Сводные

Глава 8

Открыв дверь, я вижу Валентину и ее улыбку, из-за которой мне приходится подавить злость и желание послать ее как можно дальше и не мешать мне спать.

– Доброе утро, Ариш, – произносит она, рассматривая мой помятый вид. – Меня Ярослав отправил разбудить тебя. Он ждет внизу, – сообщает она и ждет моего ответа.

Я глотаю слюну, пытаясь промочить пересохшее от внезапного волнения горло, и киваю, обещая спуститься через пятнадцать минут.

– Что ему нужно? – на ходу интересуюсь, когда Валентина уже намеревается уйти.

Она оборачивается и пожимает плечами.

– Не сказал.

– Какое у него настроение? – Чувство подозрения нечто плохого меня не оставляет. Брат никогда не будил меня и уж тем более никого не просил это делать. Что он задумал? Неужели намерен отомстить за вчерашнее?

– Хорошее, – улыбается в ответ Валентина. – Сейчас он завтракает на кухне.

Я киваю, пытаясь сохранить спокойное выражение на лице. Но уверена, мои щеки побелели от ужаса. Если у Яра хорошее настроение, значит ждать мне беды.

– Передай, пожалуйста, я приду, как окончательно проснусь, – отсрочиваю себе казнь и возвращаюсь в комнату. Смотрю на смятую постель и понимаю – сон пропал и его место занял страх.

Я спускаюсь вниз через полчаса. Как бы я не старалась, мне не удается выдумать правдоподобную причину, чтобы не оказаться с братом наедине. Даже перелом ноги, который я могу заполучить, неудачно выбираясь из душевой кабины, не оградит меня от его компании. Скорее даже будет на руку, потому что не смогу сбежать.

Поправляя футболку и убеждаясь, что натянула ее правильно, а не вывернутой наизнанку, я вхожу в столовую и нахожу там Валентину. Она убирает со стола.

– А где? – Киваю на пустой стул и чувствую, как сердце радостно ликует. Не дождался и уехал.

– В гостиной, – отвечает она, разбивая мои надежды вдребезги. – Завтракать будешь? – интересуется, пока я разворачиваюсь и намереваюсь отыскать брата. Потому что встречи с ним не избежать, только зря будет гонять Валентину по дому.

– Чуть позже, – хрипло произношу в ответ. Могла бы задержаться, перекусить. Но мой желудок скручивает спазмом. Сейчас не до еды – все равно кусок в горло не залезет.

Я покидаю столовую, прислушиваясь к звукам, царящим в доме, но ничего кроме собственных шагов не слышу. Медленно преодолеваю разделяющие метры и вхожу в залитую утренним светом гостиную. Брата нахожу сразу – он сидит в кресле и что-то быстрыми движениями пальцев строчит на планшете.

– Ну, я пришла, – набираюсь духу и произношу, складывая руки на груди. Останавливаюсь в проходе и прислоняюсь плечом к косяку. – Что хотел?

Яр поднимает голову не сразу. Для начала он завершает то, чем занимался до того момента как я пришла. И лишь после того, как его планшет отложен на журнальный столик, брат отвечает, скользя по мне нечитаемым взглядом, от которого по спине мчится табун мурашек, а на затылке волосы встают дыбом.

– Собирайся, прокатимся, – два слова, а звучат как выстрел в упор.

Я давлюсь воздухом, пытаясь сообразить, о чем он говорит. И видимо мое замешательство отчетливо читается на лице. Потому что Яр не спеша поднимается из кресла и делает шаг в мою сторону.

– Поторапливайся, Ариша. У меня нет времени ждать, когда маленькие девочки проспятся. Жду тебя в гараже через пять минут.

Он уверенным шагом покидает гостиную, огибая меня. В этот момент я дергаюсь, намереваясь пропустить его, но то ли ноги не держат моего тела, то ли нелепая случайность, которую брат в итоге истолковывает по-своему, но я качаюсь из стороны в сторону и толкаю своим плечом его руку. Секундную касание выстреливает во мне тысячами микроскопических иголочек, пронзающих кожу насквозь. Яр останавливается на миг и оборачивается. Качает головой и молча покидает комнату, оставляя меня наедине с вспыхнувшими яркими красками эмоциями. Я поражена настолько сильно, что не сразу понимаю, какие именно эмоции рождаются в моем теле в ответ на мимолетное касание. И хочу повторить это снова. Ощутить и проверить, не ошиблась ли я…

Через пять минут как оловянный солдатик стою напротив гаражных ворот и поражаясь тому, как быстро добралась сюда. Ярослав выходит наружу и, замечая меня, удивлен не меньше.

– Садись в машину, – со словами он находится быстрее, чем я.

Кивая, вхожу в гараж, залезаю на соседнее пассажирское место и жду новых указаний.

– Какая ты смирная сегодня, – с примесью раздражения произносит брат, занимая свое место. Заводит мотор, и через пару минут мы оказываемся за пределами двора.

– Куда мы? – Игнорирую его замечание, крепко цепляясь пальцами за ремень безопасности. Мало ли, может он собирается от меня избавиться в лесу? Глупость конечно, но после того, что между нами происходило все годы нашей жизни под одной крыши, даже я бы сама себя с трудом выносила.

– Через десять километров есть дорога, которой никто не пользуется, – отвечает Яр, проезжая по тихим улочкам нашего элитного поселка. – Там и займемся уроками.

Я шумно глотаю ком и медленно поворачиваю голову. Ярослав выглядят вполне спокойным и сосредоточенным. На его лице по-прежнему поблескивают безупречной чистотой стекла и металлическая оправа очков.

