Сводные братья

Толпа ревет громче, когда я поднимаю кулак вверх.

Это мои люди, и сегодня я – их герой.

Мой противник и я ударяемся перчатками и приседаем в легкой защите, кружа вокруг друг друга, как сторожевые собаки. Я делаю обманный маневр с одной стороны, и когда он заходит с той стороны, я опускаю плечо и бью его по ребрам, нанося два быстрых удара, прежде чем сбить его головой и прижать к полу. Его рука наносит жгучий удар в ухо, пока судья не разнимает нас. Я стираю струйку пота и снова ему улыбаюсь.

Моё поведение бесит Конга, и он бросается на меня, широко распахнув руки, пытаясь поймать меня в захват. Я делаю одиночный сильный удар прямо ему в лицо и чувствую, как кости его носа издают хруст под моим кулаком. Он отшатывается назад и хватается за лицо, кровь просачивается между его пальцев. Я думаю, что он сдастся, но Конг возвращается на ринг и прыгает, с разворота зарядив пяткой прямо мне в висок. Дерьмо. Мир начитает мутнеть по краям, и я чувствую, как мои колени ослабевают. Теплая струйка стекает по моей щеке. Внезапно, мне кажется, что я слышу голос Мисси сквозь беснующуюся толпу.

Я трясу головой, чтобы прочистить сознание, и возвращаюсь к Конгу. Он не может поверить, что я ещё стою. После удара такой силы, я не должен. Кровь капает ему на грудь и падает на пол. Он большой парень, и напряжение заставляет его тяжело дышать, чтобы перевести дыхание. Я притворяюсь, что бросаюсь на него, и он спотыкается, теряя опору и сваливаясь, как срубленное дерево. Я уже рядом с ним, прежде чем он ударяется о маты, бью ему в лицо сжатыми кулаками, чувствуя, как плоть прогибается под моим ударом. Мне требуется минута, чтобы понять, что рефери кричит мне в ухо, дергая меня за руку, чтобы стащить с противника. Я смотрю вверх, бледный от усталости и покрытый потом. Он двигается к моему противнику. Конг вырубился. Я выиграл.

Я пошатываюсь, когда судья хватает мою перчатку и поднимает высоко над головой, диктор выкрикивает моё имя в громкоговоритель. Моё зрение всё ещё размыто, и я вздрагиваю, когда чувствую, что кто-то вытирает мой лоб полотенцем, я расслабляюсь, когда понимаю, что это всего лишь Рэд. Полотенце, которое он убирает от моей головы, стало багровым. Именно тогда в мой затуманенный мозг врываются крики. Мисси. И это не приветственные крики. Она снова напугана. Дерьмо. Я оглядываюсь вокруг, пытаясь прочистить своё зрение. Её кто-то преследует.

– Мисси, отведи меня к ней, – кричу я Рэду сквозь шум толпы.

Я шатаюсь в дальнем углу ринга, одной рукой обхватив Рэда, и проталкиваюсь между веревками.

Хадсон присел на стуле, его лицо похоже на маску боли, руки сжимают виски, глаза крепко зажмурены. Мисси удерживает его за руку, используя весь свой небольшой вес, чтобы он не упал. Я проталкиваюсь к ним и хватаю Хадсона за другую руку, ловя его, чтобы он не опрокинулся. Я никогда не видел такой боли на его лице как сейчас. Он никогда так плохо не выглядел.

– Что случилось, чувак? Ты можешь идти?

Он кивает голой и из его горла вырывается низкий стон, полный боли, ноги под ним подгибаются.

– Нам нужно вернуться домой, – быстро проговариваю я. – Вы с Рэдом подгоните машину, мы будем ждать вас на выходе.

Мисси кивает, и Рэд хватает её за руку и ведет через толпу к заднему выходу. Я подхватываю Хадсона и разворачиваюсь с ним в том же направлении, прикрикивая на людей, чтобы они ушли с дороги. Диктор всё ещё на ринге, освещая основные моменты боя и замечания судей, но я игнорирую всё это и тащу на себе Хадсона к выходу. Его ноги еле волочатся, и мне требуются все мои силы, чтобы дотащить его до выхода.

– Давай, мужик, идем, мы вместе доберемся, и ты скоро окажешься в своей постели. Ещё несколько футов, Хадсон, поднимай ноги, чувак, – бормочу я ободряющие слова, вытаскиваю брата через дверь и выхожу на стоянку.

Снаружи стелется серый туман, видный в свете фонарей, я дрожу и понимаю, что весь покрыт потом и кровью, а на мне всё ещё бойцовские шорты. Даже нет обуви на ногах, но я игнорирую холод, пронизывающий мои босые ступни, и сосредотачиваюсь на том, чтобы удержать Хадсона в вертикальном положении, с облегчением вздыхая, когда фары внедорожника прорезают туман и останавливается перед нами.

Мисси выскакивает и открывает заднюю дверь, на её лице написано беспокойство. Я вижу, как морщинки на её лбу становятся глубже, когда низкий протяжный стон слетает с губ Хадсона. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Это плохо. Охренеть, как плохо. Я никогда не слышал таких звуков от моего брата. Я засовываю его на заднее сиденье, Рэд уже на противоположной стороне авто у открытой задней двери. Он хватает Хадсона под руки и тянет его через кожаное сиденье, когда я пропихиваю его ноги. Мисси возвращается на переднее сиденье, поворачивается и смотрит на заднее сиденье, пока Рэд и я пристегиваем Хадсона в полусидящем положении. Когда я прыгаю вовнутрь, то придвигаюсь поближе, чтобы не дать ему упасть и не удариться головой о сидение водителя. Мисси не отворачивается, просто сидит к нам лицом всю дорогу домой, её глаза цвета океана пристально следят за нами в темноте.

ГЛАВА 35

Хадсон

Я не вижу. Я даже почти ничего не слышу. Пульсация в моей голове, словно громогласный рев, настолько громкий, что вытесняет все другие звуки вокруг меня. Вытесняет даже мысли из моей головы. Я чувствую, как мое тело двигается, но я знаю, что двигаюсь не сам по себе. Весь мой мир сосредоточен на этой подавляющей боли, которая заглушает всё остальное.

Я смутно осознаю, что меня двигают, чьи-то руки поднимают меня, толкают и тянут за плечи, даже передвигают мои стопы и ноги. Низкий стон отзывается в моей голове, и требуется время, чтобы понять, что этот звук исходит от меня. Измученный вскрик вырывается из моего горла. Меня это не волнует. Боль настолько сильная в данный момент, чтобы я думал о чем-то ещё. Я просто хочу умереть. Если это то, что требуется, чтобы эта агония прекратилась, я готов.

Я чувствую, что падаю на что-то мягкое, не сразу осознавая, что это моя кровать. Невидимые руки стаскивают мою обувь и снимают с меня одежду, прежде чем завернуть в одеяло по самый подбородок. Держу глаза закрытыми, боясь, что если их открою, то боль станет ещё сильней, если это вообще возможно.

Под моими веками внезапно становится темно, это означает, что кто-то выключил свет. Шлейф прохладного воздуха из кондиционера над моей кроватью приятно дует в лицо. Я позволяю своей голове расслабиться на подложенных подушках. Звуки плывут, проникая в мое сознание и обратно. Или, может быть, это я плыву. Я думаю, что это всё-таки я. Что-то запускает боль.

Это голоса. Сначала они тихие, старающиеся не беспокоить меня. Окружающие обращаются со мной, как с инвалидом, который не слышит. Я не могу разобрать, что именно они мне говорят, но точно уверен, что это Мисси и Флинт. Её голос становится громче, поднимаясь на более высокие, напряженные ноты. Я слышу, как Флинт пытается заткнуть её, но Мисси уже в бешенстве и становится всё громче и громче с каждым словом, в её голосе звучит паника. Я пытаюсь приподняться, сесть и приказать ей уйти, но я чувствую, как сильные руки Флинта укладывают меня обратно в кровать. Я не хочу, чтобы она была здесь.

Я не хочу, чтобы она была здесь, потому что я не хочу её ранить. Я не хочу, чтобы она видела, насколько я слаб. Это битва, с которой я должен справиться в одиночестве. Это моя работа, быть уверенным, что с ними всё в порядке, а не наоборот. Я продолжаю разбирать их слова, но они доносятся до меня словно из-под толщи воды. Надеюсь, Флинт не скажет Мисси, что со мной происходит. Я не хочу, чтобы она знала. Я понимаю, что Флинт не обманет моё доверие. Он никогда этого не делал за все эти годы. Я знаю, что он это ненавидит, но брат достаточно умен, чтобы понимать – у него нет выбора. Он хотя бы уважает меня настолько, чтобы понять, что я сам решаю свою судьбу.

Наступила тишина. Кто-то тихонько приподнимает меня, и Флинт едва слышно просит меня посидеть. Он засовывает мне в рот таблетки и полностью к губам горлышко бутылки с водой, чтобы я понимал, что она там. Я принимаюсь глубоко глотать из бутылки, прохладная вода успокаивает мой язык и горло, легко смывая таблетки. Я вздыхаю и снова ложусь. Я чувствую, как давление в моих висках немного ослабевает. Кто-то кладет прохладную влажную ткань мне на лоб. Это чувствуется невероятно, охлаждая горячую кожу, вытесняя боль из моих висков.

Когда я двигаюсь, чтобы положить руку на ткань, то чувствую, как маленькая ручка удерживает её на месте. Мисси. Она настолько тихая, что я её даже не услышал, её прикосновения такие невесомые, словно её почти и нет здесь.

Она поправляет ткань и слегка суетится над одеялом. Наклонившись, она прижимает губы к моим волосам, заставляя их слегка шевелиться над моим виском.

– Ты в порядке, Хадсон? Я могу что-нибудь сделать? – спрашивает она.

Поджимая губы, я отворачиваю от неё голову, издавая уклончивый звук. У меня нет никаких сил врать ей прямо сейчас, и я определенно не в таком состоянии, физическом и эмоциональном, чтобы сказать ей правду.

Я продираю глаза, смотря на неё, стягиваю мокрую тряпку с головы и хлопаю её по тумбочке, сморщиваясь, когда боль простреливает по глазам.

– Я в порядке, просто устал.

И снова закрываю глаза.

– Позволь мне тебе помочь.

– Нет, – я знаю, что мой голос звучит резко от боли. – Уходи. Мне просто нужно отдохнуть.

Она делает шаг назад, но не покидает комнату. Я могу чувствовать, как её взгляд пробегает по мне, оценивая мои щурящиеся глаза и сморщенное лицо, и то, как я отворачиваюсь от света, льющегося из коридора. Она жует нижнюю губу, и я вижу, как Мисси обдумывает все возможные варианты того, что может происходить. Если она останется дольше, она поймет это достаточно быстро. Чем больше времени пройдет, тем очевиднее станет правильный ответ. Я хочу, чтобы она ушла, чтобы ей не пришлось смотреть на всё это.

– Пожалуйста, Хадсон, просто скажи мне, что с тобой происходит.

– Это не твоё, чёрт возьми, дело, Мисси. Тебе даже не следует находиться здесь. Я говорил Флинту, что тебя нужно было поселить в квартире. Я не хочу, чтобы ты находилась в моем доме.

Я вздрагиваю от собственных слов. Я пытаюсь причинить ей боль, оттолкнуть её, чтобы она не видела меня таким.

– Ничего не происходит. Мне нужно, чтобы ты отсюда убралась. Ты это понимаешь? Я хочу, чтобы ты ушла! Я не хочу, чтобы ты видела меня таким!

Я снова падаю на подушки, зарываясь в них достаточно глубоко, чтобы блокировать боль, которая снова начинает пульсировать в моей голове. Мисси не уходит, упрямое маленькое создание, которым она и является. Вместо этого она располагается на полу у моей кровати, руками гладит мои волосы вокруг потного лица. Я пытаюсь отвернуться, но она не позволяет. Её прохладные пальцы гладят морщинки на моем лбу, разглаживая их, ослабляя боль. Затем я слышу слова, произносимые шёпотом, которые потрясают меня, шокируют и поражают до глубины души.

– Ривер, это Рейвен.

ГЛАВА 36

Мисси

Глаза Хадсона распахиваются, и на секунду я ловлю его взгляд, беззащитный и обнажающий душу перед моим признанием. Я вижу, когда боль пересиливает шок, потому что он плотно закрывает веки, прежде чем снова открыть их, смотрит на меня, прищурившись, словно я для него незнакомка. Наблюдаю, как боль и замешательство соперничают за господство, заставляя меня желать, чтобы я хранила этот секрет и дальше. Ранила ли я его сильнее, признавшись, что я его Рейвен?

