В биосфере Земли миллиарды живых существ ожесточенно борются за существование. Сотни миллионов лет идет эта борьба, и на первый взгляд представляется, что идет война всех против всех. Особи всех видов сражаются друг с другом в отчаянной битве за пищу и место под солнцем…
Все против всех…
Но более пристальный взгляд начинает различать в этой битве контуры более сложных стратегических построений. Через миллиарды, казалось бы, неупорядоченных схваток начинают проглядывать очертания неких коалиций и объединений, которые борются за свое существование уже в качестве целых объектов.
Становится видно, что индивидуальные схватки происходят на фоне безжалостной войны за выживание целых видов живых существ, и в каждой отдельной схватке есть микрочастица успеха или неудачи всего вида.
Каким-то не очень понятным образом популяция защищает свои интересы как единого целого через бесконечное множество схваток входящих в нее особей — схваток и между собой, и с особями других популяций.
Более того, вообще, практически вся деятельность каждого члена популяции каким-то неведомым образом координируется и направляется так, чтобы защищались интересы популяции в целом.
Наиболее ярким проявлением такого поведения является альтруистическое поведение, т. е. готовность жертвовать собственными интересами ради популяции.
Особенно отчетливо это подчинение собственных интересов интересам сообщества видно на примере коллективных насекомых (муравьев, пчел и т. д.). Здесь практически каждое движение насекомого определяется потребностями семьи, и даже понятие «собственные интересы» никак не вписывается в жизненную парадигму муравейника.
Но проявления альтруизма, хоть и не в такой степени, присущи всем представителям животного мира Земли. Присущи настолько, что стремление оказать помощь другим членам популяции является важным эволюционным фактором.
Надо сказать, что альтруисты животного мира ставят сложную задачу перед эволюционной теорией. Очевидно, что альтруистическое поведение, т. е. готовность идти на жертвы ради других, снижает шансы особи на выживание и оставление потомства. И по классической схеме отбора наследственные линии альтруистов должны быстро исчезать, но альтруисты в животном мире Земли не исчезают. Из поколения в поколение различные формы альтруистического поведения проявляются у всех видов, и нет признаков их исчезновения.
Предложены объяснения, которые должны снять трудности, вызываемые явлением «животного альтруизма». Однако здесь оказывается (и об этом будет сказано ниже), что эти объяснения неявно предполагают получение некоей дополнительной информации, источник которой неизвестен.
В животном мире есть и другие не менее удивительные факты. Например, увеличение численности полярных мышей леммингов, которое грозит тундре экологической катастрофой, приводит к коллективному миграционному броску и гибели части популяции, которое устраняет экологическую угрозу; птицы не летят на юг, если условия в регионе их расселения в среднем улучшаются настолько, что перезимовать можно без перелета и т. д.
Но ведь особь в принципе не может иметь обобщенных данных о состоянии окружающей среды и популяции. Как же она может их получать и руководствоваться ими в своем поведении, особенно, когда речь идет о самом глубинном психофизиологическом регулировании?
В современной науке господствует представление о том, что поведение животного формируется лишь на базе его личного опыта, инстинктов и контактов с ближайшим окружением. Однако приведенные выше примеры заставляют усомниться в достаточности этих факторов для адекватного поведения в составе популяции.
Не менее удивительные загадки ставит комплекс наук о человеке, в первую очередь история и психология с психиатрией.
Сегодня в истории принята, иногда с оговорками точка зрения представителей так называемого «цивилизационного подхода»* (Н. Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби, Л. Н. Гумилев и др.) на основные этапы развития этносов и цивилизаций.
У этих авторов много различий в целом ряде существенных деталей, но одно основное положение разделяется в полной мере всеми: все этносы имеют свои уникальные черты, которые проявляются в особенностях их этапов жизни. Они определяют «душу культуры» (О. Шпенглер) и несводимы к особенностям какой-нибудь отдельной личности.
Этносы, цивилизации, культуры возникают, развиваются, дряхлеют и умирают. Вся история является последовательностью их возникновений и гибелей, и в каждый исторический период на Земле существуют и существовали несколько таких образований, находящихся в разных стадиях своего развития.
Доказывается, что у каждой цивилизации существует объективно фиксируемый набор уникальных черт, который представляет собою как бы «усредненную психику» этноса, объединенную с опытом прошлых поколений. Никакая личность, входящая в этнос, не может быть носителем всей этой «души», т. к. психическая активность личности составляет только малую часть проявлений «души цивилизации».
