Сводный монстр

Пролог

 От страха, необузданных эмоций и чувства горькой обреченности голова кружилась, а к горлу подкатывала тошнота. Пальцы побелели оттого, как сильно они вцепились в тугие веревки, но отпустить было страшно. Больше никогда не отпущу… 

 И если бы я могла что-то сказать, заорать или просто попросить остановиться… Но это было бесполезно, ведь это он. 

 И мне ничего не оставалось делать, как держаться за веревки, широко расставив ноги, уперев ступни в тугие узлы, наплевав, что моя белая развевающаяся юбка давно уже летает выше, чем положено, выставляя напоказ мои ноги и бедра, и нижнее белье. 

 В лицо ударяло его тяжелое рваное дыхание, и весь он напоминал мне загнанного в клетку зверя. Ноздри широко раздувались, на шее бешено пульсировала аорта, зубы сцеплены, выпуская легкий свист, когда он выдыхал. От него пахло какой-то горькой травой, может полынью. Челка упала на лоб, закрывая от меня один глаз, но второй, холодно-синий, смотрел на меня в упор, сверкая от ярости и злобы. 

 Он раскачивал качели сильнее, и иногда мы сталкивались, грудью или коленями, пытаясь удержаться на узкой доске ногами. Его рубашка развевалась за его спиной, распахнутая, открывая моему взору гладкую кожу на груди, стальной пресс и небольшую дорожку волос, уходящую под ремень джинсов. Грубые ботинки были совсем не под стать теплой летней погоде, но ведь это он. У него все по-своему. 

 Крепкие мышцы на руках играли, когда он ослаблял хватку на веревке, но только чтобы схватиться поудобнее, и не сорваться. 

- Страшно? – ироничный хриплый голос разбивает свист ветра, который образовался от наших бесконечных движений.  

- Остановись, сумасшедший, - с мольбой отвечаю я. 

 По моим щекам бегут ручьи безмолвных слез. Конечно, мне страшно. И он знает, почему. Он прекрасно знает! 

 Но ему, как всегда, нравится издеваться надо мной, а у меня больше не осталось сил бороться. Просто устала от всего.  

 Мои светлые волосы упали мне на лицо, когда я летела назад спиной вверх. Достигнув высшей точки, нас снова повело назад, и так бесконечно, туда-сюда. Сколько мы уже здесь? Кажется, целую вечность. Наверное, он подумал так же, потому что синий глаз смотрит на меня уже с легкой усталостью и отрешенностью. Он нервно сглатывает, и прижимает свой вспотевший лоб к моему. 

- Я знаю, как сделать, чтобы тебе стало легче. 

 Пытаюсь отвести свой взгляд, но его зрачок, одинокий, гипнотизирует, не позволяя даже моргнуть. Я вся в его безграничной власти, впрочем, как всегда. 

- Обещаю, мир перестанет быть таким треснутым и ржавым. И больше не будет больно, - тихо проговорил он странные слова. – Держись крепче. 

 И не успела я даже подумать о его загадочных словах, как он вдруг спрыгнул на землю и увернулся от качели, пока я, взвизгнув, пыталась удержаться. 

 Я летела на него, крича, но он лишь схватил деревяшку, на которой я стояла и сильнее качнул меня, глядя на меня снизу абсолютно невменяемым взглядом. 

- Остановись, не надо! – кричала я, но он лишь опять оттолкнул меня, и меня понесло ввысь. 

 Было страшно упасть. 

 Раскачав меня до невозможности, он вдруг сделал то, отчего мое сердце было готово разорваться на куски: он встал на колени и спрятал руки за спину, подставив свое лицо навстречу приближающейся доске с моим весом. Словно ожидал казни. 

- Нет! – заорала я, как безумная, извиваясь на узкой дощечке, пытаясь остановить проклятые качели. 

 Я знала, что он хочет сделать. Но остановиться было уже невозможно. Раскачанные качели неслись со скоростью поезда в метро, прямо в его спокойное, даже умиротворенное лицо. 

– Не надо! Уйдииии! 

 Мой крик смешался с глухим звуком удара, и потонул в горячих слезах.  

** 
 

Глава 1

 Спустя почти четыре часа полета самолет наконец-то приземлился. Раздались оглушительные хлопки, как будто то, что мы приземлились, было из ряда вон выходящее. 

 Я выдохнула, нервно улыбнувшись соседу справа. Он внезапно дернулся и отвел глаза, и я быстро отвернулась от него, опустив голову, стараясь больше не смотреть в его сторону. 

 Получив свой небольшой чемодан на выдаче багажа я вышла и принялась осматривать встречающих, выглядывая табличку со своим именем или более менее знакомое лицо. Хотя своего сводного братца я не видела… кажется, лет семь. Это приличный срок, чтобы сильно измениться, хотя в душе я знаю, что узнаю его из тысячи лиц. 

 Наконец, нахожу глазами табличку «Вера Мартенс» и поднимаю взгляд на лицо парня, который ее держал. Голубые глаза, светлые волосы в стильной стрижке и… широкая улыбка. Сразу понимаю, что это не братец, тот не стал бы меня встречать с таким радушием. Более того, он и не станет меня встречать, просто кого-нибудь отправит за мной. 

 Так и оказалось. 

- Ты Вера? – радостно встречает меня парень, увидев, что я пялюсь на его. – Я Томас, приехал за тобой. 

 Он говорит на отличном английском, и я киваю ему, не зная, что еще сказать. 

- Немецкий знаешь? – спросил он меня, и я отрицательно покачала головой. 

