Уильям Ходжсон Свистящая комната

Карнаки дружески погрозил мне кулаком, когда я пришел к нему на обед с опозданием. Затем он распахнул дверь столовой и пригласил всех в комнату. Нас било четверо: Джессол, Аркрайт, Тэйлор и я. Карнаки давал обед.

Обед, как обычно, был отменным и протекал очень спокойно, что тоже не было исключением для подобных вечеров. В течение того времени, что мы сидели за столом, Карнаки не проронил ни слова. Потом, когда пришел черед вина и сигар, мы заняли свои привычные места, и Карнаки, удобно устроившись в своем большом кресле, без всяких предисловий начал:

"Я только что возвратился из Ирландии и решил, что вам, друзья, будет интересно узнать кое-какие новости. Кроме того, мне кажется, что после того, как я расскажу вам эту историю, она станет хотя бы немного яснее для меня самого. Я должен рассказать ее вам и хочу сразу же предупредить, что с первого момента и по сей день я нахожусь в полном тупике относительно ее разгадки. Я столкнулся с каким-то особенным редким делом, в котором присутствуют «привидения» — или какая-нибудь другая чертовщина, — и мне необходимо в нем разобраться. А теперь слушайте.

Несколько последних недель я провел в замке Айестри, что находится примерно в двадцати милях к северо-востоку от Гэлуэя. Месяц назад я получил письмо от некоего мистера Сида К. Тэссока, который не так давно купил этот замок, переехал в него и обнаружил, что определенная часть его новой собственности обладает некими весьма специфичными качествами. Когда я приехал туда, он встретил меня на станции, посадил в свою ирландскую двуколку и отвез в замок, который он, между прочим, называл не иначе, как «лачугой». Он заявил, что живет в этом «хлеве» с младшим братом и еще одним американцем, который находится на двусмысленном положении слуги и компаньона одновременно. Вся прислуга в полном составе» как вы могли бы выразиться, покинула замок, и им втроем приходится управляться со всем хозяйством, если не считать, что один из слуг все же отваживается иногда им помогать.

Втроем из всего, что имелось под рукой, они приготовили импровизированный ужин, и за столом Тэссок рассказал мне обо всем. Это дело оказалось действительно весьма необычным. Оно не походило ни на одно из тех, которыми мне пришлось заниматься, хотя, если помните, тот случай с жужжанием был тоже очень странным.

Тэссок сразу начал с самого главного.

— В этой хибаре есть комната, — сказал он, — в которой слышится какой-то дьявольский свист, будто там поселилось привидение. Свист может возникнуть когда угодно — трудно даже предположить, в какой момент, — и не успокоится до тех пор, пока до смерти вас не напугает. Как я вам уже сказал, вся прислуга ушла отсюда. Это не какой-нибудь обыкновенный свист, и это не ветер. Подождите совсем немного, и у вас будет возможность его услышать.

— Мы все носим с собой пистолеты, — сказал мальчишка и похлопал себя по карману куртки.

— Так серьезно? — сказал я, и старший брат кивнул.

— Может, я и преувеличиваю, — ответил он, — но посмотрим, что скажете вы, после того как услышите сами. Иногда он кажется мне чем-то дьявольским, а еще через секунду я почти уверен, что это чей-то ловкий трюк. Ну что же, я объясню вам. В этих местах живет одна девушка, зовут ее мисс Доннихью, и вот прошло уже два месяца с тех пор, как мы решили пожениться. Она редкая красавица, и я вижу, что растревожил это ирландское осиное гнездо. Горячие местные парни тучами увивались вокруг нее, и теперь понятно, какие они чувства испытывают ко мне, после того как я приехал сюда и их всех обскакал. Теперь вы понимаете?

— Да, — сказал я, — правда, несколько смутно. Я не вижу каким образом все это могло быть связано с комнатой.

— А таким образом, — сказал он. — Уладив все с мисс Доннихью, я принялся искать подходящее жилище и купил эту лачугу. Однажды вечером, после обеда, я сказал мисс Доннихью, что решил остаться здесь. Тогда она спросила меня, не боюсь ли я свистящей комнаты. Я еще ничего не знал об этом и сказал, что это, наверное, что-то вроде бесплатного приложения к дому. По лицам ее приятелей пробежала улыбка. Задав несколько вопросов, я узнал, что за последние двадцать с лишним лет этот замок продавали уже несколько раз, но каждый из покупателей тут долго не задерживался, дело заканчивалось судом, и дом снова выставляли на продажу.

— И эти парни стали меня подзадоривать и после обеда предложили заключить пари, что я не проживу в этом замке и шести месяцев. Раз или два я взглянул на мисс Доннихью, чтобы убедиться, что все это пустая болтовня, но она восприняла разговор вовсе не как шутку. Я думаю потому, что, во-первых, в их предложениях она чувствовала насмешку надо мной и, во-вторых, она действительно верила в то, что в этой истории со свистящей комнатой есть доля правды.

