Свет и тьма

Глава 6/1

Когда я с Кассеем вернулся домой, почти вся семья, кроме детей, уже проснулись. Настроение у всех было нервозное и взбудораженное.

Бабка с тщательностью проверяла пузырьки с зельями и раскладывала по карманам наплечной сумки живицу, несколько пузырьков «подъёма», какое-то ещё зелье, назначение которого я так и не смог распознать. Моё появление она лишь отметила коротким приветственным кивком.

Мать лишь на миг выглянула из кухни и воскликнула:

— Ну слава богам, Касьян нашёл тебя! Скорее приведи себя в порядок и собирайся.

И даже не дождавшись ответа, она скрылась снова на кухне.

Олега я нашёл в малой гостиной. Он полусидел-полулежал на софе и опохмелялся яблочным квасом. Как утверждала Анфиса, которая самолично его готовила, это лучшее средство от перепоя. Он окинул меня небрежным взглядом и недовольно поинтересовался:

— Ну и как ты теперь будешь выкручиваться, Ярослав?

К моему неприятному удивлению оказалось, что кроме Олега, на дуэль собрались ехать и мама, и бабка, и Святослав. И главное, ведь все молчали до сегодняшнего дня. Никто ни разу не заикнулся даже, а я и не думал, что у нас это событие выльется в семейное мероприятие.

Я-то надеялся, что мы с Олегом вдвоём съездим в Раковские охотничьи угодья, где и должна состояться дуэль, и тихо всё решим. Но не тут-то было! За всеми этими проблемами попытками отыскать способ хоть немного повысить силу, я совсем позабыл, что дуэль официальная и родные считают, что сражаться будет Олег.

Обычно в таких случаях каждая из сторон соперников старается рассказать о дуэли как можно большему числу людей и пригасить их побыть зрителями. Из некоторых дуэлей устраивают целое представление со ставками. Газетчики стараются подхватывают новость, а некоторые особо громкие дуэли даже транслируют по театральным зеркалам.

Но я рассчитывал, что дуэль пройдёт тихо. По крайней мере, в газетах о ней не было и слова, а значит, и Григанский не стал распространяться, что и понятно — гордиться особо нечем, когда сражаешься с малолетним сыном врага.

Повода запретить родным с нами ехать у меня попросту не было. Это вызовет только недоумение и множество вопросов. Но и брать их с собой… Как только родные узнают, что сражаться буду я, а не Олег — истерика гарантирована. И ладно бы с бабкиной истерикой я как-то справлюсь, я к ним привык. Но расстраивать и заставлять нервничать беременную мать я никак не мог.

«Бабку я беру на себя, — раздался в голове голос Кассея. — А вот мать ты должен сам уговорить не ехать».

Как всегда, словно из-под земли, Кассей возник рядом.

«Ты все мои мысли читаешь?» — не скрывая раздражение, поинтересовался я.

В ответ Кассей лишь загадочно улыбнулся.

Но, честно говоря, это было уже хоть что-то. Если Кассей сможет внушить бабке, что всё в порядке, Свята вообще можно не считать, он съест любую реальность, если его любимая мамуля скажет, что так надо. Значит, остаётся что-то придумать и убедить маму не ехать.

«А ты разве не можешь внушить и маме?» — запоздало подумал я.

В ответ Кассей только коротко, но довольно категорично отчеканил:

«Нет».

А спустя несколько секунд сказал, не позволив мне задать очередной вопрос:

«Ты не забыл, что ещё необходимо приготовить зелье?»

Кассей был прав, времени оставалось немного и через час нам нужно выезжать.

«Дай мне несколько минут, я переоденусь, поговорю с матерью, а после встретимся в алхимической лаборатории внизу».

Кассей не ответил, а только резко двинулся с места и направился в столовую где бабушка пила с Натальей кофе.

Я быстро ополоснулся и переоделся в чистое. Затем снова спустился на первый этаж. Маму я нашёл всё там же на кухне, она помогала Анфисе и Нане собрать нам в дорогу корзину с едой.

— Можно тебя? — подозвал я её.

Мама механично закивала, затем озадаченно окинула взглядом продукты на столе, явно мысленно подсчитывая, хватит ли этого на нашу компанию.

— Мам, — снова позвал я, напомнив о своём существовании.

Мама резко оторвалась от подсчётов и наконец взглянула на меня.

— Прости, сынок, — улыбнулась она, ласково погладила меня по плечу и уставила вопрошающий взгляд: — Что ты хотел сказать, Ярослав?

— Не нужно тебе ехать на дуэль, ма.

Мать свела аккуратные брови к переносице.

— Это почему же?

