Свет в глубине

Глава 1

– Уверен, что это безопасно? – уточнил приезжий торговец, карабкаясь по лестнице, ведущей на вершину шаткой деревянной башни. – Я думал, ты договорился о месте на одной из тех лодок.

– Все лодки переполнены, – без заминки ответил Харк, взбираясь следом. – Губернатор, его друзья и все богачи, оплатившие экспедицию. Да еще их семьи. Они заняли все места. Ни одного не осталось. Кроме того, места в этих лодках стоят дороже самого зрелища. Вы заплатили десятую долю от той цены, а вид отсюда куда лучше!

К тому времени как они достигли верхушки башни, торговец задыхался и промокал лицо платком. Хозяин деревянной конструкции подвел торговца и Харка к двум тесным, неудобным сиденьям и взял у торговца плату за обоих. Дул холодный ветер, отчего башня поскрипывала и торговец ежился, придерживая на голове шляпу. Он не заметил, как владелец башни подмигнул Харку и сунул ему комиссионные.

Десятифутовые деревянные башни выкатывались на берег только в праздники или базарные дни. По правде сказать, особенно безопасными они не были, и Харк знал, что, когда нищие зеваки повиснут на них по бокам, находиться на башне станет совсем уж рискованно. Но он справедливо посчитал, что об этом упоминать не обязательно.

– Вид действительно хороший, – неохотно признал торговец.

Сверху прекрасно просматривались окрестности: толпа заполнила каждый дюйм причалов и пирсов. Народ забил гавань с самого рассвета, и даже вершины скал и окрестные башни были облеплены фигурками людей. Все хотели как следует рассмотреть огромную чашеобразную гавань.

Со стороны казалось, что она едва ли заслуживает такого внимания. Это была самая обычная тихая морская гавань, идеально подходящая для швартовки кораблей и погружения под воду, загроможденная обычными подводными суденышками. Плоские железные «черепахи» с задними гребными винтами ютились рядом с изящными «барракудами», оснащенными черными железными лопастями. Водолазные колокола блестели сталью и стеклом, выделяясь на фоне маленьких старомодных «скиммеров» – аппаратов из кожи и дерева для погружения под воду.

Но сегодня все эти суда были пришвартованы по краям гавани. Скоро сюда вернется субмарина гораздо больших размеров – нужно было расчистить ей место. Когда она войдет в гавань, взгляды всех собравшихся будут прикованы именно к ней. Все жаждали увидеть, что – и кого – она привезет.

– Похоже, все островитяне пришли поглазеть! – воскликнул торговец.

– Сокрытая Дева была нашей богиней, – сообщил Харк. – Наш остров Ледиз-Крейв[1] даже назван в ее честь. Можно сказать… она возвращается домой.

Честно говоря, Сокрытая Дева держала в своей власти не один, а несколько островов, но Харк позволил себе приукрасить действительность. Да и какая разница? Она правила тут давным-давно, еще до рождения Харка. Теперь боги перешли в разряд легенд, а легенды можно рассказывать как тебе угодно.

Пока что день был ясным, но очертания дальних островов на горизонте уже расплывались – их заволокло дымкой, предвещавшей дождь. Харк унюхал запах жарившихся на портовых жаровнях крабов и внезапно почувствовал острый прилив любви к своему острову. Все свои четырнадцать лет он провел на изрезанных берегах Ледиз-Крейва, и уроки, которые преподнесла ему родная гавань, были бесценны. В конце концов все рано или поздно прибывали на его остров. Правда, часто эти все оказывались сломленными или пропащими, но разве это имело значение? Он любил многоголосье акцентов, прибытие и отплытие больших судов и тайные сделки – куплю и продажу почти всего на свете. Любил хитроумие жителей этого острова и их желания.

«Лучше бы Джелту быть здесь и все увидеть своими глазами». Мысль напала из засады, а вслед за ней ворвалась целая стая переживаний: «Где, во имя бедствия, пропадает Джелт?» Джелт договорился встретиться с Харком с утра пораньше у кузницы, чтобы обсудить какую-то подработку. Харк прождал его два часа и ушел ни с чем. Это так в духе Джелта: он всегда рядом, когда по-настоящему нужен, но в остальное время появляется и исчезает, как кот, – без извинений и объяснений.

Харк понимал, что Джелт, скорее всего, на что-то отвлекся. Но чем больше проходило времени без каких-либо известий о лучшем друге, тем больше Харк начинал тревожиться за него. У Джелта были враги и прошлое, которое то и дело о себе напоминало.

– Как мы узнаем «Дитя бездны»?

Торговец щурился, глядя в подзорную трубу и пытаясь разглядеть гавань.

– О, вы сразу поймете, что это оно!

Как и большинство жителей острова Ледиз-Крейв, Харк очень гордился этим судном.

– Оно длинное, как шхуна. Настоящая подводная бестия. Тридцать весел, корпус из черной сверхпрочной стали, десять захватов и три задних гребных винта. Лучшая и самая большая трофейная субмарина. Толпа с ума сойдет, когда увидит ее.

Обычно простые лодки не допускались в гавань для погружений, если не считать нескольких таможенных судов, шлюпок для подводного плавания и грузовых судов. Сегодня, однако, у пристани были пришвартованы три роскошных прогулочных катера, с которых местная элита могла лучше рассмотреть «Дитя бездны».