Я его Рейвен. Он знает меня лучше, как Рейвен, лучше чем он когда-либо знал меня, как Мисси, не зависимо от того что разделили наши тела. Рейвен открыла Риверу свою душу, самые ее темные уголки. Но разве он Ривер? Или он Хадсон? И кто такой Хадсон на самом деле? Мой защитник из далекого детства или этот сломленный мужчина, лежащий рядом со мной? Я чувствую, что есть три грани наших отношений: брат и сестра из детства, родственные души из чата и сбитые с толку взрослые любовники. Я больше не знаю, кем мы являемся друг для друга.

Он изо всех сил пытается приподняться с подушек.

– Нет, – задыхается он, мое откровение выбивает воздух из его легких.

Он качает головой в неверии и морщится от усилий.

– Да, – шепчу я, кладя свою руку ему на грудь, принуждая Хадсона облокотиться на подушки.

Я снова разглаживаю его волосы и кладу прохладную влажную ткань ему на лоб.

– Пожалуйста, не двигайся. Отдохни.

– Но как ты…? – начинает он.

– Я расскажу тебе, Хадсон… Ривер… если ты ляжешь и успокоишься.

Он издает негромкий звук, выражающий согласие, протягивает руку и ищет мою, обхватывая пальцами её, когда находит. Это то самое прикосновение, которое я так сильно хотела почувствовать от него всё это время. От этого жеста примирения, который он совершил, всё внутри меня тает.

Я делаю глубокий вдох.

– Я совсем не уверена, с чего следует начать.

Он сжимает мою руку.

– Перво-наперво, я не знала, кем ты являешься, пока не встретила в клубе и мы уже переспали. Понятно? Я не знала, пока не увидела фотографию, висящую на лестнице. Мне просто нужно, чтобы ты это знал.

Он кивает мне, ожидая, когда я продолжу. Я прочищаю горло, не уверенная, насколько откровенной мне следует быть, но я решаюсь, просто сказать ему, через что прошла и как я к нему отношусь. Пришло время прекращать прятаться. Я расскажу всё ему о себе, а потом расскажу Флинту. После того, как они услышат мою историю, они либо принимают меня такой, какая я есть – порочная и травмированная, либо отпустят меня. Я оставляю выбор за ними. Я только надеюсь, что они выберут меня.

– Я начала переписываться в чате, потому что мне кое-что было нужно, чувствовать с кем-то связь, чувствовать человеческое присутствие. Я так одинока. Я была одна без кого-либо рядом очень и очень долго, Хадсон. Мы так похожи в этом, ты и я. Я думаю, именно поэтому, мы так быстро нашли общий язык. Каждый из нас знал, что другой ищет что-то особенное. Я нашла это в тебе. Когда я разговаривала с Ривером, с тобой, я больше не была одинокой.

Он вздыхает и тянет к себе поближе, обхватывая рукой моё запястье, его пальцы пожимают то место, где кровь несется по моим венам, два раза. Одного этого легкого прикосновения достаточно, чтобы уменьшить давление крови.

– Я не могу завести друзей, просто общаться с кем-то, всё из-за Донни, моего приемного отца.

Хадсон снова сжимает моё запястье.

– Он плохой.

Хадсон плотно сжимает губы, но ничего не говорит.

– Я сбежала от Донни, когда мне было шестнадцать. Я прожила с ним два года, и это были самые длинные два года в моей жизни. Он ужасный человек. Он получает удовольствие, причиняя боль людям, которые меньше и слабее его. Он бил свою жену, он бил своих детей, он бил своих приемных детей, твою мать, он был даже свою собаку.

Я останавливаюсь и судорожно втягиваю в себя воздух.

Хадсон все ещё молчит и ждет, когда я продолжу.

– Он проиграл всё, что у него было, и большую часть того, что имели мы. Мы голодали, чтобы он мог играть в карты и делать ставки на скачках. Он всегда был убежден, что удача ждет его где-то за следующим поворотом… и когда этого не происходило, в этом всегда была чья-то вина, наша вина, особенно моя. И он давал нам это знать, показывал, кулаками и ботинками, когда чувствовал, что я подвела его. Он… жег меня. Сигаретами. По всей груди, чтобы мне было стыдно показать себя кому-либо. Он делал это, чтобы я не стала шлюхой.

– Детка, мне так жаль, – шепчет Хадсон.

Я отнимаю руку и вытираю тыльной стороной щеки, размазывая слезы. Я так много не плакала на протяжении долгих лет.

– Он, он… – я вздрогнула, не желая заканчивать, но мне нужно, чтобы Хадсон точно знал, с кем я имею дело, когда это касается Донни, – он… изнасиловал меня… когда мне было почти пятнадцать. Он насиловал меня и пользовался мной, а потом, когда ему понадобилось больше денег для ставок на скачках, он продал меня своим друзьям. Вот почему я сбежала. Вот почему он хочет меня вернуть. Я ценна для него, и я ранила его эго, сбежав от него. Он сделает всё возможное, чтобы вернуть меня. Донни никогда меня не отпустит, никогда не прекратит меня искать. Вот почему я не видела своих друзей много лет. Я не хочу, чтобы он преследовал дорогих мне людей.

Хадсон издает удушающий звук, и я вижу, как его ресницы темнеют там, где начинают собираться слезы.

Я глажу его по лицу.

– Но потом я встретила тебя. Я нашла Ривера, и он спас меня в самый темный момент в моей жизни. Когда я с тобой разговаривала, то могла быть собой. Я была так счастлива. Ты подарил мне то, что я ждала с таким нетерпением.

Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь мягким поцелуем к его губам.

– Я люблю тебя. Как Ривера, как Хадсона, таким, какой ты сейчас. Я тебя люблю.

Я кладу голову на кровать, позволяя соленым слезам орошать одеяло. Хадсон обхватывает мои руки и тянет к себе, с той небольшой силой, что у него осталась, пока я не оказываюсь рядом с ним на кровати. Я поворачиваюсь, чтобы ему не пришлось двигаться, и он обнимает меня своими руками, тянет к себе так сильно, как только может. Он убирает волосы с моего лица и стирает слезы кончиками пальцев.

– Прости, птичка, – говорит он.

Его нежное прозвище, придуманное Ривером для Рейвен, вызывает ещё один приступ рыданий. Я понимаю, что Хадсон по-настоящему меня принял. Я знаю, что с этого момента, что бы ни случилось, я буду здесь, с ним.

– Тебе не за что извиняться, Хадсон. Ты ничего не сделал.

– Именно, я ничего не делал, хотя должен был. Я должен был тебя найти. Я должен был прийти в твою новую приемную семью и забрать тебя к нам с Флинтом. А затем выбить всё дерьмо из Донни.

– Два только достигнувших совершеннолетия парня с двенадцатилетней девочкой на буксире? Это было бы бесценно… и незаконно.

– Это не важно. Тебе же это удалось. Мы тоже могли бы это сделать. Я недостаточно сильно боролся, черт возьми, я вообще не боролся. Я должен был найти тебя.

Он бьет кулаком по кровати, бесполезно стуча по мягкому одеялу.

– Я должен был быть там, чтобы защитить тебя.

– Хадсон, ты тоже был ребенком! Ты ничего не мог сделать. Ты бы угодил в тюрьму, если бы пришел за мной.

– Это не важно.

– Это важно для меня. Одна вещь, которую меня научил Донни, это то, что жизнь подкидывает нам карты, и мы должны играть тем, что нам выпало, – я пожимаю плечами, как будто мне всё равно. – Большинство из них я уже разыграла, но, похоже, удача улыбнулась мне.

Хадсон мне грустно улыбается и откидывается на подушку. Я прижимаюсь к нему, разглаживая его лоб, напевая какой-то мотив без слов. Я наблюдаю, как его лоб разглаживается во сне, и наклоняюсь, чтобы осыпать его лицо мягкими поцелуями. Когда я поднимаю голову, то вижу Флинта в дверном проеме, он смотрит на нас с нечитаемым выражением на лице.

ГЛАВА 37

Флинт

Я стоял на пороге комнаты всё это время и слышал каждое слово Мисси. Не могу поверить, что Мисси выжила. Она сильнее, чем я когда-либо представлял себе. Наша маленькая сестричка, сама справляется с такой жестокостью этого мира. То, как она находилась в бегах, выше моего понимания. То, что выживала всё это время – чудо.

Когда она соскальзывает с кровати и подходит ко мне, я её ни о чем не спрашиваю. Она была готова рассказать всё Хадсону, теперь я хочу, чтобы она достаточно доверилась, чтобы и мне рассказать всё. Я знаю, что у неё будет много вопросов о Хадсоне. Я даже готов к тому, что она будет сердиться, особенно когда я скажу ей, что не могу дать тех ответов, которые ей нужны.

Она обхватывает меня руками и кладет голову мне на грудь. Это не то, что я ожидал, но я рад этому. Я её крепко обнимаю, волосы Мисси щекочут мой подбородок там, где он упирается в её макушку.

Она смотрит вверх на меня, её зелено-голубые глаза полны печали.

– Он болен, да?

Я сглатываю. Я не могу ответить на этот вопрос.

– Что с ним происходит, Флинт?

Я обещал Хадсону, когда его впервые диагностировали, что я никогда никому не скажу, что с ним происходит. Это его жизнь, и я не в праве что-либо говорить. Я никогда не нарушал обещаний, данных ему, и не сделаю подобного сейчас. Особенно такое важное, как это. Даже если речь шла о Мисси.

– Мне жаль, Мисси. Я не могу сказать тебе, если только Хадсон этого не захочет.

Она отталкивает меня, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что Хадсон ещё спит, её голос низкий и злобный, полный её гнева.

– Я имею право знать! Он так же и мой брат.

Я хватаю её за запястья, пока она не начала меня бить своими маленькими кулачками.

– Я знаю, но я обещал…

– Обещал, твою мать! Мне нужно знать, что с ним происходит, Флинт. Я люблю его.

– Я знаю, что любишь, Миссисипи. Как и я.

– Тогда скажи мне, пожалуйста. Я, наконец-то, нашла вас обоих после всех этих лет, и чувствую, будто всё снова выскальзывает из моих пальцев.

Слезы блестят в её глазах, превращая их в мерцающие озера печали. Я не могу этого сделать. Я больше не в силах хранить секреты Хадсона, но и рассказать всей правды Мисси тоже не могу. Это разрывает меня на части – находится между ними двумя. Я не знаю, что ей ответить, но я рассказать все прямо сейчас не в праве. Это должен сделать Хадсон. Я вздыхаю и отхожу от неё.

– Ты не хочешь рассказывать мне? Ты не думаешь, что задолжал мне?

Я не смотрю на неё. Если я только гляну ей в глаза, она увидит всю правду в моем взгляде.

– Ты засранец, – бросает она.

Мисси начинает бить меня в грудь своими маленькими сжатыми кулаками, когда задушенный, горловой стон Хадсона заставляет нас обоих обернуться к кровати.

Мы торопимся, и я наклоняюсь над ним, чтобы убрать одеяло. Именно тогда его тело напрягается, мышцы сжимаются, а рот открывается от боли. Я понимаю, что у него приступ.

Он начинает бесконтрольно трястись, сквозь стиснутые зубы вырываются стоны. Когда Мисси протягивает руку, чтобы коснуться его ноги, я выхожу из оцепенения, зовя Рэда. Телефон Хадсона лежит на тумбочке, я хватаю его и набираю 911, в то время как Хадсон продолжает бесконтрольно дергаться. Мисси замирает, беспомощно стоя в стороне. Крупные слезы текут по её лицу. Если ей требовалось подтверждение того, что Хадсон болен, то она его только что получила.

Брат потихоньку успокаивается, припадок идет на спад. Его лицо расслабляется, когда он то приходит в сознание, то теряет его. Я бросаю телефон и поворачиваю Хадсона на бок, удостоверяясь, что его дыханию ничего мешает. Мисси стоит у края кровати, наблюдая, её лицо озаряется пониманием, что это не первый раз, когда я помогаю брату после приступа. Я проверяю его пульс. Он прерывистый, сердце пропускает удары. Его глаза закатились, белки глаз виднеются из-под неплотно сомкнутых век.

