Сводные... Запрет на любовь...

Глава 47. Стася.

Время лечит…

Люди вокруг меня твердят всего одну фразу, но… Разве это когда-либо соответствовало действительности?

Время лишь притупляет яркость картинки прошлого, но совершенно точно не может вылечить то, что выжгло в тебе огромную черную дыру, засасывающую каждый раз, как только ты предаешься воспоминаниям.

И я сейчас совсем не о смерти Бурова, случившейся три месяца назад…

Ее то я как раз на удивление пережила стойко. Хотя, фактически, виновником аварии была именно я.

Стыдно признать… Но мне стало легче дышать, после этой новости.

Тянувшиеся за спиной цепочкой следователи, больше месяца не давали нам с Яром покоя. Про Надворского и Горина я в принципе молчу.

Они мужественно пережили вместе с нами все вызовы в допросную полиции, суды, обыски и экспертизы. На какое-то время я даже перестала чувствовать себя жертвой. Появилась мысль о том, что нас держат в качестве подозреваемых. Но Яр с парнями быстро меня успокоили, свалив все на то, что это из-за невозможности допроса Марка, пока он в реанимации.

Так что да… Я устала и, кажется, очерствела к этому миру. Выдохнув окончательно в тот момент, когда дело Бурова прикрыли, по причине смерти подозреваемого.

Мда… Столько всего произошло за это время. Всего и не вспомнишь.

Горин вернул нам отреставрированные автомобили. И я готова была расплакаться от счастья, когда увидела своего Рыжика целым и невредимым.

А еще, я наконец сдала сессию и перевелась на последний курс в наш местный универ.

Это знаковое событие решили отметить на крыше кафе родителей, где мы с Яром, в абсолютно трезвом уме и здравой памяти, украдкой от всех договорились расписаться. Без свадебного торжества и через связи мэра. По-тихому и очень быстро, чтобы как можно скорее подать документы на усыновление Тимы.

Уже через месяц нам позволили взять малыша под опеку молодой семьи, где мы могли забирать ребенка к себе на выходные. Адаптировать его к переезду домой и самим немного разобраться с его характером и предпочтениями.

Счастливая новоиспеченная бабушка отжала у деда проспоренную пятерку и наконец обновила автомобиль, мотивируя свои действия тем, что машина должна быть комфортной не только для нее, но и для будущего внука.

Пока Тима не может с нами находиться ежедневно, так что мы все еще боремся с родителями Яра за время, проведенное с мелким наедине. Ведут себя как дети, каждый раз закатывая глаза на затылок, когда мы отбираем у них такую возможность.

Тимоха ведет себя достойно. Не манипулирует ими и терпеливо ждет, когда ему разрешат к нам переехать окончательно.

Мы работаем над этим, но даже Горин Виктор Павлович не в состоянии повлиять на это событие своим непоколебимым авторитетом. Органы опеки непреклонны. Ждут общий пакет документов и разрешения свыше.

Но самый сложный разговор, как оказалось, ждал меня впереди. И это была вовсе не встреча с представителем государственной опеки.

– А с чего вы, собственно, взяли, что не сможете самостоятельно родить ребенка? – периодически поглядывая на меня поверх золотого пенсне произносит репродуктолог, и мне от этого вопроса становится резко нехорошо.

Упираюсь о стену ладонью, оттягивая другой рукой воротник водолазки, сдавливающей в тиски шею и не позволяющий дышать полноценно.

– В моей медицинской карте все подробно написано, – хватаю ртом воздух рыбой, выброшенной на берег.

– Да вы присядьте, милочка, – беспокойно указывает на стул Сергей Геннадьевич, снимая очки и наливая в стакан холодной воды.

Следую его совету, благодарно принимая спасительную жидкость. Ждет, пока я успокоюсь и вновь принимается за изучение моей медкарты.

– У меня иссечение… – взволновано кручу обручальное кольцо на пальце.

– И? – вновь непонимающе поднимает на меня взгляд. – Матка довольно эластичный орган, дорогая моя. За время беременности она увеличивается в пятьсот раз. Так что… думаю… Если следить за вами внимательней. Подбадривать организм витаминками, правильным питанием, легкой физической нагрузкой и не раскармливать плод до размеров слоненка, у вас есть все шансы родить ребенка в срок самостоятельно.

– Я уже пыталась, – едва выдавливаю из себя эти слова, чувствуя, как сильно жжет в груди от болезненных воспоминаний.

– Знаете ли, даже у человека без патологий репродуктивных органов случаются выкидыши, – вздыхает мужчина, вновь просматривая историю моей беременности. – А в вашем случае… Стресс, истощение, депрессивное состояние, физическое давление со стороны партнера. Это вовсе не показатель проблемы дисфункции вашего организма. Это лишь внешние факторы, при которых, я повторюсь, и у здорового человека доносить ребенка до конца срока были бы шансы пятьдесят на пятьдесят.

– Тем не менее, я не готова снова пережить этот опыт, – проговариваю тихо.