— Как бы то ни было, после обеда я сделал все, что считал нужным, чтобы окончательно поставить все точки над "и". Я принял все их пари и они ушли от меня целыми и невредимыми. Но, боюсь, что буду ими жестоко избит, если только не проиграю спор, а этого делать я, естественно, не собираюсь. Ну вот фактически и вся история.

— Не совсем, — сказал я ему. — Все, что я знаю пока, это только то, что вы купили замок, одна из комнат которого несколько «странная», и что вы заключили пари. Я знаю также, что ваши слуги испугались и покинули вас. Можете вы сказать мне что-нибудь о самом свисте?

— А, свист? — сказал Тэссок. — Он начался на вторую ночь, как мы приехали сюда. Днем я как следует осмотрел ту комнату, и, думаю, понятно зачем. Разговоры, которые я услышал в Арлестри — местечке, где живет мисс Доннихью, немного насторожили меня. Но эта комната, казалось, ничем не отличалась от всех остальных в восточном крыле старого замка. Может быть, в ней было как-то более одиноко, но это чувство вполне могло быть вызвано теми разговорами, что связаны с комнатой.

— Свист начался примерно в десять часов на вторую ночь, как я уже сказал. Мы с Томом были в библиотеке, когда услышали очень странный звук, разносившийся по восточному коридору, а эта комната, вы знаете, в восточном крыле.

— «Это пресловутое привидение!» — сказал я Тому. Мы схватили стоявшие на столе лампы и пошли посмотреть, что же там происходит. И говорю вам, что как только мы ступали в коридор, у меня перехватило дыхание, таким чертовски странным был этот звук. Это была своего рода мелодия, но вы скорее всего поверили бы в то, что это дьявол или какая-то другая нечисть смеется над вами и вот-вот бросится вам на спину.

— Подобравшись к двери, мы не стали ждать, а распахнули ее настежь и ворвались в комнату. И я скажу вам: этот звук ударил мне в лицо. Том почувствовал то же, что и я, — полную растерянность и страх. Мы осмотрели все вокруг. Вскоре наши нервы просто не могли выдерживать этот свист, мы выбрались из комнаты, и я запер дверь.

— Мы вернулись вниз и выпили крепкого коньяка. Потом предприняли новую вылазку, но результат был тот же. Тогда мы взяли дубины и вышли в парк, думая, что, может, эти чертовы ирландцы решили поиграть с нами в привидения. Там не было ни одной живой души.

— Мы возвратились в дом, обошли его, а потом опять посетили комнату. Этот свист переносить было просто невозможно! Мы буквально выбежали из комнаты и опять заперли дверь. Я даже не знаю, как передать словами то чувство, которое я испытывал. Мне казалось, что я выступил против чего-то дьявольски опасного. Понимаете!

— Конечно, на следующее утро мы обыскали всю комнату, перерыли весь дом. В парке мы устроили настоящую облаву, но ничего загадочного так и не обнаружили. Здравый смысл говорил мне, что все-таки в этом деле замешаны эти сумасбродные ирландцы, задумавшие вынуть из меня душу.

— Вы предприняли что-нибудь? — спросил я его.

— Да, — ответил он. — Каждую ночь следили за дверью, прочесывали парк, простучали стены и дверь комнаты. Мы сделали все, что только могли придумать. Это начинало уже действовать на нервы, н мы послали за вами.

К этому времени ужин был уже закончен. Когда мы вставали из-за стола, Тэссок вдруг воскликнул: Шщ! Тише! Мы моментально смолкли и прислушались. И я услышал его, этот странный свист, чудовищный и нечеловеческий, доходивший до меня откуда-то издалека справа.

— Боже! — воскликнул Тэссок. — Еще даже полностью не стемнело! Берите эти свечи, оба, и пойдемте со мной. Через несколько секунд мы уже бежали вверх по лестнице. Тэссок свернул в длинный коридор, и мы последовали за ним, на бегу прикрывая свечи ладонями. По мере того как мы приближались к комнате, свист, казалось, все больше и больше наполнял коридор, пока я не почувствовал, как дрожит воздух, сотрясаемый какой-то чудовищной силой, не знающей предела своим возможностям. Можно сказать, что в атмосфере сгустился невидимый дух зла, что-то невероятно уродливое. Тэссок отпер дверь, пинком ноги распахнул ее, отскочил назад и вытащил револьвер. Когда дверь открылась, нам в лицо ударил звук, причем человеку, никогда не слышавшему подобное, будет трудно представить те ощущения, что мы испытали. В нем была какая-то ужасная, четко звучавшая нотка, задевавшая за живое каждого из присутствующих. Создавалось впечатление, будто комната в темноте сама собой раскачивалась и скрипела, упиваясь каким-то безумным, злобным весельем и наполняя все вокруг противным свистом и воем. И в то же время она как бы чувствовала наше присутствие. Стоять здесь и слушать само по себе означало быть полностью ошеломленным, как будто кто-то подталкивал вас к краю огромной ямы и говорил: это ад. И вы знали, что это правда. Ну что, вы хоть немного понимаете, о чем я говорю? Я шагнул в комнату, держа свечу над головой, в быстро осмотрелся. Тэссок и его брат последовали за мной, с нами был еще и американец, и мы все высоко подняли свечи. Меня оглушил резкий, переходящий в вой свист, и потом в моих ушах отчетливо прозвучало: «Убирайся отсюда — быстро!» Быстро! Как вы, друзья, знаете, я никогда не пренебрегаю подобными предупреждениями. Иногда во всем бывают виноваты только нервы, и все-таки я думаю, вы помните, что именно такое предупреждение и спасло мне жизнь в том случае с «Серым Псом» и тогда, когда мне пришлось разбираться с экспериментами «Желтого Пальца», да и во многих других случаях. Я резко обернулся к остальным присутствующим в комнате и сказал: «Уходим! Ради бога, быстрее!» И через секунду я уже вытолкнул их в коридор.

