Сводные. На острие боли

1. Марта

— Правда или действие?

На самом деле вопрос — лишь формальность, потому что свой лимит «правды» я исчерпала в два прошлых круга.

Девочки забыли предупредить меня об этом условии, а сдаться или выйти из игры я теперь не могла — мне пришлось бы закрывать счет нашего столика, а после, как-то минуя серьезную охрану, забираться на сцену и танцевать…

Нет, я даже думать не хочу о том, что именно в случае поражения придется танцевать.

— Действие, — отвечаю Яне и делаю несколько глотков сока через трубочку, чтобы хоть как-то унять подступающее к горлу волнение.

— Ты у нас скромная девочка, так что я не буду мучить тебя слишком сложными заданиями, — она обводит взглядом просторный зал, а после ее губы растягиваются в хитрой улыбке. Я знаю это выражение лица Яны.

Мне конец.

— Повернись немного вправо, — подруга указывает в сторону открытого второго этажа, где расположены ВИП-столики. — Видишь компанию из четырех красавчиков?

— Вижу, — скрещиваю пальцы за спиной втайне ото всех, и наивно надеюсь, что Яна загадает просто попросить номер телефона одного из незнакомцев.

— Брюнет с телефоном в руках… Есть в нем что-то такое — я хочу выбрать его. Так вот… — она нарочно тянет время, чтобы я сильнее накрутила себя и в конечном итоге вышла бы из игры. Никому не хочется платить за большую компанию, которая этим вечером ни в чем себе не отказывала. — Ты должна будешь оседлать этого жеребца и продержаться пять минут.

Я давлюсь соком.

Капли попадают на мои бедра, и я тянусь к салфеткам на столе, чтобы быстрее стереть следы своего конфуза.

— Прости, что мне нужно сделать? — надеюсь, у меня случились слуховые галлюцинации. До этого момента задания не были столь откровенными — я бы лучше выпросила порцию пряной вишни для украшения напитков у официанта, как на последнем «действии» делала Настя.

— Забраться сверху на этого горячего брюнета и сделать так, чтобы в течение пяти минут он тебя не скинул. Отсчет начнется, когда ты заберешься на его колени и посмотришь в нашу сторону. Я покажу тебе большой палец, когда время выйдет, так что иногда поглядывай на меня. Это ведь не сложно, правда, девочки?

В ответ все активно кивают, а я чувствую, как мои щеки заливает смущением от представления близости такого рода.

Я теперь даже и не знаю, что хуже. Станцевать перед толпой, которая из-за приглушенного освещения не сможет четко разглядеть мое лицо, или…

Или оказаться в опасной близости к человеку, чьи глаза будут в двадцати сантиметрах от моих?

Я смогу ощутить его дыхание, мне придется как-то объяснить свое странное поведение, а главное — пять минут покажутся мне целой вечностью.

— Ты всегда можешь отказаться, — голос Яны вырывает меня из размышлений. — Я помню, что ты раньше занималась танцами. Сцена ждет, — она подмигивает мне и зачем-то смотрит в меню. — Только, боюсь, тебе придется серьезно разориться. Ну и цены здесь, просто грабеж, — подруга продолжает ворчать, пока я собираюсь с мыслями, в несколько глотков осушаю свой стакан с соком и делаю первый шаг навстречу закрученной лестнице.

Каковы шансы, что мое достоинство останется при мне, если я прямо сейчас сбегу в противоположную сторону, заберу из гардероба свою куртку и запрусь на недельку-другую дома, не показываясь подругам на глаза и выключив телефон?

И зачем я только согласилась сегодня присоединиться к ним?..

Хотела ведь досмотреть последний сезон сериала, где есть два брата-охотника и одна обалденная машина.

— Мы за тебя болеем, — Яна пытается поддержать, заметив мою нерешительность. — Попробуй познакомиться с ним за эти пять минут. Он действительно с этого расстояния выглядит довольно горячо. А еще будет классно, если ты намекнешь их компании, что здесь скучают классные девчонки, которые ничего не имеют против новых знакомств. Особенно платежеспособных знакомств… Черт, я оставлю здесь больше половины стипендии…

Я отмахиваюсь от Яны и медленно, на ватных ногах, приближаюсь к своей цели.

На ступеньках у меня внезапно кружится голова от волнения, приходится схватиться за поручень и передохнуть минуту с закрытыми глазами.

Это просто глупое задание.

Ничего смертельного со мной не случится.

У меня начинают потеть ладошки, когда между столиком и мной остается несколько метров.

Перед глазами все плывет, я не могу даже как следует рассмотреть моего незнакомца и его компанию, потому что зрение отказывается фокусироваться на мелких деталях.

Сейчас главное — не перепутать.

Я практически подбегаю к столику, чтобы никто не успел разгадать мою задумку, и быстро перекидываю одну ногу через мужские бедра, радуясь тому, что перед выходом все же сменила платье на удобные привычные джинсы.

— Привет, — шепчу, смотрю на Яну, которая показывает мне сразу два больших пальца, и чувствую тяжелую горячую ладонь на спине.

Жесткий взгляд напротив не сулит мне ничего хорошего.

2. Марта

Парень, или мужчина — я не могу вот так сразу определить его возраст из-за отсутствия нормального света и моей паники — хмурит брови и недовольно поджимает губы, пока я мысленно отсчитываю эти несчастные пять минут и пытаюсь унять дрожь в пальцах.

Я не знаю, куда деть руки, поэтому постоянно поправляю волосы, тем самым раздражая мою «цель» еще сильнее.

— Слезь с меня, — у него низкий хриплый голос, который пробирает меня до волнительных мурашек.