- Увы, только английский. Ну и русский, естественно, это же мой родной язык. 

- Ничего, у тебя хорошее произношение английского, - похвалил парень. – С немцами, австрийцами и чехами будет брат твой разговаривать, они не сильны в английском. А ты за русских возьмешься. 

- И много русских? – удивилась я. 

- О, да. Очень много, русские любят эту горнолыжку, ты и сама скоро убедишься, место потрясающее. У тебя только чемодан? А экип еще не получила? На чем катаешься? 

 Томас закидал меня вопросами. 

- Я не катаюсь, - призналась я. – Ни на лыжах, ни на сноуборде. 

- Не катаешься? – он так изумленно уставился а меня, как будто я ходить не умела, а не кататься. 

- Нет, даже ни разу не пробовала, - я равнодушно пожала плечами. 

- Но… что же ты тут будешь делать? – Томас еще пребывал в шоковом состоянии. 

- Я работать ведь сюда приехала, а не кататься.  

 Он ничего не ответил, и я просто следовала за ним до его машины, которую он оставил на парковке. 

 Это правда. Я приехала сюда по просьбе родителей, которые держат здесь небольшой горнолыжный отель-полупансион. Каждый сезон они работали здесь не покладая рук. Летом постояльцев мало, осенью и весной практически нет, но стоит наступить зиме… как все номера бронируют далеко вперед, вплоть до конца сезона. 

 Зимой со мной часто в Москве оставалась тетка, пока мать с отчимом уезжали работать в Австрийские Альпы. В не сезон там трудился брат, который с нами никогда не жил. И так все пять лет, что существовал отель «Медвежья гора». 

 Собственно в своей жизни я видела брата всего один раз, когда мы приехали знакомиться к ним в пригород Мюнхена. Этого мне хватило на всю жизнь. 

 В этот раз родители решили улететь в теплые края, попросив меня помочь брату. Там, конечно, есть минимальный набор сотрудников, но дополнительные руки не помешают. Тем более, что я заканчивала «Туризм и гостиничный бизнес», а значит мне просто необходима практика. 

 Ехать, честно говоря, я категорически не хотела, но мать настояла, потому что с отчимом они и впрямь не отдыхали много лет. Могли бы отдохнуть и не в сезон, но у Юргена, моего отчима, разболелась спина и поясница, и мать решила, что везти его в холод не самое лучшее решение, купив билеты на Бали, и решив там перезимовать. 

 Что ж, выбора у меня не оставалось, не смотря на то, что встречи с призрачным братом я жутко боялась. 

 У нас у обоих были веские причины ненавидеть друг друга, и это не нарисованные во сне усы или испорченная зубная щетка. Все намного сложнее. 

 Я покосилась на Томаса, который запихивал мой чемодан в багажник и с любопытством спросила: 

- А ты австриец или немец? Вас трудно различить. 

- Я немец, - гордо ответил он, разулыбавшись. – Но здесь мне нравится. Твоему брату помогаю уже не первый сезон. 

- Вы друг друга давно знаете? 

- С университета, - пояснил Томас, заводя машину. 

 Я уселась рядом с ним и приготовилась смотреть по сторонам. Не каждый день увидишь Австрийские Альпы. 

 Томас мне сразу понравился. Открытый и забавный молодой человек. Всю дорогу он шутил или рассказывал смешные истории из жизни горнолыжного курорта. Вскользь рассказал о себе и своей привычной жизни в Мюнхене, который, как оказалось, всего в паре часов от Бад Гастайна, куда мы направлялись.  

 А еще он словно не замечал странной половины моего лица, или делал вид, что не замечает. 

 Через пару часов мы приехали на место. 

 Это была небольшая деревушка в горах, с высокоразвитой инфраструктурой. Здесь был огромный спа-центр с радоновыми источниками, несколько различных подъемников и множество трасс, от самых легких, для новичков, до «черных», сложных, для профессионалов. 

 Курорт открыт круглый год, но именно в зимнее время здесь такой ажиотаж. Рядом располагается Гастайн и Бад Хофгастайн, и все они образуют единую зону для катания, где склоны достигают совсем огромной высоты. Для сноубордистов тут есть и сноуборд парк, и хафпайп, то есть специальная труба для оттачивания навыков, насколько я поняла со слов Томаса. Рассказывал он много. Половину терминов я не понимала, и особо не силилась понять. Отработаю сезон и уеду отсюда. 

 Небольшой отель «Медвежья гора» расположен высоко в горах. Хоть он и в пешей доступности до подъемников, все же топать спортсменам приходится изрядно. Но отель все равно пользуется популярностью из-за непосредственной близости с термальными источниками. Так же, здесь наверху есть небольшое кафе, куча маленьких магазинчиков и еще горстка таких же небольших отелей. Все здания располагаются на разной высоте, на различных уровнях. Смотрится все это невероятно мило, на крышах деревянных зданий в стиле австрийских шале лежат сугробы снега. Здесь все утопает в снегу, и окружают нас невероятной красоты горы и лес. Много, много леса и снега. 

Глава 2

 Наспех приняв душ, я переоделась в простую серую футболку и такого же цвета спортивные штаны, обула шлепанцы и пошла искать лестницу на цокольный этаж, где находилась сауна и прочее, как объяснил перед уходом Томас. 

 На лестнице столкнулась со стариком в строгом костюме, и, решив, что это может быть Йорн, поздоровалась. 

- Йорн? – обрадовалась, увидев утвердительный кивок и любопытный взгляд. 