– Хадсон? – я трясу его за плечо. – Ты меня слышишь?

Он не отвечает. Страх скручивает мои внутренности.

В этот раз ситуация очень плоха, и я не знаю, как долго нам придется ждать. Я не могу ни о чем больше думать. Я не могу смотреть на Мисси, не разрывая свою душу. Я удерживаю свою руку на плече Хадсона, крепко вцепившись в него, чтобы чувствовать, когда его дыхание замедляется. Я его крепко держу, ведь он мой брат, и не в моих силах его отпустить. Моё горло першит, потому что все мысли, которые я так долго отталкивал, крутятся у меня в голове, сталкиваясь друг с другом. Какой будет моя жизнь, если моего старшего брата не станет. Каково это, когда нет никого из твоей семьи.

Я слышу вой сирены, вижу, как красные огни пробиваются через окно, когда машина скорой помощи въезжает на подъездную дорожку. Рэд внизу открывает входную дверь, чтобы впустить медиков, указывая им, куда идти, и говорит, в какой комнате мы ждем их.

Женщина в синей униформе проталкивает через дверь свою медицинскую сумку и отпихивает меня в сторону. Двое мужчин идут следом с переносными носилками между ними. Я стою в стороне, беспомощный и испуганный, наблюдая, как они лихорадочно работают над Хадсоном, натягивая кислородную маску на его лицо и ставя ему в руку капельницу.

Наблюдая, как игла входит в его вену, я снова возвращаюсь на землю и почти сгибаюсь под тяжестью осознания, что вероятность потерять моего брата никогда еще не была столь реальной, чем в этот самый момент. Может быть, это последний раз, когда я вижу Хадсона живым. Все эти месяцы ожидания и страха сжались до этого крошечного момента. Хадсон, бледный и безразличный, с распахнутой рубашкой, его положили на носилки, в то время как все эти люди, которых я не знаю, сыпят медицинскими терминами в свои портативные рации.

Я замечаю всё. Мисси, замершую у края кровати, с белыми костяшками на руках, которыми она сжимает каркас кровати, словно это единственное, что в силах удержать её. Ред, прижимающийся к стене возле двери, наблюдающий за всем с пепельным лицом. Хадсон, лежащий под белым бумажным одеялом. Слезы набегают мне на глаза и стекают по щекам сплошным потоком, потому что всё внутри меня говорит, что сегодня день, когда я потеряю своего брата навсегда.

ГЛАВА 38

Ривер зашел в чат

Ривер: Ты когда-нибудь задумывалось, на что похожа другая сторона?

Рейвен: Города?

Ривер: Нет, птичка. Я о небесах.

Рейвен: Я не думала, что ты верующий.

Ривер: Я общаюсь с язычницей?

Рейвен: Да. С секс-помешанной идолопоклонницей.

Ривер: Очень смешно. Я серьезно.

Рейвен: Черт, Ривер. Я не знаю. Думаю, если Бог действительно существует, он должен думать о том, как сделать жизнь всех его созданий лучше. Кажется таким неправильным то, что люди страдают здесь, чтобы на той стороне обрести лучшее будущее.

Ривер: У меня был сон…

Рейвен: Готова поспорить, про секс

Ривер: Не секс. Просто о том месте, где все неправильные вещи в моей жизни внезапно стали правильными.

Рейвен: Что ты имеешь в виду?

Ривер: Там была моя мама. Она выглядела совершенно по-другому. Здоровой. Она была одета в красивую одежду и держала в руках стильную сумочку.

Рейвен: И ты подумал, что находишься на небесах, потому что твоя мама ходила по разным магазинам в твоем сне.

Ривер: Дело не только в этом…

Рейвен: Ты серьезен, да?

Ривер: В моей реальной жизни существует огромная проблема, птичка, а в том сне она исчезла.

Рейвен: И этого было достаточно, чтобы заставить тебя подумать о небесах.

Ривер: Так и было, детка. Так и есть.

ГЛАВА 39

Мисси

После того как скорая забрала Хадсона, привязанного к носилкам и обвешанного трубками, вместе с Флинтом, который застыл с ним рядом, Рэд подводит меня к черному внедорожнику, припаркованному на подъездной дорожке. К тому времени, как мы спускаемся по извилистой дороге, машина скорой помощи уже давно скрылась из вида, звук сирены растворяется, красные мерцающие огни становятся не более чем размытыми пятнами, прорезающими ночное небо.

Хадсон умирает. Мне не нужно признание Флинта, чтобы понять это. Мне не нужно, чтобы он нарушал своё обещание сохранить в тайне какой-то секрет Хадсона, который он заставил его хранить. И честно говоря, я должна была знать. Всё это время в чате, он говорил мне, что не будет со мной рядом. Неужели, я действительно думала, что он имел в виду свой переезд? Теперь я понимаю, что это была единственная причина, по которой он хотел со мной встретиться в клубе «Запретный». Он хотел сказать мне прощай, потому что знал – его время на исходе.

Слезы градом текут по моим щекам, когда я осознаю, что скоро потеряю моего Хадсона.

Он – самый лучший дар, который был дан мне за всю мою жизнь.

Что-то щелкает в моей голове, все кусочки пазла складываются и отлично подходят друг к другу. Всё это время он знал. Он пытался поддерживать человеческие контакты посредством анонимных связей, получать удовольствие без эмоциональной привязанности, но он не понимал, что всё это время я влюблялась в него онлайн. Влюбилась в него настоящего, пусть и немного грубого, а сейчас я его теряю.

Я кидаю взгляд на Рэда, который пристально следит за дорогой, легко маневрируя между медленно ползущими машинами. Я хочу узнать у него правду, но не знаю, связан ли он тем же обещанием, что и Флинт. Эти парни серьезно относятся друг к другу. И я даже не уверена, что мне для этого нужно подтверждение. Я чувствую это в своем сердце, но не знаю, готова ли услышать правду из уст того, чьи слова станут приговором. Это всё равно, что стоять на краю обрыва, зная, что, если ты хоть немного поставишь ногу на край, ты пожалеешь об этом.

Я сажусь ровно, потирая друг о друга ладони, чтобы прогнать холод, поселившийся во мне. Блестящая черная дорога исчезает под шинами, и я хочу, чтобы путь быстрее закончился и замедлился. Оказаться ближе к Хадсону, но защитившись от жестокой правды. Поездка длилась вечность, и всё же закончилась слишком рано к тому времени, как мы заехали на парковку для посетителей больницы и устремились к двери.

Внутри мы находим медсестру и спрашиваем её, кода забрали Хадсона. Она отправляет нас на четвертый этаж, где в приемной мы обнаруживаем Флинта. Там никого нет, и в это время ночи свет приглушен. В воздухе витает запах спирта. В углу гудит торговый автомат с газировкой, один из неоновых светильников мерцает и выключается. Я быстро обнимаю Флинта.

– Что они сказали? С ним всё в порядке? Мы можем его увидеть?

– Пока мы не можем его увидеть. Доктор никого не пускает с тех пор, как мы сюда приехали.

– Флинт, ты должен всё сейчас мне рассказать. Скажи мне, что с ним происходит. Пожалуйста?

Флинт вздыхает и проводит рукой по лицу, разглаживая напряженные складки на лбу.

– Я обещал, что не…

– Пожалуйста, Флинт. Уже слишком поздно, чтобы сейчас беспокоиться об обещании. Мы в больнице… и я люблю его. Пожалуйста, не утаивай ничего от меня.

Он опускается обратно в кресло и утыкается лицом в руки, как будто тяжесть данного обещания слишком велика.

– У него опухоль, – шепчет он, – Опухоль головного мозга.

Опухоль. Не думаю, что есть что-то, что может подготовить человека к этим словам. Рыдание срывается с моих губ, потому что в душе я готовилась к худшему, но слышать это, знать наверняка, это уже слишком. Мои колени подгибаются, и я ударяюсь о пол, линолеум холодит мои ладони. Я глубоко дышу, пытаясь контролировать панику в груди. Флинт опускается рядом со мной и кладет руку на плечо. Рэд тоже возле нас, его рука ложится мне на спину, когда меня сотрясают рыдания. В моей голове кружит куча вопросов, которые не могут вырваться из моего рта. Опухоль неоперабельная? Он уже проходил лечение? Доктора могут что-то сделать?

Мой Хадсон страдает… и я не могу потерять его снова. Просто не могу.

– Мисси, – мягко зовет Флинт.

Он пытается обнять меня, чтобы поднять с пола, но я не хочу двигаться.

– Давай же.

Рэд помогает Флинту, и вдвоем они усаживают меня на один из холодных пластиковых стульев. Я не могу смотреть ни на одного из них, поэтому я прячу своё лицо в ладонях.

– Он не хотел, чтобы кто-нибудь об этом знал, – мягко говорит Флинт.

Я качаю головой, потому что это, твою мать, глупо. Как может кто-то хотеть пройти через что-то подобное в одиночку? Людям нужна любовь в свои лучшие времена… и в худшие тоже. Я знаю по собственному опыту, что любовь – это то, что мы жаждем в самые темные моменты своей жизни.

– Это…? – я не могу подобрать слова, но Флинт, кажется, знает, что я пытаюсь спросить.

– Доктора хотели оперировать, – говорит он. – Но Хадсон не захотел.

Я в шоке смотрю на него. Хадсон знал, что с ним происходит и отказался от лечения.

– Он не захотел, Мисси. Когда ему поставили диагноз, врачи обсудили с ним варианты лечения. Операция была единственным способом полностью убрать опухоль, но существовали риски.

– Риски есть всегда. И это не причина, чтобы не… – начинаю я.

– Он может никогда не проснуться после операции.

Я пристально смотрю на свои ноги, глаза горят.

– Его может парализовать. Или он может проснуться совершенно другим человеком, не помня о том, кем был раньше. Знаешь, каково это для такого человека, как Хадсон?

– Хорошо, – говорю я, – но почему он не…

– Мисси! Он не хотел этого. Он не хотел терять того, кем являлся. Это был риск, на который он был не готов пойти.

Флинт смолкает и смотрит на стену, его плечи опущены.

– И ты с ним не спорил. Ты, твою мать, не долбил его, пока он не понял бы, что просто отказывается от своей жизни?

Я плачу, когда набрасываюсь на Флинта, и он выглядит таким чертовски раненным моим обвинением, что я ещё больше ломаюсь, теперь и из-за того, что причинила ему боль.

Рэд трется у двери ожидания, выглядя потерянным. Я вожу ногами по истертым плиткам. Никто из нас не хочет смотреть друг на друга.

– Они собираются его оперировать, – наконец, признается Флинт.

Его плечи опущены, как будто на них лежит вся тяжесть этого мира. Я моргаю, стушевавшись.

– Но ты сказал, что он не хотел оперироваться.

Флинт пожимает плечами.

– Я принял решение за него. Он так и не подписал бумагу об отказе от реанимации. Прямо сейчас, он не в состоянии принимать свои собственные решения о медицинском вмешательства. Я это сделал за него.

– Ты это сделал?

– Да. – Флинт поворачивается ко мне, его губы плотно сжаты. – Если он выживет, то возненавидит меня. Если его парализует, он убьет меня. Если он умрет, это уже не будет иметь значения.

– Тогда почему ты согласился?

– Потому что я не могу потерять своего брата, Мисси. Я знаю, что это не то, что он хочет, но есть шанс, что он выживет. И я воспользуюсь этим шансом, и буду жить с последствиями моего решения, какими бы они ни были.

Я поднимаюсь с пластикового стула и прижимаюсь к нему, обхватив его за талию и пряча своё лицо на его груди.

– Ты сделал всё правильно, – говорю ему. – Я бы поступила точно так же.

Он притягивает меня в крепкие медвежьи объятья, и мы так и замираем, пока не выходит доктор и не прочищает своё горло.

Хирург седовлас и вызывает уважение. Его окружает аура опыта и профессионализма, что сразу меня успокаивает. У него с собой стопка бумаг для Флинта, которые нужно посмотреть и подписать, прежде чем доктор сажает нас и рассказывает о деталях операции. Он рассказывает о том, о чем мне говорил Флинт ранее, Хадсон может быть парализован или проснуться другим человеком. Или он может вообще не проснуться, но, если они не прооперируют, он навсегда останется в коме, пока его тело в конечном итоге не сдастся и не перестанет функционировать самостоятельно. Флинт кивает и с усилием сглатывает, прежде чем поставить свою подпись в нижней части страницы, разрешая операцию. Доктор в успокоении пожимает Флинту руку, перед тем как поспешить к двойным дверям, расположенным ближе к концу коридора.

