Священная кровь и священный грааль

3. ВОИНСТВУЮЩИЕ МОНАХИ

Знакомые и дорогие для Истории тени тамплиеров! Горделивые рыцари в белых плащах с красным крестом, галопом несущиеся по дорогам Святой Земли… Солдаты Христа, вечно бесстрашные, часто фанатичные, отдающие службе свою веру и свои силы, чтобы, как мы знаем, проявить себя героями во время крестовых походов. Рыцари Храма Соломонова – вот кто эти воинствующие монахи; но они были также членами таинственного ордена, союза со многими и опасными ликами, интриги, замыслы, действия и заговоры которого еще и сегодня окружены атмосферой неясности и двусмысленности.

Каких только чувств они ни вызывали! Как только им ни удивлялись, какими только их ни описывали… Если Вальтер Скотт в «Айвенго» показывает их лицемерными и спесивыми деспотами, без стыда злоупотреблявшими своей властью и богатством, вершившими по своей прихоти судьбы отдельных людей и целых государств, то другие писатели XIX в. видят в них злодеев, осквернителей, идолопоклонников, еретиков, а также магов и алхимиков. Однако, сегодня кое-кто считает их несчастными жертвами, простыми пешками на шахматной доске Церкви и государства; другие, в традициях франкмасонства, рассматривали их прежде всего, как мистиков, адептов некой науки, известной только им, тайны которой они ревниво охраняли.

Если в историческом плане никто не отрицает ни храбрость тамплиеров во время крестовых походов, ни их вклад в развитие западноевропейской культуры XII и XIII вв., если мы сознательно признаем их могущество и влияние, которыми они пользовались в Христианском мире, равно как и одну из главных ролей, сыгранную ими в Истории, то никто без колебаний не может определить их истинную личность. Кем они были в действительности и что скрывали за их респектабельным фасадом? Почему столько сомнений и вопросов, столько легенд вокруг этих загадочных «солдат Христовых»? Почему, наконец, за официальными версиями, принятыми историками разных стран, упорно присутствует какая-то другая, заботливо скрываемая правда?

Первым делает намек на тамплиеров между 1175 и 1185 гг. историк Вильгельм Тирский в своей книге «Historia rerum transmarinarum» («История заморских событий»), которая описывает жизнь франкского королевства в Палестине со дня его основания. Но это королевство существовало к тому времени уже семьдесят лет, а орден Храма был основан еще раньше, за пять-десять лет до этого, и писатель, не присутствовавший лично при сих значительных заморских событиях, пользуется свидетельствами из вторых или даже третьих рук. В самом деле, ни один летописец между 1127 и 1144 гг. не был там, чтобы составить описание, и так как автор использовал устные предания, народные легенды и другие похожие способы передачи событий, можно задать справедливый вопрос: насколько относительна их достоверность?

За неимением лучшего, это – необходимая основа для понимания всего того, что происходило тогда на Востоке, бесспорно полезная информация, на которой будут базироваться, и это следует признать, все последующие рассказы о тамплиерах. Но из-за недостатка источников и хрупкости утверждений она все же нуждается в подтверждениях, хотя, к несчастью, многие ученые принимают ее как единственно правильную и неприкосновенную.

Итак, согласно Вильгельму Тирскому, орден «Бедных Рыцарей Христа и Храма Соломонова» был основан в 1118 г. Гуго де Пейном, шампанским рыцарем и вассалом графа Шампанского, с целью, по существу, бескорыстной. Зная об опасностях, которым в те времена подвергались все совершающие паломничество в Святую Землю, Гуго и восемь его товарищей предстают перед королем Иерусалима Бодуэном I, брат которого, Годфруа Бульонский, овладел Святым городом девятнадцатью годами ранее. Они предлагают ему свои услуги в качестве защитников паломников от неверных, для надзора за дорогами, ведущими к Святым Местам и охраны Гроба Господня.

В течение последующих девяти лет девять рыцарей не принимают в свое общество ни одного нового члена. Они живут в такой бедности, что даже на печати они изображены сидящими по двое на одной лошади, согласно их девизу: бедность и милосердие; но надо также заметить по поводу печати, которую считают наиболее типичной для первых дней существования ордена, что датируется она в действительности следующим веком, эпохой, когда тамплиеры уже не были бедными, если они вообще таковыми были…

Планы бедных и великодушных рыцарей были такими благородными, что король, религиозный глава нового королевства и представитель папы, отдает в их распоряжение целое крыло своего дворца, расположенное на фундаменте древнего Храма Соломонова. Так орден получает свое название – орден Храма.

И вот, в соответствии со словами того же Вильгельма Тирского, тамплиеры устроились в королевском дворце Иерусалима, предаваясь своему святому делу, направленному против врагов Господа. Недалеко от них живет королевский капеллан и официальный историк Фуше Шартрский, который не ждет пятьдесят лет, чтобы начать писать хронику, а изо дня в день, занимается тем, что описывает царствование своего короля.

И что очень любопытно: летописец не упоминает ни о Гуго де Пейне, ни о его товарищах, ни о каком-либо другом рыцаре Храма. Первое время существования ордена и его деятельность окружены странным «официальным» молчанием; ни тогда, ни после нигде нельзя было найти хотя бы малейший намек на то, что он защищал паломников, ни даже на само его присутствие в королевском окружении. Впрочем, каким образом эта маленькая горстка людей могла надеяться выполнить такую важную миссию; девять рыцарей, чтобы защищать все дороги Святой Земли! Только девять на всех паломников и против стольких опасностей! Если это и в самом деле было их целью, то разве не должны были они принять в свой орден новых членов? И однако Вильгельм Тирский в этом категоричен: в течение девяти лет, прошедших со дня основания ордена, новых приемов в него не было.

Тем не менее, в это же самое время шум славы тамплиеров достигает пределов Европы, где высшие церковные авторитеты восхваляют их самих и их храбрость. В 1128 г. или чуть позже одно послание, принадлежащее перу Бернара Клервоского, к голосу которого прислушивался весь Христианский мир, горячо приветствует добродетели нового рыцарства, объявляя, что тамплиеры являются примером для всех и апофеозом христианских ценностей.

По истечении этих девяти лет, в 1127 г., Гуго де Пейн и некоторые его товарищи отправляются – на Запад, где они были приняты с триумфом. В следующем году папа собирает совет в Труа, где находился двор графов Шампанских, сюзеренов Гуго, под духовным руководством самого святого Бернара. На этом совете тамплиеры были официально признаны членами общества одновременно военного и религиозного; по этому случаю Гуго де Пейн получает звание «великого магистра» общества монахов-солдат, мистических воинов, которые, соединяя строгую монастырскую дисциплину с военным пылом, близким к фанатизму, образуют, говоря языком того времени, «воинство Христово». Наконец, святой Бернар с энтузиазмом утверждает устав и правила нового ордена, простые и строгие, похожие на устав и правила цистерцианцев.

Тамплиеры должны быть привержены бедности, целомудрию и послушанию. Они должны стричь волосы, но не брить бороду, которая яглялась отличительной и легко узнаваемой чертой в ту эпоху, когда большинство мужчин брились; что касается пищи, одежды и других деталей повседневной жизни, то они отражали двойной, монашеский и военный, аспект их идеала. Все «рыцари Христа» должны носить одежду – рясу или накидку – белого цвета, которая станет потом знаменитым плащом, неотделимым от их имени и явно символичным: служитель Бога покидает жизнь мрачную, чтобы посвятить своему создателю жизнь, полную чистоты и света.

Устав предусматривает подробную административную иерархию и строго определенный свод законов: от обмундирования и использования ценностей, отданных в их распоряжение, до их поведения на поле битвы. Попав в плен, тамплиер не должен просить ни пощады, ни выкупа, но он должен биться насмерть; и ему разрешается отступать лишь в том случае, если число нападающих больше в три раза.

