Своя волна

Глава 1

Ноябрь 2017г. Москва.

Нестерпимый жар наполнил собой все вокруг. Языки пламени ползут вверх по железной переборке, краска под ними вздувается уродливыми пузырями. Огонь распространяется, надвигается на мечущихся, задыхающихся от едкого дыма людей, норовя дотянуться до уязвимых человеческих тел своими смертоносными щупальцами. Раскаленный воздух выжигает легкие, невозможно сделать хоть один вздох… Андрей подскочил. Пот, стекающий по лицу и по груди ручьями, промочил футболку насквозь. Пошарив в темноте, он включил, стоявшую рядом с диваном лампу.

– Черт!…

Сняв мокрую футболку, он поплелся в ванную.

––

Порыв ветра швырнул в лицо очередную порцию мокрой мешанины дождя и снега. Подняв воротник куртки, Андрей рысцой припустил в сторону дома. Обогнув угол супермаркета, он едва не налетел на маленькую фигурку, идущую впереди него и сгибающуюся под тяжестью здоровенных пакетов, доверху наполненных продуктами. Женщина, тащившая половину всего, что имелось в супермаркете, на фоне своих сумищ, казалась совсем худенькой и хрупкой. Эта странная любовь жительниц столицы превращать себя во вьючных животных была совершенно непонятна Андрею и очень его раздражала. В Москве магазины на каждом шагу. Что стоит сходить два раза и не надрываться? Впрочем, и сам город, наполненный машинами, хмурыми, озабоченными лицами его тоже раздражал. Все куда-то спешат, всем плевать на все кроме собственных проблем.

– Федя! Вылези из лужи и брось эту гадость! Федя! Федор, немедленно!!! Ты меня слышишь?!

Помимо стратегического запаса продуктов, женщина являлась еще и счастливой обладательницей худенького вертлявого мальчишки, лет шести-семи, который явно не давал своей матери ни на секунду не заскучать, не расслабиться. Размахивая полупустым пакетом, врученным ему в воспитательных целях, мол, он – мамин помощник, и зажатой в другой руке, толстой корявой палкой, которой он выуживал из луж всевозможные предметы, мальчишка после очередного окрика своей матери бросал «эту гадость» и тут же нырял в очередную лужу, за следующей. Активно орудуя в грязной воде и своей палкой-удочкой и непосредственно рукой.

–Федор! Брось!!! Да что ж за наказание!… Подойди сюда!– в голосе послышалось раздражение и отчаяние.

–Девушка!– догнав мать несносного мальчишки, рявкнул Андрей, чуть ли не вырывая у нее из рук пакеты. – Давайте я Вам помогу…

Удивленное, непонимающее лицо повернулось к нему. Андрей слегка напрягся, в ожидании ставшей уже привычной со стороны посторонних реакции, при виде его лица, вернее его изуродованной шрамами половины. Обычно люди в первую секунду смотрели со страхом, порой с отвращением, а потом отводили глаза, делая вид, что все в порядке. У воспитанных людей не принято, открыто пялиться на чужое уродство, они делают это незаметно.

Обладательница сумок, естественно, заметила, потому, как не заметить такое можно только будучи слепым. Тонкие брови слегка нахмурились, а губы едва заметно изогнулись, но вместо того, чтобы «сделать вид» и отвернуться она перевела свой взгляд на его глаза. У нее самой глаза были серые, большие. И, как показалось Андрею, немного грустные. Может, просто усталые.

–Разве можно такую тяжесть носить?– сердито буркнул он, испытывая смущения от взгляда этих серых глаз. Он уже даже мысленно проклинал себя, что решил помочь. Уж донесла бы она свои сумки, наверняка не в первой. От ее пристального взгляда ему самому захотелось отвернуться. Или прикрыться, скрывая свой физический изъян. Лучше бы она смотрела с отвращением. В ее глазах отразилось сострадание и даже боль.

Неожиданно губы ее тронула улыбка, и глаза стали вдруг озорными.

–Представляете, сколько я их не кормлю, через какое-то время они снова голодные и опять просят есть. Просто настоящие проглоты.– Она рассмеялась, и лицо у нее сделалось совсем юным. Андрей не удержался и тоже рассмеялся, потому что смех у нее был очень заразительный и веселый.

В этот момент подошел, закончивший, наконец, свои изыскания в близлежащих лужах, проглот-Федор. Он с внимательным видом, не скрывая любопытства, с примесью ужаса и восхищения одновременно, рассматривал изуродованную щеку незнакомца.

–А что случилось с твоим лицом?– серьезно спросил он. Глаза у его матери стали круглыми, а на щеках появился, кстати, очень шедший ей румянец.

–Федя!…– шикнула она на сына.

–Тебя на войне ранило?– не обращая внимания на шипение матери, задал очередной вопрос Федя.

–Нет, не на войне…

–А где?

–Федя!– простонала его мать и изловчившись, схватила сына за руку.

–Ай! Мам, больно!…– выдергивая руку, которую она, видимо, слишком сильно сжала, завопил мальчик.