— Прости, но я не слезу, — быстро сглатываю и принимаюсь тараторить. — Я могу тебе все объяснить. Понимаешь, мы с подругами играем в «правду или действие?», и мне выпало такое вот странное задание. Пожалуйста, не злись на меня, я уйду сразу, как просижу так положенные пять минут…

— Я сказал, слезь с меня, — он подается вперед, и мне приходится положить ладони на его плечи, чтобы не кувыркнуться назад.

Странно, но я не получила еще ни одного комментария от его друзей. Все притихли и наблюдают за нашей стычкой.

— Не могу… Иначе у меня будут большие проблемы. Я должна выполнить условие до конца….

— Ты способна своей головой понять, что без разрешения вторгаешься в личное пространство постороннего человека? Где вас только делают таких… — он ругается и пытается стряхнуть меня на пол, но я обезьянкой прилипаю к его шее и не сдаюсь. Еще три минуты. — Слезай! — рычит на меня, впивается пальцами в мои плечи.

Мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не начать пищать — он слишком сильно давит на кожу, завтра я найду на этих местах синеватые отпечатки.

— Перестань, пожалуйста, мне больно, — морщусь, вглядываюсь в его глаза, стараясь пробиться через грубую броню. — Я ведь не сделала тебе ничего плохого…

— По-хорошему ты не понимаешь?

Мне не нравится, как меняется его голос. Он и до этого пугал меня, а теперь я вынуждена сжать зубы, чтобы не начать стучать ими от страха.

Он резко выпрямляется, мне только и остается, что повиснуть на нем, потому что лететь с такой высоты не очень хочется.

Приземление точно вышло бы не мягким.

Рядом со столиком их компании закреплены перила, эта зона как бы настроена над первым этажом, и расстояние до пола здесь очень приличное.

Нужно было мне отцепляться раньше, потому что в следующую секунду я оказываюсь на этих самых перилах — он усаживает меня сверху на них, и я не лечу вниз лишь потому, что его руки до сих пор придерживают меня.

Отпустит — я узнаю, что такое свободное падение.

В моей голове всплывают мысли о том, считается ли такая позиция выполнением моего действия. Технически мы находимся так же близко друг к другу, мои руки все еще обнимают его шею.

Он резко отнимает одну ладонь от моей талии, и я взвизгиваю, потому что на полном серьезе едва не заваливаюсь назад.

Мне кажется, даже музыка стала звучать тише.

Или это просто мой мир сузился до одного человека?

— Боишься? — его приглушенный вкрадчивый тон заставляет меня дрожать сильнее.

Не смотреть назад.

Не смотреть.

Не…

Меня с головой накрывает панической атакой, когда я отвлекаюсь от его глаз и рассматриваю эмблему с названием заведения на полу.

Становится невыносимо душно, мне не хватает воздуха — легкие уже горят, я не могу сделать новый вдох и начинаю задыхаться от отсутствия кислорода.

— Эй, почему тебя так колотит? Я же просто пошутил, перестань трястись, сумасшедшая девочка, — он крепко прижимает меня к себе одной рукой, а пальцами второй щелкает перед моими глазами, пытаясь вернуть меня в эту реальность.

Поздно. Слишком поздно, потому что фобия высоты захлестывает меня с головой.

Мне не вынырнуть.

3. Влад

— Влад, перегибаешь.

А раньше они не могли мне об этом сказать?

У меня от девчонки крышу совсем сорвало.

Я только сейчас осознаю, что зашел слишком далеко — мышка дрожит в моих руках, тяжело дышит, а ее глаза…

Из-за ее наполненного страхом взгляда я чувствую себя последним моральным уродом.

Мне в голову приходит лишь один способ, каким можно ее сейчас успокоить. Женщины обычно забываются в поцелуях, поэтому я накрываю ее губы своими и ощутимо прикусываю за нижнюю после нескольких секунд удовольствия от ее сладкого рта.

От мышки приятно пахнет, чем-то тягучим и сладким, так что мне стоит больших усилий оторваться от этой девочки.

— Иди-ка сюда, — осторожно подхватываю ее на руки, прижимаю к себе, чтобы она хоть немного успокоилась, и затем опускаю девчонку на диван, надавливая на ее плечи, потому что мышка порывается сбежать от меня.

— От-тпуст-ти мен-ня… — у нее стучат зубы, ее колотит так, будто в воздухе стоит минус тридцать, а из одежды на ней одни только носки.

— Я предлагал тебе ранее уйти добровольно — ты не воспользовалась шансом. Теперь сиди и оттаивай, — бросаю слишком резко, она опять дергается от меня и обнимает себя руками, смерив меня таким взглядом, словно я на ее глазах новорожденных котят продал мяснику на шаурму.

Меня почему-то дико злит это.

Она сама притащилась к нам за столик, а сейчас строит из себя недотрогу, чью честь я, такой ужасный, посмел опорочить.

Хорошие девочки по местам вроде этого не ходят.

— Что ты пьешь? — спрашиваю уже спокойнее, даю знак парням, чтобы помалкивали пока. Иначе они своим гоготом могут напугать эту нежную фиалку.

Хватит с нее впечатлений на сегодня.

— Персиковый сок.

Усмехаюсь.

Я даже не сомневался, что мышка назовет что-то в этом духе. Я не представляю ее с бокалом гламурного напитка, пузырьки которого обычно бьют в голову и делают таких вот забитых девочек смелее.

Подзываю официанта и озвучиваю ему заказ, парни продолжают следить за каждым движением мышки, и у девчонки забавно краснеют щеки, когда она замечает три заинтересованных взгляда на себе.

— Ты в курсе, что совершенно не умеешь целоваться? — отвлекаю девочку очередным вопросом.

Мышка мгновенно вспыхивает.

Она становится похожа на большой красный помидор, а то, как она нервно приглаживает заломы на джинсах, лишь добавляет веселье в этот образ стеснительной обольстительницы, которая еще недавно решительно оседлала меня.

