Свет во тьме

Annotation

Мрачные злоключения одного мышонка некроманта в компании недавно восставшего лича Григория Распутина. Новый мир, новое время и конечно же старые добрые враги, что ещё вчера были друзьями. Немного чёрного юмора, толика стёба и море отсылок. Но если вы не ценитель тёмной магии и беспринципных мерзавцев на роли гг, то лучше пройдите мимо. Ведь некромант это вам не волшебник на голубом вертолете, он не покажет кино и не угостит ватой, скорее проклятьем...

Свет во тьме

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Свет во тьме

Глава 1

Нью-Йорк всё так же притягивал своих жертв искусственным светом, и они слетались подобно мотылькам, так желавшим прикоснуться к иллюзорному солнцу. Но всё это было не более чем обманкой, дабы наивные мечтатели бесконечно стекались под стены лучезарного города, подпитывая его свежей кровью, идеями и мечтаниями глупцов, верящих в свою исключительность. Впрочем, Барток был совершенно иным персонажем, пусть он особо и не выделялся на фоне других фриков и психопатов, что заполонили улицы некогда прекрасного полиса, но он уже давно познал мудрость, что в этом мире тебе в силах помочь только ты сам.

Лениво паря над городом, давно утонувшем во тьме, он лишь надменно скалился при виде людей, убивающих себе подобных за пару «зелёных бумажек» или же за грамм другой белоснежного порошка. Живя уже не первую сотню лет, Барток давно разочаровался в человеческих ценностях, морали и мнимом гуманизме, окончательно погрязнув в тёмной магии и прочих аспектах чародейского ремесла. Приземлившись на самой высокой точке башни Крайслера, он величественно осматривал новый город, где ряженые герои боролись с «преступностью» и себе подобными. Самодовольно рассмеявшись, очередной гость проклятого полиса надменно заговорил, расплывшись в хищной улыбке:

— Хозяин… скоро я верну вас на эту грешную землю, и никто не уйдёт обиженным! — властно сжимая в когтистой лапке переливающийся ядовито-зелёным свечением цилиндрик, он по-новому бросил оценивающий взгляд на город, утопающий в мусоре и прочих отходах человеческой жизнедеятельности.

Где-то на окраине города уже вовсю кипела битва между очередным героем в маске и двухметровым ящером, что уверенно стоял на задних лапах и, по всей видимости, уже теснил «героя», пытаясь откусить его бестолковую голову. Заинтересовавшись столь разрушительной схваткой двух любопытных ему существ, белоснежный мышонок неспешно спикировал в район, где и сцепились эти двое. С нескрываемым интересом наблюдая за яростной битвой, Барток терпеливо ожидал, чем же закончится бой, дабы и самому поживится тем, что останется. Пусть когда-то мышонок и служил императорскому дому и был существом чести, но те дни давно минули, оставляя лишь расчётливое хладнокровие и цинизм. Цари со временем умирают, империи разрушаются, а кушать хочется всегда, так он однажды и сделал свой выбор, избрав дорогу тёмной силы. Дождавшись, когда ящер падёт, а второй — просто уйдёт, мышонок тихо приземлился над ещё дышащим монстром.

— С кем не бывает. Сегодня ты, завтра тебя. — философски подметил Барток, аккуратно касаясь ящера пылающим болотисто-ядовитым сиянием, что хищно сорвалось с миниатюрного цилиндрика в его лапке. — Ничего личного. Только магия… — спокойно произнёс он, оставляя позади себя белоснежный скелет огромного ящера.

«Зарядив» колдовской инструмент, мышонок беззаботно полетел, напевая какую-то старую песенку себе под нос.

Вскоре показались складские помещения, что напоминали своими квадратами римскую черепаху, но основные склады были скрыты глубоко под землёй. Выбив ядовито-зелёным лучом главную дверь, Барток отправился дальше, словно зная, куда следует повернуть. Спустя пять минут мышонок всё же нашёл столь нужное ему помещение и всё так же лучом из цилиндра выбил очередную хлипкую дверь.

Застыв у искусного чучела неописуемо огромного медведя, он радостно вздохнул, словно при виде старого друга. Утерев скупую слезу, Барток уверенно направил лапку с зажатым цилиндром прямо на хищную пасть медведя, что так и остановился на долгие годы с выражением ярости на хищной морде.

Через мгновение зелёный луч сорвался с маленькой лапки тёмного мага, что едва удерживал ужасающую мощь, высвобождающуюся из цилиндра. Спустя пару минут застывший медведь лениво зевнул, словно и не стоял здесь пару десятков лет. Быстро прогнав былую «сонливость» и увидев перед собой старого друга, он одобрительно зарычал.

— Я тоже рад тебя видеть, мой плюшевый мишка. — Обняв чудище со всей доступной ему нежностью, он вновь расплылся в хищной улыбке. — А теперь ходу отсюда, пока стража не набежала.

Понимающе кивнув, медведь тут же ускорился, по ходу дела разминая давно затёкшие мышцы и набирая чудовищную скорость для своих габаритов, просто идя напролом сквозь кирпичные стены.

Заливаясь радостным смехом, Барток пронёсся мимо озадаченного Человека-Паука, что примчался на вызов раньше полиции и пытался понять, какого чёрта здесь происходит. Проморгавшись пару раз и уже не увидев летучую мышь верхом на медведе, герой устало вздохнул и, немного подумав, всё же решил взять небольшой выходной от борьбы с преступностью, а то вон уже что мерещится.

С ветерком добравшись до нужного кладбища, мышонок всё же сбавил скорость и уже прогулочным шагом, но всё так же верхом на медведе начал поиски одной неприметной могилы. Там покоился череп его «любимого» учителя, а одновременно с этим хозяина и держателя контракта на бессмертную душу. Задумчиво тихо побродив по рядам с буквой «Р», но так ничего и не обнаружив, Барток всё же решил прибегнуть к старой доброй поисковой магии.

Спустя двадцать пять минут безрезультатных поисков всё же показалась подходящая под критерии безымянная могила. Проведя экспресс эксгумацию с помощью медведя и пары матерных слов, он всё же достал череп, что искал десятилетиями по всему миру. Проведя быстрое сканирование магией скверны, Барток раздражённо выбросил не «тот» череп обратно в могилу.

— Это последний раз, когда я покупал информацию в Чёрной Сети, — гневно фыркнул мышонок. — Кругом одни шарлатаны. Эх, было время, когда магов хватало на каждом углу. И чего они все перепрятались, словно крысы? Ушёл век волшебства, ушёл… — грустно вздохнув, Барток снова уселся на спине верного медведя и начал рыться в маленьком рюкзачке, где он хранил все свои ценности.

Быстро вытащив на свет молодой луны небольшую записную книжечку с номерами, он улыбнулся, а спустя миг достал и легендарный мобильник, что по защитным свойствам мало уступал адамантию. Старая Нокиа исправно работала уже многие годы, служа верой и правдой маленькому чернокнижнику. Сей артефакт выполнял все запросы мышонка и в час тоски помогал скоротать бессонные ночи и дни за игрой в змейку или же разговором. Аккуратно листая уже давно пожелтевшие страницы записной книжки и перебирая в памяти имена тех, кто ещё не помер, он задумчиво хмыкал, явно пытаясь припомнить хоть кого-нибудь из списка, что ещё не должен был преставиться за давностью лет. Перебрав добрую половину контактов, мышонок всё же решил остановиться на одном ушлом шотландце — пусть этот плут и дерёт необоснованно много за свои услуги, но своё дело он знает.

— Это Барт, есть работёнка по твоему профилю. Оплата по двойному тарифу за срочность. Жду по месту вызова, — отчеканив каждое слово, дабы демон не сумел толковать его как-то иначе, наш мышонок снова принялся ждать, коротая минуты ожидания за игрой в змейку, пока вскоре на одной из надгробных плит не появилась остроконечная алая звезда демонического призыва.

— Где тебя черти носят, Кроули? — тут же завёлся Барток, не терпящий ждать кого- или чего-либо.

— Спокойствие Бартоломью, спокойствие. Нервные клетки, знаешь ли, почти не восстанавливаются, так что не трать их зря, — самодовольно улыбнулся брюнет в стильном костюме.

— Как же я тебя порой ненавижу Алистер…

— А я напротив, люблю тебя всем сердцем Барт. — Демон игриво подмигнул мышонку, явно желая испортить его настроение ещё больше. — Так о чём ты хотел поговорить, да ещё и за двойной прайс? Мне, право слово, любопытно, — наигранно манерно произнёс Кроули. — Я ведь знаю, как ты не любишь звать своего старого друга, а уж платить за его услуги и подавно. Говори, что случилось камрад, — уже более серьёзно произнёс шотландец, с нескрываемым комфортом устроившись на ближайшем надгробии, что ожидаемо треснуло от инфернально нечеловеческого веса демонического отродья, которое, впрочем, тут же не преминуло гаденько усмехнуться, всё так же игриво прошептав: — Mi scusi…

— Послать тебя бы к чёрту, так ты вернёшься с ним и вновь устроишь пьяный балаган, перетекающий в дебош, — устало прошипел Барток, прикрывая раздражённое лицо крылом. — Впрочем, ты прав, есть работёнка по твоему профилю. Нужно кое-что найти. Плачу двадцать душ за информацию о местонахождении черепа Распутина. Идёт? — хмуро поинтересовался мышонок у шотландца, что всё так же задумчиво сидел на надгробии какого-то Шепарда и не спешил давать свой ответ.

— Барти, ну сколько можно таскаться за этим полоумным личом? Ты ведь и сам уже давно эксперт в чёрной магии, а уже больше сотни лет прислуживаешь этому церковнику-ренегату, так где это видано, чтобы мастер тёмных путей подчинялся уже давно мёртвому магу? — демон праведно возмутился и тут же начал вести свою искусную вербовку, желая заполучить очередной алмаз в свою коллекцию. — Давай лучше к нам. Хороший соцпакет, новая ступень демонизации с каждым повышением. Любое тело на выбор каждую четверть века. Отпуск с суккубами на тропическом плане Инферно каждые сто лет. Давно бы уже стал человеком! Так нет же, Барти у нас принципиальный. Впрочем, за это я тебя и люблю, мышонок. — Кроули неожиданно тепло улыбнулся от вида поморщившегося Бартока.

— Ты же знаешь, что я не могу кинуть Гришу, пока у него мой контракт. А без души я буду ничем не лучше тебя, Алистер, а мне оно надо? — недовольно фыркнул мышонок. — Вот и приходится горбатиться фамильяром на мёртвого мага-отступника. Думаешь, мне это нравится? Вот вечно ты бесишь и сыпешь соль на старые раны. Нет бы помочь старому другу, а ты лишь скалишься. А то уже сотню лет летаю по миру в поисках костей одного не слишком разборчивого в тёмной магии лича. Думаешь, мне оно надо? Вот двадцать камней душ, а теперь говори, где искать, а то изгоню к Бениной маме… — зло прошипел Барток в сторону ехидно хмыкнувшего шотландца.

— Вот вечно ты плачешься про контракт. Я потеряю свою бессмертную душу, Алистер, я перестану быть магом, Алистер, я хочу жить спокойно, Алистер. Тьфу… А ведь можно просто стать демоном. Вот на кой хрен тебе душа, мой милый мышонок? Так нет же… Презирает меня и мой путь. И после этого ты ещё смеешь говорить о дружбе? Нет, Барти, это так не работает… — хмуро произнёс Кроули. — Ты или тусишь со мной, или платишь двойной прайс! Ты сам это выбрал, отказавшись от моей дружбы и помощи. Ведь быть демоном это не так уж и плохо. На мой взгляд, это намного лучше вечного рабства у давно мёртвого колдуна. Твоя цель находится в Калифорнии или во Флориде. — Демон мерзко улыбнулся. — Для более точной информации нужно ещё десять камней.

— У, демонюга… — практически прорычал Барток, но всё же добавил к мешочку с камнями ещё один. — Чтоб ты подавился, Кроули.

— С тобой приятно иметь дело Барт. Твоя цель Майами. — Одним смазанным движением собрав плату, демон просто исчез без каких-либо спецэффектов и дыма, словно его здесь никогда и не было, и лишь треснувшее надгробие говорило о том, что Бартоку это всё не привиделось.

— И так каждый раз, — недовольно проворчал мышонок, смотря в сторону согласно кивнувшего мишки, что тихо прорычал в знак солидарности, гневно смотря на треснувшее надгробие. — Ладно. Значит, отправляемся в Майами, но тебя придётся уменьшить, — хмыкнул Барт, по-новому окинув огромного медведя. Быстро вооружившись цилиндриком и прочитав пару мантр для карго магии, он тут же уменьшил своего спутника до размеров брелка и аккуратно убрал в свой рюкзак.

Устало вздохнув, мышонок вновь полетел. Ускоряясь с помощью магии, он ничуть не уступал в скорости сверхзвуковому истребителю. Добравшись за пару махов до башни Старка, Барток привычно устроился на крыше, которую уже давно никто не использовал. Скинув рюкзак и вытащив мишку, он быстро отыскал свой мощный ноутбук одной в меру известной грушевой фирмы и начал заниматься поиском информации, связанной с Майами, паранормальными происшествиями и прочей сверхъестественной атрибутикой города с проклятым артефактом. Попутно заказав себе дроном Озкорп немного азиатской еды и бутылочку свежевыжатого сока, а также мраморную говядину для медведя, тёмный маг всё же вернулся к сёрфингу по сети. Быстро изучая главные новостные сайты штата и не забывая про различных фанатиков, что рыскают в поисках «правды», Барт всё же наткнулся на одинокий пост про трёх школьников-зомби, что сожрали своего физрука.

— Аллилуйя. В смысле, слава Сатане… — тут же поправился мышонок-чернокнижник в своём слегка некорректном высказывании.

Быстро перекусив китайской лапшой и покормив мишку, а следом собрав рюкзачок в путь-дорогу, Барток был готов к путешествию во Флориду. Пара махов — и уже далеко не юный тёмный маг оказался в солнечном Майами. Морщась от непривычно яркого солнца и тепла, ласкающего кожу, Барток недовольно фыркнул и скрылся в тенях. Что сказать, профессиональная деформация бывает и у летучих мышей. Устроившись на крыше малкитской церкви, наш хмурый чернокнижник с нескрываемым любопытством изучал новый и доселе невиданный город. Лёгкий ветерок и теплые лучики солнца нежно касались чувствительной кожи тёмного мага. Подняв солнцезащитные очки, он хищно улыбнулся, встречая рассвет.