В 1139 г. булла папы Иннокентия II, бывшего монаха-цистерцианца из Клерво и протеже святого Бернара, дарует тамплиерам значительные привилегии: орден, находящийся под исключительной опекой Его Святейшества, может быть распущен только самим папой. Иными словами, впредь он становится независимым от любой власти – светской или церковной, принца, короля или прелата, политической или религиозной. Таким образом, орден Храма вполне мог стать в будущем международной автономной империей, государством, не отчитывающимся ни перед кем, кроме самого себя, – в этом вначале проявлялась их сила, но это было также весьма двусмысленно.

В течение двух следующих десятилетий, после совета в Труа, орден подвергается настоящей экспансии, как в отношении численности – ибо он привлекал младших сыновей всех знатных семей Европы, – так и в отношении богатства. Дары в виде денег, земли и других ценностей не переставали поступать изо всех уголков Христианского мира, так как вслед за Гуго де Пейном все рыцари были обязаны отдать ордену все, чем они владели.

Вот таким образом, очень естественно и в короткий срок орден тамплиеров становится обладателем внушительных территорий во Франции, Англии, Фландрии, Испании и Португалии; вскоре к ним присоединяются земли в Италии, Австрии, Германии, Венгрии, а также в Святой Земле и на Востоке. Короче, ни один из Рыцарей лично не был богат, ибо он исполнял обет бедности, но от имени ордена они принимали все, что им приносили в дар. Это означает, что их богатство постоянно и значительно увеличивалось, тем более, что основой политики ордена было ни в коем случае не упустить деньги: он получает, но не дает, и к тому же свободен от уплаты церковной десятины. Так, когда в 1130 г. Гуго де Пейн возвращается в Палестину, он оставляет за со-бой под охраной новых рыцарей участки принадлежащей ордену земли, разбросанные по всей Европе.

В 1146 г., во время правления папы Евгения III, на белом плаще тамплиеров появляется красный крест с раздвоенными «лапчатыми» концами; и во втором крестовом походе, возглавляемом французским королем Людовиком VII, они участвуют под этим знаменитым и прославившимся знаком. Этот крест из алой материи, расположенный слева, над сердцем, папа утверждает в качестве герба; этот «триумфальный знак» станет для них «щитом, чтобы они не обратились в бегство перед неверными»; впрочем, рыцари никогда не бежали и всегда показывали себя достойными своей репутации, гордыми до спеси, храбрыми до безрассудства, удивительно дисциплинированными, не находящими себе равных среди всех армий мира. Король Франции признался лично в одном письме, что если поход против турок, так плохо организованный и плохо проведенный, не обернулся полным крахом, то это только благодаря тамплиерам и им одним.

Прошло сто лет, в течение которых орден Храма становится могущественным поистине в международном масштабе.

Он втягивается во все дипломатические акции, имеет дело со знатью и монархами различных дворов Европы, осуществляет свою власть в Святой Земле и в Англии, пытается помирить Генриха II Плантагенета с его архиепископом Томасом Беккетом; в лондонском парламенте он представлен своим великим магистром, который вместе с королем Иоанном Безземельным будет присутствовать при подписании Великой Хартии. Короче говоря, он заставляет весь Христианский мир прислушиваться к своему голосу более внимательно, нежели к голосам разных приоров и аббатов. Таким образом, когда в 1252 г. Генрих III Английский осмелился бросить вызов тамплиерам и пригрозил им конфискацией имущества, от великого магистра последовал ответ, который своей смелостью заставляет поразмыслить о действительном могуществе ордена. Судите об этом по следующему диалогу:

«Вы, тамплиеры… – резко говорит король, – имеете столько свобод и хартий, что ваши безграничные возможности наполняют вас гордыней и наглостью. То, что вам было так неосмотрительно дано, должно быть предусмотрительно взято обратно, и то, что вам было по неосторожности пожаловано, должно быть продуманным образом отобрано».

На эти слова последовала уничтожающая реплика великого магистра: «Что говоришь ты, о король! Неуместные слова твои больно слышать. Пока ты будешь справедлив, ты будешь царствовать; но если ты нарушишь справедливость, ты перестанешь быть королем!».

Однако, влияние тамплиеров не ограничивалось одним лишь Христианским миром, и несмотря на враждебность, проявляющуюся на полях сражений, они поддерживают тесные отношения с мусульманами. Они глубоко уважают сарацинских вождей и налаживают тайные связи с сектой хашишинов, собратьями по религиозному фанатизму; говорили также, что эти последние состоят у них на секретной службе и платят дань…

Но это еще не все, так как к военным действиям, дипломатии и политическим интригам тамплиеры добавляют еще одну имеющую немаловажное значение деятельность-банковскую.

Благодаря прочной сети командорств – в XIII в. их насчитывалось пять тысяч вместе с зависимыми замками и монастырями, – покрывающей почти целиком Европу и Ближний Восток, тамплиеры могли обеспечивать под небольшие ссудные проценты не только охрану вверенных им ценностей, но и их перевозку из одного места в другое, от заимодавца к заемщику или от погибшего паломника к его наследникам – то есть, все те операции, которые осуществлялись с большим риском и одними только итальянцами. Таким образом, положенные в одну из крепостей деньги можно было получить в другой по предъявлении квитанции с печатью ордена, которую ставили в момент вклада.

Монархи, принцы, частные лица, ювелиры и торговцы становятся клиентами и должниками этих новоявленных банкиров, первых «биржевых маклеров» нашей цивилизации и – а почему бы и нет? – изобретателями чеков, которыми мы сегодня пользуемся.

Что касается огромной крепости, построенной ими в Париже, то она вскоре стала важным европейским финансовым центром, а ее казначей – значительным лицом в административной жизни французской столицы; он управляет королевскими финансами, а в отсутствие монарха ему поручается принимать деньги, приходящие из его владений.

Наконец, тамплиеры играют важную роль в интеллектуальной жизни эпохи. Открытые мусульманской и иудейской культуре, они были открыты новым наукам и новым идеям, также как и новым формам познания, и обладали монополией на самые лучшие и передовые технологии века. Оружейники, кожевники, каменотесы, топографы, архитекторы и военные инженеры, они принимают участие в создании карт, в прокладке дорог, в мореплавании. У них свои собственные порты, судостроительные верфи, а их флот – торговый и военный – один из первых, который начал использовать магнитный компас. Будучи солдатами, они получают самые различные раны и болезни, и поэтому они применяют наркотические вещества, содержат в своих собственных госпиталях собственных врачей и хирургов, и в качестве гигиенических материалов, а также против некоторых нервных заболеваний используют самые современные средства. Вот краткое и в общих чертах изложение деятельности рыцарей Храма; они богаты, могущественны и умны, им удается все, что они предпринимают – качества, быстро порождающие грубость, жадность и развращенность. Увы, это как раз случай нашего «братства»: выражение «пить» или «ругаться как тамплиер» датируются именно той эпохой и останутся навсегда. Настойчиво поговаривали и о более серьезных вещах: что орден принимает и отлученных от Церкви рыцарей…

В то время как в Европе складывается вот такой двусмысленный образ солдат Христовых, положение в Святой Земле значительно ухудшается. В 1185 г. Бодуэн IV Иерусалимский умирает, и во время последовавшей за этим событием сумятицы Жерар де Ридфор, великий магистр ордена, приводит франкское королевство в Палестине на порог гражданской войны. Кроме того, его легкомысленное отношение к сарацинам ускоряет прекращение уже давно заключенного перемирия и провоцирует возобновление вражды. В июле 1187 г. Ридфор ведет своих тамплиеров вместе с армией крестоносцев на ужасную битву при Хаттине; войско христиан было разгромлено, и спустя два месяца Иерусалим снова оказался, как это было сто лет назад, в руках сарацинов.