— Марта! Ты чего здесь застряла? Мы уже устали ждать тебя, — внезапно из-за моей спины выныривает блондинка.

Девушка тут же начинает строить глазки Марку, а у меня в голове резко щелкает.

Так вот зачем нужно было это шоу.

Они просто увидели компанию без женского пола при деньгах — мы все-таки заняли столик для типа «избранных» — и решили попытать счастье повеселиться на халяву с помощью своих красивых глазок.

Я упускаю момент, когда мои друзья предлагают им присоединиться. Мне, в общем-то, плевать, я просто хочу расслабиться и потрепаться ни о чем с друзьями, с которыми давно не виделся.

Первые несколько кругов их детской игры я пропускаю. Выхожу на улицу и проветриваю голову холодным воздухом, перезванивая отцу, которому что-то потребовалось от меня в вечер пятницы.

— Какие еще серьезные новости?.. Завтра? Я планировал на следующей неделе заехать, но можно и завтра. Заеду, да. Я тоже рад буду увидеться, старик.

Отбиваю вызов и возвращаюсь внутрь, протискиваюсь сквозь толпу на второй этаж и падаю на свободное место, которое по иронии судьбы оказывается рядом с притаившейся мышкой.

— Штрафной ход прогульщику. Выбирай, — все та же блондинка стреляет в меня глазками.

— Действие, — хмыкаю и пытаюсь предугадать, что конкретно выдаст эта красивая пустая головка.

— Я требую зрелищ! — Яна, вроде ее так зовут, счастливо хлопает в ладоши и переводит взгляд на свою подругу. — Повтори то, что ты делал с нашей Мартой. У меня не вышло как следует рассмотреть все на таком расстоянии, а я очень любопытная.

Мне приходится поймать девчонку слева от меня за руку, потому что она всерьез решается трусливо сбежать от своей участи.

Нет уж, мышка.

Мне понравились твои губы.

4. Влад

Она как будто на казнь собралась.

Смотрит на меня как на дикого льва, с которым ее заперли в клетке и выдали палку в качестве средства для самозащиты.

Бедная невинная овечка.

Дико стесняется, краснеет, заламывает пальцы. Ну еще бы — соскочить-то нельзя, на нас смотрит слишком много глаз.

Маленькая трусишка забивается в угол дивана, когда я тянусь к ней.

Приходится подняться на ноги и встать точно за ее спиной, пригвоздив ладонями на хрупких плечах девочку к ее месту.

Она запрокидывает голову, и мы встречаемся взглядами — я не могу оторваться от завораживающей глубины этих глаз и погружаюсь в какой-то транс, совершенно забыв об окружающих нас людях.

— Расслабься, мышка. Я все сделаю сам.

У нее вкус персика на губах и мурашки на коже. Я не спешу пугать девочку языком — позволяю привыкнуть для начала и постепенно углубляю поцелуй, костяшками пальцев поглаживаю ее щеку.

Она не дышит, когда я отодвигаюсь на пару сантиметров, хлопает растерянно своими пушистыми ресницами и разжимает сжатые до этого в кулачки ладони. От ногтей остались лунные следы — настолько сильно мышка сжимала пальцы.

Смешная девчушка.

Шарахается от меня, но млеет, стоит коснуться ее.

— Ладно, парни, я погнал. Дамы, — обвожу взглядом подружек мышки и замечаю, что смущены здесь все. Хоть и все совершеннолетние, а банальный поцелуй их так впечатлил.

— Куда так быстро, Влад? Ночь только началась, — Егор уже зажимает одну из девчонок, и, чувствуется мне, образовавшиеся парочки здесь тоже ненадолго.

— Мой старик ждет завтра с утра, у него какие-то новости, и я хочу проспаться перед этим. В амплуа зомби с недосыпом я не особо воспринимаю информацию.

Прощаюсь со всеми, задерживаю взгляд на мышке напоследок — она тут же опускает глаза и делает вид, что узоры на плитке представляют собой невероятно интересную картину.

На улице я минут десять просто залипаю на черное небо. Вспоминаю, как лет шесть назад охотился за такими вот скромницами, потому что в итоге они умели удивлять. Неделя активного внимания и девчонка готова была на все. Причем сама же и предлагала мне это самое «все» — я почему-то казался им неплохим вариантом для серьезных отношений, и они не готовы были выпускать такого мужика из своих сетей.

Только вот мне все это было не надо. Через пару веселых выходных номер очередной перекинувшейся в самку богомола овечки оказывался в черном списке.

Выпускаю последнее серое колечко в воздух и уже собираюсь открыть дверь моего зверя, как из клуба выходит персиковая девочка.

Я не запомнил ее имя, но почему-то твердо уверен, что оно какое-то необычное.

Интересно, закричит ли она, если я прямо сейчас подберусь к ней со спины и нагнусь так, чтобы мое дыхание тронуло маленькое аккуратное острое ушко?

Еще там заметил эту ее особенность — форма чем-то напоминает эльфийскую, и я не удивлюсь, если мышка свалилась в наш мир из какой-нибудь фантастической дыры.

— Обернись, куколка. Теперь я твердо уверен, что это судьба. Какие планы на ночь? — я зачем-то дую ей в шею, губы сами растягиваются в усмехающуюся по-доброму улыбку, когда девчонка все же вздрагивает от моего голоса и впечатывается носом мне в грудь из-за слишком резкого поворота.

— Ты меня напугал, — делает шаг назад, а у меня в ладонях зудит, наоборот, прижать ее поближе.

Мышка опять выглядит растерянной, но теперь к этому добавляется еще и задумчивость — она обдумывает мой вопрос с подтекстом, а через пару десятков секунд ее глаза расширяются, а пухлые губы вытягиваются в возмущенное «о».

Ну да, я не привык терять время зря.