— Люблю я всё-таки жизнь, — самодовольно произнёс мышонок.

Привычно установив небольшую спутниковую тарелку для соединения с «зорким глазом», что уже не один год висел на орбите, он хищно осклабился, запуская из арендованного склада миниатюрных дронов, которые тут же принялись изучать город на предмет всего «любопытного». Сотни дронов-охотников стремительно заполонили все злачные места и притоны Майами, но зомби так и не было видно. Впрочем, физрук из одной школы, и правда пропал, так что Барток решил развить эту зацепку и двигаться уже от неё. Взломав городские базы данных, он весьма шустро вышел на нужную школу и поднял личные дела персонала. Быстро получив адрес и отправив по нему десяток дронов, тёмный маг продолжил сёрфинг в сети, пытаясь найти что-то ещё. Ничего не обнаружившие дроны вскоре вернулись, и чернокнижник принялся снова шерстить сеть в поисках информации. Проверив все ближайшие видеокамеры в районе школы, он приметил группу крайне подозрительных подростков на фургоне. Опознав на скриншоте скверного качества низкоуровневую нежить, мышонок довольно хмыкнул, потирая лапки. Ведь это определенно были зомби, почти начавшие разлагаться, но будь они чуточку «посвежее», то Барток мог бы и не опознать их. Но сегодня удача улыбалась тёмному магу.

Приметив за подростками слежку, чернокнижник задумчиво фыркнул. И чего это охотникам на вампиров так неймётся? Подумаешь, низшая нежить, так они тут как тут. Или сами вампиры им не по зубам? Барток не знал. Но охотник портил ему все планы на привычный захват и ликвидацию. Если напасть ещё и на охотника, то процент на удачный исход стремительно упадёт, и это совсем не радовало нашего мышонка.

Неожиданно быстро придумав весьма элегантный план, тёмный маг отдал дрону приказ повредить колесо дневного бродяги. Избавившись от охотника, Барток продолжил привычную слежку, попутно мониторя, как быстро дампир исправит «неполадку» со своим байком. Дождавшись, когда фургон покинет черту города, мышонок выпустил мощного дрона с миниатюрным пулемётом бельгийского производства. Устроив засаду на безлюдном закутке дороги, Барток по протоколу обездвижил нежить с помощью пары щедрых очередей из пулемёта. Ведя неспешный допрос с помощью всё того же дрона, он основательно собрал всю доступную информацию и без намёка на сожаления зачистил всю низкоуровневую нежить. Забрав в качестве трофея книгу очередного некроманта с обложкой из человеческой кожи, мышонок, недолго думая, просто спалил её напалмом. Вернув всех дронов на базу, Барток занялся анализом собранной информации, пытаясь понять, в каком направлении продолжить поиски, ведь случай с зомби не дал ему ровным счётом ничего.

Продолжая отслеживать действия дневного бродяги, чернокнижник наткнулся на гнездо вампиров, что уже долгие годы вели размеренную жизнь, наслаждаясь травой, всегда доступной едой и мягким климатом. Охотник так и не нашёл их гнездо, так что Барток решил сам нанести визит вежливости, попутно желая собрать информацию от условно нейтральных ему местных жителей. Отыскав для своего верного мишки серебряные перчатки и заточенные виниры, мышонок был готов к «светскому» рауту в среде аристократов и упырей. Распечатав ещё парочку тяжёлых дронов для страховки, наш тёмный маг отправился на закрытую виллу, где и устроили своё логово местные упыри.

Проникнув на территорию вампирской виллы с закатом, Барток довольно быстро смешался с другими «летучими мышками», что слетелись на званый ужин в честь сотых именин одного их хозяев виллы. Задумчиво изучая нежить на предмет знакомых клыкастых рож и так никого и не узнав, мышонок раздражённо вздохнул, слегка привлекая внимание к своей скромной персоне, ведь местным была совсем не нужна такая штука как кислород.

— А ты ещё что за мышь в солнцезащитных очках? — улыбнулся моложавый пижон, в чьих глазах читался груз прожитых веков.

— А вот хамить не надо! — тут же пришёл в ярость мышонок. — Мишутка разберись… — отправляя в полёт миниатюрного медведя, что на глазах увеличивался до чудовищных размеров, чернокнижник лишь гаденько улыбнулся, когда его «медвежонок» за один укус обезглавил главу одного из вампирских родов.

Щёлкнув когтистой лапкой, тёмный маг тут же запечатал все входы и выходы магией скверны, что ядовито светилась из каждой щели вампирского логова. Важно устроившись на горстке пепла, что ещё секунду назад была вампирским патриархом, мышонок нежно потрепал чудовищно огромного зверя по носу и тут же устроился у него на голове.

— Как видите, мой друг на дух не переносит мертвечину, как, впрочем, и я… — с арктическим спокойствием произнёс чернокнижник, ведь теперь он получил толику внимания от пары сотен вампиров, что внимательно его слушали. — Его клыки и когти содержат чистое серебро с парой десятков чар, так что не стоит пытаться сбежать, ведь ваш дом всё равно запечатан. — Пусть он и говорил не громко, но каждое его слово оглушительным эхом разносилось по главному залу.

— Да что вы его слушаете? Свернём наглецу шею и делов-то, — фыркнул какой-то дерзкий блондин, впрочем, тут же получивший удар зелёным лучом стремительно осыпаясь пеплом.

— Ещё возражения будут? Мне не сложно перебить всех собравшихся здесь, но нужно ли это? — снисходительно поинтересовался Барток у застывшей нежити.

— Что вы, что вы, милостивый государь. В отличие от этих американских невежд, мы знаем кто такой Бартоломью Царский чернокнижник. — Первым упавшим на колени и тут же начавшим молить о пощаде, был какой-то итальянец, коих наш мышонок не сильно-то и любил за это их качество. — Так что позвольте нам вам помочь, я не хочу того, что было в Галлиполи, поэтому давайте разойдёмся полюбовно, как говорят в России… — незнакомец неуверенно улыбнулся.

— Я чего вы все такие угодливые? Теперь и убивать вас не охота, а я ведь хотел подзарядить свою палочку. — Все упыри тут же стали бледнее мела. — Ладно. Так и быть, в этот раз я пойду вам навстречу, ведь изначально я и не собирался устраивать здесь кровавую баню. — Синхронный «выдох» вампиров слегка позабавил нашего мышонка, и спустя миг он всё же продолжил: — Мне нужно самое тёмное место в Майами, в коем покоится настолько тёмная душа, что даже часть её останков пропитывает почву проклятой энергией. Этот артефакт не отсюда, а из далёкой России, так что он должен «слегка» выделяться на фоне захоронений ковена ведьм и ваших склепов своей слишком уж тёмной энергетикой. За эти годы он должен был солидно осквернить эту землю, так что вам лучше помочь с его поисками, а то, знаете ли, видел я утром одного охотника, и не догадаетесь на кого. Или всё-таки догадаетесь? — ехидно поинтересовался мышонок у застывших мраморными статуями вампиров, что зачарованно смотрели за покачиваниями магического цилиндрика, приковывающего внимание своим ядовитым сиянием.

— Дневной бродяга в городе… — тут же пошли шепотки по рядам упырей.

— Какие вы догадливые. — Барток ехидно усмехнулся. — Он охотился на троих свеженьких зомби, но после моей небольшой «помощи» охотник потерял след и так и не вышел на ваше гнездо, господа вампиры, можете не благодарить. Но мне интересно имеет ли кто отношение к той низкоуровневой нежити? Так же я нашёл среди их вещей новенький томик некрономикона в обложке из человеческой кожи. Вам ли не знать, господа хорошие, чем это чревато? Давно вашего брата не жгли на кострах святой инквизиции? — требовательно поинтересовался чернокнижник у слегка оживившейся нежити. — Гримуар я тоже уничтожил, как и все прочие улики. Чего молчим, мои хорошие? Мне нужен лишь один гид по всем злачным местам вашего города. Я прошу слишком много? — непонимающе поинтересовался Барт у всё такой же молчаливой толпы.

Размышляя о том, насколько условно «высшая» нежить трясётся за свою шкуру, тёмный маг пришёл к мысли о полной несостоятельности концепции подобных слуг, ведь какой толк от армии бессмертных, если они боятся сгинуть в первой же схватке? Это ли не фиаско главной философии бессмертных слуг? Впрочем, когда-то вампиры считались венцом некромантии. С другой стороны, первые личи тоже утверждали, что они — лучший симбиоз магии смерти и некромантии, и где они теперь? Последние представители этого прогнившего класса влачат своё жалкое сосуществование по склепам да гробницам, как, впрочем, и многие высшие вампиры. Такой себе венец творения, не так ли? А ведь когда-то Барт знал лучших представителей их клыкастой братии. Но, к сожалению, условное «бессмертие» и вынужденное затворничество с себе подобными плавно сводит с ума. Так что редко когда встретишь вампира, пережившего пару столетий, и главный убийца этих мешков с кровью — скука, как бы банально это всё не звучало.

— Месье чернокнижник, я могу вам помочь и с радостью стану вашим гидом за одну маленькую услугу… — очаровательно картавя, произнесла миниатюрная брюнетка с лёгкими марокканскими чертами, что прекрасно дополнялись небесно-голубыми глазами и вполне себе миленьким личиком.

— Говорят, глаза — зеркало души, не так ли? Твои же напоминают мне красоту горных озёр, они настолько чисты и прекрасны, что я почти позабыл, зачем я пришёл на ваш «званый» ужин. Улыбнись и я убью любого за свет твоих глаз… — включив обаяние на полную катушку, тёмный маг даже слез со своего медведя, желая поближе рассмотреть столь храбрую вампиршу.

— Я хочу лишь одного, достопочтенный мессир. Сущую мелочь! Я искренне желаю, чтобы вы вырезали весь клан Буаселье, что собрался сегодня в полном составе в этом славном доме, — невинно улыбнулась голубоглазка, а откуда-то из зала послышалась череда проклятий и прочих ругательств.

— Всего-то? — искренне удивился мышонок такому пустяку.

— Да месье, — покорно молвила вампирша.

— Да будет так, — властно произнёс Барток, одним элегантным движением подозвав своего плюшевого мишку. — Итак, господа хорошие, вы слышали, чего желает дама, так что ничего другого нам не остаётся. Выведите представителей клана Буаселье вперёд, и мы быстро закончим эту пытку, иначе ничего другого как устроить вам кровавую баню мне просто не остаётся… — с гаденькой ухмылкой произнёс чернокнижник, в лапке которого размеренно пульсировал цилиндрик с бушующей магией скверны, что переливалась всеми токсичными полутонами шартрезового.

Секунда томительно долгого промедления, и нежить всё-таки подчинилась воле тёмного мага, стремительно выталкивая представителей семьи Буаселье вперёд и при этом надёжно удерживая «жертвенных агнцов» от бесславного побега. Скупо кивнув упырям, что потеряли последние крохи былого уважения, Барток в меру величественно проехался на медведе по рядам неугодных вампиров, жадно поглощая их суть изумрудно зелёными лучами своего цилиндрика, что был всё так же уверенно зажат в его когтистой лапке. Уничтожив многочисленный клан, довольный чернокнижник повернулся к заморской красавице, что лила слезы, по всей видимости, счастья от факта свершившейся мести или чего она там добивалась?

— Как видишь, я держу своё слово, — гордо произнёс мышонок, галантно протянув девушке белоснежный платок неизвестно откуда у него появившийся.

— Мой рыцарь… — прошептала девушка, наконец-то утирая былые слёзки. — А можно погладить? — тут же поинтересовалась мадемуазель, с нескрываемым любопытством смотря на чудовищно огромного медведя.

— Не стоит. Мой товарищ ещё не оправился после недавнего воскрешения, так что он слегка диковат, может и голову откусить. Как вы уже видели, это может оказаться фатально. — Чернокнижник безукоризненно улыбнулся и, величественно щёлкнув когтистой лапкой, наконец-то, распечатал вампирскую виллу, из которой тут же вырвался океан дыма и летучих мышей, что желали оказаться как можно подальше от обезумевшего тёмного мага и его фаворитки.

— Тогда лучше, и правда, обойдусь, — невинно улыбнулась брюнетка. — А вы, правда, не человек? — неожиданно заинтересовалась вампирша.

— Чистокровная нелюдь! — не без гордости произнёс наш мышонок. — И я всё ещё молод и полон сил. — Приподняв солнцезащитные очки, чернокнижник игриво подмигнул голубоглазке. — Без магии и всяких колдунств, — тут же дополнил он, бесспорно «важную» деталь.

— Как любопытно… — девушка тут же потеряла весь интерес.

— Раз тебе я помог, то теперь твой черед, — со сталью в словах произнёс тёмный маг.

— Да конечно. Первая наша цель это дом вовкулака, что решил стать мистиком. От его лачуги так и веет тёмной магией в плохом смысле этого слова, так что ваш артефакт может быть и у этой псины, — презрительно фыркнула брюнетка. — Ну а если наша цель и не у него, то я знаю все злачные места Флориды, — как-то уж слишком мстительно прошипела вампирша.

Потратив целую ночь на поиски прибрежной виллы перевёртыша, Барток был чертовски зол оттого, что его гид оказался «слегка» не профессионален. Но за пару часов до рассвета он всё же нашёл неприметный домик у пляжа. Активируя магическое чутье, мышонок тут же радостно прыгнул, ведь от хижины оборотня буквально разило чёрной магией за версту. Пусть эти эманации смерти и ощущались как-то иначе, но чернокнижник не унывал, ведь если этот вовкулак где-то отрыл тёмные артефакты, то сможет и провести до нужного места, а там уже может быть и попадётся фонящий тёмной магией череп. Всего то и нужно, что захватить эту псину без пыли и шума. Оставив вампиршу стоять на шухере, наш тёмный маг самолично отправился в сторону дома слишком уж заигравшегося в мистика вовкулака, да и шкура оборотня лишней не будет. Кто-то стелет на даче медвежью шкуру, ну а Барток не прочь постелить шкуру одного наглого волчка — у каждого свои недостатки.

