Свидетели самоизоляции

Моя собачья жизнь

Договорившись с Великой, я вышел на улицу, сделал пару звонков по работе и только собрался зайти в подъезд, как услышал:

– Юрий! – развернулся и улыбнулся.

Произносить мое имя таким тоном умела только одна женщина на свете – Вера Денияровна Комарская, которую за глаза все называли Верой Дартаньяновной: за любовь к белому цвету.

Она была из той породы сильных, независимых женщин, умеющих создать любой бизнес, хоть торговлю семечками, хоть международные перевозки, и сделать его по-настоящему прибыльным. Некоторые из таких особ ухитряются тянуть в светлое будущее еще и мужей, но Вера Денияровна к таковым не относилась. Когда-то давно она попробовала сходить замуж, но быстро разочаровалась и вернулась к свободному образу жизни. Сейчас Комарская владела достаточно успешным рекламным агентством и фирмой по организации праздников.

– Юрий, хочу с тобой поговорить.

– Верочка, рад тебя видеть.

Своих спутников – а сегодня ее сопровождал молодой плечистый брюнет, – Дартаньяновна никогда не представляла и, по всей видимости, четко инструктировала, потому что к нам парень не подошел, а терпеливо ждал Дартаньяновну у машины.

– Как твои дела?

– Так же, как у всех.

– У всех – кошмар. Никто не знает, что будет дальше, и все на всякий случай перестали платить по счетам.

– У меня то же самое. – Когда разговор заходил о бизнесе, я никогда не скатывался в ненужное хвастовство.

– Опять прибедняешься?

– Верочка, любовь моя, неужели ты стала налоговым агентом?

– Надо было все-таки выйти за тебя замуж – чтобы ты не был таким счастливым.

Мы рассмеялись, после чего Дартаньяновна спросила:

– Решил, с кем будешь самоизолироваться?

– С женой.

– Все такой же правильный?

– Мама учила меня быть однолюбом.

– Ой, – прищурилась Вера.

– У этого понятия много сложных смыслов.

– Знаю…

На самом деле мы с Катериной не расписаны, просто когда живешь с женщиной дольше пары месяцев, машинально начинаешь звать ее женой. У меня, во всяком случае, получилось именно так.

– Как быстро летит время, – обронила Комарская.

– А ты не меняешься.

– Рада, что ты заметил.

– Трудно не заметить.

Дартаньяновна мило улыбнулась.

Она тщательно следила за собой, ходила в фитнес, бассейн, посещала всевозможные СПА-процедуры и была в курсе всех косметических новинок. И был результат: Дартаньяновна пребывала в великолепной форме и не стеснялась демонстрировать это, частенько выбирая весьма провокационные наряды. Сейчас погода не располагала, однако одежда, в которой преобладал белый цвет, приятно выделяла многообещающие округлости Комарской.

– Ты остаешься в городе?

– У меня нет дачи.

– Поехали ко мне, – тут же среагировала Дартаньяновна.

Шутки шутками, но она, похоже, никак не могла забыть тот раз…

– Ты хотела о чем-то поговорить? – мягко улыбнулся я.

И на какое-то мгновение она вдруг стала настоящей. Кивком отправила парня к подъезду, сама подошла ближе и почти шепотом спросила:

– Как думаешь, будет плохо?

– Я думаю, что все это серьезно, – в тон Вере ответил я. – Плохо будет, но вот насколько – вопрос открытый.

– От чего зависит?

– В том числе – от нас.

– Ты говоришь, как диктор новостей, – поморщилась Дартаньяновна.

– Я так говорю, потому что ничего не знаю. Как диктор новостей.

Она подмигнула:

– Увидимся.

– Тоже остаешься в Москве?

– Посмотрю, где будет веселее.

Логично.

Я сделал вид, что отвечаю на телефонный звонок, что позволило не ехать с Дартаньяновной и ее спутником в лифте, а заодно дождался возвращающегося из магазина Покемона, который рассказал, что уже первые фото Юли взорвали сеть, и пожурил, что я до сих пор не завел аккаунт в Инстаграме. Я ответил, что мне достаточно Фейсбука, он спросил, давно ли я был в Фейсбуке. Я ответил, что в тот день, когда создал аккаунт. Он спросил, в каком веке это случилось. Я ответил, что даже в этом десятилетии.

– Юра, чем ты собираешься заниматься на самоизоляции, если не сидеть в сети?

– Я человек деловой, мне работать надо.

– Вот встанешь ты в восемь, в девять тридцать начнешь совещание…

– Откуда ты знаешь?

– Вы с женой вчера обсуждали.

