Суп из птичьих гнезд

Глава четырнадцатая

Аппарат на кухне тоже молчал. Мы растерянно стояли и слушали, как выбивают входную дверь.

– Совсем недавно телефон работал, – зачем-то пояснила я. – Что делать будем?

– Молиться, чтобы Марья Степановна была дома, – прошептала подруга побелевшими губами.

– Какая Марья Степ… ты о чем?

– Это что тут за хулиганство такое?!! – раздался в коридоре женский визг, больше похожий на звук бензопилы «Дружба». – Что это вы тут затеяли такое, бандюки поганые?! Милиция!!! Грабят!!!

– Она дома, – расцвела Тая, – мы спасены. Она моя соседка напротив, катастрофический тётус.

– У меня такая же, только за стеной. Ну, хорошо, сейчас она их прогонит, а дальше что? У меня дома какой-то неизвестный мужик сидит, и с собачечкой моей неизвестно что случилось. Да пусть они подавятся своим золотом…

– Наверное, им все ж таки не золото нужно, – задумчиво произнесла Тая, – скорее всего…

– Да мне все равно, что им нужно! Я хочу домой, к Лавру!

– Тише ты…

Коридорные визги постепенно стихли, дверь больше не трогали, и мы решились подойти и посмотреть в глазок. Горизонт был чист.

– И что теперь делать? – сказала я, разглядывая коридор с бледно-зелеными стенами. – У меня нет никаких идей.

Тая щелкнула выключателем, но свет не загорелся.

– Лампочка перегорела? Да? – визгливым от страха голосом предположила я.

– Нет, – Тая держалась на удивление спокойно. – Где-то у меня свечка была.

При тусклом свете крошечного огарка, мы оделись как можно теплее, Тая извлекла из тайника все свои сбережения, а я, на всякий случай, напилась таблеток впрок, хотя чувствовала себя вполне сносно. Но, увидев, как Тая сосредоточенно пеленает пузана со всем его внутренним содержимым в старый пододеяльник, я почувствовала, как у меня снова поднимается температура.

– Таечка, миленькая… – заныла я.

– Погоди рыдать, – отмахнулась подруга, запихивая болвана в большую клетчатую сумку – визитную карточку челноков. – С собой мы его не потащим, но и здесь не оставим.

– А куда ж?

– К соседке отнесу.

– Да ты спятила!

– Наоборот, – хмыкнула подруга.

Ее лицо было серьезным и торжественным одновременно, и я почему-то вспомнила о том, что она меня старше, а значит умнее, мудрее и рассудительнее… и вообще, раньше она целых полгода ходила на курсы самообороны, а это требует большой душевной дисциплины.

– Марья Степановна еще тот штирлиц, она вдова одного из крупнейших коллекционеров антиквариата бывшего СССР, и бабку до сих пор не обокрали и не облапошили. Она сюда после смерти мужа переехала, разменяла громадную сталинку – себе жилье и детям. Кажется я единственный человек в доме, да и во всем мире, кого Мария Степановна считает достойной во всех отношениях, она мне даже доверяет! – Тая приподняла сумку, пробуя выдержат ли ручки. – Компаний шумных у меня не бывает, здороваюсь регулярно, да еще и выслушиваю ее безразмерные истории обо всей несносной многочисленной родне и чудовищных жильцах этого дома. Короче, я такое золото, что Марья Семеновна так и норовит меня своему среднему сынку просватать, «авось я из шельмеца эдакого домашнего человека-то и сделаю», – передразнила Тая соседку.

– А чего ты не просватаешься?

– Ехать в деревню Кузяево кур пасти, пока он самогон хлещет? Спасибо.

– А вдруг бабка сунет нос в сумку? – вырулила я на прежние рельсы.

– Ну и что, – пожала плечами подруга, – внутрь болвана она уж никак не залезет, а в остальном пусть думает что хочет. У старушки кубышка будет в сохранности, как в сейфе. Я сейчас.

Посмотрев еще раз в глазок, Тая выскользнула из квартиры, а я осталась переминаться с ноги на ногу в темной прихожей, время от времени, бесцельно щелкая выключателем. Вскоре подруга вернулась.

– Все в порядке, даже врать особо не пришлось. Пойдем отсюда.

