Свидание со смертью

Было еще вполне светло, когда мы подъехали к деревне Дерюгино. Вполне типичная подмосковная деревня - на пригорке темные деревянные дома, крашеные заборы, трава под ними. Две улицы. Есть, правда, и вполне недавние двухэтажные срубы, это те, кто уже мог купить участок в недалеком Подмосковье, но еще не мог переселиться в дачный поселок у подножья холма, на берегу озера. Он расцветал кирпичными стенами и разноцветной финской черепицей в полукилометре от самой деревни. С одной стороны озеро, с другой - лес. Сказочный городок! И, конечно же, охраняемый. И дача мистера Полякова находилась именно там. И Наташа была именно на этой даче, по собственной воле, или по принуждению, нам предстояло выяснить. И ждали нас там, конечно, ждали, после моего звонка в их контору, после исчезновения Вадима, после разговора с Букониным и визита на дачу Мирзоева, не могли не ждать. Мы обогнули деревню и заехали в лесок, остановились в полукилометре от дачного поселка. - Улица Приватизации, дом пять,- мрачно сказал Сырник.Обнаглели, падлы! - Почему?- спросил я. - Да потому что, как услышу про приватизацию, в морду бить охота. Я тогда только пришел в ментуру, полторы тыщи получал. А пачка "Явы" - девяносто рублей стоила. Дочка старшая родилась, ну я и поверил этому козлу, отнес ваучеры в инвестиционную фирму "Программа приватизации", три ваучера, на тридцать тысяч рублей. Моя зарплата за двадцать месяцев... На всем экономил, а ваучеры отнес, как он советовал. Ты вот скажи мне, Корнилов, если б в Америке, или там, в Германии, министр сказал - отдайте вашу зарплату за двадцать месяцев, и ваши дети будут жить безбедно, а потом оказалось - он наколол всех. Что с ним было бы? - Наверно, повесился б,- сказал я. - А этот, сука, не вешается. Еще что-то вещает, говнюк! Обобрал моих детей, всех детей, и - не вешается! Это ж на мои бабки его кенты купили заводы, самолеты, нефтекомпании. Ну, не только на мои, на деньги всех нас. А де наша доля? Нету! - Самое время говорить о приватизации,- сказал я. - Да нет, ну ты прикинь - если живет в доме придурок, вламывается в квартиры с автоматом, грабит, а потом говорит давайте жить дружно, я богатый, а вы бедные, так получилось. Я работал, а вы сидели и думали, что будете получать дивиденды. Станете возникать - все на хрен рухнет. Так у меня одно желание - мочить козла. Это ж для него все рухнет, а для меня давно уже рухнуло, если по большому счету говорить. И знаешь, все наши менты так думают, только никто не скажет вслух. - Теперь уже поздно. У них службы охраны почище Конторы. - Ты хочешь сказать, что я должен простить того, кто ограбил моих детей? Того, кто обещал им безбедную жизнь на проценты, и наколол, как последних лохов? Никогда! Знаешь, у нас на складе работает грузчиком мужик, кандидат философских наук. Он мне сказал классную фразу какого-то Розанова, не знаю такого. Так вот, этот Розанов брякнул в 1911 году, что вся частная собственность в России происходит из выпросил, подарил, или обобрал кого-то. Потому ненадежна и не уважается. Умный был мужик! Так это в 911-м! Уж там собственность была настоящая! А этих, которые за десять лет из грязи да в князи, во владельцы больших заводов, кто ж будет уважать, а? - Ну, ты разошелся. О деле будем думать, или как? Будем... С какой стороны этот пятый дом? - Надо выяснить. - Если с этой, в лесу кто-то есть, я так думаю. Если с другой, со стороны озера, добраться будет сложнее. Надо выяснить. - Пока светло, подождем. - Дай мне бороду побольше, панаму, чтобы сойти за грибника. Похожу, посмотрю. Грибников-то они не должны отстреливать, верно? Тебя, наверняка, хорошо изучили, а меня не очень. С бородой и в панаме похожу спокойно. Глядишь, чего-то и найду интересное. Завела Сырника эта улица Приватизации. Я свой ваучер некогда продал и деньги потратил на женщин, а Сырник дочек хотел обеспечить... Ну и дурак. Правда, говорить ему об этом сейчас я не осмелился. Я прицепил ему длинную бороду, напялил на голову синюю панаму, сам он вместо кожаной куртки надел брезентовый плащ. Вполне нормальный грибник получился. Более убедительный, нежели я сам в этом одеянии. Правда, грибники не ходят по лесу с пластиковыми пакетами, да у меня не было лукошек или корзин. Связь между нами была самая простая: как разнесется по лесу голос кукушки, так я выскакиваю из машины и вперед! У Сырника здорово получалось подражать кукушке, в Чечне наловчился. Правда, могла объявиться настоящая кукушка, и тогда... Но об этом не хотелось думать. - Готов,- сказал я.- Возьми подходящую палку, почаще наклоняйся, будто ищешь грибы. Если никого не заметишь, прошвырнись вдоль задов участков, может, получиться узнать нумерацию. И будь осторожен. - Ну учи ученого,- пробурчал Сырник. Когда он шел от машины в березовый лес, я не сомневался, что вижу перед собой пожилого мужика, собирающего грибы. Хоть в этом году много людей отравилось грибами-мутантами, никто не мог запретить подмосковным жителям собирать грибы. Это ведь не только серьезная прибавка к зарплате и пенсии, но, можно сказать, летний образ жизни. Я уже не чувствовал себя уставшим и опустошенным, еще раз проверил и приладил все безделушки, которые готовил загодя, еще будучи частным сыщиком. все-таки, пригодились. И стал ждать. Я хотел одного - поскорее добраться до Наташи, услышать, что она скажет. И понять все. Вот же она, Наташа, в этом поселке, осталось чуть-чуть, но не так-то просто было преодолеть это "чуть-чуть"! Вполне натуральное "ку-ку" послышалось минут через десять. Не ждал, что Сырник так быстро встретит кого-то из наших врагов. Значит, встретил... Я выскочил из машины, ломанулся сквозь мелкий кустарник в сторону дачного поселка, куда ушел Сырник. Пробежал метров двести, остановился, негромко позвал: - Олег? Давай сюда,- послышался откуда-то сбоку голос Сырника. Я метнулся туда и метров через двадцать выскочил на небольшую полянку. Там, на спине лежал парень в тренировочном "адидасовском" костюме, а над ним грозно возвышался Сырник, наступив ногой на "ПМ", валяющийся рядом. - Он принял меня за грибника,- сказал Сырник, довольно усмехаясь. - Козел...- пробормотал парень, и получил от Сырника ботинком по морде. Похоже, это был не первый удар, на лице парня было немало следов соприкосновения с тяжелым предметом. Я быстро подошел к ним, уперся коленом в спину парня, приподнял за волосы его голову и негромко спросил: - Что ты здесь делаешь, красавчик? Говори тихо, медленно, внятно. Я Корнилов, наверное, слышал обо мне. Я тебя оставлю в живых, если все расскажешь. А нет - извини, мне терять нечего, ты и сам это знаешь. Ну? Будем говорить, или закопаем тебя безмолвного? - Тебя ждал, Корнилов... - Спасибо за искренность. А теперь скажи мне, кто тебя послал и что велел делать - завалить меня, или взять живым и привести к боссу? Кто твой босс? - Я не знаю. Я ткнул его мордой в траву, за волосы опять приподнял голову. - А подумать? - Сказали - привести. - Кто сказал? Поляков? Буконин? - Нет, Ланжерок. - Кто такой у нас Ланжерок? Как его зовут на самом деле? - Ланжерок. Это его фамилия. Был телохранителем Мирзоева, а теперь вроде как начальник службы безопасности. - Где Поляков? Где вдова Мирзоева? - Понятия не имею. - Он мне надоел,- сказал Сырник.Может, надеется орден получить "За заслуги перед наркоторговцами", посмертно? Я лично не возражаю. - Погодите, мужики... Я, действительно, не знаю. Приехал сюда днем, Полякова не видел, вдову не видел, мне сказали, надо задержать... показали фотку... Вот и все, клянусь! - А тебе не сказали, что многие пытались задержать меня? И - не получилось? - Сказали, что ты очень опасен. Ланжерок сказал. Я ничего против тебя не имею, я делал, что сказано... - Где этот умный Ланжерок?- спросил Сырник. - Уехал. Часа два назад уехал, я честно не знаю, куда. Клянусь, мужики! - А как же он узнает, что меня взяли? - Сказал, сам будет звонить... Не очень-то надеялся не известный нам Ланжерок на своих бойцов, даже телефон свой не оставил, опасаясь, что он станет известен мне. Вернее, нам. Что же Гена Басинский не упомянул в своих данных этого Ланжерока, или надо - Ланжерка? Я бы такую фамилию не пропустил. Да и должность занимал весьма высокую, можно сказать - мою. Но нет, ни слова на дискете о Ланжерке, хотя, вряд ли Гена не знал о нем... Чуть позже мы выяснили, что дача Полякова находится совсем близко, тылы ее выходили на этот лесок. Выходит, мы шли в правильном направлении. Охраняли дачу четыре бойца, включая этого. Еще один присматривал за двором и воротами, а двое сидели в доме. Помимо пистолетов, на вооружении имелся АКС-74. Да, нас опасались всерьез. Или - было, что охранять? - Замочим падлу?- спросил Сырник. Так он любил пошутить. На самом же деле, даже если б я приказал убить врага, он бы не стал стрелять. Сырник уничтожал только своих врагов, личных. - Не надо мужики, прошу вас!взвизгнул парень. - Подождем, когда стемнеет,- сказал я. Темные тучи клубились над верхушками осин, берез и сосен, уже накрапывал дождь, чему я давно перестал удивляться, он шел каждую ночь. В лесу быстро темнело. Я замотал скотчем нижнюю часть лица парня и руки за спиной. Сырник взял его пистолет. - Думаешь, Наташа здесь?- спросил Сырник, прислонившись спиной к старой осине. - А черт его знает! Может, он не врет, а может не знает всего, что было до его приезда. В любом случае нам нужно попасть в дом, поговорить со всеми участниками этих событий. - Они не участники, шестерки. - Значит, выяснить, где находятся истинные участники. Этот не знает, но есть же старший. Через полчаса в лесу стало совсем темно, и мы направились к участку, который так живо описал нам парень. Вот он. Железный забор, за ним, до самого дома - бурьян. А где же парк, бассейн и место для шашлыков? Не было. Похоже, Поляков не собирался благоустраивать участок. Или не успел, или намеревался перебраться в более престижный дом. Например, в дом, который построил Мирзоев? На первом этаже в одном окне горел свет, другие окна были темны. Я почти не сомневался, что Наташи здесь нет. Как и Полякова, или Буконина. Мы вошли в железную калитку, короткими перебежками добрались до дома, благо бурьян был густой и высокий, дождливое лето превратило стебли крапивы, амброзии и других неведомых мне сорняков в настоящие джунгли. Вот по ним мы и пробирались к дому - я впереди, Сырник с парнем чуть сзади. Учитывая то, что у сидящих в доме был автомат, и они могли сдуру открыть пальбу, надо было тихонько обезвредить того, который присматривал за двором. Сырник знал, как это сделать. Я кивнул и пошел вперед, а он освободил губы парня от скотча и зловещим шепотом приказал: Зови кореша, козел, но натурально. Сфальшивишь - откручу башку! - Миша!тонким голосом сказал парень.- Иди сюда! - Чего у тебя там, Федя?отозвался смотрящий за двором и двинулся в нашу сторону. Но недолго он шел, споткнулся о мою ногу, упал и сильно повредил себе лицо и грудную клетку. Я не стал с ним разговаривать, добавил ногой, чтоб не дергался и оставил Сырнику, который уже снова залепил рот лесному Феде. Сырник еще добавил дворовому Мише, на войне, как на войне, мы ведь знали, что с нами они бы не церемонились. Мишу мы оставили за углом, в положении лежа, а с Федей подошли к двери и снова предоставили ему возможность сказать свое слово. Когда открылась тяжелая стальная дверь (это в Америке в загородных домах стеклянные двери, а у нас, даже в охраняемых поселках дома защищены не хуже московских квартир), так вот, когда она открылась, Сырник без раздумий опустил свой громадный кулак на голову третьего охранника. А я рванул в дом, увидел в гостиной четвертого, перед ним и вправду лежал на столе АКС, но воспользоваться им он не успел. Вскоре к двум сильно побитым домашним охранникам прибавились Миша и Федя. Всем четверым мы замотали скотчем руки и ноги, заклеили рты, чтоб не орали. И посадили на кожаный диван в гостиной. Так они смотрелись вполне мирно, как дружная семья у экрана телевизора. Правда, морды были в синяках и кровоподтеках, так им за это деньги платили. Потом я быстро пробежался по комнатам дома, их было восемь, включая гостиную, но больше никого не обнаружил. 16