Науке сегодня неизвестно, что является физическим носителем той информации, которая в совокупности своей составляет «душу цивилизации» и позволяет ей воспроизводиться в каждом поколении.
В истории такой вопрос даже не ставится и, естественно, что на него нет ответа.
Существует, правда, множество околонаучных предположений о некоем «космическом разуме», «интеллектуальной ауре» или различных неизвестных физике полях с разнообразными волшебными свойствами. Но предположения эти обычно не имеют под собой никаких реальных аргументов и хороши, видимо, лишь для фантастических романов. Здесь они рассматриваться не будут.
Удивительны и также не находят объяснения результаты исследований психиатров и психологов.
Психоаналитики утверждают, что психика человека состоит из сознательной и бессознательной частей; их непрерывное взаимодействие и конфликты, обычно не ощущаемые личностью, и составляют содержание ее психической жизни. Но антагонистическое взаимодействие сознания и подсознания явно снижает потенциал выживания особи, и поэтому такая структура психики не могла бы сохранится в эволюционной борьбе. Но она все же существует.
Кроме того, психоанализ утверждает, что значительная часть подсознания, так называемое «коллективное бессознательное» (К. Юнг), в котором и хранятся архетипы или «душа культуры», передается из поколения в поколение. При этом каждая отдельная личность, видимо, не имеет полного набора архетипов данного этноса. И опять нет ответа на вопрос, где хранится этот полный набор, который ответственен за поведение и воспроизводство этноса как целого.
Архетип — (от греч, arche — начало, typos — образ) по определению К. Юнга — изначальные, врожденные психические структуры, составляющие содержание коллективного бессознательного и лежащие в основе общечеловеческой символики фантазий. Однако в реальности имеют место также и устойчивые стереотипы, образованные влиянием на человека окружающей среды. Поэтому, сегодня говорят о нескольких «слоях» архетипов: родовые (или «генетические», по К.Юнгу), культурные (общие у людей, выросших в одинаковых культурных условиях) и личные (определяемые семьёй и ближним окружением индивидуума). Провести жесткую грань между первыми и вторыми («родовыми» и «культурными») архетипами затруднительно, если не определено, где человек ведёт себя на уровне безусловных рефлексов («родовые» архетипы), а где — на уровне условных («культурные» архетипы).
В этой работе будет использоваться современное расширительное определение понятия «архетип».
С другой стороны, в социальной психологии хорошо известны и давно описаны особенности поведения личности в толпе. В случае проявления «феномена толпы», люди, составляющие эту толпу, как бы теряют свою индивидуальность, подпадая под влияние «коллективной психики» толпы. Толпа в этом случае ведет себя как некое целое, составленное из множества элементов, причем и направление ее деятельности и используемые средства никак не соответствуют обычному поведению входящих в нее людей.
Первое исследование «феномена толпы» было выполнено еще в конце ХIХ века (Г. Ле Бон), но сколько-нибудь внятного объяснения нервно-психического механизма возникновения этого явления до сих пор нет.
Также трудно объяснить, каким образом военные потери мужского населения вызывают в людских популяциях существенное увеличение доли мальчиков среди новорожденных.
Все, что мы знаем сегодня о мире животных и о человечестве, наталкивает на мысль о том, что существует еще один внешний источник информации, который управляет поведением особи на пользу популяции.
Мысль эта совсем не новая и еще древнеиндийская философия постулировала наличие того, что сейчас иногда зовется «вселенский разум».
В ХХ веке эта идея возродилась уже на современном уровне в понятии «ноосфера» (В. И. Вернадский, Тейяр де Шарден).
Однако до настоящего времени не было предложено никакой схемы информационной связи особи с популяцией, которая не выходила бы за рамки современных физических представлений.
В предлагаемой работе формулируется и обосновывается гипотеза, объясняющая механизм связи особи с популяцией на основе основных положений информатики и теории управления.
Введение предлагаемой гипотезы снимает описанные выше трудности.
В рамках этой гипотезы находят естественное объяснения все те разнородные загадки истории, психиатрии, особенностей жизни животного мира, о которых говорилось выше, и целый ряд других, не менее интригующих парадоксов живого мира Земли.
Кроме того, исследование информационной структуры сообществ людей, которая вытекает из предлагаемой гипотезы, приводит к очень важным и нетривиальным выводам относительно перспектив социального развития человеческого сообщества.