–Федя, прекрати…

Андрей усмехнулся. Они были забавные. И мать и ее сынишка. И симпатичные, оба.

–На работе авария произошла,– ответил он на вопрос мальчика.

–А что случилось?

Мать нервно рассмеялась.

–Извините… невозможный ребенок. Ему все нужно знать в подробностях.

Андрей пожал плечами.

–Так это в его возрасте вполне естественно. Хорошо, когда ребенок любознательный.– Повернувшись к мальчику, он сказал: – Произошел пожар и из-за него взорвался баллон с газом.

–А какой…

Мать притянула сына к себе и закрыла ему рот рукой.

–Все, хватит,– сказала она на этот раз спокойно, но как-то очень твердо, и мальчик, посмотрев на нее, кивнул и, взяв ее за руку, пошел рядом. Андрей заметил, как опять дрогнули у нее губы, и ему даже показалось, что серые глаза, как будто, увлажнились. Женщины, по крайней мере, большинство из них, народ сострадательный, умеющий сопереживать, чувствовать чужую боль.

Через полминуты молчать мальчишке надоело, и он, очевидно решив, что если не касаться самого события, то вполне можно спрашивать, задал очередной вопрос:

–А тебе было больно?

Мать сердито посмотрела на него.

–Да, больно,– Андрей кивнул.

–Очень?

–Очень.

–А сейчас еще больно?

–Иногда.

Очевидно, чтобы пресечь дальнейшие расспросы, мать мальчика сама обратилась к Андрею:

–Спасибо Вам большое, что помогли с сумками. Просто, всегда все бегом, времени нет, вот и набираешь целую гору.– Она улыбнулась. – Вы не волнуйтесь, мы тут рядом живем. Вон наш дом.

–Стало быть, мы с вами соседи. Я тоже в этом доме живу,– Андрей засмеялся, – со вчерашнего дня. Так, что соберетесь в магазин, зовите. Вам помогу, и зарядку можно не делать.

Консьержка с любопытством уставилась на вошедшую в подъезд троицу. Новый-то жилец не промах. Только въехал, а уже сумки соседке несет. Консьержка хмыкнула.

–Феденька, иди я тебе конфетку дам,– ласково сказала она, желая потянуть время, в надежде на какие-нибудь «подробности».

Привстав с места, чтобы достать конфеты, старуха наметанным взглядом оценивала ситуацию.

–Небось, сумки-то такие ты, Маш, набрала? Хорошо хоть мужчина тебе помог,– все тем же умильно-ласковым голосом проговорила она, расплываясь в улыбке.

–Да,– коротко ответила мать мальчика на оба высказывания консьержки.

Видя, что с этой стороны информации не будет, старуха вновь обратилась к Феде.

–Мамка, вон как тебя кормит, а ты такой худенький, Феденька. Наверное, кушаешь плохо?

–Хоошо,– невнятно ответил Федя, пережевывая конфету.– Мама говорит, у меня такой обмен веществ.

Консьержка всплеснула руками и зашлась от смеха.

–Ты прямо профессор, Феденька. Все знаешь.

–Скажи спасибо и пошли,– скомандовала мать, явно не испытывающая восторга от общения с консьержкой.

–Спасибо!

–На здоровье, Феденька,– ответила старуха, с явным сожалением усаживаясь обратно на свое место. Было ясно, что никаких подробностей не будет. Она проводила удаляющихся жильцов разочарованным взглядом.

Андрей наблюдал сцену с угощением с нескрываемым весельем. Ночью, когда он только приехал, у них с хранительницей подъезда произошел небольшой конфликт.

Войдя в подъезд, обвешанный сумками с вещами, он был остановлен громоподобным выкриком из-за стекла будки:

–Куда?!!!

–Домой,– справившись с удивлением, сказал он. Время приближалось к двенадцати. Предыдущую ночь он провел в аэропорту и в самолете, а потом снова был аэропорт, работа и в довершение он еще долго плутал по району, так как навигатор отказывался находить нужный ему дом. Андрей устал и вопящая тетка, отчего то бодрствующая в столь поздний час, была совсем некстати.

–Куда?!!!– вновь взревела консьержка и, с неожиданным проворством для своих немалых габаритов и довольно преклонного возраста, выскочила из будки.

–Куда?!!! Я Вас не знаю!– Растопырив руки, она преградила, вторгшемуся на охраняемую ею территорию чужаку, дорогу.

–Я Вас тоже,– ответил Андрей, начиная раздражаться. Он хотел просто отодвинуть бабку в сторону и пройти, но опасался, что она начнет орать так, что разбудит своими воплями половину подъезда, которую не успела разбудить до этого.

Напирая на чужака мощным бюстом, она угрожающе сказала:

–Сейчас полицию вызову, они враз приедут, заберут тебя.

–Вызывайте, – сказал Андрей. – Я здесь живу, так что потом будете сами с ними объясняться.

–Да? Живешь?– старуха подозрительно покосилась на две большие спортивные сумки. – Квартира какая? Я тебя не видела ни разу…

–Тридцать шестая,– Андрей сделал шаг к лестнице.