Их звали: Миша, второй Миша, Федор и Альберт. Старшим был, естественно, Альберт, так родители назвали в 65-м году своего сына, в честь знаменитого футболиста Шестернева. А он вырос и стал сотрудником службы безопасности подозрительной фирмы, то есть, легальным бандитом. Потому что законной службы безопасности в России не существовало по причине отсутствия законно действующих фирм. Альберт был старшим не потому, что носил имя знаменитого футболиста, и знаменитого ученого, а по возрасту. - Ну ты и зверюга, Корнилов,- процедил он сквозь зубы, когда Сырник сдернул скотч с его губ.- Мне говорили, что зверь, но такого... Ты что с пацанами сделал? Потом объясню,- сказал я.- В письменном виде и непременно в двух экземплярах, со штемпселями и подписями. А пока запомни, тебе позволили пасть открыть не для этого. Где Поляков и Мирзоева? - Понятия не имею. Сырник без замаха ударил его в солнечное сплетение. Альберт утробно хрюкнул, лицо его исказилось от боли. - Повторить вопрос?- поинтересовался я. - Ланжерок сказал - п-позвоню... Я точно не знаю, никто ничего не з-знает. - Вы что, мужики, совсем ничего не знаете? Так не пойдет. Сидите тут с "пушками", даже автомат имеется, а между прочим, за АКС срок дают. И пальчики на нем - ваши. На что надеетесь, я не пойму? Кто такой Ланжерок?!вполне вежливо сказал я. - Начальник службы безопасности. - Давно? - После того, как ты замочил босса. - Кто его замочил, разберемся,- рявкнул Сырник. - Полякова когда видел?- спросил я. - На похоронах босса, потом не видел. Всем командовал Ланжерок. - Вдову Мирзоева? - Там же видел. Потом нет. Сырник готов был выбивать нужные показания, но я отрицательно покачал головой. Похоже, им не сказали, где Наташа и наш главный враг, хрен его знает, как он называется, Буконин или Поляков. И не должны были этого говорить. А где они могут скрываться от меня? Три варианта: на даче Мирзоева, в квартире на Филевской Пойме, на даче Буконина, если таковая имелась. Нет, четыре варианта - есть ведь еще московская квартира Полякова. Четыре... Поди, знай, куда ехать! Но может Ланжерок сам скажет? - Короче, так, мужики,- сказал я.- Мне терять нечего, сами знаете. Застрелю всех четверых, как собак, и лягу на дно. Есть у меня такая возможность. Но можем договориться. Условие простое: позвонит Ланжерок, скажите, что взяли меня, выясните, куда доставить. А если он скажет, сам приеду - тоже годится. Ну как, будем договариваться, или нет? Они молчали, я знал, почему. Никто не хотел первым говорить о том, что готов сотрудничать с врагами. Готовы были все, но сказать об этом боялись. - Тот, кто будет говорить, спасет всех остальных. Иного выхода у вас просто нет. Ну?- подбодрил их я. - Кончаем и уходим,- сказал Сырник.- Разговора не получается. - Я согласен,- сказал Альберт.- Делать не хрена, ваша взяла. У всех есть бабы, жены, дети... Эти слова прямо-таки взбесили меня. - Ах ты, сука!- заорал я.- У вас есть жены, дети, и значит, вы нормальные, добрые граждане, и можете охотиться за человеком, который не трогал вашего босса? А вы подумали, козлы, что у него тоже кто-то есть?! Кто был в квартире Мирзоева, когда его убили? Ну?! - Я был с боссом, когда он вернулся из Твери,- пробормотал Альберт.- Босс был злой, Ланжерок сопровождал его, а мы были внизу. Потом Ланжерок вернулся и отправил нас домой. Ну, мы и поехали. - Тебе это не показалось странным? Нет. Ланжерок отвечал за босса. Если он приказал, наше дело - выполнять. Поляков там был? - Я не видел. - А Буконин, артист? - Не знаю такого. В это время на столе зазвонил телефон. Он стоял на полированном столе у стены, рядом с четырьмя пистолетами и автоматом, и звонил. - Я возьму трубку, а ты будешь говорить,- резко сказал я.- И помни, что от этого зависит. Не только твоя жизнь, но и жизнь твоих подчиненных. Вякнешь что-то не то - застрелю их. Трое коллег Альберта разом замычали и замотали головами. Они просили его не выпендриваться. Я подвел Альберта к столу, Сырник встал рядом, направив ствол пистолета на диван и подняв кулак. Я снял трубку, поднес ее микрофон к губам Альберта, телефон держал так, чтобы и самому было слышно, кто и о чем говорит. - Ты, Ланжерок? Это Альберт. - Какие дела у тебя, Альберт?- услышал я чересчур мужественный голос. Черт возьми, так я ведь уже слышал его! Помошник Полякова Игошин! Вот оно, как бывает! Говоришь с непонятным Игошиным, а он оказывается вполне понятным Ланжерком. Жаль, что понятие это приходит слишком поздно. - Да все нормально. Ты был прав, они наведались к нам. Двое. Одного,- он мельком взглянул на Сырника,- тупого такого, здорового, кончили, а второго взяли. - Мудаки!- заорал Ланжерок-Игошин.- Я ведь приказал брать живыми, они живыми нам нужны! - Так получилось. Главный, про которого ты говорил, Корнилов, живой. Что с ним делать? - Дай ему трубку! Альберт посмотрел на меня, я сделал знак рукой, мол, не спеши, и, выждав секунд десять, сказал в трубку так, будто еле мог шевелить губами: - Ну?.. Я Корнилов, а ты кто такой, падла?.. Наташа у тебя? - Скоро узнаешь, козел,- ответил Ланжерок.- Все узнаешь, мало не покажется, понял?! - Сука...- прошепелявил я. - Альберт! Альберт, ты слышишь?! - Ну? - Грузи Корнилова в машину, бери Федора, и ко мне. Немедленно, я жду. Второго - в подвал, там разберемся, куда его определить. - Куда к тебе? - На дачу босса, дорогу объяснить, или сам сообразишь, придурок? Давай в темпе! Ланжерок бросил трубку и правильно сделал. Я знал, где искать Наташу. Значит, после моего визита на ее дачу, охранник оклемался, позвонил, куда следует, и Ланжерок, понимая, что туда я вряд ли сунусь второй раз, перевез Наташу, а на даче Полякова оставил засаду. И теперь думает, что все сработало. Только вот на кого он работает, этот Ланжерок? На Полякова или на Буконина? А может, выполняет приказы Наташи? Достали меня все эти вопросы, когда же будут ответы, черт возьми?! Сырник усадил Альберта на диван, а я достал из внутреннего кармана куртки сотовый телефон, отобранный у бандитов возле дома Сявы и набрал номер Басинского. - Гена, привет, идиот. Ты хотел, чтобы я знакомил тебя со всеми новостями, потому и звоню. Но сперва скажи мне, почему я ничего не знаю о каком-то Ланжерке? - Ты о нем не спрашивал. Тебя интересовали Вадим, Наташа и фирма. - А Ланжерок? - Он тогда не представлял особого интереса в свете твоих событий. Надеюсь, ты не убил его? - А тебе что, жалко? - Мне и тебя не очень-то жалко. А вот крыса твоего вспоминаю. Первый раз видел этого зверя так близко и знаешь, он мне понравился. Хохмач, машет лапой, мол, давай, заходи, вместе посидим в клетке. - Спасибо на добром слове. Короче, так. Деревня Дерюгино, улица Приватизации, дом пять, дача Полякова. Присылай опергруппу, если тебя это интересует, тут четыре человечка жутко вооруженных сидели, даже АКС у них имелся. Оставляю всех, вместе с оружием для тебя. А сам поехал дальше. - Куда? - К Наташе, надеюсь, она ждет меня на своей даче. Давно хочу с ней встретиться, да все не получается. Ну, может теперь что-то выйдет. Ты приедешь? - Позвони местным ментам, они приедут. А я к этому делу не имею отношения. - И за то спасибо,- сказал я и положил трубку. - Сдашь нас?- спросил Альберт. Я сделал знак Сырнику, и он лишил Альберта возможности говорить. - Я сказал, что оставлю вас в живых, и свое слово держу. А все остальное - как получится. Может, опергруппа не приедет, может приедут, а вас уже нет. Олег, скотч нам больше ни к чему, сделай так, чтобы они поменьше двигались,- сказал я. Сырник добросовестно принялся расходовать липкую ленту, а я снова побежал по комнатам. В этом доме я бил телефонные аппараты без всякого сожаления и даже с каким-то упоением. Вот кнопочный, хрясь его об пол - и кнопки в разные стороны полетели. Вот под старину, хрясь - и вместо старины груда обломков. Оно, конечно, варварство, но если наши друзья перегрызут друг-другу скотч на руках и освободят ноги, успеют позвонить прежде, чем мы проделаем пятнадцать километров до Наташиной дачи, нас будет ждать очень жаркая встреча. А не хотелось бы такого. Однако, честно признаюсь, что варварство доставило мне куда большее удовольствие, чем, скажем, концерт классической музыки. Может, состояние было такое, а может, все мы в душе варвары, но скрываем это, маскируемся, слушая классическую музыку? В комнате на первом этаже я разбил последний аппарат, но его шнур выдернул при падении еще один провод. Это меня заинтересовало. Провод вел к мобильному телефону под диваном, а тот был соединен другим проводом с пластиковым пакетом, в котором... Догадайтесь с трех раз, что в нем было? Четыре тротиловые шашки с детонатором. Я замер, анализируя ситуацию. Значит, если кто-то позвонит на этот мобильник, детонатор сработает? Похоже, что так. И от дачи ни хрена не останется. И от Альберта с его людьми - тоже. Принцип действия - звонок, иначе на хрена там мобильник? Правда, возможно - для бутафории, отсоединишь проводки - и рванет. Но это вряд ли, и я рискнул. Оторвал провод, ведущий к пакету, от телефона. Пронесло. Потом отсоединил детонатор, с облегчением вздохнул. Теперь взрывное устройство было просто пакетом со взрывчаткой, не более опасным, чем пакет с куском асфальта. Я принес его в гостиную, бросил к ногам Альберта. Сырник не удержался, заглянул в пакет и проворчал: - Ни хрена себе! Да этого хватит, чтобы разнести домик по всему поселку! - Был подсоединен к мобильнику, видимо, Ланжерок хотел, если здесь возникнут проблемы, уничтожить сразу всех. Надо было только позвонить именно на тот мобильник. Альберт побледнел, испуганно заерзал. Его соратники смотрели на пакет широко раскрытыми глазами. - Думайте, на кого работаете, придурки!сказал Сырник.