— В твоём положении вообще не стоит посещать подобные мероприятия. Тебе нельзя волноваться, мало ли что там может произойти? А если какая-нибудь отражённая атака попадёт в тебя? Такое, знаешь ли, нередко случается.

Мама нахмурилась ещё больше, упёрла кулаки в талию:

— В таком случае, Яр, и тебе туда не стоит ехать. И Матильде, И Святославу, а то мало ли, всякое случается.

— Ты же знаешь, что я не могу не поехать, я секундант.

— Пусть секундантом будет Святослав, — тут же возразила мать, нехорошо усмехнувшись. Хотя по глазам было видно, что едва ли она предлагает это всерьёз.

Я, просительно улыбаясь, уставился на неё:

— Из-за ослабшего родового древа, я ведь даже защитить тебя не смогу. Тебе нельзя ехать, мам. Останься, пожалуйста.

Мама грустно улыбнулась и потрепала мои волосы:

— Я не могу не поехать, мой мальчик. Это дуэль Игоря, для него это было очень важно, я должна быть там. Пусть даже мы сегодня не сможем отстоять нашу правду, пусть даже мы проиграем дуэль, пусть так. Но мы с тобой должны поехать и почтить этим память папы.

Если мама что-то решила, переубедить её практически невозможно. Даже отцу это редко удавалось. Ругаться с мамой было глупо, да и не припомню, чтобы мы с ней вообще когда-либо ругались. Она могла быть категоричной, язвительной, но при этом всегда оставалась по-женски мягкой. И сейчас я видел, что мои шансы уговорить её не ехать стремились к нулю.

— Но… — я так и не закончил, аргументы иссякли.

— Не переживай, я буду осторожна, обещаю, — улыбнулась мама.

— И не будешь волноваться, чтобы там не случилось на этой дуэли? — осторожно спросил я. — Тебе ведь нельзя волноваться, это вредно для неё, — я указал взглядом на мамин округлый живот.

— Я всегда знала, что ты особенный, — вместо ответа произнесла она, — я горжусь тобой, уверена, и Игорь гордится, — мама подняла взгляд к потолку, и печально улыбнувшись, сказала: — Видишь, любовь моя, какого достойного сына мы сумели воспитать? Он ещё всем покажет, вся Славия будет говорить о нём.

Я озадаченно смотрел на мать, не понимая, к чему это вдруг она.

Мама неожиданно крепко прижала меня к себе и обняла, большой, упругий живот упёрся в меня. А после мать прошептала мне на ухо:

— Думаешь, я не знаю, кто именно будет сегодня сражаться с Григанским?

Мама отпряла, взгляд у неё был хитрый, улыбчивый и одновременной укоризненный.

— Но как ты?… — изумлённо уставился я на неё.

Мама снисходительно улыбнулась:

— Ты же мой сын, Ярослав. Я вижу, когда ты что-то утаиваешь или юлишь. К тому же, — мама снова перешла на шёпот, — Олег бы не смог отстоять честь отца, он слаб. Это должен сделать ты, и ты справишься, я это знаю.

Сказать, что я был удивлён, так это ничего не сказать.

— Моя сила упала до низшей категории, — качнул я головой, — шансов на победу практически нет.

Мама снова нахмурилась и сердито сдвинула брови к переносице.

— Даже не думай об этом! Ты справишься — и точка. Сила рода это ещё не всё. Главное, — мама медленно поднесла палец к груди и легонько ткнула им в меня, — главное то, что здесь, — затем она указала на голову: — и здесь. Сила — это не только родовые чары, сила духа, сила разума куда важнее. Даже не думай опускать руки, это верный путь к поражению.

И как ни в чём не бывало мама весело улыбнулась, поцеловала меня в щеку и снова с важным деловитым видом устаивалась на уже упакованные свёртки с едой.

Когда я спустился в лабораторию, там уже ждал меня Кассей. И он явно время зря не терял. Перед ним стояла чаша, наполненная кровью, и на краю стола уже освежёванный и выпотрошенный заяц.

Увидев мой озадаченный взгляд, Кассей мысленно произнёс:

«Незачем пропадать мясу. Потом отнесу его Анфисе. Для восстановления равновесия этот заяц должен быть съеден».

«Ещё скажи, что и убивать это плохо из-за нарушения равновесия», — неодобрительно ответил я. Тоже мне праведник нашёлся, сначала убивает ни в чём неповинных старообрядцев, а после чего-то говорит про смерть зайца.

«Просто так нельзя. Равновесие штука сложная, но всегда нужно стараться следовать его правилам и законам, — преспокойно ответил Кассей, затем поднял на меня хищный взгляд и добавил: — Но иногда убивать даже нужно, особенно если очень хочется».

— Это у тебя юмор такой? — я принялся доставать из наплечной сумки ингредиенты для «подъёма».