- Я Вера, - пояснила я. – Вера Мартенс. Дочь Мартенсов, владельцев этого отеля. Я прилетела несколько часов назад. 

- Ja, ja, Vera! Ich freue mich dich zu treffen («рад познакомиться», - прим. автора) – он заговорил на немецком, в котором я не понимала ни слова.  

-  Вы говорите на английском? – медленно, проговаривая каждое слово спросила я, уже не переживая за свой акцент.  

- Englisch nein. Nein, - отрицательно покачал он головой, и я удрученно опустила плечи.  

 С Йорном мне будет тяжело общаться. 

 Он что-то еще говорил, но я лишь растерянно улыбалась, не зная, что делать в такой ситуации. Придется установить пару приложений на телефон. 

 Помахав мне рукой, старик скрылся из виду, а я продолжила свой путь. В голове мелькнула запоздалая мысль, что, наверное, стоило все-таки сначала отыскать брата и обозначить свое присутствие. Но, с другой стороны, если он даже не вышел на встречу, то и я могу слегка задержаться. 

 Переодевшись в раздевалке в купальник, я зашла в сауну и немного повалялась на полке, наслаждаясь жаром. Мое тело плавно превращалось в медузу, и когда я уже совсем растеклась на полке и почувствовала, что нечем дышать, то вышла из сауны и чуть ли не бегом бросилась в бассейн. 

 В глазу чесалась линза, видимо от слишком тяжелого и сухого воздуха в сауне. Осторожно почесав веко, я натянула очки для плавания и спрыгнула в прохладную воду.

 Бассейн и впрямь был хорош, и температура воды идеальная, жаль, что не было дорожек, нужно попросить Томаса или кого-то еще из рабочих натянуть пластиковые буйки. Хотя, с моей почти ежедневной практикой, это не было нужно. В воде я могу плавать и с закрытыми глазами, и без глаз вовсе.  

 Я наворачивала круги один за другим и не видела, что на краю бассейна стоит человек и наблюдает за мной. 

 Сделала кувырок под водой, и, в последний раз оттолкнулась от стенки, как в очки вдруг попала вода, и глаза тут же защипало от хлорки. Линза смылась. 

 Чертыхнувшись, остановилась, чтобы выплеснуть воду из очков, предварительно высматривая линзу, параллельно удерживаясь локтем за бортик стенки, о которой только что оттолкнулась. 

- Ну привет, сестренка, - послышалось над моей головой, и от неожиданности я дернулась, погрузив очки под воду и окончательно все испортив. Теперь линзу уже не найти никогда. 

 Растерянно уставилась на размытое пятно над своей головой, подняв к нему лицо, пытаясь рассмотреть, но тщетно. Еще и свет в помещении был довольно тусклый, поэтому разглядеть Макса так и не удалось.  

 Опустив голову, различаю в этой размытости лестницу и нащупываю поручни. 

- Макс? – выйдя из воды, оглядываюсь, и не нахожу его. Понимаю, что смотрю не в ту сторону из-за проклятого полумрака. 

- Свалилась на мою голову, - злобно бормочет парень, и я торопливо двигаюсь на его голос. 

 А дальше поскальзываюсь на плитке, как в самой дешевой мыльной опере, готовая растянуться у его ног. Но он не дает упасть, схватив меня за плечи и талию и инстинктивно прижав меня к себе. Его футболка тут же промокла от воды с моего купальника. 

 От него пахнет сильным древесным запахом, и я понимаю, что это не парфюм, а реально настоящее дерево. Из леса что ли вернулся? Его запах мне нравится, и незаметно, уплыв из реальности и почти не дыша, я втягиваю его в себя. Его голос сильно изменился, стал низким, с легкой хрипотцой, не оставив ни следа от того мальчишки. 

 Этот засранец быстро возвращает меня с небес на землю, открыв свой поганый рот. 

- Если не видишь, то ходи с палочкой или купи себе пса-поводыря, - он раздраженно отпускает руки, пока я гневно сжимаю кулаки, пытаясь прийти в себя. 

- Считаешь, что можешь говорить мне такое? -  со злостью смотрю на него. 

 Представляю его высокомерное наглое лицо и злюсь еще больше. Как он только смеет? 

- Раз говорю, значит считаю, - спокойно отвечает этот подлец. 

- Ты хоть знаешь… 

- Что? – перебил он меня. – Что ты полуслепая или что ты обиженная мозгами? И то, и другое знаю. Какого лешего плаваешь в бассейне, если ни черта не видишь? 

- Я десять лет занимаюсь плаванием! – с негодованием воскликнула я. Чертов остолоп! 

- Мне плевать на эту информацию, если только ты не собираешься тут целыми днями круги нарезать вместо работы. Ты, кажется, помогать сюда приехала? 

- Я… 

- Вот и помогай. 

- Я только прилетела! – возмутилась я. - А ты ведешь себя как последняя задница, вместо того, чтобы нормально встретить! 

 Запоздало понимаю, что руки слегка подрагивают, и скорее всего половина лица застыла, открыв его взору мое странное лицо.  

 Хочу отвернуться, но этот тип вдруг хватает меня за руки и притягивает к себе, крепко прижав к стальному торсу. Неосознанно кладу руки на его плечи, отмечая здоровые мышцы. 

- Что ты делаешь? – нервно перехожу на шепот. 

- Встречаю «нормально», - пробормотал он и вдруг… поцеловал меня. 

