла к неожиданному выводу, что водитель, скорей всего, занимался своеобразной любовной игрой со своей пассажиркой (а точнее, наоборот, – она с ним!), и от этого внимание его было сильно расслаблено и потому её, Дашу, он не заметил.

Кирилл спорить не стал, хотя никакой пассажирки он в машине не разглядел. Но, во-первых, были сумерки, видимость отвратительная, а, во-вторых, если Даша права, то увидеть пассажирку он никак не мог, поскольку, согласно Дашиной теории, она нагнулась, и голова её в тот роковой момент была уткнута в пах водителя.

Почему именно эта версия пришла девушке в голову, он тоже не стал докапываться. В конце концов, может там у них, в Кривом Роге, принято так ездить в автомобилях.

– А ты номер не запомнил? – спросила Даша.

Кирилл покачал головой.

– Слишком быстро всё случилось. Только последние две цифры.

– И какие же? – оживилась она.

– Тридцать три.

– Точно?

– Да. Их я разглядел хорошо.

Дома Кирилл первым делом отправил Дашу в ванную, потом, несмотря на её стоны и возражения, обложил повреждённую коленку льдом и только после приступил к приготовлению ужина. Категорически отвергнул предложения гостьи поучаствовать в этой важной процедуре.

– Сиди, отдыхай! – строго сказал он. – Ты же у нас пострадавшая.

Пострадавшая, однако, долго на диванчике не усидела, а стала скакать вокруг на одной ноге. На самом деле не столько помогала ему, сколько вносила изрядную суету в приготовление ужина.

Наконец, всё закончилось, и они уселись вокруг стола. Кирилл вынул из холодильника давно приготовленную для этого дня запотевшую бутылку водки. Купил её в основном из-за названия – «Столичный доктор», чем-то оно ему понравилось.

На всякий случай (больше из вежливости!) спросил:

– Ты водку пьёшь?

– Ага, – кивнула Даша и подвинула к нему рюмку.

Кирилл разлил, помолчал. Потом сказал:

– Помянем Свету.

(Почему-то испытывал какую-то странную неловкость при этом.)

Даша опять кивнула, потянула носом. Глаза её снова подозрительно заблестели.

– Я её очень любил, – добавил Кирилл. – Очень.

И опрокинул рюмку. Даша молча последовала его примеру.

Он протянул ей хлеб.

– Закусывай! А то быстро охмелеешь.

Она послушно отломила кусок.

В тишине прошла минута, другая.

Потом Даша заговорила. Долго молчать она не умела.

– Странно, что никто не пришёл на поминки. А где все ваши друзья? Светины? Твои?

Кирилл ждал этого вопроса, спокойно ответил.

– Светиных подруг я не приглашал. Они мне не нравятся. Я совершенно не хочу, чтобы вы встречались…

– Почему? – удивилась Даша.

– Потому что… – начал было Кирилл, но тут же осекся.

Что она дурочку валяет, не понимает, что ли!.. Только этих шлюх здесь не хватало!

– Короче, не нужны тебе эти подруги! – жёстко сказал он. – А мои друзья все в театре сейчас. Они работают. И потом их это вообще не касается.

Он говорил раздражённо, потому что не собирался ей ничего объяснять.

С какой стати?!..

– Я сейчас никого не хочу видеть, разве непонятно? Что мы вдвоём, что ли, не можем её помянуть?

– Можем, конечно, – испуганно ответила Даша.

– Вот именно, – уже успокаиваясь, произнёс Кирилл.

Он разлил ещё.

Теперь ему стало неловко за свой срыв. Даша была совершенно не причём. Она ведь ничего не знает.

– Ты хочешь что-нибудь сказать? – спросил он, стараясь говорить как можно мягче.

– Да, я хочу, – отозвалась она. – Но только давай сначала выпьем.

– Хорошо, – согласился он. – Давай.

Они выпили, закусили.

– Так что ты хотела сказать?

– Я хочу кое в чём признаться… – волнуясь, начала Даша. – Я никому никогда не говорила… Я знаю, это очень нехорошо, но я Свете… завидовала.

– Чему? – удивился Кирилл.