Подлетев к одному из окошек прибрежной виллы, мышонок тут же увидел, как, совсем не скрываясь, «Волк» живьём жрал какую-то школьницу, пока её соседка была прикована цепью прямо к «ужину» вовкулака и истошно орала, моля о пощаде и зовя кого угодно на помощь. Хмыкнув на подобную «трапезу» оборотня, чернокнижник попросту вынес ближайшую стену мощным лучом болотисто-ядовитого цвета, заходя в его «хижину» практически без стука. Отбросив лохматую тушу новым лучом и проигнорировав школьниц, Барток потащил эту псину прямиком в подвал, который у него точно имеется. Сломав перевёртышу все конечности, дабы тот не сбежал, тёмный маг надёжно зафиксировал волчка бетонными путами, что тут же вылезли из пола. Теперь клиент был готов к экспресс допросу от чернокнижника, а вот переживёт его пёсик или нет, Бартока уже совсем не волновало.

— Проснись и пой… — безбожно фальшивя, пропел мышонок, тут же приложив магией зарычавшего вовкулака. — Я тоже рад тебя видеть. А теперь говори, откуда тёмные артефакты, иначе спалю на костре «инквизиции». Мне безразлично кого ты жрёшь или сношаешь, но светить магией не стоит, — укоризненно покачал коготком мышонок и начал медленно выжигать на теле перевёртыша какие-то скандинавские руны, причиняя чудовищу неописуемую боль.

— Пошёл к чёрту крысёныш. — Не успел оборотень выплюнуть очередное ругательство, как Барток коснулся цилиндрика и перевёртыша окутало зелёное пламя.

Умело контролируя температуру нагрева, чернокнижник неспешно готовил вовкулака, пытаясь максимально продлить его пытку. Принюхавшись к приятно пахнувшему мясу, мышонок довольно хмыкнул. Если враг не идёт на контакт, то его всегда можно приготовить с помощью рунной магии и усвоить всю его память и знания через плоть. Барток не был ксенофобом или расистом, он просто одинаково ненавидел всех магических тварей и недалёких людей, так что сожрать ещё живого противника для него не было чем-то странным или же выходящим из нормы. Пусть он и пытался играть в «человека», но порой звериная натура брала над разумом верх, и мышонок ничуть этого не стеснялся, спокойно принимая как свои благодетели, так и пороки.

Оторвав кусочек мяса на пробу от безбожно визжащего от боли волчонка, Барток лишь презрительно фыркнул. И почему ему попадаются одни слабаки? Или он сам действует слишком уж жёстко? Мышонок не знал, в чём крылась проблема. Распробовав кусочек волчатины, он недовольно поморщился — мясо было ещё сыроватым, так что придётся завершить их маленькую игру и всё же зажарить перевёртыша. Увеличивая температуру нагрева и сломав оборотню челюсть, дабы тот не орал лишний раз, спустя миг чернокнижник привычно прислушался к шуму наверху. Похоже, «ужин» этой псины решил сбежать, но Бартоку не было до них дела, ведь сегодня в его меню был сам «гурман», что явно не ожидал оказаться чьим-то блюдом. Закончив готовку и проверив пульс своего раннего «завтрака», тёмный маг довольно кивнул, ведь волчонок помер от сердечного приступа в процессе готовки. Пусть он и был чертовски живучим и умел восстанавливаться, но даже это его не спасло от пережитого стресса, сердечко не выдержало всех пыток и бесчеловечных издевательств тёмного мага и попросту отказало.

— Ну-с приятного мне аппетита. — хищно усмехнулся мышонок, оторвав себе мясистую ножку.

Жадно поглощая магически напитанное мясо, чернокнижник привычно отметил, как вырос его личный запас сил, пусть и на самую малость, и всё же это было приятно. Быстро усвоив память этого недалёкого животного, Барток довольно хмыкнул, ведь он всё же узнал, что хотел. Всё было донельзя прозаично, и наш перевёртыш прикупил парочку тёмных артефактов в лавке у одного старьёвщика; был в этой лавке и жуткий череп, от которого буквально разило смертью. Это-то и заинтересовало мышонка, но он не привык оставлять «еду», так что решил задержаться на пару минут, и всё же закончить свою трапезу, ведь если мясо принесло себя в жертву, то нельзя проявлять неуважения недоев. Прислушавшись к шуршанию наверху, Барток лишь задумчиво фыркнул и всё же вернулся к раннему завтраку, не желая отвлекаться на какие-то мелочи, да и матушка всегда учила его не оставлять еду после себя, так что он не мог поступить иначе.

Поднявшись в главный зал, чернокнижник застал там вампиршу, что, по всей видимости, решила скрыться от палящего на рассвете солнца, что без следа выжигало все тени. Отметив отсутствие школьниц и окровавленные губы брюнетки, мышонок лишь укоризненно покачал головой. И так каждый раз! Только стоит привязаться к разумному, как он тут же оказывается безумным психопатом и мясником. Почему Бартоку так везло на столь одиозных личностей, он не знал, да и не хотел. Подметив, что вампирша как бы невзначай отодвигает своей ножкой чью-то оторванную руку, тёмный маг вопросительно хмыкнул, и брюнетка тут же начала тараторить, явно желая всё объяснить, но наш мышонок уже слишком устал и не стал её слушать.

— Я была слишком голодна… — только и успела она вымолвить, как зелёный луч превратил элегантную голубоглазку в горстку пепла.

— Спасибо за помощь красавица, — спокойно произнёс мышонок и без промедления улетел вдаль.

Приземлившись на другом конце города, Барток, без каких-либо проблем нашёл лавку нужного старьёвщика, которая выглядела неожиданно новой и совсем не потрёпанной, что слегка выбивалось из представления старого чернокнижника. Прекрасно сохранившийся магазинчик в колониальном стиле так и притягивал к себе внимание своим мрачным колоритом и донельзя любопытным стилем архитектуры. Без каких-либо проблем зайдя в магазинчик через главный вход, тёмный маг тут же был поражён количеством древних книг, от которых буквально разило магией и тёмными знаниями, солидные фолианты величественно занимали огромную часть лавки старьёвщика, различных гримуаров так же хватало, но больше всего внимание нашего мышонка привлекла железная книга. И это отнюдь не метафора, каждая её страница была выполнена из высокоуглеродистой стали, и чернокнижника тут же осенило, что это сложный артефакт, созданный из мириад других. Каждую страницу такой «книги» скреплял мощный артефакт из адамантия, и это лишь создавало ещё больше вопросов к этому месту, ведь мышонок не понимал, какого чёрта это сокровище делает в каком-то магазинчике старьёвщика. Вскоре Барток заметил и неприметного на вид джентльмена, что буквально сливался со своей лавкой подобно хамелеону, и если бы чернокнижник не использовал магическое зрение, то он бы и не увидел этого «старьёвщика», посчитав его элементом мебели или декора.

Бесцветные глаза человека оценивающе изучали нашего тёмного мага, и спустя какое-то время, что-то решив, он всё же вышел из тени своей лавки. Когда старьёвщик всё же вышел на свет, его глаза оказались больше серыми, нежели бесцветными. Воистину величественно орлиный нос тут же давал понять, что этот человек чертовски тщеславен и горделив, чернокнижник поведал немало таких похожих и одновременно «своеобразных» людей, так что он справедливо судил с высоты прожитых лет. Острые черты лица торговца больше бы подошли опасной гончей или борзой, чем обычному человеку, да и весь его вид слегка отдавал чертовщиной с нотками инфернальности, делая его совсем не похожим на сложившийся в голове Бартока образ библиофила. Угольно чёрные волосы с едва проступающей сединой и кудряшками добавляли старьёвщику что-то демоническое, но вот что наш мышонок понять так и не смог. Вспоминая ощущения от первого знакомства с Кроули, тёмный маг мог уверенно заявить, что от этого человека несло демоном даже больше, чем от главного дельца по душам во всём Инферно, и это слегка напрягало.

Антрацитово-угольная шинель прекрасно подчёркивала любопытный цвет глаз её владельца и неплохо сочеталась со стрижкой, напоминавшей Бартоку славные годы после второй мировой, по-армейски короткий андеркат идеально дополнял суровый образ старьёвщика, что всё ещё никак не укладывался в голове у мышонка. Тяжелые берцы на военный манер также привлекали внимание, но больше всего Бартоку не понравился пронизывающий насквозь взгляд старьёвщика, а ведь с виду и не скажешь, что он выглядит внушительно, но тогда почему так пробирает? Да и не похож он на демона.

— ***** ******** * *** ****** ************ *** ******* **** * *** *****? — говорит что-то на инохианском.

— Не разумею я вашу мову… — тут же огрызнулся мышонок.

— Да-да конечно, как же я мог забыть. Память смертных слишком коротка для этого языка. И всё же я рад вас видеть, мой юный друг, ведь совсем не часто в наших солнечных краях можно встретить чернокнижника вашей силы, — неожиданно тепло улыбнулся старьёвщик. — Я всегда хотел пообщаться с таким любопытным существом как Барток Великолепный, — как-то уж слишком подозрительно обронил торговец последнею фразу. — Так чем скромный лавочник вроде меня может помочь столь великому магу? — без тени насмешки произнёс он.

— Приятно, когда тебя узнают. — Мышонок нервно улыбнулся. — Я ищу череп одного не слишком древнего лича, что стал тёмным артефактом, от которого безбожно фонит магией смерти, скверной и прочими другими не самыми приятными аспектами чёрной магии, — спокойно поделился целями своих поисков Барток попутно отслеживая реакция торговца.

— У меня есть что-то такое… — с мрачной улыбкой произнёс лавочник. — Но что я получу взамен? Я наслышан о вашей царской щедрости, господин чернокнижник, так что искренне надеюсь на достойную награду. — Старьёвщик по-змеиному улыбнулся. — Ведь отдавать такой «товар» мне как-то не с руки, но вам я готов пойти на уступки, господин чернокнижник. Так что всё это лишь вопрос цены, но я уважаю такого маитре как вы, так что готов полностью довериться вам. — Лавочник вновь неприятно улыбнулся.

И ведь знал, гад, куда и как бить, так что Барток не мог отказать старьёвщику, да и спалить его скверной тоже повода не было, и это раздражало мышонка больше всего. Ведь, казалось бы, просто приди и возьми, но нет, воспитание тёмного мага не позволяло поступать столь низко и порочить честь. И, по всей видимости, лавочник всё это знал и ловко этим воспользовался, что нашему чернокнижнику и возразить было нечему.

— Как же непривычно иметь дела с понимающими разумными, и это чертовски приятно, — мышонок искренне улыбнулся и со слезами на глазах вытащил из маленького рюкзачка на спине мешочек с бриллиантами. — Надеюсь, это покроет расходы за ваш товар и неудобство.

Старьёвщик тут же лаконично кивнул и скрылся за дверью в подсобку.

Спустя пару томительно долгих минут лавочник вынес на свет один неприметный контейнер из металла, буквально поглощающего весь и так небольшой свет в магазинчике. Подобный металл был смутно знаком нашему мышонку, и то ли он видел его у демонов, то ли у алхимиков, но точно вспомнить, у кого именно, чернокнижник так и не сумел. Загадочно улыбаясь, старьёвщик аккуратно поставил зловещий контейнер прямиком на прилавок. Щёлкнув пальцами, он резко запечатал весь магазин, дабы любопытные людишки или туристы не помешали двум уважаемым существам. Аккуратно открывая контейнер, торговец ещё более мрачно улыбнулся и наконец-то показал Бартоку цель его поисков. Белоснежный череп буквально пронизывал замогильным холодом, а тьма из пустых глазниц так и пробирала. Почувствовав привычное ощущение марширующих по спине мурашек, тёмный маг сглотнул. Это определённо был череп Гриши, тут же пронеслось в голове Бартока, и он довольно улыбнулся, копируя мрачную улыбку старьёвщика.

— С вами чертовски приятно иметь дело, господин чернокнижник… — с почтением кивнув клиенту, лавочник цепким движением руки ловко забрал мешочек с оплатой, синхронно закрывая контейнер с артефактом. Быстро распечатав свой магазинчик, он вновь потерял интерес к мрачному мышонку и привычно занял своё излюбленное место в тени лавки.

Хмыкнув на подобный сервис, чернокнижник привычно уменьшил контейнер и бережно уложил его в свой маленький рюкзачок. Теперь путь тёмного мага лежал на старое доброе кладбище, и чем оно было старее, тем лучше, но Барток безумно устал от поисков и бесконечной возни со всем этим, так что ему было плевать. Для его целей подойдёт любое из крупных захоронений. Вытащив телефон и сделав пару звонков в службу доставки Озкорп, мышонок заказал с десяток дронов с небольшими «посылками», что уже собирались к месту отправки на одно неприметное кладбище. Самодовольно улыбнувшись, тёмный маг полетел к нужной лишь ему точке.

С комфортом устроившись в одном древнем склепе, чернокнижник привычно дожидался доставки дроном от Озкорп. Барток уже много лет пользовался услугами данной корпорации, периодически закупая у них оружие, технику, электронику и пользовался всеми прочими услугами компании. Больше всего мышонок оценил транспортники с доставкой «покупок» в любую точку мира. Именно с помощью Озкорп чернокнижник и заряжал свою «волшебную палочку». Война здесь, война там, и гарантированный поток душ заряжает его инструмент на пару лет вперёд. Африканцем без разницы, кто устроил войну, корпорация получает свою прибыль, а Барток доволен стабильной поставкой душ, и все в выигрыше, ну разве что, кроме коренных жителей чёрного континента.

Получив свою доставку, чернокнижник тут же начал собирать затейливый конструктор из набора «Собери себе Лича». С комфортом устроившись на одной из монолитных гробниц и подготовив всё нужное для ритуала, Барток приступил к подпитке давно потерявших силу останков лича. Собирая каждую косточку некроманта ядовито-зелёной магией скверны, тёмный маг буквально чувствовал, как чёрная душа его давнего компаньона возвращается в мир смертных. Соединив хищно скалящийся череп с прочими останками и вставив ему в челюсть пылающий шартрезовым светом цилиндрик, чернокнижник довольно хмыкнул. Секунда-другая и изумрудно-токсичная магия пропитала всю черепушку старого некроманта, а спустя миг ядовитое свечение стало просачиваться прямо из давно опустевших глазниц. Неожиданно резко выплюнув пылающий зелёным цилиндрик, скелет плавно поднялся, недовольно смотря в сторону застывшего от восторга мышонка.

— Хозяин… — только и сумел радостно пискнул Бартоломью, как высшая нежить с пылающими глазами крепко сжала его костлявой рукой.

Глава 2

— Хозяин? — с опаской переспросил мышонок у нежити.

