Светоч жизни

Глава 1. Поездка в один конец

Автобус чуть потряхивало на кочках. Старая дорога, ведущая в посёлок, была разбита ещё при наводнении прошлого года. Никому и в голову не пришло починить, да и, откровенно говоря, никому совершенно это не нужно было.

Если бы по этой дороге ходили фуры, можно было бы писать в администрацию области, района, выбивать деньги из завода, куда эти фуры ходили. И как-то ситуацию легализовать или улучшить. Но никому это не было интересно, никому не было важно. Всего лишь один небольшой посёлок, всего лишь разбитая дорога.

Она была в этом автобусе одной из немногих пассажирок.

За окном, у трассы не было ни одного фонаря. Возможно, на них в бюджете не было опять денег, возможно даже трассы считали, что такое время – не самое правильное для того, чтобы куда-то ездить или вообще разгуливать, словно не спится. И сами спали.

Она не спала.

Смотрела вперёд, до рези в глазах напрягаясь, всё надеялась что-то высмотреть.

Проехать мимо, конечно, она бы не смогла. В конце концов, её остановка была конечной, и… она сама не смогла бы объяснить, почему смотрит вперёд. Будто надеется что-то высмотреть. Что там можно увидеть? Пустоту и тлен, бескрайнюю тьму, словно бы выстилающую дорогу в ад.

Девочка-подросток содрогнулась всем телом, поправила надвинутую на глаза бейсболку, стараясь не показывать, как сильно только что испугалась. Испугалась собственных мыслей.

Какой ещё ад?!

Она на первом курсе «престижного» университета. Вокруг «королевишны» и «принцы», толпа прихлебал и подпевал, и она – идиотка, поступившая своими силами. Учиться можно, получалось даже время от времени подзарабатывать немного на работах для однокурсников, вот только… учеба была настоящим мучением. Болью. Непрерывной, каждодневной.

Она была «белой вороной», за её спиной тихо шептались «неблагополучная семья», а она сама… нет, не собиралась даже делать попытки что-то изменить. Однажды попробовала, убедилась, что результат, который получается достигнуть, её категорически не устраивает, и решила, что оно того не стоит.

А-ри-на.

Девочка вывела на окне несколько букв. Осень выдалась в году холодная, злая, щипала за щёки холодными прикосновениями, оставляла на языке вкус прелых листьев и грядущих морозов. В автобусе было очень холодно, почти настолько, чтобы при дыхании облачка пара вырывались.

А Арина – это она. Она сама. «Старушка». В смысле, это тоже говорили про неё. Девочка на мгновение закрыла глаза, пережидая приступ резкой боли в голове, а потом снова глаза открыла. Она бы поспала, сон хорошее средство против приступов паники. Даже очень хорошее, но… она не могла спать.

Она не могла съесть батончик с мюсли, лежащий в верхнем кармане куртки, хотя опытным путём успела узнать, что он хорошо помогает от тошноты. Хотя вряд ли её тошнота была вызвана чем-то достаточно физиологичным. Корень всех её бед был в голове. Новомодная «психосоматика». Арина поморщилась, потёрла кончик носа и снова уставилась вперёд. Автобус мчался в ночь, подпрыгивая на ухабах, пожирая километр за километром. Скоро, совсем скоро она будет дома.

В пустом стареньком домике, где нет совсем никого…

Неблагополучная семья.

Ничего особенно странного или страшного. Просто, такое бывает, особенно в российской действительности, особенно в российской глубинке. В конце концов, уровень алкоголизации населения, то, насколько пропитаны водкой и самогонкой их кровь, давно уже зашкаливает. И…

Нет. Об этом ей думать не хотелось. Ни об этом, ни о том, как всего пару месяцев назад она похоронила тех вампиров, которые не давали ей жить. Вампиров, конечно, в иносказательном смысле. Какие из них вампиров? Недолюди… Хотя о мёртвых или хорошо, или никак.

Она предпочтёт никак. Не думать, не вспоминать. Не думать.

Тихое дыхание соседки рядом в любое другое время настроило бы девочку на спокойный лад. Достаточно уловить ритм дыхания спящего человека, повторить его, чтобы заснуть.

Но в этот раз не засыпалось. Сон не шёл.

Тучи затянуло небо грязной пеленой. Где-то в стороне шумел лес. Ветер крепчал.

В умиротворяющем шуме мотора, Арина не сразу уловила какой-то посторонний звук. На тикание это было похоже очень мало. Но зато было похоже на какой-то металлический скрежет. Что-то болезненное, что-то… опасное?

Нет.

Нет…

Звук стих в тот самый момент, когда девочка уже решила, что у неё нет сил сидеть. Что она уже пойдёт и скажет водителю хоть что-то! Ну, или попросится, чтобы её высадили здесь, на обочине дороги.

Волки лютовали в посёлке зимой, а до зимы ещё пару месяцев, так что… не страшно. Совсем не страшно. Даже легенда о чёрном волке не пугала её сейчас так, как этот автобус.

За окном где-то мелькнул одинокий фонарь. Девочка повернулась к окну. Всё хорошо. Всё хорошо. Она просто себя накручивает, она просто пугает самую себя. Не нужно этого делать. Нужно лечь и подремать. Можно прижаться щекой к занавеске, чтобы не надуло ухо или не проморозить опять зубки и поспать.

Пока автобус не приедет.

До конечной станции то совсем немного.

Но сон не шёл.

Девочка вытащила из кармана старенький сотовый телефон, посмотрела на потухшие клавиши. Полное окирпичивание и никаких признаков жизни. Ещё бы. Был бы заряд, она могла бы немного поиграть. Послушать музыку. Почитать книгу. В последней истории, про которую она читала, была ведьмочка, за которой гонялась инквизиации, были демоны и была странная история, которой так и хотелось приделать небольшое продолжение, совсем-совсем маленькое, буквальное на пару слов. Ну, или хотя бы узнать, как так получилось. Как когда-то встретились феникс и прекрасная суккуба?

Когда Арина читала книгу, почему-то ей казалось, что история этих двоих не могла закончиться хорошо. Никак… Наверное, так оно и было…

Ещё, если бы телефон работал, можно было бы сделать что-то полезное. Повторить лекции, перечитать краткий конспект, заботливо переведённый на стареньком компьютере в электронный формат. Ну, или открыть энциклопедию. Или…

Автобус ехал.

Время словно бы замерло, остановилось.

Не двигалось ни в одну в сторону, ни в другую.

Вокруг было слишком темно для того, чтобы посчитать, что это просто у неё шалят нервы. Арина снова взглянула на экранчик телефона. Пусто. Пусто. Как будто бы выключенный телефон, с севшей батареей, мог показать ей время.

Ну, что за безобразие…

Как маленькая.

Уже такая взрослая, уже и школу закончила, и… и…

Что Арина хорошо понимала – так это то, что она успокаивает сама себя. Что просто-напросто она боится признать, что что-то в окружающем мире кажется ей неправильным. Что ей хочется закричать, спрыгнуть с сидения, разбудить хоть кого-то и попросить поговорить. Сказать хоть одно слово!

Хоть немного…

Хоть чуть-чуть…

Окно запотело от дыхания. Автобус где-то почему-то остановился.

Девочка никогда не отличалась хорошей интуицией, но почему-то внутреннее нечто буквально завопило: « Не смотри в окно!»

Что значит не смотреть в окно? Она – взрослая. Взрослые не думают о таких пустяках. Взрослые не попадают в идиотские ситуации, как она сама. Взрослые не ждут на вокзале несколько часов из-за того, что попав в пробку, опаздывают на автобус и приходится ждать последнего.

Взрослые не слышат внутреннего голоса, а потому – не слушают его, вот в частности, как она сама.

Но только если взрослые делают такие глупости, то лучше не взрослеть.

За окном кто-то… был.

Не очень высокий. Почему-то пугающий.

Сгорбившись, этот кто-то был рядом с кучей тряпья. Уже не шевелящегося. А в свете фонаря, откуда только взялся?!, были видны лужи. В лужах не отражалось ничего, лужи влажно поблёскивали алым.

«Не смотри. Отвернись! Отвернись, Арина!» - она кричала сама на себя, а сама – смотрела. Смотрела.

Как куча тряпья расползается в эти самые лужи, словно грязь в воде.

И как в луже алой-алой видны зелёные глаза.

Ей отчаянно захотелось закричать. Но… Зелёные глаза поднялись. Больше она ничего не видела. Зажмурилась перепугано, будто бы это могло помочь. Будто бы от этого только зависело, что случится дальше.

Она была всего лишь ребёнком, она ничего не знала о мире и даже не считала, что что-то знает. Хотя, надо признать, что и не собиралась узнавать.

Хотя мир и казался ей страшным и пугающим, Арина знала, что он – очень простой. В нём есть чёрное и белое, серое и цветное. В мире очень много всего непознанного, странного, страшного.

Единственное, чего только в мире нет – это чудес.

Смешно, конечно. Как будто они нужны кому-то, эти чудеса.

С губ сорвался немного истеричный смешок, как будто её мнение кого-то интересует!

Проснувшаяся соседка коснулась плеча девочки. Голос у неё был тихий, поэтому Арине пришлось вслушиваться изо всех сил, чтобы расслушать сказанное. Но… почему-то не получалось.

Слова не долетали до слуха!

И девочка испугалась.

Дернулась в одну сторону, другую. Вслепую вырвалась от сидения и кинулась опрометью к водителю, сказать… хоть что-то сказать! Остановить этот жуткий автобус. Пусть лучше она пешком пойдёт по этой трассе, только не быть в этой железной коробке, только оказаться бы от неё как можно дальше!

Прочь, прочь…

Водитель повернулся на прикосновение к плечу. Череп с кусками плоти и свисающими лохмотьями кожи вежливо прокаркал:

- Добро пожаловать в ад.

И тогда она закричала, повернулась, но… больше бежать было некуда. Автобус мчался по простой трассе, а она была закрыта в салоне с мертвецами. Они поднимались со своих мест и тянулись к девочке, радостно что-то приговаривая на своём кошмарном языке.

«Я сплю!» - мысль-надежда постучалась в виски. – «Я просто сплю и вижу какой-то безумный кошмар. Ничего такого здесь нет. Я просто не могу проснуться. Устала, заучилась. Ещё бабушка предупреждала, что буду столько учиться, до беды дойти могу. Вот и дошла. Надо учиться меньше, надо…»

Ближайший мертвец полоснул по аппетитному пухлому боку девочки. Боль, которая прокатилась обжигающим раскатом по нервам, была более чем настоящей и достаточной, чтобы Арина осознала, что нет, не спит. Всё происходит в действительности, непонятной, чуждой ей – обычному человеку. И сейчас, если она что-то не придумает, всё закончится. Её жизнь – закончится тоже.

Не то, чтобы она очень возражала, но в первую очередь, Арина была по натуре бойцом. Хотя чаще всего эта её сторона выходила ей боком.

Пятиться было некуда. Разум, охваченный смятением и болью, не мог найти выхода. С одной стороны был мертвец, вставший со своего места водителя. С другой стороны – были бывшие пассажиры и … Старик.

Высокий старик с серой кожей идущий к ней по салону в дорогом бежевом пальто.

Она даже успела удивиться, почему так чётко видит цвета, когда ушей достиг звук – жуткий раскат грома.

Осенняя гроза?!

Следующая молния ударила немного ближе. Старик, сверкая зеленью взгляда, шёл к ней, щуря в белозубой улыбке коротенькие острые клыки.

- И зачем такая умная девочка смотрит за окно? – спросил он сочувствующе.

Арина сжалась, отступив ещё на шаг.

Горячая кровь лилась по её боку, с каждым шагом оставляя дорожку на полу автобуса. Ещё шаг. Эссенция жизни, её воплощение и хранилище – она дразнила идущих к девочке гулей, желающих сейчас только одного. Съесть, вот прямо сейчас, порвать этот аппетитный колобочек на части, маленькие, чтобы прожевывать было легче.

Быстрее.

Быстрее…

Она такая вкусная, она уже так близко.

Вспыхнула молния, до ушей долетел раскат.

Они были одинаково близко – водитель и старик. И старик казался девочке куда страшнее, чем мертвец. Арина уже собралась кинуться в руки водителю, когда за противоположным окном с вспышкой молнии она увидела более чем знакомое дерево.

Огромная берёза ещё три лета назад была расколота молнией. Всё, что осталось от некогда прекрасного дерева – выжженная сердцевина и ствол вокруг, подобно вывернутому зонтику.

А сразу за ним – был крутой поворот и змеиный обрыв. Местные его повадились ещё обрывом смерти называть. Сколько здесь человек разбилось – словами не передать!

Бросив панический взгляд на сидение водителя, где естественно было пусто, девочка успела сделать шаг ближе к поручням, и это было последнее, что сделать она успела. Автобус круто занесло, краем он зацепил дерево.

Единственно живую пассажирку швырнуло вперёд, в стекло, потом на мгновение наступила темнота.

Когда Арина открыла глаза, над головой были крупные-крупные звёзды. Где-то в стороне что-то мощно шумело, напоминая не то о гигантском костре, не то об огромном водопаде.

Тело было лёгким-лёгким, она его почти не чувствовала. А вот руки поднять она не смогла. Не видела своими глазами, но в то же видела всё немного со стороны. Так странно, так смешно.

Как будто на мгновение она стала призраком. Совсем невесомым, очень-очень лёгким. Тонким.

Не было больше молний, ушла стороной гроза с громом, не проронив на раскисшую от постоянных дождей землю ни слезинки. Автобус догорит до углей, Арина это понимала отлично.

Как и то, что её не успеют найти, не успеют спасти.

Повсюду была кровь.

Она текла реками по её загорелым рукам, текла по щеке, текла по разорванному боку. Багровое полотно испортило её самую любимую рубашку, и теперь поднималось выше. Как будто кому-то есть дело до её рубашки!

Как будто…

Сознание мутилось.

Реки крови сливались воедино, с каждым мигом затягивая её в погребальный багровый саван. Где-то в стороне мелькнуло ядовито-зелёное свечение и пропало.

Где-то снова мелькнуло что-то яркое, светлое. Она ничего не слышала. Только видела сквозь резь в глазах, больно было даже так, как маленькая юркая машинка, не справившись с управлением, оказалась в кювете. К счастью, не с той стороны, где автобус.

Мир качнулся, перевернулся вверх ногами, и она снова смотрела на него своими глазами. Краем глаза видела, как блестят в лужах её крови разноцветные осколки ветрового стекла огромного автобуса.

Её… выкинуло оттуда?

Как это называется? Инерция? Кажется, в газете было… Что во время аварии непристёгнутый человека может вылететь в окно…

Сознание мутилось, слабело. Кажется, Арина слышала чей-то крик. Или это был птичий крик? Здесь, в лесе неподалеку, жили совы. И они страшно ухали, и бабушка, ведя маленькую Арину за руку, когда они ходили за грибами, говорила, чтобы внучка никуда-никуда не уходила.

Потому что тогда совы прилетят и украдут её.

Арина верила…

А потом вместе с бабушкой сушила и нанизывала на толстую нить крепкие белые боровички, чтобы с ними сделать зимой вкусный наваристый суп.

Какая чушь лезет в голову. На глаза навернулись слёзы.

Больно ещё пока не было, но только пока.

Наверное, всего ненадолго, всего на чуть-чуть, но она отключилась снова, потому что когда открыла глаза, над ней было лицо – миловидное женское лицо с рассеченной правой бровью, и кровь капала по этому лицу прямо на лицо самой Арины.

- О, а ты живая, подруга! Надо же крепкая какая. Ты только не спи, слышишь? Я уже скорую вызвала. Хотя по таким дорогам они доедут не скоро. И тягать тебя нельзя. А то я бы тебя отвезла в больницу… Хотя куда мне. Ну, и поворот. Мне друзья говорили, что здесь какой-то караул в этом отношении, но мне и в голову не пришло, что тут всё так плохо. Подруга, не спи! – рявкнула женщина, заметив, что глаза девочки начали закрываться, потом она заговорила чуть мягче. – Не спи, девочка. У тебя в любом случае после такой аварии будет сотрясение мозга, при нём – спать нельзя, ни в коем разе. Уснёшь – уже не проснёшься. У меня так подруга. Уснула и не проснулась. А у неё собака была, такой знаешь огромный вислоухий пёс. О! Знаю! Давай я угадаю как тебя зовут? А то я всё подруга и подруга. Я Ксения. Ксюша. Ксюта. Правда, не Оксана, в том смысле, что Ксения на самом деле, даже по паспорту!

Речь незнакомой женщины журчала и журчала, укачивая, утешая.

Наверное, если она немного поспит… Всего чуть-чуть…

- Не спи! Не спи, подруга! Ну, открывай глазки! Давай поиграем!

«Почему она так надрывается?» - Арина слепо распахнула глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на незнакомке. – «Зачем? Я ей никто, она меня не знает. А сидит тут и отчаянно пытается помочь, как будто заняться больше нечем! Ей бы самой в больницу, вон кровь всё течёт и течёт. А тут ещё этот зеленоглазый где-то рядом… бродит…»

- Давай так, если я угадываю букву твоего имени, ты дважды моргаешь. А если нет – то не моргаешь… ну или моргаешь нормально. А то, кажется, люди же не могут без моргания. Главное, не моргай редко, а то я подумаю, что ты спишь, а спать тебе нельзя! Согласна? Моргни два раза.

Арина бы улыбнулась, какая настырная! Но моргнула.

- А! – предложила Ксения и засмеялась. – Твоё имя начинается с «А»? А ты знаешь, что люди, чьё имя начинается с этой буквы, всегда стремятся к лидерству? Быть всегда впереди, не бояться никаких преград и достигать цели. Такие хорошие качества!

Арина так не думала. Характер доставил ей немало проблем, что в школе, что вот на первом курсе. Не умела общаться с людьми, да и к лидерству не очень стремилась, зато добиваться поставленных целей она более, чем хотела.

Вышла на повышенную стипендию, своими силами. Только… всё стало ещё хуже. Социум – это такое болото.

Девочка устало смежила веки.

- Не спи! Я ещё не знаю твоего имени! После «А» пойдёт «Л»?

«Алина? Или Алёна? Или Альбина?» - сознание плыло, а на сочетание «а» и «л» так много замечательных женских имён. Куда лучше, мягче, чем её звонкое и бабушкино «Арина».

- Нет? Я не угадала? Как странно! Мне казалось тебе подойдёт имя «Алёна», Алёнушка. Надо же! И на старуху бывает проруха! Тогда «к»!

«А какое имя есть на «ак»? Ак… Ак?» - мысли ворочались как снежный ком, распадались, снова собирались, снова распадались. – «Знаю Актинью. Но разве в наши дни такие странные имена детям родители дают? А ещё… Ак…»

Моргнув один раз, девочка задумалась, перебирая в памяти имена. Ксения засмеялась:

- Ладно-ладно. Значит, не Аксинья. Д?

«Ад… Адель? Ещё хуже».

- Тоже нет? Какое у тебя таинственное имя, всё прячется и прячется. Ну, раз не «д», то пусть будет…

Арина уже не слышала. К ресницам будто бы привязали тяжёлые-тяжёлые гири. Тело стало тяжёлым, позвоночник будто бы гнуло неведомой силой к земле, пытаясь его сломать…

Потом она слышала голоса, сердитые, звонкие, опустошенные.

- Что за безобразие?!

- Почему она ещё жива?

- Как вы можете так говорить? – этот сердитый голос был очень-очень тёплым, таким манящим, что ей даже захотелось до него дотронуться. – Как будто было бы лучше, если бы она умерла!

- Она и так умрёт.

- Девочка не жилец.

…Провал. Темнота, в темноте не было ничего и никого. Пустота, в которую она опускалась, где не было света, где не было боли, где не было зелени…

Снова вспышка, ярко-белая, болезненная, отчаянная.

В груди ноет. Кровь заливает маленькую операционную, над ней суетятся врачи в светло-зелёном, кто-то кричит, кто-то ругается.

- Кто пустил сюда эту женщину?! Выведете её отсюда!

- Бедная девочка…

- Не выживет.

- Да что вы как попугаи заладили?! Не выживет, не выживет! – тёплый голос сердится. И, кажется, Арина даже его вот-вот узнает, но мгновение проходит, и… нет. Ничего не меняется.

… Провал …

- У нас нет этой группы крови! А в банк уже мы не успеем.

- Я могу! У меня подходящая группа.

- Женщина, вам бы самой ко врачу, лежать на соседней кровати! Вы и без того много сделали, дайте девчонке умереть спокойно.

- Нет уж! Она будет жить! В любом случае! Поэтому прекратите воротить от меня нос и займитесь, наконец, свой работой. Вот она я, до-нор! Могу повторить ещё и по буквам. А тут девчонка, которой нужна срочно помощь. Из-за таких как вы! – в тёплом голосе прорвался отчаянный крик, заглушенный годами. – Моя младшая сестра погибла, хотя ей можно было помочь! У неё ни одного перелома не было даже. А ей просто «позволили». Я не позволю! Делайте свою работу! Немедленно!

- Вы не понимаете, женщина.

- Я понимаю, что это преступный сговор и халатность врачей. И мне никто не мешает вызвать сейчас полицию или устроить скандал на полстраны. Делайте своё дело.

…Провал…

Над головой белый-белый потолок. Он стоит на месте и даже не качается. Кровь заливает белую простынь и никак не желает останавливаться.

Арина смотрит вверх, но видит вместо этого снова своё тело, как над ним суетятся врачи.

Ксения, именно так звали ту странную женщину-незнакомку, лежит рядом, и руку самой Арины с её рукой соединяет тоненькая кровавая ниточка.

…Провал…

Зелень чужих глаз нависает над ней, у высокого старика мерзкая улыбка, от которой всё в животе скручивается в тугой узел.

- Вот я тебя и нашёл.

…Провал, а вслед за этим, по монитору, регистрирующему активность сердца, пошла прямая полоса…

Глава 2. Взгляд снизу.

Ксения пропала. Сразу же после того, как Арина открыла глаза и попыталась найти свою спасительницу. На это разума девочки, естественно, хватило, но врачи только разводили руками. Да, той женщине оказали первую помощь. Да, она уже уехала. Нет, телефона не оставила, нет, никаких контактов.

Арина только терялась в догадках, почему так?!

Врачи терялись в догадках, каким образом эта самая таинственная женщина вопреки всем правилам о крови стала прямым донором. Как? Почему?! Кто позволил?!

Бригада, которая в ту ночь занималась Ариной, в полном составе оказалась в лазарете парой этажей ниже с высокими температурами, расхождениями в том, что они говорили и помнили, и лёгкой при всём при этом амнезии.

Арину никто не беспокоил: ни полиция, ни пожарные, ни… монстры. Словно бы в том автобусе её никогда не было, или словно бы ей всё это приснилось. Более того, лечащий врач, который ей занимался, сказал, что очень жаль, что женщина, сбившая Арину, пропала! И пусть она оплатила полностью всё лечение, но её надо было бы привлечь к ответственности.

Девочка терялась в догадках, пыталась понять, как такое возможно, почему и что вокруг неё происходит?! Но… всё было напрасно. Понимание не приходило, поэтому она перемещалась на инвалидной коляске по коридорам и пандусам, училась воспринимать мир снизу и думала, думала, думала.

Думать порой было больно, и тогда она закрывалась в палате, накрывалась с головой одеялом и пыталась уснуть. Когда из-за лекарств накатывала сонливость, это было сделать куда легче.

В той чудовищной аварии, в газете о ней написали «трагедия года», погибли двенадцать человек. В кассе – было продано двенадцать билетов. И это при том, что Арина совершенно точно покупала билет в кассе, и ещё смеялась «тринадцатый билет в ночь пятницы тринадцатого». Очень смешно. Да-да.

Про неё в статье не было ни слова.

И, в общем, это было тоже страшно.

Ещё страшным было отражение Арины в зеркале. Нет… даже сильнейший стресс не поспособствовал тому, чтобы она потеряла пару-тройку килограммов лишнего веса. Зато этот самый лишний вес поспособствовал тому, чтобы не были задеты жизненно важные органы. Сильнейшие ушибы ребер, как и говорила Ксения, сотрясение мозга, пара переломов ног, несколько вывихов, пара смещений и… отражение.

Девочка, сидящая сегодня на подоконнике, снова подняла глаза, изучая своё отражение в тёмном стекле. Синие-синие от усталости круги под серыми глазами. Бледный замученный вид, потрескавшиеся сухие губы. Белые, как снег, волосы. Она поседела за ночь.

«Ничего удивительного, такой стресс, природа поседения ещё не изучена, лечению не поддаётся, страх, кровопотеря, произошедшие с вами события…» - речь врачей журчала, журчала, плела вокруг кокон слов, в которых иносказательно они расписывались в своём полном бессилии.

Арина догадывалась, что это не лечится. Но… не возражала. Ей сейчас было не до этого. В университет предстояло возвращаться в сентябре, всего через несколько недель, но гипс к этому моменту не снимут. Предстояло не просто учиться жить и себя обслуживать, сидя на инвалидном кресле, предстояло смотреть на мир снизу.

И в этом ракурсе как-то терялось то, что она белая как лунь…

Смотреть на мир снизу было очень тяжело. Арине было некому помочь, поэтому, когда за пару дней до выписки, на её имя пришёл толстый конверт, она даже восприняла это с неким облегчением.

Да, бесплатный сыр только в мышеловке, и оплаченные три месяца в санаториях для реабилитации после аварий – тоже предстояло потом оплатить. Но девочка понимала и то, что от таких подарков не отказываются. Да и, некуда было вернуть щедрый дар, даже приди это Арине в голову. Не было обратного адреса, курьер не знал, куда вернуть письмо, ему не нужен был ответ. Арина просто расписалась в амбарной книге напротив имени и фамилии.

В какой-то момент ей даже пришло в голову, что она только что продала свою душу дьяволу, но… кому нужна такая искаженная душа, пропитанная насквозь страхом смерти? Вряд ли. Дьявол предпочитает собирать урожай из куда более восхитительных душ. Которые не боятся смерти, не боятся его самого.

Арина уже не знала, кого она боится сама. Но теперь она оглядывалась по сторонам, но теперь ей бы и в голову не пришло выходить на улицу после захода солнца. Днём, под солнечным светом, было тоже страшно, и она вглядывалась в витрины, в стекла стоящих машин, отчаянно, испуганно, издёрганно.

Ей понадобилась помощь психотерапевта, чтобы снять посттравматический синдром, но она продолжала видеть кошмары. Ночь за ночью, задрёмывая днём, она видела эти могильно-зелёные глаза и бежевое пальто. Стоило закрыть глаза, и всё становилось совсем плохо.

Она перестала спать, перестала есть, боялась тёмных углов и узких переходов, пока, однажды, ей не сказала девушка-соседка, раскладывающая на столе разноцветные камешки:

- Ты так сойдешь с ума.

Арина сидела на улице, укутавшись в тонкий плед, и смотрела на солнце сквозь переплетение узких ветвей старой смоковницы. Кому пришло в голову посадить инжир здесь, в не самых подходящих для этого условиях, девочка не знала, да и не искала ответ. Её просто успокаивала эта развесистая крона. Конечно, инжира на нём не было, не выспевал, но эти листочки, эти тонкие корни и крепкие стволы – были чем-то завораживающим.

Соседка, взглянув на Арину, улыбнулась:

- Ты как алмаз.

- Что? Бриллиант?

- Нет. Бриллиант – это граненый алмаз, тебя ещё не огранили. Я бы даже сказала, что тебя ещё не нашли. И тот, кто огранит твой дар, твои таланты, тоже ещё не появился.

- Нет у меня никаких талантов, - буркнула Арина, опуская голову.

- Если бы не было, ты бы не пережила ту ночь.

- Ты не знаешь, о чём говоришь!

- Конечно, не знаю. Откуда бы мне знать? – мирно улыбнулась девушка, всё так же неспешно перебирая свои камни. – Не ершись, Арина.

- А, ты тоже хочешь мне помочь?

- Нет. Помогают тому, кто об этом просит. Я просто тебе подсказываю, что ты напрасно сходишь с ума. Тот, кто тебя преследовал, он не рядом.

- Как будто это кто-то может сказать!

- Это говорю тебе я, - девушка встала, оставив на столе россыпь разноцветных камушков. – Ко мне пришли. Думаю… я уже не вернусь, придётся возвращаться к работе. А ты, Арина, подумай о моих словах. Сойдёшь с ума, и когда вернётся тот, который тебя преследовал, а он вернётся – ты будешь для него лёгкой, славной добычей. Так что, стань сильнее.

Она действительно больше не пришла, эта девушка с разноцветными камнями, чьего имени Арина так и не узнала. На память остались только те самые камни, которые она бросила на столе, а девочка собрала, чтобы вернуть. Только вот, возвращать оказалось некому…

Дни проходили за днями.

Арина повторяла себе «стань сильной», когда становилось совсем невмоготу. Когда в магазине было невозможно найти нужное без чужой помощи. Когда нельзя было дотянуться до книги на верхней полке библиотеки и приходилось просить у кого-то помочь или отказываться от идеи её почитать.

Самое сложное началось в университете, со второго же сентября, на лекции.

Это была аналитическая стереометрия, сразу же с места – в бой, и к доске, решать очередную головоломную задачу, была вызвана студентка «Яблочная». Ну, да, фамилия у Арины была тоже более чем… побуждающая к фантазиям окружающих.

Яблочная Арина Валентиновна. «Яблочко» было самым добрым из уст сверстников, что слышала девочка в детском саду и начальной школе.

- Я не могу выйти к доске, Сергей Петрович, - пробормотала Арина под смех окружающих. На первое сентября на торжественной линейке, естественно, она не появилась. А когда второго все пришли, она уже заняла место на галерке аудитории, как можно дальше от первых рядов, где сидела всегда. Более того, свои «чудесные» волосы она спрятала под хипповской банданой, которая совершенно не подходила к её стилю серого чулка, зато была единственной, что удалось найти в санатории. И это тоже веселило окружающих.

- Вы замечательно провели лето, Арина? – Сергей Петрович даже приспустил очки на кончик носа, с искренним удивлением глядя на одну из своих самых лучших студенток первого потока. – Настолько замечательно, что забыли абсолютно всё?

Арина втянула голову в плечи, сказала ещё тише:

- Я не достану до доски.

Хохот стал громче.

Преподаватель нахмурился:

- Всем молчать. Почему, Арина? Вы не можете встать?

Можно было попробовать как-то что-то сказать, попробовать достучаться, объяснить, но иногда всё проще показать, чем пытаться защитить свою гордость такими вот… неуклюжими методами. Всё-таки студентка Яблочная никогда не отличалась хорошими социальными способностями.

Оттолкнувшись от парты, Арина отъехала назад, выезжая в сторону, в проход. У половины студентов смешки как отрезало. У второй половины смех стал тише, ехиднее, гадостнее.

Сергей Петрович кивнул:

- Я понял, Арина. Возвращайся на своё место. Антон, я посмотрю у тебя настроение просто чудесное? Давай-ка, ты к доске, посмотрим, что в твоей светлой голове осталось за это лето.

Как выяснилось, не осталось там совершенно ничего, но этого как раз ожидать и можно было. Антон чудеса смекалки никогда не демонстрировал. Но Арине было попросту страшно, когда к концу второй пары все три задачи решила только она одна…

Да, они были головоломные, отчасти действительно интересные, но это не повод.

Ещё хуже стала ситуация, когда преподаватели, войдя в положение студентки Яблочной, просто изменили всё расписание второму курсу. Перестроили его таким образом, чтобы занимались студенты в одной-единственной аудитории, в той самой, куда было удобно заезжать на инвалидной коляске.

При этом скидок на то, в каком положении находится Арина, не делал никто из них. У неё были, в конце-то концов, изранены ноги, а светлая голова находилась на плечах.

На первом курсе, Арина не была парией, но вот на втором… Лето многое изменило в головах её одногруппников, у кого-то вымело даже то подобие серого вещества, которое там было раньше, поэтому… поэтому в голову небольшой группки «королевишн» и «принцев», пришла «чудесная» идея, поиздеваться над Ариной.

Конечно, никакой прямой конфронтации и никаких прямых столкновений. Они же не полные идиоты. Только частично.

Одним словом, то, что началось дальше, можно было назвать одним-единственным словом. Травля. Это не было прямым столкновением, под пристальными взглядами преподавателей, это могло закончиться мгновенным исключением с курса, поэтому это были подлости.

Все второкурсники знали, что происходит, и никто и не подумал вмешаться. Никому не хотелось стать наряду с Ариной объектом травли. Или прослыть стукачом и стать козлом отпущения для всего университета.

Союзников у девочки не было. И ей только и оставалось повторять себе раз за разом: «Ты должна стать сильной, ты должна стать сильной, ты должна».

Должна.

Но сильной быть не получалось.

И дело даже было не совсем в той обстановке, которая сложилась вокруг Арины. Дело было в проблемах. Заселение в общежитие она пропустила. В те дни, когда комендант расселяла по комнатам студентов и студенток, девочка была в больнице. Когда заселяли второй поток – она была всё там же.

И теперь… да, ей сочувствовали. Да, обычно в общежитии есть некоторая квота, которая придерживается, но в этом году открыли пару новых факультетов, и квоту отдали для них, а заодно уплотнили остальных студентов. И коменданту очень-очень жаль. Но…

Вот за этим «но» следовало то, о чём Арина думала с ужасом.

Это сейчас она из реабилитационного центра могла добраться до университета. Это было сопряжено с некоторыми трудностями, но всё же, могла.

Добираться из дома – до университета было невозможно.

Точно так же, как на те деньги, что ей шли от государства, было невозможно прожить, если снимать даже комнату в любом другом общежитии.

То, что творилось в университете вокруг, Арину, безусловно, задевало, но немного отстранённо и немного постольку-поскольку. Да, есть, да, проблемно, да, надоели, но учиться не мешают – при преподавателях притихают. Мелкие пакости не страшно, главное соблюдать технику безопасности, а в голове были другие мысли. Очень много мыслей.

Что делать? Что делать? Что делать?

Когда он придёт…

Последняя мысль была из разряда тех, которые девочка от себя отгоняла изо всех сил. Ей было слишком страшно останавливаться на этом, ей было слишком страшно позволять себе даже думать о том, кто её чуть не убил.

Кто это был. Что это было. Почему это всё случилось – она ничего не понимала. Она ничего не знала. И у неё не было ни одного возможного источника информации. Газеты, журналы, книги, интернет – только насмехались, подкидывая легенды, одну за другой, одна другой невозможнее. Лич, гуль, вампир, оборотень, колдун, полуночник. Кого там только не было!

Хотя нет, Арина знала, кого именно – реальных людей, которых можно было бы привлечь к ответственности.

А пока ей приходилось удваивать осторожность. Никаких кружков, никаких поздних возвращений. Никаких задержек, никаких выходных прогулок. Домой к себе… поездки пришлось отменить. Арина не выдержала бы такой долгой поездки, к тому же на автобусы она не могла смотреть без содрогания.

В таком вот мысленном раздрае прошли первые недели сентября. Вот-вот должны были снять гипс с ног, и начаться процесс переведения пациентки вначале на костыли, за ними – на палочку, и девочка с удовольствием ждала того момента, когда она сможет пойти на своих ногах. Она знала, что это будет больно, сложно, что мышцы, которые долгое время не видели нормальной нагрузки, не отнесутся с энтузиазмом к её идее, но… она так устала от инвалидной коляски.

В тот день, когда должны были снять гипс, Арина слишком замечталась. Воспарила в облаках, можно сказать. За что и поплатилась.

Конечно, то, что случилось, нельзя было назвать «нормальным», скорее, это было уже даже преступлением, умышленное причинение вреда. Но… когда ты ещё почти ребёнок, перенесший жуткую травму, когда ты едешь на инвалидной коляске к лифту, меньше всего ты ждёшь того, что коляска под тобой сложится, а тебя, накинув на голову мешок, швырнут в лифт вместе с ней и заблокируют между этажами.

Это было что-то вроде секретного способа срывать некоторые пары или прогулять их. Помогало один раз в год, да и то не всем. Некоторые студенты, те самые изгои, попадали в эту ловушку, не зная, потом учились избегать. Сам смысл был прост. Задача – забросить жертву в лифт, а потом, вызвать его одновременно сразу на трех этажах, при этом, чтобы тот, кто внутри лифта – ни на какие кнопки не нажимал. Такой вот, чисто российский сбой в работе лифта.

И именно этот сбой Арине и устроили.

Когда она, онемев от шока, смогла открыть глаза, она уже была на полу стоящего лифта. Аварийное освещение подмигивало одиноко алым глазом. Сумки при себе не было. Как не было при ней и банданы. Сорвалась вместе с мешком…

Страха не было. Страх выключился. Вокруг была слишком человеческая проблема, чтобы бояться того типа в бежевом пальто. Его не было рядом. Ему было здесь неоткуда взяться. К тому же полной темноты, которой сейчас Арина боялась – не было тоже.

Деться ей из лифта было некуда. Совсем.

Она не могла бы дотянуться до вызова техника. Даже если покричать и постучать в лифт – кто её услышит, в конце рабочего дня? Всё, что девочке оставалось – это ждать. В университете убирались поздно вечером, а значит, кто-то придет. Нужно просто устроиться поудобнее и терпеливо ждать вечера. И быть сильной. Просто быть. Не думать, не оценивать, не пытаться что-либо понять, просто быть сильной…

Голова бессильно откинулась назад, ударилась о стенку лифта. Боли Арина не почувствовала. Сон пришёл, подхватил, взял за призрачную ладошку и осторожно повёл за собой.

Мимо спящих кабинетов, на улицу.

Туда, где ещё жадно зеленели клумбы, добирая последние деньки бабьего лета, где полыхали костром ярких красок клумбы с астрами, георгинами, хризантемами. Уже тронула осень золотой краской россыпь листьев берёз и осин, но ещё держались бодрячком дубы.

В университетском парке мелькнула меж низок травы шапка какого-то гриба и пропала. Сон вёл Арину дальше и дальше.

По чистой дорожке, мимо фонарей, вспыхивающих мягким рассеянным светом, а потом прочь за ограду. Туда, где в тысяче зеркальных витрин дробились на разноцветные фигуры прохожие.

Девочке было некогда вглядываться, сон не давал ей управлять собой, вёл куда-то прочь. Дальше.

Мелькнули слева рекламные щиты, промчались маршрутки, проехал сонный троллейбус, направляясь в депо. Воздух пах осенью и пирожками. В городском парке народу было не так уж и много, погода к вечеру испортилась, и насупленное небо смотрело сердито и недовольно.

Ветер ещё только дёргал за одежду и волосы, но не старался ударить. Лишь намекал, что лучше уйти с улицы. Осенняя гроза и затяжные ливни собирались вот-вот сменить бабье лето.

Запах кофе поманил Арину вбок. Проводник пропал, и она, получив свободу, двинулась осторожно по тропинке, к неприметной беседке. О ней знали все, кто жил вокруг парка и кто бывал в нём больше хотя бы двух раз. Девочка была и знала. Те, кто занял беседку с кофе и пивом, знали тоже.

Шестеро. Четверо парней, две девчонки. Арина знала их по именам. Всё остальное принадлежало слухам. Антон и Костя, смешливая хохотушка Варя – были с группы самой Арины. Макс – с параллели. Игорь курсом старше. Инга – второкурсница с другого отделения вообще. Они же в общем и целом те самые, кто были у всех на слуху. Самый красивый парень – Антон. Самая красивая – Варя. Самая умная – Инга. Самый талантливый – Макс. Самый спортивный – Игорь. Самый умный – Костя.

Настоящий букет.

И настоящая же головная боль для всех, кто не желал быть подлизой, подпевалой и присоединяться к конкурсу, кто лучше превознесет всех до небес.

Игорь стоял у края беседки, опираясь на столб, задумчиво глядя в сторону. Его впервые не покидало ощущение, что то, что они сделали – было неправильным.

Арина, не задумываясь о природе происходящего, присела на бортик беседки, разглядывая собравшихся. Чувство, которое её здесь и сейчас волновало больше всего, можно было назвать «болезненным любопытством». Почему? За что они так с ней? Она просто училась, она им не мешала, она не переходила никому из них дорогу. Так почему?

- Как-то это, - Инга поднесла к губам стаканчик с кофе, облизнула потом губы от пены, глядя проникновенно в глаза Костику, - это было скучно. Как насчёт того, чтобы придумать что-то повеселее?

- Может, оставим её в покое? – предложил уже негромко Игорь.

- Но ведь мы просто веселились! – капризно протянула Варя. – Никому и никак не вредили! Мы же не виноваты, что она такая неуклюжая, что сама споткнулась и упала со своей коляски! Мы помогали ей добраться до лифта. Ведь это то, что должны делать воспитанные люди.

«Скорее тогда уж нелюди», - Арина, испытав чувство острого разочарования, обхватила себя за плечи.

Знобило.

Жутко. Страшно.

Им просто было скучно? Они просто веселились? И даже и речи не могло идти о ненависти? Просто выбрали цель, ту самую, которая так беспомощна и которая так забавно хлопает подрубленными крыльями?! А потом просто над ней развлекались.

Жвачка в волосах, подложенные кнопки в коляску. Рассыпанное битое стекло под партой. Склеенные странницы в книге…

Мелких подлостей было очень много.

Просто. Потому. Что. Скучно?!

Ярость поднялась из груди, штормовым ветром. Ощущая, как сжимаются сами собой кулаки, Арина попыталась расслабиться, но… нечто тёмное, нечто душное, рвалось из неё на свободу. Нечто разрушающее.