– Это яхта губернатора!

Харк показал на единственную мачту с простым бело-зеленым флагом:

– Там собрались все инвесторы – богатеи, оплатившие экспедицию субмарины «Дитя бездны».

Как ясно он представлял их, упивающихся дорогим вином и своими надеждами, всматривающихся в воду с азартом карточных игроков!

– Сегодня они получат целое состояние… или разорятся, – добавил он.

– Разорятся? – переспросил торговец. – И часто такое случается?

– Иногда.

Харк учуял плотоядное любопытство и поспешил его подкормить:

– Как-то раз на одну большую субмарину по имени «Непокорная» в глубинах моря напал гигантский спрут, и она приковыляла в порт без трофея. Когда она всплыла и все увидели пустые сети, половина инвесторов в отчаянии попрыгала в воду. Охрана губернатора сумела вытащить большинство бедолаг, но некоторые из них по своей должности обязаны были носить тяжелые цепи и металлические латы под одеждой.

Харк красноречивым движением руки изобразил прыжок вниз и с притворной скорбью покачал головой. Услышав такое, торговец воспрянул духом. Для него было утешением представить возмутительно богатых людей жалкими и тонущими. Конечно, с точки зрения Харка сам торговец был очень богат, посему Харк не мучился угрызениями совести при мысли о том, чтобы сделать его чуть менее богатым. Он надеялся обвести богача вокруг пальца еще до конца дня.

– Гигантский спрут? – зачарованно спросил торговец, понизив голос. – Так в этих водах еще не перевелись морские чудища?

– О, там, на дне, каких только опасностей не встретишь! – с энтузиазмом добавил Харк. – Рыбы с острыми, как бритва, зубами, белыми глазами и хвостом, как хлыст, в желтых огоньках! Ледяные волны и водовороты! Течения, которые засасывают тебя на дно! Черные скалы, которые выглядят как зазубренные башни, и гигантские трещины, кишащие алыми пастями! Морские ежи с колючками длиной в вашу руку! Приливы, несущие желтых медуз, таких ядовитых, что одно их прикосновение может убить кита!

Все истории были правдивы. По крайней мере, учитывая нынешние планы Харка. Истории были валютой, и Харк понимал это лучше остальных. Разве несколько красочных деталей изменят суть? Этот иностранец годами будет пересказывать услышанные байки, как только доберется до родного западного континента.

Торговец содрогнулся. Вероятно, он думал, что в подводном мире все враждебно и таинственно. В этом отношении жители континента были очень странными и, похоже, считали, что земля заканчивается там, где начинается береговая линия. Будто острова были просто плотами, покачивающимися на поверхности серого бурного моря. Местные вроде Харка проводили под водой достаточно времени, чтобы понять: острова – всего лишь вершины подводных гор. Земля под водной гладью тянулась вниз острыми хребтами, ее контуры очерчивали глубокие овраги, скалистые обрывы и скрытые равнины. Везде были свои обитатели, особые ориентиры, достопримечательности, сокровища и сюрпризы.

– Вон она! – крикнул Харк.

У самого входа в гавань он углядел свободный бурлящий участок воды, где волны разбивала длинная подводная тень. Чайки, сидевшие на поверхности моря у входа в гавань, стали взлетать в небо большими крикливыми стаями, задирая друг друга и камнем падая вниз.

– Вон там! Видите маленькую белую струю? Она подняла перископ!

Другие тоже кричали и показывали на гавань. Через несколько секунд раздался выстрел маленькой пушки, и эхо разнеслось по окрестностям. Белая струйка дыма поднялась в небо и поплыла по ветру.

Крики возбужденной толпы оглушали. Каждый раз, когда субмарина привозила бога домой, в воздухе царила атмосфера праздника. Мальчишкой Харк жил ради таких моментов. Широко раскрытые глаза ловили каждую деталь. На мгновение его охватила волна забытого восторга и трепета.

В этот момент на поверхности показалась спина огромной черной субмарины. Пена стекала с низкой турели – башенки – и напоминающих лезвия лопастей. Латунная окантовка иллюминаторов блестела на солнце. Тусклые умоляющие глаза на носу были мокрыми, словно от слез.

– Она лишилась нескольких весел, – пробормотал Харк, но слова потонули в реве толпы.

От восьми весел остались уродливые обрубки. Когда «Дитя бездны» поднялось выше, Харк увидел, что лодка лишилась не только весел. Исчез один гребной винт, задняя панель была почти оторвана, а из смятого отверстия сочилась морская вода.

Интонации общего гомона изменились, когда и остальные заметили то же самое. Переднее отделение, скорее всего, еще оставалось водонепроницаемым, поскольку кто-то управлял субмариной, а значит, остался в живых. Но те, кто находился позади, наверняка были мертвы.

Теперь и торговец подался вперед. Подзорная труба словно приросла к его глазу. Он предвкушал, как расскажет друзьям про все, что ему довелось повидать, и было не важно, закончится история трагично или счастливо. Возможно, трагедия даже интереснее триумфа. Истории подобны беспощадным хищникам, которых питают ужасные происшествия.