— Барток… — зловеще проскрежетал скелет, всё-таки ослабляя хватку.

— Фух. Значит, всё же не поехал кукухой, — выдохнул чернокнижник.

— Хм? — хватка лича вновь опасно сомкнулась у горла мышонка.

— Я говорю: хороший фильм… Пролетая над гнездом кукушки… — тут же выкрутился наш чернокнижник.

— Фильм? — клацнул челюстью Распутин.

— Есть и книга, если очень надо. Могу найти, коли хозяину интересно, — тут же перевёл стрелки как можно дальше от себя мышонок.

— Хорошо. Я доверяю твоему вкусу, — уже более уверенно проскрежетал лич.

— Вот и славненько. А теперь пора вас замаскировать, а то времена сейчас неспокойные. — продолжил Барток забалтывать высшую нежить.

— Прятаться? Мне? — зарычал скелет, сверкая зловеще изумрудным светом из пустых глазниц. — Словно крысе?

— Скорее, как принц в изгнании… — тут же парировал мышонок. — Люди ещё не готовы к возвращению такого великого мага как вы, — не скрывая своей лести, чернокнижник продолжил забалтывать старого лича. — Поверьте моему вековому опыту, хозяин, сейчас лучше обождать и не шокировать общественность «костями». — Мышонок задумчиво хмыкнул, окинув взглядом нежить. — Переоденьтесь, думаю на первое время вам даже пойдёт. — Чернокнижник бросил тёмному магу сумку с вещами.

С умилением наблюдая за тем, как высшая нежить облачается в красный худи с двуглавым орлом антрацитового цвета на спине, при этом забавно путаясь в рукавах, Барток едва заметно прыснул от смеха, прикрываясь крылом, впрочем, тут же маскируя смешок кашлем. Следом были и зауженные синие джинсы, и чёрный ремень с черепом настоящей гадюки. Высокие найки завершали образ стильного некроманта белоснежными кедами, что так любили скейтбордисты. Накинув на череп древнего лича солнцезащитные очки Рей Бен и стильную маску почти на всё «лицо» с кошачьей мордочкой, что показывает всем язычок, мышонок был доволен. Задумчиво окинув взглядом застывшую нежить, Барток одобрительно кивнул.

— А вам идёт…

— Чувствую себя пугалом, что забыли забрать с поля лет эдак двадцать назад, — проскрежетал скелет, недовольно пылая зелёным светом из опустевших глазниц.

— Ну что вы, что вы хозяин, ведь вам, и правда, идёт. Уж такова сегодняшняя мода, — с хищной улыбкой произнёс мышонок.

— Куда катится этот мир, раз теперь люди носят такие обноски? На моей памяти даже бродяги имели вещи лучшего качества, — вспыхнули глаза нежити.

— Это тема отдельно разговора хозяин. Сейчас одежду бродяг и крестьян носят хипстеры и всякие ценители вещей из натуральных материалов, — хмыкнул Барт.

— Хип… что? Видимо, в них сильна крестьянская кровь, — задумчиво проскрежетал скелет. — И им не хватает полей и заводов, — философски продолжил Распутин, «разминая» отсутствующие мышцы. — Людям всегда был нужен пастырь, что поведёт их за собой, объяснит им, что есть хорошо, а что плохо. И порой неважно, крестьянин ты, солдат или же сам император! Люди слепы в своём большинстве и напоминают отару овец, которую приходится оберегать от волков. Особенно хитрые волки надевают овечью шкуру и начинают «проповедовать», вставая во главе стада покорных овец, дабы еда была всегда рядом и не спешила сбежать раньше времени. — Глазницы лича вспыхнули особенно ярко, завораживая своим шартрезовым сиянием, что эффектно выходило за пределы очков. — Но порой и милая овечка способна перегрызть волчью глотку и стать во главе стада, но не с помощью силы, а лишь благодаря интригам и своей «игре». Мы с тобой как раз из этой категории существ, но у нас есть магия и мы всё-таки выше их всех. Так что, как только я захвачу мир, то первым делом верну старую моду! — Глаза высшей нежити буквально пылали от силы, вдохновляя на подвиги, аккуратно поправляя солнцезащитные очки, лич опасно клацнул челюстью, пытаясь вправить её после долгого монолога.

— Я с вами полностью согласен хозяин, но сначала давайте всё же вернём вам плоть, а то быть скелетом, наверное, чертовски удобно, но вот никаких радостей жизни уже, увы, не испытать. Обретёте плоть, а там уже и выберете одежду по вкусу, — Барток продолжил забалтывать неожиданно «воспылавшую» жаждой действия нежить. — Подзарядите свою палочку, устроите парочку жертвоприношений, а там уже, глядишь, и вольётесь в новый мир.

— Твои речи слишком сладки мой милый мышонок, — с нескрываемым подозрением продолжил Распутин. — Уж не хочешь ли ты избавиться от меня?

— Что вы, что вы, как же можно? — с сарказмом произнёс Барток. — Я ведь не могу оставить своего наставника, вечного учителя и мастера в чуждом для него мире. Уж таковы условия нашего контракта, — почти неслышно добавил он.

— Чуждом мире, говоришь? — проскрежетал скелет в стильном худи.

— Ну, так прошёл уж добрый век, как мы гуляли по России и Парижу, — выразительно хмыкнул мышонок.

— Ты не спешил с моим воскрешением… — нежить обличительно тыкнула костлявым пальцем в Бартока.

— Искать ваши останки, разбросанные по всему миру, тоже не лёгкая задачка, так что, если вам больше не нужны мои услуги, то разрывайте контракт и я сейчас же отправляюсь в Инферно ближайшим порталом, — со злостью произнёс чернокнижник, ведь его искренне обижало, что ты тратишь сотню лет своего бессмертия на поиски одного немёртвого чудака на букву «М» и в благодарность получаешь обвинение в том, что ты не спешил. Да, Барток отдыхал сорок лет на Кубе, но старику об это знать не обязательно.

— Не горячись… — лич тут же пошёл на попятную.

— Не горячись? Я тут, понимаете ли, веду дела с тварями из чёртового Инферно, торгуюсь с проклятыми ангелами и создатель знает кем ещё, пытаясь узнать, где же закопали твои кости, а ты обвиняешь меня в том, что я не спешил? — всё же взорвался мышонок. — Устроил с десяток войн в одной только Африке за твой «таз» и воевал с каннибалами за ребро. Ты хоть знаешь, какая у меня теперь репутация в мире после всех этих «странствий» по свету? — искренне обижаясь, произнёс чернокнижник.

— И какая же? — неожиданно заинтересовался лич.

— Несущий погибель, Тёмный вестник, Бич магов, Пожирающий магию, и это я только навскидку назвал парочку из последних титулов. Я же теперь грёбаный ренегат в магическом обществе. Думаешь легко вести жизнь затворника, когда от тебя отвернулся весь мир? — беззлобно прошипел мышонок, смотря в горящие сквозь солнцезащитные очки глазницы нежити.

— Мне не понять твою боль старый друг, — неожиданно произнёс Распутин. — Но теперь, когда я вернулся, ты не будешь один и мы наконец-то изменим сей мир!

— Изменим мир, изменим мир… — передразнил его мышонок. — Оглянись Гриша, он уже изменился, — буркнул чернокнижник. — Маруся включи «RT».

Секунда, и огромная голографическая панель вспыхнула позади нежити, тут же включая новостной канал.

— Мстители остановили неожиданно вспыхнувшую войну в восточной Европе. Старк Индастриз запатентовала новый источник энергии. Бог грома и молний Тор открывает в Нью-Йорке ресторан асгардской кухни «Вальхалла». Война банд в Нью-Йорке набирает новые обороты. Филантроп и известный бизнесмен Уилсон Фиск открывает в адской кухне академию криминалистики, — спокойно вещала диктор крайне приятной наружности.

— Что за колдовское зеркало и почему Маруся? — озадаченно спросил лич, скинув с головы капюшон и неспешно скребя череп явно по старой памяти.

— Магии здесь ноль, — спокойно ответил Барток. — Это чистая технология из сплава многих наук. Телевиденье, Гриша, телевиденье, — наставительно продолжил мышонок. — И таких мелочей в мире тьма. Маруся, включи нам канал моды.

— Да что за Маруся такая? — так и не понял Распутин. — Пленённый артефактом дух? — хмыкнул лич. — Что за срамота, — явно шокировано произнесла нежить. — Зачем они носят эти тряпки? И что это за женщины?

— Это мужчины, — ещё больше шокировал Распутина спокойный голос мышонка. — А вот теперь пошли и девушки.

— Значит, моя одежда, и правда, выглядит не так уж и плохо, — потерянно резюмировал лич. — Спасибо что подобрал мне вещи не по последней моде, друг, — неожиданно поблагодарил чернокнижника Гриша. — Новый мир, новые проблемы, новые знания, — продолжил размышлять в слух Распутин. — Говоришь, что научный прогресс сейчас стоит выше магии? — заинтересовался чародей. — Видимо не зря я спал так долго, ведь теперь передо мной открыто столько новых дверей. — Каркающий смех мёртвого мага оглушительно разносился эхом по древнему склепу. — Расскажи мне больше, я хочу знать всё, — требовательно произнёс Распутин.

— Э нет, Гриня. Проще будет показать. Так что идём, — поманил вслед за собой высшую нежить мышонок.

Быстро покинув склеп и столкнувшись с огромным медведем, Барток с нескрываемым умилением потрепал своего верного камрада по шерсти.

— Медведь?

— Медведь, — лаконично согласился мышонок.

Бродя по оживлённому кладбищу и собирая заинтересованные взгляды от «скорбящих» и прочих различных сектантов, что славили падшего ангела на давно уже заросших могилах, Распутин задумчиво хмыкал. Вдали были видны огни ночного города, и лич наконец-то убедился, что мир, и правда, не стоял на месте, пока его кости терпеливо дожидались воскрешения в сырой земле.

Искусственный свет и всеобщая электрификация, что освещала сотни различных вывесок и рекламных экранов, привлекали внимание нежити к такому знакомому и одновременно с этим чуждому миру. Все его друзья и товарищи уже как сотню лет гниют где-то на кладбище, враги и соперники давно мертвы. Так чем же теперь заняться тёмному магу после столь внезапного «оживления» спустя целый век?

Этот мир был ему незнаком, и он не знал, как здесь жить. Положиться на старые привычки и память? Глупо, наивно и безрассудно. Но Гриша не был безумцем, пусть многие и пытались убедить общество в обратном.

Да он был падшим человеком, тёмным магом и в меру неплохим интриганом, но его разум всегда был кристально ясен и чист. После смерти и внезапного оживления это чувствовалось особенно ярко и «живо».

Ведь смерть освобождает и дарует такой желанный покой, а бытие нежитью снимает все былые ограничения и зажимы, что за время жизни накладывает воспитание, общество и различные моральные устои и нормы. Вновь задумчиво хмыкнув от столь любопытного вывода, Распутин продолжил важно расхаживать по кладбищу, распугивая и так небольшие группки людей, что встречались на его пути.

— Изволю табака курить… — неожиданно произнёс лич с пылающими изумрудной скверной очами, что так и проглядывала через солнцезащитные очки.

— Значит, в кальянную? Ты не перестаёшь меня удивлять Гриня, — мышонок ехидно улыбнулся, с комфортом устроившись на плече древнего лича.

Глава 3

Турецкая чайхана встретила крайне негостеприимно нового гостя, что совсем не вписывался в их заведение. Персонал тут же ехидно оценил пришедшего к ним «хипстера» как лёгкую цель для очередного «развода на тройной прайс». Хищно улыбаясь, бородач любезно провёл «дорогого гостя» до VIP места с самыми удобными подушками и персидскими коврами, а, следовательно, и повышенной ценной. Но старый лич совсем не оценил услужливость тюрков, лишь брезгливо цыкнув, когда ему протянули увесистое меню с восточной кухней. В памяти чародея тут же всплыли воспоминания из 1877 года и последняя война, где он, ещё будучи простым смертным, бился с басурманами за веру, царя и отечество. Презрительно хмыкнув, лич кивнул в сторону кальяна. Хмурый бородач мгновенно забрал кальян и тут же услужливо начал разжигать угли немного вдали от странного «гостя».

— В какую же дыру ты меня затащил, негодник… — тихо шипел Распутин на мышонка, что устроился напротив него.

— Отнюдь. Ты же хотел табака? Так чем чайхана тебе не мила? Даже кальян имеется, — ехидно парировал все претензии Барток.

— После войны с турками я их терпеть не могу… Басурмане же. Тёмные люди! — искренне негодовал чародей.

— Не это я ожидал услышать из уст тёмного мага, — не скрывая озорной улыбки, произнёс мышонок.

— Я человек старого толка… — неожиданно признался Распутин.

— Как скажешь босс, — усмехнулся чернокнижник.

— Ничего ты не понимаешь мышонок, — опустил голову лич. — Именно на той войне я и отринул былую человечность, полностью растворившись в чародейском искусстве, забыв о мирском. В турецком плену я и встретил дервиша каландара, что посвятил меня в таинство магии. Обменяв жизнь старика на магическую силу, я перебил всю крепость вблизи валашских земель. — Бартоломью внимательно слушал неожиданную исповедь лича, при этом стараясь не подавать вида в своей заинтересованности. — Словно какой-то демон я жадно жрал души всех, кто попадался мне на пути, тогда мне было плевать, кого рвать на куски и чью душу поглощать: свои, чужие или просто мирные люди — всё это было неважно. Я жадно впитывал силу, попутно наполняя тёмный артефакт, сделанный из костей того самого каландара. — Цилиндрик неожиданно вспыхнул в костлявых руках лича, давая понять, что память о дервише всё ещё жива в недрах древнего артефакта, жрущего души и саму их суть.

— Ну, раз такие дела, то, может, просто купим тебе табака или травы? — задумчиво хмыкнул мышонок.

— Нет. Раз мы пришли, то я всё же курну… — немёртвый маг был категоричен.

— А вот и ваш кальян… — подошедший бородач расплылся в довольной улыбке, аккуратно ставя перед гостем самый важный аксессуар их заведения.