Стропила, поддерживающие крышу беседки, едва заметно треснули. Длинная трещина прошла по опорной балке. А душная ярость, сдавившая удавкой горло Арины, немного ослабла.

«Надо уходить», - девочка огляделась по сторонам, попробовала спрыгнуть, но… не получилось. Деревянные лозы поднялись с места, оплетая ноги, руки, талию. Удерживая на месте, сон взбрыкнул как норовистый конь и не пожелал отпускать свою пленницу.

- В любом случае, - Игорь, отбросив в сторону уже третий окурок, двинулся в сторону выхода. – Я больше в этом не участвую.

- Игорёк, - Варя, поднявшись с места, заступила парню дорогу. – Ты же понимаешь, что это звучит глупо. Как будто ты эту сиротинушку пожалел ни с того ни с сего. Ну, сам посуди, какое тебе до неё дело? Нам будет очень скучно без живой игрушки.

- Варь, - парень устало отвёл со лба волосы, - ты знаешь, чем закончила «живая игрушка» с первого курса? Я случайно узнал. Тот мальчишка повесился. В своей комнате. Не вынеся всех издевательств. И его смерть на нашей совести.

- Ну и что? – прекрасное видение со светлыми волосами улыбнулось светло-светло. Голубые глаза невинно жмурились, и сама она выглядела невинно и чудесно.

А Арина содрогнулась всем телом. Чёрное манто длинным потоком стелилось вокруг фигурки Вари, превращая юную девушку в дьявольский цветок.

- Не он первый, - добавила Инга томно. – Не он последний. Не упрямься, Игорёк. Эта игрушка пусть не такая интересная, но всё же, она такая слабая, так восхитительно с ней играть будет! Неужели ты не хочешь посмотреть, чего мы сможем добиться, когда она будет на костылях? Разные кабинеты, разные этажи. Лестницы, наконец! Представляешь, как будет здорово, когда она полетит с этих ступенек вниз! Чудо же.

- Я в этом не участвую, - отрубил парень резко, протянул ладонь к запястью Вари, чтобы убрать её с дороги и рухнул ей под ноги. Костик, стоя над ним с коротким ломиком, пожал плечами на смеющийся взгляд Инги:

- Я не люблю, когда кто-то портит твое настроение и отказывается играть. Он отказался – значит, теперь он наша игрушка.

Арина рвалась из деревянных оков, а Игоря били его недавние друзья. Били расчётливо, очень технично.

«Так нельзя! Нельзя! Ну, нельзя же!»

Извилистая трещина распространилась ещё дальше, ещё сильнее. Девочка рванулась изо всех сил и … стукнулась головой об стену остановившегося лифта.

В кабинке было темно-темно, а потом, прежде чем Арина испугалась, створки разъехались, впуская внутрь яркий поток света.

Огромная фигура заслонила этот поток света, и над головой прозвучало:

- Я тебя нашёл…

Глава 3. Деяние и наказание.

По своей натуре Арина пугливым человеком никогда не была. Но сказать это можно было о ней только до той страшной ночи, после которой она стала бояться даже собственной тени. Конечно, она хотела бы вернуться к спокойствию прежних дней, но чудеса в мире не происходили, и возможности для этого попросту не было.

Раскрывшийся лифт с самыми страшными словами в её жизни девочка встретила испуганным взвизгом, а потом расплакалась от облегчения, увидев у дверей лифта высоченного заросшего мужика семь на восемь, восемь на семь.

Верзила в коже, бряцая цепями, почесал в затылке, вздохнул и укоризненно посмотрел на Арину:

- Не такой уж я и страшный, Арьишка-муравьишка.

- Ты чудесный, Паш, - честно ответила девочка.

- Вот, - наставительно заметил верзила, входя в лифт, легко, как пушинку, поднимая Арину на одну руку и прихватывая с собой её коляску.

Трясущийся запуганный охранник сидел на посту. Глаза несчастного парня-практиканта стали огромными совершенно, когда он увидел, что в лифте, который должен был быть пустым, на самом деле была девочка на инвалидной коляске.

Паша, уже успокоившийся и сам по себе довольно миролюбивый человек, остановился перед его столом, помялся:

- Ты это, парень, прости. Не со зла. Без обид.

- А… Ага… Д… Да.

Не дождавшись ничего вменяемого, Павел пожал плечами и двинулся к дверям:

- Муравьишка, откроешь?

- Уж на это моих сил хватит!

- Я рад, - серьёзно сказал Пашка, толкая мощным плечом приоткрытую дверь и выходя на улицу. Силы в этом человеке было немерено, а вот внешний вид его собственному характеру совершенно не соответствовал.

Познакомилась Арина с этим огромным и добродушным верзилой в центре реабилитации. Если девочка только начала курс лечения, то для Павла он уже подходил к концу. В центре он провёл полтора года. После жуткой мотоаварии в перечень его проблем входили переломы рёбер, рук, ног, проблемы с внутренними органами. Собирали его по кусочкам восемнадцать часов, потом последовала череда операций и очень долгая реабилитация.

Виновнику аварии ничего не было: ни уголовного срока, ни административной ответственности, не оплатил он и лечение Паше.

Его семья продала квартиру, собрали средства друзья, помогли благотворители города, нужную сумму повезло собрать. И на исходе установленного срока Пашка мог уже и ходить, и бегать, и носить сумки, и вот такие тяжести, как сама Арина.

- Паш…

- Да?

- Ты, может, меня опустишь?

- До машины донесу и опущу, - пообещал верзила.

- О, нет!

- О, да, - передразнил Пашка испуг Арины. - Наталья не кусается.

- Ну… Да… Но…

- Стыдно так бояться собственного врача, Арина.

От этого тихого женского голоса девочка остро пожалела, что не страус и спрятать голову в песок не получится. Действительно, кто бы ещё мог приехать вечером за ней, безголовой…

Только она – Наталья Викторовна. Главный врач центра «Здоровье», а вместе с тем лечащий врач самых безнадежных случаев. Арина в эту категорию не входила, но, тем не менее, женщина была именно её врачом.

- Наталья Викторовна…

- Как ни странно, Арина, именно я. Ты знаешь, сколько сейчас времени?

- Часов… Семь? - предположила наобум девочка, ощущая себя жутко неуютно.

- Восемь часов, двадцать шесть минут. Не считая того, что ты уже давно должна была пройти положенные процедуры, ты даже на ужине не появилась!

- Извините…

- Что случилось, Арина?

- Не знаю, - покачала головой девочка. - Сверху мешок, потом полет, и я заперта в лифте. Кто это сделал - не видела, а потому и не буду никого голословно обвинять.

- Не очень умное поведение, но достаточно логичное. Павел….

- Да, сейчас, - кивнул парень, усаживая Арину на заднее сидение высокого и мощного джипа.

В багажник отправилась коляска, а он сам, помахав рукой, двинулся куда-то в сторону.

- А?! Куда он! - как девочка не старалась, в её голосе всё равно прозвучала добрая порция паники.

- Арина, - Наталья Викторовна, пристёгивающаяся, взглянула на Арину через плечо. - Ты чего так меня боишься? Вроде бы голос я на тебя не повышала, огромные уколы не ставила, а массаж, после которого меня тихо ненавидит половина пациентов, начнётся не раньше, чем мы снимем гипс. Тем не менее, ты ничего не изображаешь, ты действительно меня так сильно боишься, что ещё немного и уже я сама себя бояться буду. В чём дело? Я похожа на твою стра-а-а-ашную первую учительницу?

- Н… Нет…

- Тогда в чём дело? Хотя нет. Поговорим уже на месте. Сейчас я охрану оповещу, чтобы встретили и тебя перенесли в комнату. Пропущенные процедуры будешь проходить после ужина, а есть будешь в своей комнате.

- Наталья Викторовна, я не могу! Это так неудобно… - если судить по голосу, Арина была на грани слёз.

Женщина, включив зажигание, снова на неё взглянула:

- Арина.

- Да?

- Ты – моя пациентка. Мы не общественный центр на добровольных началах. Мы никому не оказываем одолжений. Мы работаем, и за тебя оплачена в полной мере программа реабилитации. Если я сочту нужным, чтобы ты проходила процедуры ночью, ты будешь проходить их ночью. Будет нужно – ты будешь спать, а тобой будут заниматься. Мы не благотворители, повторюсь, мы делаем дело за деньги. И делаем его достаточно хорошо.

- Я даже не знаю, откуда эти деньги.

- Это я тоже знаю. Но в данном случае, это неважно. Потом – скорее всего, кто-то однажды появится и спросит с тебя за них. Но это будет не сейчас.

Арина замолчала, низко опустив голову.

Потом? Появится? У неё будет это потом?

Она не могла вспомнить, что случилось в ту ночь, когда к ней в больнице пришёл тот самый, зеленоглазый, гниющий, пугающий. Она хорошо помнила, что он сказал, что её нашёл, а потом провал. И наутро она проснулась, как ни в чём не бывало.

Был ли он? Привиделся ли?

Если нет, то куда делся? Кто-то пришёл ей на помощь? Но кто? И зачем? Куда пропала та самая Ксения? Не она ли оплатила Арине лечение? Почему Ксения в больнице сказала, что это она сбила девочку?

В общем, вопросов было куда больше, чем ответов.

А ещё девочка отдавала себе отчёт в том, что в этой истории она никогда не сможет разобраться сама. Возможно, позднее, она сможет это сделать. Возможно, позднее, она найдёт способ подобраться к тому, что случилось в ту ночь. Вот только… кого привлекать в свидетели в таком случае? Живых не осталось… Остались только груды металла, выжженная огромная поляна, где горел страшный костёр, тот зеленоглазый монстр. И… она сама.

- Арина? Арина!

Судя по всему, окликали её не первый раз, девочка встряхнулась и виновато покачала головой:

- Простите.

- С тобой всё в порядке?

- Да.

- Хорошо, - женщина-врач отступила от дверцы, кивнула, и двое охранников из приёмного пункта со всей своей осторожностью пересадили Арину в коляску.

Уже через полчаса, накормленная, она лежала в своей комнате под капельницей. Под веками мелькали радужные вспышки, поэтому девочка старалась не слишком часто открывать глаза. Никаких побочных эффектов от лекарств, ничего подобного, просто… странно.

Ещё и тот дурацкий не то сон, не то видение, про компанию травителей.

Арина вздохнула.

Дверь тихо приоткрылась и закрылась.

Наталья Викторовна, стоящая на пороге, разглядывала свою шебутную и проблемную пациентку с тоской. Не вела она никогда такие простые случаи, не вела. Для этого был штат хороших сотрудников. Но ночная гостья с толстой пачкой денег была очень убедительна. Особенно в том моменте, когда припомнила «Таше» старый должок, перед уже давно мёртвым человеком.

- Арина.

- Да, Наталья Викторовна? – спросила девочка, не открывая глаза.

- Скажи мне, что сегодня случилось? Для начала, почему ты задержалась в своём университете?

- Есть пару дней, когда приходит в университет комендант нашего общежития. Я пока была в больнице, пропустила заселение. Обычно сохраняют некоторый резерв, там… по разным причинам. В этом году тоже должно было быть так, но … случилось совпадение… наложение случайностей, - Арина изо всех сил старалась говорить спокойно, но голос всё равно задрожал, предавая свою хозяйку. У неё ещё был запас времени, но «что делать» уже билось набатом в висках. – Университет открыл сразу три новых специальности. Дополнительный набор – это дополнительные места в общежитии. Наш новый… не знаю, как называется эта должность, финансовый директор, что ли, хорошо умеет считать деньги. Он смог … договориться с нужными людьми, чтобы то новое здание под общежитие, которое возводят, было немного перепланировано, на общежитие улучшенной планировки. Естественно, всё это университет собирался сдавать за более высокую плату. Но там и условия куда лучше.

- Что случилось?

- Подрядчики сорвали сроки. Здание будет готово не раньше следующего года. И те, кто должен был въехать туда, заселились в наше общежитие. Резерва не стало, более того, многим пришлось потесниться, заселять ещё и меня просто некуда. Коменданту очень жаль… - Арина перешла на короткие сухие фразы, стараясь сглотнуть горький комок. – Но мне придётся этот год как-то… как-то пережить.

- Ясно. Дальше?

- Я вышла из кабинета. Спуститься по нашим лестницам нельзя, но мне ещё в первый же день, когда в деканате узнали, что со мной, разрешили пользоваться служебным лифтом. Я направилась к нему, но…

- Но?

- Мешок на голову. Меня сдёрнули с кресла. Швырнули в лифт. Коляску кинули следом. Свет погас. Всё.

- Так. Почему ты не позвала на помощь?

- Там можно кричать вечность, - Арина открыла глаза, взглянула на спокойную Наталью Викторовну, - никто никогда не услышит. А дотянуться до кнопки вызова – я не могла. Встала бы на ноги и…

- Да. Смещение и работа заново. Не лучший вариант. Что ж, у тебя есть телефон?

- Н… нет… мой был сломан…

- Во время аварии, да? – женщина кивнула сама себе. – У меня найдётся пара десятков запасных. Пациенты не всегда думают о том, что им нужно приносить в качестве подарка на выздоровление. К тому же, центр закупает эти телефоны для своих работников. В моём столе, думаю, пара-тройка даже завалялась. Я принесу тебе телефон. Каждый раз, когда у тебя заканчивается последняя пара, ты будешь звонить на телефон, я оставлю свой номер, … - посмотрев на бледнеющую на глазах пациентку, Наталья Викторовна горько вздохнула. – Арина, ну что за страх?!

- Простите…

- Хорошо. Павел, ему же ты доверяешь? Он будет ещё несколько недель в центре, не до конца твоего выздоровления, но всё же. Ты будешь звонить именно ему. Потом, если вдруг он не будет на связи – мне.

- Извините…

- Арина. Посмотри на меня.

- Мне так неудобно, - девочка, полыхая лихорадочным румянцем, покачала головой. – Простите, Наталья Викторовна.

- Арина. Послушай меня, внимательно послушай. Хорошо? За каждое деяние обязательно следует наказание или воздание. Добрые дела оставляют хорошую карму, если ты веришь во всё это, плохие – нет.

- Не… не верю.

- Хорошо. Тогда просто прими на веру, что каждое действие имеет определённое последствие. Когда-то я совершила нечто… не слишком хорошее. У меня не было особого выбора, я была … загнана в угол, вздрагивала от каждого шороха, боялась собственной тени. У меня не было ничего, чем можно было бы заплатить за возможность перестать бояться. И тогда я совершила преступление. О нём никто не знал. Тот, кто знал… умер. Несколько лет назад. Не думай, я никого не убивала. Даже не прикладывала к этому свою руку. Думала, никто не знает. Но появилась женщина и напомнила мне о том, что я не святая. Так вот, Арина, я не святая. Я обычный человек, у которого есть свои плохие и… я надеюсь, хорошие стороны. Я не хочу, чтобы ты была моим наказанием. Я предпочту, чтобы ты была, скорее, моим возданиям за труд в этом центре. За всех тех людей, которых я поставила на ноги. И поэтому, я не хочу, чтобы ты меня боялась. Эгоистично, верно?

- Простите…

- Арина. Почему ты так меня боишься?

- Вы… - девочка облизала губы. – Похожи. Такая … вы… стальная.

- Стальная?! – опешила Наталья Викторовна, нервно бросив взгляд в небольшое зеркало на прикроватном столике. Что в ней такого стального?! Прямая юбка-карандаш, чёрного цвета, шёлковая блузка, белая-белая, чёрный жилет, белый халат. Чёрные туфли. Чёрные волосы, очки тонко-золотистые, без диоптрий, для репутации. Тонкие губы, даже глаза и те не серые, простой карий цвет! – Арин…

- Вы … стальная. Характер стальной, и … взгляд стальной! И походка…

- Стальная леди, да… - женщина вздохнула, покачала головой. – Арин, на кого я похожа?

- На ту ночь… Она тоже была стальной… Извините…

- Давай-ка, ты немного поспишь. Мы ещё можем поговорить позднее. Телефон будет ждать тебя утром.

- Я боюсь… - тихий голос ребёнка остановил Наталью Викторовну уже в дверях. – Я так боюсь…

- В капельнице сегодня дополнительное лекарство. Ты закроешь глаза и будешь спать, и никаких плохих снов.

- Спасибо… - тихо шепнула Арина, закрыв глаза.

А утром наступил новый день.

Новый телефон и два номера, на которые нужно было звонить.

Новая дорога в университет.

И слухи, слухи, слухи…

Кто-то увидел её с Пашей, кто-то распустил слухи. Но зато теперь половина тех, кто бросал в сторону Арины дурные взгляды, побаивались поднять на неё глаза.

Зато тех шестерых, что были вечными заводилами, и которые были ответственны за «приключение» с лифтом, появление защитника никак не задело и не обеспокоило. Естественно, они все были в сборе. Естественно, всё то, что Арина видела в своём странном сновидении, было просто сном.

И она успокоилась.

Спокойно занималась на занятиях, просматривала предложения о работе и сдаче комнат, не прислушивалась к сплетням, с удовольствием читала на переменах толстые тома из университетской библиотеки, мало-помалу начиная находить гармонию с собой внутренней. Не бояться лестниц и узких этажей, не бояться открытых окон, не бояться косых взглядов. Не бояться идти на костылях. Не бояться костыли сменить на палочку.

Это случилось в тот день, когда уже первые зимние следы Арина читала везде – в воздухе, на дорогах, на окнах. Серебристый покров уже давно покрывал по ночам землю и не спешил по утрам отдавать свою власть так легко и просто. Звенели хрустким ледком лужи, замирала городская река, сковываемая льдом. Машины переходили на зимние шины, ругались прохожие, для которых гололедица была не самым приятным утренним сюрпризом.

И всё чаще в воздухе пахло зимой, и засыпал весь мир.

Разговоры стали тихими и приглушенными, студенты, засыпая, прятались в укромных уголках, стали вялыми и не присматривались к тому, что происходит вокруг.

Именно так получилось, что Арина нечаянно подслушала чужой разговор.

Она опиралась на палочку, двигаясь медленно и осторожно по мягкому ковру библиотеки. Хотелось избавится от фиксирующей обуви и пройтись босиком, но «до следующего лета даже не думай об этом».

Арина и не думала. Спорить с Стальной леди было слишком опасно. Даже её собственный штат предпочитал просто молча делать то, что она говорит. Уж что-то, а профессионалом Наталья Викторовна была от Бога. А вот язык – от противоположной инстанции. Уж как скажет, так скажет.

Прислонившись к полке, Арина невольно улыбнулась. Она больше не боялась своего лечащего врача, просто… закономерно опасалась. В том числе и из-за её языка.

- Ты что?! – вопль заставил девочку подпрыгнуть, и, судя по звукам, не её одну. Потому что уже в следующий момент в щель между книгами было хорошо видно, как краснеющей девчонке кто-то зажал рот, с возмущенным:

- Да тихо ты!

- Рассказываешь такие вещи и хочешь, чтобы я вела себе тихо?! Я, между прочим, в него влюблена была!

- Я знаю. Поэтому и решил узнать.

- Мёртв… - девчонка откинула волосы со лба, и Арина ощутила, как по лопаткам побежал холодный пот. Ей не стоило здесь стоять. Ей нужно было уйти отсюда, как можно скорее, пока ещё не поздно. Пока… Пока она не услышала то, что слышать её не нужно! – Как он умер?

- Повесился. В своей комнате.

- Почему?! Он же… он же… И такие рассказы. И такие стихи! Он же!

- Не вынес издевательств. С первого курса. Помнишь, та шестёрка?

- Которая над девочкой-хромоножкой сейчас издевается?

- Да. Они самые. На первом курсе они играли с ним. Он был их личной живой игрушкой. Никто и вмешиваться не посмел, потому что побоялся, что станет следующей жертвой. Ну, знаешь, этот закон? Тот, кто заступается за козла отпущения, становится следующим. Он как бы… меняется местами с жертвой. Все были достаточно разумны, чтобы понимать, что этого делать не стоит.

- И он просто повесился?! Вот просто так?

- Да. Просто так. Оставил записку, что он больше не выдержит такого.

- Я не замечала…

Арина сползла по полке, не желая больше слышать, не желая больше знать.

Это же был просто сон! Это просто привиделось! Это ничего не значило! Только почему-то перед глазами стоял новенький письменный стол, выдвинутые ящики, все забитые толстыми тетрадями, рассыпанные ручки, карандаши…

И на этом столе восхитительный, роскошный письменный набор. И в нём, на оторванном листке, висящем на одной петле, было написано всего несколько строк.

«Больше так не могу. Больше так не хочу.

Они слишком страшные. Я больше не вынесу. Нет… Не знаю…

Не хочу даже проверять. Простите.

Люблю вас…»

Арина закусила губу, только не кричать, только не сорваться. Только не начать умолять. Только не это, только не снова. Почему? Почему она вдруг это видит?!

Самое плохое случилось позднее, когда Арину нашли. Потому что свидетелем оказался человек, которого она вряд ли бы хотела видеть.

Высокий парень с шикарным разворотом, не менее шикарной мускулатурой и потрясающим телом. Мечта всех девчонок, звезда клуба баскетбола и лыжной секции. Причём, поговаривали, что парню прямая дорога в олимпийский резерв.

Игорь Щеглов. Он же «самый спортивный парень университета».

- Т… ты… - растерялся он, на мгновение остановившись.

Арина посмотрела на него снизу. Взгляд ещё был немного расфокусирован, она ещё не очень понимала, где точно находится. Что вокруг, кто вокруг. Поэтому неожиданно протянутую руку приняла, правда, поднималась больше за счёт собственной упорности и упрямства, чем в действительности имеющимся силам.

- Ты… в порядке?

«Интересно», - мелькнуло в голове, - «как на такие вещи отвечают?»

- Это же был ты. Ты закинул меня тогда в лифт, - прошептала она, отпуская ладонь Игоря. – Спасибо, что сделал это осторожно. Дополнительных переломов и ушибов я не получила.

- Т… ты…

- То, что я ничего никому не сказала, не значит, что я не знала, что происходит. Нашли себе живую игрушку, - Арина шагнула вперёд, напоминая сама себе не то куклу, не то марионетку, не то странную игрушку чревовещателя, потому что говорила она не совсем то, что думала и уж точно не то, что собиралась сказка в действительности. Она не собиралась ничего никому доказывать, читать какие-то дурацкие лекции. Она собиралась просто взять нужную книгу и уйти из библиотеки. Сегодня её должен был встречать Паша. – Думали, что ничего не последует? Думали, что так легко всё закончится? Любое деяние имеет наказание или воздаяние, - легко прыгнули на язык слова Натальи Викторовны. – Спасибо, что помог подняться. А в следующий раз, когда найдёте себе живую игрушку, подумай о том, не станете ли вы убийцами в очередной раз.

- В очередной?! Эй, что ты… - выбитый из колеи Игорь протянул руку, чтобы коснуться плеча Арины, но девочка резко увернулась, отбив его ладонь.

- Я не «ты»! У меня имя есть, знаешь ли. Имя! Такое человеческое, как у всех нормальных людей. Я – А-ри-на. Не буду врать, что приятно познакомиться. Неприятно.

И не дав сорваться с языка мерзкому слову «убийца», Арина двинулась к дверям библиотеки, опираясь тяжело на палочку. Прихрамывала она уже к этому моменту как следует, и Игорь смотрел ей вслед, не находя, что сказать. Что это было? Только что, в последний момент, из-под чёрной банданы показалось??? Или показалось ему самому?

Ладно. У него есть телефон самой главной сплетницы. Он совершенно не желал с ней общаться, встречаться или заводить романтический интерес, но что не сделаешь ради того, чтобы понять, о чём говорила эта странная хромоножка с палочкой?!

А спустя ещё пару дней завертевшиеся события приняли новое направление.

Каждое деяние имеет воздание или наказание…

Слишком живая игрушка, слишком самовольная перестала устраивать зарвавшихся малолеток. Она не реагировала ни на что: ни на подначки, ни на подачки. Она не льстила, не просила никого о помощи, не просила остановиться их самих. Хотя, как будто им было бы дело до её просьб! Но если бы она умоляла, если бы она показала, что она их слабее, возможно, они бы оставили её в покое.

Вот только Арина услышала пожелание быть сильнее и выполняла его, даже не замечая, что её сила, не слабость, только раздражает этих подонков, только заставляет их алкать крови. Только заставляет их желать причинить уже не просто боль, а сделать так, чтобы это боль стала незабываемой.

Арина двигалась к служебному лифту, она могла пользоваться им по-прежнему, хотя девочка уже старалась этим не злоупотреблять, а почаще ходить по лестнице. Пусть медленно, но всё же… ноги нужно было разрабатывать.

Они появились за её спиной неожиданно.

Все шестеро.

И заводила, в этот раз им был Антон, «самый красивый парень», улыбнулся, протягивая руку:

- Давно было интересно, что ты прячешь под своей банданой, неужели облысела за лето?

Арина понимала, что если шарахнется – упадёт. А лестница позади крутая, опасная.

Игорь стоял, скрестив на груди руки, и по лицу парня расплывалось самое искреннее отвращение к той ситуации, в которой он оказался. Что он здесь делал? Что?

Чёрная ткань упала вниз. Не серые, седые как лунь волосы рассыпались по плечам полненькой девочки. Если бы она была хрупкой, маленькой, всё было бы не так страшно, как вот так. Полная жизни, она смотрела на своих мучителей мёртвым взглядом.

- Так не бывает… - шепнул Игорь, отступая.

Девушки переглянулись и радостно захохотали.

- Какой простор для дальнейших экспериментов! Какая чудесная ситуация.

- Какая восхитительная уродина, - кивнул Антон, протягивая руку. Его ладонь коснулась плеча Арины, погладила. – Но на коляске ты нам нравилась больше. Будет плохо, если ты выздоровеешь и сможешь попробовать от нас убежать. От нас убегают только на тот свет, но ты такой сбежавшей не будешь…

Резкий толчок в плечо обжёг болью.

Всхлипнув, Арина опасно нависла над лестницей, ощущая спиной пропасть, показавшуюся ей в это мгновение бескрайней. Перед глазами пронеслась болезненная реабилитация, зелёные-зелёные глаза, с вопросом: «Где ты?!» и… потом падение.

Глава 4. Необъяснимое. Непонятное. Случайное

В общем, трагедии не случилось. Несмотря на то, что падение состоялось, самого жуткого не произошло. Симпатичного парня Игоря не зря называли самым спортивным, а под кольцом превзойти его в подборах мяча ещё никто в университете не смог.

Он успел.

Осознал, правда, в последнюю секунду, что вот-вот произойдёт, и успел поймать Арину. Низкорослая девочка-пышка это совсем не двухметровый соперник-шкаф, так что соприкосновение вышло жёстким, но…

- Игорь? – по-детски округлила губы Варя. – Игорёк, - тут же спохватилась она, распевно протянув слова. – Что это ты вдруг? Девчонку спасать удумал?

- Это покушение на убийство, Варя. Статья тридцатая уголовного кодекса Российской Федерации, более того, это покушение на убийство, совершенное группой лиц, что если мне не изменяет память, только отягощает ситуацию.

- Игорёчек, тебе разве есть до этого дело? Сам подумай, какая-то незнакомая по сути девчонка, в травле которой ты более чем успешно принимал участие. Все отлично знают, что она только недавно перешла с костылей на трость. Заучилась. Голова закружилась у деточки, переучившейся. Оп! И падение. И всё. Никто ничего не узнает.

- Вы знали?

- Что именно? – удивился Костик, заходя чуть сбоку, но ещё пока не спускаясь. Арина, напряглась, вцепившись рукой в локоть Игоря. Сейчас, без трости, только поддержка этого парня помогала ей держаться на подкашивающихся ногах.

«Наталья Викторовна опять будет долго ругаться», - мелькнуло в голове заполошно. Мелькнуло и пропало. Волноваться сейчас явно нужно было не об этом. Она уже видела похожий момент. Только там – не было её самой. Зато было это сборище шакалов, избивающих человека, которого ещё несколько минут назад они называли своим другом.

- Игорёчек, - Варя головой покачала, всплеснула театрально руками. – Ну, что ты, как маленький. О чём именно мы должны были знать?

- Что тот парень. С первого курса…

- Повесился? – Инга, опирающаяся на плечо Антона, облизнула губки, потом вытащила из косметички помаду, решив подровнять коралловый нежный цвет, для полноты собственного образа. – Знали, конечно. Мы об этом узнали почти сразу же. Ну, и какая разница?

- Вы… Вас…

- Кто-то осудил ли? – Инга взглянула на него поверх зеркала снисходительно-снисходительно. – Игорь. Ты забыл, кто мы?

«Отморозки», - мелькнуло в голове у Арины.

Пятерка, стоящая пролётом выше, вздрогнула. Все, пятеро, как один, словно услышали что-то или получили невесть откуда резкий удар невидимого кнута. Помада выпала из задрожавшей руки Инги, а потом девушка, взяв себя в руки, закончила свою фразу:

- Мы золотая молодёжь. Вот у Костика у нас папа – мэр. А у Антоши – папа глава всего полицейского департамента. Мой папа – директор торговой сети. Не говоря уже о Вареньке. В любом случае, мы вне рамок для простых обывателей.

«Где-то я это уже слышала», - задумалась Арина. – «Но кто мне говорил подобное? А! Пашка! Пашка… что он сказал? Он только один раз заговорил со мной на тему того, что с ним случилось. И именно тогда. Как же… Как же… Не помню! Да что такое с этой памятью! То, как решето, самое важное теряет, то как колодец, хранит бездонно всякую гадость!»

- Нет доказательств, - продолжил за Ингу тираду другой голос. – Нет доказательств, нет свидетелей, нет денег, чтобы заставить их заплатить за совершенное по закону. Аришка-муравьишка, с тобой всё хорошо?

- Паша! – девочка бросила взгляд через плечо, радостно улыбаясь и осеклась, словно улыбку выключили одним нажатием клавиши.

Это был её друг? Ведь… Ведь… его же голос. И его вид.

Но глаза. В серых глазах высоченного верзилы стояло обещание смерти.

- А это ещё кто? – удивилась Варя.

- А это, Варенька, молодой человек нашей Арины. Если не помнишь, я напомню. Его кто-то сбил, а он уверял, что это сделал мой старший брат. Жуткая авария случилась полтора года назад. Все газеты писали. Вот. А свидетелей не было. И доказательств не было. И…

«Заткнись!» - Арина в ярости сжала кулаки.

Инга подавилась воздухом.

Паша кивнул. Медленно, расчётливо, глядя на девушек исподлобья, и взгляд его был тяжёлым, муторным.

- Вы ведь понимаете, ребятки, что здесь и сейчас свидетелей тоже нет? И если вы вдруг все дружно спрыгните с крыши, никто ничего не докажет. Совесть вдруг вас замучила, что вы так интересно развлекались за чужой счёт, играя с чужими жизнями.

- Паша… - Арина, отстранившись от подавленно молчащего Игоря, сделала пару шагов по лестнице сама и рухнула.

- Аришка! – испуганное движение, и девочка оказалась уже на руках верзилы.

«Не допустить. Нельзя, нельзя, нельзя!» - от отчаянного «нельзя» внутри Арины всё переворачивалось. И она собиралась сделать всё, чтобы только не случилась ещё одна трагедия. Чтобы её друг, чтобы этот замечательный парень не сделал ту ошибку, к которой его подталкивали обстоятельства.

- Паш. Мне так страшно было. Как хорошо, что ты пришёл.

- Ты в порядке?

- Да. Меня этот парень поймал.

- Разве они не друзья?

- Бывшие, - предельно честно сообщила Арина, обнимая Пашку за шею. - Только что они окончательно разошлись во мнениях, что собой представляет жизнь, и как с ней надо и не надо поступать. Особенно приятно было этому высокому узнать, что его друзья были вполне в курсе о том, что случилось в прошлом году. Короче, Паш. Пусть живут.

- Пусть?

- Ага, - кивнула девочка. – Не марай о них руки. Я понимаю, что они тебе всё дружно на один удар. Но… высокопоставленные родители могут без доказательства устроить тебе, мне неприятности. А… спасителю этому моему тоже. Так что…

Пашка пожал плечами, осторожно поставил Арину на ноги.

- Сейчас заберу твою трость. И пойдём домой. А, главное чуть не забыл. Ребятки, - взглянул он на гоп-компанию, - вы только одно имейте в виду. Сейчас вас защищает положение ваших родителей. Но если разрушить их карьеры, то защищать вас станет некому. Не будет ни денег, ни влияния, ни положения. А если вот запись того, что вы сейчас тут говорили, распространить далеко-далеко, то полетят они не только со своих кресел, но вполне возможно, что полетят и их головы. Так что, предлагаю сделку. Вы делаете вид, что не знаете Арину и… - бросил Павел задумчивый взгляд на Игоря. – Этого парня. А я, соответственно, делаю вид, что никакой записи не было.

Нахмурившаяся Варя отрицательно покачала головой, поймав за руку шагнувшего уже было Костика:

- Нет, не надо.

- Но…

- Будем считать просто, что сегодня не наш день. Сделка, верзила.

- Вот и отлично, - мирно согласился Павел, забирая трость с площадки, потом поднимая голову.

Его тихие слова не были слышны ни Арине, ни спустившемуся ниже Игорю, чтобы её поддержать. Зато остальные пятеро слышали его отлично:

- И ещё, маленькие шакалы. Вместе – вы сила. Но вместе вы ходите не всегда. А при очень большом желании, если такое возникнет вдруг у кого-то, вас можно не только по одному подкараулить, но и очень аккуратно устранить. Так, что не только свидетелей и улик, но даже знаний об этом ни у кого не будет. В конце концов, в России ежегодно пропадает пятьдесят тысяч людей в год. И вы просто станете одними из этого страшного отчёта. И никаких проблем. Так что, держитесь от Арины подальше. И будет мир, покой и порядок. Договорились?

Ответа Павел ждать не стал, повернулся, торжественно вручил Арине её трость, вздохнул, глядя на растрёпанные волосы:

- Аришка-муравьишка. Опять будешь грабить меня на бандану?

- Я бы не отказалась, - вздохнула девочка. – Но у тебя есть запасная?

- Цени! Свою отрываю от сердца.

Алая бандана с чёрными черепами поменяла своего хозяина. На свободу вырвались каштановые мягкие кудри, из-за которых Пашка вечно сердился: «Ну, что я как кудрявый баран!»

А Арине нравилось.

Они уже давно покинули университет, когда гоп-компания с площадки ожила. Со злым:

- Скоты! – Варя ударила в стену, со всех сил, не особо задумываясь о последствиях. Скривилась от боли, открыла рот и… такой порции площадной брани мог бы позавидовать самый отъявленный бомж.

Костик, от души скривившись, поймал её покрасневшую руку, поцеловал костяшки пальцев:

- Варвара-краса, длинная коса, прекрати загоняться.

- Как они посмели! Как они посмели!

- Мы утратили бдительность, - предположила Инга, разглядывая Антона и Макса, о чём-то уже шепчущихся. – В любом случае, Варюш, у нас масса возможностей для того, чтобы найти себе новую игрушку. Не менее интересную. В чём смысл играть с теми, кто огрызается? Играть нужно с теми, кто покорно позволяет себя топтать, унижать. Я хочу пополнить коллекцию надгробий. И имя! На этот раз я хочу кого-нибудь на букву «р». Мне не хватает всего трёх букв для того, чтобы собрать слово.

- Инга, - Варя сжала виски пальцами. – Ты не понимаешь!

- Всё я понимаю, Варюш, всё. Если бы эту детку мы запинали, ты бы выиграла, собрав своё слово первой. Ничего. Будет ещё шанс. Ты и без того была ближе всех к выигрышу. А эта, ну, пусть поживёт. Пусть порадуется. Будет и на нашей улице праздник. Мы всё равно в один прекрасный момент до неё доберёмся. Живыми, да на своих ногах, от нас ещё никто не уходил.

- Думаю, нет. Эта – будет первым и последним исключением, - пробормотал Костик, по-хозяйски притягивая к себе Варю и запуская руки ей под кофту. – Тут такое дело. Я вспомнил, что я уже видел эти седые волосы. Ребёнка с седыми волосами. Причём, видел я её с женщиной, которую отец категорически потребовал не трогать. Ни при каких обстоятельствах. Никак не задевать. Никак не обижать. Не переходить дорогу.

- Это о ком речь? – уточнил Макс. Антон, проигравший в «камень-ножницы-бумага», отошёл в сторонку.

- Хозяйка реабилитационного центра. Наталья Викторовна…

- Аршинникова, - подсказал Антон, усаживаясь прямо на ступеньки. – Кремень-баба, со стальными яйцами. Про неё столько слухов в своё время ходило. Мой отец тоже говорил, что лучше бы ей дорогу не переходить. К тому же, она действительно клёвый врач, вплоть до того, что может с того света вытащить. Ну, и…

- Ну и?

- Пусть живёт, эта старуха. Ей и без нас будет очень весело. С такими-то волосёнками, - Антон ухмыльнулся. – Просто в качестве завершающего аккорда поможем всем узнать цвет её волос, закрепим за ней прочно кличку «старуха» и этого будет достаточно.

- Вполне, - пробормотала Варя, успокаиваясь.

Звук поцелуев, тихий стон, и две пары покинули университет. Антон остался сидеть на лестнице. Почему-то, впервые за очень долгое время, у него было ощущение, что что-то идёт не так. Конечно, можно было свалить всё на расшалившиеся нервы, но парень не занимал бы того места, которое занимал.

А всё эта седая…

Поэтому он сделал то, что сделать было действительно нужно. Набрал номер и попросил:

- Слушай. Тут есть одна странненькая старушка. Не, прям в универе. Не, не преподша. Одногруппница. Чего старушкой обзываю? А она седая, как лунь. Ага. Проверишь? Для меня? Чего проверить? Стремает она меня чем-то. Да? Да? С меня пиво. Увидимся, бро.

Выключенный телефон был убран в карман, Антон поднялся с лестницы, подхватил сумку и двинулся вниз. У него на сегодня были планы, можно было взять покататься одну из машин отцовского гаража, снять пару красивых тёлочек или с пацанами оттянуться в каком-нибудь баре или клубе, где не очень обращают внимание на возраст посетителей.

О чём Антон не знал, так это о том, что вечером, когда он будет выбирать, что надеть, раздастся звонок телефона, и спокойный голос сообщит ему, что его друзья, все четверо – в больнице, в травматологии. Потому что в парке на них обрушилась крыша беседки, из-за прогнивших стропил…

И всю ночь Антон, ярясь и грозя кому-то кулаком, ходил по своей комнате, ожидая известий из больницы…

…Наталья Викторовна, устроившись в своём кабинете, перебирала бумаги. Арины, мялась на пороге, не решаясь проходить.

- Арина?

- Извините.

- Заходи, - отложив в сторону бумаги, женщина улыбнулась. – Что-то случилось?

- Нет. Паша вовремя появился. Так что, я даже не …

- Арина?

- В общем, те пятеро опять…

- Пятеро? Было же шестеро.

- Было. Стало пятеро. Шестой понял, что его «друзья» недостойны того, чтобы называться друзьями. Благодаря ему я далеко не улетела, - Арина, чуть прихрамывая, прошла к столу, устроилась на стуле, перевела дыхание. – В общем, я больше испугалась, чем действительно пострадала.

- Проверять пойдём?

- Нет, - помотала Арина головой, взглянула на календарь. Оставалось несколько дней, а её проблема так и не была решена. Что она будет делать после того, как её выпишут? Что будет делать… Наверное, придётся брать академический отпуск до следующего года. Потому что работать там, где нужно всю смену провести на ногах, она не сможет. А в другие места, где нужно сидеть, на вторую половину работники были не нужны.

- Хорошо. Арина. У меня есть к тебе разговор.

- Да?

- Арин… - Наталья Викторовна попробовала что-то сказать и бессильно замолчала, глядя на свою пациентку, к которой за это время она привязалась во многом против своей воли. – Давай откровенно. Идти тебе после выписки некуда.

- Думала получится найти работу с проживанием, но… студентки сейчас не в моде.

- Ничего удивительного, - женщина помялась, потом сказала как есть. – У меня квартира в городе. Естественно, сдавать я её не собиралась и не собираюсь. К тому же, там я практически не появляюсь. Именно поэтому, было бы неплохо, если бы кто-то присматривал за этой квартирой, убирался в ней. И мог меня накормить, когда в два часа ночи после тяжелой операции в городе, я приезжаю и просто падаю.

- Наталья Викторовна! – Арина дёрнулась, потеряв равновесие, схватилась за стол, и… Перед глазами мелькнули яркие радужные полосы. Кабинет вокруг дрогнул, закружился и пропал.

В лицо ударил жар раскалённого металла, выла сигнализация доброго десятка машин. Прямо перед Ариной горел огромный чёрный джип. Внутри, сейчас, здесь, Арина знала точно – умирали трое.

Под ногами блестели осколки стёкол. Крови не было. Был бензин, была огненная дорожка, бегущая от перевёрнутой и… взорванной машины?! Асфальт был выворочен, а огненная змейка бежала всё быстрее и быстрее к веренице припаркованных машин.

От жара лопнула витрина магазина, около которого Арина стояла, и, инстинктивно прикрыв лицо рукой, девочка вскрикнула от боли, когда ворох сверкающих осколок порезал светлую кожу.

- Арина!

Испуганный вскрик привёл девочку в себя, вырвал из мыслей. Но на подскочившую к ней Наталью Викторовну, Арина смотрела пустым взглядом, и на дне прозрачного взгляда не было ничего. Ни разума, ни эмоций. Бездонный хрусталь пустоты…

- Арина!