Всё, что нам остается – только ждать.

Я чувствую себя опустошенной, именно так я себя чувствовала в тот день, когда Хадсона и Флинта увезли в другой машине, а я осталась одна с посторонними людьми.

Я должна была спросить, можно ли мне увидеть Хадсона до операции. Я должна была прижаться поцелуем к его губам и потребовать вернуться ко мне. Должна была сказать, чтобы он боролся так, как он никогда не сражался в своей жизни, потому что сейчас дело не только в нем. Это касается всех нас.

Но уже слишком поздно, и, может быть, я всё равно не была бы достаточно сильной для этого. Увидеть его и знать, что, возможно, это наш последний раз вместе.

Моё горло горит, когда из глаз снова текут слезы. Мой Ривер. Он был моим началом. Он нужен мне в моей жизни. Сейчас не время, чтобы его жизнь оборвалась.

Рэд прочищает горло, и я смотрю на него. Его глаза красные, волосы торчат в разные стороны, потому что он ерошит их от беспокойства. Я подхожу к нему и тоже обнимаю. Возможно, он и не родной брат Хадсона, но тоже очень хороший.

– Всё будет хорошо, Мисси, – говорит он мне.

– Я знаю, что будет, Рэд. Он сильный. Он настоящий борец.

– Теперь мы должны быть сильными, – мягко говорит Рэд.

Я отступаю и улыбаюсь.

– Так и будет. Ты прав.

Он смотрит поверх моего плеча, туда, где стоит Флинт.

– Я собираюсь поехать и взять немного вещей для Хадсона, – говорит Рэд. – И сменную одежду для вас обоих.

Флинт всё ещё в своей спортивной одежде для боя. Весь покрытый кровью. Флинт делает шаг вперед и тянет Рэда в крепкие объятья. Мы смотрим, как Рэд уходит, затем остаемся только я и Флинт.

Я подвожу его к стульям и заставляю сесть. Он приземляется на пластик, сжимая свою голову руками. Его плечи приподнимаются. Обнимая его руками, я притягиваю его к своим коленям, гладя по голове. Он не плачет, но каждая мышца в теле Флинта напряжена, как будто он пытается контролировать себя, чтобы не развалиться на части. Я глажу руками его по спине, снова и снова, успокаивая, насколько могу. Это происходит не сразу, но я чувствую, как Флинт начинает расслабляться. Он сидится и обхватывает моё лицо двумя руками, мягко сжимая голову, большими пальцами лаская мои виски. Я обнимаю его за шею, притягиваю к себе и опираюсь своим лбом о его.

– Всё будет хорошо, да? – спрашиваю я его.

Он закрывает глаза и делает глубокий судорожный вздох, прежде чем посмотреть на меня снова.

– Да. Хадсон гребаный боец, Мисси. Нет на свете ничего такого, чтобы он не смог сделать.

Я киваю, потому что это то, что я так хочу услышать. Если я поверю, что у Хадсона есть шанс, то смогу пережить следующие несколько часов, не сорвавшись.

Живот Флинта издает голодное рычание, нарушая тишину в зале ожидания, и я улыбаюсь ему. Бедняжка должно быть голодный после боя. Он, смущаясь, кладет руку на пресс.

– Я спущусь вниз в столовую, – предлагаю я, довольная, что мне есть чем заняться. – Я возьму кофе и что-нибудь перекусить. Я сейчас вернусь, хорошо.

Флинт оставляет легкий поцелуй у меня на лбу, прежде чем кивнуть и откинуться на стуле, закрыв глаза.

– Я буду прямо здесь, – рисуется он.

Я знаю, что он не покинет зал ожидания, пока не узнает, что с Хадсоном.

Они братья и лучшие друзья, и я даже не могу себе представить, что Флинт будет делать, если его брат не вернется домой.

ГЛАВА 40

Флинт

Я рывком просыпаюсь. Рэд. Он трясет меня за плечо.

– Ты уснул, – говорит он, кладя огромную сумку со всем необходимым на пол рядом с моими ногами. Я моргаю, свет в помещение режет глаза. Я огладываю комнату ожидания в поисках Мисси, но её нет.

– Где Мисси? – спрашивает Рэд, читая мои мысли.

Я смотрю на часы, висящие над беззвучным телевизором в углу, и вскакиваю на ноги, остатки сна рассеиваются. Она ушла целую вечность назад. Нет никаких признаков кофе или закусок. Никакого знака, что она возвращалась с тех пор, как Мисси спустилась в столовую.

– Дерьмо, Рэд, я думаю, что она не возвращалась с тех пор, как ты ушел.

Дрожь проходит по моему позвоночнику. У меня плохое предчувствие. Где она, черт возьми? Я выбегаю из комнаты ожидания, моя обувь скрипит по кафельному полу. Дамская комната в конце коридора, и я врываюсь через дверь, выкрикивая её имя.

– Мисс? Ты здесь?

Я открываю двери кабинок, проверяя, там ли она. Пусто.

Возвращаюсь в коридор, Рэд ждет меня, оглядываясь вокруг.

– Я проверил несколько пустых палат, думая, что она могла пойти вздремнуть. Я уточнил у медсестры, но она тоже не видела её.

Страх сжимает мои внутренности. Всё это время Мисси чего-то боялась. Не думаю, что она снова ушла, не по своей воли. Она так же беспокоиться о Хадсоне, как и я, потому не вижу причины, по которой она могла уйти, не сказав мне ни слова.

– Пошли.

Я бегу по коридору, не останавливаясь, чтобы дождаться лифта. Рэд следует за мной по пятам, когда сбегаю вниз по лестнице, то, не сбавляя скорости, открываю двери на первый этаж и оглядываюсь вокруг, чтобы проверить, не здесь ли Мисси. Следуя по указателям, мы двигаемся в сторону кафетерия, петляя по лабиринту коридоров в сторону задней части больницы. Рэд останавливается и указывает на один из залов.

– Что это?

Я вбегаю и останавливаюсь. На полу разбросаны кофейные чашки и крошки булочек. Я трогаю пальцем коричневую лужу. Она всё ещё теплая. Именно тогда, слабый крик проносится через всё здание. Я кручусь на месте, пытаясь определить направление, откуда раздавался звук. Рэд толкает меня к двери в дальнем конце здания. Я мчусь вниз по коридору, ноги стучат по плитке, когда еще один крик, на этот раз громче, пронзает воздух. Я проталкиваюсь сквозь стеклянные двери в конце коридора и останавливаюсь, оглядывая заднюю парковку.

На улице всё ещё темно, и островки света находятся далеко друг от друга, только конусы оранжевого света прорезают тьму. В отдалении я слышу звук удара кулака по плоти. Этот звук, с которым я очень хорошо знаком, и он исходит из самого уединенного угла парковки. Я поворачиваюсь в том направлении и вглядываюсь в темноту, щуря глаза. В далеке появляется фигура, отчаянно бегущая ко мне. Я слышу голос Мисси, когда она кричит моё имя, и срываюсь с места, словно пуля.

Я не знаю, что, мать вашу, происходит. Какого черта она делает здесь на улице в темноте и почему Мисси бежит?

Моё сердце бешено стучит, потому что я почти осязаю запах опасности. Я могу чувствовать угрозу, витающую в воздухе, так же как чувствую, когда я одержу победу на ринге. Кто-то пришел за Мисси, и я нужен ей.

Есть шанс, что я сегодня ночью потеряю своего брата, но я ни за что не потеряю Мисси. Не тогда, пока в моем теле есть хоть капля жизни, а в душе огонь.

Я убью любого, кто навредит ей.

ГЛАВА 41

Мисси

Голова взрывается болью. Крышки слетают с бумажных чашек с обжигающим кофе, которые я несла в руках, когда стаканчики падают на пол. Горячая сладкая жидкость попадает мне на ноги и ступни. Пакет с маффинами, которые я держала в другой руке, раскрывается, и его содержимое рассыпается по полу. Я падаю на колени посреди чертовых черничных пирожных.

Я не могу понять, что происходит, пока кто-то сзади не хватает мои волосы в кулак и не поднимает на ноги. Меня окружает зловоние сигарет и пива.

– Я знал, что найду тебя, маленькая сучка, – рычит мне в ухо напавший.

В желудке образовывается холодный ком, когда я узнаю голос.

Донни.

Он нашел меня.

Отчим крепче сжимает мои волосы и поворачивает меня к себе лицом.

– Шлюха, – рычит он мне в лицо, сквозь пожелтевшие зубы, брызжа слюной. – Я знал, что это была ты прошлой ночью на боях. Я вернулся, чтобы найти тебя.

Я хныкаю, пытаясь отступить. Он возвышается надо мной, склонившись, смеется мне в лицо, обдавая смрадом гнилой разлагающейся пищи.

– Сейчас ты будешь хорошей девочкой, Мисси. Тебя не было очень долго. Пришло время вернуться домой.

Донни тянет меня за волосы, поднимая на несколько дюймов от пола. Я визжу, мои ноги дергаются в попытки ударить любую часть тела Донни. Я вознаграждена брюзжанием, когда моя нога бьет его по колену, но он не отпускает хватки. Он просто сжимает вои волосы и тащит меня в конец коридора к выходу.

Я тянусь, пытаясь руками найти что-нибудь, за что можно зацепиться, но плиточный пол слишком скользкий и гладкий под ногами, а коридор широкий. В столь позднее время эта часть здания кажется пустой.

Донни толкает меня через порог, когда автоматические двери открываются, ударяя плечом о стеклянную дверь, боль простреливает вдоль бока. Уличные фонари отбрасывают оранжевые очертания на парковку, когда Донни тащит меня по тротуару, мои ноги бьются о бордюр. Я пытаюсь кричать, но моё горло онемело от страха. Крик больше похож на стон, и Донни использует другую свободную руку, чтобы ударить меня.

– Тихо, – рявкает он. – Или я сломаю твою гребаную шею.

Я пытаюсь схватиться за ствол дерева, чтобы вырваться из его захвата, но он с силой дергает меня и тянет к черному грузовику, припаркованному в конце парковки.

Донни прижимает меня к грузовику, одной рукой обхватывает мою шею, пережимая трахею. Мои ногти царапают его толстые руки, обхватывая запястья в попытке расцепить его пальцы. Донни трясет меня, словно тряпичную куклу, вперед и назад, ударяя прямо о холодный металл его грузовика.

– Маленькая шлюшка, – плюется он, – У меня на тебя планы.

Я хныкаю и борюсь с ним, но моё зрение темнеет по краям.

– Ты принадлежишь мне, Мисси. Всегда принадлежала и всегда будешь. Я видел тебя с теми парнями. Ты трахалась с ними?

Я дергаюсь, слезы катятся из моих глаз.

Он смеется, когда видит страх на моем лице.

– Да, ты это сделала, ты трахалась с ними обоими. Они пожалели тебя, когда ты показала им свои сиськи.

Он шлепает меня по груди, а затем ловит один из сосков в болезненном зажиме.

– Это уже не важно. Я позабочусь о тебе, когда мы вернемся домой. Я засуну свой член в каждую твою дырку, сучка. Черт, я могу даже сделать пару новых.

Я хныкаю, моё зрение начинает чернеть.

– Эй! – кричит Донни, когда я падаю на грузовик, – Очнись, потаскуха!

Он снова трясет меня, его слюна брызжет прямо мне в лицо, когда он смеется.

– Мы повеселимся, крошка. Так же, как раньше, – он толкается бердами в мои, смеясь, как гиена. – И когда я закончу трахать тебя, что займет какое-то время, ты ведь всё помнишь, правда? И когда я закончу, и поскольку, похоже, ты распробовала групповой секс, я тоже тебе в этом помогу. Я знаю нескольких парней, которые хорошенько заплатят за возможность прижать тебя. Скольких ты хочешь? В тебе уже было два члена в каждой дырке сразу? Мы могли бы это попробовать. Думаю, тебе понравится.

Из моего горла вырываются панические стоны, когда он дотягивается и открывает пассажирскую дверь. Этого не произойдет. Я лучше умру, чем вернусь к Донни. Это только вопрос времени, он всё равно убьет меня, но до этого времени моя жизнь будет хуже, чем ад. Он отпускает моё горло и начинает запихивать в открытую дверь, но страх, пронизывающий меня, пробуждает мой инстинкт выживания. Я втягиваю воздух сквозь травмированное горло и кричу, набрасываясь на Донни со сжатыми кулаками. Удачный удар приходится в его щеку. Он изрыгает проклятья, когда из глаз брызжут слезы, но ему не очень больно, и Донни набрасывается на меня со сжатой рукой, попадая прямо в висок. Вызывая искры в глазах.