Положение продолжает ухудшаться в течение всего следующего века, и в 1291 г. заморское королевство было окончательно потеряно, Святая Земля целиком оказалась во власти мусульман. Христианам осталась только крепость Сен-Жан-д'Акр, но и ее они вынуждены были оставить в мае этого же года, несмотря на удивительный героизм тамплиеров. Серьезно раненный великий магистр ордена Вильгельм де Боже сражался до самой смерти, и пока женщины и дети эвакуировались на галерах, принадлежащих ордену, рыцари продолжали безнадежную борьбу. Когда же последняя стена цитадели рухнула, она погребла под собой без разбора и осаждающих, и осажденных.

Тогда рыцари в белых плащах пытаются жить на острове Кипр, но, лишенные Святой Земли, то есть своего «смысла существования», и при отсутствии страны, где жили бы неверные, они отказываются от своего замысла и: обращают взор к Европе в надежде там найти своему существованию хоть какое-нибудь оправдание.

За сто лет до этого тамплиеры руководили созданием другого, также полувоенного, полурелигиозного ордена – ордена Тевтонских рыцарей. На Ближнем Востоке их было немного; в середине XIII в. они предпочли обосноваться у северо-восточных границ Христианского мира и создать там свое независимое государство – Ordenstaat, которое тянулось от Пруссии до Финского залива и территории, принадлежащей ныне России.

Государство Ордена на некоторое время приковывает к себе внимание Тамплиеров, которые мечтают, по примеру тевтонцев, основать свое, полностью автономное и неприкосновенное государство, где бы они мирно наслаждались независимым положением, не отдавая ни в чем отчета кому бы то ни было. Но в противоположность своим тевтонским собратьям, и привыкнув к роскоши, которую обеспечивало им их богатство, тамплиеры нашли климат Восточной Европы слишком жестким; они предпочитали земли более приветливые, более подходящие их вкусам и воспитанию. И поэтому они выбрали Лангедок.

С самых первых дней своего существования тамплиеры поддерживали тесные отношения с катарами, особенно с уроженцами этих мест. Очень многие крупные землевладельцы, будучи сами катарами или сочувствующими, принесли в дар ордену большие земельные владения; и если мы не знаем, как истолковать слухи о том, что один из его основателей был катаром, то что касается четвертого великого магистра ордена, Бертрана де Бланшфора, и его семьи, то они, несомненно, ими были. Действительно, спустя сорок лет после его смерти, его потомки будут сражаться на стороне других сеньоров-катаров против войск Симона де Монфора.

Тамплиеры подчеркивали свою нейтральность в отношении истребления альбигойцев и ограничились тем, что объявили настоящими крестовыми походами только походы против сарацин. Однако, по рассказам современников, крепости тамплиеров служили убежищем для еретиков, и им даже приходилось брать в руки оружие, чтобы защитить скрывающихся. Судя по рукописям, датируемым началом Альбигойской войны, очень многие катары пополнили ряды тамплиеров, чем привели в уныние крестоносцев Симона де Монфора. Также среди имен высших должностных лиц фигурируют имена, безусловно, принадлежавшие катарам. Вступив в орден тамплиеров, представители лангедокской знати, по всей видимости, предпочитали чаще всего оставаться в своих владениях, где они являли собой мощную, прочную и верную ордену основу.

Так же именно в Лангедоке тамплиеры окажутся лицом к лицу с системой мышления и влияния, очень далеких от римско-католической ортодоксии. Многие из них после путешествий или плена не только бегло говорили по-арабски, но и имели общие культурные или финансовые интересы с местными еврейскими общинами, благодаря которым они воспринимают ценности иудейской цивилизации, продолжая приобщаться к тайнам и дуалистической доктрине катаров.

В 1306 г. король Франции Филипп Красивый внезапно решает отделаться от тамплиеров. Спесивые, недисциплинированные, они представляют собой армию, превосходящую по силе армию короля. Он, конечно, пользуется их услугами, но они могут оказаться опасными, так как подчиняются только папе римскому. К тому же, король знает, что он плохо контролирует этих вооруженных банкиров, которым он должен много денег. Как-то он был вынужден просить убежища в одной из их крепостей, когда восстал парижский люд. И даже хуже: они имели неслыханную смелость отказать ему в просьбе вступить в их орден! Все эти унижения плюс зависть к их богатству и боязнь возможного образования их независимого государства толкают его на внезапные действия, а ересь послужит оправданием.

Год назад, после весьма сомнительной смерти двух пап, Бонифация VIII и Бенедикта XI, Филипп Красивый возводит на папский престол своего собственного кандидата. Клемент V впредь уже не сможет ни в чем ему отказать.

Как видно, французский король тщательно продумал весь план. Частично благодаря шпионам, которых он внедрил в ряды тамплиеров, частично благодаря разоблачениям одного командора-ренегата, он составил список обвинений, который позволит ему нанести ордену роковой, действенный и окончательный удар; потом он распространил по всей стране запечатанные приказы об аресте, которые будут вскрыты одновременно на рассвете в пятницу, 13 октября 1307 г. В этот день все французские тамплиеры будут арестованы и заключены в тюрьму, их имущество – конфисковано, на командорства наложен королевский секвестр. К несчастью, хотя эффект внезапности, рассчитанный королем, превосходно удался, огромное богатство, которое он надеялся заполучить, от него ускользнуло: он не смог нигде его найти, и знаменитое «сокровище тамплиеров» заняло свое место в длинном перечне великих загадок Истории.

Но было ли наступление Филиппа Красивого действительно неожиданным, или все же тамплиеры были вовремя предупреждены? Известно, например, что незадолго до своего ареста великий магистр Жак де Молэ сжег все работы и предписания, касающиеся его ордена; со своей стороны, парижский казначей, словно предчувствуя неизбежную катастрофу, открыто признал «очень благоразумным» выход из ордена всех рыцарей, которые возымели такое желание. Наконец, в этот же самый момент все командорства Франции обошел приказ, запрещающий давать какую-либо информацию об обычаях и ритуалах рыцарей.

Короче говоря, были ли тамплиеры предупреждены о надвигающихся событиях или же они сами обо всем догадывались, но они предприняли ряд вполне определенных мер предосторожности. В то время, как одни дают себя арестовать, не оказывая ни малейшего сопротивления, как будто они получили на этот счет инструкции, другие, принадлежащие, возможно, к ближайшему окружению орденского казначея, умело организуют исчезновение архива и документов. Ходили слухи, согласно которым сокровище ордена было вынесено из парижского командорства ночью накануне арестов, потом на телегах перевезено на берег моря, может быть, в Ла-Рошель, морскую базу ордена, и там погружено на восемнадцать галер, о которых больше никто и никогда не слышал. Если неизвестно, насколько эти слухи достоверны, то, следуя логике вещей, нужно констатировать, что флот тамплиеров ускользнул от короля, ибо не существует ни малейшего намека, позволяющего предположить, что такая добыча была когда-либо найдена… Корабли исчезли вместе со своим таинственным грузом, который тоже войдет в легенду.

Тем временем во Франции тамплиеров подвергают допросам, а во многих случаях и пыткам; в ходе беспрерывно следовавших процессов они сознаются во всем, в чем их обвиняют, и даже в большем, так что на этот счет ходят самые необыкновенные слухи. Они поклонялись богу но имени Бафомет, во время гайных церемоний падали ниц перед бородатой человеческой головой, которая с ними говорила и облекала их магической властью – так заявляют различные неуполномоченные свидетели, которых никто и никогда больше не увидит. Над ними тяготеют и другие, более смутные обвинения: детоубийство, аборты, гомосексуализм, непристойные действия во время церемонии посвящения; а более тяжкое преступление, едва вероятное по отношению к солдатам Христа, которые сражались с неверными и отдали жизнь за свою веру-это то, что они отрицали своего бога и плевали на крест.