Во дворе стояла, минимум, пятилетняя "Тойота" синего цвета. Сырник вознамерился выдрать все провода, которые имелись под крышкой капота, но я остановил его. Подошел к машине, заглянул в салон - ключ был в замке зажигания. Тут же подумалось - вот и транспортное средство для нас. Во-первых, пока доберемся по лесу до "копейки" Сырника, много времени потеряем. А во-вторых, Ланжерок-то ждет именно эту машину, значит, ее должны пропустить и в поселок, и во двор. А если не дождется, станет нервничать, звонить, а там никто к телефону не подойдет. Тут они насторожатся, задергаются, черта с два потом проберешься в дом через сосновую рощицу! Сырник, правда возражал, он беспокоился за свою машину, и половину пути бурчал, что ее разберут на части. Я говорил, что жителям дачного поселка она и даром не нужна, там ни у кого таких машин нет, да и по лесу они не будут ходить ночью. - А деревенские?- не унимался Сырник.Угонят и продадут за ящик водки, знаю я их. - Не дадут ящик водки за твою развалюху. - Развалюха, а ходит пока что. И куртка моя там осталась, куртку точно сопрут. - Я тебе новую куплю. - Ты?- презрительно хмыкнул Сырник.- С каких, интересно, доходов, может, объяснишь, Корнилов? - С первой пенсии,объяснил я. - Так и думал. Сомневаюсь, что ты доживешь до нее. - Чего тогда связался со мной? Предлагал же - поезжай домой, к жене, детям. - Да хрен его знает. Понимаешь, Корнилов, ты с точки зрения нормального человека полный идиот. У тебя предок почти олигарх, работал бы у него в службе безопасности жил бы в свое удовольствие, никаких проблем и денег навалом. А ты не общаешься с ним. Я бы на такого папашу молился, или делал вид, что молюсь. Потом, служил в Конторе, все было нормально, но ты взял и ушел. На хрена, спрашивается? Не хочешь работать на пахана, так подмаслил бы его, он бы звякнул кому нужно, и ты уже подполкан на генеральской должности. Все же так делают. А ты ушел. Полный идиот. - Спасибо тебе, друг,- с чувством сказал я. - Пожалуйста, кушай, не обляпайся. Но главное знаешь, в чем? Я бы хотел быть таким идиотом. Понимаю, что для этого надо родиться в другой семье, жить в других условиях, этого никогда не будет. Такой, какой я есть - не могу, послать начальника, никогда бы не послал богатого предка, потому как его у меня нет и быть не может, но хотел бы, понимаешь? Приходит ментовский начальник, говорит - на тебе генеральскую должность, а я ему пош-шел ты! Приходит олигарх, говорит - иди работай на меня, миллион баксов в год даю, плачу сразу. А я ему - пош-шел ты! Я никогда так не скажу, а ты можешь, потому и уважаю тебя. - Сам ты идиот,- сказал я.- Ты нормальный мужик, Олег, и я не сомневаюсь, что если скажут - на тебе миллион баксов, замочи Корнилова, ты пошлешь того, кто это скажет. - За миллион? Хрен его знает,- засомневался Сырник. - Столько за меня никто не даст. Но за двадцать тысяч непременно пошлешь. - Это уж точно. И за сто тысяч баксов пошлю! Мы оба засмеялись, глядя друг на друга. Хорошо, что дорога была пустынной. И хорошо, что нас было двое. Ни миллионы, ни сотни тысяч баксов нам не грозили, да мы и не рвались к ним. Жили, как жили, и отвечали тем, кто доставал нас - как могли. А могли мы вдвоем много. Когда впереди показался уже знакомый мне шлагбаум дачного поселка в Боровиково, я уступил руль Сырнику. Меня же должны везти в беспомощном состоянии, да и охранник у шлагбаума мог узнать, если дежурил тот сержант. Прежде, чем тронуться с места, Сырник снял плащ, бросил его на заднее сидение, потом уверенно подрулил к шлагбауму, сказал "часовому": - К Мирзоевой, меня ждут. Охранник посмотрел на номер машины, кивнул и поднял шлагбаум. - Пожалуйста, проезжайте. Это был другой человек, и на меня он не обратил никакого внимания. Вполне нормальная реакция. - По улице прямо, дом номер 13, во дворе гипсовая статуя голой Наташи,- сказал я. - Да? Интересно будет посмотреть,- обрадованно протяул Сырник.- Надеюсь, ты не возражаешь? Смотри,- великодушно разрешил я.- Но недолго. Если без проблем проедем во двор, подруливай к дому, а там - знаешь, что делать. На нашей стороне только одно преимущество - фактор внезапности. - Понял. У 13-го дома он свернул к железным воротам, коротко посигналил. У нас даже не спросили, кто и зачем, ворота отъехали в сторону, и наша "Тойота" оказалась во дворе. Мне это не совсем понравилось. Так уверены в себе? Знают, кто приехал? Действительно, знают?! Теперь двор выглядел довольно мрачновато, освещения не хватало. Но в окнах дома горел свет. Я достал пистолет, снял с предохранителя. Ну, помоги Бог! - Классная тел... ба... в общем, женщина,с восхищением сказал Сырник, глядя на гипсовую статую Наташи. - Больше, чем женщина, вдова,- сказал я.- Но ты смотри по сторонам. Никто не встречает, не нравится это мне. - Почему же, вот и представитель хозяев,- сказал Сырник, останавливая машину.- Ща хлеб-соль предложит. По мраморной лестнице сбегал невысокий плотный человек. Совершенно лысый, в кожаной куртке и штатных тренировочных штанах. Он подскочил к дверце с моей стороны, уверенно распахнул ее и сказал: - Выходи, Корнилов, ты приехал. Я узнал этот голос - Ланжерок. Ударил его ногой в живот и резко выпрыгнул из машину. А Сырник не успел. В это мгновение включились два мощных прожектора, и мы оказались в полосе ослепительно-белого света. С четырех сторон выскочили четыре автоматчика, они держали нас на мушке, и в любую секунду могли превратить "Тойоту" в решето, а меня и Сырника - в фарш. Ничего не говорили, все и так было понятно. - Не дергайся, Корнилов,морщась от боли, сказал Ланжерок.- Я же сказал - приехал, падла. Он поднялся с асфальта, взял у меня пистолет. Я отдал. И Сырник, выбравшись из машины, отдал свой ближайшему автоматчику. Сопротивляться было бессмысленно. Я почему-то не сомневался, что автоматчики изрешетили бы и Ланжерка, если бы мы попытались прикрыться им. Да и как прикроешься, если они - со всех сторон? Никак. И это было плохо. Ланжерок криво усмехнулся и ударил меня рукояткой моего же пистолета. Отдал должок, выходит. Но не весь, у него ко мне должно быть много претензий. Я почувствовал привкус крови во рту, похоже, губа разбита. Он еще раз ударил меня, кулаком в грудь. Больно, но терпеть можно. Щелкнули наручники, спасибо, что руки были не за спиной. Сырника тоже заковали, но бить не решались. Он и в беспомощном состоянии выглядел настолько угрожающе, что не хотели связываться. Нас повели по мраморной лестнице во дворец Мирзоева. Красивый дворец, я уже видел его, да что теперь вспоминать...