Он толкает меня в грузовик, пытаясь ухватиться за мои ноги, чтобы уже за них затащить внутрь. Он рычит на меня в безмолвной ярости, и я снова кричу, звук вырывается из глубин моего горла. Я отчаянно борюсь обеими ногами. Я чувствую, как они врезаются куда нужно, и Донни сползает на землю, прикрывая руками пах, из него сыплются проклятья. Это мой шанс.

Я выскакиваю из грузовика, неприятно приземляясь на асфальт, кусочки гравия врезаются в мои колени, и карабкаюсь, чтобы подняться на ноги. Донни протягивает одну руку и цепляется за мою лодыжку, но он ещё не оправился от удара в пах. Я дергаю коленом, ударяя его по руке, пока его хватка не окрепла. Я слышу хруст костей, но не жду, чтобы убедиться, что его запястье сломано. Я ориентируюсь на свет фонарей в дальнем конце парковки, спотыкаясь, прежде чем окончательно встать на ноги, и бегу, словно за мной гонятся все черти из ада. Донни шумно дышит где-то позади меня, и я слышу, как его ботинки стучат по асфальту, но не оглядываюсь назад.

Свет из дверного проема больницы загораживает огромная фигура. Я очень надеюсь, что это тот, кто может мне помочь, и передвигаю ногами быстрее, увеличивая разрыв между мной и монстром позади себя. Фигура начинает приближаться ко мне. И по тому, как она двигается, я могу сказать, что это Флинт. Рэд тоже там, но далеко позади. Я могу добраться до него. Я думаю, я смогу.

По звукам, что раздаются сзади, кажется, что Донни всё ближе, и я делаю ещё одно небольшое усилие, чтобы шевелить ногами быстрее. Всё происходит словно в замедленной съемке, когда я врезаюсь в Флинта, заставляя почувствовать все наши синяки на теле.

– Мисси, – задыхается он, рыдания вырываются из моего горла.

Я чувствую тепло его объятий всего несколько секунд, прежде чем он толкает меня к себе за спину, к Рэду, который достает свой телефон. Я поворачиваюсь и вижу, как Донни замедляется. Он смотрит на меня, словно взвешивает свои шансы забрать меня. Донни большой, но Флинт больше. Флинт сильнее. Флинт – гребаный чемпион боевых искусств, и он может закинуть задницу Донни до чертовой Луны.

Флинт делает шаг вперед, и Донни начинает отступать, затем он поворачивается и срывается на бег. У него нет проблем с избиением девушки, меньшей его в два раза, но он не хочет иметь дело с моим сводным братом.

Флинт для начала не торопится. Он бредет к грузовику, как лев, который знает, что его жертва ранена. Когда, в конце концов, ему надоедает преследовать, он прыгает, затем нападает, хватая Донни за воротник, лишая его равновесия. Он разворачивает Донни, его кулаки отбрасывают его назад и наносят по лицу Донни один удар за другим. Хруст костей доносится до того места, где мы с Рэдом стоим. Я вижу, как Донни падает на колени, голова опущена, кровь капает на асфальт. Флинт выворачивает руки Донни позади него, вынуждая его упереться лицом прямо в асфальт, Флинт упирается коленом в спину Донни, его руки в крепком захвате Флинта.

Я вижу, как Флинт борется, чтобы сдержать себя, его кулак отодвигается назад, чтобы нанести удар, который может убить. Он смотрит на меня, и я качаю головой. Я хочу подойти к нему, вернуть его и убедиться, что он не сделает ничего такого, что может разрушить его жизнь. Как бы я его ни ненавидела, Донни этого не стоит. Он ни стоит и капли крови Флинта, и минуты его времени.

– Не нужно, – кричу я. – Просто удержи его, Флинт.

– Копы уже в пути, – кричит Рэд.

Донни начинает бороться, но Флинт удерживает его всем своим весом.

Я чувствую, как кровь стучит в моих ушах, и руки дрожат так сильно, что мне приходится сжать их вместе перед собой. Когда, в конце концов, синие огни рассекают небо и вой сирены прорезают воздух, я держусь за Рэда, чтобы не упасть. Он хватает меня под руки, когда мои колени ослабевают, удерживая меня в вертикальном положении и прижимая к себе. Я откидываю свою голову на мягкую ткань его фланелевой рубашки, когда шок проходит сквозь всё моё тело, заставляя дрожать. Все ушибы пульсируют от боли, а в голове стучит от удара Донни.

Я в безопасности в кольце рук Рэда, я смотрю, как копы надевают наручники на Донни и утаскивают его. Некоторое время они удерживают и Флинта, пока он не рассказывает, что произошло. Копы смотрят на меня, и я знаю, что они захотят поговорить со мной. Мне нужно рассказать им всё.

Мне, наконец, нужно собрать достаточно сил, чтобы упечь Донни за решетку навсегда.

ГЛАВА 42

Флинт

Я всё ещё не могу усидеть на месте. Рэд разместился на стуле в углу, наблюдая за мной, как я хожу из угла в угол в комнате ожидания в больнице. Полиция забрала Донни за нападение и попытку похищения Мисси. Мою бедную девочку отвели обратно в больницу, чтобы обработать все её травмы. Я даже не хочу думать о том, что этот мудак делал с ней. Теперь я жду новостей о двух самых важных для меня людях на этой земле. Доктор отказался впустить меня в отделение неотложной скорой помощи, чтобы увидеть Мисси. Хадсон всё ещё в операционной. Прошло уже несколько часов. А такое ощущение словно недели.

Я беспомощен, вышагиваю по полу, потому что больше ничего не могу сделать. Медсестра за стойкой регистрации, наконец, сказала, что мне не нужно уточнять у неё новости каждые пять минут. Она сама подойдет, когда можно будет увидеть Хадсона или Мисси. Я не уверен, что когда-либо чувствовал себя таким беспомощным.

Скрипучие звуки шагов раздаются позади меня, и Рэд прочищает горло. Медсестра со стойки регистрации стоит в дверях.

– Сейчас вы можете увидеть свою сестру, – говорит она.

Она ведет меня и Рэда вниз по коридору и толкает тяжелую дверь.

– Она спит, – тихо предупреждает медсестра. – Ей дали успокоительное, так что не будите её.

Я киваю и подхожу к кровати.

Мисси дышит равномерно, её зрачки двигаются за плотно сомкнутыми веками. Небольшие повязки прикрывают порезы на её глазах и щеках, кожа на её висках приобрела фиолетовый оттенок. Я подтягиваю простыни и одеяло, чтобы они прикрывали её по горло. Она кажется такой крохотной под одеялом. Словно маленькая девочка, которой она когда-то и была. Я передвигаю стул рядом с её кроватью и усаживаюсь на него, обхватывая руку Мисси своей, поглаживая пальцами костяшки её пальцев. Рэд тоже усаживается, на его лице написано такое волнение, что мне хочется обнять его. Эта ночь была просто ужасной, но она могла закончиться ещё хуже для Мисси.

У неё теплые ладони. Медсестра сказала, что с ней всё будет хорошо, но я не так в этом уверен. Когда она проснется, сможет ли Мисси продолжить жить без страха? Я сделаю всё возможное, чтобы хорошенько о ней позаботиться после всего пережитого. Если всё будет по-моему, Донни никогда не выйдет из тюрьмы. У меня с Хадсоном есть хорошо оплачиваемые адвокаты, которые смогут это организовать. Наклоняясь вперед, я кладу голову на кровать, вздыхая, когда некоторые мои мышцы расслабляются.

Я не знаю, как долго я пролежал в таком положении. Может быть, я ненадолго уснул, потому что следующее, что я помню, как кто-то тихонько трясет меня за плечо. Я поднимаю взгляд на Мисси, проверяя, спит ли она ещё, прежде чем обратить внимание на доктора Хадсона. Он кивает в сторону двери. Рэд спит на стуле, и я решаю не будить его. Мне нужно услышать всё самому. Я не смогу оставаться сильным в чьем-то присутствии. Не смогу держать себя в руках, когда увижу, как другие рядом со мной ломаются под тяжестью услышанного.

Моё сердце уходит в пятки, когда я следую за врачом. Он хочет приватного разговора. Это не очень хороший знак.

Доктор кладет руку на моё плечо и крепко его обхватывает. Потом улыбается.

– Операция прошла успешно, – говорит он.

На секунду я просто смотрю на его рот, пытаясь соединить вместе то, что он мне сказал.

– Всё прошло хорошо, Флинт, – повторяет он снова, как будто понимает, что его слова до меня не дошли.

Весь воздух вырывается из моих легких. Я даже не осознавал, что задерживал воздух до этого момента.

– Нам удалось удалить всю опухоль, края полностью чистые.

– С ним всё будет хорошо? – спрашиваю я. Это слишком много, чтобы надеяться.

– Из лаборатории пришли отчеты о патологии, и опухоль доброкачественная. Злокачественных клеток не обнаружено. Головные боли и судороги возникали в той области, где опухоль прижимала нервы. У твоего брата есть хорошие шансы на полное выздоровление.

Я делаю глубокий вздох. Если бы я был верующим человеком, я бы помолился прямо сейчас. Вместо этого мои губы раздвигаются в усмешке. Идти против воли Хадсона было одним из самых сложных решений, которые я когда-либо принимал в своей жизни, но оно было верным.

Я мог сегодня ночью потерять Хадсона и Мисси. Всё могло закончиться тем, что мне бы пришлось хоронить их обоих. Вместо этого свершилось чудо, и они оба в порядке.

– Спасибо, – говорю я, хватая доктора за руку и энергично пожимая её.

Он улыбается, затем кивает в сторону кровати, прежде чем вернуться в коридор.

Я поворачиваюсь и обнаруживаю, что Мисси уже очнулась. Я знаю, что она слышала всё, что сказал доктор, потому что слёзы градом льются из её невероятных глаз, а улыбка сияет, словно яркое солнце.

– С ним всё в порядке, – говорит она. – С всё будет хорошо.

Рэд шевелится на стеле.

– С ним всё будет в порядке, парень, – повторяю я, и Рэд моргает, прежде чем улыбнуться.

Мисси протягивает ко мне руки, и я иду к ней, крепко её обнимаю и прижимаю к своей груди.

Я слегка отодвигаюсь, глядя на неё, на эту маленькую девочку. Она изменила наши жизни много лет назад, когда ворвалась в них, нуждаясь в любви и защите, и теперь она снова это сделала.

Я оставляю на её лбу легкий поцелуй, следуя по кривой вдоль её лица, прокладывая путь вдоль её челюсти, позволяя губам едва касаться повязок, покрывающих её порезы. Приподнимая подбородок Мисси одним пальцем, я прижимаюсь своими губами к её, в успокаивающем поцелуе, позволяя нашему дыханию смешиваться. У Мисси вкус ванили. Я слегка смещаюсь, чтобы она почувствовала себя в безопасности, ощутила себя любимой. Я поднимаю руки вверх, запуская их в короткие шелковистые пряди, и притягиваю её ближе к себе. Боже, Мисси такая красивая.

– С тобой тоже всё будет хорошо, – говорю я.

– Да, – соглашается она, – Они забрали его?

– Да, – отвечаю я. – Нам нужно будет оставить заявление, когда тебе станет лучше.

– Прости, я не сказала тебе, что произошло со мной… о Донни.

– Всё в порядке, детка.

– Нет, не в порядке. Я хотела сказать тебе… и Хадсону. Но я так сильно привыкла справляться со всем сама, и мне было так стыдно.

– Тебе не нужно об этом больше волноваться, ладно. Донни будет осужден во всем, что мы только сможем предъявить ему, и он останется за решеткой очень надолго. Он больше не причинит тебе вред.

Я даю Мисси это обещанию, потому что собираюсь сделать целью всей своей жизни – обеспечить этой девушке безопасность. Теперь, когда она снова вернулась в мою жизнь, я никогда её не отпущу.

ГЛАВА 43

Хадсон

Солнце сверкает на кобальтового цвета воде бассейна, отбрасывая отблески света на внутренний дворик. Я откидываюсь на шезлонге, наблюдая, как Мисси резвится в теплой воде, смеется, прыгая бомбочкой с трамплина и обрызгивая Флинта, который переворачивает гамбургеры на гриле. Вот она наша сегодняшняя настоящая жизнь, и это так чертовки сладко.