Это в четырнадцать я думал, что девочек могут заинтересовать лишь ухаживания, а спустя десяток лет уже знаю, что лучше сразу получить по морде, чем водить хороводы за ручку. Итог всегда один — либо да, либо нет.

— Тут недалеко хороший отель, я даже могу достать тебе персики, сладкая девочка, — продолжаю напирать, потому что, честно говоря, мысли медленно перетекают из головы в место пониже.

Особенно на это влияет то, как мышка кусает свои губы.

Она медлит с ответом, я оглядываюсь по сторонам — здесь вроде нет камер и очень мало свидетелей, но готовиться лучше всегда к худшему.

Сколько там дают за похищение человека?

5. Марта

Мне действительно хотелось согласиться.

Впервые в жизни сделать что-то безрассудное, потому что он того стоил.

Но потом я представила, как утром окажусь за порогом номера со смятыми вещами в руках и полным непониманием, как собрать по кусочкам разбитое сердце.

И как отрезало.

Он будет считать меня мимолетным приключением, а я не смогу забыть свою первую в жизни ночь с мужчиной, потому что, как бы я ни пыталась это отрицать, в душе я все-таки безнадежный романтик.

— Ты вполне подходишь под образ принца двадцать первого века, но, перед тем как я отвечу на твой вопрос, у меня есть свой. Как меня зовут?

Ответа нет.

И это неудивительно, потому что парни вроде него не привыкли запоминать такие мелочи.

Малышка, детка, зайчик или…как он там меня называл? Мышка.

Это срабатывает в большинстве случаев — мы, девушки, находим такие обращения милыми, а на деле наше имя просто не играет никакой роли, потому что засорять мозг информацией о девочке на одну ночь… Ну, это было бы очень глупо. Лишние данные.

— Да брось, мышка. Я ни за что не поверю, что ты запомнила мое имя, — он скрещивает руки на груди и чувствует вкус своей победы, решив пристыдить меня моим же способом.

— Влад, — я опускаю его на ступеньку ниже и замечаю, как он недовольно поджимает губы и что-то обдумывает.

— Ладно, ты выиграла. Давай хоть до дома тебя подброшу.

— Меня мама научила не садиться в машины к незнакомым дяденькам.

— Дяденькам? — его смех отзывается во мне приятным томлением и предательскими мурашками. — Мне двадцать четыре. А еще мы знакомы, так что я отлично вписываюсь в урок твоей матери.

— Технически мы знакомы всего на пятьдесят процентов. И ты все еще пугаешь меня, так что не мог бы ты не подходить ко мне настолько близко? — я часто выбалтываю правду, когда волнуюсь. Он заставляет меня нервничать, даже когда мы стоим посреди улицы.

— Я тебя пугаю? — он правда удивляется. — Почему, мышка?

— Потому что из-за невинной шутки ты хотел сбросить меня со второго этажа, и я не знаю, как развились бы события, если бы не мой приступ паники.

— Ты думаешь, я бы смог отпустить тебя тогда?

Киваю.

И заодно сама увеличиваю расстояние между нами, выискивая взглядом такси с официальными шашечками на крыше.

— Тогда я тем более должен загладить вину перед тобой. Я не буду приставать, мы…

— Марта. Меня зовут Марта, — зачем-то перебиваю его. Мне кажется, что через пять секунд он уже забудет мое имя.

— Пойдем в машину, ты зря упрямишься и мерзнешь. Включу тебе какую-нибудь попсовую ерунду, которую слушают такие маленькие девочки как ты.

Это мне ответ за «дяденьку». Один — один.

Сегодня ночью я забралась на колени к незнакомцу — можно ли считать это ночью безумств? Мне нужно это оправдание, потому что я собираюсь позволить Владу подвезти меня.

— Дай мне свой телефон.

Он усмехается на мою просьбу и с легкостью расстается с гаджетом, а я бесцеремонно лезу в телефонную книгу и мысленно ставлю себе победную галочку, потому что здесь и правда почти нет женских имен.

— Положи ладонь на экран и поклянись на своей коллекции, что не будешь приставать ко мне в машине.

— Хитрая маленькая мышка. Твоя взяла.

Я не думала, что он поддержит мою шутку, но в следующую секунду Влад накрывает своей большой ладонью светящийся экран и выдумывает клятву на ходу, пока я пытаюсь унять бешеное биение сердца — его кончики пальцев соприкоснулись с чувствительной кожей на запястье, и это было настолько остро, что у меня зашумело в ушах от электрических искр.

— Ты еще можешь сфотографировать номера моей машины и отправить всем своим подружкам, чтобы завтра, когда ты не выйдешь на связь, они смогли  бы пойти в полицию с этими данными, — ему безумно идет улыбка, и я не могу перестать пялиться на ямочку на левой щеке.

— Я что-то передумала доверять тебе свою жизнь.

— Поздно, мышка.

И для надежности он крепко, но не больно оборачивает пальцы вокруг моего запястья, сжав ладонь чуть сильнее, когда я пытаюсь освободиться от его хватки.

Если не можешь выбраться из мышеловки, то у тебя хотя бы есть немного времени, чтобы съесть маленький кусочек сыра.

Надеюсь, он не окажется отравленным.

6. Марта

Я не сплю этой ночью.

Ворочаюсь с одного бока на другой, мычу в подушку, когда становится совсем сложно сдерживать эмоции.

Все мои мысли занимает он. Пару раз я даже хочу разбудить Яну, чтобы она применила свои способности сыщика и нашла мне хоть какую-нибудь страничку Влада в социальной сети.

Мне хочется взглянуть на него еще раз. Ну, возможно и не один. Очень-очень много раз.

Разглядывать его фотографии под разными углами, выучить всю информацию о нем и, может, наивно поставить сердечко на какую-нибудь запись, чтобы он меня заметил.