17

Я уже был в этой гостиной с камином и кожаными диванами. не просто был, но и сорвал с окна жалюзи, чтобы связать охранника по имени Глеб. Теперь окно было занавешено покрывалом из спальни, видимо, мастеров, способных починить жалюзи, среди боевиков не было. И охранника Глеба среди них я не заметил. Двое автоматчиков остались снаружи, двое вошли за нами. Из кухни вышли двое других мрачных субъектов, но они меня мало интересовали. Хотелось поскорее узнать, кто же тут мой главный враг? Кто выйдет и скажет, что я проиграл? Поляков? Наташа? Буконин? - Что, падла, допрыгался?- спросил один из мрачных субъектов, тоже лысый, но повыше Ланжерока и со шрамом на щеке. Он подошел ко мне вплотную, хлестко ударил по щеке. Не боль причинить - унизить хотел. - Эй, вояка!- сказал Сырник.Хочешь, потолкаемся один на один? Можешь в помошники кого-то взять, я тебе, сука, пасть порву при любом раскладе! - Олег, спокойно,- сказал я.- Молчи, сила на их стороне, правда на нашей. Подождем, когда она восторжествует. Под "правдой" я имел нечто иное, но Сырника уже невозможно было остановить. Мрачный субъект подошел к нему, хлестнул по щеке. Сырник толкнул его скованными руками в грудь, а потом ударил ногой в голову так сильно, что я услышал, как захрустел череп. Мужик повалился на ковер, пистолет другого уперся Сырнику в бок, автомат третьего - в спину. Казалось, еще чуть и я услышу выстрелы. - Отставить! Не трогайте дебила, мы подумаем, как его использовать! На лестнице из темного лакированного дерева с резными перилами появился... Буконин! Я сегодня утром разговаривал с этим человеком, но выглядел он тогда совсем по-другому. Длинные волосы блестят, морда не помято-испуганная, а высокомерно-наглая, элегантный серый костюм, красный галстук с золотой заколкой... Рядом с ним стояла зеленоглазая блондинка с короткой стрижкой и одной серьгой в виде золотого креста в ухе. И ее я видел. - В подвал дебила!- приказал Буконин.- Но сперва сделайте так, чтобы он не дрыгал больше ногами. Ланжерок, отвечаешь за него головой! Под дулами автоматов Ланжерок бил Сырника рукояткой пистолета по голое, по груди, пинал ногами. Сырник терпел, закрываясь скованными руками, но это почти не помогало. Потом двое автоматчиков и Ланжерок потащили Сырника из дома. Мрачный субъект, ударенный Сырником лежал на ковре без признаков жизни. Второй стоял метрах в двух от меня, держа в руке пистолет, а Буконин медленно спускался по лестницу навстречу мне. - На что ты рассчитываешь, Буконин?- спросил я.- Ты труп, и руководить фирмой не сможешь. - Еще как смогу!- усмехнулся он.- Ты даже не подозреваешь, Корнилов, как я смогу теперь руководить этой дерьмовой фирмой! А ты силен, долго бегал, и даже ко мне добежал. Но тут твой финиш, парень. - Убей его!- крикнула блондинка.Он очень опасен, и он угрожал мне пистолетом, зараза! - Ну нет, дорогая. Так просто уничтожить такой великолепный экземпляр было бы глупо. Нужно его использовать на полную мощность! И мы сделаем это. - Где Наташа? - Ты увидишься с нею. Более того, могу сказать, ты убьешь ее. Это читается в твоих глазах. Ты отомстишь ей за то, что подставила тебя, застрелишь из своего пистолета, как истинный маньяк. А потом будешь взят под стражу и ответишь за свои зверские преступления по всей строгости закона. Это я тебе гарантирую. А я буду руководить фирмой. - Но как? - Очень просто. Видишь, я здесь все контролирую, и там, на другой даче, контролирую. Кстати, Альберт сказал одно слово неправильно, и я понял, что у меня будут нежданые гости. Которые хуже татар!- он засмеялся, нет, злобно захихикал.- И в фирме я все контролирую. Знаешь, что мне хочется? Заработать двадцать миллионов баксов. Ну вот имеется такая идея-фикс. На наркоте я это сделаю за два года. А потом свалю отсюда. Вместе с моей крошкой, разумеется. Мы все делаем вместе. - Мирзоева убил один их этих придурков? - Да!- крикнул он.- Тот, который лежит на ковре, он бил старика сковородкой. И убил нечаянно. Похоже, твой дружок помог мне решить одну из проблем. Он подошел ко мне вплотную, расстегнул куртку, вытащил миниатюрный диктофон "Сони", выдернул микрофон из отворота куртки. Сказал в него: - Я догадывался, что господин Корнилов приедет не с пустыми руками. Но это ему не поможет, потому что я оказался умнее!- и он снова зашелся мелким, кашляющим смехом. Потом он достал из другого внутреннего кармана моей куртки сотовый телефон и плоский баллончик с нервно-паралитическим газом, трубка от которого вела в рукав и заканчивалась в манжете куртки. Я мог бы в любой момент "вырубить" его, сдавив предплечьем баллон, но тогда меня просто застрелили бы. - Ты не дурак, Буконин,- сказал я.- О многом догадался, но не обо всем. - Обо всем знает только Господь Бог,- сказал Буконин.- Но он не скажет. Я спрашивал не говорит. - Убей его, Игорь! Убей, прошу тебя!- закричала блондинка с лестницы. Игорь?! Но так зовут Полякова, Игорь Витальевич, а Буконин Владимир Петрович! Он понял мою реакцию, резко повернулся к блондинке, заорал: - Вали отсюда, дура! - Я не дура!- закричала она.- Убей его и того, кто в подвале! Трупы бросят в озеро и все! А с Мирзоевой потом решим, что делать. Никуда она не денется! - Пошла вон, я сказал! Знаю, что делаю. Блондинка, обиженно поджав губы, удалилась. - Так ты Поляков?- спросил я. И тут же понял, что настоящего Буконина я не видел. Его держали в тот момент на чердаке, а потом сбросили с крыши вниз. Роль Буконина исполнял Поляков, и неплохо исполнял. Парик! Я ведь сам пользовался париком! Буконин подстригся, а может, его специально подстригли, но я же этого не знал, вот и поверил, что передо мной артист! А жена Полякова на красных "Жигулях" пыталась следить за мной! Диктофон в руке Полякова все еще работал, жаль, что я не сумею воспользоваться такими замечательными показаниями. В гостиную вошел Ланжерок в сопровождении автоматчика. Второй автоматчик, по-видимому, остался стеречь Сырника. Хорошо, что один, с ним Сырник справится. Главное, перетерпеть... смутное время. - А это неважно,- сказал он.- Иди наверх, Корнилов, там встретишься со своей бывшей подружкой. Поговорите, я даю вам десять минут. А потом умрете в один день и один час. О таком счастье только мечтать можно. И знаешь, что самое интересное? Охрана поселка не знает, что я и мои люди здесь. Они думают, что мадам Мирзоева, вдова, одна тут печалится... Ланжерок! Через десять минут мы уходим, подготовь все. - Он же тебя сдаст при первой возможности, Поляков,громко сказал я, чтобы и Ланжерок слышал.- Если, конечно, ты раньше его не уберешь. - Не сдаст, потому что виновен в убийстве человека, и этому есть веские доказательства,- усмехнулся Поляков.- А я не уберу его потому, что такие люди мне нужны. Иди наверх, Корнилов, иди, дорогой, а я пока что послушаю, что тут записалось. Интересно ведь, на чем меня пытались поймать. Но не смогли, не смогли, куда им до меня, дебилам гэбэшным!