– А… – Я вспомнил, что мы с Катериной действительно вернулись к этой теме во время поездки, а Покемон, получается, подслушал.

– У тебя все равно останется прорва времени, которое ты раньше тратил на поездки, дела и пьянство в пабах. А что теперь?

– Научусь вязать, – ответил я, выходя на своем двадцать первом этаже.

– Жду тебя в Инстаграме, – крикнул Покемон в закрывающиеся дверцы. – Не обижай Юлю!

Пришлось зарегистрироваться.

Параллельно я приготовил ужин: пиццу привезли ровно за десять минут до появления Катерины, однако скучно поесть перед телевизором и попить после трудового дня пивка, как я внезапно запланировал, не удалось, поскольку жена явилась не одна.

– Дорогой, ты дома?

– Еще нет.

– А когда будешь?

– Часа через три.

– То есть сюрпризу придется подождать?

– Ты приготовила сюрприз?

– А ты приготовил ужин?

– Тебе понравится.

– Тебе тоже.

– Президент сказал, что пошутил насчет карантина?

– Насчет самоизоляции, – поправила меня Катерина.

– Пошутил?

– Нет, мы проживем этот месяц, пихая друг друга локтями.

Я перекрикивался с Катериной, оставаясь на кухне, где заканчивал сервировать стол, но по голосу понял, что меня ожидает действительно что-то необычное, и поинтересовался:

– В чем заключается сюрприз?

– Мы проведем самоизоляцию веселее, чем планировалось.

– Насколько веселее?

– На четыре лапы.

Я вышел в коридор и увидел Катерину. Улыбающуюся. А у ее ног – бело-черную собачку. Улыбающуюся. Во всяком случае, именно так мне показалось при виде распахнутой пасти. Потому что именно из пасти в основном и состояла морда этого чуда: все остальное скрывала шерсть.

– Ее зовут Баффи, – сообщила Катерина, дав мне возможность прийти в себя.

– Как вампира?

– Как истребительницу вампиров.

– Она кусается?

Собачка тявкнула. Но осталась сидеть, демонстрируя хорошее воспитание.

– Меня еще ни разу не укусила, – гордо сообщила жена.

– Сколько вы с ней знакомы?

– Уже четыре часа. Мне помогла Машка, помнишь Машку? – Коллегу жены по спортивному клубу я помнил смутно, но ждать от меня ответа Катерина не собиралась. – У Машки есть клиент-кинолог, она с ним поговорила, объяснила ситуацию, и он помог быстро решить проблему. Баффи привита, прошла начальную дрессировку, ей почти шесть месяцев и это хорошо, потому что с ней можно гулять на улице.

Теперь все встало на свои места: на улице! Мы сможем отойти от дома на целых сто метров!

Однако от комментариев я пока воздержался.

– Баффи девочка, и с ней нам выдали целый ящик приданого. Кроме ошейника и поводка, у нас есть щетка, коврик, миска, еда на первое время.

– И где все это богатство?

– В моей машине, нужно будет принести… – в следующий миг Катерина поняла, что мы говорим не о том, и приказала: – Что ты сидишь? Позови девочку!

– Зачем?

– Ей интересно с тобой познакомиться.

– Зачем?

– Юра!

– Баффи, ко мне!

Щенок радостно бросился ко мне. Но из-за размера показалось, что на меня, и это, поверьте, выглядело небезопасно… Ладно, шучу: выглядело мило и прикольно, особенно когда Баффи подбежала, встала на задние лапы, передними уперлась мне в бедра и тявкнула. Я ошибся: мордочка у нее присутствовала и очень даже симпатичная: при ближайшем рассмотрении, помимо пасти, проявились и носик, и глазки.

Баффи тявкнула. Я присел на корточки, и девочка лизнула меня в нос.

– Она очень ласковая, – сообщила Катерина.

– Я вижу.

– Как тебе сюрприз?

Я не стал говорить, что собака – это живое существо, требующее ухода и времени, и прежде чем ее заводить, имело смысл посоветоваться. Я улыбнулся и сказал:

– Сюрприз удался.

Катерина подошла и поцеловала меня в щеку.

– Я рада, что тебе понравилось.

– У меня там пицца остывает.

– Ты сделал пиццу?

– Да.

– Здорово. А что еще ты сделал?

– Ты не поверишь.

– Удиви меня.

Я рассказал.

Узнав, что Великая согласилась выделить помещение под спортзал, Катерина пришла в совершеннейший восторг. Во-первых, потому что оно было много больше нашей гостиной. Во-вторых, потому что не пришлось захламлять нашу гостиную. В-третьих, просто от того, что я – молодец.