Кассей не ответил, а с интересом принялся следить за моими действиями. Я тем временем взял ещё одну чашу поменьше и начал смешивать живую ойру, кофе и водку.

Когда «подъём» был готов, Кассей вылил зелье в чашу с кровью зайца и начал колдовать над ней. Витки чёрных линий похожие на шелковые лоскуты, вурд вытаскивал из воздуха. Он водил над чашей руками, связывал эти линии в какие-то немыслимые узоры. Он не рисовал руны, я не видел, чтобы он произносил заклинания. Его чары были чем-то другим — это даже не магия крови. И что-то мне подсказывало, что его чары такие древние, что люди давно позабыли о них.

Чёрный узор, будто бы толстые кружева из дыма, повисли над чашей. Повинуясь движениям Кассея, это плетение легло в чашу и с шипением растворилось в ней.

Затем вурд схватил нож со стола и силой воткнул его запястье, протыкая насквозь, при этом даже глазом не моргнув. Густая тёмная кровь полилась в чашу.

«Если Григанский убьёт меня, я стану вурдом», — я не обращался к Кассею, а только подумал об этом, но тот поспешил ответить:

«Разумеется, Ярослав. Я не могу позволить тебе умереть».

«И почему же?» — заинтересованно уставился я на него, нисколько не рассчитывая, что тот ответит.

«Ты мне ещё пригодишься», — многозначительно улыбнулся Кассей и резким движением выдрал нож из запястья.

Пока он вытирал кровь с руки, на месте раны не осталось и следа.

«Теперь пей», — велел вурд, подвигая ко мне чашу.

«Выпить нужно всё?», — поморщился я, прикинув, что тут не менее двух литров.

«Достаточно и нескольких глотков», — к моему облегчению ответил Кассей.

Зелье Кассея на удивление было не отвратительным и вкуса крови я совсем не почувствовал — только кофе и алкоголь.

— Когда подействует? — выпив, спросил я.

Кассей пожал плечами, развёл руками и снова насмешливо улыбнулся.

— Значит, нужно измерить, — сказал я уже скорее самому себе, нежели вурду.

Быстро убравшись в лаборатории, я поспешил в свою комнату, попутно прихватив из столовой несколько груш.

Измерил категорию. Долго ждал, таращась на шкалу чаромера, но сила по-прежнему оставалась на отметке низшая-девятая.

«Не сработало», — разочарованно подумал я, зная, что Кассей стоит за дверью и наверняка подслушивает, о чём я думаю.

Ответ прилетел незамедлительно:

«Подожди, когда приедем на место, твоя сила возрастёт».

Через полчаса мы отправились в Раковские охотничьи угодья. Григанский сам выбрал это место, он находился как раз на границе двух княжеств: нашего и Капроса — княжества Григанских. Да и там, среди рощ и деревьев наткнуться на кого-то кроме местных лесников или егерей практически невозможно. А они не станут совать нос в разборки аристократов.

Из охраны мы взяли только двоих, молодого и не по годам серьёзного охранника Велимира, который нам нужен был только как водитель, и конечно же Касьяна-Кассея. И так как компания у нас получилась большая, пришлось брать и отцовский тетраход и Олегов.

Олег поехал с бабушкой и Святом впереди, мы с мамой и с охранниками следовали за ними. Всю дорогу мы мысленно общались с Кассеем, я пытался выведать хоть что-нибудь о природе его силы, раз он не мог общаться на темы о смерти отца и о том, как я лишился памяти и почему он здесь.

Кассей отвечал на удивление охотно. Например, я узнал, что его вообще невозможно убить. Даже если его четвертовать или перемолоть в огромной мясорубке, а куски разбросать по всему миру, он всё равно вырастет заново из какого-нибудь куска. У меня не укладывалось в голове как это вообще возможно, но не верить древнему вурду у меня не было оснований. К тому же Кассей мне уже успел поведать, как так вышло, что он стал бессмертным.

А ещё он то и дело интересовался как я себя чувствую. Никаких изменений в ощущениях я не наблюдал и всё гадал, к чему этот вопрос. И несмотря на то, что Кассей слышал, что я задаюсь этим вопросом, он почему-то никак это не пояснял.

Иногда наш мысленный разговор прерывала мама и пыталась меня разговорить. Она, по-видимому, решила, что я погружен в собственные мысли и молчу из-за переживаний. Я всё время сидел, отвернувшись к окну, чтобы во время разговора с вурдом не выглядеть сумасшедшим: потому что я то и дело хмурился, усмехался и всячески реагировал на мысленный разговор. И хоть я и старался сдерживать эмоции, стоило только забыться — и вот я улыбаюсь, а мама растерянно улыбается в ответ и спрашивает:

— Что тебя так рассмешило, Яр?