Вальяжно устроившись на добром десятке подушек, лич начал неспешно раскуривать табачок со вкусом яблока, но так ничего и не почувствовал; зато дым свободно выходил из всех щелей недовольного скелета. Невольно обратив внимание на голые кости, что были вместо рук у его гостя, бородач дёрнулся от неожиданности, а затем он увидел и валящий из всех щелей дым. Отложив кальян, Гриша укоризненно покачал указательным пальцем, резко стягивая второй рукой с лица «стильную» маску. Хищный оскал белых зубов нежити и вовсе ввёл тюрка в ступор, а уж когда лич величественно над ним возвысился, то человек окончательно потерял дар речи.

— Дрянной у вас табак… Так что если ты не против, то я закушу твоей душой. Нужно перебить послевкусие, — хмыкнул скелет, снимая следом и солнцезащитные очки.

Какая-то доля секунды, и шартрезовая бездна из пустых глазниц нежити сжирает саму суть человека, оставляя после себя лишь иссушённую мумию, что мгновенно рассыпается кучкой серого пепла. Сыто рыгнув, некромант тут же обернул энергию поглощённой души в свою пользу, мгновенно покрывая старые кости каким-то подобием бледной кожи. Теперь лич уже не походил на слабейшего из низших скелетов, а гордо сверкал белоснежно-мраморной кожей, словно только что созданная мумия. Пусть он всё ещё мало походил на человека, но первый шаг был сделан.

— Вот я поел, и силушка богатырская вернулась, — довольно произнёс чародей.

— Вы, как всегда, в своём репертуаре, хозяин, — одобрительно произнёс чернокнижник.

— А теперь продолжим трапезу! — хищно улыбнулся лич.

Цилиндрик в его руке уверенно вспыхнул изумрудным свечением, давая знать своему владельцу, что все входы и выходы теперь надёжно запечатаны.

Неспешно поднявшись, Распутин уверенно покинул своё место и с хищной грацией двинулся в сторону гостей чайханы и её персонала, продолжая духовную «трапезу».

Вспышка света здесь, вспышка света там и горки пепла позади…

Зелёные всполохи света шли по пятам чародея, что смертоносной тенью двигался вперёд, поглощая души всех смертных встреченных по пути.

Покинув чайхану уже в слегка приподнятом настроении, Распутин довольно разминал мышцы, которые теперь у него, и правда, имелись. Пусть лич всё ещё походил на нежить из старых фильмов ужасов, но чародею было на это плевать, ведь потихоньку он возвращал себе прежний облик и медленно «оживал», поглощая новые души, словно промышленный пылесос.

— Жить хорошо… — неожиданно произнёс некромант.

— А быть нежитью ещё лучше! — тут же колко ответил мышонок, всё так же гордо восседая на плече чародея.

— Бесспорно… — внезапно согласился Распутин. — Но быть живым всё же лучше, да и своих плюсов в таком существовании тоже хватает, — продолжил он. — Любовь, вино, закаты и рассветы, — мечтательно закрыв глаза пропела нежить, безбожно фальшивя при этом. — Знаешь ли, я скучал по этому. Пусть по мне и не скажешь, но я всегда любил покутить, да сыграть в картишки, собственно по этим причинам я и был сотни раз на грани жизни и смерти. Наверное, поэтому я и избрал дорогу тьмы и поиски вечной жизни.

— Как любопытно, — откровенно скучая, произнёс Барток.

— А как ты прожил так долго мой друг? — неожиданно заинтересовался волшебник.

— Элементарно Гриня, — усмехнулся мышонок. — Оргии с суккубами — это раз, пьяные посиделки с бесами и различными джиннами, а также игрой в покер на годы жизни — это два, ну и демоническая магия с массовыми жертвоприношениями — это три, — безукоризненно улыбнулся «мерзкий чернокнижник».

— А ты успел неплохо так подготовиться, — с одобрением произнёс лич. — Мне крайне импонирует твой подход.

— У меня был хороший учитель… — тут же не без лести ответил ему в тон чернокнижник.

Спокойно бродя по улочкам ночного Майами, лич наслаждался теплом и ласковым ветром, что трепал его красный худи с двуглавым орлом. На удивление, старый некромант совсем не выделялся на фоне весело «отдыхающей» молодёжи: кто-то неспешно курил, другие пили, ну а кому-то было и вовсе плевать на всё это, и они веселились по-своему. Изучая новый мир сквозь солнцезащитные очки, маг задумчиво наблюдал за такой непонятной для него молодёжью. Казалось бы, ещё совсем недавно большинство из них и за людей не считались, а кто-то и вовсе был рабом, а сейчас все на равных, и это казалось Распутину немного забавным.

— Так вот чего хотели наши революционеры… — тихо проговорил он, продолжая созерцать такой спокойный и уже не столь чуждый для него «мир».

— Ась? — всполошился мышонок.

— Это я так, о своём. Старческом… — некромант тут же отмахнулся от фамильяра, продолжая изучать город и таких «любопытных» для него людей, пока случайно не врезался в какого-то рослого афроамериканца.

— Ты ничего не попутал? — тут же набычился здоровяк. — Не хочешь извиниться? Встать на колени? Поцеловать мои ботинки? Ведь жизни важны… Особенно если я могу тебя её лишить. Так что скажешь, задрот? Не хочешь извиниться? — хищно продолжил житель солнечного штата.

— Да не особо, — с лёгким каркающим акцентом произнёс некромант.

— Да ты, похоже, у нас бессмертный… — усмехнулся бугай.

— А вот тут ты прав, — улыбнулся Распутин, резко стягивая с лица милую маску, что ехидно показывала всем язычок.

— Град Крякула что ли? — усмехнулся американец. — Я в ваших нёрдских штуках совсем не секу, но всечь могу в раз, — ухмыльнулся от своей глупой шутки здоровяк.

— Совсем не граф я, а уж тем более не Цепеш, — спокойно ответил лич, из-под авиаторов которого уже проглядывало шартрезовое сияние.

— Цеп что? Рэпер какой-то? А впрочем, неважно. И как же тебя зовут, «Покойник»? — с хрипотцой произнёс чернокожий бугай.

— Распутин… — с улыбкой на бледных устах изрёк некромант.

— Как водку? — удивился американец, тут же начав ехидно скалится.

— Нет. Нет-нет. — Костлявый палец русского лича поучительно прошёлся из стороны в сторону перед сплюснутым носом гордого сына американской земли. — Это водку назвали в мою честь… — между щелей жёлтых зубов что-то зловеще вспыхнуло ядовито зелёным свечением.

Спокойно снимая очки именитого бренда, Распутин показал американскому хлопцу пустые глазницы, из которых на него тут же жадно уставилась бездна с её изумрудным сиянием, что было так свойственно многим магам смерти и адептам путей скверны.

— Да ты рехнулся старик! — голос парня впервые за многие годы дал петуха, а сам он отказывался верить увиденному. Распутин лишь усмехнулся, а его угольно-чёрная борода спустя долю секунды уже хищно сжимала слабое горло не такого уж и гордого сына американской земли, что застыл от первобытного ужаса, словно сказочный бандерлог при виде могучего Ка.

С какой-то аристократичной ленцой открывая свой рот, пока тот не стал напоминать пасть китовой акулы, лич облизнулся, и без каких-либо проблем полностью проглотил двухметрового афроамериканца, икнув под конец пару раз.

Отрыгнув зелёное облачко из эманаций чёрной магии, сытый Распутин окинул взором резко опустевшие улочки Майами в поисках своего верного фамильяра.

— Барток, нас ждут великие дела! Сегодня мы снова будем захватывать мир… — произнёс русский некромант, оживая практически на глазах от наскоро поглощённой души, пусть и крайне паршивого качества.

— Шо? Опять работать? — недовольно проворчал мышонок, ловко спикировав прямо на плечо немертвого чародея. — Может, потом? — с затаённой надеждой спросил чернокнижник.

— И что с тобой только делать? — задумчиво протянул некромант. — Прибить жалко. Но и пользы всё равно нет! Вот и выходит, что ничья.

— Но-но … — тут же возмутился мышонок. — Собираешь тут его по кусочкам, и после всего этого тебя ещё и называют бесполезным? Это уже, знаете ли, хамство.

— Да шучу я. Расслабься. Ты всегда был таким чувствительным к критике? А впрочем, можешь не отвечать. Ноно, говоришь? Знавал я одного Луиджи с такой же любопытной фамилией. — Лич впервые за всё время с момента воскрешения тепло улыбнулся. — Он был композитором. К слову о музыке, я бы хотел услышать, что сейчас слушает простой люд и местная аристократия. Сто лет не слышал доброй музыки. Да и вообще, никакой — лишь тишина загробного мира и шёпот Предвечной богини, — тихо закончил он.

— Это мы запросто, — усмехнулся Барток, мгновенно вытаскивая из своего рюкзачка небольшой IPod и солидного вида беспроводные наушники SONI, что по размеру почти не уступали самому чернокнижнику.

— А это ещё что за бесовской артефакт и… устройство для пыток? — тут же озадачился некромант.

— Чувствую, это будет чертовски долгий разговор, — мышонок устало вздохнул и с помощью телекинеза одним движением крыльев надел наушники прямо на голову чародея. — Проще будет услышать, так что наслаждайся «Сладкими снами», Гриня, — зловеще улыбнулся тёмный маг, включая трек на полную громкость.

Глава 4

— Я буду пользоваться тобою. Тобою буду обладать, — безбожно фальшивя, пел чародей, с головой уйдя в прослушивание новых песен.

Недовольно качая головой в сторону «деда», открывшего для себя что-то новое, Барток фыркнул, слегка умиляясь, пожалуй, именно так Гриша и общался с великой княжной Анастасией, правда она не оценила столь «фривольный» подход к флирту.

Но с другой стороны его радовала тишина и немного спокойствия, так что он не стал мешать древнему некроманту наслаждаться музыкой. Как говорится: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не калечилось. Или там было не так? Но для чернокнижника это было неважно — пока старый лич не устраивает приход апокалипсиса, можно не переживать. Ведь можно же? Вновь задумчиво кинув взгляд на чародея, мышонок в очередной раз с неприкрытым сомнением хмыкнул. Зная Распутина, он не был уверен на сто процентов ни в чём…

— Я не смог тебя забыть, ты моя скорбная молитва, — переключился некромант на очередной трек из плейлиста чернокнижника.

Прикрыв глаза, тёмный маг вновь попытался успокоиться, ему всего-то и нужно, чтобы один старый лич обрёл смертное тело и разорвал с ним контракт, освобождая тем самым из кабалы и рабства нашего мышонка. Пусть у Бартока и были варианты и даже пара лазеек, как можно обойти условия магического контракта, но он был честной летучей мышью и дорожил своей репутацией, ну или, по крайней мере, так его учила мама, а память о ней наш тёмный маг свято чтил. Возможно, как раз из-за этого он и заработал себе репутацию безумного чернокнижника, что готов убивать за несоблюдение сделок, пари и контрактов.

С другой стороны, подобная «слава» сделала ему неплохую рекламу в демонических кругах и различных планах Инферно, контракты и сделки для этих иномирных тварей подобны святому писанию у людей. Но нашего мышонка всё-таки тяготила подобная репутация, как не говори, а не так он хотел прославиться, совсем не так. Хотя, когда-то его искренне называли «Великолепным», «Убийцей драконов», «Другом царей» и прочими приятными словами, а что сейчас? Проклятый чернокнижник, убийца магов, ренегат и отступник.

Какому «герою», пусть и в изгнании, такое будет приятно? Молчите? Вот и Барток не знал, и его всё ещё продолжала тяготить подобная участь, пусть он и мерзавец, но ведь и в нём тоже есть что-то хорошее. Ну, или, по крайней мере, было когда-то. Вновь переведя свой задумчивый взгляд на чертовски довольного некроманта, чернокнижник улыбнулся, этого чародея совсем ничего и никогда не смущало. Пролежал в земле больше века? Плевать, ведь теперь в моём распоряжении целый новый мир! Стал нежитью? Не беда, ведь даже существуя в таком убогом виде можно найти какие-то свои плюсы, главное, не попадаться голодным псам, что могут растащить тебя на части, а так ничего, жить можно. И главное, что этому подонку совершено ничего не мешало веселиться на полную катушку. Пожалуй, именно это и поражало больше всего нашего мышонка в Распутине; кутила и прожигатель жизни — это то ещё призвание, и неважно, что ты — нежить, варианты всегда найдутся.

— Господи, мне так одиноко здесь, если это то, на что ты надеялся, — эмоционально пела нежить, уже совсем не фальшивя.

В памяти Бартока тут же что-то щёлкнуло, и начали проноситься различные образы: как он скитался по заснеженной Сибири, голодал в пустыне Гоби, пока двигался в сторону Китая и рыскал по всей Азии в поисках силы. Одиночество стало его вечным спутником на долгие годы и даже десятилетия. Скитаясь по свету в поисках магических знаний и ответов на свои вопросы, он познал все прелести меланхолии, тоски по дому и прочие «радости» путешествий без гроша за душой.

— Я был один с момента Сотворения, — повысил голос лич.

Мышонок тут же шмыгнул носом. Он не любил этот трек, ведь тот всегда заставлял его вспомнить о былом, но просто так взять и удалить ему почему-то не хватало духа. Ведь наши воспоминания и память о былом делают из нас тех, кто мы есть, и чернокнижник не хотел забывать, кем он был, кем стал и кем ещё может стать. В памяти Бартока всё ещё был жив образ человека, ставшего драконом, так что наш мышонок искренне верил в то, что при должном усилии и желании можно стать кем или чем угодно.

С другой стороны, убить можно даже дракона, не зря же чернокнижник носил и титул Драконоборца, это так же давало ему пищу для размышлений, ведь на свете нет ничего вечного, и сколь веревочке не виться, а конец один. Так что Барток не питал слишком больших иллюзий на свой счёт, но быть героем ему всегда хотелось, правда, увы, получалось это отнюдь не часто. Так когда-то герой и стал одним из самых тёмных чернокнижников в мировой истории. Шаг за шагом, всё больше и больше уходя во тьму и уже совсем не разбирая, кто враг, он почти позабыл о том, что когда-то и один гордый мышонок был героем и любимцем народа.

— Но вот всё изменилось, всё перевернулось с ног на голову. — Некромант опустил голову.

«А ведь и правда столько всего изменилось за эти века, что и не упомнишь».

Хмуро кивнул чернокнижник, теперь он уже не тот беззащитный мышонок, что когда-то брёл по транссибирской магистрали, промерзая до самых костей и клянча еду у добрых людей. Голод заставляет пересмотреть многие ценности и взгляды на жизнь, а также отринуть былую гордость и принципы. Пусть чернокнижник никогда и не был образцом добродетели и самаритянства, но даже у такого прожжённого мошенника как Бартоломью была совесть и какие-то принципы. Но всё течёт, всё меняется, и мы уже никогда не будем прежними.