 Его губы и язык словно с любопытством изучали мой рот, как будто ставили опыты на кролике. Сильные руки крепко обхватывают мою талию, прижимая к себе. Моя грудь в тонком купальнике распласталась на его рельефной груди, а соски торчат от холода словно маленькие пики. 

 Все это время я стою застывшим изваянием, от шока и изумления не находя слов и сил, чтобы оттолкнуть его. Ноги плавно превращаются в кисель, пока сердце колотится, как сумасшедшее. Да как он смеет?! 

 Начинаю мычать и отбиваться, и через секунду он отлипает от меня, дыхание его сбилось. 

- Ну привет, сестренка. Еще раз, - ухмыляется этот придурок, пока я пытаюсь привести мысли и чувства в порядок. 

Глава 3

 Наспех съев свой ужин, я переоделась в теплый пуховик и вышла на свежий воздух, решив пройтись по окрестностям перед сном. 

 Шла вниз по дороге, обгоняя хохочущую молодежь, навстречу поднимались уставшие после катания сноубордисты и лыжники, в расстегнутых куртках, вспотевшие и… такие счастливые. Все улыбались, тут и там слышалась немецкая речь. Пару раз я уловила и русские слова.  

 Может, тоже стоит попробовать? Лыжи я бы попробовала, сноуборд кажется жутко неудобным и с ним я никогда в жизни не справлюсь. Но видно невооруженным глазом, что катание приносит всем удовольствие. Значит и мне понравится. 

 Впереди меня шли два высоких парня, и о чем-то перебрасывались словами на немецком, тихо посмеиваясь. Они были одеты в обычные пуховики, скорее всего направлялись к бару, чтобы выпить после катания. Томас говорил, что все вечера проходят довольно однообразно. 

 Трассы и подъемники закрывали в пять, потому что здесь рано темнеет, а кататься в темноте очень опасно. 

 Парни двигали в сторону ярко освещенной улочки, как вдруг один из них, ковыряясь в карманах, уронил перчатку, но не заметил этого, просто двигаясь дальше. 

 Подняв потерянную вещь, я пытаюсь догнать их, но оба, в силу своего роста, двигаются  широким шагом, не замечая моих попыток окликнуть их. Поймут ли мой английский? 

- Hey, guys! – окликнула уже громче, и они, замешкавшись, поворачиваются на меня. Симпатичные. – You have just lost it (Вы только что потеряли – прим.автора). 

 Широко улыбаясь, протягиваю перчатку удивленному и даже слегка растерянному парню, отмечая про себя, что у него красивое лицо. Выглядит он очень молодо, скорее всего моего возраста, может это из-за шапки, которая открывает его лоб. Он продолжает тупо смотреть на меня, хлопая глазами. 

- Cпасибо! – отвечает за своего друга второй парень. Приятный блондин с белозубой улыбкой и карими глазами. – Извините, он просто ошалел от вашей красоты. 

 Смущенно улыбаюсь, а самой очень приятно. 

- Не теряйте больше, - киваю парням и поспешно ухожу, пока еще не начала нервничать под внимательным взглядом красавчика-растеряши. 

 Настроение сразу поднялось, и, купив в ближайшем кафе облепиховый чай в стаканчике, я с удовольствием прогулялась по деревушке.  

 Весь Бад Гастайн просто кишел катающимися, лыжи и сноуборды были у каждого второго. Уже давно стемнело, но яркие гирлянды и уютные фонарики освещали узкие улочки. Многие, как и я, держали в руках стаканчики с напитками. Самым популярным здесь был глинтвейн. Обязательно попробую. 

 Я бродила еще долго, прогулявшись по окраинам, и, пройдя мимо небольшой церкви с высоким шпилем, решила повернуть назад. Предстоял еще подъем наверх. 

 В отель пришла уставшая, но довольная. Надышавшись свежего воздуха, отрубилась, едва голова коснулась подушки. 

** 

 Утром меня разбудила звонкая трель будильника. Выключив противный звук, с трудом поднялась и побрела умываться. 

 Сегодня предстоял рабочий день, но я не знала, как тут принято одеваться. Поэтому я надела удобные джинсы и легкий вязаный свитер. Если тут какой-то дресс-код, то вернусь и переоденусь. Вышагивая по коридору, оглядывалась на мелькающие мимо меня двери. Интересно, за какой из них прячется мой брат? 

 На просторной кухне уже хлопал повар Симон, повернувшись ко мне, он просто кивнул головой, не отвлекаясь от работы. Я уже знала, что говорит он только по-немецки, а потому мило поболтать с ним во время завтрака мне не светит. 

 Через пару минут на кухне появился Томас, весь свежий, с легким румянцем на щеках, словно только вернулся после прогулки. 

- Доброе утро, Вера! – радостно поприветствовал он меня. – Как спалось первую ночь? 

- Отлично! – я улыбнулась в ответ.  

- Ходила вчера на прогулку? 

- Да, - кивнула я. – Здесь потрясающие виды. Кажется, обошла почти всю деревню. 

- Ого, это прилично. 

 Томас о чем-то переговаривается с поваром, затем снова поворачивается ко мне. 

- Поможешь накрыть завтрак? Обычно я один это делаю, и каждый раз выжатый, как лимон, бегаю. У нас шведский стол, но завтрак всегда скромный. Яйца на выбор: вареные или жареные, бекон, нарезка колбасная, сырная, масло, несколько сортов хлеба, сосиски, джемы, чай, кофе. Вобщем-то каждый день одно и тоже. В нашем отеле только завтрак, поэтому приходится бегать один раз, но много. На завтрак приходят все постояльцы. 