Ресницы дрогнули, опускаясь, а когда поднялись, девочка смотрела уже совершенно спокойно. По левой руке текла кровь…

- Господи… Арина. У тебя кровь!

- Да? Где? – девочка перевела взгляд вбок, похлопала ресницами, в непонимании глядя на рукав серой водолазки, набрякающий алым, а потом ойкнула испуганно и рухнула в обморок.

Реальность и ирреальность еще немного потасовались вокруг девочки, в причудливом порядке меняясь местами, а потом всё же вернулись на круги своя.

Мягкость подушки и кровати были знакомыми, привычными, вот только почему-то открыть глаза было непосильной задачей. И тело было неповоротливым, и казалось, что она в один момент стала маленькой-маленькой, как песчаная крупинка. А в следующий момент уже казалось, что её разнесло как кита, во все стороны, и её тело высовывается из окон и из дверей.

В эти минуты Арине хотелось кричать, рваться прочь раненой птицей, но проходили секунды, время скручивалось в звонкую пружину, и вновь она терялась в ощущениях мягкости и уюта.

За окном была глубокая ночь, на часах – два сорок шесть, когда Арина открыла глаза, чувствуя себя абсолютно выспавшейся и здоровой. Тело было лёгким-лёгким, поэтому девочка даже придерживалась за спинку. Было такое ощущение, что ещё мгновение, и она взлетит, куда-то туда. Высоко-высоко, куда ей совсем не нужно.

Время стало ещё одной единицей измерения информации. Нужно всего три такта сердца, чтобы дойти до двери. Ещё четыре, чтобы пройти мимо спящей на посту медсестры. Ещё немного, чтобы добраться до двери Натальи Викторовны, опять не спящей.

Сколько можно сидеть-то?

Приоткрыв дверь, Арина остановилась на пороге. Наталья Викторовна была здесь. Спала, положив бессильно голову на скрещенные руки.

- И это взрослая женщина! – покачала полуночница укоризненно головой.

Её шаги были не слышны. Она не увидела в зеркале своего отражения, если бы догадалась бросить взгляд в сторону, но Арина сделать этого не догадалась. Плед, лежащий в углу, почему-то показался ужасно тяжёлым, когда девочка, практически пыхтя от возмущения, натягивала его на плечи своего лечащего врача. Натянула, выдохнула и взглянула на стол.

Та самая папка, из-за которой ей стало плохо, до сих пор лежала там. Как ни старалась Арина, но ни фамилия этого человека, ни фотография в его личном деле, ни о чём ей не сказали.

Вновь взглянув на папку, Арина шагнула к дверям и испуганно ойкнула, когда стена качнулась навстречу и… вокруг уже оказался коридор. Правда, не пустой. Хотя вряд ли обитателю шестой палаты было разрешено покидать свою кровать в неположенное время.

«Разве хорошо подслушивать?» - озадачилась Арина, делая несколько осторожных шажков в сторону того самого человека, которого ещё несколько мгновений назад разглядывала на фотографии в его личном деле. – «С другой стороны, этому человеку определённо не место в три часа ночи в коридоре. Особенно, когда все спят».

Ещё полшажочка, юркнув в тень приоткрытой двери палаты Юрия Васильевича – так звали этого типа, Арина вся превратилась в слух.

- Не очень понимаю, почему так срочно. Да, я понимаю, что ты настаиваешь. Но… Нет, это решительно невозможно. И завтра тоже. И послезавтра. И после-после. Слушай, невозможно. Да ты меня вообще слышишь?! Где я? А ты не знаешь? Я думал, уже все в курсе случившегося. Я в больнице. Нет, хожу ещё пока на своих ногах. Как ни странно. Да. Перелом ключицы. Больно. Да твоё поведение вообще больше всего сегодня напоминает одержимость. Поговорить? Можешь приехать. Нет. Я не могу покинуть территорию больницы. Даже если захочу. Почему? Можно подумать, ты не слышал про ту, что всем заправляет. Да. Да. Она самая. Самому не смешно? Наталью переубедить – это нужно быть великим оратором. Или идиотом. А я в данном случае не отношусь ни к тем, ни к другим. Да. Да. Придётся тебе подождать до моей выписки. Раньше – никак. Всё. Разговор окончен.

Отключив телефон, мужчина вздохнул.

Арина, выскользнув з темноты, и уже понимая, что её почему-то никто не видит, подлетела ближе. Меж бровей этого самого Юрия залегла тревожная складка. И уголки губ были опущены. Он ещё не сгорбился, но от всей фигуры веяло унынием.

Если он так не хотел, зачем он покинул в том странном видении Арины реабилитационный центр? Не добровольно? Нет. В машине он был один.

В том смысле, что рядом не было никого с пистолетом, никого, кто мог бы просто взять и насильно посадить этого мужчину в машину.

Задумавшись, Арина сделала круг вокруг Юрия Васильевича.

Что-то тут было не так. Что-то, с чем следовало разобраться в самое ближайшее время. А пока… нужно было хорошенько продумать, что же такое сказать Наталье Викторовне, чтобы она ни в коем случае, ни в коем разе не давала этому мужчине разрешения покинуть территорию центра.

Ведь если он не покинет территорию, то и трагедии не случится?

Сон накатил приливной волной, закружился вокруг, потянул обратно в комнату. Скорее, немедленно, вот прямо сейчас.

Арина ещё попыталась сопротивляться, возмущаясь тому, что какой-то сон сильнее её собственного разумного желания. Но сон был куда упрямее. Девочку подхватило мощной и необъяснимой силой и вернуло обратно в кровать.

Показалось, что нежная рука скользнула по её лбу, стирая капельки влаги, затем поправила плед и вышла из палаты. Арина бы и хотела понять, кто это был, но сон был сильнее.

Граница между разумным, осознанным сновидением и обычным и понятным тёмным провалом, маячила совсем рядом, уговаривая, что пора бы перестать сопротивляться, пора бы отдаться во власть этого сна, пора бы, пора…

Арина закрыла глаза, открыла снова. Она спит или не спит?

Девочка не могла этого понять. Она уже ничего не могла…

Зато успела увидеть высокого мужчину в чёрном костюме и белой рубашке, а перед ним стоял кто-то с необычным медальоном. Две перекрещивающиеся змеи качались перед лицом человека в костюме.

- Тебя недавно попросили об одолжении? Да? Так вот, забудь его. Прямо сейчас. Когда я досчитаю до десяти, ты проснёшься, и в твоей голове не останется ни следа о том, что тебя просили сделать. Раз… Два… - не поворачиваясь, хозяина медальона кинул что-то назад.

Арина инстинктивно отпрянула, перепугано вскрикнула и открыла глаза в своей палате.

Сумеречный солнечный свет лился в палату, разгоняя тени по углам.

Из коридора слышался сердитый голос Натальи Викторовны.

Кажется, она говорила кому-то, что этот «некто» не покинет её центра, просто потому, что ему хочется. Единственный вариант, при котором она согласна отпустить своего пациента – это на оборудованной машине скорой в другое лечебное заведение. И никак иначе.

Хихикнув, кого она собиралась просить не дать человеку наделать глупостей, Арина вышла в коридор. И застыла. Коридор был пуст.

Совершенно и определенно.

Но ведь она только что слышала?! Как же так?

Тихий скрип. Лёгкий звук, едва уловимое цап-царап, цап-царап, донеслось от окна. Девочка испуганно дёрнулась к стене, прижалась затаив дыхание. Седые волосы качнулись, приподнялись наверх маленькими антенками и тут же опали.

Ти-ши-на.

Затишье перед бурей.

Потому что он уже определённо был где-то рядом.

Тот самый. Страшный. Зеленоглазый.

Арина знала это совершенно точно. Ощущала каждой клеточкой своей кожи. Он её искал. Не мог пока найти, но упрямо искал. А она…

В кармане звякнула горсть камушек, за окном истошно заорал кот, наваждение растаяло.

Девочка стояла в собственной палате, прижавшись к стене. В коридоре Наталья Викторовна выговаривала непокорному пациенту, что никуда его не пустит. Рядом никого не было.

Как не было и понимания, что это такое вот сейчас было…

Глава 5. Видения.

Сердце успокоилось, тело снова стало таким, каким и положено ему быть – тяжёлым, ощутимым. Ныли суставы, болезненно реагировали на перемену погоды колени. Арина, уже не пытаясь задаваться вопросом, что это вот сейчас такое было – прошла и бессильно села на кровать.

За стеной продолжала ругаться с непокорным пациентом Наталья Викторовна. Арина знала, что никуда она ему не даст уехать. И это было… наверное, для него хорошо. Для неё никак. Он не имел отношения к её жизни, она сама не имела никакого отношения к этому мужчине.

Было тихо…

- Арина? – дверь открылась, когда девочка уже устроилась на кровати и пыталась безуспешно натянуть на себя одеяло. – Что с тобой? Ты не идёшь сегодня на занятия?

- А сегодня не суббота?!

- Нет, только пятница, - едва заметно улыбнулась женщина. – Тебя подбросить? Мне всё равно нужно в тот же район.

Тело отозвалось протестующим воплем, когда девочка села на кровати, задумчиво посмотрела на свои руки, потом на трость, стоящую у дверей и кивнула. Пропускать по пустякам занятия не хотелось. И без того… уважительные поводы, например, смерть – могли появиться в любой момент.

- С удовольствием. Спасибо.

Женщина одобрительно кивнула и скрылась в коридоре. На то, чтобы собраться, Арине потребовалось всего несколько минут. И ещё столько же она шла до ворот.

- Наталья Викторовна, - пробормотала она, усаживаясь уже в машину и пристёгиваясь.

- Да, Арина?

- Тот мужчина, с которым вы в коридоре разговаривали… Это прозвучит, наверное, очень глупо… И не очень понятно, но могли бы вы не выпускать его из центра? Даже если он захочет вдруг поменять врача?

- Арина?

- Понимаете… Я… - девочка вздохнула, плечи поникли, и вся она съёжилась на сидении. Как объяснить то, чему она стала … свидетелем?! Как объяснить то, что она видела смерть этого человека? Сказать как есть? А если ей никто не поверит? Отправят в службу… ту самую, откуда уже не возвращаются, и где стены мягкие-мягкие? – Он умрёт. Если он покинет центр, его убьют.

Наталья Викторовна перевела взгляд на дорогу, хотела протянуть руку и коснуться пациентки, но вспомнила о том, что та её боится, и лишь сжала чуть крепче руль. Плавно выехала сквозь раскрывшиеся двери.

- Арина.

- Да?

- Ты знаешь, что когда тебя привезли в больницу, ты… перестала дышать. Пережила так называемую клиническую смерть. Врачи до сих пор не очень понимают, что это такое… Откуда берётся. Чем характеризуется. Чем опасно. Но в медицинской практике не раз были зарегистрированы случаи, что после такого «опыта», которому даже врагу не пожелаю, человек становится немного не таким, каким он был. Его начинает отличать что-то очень неуловимое. Нечто, чему нельзя подобрать название. После клинической смерти люди неожиданно начинали говорить на другом языке, хотя никогда в жизни его не учили. Открывали в себе талант к рисованию или музыке, хотя до этого, например, могли бы поклясться, что им медведь на ухо наступил или любой их рисунок хуже, чем каляки-маляки дошкольника. Люди начинали видеть и слышать необъяснимое. Природа клинической смерти понятна, то, что происходит с человеком после неё – уже нет. Поэтому не дрожи так сильно, я определённо не буду вызывать тебе коллег из дома скорби. К тому же, раны на твоей руке были вполне материальны, когда я тебя бинтовала.

Арина инстинктивно прикрыла ладонью руку. Наталья Викторовна грустно кивнула:

- Так что, я не буду спрашивать, что именно ты видела в том страшном видении. Но я сделаю то, что ты говоришь – не выпущу этого человека из центра. И, кое-что, Арина.

- Да?

- Рассказывай, хорошо? Если что-то случится, если тебе будет нужна помощь, или ты просто захочешь что-то обсудить, не молчи.

- Спасибо… - пробормотала девочка.

Наталья Викторовна, взглянув на неё, покачала головой и настаивать не стала, было совершенно очевидно, что доверие этого зашуганного ребёнка ещё придётся заслужить.

До университета они доехали в полном молчании, а там, высадив девочку, Наталья Викторовна уехала.

- Какие люди! – Антон, словно чёртик из табакерки, выпрыгнул в тот самый момент, когда Арина поднималась по лестнице на другой этаж. Чуть дрогнув, девочка подняла на него глаза. Выглядел парень… краше в гроб кладут. Словно не спал всю ночь.

А может, так оно и было. Кто его знает, какие развлечения у таких вот… представителей «золотой молодёжи».

Опустив взгляд, голова закружилась лишь от того, что Арина смотрела снизу вверх, девочка двинулась по лестнице дальше.

Одногруппник, протянув руку, резко рванул её на себя:

- Посмотри-ка на меня, крошка.

- Отпусти.

- Что? Ты ещё смеешь… - Антон замолчал.

На его плечо легла тяжёлая рука и чуть сжала. Голос, потребовавший у хищника отпустить его добычу, был не девичий.

- Игорь.

- Отпусти.

- Понял, понял. А ты теперь сирых и убогих защищать начал? Смотри, как бы не пожалеть из-за смены лагеря. Перебежчики они, знаешь ли, плохо кончают.

- Мрази обычно заканчивают ещё хуже. Так что думаю, в аду мы с тобой в одном котле вариться будем. Не переживай. Там ты мне всё расскажешь о моём плохом поведении.

Антон хмыкнул, потом расхохотался, отпустил Арину и по ступенькам двинулся вниз, мелко трясясь.

- Что его так насмешило?

- До одного котла с ним тебе нужно пересмотреть свой характер, совершить пару сотен дурных поступков и то не факт, что догонишь, - пробормотала девочка, поднимая глаза на неожиданного помощника. – Спасибо.

- Не за что. Тебя проводить?

- Нет. Я дойду сама. К тому же, мы одногруппники. Мне от него никуда не сбежать. Да и не нужно.

Игорь кивнул:

- Хорошо. Это… ты…

Арина вопросительно на него взглянула, и парень, чуть смутившись, сказал явно не то, что собирался:

- Если будет нужно, скажи… Я помогу.

- Спасибо, - ещё раз кивнула девочка, порядком недоумевая, что это такое случилось. В свой кабинет она двинулась прихрамывая, а взгляд парня жёг спину.

А вот Антон далеко не ушёл. Спустился на пару пролётов, а потом, резко поменял направление – ровно на противоположное, поднялся на крышу. Чтобы добраться до телефона, парню пришлось просто перевернуть содержимое учебной сумки.

Включил, набрал номер. На том конце не отвечали долго, а когда ответили:

- Бро! – голос звучал устало. – Я лёг спать полчаса назад! Скажи, что это что-то серьёзное? А не первый за полторы недели звонок с дружеским участием.

- Полторы… недели?! – Антон неожиданно потерял даже дар речи. – Как полторы недели?! О чём ты говоришь, бро! Я тебе звонил… на днях… просил…

- Ты о чём, бро? Не выспался?

- Всю ночь в больнице сидел, ждал результатов… Слушай, я что, правда, тебе не звонил?

- Извини, бро. Тебе пора бы отдохнуть. Всегда говорил, что эта твоя учёба не доведёт до добра. Просто вошёл бы в семейный бизнес как все и никаких проблем. Чтобы быть могильщиком, не обязательно знать права человеческого мусора.

- Ты в своём репертуаре! Ладно. Извини. Думаю, мне действительно нужно отдохнуть. Как насчёт этих выходных?

- Хорошая идея. Тёлочку подогнать?

- Нет. Если мне повезёт, то у меня будет интересная живая игрушка, оказавшаяся куда более … заманчивой, чем мне казалось. А если не повезёт, то мне будет не до игрушек. Увидимся, бро. Береги себя.

- Ты тоже, Тох. Ты тоже.

Некоторое время после звонка Антон просидел с закрытыми глазами. Потом набрал номер отца.

Дозвониться до него оказалось ещё сложнее, чем до старшего брата. В конце концов, глава полиции – это не просто так.

После того, как звонок дважды сбрасывался, Антон с маниакальным упорством перезванивал через полчаса.

На третий раз вызов всё-таки прошёл.

- Я надеюсь, что у тебя что-то серьёзное.

- И тебе привет, пап!

- Привет, сын. Почему звонишь? Ты вроде бы должен быть на занятиях. Или ты ещё в больнице?

- Нет… В смысле, я в университете, но не парах. Пап. Слушай, такое дело. Помнишь, ты говорил про женщину, к которой даже близко не приближаться? Глава реабилитационного центра. Почему ты так говорил?

- А я сразу не объяснил?

- Нет. Сказал, что как-нибудь потом, а это «как-нибудь» в результате так и не наступило.

- А… Вот как… Ты знаешь, что обычные врачи, не верящие во всё «паранормальное» в результате не могут лечить никого, кто не относится к миру людей?

- Конечно. В результате каждый раз найти нам врача – целое дело.

- Точно. А она – может лечить. А поскольку даже мы порой оказываемся на грани между смертью и жизнью, эта женщина так важна.

- Почему к ней не приставили охрану? Или там… не внедрили своего человека в её окружение?

- Пробовали, не действует. Она не то, чтобы вычисляет, но держится как можно дальше. И это при том, что у неё паршивая интуиция. Так, сын… Что случилось?

- Недавно к ней в центр поступила девчонка. Я хотел с ней поиграть, но тут начали происходить некоторые странности. В общем, нет ли возможности у тебя взглянуть на неё? Не хотелось бы нечаянно испортить твои планы или перейти по незнанию кому-то дорогу.

- С чего это ты вдруг такой осторожный стал, сын?

- Пап, не трави душу!

- Что за девчонка?

- Седые волосы. Переломы ног… Она была на коляске…

- А, понял. Видел её. Найду повод, заеду в центр, не переживай. Если этот котёнок действительно настолько интересен, естественно, я дам тебе с ней поиграть. А пока, извини, у нас взрыв. Машина одного из пациентов этого центра взорвалась на обратном пути. Кажется, заказное убийство и тянутся следы к его родному городу, но надо разобраться.

- Почему ты лично?

- Потому что он не человек. Всё, сын.

- Давай, пап. Спасибо.

- Рано.

Отключив вызов, Антон откинулся на широкий и высокий бортик, глядя в небо. Что-то в этой девочке заставляло его дрожать. Что-то было не так, в тот самый день. Когда с неё упала эта уродливая бандана и стали видны седые волосы. Что-то было в этих глазах. Что-то, чему парень никак не мог подобрать объяснений. Или хотя бы определения. До конца дня, он всё-таки побывал ещё на двух парах. И смотрел на студентку Яблочную с недоверчивым вопросом в глазах.

Она была человеком. Он знал точно, по именам тех, кто роду людскому не принадлежал. Собственно, именно это и собрало в своё время их вместе. В другое время с такими «людьми» Антон предпочёл бы не иметь ничего общего. Особенно с «миленькой» Варенькой.

Не глядя по сторонам и больше не приближаясь к Арине, парень двинулся в больницу. Не потом что хотел, а потому что «своя стая».

Арина проводила его непонятливым взглядом, пожала плечами и забыла. Ей предстояло тяжелое испытание – пройти целиком дорогу до остановки, при этом по минимуму используя трость.

О том, что этот проблемный одногруппник ведёт себя странно, она забыла сразу же, а вспомнила, когда вернулась в центр. У крыльца, на широкой подъездной аллее, стояла полицейская машина, и около неё курил высокий мужчина.

Чтобы узнать его, Арине даже не потребовалось напрягать память. Она его знала – глава полицейского департамента. Он приезжал только на её памяти в центр уже дважды, и после первого же его явления Наталья Викторовна выглядела совершенно выбитой из колеи.

И вот сейчас он опять…

Взгляд мужчины скользнул по подходящей девочке, метнулся в сторону и тут же вернулся:

- Ты здесь живёшь?

- Прохожу реабилитацию. Здравствуйте, Михаил Афанасьевич.

- Знаешь меня?

- В этом городе разве что последняя собака вас не знает.

- Не хами, детка.

- Даже не думала. Это классика. Сергей Есенин, если быть точнее. Ещё потом на его стихи песню сделали. Ну, это, знаете, - Арина довольно мелодично напела: - Я московский, озорной гуляка. По всему тверскому околотку в переулках каждая собака знает мою лёгкую походку.

Михаил Афанасьевич хмыкнул, потом захохотал:

- Точно. Блатные песни каких-то там древних годов. Итак, как тебя зовут?

- Арина.

- И? Дальше как?

- Яблочная, если вас так интересует моя фамилия. Я могу пройти?

Словно опомнившись, мужчина взглянул себе под ноги.

Он стоял на том единственном месте, где можно было пройти безопасно, особенно с тем учётом, что девочка была с палкой.

- Конечно, конечно. Не проводишь меня к Наталье Викторовне?

Девочка, ничем не выдав, где она видела подобные требования, кивнула:

- Если вы дадите мне пройти, то, конечно.

- Извини, извини, - дружелюбно оскалился незваный гость.

Арина не отреагировала на явную подначку, удивлённо разве что посмотрела на мужчину, подумала, что взрослые – это определённо очень странная категория бытия и двинулась спокойно к центру. Михаил Афанасьевич шёл за ней.

Наталья Викторовна уже встречала их у дверей. Скрестив на груди руки, в своём белоснежном халате, такая простая и такая недоступная.

- Михаил.

- Наталья! Ах, кудесница, - подойдя ближе, гость приложился к одной и второй руке в коротких поцелуях. И хоть вёл он себя по-шутовски в большей степени, в голосе звучало искреннее уважение. – Простите, что я без звонка. Наталья, проблема есть, мне бы с одним вашим пациентом с глазу на глаз поговорить.

- Кто интересует?

- Москвич, недавно к вам заехавший.

- Есть такой.

- Вот с ним бы побеседовать. Его машина возвращалась в город и взорвалась на переезде…

Арина, идущая впереди, пошатнулась … и рухнула.

Наталья Викторовна даже отреагировать не успела, зато гость был куда быстрее. Успел и дёрнуться вперёд, и подхватить девочку.

- Без сознания… - растерянно сказал он. – Наташ, что за девочка?

- Аварию страшную помнишь? У обрыва смерти? В области?

- Ну, да. Я туда на вызов ездил, разбирались, как так получилось.

- Так вот, она там ехала.

- Не смеши … - Михаил Афанасьевич замолчал резко, как будто язык проглотил. Сухо кивнул: - Понял, Наташ. Извини, был не прав. Давай, куда-нибудь отнесу твою пациентку. Давно с ней такое?

- С самого начала. Пойдём.

Пройдя по коридорам и никого не встретив, Наталья Викторовна толкнула дверь одноместной палаты:

- Вот сюда. Можешь опустить на кровать? Сейчас я только ботинки с неё сниму.

- Да, конечно…

Михаил Афанасьевич подождал, пока Наталья снимет с пациентки ботинки, осторожно опустил её на кровать и потом прикрыл тихо за ними обоими дверь. В памяти мужчина отметил, что сыну надо запретить даже близко приближаться к этой девочке. Что-то было с ней не так. При этом со стороны казалось, что она обычный совершенно человек. Но всё же… Нет. Лучше держаться на расстоянии от таких «обычных». Особенно если учесть, что она «выжила у змеиного обрыва», где по данным самого главы департамента выживших не было. А значит, кто-то позаботился о том, чтобы официальной версией была именно это.

- Итак, Наташ… - словно уловив что-то, мужчина вопросительно огляделся по сторонам, никого не увидел и снова воззрился на хозяйку кабинета. – Чайком не угостишь? Я же правильно помню, что с четырёх до шести у твоих пациентов процедуры.

- Правильно помнишь, - согласилась Наталья Викторовна. – И раз ты прибыл именно в этот отрезок, ты хотел со мной о чём-то поговорить до этого?

- Всё-таки десятки раз говорил, что ты умница.

- Миш, пожалуйста. Оставь свои комплименты до другого раза?

- Хорошо, хорошо. Давай по порядку, про эту… Арину Яблочную.

- Личные дела пациентов тебя не касаются.

Арина, осознавшая себя несколько секунд назад в кабинете, дёрнулась и снова уставилась на свои призрачные руки. И что это такое?! Что это вообще происходит? Ничего не понятно было! А тут ещё и Наталья Викторовна… Человек, сидящий напротив неё, воспринимался как-то немного иначе. С ним лучше было не спорить. Но как донести эту информацию до той, кому она предназначалась, было совершенно непонятно.

- Наташ. Давай без выкрутасов, очень тебя прошу. Ты же знаешь, что я могу поднять дело…

- Можешь, - согласилась Наталья Викторовна, - Это твоё право. Так что, хочешь – делай. Я тебе ничего сообщать не буду. В принципе.

- Наташ, ну, что ты вечно поворачиваешь ситуацию в такую дурную степь? Твой дурной характер…

- Хватит, - женщина скрестила на груди руки. – Просто, хватит. Ты пришёл сюда из-за какого-то моего пациента. Девочка не имеет никакого отношения к этому пациенту, я так полагаю. Какие проблемы?

Арина, покачав головой, устроилась на краю рабочего стола Натальи Викторовны. Нет, не так. Проблемы могли быть у хозяйки центра! Потому что гость вёл себя слишком нахально. Так, словно он был сейчас не просто «гостем», а хозяином положения.

Девочка невольно сжала губы, сердясь сама на себя и заодно на этого самого Михаила Афанасьевича. Почему бы ему не уйти?

Мужчина нахмурился:

- Наташ, ты что-то сейчас сказала?

- Я? – опешила от неожиданности хозяйка кабинета. – Только то, что ты был заинтересован в пациенте, а не девочке.

- Да?! – вот теперь удивление мужчины стало неприкрытым. – Но я же точно слышал… Показалось?!

- Так, по порядку, пожалуйста…

- Обойдёмся. С этим пациентом ты меня потом просто сведёшь. Меня интересует именно эта девочка, собственно. Видишь ли, с ней учится мой сын. И…

- Его новая игрушка? – поджала губы Наталья Викторовна.

- Что-то вроде…

- Пусть держится от неё подальше.

«Наталья Викторовна», - Арина с изумлением оглянулась на своего лечащего врача.

Михаил Афанасьевич поморщился:

- Она одна из твоих пациенток?

- Не только и не столько. Со следующего понедельника она будет жить в моей квартире. Со мной в том числе. Поэтому…

- Понял… Наташ, ты была бы более гибкой что ли. Это я тебя знаю, знаю, насколько ты хороший специалист. А кто-нибудь не посмотрит на твои способности, кто знает, что тогда случится?

«Слушай!», - Арина, не выдержав, уставилась в глаза гостя. – «Шёл бы ты что ли отсюда! Подобру-поздорову! Я буду защищать Наталью Викторовну!»

Уголок мужских губ дрогнул, приподнимаясь в насмешливом оскале.

Определённо он слышал. Что-то… Весьма нечеловеческого происхождения.

Некоторые игрушки трогать не стоило, чтобы не сломать или чтобы не обнаружить неожиданно, что тот, кто играет, и тот, кем играют – поменялись местами. Нет, овчинка выделки не стоила.

Арина, моргнув, неожиданно обнаружила, что больше не в кабинете своего лечащего врача. Но и не в своей палате. Необъяснимые с точки зрения логики видения определённо продолжались! И на этот раз Арина оказалась… в гостях у своего одногруппника. Правда, к счастью, не Антона, чего она в первый момент даже испугалась.

Девочка увидела Игоря. Хотя в первый момент отыскать в этом огромном спортивном зале фигуру высокого рослого парня было сложно.

Мяч отлетел в сторону, посланный тяжёлый рукой. Девочка, испуганно взвизгнув, дёрнулась в сторону. Вот только синяка от таких «посылов» ей не хватало.

И тут же, словно услышав что-то, Игорь дёрнулся.

- Кто здесь?!

«Услышал?!» - Арина потрясла головой. – «Да что за сумасшествие?! Один слышит, второй слышит! Так ещё немного времени пройдёт, и уже я кого-нибудь услышу?!»

- Назови своё имя! – приказал Игорь, поворачиваясь в ту сторону, где была девочка.

Вот только этого Арина делать определённо не собиралась. У неё были другие планы, поэтому она осторожно попятилась, налетела на стену и обнаружила, что не может покинуть этот зал.

Игорь, не услышав больше ни слова, пожал плечами, решил, что последние события немного подорвали его здоровье и устроился на полу.

Сил не было. Совсем.

Арина, осторожно оттолкнувшись от стены, подлетела ближе, задумчиво разглядывая парня. Он точно знал, что делает его компания? Или он был с ними просто потому, что сам был на высоте университетского рейтинга? Подобное тянется к подобному?

Слишком уж он переживал и слишком уж неожиданно пришёл ей самой на помощь.

Сделав ещё один круг вокруг Игоря, девочка опустилась на пол. Поморщилась от боли. Коленки здесь болели не меньше, чем в реальности. Потом подумала и положила ладонь на макушку высокого парня и дёрнулась назад, ощущая, что… падает…

Падает…

Падает…

Громкий звук заставил Арину открыть глаза.

Над головой был незнакомый высокий потолок. Вокруг – какой-то огромный спортивный зал… заполненные трибуны – и везде студенты, такие молодые, такие яркие, смешные, гудящие…

Внизу…

Арина села на скамейке где была, потёрла затылок. Ударилась вроде бы не сильно, но всё-таки приятного мало в таких падениях и в таких вот приземлениях. И опять вокруг было не понять что…

А! Понять! Ну, конечно. Эти окна, эти баннеры и лепнина на потолке! Достаточно было присмотреться, чтобы Арина поняла, где она находится. Главный спортивный зал, где проходили основные матчи городской универсиады.

И сейчас… то, что привело её в себя – было стуком баскетбольного мяча об пол! В зале проходил баскетбольный матч. Подавшись вперёд, Арина начала рассматривать игроков. Где-то… здесь должен был быть…

- Игорь! Игорь! Игорь!

Парень был под кольцом.

Арина не очень разбиралась в том, что происходит, но судя по всему, её «знакомый» должен был забить мяч в корзину.

Должен. Был. Но этого было нельзя допустить! Нельзя. Ни в коем случае.

Девочка встала со своего места, огляделась по сторонам. Почему?! Почему никто не видел огромную чёрную кляксу, которая расплывалась по кольцу?! Жирное огромное пятно, пульсирующее так, что на него даже было больно смотреть. А ещё сразу же начинало тошнить.

Сделав ещё шаг по направлению к кольцу, Арина взвизгнула и шарахнулась в сторону, потому что оказалась сразу же рядом с ним! У перемещения в призрачном обличье определённо были какие-то совершенно непонятные правила!

Команда уже центрировалась вокруг Игоря, до броска оставалось всего несколько секунд, но… делать этого как раз было и нельзя, ни в коем случае.

И Арина, приняв решение, снова кинулась в сторону, как раз к Игорю. Он же слышал её голос, верно? Значит, услышит и сейчас. А поскольку она не знала, как нужно говорить и что именно, Арина приняла самое простое решение из возможных – завизжала. Так, как визжат девчонки, неожиданно обнаружив на своей парте огромную крысу с голым хвостом и алыми глазами.

Парень дрогнул, бросок сорвался, и под разочарованный вой трибун кольцо, в которое должен был быть забит мяч, дрогнуло и… завалилось вниз под полнейшее молчание.

Арина с торжеством вздёрнула руку, крикнула: «да!» и открыла глаза в своей палате.

В комнату сквозь приоткрытую форточку врывался поток свежего воздуха. Месяц скрылся за тучами и был совершенно не виден.

Под подушкой вибрировал телефон. Вытащив его, недоумевая, кто может звонить в такое позднее время, Арина с ужасом увидела в руке свой старый телефон. Тот самый, который она лично выбросила осколками на помойку.

Телефон был выключен, экран был тёмным, но звонок снова прошёл.

И внутренне холодея, девочка поднесла телефон к уху и тихо сказала:

- Алло.

Глава 6. Звонок из преисподней

Из трубки доносились только хрипы и щелчки, какой-то непонятный шум, ни во что не складывающийся, а затем зазвучал самый настоящий голос. Приятный мужской голос, сообщивший:

- Через несколько минут связь будет установлена. Не переключайтесь.

И воцарилась тишина.

Арина растерялась. Первая мысль, которая ей пришла в голову, была совершенно очевидная. Она сошла с ума. Всё-таки та ночь на дороге, с тем автобусом, с тем зеленоглазым типом, не прошла бесследно. Она сумасшедшая. Больше нет никакой реальности.

Есть только дом скорби, где стены мягкие, на окнах решётки. А на ней самой – смирительная рубашка.

Осталось только расслабиться и попытаться получить удовольствие от своего собственного сумасшествия. В конце концов, если её разум оказался способен на такие галлюцинации, кто знает, что он покажет в следующий раз?

В трубке снова что-то щёлкнуло. И заговорил тот же мужской голос:

- Напоминаю правила общения с мёртвыми. С мёртвыми нельзя заговаривать. Нельзя называть их по именам. Нельзя задавать им вопросы. Будет лучше, если во время разговора вы будете молчать и не скажете ни слова. В противном случае, я, адвокат мёртвых, лично навещу вас. Хорошего общения.

Хрип. Отчаянный задыхающийся чей-то крик, в котором Арина с замиранием сердца узнала свой собственный! А потом в трубке зазвучал голос, из-за которого девочке пришлось не просто заткнуть собственный рот, но и укусить ладонь, чтобы только не закричать, не завыть, не заплакать.

Мягкий, чуть хрипловатый, самый родной, единственно родной на свете прожурчал:

- Маленькая моя, здравствуй.

Хотелось броситься прочь, задать десятки, тысячи, миллион вопросов, но Арина превратилась в слух, стараясь не обращать внимания на то, что в глазах запекло, что по щекам катятся неостановимым градом слёзы.

- Моя девочка, - в голосе бабушки звучала гордость. – Как ты выросла. А ведь прошло всего ничего! И ты ещё ребёнок… с отобранным детством. Прости меня, маленькая. Моей силы оказалось недостаточно, чтобы защитить даже себя. Не говоря уже про тебя. Арина, слушай меня очень внимательно. У меня мало времени. Звонки в мир живых из мира мёртвых обходятся… в весьма дорогую цену, поэтому не будем тратить время по пустякам.

Арина убрала ладонь от губ, тяжело дыша.

- Ты не спишь, - продолжила бабушка. – Но ты и не в реальности. Это тонкая прослойка между сном и бодрствованием. Благодаря тому, что ты вышла на неё сама и удерживаешься здесь сама, у нас будет больше времени. Хотя не понимаю, как тебе это удалось. Да и неважно, мёртвые не всегда знают, что происходит в мире живых. Особенно, когда они… умерли не до конца. Арина. Слушай внимательно, пожалуйста. Я позвоню тебе ещё, девочка моя, но сейчас ты должна только слушать. И запоминать.

Это не слишком понятная история, может быть. Мир, в котором ты жила всё это время – лишь картонная декорация. То, что доступно лишь людям. На самом деле, он куда больше, обширнее, опаснее. Разностороннее. Земля – очень многослойная структура. Не только в физическом плане, но и в… другом. Представь себе цветок розы. Бутон – самая сердцевина, это та Земля, о которой ты знаешь. Планета солнечной системы, имеющая единственный спутник, освещаемая Солнцем. И так далее, так далее.

Лепестки вокруг – это отражённые слои. Каждый слой – это свой отдельный мир. Со своими жителями. И среди них, в самых ближайших «лепестках» к ядру – есть тоже своя «Арина», у которой… не всё гладко с жизнью. Это эффект многомерного пространства. Чем дальше «лепестки» - тем более изменённые миры там находятся. Есть, условно говоря, «прошлое», «будущее», есть вообще параллельные варианты развития. Если хорошо поискать, можно найти миры, где до сих пор бродят динозавры. Или где ещё не прошёл и никогда не пройдёт ледниковый период. Однажды у тебя будет возможность узнать больше о том, что собой представляет наша планета. Думаю, для понимания того, о чём я буду рассказывать – этого будет достаточно.

Дальше. На планете Земля не шесть материков, моя дорогая. А семь. Седьмой материк скрыт от человеческих глаз, радаров… Хотя есть люди, которые знают. Посвященные. На этом материке живут те, кто однажды пришёл на Землю… и так и не смог её покинуть. Они пришли на рубеже веков. Шесть рас. Была война. Была долгая история, которая привела к тому, что сейчас на Земле живут, именно живут, а не заходят в гости, ангелы, демоны, полуангелы, полудемоны и дампиры. Хотя от последней расы остались сущие крупицы. Когда у этих рас не получилось покинуть планету, они взяли себе отдельный материк. Ссорятся, по-прежнему. Воюют. Заключают браки. Любят.

Отдельные представители всех рас затерялись среди людей, а потом и смешались с ними. Среди тех, кого ты бы могла назвать «магами», пожалуй, были и славянские … маги. На свой лад они были ничуть не слабее прибывших. А кое в чем могли даже их обойти. И они… некоторые из них, смешались с прибывшими расами.

Арина нервно облизнула губы, подтянула коленки к груди. Пока она не могла понять, о чём говорит бабушка. На что намекает. Какие ещё другие расы? Многослойная планета?! Да такого забористого бреда её разум точно не мог выдать! Но зато из этого можно было сделать вывод, что всё реально. Что мир намного больше, чем всегда считала Арина! Что в нём очень много того, о чём она даже не догадывалась.

А теперь ей только предстояло это познать.

- Образовались рода. Абсолютно особые рода, каждый из которых мог сравниться с королевским, по своему богатству, влиянию, по тому, как эти рода выбирали себе новую кровь, по тому, как они … жили. И живут. Я бы не сказала, что этих родов много. Именно великих, тех, кто ведёт свою историю от «чистого прародителя» - то есть от ангела, демона или вампира – всего семь. Откровенно говоря, моя дорогая девочка, их было куда больше. Семь – это остались после разрушительных войн. Из этих семи три ведут своё существование от ангелов. И один из них совершенно уникальный.

«Светлый род?» - озадачилась Арина. Почему-то в горле запершило. Живот подвело, а сердце вдруг зачастило сердитым перестуком. В памяти что-то тяжело ворочалось. Но что именно? Нет… Не вспомнилось.

Бабушка на том конце трубки помолчала, потом заговорила снова:

- Княжеский род Светлых. Они, именно они – просто «Светлые». Основателем рода была ангелесса. Она вышла замуж за могущественного волхва, жреца языческих славянских богов. Их дети были настолько сильны, что не полукровки, а представители «чистых» рас с удовольствием сочетались с ним браком. В Светлом роду не допускалось смешивание с человеческой кровью. Никогда. Это табу. Оно даже не каралось. Никому и в голову не приходило нарушить именно эти заветы. Никому. Никогда. В эпоху охоты на ведьм была одна несчастная, которая решилась пойти против своей семьи. Родные её выдали инквизиции, и вместе со своим маленьким ребёнком она сгорела на костре. Поучительный воспитательный элемент.

Светлый род до сих пор есть на Земле, Арина. И вот теперь мы подходим к настоящему времени. … Прости меня, девочка. Теперь пойдёт то, что я не хотела тебе говорить. То, что я никогда бы тебе не сказала, если бы у меня была такая возможность. Но прошлое, к которому ты не должна была иметь никакого отношения, догнало тебя именно тогда, когда ты осталась без защиты. Шикигами некроманта ничто, когда сам некромант сошёл в могилу…

Арина. Пожалуйста… Я понимаю, что то, что прозвучит сейчас, будет очень… неприятным, но дослушай меня до конца. Если ты бросишь сейчас трубку, я не смогу тебе позвонить ещё очень, очень долго. Поэтому слушай. Слушай. Ты… дитя Светлого рода. Твоя мать была не просто полукровкой. В её крови было куда больше ангельской «золотой» крови… Она была символом семьи, её надеждой. Не опорой. За это отвечала другая дочь, продукт генной инженерии и хорошей родословной. А твоя мать… она должна была стать карающим копьём. Охранять род от посягательств. Она… по планам семьи она не должна была выходить замуж. Она должна была прожить очень долгую жизнь, став марионеткой.

Они … промахнулись с выбором. Они не смогли сломать твою мать. Более того, она сбежала. От них. В мир живых. И… встретилась с моим сыном. Возможно, если бы он был человеком, для тебя, моя девочка, всё закончилось бы куда лучше. По крайней мере, было бы что-то, что позволило бы тебе защищаться. Но… не сложилось. Он был некромантом. Сыном кащея. Чистокровным земным некромантом. Если бы в нашем роду были демоны. Или хотя бы полудемоны! Возможно, всё тоже закончилось лучше для тебя. Но не сложилось. Они встретились. Они влюбились друг в друга, пали в эту любовь, как падают в бездну. Понимая, что им больше никогда не увидеть света. Никогда не увидеть солнца.

Они скрывались почти два года после твоего рождения. А потом привезли тебя ко мне. В леса. И сказали, что … на их след вышел Светлый род. Они не знают, что у твоей мамы был ребёнок, поэтому… они просили, чтобы я для тебя стала семьёй. Потому что обладая такой внушительной родословной, ты сама – никогда не станешь магом или некромантом. И уж тем более, ты, гнилое яблоко Светлого рода, никогда не пробудишь в себе светлые силы ангелов. Потому что твоя мать запятнала себя союзом с некромантом.