— И я сам уже не тот, — повысил голос наш немёртвый волшебник.

Но песня несла в себе не только грусть, тоску и меланхолию; было в ней и нечто притягательное и дарящее воспоминание о французском романе с одной очаровательной мамзелью, как говорится, из Парижа с любовью. Очарование старинной Галлии не обошло стороной и нашего вечно бледного мышонка. Наслаждаясь местной готикой в кафедральном соборе городка под названием Клермон-ферран, он и встретил её, ведь в те годы наш чернокнижник бродил по свету в образе человека, познавая новые грани гедонизма и прочие прелести «смертной» жизни.

Скажи в том году Бартоку, что он встретит любовь всей своей жизни в соборе вознесения девы Марии, он бы надменно рассмеялся прямо в лицо наглецу, посмевшему сказать такую глупость. Но сейчас он уже не тот, что раньше, ведь, проведя месяц в далёкой Оверни, наслаждаясь местными винами и такой сладкой любовью невинной девушки искусствоведа, Мышонок настолько потерял голову, что отправился за ней следом в Париж, но любовь, увы, мимолётна и с каждым днём всё угасал его интерес, горящий в глазах, меняя страсть на скуку, пока однажды он просто не ушёл.

Там не было прости-прощай, а лишь банальнейший оревуар мон амур.

Но именно за те полгода он и понял всю суть людей, пережив на собственной шкуре каково это, любить и жить, и даже вмиг всё потерять. Именно поэтому сей трек и занимал в его сердце особое место, даруя возможность пережить то самое чувство любви, попутно вспоминая свои первые годы скитаний по свету. Именно эта песня и играла при их последнем танеце под звёздным небом на Моконсей-стрит в окружении летней зелени и дивных цветов, и с каждым годом трек становился только ценнее, так что и удалить его уже было практически невозможно.

— Я пытаюсь дойти до сути и изменить случившееся, — всё продолжал тянуть песнь некромант.

Прогнав наваждение и уже пытаясь не слушать явно ушедшего в нирвану лича, мышонок вытащил из рюкзака своего «плюшевого» мишку и, одним щелчком увеличив его, тут же с комфортом устроился прямо на мягком камраде. Следом из его рюкзачка показался и портативный ноутбук, а сам чернокнижник незамедлительно преступил к серфингу в сети, поскольку ему всё ещё было нужно «откормить» высшую нежить, дабы она вернула свою пиковую силу, а там и про контракт уже можно поговорить.

— Ну что, Зози, пришло время жертвоприношений? — ехидно поинтересовался чернокнижник у тактично промолчавшего медведя. — И чего ты такой неразговорчивый последние годы? — хмуро спросил он у камрада, что всё так же продолжал хранить молчание. — Ну и бес с тобой. — недовольно буркнул мышонок, вновь погружаясь в анализ информации из сети.

Спустя пару минут, совершенно случайно проверив свою почту, тёмный маг довольно пискнул, что-то бурча про эврику. Переведя свой взор на Распутина, что пел что-то на немецком, поминая какую-то там Беллу, он недовольно покачал головой и ловко снял с некроманта наушники.

— Какого чёрта, Барток? — тут же вспылил лич. — Там была добрая песня, а я ведь так давно уже не слышал немецкую речь.

— Потом дослушаешь, — недовольно произнёс мышонок. — Да и музыки тебе ещё хватит, ведь мы идём на рейв! — хищно произнёс чернокнижник.

— Какой ещё риф? Не хочу я никуда уплывать, мне и в Майами хорошо, — проворчал Распутин.

— И как можно работать с таким «тёмным» магом? — от бессилия Барток даже прикрыл глаза.

— Я постигал искусство чёрной магии долгие годы, порой принося несоизмеримые жертвы во имя знаний и новой силы, — древний лич так и не понял, о чём ему говорил чернокнижник. — Но я не тёмный маг, а просто чародей, — скромно поправил своего фамильяра Распутин. — Кстати, а откуда в столь маленьком артефакте такое обилие пленённых душ музыкантов? Да и звук, словно они играют мне прямо в мозг, — воодушевлённо продолжил он.

— Да не артефакт это, Гриня… — практически рыча, произнёс Барток, уже безбожно устав объяснять такие элементарные вещи древнему некроманту, но делать было нечего, чай, сам его оживил, вот теперь и прими ответственность за собственноручно собранного лича. — Если хочешь, я потом куплю тебе смартфон с голосовым ассистентом и будешь мучить его, а теперь нам пора, а то время уже поджимает, — хмуро произнёс мышонок.

— У меня будет свой дух, которого я буду мучить? — неожиданно для мышонка переспросил чародей.

— Ну, почти… хотя, зная тебя, ты сможешь замучить и духа машины, да простит меня Омниссия. Кстати, а вот и наш транспорт. — Чернокнижник расплылся в довольной ухмылке, когда тяжёлые дроны спустили на асфальт пустой улицы новенький Lincoln Navigator L IV угольно-чёрного цвета.

— И кто поведёт эту повозку? — озадаченно хмыкнул наш некромант.

— Он… — спокойно произнёс Барток, кидая своему хищному камраду причудливый медальон, что напоминал армянский крест.

Рефлекторно поймав «угощение» и тут же его проглотив, мишка начал мгновенно меняться. Вся лишняя шерсть тут же опала, огромные клыки за какую-то долю секунды выпали, бритвенно острые когти попросту отвались. Двадцать восемь секунд жутких метаморфозов, и медведь Зози стал личным водителем нашего чернокнижника и одного «слегка удивлённого» лича. Недовольно рыча прямо на мышонка-альбиноса, «медведь» обиженно фыркнул.

— И нечего тут рычать, одежда в багажнике, и поторопись, мы опаздываем, — тут же отбрил всё недовольство камрада «злой» чернокнижник.

— Медведь, значит? — неуверенно произнёс Распутин.

— Медведь, медведь, а кто же ещё, или он по-твоему похож на фею крёстную, и мы сейчас поедем на бал? Нет мон ами, ведь сегодня нас ждёт туса и лютый Рейв! — тёмный маг усмехнулся. — А теперь пошевеливайся Гриня, ведь мы, и правда, опаздываем, но тебе лучше устроится сзади. Хочешь, я включу тебе мультики? Ну там арию Шрама или любую другую песню диснеевских злодеев? — загоняя древнего лича в салон машины, Барток привычно заговаривал ему зубы, дабы древний чародей не начал спорить, оттягивая и так неизбежное, и за какие-то пару секунд устроив Распутина на заднем сиденье и честно включив ему мультики, чернокнижник предусмотрительно пристегнул некроманта ремнём безопасности, а то мало ли; и решительно скомандовал «шефу» трогать.

— Рррр! — было ему ответом от недовольного «мишки».

Глава 5

Массивный Линкольн уверенно припарковался у полузаброшенного здания, ещё с десяток лет назад бывшего одной из городских фабрик. Тонированное окно медленно опустилось, и под звуки мрачного кавера на «Нирвану» из внедорожника выпорхнул уже знакомый нам чернокнижник.

— Зози, не глуши мотор… — скомандовал мышонок недовольно рычащему что-то «медведю».

— Как далеко шагнул синематик, — произнёс Распутин, когда тёмный маг услужливо открыл телекинезом дверь и расстегнул ремни чародея. — Знаешь, а мне начинает здесь нравиться, — неожиданно произнёс чародей.

— Кто бы сомневался, Гриша, а ведь ты ещё даже ничего и не видел толком, — усмехнулся мышонок.

— Ну, так у меня впереди ещё целая вечность… — пафосно произнёс некромант, неуверенно выбираясь из внедорожника.

Лич хищно улыбнулся, вновь натягивая на лицо маску с кошачьей мордочкой.

— Я чувствую здесь целую тьму юных душ, что так и пышут энергией, а уж этот дивный флёр молодости, который витает вокруг, я и ни с чем не спутаю, — из-под авиаторов лича вновь вспыхнуло изумрудное пламя всепожирающей и вечно голодной скверны.

— Ты как всегда зришь в корень, — кивнул чернокнижник. — Ведь именно за этим мы и пришли на рейв, а теперь запечатай всё здание, и мы немного «повеселимся».,— как что-то повседневно обыденное произнёс тёмный маг с лёгкими нотками скуки в голосе.

— Сказано-сделано, — хмыкнул некромант, сжимая магический цилиндрик в руке.

Девять секунд, и шартрезовый луч срывается с «волшебной палочки» чародея, хищным змеем опутывая весь контур здания, подобно мифическому Ёрмунганду. Едва уловимая вспышка изумрудного света, и бывший завод становится полностью запечатан.

Впрочем, людей это не особо-то и волновало, ведь они пришли веселиться до утра, а время ещё только за полночь. Довольно расплывшись в улыбке, которую, впрочем, было не видно под маской, Распутин направился к входу, где его тут же остановила охрана, ведь в своих «стильных» одеяниях некромант почему-то не проходил дресс-код. Искренне оскорбившись подобным отношением, чародей всё так же молча, приподнял очки.

— Скажи сыр…

— Совсем поехавший? — тут же агрессивно ответил охранник.

— Ну вот испортил воспоминание… — с искренней грустью произнёс лич, в глазах которого тут же вспыхнуло всепожирающее пламя в ядовито-зелёных тонах.

Мгновение, и от человека остаётся лишь кучка пепла, которую тут же уносит вечерний ветерок. Застывшие от удивления люди вскоре так же присоединились к парящему в воздухе пеплу, не оставив после себя и следа. Довольно хмыкнувший некромант всё так же без лишних слов вернул на место свои антрацитовые авиаторы, что буквально поглощали свет рядом. Заметивший это Барток удивлённо присвистнул, он ещё не видел, чтобы обычная вещь без какой-либо истории так быстро становилась тёмным артефактом, но оно и не удивительно, с таким-то количеством поглощённых душ.

Отметив в стёклах антрацитовых авиаторов инфернальный блеск и словно бы чей-то чуждый взгляд, чернокнижник немного напрягся. Пусть он и вёл дела с демонами, но не слишком-то их и любил, пожалуй, это и была основная причина для отказа в демонификации, и это чертовски бесило Кроули.

Без каких-либо проблем проникнув на вечеринку, некромант и чернокнижник тут же оказались в «ином» мире. Ослепительно яркие вспышки света, громкая музыка и беснующаяся толпа, что по-своему отжигала. Старикам здесь было не место, но им было плевать, ведь они пришли сюда не за этим. Или всё же за этим?

Видя горящие глаза Распутина, что уже хищно пылали, мышонок лишь хмыкнул.

— Грациес… — подмигнул некромант молодой девушке кельтских кровей с лёгкой огненно-рыжей шевелюрой, что угостила его парой «таблеток». — Но в моё время лечились героином и без всякой вредной химии, — безукоризненно улыбнулся лич не слушавшей его девушке. — И кашля как не бывало, — продолжил он, мгновенно закидывая в рот пару таблеток, что тут же расщепило магией скверны. — А неплохо, — кивнул чародей, но спустя миг шартрезовый свет из его глазниц почему-то начал моргать, а ещё через девять секунд зловещий свет скверны уже напоминал светомузыку.

Страстно закружив рыжулю в танце, Распутин даже не дал ей опомниться, а после грязных танцев и прелюдий он жадно сорвал поцелуй с её губ. Свечение вновь стало размеренно-изумрудным, да и сам лич за какие-то пару секунд уже закончил поглощать саму суть «торговца смертью», давая телу огневолосой красавицы осыпаться бирюзовым пеплом. Насладившись крайне «интересной» в энергетическом плане душой, высшая нежить даже просмаковала пару секунд сей момент, вдыхая остаточные эманации и пару граммов необычного пепла.

— За Россию-матушку! — на ломанном английском орал диджей, включая очередной трек.

Спустя пару секунд зазвучала и музыка.

— Девочка кенгуру… — вещал бодрый голос.

Поддавшись всеобщему настроению, некромант так же пустился в пляс, шокируя молодёжь своим внезапным гопаком, что со скоростью, силой и лютой ловкостью нежити позволял вытворять ему воистину «страшные» вещи. Завораживая людей душевным танцем и «манящим» светом бездны из-под брендовых авиаторов, лич добился небывалого фурора. Переварив очередную душу, наш чародей устроился за барной стойкой в компании чернокнижника, что молча, осуждал товарища за столь эпатажную выходку крайне выразительным взглядом.

— Скажи мне, Гриша, чего ты добиваешься? — спокойно поинтересовался мышонок. — Не сейчас, а в целом и в более глобальном плане, — дополнил тёмный маг. — Ведь мы так давно уже не сидели за чарочкой вина, — вздохнул он, гипнотизируя голубоглазую барменшу.

— Как и всегда, мой друг, как и всегда, — слегка иронично улыбнулся некромант, всё так же быстро стягивая с лица маску. — Скучно мне, суеты навести охота. Как там было у Фауста? Я часть той силы, что вечно хочет зла… — философски заметил он. — Но творить зло мне банально скучно, пусть это и позволяет нарастить магическую силу, но разве это самоцель? В чём смысл силы, когда ты попросту растворяешься в скуке? Это ли не проблема всех долгожителей нашего мира? — хмуро поинтересовался Распутин у фамильяра.

— Признаться, я уже думал об этом, и как-нибудь мы продолжим этот бесспорно интересный диалог за бокалом чего-нибудь покрепче, так что не пытайся перевести стрелки, мон ами. Проблема всех долгожителей в том, что они закостенелые старики, что не желают постигать что-то новое; в этом и проблема их скуки и последующего ухода в мир иной. Но тебе пока это не грозит, так что не отвлекайся от темы нашего разговора, — неожиданно сурово отбрил лича наш милый мышонок-альбинос.

— И давно ты стал у нас таким суровым? — задумчиво поинтересовался чародей у товарища.

— Лет уж семьдесят пять как, — спокойно ответил чернокнижник.

— Вечно забываю про эту мелочь, — грустно улыбнулась высшая нежить.

— Кому мелочь, а кому целая жизнь.

— А ты всегда был таким сварливым? — из-под очков некроманта ехидно вспыхнуло изумрудное пламя.

— Старею… — залпом осушив шот с абсентом, чернокнижник виновато улыбнулся.

