Свет и тень

Глава 11

Медленно расстегивая пуговицы на блузке Даниэлы, Стивен вдруг понял, что не чувствует привычной реакции на свои прикосновения. На какую-то секунду ему даже показалось, что перед ним манекен, а не живая, из плоти и крови, женщина. Его опытные руки скользили по ее обнаженной груди, спускаясь все ниже, но Даниэла будто не замечала его усилий. Неожиданно Стивен почувствовал, что эта ее безучастность буквально сводит его с ума. Такого никогда не было прежде. Кровь ударила ему в голову. Он должен был овладеть ею прямо сейчас, и, едва осознавая свои действия, он подхватил ее на руки. Сделав несколько шагов в глубь сада, Стивен опустил девушку на мягкий шелковистый газон. Скрытые со всех сторон густыми кустами роз, они были словно одни во всем мире. Сознание Даниэлы будто раздвоилось. Закрыв глаза, она старалась не думать о том, чьи руки ласкают ее. Боясь спугнуть наваждение, она пыталась убедить себя, что должна и дальше поступать подобным образом, чтобы та иллюзия, что жила сейчас в ней, не оставила ее наедине со ставшей вдруг ненужной реальностью.

Сняв с Даниэлы одежду, Стивен несколько минут любовался ее совершенным, окутанным одним только лунным сиянием телом. Он продолжил свои ласки, пока не почувствовал, что тело ее трепещет. Сама же она не сделала ни одной попытки дотронуться до него, оставаясь такой же неподвижной, как и раньше. Покрывая частыми поцелуями лицо, шею и грудь Даниэлы, Стивен чувствовал, как теряет голову, и холодный расчет, быть может впервые в жизни, выпускает его из своих объятий. Ее твердые соски, чувственные губы сводили его сейчас с ума. Не в силах больше сдерживаться, он овладел ею...

Медленно открывая глаза, Даниэла больше всего на свете боялась встретиться взглядом со Стивеном. Все на свете она бы отдала сейчас за то, чтобы на месте Стивена оказался тот, другой, мужчина. Но, мечтая об этом, она думала и о том, насколько порочны эти ее мысли.

Интуитивно почувствовав ее состояние, Стивен дал себе слово при первой же возможности расправиться с шофером, что за каких-то несколько дней сумел полностью овладеть душой Даниэлы. Властно притянув девушку к себе, он с силой сжал ей руки и, глядя прямо в глаза, спросил:

– У тебя что-то было с ним, Даниэла? Он трогал тебя? Целовал?

Даже не уточняя, о ком именно он спрашивает ее, Даниэла отрицательно помотала головой. Разве тот, другой, мог бы позволить себе прикоснуться к ней, зная, что она все еще связана словом?

– Успокойся, Стивен, – почти уже овладев своим голосом, ответила она. – Он никогда бы не посмел прикоснуться ко мне помимо моей воли. Это просто твои фантазии. А сейчас помоги мне встать и одеться. Мне холодно.

– Даниэла...

– Давай помолчим, Стивен! – прервала она его. – Сегодня такая изумительная ночь, не будем портить впечатление от нее. Давай забудем обо всех, кто стоит между нами, и тогда, быть может, наши отношения вновь обретут ту гармонию, что еще недавно так радовала нас.

Коснувшись его губ легким поцелуем, она молча пошла по аллее к дому, а он, так и не решив, что сказать ей в ответ, направился к стоящей у ворот машине.

Царящая в аэропорту суматоха всегда навевала на Даниэлу воспоминания о том времени, когда, учась в Швейцарии, она прилетала домой даже на самые короткие каникулы. В те времена она старалась первой выйти из самолета, чтобы уже через несколько минут очутиться в объятиях отца. Дома же она попадала в объятия миссис Янг, которая к каждому приезду пекла ее любимый пирог с вишнями, а когда добиралась наконец до своей комнаты, то там ее уже ждал огромный букет свежесрезанных роз, автором которого был конечно же мистер Янг. Эти воспоминания о счастливых годах ее детства всегда поддерживали ее в трудные моменты жизни, и сейчас, она знала это, они всплыли потому, что такой момент вновь наступил.

Стоя возле порядком нервничающей миссис Стюарт, Даниэла и Люси по очереди уверяли ее, что обязательно приедут к ней на Рождество, и просили сразу же сообщить, как только ребенок Маргарет появится на свет.

