Свидание с ангелом

Глава 5

— Я никогда не была здесь раньше, — сказала Нина, одобрительно осматриваясь.

Их усадили за зарезервированный столик у окна.

Ресторан располагался на верхнем этаже одного из самых фешенебельных небоскребов города; из окон открывался панорамный вид на Нью-Йорк. Этот ресторан был одним из немногих закрытых мест, где богатые и знаменитые люди могли провести вечер относительно уединенно. Пока их провожали к столику, Нина заметила в зале нескольких звезд телевидения, актеров и актрис и даже политиков.

Как и собиралась, Нина провела день в галерее, размышляя, пойти с Рейфом на ужин вечером, как запланировано, или же сказать ему, что она не сможет.

Она собиралась отказаться не из-за отца. Он, конечно, не обрадовался тому, что дочь собралась на свидание с Д’Анджело, но Нина была упряма, и он уступил. Ее тревога была вызвана чем-то иным. Ее тревожил сам Рейф Д’Анджело.

Он не был похож ни на кого. Уверенный в себе, решительный, с чувством юмора, умный, но не напыщенный; он умел держать себя, но за хорошими манерами не скрыть строптивый характер. Кроме того, Рейф, в отличие от других мужчин, не лебезил перед ее отцом. С тех пор как Нина вернулась в Нью-Йорк три года назад, она была на свидании всего три раза. Все ее кавалеры без исключения из кожи вон лезли, чтобы произвести впечатление на ее отца, а тем, что нравится Нине, они интересовались в последнюю очередь.

Рейф уважительно относился к ее отцу, но не пресмыкался перед богатством и влиянием Палитова. Нет, он всегда был верен себе: очаровательный, искушенный, состоятельный и уверенный в собственных силах.

— Я слышала, столик здесь надо заказывать за несколько недель, — сказала Нина, чтобы поддержать разговор.

Официант разлил по бокалам розовое шампанское, которое принес, как только они сели за столик.

Рейф пожал плечами:

— Хозяин ресторана — мой друг.

Нина улыбнулась:

— Он стал твоим другом до того, как ты решил наведываться сюда, или после? — С Дженнифер Николс Рейфа сфотографировали в другом месте, но Нина была уверена, что видела в Интернете фотографии, на которых Рейф выходил из этого ресторана с другими красавицами.

— Я был знаком с Джерри до того, как он открыл этот ресторан. Кстати, он был рад знакомству с твоими телохранителями. Они заходили сегодня, — добавил Рейф.

Нина бросила на него неуверенный взгляд:

— Я не понимаю: это сарказм?

— Нет, — ответил Рейф. — Видимо, они все тщательно проверили, а после, раз уж они не на посту и ресторан закрыт, втроем сели играть в покер, и играли до открытия ресторана, то есть пару часов. Джерри обожает играть в покер. Особенно если выигрывает.

Нина рассмеялась:

— У меня так было с Лоуренсом и Полом: они научили меня играть в покер, когда мне было десять, а когда мне исполнилось двенадцать, я стала у них выигрывать.

Рейф постарался сохранить как можно более равнодушное выражение лица.

— Ты играешь в покер со своими охранниками?

— Не так часто, как раньше, с тех пор, как начала выигрывать. — Нина рассмеялась.

— Значит, на раздевание в покер с тобой играть я не буду, — кивнул Рейф. — А ты разве не должна была играть в куклы или во что там играют двенадцатилетние девочки?

— Женоненавистник! — хмыкнула Нина. — Я никогда не играла в куклы. А в двенадцать меня больше интересовали мальчики.

— И покер. — «Еще одно объяснение характера Нины», — подумал Рейф.

Мало того что она росла одна с отцом, так еще и ее друзьями детства, видимо, были телохранители.

— Только до моих первых побед, — напомнила она.

— Кстати, Джерри хотел, чтобы я поблагодарил тебя за то, что твои ребята согласились ждать не в зале, а у лифтов.

— Я знаю, они иногда ведут себя навязчиво, — занервничала Нина.