Я выздоравливаю, медленно, но выздоравливаю. Первые несколько недель были очень трудными, одними из самых тяжелых с тех пор, как мне поставили диагноз. После операции, всё казалось таким странным, шаг за шагом. Мой мозг казался таким медлительным, и мысли тянулись, будто я пробирался сквозь толщу воды. Рана затягивалась дольше, чем обычно, но врачи этого ожидали, так как операция проводилась экстренно. Весь остаток жизни я буду находиться под постоянным наблюдением, чтобы убедиться – опухоль больше не появится, но я не против, потому что у меня появился второй шанс.

Второй шанс, которого у меня не было бы, если бы не мой брат.

Поначалу, всё усугублялось тем, что Мисси и Флинт ухаживали за мной, словно за ребенком. Даже не позволяли мне попить самостоятельно, но без них я бы никогда не справился со всем. Я проглатываю ком в горле, наблюдая за Флинтом, перегнувшемся через край бассейна, и смеющейся Мисси, смахивающей капли воды пальцами с его лица.

Мне нравится этот звук. Это полное счастья, и оно наполняет моё сердце.

Бывают дни, когда я не могу поверить, что всё ещё жив. Когда я просыпаюсь от глубокого сна и вижу солнце, ярко светящее сквозь шторы, когда я могу чувствовать запах дождя и слышать пение птиц.

Всё выглядит как-то ярче. Остро, словно булавка.

Жизнь – это драгоценный дар, и я бы никогда это не почувствовал, если бы почти не потерял её. Настолько драгоценна, чтобы понимать, нет смысла тратить её на что-то неясное. Даже один день.

Когда я вернулся из больницы, Мисси стала приходить ко мне в кровать посреди ночи, проскальзывая под одеяло и прижимаясь ко мне. Ей снятся кошмары о Донни, поэтому я укладываю её поближе к себе, помогая прогнать ночные страхи. Я ничего не ожидал после всего, что произошло. Я люблю её, и она любит меня. Я чувствовал это глубоко в своей душе, так же, как знал это, когда мы ещё были детьми.

Потребовалось какое-то время, чтобы эта любовь перешла в нечто большее на физическом уровне. Я не хотел что-либо предпринимать. Знал, что она травмирована. Иногда по утрам, Флинт заходил в комнату, и мы все вмести заваливались смотреть телевизор с чашками кофе и тарелками тостов. Мы старались идти вперед постепенно.

Привыкали делить пространство. Привыкали делиться Мисси.

Я знаю, что она разговаривала с Флинтом об этом до того, как всё произошло. После он мне сказал, что она пришла к нему, чтобы рассказать о своих чувствах к нам обоим. Её мучили противоречия, потому что она любила нас и не могла найти способ поступить правильно.

Думаю, Флинт смог подобрать верные слова, чтобы убедить её, что всё будет хорошо, потому что однажды ночью Мисси пришла ко мне, спустя несколько недель после того первого раза, когда она искала утешения, проскользнула под одеяло и прижалась своим телом к моему, бормоча в мои губы, что любит и хочет меня. На ней ничего не было, кроме черного лифчика, надетого на ней в первый раз, когда мы занимались сексом. Я позволил ей тогда поцеловать себя, потому что тоже жаждал этого.

Она толкнула меня спиной на постель той ночью, отказываясь отпускать.

– Ты спокойно лежишь, – прошептала она мне в ухо. – Никаких лишних движений от моего любимого пациента.

Поэтому я откинулся на спину, когда она своим телом скользнула вниз, её губы оставляли горячую дорожку на моей груди. Господи, она так хорошо ощущалась, её язык посылал горячее пламя по моей коже, когда Мисси прочертила свой путь по моему прессу, её голова опускалась, чтобы захватить головку моего члена в рот, её горячий бархатистый язык против моей чувствительной кожи. Я схватил пальцами её волосы, когда она стонала напротив меня, жаркая волна поднималась из глубин моего тела. Я не мог поверить, что Мисси была здесь.

Она скользнула назад вверх по моему телу, потираясь о меня каждым своим дюймом и прижалась губами к моим, заявляя на меня права. Когда она приподнялась, лунный свет озарил ей, склонившееся надо мной, лицо, и я увидел чистую любовь, горящую в её глазах. Моя маленькая фея. Моя птичка. Моя сводная сестра. Моя любовница. Я не мог не хотеть, чтобы она принадлежала мне.

Я не знаю, как это произошло. Может быть, судьба хотела, чтобы мы были вместе, хотя наши пути на некоторое время разошлись. Когда я думаю о том, где я нашел Мисси впервые, мое сердце обливается кровью. Этот беспомощный ребенок остался на холоде, один и не было ни одной души, чтобы позаботиться о ней. Потом обстоятельство разлучили нас на время. Возможно, нам было суждено стать такими. Найти друг друга в самые тяжелые времена наших жизни со всеми этими воспоминаниями, что сблизили нас. Не думаю, что это простое совпадение, что мы познакомились друг с другом в чате. Это было чем-то большим.

Спустя столько дней, я чувствую, что может быть, это наши души притягивались друг к другу. Или, может быть, мы все любили друг друга в прошлой жизни. Для меня, Мисси и Флинта, это что-то куда более значимое, чем обыденная картина мира.

Затем Мисси опустилась на мой член, отклонив голову назад, пока она скользила вниз, медленно, осторожно принимая всю мою длину. Я наблюдал, как она откинулась назад, прогибаясь в спине, руками упершись в мои бедра. Я потянулся и ухватил её за ягодицы, потянув её обратно на себя, создавая легкий ритм покачивания. Не было никакой спешки. У нас была впереди вечность.

Я слышал звуки, вырывающиеся из горла Мисси, низкие мяукающие стоны. Когда я посмотрел вверх, то увидел Флинта, стоящего в дверях и наблюдающего за нами. Я поманил его. Это было правильно, все мы трое. Так есть, так было и так будет всегда. Судьба связала нас много лет назад, и теперь снова собрала вместе.

Мисси дернулась, когда Флинт устроился позади неё, широко открыв глаза, когда он скользнул руками по её талии. Она остановилась, глядя на меня с вопросом на её лице. Я кивнул… этого было достаточно, чтобы она поняла, что здесь нет места для ревности. Она кивнула, и в этот момент всё встало на свои места.

Она повернула к Флинту лицо, его голова была напротив её, и захватила его губы в глубоком поцелуе. Я наблюдал, как он пальцами скользит по её ребрам, заставляя её плоть дрожать, а живот трепетать. Мисси облокотилась затылком о его грудь, пока руки Флинта обхватили её бедра, вынуждая её скользить вверх и вниз по моему члену. Его пальцы опустились ниже и двинулись по завиткам волос, покрывающим её лобок, пока его пальцы не добрались до скользкого клитора, они щипали его, пока он не распух. Затем Мисси застонала, её голова откинулась на Флинта, когда он обвел ее тугую горошину и провел языком вдоль плеча. Я схватил её за внутреннюю часть бедер, раздвинул половые губы, наблюдая, как мой член скользил внутрь и наружу из её влажного жара, как плотно обхватывало ее лоно мой член. Лицо Мисси было расслаблено от удовольствия, взгляд расфокуссирован, в то время как она наслаждалась тем, что мы оба касались её одновременно.

Флинт удерживал её, когда она кончала, тело Мисси натянулось, как тетива, а киска пульсировала вокруг меня. Флинт переместился, подняв ее и поставив на колени. Губы Мисси обхватили мой член, ещё скользкий от её соков, когда Флинт толкнулся в неё сзади. Она мурлыкала на мне, с каждым толчком погружая мой ствол все глубже в свой рот, подталкивая всех нас к краю.

Сейчас Мисси наша. Мы оба любим её, и она любит нас. Мы замкнутый круг, нас трое и мы едины. Здесь не место ревности или недоверию, только любовь и счастье, что мы здесь все вместе.

И мы все благодарны за этот второй шанс.

ГЛАВА 44

Флинт

В дали солнце зашло за горы, и воздух приятно холодит кожу. Наши тарелки опустели, а бутылка вина на столе наполнена лишь наполовину. Мисси устроилась на коленях Хадсона, откинув голову назад, она смеется над чем-то, что ей шепчет на ухо Хадсон. Фонари оставляют отблеск на её лице, её изменчивые глаза цвета вод океана сияют. Такой и должна быть наша жизнь, всегда.

Меня охватывает грусть, когда я думаю обо всех тех годах, что мы провели порознь с Мисси, но теперь, когда она вернулась, мы наверстаем упущенное. Каждый день с ней – это сокровище. Она совсем не похожа на ту испуганную девушку, которая ворвалась в нашу жизнь несколько месяцев назад. Эта Мисси – смелая и дерзкая, любящая и заботливая, счастливая и беззаботная. Я не могу представить свой мир без неё. Или Хадсона.

Выздоровление Хадсона ни что иное, как чудо. Я действительно думал, что та ночь с приступом будет его последней. Я до сих пор не могу вспоминать ее без содроганий. Я почти потерял их обоих. И сделаю всё возможное, чтобы подобное больше никогда не повторилось.

Мисси, наглая маленькая фея, которой она и является, нежно покусывает ухо Хадсона, проводит одной рукой вдоль его плавок. Он улыбается мне, но я всё ещё вижу тени под его глазами. Его восстановление идет медленно, но Хадсон не сдается. Я уверен, что Мисси в этом ему помогает. Он наклоняется и что-то шепчет ей на ухо, её рот слегка кривится в неудовольствии, но она кивает. Затем она встает и подходит ко мне.

– Хадсон сегодня устал.

Я смотрю на брата.

– С тобой всё хорошо?

– Да, я просто чувствую небольшую усталость.

Мисси посылает ему улыбку через плечо.

– Хорошо, детка. Ты можешь отдохнуть… и понаблюдать.

Я хватаю её за бедра и подтягиваю к своим коленям, усаживаю, чтобы Мисси оседлала мои бедра. Её купальник всё ещё влажный, и ночной воздух ласкает её кожу, натягивая ткань верха её бикини затвердевшими сосками. Я отодвигаю треугольники ярко-розового цвета в сторону и прихватываю одну из розовых вершин зубами. Когда я прикусываю ее плоть, Мисси вздрагивает и выгибается у моего рта. Я скольжу рукой вокруг её миниатюрной спины, плотнее притягивая к себе, удерживая на месте, когда я перехожу от одной вершине к другой, лаская каждую своим языком, прежде чем посильнее втянуть твердый бутон, пощипывая другой пальцами, дразня жесткие чувствительные пики.

Прошло не так много времени с тех пор, как она перестала возражать против того, чтобы мы могли видеть её грудь. Это было очень болезненно для Мисси, преодолеть тот стыд, который она испытывала, но это было то, что ей нужно было сделать, чтобы по-настоящему сбросить оковы, которые использовал Донни, контролируя её. Я неустанно говорю ей, что каждый дюйм её тела прекрасен для меня. Её шрамы – это просто жизненный путь. У меня их тоже достаточно. Я говорю Мисси, что каждый шаг, который мы совершали в жизни, приблизил нас этому счастливому моменту. Кто знает, будь наши жизни более стабильными, возможно, мы бы никогда вновь не встретились.

Мисси начала задыхаться, её бедра стали тереться напротив моего члена, который твердеет под ее прикрытой купальником задницей.

– Поцелуй её, – приказывает мне Хадсон.

Я выпускаю сосок Мисси изо рта, а задницу из рук, и тянусь, чтобы запутать пальцы в её светлые волосы, которые сейчас достигали плеч. Прижимая её к себе, я прихватываю её нижнюю губу. Мисси выдыхает мне в рот, и я проталкиваю язык между её приоткрытых губ, пробегая по её нежной плоти изнутри, толкаюсь дальше, пока не сплетаюсь с её языком. На вкус Мисси, словно мёд и солнце. Её руки обвивают меня за шею, когда она углубляет наш поцелуй, поглощая меня, словно вкуснейший десерт.

Она отрывается от меня и с улыбкой смотрит на Хадсона.

– Это было достаточно хорошо для тебя? – дразнится она.

– Прекрасно, – выдыхает он.

Когда брат смотрит на неё, я могу видеть любовь в его глазах.