Убедившись, что все ее вещи погружены и последние советы и предостережения отданы, миссис Стюарт, смахивая набегающие на глаза слезы, поцеловала обеих племянниц и, пожав руку Алексу, направилась к терминалу. Никогда еще не было ей так тревожно, как сейчас, но в то же время в сердце пожилой дамы жила уверенность, что все у ее племянниц будет хорошо.

Дождавшись, когда самолет с миссис Стюарт поднимется в воздух, Даниэла и Люси, не сговариваясь, поднялись на смотровую площадку и, стоя там, долго еще наблюдали за суетливой жизнью аэропорта.

– В детстве я мечтала стать стюардессой, – улыбнувшись, произнесла Даниэла. – Но отец и слышать не хотел об этом.

– А я всегда хотела стать звездой и сниматься в кино, – рассмеялась, вспомнив свои недавние еще мечты, Люси. – Когда я жила в Голливуде, то только и делала, что в свободное от работы в ресторане время бегала по киностудиям в надежде, что произойдет чудо и какой-нибудь знаменитый режиссер даст мне главную роль в своем фильме...

Похожие как две капли воды, в одинаковых голубых джинсах и белых шелковых блузках, они притягивали к себе множество взглядов, как мужских, так и женских.

– Никак не могу привыкнуть, что нас теперь двое, – вновь обратилась к сестре Даниэла. – Со мной в школе учились Сандра и Марша, близнецы, как и мы, и я всегда так завидовала им. Они напоминали мне маленькую вселенную, не нуждающуюся в чужом внимании или заботе. И когда при виде их я думала о том, что где-то и у меня есть сестра, мне становилось намного легче. Не знаю почему, но я была очень одинока в детстве, зато сейчас счастлива, как никто другой.

– Я тоже рада, что у меня есть ты, Даниэла, – ответила ей Люси. – Знаешь, я даже немного ревную тебя к Стивену. Ведь совсем скоро он заберет тебя у меня, и я вновь останусь одна. – Она опять не сказала ни слова неправды, и, интуитивно почувствовав это, Даниэла решилась вдруг поговорить с сестрой о том, что вот уже несколько дней тревожило ее сердце и душу.

– Мне нужно поговорить с тобой, Люси. Это настолько важно для меня, что я даже не знаю, с чего и начать. Это касается Стивена...

Услышав эти слова, Люси почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. «Неужели Даниэла догадалась о наших отношениях с ним?» – в ужасе подумала она, но уже через несколько секунд, услышав следующие сказанные Даниэлой слова, успокоилась.

– Я, в общем, уже не знаю, хочу ли я выйти замуж за него.

– Это все из-за Алекса? – немного помолчав, обратилась к сестре Люси.

– И да, и нет. Честно говоря, я и сама не знаю, в чем причина. Такое странное чувство, будто меня разделили на две половинки, одна из которых тянется к Алексу, а другая к Стивену. Но Алекса я совсем не знаю, а Стивен всегда был так добр ко мне, и мы всегда с ним прекрасно понимали друг друга. Стивен прекрасный человек, и я до сих пор не понимаю ни того, что случилось со мной, ни почему тетя Лесли так невзлюбила его.

Он честный, порядочный, любит меня, а я, вместо того чтобы радоваться, думаю лишь о том, как бы он не заметил того, что происходит со мной.

Слушая, о чем говорит ей Даниэла, Люси чуть было не расхохоталась в голос. Честный?! Порядочный?! Заботливый?! Боже, как слепа ее сестра! Тот Стивен Мэтьюз, с которым она познакомилась, едва приехав в Сан-Франциско, был полной противоположностью тому Стивену, которого знала и любила Даниэла. Искушение рассказать сестре о его истинном облике было столь велико, что она чуть было не поддалась ему, но вовремя опомнилась. Слишком уж грязным было все это, настолько грязным, что даже Даниэла, со всей ее любовью, не смогла бы простить ее. К тому же с недавнего времени в сердце Люси закрался новый страх, что сестра непременно отвернется от нее, едва узнает о том, при каких обстоятельствах она оказалась возле колес ее машины.

– А может, тебе все это показалась, Даниэла? – осторожно спросила она. – Может быть, ты просто нервничаешь из-за предстоящей свадьбы? И этот Алекс, кто он такой? Ты знаешь?