– Где ее груз? – спросил торговец. – Почему люди мечутся по причалу? Что происходит внизу?

– Турель открылась! – пояснил Харк. – Кто-то выбрался из нее… идет разговор… Похоже, губернатор приказал водолазным катерам выйти в гавань. Наверно, под субмариной что-то привязано.

Охрана губернатора, расставленная по береговой линии, приготовила гарпунные и пневматические пушки, разрешив приближаться к субмарине только водолазным катерам. Остальным же пловцам, водолазам или субмаринам это было запрещено; осмелься они это сделать, их ждала бы неминуемая смерть.

Харк с торговцем наблюдали, как солнечные лучи поблескивают на скафандрах водолазов, медленно опускающихся под воду и исчезающих с поверхности. Минут через пять вода забурлила. Что-то поднималось из глубин рядом с огромной субмариной, длинное и узкое, опутанное сетью.

– Оно просто гигантское! – воскликнул торговец. – В жизни не видел ничего подобного!

Штуковина в сети… нет, две штуковины были такой же длины, как «Дитя бездны», но не шире человеческого торса. Они были согнуты в двух местах, и Харк сначала подумал, что, должно быть, они сломались в пути. Однако, когда пена растаяла, он увидел, что длинные и тонкие предметы были соединены суставами. В ячейках колыхавшейся сети проглядывал пятнистый красно-белый хитин, увешанный черными водорослями и обросший круглыми ракушками-блюдечками[2]. Сквозь одну ячейку высунулся конический серый коготь.

На глазах Харка невероятно длинные ноги шевельнулись и медленно согнулись. Сердце паренька дрогнуло от страха и благоговения. На секунду он вновь стал малышом, почти поверившим, что сейчас из воды поднимется Сокрытая Дева, стряхнет сеть и от ее вопля скалы рассеются в пыль, а извивающиеся волосы затмят синеву неба…

Но эта секунда прошла. Здравый смысл победил. Харк догадался, что жутковатое движение вызвали волны, поднятые водолазами.

– Это она? – спросил торговец, дергая Харка за рукав. – Сокрытая Дева?

– Нет, – ответил Харк. – То есть да, части ее тела. Две ноги.

Ноги морского паука длиной с субмарину. Поразительная находка! Но грудь Харка сдавило от разочарования. На что он надеялся?

– Я думал, она из тех богов, кто больше всего походил на человека, – заметил торговец.

– Так и было, – кивнул Харк.

Теперь она была боготоваром, а обладание частичкой бога давало огромные возможности. Инвесторы будут ревностно охранять свой груз, когда его вытянут кранами и доставят в подготовленный пакгауз. Они не успокоятся, пока каждая унция груза не будет разрезана, взвешена, очищена, продана или сварена на клей. И все это время сотни глаз будут наблюдать, не подвернется ли им шанс. Осколок раковины, капля божественной сукровицы, фрагмент плоти – все можно сбыть за сумму, сравнимую с месячным заработком простого работяги. Будь Харк помладше, вероятно, он тоже потолкался бы в толпе, надеясь урвать крошечный кусочек, оставшийся без присмотра. Теперь-то, став старше и умнее, он знал, что есть другие способы заработать на Сокрытой Деве без необходимости лезть под прицел гарпуна.

Он бросил короткий оценивающий взгляд на торговца, который все еще зачарованно смотрел в подзорную трубу.

– Везет ремонтникам, – сказал Харк словно в продолжение беседы. – Тем, кто потом чистит и ремонтирует большие сети. Работа трудная из-за толстых канатов, но один мой друг взялся за нее, и он говорит, что всегда находит пару кусочков плоти божества, застрявших в сети. Ему позволяют оставить их себе как плату за труд.

– В самом деле?

Торговец опустил подзорную трубу и уставился на Харка. Вид у него был недоверчивый, но заинтересованный. Харк выбрал правильную тактику.

– Все это не так здорово, как кажется. – Харк с сожалением пожал плечами. – Ему приходится все продавать на Оценочном аукционе, а значит, налоговая губернатора отхватывает себе жирный кусок, – сообщил он и отвел глаза, словно потеряв интерес к теме. Но он успел заронить зерно интереса в торговце.

«О, давай подплывай и хватай наживку, жирная рыбина…»

– Неужели все продажи должны проходить через Оценочный аукцион? – Торговец поколебался и откашлялся. – Твой друг никогда не продавал частицы плоти божества… напрямую?

Харк напустил на себя сначала удивленный, потом задумчивый вид, с опаской огляделся и наклонился ближе к торговцу:

– Ну… закон гласит, что все сделки должны идти через Оценочный аукцион. Если кто-то узнает о прямой продаже, будут проблемы… Но… вы хотите, чтобы я потолковал с приятелем?

– Если тебя не затруднит, – ответил торговец с горящими глазами.

Попался.

Харк знал людей, способных смастерить все, что бы он ни попросил. Кусочек панциря омара, покрытый глянцем, чтобы придать ему вид невероятной редкости. Для правдоподобия поверх приклеивались черненые блюдечки. Торговец успеет объехать еще несколько островов, прежде чем заподозрит, что сувенир – фальшивка. Но не будет ли он даже тогда в глубине души по-прежнему верить в подлинность сокровища-сувенира? Ведь в этом случае он с чистой совестью сможет хвастаться друзьям: «Видите? Это частица Сокрытой Девы. Я был там, когда ее поднимали на поверхность из морской глубины».