Наваждение в чистом виде.

Ночью он действительно просто подвез меня до дома и совсем не пытался вновь приставать в машине. Кажется, имена в телефонной книге ему и правда дороги, раз он сдержал свою клятву, которая вообще-то была предложена мной в шутку.

Я всю дорогу мечтала о том, что Влад все же поцелует меня еще раз.

Его губы были такими теплыми, такими настойчивыми… Эти поцелуи словно вдыхали новую жизнь в засохших бабочек моей души.

— Милая, ты уже проснулась? — мама бесцеремонно врывается в мою комнату и дергает шторы, впуская яркий солнечный свет, от которого мне хочется спрятаться.

— Мам, сегодня выходной. Я хочу еще немного поваляться или даже уснуть до обеда, — накрываюсь одеялом с головой и скрещиваю пальцы на удачу.

— Отоспишься в следующей жизни. Собирайся, Марта, мы с тобой кое-куда съездим.

— Куда?

— Узнаешь чуть позже. У меня для тебя сюрприз.

Если мама готовит сюрприз — нужно заранее пить успокоительное, потому что обычно они не заканчиваются хорошо.

Ее сюрпризы оборачиваются плохими для меня новостями, а она каждый раз удивляется, когда с меня слетает улыбка, ведь она «так старалась, так старалась…».

По-моему, сегодня я в очередной раз окажусь плохой дочерью.

В такси мы едем слишком долго. Я никогда не бывала в этой части города, но знаю, что территорию занимает поселок элитного жилья.

Вокруг начинают мелькать красивые дорогие дома, дорога становится мягкой и ровной, без единого ухаба.

— Ты не хочешь рассказать мне заранее? — мне становится не по себе, поэтому я опять пристаю к маме с этим вопросом.

Мне нужны ответы.

— Подожди еще немного. И почему ты у меня такая нетерпеливая? — мама вздыхает и отворачивается от меня, мечтательно рассматривая шикарные особняки, жизнь в которых мы никогда не сможем себе позволить.

Мама работает неврологом в обычной государственной поликлинике, отец давно умер, а я пока еще безработная студентка первого курса со смешной стипендией.

Она хоть и повышенная, но этой суммы все равно хватает лишь на проезд, несколько походов в кафе, новые джинсы по скидке и оплату части коммуналки за нашу квартиру, чтобы маме было хоть немного полегче.

— Как дела с твоим грантом? — мама решает перевести тему.

— Руководитель говорит, что я могу претендовать лишь на четвертое место, — поджимаю губы, потому что заранее могу спрогнозировать следующий ответ.

— Лучше бы на работу устроилась. Дочь, ты уже взрослая и должна понимать, что деньги берутся не из воздуха.

Она опять поучает меня. Бессмысленно объяснять, что грант дал бы мне возможность до четвертого курса получать хорошие деньги за свою научную работу и больше ничего для этого не делать.

Я хотела попробовать себя.

— Я уже ищу варианты, — оправдываюсь и нервно тереблю рукава кофты.

— Ты должна приучаться к ответственности.

— Хорошо, мам. Во вторник у меня первое собеседование.

Будет очень здорово, если мою кандидатуру все же одобрят на должность помощника секретаря в крупной юридической фирме, потому что это отличная возможность посмотреть на всю эту кухню изнутри и заработать себе рабочий стаж, чтобы сразу после университета забраться куда-нибудь повыше простого «принеси, подай, сделай кофе».

Машина тормозит возле двухэтажного коттеджа, мы с мамой выбираемся на улицу, и она нажимает на звонок, расположенный возле тяжелой на вид двери.

Что мы здесь делаем?

Нам открывает статный седоволосый мужчина примерно одного с моей мамой роста. У него мягкие черты лица, сеточка возрастных глубоких морщин на лице и невероятно добрые влюбленные глаза.

Погодите-ка…

— Марта, познакомься с Федором Николаевичем. Я давно хотела представить тебя мужчине, который покорил мое сердце…

Остальные слова мамы летят мимо ушей, потому что из-за спины ее мужчины появляется мое ночное безумие.

Влад пронзает меня удивленным взглядом и почему-то хмурит брови, когда я абсолютно искренне улыбаюсь ему.

7. Марта

— Лилечка, ну зачем так официально? Твоя дочь может называть меня просто Федей. Николаевич пусть остается на работе, — мужчина улыбается и протягивает мне ладонь, в которую я вкладываю свою.

Черт, я не ожидала, что он примется ее целовать.

— Я так рада, что мне не нужно больше скрывать тебя, Федь. Милая, — мама обращается персонально ко мне. — Доченька, ты рада за меня? Мы с Федей познакомились три месяца назад. Помнишь, я еще в тот день каблук сломала на зимних сапогах?

— Помню… — машинально киваю.

— Ой, это такая романтичная история… Я обязательно расскажу тебе все в подробностях, а пока давайте пройдем в дом. Федь, ты что-то совсем растерялся — гостей держишь на пороге, своего сына нам никак не представишь. Тебя покорила красота моей дочери? Смотри, я бываю ужасно ревнивой, — мама хохочет, а я смотрю на нее другими глазами.

Она никогда не была настолько…милой.

— Действительно, чего это я? Знакомьтесь, это мой оболтус. Влад, — мамин мужчина оборачивается и смотрит на сына. — Не стой столбом, хотя бы поздоровайся. Ох уж это современное поколение, никаких манер, вот мы в их возрасте… — все это он произносит с легкой улыбкой, настоящим осуждением здесь и не пахнет.

— Влад, я так рада с тобой, наконец, познакомиться. Уверена, что мы подружимся и станем одной большой крепкой семьей.

После этой фразы мне хочется брызнуть на маму святой водой.

Откуда столько дружелюбия? Что это за заискивающий тон?