- Конечно, помогу. Честно говоря, я не знаю, чем я тут буду заниматься. Макс так и не сказал ничего. Пока нет никаких распоряжений, я вся твоя, - пошутила я. 

- Отлично, вот и договорились.  

- Ты говорил, что нужно забирать хлеб каждый день, - напомнила я ему, но он лишь хитро улыбнулся. 

- А я уже все привез. Можем вместе нарезать. 

- О, наверное тяжело вставать в такую рань. – Я похолодела при мысли о том, что хлеб братец решит повесить на меня. 

- Я привык, - пожал плечам Томас и поздоровался с молодой девушкой, что зашла и, коротко кивнув нам, прошла к кофе-машине, не забывая оглядывать меня с любопытством. 

- Это Катарина, наша горничная, - пояснил парень, понизив голос. – Обычно после завтрака постояльцы уходят кататься, и она приступает к своим обязанностям. Иногда я и ей помогаю, когда она совсем в мыле.  

 На Катарине серая скромная форма с белым фартучком, юбка до колен, но лицо вопиюще накрашено, а губы поведены бордовой помадой. Она снисходительно смотрела на меня, и, поняв внезапно, что  слишком ее рассматриваю, я поспешно отвернулась. 

 Макс так и не пришел, и мы принялись за работу. На Томасе тоже была простая одежда:джинсы и клетчатая рубашка; мы оба надели передники и принялись нарезать хлеб.  

 В небольшие корзинки с чистыми тканевыми салфетками я укладывала куски разных сортов хлеба, пшеничные и ржаные булочки, сладкие и зерновые. Мы выносили все в просторную столовую, где укладывали на длинный узкий стол в центре.  

 Туда же последовали нарезки, яйца, масло и все остальное. 

Визуализация

Здесь личная визуализация автора. Такими героев вижу я, но не в коем случае эти образы вам не навязываю) более того, в итоге герои в моей голове принимают немного другие черты, не поддающиеся описанию) но примерно я представляю их такими)

Вера

Рационально мыслящая блондинка))

Макс

Слегка смазливый юнец))

Глава 4

Весь день я работала, как Золушка, не покладая рук. Разгребала золу, очищала зерна от плевел, или что там она делала…

Томас гонял меня туда-сюда с мелкими поручениями, но и сам носился, как сумасшедший. За всего лишь один день, я примерно разобралась с принципом работы отеля, и теперь представляла, что мне предстоит делать весь сезон.

Братишку я больше не видела, но, когда отдавала письма и открытки почтальону, выходя на улицу через задний двор, увидела, что его черной доски нет, как и огромного джипа.

Уровень раздраженности сразу повысился.

Значит, оставил все на меня и бедного Томаса, а сам отправился развлекаться?

Ну он у меня получит! Я не намереваюсь безропотно выполнять всю работу, как навьюченный осел, пока этот жеребец будет беспечно гарцевать по склонам.

Так и пропыхтев до самого вечера, то убирая тут, то вызывая электрика там, то меняя лампочку в двенадцатом номере, и так далее, по замкнутому кругу. Вечером уже не оставалось никаких сил.

Хотела уползти в комнату и лечь безмолвным бревнышком до самого утра, как ко мне подошел Томас.

- Сегодня вечеринка после девяти, в сауне, придешь? – спросил он.

- В сауне? – озадаченно переспросила я.

- Там есть стол, диванчики, - пояснил он. – Не в самой сауне конечно, в той зоне. Купальник бери, будет весело. В джакузи поплаваем.

- Тут есть джакузи?

- Да, снаружи. Ты не видела? Ооо, это круто, сегодня еще снега обещали, будет по кайфу там торчать! – воодушевленно уговаривал парень. – И Макс будет, Эрвин, еще кое-кто из девчонок. Небольшая компания, все свои.

При упоминании брата, я вся подобралась.

- А разве нам можно с постояльцами тусоваться?

Томас засмеялся.

- Вера, не забывай, что, по факту, вы владельцы. Можно, конечно! Тут нет никаких четких границ, вся молодежь вместе тусуется.

- Макс сказал, чтобы я пользовалась бассейном или рано утром или поздно вечером.

- Да он скорее всего пошутил, - махнул он рукой, не обращая внимания на мой скептический вид.

Ну да, пошутил он.

Сразу захотелось утереть нос этому шутнику.

- Буду обязательно, - лучезарно улыбаюсь Томасу, с удовольствием представляя недовольное лицо братишки. Буду маячить перед его носом, чтобы глаза кровью налились и капилляры лопнули.

С этими мыслями я пошла переодеваться в купальник. Заодно смыла тушь, чтобы она не потекла неблагородными разводами в сауне.

Поправив лямку ярко-красного бикини, весьма выгодно подчеркивающее мои приятные два с половиной и упругую попку, довольно улыбаюсь отражению в зеркале и, накинув банный халат и прихватив полотенце, двигаюсь на выход. Впервые за долгое время чувствую себя расслабленно и уверенно. Сегодня я намерена отдыхать и развлекаться, и так весь день работала на братишку, как рабыня. Ловко он на меня все сбросил.

На цокольном этаже уже вовсю шла вечеринка. Толпа незнакомой молодежи сновала туда сюда, в руках стаканчики, явно не с яблочным соком, спортивные девчонки в откровенных купальниках, заинтересованные парни… В халатах не было никого, поэтому я тоже сняла свой, оставив на лавочке в уголке вместе с полотенцем.