Итак, судьба тамплиеров была определена, а ненависть к ним Филиппа Красивого не знала границ. Многие были сожжены, еще больше их было заключено в тюрьмы, где их мучили пытками, а король в это время упорно требовал от папы принятия против них конкретных мер. Все попытки сопротивления папы были напрасны; в 1312 г. он капитулирует и приказывает просто-напросто ликвидировать орден Храма.

Тем не менее, допросы и процессы будут продолжаться во Франции еще в течение двух лет. В мае 1314 г., наконец, взойдут на костер великий магистр Жак де Молэ и Жоффруа де Шарнэ, сборщик налогов в Нормандии. Вместе с их кончиной тамплиеры официально сходят с исторической сцены, что, в общем, не совсем верно.

Филипп Красивый использовал свое влияние на весь христианский мир, чтобы ни в одном его уголке не остался ни один тамплиер. Этот его пыл заставляет задуматься. Желание избавить свою страну от их стесняющего присутствия – допустим, но при чем здесь другие страны? Почему вдруг такое упрямство? Сам он вовсе не был образцом добродетели, и можно только удивляться, что король, так спокойно подготовивший смерть двух пап, был вдруг задет предполагаемыми нарушениями религиозных законов. Может быть, он опасался мести, если бы орден продолжал существовать за пределами Франции? Или причины его беспощадной суровости надо искать в другом?

Однако его неистовое стремление уничтожить тамплиеров увенчалось успехом не сразу. Его зять, Эдуард II Английский, выступает сначала в пользу тамплиеров и против их истребления; но потом, под давлением папы римского и своего тестя он соглашается изменить свое отношение к ним, впрочем, без большой убежденности. Таким образом, и в Английском королевстве были арестованы многие тамплиеры, которых подвергли не слишком тяжелому тюремному заключению, гораздо менее жестокому, чем их французских собратьев в тот же самый момент; что же касается их имущества, то оно было передано рыцарям-госпитальерам Св. Иоанна.

Шотландию, воюющую в то время с Англией, мало заботят все эти события. Папская булла, ликвидирующая орден тамплиеров, никогда не была там ратифицирована, и многие английские и французские тамплиеры смогли найти в Шотландии надежное убежище. В 1314 г. они будут сражаться вместе с Робертом Брюсом в битве при Баннокберне и, согласно легенде, засвидетельствованной Историей, в течение следующих четырех веков они создадут на шотландской земле солидную общину. Когда в 1689 г. Джон Клэверхауз, виконт Данди, будет убит на поле битвы при Килликранки, окажется, что он носил на себе большой крест ордена тамплиеров, каким он был до 1307 г.

В Лотарингии, которая тогда принадлежала Германии, тамплиеры находились под защитой герцога-губернатора. Некоторых из них судили и объявили невиновными, но большинство из них, по совету их наставника, сбривают себе бороды, надевают мирское платье и ассимилируются с местным населением.

В Германии они угрожают взять в руки оружие, и их объявляют невиновными. Когда орден был официально ликвидирован, они рассеялись среди госпитальеров Св. Иоанна и тевтонских рыцарей. Так же было и в Испании, а в Португалии тамплиеры меняют имя и становятся Рыцарями Христа; вплоть до XVI в. они будут активно участвовать в мореплавании. Вспомним, кстати, что Рыцарем Христа был Васко да Гама, и что Генрих Мореплаватель, корабли которого плавали под парусом с большим «лапчатым» красным крестом, был великим магистром ордена. Под таким же крестом, впрочем, три каравеллы Христофора Колумба пересекут Атлантику и завоюют Новый Свет, а его жена была дочерью бывшего Рыцаря Христа, да и сам Колумб имел доступ к документам и картам своего тестя.

Вот так тамплиеры почти во всей Европе пережили массовое истребление 1307 г. И только в 1522 г. их прусские потомки, тевтонские рыцари, уже обращенные из духовных лиц в светские, окончательно отказываются от всяких связей с Римом, чтобы под предводительством бунтаря Мартина Лютера вступить на путь ереси. Спустя два века после официальной ликвидации, хоть и не непосредственно, тамплиеры брали таким образом реванш над Церковью, которая их предала.

Вот очень коротко история ордена, разумеется, в той форме, в какой она официально представлена и принята и в которой мы ее тщательно изучили. Но сразу становится видно, что она имеет как бы другое измерение, более темное, и что эта скрытая личина, этот двусмысленный облик рыцарей в белых плащах существовал на самом деле.

Прежде всего, сколько противоречий в том, что говорят об этих людях их современники! Их называли колдунами, магами, алхимиками, членами тайной секты, обладающими к тому же какой-то скрытой властью. Уже в 1208 г., в начале Альбигойского крестового похода папа Иннокентий III разоблачает их поведение и недвусмысленно обвиняет их в приверженности к некромантии. Но находятся у них и восторженные поклонники, так, например, романист Вольфрам фон Эшенбах в конце XII в. совершил путешествие через море, чтобы увидеть их в действии; в своем эпическом романе «Парцифаль» автор наделяет их самыми пылкими добродетелями, описывая их как хранителей Святого Грааля, его замка и семьи.

Окружающий их мистический ореол не исчезает вместе с ними, совсем наоборот. В марте 1314 г., когда Жака де Молэ казнили на Еврейском Островке, в то время, как пламя медленно пожирало его тело, его громкий голос призвал папу Клемента и короля Филиппа предстать перед судом божьим. Через месяц папа умер от мнимого и внезапного приступа дизентерии, а в конце года при совершенно необъяснимых обстоятельствах перешел в мир иной и Филипп Красивый.

Никакого сверхъестественного объяснения этим событиям искать не надо. Тамплиеры прекрасно умели пользоваться ядами, а вокруг них было достаточно добровольцев, чтобы помочь им свершить месть – беглые рыцари, тайком работавшие на тамплиеров, симпатизирующие им, или же родственники их преследуемых братьев. Но осуществления предсказаний великого магистра было достаточно для того, чтобы распространилась легенда, согласно которой орден обладал какой-то тайной властью; даже больше – что орден проклял будущих потомков короля Франции, и проклятие это имело последствия на протяжении большого отрезка Истории.

В XVIII в. тамплиеров будут почитать различные более или менее тайные братства, видя в них предтечу и приобщившихся к магии; многие франкмасоны объявят себя их наследниками и хранителями тех же самых тайн, а некоторые масонские ритуалы будут рассматриваться как пришедшие из ордена Храма. В отдельных случаях родство это спорно, но в других возможно, если, например, принять во внимание, что орден мог существовать в Шотландии.

Но своих мистических размеров ореол, окружающий тамплиеров, достиг в 1789 г. во время Французской революции, а историческая действительность потонула в толще романов и нравоучительных описаний. Они-то и алхимики, и ясновидящие, и оккультисты, и маги, и посвященные в высшую мудрость, и масонские магистры… В общем, «сверхчеловеки», снабженные впечатляющим арсеналом власти и знаний; или же они герои и мученики, провозвестники антиклерикального духа, характерного для этой революционной эпохи. Таким образом, составляя заговор против Людовика XVI, многие франкмасоны захотят участвовать в осуществлении проклятия, брошенного королю и его потомкам Жаком де Молэ. И действительно, говорят, что когда голова короля упала из-под ножа гильотины, некто неизвестный подбежал к эшафоту, погрузил свои руки в неостывшую еще кровь монарха, потом простер их к толпе и крикнул: «Ну вот ты и отмщен, Жак Де Молэ!»