Мисси снова переводит взгляд на меня, обхватывая мои щеки своими теплыми ладонями.

– Я люблю тебя, – тихо говорит она, и моё сердце наполняется чувствами.

– Я тоже люблю тебя, детка. Так сильно.

Она целует мои губы, затем широко улыбается, её улыбка полна радости.

Затем она сползает с моих коленей и поворачивается лицом к Хадсону с бедром, дерзко отведенным в сторону. Потянувшись назад, она дергает за верёвочку верха её бикини, и он падает вперед, соскользнув с её шеи. Она размахивает лифчиком, зажав его между двумя пальцами, прежде чем выбросить его в темноту. Затем становится в пол-оборота и наклоняется, её задница такая сексуальная и округлая, руки Мисси скользят вверх по ее ногам и изгибам до того, как она подцепляет ярко-розовый низ бикини пальцами и опускает его вниз, медленно и неспешно, прежде чем изящно выпутаться из трусиков. Она снова наклоняется и немного покачивается, губы её киски выглядывают между влажных завитков.

– Тебе нравится то, что ты видишь?

Я протягиваю руку и глажу округлую ягодицу, прежде чем оставить легкий шлепок.

– Давайте поднимемся наверх, – предлагает Хадсон.

Я беру Мисси в охапку и закидываю на плечо, смеясь, когда она визжит и кусает меня за спину. Хадсон идет рядом с нами, когда мы направляемся в дом, скользя руками по икрам Мисси и её заднице, передвигаясь, чтобы прихватить её соски. Мы, наконец, заходим в новую спальню, и я кидаю Мисси на гигантскую кровать с нежным шлепком. Хадсон наклоняется и шепчет ей что-то на ухо, втягивая её в глубокий поцелуй, прежде чем передвинуться к изголовью, облокотившись на него спиной. Мисси слегка улыбается ему.

– Я люблю тебя, Хадсон.

Она устраивается на кровати, свесив ноги над краем, ее кожа порозовела от солнца и похоти. Я наклоняюсь над Мисси и провожу рукой от ее горла до холмика между бедер.

– Раздвинь ноги, – приказывает ей Хадсон.

Она начинает делать так, как он просит, и я ей помогаю, скользя рукой по её бедру, чтобы раздвинуть колени, её киска открывается для нас, уже покрасневшая и блестящая, нижние губы припухли в нетерпении.

– Шире, – говорит он.

Мисси раздвигает ноги шире, глядя на моего брата. Возможно, сейчас он просто наблюдает за нами, но это не значит, что он не учувствует.

– Прикоснись к себе, – шепчет Хадсон.

Она улыбается мне, и её руки скользят по телу, пощипывая соски и глядя живот. Хадсон наклоняется вперед, внимательно наблюдая за Мисси. Я знаю, что он любит, когда она это делает. Она приподнимает одну ногу и слегка прижимает её рукой к груди, ещё больше открывая киску нашим жадным взглядам. Я прикусываю пальцы её ног зубами и смотрю, как мурашки бегут по её коже. Мисси направляет пальцы вниз, гладя их кончиками клитор, прежде чем скользнуть одним в гладкий вход. Она смотрит на Хадсона, ни на секунду не отрывая взгляда от его лица, когда добавляет ещё один палец, её задыхающиеся стоны становятся ещё громче. Мисси скользит пальцами внутрь и наружу, покачивая бедрами, чтобы её рука продолжала двигаться, я держу её ногу неподвижно, прижимая ее к Мисси.

Я вижу, как её грудь начинает быстро подниматься и опускаться, как она яростно толкается в свою мокрую киску, Мисси всё ещё смотрит на Хадсона.

– Заставь её кончить, – говорит он мне.

Я знаю, насколько брат хочет это сделать сам, поэтому он должно быть действительно очень устал. Я наклоняюсь и зажимаю клитор между пальцами, кружа вокруг пульсирующего бутона. Бедра Мисси прижимаются к моей руке, она убирает от себя ладонь только для того, чтобы я заменил ее своей. Затем я зажимаю её клитор и проталкиваю свои толстые пальцы в её вход, она выгибается, и стон вырывается из её горла, когда всё тело Мисси сотрясется в освобождении. Я притягиваю её к себе, удерживая, пока она не перестает дрожать.

– Ммм… – выдыхает она, лениво улыбаясь, и оставляет легкий поцелуй на моих губах.

Я ласково глажу ноги Мисси, давая ей время, чтобы отойти от оргазма, раскинув руки в стороны в расслабленном экстазе. Она поднимается на колени и устраивается у моих ног. Мисси поворачивает меня так, чтобы Хадсон имел прекрасный вид сбоку, и стягивает мои плавки, бросая их в угол. Мой член вырывается, слегка подпрыгивая перед её ожидающим ртом. Она улыбается Хадсону, затем мне, прежде чем посильнее ухватиться за основание и слегка потянуть. Я чувствую, как удовольствие рикошетом отдается по всему телу. Мисси скользит рукой по всей моей длине, прежде чем высунуть язык и щелкнуть им по пульсирующей головке. Моё дыхание начинает прерываться, когда она медленно проводит языком по моей эрекции от основания до вершины, прежде чем позволить члену проскользнуть между её губ и зубов. Она начинает сосать, кружа языком по чувствительной коже, уделяя особое внимание щели на моем стволе. Я не двигаюсь с места, позволяя ей делать то, что она хочет. Мисси так сильно сосет только головку, её рука начинает двигаться вверх и вниз по всей моей толстой длине. Я опускаю руки на её голову, запуская их в её волосы. Её рот увлажняет мой член, а её рука скользит по всей гладкой плоти.

– Господи, да, – вырывается у меня стон, моя голова откидывается назад, когда она открывает рот шире, и её губы скользят до самого основания моей эрекции.

Я чувствую заднюю часть его глотки вокруг моего кончика, и это заставляет член дергаться, потираясь о её небо. Её рот обхватывает меня так плотно, увлажняя, двигается по всей длине, чтобы снова и снова опускаться вниз, пока мои колени не начинают дрожать от натиска её горячего языка.

Мне нужно её остановить, потому я не хочу кончить таким образом. Сегодня, я хочу кончить глубоко в Мисси, крепко держа её в своих объятьях и показывая, как много она значит для меня, но до того, как это произойдет, я должен её попробовать.

Поглаживая её лицо, я отстраняюсь.

– Ложись, детка, – говорю я ей.

Она делает то, что я прошу, поэтому я опускаюсь на колени на краю кровати и подтягиваю её вперед, оставляя её колени по бокам от себя. Я раздвигаю её ноги, провожу руками по икрам вверх к её бедрам, глажу большими пальцами выпирающие косточки таза. Она так прекрасно пахнет, мускус и сладость, запах, поражающий меня до самой моей сердцевины. Я вдыхаю его, обхватываю обе лодыжки Мисси и закидываю к себе на плечи. Она задыхается и подталкивает бедра ближе ко мне, колени раздвигаются ещё шире, открывая ее для меня ещё больше. Она жадная девчонка и снова готова кончить так скоро, но я отступаю, чуть подув на ее живот, наблюдая, как по нему пробегают мурашки. Мисси дуется на меня, ее губы поджаты от разочарования. Я улыбаюсь ей, прежде чем прихватить зубами мягкую кожу на внутренней стороне бедра.

Господи, её тело великолепно. Такое идеальное в своем несовершенстве и всё наше. Мисси двигается мне навстречу, затем вздыхает, когда я успокаиваю её легкими укусами, поглаживая ее кожу языком, оставляя широкие влажные дорожки на её ногах и животе. Я обвожу пупок, медленно спускаясь вниз. Она хватает меня за волосы и пытается направить мою голову вниз, желая, чтобы я коснулся ее киски.

– Оближи меня, Флинт, – умоляет она, и как я могу ей отказать.

Когда я, наконец, прижимаюсь к её лепесткам, раздвигая их своим языком, Мисси мурлычет, звук зарождается где-то в ее горле, и приподнимает бедра ближе к моему рту. Не занимает много времени, чтобы подвести её к краю, бедра Мисси дергаются, ища освобождение. И когда я все же втягиваю её клитор в рот, с жадностью посасывая, он пульсирует на моем языке раз, затем ещё дважды, и я знаю, что Мисси кончает, бессмысленные крики вырываются из её горла, тело дергается в конвульсиях подо мной.

– Красота, – хвалит нас Хадсон.

Я смотрю наверх, чтобы увидеть брата, поглаживающего свой член. Я не могу себе представить насколько возбужденным он должен быть сейчас. Возможно, он не чувствует себя достаточно хорошо, чтобы принимать участие, но это не значит, что Мисси не может доставить ему удовольствие. Я наклоняюсь к ней и целую в шею, за затем тихо говорю, что, по-моему, нужно Хадсону.

Он её нежно целует, когда она подползает ближе к брату, чтобы сесть ему на колени. Он что-то, сопротивляясь, бормочет, когда она тянется к его шортам, ища его член. Мисси качает головой, и нежно гладит его плоть от самого основания до кончика, целуя его губы со всей нежностью и любовью, которую я знаю, она к нему испытывает.

Уходит немного времени, чтобы довести Хадсона до оргазма. Шоу, которое мы ему устроили, завело его и почти подвело к краю, прежде чем Мисси даже прикоснулась к нему. Хадсон вздыхает, когда кончает, притягивает Мисси за шею к себе для нежного поцелуя.

– Я люблю тебя, детка, – говорит он, и она трется своим носом о его.

– Я знаю, – отвечает она, поглаживая его грудь.

Комок застревает у меня в горле от их нежностей. Смотреть, как два человека, которых я люблю больше всего на свете, любят друг друга – самое лучшее чувство. И знать, что всё было бы немного по-другому, не выживи хоть один и них, делает это ещё слаще.

– Ты подаришь моему брату такое же облегчение? – спрашивает у неё Хадсон.

– Я надеюсь, что Флинт займется любовью со мной сладко пресладко, – отвечает она, глядя на меня через плечо.

Её глаза цвета океана сияют, и я улыбаюсь ей, подползая к Мисси, к этой колдунье, которая перевернула мой мир. С тех пор, как она снова вошла в нашу жизнь, бурлящее желание борьбы, которые постоянно жило внутри меня, сколько я себя помню, успокоилось. Я всё ещё сосредоточен на тренировках, но в такие моменты чувствую спокойствие.

Кажется, Мисси хочет сегодня всё контролировать, потому что она просит меня расположиться на спине. Мой член толстый и твердый, возвышается над моим телом, пульсируя в такт моему сердцу. Я смотрю, как она заползает на меня сверху, прижимаясь своей грудью к моей, целуя меня теми же губами, что только что целовала Хадсона. Всё в Мисси такое мягкое, теплое и совершенное. Она протягивает руку и хватается за мой ствол, приподнимает бедра, размещая его между своими набухшими нижними губами, и опускается вниз.

Я стону, когда ощущаю влажный жар, обволакивающий меня. Нет ничего на свете лучше, чем быть внутри моей девочки, чувствовать её доверие, которое она дает мне каждый раз, когда любит меня таким образом. Доверие, которое так трудно кому-то подарить.

Она продолжает скользить на мне, её руки упираются о мои бедра, и я теряюсь в её ритме, позволяя Мисси раскачиваться на мне, когда кладу руки на её задницу, сжимая нежную плоть. Она снова движется вверх и вниз, увеличивая интенсивность своих толчков.

Моё дыхание вырывается рваными вздохами, когда она скачет на мне, опуская своё тело на моё снова и снова. Внезапно Хадсон встает на колени рядом с нами. Она продолжает скакать на мне, когда он наклоняется и покрывает поцелуями её грудь, её красивую, покрытую шрамами грудь. Он целует каждую метку так нежно, что я вижу слезу, скользящую по щеке Мисси. Хадсон обхватывает её губы своими, поглаживая влажный соленый след, говоря ей, что она отныне принадлежит нам, и что больше ничто не причинит ей боль. Его слова – это то, что посылает Мисси через край, её киска ещё плотнее обхватывает мой член, а тело сотрясает дрожь освобождения. Я тоже отпускаю себя, входя в неё до упора и проливаясь глубоко в её тело.

Хадсон прижимает Мисси к себе, и я сажусь, всё ещё запертый внутри неё, целуя её плечи.

– Я люблю тебя, я люблю тебя, – бормочет он ей в волосы

– Я люблю тебя, – присоединяюсь я, уткнувшись в её влажную шею.