Создается ощущение, что инопланетяне подменили мою маму. Вместо нее сейчас перед нами клон с подключенной функцией «угодить всем».

— Не слишком ли много радости? — голос Влада прерывает этот поток слишком сладкой карамели, он звучит как-то холодно и грубо.

Мама вздрагивает, с ее лица на пару секунд пропадает улыбка, но потом она берет себя в руки, игнорируя едкие слова Влада.

— Федь, давай позволим нашим детям познакомиться без лишних ушей? Молодежь быстро найдет общий язык, а мы с тобой пока обсудим наши планы, — мама подхватывает под локоть Федора Николаевича и уводит его к дому, напоследок шепнув мне одними губами «не опозорь меня».

Даже обидно.

Я никогда не давала поводов думать обо мне в таком ключе.

— Ты специально ночью подсела ко мне? — Влад недовольно кривит губы и продолжает держаться отстраненно.

— Н-нет… — я теряюсь под его тяжелым взглядом. — Я вообще только пару минут назад узнала, что моя мама с кем-то встречается. Это стало для меня такой же неожиданностью.

— Помалкивай о вчерашнем. Ни единого лишнего слова при моем отце. Я уверен, что твоя мать здесь не задержится надолго, так что не советую привыкать к хорошей жизни.

Это что, нашествие инопланетян? Они подменили и Влада?

Почему он так ведет себя? Я совершенно не узнаю в его высокомерной ухмылке ту улыбку, от которой у меня в первую нашу встречу по коже танцевали мурашки.

— Почему ты так думаешь? Они вроде выглядят счастливы. Мне кажется, что это серьезно.

— Со стороны моего отца — возможно. А у твоей матери на лице все написано. Последний шанс запрыгнуть на мужика с деньгами. Она стелется перед моим отцом, едва не на задних лапах прыгает…

— Не смей так о ней говорить! — прерываю эту желчь, что сочится из его рта, на эмоциях делаю шаг навстречу Владу. — Моя мама ничего плохого тебе не сделала, ты не имеешь права говорить про нее такие мерзкие вещи!

— Во-первых, не смей орать на меня в моем же дома. Во-вторых — ты вылетишь отсюда вместе со своей мамашей недели через две, уж поверь мне.

— Ты не хочешь, чтобы твой отец был счастлив?

— Он не будет счастлив с меркантильной стервой рядом.

Все, последняя капля.

Я стираю с лица Влада это самодовольное выражение одной резкой пощечиной, от которой у меня начинает ныть ладонь.

Никогда не била человека в сознательном возрасте, но никто и никогда не смешивал мою маму с грязью. Да, пусть она бывает порой строгой и у нас разные взгляды на жизнь, но я не позволю в своей присутствии оскорблять единственного родного мне человека.

Не могу больше выслушивать язвительные комментарии Влада, он уже достаточно показал себя настоящего.

Пытаюсь обойти его, но у меня ничего не получается — плечо обжигает болезненной хваткой пальцев, я немного теряюсь в пространстве, когда он дергает меня, разворачивая лицом.

— Я спущу тебе это с рук, потому что не хочу лишний раз волновать отца. Но запомни, мышка — еще один такой фокус и ты сильно пожалеешь о своем поведении.

Он уходит в дом, а я еще какое-то время стою на улице и позволяю прохладному ветру привести в порядок мои мысли.

Когда я захожу внутрь большого особняка, до меня сразу начинают долетать какие-то обрывки разговора на повышенных тонах. Крадусь в, кажется, гостиную и застаю в ней разъяренного Влада со сжатыми в кулаки ладонями.

— Что случилось? — несмело спрашиваю, привлекая к себе внимание сразу троих людей.

8. Влад

Отец был женат четыре раза после того, как моя мать ушла от него.

Сейчас пятый. Юбилейный, чтоб его.

Я был рад, когда он после нескольких лет тотального одиночества нашел себе женщину. Только вот их семейное счастье продлилось недолго. Через шесть месяцев он вновь был холостяком, а я стал учиться «читать» людей.

Вторая его жена с самого начала вызывала у меня подозрения, но я все никак понять не мог, что же конкретно меня смущало. Оказалось, что дамочка хотела по-быстрому избавиться от мужа и поделить со мной наследство в равных долях.

В третий и четвертый раз я с самого начала знал, что женщинам от моего отца нужны лишь деньги.

Мы с ним много ссорились по этому поводу, но в конечном итоге отец признавал мою правоту. В последний раз он пообещал знакомить меня с его женщинами до предложения руки и банковского счета, но опять что-то пошло не так.

Одного взгляда на эту Лилию мне хватило, чтобы понять — ее интересуют только деньги. На отравительницу она, конечно, не похожа, но и я не идеально овладел навыком выявлять интерес человека в той или иной ситуации.

— Дети, вы не рады за нас? — до тошноты приторный голос Лилии, как ее там, заставляет меня оторвать взгляд от «сестренки».

Пусть выдохнет пока, я к ней еще вернусь.

Образ тихой мышки сразу рассеялся. Все это лишь притворство, на которое она с легкостью цепляет мужиков. Я сам повелся и не стал исключением.

— Отец, — говорю с нажимом и киваю в сторону его кабинета. — Я хочу поговорить с тобой наедине.

— Влад, сынок, у меня нет секретов от Лилечки и ее дочери, ты можешь говорить при них.

К моему сожалению, он действительно выглядит счастливым.

Чертовски плохо.

— Ты понимаешь, что опять привел в дом меркантильную женщину? Мы ведь с тобой уже обсуждали это. Да в конце концов, зачем сразу жениться?

Не обращаю внимания на возмущение моей новой мачехи.

Два родственника за одно утро, я иду на рекорд.