Но несмотря на Французскую революцию, тамплиеры еще не потеряли своей таинственной привлекательности. Это имя носят три организации, восходящие, как они утверждают, к 1314 г., хотя их подлинность никогда не была установлена. В некоторых масонских ложах принята степень «тамплиер», а также некоторые ритуалы и терминология, которые, как предполагается, использовал этот орден. В конце XIX в. в Германии и Австрии был основан даже зловещий «Орден новых тамплиеров», выбравший одной из своих эмблем свастику. Русско-американский теософ Е. П. Блаватская и австрийский философ Рудольф Штейнер, основатель антропософии, вспоминают в своих произведениях о некой «традиции мудрости», которая через посредство розенкрейцеров найдет свое начало у катаров и тамплиеров, а те сами были обладателями более древних тайн. Наконец, в США подростки вступали в «Общество де Молэ», хотя ни они, ни более старшие не имели понятия о происхождении этого названия; не говоря уж о непонятных «Ротари-Клубах», которые, распространившись на Западе и присвоив себе имя тамплиеров, собирают под этим очень сомнительным знаменем важных личностей. Список этот длинен и не исчерпывается по сей день; можно побиться об заклад, что с высоты Царствия Небесного, завоеванного шпагой, Гуго де Пейн с растерянностью наблюдает за этими и пузатыми рыцарями, которых он наплодил, и, возможно, удивляется живучести своего наследия.

Наследие это особенно цепким оказалось во Франции, где тамплиеры наподобие чудовища из озера Лох-Несс, стали источником для создания целой индустрии. В Париже книжные магазины и издательства предлагают множество работ и трактатов, посвященных ордену; некоторые из них приемлемы, другие – почти абсурдны. В самом деле, в течение последней четверти века по поводу тамплиеров были выдвинуты самые сумасбродные гипотезы, некоторые из них, однако, не лишенные основания.

В одних, по большей части, гамплиерам приписывают строительство готических соборов, в других их объявляют вдохновителями средневековой архитектуры. В третьих обнаруживается, что с 1269 г. они установили торговые связи с Американским континентом и что их богатство происходит из серебряных шахт в Мексике. В четвертых – что они обладали некой тайной, касающейся происхождения христианства; что они были гностиками, еретиками, предателями, принявшими ислам. Утверждали, что они пытались установить созидательное единство всех кровей, рас и религий – политика слияния идей ислама, христианства и иудаизма. А также, как об этом уже писал Вольфрам фон Эшенбах почти восемь веков назад, что они были хранителями Святого Грааля, чем бы этот последний ни являлся.

Гипотезы, часто вызывающие улыбку, но которые еще раз, если в этом есть нужда, могут доказать, что над тамплиерами довлеет груз вопросов и что имя их не может развеять чарующую атмосферу так и не разгаданной загадки. Загадки, которую можно квалифицировать как «эзотерическую», ибо символические скульптуры, найденные в командорствах ордена, вызывают мысли о том, что некоторые из высших должностных лиц предавались изучению таких дисциплин, как астрология, алхимия, священная геометрия, нумерология и, конечно, астрономия, в XII и XIII вв. неотделимая от астрологии и рассматриваемая как наука в высшей степени недоступная для понимания.

Больше всего, конечно, нас заинтриговали не эти безумные предположения и не эзотерический аспект некоторых из них. Напротив, нас заинтересовало кое-что вполне банальное и прозаическое: этот набор противоречий, невероятностей и нелогичностей, накладывающихся на официальную историю тамплиеров как непроницаемый экран. Может быть, они и в самом деле располагали некой тайной; но здесь существовала какая-то другая реальность, более глубоко проникшая в религиозные и политические течения той эпохи. Именно в этом направлении мы и должны были продолжать свои поиски.

Итак, не будем соблюдать точную хронологию и начнем с момента краха ордена и обвинений, предъявленных его членам. Об этом уже написано во многих работах, и мы должны признать вслед за их авторами, что написаны они были не зря.

Например, многие рыцари, которых допрашивала Инквизиция, намекают на некоего «Бафомета» (Baphomet), причем очень часто; допрашиваемые находились в разных местах и довольно далеко друг от друга, поэтому невозможно, чтобы кто-то один это выдумал или же чтобы это было просто название командорства. Речь идет совсем о другом, но в то же время мы не можем узнать, кто этот Бафомет, что он, из себя представляет и каковы были его роль и значение.

Похоже, что его имя окружено почетом, близким к обожествлению; иногда он вызывает в памяти демонические скульптуры, похожие на водосточные трубы, обнаруженные в разных командорствах; иногда его представляют в виде головы с бородой. Но вопреки тому, что могут подумать некоторые историки, «Бафомет» вовсе не есть искаженное «Мухаммед», а скорее искаженное арабское «абуфихамет» (abufihamet) или, как произносили это слово испанские мавры, «буфихимат» (bufihimat), что означает «отец понимания», «отец мудрости», а в арабском языке «отец» заключает в себе понятие «источник». Если «Бафомет» происходит из этого слова, то это имя, вероятно, может иметь отношение к какому-нибудь божественному или сверхъестественному началу. Но чем же тогда он отличается от других идентичных начал? Если Бафомет является не кем иным, как Богом, или Аллахом, то для чего тамплиерам понадобилось давать ему другое имя? А если он не Бог и не Аллах, то кто он или что он?

Все свидетельства сходятся на признании того, что в церемониях тамплиеров присутствует какая-то голова и что в донесениях Инквизиции она тоже постоянно появляется. Но значение ее, так же как и Бафомета, остается неясным; может быть, это из области алхимии, ведь одна из фаз алхимического процесса, расположенная перед превращением философского камня, носит название «caput mortuum» («мертвая голова») или «nigredo» («почернение»). Согласно другим источникам, это была голова самого Гуго де Пейна, на плаще которого были изображены три черные головы на золотом поле.

Можно также связать эту голову с знаменитой туринской плащаницей, которой, возможно, в 1204-1307 гг. владели тамплиеры: действительно, в камандорстве Тэмпликомб, в Сомерсете была найдена голова, удивительно похожая на голову с плащаницы. Ее желали рассматривать как принадлежавшую Иоанну Крестителю, и кое-кто намекал, что тамплиеры были заражены иоаннитской или мандеистской ересью, объявляющими Христа лжепророком, а настоящим мессией признававшими Крестителя. Ведь во время своей деятельности на Ближнем Востоке тамплиеры, конечно, входили в контакт с этой сектой, и нельзя исключать возможности наличия иоаннитских традиций в ордене, хотя неизвестно, было ли это с их стороны глубоким убеждением или чисто политической акцией.

И в материалах допросов после ареста 1307 г. тоже фигурирует голова, хотя и в другой форме. Судя по докладам Инквизиции, среди конфискованного имущества в Тампле (Париж) нашли реликварий в форме женской головы. Верх ее открывается, а внутри содержится то, что, похоже, было реликвией и весьма необычной:

«Большая голова из позолоченного серебра, очень красивого, с женским лицом; внутри две черепные кости, завернутые и зашитые в полотно из белого льна, покрытого другим полотном красного цвета; на него нашит ярлычок с надписью: CAPUT LVIIIm. Отметим, что эти кости принадлежали женщине довольно маленького роста». В отношении этого жестокого монашеского и военного института, каким был орден Храма, реликвия очень любопытная! Однако, один рыцарь, которого подвергли пытке и которому представили эту голову, заявил, что она не имеет ничего общего с мужской бородатой головой, используемой в ритуалах ордена. Следовательно, эта «Caput LVIIIm (Голова 58m)» остается загадкой, если только буква "m" в действительности не является знаком, взятым для обозначения астрологического символа Девы, – стилизация немного похожа на букву.

Но эта знаменитая голова фигурирует еще в одной любопытной истории, которую традиционно приписывают тамплиерам, и которая достойна того, чтобы мы рассказали один из многочисленных вариантов:

Один тамплиер, сеньор де Сидон, любил знатную даму де Мараклеа; но та была отнята у него, так как умерла в юном возрасте. В ночь после похорон обезумевший от любви рыцарь проник в могилу, открыл ее и удовлетворил свое желание с безжизненным телом. И тогда из мрака донесся голос, приказывающий ему прийти сюда девять месяцев спустя, чтобы найти плод его деяния. Рыцарь повиновался приказанию, и когда подошло время, он снова открыл могилу; меж больших берцовых костей скелета он нашел голову. «Не расставайся с ней никогда, – сказал тот же голос, – потому что она принесет тебе все, что ты пожелаешь». Рыцарь унес ее с собой, и, начиная с этого дня, всюду, где бы он ни был, во всех делах, какие бы он ни предпринимал, голова была его ангелом-хранителем и помогала ему творить чудеса, пока не стала собственностью ордена".