Зачем отказываться от такой захватывающей истории?

– Харк! – донеслось снизу башни.

Харк от неожиданности подскочил. Этот голос он знал лучше всего на свете. Голос, принесший мгновенное облегчение. Джелт жив и здоров! Ну конечно! Однако прилив радости почти сразу схлынул, и на сердце камнем легла тяжесть. Еще секунда, и он подумал, не притвориться ли ему, будто он не слышит.

– Эй, Харк!

Башня зашаталась, будто кто-то стоявший у ее основания дважды ударил по ней кулаком. Харк повернулся и посмотрел: действительно, там стоял Джелт. Было странно смотреть на него сверху вниз. Он старше Харка и всегда был выше, но за последние три года жизнь схватила его за щиколотки и за голову и будто вытянула в высоту еще больше, сделав тощим, раздражительным и злым. Даже когда он был неподвижен и казался спокойным, ощущался исходивший от него гнев. Выражение лица обычно было рассеянным, но напряженным, словно он прислушивался к шепоту мира, в котором что-то его раздражало. Когда Харк находился рядом с ним, его не покидало ощущение, будто он в чем-то провинился, и даже если умом он понимал, что это не так, нужно было вести себя очень осмотрительно, чтобы не дай бог не вывести Джелта из себя.

Джелт поднял руку и энергично поманил Харка к себе. Тот немного поколебался, раздираемый противоречиями, неловко улыбнулся торговцу и помахал Джелту.

– Рад тебя видеть! – крикнул он приятелю. – Поговорим позже, ладно?

Он бросил краткий многозначительный взгляд на торговца: «Не сейчас, Джелт. У меня здесь дельце». Но Джелт покачал головой: «Спускайся немедленно!»

– Шутишь?! – прошипел Харк.

– Спускайся!

Джелт снова треснул кулаком по дереву башни:

– Поторопись!

Зеваки, пристроившиеся на башне, стали возмущаться. Харк скрипнул зубами, извинился перед торговцем, пообещав найти его позже, и стал спускаться. Вскоре он вслед за приятелем проталкивался через толпу. Так получалось, что Харк всегда ввязывался в делишки Джелта по самую шею, словно во сне подписал какой-то договор.

– Я подцепил этого иностранца на крючок! – проворчал Харк, когда парочка поднималась по узким каменным ступенькам к одному из утесов с возвышавшимся над ним маяком. – Неужели нельзя подождать, пока я не вытащу рыбку на берег?

Джелт весело фыркнул.

– Ты злишься потому, что я оторвал тебя от подружки! – воскликнул он: старая шутка – намек на то, что Харк влюблен в Сокрытую Деву. – Ну ты и романтик! Да не дуйся. Я говорил, что сегодня у нас другое дельце!

– В таком случае где ты был все утро? – огрызнулся Харк. – Я прождал целую вечность!

– Держался кое от кого подальше, – коротко ответил Джелт.

Последнее время он пользовался большим спросом. Незнакомцы с холодными глазами искали его, и вовсе не для того, чтобы пожать руку. Иногда это были люди губернатора, иногда – те, кто вообще не утруждался представляться. Все началось с той ночи на илистом берегу – ночи, о которой Харк и Джелт никогда не говорили. Харк почувствовал: Джелт испытывал его, не осмелится ли он спросить об этом сейчас, но Харк не попался на удочку.

– Отделался от них? – спросил Харк вместо этого.

– Да, – кивнул Джелт, веселый настрой которого мгновенно сменился мрачным. – Давай быстрее!

В жизни все идет своим чередом, и Харк верил: чему быть, тому не миновать. Если тебя несет течением, не стоит с ним бороться. Поддаться потоку, играть с ним, позволить ему направлять тебя в ту сторону, где можно чего-то добиться, – да. Бороться с течением в открытую – нет. Поток по имени Джелт увлекал его за собой сильнее других. Харк почему-то не мог ни ускользать, ни выпрыгивать из него, притворяясь при этом, что делает именно то, чего хочет от него Джелт. Хотя с другими ему это удавалось. «Я и не хочу притворяться, – решительно сказал он себе. – Джелт – семья». Однако сразу же напомнил себе, что не стоит никому доверять.

На вершине холма, скрытые одной из дозорных башен, их ожидали четверо. Сердце Харка упало, едва он узнал предводителя, женщину лет сорока, с сурово поджатыми губами и густой россыпью веснушек, покрывавших не только лицо и руки, но даже кожу под волосами. Безжалостные, отчаянные вылазки ее банды – банды контрабандистов – наполняли жителей Ледиз-Крейва страхом и смутным чувством гордости. Все пятеро детей Дотты, даже самые маленькие, могли получить бесплатное угощение в любом заведении острова, и не то чтобы жители угощали их только из страха.

Харк сам слышал, как люди постарше, пытаясь разгадать тайну ее успеха, говорили о Ригг с трепетом и презрением одновременно. «Она ходит по острию ножа. Слишком рискует, никого не слушает. Кто еще, кроме нее, во имя бездны, захочет быть знаменитой контрабандисткой?»