Сначала я даже не знала куда приткнуться, вокруг только незнакомые лица. Обошла пару самцов, что усердно посылали мне свои флюиды, направившись к длинному столу с напитками.

- Hallo, Baby. Was trinken Sie? – призывно улыбаясь спросил голубоглазый парень с божественным прессом.

Увидев, что я уставилась на него в замешательстве, перешел на ломаный английский.

- Drink? Whiskey? Rum? Vodka?

Оглядев не такой уж большой выбор бара, выбираю водку с апельсиновым соком, и, получив напиток, благодарно киваю.

- Russland? – не унимается парень, и я отвечаю кивком.

- Уве, - представляется он, и я тоже называю свое имя.

Уве флиртует со мной, смешивая английские слова с немецкими, и через пару минут я уже весело смеюсь от его попыток познакомиться поближе.

Вдруг чувствую, как в мою талию с силой вцепляются чьи-то горячие пальцы, и, резко обернувшись, встречаюсь с синими глазами Макса. На нем лишь плавательные шорты, поэтому я с досадой замечаю, что фигурой Бог явно не обидел моего братишку. И рост, и мускулы при нем.

Усилием воли поднимаю глаза от кубиков пресса, пытаясь отодвинуться. Но он лишь сильнее прижимает меня к себе. От него снова пахнет деревом. Егерем что ли подрабатывает?

Парень поводит носом около моего стакана, и опять недовольно кривится, как будто я пьяный малолетний подросток.

- Развлекаешься? – нагло скользит взглядом по моей фигуре, весьма надолго задержавшись в ложбинке между грудей. Раздраженно цокаю, отпихивая от себя его лапы, и отхожу в сторону на метр.

- Конечно. Заслужила, после такого усердия на работе. Пришлось поработать за одну обнаглевшую ленивую задницу.

- Да что ты, - с преувеличенным интересом поднимает бровь, отхлебывая из своего стакана. - Твоим белым ручкам на пользу.

- Не думай, что можешь повесить на меня тут все, а сам при этом отлынивать. – Я начинаю раздражаться, его расслабленный тон и беспечный вид бесят меня еще сильнее.

Макс отбрасывает каштановые волосы со лба, губы ехидно кривятся в ухмылке.

- Расскажешь мамочке с папочкой?

- Макс, я серьезно, - цежу я. – И пусть тут летит все к чертям, но быть тут на твоих побегушках я не собираюсь.

Он игнорирует мое предупреждение, отвернувшись от меня к ослепительной блондинке, которая тут же повисла на его шее, заговорив с ним по-немецки и с явной ревностью оглядывая меня. Становится смешно.

Не понимаю ни слова, поэтому двигаюсь от них подальше, но слышу его голос в спину.

- Не напивайся, сестренка.

Он что, включил старшего братишку? Фыркаю и чуть ли не залпом выдуваю коктейль, и, подмигнув этой противной парочке, целенаправленно иду за вторым.

Уве с удовольствием протягивает мне новый коктейль и, под крайне раздраженный взгляд Макса, я плавной походкой, словно царица проплываю мимо. По пути киваю машущему мне рукой Томасу. И вообще ухожу очень достойно, как мне кажется.

Глава 5

Окружающая действительность потеряла четкость и резкие границы, создав вокруг меня сюрреалистичную сказку, слегка размытую, хотя линза была на месте. В голове легкий дурман, по всему телу невесомые приятные покалывания. На мои горячие, не смотря на холодный зимний воздух, плечи, падали снежинки, и меня всю пробирало до основания от ощущения холода-жара, свежего воздуха и густого влажного пара от джакузи. Джакузи представляло собой большой деревянный настил с огромной раковиной в нем. Дерево вокруг этого резервуара сейчас было застлано стаканами и бутылками.

Все ребята и девчонки молодые, и только теперь я начинаю понимать, почему все пожилые были заселены в дальнем от сауны крыле. Сейчас, наверное, они уже спят и видят десятый сон, пока развратная молодежь пьет, орет, танцует и всячески балдеет.

Откидываю голову на бортик и лениво вслушиваюсь к тому, что рассказывает Эрвин. Мне хорошо. Понимаю, что меня прилично так накрыло, потому что, как лошадь ржу вместе с Эрвином и остальными черт знает над чем. Еще один всуропленный стакан твердо отставляю в сторону, не хватало еще отъехать в неизвестной компании или еще хуже – стошнить. А еще осознаю, что я возбуждена. Не от блондина, естественно, и не от кого-то еще. Просто возбуждена, скорее всего от алкоголя. Иногда такой эффект имеется.

Эрвин рассказывает какую-то дурацкую историю, что приключилось с ним в горах, во время фрирайда, в истории фигурируют даже белки, и меня то и дело тянет глупо хихикать над каждым его словом. У Эрвина заплетается язык, он сам ржет вперемешку с хрюканьем, рядом сидят такие же пьянющие парни и девчонки, нам по-своему весело.

В джакузи появляется Томас и, окинув меня взглядом, лишь протягивает:

- Ооо, кто-то готов, - хлопает по плечу. – Ты как?

- Отлично, - улыбаюсь широко, вижу краем глаза, как Эрвин поскальзывается ровно на заднице и заваливается на соседа. На секунду они, нелепо махая руками, уходят под воду. Вся компания взрывается от хохота, даже не пьяный Томас смеется со всеми. А может он тоже уже выпил с кем-то, в другой компании, я же не знаю.