Комната на втором этаже, куда меня втолкнул Ланжерок, здорово отличалась от прочих комнат дворца Рахмат-лукума. Небольшая, метров семь-восемь, из мебели - только небольшой кожаный диванчик коричневого цвета, тумбочка и настольная лампа. на ней. Похоже, эту комнату давно не проветривали, душновато в ней было. Возможно, предусмотрительный Поляков заколотил створки окна гвоздями. Не потому что меня собирался держать здесь, нет. Чтобы Наташа не убежала, не могла общаться с внешним миром. Она сидела на диванчике, подперев голову ладонью и смотрела себе под ноги. Жакет от синего костюма лежал на тумбочке, юбка помялась, белая блузка выглядела несвежей. видимо, Наташа спала в одежде. Она подняла голову, с изумлением уставилась на меня. Волосы спутались, лицо бледное, со следами полустертой косметики... Но все же она была очень красива. - Десять минут на последнее свидание. Если будешь вести себя примерно,- ехидно сказал Ланжерок и захлопнул дверь. Я быстро подошел к окну - действительно, створки прибиты гвоздями к раме, а внизу торчал боевик с автоматом, следил за окном. Тот, который Сырника увел в подвал, или другой? Не разглядел. Похоже, вся банда тут собралась. Я повернулся к Наташе, он тяжело поднялась с диванчика, подошла, обняла меня. - Привет, Андрей,- сказала тихим, усталым голосом.- Я знала, что все закончится именно так. Он дьявол, этот Поляков, самый настоящий дьявол. Я предупреждала Рахмата, не послушался меня... И заплакала. Я осторожно усадил ее на диван, сам присел рядом, обнимая ее дрожащие плечи. - Не закончится, все только начинается,- сказал я.- Наташа, почему ты не рассказала всей правды телевизионщикам? Ты же видела, что не я убил твоего мужа. - Он меня запугал, Поляков... я боялась, я места себе найти не могла. Он был повсюду, он... дьявол! - Дьявол тут не при чем, не надо сваливать все человеческие пороки на падшего ангела. Расскажи, что было после того, как меня оглушили? - Тебя ударили сковородкой по голове... один из дружков Полякова, я видела его внизу. А потом стали бить Рахмата. Это было жутко... Я закричала, но мне зажали рот. Потом повели вниз. Там были Поляков и Ланжерок, они сказали, что я должна быть со своим телохранителем, он успокоит меня. Я пошла к Вадиму, один человек сопровождал меня. А когда мы с Вадимом вернулись к дому, Поляков сказал, что я должна молчать. Я встречалась с бывшим любовником, я стала причиной гибели Рахмата. Не видать мне ни фирмы, ни денег. У Рахмата знаешь, какие родственники? - Крутые? - Не то слово! Дикие. И я молчала... то есть, говорила, что мне велели. А что оставалось делать? Поляков пообещал, что оставит меня в покое, оставит деньги, квартиру, дачу, все, если буду молчать. А если не буду - убьет. Я не хотела тебя подставлять, я думала, что потом обязательно... Прости меня, Андрюша... Глупая. Разве таких свидетелей оставляют в покое? Они же - мина замедленного действия, их нужно убирать немедленно. Но откуда ей знать об этом? - Я не обижаюсь на тебя, Наташа. А что было раньше? До нашей встречи? - Ну, я хотела тебе помочь, хотела, чтобы ты работал на Рахмата. Он был в отъезде, я позвонила Полякову, рассказала о тебе. Он вроде бы заинтересовался, сказал, чтобы я пригласила тебя домой, он подъедет, мы все обговорим и решим вопрос. Ты думаешь, что и нашу встречу у фитнес-клуба он подстроил? - Похоже, что так. Ты видела Буконина возле своего подъезда в ту ночь? - Ты и про это знаешь... Видела мельком, его Поляков позвал, а потом отправил домой. - Ты заезжала к нему позже? - Поляков привозил... Заставил позвонить Вадиму, предупредить, что я на даче, а он пока свободен. Но Володи дома не было, не знаю, где он был. - Он погиб, Наташа. - Я так и думала... Этот Поляков скотина, самая настоящая скотина! Как же я ненавижу его, гадину, своими руками задушила бы! - Не стоит тебе пачкать руки об это дерьмо. Есть специально обученные люди, вроде меня. - Но что ты можешь сделать, Андрюша? У тебя самого наручники. Они убьют нас, убьют, я это знаю... - Не думаю. Не надо, меня успокаивать, прошу тебя. Знаешь, я бы все отдала, чтобы мы с тобой были здесь одни... Да что теперь об этом говорить... Молодец, Наташа! Все бы отдала, чтобы встречаться со мной в этом домике. А он стоит столько, сколько все имущество у сотни небедных москвичей. Ох, женщины! - Я не успокаиваю тебя, я просто знаю, что все будет хорошо. И ты возглавишь свою компанию, будешь богатой и знаменитой, и может быть, мы когда-нибудь встретимся здесь. Разумеется, без свидетелей. - Перестань говорить глупости! И вообще - замолчи, потому что... я хочу тебя... Андрей, ты слышишь? Мы успеем, и больше я ничего не хочу слышать... - Если что случится, падай на пол, падай и лежи, не двигаясь,- сказал я. Мы успели только поцеловаться, но каким сладким был этот поцелуй! А потом дверь отворилась, и вошел Поляков. Он посторонился, пропуская Ланжерка с пистолетом в руке. Это был "ТТ" с глушителем, а мой "ИЖ-71-й" торчал у Ланжерка за поясом. Значит, первым кончать будут меня. Щелк-щелк - и нет Корнилова, Наташа и крикнуть не успеет, как застрелят и ее, из моего пистолета. Потом в мою мертвую руку вложат "ИЖ-71-й", сделают выстрел, и уедут, тщательно устранив следы своего пребывания. Так думал Поляков, а у меня были другие мысли на сей счет. Вот и посмотрим, кто из нас прав. - Ну вот и финальная сцена,- сказал Поляков, не приближаясь ко мне.- Какую трагедию я поставил, а? И даже сцену трогательного прощания предусмотрел. Зрители в зале плачут, но актеры не встанут, чтобы поклониться им. Иногда кажется, что во мне умер великий режиссер. Или драматург. Такую операцию придумал, наши детективщики все вместе взятые не придумают. Останетесь тут, а я поеду, и буду в машине слушать, как шуршит диктофон, стирая последние и единственные доказательства моей вины. И ваши последние звуки. Кайф! - В тебе, действительно, умер драматург, и режиссер, и просто Поляков, обычный советский комсомольский работник, тупой, но исполнительный, который вдруг возомнил себя крутым бизнесменом. - Кончай их,- приказал Поляков. - Нет, погоди,- сказал я.- У обреченных по законам драматургии должно быть право на последнее слово. - Хочешь крикнуть: умираю, но не сдаюсь? Ну, кричи. Нет, хочу сказать, что пьеса в любом случае закончится совсем не так, как ты задумал. Ты просчитался с бойцами, которых оставил на своей даче. Их, наверное, уже взяли, и они много чего интересного скажут. - Нет, не просчитался,- довольно усмехнулся Поляков.Альберт не сказал волшебное слово, и я все понял. Через двадцать минут после вашего предполагаемого отъезда я позвонил куда следует, дом взорвался и сгорел. Все погибли. Кто там был, зачем связал охрану и взорвал дом, следствие без труда определит. И ужаснется - это ведь сделал все тот же маньяк Корнилов! Как ты им надоел, я даже сказать не могу. Но точно знаю - кончат при первой возможности. Тогда ты просчитался со мной. - А вот это уже интересно. Расскажи, как. У тебя есть двадцать секунд,- он поднял руку.- Ланжерок, когда опущу стреляй. Ланжерок держал меня на прицеле, и нажал бы на курок значительно раньше, чем я прыгнул, или двинулся в сторону, это не только Полякову, но и Наташе было понятно. Она заплакала. Но я не собирался двигаться. - Несчастный случай,- сказал я,- унесет в могилу не актеров, а режиссера. Потому что он - дурак. Говоря это, я приподнял носок ботинка с силой надавил пяткой на каблук. Игла вырвалась из носка ботинка и впилась Ланжерку в правый глаз. Ну, не зря я так долго тренировался в свободное от работы время. Не потерял, выходит, приобретенных навыков. Ланжерок заорал от боли и нажал на спуск. Но я уже прыгнул и уже подлетал к Полякову. Ударил ногой в челюсть сбоку сильно, он бы упал, если бы я, опустившись на ноги, не придержал его. Мне он нужен был, как щит, потому что Ланжерок орал и палил по траектории моего прыжка. Он плохо видел, что перед ним, но чувствовал, где я, и, не задумываясь, выстрелил в спину Полякова. Хоть какая-то польза от этого долбанного "драматурга"! "ТТ" бьет навылет, но я был уже с другой стороны, и швырнул на Ланжерока обмякшее тело Полякова. Они оба упали, и я без труда выбил пистолет из руки Ланжерока, а потом добавил ему ногой пару раз, чтобы он не ревел, как белый медведь в теплую погоду (любимая фраза О.Бендера). Заткнись!- приказал я ему, выдергивая из-за пояса бандита свой пистолет. Лишь после это повернулся, посмотрел, где Наташа. Думаете, она послушалась моего совета, упала на пол? Черта с два! Стояла возле дивана и хлопала длинными ресницами со следами туши. Фантастическая женщина! Просто удивительно, как Ланжерок не попал в нее. - Ты... ты сделал? Мы свободны?..- не веря своим глазам, пробормотала она.- Андрей, я тебя хочу... Приятно, конечно, было слышать такое от красивой женщины, не не в этой обстановке. - Извини, Наташа, но мы еще не свободны,- я ногой толкнул к ней "ТТ",- возьми этот пистолет, там есть еще один патрон, должен быть. В случае опасности - нажимай на спуск. Конечно, проще было отдать Наташе свой "ИЖ-71-й", он легче, но одного патрона мне было мало. Поляков лежал на спине, глаза его были открыты, они смотрели на меня. - Теперь понимаешь, какой финал у этой пьесы, режиссер хренов?- спросил я.- А теперь слушай еще одну новость, извини, но она вряд ли будет приятной. Я нашел врывчатку на первом этаже, подсоединенную к мобильнику. И обезвредил ее. - Знаешь в чем кайф... Корнилов? - Скажи, но у меня мало времени. У тебя, кстати, тоже. Знаю... Приятно проигрывать сильному сопернику. Дураки меня не... не интересуют. Я ни в чем не просчитался, просто ты оказался... сильнее меня. Выглядел он вполне достойно, этот подлец. Я даже забыл, что он моего малыша заставил страдать. - Может, и выживешь, Поляков. - Нет... Ты победил, бери себе все. Наркота на даче Буконина, у него дом в Дерюгино, в самой деревне. По бумагам принадлежит его погибшей жене. Менты не достанут, возьми себе, Корнилов, будешь богатым. Там на "лимон" зеленых... Имеешь право... Ты умный... Он захрипел, задергался, изо рта полилась темная кровь. Наташа испуганно вскрикнула. Ланжерок зашевелился, поднял голову, но я носком ботинка заставил его опустить ее. - Пошли,- сказал я Наташе.- И, пожалуйста, помни, о чем я говорил. - Я помню, Андрюша, я все отлично помню,- сказала она. Мы выскочили из комнаты, по коридору вышли на лестницу. Внизу стоял второй сумрачный субъект, теперь у него в руках был автомат. Я успел подумать: интересно, а куда они дели первого, которого Сырник ударил? Но спрашивать об этом не стал. - Оружие на пол!- крикнул я.Стреляю без предупреждения! Оружие на пол, падла, иначе изрешечу тебя! Субьект дернулся, задрал голову и, не задумываясь, нажал на спусковой крючок автомата. Я предвидел такой вариант, успел скрыться за углом лестницы, а потом выстрелил. Куда попал, туда попал, сам виноват, придурок. Выглянув, я заметил, что автомат и парень лежат на полу и не двигаются. Приоткрылась входная дверь, я выстрелил, она тут же захлопнулась. Наташа была в конце коридора, я крикнул ей, чтобы скорей спускалась, но она испуганно закричала: - Андрей! Андрей! Тут.. И тут же послышался злобный крик зеленоглазой блондинки: - Ах ты, сучка продажная! Подстилка е... Она сидела в дальней комнате и ждала, когда нас убьют. Не дождалась и теперь сильно осерчала, выскочила в коридор и шла к Наташе. - Это я подстилка? Да ты с кем разговариваешь, мразь несчастная?!- закричала Наташа.- Да я тебя уничтожу, гнида! Я метнулся вверх по лестнице, но Наташа подняла пистолет и выстрелила, У нее был один патрон, и она попала. Я не стал выяснять, насколько серьезной оказалась рана красивой молодой девушки, схватил Наташу за руку и потащил вниз. Мы вовремя оказались в гостиной, и укрылись за стеной. В окно ударила автоматная очередь. - Зараза!- сказала Наташа.Разбил китайскую вазу! Я не переставал восхищаться этой женщиной. - Сколько их там, во дворе, ты не знаешь? - Да человек десять,- уверенно ответила Наташа, нисколько не сомневаясь, что и с десятью автоматчиками я справлюсь без труда. Я так не думал. - Через центральный вход не уйдем. И я не уверен, что Поляков не придумал какую-то подлость и здесь. В любой момент может рвануть... Теперь уже Наташа взяла меня за руку и уверенно повела в сторону кухни. - Что ты задумала? - В кладовке есть потайная дверь в подземный ход, он ведет в парк, а там и лес рядом. Пошли. - А Поляков... Про это знали только я и Рахмат, пошли, Андрей. Подземный ход и вправду имел место в этом дворце, узкий бетонный коридор. Интересно, а строителей, которые его возводили, убили, или нет? Мы выбрались на воздух, опрокинув одну из резных скамеек в парке. До железной ограды, за которой начинался лес, было рукой подать. И в нас не стреляли. Правда, с другой стороны дома, во дворе, слышались какие-то крики, но мы с Наташей быстро перелезли через забор и углубились в лесок. Она была в безопасности, а я должен был возвращаться. Там же Сырник остался! Бросить его я не мог. На карманах рубашки Сырника были две крупные пуговицы с нервно-паралитическим газом, но он почему-то не смог воспользоваться ими. - Андрей, Андрюша, мы спасены... Это все ты, самый лучший, самый красивый, самый сильный в мире мужчина... Наташа обняла меня, плотно прижалась всем телом, ее губы жадно впились в мои. - Наташа... у нас нет времени,- только и смог сказать я. - К черту время, к черту все, мы свободны, и я хочу тебя, хочу, хочу! Сейчас, здесь! Пришлось мне силой отстранить ее. - Извини, Наташа, но там остался мой друг, Олег. - Какой еще друг?! - Мой, Наташа, извини. Вы пробовали отказать женщине, когда она очень хочет? Я раньше тоже не пробовал, а после того, что услышал от спасенной женщины, и вам не советую. - Ты не хочешь меня?завопила Наташа и ударила меня по щеке.- Дурак! Скотина! Ты даже хуже, чем Поляков! - Спасибо,- пробормотал я и помчался к железной ограде дачи. Сырника, как и Борьку, я в беде не брошу!