– Капитан Ригг, – приветствовал Харк в надежде, что голос звучит уверенно, но почтительно. В какое бы безумие ни втравил его Джелт, лучше вести себя так, будто ему все поручения по плечу.

Он заметил серьги из стали и резных раковин, которые гордо носили несколько спутников Ригг, и понял, что они, возможно, поцелованы морем. Люди, проводившие много времени под водой или в субмарине, часто теряли слух – признак бывалых и, как правило, уважаемых акванавтов.

– Вы хотели видеть нас?

Харк перешел на язык жестов Мириеда. Многие поцелованные морем до некоторой степени могли читать по губам, но в такой ситуации перейти на язык жестов значило проявить вежливость. Поскольку поцелованных морем на Мириеде было очень много, практически все островитяне понимали язык жестов, хотя в зависимости от острова знаки слегка отличались. Харк более-менее знал язык, который был принят здесь, на Ледиз-Крейве, но всегда чувствовал себя неловко.

– Да, хотя я готова отказаться от этой затеи. – Ригг шумно выдохнула. – Мы ждали почти час! Постарайтесь не опаздывать вечером!

Она поманила Харка и Джелта ближе, и все шестеро машинально встали в плотное кольцо, чтобы знаки нельзя было прочесть на расстоянии.

Сегодня вечером? События разворачивались куда быстрее, чем боялся Харк.

– Ни в коем случае, – отозвался Джелт. Ни объяснения причин, ни извинений, лишь небесно-голубой взгляд.

Ригг показала в сторону других мысов.

– Эта, – пробормотала она вслух, имея в виду ближайшую сигнальную башню, – и та, что за ней. Нужно выключить свет на обеих башнях через час после того, как выпалит пушка. Под выступом скалы есть путь к тому маяку, что подальше. Видите уступ под красной прожилкой? Одному из вас придется пройти по нему. Пользоваться тропой, идущей по скале, нельзя, иначе вас увидят.

Харк мгновенно сообразил, о чем речь, и сразу пожалел о своей догадливости. В горле пересохло. Он молча кивнул, силясь выглядеть как можно беспечнее. Неужели Джелт специально опоздал на встречу, чтобы у Харка не было шанса отказаться? Четверо весьма опасных людей ждали их на холоде, и у него не хватило храбрости сказать, что они зря потратили время.

– Это нужно сделать сегодня? – спросил Харк, с теплотой вспоминая о доверчивом, покинутом им торговце.

– Конечно, – отозвалась Ригг. – Люди губернатора будут заняты, не так ли?

Она права, согласился Харк. Большая часть губернаторской охраны, скорее всего, будет на пристани стеречь «Дитя бездны» и наблюдать за пакгаузом, куда положат драгоценный груз. Кроме того, им наверняка поручат следить, чтобы никто не нырял в гавань в поисках упавших частиц Сокрытой Девы. Значит, очень немногие стражники будут патрулировать скалы и бухты.

– Завтра все они будут торчать на Оценочном, продавать товар, выловленный субмариной «Дитя бездны». Гарантирую, – продолжала Ригг. – А потом патрули вернутся и с новой силой примутся за дело. Так что дельце нужно провернуть сегодня ночью.

– Без проблем, – заверил ее Джелт.

– Ты даже не сказал, – с горечью пробормотал Харк; уже начало темнеть, небо стало мрачным, как и настроение Харка. – Ты ничего мне не рассказываешь, Джелт.

– Некогда было, сам не видишь, что ли? И опоздали мы только потому, что я потратил кучу времени, пока искал тебя в той толпе.

– У тебя было время сказать мне, – стоял на своем Харк, заранее зная, что спорить глупо. Если уж Джелт уперся, переубеждать его было бесполезно.

– Послушай, – продолжил Джелт, – вот как мы поступим. Спрячемся на склоне холма, а как придет время, заберемся наверх утеса, поближе к первому маяку, я останусь там, а ты пройдешь по карнизу ко второму и как можно быстрее собьешь фонарь. А я разберусь со своим, как только твой погаснет.

– Не понимаю, почему я должен идти по этому карнизу, – пробурчал Харк.

– Шутишь? – Джелт замер на месте и уставился на Харка широко раскрытыми злыми глазами. – Харк, я пытаюсь показать Ригг, на что ты способен! Думаешь, я не мог бы договориться с кем-то другим? Я привел тебя, потому что мы друзья. Ты неплохо лазаешь по скалам, а после сегодняшней ночи вся банда Ригг тоже об этом узнает.

Несмотря на досаду, Харк волей-неволей смягчился от такого комплимента.

– В любом случае, – продолжал Джелт, – над этим карнизом проходит выступ. Ты ниже меня ростом, значит, тебе будет проще. А еще тому, кто будет скрываться возле первого маяка, придется долго ждать там и разбить фонарь, что бы ни случилось. Что ты будешь делать, если вдруг нагрянут люди губернатора? Улыбнешься им пошире? Расскажешь занимательную историю?

– А ты что будешь делать? – огрызнулся Харк. – Столкнешь всех с обрыва?