У меня уже начинает сводить мышцы живота от смеха, так трудно остановиться и прийти в себя. Мне замечательно, и я не хочу думать ни о чем серьезном сейчас. Никаких правил и запретов. Один глаз скрыт волосами, но даже и без этого с моим лицом все в прядке. Чувствую я себя превосходно.

Поднимаю лицо в темное небо, вдалеке над нами блестят звезды, от густого бескрайнего леса немного жутковато, и я, поежившись, опускаю голову обратно.

Тут же осознаю, что на небеса залипла минут на пять, потому что ощущаю чужую руку, понимаю, что она елозит и мнет мою внутреннюю сторону бедра уже все это время, подбираясь выше к самой кромке купальных трусиков. Фокусирую взгляд на Эрвине и уже открываю рот, чтобы возмутиться или хотя бы просто послать его куда подальше, как вдруг меня резко дергают за плечи и буквально выдирают из воды, больно шлепнув моей задницей по бортику.

Смотрю вверх и конечно же вижу разъяренное лицо сводного брата, который готов взорваться пороховой бочкой в любую секунду. Видимо вид мой совсем поплывший, чувствую, как губы уже сводит от преглупейшей улыбки, но никак не могу ее убрать, потому что лицо братишки смешит неимоверно. С горем пополам поднимаюсь на ноги, стараясь не качаться.

- Тебе смешно? – нагло хватает пятерней за лицо, смяв мои щеки. Губы оттопырились, как у мультяшной рыбки. Большим пальцем касается моих губ, почти незаметно проведя по ним. Пытаюсь увернуться, но только еще больше хохочу. Купальник сбился в сторону, почти оголив грудь.

Это на мгновение отрезвляет. Так и хочется сказать «я не такая». Ха-ха. Но это бред. Мне не к чему оправдываться перед этим человеком или кем-либо еще. И «братом» я его называю только потому, что тайно балдею от этого скрытого сарказма. Это же просто смешно.

Его челка упала ему на лицо, скрыв один глаз, но второй смотрел прямо, сверкал от ярости, пригвоздил меня к месту, будто заморозил на месте. Цвет у него необычный, синий, как мерзлый лед темного океана в Арктике. Бровь сдвинута к переносице, нахмуренная, недовольная. Вторая скрыта так же под челкой. Губы сжаты, и мне вдруг интересно, девушкам нравится, когда он их целует? Сжимает своими длинными пальцам, а губами, мягкими на вид, терзает рот, кожу и волосы. Думаю, что да.

Черт, это же Макс Мартенс, или как там его теперь. Я его ненавижу, презираю, стерла бы в порошок, если могла.

Отталкиваю его руку изо всех сил. Начинаю немного приходить в себя, смущенно поправляя клочок ткани, двигая его на место.

Макс стряхивает руку, как будто дохлого червя с ладони сбросил. На лице глубокое презрение. Впрочем, я и не ожидала, что мы тут будем рассказывать друг другу о потерянных годах, обмениваться фотографиями, и радоваться долгожданной встрече. Более того, я не ожидала, что мы просто можем мирно сосуществовать рядом. Только не с ним.

Сейчас я в очередной раз злюсь на мать и отчима, и на себя тоже. Зачем я согласилась? Они могли бы просто нанять кого-то. Зачем я приехала сюда к этому монстру? В ишачий зад мою практику, я не могу даже дышать спокойно рядом с ним.

- Иди к себе, - цедит он, скрестив руки на груди. – Твой вечер окончен.

- Ты сейчас серьезно? – скептически смотрю на него. В груди разливается лютая кипучая магма. – Ты кто такой, чтобы…

Договорить не успеваю, потому что этот примат хватает меня и с легкостью, словно перышко, перекидывает через плечо. От изумления вскрикиваю и не нахожусь, что сказать, и даже не могу пошевелиться. Носом и губами касаюсь его спины. Кожа горячая, упругая и гладкая. Вот же дьявол.

- Идиотка, курица безмозглая, - бормочет по-русски и идет в сторону выхода.

- Ты что делаешь, зараза немецкая? – наконец начинаю вопить, извиваясь в его руках.

Тут же ощущаю звонкий и обжигающий шлепок по заднице огромной ладонью и в ярости дергаюсь еще больше. Кто-то смеется нам вслед, кто-то даже успевает перекинуться с ним словами на его родном языке, услужливо открывает двери…

Глава 6

Утром следующего дня я открыла глаза, желая умереть.

Да, он оказался прав. Мне дико стыдно за вчерашнее поведение, я теперь просто не смогу смотреть ему в глаза. Как мне вообще выйти из комнаты с тем, чтобы не сгореть от обжигающего чувства стыда?

Бог мой! Я кончила на его пальцах, громко стонала его имя! Черт, черт, черт!

Меня прошибал липкий пот, пока я судорожно размышляла о том, что мне ему сказать и как себя оправдать. Как оправдать то, что я сама надрывно насаживалась на его пальцы, откидывалась в его руках? Твою мать!

Я только приехала, и тут же совершила такую колоссальную ошибку! Я просто не могла, нет!

Только не с ним. Только не с этим человеком. Я же должна его ненавидеть, а не плавиться в его горячих руках, как воск, позволяя делать со мной все, что угодно.

А он просто хотел пристыдить меня, поставить на место, унизить! И у него это прекрасно получилось. Уж лучше бы меня пьяную поимел Эрвин, чем заставил ярко кончить человек, с которым у меня свои счеты, своя история. Гадкая, опустошающая, болезненная история.