Мисси целует Хадсона, потом поворачивается, чтобы поцеловать меня, устроившись между нами.

Она вздыхает, и это прекрасно. Быть любимым за всё, кем ты был, кем ты являешься и кем будешь. Наша общая история кружится вокруг нас, когда Мисси расслабляется, позволяя обнять ее и уложить на кровать между нами.

И точно так же, как мы привыкли устраиваться в далеком детстве, воспоминания о котором померкли в моей голове, но все еще живут в моем сердце, мы засыпаем с нашей Мисси между нами, защищая её от всего мира.

Однажды давным-давно, ребенка бросили одного за мусорным баком. Судьба подарила нам её тогда, а потом забрала, но я уверен, что на этот раз ничто не разлучит нас.

ЭПИЛОГ

Мисси

Внутри клуба темнота. Я стою на балконе клуба «Запретный», вглядываясь в сверкающий зал внизу. Я жду, когда мужчина подойдет сзади, жду, чтобы услышать заветные слова. Атмосфера меняется, и я могу с уверенностью сказать, что он уже там, очень близко, но не касается меня.

Пока не притрагивается.

Волосы немного щекочут кожу на моей шее, и я слышу, как Хадсон произносит.

– Каждую ночь, когда я ложусь спать, я умираю.

Он притягивает меня назад, прижимаясь своими бедрами к моим. Я чувствую, как член пульсирует между нами. Он тянет за мою короткую юбку, поднимая её к моей талии, стон раздается у моей шеи, когда он чувствует голую кожу внизу. Я покачиваю бедрами и раздвигаю ноги шире, приглашая. Он сжимает одно мое бедро и скользит пальцами вниз, запутываясь в кудрявых волосах, покрывающих мой холмик, прежде чем протолкнуться пальцем в гладкую щель моей киски. Его палец скользит глубже, двигаясь в быстром темпе, прежде чем выскользнуть обратно и закружиться вокруг клитора. Я опускаю вниз и накрываю своей, побуждая его погрузить пальцы внутрь меня. Я задыхаюсь, откидывая голову Хадсону на грудь, позволяя ему удерживать мой вес, когда я раскачиваю своими бедрами на его руке, моя киска пульсирует вокруг его пальцев.

Когда мои колени подгибаются, Флинт здесь, удерживая меня, целуя меня.

– Я люблю тебя, – говорит он напротив моего рта.

Он и Хадсон образуют стену вокруг меня, защищая, пока я тону в удовольствии, которое они мне дарят. Хадсон сжимает клитор, тянет за него, прежде чем погрузить пальцы обратно в мой гладкий проход. Я насаживаюсь на его руку, когда Флинт покрывает горячими поцелуями мою шею.

– Ты прекрасна, – признается он, – ты единственная девушка, которую мы когда-либо любили.

– Кончай, бесценная, – рычит Хадсон мне на ухо.

Этого слишком много, слова, которые я хочу услышать, проходят через меня, в то время как пальцы Хадсона вызывают взрыв раскаленной лавы в моей сердцевине. Я прижимаюсь к его пальцам, разбиваясь на миллион сверкающих осколков, когда Флинт просовывает свой язык мне в рот, чтобы приглушить мои крики.

Хадсон выводит меня из клуба, укачивая на руках, Флинт ведет через толпу к выходу на парковку. Я затаскиваю Флинта на задние сиденья внедорожника, усаживая его со мной, Хадсон ускоряется, несясь по улицам к дому. Я не хочу оставаться одна. Я хочу почувствовать руки Флинта на себе.

Хадсон ведет меня по лестнице, когда мы возвращаемся домой. Дом, теперь это и мой дом, здесь с Хадсоном и Флинтом. Мы все попадаем в спальню, недавно увеличенную, со сделанной на заказ кроватью, достаточно широкой, чтобы разместить всех нас.

Хадсон откидывает простыни, аккуратно присаживается и опускает мою юбку вниз по бедрам, в то время как Флинт встает за мной и расстегивает мою рубашку, начиная с верха. Они заботятся обо мне, мои сводные братья, мои любовники, присматривают за мной и охраняют меня. Флинт тянет застежку моего атласного бюстгальтера вниз, выцеловывая свой путь по моим плечам и по спине, дерзая меня и стягивая остатки моей одежды, чтобы отбросить их в сторону.

Сейчас я могу спокойной показывать им себя. Мне потребовалось очень много времени, чтобы почувствовать себя комфортно в моем собственном теле. Хадсон и Флинт были со мной на каждом шагу, направляя меня, любя меня, уверяя, что я более чем просто красива в их глазах. Я доверяю им настолько, как я думала никогда не смогу никому доверять.

Флинт скользит руками по моей груди, обхватив снизу мои полушария, слегка массируя их, подушечки его больших пальцев кружат вокруг моих напряженных сосков. Он пощипывает их, подергивая вперед и назад, вызывая нежные стоны из моего горла.

Хадсон скользит руками по моим икрам, дальше по внутренней стороне моих бедер, кончики его пальцев щелкают по моей киске и располагаются над моим животом. Он наблюдает, как Флинт наклоняет голову и ловит острый пик моего соска, глубоко его всасывая, подразнивая языком. Хадсон раздвигает мои бедра, удерживая мои руки вместе, и погружает свой язык в мою ожидающую глубину. Я поймана между ними, каждый тянет и посасывает меня, пальцы и языки скользят по моему телу в бесконечном чувственном растягивании удовольствии.

Я на коленях, киска растянута сзади, член медленно толкается, входя и выходя в легком ритме. Передо мной на кровати между раздвинутых бедер другой член манит меня к себе, соблазняя, чтобы заглотить его глубоко в рот, пока мужские пальцы не запутываются в моих волосах и эрекция не толкается мне в рот, скользя вдоль моего языка. Мне так нравятся их вдохи удовольствия.

Ощущения накрывают меня, поднимая всё выше и выше и удерживая там. Иногда я даже не знаю, чей член глубоко входит в мою киску, а чей толкается в рот, оставляя соленое послевкусие на моих губах. Руки и рты поддерживают меня, пробуют, любят. Произнося шепотом, какая я красивая, любимая и желанная. Я позволяю себе плыть по течению, крепко держась за обещание быть любимой.

Мы спим втроем на одной кровати. Каждую ночь я укрываюсь между Хадсоном и Флинтом, удерживаемая их надежными руками, переплетаясь с ними ногами. Их дыхание тихо звучит в затемненной комнате, убаюкивая меня, так же, как они это делали, когда все мы были никому не нужными детьми.

Я не могу поверить, что мы так далеко зашли. Я была уверена, что умру, что Донни поймает меня и отомстит. Все эти долгие годы пряток и террора подошли к концу. В моей жизни больше нет места для страха. Я знаю, что меня, наконец, любят. Флинт и Хадсон хотят меня и нуждаются во мне, в такой, какая я есть. Также, как я желаю и нуждаюсь в них. Мы замкнули круг, который начался много лет назад, когда Хадсон нашел меня у мусорного контейнера и отказался отпускать. И сейчас я с ними, став цельной. Я больше не ищу свою семью, потому что уже обрела её. Когда я лежу между ними, я знаю, что нашла свое место в этом мире.

С Хадсоном и Флинтом, моими сводными братьями и моими возлюбленными, я, наконец-то, дома.

Внимание!

Текст предназначен только для ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствие с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Notes

[

←1

]

Мохандас Карамчанд «Махатма» Ганди (1869-1948) – индийский политический и общественный деятель, один из руководителей и идеологов движения за независимость Индии от Великобритании. Его философия ненасилия оказала влияние на движения сторонников мирных перемен. Махатма Ганди отвергал насилие в любой форме.

[

←2

]

[

←3

]

Raven (Рейвен)-ворон

[

←4

]

Динь-Динь, или Динь фея, из сказки Дж. Барри «Питер Пэн». Динь-Динь является одной из самых известных сказочных фей

[

←5

]

1 дюйм=2,54см, 4 дюйма=10,16см

[

←6

]

Saxon (саксонец) имеет несколько значений: 1) англичанин (в отличие от ирландца или валлийца); 2) шотландец из Южной Шотландии (в отличие от шотландца-горца). Изначально саксы были древнегерманскими племенами, которые разделились в III-V вв, заселяя часть территории современной Германии, Восточных Нидерландов, южную часть о-ва Британия, что коренным образом повлияло на дальнейшую историю государства, образовав англосаксонскую общность.

[

←7

]

MMA (Mixed Martial Arts) – смешанные боевые искусства, боевые искусства, представляющие собой сочетание множества техник, школ и направлений единоборств.

[

←8

]

It’s a blue moon (в оригинале) – очень редко, почти никогда

[

←9

]

Only once in a blue moon (в оригинале) – «после дождичка в четверг», раз в год по обещанию; дословно переводится «когда Луна будет голубой» – термин, применяемый в астрономии, это довольно редкое событие, наблюдаемое в среднем каждые 2,7154 года. Само полнолуние имеет обычный, пепельно-серый цвет; появление у Луны голубого оттенка является крайне редким явлением, обусловленным оптическим эффектом.

[

←10

]

Путешествие, оригинал Journey – американская рок-группа, образованная в 1973 году бывшими участниками Santana. Группа стала очень успешной коммерчески в 1978—1987 годах, продав более 80 миллионов экземпляров альбомов по всему миру и более 47 миллионов в США.

[

←11

]

(Сэр) Боб Марли (1945-1981) – ямайский музыкант, гитарист, вокалист, композитор. Боб Марли до сих пор является самым известным исполнителем в стиле регги. Именно благодаря его международному успеху регги приобрёл широкую популярность за пределами Ямайки. Был одним из самых виднейших сторонников движения, требовавшего предоставления неграм равных политических прав в США.

[

←12

]

Регги – направление современной музыки, сформировавшееся на Ямайке в конце 1960-х и получившее широкое распространение с начала 1970-х годов. Регги может быть одновременно и танцевальной, и релаксационной, и протестной музыкой, что следует из традиций африканской культуры, в которой ритм, танец и музыка сосуществуют с прочими явлениями и событиями.

[

←13

]

Bob Marley – Exodus

[

←14

]

НФЛ – Национальная футбольная лига – профессиональная лига американского футбола в США. В настоящее время в НФЛ играет 32 команды

[

←15

]

4 мили ≈ 6437,38 метров

[

←16

]

4 фута ≈ 1,2192 м

[

←17

]

1 фут ≈ 0,3048 м

[

←18

]

100 фунтов ≈ 45,3592 кг

[

←19

]

Строчка из песни «Много рек чтобы пересечь» (оригинал «Many Rivers to Cross») – песня Джимми Клиффа, ямайского певца и композитора в стиле регги.

[

←20

]

250 фунтов ≈ 113,398 кг

[

←21

]

Нападающий (квотербек) – позиция игрока команды нападения в регби, он – лидер команды нападения, называет формацию (построение команды на поле) и комбинацию, которая будет разыграна. Центр как правило отдает мяч квотербеку, получив мяч, в зависимости от назначенной игровой комбинации, он выполняет пас или вкладывает его в руки другого игрока нападения.

[

←22

]

Тахо (оригинал Tahoe) – пресное озеро в районе горного хребта Сьерра-Невада, расположено на границе штатов Калифорния и Невада, США.

[

←23

]

Форт-Нокс – военная база США, находится почти в центре военного городка Форт-Нокс в 30 милях к юго-западу от Луисвилла (штат Кентукки). Также на территории базы расположено хранилище золотых запасов США, второе место в США по запасу золота. Золотое хранилище считается одним из самых защищённых в мире: его стены состоят из гранита, покрытого слоем бетона, а вход защищает дверь массой в 22 тонны. Для того, чтобы открыть дверь, необходимо знать код, который разделён на части между несколькими людьми, полностью его никто не знает.

[

←24

]

Хуан Диас (родился 1983) – американский боксёр-профессионал, выступающий в лёгкой весовой категории. Чемпион мира в лёгкой весовой категории.

[

←25

]

Томми Моррисон (1969-2013) – американский боксёр-профессионал, также актёр, чемпион мира среди профессионалов в тяжёлом весе.

[

←26

]

Viking Range Corporation – американская компания по производству кухонного оборудования и утвари для жилого и коммерческого использования, на рынке с 1987гг.

[

←27

]

Капитан Кранч (Captain Crunch/ Cap'n Crunch) – детский сухой завтрак из кукурузной и овсяной муки с витаминными добавками в форме подушечек, введенный на рынок в 1963 гг.