Я тоже некромант. Конечно, не такой сильный, как мой сын. Но … я защищала тебя долгое время. Те, кого ты считала «родителями», на самом деле шикигами. Поднятые некромантом стражи. Я не знала только одного. Что в Светлом роду есть сильнейший прорицатель. Он и сказал, что есть гнилое яблоко. Есть тот, кто порочит честь рода, кто пятнает род одним своим существованием. Отправили ищеек.

Ищейки нашли меня. За мгновение до своей смерти, понимая, что от них мне не защититься, я возвела на тебе защиту. Я думала… много чего думала. Но я ошиблась во всех своих подозрениях. Они нашли тебя. Бродили вокруг, вынюхивали, но нашли. Тот автобус… та авария. Она была не случайна. Тот, кто тебя нашёл – это лич. Сильнейший лич, которого только можно создать. В Светлом роду нет и не может быть некромантов, так что они наняли кого-то со стороны.

Знай, моя девочка, лич не остановится, пока не придёт за тобой. Пока не убьёт тебя. Для лича – ты самое питательное из всех возможных блюд. Коктейль в твоей крови – это то, что позволит ему стать ещё сильнее. Намного сильнее.

Теперь мы подходим к тому, что тебе нужно сделать. Запомни. Победить лича может только другой лич. Убить лича может только некромант. Или создавший его, или другой. Лича можно временно остановить. Очень временно. Для этого нужно сжечь его. Полностью. В этом случае личу придётся восстанавливаться на материнском кладбище. Заново расти из костей мёртвых и плоти очередной жертвы. Этот ритуал зависит от могущества некроманта. Но даже самый могущественный не справится быстрее, чем за пару недель. После этого лич будет ещё осторожнее. А может быть, появится не один. Арина… Спасибо, что ещё слушаешь меня…

Девочка, кусая губы, комкала одной рукой простынь. Сердце рвалось из груди. Было бесконечно больно. Больно… Всё, что она знала – было неправдой. У неё было счастливое детство, потому что рядом была бабушка. А бабушка всё это время просто защищала Арину… и даже отдала свою жизнь.

- Девочка моя, я ни о чём не жалею, - словно услышала мысли Арины бабушка. – Я не могла представить себе даже, что у меня будет такая чудесная внучка. Я не могла даже в самом сладком сне ощутить столько радости, сколько ты принесла в мою жизнь. Я жалею только, что не смогла тебя защитить. … Теперь тебе придётся воевать самой. Арина. Арина… Тебе нужны союзники. Ты сама должна стать ещё сильнее, чем ты сейчас. Но для того, чтобы у тебя на это было время, тебе нужен союзник. Хотя бы тот, который защитит тебя от лича.

Это сложно объяснить… Я не поверила своим глазам, когда увидела тебя. Ты изменилась. Ты очень изменилась, моя девочка. Что-то случилось в ту ночь, когда ты была на грани между жизнью и смертью в больнице. Кто-то, тот самый кто отдал тебе свою кровь, снял то, что не давало тебе колдовать. Ты ещё не выбрала, тебе ещё только предстоит сделать выбор. Но ты больше не человек, моя девочка. Ты полукровка. Полукровка некромантского и Светлого родов. Если у тебя будет время, ты сможешь стать достаточно сильной для того, чтобы защитить свою жизнь от Светлого рода.

Но только если у тебя будет время. Я не знаю, как тебе научиться управлять этой силой. Отношения между некромантами… Это не то, что можно объяснить… особенно, когда человек смотрит на всё это немного со стороны. Нет-нет! Не думай, что я сейчас имею в виду что-то плохое. Просто некроманты – это такая большая и больная тема. Особенно, когда всё это приходится объяснять в ограниченное количество времени. Время уходит…

Придётся опустить ещё часть объяснений. Чтобы найти помощь у некромантов, тебе нужно что-то, что им предложить. В доме есть тайник. Мои шикигами уже все развалились, поэтому там в подвале ты не встретишь никого, кто мог бы тебе помешать. Сейф закрыт на кровь, чтобы его открыть, тебе нужно будет порезать ладонь, не сильно, и приложить ладонь к сейфу.

Внутри ты увидишь очень много всего. Но тебе нужно только одно. Там будет декоративный гроб. Тебе нужно взять его. И отнести по адресу, который будет на карточке. Торговаться не нужно. Это плата. Всё, что тебе будет нужно – это сказать, что тебя преследует лич. И ты отдашь «это» только в том случае, если тебе пообещают помочь. Причём, не просто пообещают, а скажут, что устранят лича. Вот и всё.

Арина сжалась.

- Если тебе откажут… А это весьма своеобразный тип, значит так тому и быть. Тебе нужно будет вернуться обратно и спрятать гробик в сейф. Возьмёшь оттуда кинжал, с чёрной рукоятью. Он не убьёт лича. Но если ты сможешь его ранить, именно лича, то рукоять наполнится его кровью. С её помощью ты сможешь найти некроманта. И убить этим кинжалом именно его. А… Время… Девочка моя. Там очень немного, всё-таки такой как ты… такой какой ты была, невозможно использовать мощь заклинаний некромантов. Поэтому в гримуаре, который я оставила для тебя, ты не найдёшь многого. Но если тебе откажут в помощи, возможно, там ты найдёшь что-то. Я ещё позвоню. Береги себя… Люблю тебя, девочка моя.

Спустя мгновение Арина открыла глаза уже в реальности, задыхаясь от слёз. Вой она заглушила подушкой, плечи девочки дрожали… Но слёзы больше не текли. Арина просто содрогалась мелкой дрожью, а потом мертво села на кровати.

Ей не нужно было смотреть на часы, чтобы знать, сколько сейчас времени. Три часа двадцать шесть минут.

Ещё можно спокойно ложиться спать.

Но не спалось. Зато руки тряслись. Сжавшись, словно пытаясь спрятаться от всего мира, Арина пыталась найти в себе точку спокойствия и не могла. Внутри всё бурлило, кипело и требовало выхода.

Нужно было что-то сделать. Нужно было успокоиться, собраться с силами, с мыслями, с собой, наконец!

Но как? Как это можно сделать?! Когда на голову вот столько вырывается информации?! Звонок с того мира, многослойность, многомерность мира…

«Интересно, что я узнаю дальше? Что мир плоский и стоит на трёх черепахах?!» - поднявшись с кровати, Арина набросила на плечи тёплый халат. Включила свет и вытащила тетради и ватман. Лучше заняться домашней работой, чем сидеть и трястись. К тому же цифры всегда её успокаивали. Спрятавшись за ними, приняв их форму и их обличье, можно было расслабиться. Можно было не думать о реальности, а только стать одной из них. Такой же спокойной.

Такой же имеющей значение только в сочетании с чем-то ещё.

Ручка легко скользила по бумаге. Каждая новая строчка приводила к тому, что девочка успокаивалась всё больше и больше.

К утру, когда на часах было шесть часов, домашнее задание было выполнено на пару недель вперёд, а сама Арина вернулась в кровать. После завтрака Арина уезжала в квартиру Натальи Викторовны.

На этот раз уснуть удалось легко.

И утром, когда милая медсестра пришла её будить, Арина уже достаточно взяла себя в руки, чтобы не выдать собственное состояние ничем. Хотя какое там «собственное состояние», скорее до истерики оставалось не так уж и много.

- Арина?

Приоткрыв после деликатного стука дверь, Наталья Викторовна остановилась на пороге:

- Ты готова отправляться?

- Да, - кивнула девочка. – Сумку я собрала ещё с вечера.

- А ночью ты что делала?

- Домашнюю работу, - виновато улыбнулась Арина. – Не могла уснуть. А поскольку у вас сегодня вечером сложная работа, я не пошла к вам за успокоительным.

- Заботливая, - вздохнула женщина укоризненно. – Могла бы подойти к медсестре на дежурном посту.

- Нет. Там была Лена. Она добрая, но она не очень вдумчиво читает назначения.

Наталья Викторовна улыбнулась и кивнула:

- Увы, твоя правда. Арина, нам придётся сначала заехать в магазин. В доме шаром покати. И, кстати, кое-что ещё.

- Да?

- Ты готовить умеешь?

- Конечно, - удивилась от души девочка. – Бабушка научила, ещё когда я была маленькая.

- Значит, всё куда проще! – неподдельно обрадовалась Наталья Викторовна.

Разговор и пояснение её радости Арина получила в машине, когда они уже отъезжали от центра.

- Я совершенно не умею готовить, - заметила Наталья Викторовна. – Поэтому я попрошу кухню взять под свой контроль именно тебя. И заглядывать со счетами на оплату, например, в банк. Сама разберешься.

- А как же… - растерялась Арина. – Но вначале понадобится тогда пройти по списку блюд, что вы любите, а что нет.

- Хорошо. Я тебе назову потом, что не ем категорически, - согласилась спокойно Наталья Викторовна. – Только кое-что ещё. На «ты», хорошо, Арина? Я не настолько тебя старше, чтобы это имело решительное значение.

- Я не могу!

- Придётся научиться, - насмешливо сообщила женщина. – Ты погоди, я тебя ещё чему-нибудь плохому научу. Кстати, пристегнись. И ещё, сейчас заедем в магазин, нужно купить хоть что-то съедобное. В доме есть, конечно, крупы, макароны, но, одним словом, совершенно ничего съедобного.

Арина закусила губу, а потом не выдержала и засмеялась.

Наталья Викторовна взглянула на неё с удивлением.

- Какой у тебя красивый смех, Арина.

- Спасибо, - девочка смахнула выступившие слезинки на ресницах. – Хорошо, в магазин, так в магазин.

- Тогда кое-что ещё, я тебе сейчас расскажу, как будем жить. Квартира трёхкомнатная. Одна комната будет твоей. Одна комната – моя, я буду там останавливаться, когда буду возвращаться. Можешь гостей приводить спокойно. Если я буду приезжать, я буду звонить заранее.

- Я буду готовить к этому моменту еду, - кивнула Арина.

Наталья Викторовна, подразумевающая всё-таки немного другое, вздохнула и решила пока не спорить

- Хорошо. Если тебе нужно куда-то поехать на машине, ты мне скажешь, если это будет возможно – я тебя отвезу. И… - Наталья Викторовна вздохнула и нажала на кнопку, принимая вызов на гарнитуру. – Слушаю.

- Наталья Викторовна. Снова ваш пациент из четвёртой просит его отпустить.

- Нельзя. Даже под его личную ответственность. Никак нельзя. И кое-что ещё, приготовь склад к приёму новой продукции. И запиши на вторник к нам Артура.

- Хорошо, Наталья Викторовна. А этому, из четвёртой, что сказать то?!

- Дай мой телефон. Я сама с ним поговорю.

- Да! Спасибо!

Помощница Натальи Викторовны отключилась, и женщина тут же взглянула на Арину:

- Итак, на чём мы остановились?

- На поездках… Наталья Викторовна, мне нужно съездить в деревню. Я доберусь сама, без проблем. Просто… мне очень нужно кое-что оттуда забрать.

- Когда ты хочешь?

- Сегодня вечером.

- Сегодня вечером у тебя точно не получится. Во-первых, тебе придётся разобрать вещи. Во-вторых, посмотреть, как идти к университету и на чём туда можно доехать, если вдруг станет плохо. В-третьих, посмотреть, что собой представляют окрестности. Наконец, тебе нужно будет обойти квартиру. И отдохнуть.

Арина задумалась.

Тот зеленоглазый был где-то рядом, если она правильно поняла. Она ощущала его совершенно понятно каким образом. Бабушка сказала, что в Арине пробудилось что-то. Некоторая сила, которую она сама ещё толком не приняла и не поняла. Значит все те видения, которые были, Арина не придумала. Это было… часть её дара? Хотя вряд ли, какой ещё дар.

Не в фильме же!

Но всё же, может быть, действительно стоило немного подождать? Тем более что на следующей неделе выходных должно было быть больше. Не только суббота и воскресенье, но ещё и пятница.

- Да, так будет лучше. Спасибо.

- Не за что, - женщина чуть заметно улыбнулась. – Считай, что у меня совершенно эгоистичные побуждения. Мне не хочется покупной пиццы, а хочется домашней еды. И уж тем более, не хочется сегодня проводить в доме ночь одной. Завтра я буду весь день дома. Погуляем с тобой вокруг, покажу тебе, где магазины, где что можно найти и где что можно купить. А в понедельник, перед тем, как ехать на работу, завезу тебя в университет.

- Наталья Викторовна… Тот мужчина, который приходил.

- Отец твоего одногруппника, Антона, кажется.

- Да. Почему он… так, ну, как так сказать…

- Почему считает, что со мной лучше не ссориться, насколько это возможно? – уточнила Наталья Викторовна. Её руки чуть сжались на руле и тут же расслабились. Остановившись на красном свете, она на мгновение задумалась, подбирая слова. – Я бы не назвала свой профессиональный долг… Нет, не так.. Мы познакомились на моей последней практике. Ему ставили инвалидность. Говорили, что он никогда не сможет сходить. Я подняла его на ноги. И тогда же он привёл ко мне человека, который после моего выпуска дал мне кредит под нереальные условия на открытие собственного центра. Долгая рассрочка, никакой переплаты, возможность в любой момент заморозить выплаты. Он бы подарил мне эти деньги, но я не взяла.

- Почему? – тихо спросила Арина.

- Я в него влюбилась. Он старше меня почти на двадцать лет. Женат. Двое детей, - машина плавно тронулась с места. – Так что, ему было не до меня, а я так и не посмела признаться в своей любви. Но тот человек до сих пор присматривает за мной. И вот его Михаил и боится. Именно поэтому с одной стороны он признает мой … врачебный профессионализм, с другой стороны не хочет вызывать гнева того человека. Вот такие дела, Арина.

Девочка кивнула, прикусила губу и взглянула в зеркало.

За мощным джипом ехала простая белая десятка. Кто-то сидел на «хвосте» у Натальи Викторовны, и этот кто-то охотился именно за ней…

Глава 7. Сны и кошмары.

Первое, что отметила Арина, войдя в квартиру – это то, что она не была жилой, определённо таковой не выглядела и не была. Холодильник был выключен, были выключены пробки, перекрыты газ и вода.

А ещё здесь было очень много воспоминаний: плохих и хороших, радостных и болезненных, теплых и светлых – но почти все они так или иначе относились к прошлому. Свежих воспоминаний, отпечатка Натальи Викторовны – здесь не было. Хозяйка квартиры стояла в коридоре, словно не решаясь войти, словно боясь, что после этого пути назад не будет.

Арина, поставив свою сумку на пол, огляделась по сторонам.

- Мне не стоило принимать ваше предложение, - пробормотала девочка.

И это встряхнуло женщину, заставило её взять себя в руки и прийти в себя.

- Так. Это уже не обсуждается. Раздевайся. Вешай куртку в шкаф. Если нужны плечики, они наверху… ты не дотянешься, сейчас достану.

Повесив куртку девочки в шкаф, Наталья Викторовна взглянула на неё скептически, отметила что-то в голове и огляделась.

- Боюсь, завтра придётся провести день в уборке, потому что так жить здесь не получится. Придётся навести марафет. Так, смотри. Кухня сразу налево. Холодильник включим сейчас…

- Сначала, раз он выключен, - заглянула Арина в кухню следом, - его нужно вымыть. Мне понадобится губка, мягкая тряпка и чистящее средство. Таз с тёплой водой.

- Ты в этом понимаешь?!

- Я жила с бабушкой долгое время. Ей было тяжело вести хозяйство одной, так что я помогала, - пробормотала девочка.

Наталья Викторовна оглянулась на неё вопросительно:

- Не могу понять. Сколько мы с тобой знакомы? Уже несколько месяцев, почти полгода. Но вместе с тем, я практически ничего о тебе не знаю. Будем исправляться. Мы купили тортик…

- И чистящие средства, - улыбнулась девочка, - вначале нужно убраться хоть немного. И проветрить комнаты.

- Будет холодно.

- Лучше холодно, чем пыльно.

- Хорошо, как скажешь. Пойдём, я покажу тебе комнаты.

Арина кивнула и послушно пошла следом.

Из коридора вели пять дверей.

- Ванна и туалет раздельные. Надо бы поменять сантехнику, но на это у меня никогда не было времени. Первая комната налево – моя. Вторая налево – пустая. Будет твоей. Придётся немного заняться обстановкой. Там сейчас шкаф, стол и стул, диван. Кровати нет, но мы можем её добавить. Комната направо – это библиотека.

- Библиотека?! – изумилась от души Арина.

- Именно. Мой дед был профессором, достаточно известным специалистом в области хирургии. Там, на полках десятки томов, посвящённых медицине в общем, хирургии в частности, философии. Потом я добавила туда труды по своей отрасли. Кстати, на полках ты найдёшь не один учебник, написанный моим дедом. В библиотеке стоит диван, пару кресел и рабочий стол, там отличная инфраструктура, чтобы заниматься.

Заглянув в библиотеку, Арина щёлкнула выключателем:

- А ещё здесь нет света. И я полагаю, жуткое количество пыли.

А ещё вдруг заныло сердце, застучало от чужой боли. Наталья Викторовна сюда определённо не заходила… очень, очень давно.

- Наталья Викторовна.

- Арин, слушай, сократи, пожалуйста, как-нибудь моё имя? Это жутковато слушать, особенно от девочки, которая мне годится только в младшие сестры. Но точно не в дочери, поэтому, пожалуйста, обойдись хотя бы без отчества.

- Я не могу!

- Придётся учиться, - пробормотала Наталья Викторовна из соседней комнаты. – Кажется, у меня были запасные лампочки. Поменяю их завтра утром.

- Хорошо, - кивнула Арина, прикрывая дверь и заглядывая в ту комнату, которой предстояло стать «её». Высокая женщина, которую она сама называла «стальной», стояла у окна, опираясь ладонями на подоконник. – На… На…

- «Таша» можно, - сообщила с улыбкой Наталья Викторовна. – Когда привыкнешь, Арина.

- Хорошо, спасибо. Так, для начала, как насчёт того, чтобы я начала с уборки?

- Я помогу.

Девочка довольно скептически посмотрела на свою старшую подругу. Что-то в возможности получить от неё какую-либо толковую помощь она глубоко сомневалась.

- Как насчёт того, чтобы я занялась этим одна? Пока вы…

- Ты.

- Хорошо, пока ты поменяешь лампочку в библиотеке. И докупишь кое-что из того, о чём мы не подумали сразу. Нам понадобится средство для мытья посуды. Пищевая плёнка, пакеты, средство для уборки. Веник абсолютно жуткий, так что лучше что-нибудь…

Наталья Викторовна резко вскинула ладони:

- Арин! Арин! Давай мы сходим вместе, чтобы купить всё нужное, а потом я помогу тебе убраться. В конце концов, я не настолько безнадёжна, как ты могла бы подумать. У меня есть и хорошие качества. Например, чтобы отмыть санузел, не нужно прилагать много усилий. Как насчёт такой сделки?

- Подойдёт, - согласилась девочка с улыбкой.

- Отлично.

До позднего вечера они на пару с Натальей Викторовной убирались в квартире. К тому моменту, как они обе вымылись и устроились снова на кухне, единственное, что осталось убрать – была библиотека. Но её оставили на воскресенье.

- Всё, сил моих нет, - Наталья Викторовна, держась за поясницу, с трудом опустилась на стул. – Это больно!

- Убираться? – улыбнулась Арина от души. – Я бы сказала, что это не больно, просто, если делать это разом, убирая большой кусок, то это действительно немного проблемно. Лучше заниматься этим постепенно. Например, мне хорошо помогало убираться постепенно. По пятнадцать минут каждый день. Вечером серьёзное, по утрам мелочи. Ну, и вести всё постепенно.

- Я это не запомню! – возмутилась Наталья Викторовна, потом засмеялась. – Тебе придётся меня учить.

- Это определённо будет очень сложно, - состроила Арина уморительную мордочку.

После плотного ужина, причём Наталья Викторовна с удивлением осознала, что девочка действительно готовит удивительно вкусно и буквально на скорую руку, они разошлись по комнатам.

По давней привычке женщина закрыла за собой дверь. Села на кровать. Арина должна была уснуть очень быстро. День был тяжёлый, а ей самой, ещё не слишком пришедшей в себя, это должно было даться достаточно высокой ценой.

Так что… за неё Таша не переживала. Переживала, едва-едва, за себя. Потому что… Она никогда не хотела вернуться сюда. Она не могла видеть эту квартиру. Не могла переступить её порога. Не могла её сдать, не могла её продать. Эта квартира слишком много значила для семьи Наташи, от которой ничего не осталось к этому времени. Только она сама…

Сколько прошло лет? С той самой ночи…

Бабушку она не знала. Первой умерла мама, когда ей было… сколько? От силы года два. «Случайный случай». Наталья в это верила, пока ей не исполнилось четырнадцать и стоя в коридоре, вернувшись после «комендантского часа» она не услышала сердитое:

- Да сколько можно! Эта женщина бросила тебя и твою дочь!

Так Наташа узнала, что мама жива, что она просто их бросила и никогда не вернётся. А примерно через полгода после этого папа нашёл маму… и больше никогда не вернулся. Потому что… погиб.

Дед никогда не рассказывал внучке, как так получилось. Замалчивал всё, что было связано с той ночью, с той историей и всем прочим.

Деда не стало, когда Наталья закончила уже обучение и открыла свой центр. Она была так горда этим. А ночью… Ночью пришли…

Встряхнув головой, женщина наклонилась. Под кроватью был тайник. Совсем маленький, но достаточно было откинуть дощечку, чтобы вытащить то, что там лежало. Маленькая военная фляжка.

«Крепкое пойло», как называл это папа, обожгло горло. Отложив в сторону фляжку, Наталья выключила лампу у кровати и легла. Спать. Нужно просто спать. Она уснула практически мгновенно, но в сон пришло то, из-за чего она никогда не возвращалась в эту квартиру… её личные многочисленные кошмары.

Они всегда приходили очень тихо, всегда со стуком в дверь. Едва уловимо, едва слышно. Потом был зелёный свет…

Арина, вздрогнув, открыла глаза и села на кровати, осмотрелась и… тут же увидела своё тело. Это снова было то самое – скольжение по границе вдоль сна и бодрствования. Не видения, не реальность, нечто совершенно особенное.

Поправив осторожно одеяло, девочка шагнула в коридор, пройдя сквозь открытую дверь. Осмотрелась. Нет, здесь было всё совершенно спокойно. Не здесь? То, что её разбудило?

Заглянув в библиотеку, Арина подошла к окну. Остановилась, разглядывая двор. Внизу была машина. … Точнее не так, внизу были десятки машин, всё-таки это был обычный жилой дом. Но среди всех этих машин, была одна, притянувшая её взгляд, как магнитом. Белая десятка была подсвечена, будто намекая, что нужно сюда заглянуть, стоит это сделать.

Машина была закрыта.

В ней – двое мужчин.

Арина, проникнув через окно, устроилась между двух сидений. Ну, и… что делать теперь?

Никто ничего не объяснял, никто ничего не пояснял. Но почему-то пришло в голову, что есть хороший способ узнать, что эти двое здесь делают. Очень просто способ.

Одну руку Арина положила на глаза мужчине справа, второй ладонью накрыла его губы. А потом провалилась куда-то. Десятка ехала по серым улицам серого-серого города. Сидящий рядом человек был серый. И всё, что вокруг – тоже было окрашено в этот цвет. Не было больше ничего другого. Только бесконечно серый цвет.

Мужчина разговаривал по телефону, точнее даже отчитывался кому-то.

- Она выехала из центра. Да, Да. С одной из своих пациенток. Нет. Девочка. Арина Яблочная. Она останется с ней в квартире. Да, медсестра нам сказала, что врач не даёт разрешения покинуть ему центр. Подслушку установить пока не удалось. Да. Да. Когда? Я не уверен, что получится сегодня ночью. Как насчёт завтра? Нет… Хорошо. Да. Мы сделаем это сегодня. Да. Как несчастный случай. Взрыв газа. Да, такое ещё случается. Она не очень хорошо готовит, решила сделать пирог. Да, квартира сгорит целиком. Из библиотеки? Конечно. Записываю.

Нахмурившись, Арина убрала руки. Этот мужчина… Сердце стучало ровно и спокойно. Такое уже не раз бывало. В том плане, что когда что-то происходило во сне, девочка воспринимала это куда индифферентнее, чем в реальной жизни.

То, что в реальности довело бы её до учащённого сердцебиения и отчаянной попытки спрятаться и не думать, здесь оставляло ей равнодушной. Этот человек определённо обсуждал убийство Натальи Викторовны.

Второй мужчина знал куда меньше. Он был всего лишь водителем. Он должен был только подбросить пассажира до места назначения. А потом вернуть обратно. Ничего не знал. И определённо был в списке смертников.

Что ж. Придётся немного это исправить.

Девочка хорошо помнила тот странный сон, где некто начал менять память спящего. Для неё сейчас эти двое сладко спали. А значит, можно было делать то, что делал тот человек, прямо сейчас.

Овального медальона под рукой у Арины точно не было, зато было кое-что, чем можно было воспользоваться! На зеркале висел автомобильный ароматизатор в виде деревянного овала. Вполне подходящей формы.

Сняв игрушку с зеркала, Арина начала раскачивать её перед открытым взглядом водителя. Поможет или нет, она могла узнать только через пару часов. Если они уедут или если они придут убивать.

- Когда я досчитаю до десяти, ты выйдешь из машины, забыв о том, что должен был когда-то отвезти человека рядом с тобой. Ты забудешь его лицо, ты забудешь его имя. Ты просто вернёшься домой, ляжешь спать, а утром проснешься, уверенный в том, что никогда не был здесь. Напишешь заявление о том, что у тебя угнали машину. Но ты никогда не слышал этого адреса. Ты не будешь отвечать на звонки с незнакомых номеров. Раз… Два… Десять.

Ощущение было такое, что на плечи навалилась гора. Охнув от боли, Арина подняла пальцы к лицу. Под носом было влажно. Сложно бы… у неё пошла кровь. Интересно в этой странной действительности может пойти кровь?!

Повернувшись ко второму мужчине, девочка нервно вздохнула. Дышать стало больнее, но нужно было продолжать. Нужно было закончить это дело до конца.

- Когда я досчитаю до десяти, ты забудешь, зачем ты здесь. Решишь, что за тобой кто-то следил, ты не помнишь, кто именно, что за машина. Этот адрес не имеет для тебя никакого значения, никакого смысла. Ты просто остановился во дворе, чтобы переждать и скрыться от хвоста. Никто не требовал от тебя совершать убийство этой ночью. Если тебя спросят, ты не помнишь, кто такая Наталья Викторовна. Ты забудешь о ней. Ты забудешь об этом адресе. Если вдруг тебя кто-то пошлёт сюда, ты никогда не найдёшь этого адреса и адреса центра реабилитации.

Овальный медальон в руке Арины растрескался и опал на брюки мужчины кусками, а потом и они остались на серой ткани пеплом. Девочка отчаянно и гулко закашлялась, ощущение было такое, что треснули рёбра разом.

Больно, больно, больно!

Боль пронзила с головы до ног, а спустя миг она открыла глаза уже в спальне.

Встать с мягкого дивана было очень сложно, почти невозможно. Но Арина смогла, заставила себя. Прошла к библиотеке, выглянула из окна. Белой десятки там уже не было.

Не приснилось?!

Тихий всхлип донёсся до слуха неожиданно. Девочка дёрнулась и двинулась в спальню Натальи Викторовны, приоткрыла дверь, глядя на спящую женщину. По бледному лицу той катились слёзы.

Она плакала сквозь сон.

- Наталья Викторовна… - позвала от двери девочка, но не получила никакой реакции. Женщина спала и продолжала плакать. – Наталья…

- Наташа…

Сев на край кровати, Арина тронула женщину за плечо, вначале легко, затем чуть встряхнула:

- Таша!

Женщина мгновенно открыла глаза, встряхнулась:

- Арина?

- Ты плакала…

- Я? – подняв ладони к лицу, Наталья вытерла мокрые щеки и кивнула: - действительно. Прости. Я… Я так громко плакала, что ты проснулась?

- Я проснулась немного раньше. А потом услышала. Всё хорошо?

- М… Да.

- Ты меня обманываешь.

- Арина… - женщина вздохнула. – Нехорошо быть такой умницей.

- Чтобы получать стипендию, приходиться, - девочка чуть заметно улыбнулась. – Давай я заварю тебе чай?

- Нет. Не нужно.

- Почему ты плакала?

- Сон. Кошмар… - Наталья покачала головой. – Эта квартира… Я никогда почти не возвращалась в неё. Потому что… Потому что… есть причины. Знаешь, давай свой чай, наверное, я выпью его и лягу спать.

Арина кивнула, когда она вернулась через несколько минут, в комнате уже была включена лампа, а её старшая подруга… курила у открытого окна.

- Докурю и выброшу.

- Ты куришь?

- Нет. Просто иногда, когда не получается успокоиться… Знаешь, врач, у которого трясутся руки – это уже не врач. Это развалина. Несколько лет назад я была такой развалиной. Мне понадобилась помощь психолога, чтобы всё уладить. Друзья свели меня со знакомой девочкой. Сказали, что несмотря на образование, работает она точно не там, где надо. С такой светлой головой… и дурной… впрочем, неважно. Она помогла мне. Но я предпочла избегать квартиры, чем возвращаться сюда и снова встречаться лицом к лицу со своими кошмарами.

- Расскажешь? – предложила Арина. – Обычно это помогает.

- Действительно, - докурив, Наталья затушила окурок, вернулась в кровать. Чай чуть горчил, но она не обратила на это внимания. – Это запутанная история. В которой я не стала разбираться, потому что в своё время мне посоветовали просто забыть про неё. Забыть и научиться жить… по-другому. Я послушалась. Трусиха, наверное, но я полагала, что будет лучше, если я… попробую жить, как есть. Не ввязываясь во всё это…

Арина, протянув руку, погладила женщину по плечу:

- Всё хорошо. Это было правильное решение.

- Спасибо, за чай тоже.

Отставив опустевшую кружку, женщина бессильно закрыла глаза.

- Иди спать.

- Я посижу рядом. Ты скоро заснёшь.

- Да… Хорошо…

От лампы отсветы падали на лицо, заострившиеся скулы, чуть запавшие глаза. А потом Наталья Викторовна уснула. Арина вернулась в комнату, легла в кровать, накрылась и… упала в чужой кошмар.

Это была ночь. За окном – шёл снег. Уже далеко не первый. Снежный покров уже укутал лёгким покрывалом деревья, плотной шубой прикрыл землю. Мороз рисовал на полотнах бесчисленных окон.

По утрам, после ночных морозов, автомобилисты ругались и пытались завести машины. На остановках толпились люди, а простая прогулка по улице красила ресницы, брови, волосы в ледяную краску.

На часах было всего лишь половина девятого, а за окном было уже давным-давно очень-очень темно. Кто-то недавно разбил почти все фонари на улице, так что выглядывать туда совершенно не хотелось.

Наташа сидела за столом, крутя в пальцах ручку. Бизнес-план от неё никто не требовал, но ей самой нужно было понять, в каком направлении развивать клинику. Тонны бумаги, проспектов, карт – она уже не знала, на что смотреть и за что хвататься, чтобы решить, во что именно вкладываться и куда развиваться. Но уже были первые результаты в её центре и именно в её – реабилитационном подразделении, посвящённом травматологии. Первый пациент встал на ноги. Конечно, ещё предстояло не меньше полугода работы, чтобы он начал уверенно ходить хотя бы на костылях, но теперь «Наталья Викторовна» могла поручиться, что после полного курса – он сможет даже бегать.

Это было большое достижение, но стоять на месте было нельзя. Нужно было двигаться дальше и дальше.

А ещё нужно было не вспоминать про того человека, благодаря которому всё это стало возможным… Вспоминать было больно. И совсем немного страшно…

- Наташа! – дед остановился на пороге, улыбнулся: - Сколько можно работать?

- Дед! Имей совесть, - надула губы юная женщина. – У меня не получается составить этот план.

- Может быть, ты слишком спешишь?

- Спешу?

- Да, - дед кивнул. – Дай поработать центру. Посмотри, как идёт работа, что она собой представляет, чего не хватает, чего наоборот слишком много. Посмотри за новейшими разработками. Ты же умница.

- Спасибо тебе, конечно. Но всё-таки, как-то… я бы хотела представлять, что делаю.

- Милая моя, ты слишком много берёшь на себя. Ты не права. Во-первых, позволь всему идти так, как оно идёт. Во-вторых, внимательнее смотри на людей. От людей зависит очень много. Наконец, позволь себе порой плыть по течению, это помогает, и, ещё… Ты не слышишь? Кто-то стучит.

- Да? Поставь чайник. Я сейчас открою.

- Ты кого-то ждёшь, Наташ?

- Нет… - оглянулась она на деда, остановилась у двери, уже когда потянулась к цепочке. – А ты?

- Тоже нет. Знаешь что, не стоит открывать…

- Хорошо, - кивнула Наташа послушно, отошла в сторону и двинулась на кухню. Но не дошла. За её спиной внутренняя дверь в квартиру содрогнулась, по деревянной поверхности пошли ярко-зелёные трещины, буквально светящиеся изнутри.

А потом дверь взорвалась. Наталью отшвырнуло в сторону. Сила взрыва была такова, что её просто пронесло по воздуху, и спустя мгновение она ударилась о стену. При этом не было ни единого звука, всё совершилось в полной тишине.

В глазах всё плыло. Тошнило. Не было сил, чтобы открыть снова глаза. Но Наталья смогла. Арина смотрела на всё стороны и понимала, что не может сдвинуться с места. Зелёные глаза… всё, что она сейчас видела – зелёные глаза старика в дорогом бежевом пальто.

- Спи, - шепнул он Наташе, проведя пальцами по её лицу. Юная женщина вскрикнула, но… некая сила была куда могущественнее, чем она могла бы предположить.

Глаза закрылись, всё, что она видела последним, было зелёное-зелёное пламя, которое охватило всю квартиру…

На этом месте Наталья всегда просыпалась, отчаянно крича.

На этот раз проснуться она не смогла. Зелёное пламя бушевало и бушевало, не вредя ничему и никому.

- Смотри, - шепнул кто-то за её спиной. – Оно не ранит. Оно не обжигает. Оно совсем не страшное. Оно скромное. Ты можешь приказать ему утихнуть. Ну, не бойся.

- Стихнуть?

- Да. Оно не ранит тебя. У этого пламени нет ничего, что могло бы обидеть тебя. Не бойся.

- Дед… Мой дед… Этот… тот кто пришёл. Он сейчас…

- Нет. Этот … зеленоглазый, он пришёл зачистить следы. Когда он вошёл на кухню, твой дед был уже мёртв.

- Но кто его убил?

- Я не знаю. Но я обязательно выясню это.

- Кто ты?

- Не имеет значения.

- Зачем ты здесь?

- Я буду защищать тебя, - Арина, шагнув ближе, закрыла глаза Натальи Викторовны. – Всё будет хорошо. Я буду рядом. А пока просто спи. Больше никаких кошмаров. Этот дом ждал тебя очень, очень долго. Он рад твоему присутствию. Позволь ему укачать тебя. В библиотеке будут шуршать страницы, подбирая для тебя самую светлую, самую замечательную историю.

- Да… Спасибо…

- Всегда пожалуйста, - шепнула Арина, - всегда пожалуйста…

Утром она проснулась от аппетитного запаха кофе, доносящегося с кухни. Сил на то, чтобы встать не было, поэтому девочка только скрутилась под тёплым одеялом, прежде чем заснуть снова. Ощущение было жутким-жутким, хотелось спать так сильно, словно всю ночь она занималась чем угодно, но не спала.

Хотя, скорее всего, это хождение между сном и реальностью, назвать «сном», определённо было нельзя. Силы оно не восстанавливало, а только безумно их тратило. Арина ещё видела, как на пороге комнаты остановилась Наталья Викторовна, взглянула на неё и вышла, оставив на тумбочке у входа запасные ключи и записку.

Арина спала, и снова видела то, что происходило где-то далеко.

В просторном кабинете, где было много-много бумаг, горя, отчаяния и подлости, сидели двое. Один – уже знакомый Арине, отец Антона. Второй – тот убийца, из машины. Сейчас он прикладывал к разбитому лицу лёд и смотрел на Михаила Афанасьевича с неописуемой яростью.

- Это не лезет ни в какие ворота! Девка… Я не просто забыл, что должен её убить! Я забыл адрес! «Угнал» машину, не помню человека, который должен был водить. А теперь вы мне говорите, что это к лучшему?!

- Кто делает такие дела с наскока? – укорил мягко Михаил Афанасьев. – Юрий, ты не новичок, так почему же ты не позвонил и не сказал: «Миш, знаешь, мне тут заказ на убийство одной герлы передали в твоём городе, не скажешь ли ты мне, можно ли её убить». И я бы тебе сразу сказал: «Юрочка, если ты хочешь, чтобы убили тебя, твою жену, твоих детей, твоих родителей, твою сестру, которой вот-вот пора отправляться в роддом, ты можешь задуматься об этом».

- Что?! Что ты такое… Она же… Просто…

- Она не просто «докторица», да-да, Юрочка, я помню, как ты выражался. Она под защитой Маэстро. Поэтому, если он только узнает, что ты думал об этом – тебе не жить. А если бы ты попытался её убить, то мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

- Хорошо. Ладно. Я понял. Я не трону её.

- И передай своему заказчику, Юрочка, что за покушение на жизнь этой женщины, Маэстро сравняет с землёй город, если потребуется. Но ему будет не жить.

- Я понял, - повторил мужчина с неохотой. – А… тот, кто её защитил? Могу я узнать… кто это?

- Чтобы убить? Кишка тонка, мой друг. Потому что с этим человеком не смог справиться даже я. Уж не знаю, что подобный человек может делать в нашем городе, но думаю, впереди нас ждут интересные дела. А ты иди, Юрочка, иди, тебя ждёт заказчик, а меня – работа.

Арина усмехнулась и открыла глаза.

Кажется, одной проблемой меньше. И одной больше. Теперь её и волновало, и интересовало, что за человек Маэстро и о ком именно говорил Михаил Афанасьевич.

Кольцо странностей вокруг сжималось с каждым днём. А впереди была поездка за гробом в деревню и знакомство с тем, кто может помочь самой Арине остаться в живых.

…Если только захочет…

Глава 8. Лицом к лицу.

В понедельник утром Наталья Викторовна уехала, оставив Арине на тумбочке ключи. Её собственные ключи от места, которое Наташа – Таша твёрдо велела считать своим домом.

Надо было искренне порадоваться за себя, в первую очередь, что так повезло, что теперь есть возможность быть… счастливой? Но Арина не могла. Голова была чугунной, а уж как восхитительно звенела на поворотах! Ощущение было такое, что вот-вот этот звенящий котелок просто отвалится и покатится по дороге. Впрочем, там, внизу, ему было самое место. Потому что так болеть голова не должна! Она кость! В принципе. По идее.

После всех этих событий, видений, непонятных историй… Одним словом, Арина начала сомневаться в том, что она всё знает и об окружающем мире и о себе в общем.

Она была человеком… Считала себя человеком до звонка бабушки. И то, что она сказала той ночью, ещё предстояло обдумать и большей степенью понять. Если же понять не получится… что ж, у Арины был уже в запасе хороший способ как не думать. Умотаться так, что стоять на ногах было решительно невозможно. Думать в таком состоянии тоже не получалось.

Умывшись, Арина привычно завязала на голове бандану, взглянула на черепа и криво усмехнулась. Это так посчитать, черепа можно смело считать её семейным талисманом. Дочь некроманта. Дочь той, в крови которой много светлой ангельской силы… Гнилое яблоко для огромного рода. Ничего удивительного, что они подослали убийцу, для Арины не было. Несмотря на то, что историю в школе (да и в университете впоследствии тоже) она не очень любила, это не значило, что она плохо её знала. Девочка хорошо понимала, что «инакий» ребёнок – это признак слабости рода. А слабость, где в ходу очень большие деньги и очень серьёзная власть, это не просто недопущение, это смертный приговор. Какой бы тайной не была война, даже та война, которая ведётся на языке денег – она тоже строится на чужой крови, на чужих костях.

Арина понимала это с позиции теории, сухой информации. На практике же это было страшно. Понимать, что нападение состоится в любом случае, но не понимать, откуда придёт беда. Какую форму она примет на этот раз. Автобус? Крыша? Стекло? Окна? Чего бояться? От чего держаться подальше? Люди? Нет… Люди уже давно в рейтинге Арины ушли с первого места. Мир вокруг был слишком… нечеловеческим, чтобы люди, не знающие о нём, могли считаться хотя бы тенью опасности.

Впрочем, люди по-прежнему могли испортить настроение, доставить неприятности, сделать гадость или ослабить Арину, поспособствовать тому, что в расшатанном состоянии она сделает ошибку и попадётся тому зеленоглазому личу. Девочка отдавала себе отчёт, что сама она ничего не сможет сделать. Не зная, какие силы бывают, не зная, чем можно пользоваться и вообще понимая, что если она снова увидит лича – то перепугается до полусмерти!

- Итак, Арина Яблочная.

Девочка дёрнулась, повернулась от широкого подоконника и вздрогнула. Антон был один. В этом тёмном закутке было так хорошо сидеть на переменах. Здесь совсем рядом были технические лаборатории кафедры, куда доступ простым студентам был запрещён, а уж как ругались за любой шум здесь! Поэтому и коридор этот особо не жаловали студенты.

- Не вздыхай так тяжело, Арина. Не вздыхай, - Антон, засунув независимо руки в карманы, разглядывая девочку. – Ты жирная корова, с седыми патлами и глазами забитого зверя – абсолютно не в моём вкусе. Точнее даже будет сказать, ты вызываешь у меня отвращение!