Мне приходилось отмахиваться и уклончиво отвечать:

— Да, так, ничего такого. Вспомнил просто…

Время от времени я проверял силу. И хотя чаромер я с собой не брал, потому что в тетраходе попросту негде измерять категорию, приблизительно я мог определять выросла она или нет.

Я создавал светоносный шар. И каждый раз из этого ничего не получалось, свечение было настолько слабым, что даже мама, сидевшая со мной рядом, не замечала, что я чародействую.

«Твоё зелье не действует, — с досадой мысленно произнёс я. — Придется пить обычный «подъём».

«Подействует, уже совсем скоро», — хладнокровно ответил Кассей.

И только он это сказал, как меня сначала бросило в жар, а затем начало жутко знобить и колотить. Ощущения были такие же, как во время «подъёмного» похмелья. Так же путались мысли, так же хотелось пить и так же ломало, попеременно бросая, то в жар, то в холод. Но обычно это происходит после прилива силы, а не до. А в моём случае прихода силы я не получил, зато заработал мощнейший отходняк.

«Вот, началось», — спокойно сообщил Кассей, прежде чем я начал возмущаться.

Но пока я не заметил, чтобы сила во мне возросла, а напротив, мне становилось только хуже и хуже.

Это не ускользнуло и от взгляда матери:

— Яр, тебе нехорошо? — обеспокоенно уставилась она на меня, потрогав лоб. — Да ты же горишь!

— Всё в порядке, так надо, скоро пройдёт, — ответил я, покосившись на Кассея, в подтверждение моих слов он едва заметно кивнул.

— Что значит, пройдёт? — возмущённо спросила мама. — Что ты сделал, Ярослав? — она наклонилась ближе, поморщилась и резко отпрянула: — Да от тебя же разит спиртным! Ты что, выпил «подъём»?

Меня так трясло, что я даже ответить не смог, а только закивал. Мама горестно вздохнула, какое-то время сверлила меня негодующим сердитым взглядом, а затем резко отвернулась.

— Так надо, иначе было нельзя, — теперь мне снова стало жарко, я откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. — Это вынужденная мера, не переживай, я не собираюсь принимать его постоянно.

— Сила-то хоть выросла? — не поворачиваясь и все ещё сердясь, спросила мама. Она наверняка не слишком разбиралась в то, как действует «подъём».

— Сейчас, — я вытянул вперёд трясущуюся руку и потянул свет из окна.

Яркая вспышка, словно взрыв светоносной ойры, озарила салон тетрахода так, что ослепила нас с мамой в одночасье. Я поспешил погасить шар. Велимир громко выругался от неожиданности, а транспорт резко вильнув, едва не врезался в дерево, но охранник сумел его выровнять.

— Извините, князь, госпожа, — сдержанно извинился Велимир, а потом плохо скрывая возмущения, добавил: — Но вообще, Ярослав Игоревич, о таком лучше предупреждайте в следующий раз.

Я промолчал, переваривая произошедшее. Удивительно, но после выброса силы мне полегчало.

«Лучше больше не расходуй, — предупредил Кассей. — Эта сила не имеет порядка, поэтому планируй сильные атаки, если не собираешься убивать противника».

«А раньше ты предупредить не мог?»

«Я не знал, как оно подействует на тебя. Это магия хаоса, раньше я испытывал её только на вурдах, да и зелье было другое, никакого кофе — в моё время о нём и слышать не слышали, да и вместо водки мы вино использовали».

«Решил, значит, эксперименты надо мной поставить?» — негодуя, поинтересовался я.

Вурд немного повернул голову, и я увидел, что он усмехается:

«Я же сказал, что не знал, как оно на тебя подействует. У вурд регенерация куда выше, и видимо, поэтому такой реакции на зелье у них нет».

«Хорошо, что это зелье не убило меня», — подумал я.

«Не убило бы, в тебе ведь моя кровь», — Кассей теперь полностью повернулся и одарил меня зловещей улыбкой.

«Это твой план? Хочешь сделать из меня кровососа?» — зло уставился я на него.

Кассей медленно отвернулся:

«Я предполагаю такой исход, — спокойно ответил он, — но я подобного не планирую».

Его слова не слишком меня успокоили, но я взял себя в руки. Лихорадка отступала и, как бы там ни было, зелье Кассея работало. Он спас меня, и я был ему благодарен.

Остаток пути я обдумывал стратегию боя, учитывая особенности новой силы. Вскоре впереди показались верхушки густонасаженных деревьев Раковских охотничьих угодий. Олегов тетраход сбросил скорость, мы тоже замедлились, так как дорога к лесу вела ухабистая и слишком-то здесь не разгонишься. А там, у въезда уже стоял золотой тетраход Григанских.