Повесив на плечо небольшую тряпочную сумку с предметами первой необходимости, Тая вышла в коридор, и посмотрела в обе стороны. Никого. Стараясь не шуметь, мы вышли на балкончик, и спустились по замусоренной лестнице к первому этажу, и к своему безграничному ужасу, я увидела, что пожарная лестница заканчивается где-то метрах в двух-трех от земли. Глядя в этот зияющий ночной провал, я поняла, что не прыгну ни за что и ни при каких обстоятельствах.

– Как же ты сюда залезла? – пролепетала я, усаживаясь на последнюю ступеньку и намертво вцепляясь в какой-то ржавый прут.

– Подпрыгнула, подтянулась и залезла, – подруга бросила вниз сумку и посмотрела на меня. – Сена, сейчас я прыгну вниз, а ты давай следом, я тебя поймаю.

– Нет… – мой голос дрожал как овечий хвост, – не могу…

– Как можно быть таким труслом? – рассердилась Тая. – Не с седьмого же этажа сигать надо! Тут всего-то ничего!

– Сначала скажи, куда мы идем? – я решила оттянуть страшный, но неизбежный момент.

– К моему бывшему мужу.

– К кому? – я так изумилась, что разжала руки. Тая, воспользовавшись такой деморализацией, мгновенно отодрала меня от лестницы, и спихнула вниз. Я пребольно шлепнулась на мерзлый газон и даже не успела испугаться, вскоре приземлилась и подруга. Не слушая мое нытье и жалобы на отбитые ноги и попу, Тая схватила сумку, меня и понеслась вглубь дворов.

– Когда это ты замужем была? – умудрялась я спрашивать, задыхаясь от быстрой ходьбы. – Вруниха!

– Ну, мы не были официально расписаны, просто прожили вместе полгода, потом расстались.

– Когда это было? Почему я ничего не знаю?!

– Мы с тобой тогда почти год были в ссоре и даже не общались.

Да, был такой мрачный год в нашей жизни. Не помню уже из-за чего мы так крепко разругались, хорошо, что больше такого не повторялось.

Теперь у нас были деньги, поэтому Тая остановила такси, и мы с удовольствием расположились в теплом и таком безопасном салоне чужой машины.

– Слушай, что теперь будет, а? – тихонько спросила я, чтобы не привлекать внимания дядьки за рулем. – Может, зря я не открыла дверь? Вдруг на этой бумажке что-то важное? Надо было отдать людям…

– Прекрати, бога ради, – раздраженно отмахнулась подруга. – Приедем, потом поговорим.

Тая попросила остановить у станции метро «Речной вокзал» и минут пять мы шли дворами. Остановившись у длинного высотного дома с десятью подъездами – не меньше, Тая вздохнула и медленно произнесла:

– Вот уж не думала, что когда-то снова здесь окажусь.

Она подвела меня ко второму подъезду с кодированной дверью и быстро набрала код. Мы поднялись на второй этаж, Тая остановилась у двери, оббитой жутковато-малиновым дерматином, и решительно надавила кнопку звонка. Раздался резкий, пардон, пердящий звук, я даже вздрогнула от неожиданности – в жизни не слышала подобного звонка! Никто не открыл.

– Может, его дома нет? – мне, право, было неловко беспокоить человека на ночь глядя.

– Должен быть, – Тая еще пару раз позвонила, – он феноменальный лентяй, куда-то сорваться вечером – не его стиль, дрыхнет, скорее всего.

– А ты не заметила, в окнах есть свет?

– Его окна на другую сторону выходят.

Тая нагнулась и внимательно осмотрела замки.

– Кажется, те же самые, – пробормотала она, извлекая из сумочки увесистую связку ключей, – надеюсь, не выбросила.

Я была не из тех, кто годами хранит ключи от квартир бывших «мужей», а вот Тая хранила, или же просто забыла выкинуть. Верхний замок оказался открытым, дверь была захлопнута только на нижнюю защелчку. Мы вошли в большую, но жутко захламленную прихожую.

– Дима! – крикнула Тая. – Ты дома?

Ни ответа, ни привета. Прямо перед нами были двери в ванную и туалет, по левую сторону виднелся кухонный проем и одна комната, справа была комната вторая, и из неё острой полоской падал электрический свет. Мы заглянули туда и сразу же увидели сидящего на диване небритого черноволосого мужчину в штанах и майке, подстать дерматину и звонку. Его голова была неестественно запрокинута на спинку дивана, а по лицу все еще стекала тоненькая струйка крови. Было очевидно – он мертв. В таких позах, с такими струйками люди не спят.

– Это Дима?.. – перепугано прошептала я. Тая судорожно кивнула.