- Так и иди, куда шёл, - хрипло сказала Арина. – Коридор пуст, так что, поворот на сто восемьдесят градусов и по прямой, никуда не сворачивая.

- Хамишь, крошка? Нарываешься.

- Слушай, ты пришёл сюда. Начал первым. Если ты считаешь, что все только при одном твоём появлении должны падать ниц, то тебе стоит показаться психиатру. Хотя можно начать с психолога, с комплексом нарциссизма и неоправданно завышенным уровнем ЧСВ. А теперь, будь хорошим мальчиком, развернись и иди. Куда-нибудь уже. Желательно было бы с концами, но всё же…

- А ты смелая, - удивился парень, шагнул ближе. Хотел было сделать ещё шаг, но наткнулся на взгляд девчонки, которую считал своей живой игрушкой и застыл. Она… В сером омуте глаз, цвета утреннего неспешного тумана поздним зимним вечером, загорались алые огоньки. Словно волчья стая подошла ближе и кружила уже вокруг жертвы. – Ты не человек что ли? – брякнул Антон в растерянности.

- Да, - Арина, поняв, что в покое её не оставят, двинулась прочь сама – по коридору к кабинетам, независимо передёрнув плечами. Потом остановилась, повернулась резко. Антон стоял там же, у окна и в сером осеннем свете за его спиной колыхалась серая рваная мантия.

- И ты – тоже, - добавила она насмешливо.

Не смех, хохот гиены, провожал её, пока она уходила всё дальше и дальше, понимая, что конкретно этот человек к ней больше не подойдёт. Потому что неожиданно – они оказались на одном поле… И пусть Арину это нисколько не радовало, такое вот… единение, её мнение никого не интересовало.

Неделя прошла в том же духе, что и её начало. Подготовка к парам, первые семинары, первые исследования на дом, первые рабочие материалы. То, что на паре Арина оказалась вместе с Антоном, сюрпризом было более чем выматывающим, но особых неприятностей не последовало. Парень, проводивший большую часть свободного времени в больнице, в университете предпочёл вести себя некоторое время тихо.

- Это даже не перемирие, - сообщил он Арине, когда они сидели в библиотеке над талмудом, посвящённым математическому аппарату одного из физических законов, о котором им предстояло делать презентацию. – Считай, что это всего лишь…

- Нейтралитет, - подсказала Арина, откалывая в сторону энциклопедию и открывая следующую. – И кое-что ещё, в следующий раз, если вздумаете с кем-то играть в университете… или за его пределами, смотрите, кому именно вы можете попасться на глаза. Потому что в противном случае, кто знает, что этот «кому» с вами сделает.

- Это угроза?

- Нет. Пока просто предупреждение.

- Слишком много на себя берёшь.

- Возможно, - не стала спорить Арина, перекатывая между пальцев чётки из разноцветных камешков. Те самые камни, что оставила на столе незнакомка, сказавшая «стань сильнее», оказались не просто случайными, они были подобраны так, чтобы составить гармоничную цепочку. Арина, ощущая, что с каждым днём, с каждым часом с неё что-то сползает, словно шкура, словно чешуя, пыталась цепляться за свою человечность. И эти чётки ей помогали.

Ей не было дела до своры малолетних гиен. Абсолютно никакого. По сути дела, если бы они развлекались друг на друге, девочке и в голову бы не пришлось сказать ни слова. Но их развлечения над другими были тем, чего она, почему-то, допустить не могла. И не хотела.

Антон молчал, перелистывая страницы, потом поднял взгляд на Арину:

- Слушай, - заговорил он медленно, словно уже не просто продумывая, а представляя себе каждое движение, каждый миг того, как это случится. – А ты не боишься, что сейчас я переверну этот стол, швырну тебя вон в те полки? Когда ты потеряешь сознания, от тех толстых томов, что свалятся тебе на голову, я разрежу на тебе одежду. Потом соберу её в пакет, уберу в свой рюкзак и просто выйду, оставив тебя без всего.

- Пункт первый, - Арина, сделав пометку в тетради, отмечая для себя ещё один абзац, подходящий для исследования, передвинула учебник Антону. – Чтобы это сделать, нужно, чтобы у тебя с собой был нож. Ножа у тебя нет. Силы – докинуть меня до той полки, у тебя есть. Но инерции, чтобы я врезалась с такой силой и посыпались книги, уже просто не хватит. Касательно последнего, здесь, знаешь ли, убираются. А где уборка – там халаты. Так что я всегда могу взять халат, спуститься вниз, на пост охраны и позвонить тому, кто мне поможет. Всё просто.

- Ты слишком спокойная.

- Ты слишком много говоришь.

Арина подняла взгляд и застыла. Антон смеялся. Совершенно беззвучно. Плечи парня вздрагивали, он пытался успокоиться, но как только его взгляд падал на Арину, как он снова начинал хохотать. Порядком удивившись и не видя причин такого поведения, девочка придвинула к себе последнюю стопку учебников и предпочла заняться ими.

- Слушай, - Антон, положив ладонь на обложку, не дал Арине открыть книгу. – Арин.

- О! Человеческая речь пошла.

- Был не прав, извиняюсь, - парень насмешливо улыбался. – Слушай, а ты совсем не такая тихоня и скромница, какой казалось.

- Я бы на тебя посмотрела, если бы у тебя с утра пораньше болело всё тело так, что просто встать с кровати было подвигом. А уж идти – только сдерживая слёзы, - сообщила немного невнятно девочка, сдвигая руку Антона в сторону, и дёрнулась тут же, тряся обожжённой ладонью.

- Дай я посмотрю!

- Не трогай… Всё прошло, - Арина смотрела на свою ладонь в недоумении. Ощущение было такое, что сверху вылилось раскаленное масло. Но сейчас ничего не было. Что за?!

- Окей, окей, не трогаю. Как насчёт того, чтобы доделать этот материал, а презентацию я потом один подготовлю. У тебя же нет компьютера?

- Нет, - согласилась девочка. – Спасибо, это будет очень кстати. Не хотелось бы сидеть в библиотеке, делая всё урывками. Всё! – отложив в сторону последний учебник, Арина потянулась. – Вот эти четыре я возьму с собой.

- Не надорвёшься?

- Нет. Они достаточно лёгкие, - словно и не заметила достаточно злой подколки девочка, - тебе рекомендую прихватить вот эту, вот эту и вот эту. И вот этот талмуд. Информация в нём не ценна сама по себе, зато здесь отличные графики.

- А остальные?! – смерил Антон взглядом список из двадцати пунктов.

- Пересечения. Они ссылаются друг на друга. Эта, например, ссылается на вот эту, только более старого издания. И так далее. Договорились?

- Да, не проблема… Только как мы будем решать, о чём пишем?

- По главам. У тебя хорошо идёт стереометрия, а у меня чистая математика. Ты описываешь практику, а я возьму на себя теоремы и доказательства.

Антон кивнул, потом взглянул на часы:

- Мы засиделись. Я провожу тебя.

По лицу Арины скользнула гримаса удивления, но открыто недовольство она демонстрировать не стала. Всё чаще просыпающееся шестое чувство, вышедшее из глубокой комы, намекнуло, что лучше вести себя потише и поспокойнее. А в такие моменты вообще принято благодарить:

- Спасибо. На улице уже потемнело.

- Боишься темноты?

- Скорее того, кто в ней прячется.

- Может прятаться? – уточнил Антон.

- Нет, - Арина, взяв выбранные учебники, поднялась и вздрогнула.

- Я это отнесу, - Антон двинулся вперёд, оттерев её плечом, и девочке не осталось ничего, кроме как пойти вслед за ним, от души недоумевая, что это с одногруппником такое непонятное происходит.

Через полчаса они уже шли по улице. После тяжелого дня, и, скорее, даже после тяжёлой недели, Арина прихрамывала, и вместо того, чтобы оставить её, Антон намеренно замедлял свои шаги, потом вздохнул.

- Арина, ты вообще с парнями встречалась?

- Нет, - спокойно сообщила девочка, пытаясь перевесить сумку на другое плечо. – Я асоциальный элемент. У меня нет навыков общения с людьми.

- Убить их хочется? – уточнил Антон, словно на мгновение обнимая Арину, а затем снимая сумку с её плеча и забрасывая на своё. – Для нелюдей это нормально. Ты о себе узнала недавно что ли?

- После аварии, которая отправила меня на инвалидное кресло, - снова предельно честно ответила девочка.

Парень поморщился и кивнул:

- Теперь понятно. Если бы мы знали сразу, что ты не человек, и близко бы не подошли. Нас не то, чтобы мало, но это Полуночный кодекс, можно назвать это так. Для развлечений и еды – есть люди. Тех, кто к ним не относится, трогать нельзя. Впрочем, некоторые люди могут оскалиться и показать клыки, это порой бывает и больно, и унизительно.

- Прости, - пробормотала Арина растерянно. – Еды?

- Ну, да, например, потомки вампиров. Чистокровные вампиры высушивали людей до дна, за один присест. А тем, в ком текут капли и частицы их крови, достаточно лишь отведать немного крови. Не хочешь стать жертвой вампира? – уточнил Антон, а когда девочка шарахнулась от него, ухмыльнулся, демонстрируя тончайшие острые клыки. – Верно догадалась. Вампирское очарование, вампирская красота. Именно поэтому я самый красивый парень университета. Не бойся. Расслабься, Арина. Сила вампира на тебя почти не подействует. К тому же, твою кровь я бы не стал рисковать пить.

- Велик шанс отравиться?

- Велик шанс не удержаться и выпить до конца. А это … гарантированное попадание под юрисдикцию особого полуночного отдела… - Антон вздохнул и вдруг замер. У Арины по спине мурашки прошлись от того, как он мгновенно преобразился. Только что рядом был ровесник, разве что более порочный и однозначно искушенный, но выглядящий почти как человек, а прошло мгновение, и вот уже рядом застыл некто… кого человеком назвать не получится. Слишком выбивающийся за рамки обыденности, слишком хищный.

- Кто-то идёт за нами, - пробормотал Антон, снова расслабляясь.

- Это за мной, - сообщила Арина, удивляясь сама своей хладнокровности. – Тебе лучше уйти.

- Слушай…

- Извини. Это… убивает свидетелей. Думаю, твои родители предпочтут увидеть тебя дома живым, а не мёртвым в гробу. Если останется, что хоронить.

Не напугала. Парень осмотрелся по сторонам, прикидывая, где они находятся, потом потянул Арину на себя:

- Бежать сможешь? Тут недалеко.

- Недалеко?

- Часовня. Очень маленькая. Но стоит на святой земле и сама действительно святая. Я уйду сразу же, но тот, кто преследует тебя, не сможет пересечь черту. Ты же… Неважно. Беги!

Арина кивнула. Бежать было не тяжело, но больно. Суставы вели себя прилично, но зато почти сразу же заныли мышцы. Всё вокруг стелилось чёрной полосой. Дома, дороги, деревья, в потустороннем сером тумане, поднимающемся от земли – все они казались единой пеленой, размывшей окружающий мир до выцветшего листа бумаги.

Далеко бежать не пришлось. Часовня действительно была рядом, закрытая на толстый замок.

Антон, даже не оглянувшись в поисках свидетелей, сорвал замок, открыл дверь и втолкнул туда Арину. Следом прилетела её собственная сумка… и мужская кожаная куртка.

- Это поможет тебе не замёрзнуть.

- Спа… Спасибо.

- Мы с тобой одного поля ягодки. А свой свояку помогать должен…

Добавить что-то ещё Антон может и хотел, но досадливо цыкнул и буквально растворился, плотно закрыв за собой дверь.

Арина прижалась к стене, противоположной от проёма, закрыла глаза. Телефон в сумке подал признаки жизни, она даже успела открыть смс-сообщения, чтобы увидеть короткое: «Не приду на ночь, сложный пациент. Потом смена на сутки и в понедельник на конференцию. В общем, появлюсь во вторник, если что – звони».

Таша была в своём репертуаре. Вся в работе, абсолютно вся. Никаких личных встреч. Никаких звонков, никаких друзей. Арина не спрашивала, как так получилось, что всех друзей её старшая подруга растеряла, просто приняла как данность, что неожиданно оказалась самым близким человеком для своего лечащего врача. Что совершенно не спасала от жуткого массажа, страшных мазей, ванночек и просто изуверской гимнастики.

Девочка успела успокоить дыхание, успокоиться сама, когда дверь часовни, в которой она была, отлетела прочь и обо что-то ударилась.

И на пороге возник её самый страшный кошмар.

Он был всё в том же бежевом плаче. Зеленоглазый старик с серой кожей.

Лич. Вспышка страха опалила всё тело. Даже если бы нужно было двинуться, кинуться прочь, ещё совсем недавняя жертва не смогла бы.

- Вот мы и свиделись, конфетка, - пропело радостно создание, потирая ладони. – Сейчас мы тебя отсюда аккуратненько… аккуратненько…

Руки лича наткнулись на невидимую преграду. Арина, натянула повыше куртку, чтобы не было видно, как дрожат её руки, как отчаянно она сама сжимает разноцветные камни чёток.

- Конфетка! – удивился лич. – В святом месте?! А что это ты там делаешь?

- Тебя жду, - пробормотала Арина, ощущая, что вот-вот начнёт падать, что сил стоять у неё, уже нет! Слишком страшно. Вокруг была темнота. Пыль, паутина. С полок щерились черепа, почему-то выдраенные, словно бы отполированные.

Свет проникал только из маленького чердачного окошка сверху и из сорванной двери, где стоял, сверкая мертвенно-зелёными глазами, лич.

- Это, конечно, хорошо, что ты меня ждёшь. Но почему ты меня ждёшь там, когда я тебя хочу видеть здесь?

- Видимо потому, что я в твоё «здесь» совершенно не хочу.

- Действительно, - лич хихикнул мерзко и весь подался вперёд, снова отпрянул от невидимой линии. – Вот только, конфетка, что ты делаешь там? В святом месте. В тебе течёт гнилая, отравленная кровь. Она тебя пустить туда не должна была!

Сама толком не зная почему, Арина поверила личу. Он говорил правду. Сейчас ему не то, что выгодно было не врать, сейчас правда была куда более страшным оружием.

Лич отступил ещё на шаг, ещё.

Мертвенная зелень его глаз погасла. Не успев даже отвести взгляд, девочка ухнула в бездну мёртвого чёрного взгляда. Взгляда… некроманта.

- Удивляют меня эти рода и их представители, - заговорил снова лич. И хотя голос был тот же самый, интонации изменились. Этот, настоящий, некромант – был куда опаснее своего слуги. И что было куда более страшным и неочевидным, Арина ему понравилась.

- Думаю, отдавать тебя твоим недалёким родственникам сущее расточительство. Ты будешь куда более ценным ингредиентом для моих зелий, девушка.

- Ценным… ингредиентом?

- Конечно. Не спешите меня бояться. Куда более ценный ингредиент – живая кровь, чем мёртвая.

- Докажите. Отзовите своего лича.

- Не могу, - некромант в видимой досаде всплеснул руками позаимствованного тела своего создания. – Тут, видите ли, девушка… как вас зовут, кстати?

- Арина.

- Очень приятно, Арина. А я – Ливий. Мамочка «постаралась». Решила, что это будет смешно, если у некроманта будет говорящее имя. Знаете, как с латинского переводится? Чёрный. Лучше только у женского варианта. Ли-ви-я. Иссиня-черная. Потрясающе, правда?

- Имена много значат?

- Нет. Хлам, в большей своей степени. Среди инферналов ещё есть некоторые чудаки, которые придают значение полному имени. Но там свои сложности.

- Хорошо. Итак, Ливий… Почему вы не можете отозвать своего лича?

- Потому что я только его создал. А на «дело» его отправили другие. Так что, Арина, я не могу его отозвать. Он уйдёт сам. Как только прокричат петухи. Хотите, чтобы он вам не досаждал, я проведу с вами время до утра?

- Я могу разве отказаться?

- Да кто ж вас принуждать то будет? – удивился Ливий. – Ничего подобного. Хотите – составлю компанию. Хотите – общайте лича. А хотите, научу вас заклинанию, будете спокойно спать до утра, не слыша его воплей.

Арина хмыкнула. Уснуть? Вот этот вот некромант сейчас серьёзно? Кстати, судя по мелочам, по построению фраз что ли, такое ощущение, что они практически ровесники. Интересно, а те, кто не относится к людям, взрослеют по тем же правилам, что и остальные?

- Оставайтесь, Ливий. Только…

- Только?

- Можно я задам вам пару вопросов? На меня это «наследие» в виде собственной крови и природы свалилось неожиданно, мне даже спросить не у кого, что происходит.

- Не проблема, - тут же обрадовался некромант, усаживаясь прямо там, где и стоял. И хоть Арину передергивало от взгляда на лича, она оказалась с ним лицом к лицу. И между ними была только тонкая-тонкая, едва уловимая преграда. Неощутимая, незримая, но та, через которую невозможно было пробиться.

Девочка не обольщалась. Спокойствие этого самого некроманта обеспечивалось именно этим – тем, что он хорошо понимал, что сейчас вытащить Арину из часовни невозможно. А информация – это ценный стратегический ресурс. Это возможное преимущество, которое Ливий определённо собирался использовать.

- Только, – добавил он тут же. – Взаимно.

- В смысле?

- Ты задаёшь вопрос, получаешь ответ. После этого наоборот, я задаю вопрос и получаю на него честный ответ.

- Это…

- Честно, - подсказал Ливий и улыбнулся.

Арина содрогнулась. На синих губах лича улыбка смотрелась так жутко, что буквально онемело всё тело!

- Хорошо. Это… честно…

- Это не просто честно, это кредо некромантов. Всё просто. Мы никогда не делаем ничего без выгоды для себя. Хочешь получить что-то от некроманта, придётся заплатить. Так, твой вопрос?

На мгновение задумавшись, девочка вдруг осознала, что тот вопрос, который она хотела задать, тот из-за которого согласилась на условия некроманта, она… забыла! Планы пришлось менять на ходу.

- Хорошо. Ты можешь что-нибудь рассказать о заказчиках, для которых создавал лича?

- Нет. Даже если бы мне вдруг пришло в голову потерять хорошего клиента. Репутацию некроманту нужно беречь смолоду.

Арина невольно хмыкнула, потом спросила:

- Смолоду, а тебе сейчас сколько?!

- Ну, … если я скажу двадцать, ты же не поверишь?

- Нет. Не поверю.

- Мне пятнадцать. Ну, в смысле, будет. А тебе?

- Мне? Восемнадцать. Я тебя старше.

- Ты?! Меня?! – в голосе некроманта зазвучали одновременно обида и недоверие. – Да ладно! Тебе четырнадцать, больше не дашь!

- Ну, а обманывать зачем я буду? Я уже на втором курсе университета. Спокойно учусь… Училась. Пока не началась вся эта … история, стоившая мне точно пару-тройку лет жизни, - Арина съежилась. Накатили горькие воспоминания, снова страх той ночи.

- Хорошо! – лич неожиданно полыхнул зеленью глаз и снова утих. – Пытается вырваться из-под контроля. Ощущает, что скоро утро… Итак, мой вопрос!

Арина кивнула.

- У тебя парень есть?!

- Нет… - изумилась его собеседница неожиданному вопросу.

Ливий же едва заметно поморщился. Восемнадцать? Ей? Вот этому ребёнку? Нет, не девушка. Девочка. Слишком наивная. Ему такая точно не подходила. Хотя присмотреть, да, всё равно нужно. Особенно если с личом его справиться сможет.

Он не соврал ни словом. Живые девственницы в делах некроманта – не просто интересная игрушка, а очень редкий и ценный ингредиент. Достаточно ценный для того, чтобы поиграть немного в дружелюбие.

- Твой следующий вопрос! – торжественно провозгласил Ливий.

Арина невежливо ткнула пальцем в розовеющий край неба.

- Тебе не пора ли?

- Действительно, - от души удивился некромант. – Пора. И… это, Арина.

- Да?

- Не прощаюсь. Ещё увидимся. А лич уйдёт скоро сам. Ждать не будет. Не думай.

Арина благодарно улыбнулась на прощание, помахала рукой. Заткнула уши, когда зеленоглазый лич, вернувший контроль над телом, начал изгаляться. И просто ждала. Пока тонкая полоска рассвета превратится в полноценное солнце.

А потом, не заходя домой к Таше, девочка-девушка кинулась на вокзал. На первом автобусе туда, на последнем – обратно. Рисковать и ночевать одна в деревне Арина больше не хотела. Поняла, что сегодня её спасло только чудо, а завтра его может уже не случиться…

Глава 9. Погреб и семейные тайны

На вокзал Арина заходила как на плаху. Повторяла себе раз за разом, что она уже совершеннолетняя, что она уже взрослая девушка, что ей стыдно должно быть бояться! К тому же она только что провела ночь наедине с личем. Но переступить через себя, войти в автобус… это было не просто сложно. Это было практически невозможно!

Мимо, к кассам прошли две одноклассницы из школы. Арину они даже не узнали, и по здравому размышлению, она их не винила. Кто увидит, кто углядит в штиблетке-малолетке свою ровесницу?

Зеркало было не зло, зеркало было к ней равнодушно, а потому показывало то, что Арина не хотела бы видеть. Ребёнка. Девочку лет четырнадцати, шестнадцати… и то, если только выпустить на свободу седые пряди.

Болезненный ребёнок Арине не нравился. Но не то что другим казаться обаятельной, привлекательной, взрослой, она сама не ощущала себя такой. Девочка. Ребёнок.

Так и хотелось приложить ладонь к старому зеркалу, уже давно потемневшему изнутри, и спросить: «ты кто?»

Арина сама не знала, кто она такая. Что она собой представляет, что за странные силы, что за странные возможности, видения, мысли, фразы.

Ребёнок…

Встав со скамейки в здании автовокзала, Арина подошла к окну. Автобус должны были подать на посадку ещё через несколько минут. Знобило.

Утро, ещё недавно бывшее солнечным, превращалось в насупленное и туманное. На край горизонта наполняли тучи, коленки уже крутило. Будет дождь. Девочка знала это лучше всяких метеорологов. Они были правы в сорока процентах случаев, а она только в трёх процентах ошибалась. Сравнение определённо не в их пользу.

Покрутив в пальцах ключи от дома Таши, Арина убрала их в сумочку, под замок, застегнула молнию, затем кнопку. Подумала, повторила всё в обратном порядке, спрятав в тот же кармашек ещё и чётки.

Это было самое дорогое из того, что у Арины было. То, что ей совершенно не хотелось потерять.

Единственное, пожалуй.

Когда двери автобуса за ней закрылись, и он тронулся с места, единственное, что осталось в мыслях девочки – это отчаянный надрывный крик. Ей хотелось кинуться к водителю, вцепиться в его плечо и попросить остановиться. Прямо сейчас. Немедленно.

Но напомнив себе, что в таком случае лич, который обязательно придёт, её убьёт, Арина осталась на месте.

Не было. У неё просто не было возможности повернуть всё обратно. Разве что только в этом незнакомом для неё мире не было чар, которые поворачивают время вспять.

Мало-помалу успокоилось сердце, мысли перестали метаться пойманной пичугой, Мокрые ладони, которые Арина сжимала в кулаки, расслабились. Тихий шорох дождя за окном девочку убаюкал, и она уснула.

Сон был тих и невесом, после той нервотрёпки, которая случилась ночью… Проблема была только одна. Как девочка не крутила в памяти все события, она не могла понять, неужели такая маленькая горстка всего могла уместиться в длинную, длинную ночь?

Или дело было в том, что Арина не всё знала о том мире, в котором ей предстояло учиться жить?… «Выживать», хотя, было куда вернее.

Она ничего не знала. Вообще ничего.

«За этим я и еду», - напомнила девочка себе, открывая глаза. По давней привычке взглянула за окно… и содрогнулась. Взгляд упал ровно на обрыв смерти. Как будто он намеренно её поджидал, как будто намекал, что пора бы перестать прятать глаза от правды. Она от этого всё равно никуда не денется.

В ушах снова раздался скрежет металла, лицо обожгло огнём пожара.

Автобус, сбавив скорость, проехал мимо. Овраг скрылся из вида, и всё пропало, оставив Арину мокрой как мышь под веником сидеть и пытаться взять себя в руки. Пытаться снова начать дышать.

Определённо это не было нормальным! Но опять же, Арина просто не знала, что именно нормально, а из-за чего нужно срочно бить тревогу.

Выйдя из автобуса, так и не доехав до станции, девочка поправила лямку сумки, оставила по привычке угощение лешему на опушке и двинулась к бабушкиному дому.

Сколько уже раз Арина шла по этой дороге? Бесчисленное количество.

Не сосчитать…

И тропинки эти неширокие знает наперечет, и эти деревья с гладкими стволами.

В осеннем лесу уже не осталось листвы, сквозь серо-коричневые переплетения голых веток видно было и далеко, и хорошо.

Шумел ветер в ветвях, но этот звук Арину совсем не пугал, был знакомым, родным. В этом шуме ей не слышались ни чужие шаги, не чудились стоны и крики.

Всё было тихо и спокойно. Молчание было родным и немного торжественным.

А потом впервые Арина услышала сов.

Ночные птицы, которые не должны были бы и носа показывать на улицу, злобно уехали где-то в районе дома.

Нужно было идти туда, а сердце забилось где-то в горле, и Арина замерла как вкопанная. Из ослабевшей руки сумка упала вниз, на землю. Рядом были чужие.

«Сюда», - шепнул лес, протягивая свои ветви. – «Беги!»

Качнулось небо, накренилось, заваливаясь по линии горизонта. Арина, прихватив сумку, кинулась с тропинки прочь, не разбирая дороги. Ветви уходили с её дороги, кустарники расходились, а потом сходились снова. Пока под подламывающиеся ноги не попал предательский корень, и девочка не оказалась на земле.

Было больно. Всё болело. Даже то, что болеть не могло, и по идее не должно было… Боль шла мурашками по раздраженной коже, забиралась в суставы и выкручивала их.

А потом Арина осознала – её искали. Те самые её «светлые родственнички», которым определённо лич сообщил, что с их «гнилым яблочком» что-то не то!

«Сюда», - лес протянул свои ветви навстречу Арине. – «Сюда».

- Кто ты? – тихо спросила девочка.

«Мы – леший. Душа и суть этого леса. Ты верила в нас. Твоя вера была едва-едва слышной, несмелой, неуверенной. Но ты верила. Ты давала нам силу жить. Теперь мы вернём долг, мы поможем тебе».

- Как?

«Мы знаем тайную тропинку к твоему дому. Проведём тебя туда. Обратно вывести не сможем только».

- Ничего. Там я как-нибудь справлюсь. Спасибо тебе и на этом, хозяин лесной.

«Умная, красивая. Идём с нами».

Лес отвёл от Арины большую беду, чем она могла подумать, пока шла за ним, придерживаясь за сучковатую ветку, которая выкатилась ей под ноги, когда девочка смогла с земли подняться.

Лес шумел, шелестел голыми ветвями, заметал следы юной гостьи листьями, усыпал сухими веточками. Не пройти по этому «минному полю», не потревожив ничего.

Арина оглянулась. Показалось, что за спиной вдруг треснула ветка, а вслед за ней ещё одна и ещё.

«Они уже близко».

- Ты знаешь, кто там?

«Нет, мы не знаем», - леший развёл перед Ариной колючие кустарники и снова свёл за ней. – «Можем сказать, что они – не люди, что они не остановятся ни перед чем, чтобы получить желаемое».

- Понятно… - Арина сглотнула.

Она хотела бы… много чего хотела. И уж точно не хотела стоять здесь и нервничать, понимая, что её могут догнать в любой момент. И в то же время девочка радовалась тому, что всё это случилось не в городе, не в квартире Таши. Что те, кто сейчас преследуют её, никак никому больше не навредят.

- Хозяин лесной, - спохватилась она. – А тебе они не навредят?

«Нет. Это пришлые. Те, кто не люди, но те, кто знают тайны. Они не посмеют навредить мне намеренно. А от случайностей – мне ничего не будет».

- Хорошо. Не хотелось бы, чтобы из-за меня ты пострадал.

«Странное дитя. У тебя хватает сил волноваться за тех, кто для тебя ничего не значит? Но спасибо тебе. Давно за меня никто не беспокоился. Давно… А теперь, поспеши. Вот уже тропинка впереди. Пройдёшь по ней, окажешься у дома. Там тебя они не сразу смогут тронуть. Защита твоей старшей из рода установленная ещё держится».

- Спасибо тебе, хозяин лесной. В следующий раз приду с гостинцем побольше!

Леший смотрел вслед убегающей со всех ног девочке, качая мягко ветвями леса. Нет. Он знал точно, что с этой седовласой крошкой они увидятся теперь очень и очень нескоро…

Хотя, конечно, встреча обязательно произойдёт. В этом мире всё было не случайно, из одной встречи рождалось действие, из действия рождалась история, из истории – появлялся целый мир, порой становящийся реальностью, порой реальность разрушающий.

Леший был стар, мудр, прожил уже очень много, и поэтому знал, что тот, кто вступил на путь силы сам, по своему желанию, уже с него не сойдёт, пока не станет сильнее.

Топнув ногой, он затянул тропинку, превратив её в непроходимую, и сам пропал, оставив преследователей Арины бессильно ругаться в безуспешных попытках пройти дальше.

Ворвавшись в дом, девочка захлопнула за собой дверь, уперла ладони в коленки пытаясь отдышаться. Дыхание было хриплым. В груди что-то клокотало, лицо было лихорадочно-алым.

Закрыв дверь на замок и привычно накинув цепочку, Арина разулась и прошла к зеркалу в старой прихожей, приложила ладонь к гладкой поверхности.

Сколько всего произошло. А она как была пухляшкой, так и осталась. Даже страшные дни операций, реабилитации – ни один килограмм не ушёл! И её вид… За полгода она не изменилась ничуть. Разве что пропали синяки и царапины…

Интересно, это что-то значит? Должно значить?

За окном завыл сердито ветер, звякнули стёкла, надёжно прикрытые ставнями. Арина грустно хмыкнула. Её уже нашли? Вытащила из кармана сумки фонарик, включила, подсвечивая себе дорогу. Нужно было включить пробки. А потом… потом найти тайник.

Она уже поняла, что именно ей нужно попросить у того самого некроманта, к кому ей придётся пойти. Не «убить лича», а «защиты от взгляда родственников». Если она найдёт способ, то с личем ей придётся справляться самой. Даже не столько придётся, сколько надо! Очень, очень надо!

Свет включаться не пожелал. Пробки включились, но ничего не заработало. Вполне возможно, что что-то случилось на подстанции, а Арина первым делом подумала почему-то о перерезанных проводах. Таинственные «они», кем бы они ни были, уже подошли совсем близко.

Ситуация была определённо сложная, а девочка не смогла удержаться от истерического смешка. Как будто в детских страшилках для непослушных детей. «Чёрный гроб ищет тебя».

Разве что с небольшим обменом. В тёмной-тёмной комнате, пока за стенкой кто-то пытался найти дверь или вскрыть её, девочка в чёрном-чёрном костюме, в чёрных-чёрных перчатках искала чёрный-чёрный гроб.

Фонарик погас сам собой, но Арина на это даже отвлекаться не стала. И без того было очевидно, что если сюда не смогут попасть, то будут предпринимать всяческие попытки вытащить её отсюда.

Нет, нет. На это она не собиралась реагировать.

К тому же, это же дом! Свой, частный. И свет гас здесь не раз, и она хорошо знала, где спрятаны толстые нечадящие свечи, где найти уютный подсвечник с тонкой стеклянной колбой, чтобы сквозняк ненароком не затушил.

Сдвинув в сторону тряпичный ковёр, сплетенный из тонких-тонких верёвочек, вручную, Арина замерла. Снова посветила на ковер. Когда-то ей казалось, что они живут очень бедно. Поэтому для украшения дома бабушка всё делала сама: шила занавески и постельное, вязала одежду внучке, вот эти половички, прихватки. Даже огромное покрывало, под которым Арина спала летом, было связано бабушкой. Тоненькое, легонькое.

И сейчас ковёр, который девочка так небрежно сдвинула – светился! Засветились занавески, покрывала, постельное, засветилось содержимое шкафов… Всё это были обереги. Всё это было магической защитой. Той, что бабушка использовала, чтобы защитить свою непутевую внучку.

На глаза навернулись слёзы, но, пообещав себе, что она поплачет позже, Арина отодвинула решительно люк и спустилась вниз по приставной лесенке.

Под ногами заорал кот, кинулся куда-то прочь, отчего девочка не просто вздрогнула, но и подпрыгнула, лихорадочно оглядываясь по сторонам, подсвечивая себе свечей.

Огонёк дрожал, никого не находя, истошных кошачьих воплей тоже больше не последовало, и мало-помалу Арина смогла взять себя в руки.

Сердце колотилось как бешеное, казалось, что его заполошный стук слышен далеко за пределами подвала. Но вместе с тем притихли абсолютно все звуки. Больше не было слышно ничего. Ни ветер, ни чьи-то шаги, ни попытки кого-то попасть в дом.

Будто бы одна на краю света…

Впрочем, ощущение пропало сразу же, как только Арина вошла в подвальную комнату, где располагался сейф.

Ей бы и в голову не пришло, что здесь может располагаться что-то подобное! По спине пробежала дрожь мурашек, затряслись руки! Вокруг было то, что девочка не могла бы себе даже представить. И увидеть, даже в фильмах ужасах.

Потому что…

Комната была идеально квадратной. Тринадцать шагов на тринадцать шагов. Нет, Арина не считала шаги – они были на полу. Чёрные выжженные следы, кого-то не очень похожего на человека.

У одной стены была выставка. Нет, наверное, для бабушки это был самый настоящий рабочий инструмент, а для Арины – выставка: черепов, скелетов, отдельных конечностей. Под стеклянными колпаками были то, на что она старалась не смотреть, чтобы не вывернуло наизнанку. Там были части тел, которые… не успели потерять мясо.

Особо незваная гостья погреба приглядываться не стала, особенно после того, как замаринованное сердце стукнуло и снова затихло. Было живым!

Определённо было живым…

Сглотнув, Арина предпочла больше в сторону этой стены не смотреть. В самом центре была наковальня-переросток, сделанная из камня и испещрённая тысячами значков. Словно маленькие мушки они покрывали всё поверхность буро-серого камня. Скорее всего, это был «алтарь». Для неопытной девочки, только-только начавшей познавать мир не людей, а кого-то ещё, всё было в диковинку. Всё было непонятным, а потому нужно было быть ещё более внимательной, ещё более осторожной.

У другой стены были книги, деревянные полки угрожающе прогнулись, но ещё пока держались. Арина отметила, что понадобятся или хорошие подборки, или хороший шкаф и повернулась дальше. Ещё несколько полок у другой стены, как раз там, где был вход, были забиты… Забиты… всякой всячиной, это было честнее всего. Баночки, скляночки, колбочки – это было чем-то вроде… аптекой на манер этого мира?

Помимо всего этого «чуда» здесь были ещё и различные коробки, в которых что-то лежало. И это что-то было видимо теми артефактами, которые могли Арине помочь.

У последней четвёртой стены был уголок отдыха. На низком журнальном столике лежали толстые талмуды в чёрном переплёте, там же стояла маленькая фоторамка с улыбающейся Ариной. На стене была уже картина, огромная картина маленькой девочки, держащейся за руки двух совершенно незнакомых людей.

И к своему стыду, Арина даже не сразу поняла, кто именно там изображён, кто эти незнакомые ей молодые и такие красивые мужчина и женщина.

Она села на диван, подтянула к себе поближе толстые гримуары, среди которых белой вороной смотрелась простая амбарная тетрадь, подписанная «Арине».

Положив на колени толстые гримуары и решив начать с чего-то попроще, Арина перелистнула страницы амбарной тетради. И вот здесь её ожидал первый большой сюрприз. Тетрадь была пуста.

На чуть пожелтевших страницах не было ни одной буквы!

- Так не бывает, - прошептала девочка, нервно кусая губы. – Бабушка же говорила!

Страницы остались глухи к мольбе, зазвучавшей в словах Арины. Более того, дальше – больше. Словно от огня, странички начали обугливаться от невидимого огня. А когда испуганная девочка, вскрикнув, отшвырнула тетрадь от себя, она, упав на каменный пол, радостно вспыхнула чёрным огнём. Через мгновение не осталось даже угольков. А растерянная Арина так и осталась с двумя талмудами: чёрным и белым на своих коленях.

Спросить, нормально ли это, было не у кого. Но понимая, что только что осталась даже без возможной защиты или источника знания, девочка открыла страницы чёрного талмуда.

И завизжала, в голос, от души, ничего уже больше не боясь, не таясь и не стесняясь!

Потому что с главной страницы чёрного гримуара на неё вылетел дымный череп, пролетел сквозь и… погас, оставив отчаянно хватать ртом воздух. Определённо, вот это вот сейчас! Было очень, очень, очень страшным!

Когда же, отдышавшись настолько, что руки перестали трястись и расслабились, Арина взглянула в гримуар, её ждало ещё одно потрясение. Там были буквы. Там были слова. Рисунки. Знаки. Похожие на те, что она видела на алтаре. Страницы перелистывались, словно сами по себе, словно … считывая что-то с самой Арины?! И в зависимости от прочитанного появлялась информация. Одна за другой, одна за другой. Главы по проклятьям, главы по антропомантии (что это такое?), главы по аурам, главы по расам и их потомкам, и многое, многое, многое другое!

На главе, посвящённой «некромантическим» созданиям, Арина застыла. Здесь был и лич. Не только общая информация, но и способы его убийства! Заклинания. Руны. Артефакты. Совокупность всего и вся. Здесь было всего так много, что определённо Арина могла найти что-то для себя! Что-то, что поможет ей справиться с личем самой! А просьбу, ту самую просьбу с гробом можно было потратить на то, что было более важно.

На защиту от «родственничков».

От которых чем дальше, тем больше Арине хотелось держаться подальше. Но это значило, что мало было об этом думать и об этом мечтать! Нужно было принимать шаги в этом направлении. А значит… начать стоило с посещения Гробовщика, а продолжить его – полным изучением всего, что ей доступно из чёрного гримуара.

Второй талмуд Арина открывала ещё с большей осторожностью, и плавность её движения была оправдана. Просто если после открытия первой книги ей в лицо вылетел череп, на этот раз это были крылья. Белые-белые. Совершенно дивные.

Довольно мрачно подумав, что «хорошо хоть не нимб, тем могло бы и голову снести», Арина перелистала страницы этого гримуара. Не пустые! Здесь тоже были знания. О том, что такое благословения. Опять главы про ауры. Благословения, исполнение пожеланий. Чары удачи. Глава, посвящённая целительству, но только – общему.

Сверху была очень короткая подписка, что шестнадцать других веток откроются достойному только после прохождения экзамена по целительству общему.

Подумав об этом количестве с ужасом и заодно понимая, что таким целителем ей никогда не стать, Арина перелистала страницы дальше и дальше. Пока… снова не нашла главу о некромантических созданиях!

Только если в гримуаре некромантов была огромная инструкция по тому, как лича создать, как им управлять и как некромант сам может его упокоить, то в ангельском (Арина всё-таки догадалась что к чему) этого не было. Была только определённая классификация, указывались слабые места лича.

И насколько девочка смогла понять представленную там информацию, то забить некромантических созданий и вообще… не только их, но многих, многих других представителей нечеловеческого мира, можно было ещё и с помощью оружия. Например, лич успешно убивался двумя бойцами высокого уровня с проклятыми клинками.

К сожалению, главы об оружии Арина навскидку не нашла.

С внутренним содроганием убрав гримуары в собственную сумку, девочка поднялась и снова взглянула на картину. Опять отметила, как красивы эти взрослые, и сдвинула картину в сторону!

Потому что сейф, о котором говорила бабушка, мог быть только там. Она была права. Там не только сейф, там был ещё и кинжал. Тонкий-тонкий, с витым лезвием. Резать такой определённо мог, но взглянув на него, Арина с трудом осталась на месте. Показалось, что по этому кинжалу ползёт что-то толстое, белое, вроде… личинок, могильных.

Содрогнувшись, девочка огляделась по сторонам, в поисках того, что ещё можно было бы использовать, чтобы порезать руку. А когда повернулась – кинжал был ещё ближе к ней! Определённо сам собой переместился! Вот просто… просто на ровном месте!

Если бы в этот момент, в её руках что-то было, вне всяких сомнений Арина бы со всех сил ударила по этому самому пугающему её кинжалу. Но… оказалось достаточно её желания. По лезвию словно стукнуло что-то, неоформленное, тёмно-светлое, не перемешанное, а слоистое, как шоколадная паста со сливками. Витые слои, соседствующие друг с другом. Вот и здесь. Ощущение было насквозь… нелогичным, но в то же время естественным и правильным. Первое правильное ощущение за последние дни, месяцы.

Арина вздрогнула. Из прокушенной губы потекла кровь.

И удивившись тому, насколько она переживала, что поранила сама себя и не почувствовала, девочка смахнула кровь пальцами и окровавленными кончиками прикоснулась к сейфу. Тяжёлая толстая дверь сама собой отъехала в сторону, демонстрируя множество всего внутри. Опять коробочки, опять какие-то баночки, скляночки. Видимо – другие, но сейчас это Арине ничего не говорило.