– А всему. Например, когда про тебя узнала. Я ведь всегда мечтала с артистом познакомиться… Я кино обожаю… Ну, я тебе рассказывала… Я её просила, она мне твою фотографию прислала. И я на неё смотрела, и ей завидовала. Я ужасная, да?

Лицо её искривилось, закапали слёзы.

– Я никогда не думала, ни за что не думала, что такое с ней может случиться!..

Кирилл полез за платком.

– Тихо-тихо, не надо. Давай-ка лучше ещё выпьем. За тебя, за твоё будущее. И вовсе ты не ужасная. А то, что завидовала, ничего страшного. Это нормально. Все младшие сёстры и братья всегда завидуют своим старшим.

– Ты на самом деле так думаешь? – всхлипнув, спросила она. – Честно?

– Честно.

Они снова выпили.

– А я всё хотела тебя спросить, – начала Даша. – А что у тебя с ухом? Кто тебе мочку отрезал?

Язык у неё ворочался уже с трудом, слова еле складывались во фразу.

Кирилл усмехнулся. Не рассказывать же ей на самом деле, что случилось с его мочкой.

– Да возвращался как-то поздно после спектакля, – пояснил он, – шпана какая-то напала. Один там бритвой размахался, я еле спасся. Ноги у меня, слава богу, быстрые, так что удрал.

– Давай выпьем, чтобы больше с нами никаких ужасов не происходило! – неожиданно осмелела Даша и сама потянулась за водкой.

Кирилл покачал головой и вовремя успел подхватить выскальзывающую из её руки бутылку.

– Тебе достаточно, – сказал он.

Даша в ответ неожиданно прыснула, а потом тихо засмеялась.

– Ты чего? – удивился Кирилл.

– По-моему, я сейчас упаду! – еле выговорила она.

Кирилл улыбнулся.

– Ты устала очень. Тебе лечь надо. Идём, я тебя уложу.

Он встал, и Даша, словно только и ждавшая этого, вывалилась из-за стола прямо ему на руки. Кирилл подхватил её поудобней, машинально отметив про себя, что девушка почти ничего не весит, (уж, по крайней мере, гораздо легче Светки!) и понес в комнату.

Там осторожно уложил Дашу на постель, снял с неё туфли и перегнулся, чтобы получше накрыть её одеялом. В этот момент Даша широко открыла сонные глаза и тихо позвала:

– Кирилл!

– Чего? – также тихо отозвался он.

Её лицо было теперь очень близко, совсем рядом.

– Поцелуй меня, – жалобно попросила она. – Пожалуйста.

Кирилл наклонился, поцеловал её в чистый гладкий лоб.

Он был собой доволен. Поцелуй получился вполне достойным – то ли братским, то ли отеческим.

– Нет! – капризно сморщилась Даша. – В губы!

Он и на это ничего не возразил. Легко поцеловал её в губы. Быстрым, скользящим поцелуем. Правда, успел почувствовать, что они у неё очень нежные и сладкие.

– Ещё! – настойчиво сказала она.

Кирилл вздохнул, наклонился снова (Бог троицу любит!), намереваясь просто повторить свой лёгкий поцелуй. Но из этого ничего не вышло.

На этот раз она была наготове. Крепко обхватила его за шею и с жаром ответила на поцелуй. Её горячий язычок оказался у него во рту, легонько коснулся там его языка.

Кирилл рванулся, её руки разжались.

– Ты что? – задыхаясь, спросил он.

Вопрос был дурацкий, он тут же пожалел, что его задал.

– Ты такой красивый… – в отчаянии прошептала Даша. – Прости меня. Я знаю, я нехорошая…

Лицо её опять скривилось. Он понял, что она сейчас заревёт.

– Я умру, если ты меня ещё раз не поцелуешь… – бормотала Даша. – В последний раз, я обещаю… Пожалуйста!

– Хорошо, в последний раз, – согласился он.

Но этот последний раз оказался вечным. Не отрывая соединившихся губ, жадными руками они судорожно начали расстёгивать друг на друге одежду.

И, оставшись обнажёнными, окончательно слились воедино.