Этот мерзкий свист был прерван странным пронзительным воплем, а потом по нашим нервам раскатом грома ударила полная тишина. Я побыстрее захлопнул дверь и закрыл ее. Потом, взяв ключ, я взглянул на Тэссока и остальных. Их лица были белыми, как полотно, и думаю, что я выглядел не лучше. Еще секунду мы постояли не двигаясь и сохраняя молчание.

— Пошли отсюда. Внизу есть виски, — сказал, наконец, Тэссок. Он старался не выдать голосом своего волнения. Я шел сзади, «сем нам было не по себе, и мы постоянно оглядывались. Когда мы спустились вниз, Тэссок разлил виски по стаканам. Он выпил сам и со стуком поставил свой стакан на стол. Потом он шумно сел.

— Приятно жить в одном месте с этой штукой, не правда ли! — сказал он и сразу добавил, — но что же, черт возьми, заставило вас так поспешить, Карнаки?

— Мне показалось, будто кто-то велел мне, выйти из комнаты, и побыстрее, — ответил я. — Звучит по-дурацки суеверно, я знаю. Но когда вы встретитесь с такими вещами, нужно быть готовым ко всему: учитывать даже такие странные фантазии и не бояться быть высмеянным.

Я поведал им о « Сером Псе», я в течение всего рассказа они кивали мне головой, соглашаясь со мной.

— Конечно, — говорил я, — это вполне может быть шуткой, устроенной вашими предполагаемыми соперниками, но я лично собираюсь держать ухо востро. Я чувствую, что во всем этом есть нечто дьявольское и опасное.

Мы еще немного поговорили, и Тэссок предложил сыграть в бильярд. Должен вам сказать, что игра протекала довольно вяло, и мы все время прислушивались, не возникнут ли за дверью дьявольские звуки, но в тот вечер была полная тишина. После кофе Тэссок предложил лечь пораньше спать, а утром устроить в комнате тщательный обыск.

Моя спальня находилась в более новой части замка, рядом с картинной галереей. В конце галереи начинался коридор, ведущий в восточное крыло замка. Коридор от галереи отделяли две старые массивные дубовые двери, которые выглядели довольно странно по сравнению с более современными дверями других комнат.

Добравшись до отведенной мне комнаты, я не стал ложиться в постель, а занялся своим чемоданчиком с инструментами, ключ от которого я все время носил с собой. Я собирался сейчас же предпринять кое-какие предварительные шаги по расследованию причин этого загадочного свиста.

Когда замок погрузился в полную тишину, я выскользнул из комнаты и направился к тому огромному коридору. Я открыл одну из низких, приземистых дверей и осветил коридор карманным фонариком. Он был пуст, и я двинулся вперед, закрыв за собой дубовую дверь. Я старательно освещал все углы, держа револьвер наготове.

На шею себе я повесил на всякий случай ожерелье из чеснока, и его запах, наполнивший весь коридор, придал мне уверенности. Ведь все вы знаете, что чеснок — наилучшая «защита» против всех этих полуматериализовавшихся форм Аейирии, которые, как я предполагал, и производили свист. Хотя, с другой стороны, на этом этапе следствия я был вполне готов к тому, чтобы обнаружить самую прозаическую причину. Даже поразительно, какое огромное количество подобных случаев имеет естественную разгадку.

Помимо ожерелья, я засунул чеснок и в уши, и так как я не собирался долго оставаться в той комнате, у меня были все основания надеяться, что я выйду оттуда целым и невредимым. Когда я добрался до двери и полез в карманы за ключом, я внезапно почувствовал приступ тошнотворного страха. Но отступление не входило в мои планы, по крайней мере до тех пор, пока я смогу контролировать себя. Я повернул ключ и нажал на ручку. Потом я, как это делал до меня Тэссок, пинком ноги распахнул дверь и вытащил револьвер, хотя, сказать по правде, я не представлял, как смогу им воспользоваться.