— Я просил тебя не волноваться по этому поводу, — непринужденно ответил Рейф.

— За что пьем? — спросила она, любуясь содержимым бокала.

— За жизнь?

Нина улыбнулась, подняла бокал и сделала глоток; она любила розовое шампанское, а Рейф заказал бутылку с урожая ее самого любимого виноградника. Совпадение? Или он знал заранее?

Она подозрительно посмотрела на него, и Рейф улыбнулся.

— Виноват, — ответил он на ее немой вопрос, — я позвонил твоему отцу и спросил, какое ты любишь вино.

Глаза Нины округлились.

— Серьезно?

— Да. — Рейф смотрел на нее, прищурившись.

Сегодня она выглядела великолепно. На ней было черное платье-футляр до колен, расшитое пайетками, изящно подчеркивающее изгибы ее тела. Волосы она собрала в свободный пучок, открыв длинную нежную шею. На Нине не было украшений, и это при том, что ее отец владел уникальной и бесценной коллекцией ювелирных украшений. Ничто не отвлекало внимания от ее безупречной нежной бархатистой кожи, лишь в ушах поблескивали сережки с бриллиантами.

Рейф прекрасно понимал — именно ее скромная красота и элегантность привлекла внимание всех мужчин в зале, когда они вошли. Он положил руку ей на талию и крепко прижал к себе. Нет, это не был жест ревности. Рейф никогда в жизни не ревновал. Просто он хотел четко дать понять всем мужчинам в ресторане, что в этот вечер Нина с ним. И пусть не сомневаются, уйдет она отсюда тоже с ним.

Нина нервно провела по розовым губам кончиком влажного языка.

— Ты говорил с моим отцом сегодня? — медленно повторила она.

Рейф вскинул темные брови:

— Я позвонил ему из вежливости, поблагодарить его за вчерашний ужин.

— И только?

Он пожал плечами:

— Я же сказал, еще я хотел узнать, какое вино ты любишь.

Звучит довольно безобидно, но вчера вечером ее отец угрожал Рейфу, а сегодня рассказывает, какое вино любит его дочь?

Нина скептически посмотрела на него:

— И папа тебя с радостью проинформировал?

— Для него крайне важно, чтобы ты была счастлива. — Рейф отпил шампанского, внимательно глядя на нее желтыми кошачьими глазами поверх бокала.

— Рейф…

— Нина, расслабься, — мягко прервал ее он. — Давай посмотрим меню и закажем ужин, а потом, если ты захочешь, сможешь расспросить меня поподробнее о моем разговоре с твоим отцом.

Конечно, она захочет. Нина все удивлялась: почему отец не стал возражать, когда она сообщила ему о том, что идет на ужин с Рейфом Д’Анджело? Теперь понятно почему.

— Ну же, Нина, — окликнул ее Рейф, как только они сделали заказ, и официант, снова наполнив их бокалы, удалился. — До сих пор раздумываешь над тем, почему я позвонил твоему отцу?

Нина посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц:

— У меня все на лице написано?

— Ну что ты! — усмехнулся Рейф. Эта женщина с первой минуты показалась ему загадочной.

В Сети он нашел информацию о том, что Нина жила с отцом с пяти лет и сначала получала образование на дому. Получается, ее детство прошло исключительно в компании отца, прикованного к инвалидному креслу, и силачей-телохранителей. Странно, как ей вообще удалось уехать и поступить в университет.

Однако после трех лет свободы она снова вернулась в Нью-Йорк и опять оказалась в золотой клетке. Да, сейчас у нее собственная квартира, но в здании, которым владеет ее отец. И работала Нина всегда в корпорации отца.

Все попытки Рейфа побольше узнать о Дмитрии Палитове с треском провалились: он не мог найти ничего, кроме того, что Нине было пять, когда погибла ее мама. Никаких данных о смерти Анны Палитовой он найти не смог. Мельком упоминалась авария, случившаяся спустя чуть больше месяца после смерти Анны и приковавшая Дмитрия Палитова к инвалидному креслу. В той аварии, очевидно, погибли двое из трех пассажиров, ехавших во втором автомобиле.