Джелт слегка пожал плечами и зловеще ухмыльнулся. «Я-то смогу, – говорила ухмылка, – если захочу». Он всегда так себя вел, если начинало пахнуть жареным. Напускная храбрость с легким оттенком угрозы. Вроде и шутит, а вроде нет. Никогда не знаешь наверняка.

– Почему они хотят, чтобы мы погасили свет? – буркнул Харк.

Огни сигнальных башен когда-то зажигали для богов, чтобы молиться. «Пожалуйста, позвольте нашим кораблям проплыть спокойно. Не поднимайтесь из глубин в своем устрашающем величии. Мы умилостивим вас, мы насытим вас…»

Многие острова Мириеда давно разрушили свои сигнальные башни как символы ушедшей печальной эпохи. Однако губернатор Ледиз-Крейва недаром слыл человеком практичным. Он сохранил башни, модифицировал и добавил линзы, чтобы они отбрасывали свет, пусть и неяркий, на бухты, облюбованные контрабандистами для ночных налетов.

– Они промышляют чем-то таким, чему не нужны посторонние взгляды, – медленно и отчетливо произнес Джелт, стараясь не выходить из себя, хотя в тоне сквозили нотки нетерпения. – Может, мы и узнаем, что это, когда докажем, чего стоим.

Харк все колебался, и Джелт вскипел:

– Да не будь же ты тряпкой, Харк! Или я пожалею, что взял тебя с собой! Ты идешь в гору! Или у тебя другие карьерные планы? Хочешь всю жизнь провести, питаясь объедками с чужого стола и выпрашивая пенни на пристани, как те сосунки, пока не постареешь и не умрешь с голоду?

Харк прикусил щеку, молча признавая правоту Джелта. В глубине души Харк, несмотря ни на что, надеялся, что его ждет необычное и странное, но все же запоминающееся и яркое будущее.

Хоть Харк ощущал глубокую любовь к Ледиз-Крейву, он часто мечтал отправиться на Сайрен или Мэлпис, острова побольше и оживленнее, чтобы начать там новую, лучшую жизнь. Каждый день он видел здесь людей, у которых раньше, возможно, были схожие мечты и желания, но которые так и не уехали и ничего не добились.

Дряхлые женщины и мужчины в мокрых лохмотьях, собиравшие моллюсков или просившие подаяние… Их глаза напоминали озера разочарования. При виде таких, как они, у него внутри все сжималось и собственные мечты становились зыбкими.

Но ведь он уже успел кое-чего добиться в жизни, не так ли? Он больше не околачивался вокруг детского приюта, выпрашивая еду или место для ночлега. Он делил с приятелями лачугу за фабрикой клея, выше границы прилива. Лачуга была довольно теплой благодаря тому, что прямо за стеной располагались печи фабрики. Вероятно, ребята рано или поздно выгонят его на улицу, когда найдут более выгодного союзника, чем он, но в жизни бывает и не такое. Если люди ополчились на тебя, значит, пора искать другую компанию – такую, которая поможет тебе удержаться на плаву. На свете нет ничего постоянного. И никого. Кроме Джелта.

Харк и Джелт потеряли родителей одной особенно суровой зимой, и это их сроднило. Иногда Харк чувствовал, что они больше чем друзья, их судьбы будто переплелись помимо их воли. Брошенные дети были вполне заурядным явлением, но родной остров оказал им в детстве, может быть, мизерную, но все-таки помощь. Им разрешали ночевать в приюте и кормили один раз в день. Время от времени моряки бросали им остатки еды и закрывали глаза на то, что сироты ночуют в их лодках. Даже береговые мусорщики изредка позволяли самым младшим нырять в прибрежные водоемы и вылавливать морских ежей и моллюсков. Но когда тебе исполнялось семь-восемь лет, ты лишался помощи и поддержки. Считалось, что ты уже достаточно взрослый для того, чтобы самостоятельно заботиться о себе, а если бы ты вдруг вздумал мародерствовать на территории, давно поделенной между собой местными бандами, тебе бы пришлось худо.

В случае Харка этот момент наступил, когда ему исполнилось девять: первый урок – полезно выглядеть маленьким и безобидным. Но здесь же таится опасность: тебя слишком просто принять за жертву. Легкую добычу. Харк выжил потому, что многие были наслышаны о его психованном приятеле, который не боялся взрослых мужчин и даже однажды попытался камнем выбить обидчику зубы.

Джелт помогал Харку держаться на плаву. Только благодаря Джелту Харк вообще до сих пор был жив. Джелт мог за одну секунду взять себя в руки и справиться со страхом, а в следующую уже снова потерять самообладание. Джелт всегда строил грандиозные планы, иногда переоценивая свои силы.

– Нам нужно двигаться дальше, – заявил он, – иначе ничего не добьемся. Нужно взять этот мир за глотку, иначе за глотку схватят нас.

Несколько часов спустя оба прятались под выступом утеса, наблюдая, как сгущаются сумерки. Джелт не чувствовал страха, когда речь шла о ночных вылазках. Харк же боялся, хотя у него хватало ума не подавать виду.