18

Я успел к шапошному разбору. Во дворе хозяйничали рослые парни в масках, правда, были и без масок, и в одном я без труда узнал своего друга Гену Басинского. Меня попытались разоружить, уложить на асфальт возле дома, попинать ногами, а потом спросить, чего я тут делаю. На счастье Гена тоже признал во мне друга и не позволил им это. - Придурок!- в знак благодарности заорал я.- Мог бы не строить из себя целку и приехать пораньше! - Мог, да не мог,- рассудительно сказал Гена. - Если с Сырником что случится, я тебя пристрелю!- сказал я и помчался в подвал. Подчиненных Гены сильно возмутили мои словами и они стали говорить, что если нельзя наглецу морду набить, то разоружить его просто необходимо. Но Гена опять продемонстрировал свое великодушие, а чуть позже некоторые ребята в масках узнали меня и даже похлопали по плечу в знак приветствия. Я помчался в подвал и едва не нарвался на пулю одуревшего от страха боевика. Он услышал шум и выстрелил чуток раньше, чем я ворвался в бетонный коридор. - Ты что, совсем свихнулся?!- крикнул я, прислонившись спиной к холодной бетонной стене.- Весь двор оцеплен оперативниками ФСБ! Бросай оружие, козел, и выходи с поднятыми руками! Иначе будешь уничтожен! - Я иду, не стреляй... Он вышел на ступеньки и тут же получил по морде. По-другому я пока не умел с ними разговаривать. - Где Сырник? - Кто? - Сырник! Тот, кого увели в подвал! Не вздумай сказать, что его кончили, уничтожу падлу! - Да он там сидит... я ничего... я даже ни разу не открыл дверь. - Ключи от камеры! Тут подоспели оперативники, и я передал им боевика, а сам с ключами побежал в бетонный коридор подвала. Дверей там было до черта, кажется, четыре... Сырник!- крикнул я. - Чего орешь?- послышался из-за ближней двери мрачный голос.- Тут я, открывай. Все уже понял. Я отпер дверь и обнял своего друга. - Да ну тебя, Корнилов,- пробасил он, отпихивая меня.Все интересное сам сделал, а я тут сижу, как дурак! Когда привели, не мог пустить газ, автоматчик далеко стоял, пристрелил бы, падла. А потом стучал, просил открыть - ни хрена подобного! Вот козлы, а! Похоже, серьезных травм у него не было, ну а синяки и ссадины только украшают мужчину. - Сам ты козел!сказал я и снова обнял Сырника, на сей раз он не стал отпихивать меня. Когда мы вышли из подвала, Гена с усмешкой спросил: - Ну что, сам расскажешь, как было дело, или посидишь малость, созреешь? - Вот падла!сказал Сырник.- Он еще и издевается! Тебе четверых преподнесли на блюдечке, с мешком взрывчатки, ты их взял? Все узнал, что хотел? - Этот громила действует мне на нервы,- сказал Гена.- Если тебе, Андрюха, я почти все прощаю, то ему не намерен. Скажи, пусть ведет себя вежливо, не то разозлюсь. - Там Наташа, главный свидетель,- сказал я.- Я вывел ее в лес, но вернулся, чтобы спасти друга. - Лучше бы трахнул ее в лесу, а я бы и сам выбрался,пробасил Сырник.- Только б двери открыли, я бы им сам устроил!.. Курскую дугу! - Матвеев!- крикнул Гена.- Давай в лес, найди женщину. - Не надо,- сказал я.- Сам приведу ее. Олег, ты не выпендривайся, расскажи начальнику все, как было. А я приведу Наташу, я знаю, где оставил ее. И я помчался за дом, пробежал сквозь парк, перемахнул через железный забор. Тропинка вела в лес, по ней я уводил Наташу от от опасности. Метров двадцать мы пробежали по ней, а потом... Я пробежал эти двадцать метров Наташи не было. Я позвал ее - ни звука в ответ. Побежал дальше по тропинке, вряд ли она свернула в лес, хотя и это могло случиться. - Наташа! Она не отзывалась. И уже почти добежав до опушки, я увидел на фоне темного неба светлое пятно, это была Наташина блузка. Похоже, Наташа немного успокоилась, и теперь думала, а не вернуться ли на дачу? Я догнал ее, обнял, она сердито дернула плечами. - Наташа, все нормально, как я тебе и обещал. Работает опергруппа ФСБ, они свое дело знают. Слава Богу, мой друг не пострадал. - Ну вот иди и целуйся со своим другом. - Перестань говорить глупости! Он оставил дома жену и двух дочерей, чтобы помочь мне! Я не мог его бросить. - И дальше не бросай. - Наташа, я пришел, чтобы сказать - ты можешь вернуться на дачу. Вернее, должна вернуться, они хотят поговорить с тобой. - Я сама знаю, что должна делать, а чего не должна! Пожалуйста, оставь меня в покое. Я заплачу за все, что ты сделал. Завтра же и заплачу. - Заплатишь, конечно, заплатишь,- сказал я, чувствуя, что теряю над собой контроль. - Вот и отвали. Знаешь, Корнилов, какой твой самый главный недостаток? Ты не можешь быть только моим. У тебя то служба, то друзья, то еще какое-то дерьмо. Ну и пожалуйста! Немедленно отпусти меня! Не отпущу. - Да кто ты такой?! Да с кем ты... Я не стал ее слушать, я стал ее целовать. Она брыкалась, отбивалась, но когда мы повалились на траву, вцепилась пальцами в мои плечи и сказала, вернее - простонала: - Какой ты дурак, Андрюшка... - Это верно,- согласился я. В воздухе царил запах зелени, трава была сырой, и от земли тянуло сыростью. Но я не помню более прекрасных мгновений, чем те, которые пережил на опушке ночного березового леса... Они сверкнули, как ослепительная вспышка, как молния и остались в памяти навсегда, я не сомневался в этом. Но не могу с уверенностью сказать, что Наташа думала так же. Когда она поправила одежду и вскочила на ноги, это была уже не моя любимая женщина, а глава солидной фирмы. - Значит, там уже ФСБ? Отлично. Пойдем, я им все расскажу, А завтра уволю к чертовой бабушке все среднее звено фирмы, которое подчинялось этому Полякову!сказала она.- Всех заменю, и службу безопасности тоже. - Пойдем,согласился я. - Кстати, Андрей, а ты не хотел бы... - Не хотел бы,- резко сказал я. Это называется - "поговорили". Мгновения - они потому так называются, что слишком быстро кончаются, Но я не думал о секундах свысока.

За окном уже рассвело. Серые тучи растаяли вместе с ночной мглой, и между белыми облаками проглядывало синее летнее небо. Гена записал на диктофон показания Сырника, с него он начал, пока я бегал за Наташей, потом показания Наташи, потом дошла очередь и до меня. Я не только честно рассказал обо всем, что со мной стряслось, начиная с убийства Мирзоева и кончая убийством Полякова, но и сам узнал кое-что весьма интересное. Оказывается, мои бывшие коллеги подозревали Мирзоева в наркоторговле, но дальше подозрений дело не двинулось. Тут и возник на горизонте Андрей Корнилов, подозреваемый в убийстве Мирзоева. Естественно, Гена охотно встретился со мной, быстро предоставил нужные мне сведения. Чужими руками проще загребать грязь, чужой жизнью не страшно рисковать. Но я не обижался на Гену, все-таки, помог, спасибо и за то. Его коллега занимался допросом задержанных. Если добавить ко всему этому откровения Полякова, записанные на мой диктофон, картина была вполне ясная. Гена мог рапортовать о раскрытии серьезного и запутанного дела и надеяться на благодарность и денежную премию. Его (а некогда и мой) начальник, полковник Алентьев тоже мог рапортовать и надеяться. Мне рапортовать было некому, да и незачем, но надеяться я мог - вернуться поскорее домой, пообщаться с малышом и завалиться спать. В своей квартире, на своем диване, зная, что мой малыш сыт и накормлен, и не будет обделен вниманием. Вот и все, что я заслужил право жить так, как я жил до этой скверной истории. Заслужил, да, но мне еще не вернули это право. Наташа ушла спать, а Сырник дремал в кресле, ожидая меня. Право вернуться домой и жить, не опасаясь ареста, могли вернуть не скоро, у нас бюрократов до хрена и больше. Значит, нужно было потребовать. И я знал, как это сделать. О последних словах Полякова насчет дачи Буконина я еще не сказал Басинскому. Наташе эта информация не повредит, дача Буконина не имеет отношения к фирме, а бывшим коллегам поможет. - Ну что, Гена?- спросил я, когда он выключил диктофон.Договоримся, или как? - Андрей, ты отлично знаешь, что сокрытие фактов является уголовно-наказуемым... - Ты кому это говоришь? - Вот и я о том же. Так что ты утаил от следствия? - Допустим... Дай-ка мне твой диктофон,- я взял японский аппарат, вытащил микрокассету, так надежнее.Это всего лишь предположение, но допустим, я знаю, где Поляков хранил наркотики. И скажу об этом лишь после того, как меня перестанут преследовать. Затянешь решение проблемы - наркота может исчезнуть бесследно. - Себе, что ль, возьмешь? - Почему бы и нет? Предположим, товара там на миллион долларов, это же целое состояние. - Представляю себе Корнилова на Киевском рынке с лотком в руках: а вот героин, кому героинчик? Афганский опиум недорого, налетай, покупай... Шучу. - Шути, шути, а время-то идет. - Завтра все сделаю, обещаю тебе. Составлю докладную, шеф обратиться к прокурору и он отдаст распоряжение прекратить преследование... - Что мне завтра?!- заорал я, нервы были на пределе.- Я хочу немедленно вернуться домой, хочу точно знать, что меня не задержат в подъезде и не отправят в КПЗ, и днем, когда выйду в магазин, не задержат, и завтра, и послезавтра! То же самое касается и Сырника! Ты знаешь, что я не убивал Мирзоева, тебе свидетели показали, ну так давай, отменяй постановление об аресте. - Соображаешь, который теперь час? - Ни хрена я не соображаю! Звони прокурору, который ведет дело об убийстве Мирзоева, звони оперативному дежурному, пусть свяжется с ментами, давай, работай! - Мне проще задержать тебя. - Тогда задерживай, и кончим разговор. - Черт бы тебя побрал, Корнилов! Ну, хорошо, я дам человека, он отвезет тебя домой, проводит до квартиры. Никто не тронет, гарантирую. А когда отоспишься - все будет решено. Клянусь! - А Сырника пусть отвезут в Дерюгино к его машине. Дорогу от покажет. - Я могу взять ихнюю "Тойоту",- подал голос Сырник.- Она здесь, и браткам все равно не понадобится. Ты, Басинский, только бумагу выдай, что машину я честно заработал в жестокой схватке с нарушителями закона. - Может, тебе и дачу Полякова отдать?- язвительно спросил Гена.Она ему тоже не понадобится. Скажи спасибо, что отпускаю. Ладно, отвезут тебя в Дерюгино.

