Священная наука чисел

ТАРО и герметизм

Карты ТАРО занимали важное место не только в тамплиерской, но и розенкрейцерской, и масонской традиции. Мэнли Холл указывает, что термин Rosa Mundi нередко встречается в ранних публикациях Братства Розы и Креста. Слово Rota перестановкой букв превращается в Таrо, являющееся древним именем карт. Исследователь указывает, что символизм ТАРО использовал в своих сочинениях знаменитый философ Френсис Бэкон, как известно принадлежавший к розенкрейцерскому обществу. Многие масонские источники, например Маккензи и Альберт Пайк, также использовали ТАРО.

Числовая символика знаменитой легенды о Хираме может быть вполне соотнесена с числовой символикой ТАРО. Подробное доказательство этой связи приводит все тот же Мэнли Холл:

"Игральные карты содержат большое число важнейших масонских символов. Девять — это фас, а три — это профиль. Здесь есть и сломанное "Колесо Закона", означающее девять предродовых месяцев, и три уровня духовного развертывания, необходимые для произведения совершенного человека. Четыре короля являются египетскими Аммонианскими Архитекторами, выдалбливавшими мир ножами. Есть там и главные знаки Зодиака. Четыре королевы, несущие цветы с восемью лепестками, символизирующими Христа, являются неподвижными знаками Зодиака. Четыре валета, два из которых показаны с ветками акации (у валета червей они — в руке, а у валета бубен — на шляпе), являются четырьмя общими знаками Зодиака. Нужно заметить, что четыре «костюмные» карты пик не смотрят на очки в углу карты, а как бы отворачиваются от эмблемы смерти. Гроссмейстер Ордена Карт есть король бубен, и он носит шар как знак своего достоинства."

Как будет видно из дальнейшего изложения в ТАРО причудливо переплелись элементы и символы, принадлежащие самым разным системам, в том числе пифагореизму, Каббале и даже алхимии. Последователи учения Пифагора могут найти соответствие между числами, изображенными на картах и символами, окружающими эти карты и обнаружить математическое выражение этого соответствия. Для изучающего Каббалу будет интересно увидеть как последовательность карт соотносится с последовательностью проявления божественных сил (Сефирот) из Непознаваемого Божества (Айн-Софа). Алхимик может найти в ТАРО знакомые эмблемы. Эзотерик, изучающий символизм человеческого тела, может найти в изображениях карт также немало поучительного. Об этом пишет Мэнли Холл:

"Точно так же, как греки размещали числа, обозначенные буквами их алфавита, на различных частях тела, символизирующего Логос, так и карты Торот имеют аналогию не только с частями вселенной, но также и с частями человеческого тела. Они являются, на самом деле, ключом к магической конституции человека."

Однако и пифагорейские, и каббалистические, и алхимические, и розенкрейцерские, и масонские элементы, присутствующие в ТАРО, являются вторичными символами, привнесенными в систему карт значительно позднее. Их влияние будет рассмотрено дальше, а вначале есть необходимость остановится на родовой эзотерической традиции, лежащей в основе ТАРО, — герметизме.

Литература, заслуживающая названия герметической и содержащая немало известных имен, огромна. Герметическая традиция, запечатленная в этой литературе, условно может быть подразделена на раннюю и позднюю.

Ранний этап герметизма связан с чисто египетской исторической почвой и восходит к легендарному мудрецу страны Кем, бессмертному автору "Изумрудной Скрижали" Трижды Великому Гермесу Трисмегисту, называемому также Тотом. По своему значению для Египта Тот-Гермес может быть приравнен к той роли, которую для Индии играл Ману, именем которого был позднее назван свод законов, определявших традиции жизни древних индусов. Гермес выступал одновременно и как божество, связанное с планетой Меркурий и покровительствующее тайным наукам и всем обменным операциям, включая торговлю, и как каста, выступая как мистический патрон ордена жрецов, и как конкретный мудрец, живший несколько тысячелетий назад и достигший высочайшей степени духовного посвящения

