Сводные. Паутина лжи

Глава 71

Когда Егор открыл дверь, в квартиру зашли папа, Ирина и Аня. Аня сразу кинулась ко мне в объятья.

— Ника! Как я по тебе соскучилась, — со всей силы прижалась к груди.

— Тшшш, — закрыла рот указательным пальцем. — Разбудишь племяшку. Я тоже по тебе очень соскучилась, белка, — Аня натуральная блондиночка, я шуточно называю её белкой.

— Я хочу посмотреть на неё. Дашь мне её подержать? А когда она проснётся? Почему ты так долго не приезжала? — Аня с порога засыпала меня вопросами. Дети в её возрасте очень любознательные.

— Конечно дам, только осторожно. Здравствуй, пап, — прижалась к сильному плечу отца. Так давно его не видела.

— Здравствуй, дочка, — крепко обнял и поцеловал в голову.

— Ника, доча, прости меня пожалуйста, — Ирина практически вырвала меня из объятий отца, вцепившись сильной хваткой. Этих объятий не ожидала. — Я тогда всё на эмоциях сказала, потом только поняла, что погорячилась, — смахнула невидимую слезу. — Прости дочка. Где там моя вну-чка! — крикнула, — так не терпится её пожулькать.

— Жулькать будете бельё. Вас же попросили вести себя тише, ребёнок спит, — Егор сделал ей замечание. Театр одного актёра, это понимали все присутствующие, не считая Ани. — Батя здорово, — протянул руку отцу. — Когда приехал?

— Сегодня утром, сразу к вам. Не помешаем?

— Бать, ну ты чего. Проходите, располагайтесь, вещи можно в моей комнате оставить.

Ирина осеклась, после замечания, замолчала, отошла в сторону, закусив нижнюю губу.

Родители занесли сумки в комнату и вышли в гостиную. Аня осталась смотреть мультики.

— Ну, давайте поговорим, — предложил папа. — Мне Ира поведала, почему соврала. Давай, — посмотрел на неё с укором, — расскажи детям.

— Серёжа, может ты сам, — шмыгнула носом. — Мне сложно говорить, и очень стыдно, — направила на него молящий взор.

Ну, какая актриса! Мне не хотелось слушать её оправдания, я знаю, что истинную правду она не расскажет. Она наверняка уверена, что юрист до сих пор меня не нашёл.

— А мы уже знаем правду… только не ту, которую она преподнесла тебе, — обратилась к отцу, — а настоящую, Ирина Геннадьевна, — сказала, с едва заметной болью, промелькнувшей в голосе.

— Вот, как… — было заметно, что Ирина несколько озадачена моим заявлением. Скорбь на лице, заменила дежурная улыбка, больше напоминающая оскал.

— Ник, может расскажешь свою версию, — попросил отец.

— Малышка, давай я сам, — Егор вызвался помочь, понимая, как мне тяжело и сложно в очередной раз всё пересказывать. Я кивнула.

Егор начал свой рассказ, все слушали молча не перебивая. И лишь когда он замолчал, взглянув на Ирину, презрительным взглядом, она прервала молчание.

— Этот лысый чёрт, меня оговорил. Он всегда, меня недолюбливал. Настраивал Сашу против меня. У меня в тот день был аврал на работе, конец месяца, отчёты надо сдавать, а тут он со своими расспросами. Впопыхах и сказала неверно номер, а институт, я правда название и адрес не помню. Мы же приезжали на машине, — она нервничала, это было очень заметно. Жестикулировала руками, глаза бегали по сторонам, словно ища поддержку в присутствующих. Не найдя её, она встала из-за стола, пересела на диван.

— Ира, ты понимаешь, что это значит, — папа был в шоке от услышанного. — Я не пойму, чего тебе не хватало?!.. Чего?… У тебя ведь всё есть… Ты решила девочку сироту пустить по миру, отобрать у неё единственное, что осталось от её родителей. Бля-ть я не понимаю… Как я мог так в тебе так ошибиться? — он взялся за голову.

— Девочку сироту?!.. Благодаря мне у неё есть мать и отец! Ты знаешь, что мать не та которая родила, а та которая воспитала. У неё всё было. Да, я могла вообще сдать её в интернат и не париться.

— Ага, и лишиться хорошей такой денежной поддержки, — Егор встрял в диалог. — Я видел какие там суммы выплачивались. Да, на них можно было жить припеваючи не работая, ещё два раза в год ездить отдыхать на море.