Вот и все. Гена вернул мне ключи от квартиры, и мужик по фамилии Матвеев повез меня на бандитской "Тойоте" домой. Он тоже выглядел уставшим, но согласился остановиться на пять минут у дома на Можайке. Я сказал, что только покажусь девушке, чтобы знала - я жив-здоров, и назад. На самом деле я хотел отпустить Вадима, хватит ему сидеть в ванне, намылся уже, небось вдоволь. Вадим сидел не в ванне, а на краю ванны, увидев меня, вскочил на ноги, но сказать ничего не успел. Открывая дверь, я освободил проводки, клеммы разъединились, индикатор погас. Шли секунды, а я не собирался нажимать кнопку на взрывном устройстве, чтобы предотвратить взрыв. - Не бойся,- сказал я. Вадим вскрикнул и прыгнул в ванну, лег на дно, прикрыв свободной рукой затылок. Видимо, он решил, что хотим его кончить, то есть, взорвать в ванной. - Вставай, это муляж,- сказал я, снимая круглую коробочку.- Все, кончились твои мучения, свободен. Вадим поднял голову, убедился, что я не ушел, и коробочка не взорвалась, выбрался из ванны с намерением разорвать меня своими руками. На дне ванны была вода, и джинсы его были как-то неприлично мокрыми. - Слушай внимательно!- резко сказал я.Тебе сильно повезло, что сидел здесь. Поляков убит, его жена в реанимации, Буконин убит, Ланжерок остался без глаза. Альберт и его бойцы за решеткой, и не скоро оттуда выйдут. Несколько человек убито. Завтра все это узнаешь от Наташи. Перечень знакомых имен произвел на него должное впечатление. Нервно облизнув пересохшие губы, Вадим спросил: - А Наташа? - Она свободна и намеревается править фирмой. К тебе претензий не имеет, будешь и дальше ее охранять. А если скажешь, что помогал Андрею Корнилову, предположим, сидел тут на связи, возможно, и повысит в должности. Я подтвержу, что ты помогал, Наташа это обязательно оценит. Но можешь ничего не говорить, и я не скажу. - Выходит, надо мной тут издевались, угрожали, а я теперь должен молчать, да? - Ты ничего не должен. Делай, что хочешь, я тебя предупредил. И еще - извини. Я снял наручники, пристегнул их к поясу под курткой. Пока Вадим разминал затекшие руки, добавил: - Выходишь из квартиры, идешь вверх по лестнице. - А почему вверх? - Я запру дверь, когда выйду из подъезда и сяду в машину - свободен. Доберешься до своей Поймы. И никогда больше не пытайся меня ударить. Лады? Вадим судорожно сглотнул и закивал. Он до сих пор не знал, как себя вести. С одной стороны хочется башку набок свернуть, а с другой - такие дела!.. Я подтолкнул Вадима к двери, а когда он пошел вверх по лестнице, быстро запер дверь и помчался вниз. Матвеев с понимаем отнесся к этой задержке. В принципе, ему выгодно было сопровождать меня. После этого - едет домой и отдыхает. А то - до сих пор бы возился на даче Буконина в Дерюгино! Он даже согласился остановиться у ночного магазинчика, где я купил пару бутылок водки и еды для себя и для Борьки. Собственно, специально для малыша я ничего не покупал, он любил то же, что любил и я, но не всегда позволял себе. Однако, сегодня мог позволить. Матвеев проводил меня до двери квартиры и даже постоял на лестничной площадке, пока я проверял, нет ли в квартире незваных гостей. - Хочешь выпить?- спросил я. Почему бы и нет?- ответил он.- После такого дела сам Бог велел. Я дал ему пакет с продуктами. - Иди на кухню, наливай, доставай закуску, какая по душе, а я пойду к малышу, он соскучился по мне. Борька уже вскарабкался под потолок своей клетки, просунул длинный нос сквозь прутья и радостно махал мне розовой лапкой. А когда я подошел к клетке, он тут же спустился вниз, схватил лапками дверцу и стал трясти ее, подсказывая: здесь выход, нужно немедленно его открыть. - Привет малыш. привет, мой хороший! Никто не выпускал тебя из клетки? Ну ничего, вот я вернулся, теперь все будет нормально. Выходи, малыш. Я открыл дверцу и сел возле клетки. Борька тут же вскарабкался ко мне на колени, потом на плечо, встал на задние лапки и принялся что-то "шептать" на ухо, наверное, рассказывал, как ему скучно тут было без меня. - Попугай в клетке?- крикнул из кухни Матвеев. - Да нет,ответил я. Борька перебежал на другое плечо, потом спустился вниз, на мои колени. Он довольно пофыркивал, но на пол не спрыгивал. Встал на задние лапки, вытянул мордочку, глядя мне в глаза и махая лапками. Он радовался моему возвращению, и выражал это так, как мог бы выражать свою радость близкий мне человек. Непосредственную, искреннюю радость. Черт возьми, это была так приятно видеть. - Хомяк?- спросил Матвеев. Я посадил Борьку на плечо, и мы пошли на кухню. Матвеев положил автомат на кухонный стул и уже наполнил чайные чашки водкой, достал из пакета батон колбасы, зеленый лук. Когда мы вошли, он держал в руке апельсин. Но, взглянув на меня, уронил цитрусовый на стол. - Кры... крыса!- в ужасе прошептал он. Вот чего я с недавних пор не могу понять, так это - почему люди с ужасом смотрят на мордочку крысенка? Вполне нормальная мордашка, ничем не хуже, чем у бобров, медведей или собак, по мне, так - симпатичнее. А вот поди ж ты, кажется некоторым прямо-таки монстром. - Познакомься, Матвеев, это мой маленький друг Борька,сказал я. - Знаешь, Корнилов, я лучше пойду. Спасибо, но я... не перевариваю крыс. - Они тебя покусали, сделали что-то плохое? - Да нет, просто... не перевариваю. Он и не должен был переваривать их в прямом смысле слова, но я понимал, что хотел сказать здоровенный спецназовец ФСБ: он боится крыс, но не хочет это сказать. - Как знаешь. Но хоть выпей. Ага... Матвеев залпом опорожнил чашку с водкой, боком протиснулся между мной и Борькой, схватил свой автомат и ринулся к двери. Я пошел за ним, запер дверь. Наверное, он думал, что у меня "не все дома", раз крысенка держу в доме, да еще и зову его малышом. Я о нем так не думал, просто не понимал, почему человек не хочет отказаться от своих предубеждений? Женщины запросто находили общий язык с малышом, а Матвеев... Наверное мы, мужики, не столь умны, не столь гибки, как женщины. Вон и Сырник не любит Борьку. Хотя, Гена Басинский намекнул, что придет ко мне с бутылкой и дочкой, дабы обмыть мое избавление от опасности и познакомить девчушку с малышом. Я не возражал. - А нам и вдвоем хорошо, да, малыш?- спросил я серенького друга, отрезал кусочек колбасы и дал ему. Борька лопал колбасу, сидя у меня на плече, а я пил водку и закусывал, чем Бог послал из пакета. У нас была замечательная компания. Завтра к ней присоединится Вика, и компания станет еще лучше. Да, завтра, потому что сегодня мне нужно будет съездить к Гене, подписать свои показания, а потом навестить родителей и попытаться уговорить отца помочь больной девочке Светлане. Я пил водку и угощал малыша то огурцом, то карбонадом. Он то слезал на пол, то опять вскарабкивался мне на колени и на плечи. Я не возражал, только на стол его не пускал. Представляешь, Борька,- говорил я.- Этот умник Гена сказал, что мне повезло! Разве мне повезло, когда не смогли взять в квартире Наташи? Это я сам ушел! А трех дебилов перехитрил у квартиры Шатова, повезло, да? Уметь надо! Скрутили бы и сдали ментам, если б не умел! А с охранником Глебом на даче Наташи, с четырьмя дураками на даче Полякова? А опять на даче на Наташи, повезло, да? Чушь собачья! А впрочем... может, и повезло. Борька фыркал, соглашаясь со мной. За окном пели птицы, соловьи так прямо заливались. Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат. Пусть солдаты немного поспят. Пусть немного поспят, это верно. Я посадил малыша в клетку, положил ему всякой еды, налил воды, а потом допил бутылку, которую открыл Матвеев. Вот теперь все. Я устал, но не от безысходности, а просто... Просто устал. Но это приятная усталость. Я могу лечь на свой диван, и... И ни о чем не думать. Наташа? О-о, какая женщина! Крутая и страстная. Нет, сперва страстная, а потом крутая. Нет, сперва злая, а потом... Нет, все не так. А ну ее на хрен! Борька? Ты чего прибежал, я же тебя в клетку посадил, малыш...