— уровня "солнечного делания". Некоторые оккультисты и теософы, как например, Д. Странден, называют Гермеса выходцем из Атлантиды, принесшим древним египтянам' мудрость атлантов. Как утверждал один из столпов раннего христианства, бывший знатоком античных и египетских мистерий Клемент Александрийский, мудрец оставил после себя 30.000 томов, спрятанных в библиотеке Озимендской гробницы, над входом в которую были начертаны слова "Лекарство для души". Из четырнадцати, дошедших до наших дней трактатов, которые приписывают Гермесу, наиболее интересным представляется уже упомянутая, "Tabula Smaragdina" ("Изумрудная Скрижаль"). В ней содержатся те основные принципы, которые составляют сущность герметизма. Многочисленные исследования таких ученых, как например В. М. Адаме или профессор Зелинский, показали, что все основные идеи позднейшего, подвергшегося сильной эллинизации герметизма, были известны египтянам задолго до появления эллинской философии и культуры.

Арканы ТАРО несомненно восходят к этому раннему герметизму, хотя прямых свидетельств существования двадцати двух карт, подобных картам ТАРО, в египетском символизме нет. В то же время, есть иные, более серьезные свидетельства. Например, такой крупнейший античный авторитет, как мистик и философ Ямвлих (Ямбликус), говорил о существовании ритуала посвящения в мистерии именно египетского плана, где важнейшую роль играли символические изображения на стенах, напоминающие символы Двадцати двух Арканов. Об этом пишет в книге "История магии" П. Христиан:

"Посвященный оказывался в длинной галерее, поддерживаемой кариатидами в виде двадцати четырёх сфинксов — по двадцать с каждой стороны. На стене, в промежутках между сфинксами, находились фрески, изображающие мистические фигуры и символы. Эти двадцать две картины располагались попарно, друг против друга… Проходя мимо двадцати двух картин галереи, посвященный получал наставление от жреца… Каждый аркан, ставший благодаря картине видимым и ощутимым, представляет собой формулу закона человеческой деятельности по отношению к духовным и материальным силам, сочетание которых производит все явления жизни."

Об этой же функции Арканов говорит Шюре в своей книге "Великие Посвященные", а также Мебиус в своих лекциях, изданных его ученицей: "Как гласит предание, эти изображения (Арканы — С. К.) помещались на стенах подземной галереи, в которую попадал неофит лишь после целого ряда испытаний". Мистериальная практика древнего Египта, дошедшая позднее до Греции и Рима и воспринятая античными системами посвящения, предполагала духовную работу кандидата по усвоению глубинного символического смысла каждого изображения с помощью размышления, созерцания и медитации.

Между ранним и поздним герметизмом, ставшим основой философии алхимиков, средневековых магов, рыцарских орденов и мистиков, пролегли тысячелетия. Мудрость страны Кем была во многом забыта и утрачена. И хотя намеки на присутствие герметических знаний в проповедях Христа содержатся в некоторых апокрифах, например в Евангелии отрочества, в целом, христианская церковь стремилась отбросить древнюю мудрость как ненужный "эллинский соблазн", и сокровенные знания могли быть утрачены навсегда. Клемент Александрийский, Ориген, Фома Аквинский были теми редкими исключениями, которые хранили свет истины. Лишь гностические школы и неоплатонизм высоко подняли знамя герметической мудрости. Достижения Симона Мага, гностиков Василида, Валентина, Карпократа с их учением о Демиурге, Эонах, Плероме, прозрения неоплатоников Филимона, Плотина, Порфирия, Прокла, духовный подвиг Дионисия Ареопагита, который, по мнению Шмакова, "открыто стремился воссоздать великое учение Гермеса", стали звеном между герметизмом Средних веков и древней системой Трисмегиста.