— Сынок, ты ошибаешься. Лилия — моя настоящая судьба. Я рассчитывал на то, что ты порадуешься за меня. Ты ведь сам скоро женишься, должен понимать, какое это окрыляющее чувство, когда женщина целиком и полностью принадлежит тебе…

Отец еще что-то говорит, но до меня долетает лишь возмущенное сопение мышки за моей спиной.

Да, я такой мерзавец, что постоянно изменяю своей невесте с первыми встречными.

Да, я обманываю несчастную девушку, которая занята подготовкой к свадьбе.

Да, я заслуживаю тухлых помидоров в лицо и электрического стула.

Нет.

Мой будущий брак на самом деле пустышка.

У отца Златы маниакальное желание выдать дочь замуж, у моего — проблемы с сердцем и стремление пристроить оболтуса, то есть меня, в хорошие руки. Мы со Златкой с детства дружим, а пару месяцев назад решили помочь друг другу фиктивным браком.

Это идеальное решение для нас обоих.

— В Злате я уверен, а в этой твоей… — больших усилий стоит сглотнуть колкость. — Чья инициатива была потащиться в загс?

Его новая жена дергается от моего вопроса.

Здесь и без ответа все предельно ясно.

— Мы вместе решили, что так в нашем возрасте будет правильно… — отец пытается прикрыть свою внеземную «любовь» в лице наглой бабенки с крепкой хваткой, а я просто развожу руками.

Ну а что тут еще сделать? С пеной у рта в очередной раз убеждать отца в его доверчивости, а потом вызывать Льва Леонидовича?

Отцовский кардиолог у меня и так на быстром наборе.

— «Горько» вы от меня не дождетесь, так что счастья, благополучия, кратких лет брака… — меняю тактика, жму отцу руку, игнорируя присутствующий в гостиной женский пол.

— Ты хотел сказать «долгих лет»? — он прищуривается и обнимает свою выхухоль.

— Точно. Знаешь, пап, устал я жить в гостинице, а ремонт в моей квартире будет длиться еще около месяца. Предложение пожить пока у тебя еще в силе?

Отец расплывается в довольной улыбке, притягивает меня к себе и хлопает по спине, поддерживая мою идею вернуться в семейное гнездо.

Оборачиваюсь к мышке и пугаю ее еще сильнее:

— Всегда мечтал иметь младшую сестренку. Добро пожаловать, — подхожу вплотную и склоняюсь так, чтобы услышать меня могла только она. — Добро пожаловать в ад.

9. Влад

— Это твоих рук дело?!

Мышка залетает в мою комнату без стука, трясет в воздухе какой-то бумажкой и выглядит так воинственно, что я невольно представляю злого хомяка из мультика. Он там постоянно катался в шаре и раздувал щеки от гнева.

— Что именно, сестренка? — ухмыляюсь, вырываю у нее документ с синей печатью и мельком просматриваю. — А, наконец-то у них руки дошли до официального уведомления.

Выкинуть девчонку из программы было просто. Слишком просто. Всего лишь пришлось выложить научному руководителю три его месячные зарплаты.

— Зачем ты это сделал? Мне так важен был этот грант, я столько сил вложила, чтобы все-таки пробиться к третьему месту, не спала практически эти две недели…

— Хватит ныть, — отмахиваюсь от ее истерики и тут же ловлю ладонь в опасной близости от своей щеки.

Второго раза не будет.

— Я предупреждал, что устрою тебе проблемы, если ты не убедишь мать бросить моего отца. Ты, как я погляжу, расслабилась и решила, что я шучу, — мои пальцы крепче сжимаются на запястье мышки. Она хмурится, но не предпринимает попыток выдернуть руку. Знает, что это бесполезно, пока я не захочу сам ее отпустить. — Пожинай плоды.

— В чем мы провинились перед тобой, Влад? Твой отец счастлив с моей мамой, она заботится о нем, следит за его здоровьем…

— Ты думаешь, что если постоянно повторять мне это — я поверю? — отбрасываю ее руку, комкаю ее письмо и зашвыриваю бумажный шарик в мусорную корзину. — Выйди из моей комнаты и не смей совать сюда нос.

— Ненавижу тебя! — у мышки дрожат ресницы, она кусает нижнюю губу и смахивает ребром ладони слезы со щек.

— Очень натурально, я почти поверил. Тебе с таким талантом надо было в театральное поступать, толкового адвоката из тебя все равно не слепить — больно глупая.

— Меня не интересует твое мнение, — она еще сильнее злится после моих слов. — Немедленно верни меня в конкурс или…

— Или что?

— Или я расскажу твоему отцу и твоей невесте, как мы встретились в первый раз.

Девчонка вздумала меня шантажировать. Это что-то новенькое.

— Мышка умеет огрызаться? — вкрадчивым голосом, чтобы сбить ее с толку. После я одним резким движением опрокидываю ее на кровать и нависаю сверху, поймав тонкие запястья над ее головой. — Расскажешь, как залезла на меня, даже не узнав имени перед этим? Как терлась об меня и…

— Я не терлась! — мышка не перестает извиваться, так что мне приходится сместить часть веса с локтей на нее. — Помог…

Вовремя зажимаю ей рот ладонью, чтобы девчонка не оглушила своим криком весь дом.

— Перестань дергаться. Я в любом случае сильнее, а ты меня только злишь.

Мои слова действуют на мышку отрезвляюще, она замирает и лишь испуганно хлопает ресницами, все же вывернув одну руку из моей хватки и пытаясь оттолкнуть меня ею.

Маленькая ладошка давит на плечо, и это выбивает меня из равновесия. Швыряет в абсолютно противоположную сторону.

Ее прикосновение неожиданно отзывается разрядами тока, от которых начинает искрить перед глазами.

У мышки подо мной растрепались волосы, покраснели щеки, а сумасшедше огромный свитер сбился так, что я могу видеть ее острую выступающую линию ключиц. Почему мне нравится смотреть на нее?