Как я могла?

От обиды, злости на себя и собственного бессилия хотелость выть, рвать волосы клочьями, бить себя руками по лицу.

Я элементарно не смогу отсюда уехать, у меня нет денег. Предполагалось, что за мою работу мне будет платить братишка. Нет слов, какая я дура.

Кое-как вылезаю из кровати и двигаюсь в ванную. В зеркале на меня смотрит взлохмаченная девица с уже бледно-лиловыми волосами. Губы искусаны от волнения, половина лица застыла пластиковой маской. Теперь, едва я подумаю о нем и нашей предстоящей встрече, оно всегда будет таким.

От отчаяния хочется плакать. Придется снова использовать старый прием, помогавший в прошлом не нервничать. Я фокусируюсь на странах, беспорядочно вспоминаю, одну за другой. Главное назвать столицу. Все это происходит в моей голове, конечно.

Приведя себя в порядок, я иду работать. Время накрывать завтрак вместе с Томасом.

Томас выглядит ничем не лучше меня, его лицо опухло, под глазами мешки.

- Ох, Вера, привет, - протягивает напарник, и смотрит на меня внимательным взглядом.

Я смущенно отворачиваюсь, хватаясь за хлеб, который, судя по всему, сегодня привез кто-то другой. Хлеб еще горячий, и я фокусируюсь на нем, параллельно вспоминая столицу Пакистана.

- Макс сам забрал хлеб сегодня, - с облегчением выдыхает Томас, и я вздрагиваю при упоминании его имени.

Мы почти не разговариваем, так нам обоим плохо. Я выдула уже несколько чашек кофе из своего же кофейника, с которым по привычке ходила между столиками. Иногда возникало дикое желание присосаться к носику и глотать кофе жадными глотками прямо из кофейника.

Сводного брата я так и не видела в течении всего дня, и под вечер даже расслабилась.

Только один раз увидела в окно, как отъезжает вечером его как обычно заляпаный грязью внедорожник.

Ночью я долго не могла уснуть, ворочаясь в постели, проклиная судьбу, новоиспеченного брата и больше всего себя.

На протяжении всей недели мы умудрялись почти не сталкиваться, а если нужно было что-то обсудить именно с ним - я просила Томаса. Через какое-то время я поняла, что не я одна пытаюсь держать дистанцию. Он тоже меня избегает. Меня это больше, чем устраивало.

Выходной у меня, как и у всех остальных, был плавающий, я могла взять его в любой день, предупредив заранее, конечно, хотя бы за сутки.

В один из таких дней, я, почти позабыв о том безнравственном случае с Максом, не знала чем себя занять, как ко мне подошел Томас.

- Погнали кататься?

- Я не умею, - удивленно смотрю на него. – Да и выходной кто тебе даст в тот же день, что и мне.

- А вот и нет, я уже договорился с Максом. Он отпустил нас двоих. Сегодня с ним старый Йорн. Макс тоже говорит, что негоже тебе просто так слоняться. Надо учиться кататься, поэтому я буду сегодня твоим инструктором.

Что? Макс собственноручно отправляет Томаса помочь освоить мне горнолыжный спорт? Это что-то странное.

- У меня нет экипировки, - растерянно отвечаю я, хотя попробовать мне уже давно хочется. Думаю взять напрокат после первой зарплаты, но ведь нужны еще штаны и куртка покороче, а никак не тяжелый пуховик.

- Я тебе дам, - раздается низкий голос за моей спиной, и, обернувшись, вижу его.

Сердце стучит, как разогнавшийся эшелон, я моргаю… и чувствую, как застывает мое лицо. Побледнев, опускаю голову. Финляндия - Хельсинки, Албания – Тирана, Бельгия – Брюссель, Венгрия – Будапешт, Швейцария – Цюрих. Нет, ошибка. Черррт.

- Идем за мной, - спокойно произносит Макс и идет в сторону коридора.

Но я застыла, как мраморная статуя. Томас поднимает брови, не понимая, чего я встала, и усилием воли я делаю шаг в сторону Макса, вспоминая про себя очередную вереницу столиц.

Спина брата маячит прямо передо мной, он не оборачивается на мои тихие шаги, продолжая двигаться вперед. Опять чувствую проклятый запах дерева, к которому начинаю привыкать. Останавливается около какой-то подсобки. Открывает дверь электронным ключом и входит, включая свет. Коротко бросает:

- Проходи.

Его спокойствие бесит. Захожу внутрь и аккуратно прислоняюсь к стенке, стараясь не смотреть ему в лицо. Но его холодно-синие глаза притягивают, как магнит. Парень пристально смотрит на меня исподлобья, словно копаясь внутри моей души, что-то ищет. Вижу, как темнеет его взгляд.

Перед моими глазами опять эпизод на кровати…

- Кхм, я…

- Вещи не новые, даю на время, - перебивает он меня, резко отвернувшись к шкафу. Усердно ковыряется в нем, выуживает ярко-красный комбинезон, желтую доску, ботинки. Все явно женское. - После зарплаты купишь себе новое, в прокат не бери, экип жутко расшатанный. Томаса слушайся, он хорошо катается, думаю, без труда научит.

- Это все необязательно, - решительно начинаю я. – Я могу подождать, потом куплю и попробую. Я не тороплюсь.

- Я же вижу, как ты смотришь на катающихся, - невыносимые глаза словно пытливо рассматривают меня, вновь заставляя мой взгляд опускаться, метаться из стороны в сторону. Избегать тяжелой синевы его глаз.