— Что ты понимаешь? Когда будут свои дети, тогда ты поймёшь. Питание, одежда, школа, — начала перечислять, — лекарства, игрушки — это только самое необходимое, не считая непредвиденных расходов.

— Вы может ещё не поняли или не догадались, — Егор обратился к отцу и Ирине, — Ариша моя дочь. Ника родила от меня и скоро, у нас будет ещё один ребёнок, — взял меня за руку, посмотрев с теплотой.

— Что? — Ирина вскрикнула, скривившись в лице.

— Вот это новость! — папа подскочил с места. — Ну, вы молодцы! — обнял меня, Егора. — Поздравляю! Когда свадьба? Сын ты не тяни, дети должны рождаться в браке, — он был искренне счастлив, это было написано у него на лице, что не скажешь, про Ирину.

— Ты совсем дура! Такая же малахольная, как твоя мамаша, которая родила, зная, что… — зло посмотрев на меня, выплюнула Ирина. — А ты… — перевели взор на Егора. — Что ты в ней нашёл? Не кожи, не рожи… Она тебе ещё десятерых родит, чтоб тебя рядом удержать. Ха-ха. Ну, ты попал!.. — брызгалась ядом. Я, как вкопанная сидела на своём стуле от ужаса, через раз моргая. Егор ушёл в комнату, Ариша проснулась.

— Закрой рот! — отец не выдержал, подлетел к ней, схватив на локоть. — Ты чё несёшь, ненормальная? Не смей оскорблять моих детей…

— А я не хочу больше молчать, — отдёрнула руку. — Я прекрасно понимаю, что мои дни в вашей прекрасной, — махнула кавычки, — семейке, сочтены. Думаешь я не знаю, что ты подал на развод, что у тебя, молодая баба в Москве? Мне всё известно. Этой, — кинула ненавистный взгляд на меня, — мать больше не нужна, у неё есть огромные бабки, за которые можно купить, хоть чёрта лысого.

Ирина ещё много говорила, оскорбления так и сыпались из её бранного рта. Всё стояли молча и в шоке, пока из комнаты не выбежала Аня.

— Ма-ма, — плача кинулась к Ирине. — Не уезжай, пожалуйста. Я хочу с тобой! — у неё началась настоящая истерика. — Мама! Мамочка! Забери меня с собой!

— Аня успокойся, — погладила по голове её. Папа подошёл, хотел взять её на руки. Она начала брыкаться, кусаться, плакать ещё громче. — Нет, не трогай меня. Это ты… ты… Всё из-за тебя, — она упала на пол, вцепившись в ноги Ирины, — не бросай меня!

— Ты чё ребёнку сказала, ссс… стерва?

— Правду сказала, что папа завёл новую молодую тётю, и скоро от нас уйдёт.

— Ты совсем больная, нет у меня никого. Чего не скажешь о тебе. Ты хочешь, чтоб я всё твоё грязное бельё при детях вытряс.

— Ой, делай, что хочешь, мне уже всё равно. Да и пора мне, у меня скоро самолёт, — взяла сумку, направилась к двери.

— Мамочка, пожалуйста, — мне удалось взять Аню на руки, немного успокоить. Увидев Ирину с сумкой, она опять начала плакать. — Можно мне с тобой… — от плача её начало трясти.

— Аня, я же тебе говорила, сейчас нельзя. Ты пока останешься с отцом, а когда я устроюсь, то заберу тебя. Мы же всё давно обсудили.

— Ты сказала ребёнку, что бросаешь её? — отец обратил на неё яростный взор.

— Конечно, я должна была предупредить. Она уже взрослая, всё понимает. — подошла к Ане, присела на корточки, стерев слёзы с её щёк. — Не плач, ты же у меня взрослая девочка. Я за тобой вернусь, обещаю. Слушайся папу. Помни чему я тебя учила. — Держу Аню, её дрожь передается, меня начинает трясти, чувствую, как ком в горле становится всё больше.

Ирина обняла Аню, поцеловала, подошла к папе, что-то шепнула ему на ухо. Лицо отца поменялось на глазах, отчетливо прослеживалась мимика печали и боли.

— Hoşça kal! — [хошча кал] — кинула фразу у порога, которую никто не понял и покинула квартиру.