Зато она сразу же увидела маленький гробик. Совсем махонький, словно для детского игрушечного пупса. Чёрный-чёрный. Внутри, почему-то подумалось, обязательно алый бархат.

Вытащив гробик, Арина невольно улыбнулась. Он был не в коробке, всё было куда интереснее. Этот гроб был просто опутан цепями. Неужели так важно было не заглядывать внутрь?

Карточка с адресом и телефоном того, к кому Арине предстояло обратиться, лежала ниже. Не слишком много слов. Гробовщик. И данные.

Интересно, а как она его узнает? А ей точно к нему надо идти? А как она вообще сможет пройти мимо тех, кто её ждёт по ту сторону погреба?

Как всё сложно. Какой этот мир сложный! Непохожий! Ненормальный!

У Арины было столько вопросов, все они её волновали, мучили! А как правильно себя вести с такими, как Гробовщик? А правильно ли приходить в гости, даже не позвонив заранее? Но если звонить, то, как звонить? Глядя на эту визитную карточку, девочка могла совершенно точно сказать, что это не сотовый телефон! И определённо это не городской телефон, к тому же как на телефоне набирается значок черепа?!

Страшно. Страшно. Вряд ли к могущественным этого, второго мира, можно приходить без предварительной согласованности.

А если прийти? Вдруг там, на этом адресе ничего не будет?!

Бесконечно много вопросов…

Арина вздохнула, забросила сумку на плечо. Что ж, она ничего не может сделать просто сидя здесь.

Ей ещё предстояло сделать куда более сложную вещь! Каким-то образом выбраться отсюда. Живой. Потому что если она живой не выберется, то всё было напрасно. И гибель бабушки, и попытки самой Арины стать сильнее, и та страшная ночь, когда она не погибла…

Всё. Совсем всё. А этого допустить было нельзя.

Взглянув на руку и мельком подумав, что нужно найти где-то платок или вымыть пальцы наверху, девочка собственной кровью мазнула по визитке…

Но тайны и сюрпризы сегодняшней ночи ещё не закончились. Буквы на белой глянцевой бумаге с серым «черепным» принтом вдруг дрогнули и пропали! А вместо них появились новые слова.

«Кто меня зовёт? Да ещё и такую раритетную визитку выкопал?»

- Я… - Арина хрипло закашлялась, когда увидела, что буквы вопроса перестраиваются на ходу, формируя уже её ответ! – Меня зовут Арина. Мне… бабушка сказала… что мне нужно поговорить с вами.

«Бабушка сказала? А кто у нас бабушка?»

- Яблочная… Маланья…

«А, Малашка. А ты кто ей приходишься?»

- Внучка, - Арина взяла себя в руки, только сумку прижимала к боку крепко-крепко, да лицо было не бледным – серым. Вот только в погребе не было зеркал, и то, насколько сама бледна, девочка и не видела.

«Поговорить, значит, со мной хочешь, внучка Маланьи Яблочной. Ну, проходи, гостьей будешь».

Мир мигнул, разбился на чёрные-чёрные хохочущие черепа. Один из них схватил Арину и… выплюнул… вот только уже совсем, совсем в другом месте!

Глава 10. Гробовщик

Перемещение стало для Арины полной неожиданностью. Точнее даже не так. С тем учётом, как мало она знала про новый мир, в котором ей предстояло жить, неожиданностью для неё стало бы что угодно!

Но вот именно перемещение, та самая телепортация, о которой она не раз читала, было чем-то совершенно запредельным. Как такое вообще может существовать? Именно вот перенос из одной точки в другую. Ведь она же сейчас была здесь в своём настоящем виде, в своём теле. Это не было то самое путешествие вне тела, которое пугало Арину своей реальностью, она была здесь и сейчас самой настоящей, и от этого было только ещё страшнее.

- Сюда, - в дверном проёме тёмного коридора стояла тёмная-тёмная фигура, не имеющая ни лица, ни одежды. Скорее, это, именно «это», напоминало объёмную тень. – Вас уже ждут.

Арина предпочла, чтобы её не ждали. Но сделав один шаг, было бы очень глупо остановиться и не сделать второй, поэтому поправив сумку, она взглянула на ноги. Ну, конечно. Кроссовки остались дома. Она когда вошла, разулась, и сюда её так и перенесло. В симпатичных розовых носочках с белыми мысочками.

В коридоре не было видно вообще ничего. Стены, которые, казалось, были рядом, могли на деле оказаться где-то очень, очень далеко. Ни картин, ни чего-то вроде украшений, ни комнатных цветов. Просто длинный, очень длинный коридор.

Когда наконец-то впереди появилась дверь, девочка считала, что успела приготовиться ко всему, вообще, ко всему, что может последовать дальше. Реальность же, как чаще всего оно и бывает, оказалась очень далёкой от любых, самых смелых или самых страшных ожиданий.

Арина оказалась в кабинете. Не самом большом, но уютном. В центре светлой комнаты стоял круглый стол, вокруг – низкие и глубокие кресла. Ещё один стол, рабочий, овально-угольный, стоял, что очевидно, в углу комнаты. Судя по компьютеру, хозяин кабинета, по меньшей мере, современных технологий не чурался.

Стеллажи с книгами, мини-бар, огромные окна, раскрытые нараспашку. Вся отделка была в вишнёвых тонах и деревянной. Никакого пластика, металла, никаких современных веяний дизайнерского искусства. Строгая и элегантная классика.

А за столом во главе стола… сидел собственно сам хозяин кабинета. В первый момент девочка даже не сообразила, что неправильного в его облике. Со второго взгляда поняла и осознала – рост! За столом сидел на кресле (а заодно на груде толстых энциклопедий) сухенький маленький старичок.

На вид сморчку было лет так… девяносто точно, хотя Арина бы могла поклясться, что этому тишайшему и определённо «милейшему» человеку куда больше.

Волосы цвета воронового крыла не имели ни одного седого волоска. И глаза смеющиеся, карие, были, наверное, такими же, как и в молодости. И орлиный нос, и острый подбородок. Просто он был маленький, просто он был весь в морщинах, просто от всего облика этого старичка веяло бесконечной древностью.

Следом в голову пришло, что Арина пришла сюда напрасно. Такие, как этот старичок никогда не помогают просто так. Они ищут выгоду в каждом действии, в каждом движении, в каждом слове. Если нет выгоды – они не сделают ничего совершенно и абсолютно.

- Арина, значит, - старичок, смерив взглядом девочку, улыбнулся. – Чай? Или кофе может быть? Молоко не предлагаю. Почему-то дети его категорически не любят.

- Оно невкусное… - пробормотала девочка. Всё, абсолютно всё происходило не так, как она уже успела себе представить! Гробовщик, а это, скорее всего, был именно он, был сам по себе не таким, каким она ожидала его увидеть.

- Ясно. Невкусное значит. Тогда чай, сладкий, с лимоном?

- Д… да. Спасибо.

- Вот и умничка, - старичок звякнул в колокольчик. Потом снова воззрился на Арину. Под неожиданно тяжёлым взглядом по спине гостьи пополз холодный пол. А Гробовщик тем временем от души и неподдельно удивился. – Ты смотри, действительно, кровь Мали. Слыхивал я, что внучка у Маланьи беспокойная появилась. Да только не верил в это. Не хотел. А оно вишь как, и правда. Её кровь.

- Не хотели? – уточнила Арина.

- Любил я её, - сказал старичок размеренно. – Если бы не был таким дураком, то до сих пор она моей женой была бы. А так, упустил дурак старый. Вот, - кому-то пояснил он за спиной Арины, - если бы не был таким я, неосмотрительным и слишком много думающим, то у тебя сегодня вполне могла бы быть вот такая сестра.

Бандана с волос Арины куда-то делась, седые волосы рассыпались по плечам и кто-то пропустил их сквозь пальцы.

А затем зазвучал голос, звонкий насмешливый, мальчишеский:

- Дед, ну, ты сам подумай, зачем мне такая сестра? Скажут, что я косорукий бездарь, защитить её не смог! К тому же, кто мне поверит, что она старшая? Это мне придётся от неё своих друзей ещё гонять. Сразу метлой. А то… красива же.

- Кто? – изумилась Арина, взглянув через плечо на прибывшего.

- Ты.

Девочка так не считала, точнее она считала, что красив был незнакомый мальчишка-подросток. Юнец! Но насколько же дивный. Высокий, по крайней мере, выше деда. И уже сейчас выше самой Арины. Не худощавый, а очень-очень ладный. И плечи довольно широкие для своего возраста, и ноги длинные. Волосы чёрные, воронова крыла, как у деда. А глаза зелёные, как весенняя трава под майским небом.

Кожа светлая, подбородок острый, нос острый, как у лисёнка. И характер, тут же пришло Арине в голову, такой же: лисий, осторожный, вкрадчивый.

- Привет, - сообщил мальчишка, проходя мимо и ставя на стол поднос с чайными чашками.

- Арина, не удивляйся. Он не всегда такой дружелюбный. Итак, я вас представлю…

- Да не надо, - в один голос сказали оба.

Гробовщик удивился:

- Как это не надо?

- Мы уже знакомы, - сообщил Ливий, плюхаясь на соседнее кресло. – Правда, я удивлён, Арин, видеть тебя здесь.

- Могу сказать то же самое.

- Ай-ай-ай, молодёжь раньше старика познакомилась? Когда успели?

- А её лич, созданный мной нашёл. Помнишь, того? Который я Светлому роду отдал.

- Ах вот оно как.

- Я на святой земле… мне подсказали, … в общем, я там… с помощью знакомого скрылась. А лич вокруг ходил, - дополнила Арина ответ. – А потом…

- Пришёл я, - закончил уже Ливий. – Тогда и познакомились. Пообщались немного.

- Немного? – взглянула на него Арина. – У меня такое ощущение было, что на часах время одно было, а для меня – другое прошло.

- Конечно. Ничего удивительного. Это же святая земля!

- Так, - Гробовщик покивал сам себе, - да ты ничего не знаешь, кажется.

- Да. Бабушка знала, что у меня нет никаких сил. Из-за того, что родители принадлежали настолько к противоположным силам, я сама не могла воспользоваться ни одной, ни другой. А потом напал лич.

- Напал? – изумился Ливий.

- Напал? – повторил за внуком дед, вот только в его голосе звучало уже что-то больше похожее на сердитый раскат. – Поподробнее.

Арина кивнула. Подробнее рассказать? Она расскажет. Ей не сложно. Хотя и поднимать это… но раз надо…

- Это было ночью. Я возвращалась в деревню из города, нужно было получить учебники в библиотеке на новый учебный год. Задержалась, пока оформляла документы, пока одно, пока второе. Забежала в магазин, и опоздала на предыдущий автобус. Была пятница, тринадцатое число. Я купила тринадцатый билет. Ещё смеялась, когда узнала своё место. Потом была дорога, - девочка, чтобы скрыть дрожащие руки, взялась за чашку, благодарно улыбнулась Ливию, когда он подвинул ближе вазочку с печеньем. – Это была ночь…

На рассказ о том, что случилось, когда Арина «познакомилась» с личем, о том, как он себя вёл, о том, что происходило после, о больнице, о странной женщине, о врачах, видениях со стороны, о переливании крови - к тому моменту, как Арина рассказала всё, что интересовало Гробовщика, она уже даже немного охрипла, а чайник закончился, и мальчишка ушёл наливать новый.

- Вот так… всё и произошло, - наконец, тихо сказала она.

Старичок кивнул, потом щелкнул пальцами, и все книги под ним пропали, опуская вниз.

- Посиди-ка ты здесь. Сейчас вернусь, и мы поговорим предметно. Догадываюсь я, чего Маланья тебя ко мне отправила. Вот уж только не думал, что у неё осталась моя визитка эта. … Так, так, так…

Гробовщик вышел. Арина, вытащив телефон, взглянула на экран. Пропущенных звонков не было, смс-к не было, можно было не спешить и не бояться, что Наталья – Таша её потеряет.

Хозяевам дома имя той, что дала приют Арине, сказало куда больше, чем ей самой. Но сейчас были всё-таки немногим более насущные вопросы, чем попытки выяснить, что они знают (и не откажутся ли они этим знанием поделиться).

В сумке лежали два гримуара. Чёрный гримуар некромантов словно бы жёг тело. Там была глава про лича, там была описана возможность его убить. Да, Арина помнила слова бабушки, о том, что лича может убить или другой лич, или некромант. Отдавала она себе отчет, что создать лича она не сможет. Создание различных существ, которые не просто могли двигаться и выполнять приказы, но и обладали неким подобием собственного разума, было одной из вершин искусства некромантии.

Чтобы им овладеть, нужно было родиться чистокровным некромантом в семье таких же чистокровных. Как Ливий, например.

Знакомство с мальчишкой оказалось для Арины тем ещё сюрпризом. Когда она думала, мельком, о том, как мог бы выглядеть хозяин лича, такой облик ей бы и в голову не пришёл. Была в нём какая-то несуразность, и эти зелёные глаза…

Старичок был тоже тем ещё знакомцем. Но зато в этом доме, находящемся неизвестно где, Арине было спокойно. Лич не смог бы здесь причинить ей вреда. Как и те самые, её преследователи. Защиту от которых в обмен на «гробик» Арина и хотела попросить.

- Ждёшь? – спросил Гробовщик, вернувшись. – Так, Арина. Мне только внук сейчас сказал, а я, дурак старый, и не вспомнил, что представляться надо. Звать меня Кондратий Степанович.

- Очень приятно, - вежливо пробормотала девочка.

Старичок рассмеялся и кивнул:

- Хорошо, ежели не врёшь. Я так понимаю, ты пришла искать защиты от лича?

- Нет, - Арина покачала головой. – У меня есть гримуар, в нём есть способы. Я думаю, что я… постараюсь справиться с личем. Я знаю, что его можно ослабить, если он окажется в огне. Подстрою ловушку. И…

- Ливий тебе поможет.

- Что? Зачем? Это же его лич.

- Больше нет. Лич, которого он создал, был всего лишь поисковой ищейкой. Он не мог напасть. Он должен был только привести за тобой тех, кто решит твою судьбу. Представителей Светлого рода. То, что ты рассказала, может быть в одном-единственном случае. Эти… косорукие идиоты из Светлого рода дали личу душу.

- Такое возможно?

- Для безмозглых Светлых, прости меня, деточка, вполне. Лич не подчинится теперь Ливию. Он может найти своё создание, но он больше не может ему приказывать. Лич принадлежит роду. А это ответственность некроманта, не давать подобным тварям разгуливать по своей территории.

- Своей? Территории?

- Да. У каждого рода есть своя огромная территория. Остальные, одиночные семьи, своей территорией провозглашают, например, города. Или районы. Разветвлённые рода сразу области. Например, та область, в которой мы находимся – не принадлежит никому. И за попытки объявить её своей, последует тяжёлое наказание.

- Почему?

- Здесь будет создан полуночный заповедник. Сейчас идут подготовительные работы, правда, до того момента, как заповедник здесь появится, пройдёт не один год. А там видно будет. Возможно, что это хотя бы полуночникам пойдёт на пользу.

- А полуночники это?

- Исконно-славянская нечисть и нежить, - пояснил Ливий, возвращаясь с новым подносом. Правда, на этот раз в дополнение к чаю и кофе здесь были тарелки с сыром, колбасой, хлебом и батоном. – У нас так заведено, - добавил он буднично. – Каждый делает бутерброд такой, какой ему больше по душе. Дед вот сыр с чёрным хлебом предпочитает, а я люблю батон с двойной начинкой.

- Проще было бы тогда горячие бутерброды сделать, - пробормотала Арина.

- Так, это если кто готовить умеет, - переглянулись дед с внуком. – А у нас обоих руки не из того места.

- Так, давайте я сделаю, - предложила девочка смущённо. – Если это не…

И оказалась на кухне быстрее, чем успела опомниться. Кондратий Степанович опять отправился куда-то звонить, Ливий составлял Арине компанию, пока она, наведя инспекцию в холодильнике, со вздохом поняла, что готовить здесь надо сразу что-то приличное, потому что холодильник был забит ингредиентами, а морозилка – полуфабрикатами, которыми, судя по мусорному ведру, жители дома и питались.

- Вы что, не готовите?! – возмутилась Арина.

Ливий помотал головой:

- К нам приходит женщина, милая, два раза в неделю, вот она убирается и готовит. А мы сами – нет. Только сейчас она в отпуске, и на эти полуфабрикаты уже смотреть тошно!

- Хорошо. Это будет очень невежливо, если я приготовлю что-то более весомое?

- А ты можешь? – глаза мальчишки полыхнули такой надеждой, что Арина даже смущенно зарделась.

- Смогу. Я с детства готовлю.

- Тогда, пожалуйста! Пожалуйста! Я что хочешь для тебя сделаю! – жарко пообещал Ливий.

- Хорошо. Хорошо, покажи мне, где у вас кастрюли, сковородки, и всё такое прочее. И сколько понадобится твоему дедушке времени, чтобы я знала, на что рассчитывать?

- Он если узнает, что ты будешь готовить, здесь с удовольствием посидит.

Арина кивнула, улыбнулась и занялась готовкой. В конце концов, кабинет был светлым и исключительно уютным. А кухня… кухня была такой, о которой всегда мечтала сама Арина.

Просторная и широкая, со шкафчиками и тумбочками, орехово-золотой кухонный гарнитур с белоснежной стойкой, вместо длинного стола – удобнейший мягкий уголок, не покупной, а сработанной на заказ, даже просто смотреть на него было приятно.

Кухня была сработано с душой. Сквозь приоткрытое окно в кухню врывался зимний холодок. И по нему Арина слышала, что зима с запозданием, но всё же пришла. Ночью ляжет первый снег. А там ещё месяц, и новый год, праздники, за которыми её ждала сессия. Вот уж что-что, а сессию Арина не боялась. Если внимательно слушать преподавателей на занятиях, вовремя всё выполнять, а потом ещё и подготовиться, то самым страшным врагом были собственные нервы.

Но как-то глупо было бояться экзаменов, которые уж точно не отберут жизнь, когда позади такие, куда более страшные и тяжёлые испытания.

После краткой инспекции содержимого полок с кастрюлями и всем прочим были заодно найдены и современные кухонные помощники. Электрическая мясорубка, комбайн, блендер.

- Итак, - Арина, решив, что будет делать сырный суп-пюре, жареную картошку с отбивными и малиновый пирог на затравку, занялась сбором блендера. – Расскажи мне, что-нибудь?

- Тебе просто отвлечённое или по делу? – поинтересовался Ливий, голодно глядя за Ариной. – Нет, я могу и первое, а могу и второе.

- Почему ты говорил, что друзей придётся от меня гонять?

- Ты идеал некроманта. Не считая, конечно, седых волос. … Извини. Я не знал, что это случилось в ту ночь, когда на тебя напал «мой» лич.

- Он уже к этому моменту был не твоим. К тому же, я не знаю, что вызвало это… Возможно, что не только лич. Возможно даже, что не столько, - разумно добавила Арина. – В конце концов, в ту ночь много чего случилось. И эта клиническая смерть… По сути дела, та, кто дала мне свою кровь, она дала мне и вторую жизнь.

- Думаю, однажды тебе придётся за эту дарованную жизнь ещё и расплатиться.

- Скорее всего, - согласилась девочка. – Только знаешь, тогда она не спрашивала, хочу ли я жизнь. Она просто не давала мне умереть. И выглядело всё это… не знаю, я тогда плохо соображала… Кстати, Ливий.

- Да?

- А можно как-нибудь посмотреть на то, что случилось в прошлом? В определённом месте? Или с определённым человеком?

- Если ты говоришь про ту ночь, да, можно. Только тебе нужно не своё прошлое, а прошлое того места, где ты была. Есть мастера, хотя давненько я не слышал о настолько сильных, которые могут увидеть память земли. А те, что могут увидеть память чего-то конкретного, тебе не помогут. Ну, увидят они, например, из памяти автобуса кровь и осколки, а толку?

- Действительно, - пробормотала Арина. – В таком случае проку будет немного. Нужно всё целиком. Кстати, вот то, что я видела со стороны себя, это?

- Астральная проекция, астральные путешествия, - пояснил Ливий. – Вообще очень странно, даже не так, ОЧЕНЬ, - подчеркнул он с нажимом, - что ты не только могла путешествовать в другие места, но и при этом получила ранение и сама могла воздействовать на окружающий мир.

- Воздействовать?

- Понимаешь, например, я тоже могу отправиться в путешествие, создать своё астральное тело. Более того, я могу делать его видимым. Могу в нём разговаривать. Например, когда мы с тобой разговаривали через лича.

- Это было астральное тело?

- Да, это было «подселение», когда астральное тело экстрасенса, назовём это так, чтобы тебе было понятнее, занимает чужое тело. Но даже так я не могу воздействовать на окружающий мир. Дед может. Но он меня старше. Ну, и говорит, что я сам, когда стану постарше, тоже буду сильнее.

- Удивительно… Этот мир… Как тебе не страшно здесь жить?!

- Я не знаю другого. Я не могу сравнивать, - нахмурился Ливий, потом снова улыбнулся. – Да и нет здесь ничего плохого, нужно не забывать о безопасности, своей и для других. И всё.

- Для других?

- Если некромант будет вести неосторожно, нерасчётливо, будет привлекать слишком много внимания или же станет опасен для тайного мира по десятку причин, его убьют. Есть такой… «полуночный отдел». Конечно, он не один, они есть по всей России, за рубежом тоже, но там всё совсем в последнее время плохо с тонкой эфирной структурой, которая позволяет не людям оставаться теми, кто они есть. Ведь лиши нас магии, лиши нас этой структуры – мы станем такими же, как все люди вокруг.

Ливий определённо повторял чьи-то слова. Арина, уже успевшая пройти курс философии и с некоторой критичностью воспринимающая подобные заявления, ему не поверила.

Нет. Даже если лишить магии тех, кто ей жил и дышал, они не станут людьми. Они навсегда останутся подобием людей и калеками, душевными инвалидами, что было куда страшнее любого физического порока.

- Итак, - Кондратий Степанович вошёл в кухню и застыл. – Молодёжь?

- Арина согласилась нам приготовить большой и вкусный ужин! – сообщил с усмешкой Ливий.

- Ты уговорил, соловей речистый?

- Нет, она сама над нами смилостивилась! – начал паясничать мальчишка и засмеялся, когда старичок растрепал его волосы. – Дед, ну, что ты!

- Цыц, баловень. Арина.

- Да? Да вы не переживайте, это быстро.

- Хорошо, хорошо. Так, девочка, что ты хотела получить? Я знаю, теперь знаю, что именно оставила Маланья тебе, с чем именно ты пришла. Вот уж не думал, что она запомнит мою мечту о чёрной карете, путешествующей по другому миру, по Границе. И не просто запомнит, а найдёт гроб, в котором карета запечатана… Я готов сделать для тебя всё, что тебе нужно.

- Мне нужна защита. От Светлого рода. Точнее даже не так, - девочка отвернулась от плиты, - точнее будет по-другому. Светлый род не мог меня найти сам. Им понадобилось для этого найти сначала лича. Значит, их светлые силы меня найти не могли. Полагаю, что когда кровь той Ксении сняла печати, это могло измениться. А я хочу, чтобы это оставалось по-прежнему именно так. Чтобы они, даже очень захотев, не могли меня найти. Ни сами, ни с помощью кого-то, кто относится к некромантам… и их созданиям.

- Сложно, - Кондратий Степанович головой покачал в раздумьях, задумался. – Это очень сложно, девочка. Не говорю «невозможно», нет для меня ничего невозможного. Но это будет очень сложно. Займёт ни один день и ни два.

- Я готова ждать…

- А обороняться ты при этом как будешь? Нет, нужно что-то, какое-то временное решение…

- Дед, как насчёт, - Ливий вытащил из-под рубашки медальон, покачал им. – С помощью этого ни одна некромантическая атака ей не найдёт и не пробьёт. А со Светлым родом, глянешь на них, кто именно за Ариной пришёл, возьмёшь по капле крови, да и сотворим защиту пологовую. Чтобы кровь свою кровь не нашла, не увидела, не заметила.

Гробовщик серьёзно задумался, Ливий, убежав из кухни, вернулся с белыми листами А-4 и двумя чёрными, угольными мелками, и на листах дед с внуком что-то начали чертить, друг с другом не только не разговаривая, но даже отвернувшись, чтобы другой не заглядывал в его лист.

Арина, взглянув на них изумлённо, только хмыкнула и снова занялась готовкой. Готовка всегда её успокаивала, настраивала на мирный лад. То порезать, то спассировать, измельчить, прогнать через блендер, то взбить, в форму залить. Жарить, парить, варить.

К тому моменту, как в духовку отправился пирог, а суп был почти готов и издавал на всю кухню совершенно дивные запахи, Арина была уже совершенно спокойна.

- Женская суть, - удивился Гробовщик, когда она, разлив суп по двум чашкам, добавила туда мелкие сухарики и поставила на стол. – А ты?

- Я не хочу, спасибо.

- Нет уж, - рассердился уже Ливий. – Давай-ка ты тоже за стол. И никаких «не хочу». Нам с тобой сегодня долго не спать, так что сил надо набираться, они тебе понадобятся.

- Мне? Силы?

- Да, - подтвердил слова внука Кондратий Степанович. – Истину внук глаголет. Сил тебе сегодня понадобится много. Мы подсобим, чем сможем, но основная тяжесть на твои плечики ляжет.

Арина пожала плечами.

Она не понимала о чём речь.

- Да, в доме нашем традиция, - пробормотал Ливий, беря ложку, - за едой о делах ни-ни. Еда не для того создана.

- Хорошо, - мирно согласилась Арина.

К тому моменту, как обед закончился и в духовке подошёл пирог, начав источать по кухне малиновый дурманный запах, оба некроманта: и старый, и юный – были в состоянии полного блаженства.

«Всё-таки путь к сердцу мужчины лежит через желудок!» - озадаченно подумала Арина, потом улыбнулась и повернулась к духовке. Вытаскивать пирог.

Она не видела, как за её спиной переглянулись дед и внук. Не видела, как Ливий опять качнул медальон и требовательно показал на неё саму. Естественно, не видела она и то, как грустно покачал головой Кондратий Степанович. Выход, который предлагал внук, разумным не был. Можно было назвать Арину его невестой, да только потом обратный ход давать тяжело было. Этим можно было и Арине жизнь поломать, и самому Ливию. Нужно было что-то ещё.

- Так, - пристукнул Гробовщик ладонями по столу. – Решено. Девочка.

- Да? – Арина, поставив пирог на плиту, накрыла его полотенцем и повернулась, вытирая руки.

- Мы идём. Мы идём в место, где до тебя Светлые не достанут. Там земная червоточина, твердыня некромантская стояла когда-то. Земля осквернённая, не им светлым, на неё заходить. А ты зайдёшь. Там мы их подождём. Там посмотрим, из какого теста они сделаны. Там и увидим, кого по твою душу отправили. Там и назад их повернём.

Арине ничего не осталось, кроме как улыбнуться, поблагодарить и отправиться собираться. Выдвигаться было решено немедленно.

Глава 11. Боевой наряд.

Осквернённая земля была в городском парке. Не в самом центре, а на окраине, там, куда детей категорически не пускали родители, из-за дурной славы. На маленькой детской площадке, почти уже заброшенной, практически ежегодно случались несчастные случаи. Редко всё заканчивалось синяками и царапинами. Куда чаще можно было говорить «легко отделался» при переломах ног и рук.

Здесь ломали шеи, здесь ломали позвоночники. Здесь, встречаясь со своими «братками» устраивали перестрелки в лихие девяностые. Здесь много чего случилось.

Об этом Арине рассказал Кондратий Степанович, когда они шли от его дома. Дорога была не длинной, но и не короткой. Домик, двухэатжный, аккуратный и уютный, оказался почти в центре. Арина в городе бывавшая нечасто, даже не могла себе представить, что наряду с высотками здесь может быть такое место.

Когда же она озвучила своё удивлению Гробовщику, тот смеялся долго.

- Как правило, у инферналов и полуночников чуть больше возможности влиять на окружающий мир. Они занимают высокие должности, хорошо зарабатывают. Даже такие, как я, не имеющие «официальной» работы. Но нам нужно находиться постоянно в удобном месте, чтобы клиенты могли к нам прийти. При этом… - старичок взглянул на Арину и поддержал её, когда девочка пошатнулась. – Мы занимаемся разными делами, девочка. Спасаем людей, ищем их. Неупокоенных. Ищем пропавших. Ищем памятные вещи. Личи тоже могут сделать много полезного. Нам представили эту историю немного по-другому, да и тебе просто не повезло.

Арина кивнула. Определённо всё случившееся началось с невезения, вот только пальцы мерзко дрожали, и волосы стали седыми… И никто, никто в этом не виноват. Просто так сложилось. Просто…

- К тому же, - продолжил Кондратий Степанович, - инферналы не могут жить в многоквартирных домах. Обратила ты внимание уже, наверное. У нас лучше слух, лучше обоняние. Мы слышим с квартиры на втором этаже, как ругаются на пятом. Не самое лучшее и спокойное, что можно делать. Поэтому мы живём вот в таких домах. А сильные мастера или же наоборот, средние и слабые, когда им нужно очень много силы, уезжают поближе к земле.

- Земле?

- Некромантия в том числе базируется и на земле. Ты же говорила, что гримуары с собой взяла?

- Да.

- Там и прочитаешь. Старинные гримуары составляются таким образом, чтобы даже если вдруг ребёнок потерял родителей, рядом нет наставников – только одна-единственная книга, он всё равно мог научиться нужному. При этом гримуар никогда не закрывает доступ к тому, что есть в нём ещё. Более сложным заклинаниям, возможностям. Потому что бывают ситуации, когда маг вычерпывает свою силу до донышка… я по старинке, - немного виноват сказал Гробовщик. – Внук ругается, говорит, что от жизни отстал. Все давно уже называют это новомодным словом «экстрасенс», а я всё «маги», да «колдуны».

- А есть отличия?

- Если называть всех под одну гребёнку «экстрасенсами», то и нет, пожалуй. А вот если «маги» да «колдуны», как старая школа, то почитай различия и кардинальными будут. Главное отличие – это где лежит магия. Внутри или вовне. Вот если внутри – это магичество. А если вовне – то колдунство.

- Звучит как сказка, - заставила себя Арина улыбнуться.

Гробовщик, поглядывающий на неё искоса, кивнул одобрительно:

- В этой сказке тебе теперь жить, девочка, почитай долгохонько, если не дадим тебя убить сразу. А мы не дадим. Чай я тут не последний парень на деревне.

Арина прыснула и засмеялась. Гробовщик одобрительно кивнул и свернул в городской парк.

В воздух поднимались облачка пара, в тёплой куртке замерзнуть Арине не грозило, а на руках были перчатки. Остановил Ливий, уже когда Арина, найдя свои кроссовки в прихожей дома некромантов спокойно обувалась.

- Ты же без перчаток? Я видел ещё когда ты от лича пряталась в часовне. У тебя руки замёрзли, ты дыханием грела. Держи. У меня руки побольше твоих будут, но это старые перчатки, так что тебе будут как раз. И да, имей в виду, - довольно сердито заметил он, - никакого «нет, спасибо, не надо».

Пришлось поблагодарить и взять. Но сейчас благодаря этому рукам было тепло-тепло. У Арины не было ни братьев, ни сестёр, да и откуда бы? Не складывались у неё отношения с детьми в школе, уж тем более, не научившись общаться и взаимодействовать с социумом, она не нашла друзей в университете. Знакомые были, сложно представить себе человека, у которого бы его не было.

Сложилась своя компания в общежитии. Мало-помалу Арина даже научилась взаимодействовать с подружками на уровне не «привет, как дела, пока», а с интересом слушать, обсуждать, даже ходить в кино.

Но вот такая забота была для Арины в новинку от кого-то, кроме бабушки. Бабушка была любимой, бабушка была самой-самой важной. Главный человек в жизни Арины, без которого она просто не представляла свою жизнь.

На детской площадке Арина остановилась на входе. Гробовщик спокойно перешагнул невидимую границу, а она её ощутила. Даже могла потрогать. Тонкую-тонкую завесу. Ощущение было такое, что в прозрачно-хрустальном воздухе повисли тысячи тончайших чёрных пылинок.

- Это?

- Ты видишь? – Кондратий Степанович повернулся, разглядывая девочку.

Арина кивнула, приложила ладони на границу. Завеса под ладонями пружинила и восстанавливала тут же свою форму.

- Да, - согласилась девочка, с интересом наблюдая за границей, а потом шагнула сквозь неё в круг детской площадки и… ничего совершенно не ощутила. Как будто ничего не изменилась, просто…

За спиной границы не было тоже. Мир вокруг был точно таким же, как и везде. Никаких изменений, никаких отклонений, никаких перемен. Ничего абсолютно, нигде, никак. Вообще.

Гробовщик за девочкой смотрел пристально, потом, сделав какие-то выводы для себя, одобрительно кивнул.

- Итак, Арина. Сейчас от тебя потребуется сделать что-то очень, очень сложное.

- Очень сложное? – удивилась Арина.

- Да. Первое. Ты не должна, когда появятся эти ребята, покидать пределы площадки. Ни в коем случае. Второе, - старичок взгромоздился на качели, повернулся: - внука о таком не попросить, так что…

Арина с трудом борясь с истерическим смехом, начала качели раскачивать.

К тому моменту, как у площадки появились трое, она уже успела найти в происходящем определённую прелесть. И освоить премудрую науку правильного раскачивания качелей.

Атмосфера изменилась плавно, наверное, поэтому Арина не уловила этого. А вот для Гробовщика появление гостей неожиданностью не стало.

Качели остановились плавно, показав Арине на соседние, он с удовольствием потянулся, похрустел косточками и взглянул на тех, кто остановился у края границы.

Трое. Двое парней и девушка. Все трое – голубоглазые блондины со светлой кожей. Все как один высокие. Похожие друг на друга. Так, пожалуй, прослеживаются обычно фамильные черты. Потому что все трое, Арина это ощутила, были родственниками, но не родными братьями и сестрами.

- Пришли, наконец-то, - Гробовщик как-то раздался в плечах, стал казаться и повыше, и куда внушительнее. – Давненько на моей территории развлекаетесь, а прийти в гости и поприветствовать старого дедушку сообразили только сейчас? Я знаю, конечно, что представители Светлого рода, когда своих мелких отправляют на экзамен по взаимодействию с миром людей, они ничего им толкового не объясняют, но не до такой же степени. К старому дедушке хотя бы на чай зайти можно было. И для начала представиться неплохо было бы.

Трое переглянулись:

- А вы кто? – спросила осторожно девушка.

- Ай-ай-ай, деточка, кто ж так поступает. Пришли по следам, но даже не удосужились узнать, чьи вообще следы и о чём речь идёт. Гробовщик я. Старенький простой…

Судя по тому, как трое прибывших из Светлого рода шарахнулись, разве что не свалились, «простотой» тут и не пахло. Разве что той, которая хуже воровства, сразу смертный приговор подписывающая.

- Ай-ай-ай, - покачал головой старичок. – Что вы так отреагировали? Что так побелели? Личики то как изменились. Слышали про меня, чай, деточки? Слышали. На уроках вам рассказывали про страшного, страшного деда, который млаеньких деточек, таких как вы, ест на завтрак, на обед и вместо ужина. Куда же вы решили пойти? Мы с вами ещё не договорили. Вы дел на этой территории натворили. Я здесь не хозяин, но пока хозяин не объявится, присматриваю за порядком. Вы же порядок нарушили, не извинились, ничего не сделали, чтобы исправить нанесенный ущерб.

- Ущерб? Мы не наносили никакого ущерба, мы ничего плохого не сделали! – возмутился один из парней.

- Двенадцать гробов, - отозвался Гробовщик. – Я лично пересчитал. Каждый гроб – это разрушенная семья. Вы даже ребёнка убили.

- Что? Вы о чём? – девушка, заткнув разом обоих спутников, воззрилась на Гробовщика с недоумением и сердитым выражением лица. – Вы вообще понимаете, что говорите? Вы нас вините в каком-то…

- Тринадцатое число. Лич сказал вам, что нашёл ваше гнилое яблочко. Но когда вы прибыли на место, где должна была быть ваше девочка, вы не нашли там вообще ничего и никого. Там не было… даже того, что вам было бы интересно. Рядом была осквернённая каверна, полная смерти, куда вы, светленькие, - выплюнул Гробовщик, да так, что представители Светлого рода даже попятились. – Даже не заглянули. А может быть успели кому-нибудь помочь.

Прибывшие переглянулись. Арина, опустив голову в землю, старалась не смотреть на тех, кто пришёл. Краем глаза она хорошо видела, как Гробовщик создал меж своих ладоней… самых обычных комаров, хотя нет, о каких обычных может идти речь, когда имеешь дело с некромантом?!

Комары, выпущенные на волю, пожужжали, пролетели вокруг некроманта, потом с интересом скользнули вокруг самой Арины и вылетели за пределы границы.

- Тогда, ребятки, поворотитесь, да идите-ка вы гулять. До местной библиотеке, где есть подшивка всех газет. И идите смотрите, что вы натворили.

Светлые переглянулись.

- Вы…

- Хотите что-то добавить, ребятки? Или может быть, вы наконец-то вспомнили, что вам мамки-папки рекомендовали, когда вы попадете в другой город? Там, к дедушке в гости зайти, на чай там, принести вкусный тортик, посидеть, поговорить. Нет? Ну, так…

- Мы хотим её видеть.

- Кого? – удивился Гробовщик. – О ком вы говорите?

- Та. Она же, гнилая, пришла к тебе.

- К кому? Ко мне? К дедушке? – старичок покачал головой, укоризненно посмотрел на светлых. – Деточки, прежде чем задавать вопросы, вы бы представились хотя бы. Сказали там, как зовут вас, откуда родом будете. Как долго собираетесь пробыть в городке. Зачем прибыли. Почему помощи не просили? Не хотите ли сейчас это сделать.

- Светлые не имеют с темными никаких дел! – в запале крикнул кто-то из парней.

Гробовщик только хмыкнул, подставил ладонь для прилетевших комаров, взглянул на Арину:

- Ты пришла просить помощи. Ты была вежлива. Ты принесла подарок. Была вежлива, спокойна. Они себя ведут как хозяева, когда здесь они всего лишь гости. Теперь у меня есть то, что тебе нужно, чтобы тебя защитить.

- Эй, старик, - девушка гордо запрокинула голову. – С кем ты там разговариваешь?

- Захочет ваша семья поговорить с «гнилым яблоком», через меня просить разрешения будут.

- Почему?

- Я беру эту девушку под свою защиту. С вами же и разговаривать больше не о чем. Идите. Подобру-поздорову.

Светлые ещё могли бы поспорить. Они считали себя мощными магами, а некромант перед ними был всего лишь колдуном. Что он может? Он даже был то не на своей территории. Но вовремя вспомнив, что они то – тоже, да и вообще, в лобовом столкновении, да рядом с проклятой землёй, всё может закончиться совсем плохо…

Поэтому они немного подождали и просто ушли.

- И вот это… - Арину даже затрясло от ярости. – И вот из-за этого я оказалась на инвалидной коляске?! Из-за этого пережила самую страшную ночь в своей жизни? Из-за этого пережила клиническую смерть?! Из-за каких-то мелочных идиотов, у которых ещё детство … играет!

Гробовщик воззрился на гневающуюся девочку с удивлением. Он то считал, что она совсем-совсем тихая, не бойкая, а она оказывается может и отжечь так, что его внуку поучиться стоит! В одной фразе всё поняла, и «диагноз» этих ребят, и то насколько они мелочны.

- К сожалению, девочка, так чаще оно всего и бывает. Самые страшные беды причиняют мелочные люди, не имеющие за душой ничего: ни зла, ни добра.

- Почему?

- Зависть, - Гробовщик ссутулился, снова стал меньше росточком, придержал Арину за локоть и вместе они двинулись прочь от площадки. – Понимаешь, девочка, когда у людей за душой нет ничего, образовывается пустота, которую чем-то нужно заполнить. Заполнять её чужой благодарностью, мечтами, хорошими поступками долго, да муторно, да тяжело, да больно. Кому это нужно? Вот и делают глупости. Поступают так, рубят с плеча, никогда назад не смотрят. Они ведь не пойдут смотреть газеты. Вернутся к родителям, перескажут всё случившееся, ну, и извратят, конечно, не без этого.

- И это были Светлые…

- Давненько прошли те времена, когда Светлые светлыми были. Бачили, что такое было, что представители Светлого рода, действительно сохраняли свою светлость, ту, ради которой ангелы от своих крыльев отказывались, чтобы быть со смертными. А сейчас темные рода постесняются поручкаться с ними.

Арина сглотнула, кивнула, огляделась по сторонам:

- Кондратий Степанович.

- Да, девочка?

- А если они нападут? Там они не напали, потому что земля рядом была осквернённая, куда им ходу не было. А если здесь нападут?

- Молодые они, глупые ещё. Знаешь, девочка, - Гробовщик горько вздохнул. – Некромантов во все века не любили. А в последние годы вообще всё плохо стало.

- Почему?

- Наша стихия смерть. Увеличилось население, качественно, в разы, к чему привело?

- Смертность повысилась. В цифровом качественном выражении это не очень заметно, - пробормотала Арина, начиная соображать, - но вот не в процентном соотношении, а как «количество» - это очень страшные цифры.

- Помнишь, я тебе говорил про разницу между «магами» и «колдунами»?

- Да… - немного подумав, девочка добавила: - я так понимаю, что некроманты относятся к колдунам?

