Свободная комната

Глава 3

В день моего переезда Марта и Джек ждут меня у входной двери – точно так же, как делают мои родители каждый раз, когда я их навещаю. Это зрелище заставляет меня нервничать, когда я вылезаю из такси с единственной сумкой. Я не ожидала приветственного отряда вроде коврика у входной двери, чтобы очистить пыль с туфель, прежде чем мне разрешат войти. «Конечно, они хотят поприветствовать меня в своем доме», – говорю я себе.

Я так нервничаю, что едва способна двигаться. Я провела большую часть ночи, ворочаясь в кровати, беспокоясь до смерти об этом переезде. Я уже жила с другими людьми, но это будет первый раз, когда я буду жить с хозяевами дома. Марта улыбается и машет мне, в то время как ее муж слегка раскачивается на пятках.

Мне не о чем беспокоиться. Это хорошие люди.

Я уверенно подхожу к ним, наклеив на лицо суперяркую улыбку. Марта удивляет меня крепким объятием. Чуствую ее теплоту и нежный аромат. Мне немного неловко и тесно, но часть моего напряжения тает.

Она мягко отпускает меня, но не отходит, а берет под руку.

– Добро пожаловать, Лиза, – произносит она театрально, как будто говорит это зрителям, вручая мне награду.

Она определенно одета надлежащим образом для такого мероприятия. На прошлой неделе, когда я смотрела комнату, она была шикарной городской красоткой; теперь она олицетворяет собой хозяйку очень эксклюзивной домашней вечеринки. Коктейльное платье, рубиново-красные шпильки и искусно выполненный макияж, который напоминает маску. Интересно, есть ли у нее планы на вечер? Или она одна из тех «спящих красавиц», которые красятся даже в постели и следят за своей внешностью круглые сутки. Рядом с ней я – сама неряшливость в выцветших джинсах и зеленой клетчатой рубашке с длинными рукавами, с суперкороткими волосами, которые обрамляют мое большеглазое совиное лицо.

Она смотрит на меня, как на обожаемого члена семьи.

– Мы хотим, чтобы ты была очень счастлива в нашем доме. В твоем доме.

В твоем доме. Тут я осознаю, что буду жить в месте, которое мне не принадлежит. В месте, где уже живут его хозяева, – двое незнакомцев.

– Удивительно, что ты смогла так быстро съехать со старой квартиры, – комментирует Джек.

Я крепче вцепляюсь в ручку чемодана.

– Я кантовалась у друзей на диване. Найти жилье за сносную цену в Лондоне практически невозможно. Вы представить себе не можете, как я благодарна за то, что нашла вашу комнату, – на этот раз я заканчиваю с искренней улыбкой.

Я на самом деле благодарна. Этот переезд очень много значит для меня.

Джек быстро забирает мою сумку, пока Марта ведет меня за руку внутрь дома. В коридоре сегодня гораздо больше света, поэтому я замечаю картины и фотографии на стене. Появляется безумное желание снова постоять на красно-черном ковре в сердце дома, но Марта подталкивает к лестнице. Там она отпускает мою руку.

– Джек, исполняй обязанности хозяина, – тихо просит она. В ее голосе слышится смех, похожий на хихиканье подростка.

Я иду наверх вслед за ним. Потом слышу резкий скрип сзади. Марта идет за нами по лестнице. И снова все двери закрыты, включая на этот раз и ванную. Где-то, наверное, открыто окно, потому что холодный ветерок лижет нам пятки, когда мы поднимаемся по первой лестнице.

Моя комната. Я решаюсь назвать ее своей, когда Джек открывает дверь. Сегодня на улице пасмурно, и естественный свет, наполняющий комнату, не яркий. Воздух в свободной комнате неподвижен, и от этого стены словно сдвигаются, и комната кажется меньше. Все еще чувствуется этот проклятый раздражающий запах освежителя воздуха; он будто нежеланный сосед по квартире, который не платит свою долю арендной платы.

Джек везет чемодан к кровати и дает мне ключ от входной двери. Марта стоит в дверях.

Джек оценивающе окидывает взглядом мой багаж.

– А ты путешествуешь налегке.

– Да, большая часть моих вещей хранится на складе.

– Пустая трата денег, Лиза. Привози их сюда, у нас есть место.

Тут он поспешно добавляет:

– Правда, Марта?

Марта цокает языком в ответ мужу.

– Дай девушке отдышаться, она только приехала. Мы можем поговорить о хранении вещей в другой раз. Я уверена, что сейчас Лиза хочет только обустроиться.

Я поспешно сообщаю им обоим, что все в порядке; меня вполне устраивает место, где я храню свои вещи.

Странно, но всякий раз, когда вы смотрите дом, квартиру или комнату, вы никогда не замечаете маленькие недостатки, хотя специально их выискиваете. Только после того, как вы въезжаете, они становятся очевидными. Вчера ночью прошел короткий и сильный летний ливень, и теперь я вижу капли воды вокруг светового люка, а на потолке вокруг него видны следы сырости. Я указываю на проблему Джеку.

Он изучает окно некоторое время, как будто это может высушить его.

– Я думал, что починил его. Неважно, я возьму стремянку и посмотрю.

– Не торопись. Посмотришь, когда будет время.

Меньше всего мне хочется создать впечатление, что я принадлежу к полку требовательных арендаторов, стонущих и ноющих по поводу мельчайших проблем.

Тут я вспоминаю.

– А от комнаты есть ключ?