– То есть ты воспринял это всерьез? – усмехаюсь, поражаясь тому, с каким усердием брат спешит исполнять слова отца.

– Разве не ты вчера выразила желание научиться водить?

– Да, но я не собиралась это делать с тобой, – бормочу под нос, рассматривая профиль брата.

– А что ты собиралась делать со мной? – как-то странно произносит последние слова Яр, отчего мои щеки начинают пылать. Ох, как же не вовремя в моей голове возникают ненужные мысли!

Я резко отворачиваюсь, надеясь на то, что он не заметит моего смущения, и ищу отвлеченную тему.

– Слушай, извини, – вырывается из меня то, в чем Яр всегда сомневался: я умею признавать ошибки и извиняться, пусть и не всегда мне приходит в голову сделать это вовремя.

Я поворачиваю голову в сторону брата, ожидая услышать язвительное замечание, но в ответ лишь тишина. Он следит за дорогой и будто бы не слышит меня. Так продолжается минут пять или больше. Между нами словно возникает невидимая звуконепроницаемая стена, и каждый остается на своей половине. И пока я прокручиваю в голове монологи, готовые выдать тирадой, брат замедляет ход и паркуется на обочине. Мы отъехали от поселка на два-три километра, не более, и мимо нас все еще проезжают машины. Значит, до нужного места пока не добрались.

– За что? – Яр продолжает сжимать руль, и костяшки его пальцев белеют от напряжения.

– За то что испортила тебе утро, – выдохнув, произношу и стараюсь сохранить голос, который то и дело пытается сорваться на звук, похожий на мышиный писк. – Да и вообще, как-то у нас не заладилось.

Ярослав громко хмыкает, но позволяет мне продолжить говорить. А я использую момент, чтобы хоть чуточку растопить ледяную стену, которую брат воздвиг собственноручно.

– Тебе осталось провести дома от силы дней десять. Я думаю, нам пора зарыть топор войны и не огорчать родителей. Хотя бы сделать видимость перемирия, – быстро добавляю, чтобы не вызвать у Яра подозрений.

Вот теперь лицо брата вытягивается в немом вопросе, а в глазах я замечаю искорки неподдельного удивления. Мне ужалось его убедить и заинтересовать. Осталось бросить еще одну приманку и рыбка будет поймана на крючок.

– Не смотри на меня так, – смущено отворачиваюсь. Смущаюсь не наигранного, а по-настоящему. Мне все еще боязно разговаривать с ним так, особенно когда приходится врать ради собственных интересов. – Я вообще-то вчера спасла тебя от прыщавой Верочки. Ты ее не видел сколько лет? А я вот встречалась на новогодних праздниках. Поверь, она еще та прилипала.

На губах Яра расплывается улыбка. Кажется, он начинает припоминать дочку маминой подруги и между нами наконец-то воцаряется спокойная обстановка, когда никто никого не желает придушить. И пусть затишье продлится недолго, но для меня это время для передышки и новый шаг к осуществлению задуманного.

Я слишком много совершила ошибок в прошлом, чтобы Яр простил меня за раз. Нужен новый план. Тот, который позволит затишье обратить в буйство эмоций. Я заставлю брата думать обо мне в ином ключе.

– Точно, прилипала, – произносит он, вновь заводя мотор и возвращая машину на дорогу.

Оставшуюся часть пути мы преодолеваем в тишине. И лишь когда Яр сворачивает на пустую дорогу, я понимаю – у меня получилось. Пусть чуточку, но я сдвинулась с места.

– Пересаживайся, – говорит он, покидая салон.

Я выпрыгиваю следом и с дрожащими ладошками возвращаюсь в салон уже на его место. Чувствуя, как подо мной хрустит кожаная ткань обивки и тепло окутывает мое покрывшееся мурашками тело.

Мгновения для меня достаточно, чтобы ощутить его пусть и так – косвенно и призрачно. Я гоню прочь волнения и киваю, когда Яр начинает рассказывать про устройство автомобиля. Многое я знаю и без его лекции, но как и положено прилежной ученице слушаю не перебивая, повторяю если просит пересказать, задаю вопросы, когда он увлеченно уходит в дебри технического устройства и спустя минут тридцать, которые кажутся мне бесконечно длинными, Ярослав позволяет завести мотор и тронуться с места.

Я лукавила, когда говорила что водитель из меня так себе. Не так хороша, как Луиза или брат, но благополучно трогаюсь с места и легко веду машину по пустой дороге. Яр молчит и наблюдает за моими движениями.

– Арин, – произносит мое имя, задумчиво растягивая буквы.

– Ммм, – тяну в ответ, крепко держась за руль.

– Неплохо получается, – голос брата звучит вполне уверенно. – Только руки держи вот так.

Его ладонь падает на мой локоть и направляет руку в то положение, про которое он говорил совсем недавно. Я втягиваю полной грудью воздух и фиксирую в памяти новое касание, от которого волоски на коже встают дыбом. То место, где его теплые пальцы касаются меня, загорается пламя. Я заставляю себя думать о дороге, о машине и о том, что сейчас не самый лучший момент фантазировать о Яре. Впрочем, и он не торопится убирать руку. Поправляет мой локоть, скользит дальше, оставляя за собой горячую дорожку из искр, которые высекает мое тело в ответ на касания, и опускается на ладонь.

– Держи прямо, – плавно направляет руль.

Наши пальцы на долю секунды переплетаются, и мне кажется, что я сойду с ума. Настолько горячим и опасным выглядит для меня то, что для брата лишь часть обучения. Я еще крепче сжимаю руль и выполняю его наставления, и тогда его рука оставляет в покое мою ладонь.