- Да. Наша власть не внутри, она во вне – в смертях. Каждая случившаяся смерть добавляет в некое… поле, не знаю, как уж там сейчас его молодёжь называет, ещё капелюшку.

- Мы по социологии доклад делали… Каждую минуту в мире умирает сто человек. Пока мы разговаривали, пока шли – их умерли уже несколько тысяч.

- Правильно. И в любой момент все эти смерти могут стать разрушительным проклятьем в руках у колдуна. Гробовщиком детей в этих светлых родах пугают. Будем верить, что они хорошо слушали сказки на ночь и не нападут.

Арина, взглянув на Кондратия Степановича кивнула и не сказала, что ей самой в это совершенно не верится. Потому что она уже ощущала спиной недобрый взгляд, ощущала мерзкое ощущение передвигающихся букашек под кожей.

Светлые были рядом и собирались атаковать.

Арина не ошибалась, впрочем, об этом ей предстояло узнать немного позднее, вначале, пока они шли по городу, отходящему ко сну, она тихо спросила:

- Кондратий Степанович, а почему их было ровно трое?

- Боевой наряд, - Гробовщик покивал. – Раньше всё проще было: воины, щитоносцы, во главе генералы, с копьями лучшие рыцари. Война была уделом умелых, да тех, кому дома не сидится, за плугом не ходится, всё «приключения» подавай. А сейчас каждый может взять оружие в руки и назвать себя воином великим. Когда вот стало понятно, что как только у кого в голове взыграет не то, что нужно, силушку молодецкую захочется показать, так и начинаются то волнения, то бурления, то ещё какая досадная неприятность. Тогда и появились – боевые наряды. В инфернальном то мире за этим специальные войска следить поставлены, а там где люди живут, там полуночные отряды из колдунов да магов человеческих создают. Подглядели у соседей, да радостно к себе поволокли не разобравшись. У инферальников как это работает? Атака, защита, да координатор. Тот, кто будущее там увидеть может, прошлое ли, с мёртвыми побачить, без тела пройтись. Не активная сила, а что куда слабее, что своего хозяина без защиты там оставляет или без возможности атаковать, но что мудрее. А наши решили, что раз в боевом союзе трое ходють, то третий должен быть универсальной заплаткой, тем, кто атаковать может и защищаться одновременно.

Арина подумала и тихо предположила:

- А в результате получается, что универсальный на себя одеяло тянет, а потом и команда разваливается?

- Правильно бачишь, девочка, правильно. Соседи то сразу скумекали, в чём проблема может быть, каким путём ходить надо, а наши всё никак не дойдут своим умешком кацапеньким… Вот ты была бы идеальным таким звеном в полуночном отряде. Координатор. Настоящий.

- Да я в воинских игрушках и не понимаю ничего, - улыбнулась с трудом Арина. – Да и боюсь я всего этого, куда мне?

- Не скажи, девочка. Не скажи. Вот ты, говорила, подругу защищала. Не знала толком, что делать, всю силу отдала, а защитила. О чём ты думала?

- О том, что её не должны тронуть, - пожала Арина плечами.

- Вот! – Гробовщик даже остановился, палец вздёрнул. – Вот! Это и есть главное, чего не хватает в боевом наряде защитнику и атакующему: желания защищать. Нужно быть достаточно слабым, чтобы вообще понимать, что бывают те, кому защита нужна. И при этом быть достаточно сильным, чтобы решить, что защиту эту оказать нужно.

- Это не про меня, - покачала Арина головой. – Совсем не про меня.

- Сдаётся мне, девочка, что сама ты силы своей не знаешь, не ведаешь. Сила та укрыта от тебя цепями, замками, мыслями, страхами. Ведь сила она то какая, она не в руках, не в магии, она в душе, да в сердце. Это только люди придумали, что это орган, ни на что не способный, кроме как кровь, да кислород по организму гонять. Придумали всякие «измы», изгнали всё волшебство из своей жизни, заставили себя забыть про всё, что не вписывается в рамки, а в результате что? Потеряли то, что терять то не стоило. Силу потеряли! Род. … - Гробовщик вздохнул. – Не слушай ты меня, девочка. Внук говорит, что пора бы перестать кипятиться, научить жить по новым правилам, а я бачу, что не получится это. Потому что новые правила они и не правила вовсе. Так, свод моральных устоев, которые и без того выполняли, не называя их устоями. Не пользовались костылями этими, не нужны они были.

- Извините, - пробормотала Арина.

Старик взглянул на неё с улыбкой:

- Светлая девочка ты, Арина. Светлая. А с родными тебе не повезло.

- Их не выбирают.

- В твоем случае, лучше бы выбор тебе дали. А вот и гости пожаловали. Держись позади, девочка. Сейчас покажу этим деятелям, что такое Гробовщик, которого им остерегаться сказано было. Не зря им бачили, что нельзя на стариков руку поднимать. Чай не вняли, чай сами и виноваты.

После той истории с личем, Арина смогла сделать несколько очень важных выводов. Например, что внешняя сила и сила внутренняя не имеют ничего общего. А ещё, что то, что кажется очень безобидным, на самом деле может принести очень много болезненных ощущений.

Чего Арина не ожидала, так это того, насколько с Гробовщиком её ожидания (и ожидания «светлого» боевого наряда) разойдутся с действительностью.

Что вообще можно подумать, увидев старичка, который качается на детских качелях? Кроме разве что самого очевидного «в маразм впал»? Мало что. И уж точно среди этого не будет ничего содержащего восхваляющие слова и выражения, что-то вроде превосходящей степени. Одним словом, что-то, что хоть немного намекало бы на опасность этого самого «старичка».

Да сама Арина! Разве бы она сказала, увидев со стороны, что этот милый аккуратный старичок, весь в морщинах, разве что не убеленный сединами, может что-то противопоставить молодым?

Скорее бы она задумалась, чем она может помочь!

Сейчас же, стоя за спиной Гробовщика, Арина понимала, что её не защищают, это просто учат залётных малолеток. Если бы только могущественный Гробовщик бы посчитал, что угроза от этих ребят больше допустимой, то от них не осталось бы даже мокрого места.

Настолько могущественным он был.

А ещё Арина осознала, что она может видеть чужую магию.

Если бы девочку спросили, какая она магия, на самом деле, то она не сразу бы нашлась со словами. Потому что магия оказалась немного не тем, чем можно было бы себе представить по фильмам. Магия была реальна, она оказывала на физический мир некое влияние. Но в то же время, магия была абсолютно нереальна.

Магия была бесконечным потоком энергии, которая проходила сквозь. Магия была шквальным ветром, от которого дрожало всё внутри, каждая клеточка, входящая в резонанс с этой бескрайней силой. Магия была огнём, от которого всё внутри сгорало в горячем пламени. На короткое мгновение эта сила заменила собой весь мир, а потом схлынула волной бездонного океана, оставив на краю у прибоя хватать воздух пересохшими губами.

Арина, осознавшая, что сидит на асфальте, а Кондратий Степанович над её головой заботливо спрашивает, всё ли с ней хорошо, положительно ответить не смогла.

Кусок боя просто выпал из памяти.

Был, был и не стало.

Не стало наряда светлых. Не стало небольшой сараюшки-киоска за углом. В асфальте появились пара новых рытвин и жалобно выла сигнализация машины, аккуратно разрезанной пополам.

Мирная пастораль.

И ни следа Светлых!

- А где? Где они? – уточнила Арина, поднимаясь на ноги.

- Домой вернулись, - ответил Гробовщик, подумав. – Что я, совсем зверь, детей малых обижать? Они чай пороху не нюхали, даже и не знали, что в мире реальном творится. К чему клоню то я. Теперь Светлые должны ко мне прийти будут. Узнать, правду ли я бачил, действительно ли взял тебя под защиту. Или просто сказал под влиянием момента. Ты живёшь спокойна. Когда Ливий готов будет, он с тобой свяжется. С личем разберётесь. А потом, потом видно будет, - со вздохом договорил старичок. – Ты это… в гости заходи.

- Готовить? – засмеялась Арина. – Но я приду.

- Хорошо, будем тебя ждать, девочка. Будем ждать.

Всё, что Арина успела, это пожелать спокойной ночи, а потом – старичок пропал, будто бы и не было его, а сама девочка оказалась у подъезда дома, где в окнах призывно горел уютный рыжий свет.

Наталья Викторовна, Таша, была дома.

На мгновение перед внутренним взглядом Арины всплыл домашний пирог, включенный чайник, вытащенный чайный набор, и мечтательно улыбнувшись, она двинулась вверх по лестнице.

Нельзя сказать, где найдёшь, где потеряешь. Арина почти потеряла своё детство и свою нормальную жизнь, но нашла новый дом.

И, наверное, такой обмен был ничуть не хуже любого другого…

Глава 12. Маэстро.

Уже поздно ночью, устраиваясь в кровати, стараясь лечь так, чтобы не ныли сбитые до крови коленки, Арина поняла, что не сделала самого важного – не спросила, как ей можно связаться с некромантами.

У неё, конечно же, осталась визитка Кондратия Степановича, она знала, где они живут. Но приходить без приглашения – невежливо, это было «раз», а «два» - Арина была твёрдо уверена, что визитка, которая у неё была, точно не была способом связи в будничных ситуациях.

Поэтому девочка терялась, как ей лучше поступить.

В понедельник, вернувшись в университет, Арина наткнулась на… Варвару. Вышедшая из больницы (пока единственная из всех) девушка полыхала ярой ненавистью, и на Арину смотрела так, как смотрят на тараканов обычно. И придавить бы, но слишком уж гадостно голыми руками. А ничего более предметного нет даже поблизости.

Антон, сопровождающий по университету вернувшуюся подругу, на Арину посматривал со смешками и подмигиванием.

Когда на большой перемене Варю окружила её обычная свита подлиз и подпевал, Антон остановился около парты Арины. С «камчатки» на первую парту она так и не вернулась: слышно и было отсюда не хуже, зато гарантировало какую-никакую, а всё же защиту от тех, кто сидел позади и вёл себя невменяемо. А такие были.

- Она не всегда такая, - сообщил Антон негромко, садясь на край парты и на Арину не смотря. – Точнее, она раньше была совсем не такой. Что-то изменилось. Пока мы отвлекались, думали о чём-то, она стала вот такой.

- Она же такая как ты?

- Не совсем. Мы разные весовые категории. Мне вот для жизни нужна кровь. А ей – эмоции. Много эмоций. Очень много. Раньше она предпочитала эмоции светлые, потом перешла на тёмные, извращенные. Боюсь, однажды, попадётся под пресс СБ – будет знать.

- СБ? – уточнила Арина, услышав новое для себя слово.

- СБ – служба безопасности, главное пугало для всех идиотов, которые считают, что люди не должны жить в неведении и пытающиеся тем или иным образом сообщить о том, что существуют другие миры, что существуют другие расы, что даже рядом с ними существует целый материк, о котором они вообще ничего не знают. Люди очень интересные создания. Никогда невозможно предугадать, что они натворят. Вроде бы уже всё продумано, обо всём позаботились, человека уже за шиворот наставили на путь истинный, а он изворачивается и всё переделывает по-своему. Это касается бизнеса, это касается эмоций, семьи, дел, повседневных поступков. Специалисты инфернального мира или мира полуночного…

- А есть разница? – перебила Арина невежливо.

Антон взглянул на неё через плечо:

- Яблочная, после пар не убегай. Поговорим уже предметно. Здесь уже Варвара-краса начинает на нас смотреть недобро. Я, конечно, с ней поговорю, чтобы оставила, действительно оставила тебя в покое, но быстрого результата не гарантирую.

- За неё переживаешь?

- Да, - согласился парень просто, двинувшись от парты Арины прочь. – Кто знает, какие тузы у тебя в рукаве? И кто знает, чем для Варьки закончится такое поведение. Она не всегда вначале думает, вот когда научится…

Арина хмыкнула. Антон отошёл, когда она тихо себе под нос добавила:

- Да не научится она этому. Со своей глупой идеей перейдёт дорогу хорошему человеку, а у человека в защитниках окажется высокопоставленный полуночник. И закончится всё это не смертью, а жизнью-казнью, когда каждый день мучение, сбежать от которого не получается.

О чём Арина не догадывалась, так это о том, что у вампиров тончайший слух, и всё это Антон очень хорошо услышал, запомнил и сделал свои выводы.

Он действительно после пар ждал девушку. Вышел из аудитории вместе с «Варенькой», усадил её в машину и отправил домой под конвоем охраны, потом поднялся наверх.

Арина стояла у окна, задумчиво чертя пальцем какие-то узоры на запотевшем стекле.

- Арина?

Девочка повернулась, вопросительно глядя:

- Да?

Парень передумал в последний момент, взглянул просто на девочку, словно со стороны, и осознал, что будет выглядеть со своими вопросами полным дураком, а дураком Антон выглядеть не любил. Это не подходило его стилю.

- Идём? Здесь рядом неплохая кофейня, моя сестра её любит, а девчонок я туда не вожу. Я угощаю. И прежде чем ты начнёшь отказываться, - Антон опасно прищурился, - советую подумать, раз десять. Можешь больше, а потом согласиться. Иначе я буду проверять на тебе вампирское очарование.

- Не нужно, - девочка, вздохнув, зябко вздрогнула. – Раз нужно, я пойду.

- Нужно. Это залог безопасности. И не только твоей.

- А такое бывает?

- Конечно. У нас ещё и не такое бывает, тебе теперь тоже придётся привыкать. Обычно инструктаж по мирам и по обстоятельствам проводят взрослые, - Антон, не поворачиваясь, придержал дверь, а затем двинулся вниз, с трудом, но всё же подстраиваясь под шаги Арины.

Он, сколько не думал, не мог охарактеризовать своё отношение к этой одногруппнице, выглядящей, как школьница, непонятно каким ветром занесённая в университет. Он воспользовался своим обаянием, чтобы взглянуть на документы. Они были почти ровесниками. Он старше всего на пару месяцев.

Но она не выглядела.

И этот пухленький вид, и эти седые волосы.

Ещё недавно он над ней издевался, всё же понимая, что эта девочка, искалеченная, невероятна сильная, с невероятной выдержкой и волей.

А вот сегодня он ведёт её в кофейню, которую не собирался показывать никому из своего университетского круга, чтобы поговорить.

И сам собирался, и сверху спустили требование. И… так много «и». Почему она так спокойна? Почему не мстит? Почему так легко пошла? Почему, почему, почему?

Здесь старше был он, она выглядела ребёнком. Но у него создавалось мерзкое ощущение, что он идёт рядом с тем, кто старше его самого. На очень, очень много лет.

Что случилось? Почему она поседела?

Отец говорил, что там, в той истории и лжи много, и того, в чём разбираться не будешь: и странное, и тёмное, и пугающее. В городе появился и тут же почти пропал боевой наряд Светлого рода. И всё, всё, всё вертелось вокруг Арины Яблочной. Ничего удивительного не было в том, что стажёру СБ было поручено задание ввести в курс дела Арину и разобраться с тем, что она сама собой представляет.

Но вот как выполнить последнее, с чего вообще его начинать, парень не представлял.

Не начинать же право слово со стандартной анкеты! А может, это наоборот и есть выход?

Маленький уютный общий зал, деревянные столики, удобные стулья цвета темного дерева и темной вишни Арину совершенно очаровали, но Антон, оставив заказ, повёл её дальше. В другой зал, куда более широкий – разделённый на маленькие уютные отсеки бумажными ширмочками, с разными мотивами: сказочными, мультяшными, этническими.

В одном таком уютном уголке, отделенном от основного зала ширмой с бамбуком, где прятался белый тигр, они и устроились. Повесив куртку Арины на вешалку и устроив рядом своё безумно шикарное черное пальто, Антон взглянул на смущенную девочку.

Она определённо не бывала в таких местах и сейчас оглядывалась с интересом, изучая бумажные стены, тигриный триптих, тяжёлую резную мебель из светло-золотистого дуба.

Потрогала пальцем маленького тигра на столе и чуть не взвизгнула, когда он зарычал.

- Это заведение держат полуночники, поэтому в основном зале магией никого не удивишь. Тигр здесь – защитный артефакт, заодно работает от прослушки. Сейчас принесут заказ, и мы поговорим.

Впрочем, к разговору Антон приступил, только когда был выпит первый чайничек.

- Я так понимаю, что ты ничего не знаешь о мирах и их различиях? – уточнил он.

- Ничего, - Арина виновато пожала плечами. – Бабушка, которая могла бы рассказать, уже скончалась. До того, как мне на голову свалилась вся эта история с даром и прочим.

- То есть дар не прирожденный, верно? – парень, вытащив стандартную анкету, сделал первую пометку.

- Нет. Дар с рождения, просто… он не должен был проснуться. Стояли печати. Но кто-то их снял.

- Кто именно?

- Не знаю, - Арина отрицательно покачала головой. – Знаю имя «Ксения». Но сейчас уверена, что оно ненастоящее.

- Почему?

- Интуиция.

Подождав, что Антон отмахнётся от её слов, Арина с удивлением увидела, как парень просто внёс её слова в опросник.

- Тебе говорят о чём-нибудь «служба безопасности», «СБ», «маскарад»?

- С последним сталкивалась в книгах. Про вампиров. Хоть я и не любитель подобного чтения, но пара близнецов-вампиров просто заставила меня потерять голову.

- Тогда будет легче, - неподдельно обрадовался Антон. – Итак. На Земле есть мир тонкий, который составляют «люди по рождению», но имеющие по той или иной причине «дар». Это мир полуночников, к нему также относятся нечисть, нежить. Например, классическая баба яга – это мир полуночников. Или вот, например, почему СБ не занялась тобой лично, сейчас объявился некромант, на охоту за которым уже сорвали всех мало-мальски толковых оперативников. Мир инферальный, в том числе и седьмой материк – это мир, который населяют потомки чистых рас, которые пришли однажды на Землю, да так здесь и застряли. Например, вампиры были одними из шести рас. Последнего чистокровного полнокровного вампира, которому для питания нужно было целиком высушить человека, убили несколько лет назад. Девушка… Что самое смешное.

- То есть… - Арина в задумчивости обводила пальцем по краю своей чашки, наполненной свежим чаем. – Ты относишься к «инферналам».

- Да. Как потомок одного из «чистой расы». А ты?

- Полукровка, получается… - пробормотала девочка, потом пожала плечами. – Я не знаю, что ответить на этот вопрос, правда. У меня половина крови «полуночников», половина крови «инферналов». Так бывает?

- Конечно.

- А от чего тогда зависит наименование?

- От того, чья кровь возобладает. Но это сложно. И, думаю, пока не слишком важно. Если только ты сама не хочешь остаться человеком.

- Я? – Арина вздохнула. – Нет. Такого варианта мне уже не оставили… Антон, зачем ты это делаешь? Все эти вопросы, пояснения…

- Для начала, извини, вёл себя как скотина, - парень почесал в затылке. – Я понимаю, что одних извинений тут недостаточно, но ты была просто человеком. А люди для тех, кто к ним не относится, существа даже не второго сорта, а третьего. Естественно, это никого из нас не оправдывает, но всё-таки… это то, что часть нашей жизни.

- А сейчас зачем тебе всё это?

- Через несколько лет, после того, как окончу университет, я должен буду отработать несколько лет на полуночный отдел или службу безопасности. В зависимости от того, где нужно будет приложить усилия, на каком фронте. Сейчас я также нахожусь, как и вообще все инферналы, полуночники – под неусыпным контролем СБ. После того, как Гробовщик сообщил о тебе в СБ, срочно было велено приставить к тебе человека, чтобы ввёл в курс дела, объяснил на первых порах, что о чём.

- Наставник.

- Что-то вроде, - обрадовался Антон. – В общем, - подвинул он Арине тонкую папку. – Это основы твоего нового мира. Прочитай, посмотри, что будет непонятно – позвони, я расскажу. Мой телефон – внутри, на первой странице. Если тебе будет неудобно мне звонить, там же электронная почта. Если появится возможность воспользоваться компьютером, можешь мне написать.

- Хорошо. Спасибо.

- Не благодари, - парень покачал головой. – Я ничего не сделал, чтобы это было заслуженным. Итак… а теперь более важное, ещё по чайничку?

- Нет. – Арина засмеялась, - спасибо. Но думаю, я пас!

- Жаль. Тогда я провожу тебя.

- Мне недалеко.

- Неважно. Провожу. Мне спокойнее будет.

- Ну… Спасибо…

Арина только удивлённо посмотрела на Антона и спрашивать ничего не стала. Раз он так решил, видимо, это какие-то свои заморочки СБ?

До дома дошли очень быстро, попрощались, и Арина поднялась наверх.

Таши была, на удивление дома, усевшись в библиотеке, она обложилась огромными талмудами, с карандашами и ручками, что-то то и дело вычерчивала на белом ватмане, стирала и начинала заново.

- Я вернулась.

- М? – Наталья взглянула на неё вопросительно, одобрительно кивнула: - хорошо. Арин, у нас гость сегодня будет. Готовить не нужно, я заказала еду из ресторана. Этот человек очень привередлив. Не могу понять, что он забыл в городе, хотя ещё пару дней назад по телефону говорил, что не появится в ближайшие пару месяцев.

- Человек?

- Да, - Таша буркнула что-то ещё и вернулась к своему ватману. – В общем, переодевайся. Я хочу тебя с ним познакомить.

- Меня? Но зачем?

- Он очень много для меня значит, - просто сказала женщина. От «стали» не осталось сейчас ничего, ни в её глазах, ни в улыбке. А в голосе – в голосе звучала любовь. Таша была влюблена в этого человека и уже очень давно. Более того, Арина вдруг осознала с испугавшей её ясностью, что у этой любви не будет будущего.

Потому что этот человек – ей не пара.

Арина ещё не знала, насколько она права.

Она успела приготовить на завтрак, на следующий день, сырники, которые так любила Таша, поставила лимонад и занялась разбором прошедшего семинара.

Когда в дверь позвонили, мимо комнаты, на этот раз прикрытой, прошла Таша, засмеялась. В воздухе тонко запахло какими-то цветами, а потом…

Арина сидела, смотрела в тетрадь, но при этом зрение раздвоилось.

Она больше не могла воспринимать буквы. Она видела высокого мужчину, в самом расцвете сил, бережно обнявшего Ташу, вручившего ей огромный букет цветов и корзину с самыми разнообразными вкусностями.

Арина увидела, как этот человек, осторожно отстранив Ташу от дверей комнаты Арины, сказал, что хочет поговорить с девочкой наедине и хозяйка квартиры даже не посмела возразить!

А потом он вошёл в комнату.

Арина сидела спиной к дверям, дорисовывала поясняющий эскиз к исследовательской работе. Тонкий грифель просто лопнул, карандаш осыпался, оставшись в руках девочки хорошо если просто сантиметровым кусочком деревяшки, даже без грифеля.

За спиной был кто-то бескрайне могущественный, невероятно опасный.

Его называли «монстр», «чудовище», редкостная тварь. Он был начальником службы безопасности – огромнейшей структуры, которая заправляла делами на всей Евразии, имела отделения на других материках, в том числе и инферальном и строго следила за тем, чтобы никто не сказал лишнего, не выдал лишнего.

А ещё – этого человека называли Маэстро. Хотя человеком он не был.

За спиной Арины был монстр, которого она ощущала каждой клеточкой своего тела.

Страха не было. Девочка просто не успела испугаться.

А гость тем временем зашёл в комнату, обошёл стол и сел напротив Арины.

В первый момент она даже испытала острое чувство разочарования. В Маэстро не было вообще ничего примечательного. Рост – средний, телосложение – среднее, голос в средних частотах, глаза серые, кожа немного загорелая. Все черты лица были средним производным между теми людьми, которые были везде и вокруг.

Ни одной выдающейся черты. Ничего вообще…

- Можешь называть меня Маэстро.

Арина молча смотрела на мужчину. Называть его никак она не хотела. Она хотела, чтобы он как можно быстрее просто ушёл. Прочь. Куда угодно. Совсем. Потому что находиться с ним в одном помещении было практически невозможно. По коже разбегались мириады искорок, от которых всё внутри дрожало и дёргалось, словно в нервном тике.

Он был пугающим, его магия была какого-то совершенно невероятного уровня. Этот нечеловек был опасен, и в общем, и конкретно сейчас – для самой Арины.

- Сама представиться не желаешь?

Губы Арины шевельнулись, но вместо того, чтобы отговориться вежливым шаблонным клише, она сказала, недоумевая, совсем другое:

- Вы знаете обо мне уже всё, что удалось выяснить. Моё имя, фамилию, отчество, семью. Мой рост, вес, мои объёмы. Хотя ваши посланцы всё же перепутали с талией, она побольше будет. А вот в груди я ещё не такая пышная, как может показаться. Если у вас ко мне какое-то дело, можно ли услышать про него быстрее? Хотелось бы вернуться к заданию.

Это было… для Маэстро это стало неожиданностью. Хмыкнув, он протянул руку, но всё же касаться Арины не стал, пальцы замерли в миллиметре от её щеки.

- Значит, Арина Яблочная, ты считаешь, что твоя сила позволяет тебе смотреть на других сверху вниз?

- Здесь и сейчас только вы смотрите на меня сверху вниз. И я пока не понимаю, что именно вызвало такое поведение. Я ничего не сделала, чтобы такое вот … было.

- Конечно-конечно, - Маэстро кивнул, раз-второй, потом опустил руку девочке на плечо. – Послушай, Арина. Я хочу от тебя всего ничего. Чтобы ты собрала свою сумку и убралась отсюда в течение ближайшего часа. Чтобы там про меня не говорили подчинённые и прочие, я совсем не зверь. Я знаю, что с твоей ситуацией не так. Поэтому мы поедем с тобой вместе с общежитие, я там устрою тебя… Конечно, отдельной комнаты у тебя не будет. Скорее, тебе отдадут небольшой чуланчик, где стоит обычно инвентарь для уборки. Заодно будешь убираться в общежитие. Ещё и подзаработать сможешь.

Арина сжала кулаки и… смогла больше ничем не выказать своё состояние.

- Прямо сейчас? На ночь глядя?

- Конечно.

- А внизу меня уже ждёт лич? Чтобы препроводить в нужное место? – полыхнул яростью взгляд Арины.

Маэстро развёл руками:

- Девочка, ты же…

Договорить ему была не судьба. Дверь открылась, и на пороге возникла Таша. Со стареньким мусорным ведром, в котором были цветы, корзина со всем её содержимым. Через руку Натальи была переброшена куртка. И сейчас в её фигуре была бесконечная сталь. Та самая, которая напоминала Арине о том, что случилось той страшной ночью.

- Уходи, - потребовала она, вручив Маэстро и ведро, и куртку. – И мусор выкини по дороге. И больше никогда не смей приходить сюда.

- Та…ша?

- Уходи. Я не буду повторять дважды. Ты помнишь, как мы познакомились. Та двустволка до сих пор в моём сейфе. Не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Даже разговаривать с тобой не хочу. Человек, которого я знала, человек, которого я любила, только что умер в моих глазах. Уходи. Просто, уходи, прямо сейчас.

- Таша… - в голосе Маэстро зазвучала тоска, - ты не понимаешь!

- Ты не понимаешь, - твёрдо сказала Наталья. – Ты не спросил меня. Ты просто пришёл в мой дом, не зная, что для меня важно, не зная, что я хочу. Ты просто решил, что можешь везде и всегда диктовать свои условия. Ошибаешься. Здесь этого у тебя не получится.

- Послушай…

Наташа покачала головой, отступила, открывая дверь:

- Просто уходи.

Маэстро поднялся из-за стола, взглянул на сжавшуюся на месте Арину, на мусорное ведро, на Наталью. Стальная женщина, что сейчас стояла в дверях, была ему решительно незнакома. Его Таша была мягкой, нежной, уютной, и естественно никогда с ним не спорила.

Эта была готова стоять на своём до самого конца. К тому же, кому как не Маэстро было знать, как хорошо Наталья Аршинникова умеет стрелять. Юношеский разряд, КМС по стрельбе. Охотничьи награды и несчастный случай, который был талантливо подстроен.

И она действительно могла пойти за двустволкой.

И даже выстрелить.

Конечно, можно было бы подавить её волю силой, но… Маэстро взглянул на хрустальную бездну в глазах девчонки, о выдаче которой попросил Светлый род, и от этой мысли отказался. Да, слабая, да, непонятная, но будет защищать до самого конца.

Маэстро поднялся с места, взял из рук Таши куртку и ведро, вышел на улицу.

Мусор выбросил, даже не задумавшись, ведро отправил обратно, на площадку под дверь, хотя догадывался, что ведро отправится туда же, куда и его содержимое. Наталья была гордой. Никогда не прощала. Не умела.

Сев в машину, мужчина закурил, приоткрыл окно.

Он посидит здесь ещё немного, просто присмотрит, чтобы… Подняв взгляд, Маэстро пощелкал пальцами, плетя цепь догляда, позволяющую и слышать всё, что происходит в конкретном месте, и видеть.

Наталья сидела за столом, в комнате Арины, с бокалом коньяка. Грустно смотрела то на него, то на Арину:

- Не чувствуй себя виноватой, пожалуйста, - попросила она тихо. – Ты ни в чём не виновата.

- Таша…

- О! Стоило его выгнать, чтобы услышать, как ты зовёшь меня по имени, - женский смех стих так же мгновенно, как и возник. – Это было на третьем курсе. Я была уже достаточно взрослой, но училась не в родном городе. Дед был счастлив, что я пошла по его стопам, в отличие от отца. Пусть даже выбрала совсем другую специальность. Он помог мне устроиться в лучший университет России… Так получилось, что я оказалась на улице в середине учебного года. Когда было холодно. Я сидела на вокзале с одной сумкой, и не знала куда идти.

Наташа замолчала, взглянула на собственный бокал, потом подняла больные глаза на Арину:

- Я никогда не забуду то чувство отчаяния, которое тогда испытала. Мне было некуда пойти. Все те, кого я считала друзьями или хорошими знакомыми, мне отказали. Мне нужно было только провести где-то две-три ночи, а потом освободилась бы, возможно, комната в общежитии. Первую ночь я провела на вокзале. Заплаканная. В отчаянии. В непонимании. Мир казался черной беспросветной дырой. Мне нужно было готовиться к одному из важнейших экзаменов, но не было даже тихого места, где я смогла бы это сделать. Это было… глухо, всё было напрасно… Некуда идти… Я хорошо понимаю те чувства, которые ты переживала… Я могла бы всё бросить. Вернуться к деду… Но я не могла. Мы гордые… порой, себе во вред. Вторую ночь я провела в парке, потому что на вокзале была облава. Проплакала всю ночь… - сделав хороший глоток, Наташа снова взглянула в бокал, словно надеясь что-то там увидеть. – Мне помогла совершенно незнакомая старушка. Взяла меня с улицы, просто так, у неё я прожила два с половиной года, пока не закончила обучение. Но я до сих пор помню… те ночи. То беспросветное отчаяние. Я до сих пор помню, что ничего не смогла сделать для этой бабушки. … Когда ты появилась, я вспомнила те ночи, то отчаяние – и поняла, что если я не поступлю так же, как моя случайная бабушка, то никогда себе этого не прощу. Для меня это важнее даже Маэстро… Я уже со многом… смирилась. Из-за него. Из-за этой любви. Вот только предать себя, то, во что я верила всегда, предать тебя, после того, как ты доверилась мне вопреки всему… я просто не смогла.

Наташа жалко улыбнулась, отставила опустевший стакан и уронила голову на скрещенные на столе руки.

Арина протянула руку, осторожно погладила по волосам:

- Таша, иди спать.

- Я боюсь, что кошмары снова вернутся. После того, как ты появилась в этом доме, после того, как мы поговорили, кошмары не приходили, но сейчас…

- Обещаю, - Арина улыбнулась. – Честное слово, никаких больше кошмаров. Ни сегодня, ни завтра. Я буду защищать тебя. Всегда.

- Спасибо…

Через полчаса всё успокоилось. Наташа уснула, в обнимку с маленьким плюшевым медвежонком. Арина устроилась на подоконнике в одеяле, взглянула вниз, на стоящую там машину, взглянула на заклинание, которое видела сетью в воздухе, прямо над столом и тихо сказала, сложив ещё одну часть загадки:

- Её приходили убивать. Именно из-за вас, мистер Маэстро. Так что, чем заниматься непонятно каким Светлым родом, займитесь тем, что куда важнее. В вашем окружении есть те, кто очень хочет вас сместить. И пойдёт ради этого на всё, в том числе и отыщет ваши слабые места. Спокойной ночи, - вежливо попрощалась Арина.

Маэстро в машине только болезненно дёрнулся, когда какая-то малолетка, ничего из себя не представляющая, равнодушным движением… порвала его сеть догляда.

Происходило что-то не то…

Глава 13. Серая земля

Лег снег. Белым покрывалом прикрыл деревья, дома, дороги. Машины по утрам приходилось вытаскивать из-под снега с помощью щеток. Самые страшные морозы были ещё впереди, но уже сейчас приятного было мало. Снег пощипывал за щеки, дергал за волосы, нещадно забирался в рукава, в штанины и пытался заморозить.

Арина всегда любила зиму. Зима была временем, когда она могла проводить с бабушкой больше времени, чем обычно. Они устраивались у теплого бока печки. Бабушка вязала, а маленькая Арина, устроившись наверху, слушала сказки. Первое время. Потом она подтащила туда лампу-прищепку, и роли поменялись. Уже Арина читала бабушке сказки. Что-то по памяти, что-то по книге.

Им было хорошо и тепло в этом маленьком уютном мирке. Потом маленькая девочка повязывала фартук и под присмотром бабушки осваивала очередную хитрую науку в искусстве кулинарии.

Столько времени уже прошло, а снег и зима по-прежнему оставались любимым временем года. Независимо поддернув рукава куртки, Арина на мгновение остановилась около витрины, глядя на себя недоуменно.

Это Таша.. Посмотрела на её зимнюю куртку, рассердилась, ушла в свою комнату и там закрылась, что-то бурча себе под нос. А когда на следующее утро Арина возилась с блинчиками, потащила её прочь, едва они только позавтракали. Теплые сапожки, куртка-пуховик, в ней было так тепло! И Арина даже выглядела чуть-чуть лучше, чем обычно.

Хотя, кого она пытается обмануть. Лучше она не выглядела. Уже полгода миновало с той аварии… И ничего не изменилось. Кроме седых волос. Ощущение было такое, словно время остановилось. Оно и раньше для Арины не очень шло, в конце концов, какой нормальный человек поверит, что ребёнок, выглядящий на четырнадцать, максимум, шестнадцать – учится в университете?

Сейчас всё было ещё хуже. Контраст между студентами становился ещё заметнее, ещё резче. Страшно было подумать, что будет на третьем курсе. На четвёртом. На пятом…

Это встречалось. Правда, не получило в медицине до сих пор должного названия. Феномен замедленного старения. Арина ещё не могла быть уверена в том, что дело именно в этом, что она… остановилась в своем развитии, но уже и Таша заметила неладное.

Рост, вес – остались полностью идентичны тем, что записаны были в медицинской карточке. Эталонное состояние, так сказать. Вплоть до грамма. Это было невозможно, совершенно определённо. Но только в обычном мире, которому Арина уже не принадлежала.

Спросить, возможно ли это в мире… вот в этом, её новом мире, она не могла. Ливия и Кондратия Степановича… Да, она решилась однажды, дошла до того места, где стоял дом некромантов, но там было пусто. Пустырь, затянутый строительными лесами, и ни следа дома или чего-то похожего. Ни следа даже магии!

Антон был… но вместе со снегом, вернулись из больницы его одногруппники. А Арина очень даже благоразумно полагала, что их «нейтралитет» закончился одновременно со сданным учебным проектом.

Пока этот парень держал подальше от неё своих друзей, и уже за одно это, девочка была ему благодарна.

Не хотелось с ними связываться. Не хотелось ничего прояснять.

Ещё дважды рядом с Ташей появлялись подозрительные личности, посланные не Маэстро, а кем-то ещё, и дважды Арина прогоняла их прочь. После последнего рядом появился человек, отмеченной меткой Маэстро, докладывающий непосредственно ему обо всём, что происходит рядом с домом Натальи.

Арина с удовольствием отметила, что старшая подруга теперь будет находиться под присмотром, но бдительность не ослабила.

Понемногу поддавались и гримуары, понемногу жизнь налаживалась. Но где-то рядом был лич, где-то рядом были Светлые, и что делать со всем этим, как справляться – Арина себе даже не представляла.

Пары порой позволяли вынырнуть из своих размышлений, перейти на них. Порой наоборот, были такими скучными, что Арина под партой читала выдержки из гримуаров. Как оказалось, была у них такая интересная особенность. Можно было переписать часть текста в обычную тетрадь, а потом, по прошествии нескольких часов, все, что было в тетради написано, бесследно выгорало.

Восстановить эту запись было невозможно. Об этом заботилась внутренняя магия гримуаров. Более того, после того, как вот эти дымные жуткие образы прошли сквозь Арину, никто кроме неё книги не мог увидеть, не мог взять в руки. В общем, домашняя магия в действии.

Арине она была недоступна. Опытным путём девочка выяснила, что из всех книг ей была доступна хорошо если только сотая часть. Возможно, дело было в том, что она ещё не прошла предыдущие части, но куда более вероятным вариантом Арине казалось то, что просто это она слишком слаба.

Что было совершенно очевидным, главу о личе Арина прочитала в первую очередь. И запомнила каждое слово из тех, что там написано.

Впрочем, что-что, с памятью у девочки никогда не было проблем. А вот с осознанием были. В конце концов, как понять: «с технической стороны вопроса, у лича намного больше уязвимых мест, чем принято считать в классической теории некромантии».

Получается, что бывает ещё и не классическая теория? Их много? Или они просто разные? Или разный подход? В чем он тогда должен выражаться?

В обоих гримуарах представленная технология особо не различалась. Была карта, на карте были размечены уязвимые точки и не более того. Маловато, чтобы делать какие-то выводы.

- Арина…

Вздрогнув, девочка чуть не подпрыгнула, вопросительно взглянула на Ливия.

- Ли…вий?

- Привет, - согласился подросток, непринужденно протягивая руку.

- Что ты здесь делаешь? – удивилась Арина, пожимая протянутую ладонь и вскрикнув, тут же руку отдёргивая. Мальчишка, прокрутив меж пальцев лезвие, спрятал его в прозрачный пакет, застегнул и двинулся по улице. – Пойдём.

- Куда? Зачем?

- Не задавай здесь вопросов.

- Арина?

Девочка дрогнула вторично, потому что дорогу ей и Ливию неожиданно заступил тот, кого она меньше всего ожидала увидеть. Антон, увидев, что происходит, отошёл от своей компании и остановился, не давая пройти дальше.

А потом узнал…

- Ты?

- Привет, - Ливий гибко качнулся с носка на пятку и обратно, остановился, глядя на Антона исподлобья. – Твоя шайка всё продолжает развлекаться?

- Нет. Придерживаю, как могу.

- Надо же! В тебе проклюнулся голос разума? Или же… - бросил мальчишка острый взгляд на Арину, чью ладонь схватил сразу же, как только им заступили дорогу. – Кто-то повлиял?

- Допустим и так, какие-то проблемы?

- Да никаких. Не считая того, что ты мешаешь мне пройти.

- Тебе? Нет, никаких проблем. Можешь валить, куда захочешь. Только её оставь.

Эти двое были знакомы довольно давно. Эти двое – ненавидели друг друга чуть ли не с первого дня своего знакомства.

Встревать в эту разборку Арине показалось верхом безрассудства. Поэтому она даже немного отступила.

И напряжение стихло, Ливий хмыкнул, притянул девочку к себе, пользуясь своим преимуществом в росте, обнял за плечи.

- Антон, ты со своей шарашкиной компанией куда-то гулял? Гулял. Вот и иди гулять дальше. Тут ты не к месту, да и не до тебя.

- Арина? – старший парень начисто проигнорировал мерзкого пацана, взглянув уже на девочку. – С тобой всё в порядке?

- Да, всё хорошо, спасибо.

- Всё, убедился? Простая девочка, захваченная чёрным некромагом, в спасении не нуждается. А тебя уже принцесса заждалась, - ухмыльнулся Ливий, потом посерьезнел. – Не заставляй прибегать к жестким мерам. У нас нет времени здесь стоять и разводить демагогию.

- У неё проблемы?

- Да.

- Я с вами.

Ливий скрипнул зубами, взглянул на другую сторону улицу:

- Они тебе не простят.

- Не мои проблемы. Арина?

- Я вообще не понимаю, что здесь происходит.

- Тогда самое время объяснить, - предложил Антон, поворачиваясь в ту же сторону, куда смотрел Ливий.

Юный некромант тяжело-тяжело вздохнул и кивнул, двинулся вперёд, выпустив девочку из своих объятий:

- Светлый род. Говорит о чем-нибудь?

- Более чем, напыщенные индюки. Творят, что хотят, прикрываясь «мы же Светлые», и так далее. Маэстро на них не хватает. Отец говорил, что они хотят на кого-то устроить Дикую охоту.

- Хотели. Им не дали такого разрешения. Времена изменились. Анклав четырёх, Гробовщик и два представителя от Светлого рода встретились в резиденции твоего отца. С тем учётом, что из-за необдуманных действий боевого наряда выпускников случилась неприятная история, «человеческая» сторона получила право на одно условие. Дед потребовал, чтобы они оставили Арину в покое. Тем не менее, в тот момент, пока документ не подписан, она в опасности.