Я осветил комнату фонариком, а потом зашел внутрь, испытывая какое-то противное чувство страха, будто я сам иду в лапы опасности. Я постоял несколько минут в ожидании чего-то, но ничего не произошло. Комната была абсолютно пуста. И, вы знаете, вдруг я понял, что эта комната вовсе не пуста — она полна, но полна отвратительной тишиной. Вы понимаете? Это была своего рода преднамеренная тишина, которая ничем не лучше тех мерзких звуков, производимых тварями, о которых я говорил вам раньше. Вы помните, я рассказывал вам тот случай с «Молчаливым Садом»? Так вот, в комнате варила точно такая же зловещая тишина — тишина какого-то дьявола, следящего за вами, сознающего, что вы его не видите, и уверенного в том, что вы в его власти. Да, я сразу узнал эту тишину и сбросил со своего фонаря крышку, чтобы он осветил всю комнату.

Потом я с какой-то особой яростью принялся за работу, не переставая все время оглядываться. Я опечатал два окна. У меня был свой метод: на рамы я натянул несколько человеческих волосков. По мере того как я работал, я чувствовал, что в воздухе как-то странно и неуловимо скапливается напряжение, тишина, если вы меня можете понять, стала сгущаться. Тоща мне стало ясно, что без «полной защиты» мне вообще нечего делать. Я был абсолютно уверен, что в комнате развернулись не только Аейирии, но и самые злобные Сайитии, понимаете, как в том случае с «Ворчащим Человеком».

Закончив с окнами, я поспешил к огромному камину чудовищных размеров; его чугунная пасть, казавшаяся какой-то неестественной, выступала далеко вперед; из нее торчало что-то вроде вертела. Я натянул на отверстие камина параллельно шесть волосков, а седьмой прикрепил вертикально. И как раз тогда, когда дело подходило к концу, послышался тихий насмешливый свист. В позвоночнике у меня кольнуло, и по всему телу пробежала дрожь. Комнату наполнил отвратительный звук, который лишь с натяжкой можно было принять за человеческий, настолько странным и необычным по силе он был. Казалось, что-то чудовищное, гигантское тихо насвистывало какую-то мелодию. В этот момент, приладив последний волосок, я уже почти не сомневался, что столкнулся с одним из тех редких и ужасных случаев, когда Неживое пытается подражать Живому. Я схватил фонарь и бросился к двери, на ходу оглядываясь и прислушиваясь, как бы подготавливая себя к тому, что будет дальше. И я услышал то, что ожидал, как только я коснулся дверной ручки, — пронзительный гневный вопль, полный невероятной злобы, разорвавший монотонность тихого свиста. Я выскочил из комнаты, захлопнул дверь и запер ее на ключ.

Я прислонился к стене напротив двери. На душе у меня было неспокойно: этот вопль раздался очень близко от меня…

«Если чудовище способно проникать сквозь дерево и камень, то укрыться от него нельзя, даже имея священные талисманы». Так говорится в одном из абзацев Сигзандской рукописи, и я убедился в этом сам, решая загадку «Кивающей Двери». Против таких монстров в действительности нет никакой защиты, можно надеяться только лишь на тот небольшой отрезок времени, когда они теряют силу. Они даже могут сами вселиться в тот защитный материал, который вы используете, и способны «образоваться в пятиугольнике» — фигуре, признанной в оккультизме, — хотя и не мгновенно. Конечно, можно прочитать Последнюю Неизвестную Строку Ритуала Сааамааа, но на это нельзя полагаться целиком, да и неизвестно, к каким ужасным последствиям это может привести. И даже тогда это обеспечит вам защиту не более, чем на «пять ударов сердца», как говорится в Сигзандском манускрипте.

В комнате тем не менее не прекращался ставший немного задумчивым свист, но вот он смолк и наступила еще более тяжелая тишина, в которой, казалось, пряталось нечто, предвкушавшее надвигающуюся беду.

Потом я натянул волоски перед дверью и возвратился до коридору в свою комнату, чтобы отдохнуть.

Долгое время я не мог заснуть, но, в конце концов, мне удалось немного подремать. Примерно в два часа ночи меня разбудил свист, доносившийся из комнаты даже сквозь закрытые двери. Этот звук был настолько силен, что, казалось, сотрясал весь дом, наполняя его ужасом. Можно было подумать (я запомнил свои ощущения), что какое-то гигантское чудовище устроило себе в конце коридора карнавал. Я сел на край кровати и задумался, не стоит ли сходить туда и проверить волоски, но в это время дверь моей комнаты с грохотом распахнулась, и в нее вошел Тэссок в халате поверх пижамы.

— Я подумал, что это, несомненно, вас разбудило, и пришел сюда, чтобы поговорить с вами, — сказал он. — Я не могу спать. Великолепно! Не правда ли?

— Невероятно! — ответил я и бросил ему свой портсигар. Он закурил, мы уселись и проговорили примерно около часа. Все это время шум, доносившийся из конца коридора, не стихал.

Вдруг Тэссок встал:

— Давайте возьмем пистолеты и посмотрим, что там за тварь, — сказал он, поворачиваясь к двери.

— Нет! — воскликнул я. — Ради бога, нет! Я пока не могу сказать ничего определенного насчет этой комнаты, но уверен, что она настолько опасна, насколько это возможно.

— Привидения, неужели привидения? — прямо, без своих обычных шуток, спросил он.