Бабка прищурилась.

–Не живет никто в тридцать шестой. Там жильцы съехали.

–Ну, теперь я живу.

Поставив сумки, Андрей потряс у нее перед носом ключами.

–Можно было спокойно все выяснить, правда, а не реветь на весь подъезд. Я ведь дверь подъезда своим ключом открыл, Вы же видели.

–Ключ спереть можно,– невозмутимо сказала старуха. – Мое дело следить, чтоб чужие не шастали. Сами же потом с меня спрашиваете, если что.– Она строго посмотрела, на вроде как, и вправду нового жильца. – На лбу же у Вас не написано, что жилец, а не пьянь какая-нибудь или не наркоман. Их тут вона, полно шляется.

–В следующий раз учту. Заготовлю опознавательный знак, что я не пьянь и не наркоман, – сказал Андрей, но старуха юмор не оценила. Поджав губы, она поковыляла к будке. Давешняя прыть исчезла вместе с боевым задором.

– Ходют, ходют. Днем ходют, ночью ходют. А чуть что, так консьержка виновата…

-Очень бдительная старушка,– улыбнулся Андрей, зайдя в лифт. Мама мальчика, которую, как он теперь знал, звали Машей, тоже улыбнулась.

–Да, она у нас такая. Она еще и боевая. Все пьяные компании, которые раньше рядом с домом собирались, разогнала. У подъезда и поблизости теперь никто не сидит. На всех страх нагнала.

Андрей ухмыльнулся, вспомнив вчерашнее «Куда?!!!».

–Нам на седьмой. А Вам?– спросила она, так как руки у него были заняты ее сумками.

Он отвел взгляд от ее глаз, почему-то, странным образом, приводивших его в смущение.

–Я Вас до квартиры провожу.– Он кивнул на пакеты. – А живу я на четвертом. Тридцать шестая квартира. Заходите в гости,– подмигнул он Федору. Тот ответил щербатой улыбкой – не хватало верхнего переднего зуба, как и у большинства его сверстников, начавших обзаводиться коренными зубами вместо молочных.

Двери лифта открылись и от них, пропуская приехавших, попятился назад, заметно покачивающийся испитый мужичок.

–Здорово, Мань!– поприветствовал он грубоватым голосом, человека привыкшего к регулярным и чрезмерным возлияниям. – Как сама-то?

–Нормально, Саш,– спеша пройти мимо, распространяющего мощное амбре соседа, буркнула Маша.

–Здорово, братан!– грязная, опухшая ладонь потянулась к Федьке.

–Привет, Саш!– звонко и жизнерадостно отозвался мальчик, пожимая немытую ладонь соседа-алкаша. Андрей заметил, как его мать поморщилась при виде этого негигиеничного рукопожатия. Федька же, не обремененный брезгливостью, выглядел весьма довольным.

–Мамку слушаешься? Мамка у тебя хорошая, ты ее слушай,– сказал сосед и протянул руку Андрею. – Здорово!

Поставив один из пакетов на пол, Андрей пожал протянутую руку. Не ответить было не по-мужски, да и Саша этот, мужик, судя по всему не плохой. А то, что алкаш, так мало ли, как жизнь у человека сложилась.

Забирая у Андрея сумки у дверей квартиры, Маша улыбнулась.

–Спасибо огромное, еще раз. А говорят, рыцарей в наше время не осталось.

Андрей засмеялся.

–Стало быть, я теперь рыцарь.

Она серьезно посмотрела на него.

–Почему теперь? Мужчина либо рыцарь, либо нет. Так, что Вы – рыцарь. Теперь и всегда.– Она протянула руку. Маленькую, нежную и, естественно, чистую. – Вы уже поняли, что я Маша.

– Андрей.

–Будет время, заходите к нам как-нибудь вечером на чай. Расскажу Вам подъездные сплетни,– она рассмеялась. – Я, правда, не особо много их знаю. Информацией меня, в основном, снабжают дети. Ну, еще соседка,– Маша кивнула на дверь в другом конце коридора. – Но ей доверия нет, она обожает всякие ужасы придумывать и наговаривать всякие неприятные вещи на всех подряд.

–Спасибо, как-нибудь зайду,– улыбнулся Андрей.

–А чтобы хоть как-то Вас отблагодарить за ваш рыцарский поступок, дам ценный дружеский совет,– она взглянула на него своим озорным взглядом и вновь показалась очень-очень юной. – Саня, которого мы сейчас встретили – будет просить денег взаймы, не давайте. Один раз дадите и все. Будет у вас на иждивении до конца дней.

Андрей рассмеялся. Новая квартира и дурацкий, неуютный район и даже большой, шумный город уже не казались ему такими неприятными, как еще буквально недавно, до того как он отправился в магазин и встретил там ее с сынишкой.

–Увидимся, – сказал он и, махнув рукой, пошел к лифту.

–До свидания!– завопил Федя звонким-звонким голосом. Андрей поймал себя на мысли, что все еще продолжает улыбаться.