В какую секунду этот мир успел перевернуться, и теперь я хочу вспомнить, как мышка неопытно двигает губами, когда целуешь ее?

Не могу сдержать манию соединить пальцами родинки на ее шее. У мышки мгновенно глаза становятся еще больше, а я повторяю свой порыв. Только на этот раз губами.

— Что ты делаешь?.. — ее дыхание сбивается, когда я втягиваю кожу возле впадинки между шеей и плечом. — В-влад…

Неподдельный испуг в ее голосе отрезвляет.

Мышка тут же отскакивает от меня на несколько шагов, когда я ее отпускаю. Врезается в комод бедром, сносит с него половину хлама и тут же начинает тараторить извинения, хотя еще пару минут назад готова была испепелить меня взглядом.

— Убирайся отсюда и не попадайся мне на глаза в ближайшее время, — слишком грубо бросаю в ответ на ее жалкие «прости, прости, прости». — Запомни, девочка, это только начало.

Осталось сделать что-то с потребностью ощущать под пальцами шелк ее кожи.

10. Марта

Обычно люди чувствуют себя в безопасности дома, а я могла расслабиться лишь за его пределами.

Мы с мамой сразу же переехали в дом ее нового мужа, моим мнением никто не потрудился поинтересоваться. До учебы теперь приходилось добираться на час дольше, от водителя Федора Николаевича я сразу отказалась, потому что не хотела привлекать к себе внимание одногруппников.

По дороге обратно я всегда начинала нервничать, а выданный мне ключ прикладывала к воротам дрожащими руками, потому что Влад ни на день не отходил от своей идеи выжить «приживалок», как он называл маму и меня, из дома его отца.

В ход шли все методы. От банальных запугиваний до шантажа.

— Милая, собирайся. Мы решили съездить в ресторан всей семьей.

Я собиралась посвятить субботний вечер заданному на следующую неделю реферату, но мама своим неожиданным визитом в мою новую комнату разрушила этот тихий план.

— Я не хочу никуда ехать. Может, вы поужинаете без меня? — я попыталась осторожно отказаться, но в ответ получила осуждающий взгляд и обвинение в том, что я все усложняю.

— …Хочешь опозорить меня? Немедленно одевайся. И, Марта, выбери что-нибудь приличное. Мы сегодня будем знакомиться с невестой Влада и ее семьей.

Теперь я еще больше не хочу никуда идти.

Почему-то это «невеста» неприятно царапает внутри. Я сразу же вспоминаю наши с Владом поцелуи. Вспоминаю, как хорошо его тяжелые ладони ощущались на моей талии.

Мне очень хочется действительно ненавидеть человека, который портит мне жизнь, но я не могу.

Кажется, я влюбилась в этого грубого жестокого мерзавца, потому что у меня никак не выходит выбросить его из головы. Пару раз я даже засыпала с мыслями о Владе, а потом мне снилось такое, о чем не принято говорить вслух…

Каждый раз, когда он ловит меня в лабиринтах этого огромного дома, я тайно мечтаю, что Влад предложит мне мир. Но я лишь вновь выслушиваю оскорбления, жалящие не хуже ударов профессионального боксера.

Он видит во мне меркантильную аферистку и продолжает саркастично называть «мышкой», произнося это с кривой ухмылкой на губах, которые снятся мне.

Не знаю, как долго я еще смогу выносить все это.

В ресторане у меня не получается расслабиться. Мне кажется, что все смотрят на меня и ждут, когда я как-нибудь опозорюсь.

За столом уже заняты четыре места — мужчина в синем костюме обновляет вино в бокале своей жены, Влад изучает меню, а рядом с ним яркая красивая девушка стучит наманикюренными пальцами по экрану телефона.

Сейчас обидное прозвище моего сводного брата пришлось бы к месту.

На ее фоне я и правда кажусь мышкой.

Серым невзрачным грызуном с растрепанными волосами и неидеальным носом. Невеста Влада же, наоборот, будто сошла с обложки популярного глянцевого издания с этим ее точеным кукольным личиком и шикарной фигурой в платье, которое стоит как весь мой гардероб.

— Здравствуйте, — быстро здороваюсь, когда очередь доходит до меня, и едва держу себя в руках, чтобы не отшатнуться, когда Влад поднимается со своего места и двигается в мою сторону.

Каким способом сегодня он решил меня унизить?

— Позволь поухаживать за тобой, сестренка, — на его губах обманчиво широкая улыбка. — Ты, наверное, не привыкла к тому, что мужчины могут так вести себя с женщинами.

Опять Влад намекает на мою ограниченность.

Я глотаю это и просто позволяю ему отодвинуть тяжелый на вид стул. Хочу уже сесть, но он больно перехватывает меня за руку и шипит на ухо:

— Только рискни хоть как-нибудь намекнуть сегодня на то, что было между нами… Закопаю, мышка. Живьем.

Молчу.

Хочу быстрее уйти отсюда, запереться в ванной и выдохнуть напряжение, которое силками скручивает внутренности.

Мне не место здесь.

Все вокруг… Слишком.

Слишком дорогое, слишком изысканное. Я не вписываюсь.

— Сынок, я просматривал отчеты за прошлый квартал, тебе удалось поднять показатели в полтора раза. Поздравляю и горжусь тобой, — Федор Николаевич хлопает Влада по плечу, а после поворачивается ко мне. — Марта, твоя мама сказала, что ты ищешь работу?

— Д-да… — прочищаю горло. — Да, у меня уже было несколько собеседований.

Моя мама поджимает губы. Конечно, ведь меня так и не взяли.

— Влад, подыщешь нашей девочке место в своем отделе? Опыт всегда полезен, полученные в университете знания нужно отрабатывать на практике.

В этот момент удавка на моей шее затягивается сильнее.

Мне конец.