Я, конечно, объяснил ему, что пока не в состоянии сказать окончательно «да» или «нет», но надеюсь, что скоро смогу это сделать. Потом я прочитал ему небольшую лекцию на тему Ложной Рематериализации Силы Живого из Инертного Неживого, и он стал понимать, чем именно могла угрожать ему комната, если эти силы действительно пришли в действие. Еще примерно через час свист резко оборвался, и Тэссок пошел спать. Я тоже прилег и опять заснул.

Утром я осмотрел комнату. Волосы на двери были целыми. Тогда я зашел внутрь. С окнами тоже было все в порядке, но седьмой волосок на камине был оборван, что заставило меня призадуматься. Я понимал, и это было очень похоже на правду, что он мог просто лопнуть от того, что я натянул его слишком сильно, но с другой стороны, я не мог полностью отрицать и какую-нибудь иную причину. И все-таки казалось весьма не правдоподобным, чтобы человек сумел выбраться из камина, не задев остальные шесть волосков. Заметить их практически было невозможно, и он оборвал бы их, даже не обратив на них внимания.

Я опять установил свои импровизированные пломбы и осмотрел трубу. Она была большой и прямой. Через нее я мог видеть голубое небо. Дымоход был предельно открыт, и вряд ли в нем возможно было спрятаться. Но меня, конечно же, не удовлетворил поверхностный осмотр, и после завтрака я надел свой комбинезон и добрался до самого верха трубы, простучав все стены, но так ничего и не нашел. Потом я вернулся и провел тщательный осмотр комнаты. Я проверил пол, потолок, стены, которые я разделил на квадраты площадью в шесть дюймов и обследовал их с помощью молотка и зонда. Но я не обнаружил ничего необычного. В конце концов, я течение трех недель тем же тщательнейшим образом исследовал весь замок, но это опять не дало никакого результата. Я скажу вам, что даже применил новый метод: ночью, когда в комнате начинался свист, я устанавливал там микрофон. Понимаете, если шум производился каким-нибудь механизмом, то запись на фонограф помогла бы мне скорее понять его устройство, если этот механизм, конечно, вообще существовал. Вы должны признать, что это действительно очень современный метод.

"Конечно, я не думал, что соперники Тэссока могли бы додуматься до такого изобретения, но вполне допускал, что когда-нибудь очень давно в замке могли установить эту штуку для того, чтобы создать комнате дурную славу и тем самым отвадить от нее любопытных. Вы следите за моей мыслью? Возможно, кто-нибудь, кому был известен механизм, и использовал его для того, чтобы сыграть с Тэссоком эту дьявольскую шутку, и, как я уже сказал, микрофон и должен был помочь мне ответить на этот вопрос. Итак, в замке я ничего не обнаружил, и у меня уже практически не оставалось сомнений в том, что в деле были явно замешаны «привидения». И все это время каждую ночь мы слышали невыносимый свист. Создавалось впечатление, будто какой-то неведомый Интеллект сознавал, что против него предпринимаются действия, и в ответ свистом выражал свое презрение и насмешку над нами. Говорю вам, это было столь же загадочно, сколь и ужасно. Время от времени я на цыпочках или в одних носках подкрадывался к двери и проверял пломбы (я все время держал комнату опечатанной) Я менял время для подобных походов, но почти всегда при моем появлении в свисте отчетливо появлялась насмешливая, издевательская нотка, как будто чудовище могло видеть меня через дверь. И все время, пока я находился в коридоре, звук, казалось, целиком заполнял его, и я чувствовал себя слабым, одиноким человеком, тщетно пытавшимся разгадать одну из загадок, предложенных мне самой преисподней.

Каждое утро я заходил в комнату и проверял волоски. Знаете, уже в конце первой недели я протянул их вдоль стен и на потолке, а каменный полированный пол я намазал кое-где бесцветной облаткой. Все пятна были пронумерованы, чтобы я мог впоследствии проследить, как существо двигалось по комнате.

Теперь вы видите, что ни одна живая душа не могла бы попасть в комнату, не оставив следов. Но все мои ухищрения ни к чему не привели, и я начал уже подумывать о том, а не провести ли мне в комнате, заколдованном Пятиугольнике, ночь. Я знал, что иначе, чем безрассудством это нельзя было назвать, но я находился в таком глубоком тупике, что был готов на все.

Однажды, около полудня, я сорвал с двери пломбу и заглянул в комнату. Но как только я это сделал, говорю вам, она издала безумный вопль, и, как мне показалось, стала темной массой надвигаться на меня. Конечно, последнее можно отнести на счет моего больного воображения, но крик тем не менее был достаточно громким, и я поспешил закрыть дверь и запер ее, чувствуя в позвоночнике небольшую слабость. Интересно, испытывали ли вы когда-нибудь подобное чувство? И вот я дошел до этого состояния, когда я уже готов на все, и тут, как я думал, мне повезло, я кое-что узнал. Поначалу я даже принял это за разгадку.