Сплошные тайны повсюду. А главная тайна — сама Нина: немного застенчивая, волнующе красивая, невероятно сексуальная и умная, да к тому же крайне талантливый дизайнер.

— Я звонил твоему отцу и рассказал ему о нашем ужине безо всякой задней мысли. Я не собирался поступать наперекор его предостережению, — мягко сказал Рейф.

— Не собирался?

— Нет, — спокойно ответил Рейф. — Я не мелочный и не мстительный.

Ее щеки чуть порозовели, когда она услышала в его тоне упрек.

— Так зачем ты ему сказал?

— Чтобы тебе не пришлось этого делать. — Рейф накрыл ладонью ее руку, лежавшую на столе. — Нина, я хорошо понимаю, насколько близки вы с отцом, и я меньше всего на свете хочу стать причиной конфликта между вами. Мне очень хочется, чтобы мы с тобой получше узнали друг друга, но я не позволю тебе в одиночку объясняться с отцом.

Нина почувствовала, что вот-вот расплачется. Рейф слишком хорош собой, слишком очарователен, слишком обаятелен, слишком сексуален…

А если к списку его достоинств добавить понимание и сочувствие, то любую женщину ждет погибель.

— Мы с Дмитрием еще не вполне уверены, нравимся ли друг другу, — сухо продолжал Рейф, — но мы друг друга уважаем. А значит, начало положено.

Нина знала, ее отец — человек консервативный, и ему наверняка пришлось по душе, что именно Рейф сообщил ему о предстоящем свидании с его дочерью. Отец восхищался сильными людьми, умеющими настоять на своем, а Рейфу этого было не занимать.

Нина опустила ресницы:

— Прости, что подвергла сомнению твои мотивы.

— Давай не будем тратить весь вечер на извинения, Нина, — перебил ее Рейф, откидываясь на спинку стула; официант принес первое блюдо и поставил перед ними тарелки.

— Расскажи, чем ты занимаешься в галерее? — спросила Нина, когда официант ушел.

— Чем я занимаюсь?

— Да, — кивнула она. — Я знаю, ты и твои братья управляете галереями, но я уверена, что это не занимает все твое время.

Рейф рассказал Нине о своей работе и о том, что именно он вносит новые предложения для галереи «Архангел», затем вспомнил кое-какие забавные случаи из детства.

— Каково же было вашей маме! — рассмеялась Нина, когда Рейф рассказал ей о том, как они с Гейбом подложили лягушку в постель к бабушке; та приехала к ним погостить на лето, Рейфу тогда было одиннадцать. — Майкл и в этом не участвовал? — полюбопытствовала она, наслаждаясь кофе, который подали в конце ужина.

Рейф покачал головой:

— Даже в двенадцать Майкл уже был серьезным и ответственным.

Нина припомнила, каким собранным показался ей Майкл Д’Анджело во время их первой и единственной встречи.

— Может, ему ничего другого не оставалось, при двух-то братьях-проказниках?

Рейф нахмурился, размышляя.

— Я никогда об этом не думал в таком ключе, но, может, ты и права, — медленно ответил он. — Кстати, о Майкле. Я и с ним говорил сегодня днем.

Нина подняла брови:

— Он вернулся в Нью-Йорк?

Рейф покачал головой:

— Он еще в Париже, у нас была телеконференция.

— Так ты был занят весь день!

Рейф пожал плечами:

— Как и любой другой.

Нина не знала, почему Рейф решил так откровенно ответить на ее вопросы, но это было ей приятно; теперь она знала: он глубже, чем кажется, и не такой, как о нем думают другие. Она виновато посмотрела на него:

— Думаю, всему виной газеты: пишут исключительно о твоих ночных похождениях, а не о работе.

— Они пишут о том, как видят мои ночные похождения, — сухо поправил Рейф.