– Нет, но порой мне кажется, что я знаю его всю мою жизнь. Не знаю, как это объяснить, но это так. Хотя, наверное, все это и в самом деле самые обыкновенные фантазии. Конечно же я выйду замуж за Стивена, а Алекс... Он останется воспоминанием, и только.

– У тебя что-то было с ним, Даниэла?

– Нет, но меня не покидает странное ощущение, что между нами все уже произошло. И было это прекрасно, как в сказке.

Столько противоречивых чувств никогда еще на боролись в ней. Радость, сомнения, надежды – все переплелось в сердце Даниэлы в тугой клубок, и только от нее одной зависело, найдет ли она ту единственную ниточку, что сможет вывести ее из этого лабиринта.

Сидя за рулем ярко-красного мини-вэна, Алекс внимательно вглядывался в поднимающуюся в горы дорогу. Когда-то он уже бывал здесь и даже взбирался на одну из вершин в компании таких же, как он, молодых экстремалов. Узнав после развода родителей, что отец уже несколько лет имеет любовницу, на которой к тому же собирается жениться, он ушел из дому и несколько месяцев жил в колонии хиппи. С ними он объездил автостопом половину Соединенных Штатов, забираясь порой в такие уголки, где, как они были уверены, не ступала еще нога цивилизованного человека. Горы, в которые он вновь направлялся сейчас в компании Даниэлы, Люси и Стивена, живо напомнили ему о том, что он старательно пытался забыть: о той пустоте, что возникла в его сердце после отъезда в Европу матери и ухода из дома отца. Теперь же пустота сменилась новым, пока еще не совсем привычным ему чувством зависимости от другого человека, и произошло это благодаря Даниэле. Странно, но его совершенно не волновало присутствие возле нее Стивена, не трогало даже то, что тот собственническим жестом обнимал ее и время от времени целовал в сомкнутые губы. Внутренним взором он будто видел уже, как именно будут разворачиваться события дальше, и был полностью готов к ним. Единственное, что тревожило его, так это Люси, как он все еще продолжал называть ее про себя. Ловя порой ее устремленный на Стивена задумчивый взгляд, он никак не мог понять, что именно скрывается за ним. Это был взгляд влюбленной женщины, и одновременно с этим в нем читалось нечто такое, чего он, Алекс, ни за что не захотел бы увидеть в лице любимого им человека. Она так и осталась для него темной лошадкой. Он все еще не знал, ждать ли от нее помощи или же остерегаться ее.

Алекс вновь мысленно вернулся ко вчерашнему разговору с отцом. Из слов отца следовало, что украденные из благотворительного фонда Даниэлы деньги, пройдя довольно сложную цепочку, вновь возвратились в «Пассифик бэнк энтерпрайзис» и осели на счету некоего Сэма Марлоу, но что это за тип и каким образом он сумел раздобыть код доступа к этим деньгам, пока было неясно. При упоминании этого имени он почувствовал странный зуд во всем теле, но как ни старался, так и не смог вспомнить, где и когда слышал его. Да и не это сейчас волновало его. Прежде всего необходимо было уберечь Даниэлу от неведомой пока ему опасности, а обо всем остальном можно будет позаботиться и позже.

До спрятанного в горах ранчо оставалось проехать еще около тридцати миль, когда погода вдруг начала резко портиться. Темные тучи полностью заволокли небо, заставив вечер быстрее обычного уступить свои права ночи. Порывы ветра становились все сильней, а стоило им только свернуть на грунтовую дорогу, как автомобиль стало еще и немилосердно трясти. Первые капли упали на капот машины, и вот уже дождь с такой силой обрушился на них, что яркого света фар стало хватать лишь на то, чтобы освещать небольшой, всего в несколько футов, участок дороги. Темнота, смешанная с дождем, была столь плотной, что ее, казалось, можно резать ножом. Ехать и дальше даже на малой скорости было практически невозможно, и автомобиль едва полз по ставшей смертельно опасной скользкой дороге.

На мгновение Даниэле стало страшно, но, взглянув на держащие руль сильные, без малейшей дрожи руки Алекса, она успокоилась. Пока за рулем он, она спокойна. Наверняка Алекс участвовал и не в таких переделках, как эта.

Заметив ее полный восхищения взгляд, он улыбнулся в ответ, но тут же, столкнувшись в зеркале с полным злобы взглядом Стивена, отвел глаза.

– Тебе не кажется, дорогая, – обратился к Даниэле Стивен, – что благодаря стараниям твоего нового шофера мы рискуем заночевать здесь?