Это случилось около часа ночи, когда я прогуливался вокруг замка, ступая по мягкой траве. Я зашел в тень, отбрасываемую восточным неосвещенным крылом замка, н мог даже слышать зловещий свист, доносившийся до меня из тьмы. И вдруг где-то передо мной я услышал мужской голос, тихий, но явно довольный:

— Ей-богу, парни, я бы не решился привезти сюда свою жену! — сказал он на хорошем ирландском.

Кто-то ответил, но потом раздалось громкое восклицание, топот и звук удаляющихся шагов. Я явно кого-то спугнул. Еще несколько секунд я стоял не двигаясь, чувствуя себя полным ослом. Так вот кто был привидением! Вы понимаете каким дураком я сделался в собственных глазах. Я не сомневался, что повстречался с недругами Тэссока. Мне было ужасно жаль, что провалилось, казавшееся таким многообещающим дело! Но, вы знаете, припомнив еще одну сотню деталей, я засомневался вновь. Естественной ли была разгадка или неестественной, в этой истории оставалось еще много неясного.

Утром я сообщил обо всем Тэссоку, и, начиная со следующей ночи , мы пять суток усиленно наблюдали за восточным крылом замка, но не обнаружили ни единого следа, и каждую ночь с вечера до самого рассвета наши действия сопровождал этот невероятный причудливый свист, висевший над нашими головами в темноте.

На пятый день утром я получил срочную телеграмму о вызове меня домой. И вот я здесь. Я объяснил Тэссоку, что просто вынужден покинуть замок на несколько дней, и сказал, чтобы они продолжали вести наблюдения. И еще я взял с него твердое обещание, что он ни разу не попытается зайти в комнату после захода солнца. Я приложил все усилия, чтобы он понял, что пока у нас нет ничего определенного насчет этой комнаты, и если эта комната на самом деле окажется тем, чем я ее представляю, то для него было бы гораздо лучше сразу умереть, чем зайти в нее ночью.

И вот уладив здесь свои дела, я подумал, что эта история вас заинтересует. К тому же я хотел, рассказывая ее вам, прояснить кое-что и для себя, и позвонил вам. Завтра я опять еду туда, и, когда вернусь, надеюсь, у меня будет, что вам рассказать. Кстати, я забыл упомянуть об одной занятной вещи. Я попытался записать свист на фонограф, но при прослушивании выяснил, что на диск не записалось вообще ничего. Это-то и вызвало у меня кое-какие необычные чувства. Другой странный факт заключается в том, что этот звук нельзя было усилить микрофоном; последний вообще отказывается принимать его, как бы не обращая на него внимания, как если бы его вообще не существовало. До сего момента я пребываю в полной растерянности. Мне было даже немного интересно посмотреть, смогут ли ваши умные головы пролить хоть чуть-чуть света на жуткую тайну. Лично я на это не способен пока".

Он встал.

— Всем спокойной ночи, — сказал он и выпроводил нас из дома. Мы не обиделись.

Двумя неделями позже он прислал каждому из нас свою визитку, и на этот раз я, понятно, уже не опоздал. Когда мы приехали, Карнаки повел нас сразу к столу. Закончив с обедом, мы уютно устроились в креслах, и он продолжил рассказ с того места, на котором остановился в прошлый раз:

"Слушайте внимательно, сейчас я поведаю вам что-то очень странное. Возвратился я поздно ночью, и мне пришлось пешком идти до замка, потому что я не известил хозяев о своем приезде. Все вокруг было залито ярким лунным светом, и прогулка оказалась даже приятной. Когда я подошел к замку, то увидел, что он окутан тьмой, и решил обойти его кругом, чтобы посмотреть, ведет ли Тэссок со своим братом наблюдение. На посту я их не нашел и решил, что они устали и пошли спать. Когда я переходил через лужайку напротив правого крыла замка, я услышал в комнате свист, причем в ночной тишине он звучал как-то особенно отчетливо. В нем была одна странная нотка — негромкая, непрерывная, звучавшая немного задумчиво, я посмотрел на окно, освещенное ярким лунным светом, и вдруг мне в голову пришла одна мысль. Мне захотелось взять со двора лестницу и заглянуть в комнату снаружи.

Эта мысль заставила меня побегать по двору среди разбросанных хозяйственных строений в поисках легкой лестницы. Правда, одному богу известно, сколь тяжелой она оказалась! Сначала я подумал, что вообще не смогу ее приподнять, но, в конце концов, я справился с этой задачей и легонько прислонил ее к стене, к самому карнизу. Потом, стараясь производить как можно меньше шума, я вскарабкался по ней. Вскоре мое лицо уже возвышалось над подоконником освещаемом лунным светом.

Естественно, свист усилился и все-таки он по-прежнему как бы задумчиво разговаривал сам с собой. Вы понимаете? Но тут же рядом с этим звуком соседствовал и другой, более страшный и чудовищный, — какая-то пародия на человеческий свист. Со стороны это могло бы выглядеть так, как будто какой-то монстр с человеческой душой что-то насвистывал себе под нос. А потом я увидел ЭТО. Посередине огромной пустой комнаты сморщился пол, и показался странный, на вид упругий холмик, перерезанный вдоль какой-то постоянно менявшей свои размеры щелью, пульсировавшей в такт со свистом.