Он пытался преодолеть страх, рассказывая истории. Он представлял, что их приключения позади, все обошлось, он выжил и описывает произошедшее взволнованным его рассказом посетителям таверны, обожающим его. Эти мысли успокоили Харка и немного замедлили пульс. Он был героем, а значит, все будет хорошо. На самом деле все и так было неплохо. Пока никакой опасности не было, он зря переживал.

«Мы целую вечность просидели под выступом, – рассказывал он онемевшей от изумления воображаемой публике. – Слышали, как выстрелила вечерняя пушка, наблюдали, как темнеет небо, как разразилась гроза над Ру и Хиллбрейком…»

По небу расползалась желтизна такого цвета, какого бывает заживающий синяк, бледные ленты дальних ливней опустились на горбатые спины соседних островов. Он уже слышал стук дождя по выступу и видел, как темные пятна расплываются по камням скал.

Их первое укрытие было на полпути к мысу. Джелт восхищенно смотрел на море с таким невозмутимым видом, какой принимал всегда перед тем, как совершить что-либо особенно глупое и опасное. Только его загрубевшие пальцы постоянно шевелились. Он был совершенно спокоен, но полон энергии и держал ухо востро.

– Идем, – неожиданно сказал он.

Пора. Джелт обладал животным чутьем на подобные вещи. Они вышли из-под выступа. Харк мгновенно ощутил ледяные уколы падавших на лицо и руки капель – иголки дождя с морозным жалом в каждой капле.

«Нам пришлось добираться до мыса вдоль обрыва, – объяснял Харк невидимым будущим почитателям, – чтобы нас не заметили. А это было нелегко, тем более что дождь так и хлестал, заливая глаза, а камни становились скользкими».

Темный склон над ними был усеян пятнистыми бело-серыми камнями, они выдавались из земли, а иногда даже срывались вниз. Между камнями изгибались скрученные крошечные деревца, как узловатые знаки вопроса. Пучки их игольчатых листочков дрожали на влажном ветру. Серый морской чертополох звездочками светился в темноте. Мягкие грибы-дождевики походили на камни, но рассыпались, стоило сжать их в руке. Осот[3] держался в земле; чтобы не потерять равновесие, можно было схватиться за него, но он царапал ладони и пальцы.

Харк продолжал взбираться наверх, хотя руки уже онемели, а зубы стучали. «Я думал, зачем в это все ввязался? Но не мог же я уйти и бросить Джелта в беде, верно? Без меня он бы погиб».

Нельзя, родившись на острове Ледиз-Крейв, не научиться карабкаться на утесы. Иначе как без этого добираться до гнезд морских птиц на восточных скалах? Утесы и гладкие скалы бухт – те территории, где можно было себя проявить, чтобы занять свое место в круговороте жизни.

Например, можно прыгнуть со Скалы плакальщиц и падать целую секунду, прежде чем море на миг вышибет из тебя дух. И если ты способен взбираться на утесы, ты можешь опережать на два шага все беды и опасности, а заодно и людей, которые жаждут вернуть свои вещи.

Харк повернул голову и увидел, как Джелт, сосредоточенно хмурясь, лезет выше. Харк был более ловким и легким, зато Джелт – более сильным и безрассудным. Так что Харк всю жизнь стремился не отстать от Джелта.

«…и, конечно, уже стемнело, так что мы почти не видели, куда ставить ногу…»

Они решили двигаться по расщелине в виде зигзага, потому что в ней было больше точек опоры и она была достаточно глубокой, чтобы в нее не попадали лучи маяка. Правда, ближайшие склоны все-таки были освещены. Масло от фонаря маяка давало грязно-лиловый луч, так что тени приобретали темно-оранжевый оттенок.

Когда расщелина стала настолько узкой, что вместе уже было не проползти, Джелт вырвался вперед. Продумывая маршрут, они не учли дождь. Расщелина служила стоком для воды, и Харк уже чувствовал настойчивые струйки, бегущие под холодными пальцами, и слышал перестук камешков, вымываемых из влажной почвы.

Джелт немного сдвинулся, чтобы надежнее поставить ногу в трещину, и фиолетовый свет ударил в глаза Харку. Он с удивлением обнаружил, что они уже почти достигли вершины, и загородился от света ладонью. Вспышка оставила на сетчатке глаза спирали, плывущие подобно оранжевой рыбе в темном море.

Именно здесь должен спрятаться Джелт. Подтолкнув Харка, он показал на склон утеса. Харк прищурился, силясь разглядеть дорожку сквозь потоки дождя. Вот он, огромный широкий выступ, а ниже – узкий карниз. Джелт слегка хлопнул Харка по спине – молчаливый знак дружеской поддержки.

Теперь Харк продолжал свой путь один по скользкой от дождя тропе, при неверном ночном свете. Ему предстояло добраться до другого маяка. На расстоянии он не понимал, насколько низко висит над карнизом выступ и насколько узок карниз. Но дороги назад не было.

«…так что представьте, я прижался к мокрой скале и иду по карнизу шириной в три пальца. При этом иногда сгибаюсь в три погибели, потому что выступ местами провисает. А слева обрыв…»

– Паршивый, дурацкий план, – прошептал Харк, смаргивая воду, ощущая, как влажный земляной карниз хлюпает и скользит под ногами.