— Так может лучше того этого самого? Ну, ножом в сердце, да на алтарь, а там и привет вечная жизнь. Или не хочешь быть личом? — подмигнул некромант одними бровями, а из-под его чёрных авиаторов уже во всю горело зелёное пламя озорства. Проходящие мимо люди даже закуривали прямо об душку лича.

— А не пошёл бы ты в пень, хозяин? — без какой-либо агрессии ответил мышонок.

— Ну, как знаешь, а теперь вздрогнем.

Барменша тут же обновила шот чернокнижника.

Лёгкое свечение в глазах девушки говорило о том, что чернокнижник взял её под своё полное управление. Совсем не стесняясь «контроля», мышонок, как ни в чём не бывало, налил себе чужими руками ещё немного абсента. Зелёная фея была не самым любимым напитком у чернокнижника, но порой ему хотелось вновь ощутить вкус дрянного алкоголя, дабы ещё больше ценить высоко элитарные напитки из своих закромов. Ну а нежити было не важно, что пить. Лишь познав горечь, можно сполна оценить сладость чего-то иного и уже практически позабытого. Барток иногда любил устраивать нечто такое, полностью обновляя воспоминания, вкус и чувство прекрасного. Да и как иначе, если со временем всё притупляется и так норовит выветриться из памяти твоей.

— В целом, я готов, так что можешь начинать свой ритуал, — тёмный маг дал отмашку, и лич торжествующе снял авиаторы, из-под которых уже вовсю пылала всепожирающая бездна с нотками шартрезовой скверны.

От «волшебной палочки» чародея пошла внезапная волна магической силы, что во мгновение ока прошла по всей территории фабрики. Пара секунд и на облезлых стенах из красного кирпича начали вспыхивать нефритовые руны, одновременно походившие на скандинавские и на церковнославянские, коих свет и вовсе не видел много лет. Сложнейший ритуал массового жертвоприношения был приведён в действие за один миг, ведь, пока чернокнижник спорил, старый лич уже успел поработать телекинезом, буквально выписывая магические знаки на стенах этого лофта.

Люди веселились, танцевали и предавались разврату; нежить же терпеливо ожидала, пока все руны напитаются нужным потоком магии. Секунда, ещё одна, и нефритовое сияние становится слишком уж притягательным, давая молодёжи узреть, что есть настоящая магия, а не те жалкие фокусы, что смеют устраивать «ярмарочные маги».

Всё нарастающая паника была усладой для некроманта, но, к их сожалению, было уже слишком поздно. Один негромкий щелчок, и цилиндрик в руках чародея вспыхивает инфернально шартрезовым светом, а «волшебная палочка» неожиданно превращается в посох.

Расплывшись в жадной улыбке, больше подходившей пиранье, чем «человеку», он щёлкнул костяшками пальцев в последний раз. Мгновение, и нефритовые руны засветились ещё сильнее. Пара секунд, и люди перестали сопротивляться, а в их глазах уже отражалось изумрудное сияние; посох в руках некроманта плавно коснулся пола старой фабрики, наконец-то вступая в контакт с рунами смерти. Вытягивая жизнь из всех собравшихся, Распутин «оживал» буквально на глазах, оставляя от своих жертв лишь пепел. Пара секунд, и пол утонул в море из пепла, слёз и магии скверны.

Вздыхая полной грудью отвратительный воздух нового мира, уже далеко не «лич» раскатисто рассмеялся, с удивлением обнаружив невредимую девушку-бармена, что была укрыта мощным коконом из полупрозрачного полотна белоснежной силы нашего мышонка.

— Мне понравилась её улыбка, — тут же пояснил чернокнижник, и губы девушки изогнулись в неестественной ухмылке.

— Как скажешь, камрад, я ни на что не претендую, да и мне вообще как-то плевать, главное, что я вернул себе плоть! — сухо произнёс некромант.

— С чем я тебя и поздравляю, — ехидно дополнил монолог нежити чернокнижник. — А теперь можно и в нормальный бар, — усмехнулся мышонок.

— Язва ты, — с улыбкой ответил Распутин. — Но не могу с тобой не согласится, так что давай кутить до рассвета, — чародей самодовольно улыбнулся.

Глава 6

Постигая магическое искусство, Стрэндж и не рассчитывал, что оно настолько его увлечёт, но время шло, а он так и не сдвинулся с места в своих изысканиях. Впрочем, когда одна дверь закрывается, то где-то там во тьме дальних странствий открывается другая. И не сказать, что Стивену она была ближе, но иного пути, увы, пока нет, да и магия оказалась на диво занимательной наукой. Да-да, наукой и никак иначе!

Ведь в любом «искусстве» всегда найдётся место прагматичному взгляду на жизнь, и неважно волшебство это, лепка из глины или же медицина. Холодный расчёт всегда помогает сохранить ясность ума, отрезая пагубное влияние эмоций и всех прочих мешающих факторов. Ну, или, по крайней мере, Стрэндж хотел в это верить. Ведь что как не вера делает из людей тех, кто они есть? Пусть прагматичный атеизм и не давал ему возможность в полной мере оценить силу чего-то подобного, но магия не оставляла его равнодушным и давала возможность поверить в «чудо». Или он уже слишком стар для всех этих чудес?

Прожжённый циник и слегка мизантроп, но даже он хотел верить в лучшее! И волшебство давало ему шанс хоть что-нибудь изменить, но пока была лишь учёба и какая-то там практика. Казалось бы, магия, но нет доктор, учиться и ещё раз учиться…

Мгновенно прервав свою медитацию от внезапного стука, Стрэндж тут же открыл глаза. Следом появился и Вонг с виноватым выражением лица, словно собирался сказать какую-то не очень приятную новость. «Обычно с такой постной миной кого-нибудь увольняют», — пронеслось в голове Стивена. Но его же не могут «уволить»? Или маги попросту изгоняют своих нерадивых адептов? Накручивая себя ещё больше, Стрэндж всё же услышал размеренный голос Вонга, что спокойно вещал о повседневных мелочах, но тут его тон изменился.

— Древняя просила тебя зайти. Это касается магической практики, так что лучше отправляйся прямо сейчас, — закончил он, провожая неофита с жалостью в глазах, вызывая тем самым у доктора лишь ещё больше новых вопросов.

Быстро собравшись, Стрэндж тут же отправился в покои древней, где та любила устраивать свои чайные церемонии и порой медитировать, с комфортом устроившись на горе из подушек. Два тактичных стука в дверь, и доктор, опустив голову в почтении перед мастером, молча уселся на подушки напротив Древней. Эбонитовая кожа чародейки буквально поглощала весь и так не большой свет в помещении, и первое время это чертовски пугало доктора, ведь не пришёл же он учиться в какую-то секту? Но теперь даже столь изысканная красавица с угольно-чёрной кожей была для него обыденностью. Человек привыкает ко всему и даже к магии!

— Чаю? — спокойно поинтересовалась Древняя чародейка у неофита.

— Не откажусь, — как истинный британец в меру тактично ответил Стрэндж.

Изящно поднявшись из позы лотоса и уверенно взяв в руки небольшой чайничек времён империи Тан, она начала без какой-либо спешки разливать прекрасный чай, что растёт в ближайших горах. Каждый раз Стивена увлекала прекрасная вязь из золотых татуировок и серебреных рун, которые были нанесены практически по всему телу чародейки, создавая тем самым искуснейший из рисунков, что он когда-либо видел.

Одеяние Древней также было весьма любопытным и по-своему скромным. Короткий топ из белоснежного материала, что почти ничего не скрывал, а только подчёркивал и прозрачное платье до самых пят. Оно было особенно любопытно тем, что несло на своей ткани угаритское письмо, но Стрэндж не знал этого языка и оттого каждый раз гадал, что значат все эти надписи. Вскоре чай был разлит, и «церемония» продолжилась, ведь когда ты бессмертный, тебе некуда спешить. И подобное чертовски бесило нашего доктора. Срок его жизни был, напротив, сильно ограничен, а уж после той злополучной аварии и подавно.

Подорванное здоровье и масса уничтоженных нервных клеток не добавляло ему радости и гармонии в постижении дзена. Но Стрэндж всё ещё верил в силу магии, желая полного исцеления. Отпив прекрасного чая, Стивен зажмурился от даруемого напитком блаженства. Живя в отрыве от цивилизации где-то в горах, словно аскет, ты начинаешь ценить различные мелочи. Да и чай был на диво хорош, но даже он не мог отвлечь его от размышлений о том, как он вернётся домой и снова сможет взяться за любимое дело.

Но как всегда есть это злополучное «но», и для получения новых знаний ему нужно пройти магическую практику, подтверждая тем самым квалификацию, тягу к знаниям, да и вообще, что он не зря переводит здесь чай. Маги оказались закрытым обществом, что крайне ревностно относилось к собственным знаниям и секретам, но это и не удивительно. Стрэндж же хотел как можно быстрее покинуть столь гостеприимное место, но оно не отпускало его, выдавая новые знания порционно и в меру, дабы неофит всё усвоил. И это крайне тяготило нашего доктора.

— Пришло время практики, — степенно произнесла чародейка, допивая свой чай.

— Но разве я готов? — с затаённой надеждой спросил Стивен.

— Вот мы и проверим, — с умиротворённым выражением лица проговорила она. — Вонг расскажет тебе подробности миссии в Майами. А теперь иди.

— Майами? Но я не готов, — запаниковал Стрэндж, ведь он планировал ещё столько всего изучить, и пусть он и желал всем сердцем пройти все эти экзамены, что так ограничивают его в информационном плане, но он понимал, что подготовиться можно и лучше.

Не успел Стивен договорить, как он уже оказался за пределами покоев верховной чародейки земли, всё так же сидя на удобной подушке, но уже за надёжно закрытыми дверьми. Услышав тактичное покашливание, Стрэндж увидел и Вонга, что терпеливо возвышался над бедным доктором, словно колосс. Мудрый азиат не стал ехидно комментировать, как привык это делать раньше, а просто протянул неофиту руку помощи всё так же без лишних слов.

— Так почему Майами?

— Был зафиксирован высокоактивный всплеск тёмной магии по всему городу. У мастеров есть дела и поважнее, так что разведка ляжет на твои плечи. Если что, можешь смело обращаться ко мне или мастеру Кецилию, но только в экстренных случаях или по завершению миссии. — Вонг протянул ему какой-то потрёпанный амулет в виде испанской монеты времён реконкисты. — Сожми и пожелай связаться.

— Стоп-стоп. Тёмные маги в солнечном Майами? — недоверчиво переспросил Стрэндж.

— Ты и должен будешь это выяснить, — степенно ответил мастер.

— Но я же лишь неофит! — разумно возразил Стивен.

— Больше нет. Твоих знаний уже хватает на титул адепта, осталось лишь подтвердить это звание, и перед тобой откроются новые знания. Думаю, мастер Кецилий будет не прочь помочь в твоих изысканиях и составит необходимую подборку по теме магической медицины. — Вонг не забыл и про метод пряника. — Провалишь, и я просто сотру твою память, — с арктическим спокойствием произнёс он.

— Но… я ещё не готов, — попытался оправдаться Стрэндж, да и рисковать ему не хотелось.

— Древняя считает иначе, так что не обессудь, — Вонг хмыкнул и легонько толкнул Стивена.

Чувствуя, что падение «слегка» затянулось, Стрэндж с удивлением отметил, что Вонг стремительно отдаляется. Следом показалось и небо. Внезапно оказавшись на асфальте на другом конце света, он тихо выругался, да так, что позавидовал бы и бывалый боцман.

— Дяденька, а вы маг и сейчас читали проклятья? — над доктором неожиданно появилось милое личико курносого ангела с белыми кудрями.

— Верно, это были проклятья. Так что никогда не повторяй их, — быстро поднявшись, наставительно заговорил Стрэндж. — И я доктор, — тут же привычно поправил он ребёнка по старой памяти.

— Ну это неинтересно, — нахмурился ангел и отправился дальше прыгать по лужам, что ещё не успели высохнуть под утренним солнцем.

— Молодёжь… — улыбнулся Стрэндж, потирая ушибленный позвоночник.

Оценив повреждения и спокойно отметив, что переломов нет, он облегчённо вздохнул.

— Ну, ничего, я тебе ещё это припомню, Вонг, — прогнав через тело волну целебной магии, Стивен быстро привёл тело в тонус, но, к сожалению, его знаний пока хватало лишь для таких мелочей и лёгких ушибов.

Быстро осмотревшись и приведя свой внешний вид в полный порядок, маг устало вздохнул. А ведь кто бы мог подумать, что его попросту выдернут из медитации и отправят на другой конец света? Вот и Стрэндж не думал, что его магическая практика может оказаться настолько «дикой» и неожиданной. Сразу зацепившись взглядом за бар, маг тут же решил немного «освежиться», чтоб руки не дрожали.

Лаконичное название «Геенна Огненная» ничуть не смутило нашего доктора, и он без страха и упрёка отправился «смочить горло» старым добрым скотчем. Колониальный стиль с лёгкими нотками брутализма и старого кирпича ничуть не портил вид данного бара, а напротив создавал весьма «уютный» колорит для алкотуризма. После той злополучной аварии Стрэндж начал часто прикладываться к бутылочке-другой бурбона, но учёба магии и аскетичная жизнь быстро выбили из него все пагубные привычки. Но человек оставался человеком даже в горах, и сейчас его не сдерживало абсолютно ничего, да и надо же было как-то сбросить накопившийся стресс? Ведь кто как не доктор знал о его пагубном влиянии на организм.

Выпив пару шотов старого доброго скотча, Стрэндж обратил внимание на бородача в красном худи, что тоже, как и он, уже вовсю напивался.

Незнакомец горланил какую-то песню то ли на испанском, то ли на русском, а может и вовсе на немецком — Стивен никогда не был полиглотом, дабы разбираться в языках, ведь ему всегда хватало «просто» английского. Но было что-то в его пении завораживающее, что маг даже немного заслушался; теперь ему было любопытно, что за «Казак» и что есть «Ойса». Уйдя в медитативное состояние после ещё пары шотов, Стрэндж наконец-то приблизился к дзену и пониманию мира, ну или, по крайней мере, это было схожее состояние. Обратив внимание на бородача, на плече которого возвышалась белая клякса и алыми глазами, Стивен тут же проморгался, и наваждения как не бывало. В голове тут же пронеслась мысль, что дзен дзеном, а пить пора прекращать, а то просветления ему не видать, зато в гости может заглянуть «белочка». Похоже, она уже хвостиком махнула. Попросив расчёт и оставив щедрые чаевые, Стрэндж покинул бар, уже привычно размышляя о том, где ему искать этих афромагов.