Я видел, как время от времени эта странная неровная дыра втягивала в себя воздух, как бы производя гигантский вдох, а потом снова расширялась, извлекая из себя какую-то невероятную мелодию. И по мере того как я все больше и больше всматривался в темноту, онемев от изумления, и разглядывая то, что происходило в комнате, я вдруг понял, что это живое существо. Я смотрел на пару огромных, темноватых губ, покрытых противными волдырями и отчетливо видных в лунном свете…

Внезапно они превратились в огромную изрыгающую звуки массу, распухшую и затвердевшую, в какое-то средоточие силы и звука, освещаемых лунным светом. На чудовищной верхней губе выступил пот. В тот же момент свист перерос в безумный вопль, который буквально потряс меня, и я непроизвольно отпрянул от окна. А еще через секунду я уже тупо смотрел на твердый пол комнаты — гладкий, отполированный камень, расстилавшийся от одной стены до другой. Наступила полная тишина.

А теперь, представьте себе, как я во все глаза смотрю на абсолютно пустую комнату и пытаюсь осознать то, что только увидел. Я чувствовал себя, как больной, испуганный ребенок. Мне захотелось тихо сползти вниз по лестнице и убежать. И вдруг я услышал голос Тэссока, доносившийся из глубины комнаты и звавший меня на помощь. Боже мой! В голове у меня все перемешалось, но я сообразил, что это, наверное, ирландцы заманили его туда и сейчас выясняют отношения. Он позвал меня снова, и я через окно рванулся ему на помощь. Мне казалось, что крик шел откуда-то из тени, отбрасываемой камином, и я бросился туда, но там никого не было.

— Тэссок! — крикнул я, и мой голос гулко разнесся под сводами огромной комнаты. И вдруг мозг мой пронзила мысль: меня звал не Тэссок. Обезумев от страха, я стал бегать по комнате и, наконец, рванулся к окну, но тут же раздался ужасный вопль, потрясший всю комнату. Стена слева от меня сморщилась, и я увидел чудовищные черные гигантские губы. Они были уже в ярде от моего лица, когда я принялся судорожно искать револьвер. Нет, я не собирался в них стрелять, оружие я предназначал для себя, потому что угрожавшая мне опасность была в тысячу раз страшнее смерти. Но еще через секунду в комнате тихо, но отчетливо прозвучали слова Последней Неизвестной Строки Ритуала Сааамааа. И произошло то, с чем я уже один раз встречался раньше. Ощущение, которое я испытал, я бы сравнил, если хотите, с тем, что чувствует человек, глядя на то, как монотонно, беспрерывно, уныло падает пыль вниз. Я понимал, что жизнь моя висит на волоске и зависит от тех невидимых сил, что кружатся передо мной с калейдоскопической быстротой. Потом все это прекратилось, и я понял, что буду жить. Моя душа и тело опять соединились в одно целое, и ко мне вернулись и жизнь и сила. Я бросился к окну и высадил его головой. Теперь я могу сказать вам, что перестал бояться смерти. Я очутился на лестнице и сполз вниз, судорожно цепляясь руками за перекладины. Так или иначе, я оказался внизу, причем целый и невредимый. Я сел на мягкую, влажную траву; кругом все было залито лунным светом, а издалека, сверху, сквозь разбитое стекло до меня долетал тихий свист.

Потом события разворачивались так. Я не был ранен и, обойдя вокруг замок, постучал в дверь и позвал Тэссока. Он впустил меня в дом, и мы долго беседовали, потягивая виски, — ведь я был совсем разбит. Я попытался объяснить ему сущность того, что увидел, — насколько мне, естественно, позволяло сделать мое состояние. Я сказал Тэссоку, что комната должна быть уничтожена, а все ее «части» — сожжены в домен" ной печи, возведенной внутри пятиугольника. Он кивнул. Говорить было не о чем. После этого я вошел спать.

Мы привлекли к реализации нашего плана целую армию рабочих, и через десять дней эта милая комнатка уже корчилась в огне и дыме. Она сгорела дотла.

Когда рабочие обдирали пепельную обшивку, я обнаружил кое-что, указывавшие на причину того, как эта комната могла превратиться в такого монстра. После того как со стен были сорваны тяжелые дубовые панели, над камином мы увидели орнамент, вырезанный на камне, и надпись на древнегреческом, гласившую, что в этой комнате был сожжен шут короля Алзофа Диан Тайенсей, который сочинил Песнь Глупости, высмеивавшую короля Эрнора, владевшего Седьмым Замком.

Получив перевод этого высказывания, я прочитал его Тэссоку. Его охватило сильное возбуждение, ведь он знал эту старинную историю. Он повел меня в библиотеку, чтобы показать старый пергамент, в котором эта история рассказывалась во всех деталях. Позже мне стало известно, что ее хорошо знали во всей округе, но относились к ней скорее как к легенде, а не реальному факту. Казалось, никто даже не предполагал, что старое восточное крыло замка Айестри было тем, что осталось от древнего Седьмого Замка.