- Светлые? – Антон споткнулся, остановился, потом догнал успевших уйти Ливия и Арину. – Подожди, Арина. Какое отношение ты имеешь к Светлым?!

- Никакого, - отрезала девочка.

- Они так не считают, - Ливий взглянул на часы. – Ещё немного, и начнётся самое опасное.

- Опасное?

- В тот самый момент, пока не подписан договор, но уже началась процедура регистрации, вся эта официальная составляющая, Арина как бы… лишена юрисдикции человеческой защиты – отдела Маэстро. Она ещё не выбрала, поэтому она лишена защиты Анклава четырёх. Её род её никогда не защищал, так что власти Светлых над ней тоже нет.

- Вне рода, - пробормотал Антон сердито. – На неё могут напасть и если смогут убить, то никто ничего не докажет.

- Именно, поэтому нужно быстрее добраться до Серых земель.

- Почему не на святую землю? Или на… землю некромантов?

- Святая земля не подойдёт. Светлые туда спокойно могут зайти. Также не подойдут и червоточины, там будет сильнее только лич, который до сих пор за ней охотится. Что не выбери – палка о двух концах, поэтому нам нужно добраться до Серых земель.

- Что… что это такое? – спросила Арина. Тело уже начало предательски ныть, а колени трястись, но она ещё бежала, почти даже наравне с быстроногими Антоном и Ливием.

- Это магическая категория, - мальчишка остановился, нахмурился, потом качнул головой, высыпая на снег черные шарики. – Антон, твоя сила при тебе?

- Ты предлагаешь мне её нести?

- Да.

- Слишком далеко, не смогу так… - парень повернулся. – Но есть идея.

- Не смей! – Ливий заступил дорогу так быстро, что Арина, отшатнувшись, ойкнула и оказалась в снегу, снизу вверх глядя на парня и мальчишку.

Те уже даже не говорили ничего, просто мерились взглядами. Да ещё с такой искренней неприкрытой ненавистью?

Как будто это была даже не их собственная ненависть, а целая ненависть поколений…

- Арина! – Ливий наклонился, протягивая руку. – Нам ещё немного нужно пройти.

- Хорошо. Конечно. А…

Оглядевшись, Антона девочка уже не увидела.

- Ему пришлось уйти. Ты в порядке?

- Д… да… - девочка кивнула. – На мгновение мне показалось, что я куда-то провалилась. В какое-то… словно бы пространство… Ливий. Ты говорил, что некроманты не помогают за просто так.

- Я и не помогаю. Я взял твою кровь. Мне нужно выполнить один заказ, так что ты пришлась как раз кстати, - довольно равнодушно отозвался подросток, потом, когда Арина вложила свою ладонь в его, поднял её на ноги резким рывком.

Арина никак не прореагировала, кивнула и послушно побежала следом. Но что-то было не так. Тело было каким-то не таким. Словно бы двигалось рывками. Как будто бы под водой…

- Ливий.

- Да?

- Мы в астральном… я сейчас в астральном теле?

Мальчишка повернулся, оттолкнулся от земли и взлетел, протягивая руки:

- Верно. Мы разделились. Я доведу до Серых земель твою душу. А Антон принесёт твоё тело. Лишенное души экстрасенса, оно куда легче обычного. Потому что его не гнетут страхи, сомнения, размышления. Здесь ты можешь летать.

- Я никогда этого не делала.

- Самое время научиться, - Ливий сделал сальто в небе, вновь вернулся: - мы не можем задерживаться здесь долго, Арина. Эти ребята… Светлые не успокоятся, пока не убьют тебя. А значит, тебе нужно спрятаться.

- Но почему мое сознание и тело должно быть при этом разделено?

- Потому что это Серые земли, - путано ответил мальчишка. И в ушах зазвучал спокойный голос Антона, вторящий ему: - это место, оно предназначено ни для живых, ни для мёртвых. Туда могут ступить тело и душа, но только раздельно. Там ты останешься одна.

Арина задумалась.

Одна? Нет, это её не пугало. Хотя, наверное, должно было бы?

В кармашках куртки на её теле были заветные камешки. Она сама в образе астральной проекции была куда сильнее.

Но если придёт лич?

- Он придёт, - словно бы подслушал Ливий мысли девочки. – Лич.

- И что тогда?

- Он тоже разделится на две части. С одной – физической, справлюсь я. Со второй придётся справляться тебе. Это… моя магия. Поэтому… - Ливий замолчал, потом вдруг остановился так резко, что разогнавшаяся и разохотившаяся в полёте Арина врезалась в него и возмущенно ойкнула. Больно не было. Просто тело некроманта было теплым, таким, что хотелось прижаться и позволить себе растаять…

- рина… Арина!

- А если… - губы едва шевелились. – Если я открою глаза и пойму, что это сон? Что я там же, у автобуса, и всё вокруг в осколках. Горит огонь, повсюду кровь, и мне больно… потому что меня уже почти нет?

- Не получится, - Ливий тряхнул девочку за плечи. – Ты – живая. Заявляю это как уполномоченный по трупам этого региона. Да, ты умирала на несколько секунд в больнице, но вернулась обратно к жизни. Даже до того, как за тобой пришла бы Смерть. Поэтому не говори так.

- Ливий.

- Что?

- Спасибо.

Мальчишка ничего не успел понять, Арина извернулась и вышвырнула его прочь из астрального пространства. Потому что она уже видела то, что ждало её впереди. Мерцая мертвенной зеленью глаз, роняя на серую бескрайнюю пустошь кровавые потёки с оскала, её ждал лич.

…Прокатившись по снегу, Ливий в досаде выругался, вымыл снегом лицо, чтобы быстрее прийти в себя и поднялся. Тело Арины было на Серых землях. Маленьком пятачке, на котором сейчас стояла машина. Антон успел разбить стекло, опустить девочку в салон, а потом появился лич.

И сейчас Ливий, вернувшийся в своё тело, наблюдал картину того, как потомок рода заклятых врагов его рода, лежал в груде стеклянных осколков, а над ним скалился лич.

Можно было ничего не делать. Промедлить всего несколько мгновений. Яд лича попал бы в кровь этого кровососа, и всё бы закончилось. Был бы закрыт один кровавый счёт. Давний, царапающий болью каждый день, каждый новый рассвет и закат, каждый час, каждый вздох.

Проблема была только одна. Этот тип пришёл на помощь Арине… И несмотря на свою собственную ненависть, позволить этому парню здесь умереть, Ливий не мог. К своему огромному сожалению.

Снег, падающий с неба, поменял свой цвет, словно оделся в чёрное манто. Колкие снежинки собрались в длинное чёрное копье. И в тот самый миг, когда лич уже наклонялся к своей жертве, чтобы оторвать кусок на шее и впустить в тело свой яд, его пробило длинным копьем.

Антон только в шоке скосил глаза, наблюдая, как длинный черный дрын трепещет всего в нескольких миллиметрах у его виска.

- Советую вылезать осторожно, - пробормотал Ливий, подходя ближе и сноровисто избавляясь от собственной куртки. – По идее, пробил я его так, что яд не хлынет, но мало ли.

- Что ты будешь делать? – спросил парень, стараясь максимально независимо покинуть опасную зону.

- Уничтожать этот хлам. Ещё, конечно, хотелось бы «поприветствовать» Светлых, испоганивших такую работу, но не стану. Дед, - с досадой добавил мальчишка, - просил этого не делать.

Вот как раз на эту тему вполне можно было пошутить. Только Антон не стал. Сложно было переоценить опасность, исходящую от этого мальчишки. И плевать, что он младше. К сожалению, инферальный и полуночный миры делают всё, чтобы их дети взрослели очень быстро.

Что у самого Антона, что у этого мальчишки Ливия, что у компании Антона детства как такового и не было.

- Ливий, - довольно мирно спросил парень.

- Да?

- Ты не знаешь, почему она такая маленькая?

- Арина-то? – подросток тоскливо покачал головой. - Я не знаю. Взял у неё кровь, в прошлый раз, в ритуале пошла нормально, а вот когда я попытался понять, что с ней самой такое – сгорела чёрным огнём. Так что, что-то тут определённо не так, а точнее сказать не могу. Откуда ты её знаешь?

- В университете учимся в одной группе. Недавно выполняли один учебный проект, тогда я и узнал её поближе.

- Это ты её на святой земле прятал?

- Я, - согласился Антон. – На тот момент ничего лучше не пришло в голову. Кстати, как она с таким «хвостом», умудрилась до сих пор не выбрать мир?

- Она может выбрать и инферальный, и полуночный, и человеческий. Не спрашивай, как такое возможно. До сих пор сам понять не могу. Но…

- Не было ли тогда ошибкой её тянуть на Серые земли?

- Это был единственный вариант, - вздохнул Ливий, подступая с длинным «снежным» кинжалом к мёртвому телу лича. – Других мы не смогли придумать.

- А если она там погибнет? – спросил Антон прямо.

Некромант взглянул на него задумчиво, потом перевёл взгляд на тело в машине и пожал плечами:

- Тогда я её подниму. Лич из такого материала получится, что надо.

…Арина вздрогнула и на мгновение обернулась. Показалось, что она только что услышала то, что слышать ей было бы лучше и не надо. С каждым новым днем её мир менялся, а она сама – оставалась прежней.

Что-то она не выбрала. По словам Ливия – не выбрала мир.

Жить ей как человек, как ребёнку инфернального мира – по крови матери, как ребёнку полуночного мира – по крови отца.

Хотелось быть… вопреки всему, хотелось остаться человеком. Но кто? Кто бы её спрашивал. Сила, что была внутри девочки, требовала своего применения. Требовала, чтобы ей пользовались. Сила бродила в крови и нашептывала на ухо то, что ранило Арину. То, что она может стать намного, намного сильнее. Достаточно просто отказаться от собственной человечности.

Серые земли были совершенно пусты, что она сама, что лич смотрелись здесь выбиванием из пейзажа. Серая гладь неба, земли, даже воздух был серым. Волосы Арины здесь сверкали неистовой белизной, а глаза были такими же безжизненными, как и всё вокруг.

Лич и тот казался живее.

Правда, это уже больше была не разумная, думающая тварь. Это уже был монстр, охваченный единственным желанием – убивать, рвать всё и вся на куски.

Нервно облизнув губы, девочка огляделась по сторонам. Пострадать здесь от действий лича мог только один человек – она сама. Не было свидетелей. Не было никого, кто мог бы помешать.

В запасе были прочитанные статьи из гримуаров и выкидной нож в кармане. Самый обычный, с таким за грибами она с бабушкой ходила. Из девочки никто никогда не делал воина, да и не с её «габаритами» вообще что-либо делать.

Тем не менее, шансы у неё были. Здесь, внутри этого пространства, у «тела» Арины веса не было. Зато он вполне был у лича! И тварь передвигалась очень медленно, буквально волоча себя в этом пространстве.

Вот только будет ли этого достаточно.

Взглянув на нож в своей руке, Арина грустно усмехнулась.

Кого она пытается обмануть? Да, ей не было страшно. С чувствами в астральном мире всё было очень плохо.

Но не было уверенности в том, что она справится. Да и что она может сделать?

Нож налился тяжестью, потянул саму Арину вниз, на серые земли. Приземлившись, девочка больно ударилась ступнями, зашипела от удивления и непонимания, когда обнаружила, что почему-то здесь боса.

- Ты знаешь, куда бить? – тихо спросили за её спиной.

- Ливий?!

- Да. Мы разобрались с той стороны. Я не могу пройти к тебе сюда, но могу направлять тебя.

- Я знаю. Догадалась точнее, что тут могу быть только я и он… По-другому, ты бы не привёл меня сюда.

- Тогда чего ты ждёшь?

- У меня не получится, - Арина криво усмехнулась. – Я простой человек!

- Ты дитя двух миров, живёшь в третьем. Тебе не кажется, что ты как-то очень мало знаешь о себе? Или считаешь так? – мальчишка вздохнул. – Я не могу тебе помочь. Здесь тебе нужно справляться самой.

Нужно. Арина даже не спорила. Но…

Зачем? Может быть, ей просто нужно здесь сдаться? И позволить всему идти, как ему того хочется? Зачем вообще та странная Ксения её спасла? Наверное, с какой-то целью?

- Ливий, почему Кондратий Степанович тебя прислал?

- Чтобы я привёл тебя на Серые земли, пока не будет подписан договор. Потом по договору ты будешь под нашей защитой, и Светлые тебя не тронут.

- Зачем? Зачем это ему?

- В память о твоей бабушке, - не задумался мальчишка с ответом ни на минуту, потом вздохнул. – Арин, ты боишься чего-то другого? Ты боишься не лича.

- Да, - согласилась девочка, двинувшись в сторону лича. Рисунок с уязвимыми точками в гримуарах она успела выучить наизусть. Да что там выучить! Она их сейчас видела. Она видела рисунок, по которому Ливий создавал своего самого первого настоящего лича. Она видела этот рисунок так явственно, словно бы держала его в руках.

Лич кинулся наперерез, но тела у него уже не было, а весь вес – был на месте, и он просто не смог двинуться. Условия изначально были не равны, все, кто мог – все внесли свой вклад в то, чтобы у Арины было преимущество, а она сама всё медлила чего-то.

Чего-то боялась?

Нож скользнул по предплечью лича, погружаясь в нарисованную там руну. Остановить двигательную активность целиком. Вторая точка была на затылке. Выключить все инстинкты, все умения и возможности. Третья точка была между бровей. Убить лича.

Навсегда…

Загнав туда нож, Арина отвернулась, не желая смотреть на дело рук своих. Лич ещё осыпался прахом, Ливий, одобрительно подмигнув, пропал, а она…

… на мгновение провалилась в другое место.

В огромном зале было много людей, куда больше, чем Арина смогла бы пересчитать мгновенно. Зато был знакомый некромант, к которому девочка прикипела взглядом.

Кондратий Степанович скатывал в трубку договор.

- Зачем вам это нужно было? – спросил с усмешкой кто-то, стоящий к Арине спиной. – Ну, пройдёт это время? И что дальше? Думаете, она сможет потом найти у кого-то защиту?

- Думаю, - усмехнулся Гробовщик, и все в зале притихли, внимательно вслушиваясь в его слова. – После этого защиту у кого-то придётся искать уже вам…

А потом Арину заметили! В ушах зазвучали тихие слова: «Тебе пока здесь ещё не место, девочка моя», в грудь что-то ударило, и она открыла глаза уже в мире реальном.

С острым пониманием того, что нужно выбирать. Пока ещё не стало слишком поздно, пока этот выбор – не сделали за неё…

Глава 14. Анклав четырёх.

Чем меньше времени оставалось до нового года, тем больше Арина нервничала. Ощущение было такое, что у неё с каждым днём и каждым часом остаётся всё меньше и меньше времени. При этом природу возникновения этого неприятного чувства девочка не могла никак отыскать.

Ливий пропал. Кондратий Степанович вышел на связь один раз. Сказал, что рад, что Арина справилась, и лич ей больше не угрожает, и сообщил, что пока она не выберет, увидеться они не смогут.

Но почему? Что было в этом такого? Какая вообще разница, какому миру она принадлежит?

Видимо, в этом всё было дело, в том, что Арина никак не могла выбрать, на каком мире ей находиться. В гримуарах на этот счёт информации было мало, к тому же она была какая-то совсем расплывчатая и не очень понятная. На взгляд девочки, весьма далёкой от этого мира. Что значит «основной проводник силы», «шлейф силы», «эхо силы». Как это всё нужно было понимать и трактовать?

В чёрном гримуаре было сказано, что в родах, когда было очевидно, какому миру принадлежит ребёнок, выбирали за него, вынужденно его раскачивая в одну или вторую сторону. Арину так качнуть было некому, к тому же, из-за того, что её силы принадлежали диаметрально противоположным мирам, это могло закончиться большой бедой.

Почему? Опять-таки много-много слов, которые Арине ни о чём совершенно не говорили.

Ближе к концу месяца на сломанный телефон пришло сообщение без подписи: «Не думай, чувствуй». Но что именно нужно было почувствовать?! Что? Какое-то ощущение? Что-то внутри себя? Что-то вокруг?

В общем… понимания не было, была обида и острое чувство того, что нужно, скорее, что-то делать, делать! Делать… Но что?!

Таша зачастила на работу, и в последнее время почти не появлялась на квартире, готовя документы под конец года, вместе с бухгалтером центра. Всё, что оставалось Арине – это только готовить ей с собой что-то перекусить, потому что противном случае Таша сидела на сплошной сухомятке.

Собрав учебники, Арина забросила на плечо сумку, проверила телефон и вышла на улицу из университета. От мороза пощипывало щеки и при дыхании дергало горло. Ресницы слипались от мороза, покрываясь белоснежным искристым налётом.

Но при этом всё вокруг было таким праздничным, таким ярким – не отвести взгляда, и на губы сама собой выползала дурацкая улыбка. Как же замечательно было гулять по вечерам, когда бархатные сумерки опускались на город и загорались подсветки, витрины, елочные гирлянды.

Яркий, праздничный!

А впереди были последние выходные перед новым годом.

Арина зажмурилась, представляя, как будет выбирать и покупать подарки, и тут же… в кого-то врезалась. Отскочила назад:

- Ой! Прошу прощения… - и замолчала, растерянно глядя на огромного детину, перегородившего ей дорогу.

- Аришка-муравьишка, - от души удивился Пашка. – А что ты тут делаешь?

- Иду из университета, - пробормотала девочка. – У нас сегодня занятия закончились поздно, вот я и …

- Ясно. Нехорошо это. Девушке одной гулять так поздно вечерами. Давай-ка, я тебя провожу.

- Ты же не один! – возмутилась Арина.

Пашка кивнул, взглянул в сторону, на группу, стоящую чуть дальше:

- Ничего страшного. Они поймут. Как дела, Аришка-муравьишка?

- Потихоньку… Не произошло ничего нового. В основном. Паш…

- Да? – высокий парень предложил Арине руку, а когда она взялась за широкую ладонь, двинулся вперёд, подстраиваясь под её маленькие шажки.

- А что ты здесь делаешь? Это вроде бы район, который далеко и от твоего дома, и от твоего офиса.

- Ты запомнила адреса?

- Конечно, - согласилась девочка весело. – В конце концов, ты же мне их сказал с наказом обращаться, если что-то случится или просто захочется с тобой увидеться. Хотя, по-моему, мы и без того много болтаем. Твоя девушка уже даже приревновала!

Пашка раскатисто расхохотался, потом кивнул:

- Она ревновала месяц точно, а потом я ей показал твою фотографию.

- Этого хватило? – удивилась Арина.

- Более чем. Она потом извинилась заочно. Кстати, где ты будешь на новый год?

- Таша на дежурстве… в больнице. В новый год на центральной станции вечно не хватает рук, а ей, как она говорит, нужно постоянно держать руку на пульсе последних достижений. К тому же, пациенты со сложными случаями в центр поступают, когда состояние уже нормализовалось достаточно для того, чтобы перевозить пациента. Вот она и время от времени помогает на станции скорой помощи. Чтобы не терять хватку.

- Такая как она потеряет, как же, - пробормотал Пашка, содрогнувшись, потом улыбнулся. – Собственно, мне как раз и повезло.

- Повезло?

- Ага. Меня собирала по кусочкам именно она. Святая женщина!

- Тогда уж стальная. Ей это подходит куда больше.

- Действительно, - согласился Паша, - очень похожа на сталь. Её характер, поведение. Она когда в цветном, всё время мерещится, что она в одежде стального цвета.

- Вот-вот! – засмеялась Арина. – Именно это!

На мгновение показалось, что чужой взгляд обжёг чуть повыше лопатки, девочка дёрнулась, но за спиной никого не было.

Нет. Был! Прятался в тенях, прожигая взглядом, переполненным ненависти и злобы.

Но выяснять, кто там такой стоит, было некогда. К тому же, здесь и сейчас, как полагала Арина, на неё никто не нападёт. Когда же вокруг не будет посторонних, кто может пострадать, можно будет и поговорить на другом языке. Уже языке силы.

Пашка, попрощавшись у дома, отправился обратно по своим делам. Арина занялась домашней работой. Впереди были выходные, так что об учебе можно было немного не думать. Совсем немного.

Поставив тесто на пирожки и вытащив размораживаться на утро мясо, девочка устроилась в своей комнате с толстым романом. В конце концов, можно же хоть иногда позволить себе немного расслабленного удовольствия?

Сердце дернуло ближе к полуночи. Свело судорогой этот бесполезный орган, к глазам подступили слёзы, да так сильно, что Арина, уже не столько читавшая, сколько дремавшая над книгой, дёрнулась в рыдании, захлёбываясь воздухом.

Боль была не безумной, не нестерпимой, но горестной и отчаянной, рвала душу в клочья.

Кто-то из тех, кто занимал в жизни Арины очень много места, был на грани смерти. Это было совершенно чёткое и однозначное ощущение, которому попросту невозможно было противостоять.

Надев первое, что попалось под руку, девочка кинулась из дома прочь. Не думая, не рассуждая головой, просто по ночному городу, мимо сверкающих витрин, гирлянд, мимо спящих домов и машин, ещё спешащих куда-то по дорогам.

Туда, где никого не было…

Туда, где в свете одинокого фонаря, на снегу были алые разводы крови.

Мотоцикл догорал у столба, и столб жирного дыма давно уже должен был привлечь сюда зевак, но рядом не было никого…

Только один человек на снегу, грудой переломанных костей. Достаточно было одного взгляда на него, чтобы понять, что смерть уже совсем рядом с ним. Пашка…

И над ним – тот, а точнее та, кого Арина здесь увидеть определённо не ожидала.

Варвара.

- О? – удивилась неподдельно девушка, выпрямляясь и слизывая с длинных чёрных когтей алую кровь. – А что это ты тут делаешь?

- Я могла бы задать тот же вопрос, - Арина скинула куртку, чтобы не запачкать обшлага в крови, рухнула на колени, не зная, за что хвататься в первую очередь.

Нет, нет, нет! Она не могла! Она не собиралась позволять умирать этому замечательному человеку.

Варя где-то хихикала, как гиена, сбоку, выше. Точно не на уровне человеческого роста, а откуда там, вообще со стороны проводов ЛЭП.

Было не до этого.

Достаточно ли будет светлого гримуара? Достаточно ли будет того, что Арина уже успела оттуда выучить назубок? Подействует ли?

«Ты вечно вмешивалась, когда не нужно, появлялась без моего согласия и разрешения! Так что теперь, идиотская сила, появись, когда это действительно нужно!»

Руки Арины засветились. А вместе с ними и тело Пашки.

Каждый раз девочка пропускала сквозь себя его боль, находя то, где был очередной очаг, приближающий парня к порогу смерти, и лечила его. Один за другим. Капля за каплей. Через смерть…

Сама она уже ничего не ощущала.

Только ныли пальцы, кажется от холода. И внутри что-то неприятно хрипело. В конце концов, не самое разумное поведение, раздетой сидеть на снегу, но всё же Арина об этом не думала. Лечить. Вылечить! Любой ценой…

Когда очередная волна не принесла вообще ничего, что нуждалось в немедленном исправлении, Арина сама рухнула на снег, выгибаясь и откашливаясь кровью.

Сверху продолжала хихикать Варвара.

Сквозь бесконечный гул в ушах прорвались наконец-то и её слова:

- Думаешь, прискакала, помогла, вся хорошенькая, в белом, тебе кто-то спасибо скажет? Ха-ха-ха! Наивная жируха! Во-первых… - приставила Варя палец к груди Арины палец, даже присев для этого на корточки. – Он тебя забудет. То, что ты его спасла, ты подписала приговор вашим воспоминаниям. Во-вторых, в следующий раз рядом с ним не окажется никого, кто ему поможет. И он отправится на кладбище, где ему и место. Наконец, ты этого не увидишь. Те, кто в гробу, они не интересуются жизнью людей, ибо перестают существовать! Представляешь, какая…

Девочки не дерутся. В принципе, девочки вообще не должны знать, что можно подраться. Ну, там… не считая друг друга за волосы потаскать.

Но сейчас Арина, с изумившей её саму яростью, врезала кулаком прямо в ухмылку Вари.

Конечно, этого не хватило, чтобы подальше отшвырнуть нахалку, но вполне хватило, чтобы она не только заткнулась, но и схватилась за рот, словно жалея о словах, которые вылетели.

- Что ты себе позволяешь! – заорала Варвара, когда смогла разжать зубы.

Арина поднялась со снега, сжав кулаки. Эта девица…

Она бесила её до такой степени, что волосы вставали дыбом!

- Заткнись, - прошипела девочка. – Если не заткнёшься, я эти слова тебе в глотку вобью.

- Ты смотри! А ты умеешь огрызаться? Я думала ты, малолетка, а ты…

- Вообще-то, - Арина взяла себя в руки, выпрямилась спокойно, поправив седые пряди. – Я тебя старше.

- Что?! – опешила Варя, да так, что не смогла сдержаться, согнулась, в истерическом смехе, до слёз, до сведенных скул. – Ты? Ты меня старше?! Вот ты? Вот это седое чмо? Да таким малолеткам, как ты, в детском садике сидеть нужно!

Девочка пожала плечами, наклонилась, проверяя пульс Павла, выпрямилась.

Нужно было вызывать скорую.

А ещё разобраться с этой идиоткой раз и навсегда. Как там говорил Антон? Ему нужна кровь, а вот Варваре – чувства, много чувств.

Так Арина сейчас накормит её желаемым, до отвала! Так, что нескоро добавки захочется!

Ярость, злоба, душащая ненависть, отчаяние, раздражение – все темные чувства, что спали в душе Арины, что она сама загоняла их как можно дальше, как можно сильнее, получили разом свободу.

Варя невольно зацепила «предложенное блюдо» и схватилась за горло. Чужая ненависть колким комком раздирала внутренности, заливаясь в кровь жидким ядом:

- Прекрати! – отчаянно крикнула девушка. – Немедленно!

- Прекратить? – Арина неприятно улыбнулась.

Не думать. Больше чувствовать. И она чувствовала, прочувствовала до основания ту плотную слежавшуюся структуру, которая окружала Пашку. Стихия смерти, да? Вот пусть эта девица, не знающая своего места, хватанет именно этого, хватанет так, чтобы кровь горлом пошла! Чтобы одна мысль навредить Пашке у неё вызывала заворот кишок и отчаянные кошмары!

Варя дернулась, шарахнулась прочь и не смогла покинуть круга света под фонарём, потому что там, за его пределом, всё было ещё хуже, ещё страшнее.

А Арина… куда делась эта маленькая девочка-малолётка, сейчас на Варю с неотвратимостью скоростного поезда надвигалась что-то смертельно страшное. Что-то с чем она сама справиться не могла!

За спиной седой девочки начала собираться чёрная тьма, с каждым её шагом, силы становилось всё больше. Она словно бы вкачивалась в её страшную мантию всё больше и больше. Варвара уже ни о чём постороннем не думала, ей просто было больно, она просто мечтала, чтобы это прекратилось. Чтобы эта чужая сила не рвала её лёгкие и её кровеносную систему.

Ничья смерть её больше не интересовала…

- Вот так, - старческая рука легла на плечо Арины, сжала. – Вот именно так это и работает. Не думаешь – берёшь и делаешь. Отпусти её, деточка. Ещё немного и убьёшь. В принципе, мы не против. Но начинать свою карьеру в полуночном мире с убийства, пусть даже такой бестолковщины – не самый лучший путь. К тому же, с Маэстро ты уже знакома, и знакомство закончилось не слишком для тебя хорошо.

Арина дрогнула и круто повернулась.

За её спиной стояли четыре человека.

- Мы Анклав четырех, - заговорил тот высокий старик, что сжимал сейчас плечо Арины. – Мы четыре самых сильных экстрасенса во всём Полуночном мире. Так как ты выбрала наконец-то свой мир, теперь ты поступаешь в наше распоряжение.

- Ваше?! Распоряжение?! – ничего не могла понять девочка.

Экстрасенсы переглянулись и заулыбались:

- Это не самое подходящее место для этого разговора. Пойдём. Тут неподалеку блуждающее кафе располагается. Посидим, поговорим. Потом вернём тебя домой.

- Хор… хорошо. Спасибо…

Недоумение сопровождало Арину долго. Пока они шли до этого «блуждающего кафе», что это вообще могло бы значить?! Пока эти экстрасенсы делали заказ. Пока она вообще пыталась понять, почему четверо сильнейших вдруг лично пришли к ней! И вообще, что тут такое происходит?!!!

Блуждающее кафе было очень-очень странным. Выглядело как небольшой домик, с аккуратным палисадником. Окна были широкие, но сейчас плотно закрыты ставнями. Когда Арина запрокинула голову, ей показалось, что вокруг дома скользнуло широкое змеиное тело.

- Сегодня в кафе не сама хозяйка, а её помощница, - сообщила одна из старушек, - что жаль, было бы неплохо тебя познакомить.

Арина только удивлялась. Ещё больше она удивилась, когда они прошли по коридору этого самого кафе, и за ними закрылась дверь отдельного кабинета. Потому что та четвёрка, что предстала перед ней в образе двух стариков и двух старушек, начала меняться.

- Ох уж эти люди, - пробормотал один «старичок», разгибаясь и сердито почесывая правую щеку со шрамом. – Вот падкие же они на «старые образы», так. Ты.

- Я? – подпрыгнула девочка.

- Ты-ты. Садись где-нибудь, мы заказ сделаем, уж не обессудь, но на тебя тоже. Потом и поговорить можно уже будет.

- А… зачем нам разговаривать? – осторожно уточнила Арина.

- С сегодняшнего дня – ты под нашей защитой. Как выбравшая полуночный мир. А теперь, помолчи, пожалуйста, немного.

Девочка, даже не подумав обижаться, кивнула и опустила голову, осторожно, из-под ресниц рассматривая «Анклав четырёх». Две женщины, двое мужчин.

Один – тот самый, со шрамом на щеке, был … пепельным. Пепельные волосы, черные глаза, серые брови, очень светлая кожа, не до пергаментного цвета, а всё до того же – серого.

На его правой руке тоже был крестообразный шрам, к нему Арина на мгновение прикипела взглядом. Его она уже видела. Именно этот шрам на руке с овальным медальоном.

Заметив взгляд девочки, ставший пристальным, мужчина улыбнулся и наклонил голову:

- Сновидец к твоим услугам. Ты действительно меня уже однажды видела.

- Никому же нельзя вмешиваться? – пробормотала Арина.

- Верно, - не удивился мужчина её познаниям. Откинувшись на стуле, на девочку он смотрел с удовольствием. – Именно так. Поэтому я и вмешался. Человек, который получил просьбу на тебя посмотреть, мог невольно повлиять на твой выбор.

- В стиле казуистики…

- Верно! Итак, раз уж ты меня узнала, значит, мне же тебе и представлять остальных. Несмотря на то, что мы не очень верим во все эти истории с истинными именами, у нас всё-таки слишком много неприятелей, чтобы мы давали им в руки довольно мощный инструмент воздействия. Поэтому здесь и сейчас тебе нужно выбрать для себя имя. Другое имя, под которым тебя будут знать остальные.

На мгновение Арина даже растерялась, потом задумалась. Имя, под которым её будут знать другие?

«Ринго», - шепнула на ухо незримая насмешливая сила, говорящая женским мягким голосом. – «Тебя всё равно так назовут всего через несколько лет, так опередим события! От этого никому всё равно хуже не станет».

- Ринго, - вывели непослушные губы. – Просто Ринго.

- Яблоко? – пробормотала одна из женщин, хрипло, откашлялась и вытащила из кармана трубку, начала её набивать. – Ну, как раз по фамилии, достаточно подходит. Достаточно верно. Итак, Сновидец. Продолжай что ли.

- Хорошо-хорошо.

Арина не вслушивалась, заинтересованно смотрела на эту женщину с трубкой. По сравнению со своей же коллегой, она была высокой, волевой, спокойной и такой даже не стальной, а скорее даже титановой. Самый прочный металл из тех, что используется на Земле.

Волосы были убраны в аккуратный пучок, и цвета были именно такого – неестественного и металлического. Кожа опять же пергаментно-светлая, болезненная, глаза пустые, темно-серые, металлического блеска. Она вся была такая металлическая. И одежда это ощущение только подчеркивала.

- Титания, - представил Сновидец женщину. Затем показал на вторую женщину – маленькую, низенькую, пухленькую, уютную, всю из себя очаровательную. Типичный образец ранней бабушки, сюсюкающей над внучками, а потом спокойно ночью отрезающей в проулке маньяку голову. Волосы были белые, как лён, мягкие, как пух – вокруг головы одуванчиком. И глаза синие-синие, только уже чуть выцветшие. Она из всех производила ощущение самой старой и самой мудрой. – А это наш дежурный целитель. Сова.

- Почему Сова? – удивилась Арина.

- Такие вещи в полуночном мире не спрашивают, - отозвалась мягко женщина, а потом осторожно расстегнула кофту, показывая медальон в виде совы, покачивающийся на груди. – Но у нас нет секретов перед тобой. У нас ты можешь спросить всё, что пожелаешь. Потому что мы будем тебя учить. А если не будет доверия, то не будет результата.

- Зачем нужен результат?

- Твоя сила, - Титания пыхнула трубкой. Ароматный дымок, почему-то напомнивший костёр на березовых полешках, поплыл к потолку. – Твоя сила, Ринго. Ты сейчас похожа на атомную бомбу. Много силы, ума мало.

- Титания! – укорил Сновидец.

Женщина послала ему короткую усмешку.

- Чем быстрее она поймёт, в чём проблема – тем лучше.

- Я даже приблизительно не знаю, что за мир, который меня окружает… - предположила Арина.

- Именно. А силы у тебя… дай Бог такую кому-нибудь умному, сколько бы дел натворил, ни один Анклав бы расхлебать не смог. А ты понимаешь, что ничего в происходящем не разумеешь, и это даёт шанс на благополучное завершение твоего обучения. Силы-то! Силы-то… - Титания вздохнула.

Девочка бросила на неё острый взгляд. Слишком лично. Это звучало всё так, словно бы эта самая несгибаемая женщина предпочла бы, чтобы эта мощная сила досталась кому-то другому, кому-то, кто ей самой знаком.

Сновидец хмыкнул, хохотнул коротко и двинулся к дверям, открывать дверь второму мужчине.

К нему Арина и прикипела взглядом, пытаясь понять, почему такое неприятное ощущение зуда под лопаткой. Почему у неё такое ощущение, что она его тоже должна знать? Волосы чёрные… но мало ли черноволосых мужчин?! Не слишком высокий. Кость определённо хрупкая, астеник, хотя и не назвать, что классический – по росту не дотягивал. Узкие плечи, почти как у женщины. И лицо немного непропорциональное. И нос! Острый…

- Кондратий Степанович, - прошептала девочка.

Вошедший поклонился, не слишком низко, но достаточно уважительно, резко кивнул:

- Верно, Арина.

- Ринго, - поправила его Титания, пыхающая своей трубкой. – Ринго.

- Это для тебя, Танечка, она «Ринго», а для меня – Арина. И точка на этом.

Самым интересным было то, что возражать никто не стал, не то не осмелился, не то поводов не было.

- Итак, Арина, - Гробовщик, куда только делся вид маленького уютного старичка, устроился на стуле напротив девочки. – Я понимаю, что вопросов у тебя с воз и маленькую тележку. На всё про всё ответить не смогу. Но основное мы тебе сейчас на пару со Славой расскажем. Слава – это наш Сновидец.

Девочка взглянула на мужчину со шрамом, ожидая увидеть на его лице недовольство, но нет – Сновидец улыбался, спокойно и благожелательно.

- Не удивляйся, Ринго. Кондратий у нас никогда не смотрел на наши внутренние правила. Хочет – нарушает, хочет – соблюдает.

- А почему…

- Почему мы не скажем ему, что так поступать нельзя? – подхватил Сновидец. – Ну, так… Анклав четырёх не самая однородная структура. Он – колдун, первый парень на деревне. А мы трое – маги. Захочет, все троих одной рукой положит, не напрягаясь.

- Так то ежели вы не разумеете, что заранее подготовиться надобно, а ежели разумеете, то ещё и бабка надвое сказала, за кем поле боя останется, - хмыкнул Гробовщик, пододвигая к Арине поднос с тарелками. – Выбирай, девочка, что тебе по вкусу.

Арина благодарно улыбнулась, но к еде не потянулась. Кусок в горло не лез.

Руки были чистые почему-то, хотя она не помнила, чтобы смывала с пальцев свежую кровь. И куда делалась Варя? И куда делся Пашка? И… почему она пошла с этими людьми, даже не задумавшись о том, правильно ли это, нужно ли ей это?!

- Итак. Мы – Анклав четырёх, - заговорил неспешно Гробовщик. – Мы самые сильные маги и колдуны Полуночного мира. Мира тайного, но больше человеческого, чем какого-то ещё. Ты с этого дня находишься под нашей защитой. И как наша ученица будешь постигать тайны этого мира постепенно и аккуратно. Наша задача, Арина, сделать так, чтобы ты могла себя защитить. И не только.

- Ты должна будешь бросить свой университет, - сообщила Титания.

- Это она не подумав, - тут же добавил Гробовщик. – Это, конечно, идеальный вариант. Но не для тебя.

Экстрасенс и магесса померялись взглядом, и женщина хмыкнула:

- Гробичка, что же она такого сделала, что ты её так защищаешь?

- А это, Танечка, хороший вопрос. Но отвечу я на него как-нибудь в другой раз, когда ты не будешь относиться к девочке так предвзято.

Арина грустно хмыкнула. Не ошиблась! Действительно, предвзятости там было море и даже через край.

- Хорошо, хорошо, - мирно согласилась Титания. – Поговорим после.

- Итак, вернёмся к нашим делам. Арина. Ты выбрала полуночный мир. Своей атакой ты чуть не сожгла той девчонке мозги. Вмешиваться мы не стали. Она запомнила твою ярость и свой испуг. К твоему другу она больше не полезет, точно так же, как ничего и не грозит твоей подруге. Зато тебе – да.

Девочка пожала плечами. Это страшным не было, было кое-что другое.

- Она сказала, что Пашка… больше меня не вспомнит.

- Так оно и есть, - Сновидец подсел вместе со своим стулом поближе к столу, взглянул на будущую подопечную с доброй лаской. – Понимаешь, Ринго, сила экстрасенса… мага или колдуна – не суть важно, она защищает своего носителя. Ты вложилась в спасение своего друга, почти до донышка. Отдала ему всё светлое, что у тебя было. В этих случаях спасенный неизменно влюбляется в своего спасителя. И калечит свою жизнь из-за этого. Поэтому когда ты не просто кого-то лечишь, когда ты кого-то вытаскиваешь с того света, твоя собственная сила сотрёт все воспоминания о тебе у этого человека. Даже если ты поймаешь это и попробуешь изменить, у тебя не получится. Это табу. Это непреложный закон, за исполнением которого следит магия. Даже не мы.

- Ясно, - кивнула Арина. В груди болело. Не то, чтобы она хотела получить благодарность, она спасала Пашку, ни о чём таком не думая. Просто на ещё одного хорошего человека в её жизни стало меньше…

- Продолжим. На удивление, несмотря на то, что силами ты воспользовалась ангельскими, назовём вещи своими именами, - заговорила Сова. – Тем не менее, ты прошла через проводника – смерть. Поэтому ты сейчас здесь с нами. Если бы ты пользовалась только смертью, то Гробовщик бы единственный тебя учил. Но ты продемонстрировала базы разных сил, поэтому заниматься с тобой будем все мы. Я буду учить тебя целительству.

- Некромантией ты будешь учиться со мной, - продолжил Гробовщик. – Многому ты не научишься. Созидательной некромантии в тебе практически нет. Но обратная её сторона… Тебе её более чем хватит, чтобы сотворить всё, что пожелаешь.

- Со мной ты будешь заниматься астральной веткой, - наклонил голову Сновидец. – Перемещения астрального тела, воздействия с его помощью на мир. В том числе то, что ты уже делала – воздействие из астрального перемещения на сознание людей. То, что ты провернула, было очень топорно, но сработало на удивление лучше всяких тонких и изощренных техник.

- Наконец, со мной, - закончила Титания довольно мирно, - ты будешь заниматься общими дисциплинами, я расскажу тебе о мирах, расскажу о расах, правилах писаных и неписаных, научу полуночному и инфернальному этикету. И со мной же ты будешь заниматься физическими дисциплинами. До серьёзного бойца дотянуть тебя не удастся, но ты научишься хотя бы защищать себя. Вопросы?

Арина вздохнула, взглянула на часы, потом на Анклав четырёх:

- Почему именно я? – спросила она серьёзно. – В конце концов… я поняла, что сила у меня большая, но думаю, есть те, у кого сил ещё больше.

- Есть, - согласился мирно Гробовщик, пододвинув к себе чашу с фруктами. – Четыре человека. И они все перед тобой. Мы Анклав четырёх. Мы самые сильные экстрасенсы Полуночного мира. Вот только раньше не было никого, кто мог хотя бы приблизительно встать на одну ступеньку с нами. А теперь есть – ты появилась. Поэтому мы лично займёмся тобой.

Экстрасенсы довольно переглянулись.

А та, чей путь в полуночном мире только начинался, не могла найти потерянный дар речи.

…покатилось яблочко по золотому блюдцу, мягко качнулось на краю и упало в подставленную ладонь…

- Да, именно так, - прошептал кто-то очень тихо. – Именно так. Стань сильнее. Намного сильнее. Ведь если не станешь, у тебя не получится мне помочь, а мне больше не на кого рассчитывать. Мне больше некому верить…