В Средние века герметическая традиция была воскрешена, в первую очередь, благодаря усилиям такого замечательного философа и алхимика, как Раймонд Луллий, который, согласно легендам, применял свои знания в процедурах делания золота из неблагородных металлов. Он оставил несколько сочинений на эту тему, где пытался воскресить сокровенные знания в каббалистической форме. Каббалистический герметизм Луллия получил дальнейшее развитие в трудах знаменитого героя Средневековья Джордано Бруно, который сумел придать данным идеям более свободную пантеистическую окраску. Далее герметическую линию продолжили такие выдающиеся деятели и мыслители Средневековья и Возрождения, как Пико делла Мирандола, Джон Ди, Роберт Флудд, Томас Воген, Вильгельм Постель, Николай Фламмель, Рейхлин, Корнелий Агриппа, Генрих Кунрат, Теофраст Парацельс. Изучали герметизм и члены тайных орденов, рыцарских школ, закрытых обществ — тамплиеры, розенкрейцеры, масоны. В Новое Время к герметизму были близки Клод де Сен-Мартин, Эккартсгаузен, Фабр Оливье, Сент Д'Альвейдер, Станислав де Гюйата, Гихтель, Пуассон, Маккензи, Уайт, Элифас Леви, Грейвс, Ньютон, Лейбниц, Бэкон, Спиноза, Мактергор, Матерс, Уэсткотт.

Исторически сложилось так, что весь европейский герметизм, составляющий сущность Арканов ТАРО, был тесно связан с каббалистической традицией. Учение Каббалы стремится выявить числовые закономерности мироздания и миротворения и рассматривает вселенную как состоящую из десяти божественных эманаций (Сефирот), сумма имен которых составляет непроизносимое святое имя Бога. Цель Каббалы — достижение Бога. Принято рассматривать Каббалу как эзотерическое ядро иудаистской религии, хотя не все направления ортодоксального иудаизма признают каббалистов. Однако Е. П. Блаватская в "Тайной Доктрине" и в "Разоблаченной Изиде" говорит о существовании халдейской, вавилонской и парсийской разновидности Каббалы. Тем не менее, на герметическую традицию, близкую к системе Арканов, наибольшее влияние оказала именно еврейская Каббала.

В отдельных случаях, в особенности в ранний период иудаизма, это влияние развивало идеи Гермеса и потому не замутняло чистейший источник Мудрости, но в других случаях имело место привнесение субъективного элемента, что не могло не сказаться на ясности изложения. Во всяком случае, именно такой точки зрения придерживается Владимир Шмаков:

"Каббалистическая литература, подобно всем мистическим сочинениям Востока, обладает крупным недостатком, заключающимся в отсутствии систематики и преемственности изложения. Книги Каббалы до такой степени страдают этим недостатком, что уяснение их идей требует весьма большой работы. Излагая учения высочайшей мудрости, они, сплошь и рядом, смешивают их с тенденциозными повествованиями, а порой и с узкими закоренелыми заблуждениями. Это обстоятельство дало повод целому ряду авторов сказать, что свод еврейских учений есть ярмарка, на которой можно найти все, от редчайшего жемчуга до никчемной ветоши. Учение Священной Книги Тота, хотя и сквозит с очевидностью через все хитросплетения иудейских писателей, но все же отдельные доктрины её доступны постижению лишь путем скрупулезного исследования. С особенной яркостью учение Гермеса выступает у наиболее ранних авторов. Среди них на первом месте стоит равви бен Акиба, который в своем «Алфавите» стремился выразить это учение во всей его чистоте. Симон бен Иохай, Исаак Лориа, Маймонид, Ибн Эзра, Моисей Кордуеро и другие, почти с исчерпывающей полнотой выявили учение о «Меркаба», то есть о космогоническом происхождении человека и его месте во вселенной. Ряд других авторов дает возможность дополнить это учение до стройного целого. Рассматривая их произведения, мы видим, что указания на Арканы, как на конечные принципы всякого Богопознания вообще, встречаются среди самых разнообразных повествований."

Шмаков считает, что даже Зогар содержит в себе некоторые места, непосредственно относящиеся к Книге Гермеса и приводит список этих указаний. Влияние древнеегипетской мудрости на каббалистические построения наблюдалось еще с раннего периода еврейской истории, и в наибольшей степени проявило себя в эпохи Птоломеев и Александрии. Наиболее яркими каббалистами, воспринявшими основной заряд жреческого знания, существовавшего в стране пирамид, были такие выдающиеся фигуры, как Исаак Альфали, Авраам Бен-Давид, Исаак Лория, и, конечно, такие знаменитые личности, как Симон Бен Иохай, Моисей Кордуеро и Маймонид.