Катерина умная женщина и прекрасно умеет хватить мужчину. Она не рассыпалась в надоедливой лести, но и не ограничилась почти равнодушным «Отлично!» с таким видом, будто мужик был обязан все это устроить и непонятно, почему он продолжает сидеть на месте, а не отправился на свершение следующего подвига. Катерина хвалила меня идеально, понимая, что мужик, а тем более муж, должен хотеть совершить подвиг, потому что только в этом случае он снесет любую оказавшуюся на пути преграду.

Поэтому Катерина не ограничилась словами, а наградила меня долгим, страстным и многообещающим поцелуем. На остальное времени не хватило: пицца действительно остывала, а собачку требовалось выгулять. Мы наспех поужинали, после чего я собрался на диван, а Катерина взялась за поводок.

Однако оставить меня дома не получилось: едва Баффи сообразила, что предстоит прогулка, она принялась вертеться у меня в ногах, подпрыгивая и потявкивая. Учитывая, что ни я, ни Катерина до сих пор собачниками не были, поведение щенка вызвало у нас легкую оторопь.

– Она так сильно хочет в туалет?

– Не уверена.

– Тогда что?

– Мне кажется, она хочет, чтобы ты тоже пошел.

Отлично! Собачка не успела въехать в дом, а уже устанавливает свои правила.

– У меня есть чем заняться, – пробормотал я, поглядывая на диван.

Баффи заскулила.

– Что ей нужно?

– Судя по всему, она хочет идти с тобой.

– Она в меня влюбилась?

– Она ведь сучка.

Я выразительно посмотрел на Катю. Жена пожала плечами, показывая, что она тоже вроде не кобель, и вновь обратилась к своему строптивому приобретению:

– Пойдем гулять!

В ответ Баффи гавкнула.

– Соседи будут счастливы, – прокомментировал я.

– Лучше помоги, – огрызнулась жена.

– Как?

– Придумай что-нибудь.

– Хочешь, чтобы я пошел гулять?

– Не знаю.

И я с удивлением понял, что Катя разозлилась. Не расстроилась, а именно разозлилась на упрямую Баффи, которая взяла и выбрала меня «вождем племени». Катя этого не ожидала, Катю это крепко разозлило, но Катя была умна и быстро взяла себя в руки.

– Тебе все равно спускаться за ящиком с приданым.

– Тоже верно. – Я вернул пиво в холодильник, вышел в прихожую, обулся, накинул куртку и взял поводок – это действие вызвало у Баффи радостное поскуливание. – Идем?

– Идем!

Жена взяла меня под руку, и мы отправились на первую в нашей жизни собачью прогулку.

Надо сказать, до сих пор я никогда не задумывался над тем, как живут простые московские собаковладельцы, именуемые в простонародье «собачники». То есть я догадывался, что у них наверняка есть свои условные знаки, тайные словечки и даже, возможно, собственный язык, но был далек от этой контркультуры. Теперь приходилось наверстывать.

Изменение в статусе я уловил мгновенно: в лифте встретили Рыбкина, который посмотрел на меня по обыкновению кисло, а на собачку мою – еще кислее, отчего Баффи прижалась к моей ноге и задумалась.

– С обновкой, – кисло сказал кислый Рыбкин.

– Спасибо.

– Надеюсь, вы приучили ее не гадить в лифте?

– Смотря на кого, – ответила Катя прежде, чем я открыл рот.

К счастью, Рыбкин был без жены, поэтому скандала не получилось. Услышав ответ, он изумленно вытаращился, но промолчал, открыл рот, явно собираясь что-то высказать Катерине, потом сообразил, что неприлично высказывать жене в присутствии мужа, повернулся ко мне, посмотрел на меня, я посмотрел на него, он закрыл рот и выскочил из лифта, благо мы как раз прибыли на первый этаж.

– Теперь мы стали настоящими собачниками: идем за питомца в бой.

– Если бы наша девочка умела разговаривать, она бы ответила нахалу сама.

– Не сомневаюсь.

На улице Баффи повела себя степенно, видимо, привыкала к новой обстановке. Она внимательно обнюхивала и оглядывала окружающий мир, а мы с Катериной заново знакомились с некоторыми жителями, теперь как с «собачниками», – выслушивали поздравления и приятности в адрес девочки. После путешествия вокруг дома Катерина застряла с соседями-собачниками у подъезда, а я вытащил из багажника ее машины коробку с приданым, но прежде чем направиться к дому, остановился.

И, глядя на собравшихся вокруг жены соседей, задумался над тем, с кем из этих милых людей Катя мне изменяет.