Развивая эту гипотезу, приходится признать, что творческий интеллект — слава и гордость человечества — не только случайная ошибка эволюции, но и причина будущих экологических катастроф и, может быть, гибели человека, как разумного вида.
Анализ, проведенный в последней главе этой книги, показывает, что именно мощь и, казалось бы, несокрушимая сила человеческого разума ведет к разрушению нашей среды обитания и гибели цивилизации. И главная опасность, оказывается, не в исчерпании ресурсов, климатических изменениях и войнах.
Все возрастающая хрупкость великолепного здания «техносферы», в которой обитает человечество и, связанная с наличием интеллекта, бесконтрольность развития вида Homo sapiens — вот главные опасности на пути человечества.
Этот анализ позволяет объяснить ряд явлений жизни современного социума и дать прогноз его дальнейшего развития, описав несколько возможных сценариев развития, как катастрофических, так и оптимистических.
Работая над этой темой, я отчетливо представлял себе, что предлагаемая гипотеза может показаться и фантастической и бездоказательной.
Поэтому прежде чем перейти к дальнейшему изложению, хочу сказать несколько слов о том, что может считаться доказательствами правильности высказываемых гипотез.
В современной науке практически все доказательства правильности высказанных предположений являются косвенными, и этим процесс научного доказательства отличается от того, к чему мы привыкли в обыденной жизни.
На ранних этапах развития науки доказательства были вполне наглядными. Так, правила рычага можно доказать, подвешивая грузы к концам стержня, опертого в середине. Также просто и наглядно доказывается и закон Архимеда.
Но совсем не так обстоит дело сегодня.
Пусть, например, надо проверить предположение о том, что в центре атома находится очень небольшое сверхплотное ядро. Непосредственным наблюдением этого не сделать, так как и атом и тем более ядро мы увидеть не в состоянии. Но очень убедительные косвенные доказательства наличия ядра получить достаточно просто. Знаменитый английский физик Резерфорд направил поток альфа-частиц на платиновую фольгу, и оказалось, что при прохождении через эту фольгу некоторые альфа-частицы отбрасывались назад так, будто они налетали на массивную преграду. Обработав соответствующим образом результаты этого эксперимента, Резерфрд не только доказал наличие атомного ядра, но и определил его размеры.
Надо отметить, что «косвенность» этого доказательства усугубляется тем, что и наличие потока альфа-частиц, и особенности их прохождения через платиновую фольгу также определялись ранее проверенными косвенными способами и никак не были наглядными. Вообще, в исследованиях микромира, например, наглядными бывают только такие вещи, как светлые полоски в тумане камеры Вильсона или засвеченные следы в толще фотоэмульсии, которые к изучаемому явлению, казалось бы, не имеют отношения. Однако это никак не мешает считать результаты таких экспериментов вполне доказательными.
В других областях науки новые результаты также обычно получают косвенным образом.
Численность муравьев в семье определяется не непосредственным их пересчетом, а статистическим анализом муравьиных потоков возле муравейника.
Состояние сердечной мышцы проверяют, делая анализ крови, а химический состав звезд и движение галактик изучают, исследуя размеры и расположение линий спектрограмм. Причины разрушения детали самолета устанавливают, анализируя картины, получаемые при просвечивании ее пластмассовой модели поляризованным светом.
Сегодня вообще трудно найти примеры наглядного подтверждения каких-либо гипотез и «косвенные улики» сегодня — самое мощное средство научного анализа.
Поиски же причин, из-за которых эволюция пошла в каком-то определенном направлении — задача особенно трудная, решения обычно получаются неоднозначные и прямые доказательства получить невозможно.
Новая гипотеза об особенностях строения и работы нервной системы живых существ будет ниже использована для объяснения многих непонятных явлений их жизни.
Прямых доказательств ее правильности получить невозможно, по крайне мере, на современном этапе таких доказательств нет. Но можно привести множество косвенных подтверждений ее допустимости. Может быть, некоторые из фактов, приводимых здесь в доказательство этой гипотезы, могут иметь и другое объяснение. Но использование предлагаемой гипотезы позволяет объяснить сразу много разнородных фактов и в этом ее доказательная сила.
Если объяснение в рамках какой-либо гипотезы одного явления обычно бывает недостаточным для подтверждения ее правильности, то большое количество таких объяснений уже имеет, как говорят юристы, «доказательную силу».
Я надеюсь, что ниже будет приведено достаточно много таких объяснений для того, чтобы эту гипотезу можно было бы признать правдоподобной.