– Ваше право, – разводит руками доктор. – Мое дело проинформировать. Любое решение, естественно, остается только за вами. Но я хотел бы, чтобы вы обсудили этот вопрос со своим мужем. Возможно, вам не стоит торопиться с усыновлением…

– Стоит, – твердо перебиваю его. – Тима не вещь, чтобы мы передумали только из-за того, что я могу когда-нибудь забеременеть. Он наш, и мы хотим как можно скорее забрать его домой из интерната. – беру себя в руки, тут же пытаясь спустить на тормозах свое резкое поведение. – Послушайте, Сергей Геннадьевич, мы с мужем все давно обсудили. И если я когда-нибудь решусь на такой шаг, то обещаю, вы узнаете об этом одним из первых людей в моем окружении. Но сейчас… Единственное о чем я вас прошу, это написать диагноз в заключении выписки.

– Я вас услышал, – смотрит на меня выжидающе несколько секунд и размашистым росчерком что-то записывает на бумаге. – Знаете, я думаю, вашему Тимофею действительно очень повезло с будущими родителями.

Протягивает мне бланк, и я робко улыбаюсь, забирая его.

– Спасибо, – шепчу чуть слышно.

– Ну, и жду вас годика через два-три у себя на приеме для постановки на учет. Очень хочу посмотреть, чьи характер и внешность достанутся новорожденному младшенькому.

Он улыбается. А у меня щиплет глаза от наворачивающихся слез.

Складываю бумажку в пластиковую папку, скомкано прощаясь и вылетая из кабинета.

Пытаюсь успокоить разбушевавшиеся эмоции, но только еще больше себя распаляю.

Каким образом он это себе представляет?! А что я мужу скажу?

Что если Яр передумает по поводу усыновления Тимы? А если не передумает, но у нас действительно появится ребенок, и он к нему будет относиться лучше, чем к Тимке?

Открываю дверь клиники, вылетая на свежий воздух и вдыхаю глубже, на мгновение останавливаясь.

Улица встречает меня ярким солнышком и ласковым весенним ветерком, будто посмеиваясь надо мной.

Согласна... Я – идиотка… И как такая чушь в принципе пробралась в мою нездоровую голову?

Отгоняю от себя глупые мысли, прыгая в машину и переводя дыхание.

Вот только… Я не готова… Ни к разговору, ни к еще одной беременности.

Прикрываю глаза, медленно выдыхая.

Мы женаты, а значит у меня не должно быть секретов от собственного мужа. Верно?

Завожу машину и на автопилоте добираюсь к «Дому Амфибий».

Окидываю взглядом переливающийся на солнце купол и глубоко вздыхаю, делая шаг внутрь.

Завтра школу наконец закроют на реконструкцию. Обещают справиться с ремонтом за восемь месяцев, а мы пока на это время всей командой и клиентами переедем в любезно предоставленный комплекс городского бассейна.

Не верится, что затеянный нами проект все же одобрили.

Чаши начнут сливать только вечером. Так что я хочу успеть занырнуть в «Бездну», пока у меня есть на это возможность.

– Привет, – обнимаю Дашку при встрече и не отпускаю ее до тех пор, пока мне не становится чуточку легче.

– Тебя все-таки забрали инопланетяне, а мне, за все мои мучения, вернули обнимающегося клона Романовой? – улыбается девчонка, стискивая меня в своих объятиях.

Киваю с абсолютно серьезной миной на физиономии.

– В последнее время чувствую себя размазней, – сознаюсь подруге. – Не знаю, это достижение Яра или Тимки, но обнимашки мне сейчас нужны, как воздух.

– Плохой день?

– Я бы так не сказала, – стягиваю с себя темно-зеленую короткую косуху и зависаю на мгновение. – Вроде бы и новости хорошие, но я еще не совсем осознала, как мне к ним относиться.

– Яр не с тобой?

– У него дела в агентстве, – пожимаю плечами, переодеваясь. – А у меня последние сборы документов. Как освободится, заберет Тимку и привезет на тренировку. Потом домой, на выходные.

– Долго вам еще так мотаться? – морщит сочувственно нос Михайловская, помогая застегнуть на спине молнию гидрокостюма.

– Надеюсь, следующая неделя станет последней, – закатываю глаза, складывая руки в молитвенном жесте.

Обнимает меня, поддерживая. Сама не понимаю, как тянусь к ней в ответ.

– Я стала более тактильной? – ворчу ей в макушку. – Или это какая-то зараза, передающаяся прикосновением от одного человека к другому?

Смеется, утягивая меня к бассейну.

– Ты сейфишь, – предупреждаю девчонку. – Хочу смыть с себя сегодняшний день, как можно скорее.

– Без проблем, – хмыкает Дашка, натягивая на себя очки и моноласту.

Отточенным до автоматизма движением переключаю тайминг циферблата наручных часов и аккуратно спускаюсь в воду, цепляя ланьярд кольцом липучки к поясу и проверяя механизм карабина.

Сегодня хочется выполнить все инструкции, от первого пункта до самого последнего и незначительного.