— Вот скажи мне, Бартоломью, в чём сила? — послышался пьяный голос недавнего «певца», который уже о чём-то говорил с пустотой.

Глава 7

Солнце уже вовсю светило над городом, безжалостно уничтожая и так не большие лужицы, что напоминали Стрэнджу про не слишком приятное утро и Вонга, столь коварно его «предавшего». Но теперь он здесь, и ничего не попишешь, уж такова была прихоть Древней волшебницы. Стивен слышал, что другие неофиты просто проходили практику в библиотеке под присмотром мастера Кецилия. И он искренне не понимал, чем заслужил подобную немилость или, напротив, огромную «честь»? Пусть Стрэндж и не спешил с изучением мистического искусства, но его и интересовало другое, так что он просто впитывал все доступные знания со скоростью промышленного пылесоса. Не могут же они считать жажду знаний пороком?

Порой Стивен совершенно не мог понять этих магов, они словно жили в каком-то своём мирке, закрытом от внешнего мира, но при этом у них был интернет и прочие блага цивилизации. Они были чужды этому миру и вместе с тем жили в гармонии с ним. Парадокс? Пожалуй. Кажется Стрэндж уже начал привыкать ко всему этому, и теперь его было крайне сложно хоть чем-нибудь удивить. Но практика в Майами? Стивен искренне не понимал, чем это всё заслужил. Или же достопочтенные мастера решили таким образом подтолкнуть его в изучении иных аспектов магии? Стрэндж не знал, но ему было жизненно необходимо хотя бы одно оправдание подобного безумия со стороны его «наставников», дабы не психануть и снова уйти в запой на квартире, но в этот раз уже не выходя из него, да и зачем жить в таком безумии, лишившись своей страсти? Руки были его гордостью, а теперь он ничем не лучше многих других инвалидов. Да, у него есть магия, только толку от неё со всеми этими ограничениями? Он не может даже восстановить собственные руки, а все нужные знания хранятся под семью замками и печатями.

Хмуро бросив напоследок взгляд в сторону бара, Стивен всё же взял себя в руки и отправился дальше изучать город. Бродя по улочкам солнечного Майами и уже окончательно протрезвев, Стрэндж вернулся к анализу. Что могло понадобиться адептам тёмной магии в этом городе? Ритуал? Поиск жертв? Что-то ещё? К сожалению, Стивен был слаб в ритуальной и откровенно тёмной магии даже в теории, он же не собирался становиться тёмным магом, но эти знания бы определённо пригодились. Дабы понять ход мыслей своих оппонентов. Щёлкнув пальцами и быстро проведя через своё тело ещё одно заклинание восстановления, Стрэндж мгновенно очистил свой разум, и на него тут же снизошло озарение.

— Ведь это же так просто… — тихо бормотал себе под нос ещё слегка пьяный маг. — Кладбища, склепы и прочие любимые места некромантов или это из другой книжки? — поинтересовался доктор у тишины и пустых улиц, но ему естественно никто не ответил, а будь иначе, то уже и сам Стрэндж бы крайне удивился. — Заброшенные заводы, промзоны и прочие злачные места, но куда бы я пошёл в первую очередь, будучи чернокнижником? — тихо вёл свой монолог наш странный доктор.

— А теперь в бордель Барток! — послышался громкий голос знакомого бородача, что практически на четвереньках пытался залезть в массивный Линкольн, пока чья-то мощная рука не затащила его прямо в салон машины.

— Нет. Туда нам точно не надо, да и зачем чёрным магам бордель? — попытался развить Стивен свою мысль, но быстро её отбросил как что-то бессмысленно лишнее. — Для начала всё же стоит скататься на местные кладбища и проверить их на всякую странь, — продолжил он размышлять вслух, пока не наткнулся на торговую лавку со свежей прессой.

«Вандалы уничтожили древний склеп», — гласил пёстрый заголовок местной газетёнки, и Стрэндж, не раздумывая, прикупил свежей прессы и, тут же поймав такси, отправился на нужное кладбище. Он ничуть не ожидал, что первая зацепка появится так скоро и, по всей видимости, фортуна улыбнулась ему, или всему виной его кроссовки, что носят знак богини удачи? Старые Найки были любимой частью гардероба нашего чародея, и за время магического обучения они вполне могли приобрести и какие-то новые свойства, так что Стрэндж просто улыбнулся, ведь чертовски приятно, когда тебе везёт.

Заметив, что недобросовестный таксист возит его кругами, Стивен недовольно покачал головой и аккуратно проклял столь жадного человека на «безденежье». Заплатив чётко по счетчику, чародей вышел на нужном кладбище, что встретило его пустотой и такой ожидаемой тишиной. Первое, что бросилось в глаза мага, был пепел! Много пепла, что оседал на надгробиях, газоне или кованом заборе самого кладбища. Вскоре показался и нужный склеп, что был по-дикарски вскрыт, да и как можно назвать иначе полностью выломанную кем-то дверь?

Без какой-либо спешки спускаясь всё ниже и ниже, Стрэндж тут же поёжился от могильного холода. После солнечного Майами как-то не этого ожидаешь. С другой стороны, склеп есть склеп, и с этим доктор не мог спорить. Обратив внимание на голографическую панель, что самым наглым образом стояла на чьём-то саркофаге, Стивен даже застыл от такого святотатства. Но зачем тёмным магам в склепе ТВ, он так до конца понять и не смог.

«Развлекающиеся школьники?» — пронеслось в голове доктора, но он тут же отбросил эту догадку при виде весьма узнаваемых пиктограмм, пепла и всей прочей атрибутики тёмной магии. Здесь явно был проведён ритуал воскрешения. Тут же опознал Стрэндж характерные эманации запрещённой ныне магии. Пусть он и учил совершенно иной аспект «искусства», но знать такие мелочи был всё-таки должен. Это как с людскими законами, и незнание их ничуть не освобождает тебя от ответственности, так и с магией. Только переступи ту незримую грань, и тебя сожгут свои же собратья; уж таково общество магов!

— И кого же вы интересно пытались призвать? — задумчиво произнёс доктор, начав искать табличку с «жильцами» склепа. — Рис Иванс? Не знаю таких магов, — тут же хмыкнул чародей, закончив сдувать пыль с таблички саркофага. — Какой-то тёмный маг? Стоп, а это ещё что? Водка? Распутин? — негромко прочитал Стрэндж название на пустой бутылке из-под импортного алкоголя.

Отложив улику, он случайно включил голографическую панель, где мгновенно заговорила миловидная девушка диктор с местного канала новостей.

— Сотни людей пропали на вечеринке этой ночью и теперь считаются пропавшими без вести. Известно лишь, что все они отправились в один лофт на территории заброшенной фабрики в черте города. Если увидите кого-то из пропавших звоните по номеру… — спокойно вещала она с каменным выражением лица, видимо, это уже не первый раз, тут же сделал свои выводы Стрэндж.

Выключив голографическую панель, Стивен вновь отправился на поиски такси, словно само проведение вело его этим утром, и он искренне боялся спугнуть это чувство «лёгкости» и нескончаемой удачи. Поймав такси, Стрэндж всё же отправился к клубу, попутно отмечая несущиеся машины службы спасения и скорой помощи. Заметив на своём пути какое-то опечатанное лентой заведение, где уже стояло пять машин полиции и вовсю кипела работа криминалистов, Стивен задумчиво покачал головой.

— Признаться, я думал, что Майами более спокойное место. Когда приезжаешь сюда в отпуск, весь этот мрак не столь бросается в глаза.

— Что вы, что вы. Наш город — настоящая гавань спокойствия и правопорядка, но сегодня что-то, и правда, не так, — тут же включился в разговор неулыбчивый таксист пакистанской наружности. — Но это скорее исключение, чем что-то происходящее каждый день. Вот я слышал про ужасы в одной чайхане, что находится рядом, вот там реально мистика! — сразу же попытался он перевести фокус разговора на позитивные рельсы. — Говорят, они вусмерть накурились, — щербато улыбнулся таксист. — Так что жить у нас хорошо, даже умереть можно в кайф…

— Подобное не интересует, — тут же отбрил все намёки на «покупку» чего-то запрещённого Стрэндж. — Лучше скажите, а что вам известно о сотне недавно пропавших? — чародей попытался вывести разговор в конструктивное русло.

— Пока ходят лишь слухи, — недовольно буркнул пакистанец, явно не желая развивать эту тему, но маг лишь хмыкнул, ведь изначально он и добивался тишины, а информацию можно собрать и на месте, без всяких назойливых таксистов.

Быстро покинув машину и осмотревшись, Стрэндж направился к заброшенному зданию, так же перекрытому полицейскими лентами, но нашего чародея это ничуть не смущало, да и нарушать закон ему было уже не впервой.

Принюхавшись, чародей мгновенно ощутил такие знакомые эманации смерти, что витали прямо в воздухе рядом с фабрикой. Обратив внимание на следы от шин, которые остались видны на дорожном покрытии после дождя, Стивен задумался. Что могло понадобиться какой-то крупной машине на вечеринке, притом, что все собравшиеся были без транспорта? Пройдя ещё с десяток шагов, он вновь обратил внимание на вездесущий пепел, с удивлением отметив рядом парочку так и не выкуренных косяков. Столь расточительный подход был не свойственен молодёжи и людям в целом, так что это наводило на определённые мысли нашего доктора.

Взяв в руки немного пепла и прошептав слова-активаторы на ныне мёртвом языке, он тут же спокойно высыпал весь пепел обратно в кучку.

— Значит, всё-таки магия иссушения? — неверяще произнёс он. — Выходит, что весь тот пепел — это стёртые в пыль люди? — неожиданно спокойно произнёс Стрэндж. — Не такого я ожидал от своей первой магической практики, ой, не такого, — хмуро закончил он.

Продвигаясь в самую глубь здания, Стивен всё больше и больше «удивлялся» от количества пепла. «Не могли же они принести в жертву больше сотни людей?» — искренне надеялся Стрэндж. Или всё же могли? Первые сомнения появились, когда он добрался до лофта.

Но вскоре его вера в человечество окончательно пошатнулась. Оказавшись в главном зале, он увидел буквально целое море из пепла, да и само помещение было полностью пропитано смертью и её эманациями.

Быстро покинув фабрику и опорожнив желудок и так донельзя скромным завтраком, он наконец-то вздохнул полной грудью, вовсю наслаждаясь свежим воздухом и отсутствием пепла. Но его процесс восстановления прервал грубый голос с латинским акцентом.

— Небось, траванулся, Tío? Ну, ничего, мы тебе поможем… очистить карманы! — ехидно произнёс загорелый крепыш в белой майке.

— Это вы ребятки вовремя, — слегка пошатываясь произнёс Стрэндж. — Мне как раз нужна информация и на ком выместить весь сегодняшний стресс, — коснулся кольца чародей.

— Стильная печатка, Tío… Что ты сказал? — даже не сразу понял латинос, когда два магических круга располовинили его с хирургической точностью.

Глава 8

— Я вам не дядя… — вольно интерпретировал слова латиноса Стрэндж, — а доктор. К слову, одно время после практики я работал на картель Синалоа, если вам это хоть что-нибудь говорит. — Один из парней тут же попытался «героически убежать», бросив товарищей, но он упёрся в невидимую стену, с разбега сломав себе нос. — Ты, видимо, что-то знаешь? — хладнокровно произнёс чародей, одним щелчком заковывая всех в магические кандалы, что не давали пленникам и шанса пошевелится.

— Я ничего не знаю, мистер, — на чистом английском ответил брюнет.

— Неправильный ответ, юноша, — хмуро покачал головой Стивен, слегка прикрывая глаза. — Я собираю информацию о тёмных магах и всякой странной хрени, что происходит в городе, так что вам лучше быть посговорчивей; я-то на стороне «хороших», но могу временно и отбросить всю эту гуманистическую ересь.

— Значит, вы за парней в трико? — неверяще произнёс парень.

— Не совсем… Но я на стороне сил света, — кивнул Стрэндж, мгновенно срезая кусочек локтя парня магическим кругом. — Правда, методы у меня совсем не светлые.

— Больной ублюдок! — ругнулся латинос.

— Но-но. Я всё же доктор, и при этом хирург, так что если не будешь тянуть с ответами на мои вопросы, то тебе ничего не будет, ну а нет, то всегда можно истечь кровью, особенно если ты порублен на двадцать восемь равных кусков, — с арктическим спокойствием произнёс чародей.

Едва уловимый щелчок, и двое товарищей брюнета мгновенно превратились в 56 кусков мяса.

— Да чтоб тебя, мужик… Прекрати! Я всё скажу. Только прекрати, — заплакал латинос. — Прекрати.

— Расскажи мне про странных людей, что похожи на магов, да и в целом, что происходит в городе, — спокойно повторил Стрэндж свой вопрос.

— Хорошо. У нас всегда пропадали люди понемногу, но на постоянной основе. Кто-то говорил, пришельцы, другие обвиняли сатанистов, но это были не они, а какие-то упыри. Мы с парнями лично видели, как один такой «пижон» жрал чику в подворотне. Когда мы попытались помочь, этот бастард впился прямо в глотку Рико и тот истёк кровью, так что нам пришлось отступиться, — с пылом начал свой рассказ асоциальный элемент. — А вчера и вовсе пропало больше сотни людей, среди которых была моя младшая сестра. Знакомые турки рассказали про странную бойню в их чайхане. Всё становилось только страннее. Так что мы собрались с парнями и решили проверить эту фабрику, но тут появились вы, мистер, — со злобой в глазах произнёс парень.

— Понятно. Продолжай, — кивнул Стивен.

— Если ты ищешь мага, то тебе, скорее всего, нужен Эль Брухо, он должен помочь, ведь кто в курсе всего, если не этот грёбаный шаман? В его грязной лачуге висят сморщенные головы. Говорит, искусная игрушка, но что-то верится с трудом. Сами мы не хотим иметь дел с этим скользким типом, так что разбирайся с ним сам. Больше я ничего не знаю, — когда брюнет закончил говорить, из него словно выдернули былой стержень, а запал, горящий в глазах, тут же сошёл на нет.

— Эль Брюхо, говоришь? — задумчиво хмыкнул маг.