— Все эти фотографии, на которых ты в компании прелестных женщин, — плод воображения журналистов? — поинтересовалась Нина.

Увы, это было не так. А хуже всего, конечно, та фотография, сделанная два дня назад, на которой он проводит время с Дженнифер Николс вместо того, чтобы ужинать с Ниной и ее отцом.

— Я говорил с Майклом главным образом для того, — Рейф резко сменил тему разговора, — чтобы узнать, что он думает о моей идее попросить тебя заняться дизайном витрин для всех трех галерей.

— Меня? — Предложение, совершенно очевидно, потрясло Нину.

— А почему нет? Те витрины, что ты сделала для выставки отца, простые и элегантные. Мы придерживаемся такой же простоты и элегантности в оформлении галерей «Архангел».

— Ну да, я успела обратить на это внимание. Но… — Нина казалась взволнованной. — У меня уже есть работа.

— Ты работаешь на своего отца.

В этом тоне Нина услышала упрек. Может, и заслуженный. Только Рейф не понимал. Никто не понимал. Ведь почти никто не знал, что случилось с Ниной и ее отцом девятнадцать лет назад. И не мог узнать. Нина прекрасно знала — ее отец использовал все свои рычаги влияния, чтобы удостовериться в том, что события того времени не будут преданы огласке.

— А у тебя есть собственные надежды и мечты? — Рейф сознательно давил на нее, отказываясь менять тему разговора. — Разве тебе не хочется добиться большего в жизни, а не просто находиться в тени своего отца?

Нина побледнела: сначала он откровенничал с ней, а теперь перешел к нападению?

— Не надо так, — тихо сказала она.

— Но ведь это правда!

— Спасибо тебе за прекрасный ужин, Рейф, но, думаю, мне пора. — Она положила салфетку на стол рядом с пустой чашкой из-под кофе и отвернулась. Ее плечи были напряжены.

Рейф нахмурился:

— Я отвезу тебя домой.

— Лоуренс и Пол отвезут меня.

Рейф медленно покачал головой:

— Я привез тебя сюда. Я доставлю тебя домой.

— Зачем? — Ее ярко-зеленые глаза вспыхнули. — Чтобы продолжить меня оскорблять? За что? За то, что я задавала слишком много вопросов? А может, за то, что тебе пришлось честно на них ответить? — проницательно добавила она и встала из-за стола.

Рейф тоже поднялся и, когда она прошла мимо него, схватил ее за руку.

— Значит, вот как, Нина? — мягко спросил он. — Просто убегаешь, стоит кому-то задеть тебя за живое?

Она взглянула на него, в ее глазах блеснули слезы:

— Бегу домой к папочке, хочешь сказать?

Он смутился:

— Я этого не говорил.

— Но имел это в виду, — уверенно ответила Нина, безуспешно стараясь высвободиться из его хватки. — Рейф, ты привлекаешь внимание, — тихо сказала она, заметив устремленные на них любопытные взгляды гостей за соседними столиками.

Ничего удивительного. За ужином они мило беседовали, смеялись, чуть ли не флиртовали, а потом за кофе вдруг сцепились, и теперь еще это…

Но зачем Рейф затеял этот разговор?

Конечно, у Нины были собственные амбиции, и мечты, и надежды. Например, она мечтала учиться в Стэнфордском университете. Эту мечту она осуществила.

Но она и представить не могла, каким найдет отца по возвращении. Она понимала: отчасти он так сильно сдал из-за того, что волновался за нее. Тогда ей хватило смелости лишь настоять на том, чтобы съехать из его пентхауса.

Нина до сих пор мечтала начать собственное дело, принимать заказы, подобные тому, который ей только что предложил Рейф. Подумать только! Работать для галерей «Архангел»! В Лондоне, Париже, Нью-Йорке! Но этому не бывать, пока жив ее отец, а Нина хотела, чтобы он был с ней еще долгие годы.

— Тише, Рейф! — Она выбрала сарказм в качестве защиты. — А не то в завтрашних газетах напишут о том, как ты дал волю рукам в ресторане друга!