Прошла, казалось, вечность, прежде чем он миновал яркую белую жилку в скале и осознал, что прошел только треть пути. Харк с тошнотворным ужасом подумал, что двигается слишком медленно. Чем дольше он будет добираться, тем вероятнее, что Джелта засекут. Отчаянно игнорируя инстинкт самосохранения, Харк стал двигаться быстрее и больше не останавливался, чтобы проверить каждую опору. Он может сделать это. Он сделает это. Он…

Он так и не понял, что именно его подвело. Зашатавшийся камень, мокрая подошва? Но неожиданно он потерял равновесие. Уступ ободрал ему колено и бедро. Пытаясь зацепиться за карниз, Харк расцарапал руки. Но тут мокрые пальцы вцепились в скрученное молодое деревце. Другая рука нащупала небольшую щель. Ноги беспомощно болтались над омытым дождем обрывом, скользя об утес.

Деревце было слишком хилым, чтобы удержать его. Он видел, как оно прогибается, как лопается кора, как растягиваются белые волокна. Оно сломается, и он полетит вниз. Харк был в нескольких секундах от истории, которую он не сможет рассказать.

«Знаешь того паренька, Харка?» – «Нет. Который это?» – «Тощий. Коротышка. Много болтает. Прошлой ночью свалился с обрыва. Размозжил себе голову. Рыбы пировали целый день, прежде чем его нашли». Кто-то с сожалением прищелкнет языком, другой что-то буркнет или весело фыркнет. И на этом все. Конец истории.

«Ну уж нет, – подумал Харк, в душе которого поднималось что-то упрямое и отчаянное. – Нет! Я герой! Я чертов герой!»

Он отнял руку от ненадежной опоры в щели и нашарил у пояса рогатку. Его вес пришелся на другую руку. Послышался треск дерева. Харк почувствовал, как скользят его пальцы, но отчаянным рывком забросил вперед рогатку, так что она запуталась в дереве покрепче, которое росло чуть выше. Отпустил сломившееся деревце и потянулся к болтавшемуся концу рогатки. Поймал и подтянулся, так что сумел схватиться за ствол другого дерева, после чего мучительно долго залезал на карниз.

Он потерял драгоценные секунды, сидя здесь со ссадиной на щеке, прижимаясь к мокрой скале, дрожа и борясь с приступом тошноты.

– Герой! – вызывающе прошептал он, моргая слезящимися глазами.

Только когда он неловко поднялся на ноги, то сообразил, что рогатки нигде не видно. У него нет времени на поиски. Рогатка почти наверняка свалилась в пропасть. Харк торопливо поковылял вперед, не обращая внимания на ноющие руки и дрожащие ноги.

Когда наконец выступ над его головой сменился звездным небом, Харк не мог поверить своему счастью. Он поднялся по небольшому желобу и увидел тускло освещенный мыс, фиолетовый, как вена мертвеца. На мысу возвышалась сигнальная башня – каменная колонна с металлическим, напоминавшим клетку сооружением над ней. На самом верху стоял металлический корпус фонаря с большой круглой линзой. К облегчению Харка, вокруг никого не было видно.

Харк припустил дальше, ноги скользили по мокрой траве. Схватил камень и швырнул его повыше. Увы, камень не достиг цели и загремел вниз. Вторая попытка тоже не удалась. Без рогатки ему не попасть в фонарь.

Харк глянул в сторону другого мыса. Если не разбить фонарь, Джелт застрянет в укрытии рядом со второй башней. Рано или поздно появится патруль, и что-то случится… с Джелтом или кем другим. «Поэтому, – сказал он воображаемым слушателям, – я понял, что мне остается только одно…»

Уставший Харк, пошатываясь, подбежал к башне и принялся взбираться по ней на самый верх. Часть башни, состоящую из камня, было легко одолеть. Строительный раствор выветрился и потрескался, так что между камнями было полно опор для ног. Но когда он добрался до металла, все стало сложнее. Пришлось руками и ногами обхватывать мокрые металлические столбы и подниматься не спеша, используя для опоры покрытые ржавчиной участки. Люди губернатора пользовались лестницами для того, чтобы зажигать фонари, а потом забирали их с собой, чтобы никто не пытался залезть на башню.

Добравшись до вершины, Харк наскоро сломал металлический корпус, вытащил фонарь и сбросил вниз. Фонарь пролетел тридцать футов и разбился вдребезги. Жидкость вытекла, расплескалась по каменному основанию, маленькие розовато-лиловые огоньки несколько минут плясали над ней, прежде чем окончательно погаснуть. Через десять минут фонарь на другом мысе вспыхнул и погас. Рогатка Джелта сделала свое дело.

«Значит, он жив. Теперь может удрать, и я тоже…» Харк слезал с башни, когда увидел скопление оранжевых лучей, трусцой двигавшихся к нему. Люди губернатора добрались до основания башни и окружили ее, пока Харк висел на металлическом корпусе, обняв башню руками и ногами. Он никак не мог отдышаться и дрожал от холода, пронизывавшего каждую ссадину и каждый порез. Похоже, он расскажет историю не в таверне, среди друзей, а прямо здесь и сейчас, под дождем, при бьющем в глаза свете фонарей.

Это должна быть очень хорошая история. И главное, такая, в которой не упоминается Джелт.