Отвечает Марта, сплетя перед собой пальцы. Я замечаю ультракрасный лак у нее на ногтях.

– Ни одна из комнат не запирается. Мы с Джеком решили, что сможем жить с чужим человеком в доме только при полном доверии друг другу.

Мне следовало бы настоять на ключе. Наверняка это обычное дело при таких договоренностях. Как еще я могу обеспечить защиту своего личного пространства?

Но я быстро с ней соглашаюсь:

– Да, конечно.

Мне это не нравится, но я не хочу делать из этого драму; я не могу потерять эту комнату.

Тогда Джек придает мне немного уверенности, указывая на дверь:

– Там внутри задвижка, так что ты сможешь уединиться.

Он встает рядом с женой. Видя их рядом, я не могу не думать, как странно они выглядят вместе. Вся косметика, ботокс и импланты в мире не могут скрыть, насколько она старше его. А его татушки и пучок никогда не будут подходить к ее элегантности. Я сразу чувствую себя неловко, оттого что в голове у меня такие стервозные мысли.

Тут я вспоминаю. Мне плевать на Джека или Марту. Единственное, что имеет значение, это комната. И она моя.

– В некоторые комнаты нельзя заходить, – Марта перечисляет их, особо упоминая сад.

Это напоминает мне кое о чем:

– Я встретила вашу соседку, после того как ушла отсюда в прошлый раз. Пожилая дама. Она сказала что-то про свой сад…

Они одновременно напрягаются. Зачем я это сказала? Я не хочу, чтобы они думали, что от меня будут неприятности или что я сую нос в их дела. И это их дело: что бы ни было между ними и их соседкой, ко мне это не имеет никакого отношения.

Джек первым приходит в себя с громкой усмешкой.

– Не волнуйся об этой старой карге. Она не знает что говорит, – он крутит у виска, чтобы показать, что она не в своем уме. – Чокнулась много лет назад.

Чокнулась… Я холодею.

Марта ругает мужа, но очень аккуратно:

– Не называй ее старой каргой, Джек. Когда-нибудь мы все доживем до такого возраста, и я, например, хочу, чтобы обо мне говорили с уважением, которое следует оказывать пожилому человеку, – взгляд ее зеленых глаз обращается на меня, – но на твоем месте я бы держалась от нее подальше.

Похоже, это идеальный момент, чтобы поблагодарить их и попрощаться.

Но они не уходят, а остаются в дверях и смотрят на меня, как замершие статуи. Как персонажи из «Мира дикого запада» в ожидании подключения своих систем и проводов. Я начинаю испытывать неудобство и смущение.

Потом Марта внезапно вспыхивает беззаботной улыбкой.

– Если тебе что-то понадобится или ты что-то захочешь спросить…

– Спроси меня, – встревает Джек с кривой усмешкой.

Марта игриво бьет его по руке. Потом они оба смотрят друг на друга и смеются. Держась за руки, они уходят, и я остаюсь одна в своем новом доме. Я слышу тихую, стонущую музыку половиц лестничной площадки, когда они идут по ней, и музыку лестницы, когда они спускаются. Они перешептываются по дороге тихими, как шелест бумаги, голосами. Наверное, им не очень удобно, что в их доме чужой человек. Я не думаю, что смогла бы так жить. Как можно расслабиться, зная, что в соседней комнате незнакомец?

Первым делом – зеркало. Я подхожу к нему и переворачиваю. Я не буду смотреть на свое отражение в полный рост.

Телефон пикает. Сообщение от папы. С тех пор как я была у них в гостях, я нахожусь в аду, где пытают сообщениями. Вчера вечером он написал, как приятно им с мамой было увидеть меня. Далее следовал личный номер доктора Уилсона без комментариев. Я ответила, оставив без внимания номер. Рано утром я получила сообщение, где он благодарил меня за то, что я поблагодарила его, и прислал номер телефона. Снова. На это я не ответила.

Я открываю его сообщение. На этот раз никакого притворства, скрывающегося за хорошими манерами. Только номер.

Я не звоню доктору Уилсону, потому что надеюсь, что если отложу это на несколько дней, то его собьет машина или он уйдет на пенсию и избавит меня от необходимости ехать к нему. Это дурные мысли, но вот насколько я не хочу его видеть. Я копирую номер в память телефона и собираюсь звонить ему, но передумываю. Возможно, если я отложу это еще на несколько часов, доктор Уилсон решит эмигрировать.

Я выхожу на лестничную площадку, тихо закрываю за собой дверь. Стою там несколько минут. Впитываю то, что вижу и слышу. Некоторые люди думают, что дома могут разговаривать с ними. Я хочу, чтобы этот дом поговорил со мной.

На верхнем этаже очень мало новых вещей. Светильники сделаны в виде канделябров с несколькими лампами. Они покрыты чем-то похожим на позолоту, которая местами отваливается. Дверь моей комнаты старомодная и деревянная, с латунной ручкой. Ее бы ободрать и покрыть лаком. Здешним обоям уже много лет, и они отслаиваются сверху.

Я внимательно слушаю. Но верхний этаж безмолвен. Ему нечего сказать, кроме того, что Джек и Марта немного запустили это место.

Может быть, они не так богаты, как я думала, что объясняет, зачем им нужен жилец.

Я спускаюсь на лестничную площадку среднего этажа. Смотрю вверх и вниз, закрываю глаза, вдыхаю. Слушаю. Слышу только Джека и Марту где-то внизу. Этому дому нечего мне сказать. Он молчит. Может, в другой раз.

Я могу подождать.