Из древнего пергамента я узнал, что моего лет назад здесь свершилось одно действительно грязное дело. Король Алзоф и король Эрнор враждовали, кажется, с самого рождения. Можно вполне справедливо назвать это кровной враждой. Но многие годы они ограничивались лишь незначительными набегами, пока Диан Тайенсей не сложил Песнь Глупости, высмеивавшую короля Эрнора, и не спел ее королю Алзофу. Тому так понравилась эта песня, что он отдал шуту в жены одну из придворных дам своей жены.

Песня распространилась по всему свету и дошла, наконец, и до короля Эрнора, который так рассердился, что начал войну против своего старого врага, захватил и сжег его замок и самого короля Алзефа. Диана Тайенсея, шута, он привез к себе в замок и приказал заточить его в одной из комнат в восточном крыле замка (которое, судя по всему, часто использовалось для подобных малоприятных целей), предварительно вырвав у него язык в наказание за ту песню, которую ей сочинил. Жену шута он вставил себе, оценив ее красоту. Но однажды ночью жена Диана Тайенсея исчезла, и утром ее нашли мертвой в объятьях своего мужа, который насвистывал Песнь Глупости, не имея больше возможности ее петь.

Тогда Диан Тайенсей был поджарен в том громадном камине, и, может, на том самом «вертеле», о котором я уже упоминал. И до самой смерти Диан Тайенсей «не прекращал насвистывать» Песнь Глупости, петь которую он просто не мог. И с тех пор в той комнате часто слышались звуки, похожие на свист, и в комнате той появилась сила, не позволявшая никому находиться в ней. И в конце концов, королю пришлось переехать в другой замок, чтобы не слышать этого свиста.

Ну, вот и все. Конечно, я лишь вкратце пересказал вам содержание пергамента. Все это выглядит довольно странным! Вы согласны?

— Да, — ответил я за всех. — Но как это явление смогло развиться до такой степени?

— Это один из тех случаев, когда мысль может распространять свое влияние на окружающую ее материю, — ответил Карнаки. — Развитие шло многие века, и в результате получился такой монстр. Мы имеем явный случай проявления Сайитии, суть которой лучше всего разъяснит ее сравнение с живой духовной субстанцией — своеобразным грибком души, имеющим структуры эфира и способным управлять «материальной субстанцией». Объяснить все это проще невозможно.

— Но что же разорвало седьмой волосок? — спросил Тэйлор. Карнаки не знал ответа. Он думал, что, может, слишком сильно натянул его волос. Он сказал также, что сумел выяснить, что люди, убежавшие от него той ночью, к комнате никакого отношения не имели, а просто тайком пришли послушать свист, о котором так много говорят в округе.

— И еще одно, — сказал Аркрайт. — Есть ли у тебя какие-нибудь соображения насчет того, что же все-таки управляет Последней Неизвестной Строкой Ритуала Сааамааа? Конечно, я знаю, ею пользовались Жрецы Заклинания Рааан. Но что же вызвало это заклинание в случае с тобой, кто произнес эту строку от твоего имени?

— Я бы посоветовал тебе почитать «Харзрамскую Монографию» и мои к ней «Приложения» на тему «Астральная и Астарральная Координация и Интерференция», — сказал Карнаки. — Это весьма необычный предмет для разговора, но здесь я могу сказать только то, что вибрация человека не может быть изолирована от «астаррального» (что и проявляется, к примеру, в тех случаях, когда в дело вмешивается что-нибудь нечеловеческое) без незамедлительной реакции Сил, Управляющих Вращением Внешнего Круга. Иными словами, раз за разом подтверждается истина, что между душой человека (не телом, предупреждаю вас) и Внешними Ужасами постоянно встает какая-то Сила, Оберегающая Человека. Я говорю понятно?

— Да, вроде бы понятно, — ответил я. — И значит, ты веришь, что душа жившего в древности шута нашла свое материальное выражение в этой комнате, что его душа, отравленная ненавистью, переродилась в такое чудовище?

— Да, — сказал Карнаки, кивая головой. — Я думаю, ты выразил мои мысли довольно точно. Это может показаться чудовищным совпадением, но, говорят (и я слышал это много раз), что мисс Доннихью является потомком того самого короля Эрнора. Это наводит на довольно любопытные мысли, не правда ли? Приближается день свадьбы, а в замке есть комната, реагирующая на живые существа. А что если бы она зашла в эту комнату, хотя бы раз…а? ОНО долго ждало своего часа. Грехи отцов. Да, я подумал об этом. Свадьба у них на следующей неделе, и там меня будут носить на руках, чего я терпеть не могу. А Тэссок одержал верх во всех пари! Только подумайте, что бы произошло, если бы она зашла в ту комнату. Произошло бы что-то ужасное, правда?

Он мрачно покачал головой, и мы все четверо кивнули в ответ. Потом он встал, провел всех нас до двери и дружелюбно вытолкнул на набережную, на свежий ночной воздух.

— Спокойной ночи, — пожелали мы друг другу и разошлись по домам.

А если бы она зашла туда, а? Если бы она зашла? Вот о чем я не переставал думать.

Загрузка...