Какой-нибудь Уолтер Мэп в конце XII в. мог бы быть автором этого мрачного рассказа; но ни он, ни другой писатель, рассказавший эту же самую историю спустя сто лет, не уточняют, что осквернитель некрополя был тамплиер. Однако в 1307 г. ее связывают с орденом, и она регулярно всплывает во время процессов над рыцарями, и по крайней мере двое из них признались, что она хорошо им известна. В других, более поздних версиях, как и здесь, личность осквернителя устанавливается: это тамплиер; тамплиер же фигурирует в рассказе, сохранившемся у франкмасонов, которые приняли эту мертвую голову и использовали ее как эмблему на своих надгробных плитах.

Было ли это гротескной карикатурой на божественное материнство? Или же искаженным символом какого-нибудь ритуала посвящения, заключающего в себе понятия смерти и воскресения? Один из летописцев даже указывает имя женщины: Иза, производное от Изис, которое выводит нас на новые и обширные горизонты, вроде тайн, связанных с именем известной богини и Таммуз-Адониса, голова которого была сброшена в волны, или Орфея, чья голова покатилась по Млечному Пути. Но магические свойства этой головы, какими их представляет автор истории, могут напомнить также голову Брана Блаженного из кельтской мифологии или «Мабиногион». Отметим в этой гипотезе, что ее магический котел, мистический сосуд, которому завидовали боги, будет часто отождествляться с языческим эквивалентом Святого Грааля.

Короче говоря, что бы ни значил этот «культ головы», Инквизиция тоже придает ему большое значение. В доказательство приведем список обвинений, выдвинутых против них 13 августа 1308 г.:

«Item, что в каждой провинции у них имелись идолы, в особенности головы… Item, что они говорили, будто голова могла их спасти… Item, что они поклонялись этим идолам… Item, что она могла заставить цвести деревья… Item, что она заставляла землю давать урожай. Item, что /она могла/ сделать их богатыми… Item, что они обвязывали эти головы или притрагивались к каждой голове этих идолов маленькими шнурочками, которые они носили сами на шее между рубашкой и телом».

Таким образом, если этот намек, как кажется, имеет прямую связь с катарами, которые, по слухам, носили священные шнурки, то более удивительными являются перечисленные предполагаемые способности головы: она и богатство приносит, и деревья цвести заставляет, и оплодотворяет землю, – качества, приписываемые в романах Святому Граалю.

Но вернемся к обвинениям, выдвинутым против тамплиеров. Самые серьезные из них – это обвинения в богохульстве и ереси, а именно: что они отрицали крест, глумились над ним и плевали на него. Что же означали в действительности эти ритуалы и от чего именно отрекались тамплиеры? От Христа? Или просто от распятия? А что проповедовали они вместо этого? На эти вопросы ни разу не был дан удовлетворительный ответ, но кажется, что на самом деле от них требовалось что-то вроде акта отречения в соответствии с одним из основных принципов ордена; это так, если верить свидетельству одного из рыцарей, который должен был подтвердить, что когда его принимали в орден, ему торжественно объявили: «Ты ошибаешься, Христос – лжепророк, верь не в него, а только в Бога, который на небесах». Другой признался в этом почти такими же словами: «Не верь, – сказали мне, – что человек Иисус, распятый за морем евреями, есть Бог, и что он может тебя спасти». Наконец, третий подтвердил, что ему приказали не верить в лжепророка Христа, а верить только в «высшего Бога», потом ему показали распятие, говоря: «Не придавай ему большого значения, ибо он еще слишком молод».

Если бесспорно то, что подобного рода рассказы часто встречаются в признаниях тамплиеров и этого достаточно, чтобы придать обвинениям против них видимость достоверности, то не менее верно и то, что они никогда не считали свои убеждения до конца правильными. Точно так же нельзя не думать о том, что если бы Инквизиция захотела сфабриковать доказательства против обвиняемых, она, конечно, раздобыла бы более убедительные и точные аргументы. Тем не менее, совершенно ясно, что отношение тамплиеров к Иисусу не было полностью сходным с отношением к нему католической Церкви, хотя мы и не можем определить его более четко. Поэтому мы лучше отметим, что отрицание креста, в чем часто обвиняли тамплиеров, уже витало в воздухе за пятьдесят лет до 1307 г., ибо оно эффективно, хотя и не явно поддерживалось во время VI крестового похода в 1249 г.

Конец рыцарей Храма окружен загадками, но не менее противоречив и смутен момент основания ордена и первое время его существования. Во-первых, это внезапное появление в Святой Земле девяти «бедных рыцарей», которым король тут же отдает часть своего дворца. Девять рыцарей, не принимающих в свое общество никого и претендующих на то, чтобы одним защищать все дороги Палестины. Девять рыцарей, о которых в те времена никто не говорит, следов которых нигде невозможно найти и о которых не упоминает даже официальный летописец короля Иерусалимского, а уж он-то должен был встречаться с ними и знать их! Действительно ли их деятельность, их присутствие в королевской резиденции могло ускользнуть от взгляда и от пера Фуше Шартрского? Это совершенно невероятно, и, тем не менее, о них не говорят ни слова ни он, ни другие историки до Вильгельма Тирского, писавшего спустя полвека.

Что из этого надо заключить? Что в действительности наши девять рыцарей вовсе не состояли на этой весьма похвальной общественной службе, а занимались подпольной деятельностью, неизвестной официальному летописцу двора? Или же, что последнего попросили молчать? Вторая гипотеза кажется нам более правдоподобной, ведь вскоре к этой маленькой группе присоединились два известных сеньора, о присутствии которых писатель просто не мог не знать. Согласно Вильгельму Тирскому, как мы уже говорили, орден Храма был основан в 1118 г. девятью рыцарями, которых останется девять и в течении следующих девяти лет. И тем не менее, официально известно, что в 1120 г., спустя два года после его предполагаемого основания, в орден был принят сам граф Анжуйский, отец Жоффруа Плантагенета, а в 1124 г. за ним последовал один из самых богатых сеньоров Европы – граф Шампанский. Следовательно, если рассказ Вильгельма Тирского верен, тамплиеры не принимали новых членов до 1127 г.; а в 1126 г., и это тоже известно, было принято четыре человека. Где же ошибка? В утверждении, что в течение девяти лет к первым членам ордена никто не присоединялся? Или же – а это тоже правдоподобно – в дате основания ордена, которая была передвинута вперед летописцем? Если Фульк Анжуйский становится тамплиером в 1120 г., и если в течение предшествующих девяти лет ни один человек не был принят в орден, то он был создан не в 1118 г., а в 1111 или в крайнем случае в 1112 г.

Итак, в 1114 г. граф Шампанский отправляется в Святую землю. Незадолго до этого он получает письмо от епископа Шартрского: «Мы узнали, – пишет прелат, – что прежде чем уехать в Иерусалим, вы изъявили желание присоединиться к „христову воинству“, что вы хотели служить среди этих солдат Господа…».

Термин «Христово воинство» формально обозначал тамплиеров в первое время их существования, и, таким образом, св. Бернар намекает именно на них. Из-под пера епископа не мог выйти намек ни на какую другую организацию; это не могло также означать, что Гуго Шампанский просто решил примкнуть к крестовому походу, раз епископ пишет далее в своем письме об обете целомудрия, который вытекал из его решения и который вовсе не требовался от обыкновенного воина-крестоносца.