19

Я проснулся от того, что звонил телефон. Какого черта меня будят... На часах было - половина второго. Может и правильно, что будят, сам бы я проспал до ночи... Я хотел вскочить с дивана, на котором уснул, не раздеваясь, но услышал тихий шорох у подушки, скосил глаза. И увидел Борьку. Он, свернувшись в клубочек, мирно посапывал у подушки. - Малыш,сказал я.- как ты здесь оказался? Это же опасно, я мог повернуться и придавить тебя, малыш. Борька посмотрел на меня черными глазенками, потом потянулся и сладко зевнул, обнажая острые оранжевые зубы. Действительно, острые, он мог в мгновение ока прогрызть дырку в твердом переплете книги, но никогда даже не пытался укусить меня. Что значит - друг! Телефон перестал звонить, но пауза длилась лишь минуту, а потом комнату снова наполнили назойливые трели. Я осторожно поднялся, стараясь не тревожить малыша, пусть поспит, здесь ему приятнее, чем в клетке. Как и всякое разумное существо, Борька обожал комфорт. Обнаружил, что клетка незаперта, и прибежал спать на диван. Ну и правильно сделал, только это опасно для малыша. Я подошел к аппарату, взял трубку. - Да, слушаю. - Корнилов, ты слишком долго спишь!- заявила мне Наташа. - Это верно,- согласился я.Знаешь, я забыл запереть дверцу, и мой крысенок Борька прибежал спать ко мне. - Знаешь, мне приятно слышать, что ты спишь с крысой, а не с какой-то бабой, которых у тебя... - Не больше, чем у тебя артистов,- поспешил заверить я ее.- Артистов оперетты, ну и прочих, конечно... - Очень умно! Я тебе звоню из офиса, приезжай, поговорим. Вместе со своим другом приезжай. Вы мне помогли, и я хочу отблагодарить вас. - Спасыб, нэ хачу,- сказал я с акцентом, вполне понятным Наташе. - Мне плевать на твое мнение!- крикнула она. Сколько уверенности было в голосе этой женщины! Я подозревал что-то подобное, но не в такой мере.- Через час жду тебя в своем офисе! Я буду говорить с твоим другом, а не с тобой, понятно? - Наташа, ты меня уже отблагодарила, это было прекрасно, а Сырника не надо, у него жена есть. Не хами, понял? Я сказала - через час! Разве я хамил? - Через час не смогу,- сказал я.- Мне нужно принять ванну, выпить чашечку... - Через два максимум! И запомни, если не приедешь, я найду твоего друга, и объясню ему, какой ты дурак! - Ладно, через два часа,- сказал я. Чего она злится? Хочет, чтобы я приполз на коленях и сделал официальное предложение богатой и самостоятельной даме? И красивой, это само собой разумеется? Возможно, у меня и был шанс стать мужем при бизнес-леди и жить припеваючи. Да у меня всегда был шанс приползти и жить припеваючи, только я им и не думал пользоваться. Хочет заплатить мне, я не возьму. Так ведь не успокоится, "накеросинит" Сырника, ему деньги всегда нужны. И что тут делать? Позвонить Сырнику и сказать, чтобы ждал меня у входа в ее, теперь - ее фирму. Вот это я и сделал. И похвалил себя за мудрое решение, потому что Сырник кислым голосом сообщил мне, что его уволили с работы, а жена подозревает черт-те что. Не дожидаясь, когда позвонит Басинский и спросит, скоро ли я приеду подписывать свои показания, я сказал Борьке: - Малыш, ты тут пока отдыхай, а я пошел в ванную. Договорились? Только, без хулиганства. Малыш поднял голову, согласно кивнул и снова уснул. А может, мне показалось, что он кивнул. Но то, что уснул, абсолютно верно.

Если бы вы знали, как приятно сесть за руль своей машины, завести двигатель, включить передачу! Если знаете, то это совсем другое, ведь для меня сесть за руль своей машины было равнозначно понятию "остаться в живых и на свободе". У двери двухэтажного дома в Сопиковом переулке меня ждал Сырник. - Теперь у тебя все нормально, а у меня - сплошное дерьмо,- с тоской сказал он.- Жена злится, не разговаривает, дочкам всего надо к осени, а денег нет. - Ладно, что-нибудь придумаем,- обнадежил его я. - Как же, ты придумаешь! У тебя совсем другие дела. - Придумаю, обещаю тебе. В крайнем случае, попрошу отца взять тебя в его охранную фирму. Сам не пойду, но за тебя просить не сложно, тем более, теперь. - Да? Смотри-ка, иногда от тебя какая-то польза бывает,оживился Сырник.- Как считаешь, зачем она пригласила нас? - Хочет поцеловать в знак благодарности. - И только? Оно, конечно, приятно, да хочется чего-то конкретного. Мы вошли внутрь, миновали охранника, который даже не спросил у нас документы, наверное, Наташа подробно объяснила, какие люди придут в эту фирму. Поднялись на второй этаж, вошли в "предбанник" кабинета Мирзоева. - Привет!- сказал я белокурой секретарше (ну а какая еще секретарша могла быть у покойного Рахмат-лукума?).- Я Андрей Корнилов, помнишь меня? - Да, конечно, Наталья Владимировна предупредила меня... - Я не о том. Звонил тебе позавчера, кажется. Ты сказала, что соединишь меня с помошником Полякова Игошиным, а соединила с Ланжерком. Ты всегда такая "динамовка"? - Я... Извините, совсем вылетело из головы... - Следи за своей головой, а вдруг я еще раз позвоню? Но только в том случае, если захочу встретиться с тобой,- сказал я и шагнул в кабинет. Сырник последовал за мной. Наташа встала из-за стола, подошла к нам. Она была при полном параде - я имею в виду не только красивый голубой костюм, но вообще все - и выглядела обалденно. Я почти не сомневался, что теперь дела ее фирмы пойдут резко в гору. Сырник тоже так думал, он остановился, с восхищением покачал головой и пробормотал: - Рад вас видеть, Наташа... По-моему, теперь он был согласен на просто поцелуй. - Спасибо, Олег,- с улыбкой сказала она.- А вот ваш напарник, похоже, совсем не рад. Он даже не хотел приезжать сюда, пришлось мне пригрозить, что пожалуюсь вам. - Ты отлично выглядишь, Наташа,- сказал я.- Но вчера ты была ничуть не хуже. Понимаешь, да? - Чтобы понять тебя, Корнилов, нужно быть Эйнштейном, а я простая женщина. - Не такая уж ты простая, Наташа. - Может быть, к тому же и не бедная. Вчера, когда в комнату вошли убийцы, а мы были безоружны и практически обречены, я сказала себе: если выживу, заплачу спасителю, кем бы он ни был, двадцать тысяч долларов. - Двадцать тысяч?!- воскликнул Сырник. - Могла бы и сто пообещать, все-таки, речь шла о твоей жизни,сказал я. - Что ты мелешь, Корнилов?!- рявкнул Сырник.- Заткнись! - Не обращайте внимания, Олег,- улыбнулась ему Наташа.Он всегда был такой... со странностями. Я женщина суеверная, раз пообещала мысленно, должна исполнить. - Нет,- сказал я.- Денег от тебя не возьму. - Корнилов! Андрюха!- крикнул Сырник. - Нет. - Если он не хочет, возьмите вы,- сказала Сырнику Наташа, вернулась к своему столу, достала две пачки стодолларовых банкнот. Сырник посмотрел на меня и отрицательно покачал головой. Простите, Наташа, вы такая... вы самая красивая женщина, которую я видел. Андрей мне рассказывал о вас, он часто вспоминал вас, почти каждый день... Но если он не хочет, я тоже не могу взять... - Андрей? Это правда? Не дожидаясь ответа, Наташа села в кресло, опустила голову на столешницу и... заплакала. Я подошел к ней, сел на спинку кресла, обнял хозяйку фирмы. Наташа. не надо, пожалуйста. - Ты... ты такой идиот, что даже деньги не можешь взять! Я уже не говорю о другом! Ну если от меня не хочешь, возьми, как плату Рахмата за то, что спас его жену... его вдову от верной гибели! Мы бы снова открыли агентство,- подал голос Сырник.- И твоей девочке помогли бы. - Какой девочке?- подняла голову Наташа. - Светлане,- принялся объяснять Сырник.- У нее с сердцем проблемы, нужна операция, но очередь медленно двигается, а девочка в любой момент может помереть. А на платную операцию у ее матери, Надежды, нет денег. - У тебя есть дочка?- изумилась Наташа.- Она больна? Я молчал, опустив голову, пусть Сырник объясняет. - Да нет,- сказал Олег.- Просто в ту ночь, когда за ним охотились, эта женщина помогла ему. Пустила в квартиру, разрешила позвонить. Он ведь был весь мокрый, Москву-реку переплывал под пулями. Заметный был, взяли бы, как раз плюнуть. А женщина помогла, она учительница, бедная, а у нее дочка больная. Андрея дети любят, и он пообещал, если выкарабкается, обязательно поможет девочке. Отца своего попросит... - Отца он очень любит просить!- сказала Наташа, аккуратно вытирая слезы шелковым платочком. Достала из ящика стола еще одну пачку долларов, более тонкую.- Здесь три тысячи. Это на лечение девочки, мама которой помогла Андрею выжить и спасти меня. Я все правильно понимаю? - Абсолютно точно!- сказал Сырник. - Возьми, все деньги возьми,сказал я.- И подожди меня внизу. Сырник так и сделал. Я спустился вниз и вышел из офиса через полчаса. Наташа сказала на прощанье: можно я буду думать? Я сказал, что всегда думал... Она сказала, что тоже думала, но не знала, как... Я тоже не знал, и теперь не знаю. Я любил ее, но вторым Букониным быть не мог. - Андрюха, можешь мне отстегнуть сколько-нибудь?спросил Сырник.- Чтобы жена не злилась, ну и вообще? - Чудак-человек, возьми, сколько надо. - Надо много,- философски сказал Сырник.- На все не хватит, но я возьму из нашей двадцатки тыщу. Ты тоже, а остальные бабки пустим в дело, снова откроем агентство. Верно думаю? - Абсолютно.

- Я так рада, что у тебя все нормально,- сказала Надя, обнимая меня. - Андрей, привет!- закричала Света, она подбежала ко мне, прыгнула на руки.- А знаешь, мама купила мне хомячка, Хомочку, я ее всем кормлю. Правда, я хотела крысенка, как у тебя, но мама купила Хомочку! Ой, а это кто? - Это страшный боевик Брум-Бамбасов, он таких, как ты, Светка, съедает по пять штук за раз!- грозным голосом сказал я, представляя Сырника. - Так я тебе и поверила!- громко засмеялась Света, и вдруг побледнела, закашлялась. - Собирай ее, и сама тоже собирайся,- сказал я, доставая три тысячи долларов, Сырник все же передал все деньги мне.Едем в Бакулевский центр, Свете сделают платную операцию, немедленно. Надя замахала руками. Но Андрей, я об этом не просила... Такие деньги, я не могу... я... - Что вы все заладили, не могу, да не могу!- недовольно сказал Сырник.- Только что Корнилов говорил бизнес-леди, которой спас жизнь - не могу взять... Еле убедил его, дурака. Надя. у меня две дочки, и я знаю, что такое дети. Надя, вы ничего не должны Корнилову. И он, и бизнес-леди обязаны вам жизнью, вот и все. Поехали. Отказать такому громиле Надя не посмела. Через полчаса я подхватил Светланку на руки и понес вниз, к машине. Сырник и Надя шли следом с вещами девочки.

Через три недели мы отвезли все еще слабую, но заметно повеселевшую Светланку вместе с матерью домой. Операция прошла успешно. По этому поводу устроили банкет в квартире у Нади. Она хотела, чтобы я остался, и девочка просила, но я сослался на занятость и скоро уехал. А вот Сырник остался. Правда, не знаю, надолго ли. Я занимался делами нового агентства, вечерами встречался с Викой, и думал о Наташе. Наверное, она тоже обо мне думала, других отношений между нами не наблюдалось.