– Прекрати, Стивен, – тихо ответила ему Даниэла. – Алекс делает все возможное, но ты же видишь, что творится снаружи.

– Я вижу, что твой Алекс годится лишь на то, чтобы ездить по пустыне, в которой не растет ничего, кроме кактусов. Если бы он правильно рассчитал время, мы давно уже были бы на месте. И я даже уверен в том, что мы свернули совсем не там, где нужно.

– Вы вполне можете сесть за руль вместо меня, мистер Мэтьюз, – откликнулся Алекс. – Только учтите: впереди очень опасный поворот. Его и в хорошую погоду трудно проехать, а в такую и подавно. Ну что, глушить мотор?

Ничего не ответив, Стивен в бешенстве уставился в окно, дав себе слово при первой же возможности расправиться с этим наглецом. Сейчас, когда непогода с новой силой обрушилась на них, страх вновь начал овладевать им, заставляя тело корчиться от невыносимой, скручивающей его в тугой узел боли.

Заметив, что лоб Стивена покрылся испариной, Люси незаметно взяла его за руку и начала тихонько поглаживать пальцем его ладонь. В отличие от него ее абсолютно не беспокоила непогода. К тому же Даниэла, занятая картой, пересела на переднее сиденье. Держать Стивена за руку было так возбуждающе приятно, что, осмелев, она положила свою теплую ладонь ему на бедро. Чувствуя, что напряжение его начинает потихоньку спадать, она положила его руку себе на живот и, закрыв глаза, подумала о том, что сегодняшнюю ночь они непременно проведут вместе.

Увидев вдалеке едва заметные огни, Стивен думал о том, что как только он станет владельцем всего состояния Даниэлы, то первым делом продаст это чертово ранчо. Сегодняшний приступ, правда не такой сильный, как в прошлый раз, напугал его. Ведь, если дело и дальше пойдет так, кто знает, хватит ли у него сил и выдержки разделаться с Даниэлой? Вчера Зак предупредил его, что согласен ждать только до конца текущего месяца, а это значит, что путей к отступлению нет и нужно как можно скорей доводить задуманное до конца.

Въехав в ворота ранчо, Алекс подогнал машину к дому и заглушил мотор.

Сидя в кабинете своего офиса на Нью-Черч-стрит, Майкл Монро еще раз просмотрел лежащие перед ним документы. То, что он увидел сейчас в этом скопище цифр, было настолько чудовищно, что на какой-то миг ему стало трудно дышать. Сердце его, сделав несколько неровных толчков, на мгновение остановилось, но затем, словно вспомнив вдруг о своих обязанностях, забилось вновь, но уже в другом, более учащенном ритме. Нетерпеливо расслабив узел галстука, он расстегнул несколько верхних пуговиц и, не в силах больше находиться в этой залитой мертвенным светом неоновых ламп комнате, вышел через комнату отдыха на небольшую, открытую всем ветрам площадку.

Неужели мифический Сэм Марлоу и этот парень, Стивен Мэтьюз, одно и то же лицо? – стал рассуждать он. Всего за три года этот паршивец сумел наворовать столько денег, что оставалось только удивляться, как его до сих пор не поймали. Хотя возможности финансовой полиции не настолько велики, чтобы ловить всех банковских воришек. Тем более что трясущиеся за свою репутацию банки предпочитают умалчивать о подобных случаях и, если сумма пропажи составляет не больше пятидесяти тысяч долларов, предпочитают попросту возвращать их клиентам из своего резервного фонда. Приятного, конечно, мало, но чего не сделаешь ради спасения собственной репутации.

Необходимо срочно поговорить с Даниэлой, решил наконец он и, вернувшись в свой кабинет, попросил мисс Маллер срочно соединить его с Честнат-хауз. Поговорив с миссис Янг, Майкл недовольно поморщился и, записав номер телефона ранчо, попросил секретаря попробовать дозвониться туда. Но и тут все попытки связаться с Даниэлой не увенчались успехом. Бушевавшая накануне буря вывела из строя телефонные линии на много миль вокруг ранчо, но самым странным было то, что не отвечали также и мобильные телефоны Даниэлы и Алекса. Приняв решение подождать еще пару дней, он велел секретарю повторять попытку связаться с ранчо каждые два часа, рассудив, что за эти два дня ситуация вряд ли резко изменится к худшему, а у Алекса хотя бы останется возможность поближе присмотреться к Стивену.