Из этого письма, таким образом, ясно, что пусть даже в виде проекта, но тамплиеры существовали с 1114 г., то есть за четыре года до общепринятой даты, и что в этом же году граф Шампанский собирался войти в их ряды – что он и сделал, только десять лет спустя. Цитируя это письмо, историк приходит к любопытному выводу: епископ Шартрский сам не знал, что говорил, он ошибался, намекая на тамплиеров, которые появились только через четыре года… В 1115 г. прелат умирает; возникает вопрос: каким образом он «по ошибке» упомянул об ордене, который еще не существовал? Если, только, конечно, он ошибся годом, ставя дату в своем письме!

У этой загадки есть только одно возможное решение: ошибку сделал не епископ, а Вильгельм Тирский и все остальные историки, принявшие после него неверную дату образования ордена Храма.

До этого момента ничего подозрительного. Но таковыми становятся странные обстоятельства и совпадения, окружающие это событие. В самом деле, по крайней мере трое из девяти рыцарей, а среди них и Гуго де Пейн, происходят из прилегающих друг к другу владений, имеют родственные связи, давно знают друг друга и являются вассалами одного сеньора-графа Шампанского. Получив в 1114 г. письмо от епископа Шартрского, он сам в 1124 г. становится тамплиером, поклявшись в повиновении своему собственному вассалу Гуго, первому великому магистру ордена. Между тем, в 1115 г. он приносит в дар ордену свои земли, на которых св. Бернар, покровитель тамплиеров, возведет знаменитое аббатство Клерво. Отметим также, что среди девяти основателей ордена фигурирует Андре де Монбар, дядя св. Бернара.

Заслуживает в свою очередь размышлений и Труа, где находился двор графов Шампанских. В самом деле, с 1070 г. этот город является важным центром изучения кабалистики и эзотеризма, и именно в этом городе на церковном соборе 1128 г., как мы знаем, тамплиеры были официально признаны. В течение последующих двух веков столица Шампани будет для них важным стратегическим центром, и, как замечено, до сих пор ближайший к городу лес называется «лесом Храма». Наконец, именно из Труа один из удостоенных великой судьбы романов, посвященных «поискам Святого Грааля», может быть, первый, написанный знаменитым трувером и ученым Кретьеном, выйдет и отправится путешествовать по свету.

Из этих разных и, по-видимому, туманных констатации все же, кажется, просвечивает тонкая сеть взаимозависимостей. По нашему мнению, они являются чем-то гораздо большим, чем простыми совпадениями, и ведут к утверждению, что тамплиеры были вовлечены в какую-то подпольную деятельность. Но о какой подобной деятельности может идти речь?

Особый интерес представляла для нас часть древнего Храма Соломонова, ставшая дворцом короля Иерусалима, и которую по непонятным причинам отдали в распоряжение девяти рыцарей. В 70 г. н. э. храм был разгромлен римскими легионами императора Тита, сокровище похищено и увезено в Рим, откуда оно было вновь похищено и, быть может, отправилось в Пиренеи. А почему бы и не поразмыслить над тем, что в Храме находилось нечто другое, гораздо более важное, чем это сокровище? Видя римские фаланги у своих ворот, священники могли оставить грабителям добычу, на которую те надеялись, а другое сокровище спрятали. Например, под Храмом.

Среди манускриптов Мертвого моря, найденных в Кумране, имеется один, расшифрованный в 1955 – 1956 гг. в Манчестере, недвусмысленно намекающий на большое количество золота, священной посуды и разных дорогих предметов, сложенных в двадцать четыре большие кучи и похороненных под самим Храмом.

Кроме того, в середине XII в. Иоганн фон Вюрцбург, паломник из Святой Земли, сообщает о своем визите в «соломоновы конюшни». Расположенные прямо под Храмом, они достаточно просторны, чтобы в них содержались две тысячи лошадей, и именно здесь оставляли своих коней тамплиеры. Другой историк уточняет, что они с 1124 г. использовали эти конюшни, чтобы держать там своих собственных лошадей – в то время их было всего девять, и, возможно, что рыцари сразу же начали копать землю под Храмом.

Не означают ли эти раскопки, что рыцари активно что-то искали, или даже, что они были специально посланы в Святую Землю с вполне определенной целью? Если бы подтвердилась достоверность этих предположений, тогда нашлось бы и объяснение для некоторых несоответствий: сначала поселение рыцарей в королевском дворце, а потом, что особенно непонятно – молчание официального летописца двора. Но если принять во внимание все эти возможности, то кто же их послал в Палестину?

Наверно, было бы правильным снова вернуться назад: в 1104 г. граф Шампанский собирает конклав знатных сеньоров. Один из них только что вернулся из Иерусалима, все они принадлежат к небольшому числу семей, с которыми мы в процессе нашего расследования постоянно встречаемся:

Бриенн, Жуенвиль, Шомон, Невер (последний – сюзерен Андре де Монбара, который сам является одним из основателей ордена Храма и дядей св. Бернара).

Спустя небольшое время после конклава, граф Шампанский уезжает в Святую Землю; он находится там в течение четырех лет и возвращается в 1108 г. В 1114 г. он снова отправляется в Палестину с намерением присоединиться к «воинству Христову», потом передумывает и, спустя год, возвращается вновь во Францию. После своего возвращения он дарит землю ордену цистерцианцев; св. Бернар строит на ней аббатство Клерво, поселяется там и оттуда пытается укрепить свой орден.

В 1112 г. цистерцианцы находятся на грани краха, но, благодаря своему блестящему представителю, им снова улыбается фортуна. Действительно, в последующие годы основываются новые аббатства, и в 1153 г. их насчитывается более трехсот, из которых шестьдесят девять были основаны лично св. Бернаром. Этот новый и внезапный взлет ордена цистерцианцев приходится на то самое время и происходит таким же образом, что и взлет ордена Храма. Между ними существует бесспорная родственная связь – это Андре де Монбар.

Теперь рассмотрим поближе эту непонятную совокупность событий. В 1104 г. граф Шампанский едет в Святую Землю, после совещания с несколькими сеньорами, один из которых находится в тесных отношениях с Андре де Монбаром. В 1112 г. племянник Монбара вступает в орден цистерцианцев, а в 1114 г. граф Шампанский совершает свое второе путешествие в Святую Землю, намереваясь вступить в орден тамплиеров, основанный его собственным вассалом Гуго де Пей-ном и Андре де Монбаром. Как свидетельствует письмо епископа Шартрского, орден к тому времени уже существовал или его вот-вот должны были создать.

В 1115 г., то есть чуть меньше года спустя, граф Шампанский возвращается в Европу и дарит св. Бернару землю, на которой тот возводит аббатство Клерво. В последующие годы оба ордена – цистерцианцы и тамплиеры, орден св. Бернара и орден его дяди Андре де Монбара – переживают во всех возможных сферах жизни резкий взлет, активную деятельность и исключительную удачу.

Подобное совпадение фактов, постоянная связь между событиями, людьми и датами не переставала нас поражать, все это не могло быть случайным. Напротив, нам все время казалось, что мы открыли следы какого-то обширного и честолюбивого замысла, о подробностях и значении которого История не знала. И поэтому, чтобы их найти, мы попытались выработать нечто вроде гипотезы, «сценарий», который учитывал бы детали, имеющиеся в нашем распоряжении.

Вот они: предположим в самом деле, что, случайно или намеренно, в Святой Земле было сделано важное открытие, которым весьма и весьма интересуются некоторые знатные семьи Европы. Прямо или косвенно, но это открытие вызывает приток богатств; но имеется еще какая-то вещь, нечто очень значительное, что должно было содержаться в секрете и поверяться лишь очень малому числу сеньоров высшего ранга. Об этом открытии было упомянуто, а затем оно было внимательнейшим образом изучено на конклаве в 1104 г.