— Джерри не впускает журналистов в ресторан, — хрипло процедил Рейф.

— И все же я была бы тебе очень признательна, если бы ты отпустил мою руку. — Она вызывающе посмотрела ему в глаза.

А Рейф был бы очень признателен за возможность провести с Ниной хотя бы один вечер спокойно, без ссор.

Может, не стоило пока предлагать ей спроектировать витрины для их галерей? Может, не стоило дразнить ее и взывать к ее собственным мечтам и чаяниям, взамен тех, что были навязаны ей желанием отца обезопасить ее? Ни в коем случае не стоило обвинять Нину в том, что она избегает говорить на личные темы! Так почему же он это сделал?

Рейф осознал, что так себя повел, потому что, задавая ему личные вопросы, Нина подобралась к нему слишком близко. Рейф позволил ей увидеть в себе прозорливого бизнесмена, новатора, что скрывался под маской повесы. Он забеспокоился. Ни одной женщине он не позволял задавать ему настолько личные вопросы. Но еще больше его тревожила мысль, что он позволит Нине вот так уйти.

— Поговорим об этом в машине, — процедил он.

— Я сказала, что вернусь домой с Лоуренсом и Полом.

— Нет, Нина, не тебе решать, кто повезет тебя домой, — мягко ответил он и, все еще держа ее за руку, повел к выходу.

Проходя мимо стойки, Рейф сдержанно кивнул Джерри. Тот ответил ему кивком. Это означало, что Рейф может оплатить счет, когда ему будет удобно. Разумеется, не сейчас. Сейчас он должен быть предельно внимательным с Ниной, иначе она уйдет, не обернувшись.

— Мы едем ко мне, — сказал он телохранителям, которые ждали их возле лифтов. — Вы, конечно, уже знаете, где я живу? — быстро добавил он, входя вместе с Ниной в кабину и нажимая кнопку.

Двери лифта закрылись. Телохранители остались снаружи.

— Рейф…

— Не сейчас, Нина, — стиснув зубы, процедил он.

— Но…

— Прошу тебя, Нина! — Его взгляд был острее жала. — Я изо всех сил стараюсь не… — Он сделал глубокий вдох. — Я просто хочу поскорее убраться отсюда и побыть с тобой наедине.

Машину Рейфа подали прямо к дверям. Парковщик быстро вышел из машины, открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья и помог Нине сесть. Тем временем двое телохранителей выбежали из здания и бросились к своему автомобилю, припаркованному дальше по улице.

Они молча ехали к его дому, причем за ними неотступно следовал черный лимузин. У Рейфа было достаточно времени обдумать причину их с Ниной конфликта. Именно он был виноват в нем, а ведь он решил, что не доставит ей хлопот и огорчений.

— Прости меня, — пробормотал он.

— Я думала, мы не будем тратить весь вечер на извинения.

— Я должен попросить прощения. То, что я сказал, было чересчур.

— Все в порядке, — мягко ответила Нина.

Рейф бросил на нее быстрый взгляд и стиснул зубы, увидев на ее бледных щеках следы от слез. Он снова посмотрел на дорогу, перестраиваясь из ряда в ряд на оживленной ночной улице.

— Нет, не в порядке. — Он сам себе был противен.

«Действительно, не в порядке», — подумала Нина. Вечер, который так хорошо начался, которым она наслаждалась, закончился так же бездарно, как и те три свидания, на которых она побывала с тех пор, как вернулась в Нью-Йорк.

Нина надеялась на то, что это свидание станет особенным, ведь Рейф не похож ни на кого; но теперь она поняла: ничего не выйдет. Пусть Рейф не лебезит перед ее отцом, пусть ему, в отличие от других, важно, чего она на самом деле хочет, но эта связь не предвещает ничего хорошего, да и папа будет переживать. А она ни за что не заставит его волноваться — он уже достаточно страдал.

И то, что они едут к Рейфу домой, ничего не изменит. Как бы при этом ее тело ни реагировало на него…