Сразу же после этого Гуго Шампанский едет в Святую Землю – то ли лично проверить все факты, то ли совсем с другой целью, например, с целью создания ордена Храма. В 1114 г., если не раньше, орден уже существует, и граф Шампанский играет в нем большую роль в качестве руководителя и покровителя. В 1115 г. деньги рекой текут в Европу и в сундуки цистерцианцев, которые под предводительством св. Бернара и благодаря их снова прочному положению поддерживают новый орден тамплиеров и создают ему рекламу.

Под руководством св. Бернара цистерцианцы достигают известного духовного влияния в Европе; под руководством Гуго де Пейна и Андре де Монбара тамплиеры распространяют в Святой Земле военное и административное влияние, которое вскоре охватит всю Европу. За этим необыкновенным расцветом двух орденов все время стоит тень дяди и племянника, а рядом с ними – тень их богатого и влиятельного покровителя Гуго Шампанского. Между этими тремя персонажами существует жизненная связь; на поверхности Истории они являются видимыми знаками глубинных перипетий, то есть скрытой действительности, которую мы смутно предвидели.

Эта действительность, если она существует – а она существует, – не может быть замкнута на троих людях; она включает в себя сотрудничество с ними других умов, а также тщательную организацию. Здесь и находится ключ, потому что, если наша гипотеза верна, то она предполагает некую организацию, эквивалентную ордену – третий орден, действующий тайно за спинами двух других официальных орденов – цистерцианцев и тамплиеров. И этот третий орден существует, мы имеем доказательства.

Но вернемся на мгновение к предполагаемому открытию, сделанному в Святой Земле, к основе, на которой стоит наш «сценарий». Что это такое в действительности? Что это за тайна, в которой участвуют одновременно тамплиеры, св. Бернар и граф Шампанский? Тамплиеры сохранили ее до конца своей жизни нераскрытой, ненарушенной. Нет никакого следа ее происхождения или места, где бы она хранилась.

Не существует никакого документа. Значит, если бы это сокровище было только материальным, неужели нужно было уничтожить даже малейшее указание на него?.. Что может оно заключать в себе? Или, может быть, под охраной тамплиеров находилось сокровище невыражаемое и настолько ценное, что даже пытки не смогли разомкнуть их уста; сокровище, не принадлежащее ни материальному, ни финансовому миру, абсолютная, первостепенная тайна, возможно, как-то связанная с их двусмысленным отношением к Христу?..

13 октября 1307 г. все французские тамплиеры были арестованы в своих командорствах по приказу Филиппа Красивого; но вспомним, что были и редкие исключения, например, командорство Безю близ Ренн-ле-Шато. Почему тамплиерам удалось ускользнуть из сетей, расставленных королем, как и почему они спаслись? Именно это мы и попытаемся узнать, исследуя деятельность и особенно плотное «укоренение» ордена именно в этом регионе, где в его владении было не менее полудюжины командорств, расположенных на площади более тридцати квадратных километров.

Итак, в 1153 г. некий сеньор из этой местности, сочувствующий катарам, становится великим магистром ордена Храма. Его зовут Бертран де Бланшфор, и его резиденция предков расположена на вершине горы, совсем недалеко от Безю и Ренн-ле-Шато. Бертран де Бланшфор, который будет вершить судьбу ордена до 1170 г., является выдающейся личностью; он сумеет превратить еще неокрепший в момент его прихода орден в институт, имеющий свою иерархию, дисциплинированный, действенный и удивительно организованный. Это благодаря ему тамплиеры будут вмешиваться в международные дипломатические и политические акции на высшем уровне; также благодаря ему Европа, и особенно Франция, станет для них важной сферой интересов. Кто же советник Бертрана, которого некоторые считают непосредственным предшественником на посту великого магистра ордена? Это Андре де Монбар.

Но продолжим. В течение нескольких лет, которые последовали за созданием ордена тамплиеров, Бертран де Бланшфор, примкнув к нему, принес в дар свои земли в окрестностях Ренн-ле-Шато и Безю. Став великим магистром, он в 1156 г. вызывает команду шахтеров немецкого происхождения. Их тут же подчинили строгой, почти военной дисциплине, запретив любой контакт с местным населением. Для них создана специальная судейская коллегия, «Немецкий суд», которой было поручено решать различные технические вопросы, которые могли возникнуть. Их мнимая задача состоит в том, чтобы разрабатывать золотые шахты, расположенные на склонах горы Бланшфор – шахты, совершенно опустошенные римлянами почти тысячу лет тому назад.

В XVII в. инженерная комиссия произведет разведку минеральных ресурсов региона и составит подробные отчеты. Именно тогда Сезар д'Аркон перероет руины, оставленные после себя немецкими шахтерами, и сделает категорическое заключение: никакие разработки на этой территории не велись. Как видим, это для нас открытие исключительной важности.

Что же тогда делали немецкие шахтеры на горе Бланшфор? Здесь д'Аркон колеблется: может быть, это результат распада или превращения металла; может быть также, они рыли подземный ход или помещение, предназначенное для кладовой. Следовательно, загадка остается неразгаданной, но, несмотря ни на что, присутствие тамплиеров в окрестностях Ренн-ле-Шато в середине XII в. остается установленным фактом.

Нет ничего удивительного в том, что в 1285 г. в нескольких километрах от Безю было обнаружено важное командорство Кампань-сюр-Од. В это же самое время Пьер де Вуазен, сеньор Безю и Ренн-ле-Шато, вызывает из арагонских провинций Руссильона специальный отряд тамплиеров и поселяет их на вершине горы Безю, где они тут же сооружают сторожевой пост и часовню. Они были посланы, чтобы охранять безопасность этих мест и дорогу паломников, которая, пересекая равнину, шла до Сантьяго-де-Компостела. Это официальная версия. А может, официозная?.. Почему Пьер де Вуазен вызвал в качестве подкрепления эту горстку людей, если по соседству уже жили тамплиеры, и у него самого имелось свое войско, чтобы обеспечивать защиту окрестностей? Если верить местным преданиям, то этот дополнительный отряд тамплиеров прибыл из Руссильона, имея несколько возможных целей: откопать, закопать или сторожить сокровище.

Если об их настоящей миссии так никто ничего никогда и не узнал, то известно из надежного источника, что, обосновавшись в Безю, они стали пользоваться особыми привилегиями. В самом деле, они были единственными из французских тамплиеров, оставшихся на свободе после акции 13 октября 1307 г., предпринятой Филиппом Красивым; но известно также, что в этот день весь их контингент был передан под командование сеньора де Гота.

Гот… Прежде чем взойти на папский трон под именем Клемента V, епископ Бордо – марионетка в руках Филиппа Красивого – звался Бертраном де Готом. А кто была его мать? Иза де Бланшфор, из семьи Бертрана де Бланшфора… Был ли, таким образом, новый папа связан с чудесной тайной, доверенной на хранение его семье, которая останется тайной до XVIII в., когда аббат Антуан Бигу, кюре Ренн-ле-Шато и капеллан Мари де Бланшфор, раскроет его и составит документы, найденные позже Соньером? Если все это так, то стоит ли удивляться тому, что верховный жрец римско-католической церкви предоставил особые привилегии члену своей семьи, имеющему под своим командованием тамплиеров из Безю, а, следовательно, такие же привилегии и последним?

Как мы видим, простая история местной общины тамплиеров отягощена загадками так же, как и вся их судьба. Между ними двумя есть кое-что общее, например, роль Бертрана де Бланшфора, сеньора Ренн-ле-Шато, великого магистра ордена Храма, кузена или племянника папы.

Таким образом, мы оказались лицом к лицу со стечением обстоятельств слишком многочисленных и смущающих, чтобы быть простыми совпадениями. Не обнаружили ли мы замысел этой непостижимой тайны? Но в чьих руках были направляющие нити? Казалось, перед нами снова открываются сказочные перспективы, возможность прекрасной и тщательной разработки плана, в основе которого находилась группа людей, быть может, некий орден, действующий в тени официальной истории. Очень скоро мы надеялись получить подтверждение действительного существования этого ордена.