Святитель Тихон Задонский и его учение о спасении

1. Творение мира

От вечности существовал один Бог, и, кроме Него, не было ничего (Ин. 1, 1). По мысли святителя Тихона Задонского, Всевышний не нуждался ни в чем, потому что Сам имеет в Себе свет, правду, святость, премудрость и разум (5:78) [при ссылках на творения святителя Тихона будут приняты сокращения: первая цифра обозначает том творений (изд. 6. Спб., 1899), вторая — страницу. Кроме того, встречающиеся тексты Священного Писания цитируются по творениям святого отца]. Триединый Бог от вечности обладает совершенством, и каждое из Лиц Святой Троицы обладает им в равной мере. "Бог един существом, но троичен в Лицах, Отец, Сын и Святой Дух. Бог безначальный, бесконечный, присносущный, бессмертный, вездесущий, преблагий, милосердный, праведный… премудрый, непостижимый" (5:276).

Как Существо всесовершеннейшее, Бог обладает духовной, а не материальной природой (ибо дух выше материи), и соответственно с этим Он познается через свойства духовной природы человека (4:229). Естество Божие настолько превосходит естество человека, что все попытки человека найти какие-либо аналогии в этом мире, чтобы хоть частично определить Божественную природу, безуспешны. "Бог… — безначальный, бесконечный… вечный и присносущный… Он един существом живет, не может не быть, существо Его и естество есть самая жизнь. Все вещи начало имеют, яко от Него от небытия привелися: и могут паки не быть, ежели бы тако Ему изволилось; но Создатель как был всегда и прежде мира, так и ныне Тойжде есть и без конца Тойжде будет… Откуда не токмо называется вечный, но и вечность; не токмо живый, но и живот…не токмо пребывающий, но и бытие" (5:63). Все сказанное о Боге свидетельствует о том, что Бог Сам в Себе имеет "жизнь и дыхание и все" (Деян. 17, 25). Поэтому проникнуть в существо Божие, познать Его в полноте, каков Он есть, невозможно не только ограниченному человеческому разуму, но даже ангельскому. Его сущность является превыше всего, что видится, осязается и определяется мерой человека.

Имея в Себе бытие и жизнь, Бог восхотел проявить их вне Себя Самого (5:63). Отсюда все созданное — видимое и невидимое — имеет свое начало в Боге, Который и после творения мира остается неизменным (5:63). Раскрывая перед нашим взором величественную картину вселенной, получившей свое начало благодаря великой благости и любви Творца, Который Сам в Себе есть величайшее Добро (4:157) и от Которого, как от благодатного источника, истекает все в совершеннейшей красоте и чистоте (4:350), святитель Тихон для более доступного нашего понимания благости Божией, проявленной к творению, приводит следующее сравнение: "Как огонь не может не согревать, и свет не может не просвещать, и мед не может не услаждать, так Бог не может не благотворить. Естество бо Его такое есть, чтобы благотворить… От Него утешение, радость, величие и блаженство происходит" (4:350).

Создавая мир в определенной последовательности и красоте, и притом из ничего (ex nigilo) и без затруднений — "словом единым" (5:64), Творец имел Своей целью дать возможность тварям наслаждаться благодатной жизнью. По всемогущему Творческому слову не только небо и земля приобретают благоустроенный вид, но и все планеты строго и определенно устанавливаются на свои орбиты и без воли своего Создателя никогда не нарушают этого порядка (5:64). "Основаяй землю на тверди ея, — восклицает Псалмопевец, — не преклонится в век века. Бездна яко риза одеяние ея, на горах станут воды… Предел положил еси, егоже не прейдут, ниже обратятся покрыта землю… Яко возвеличишася дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси…" (Пс. 103, 5, 6, 9, 24).

Бог сообщил первозданному веществу жизненную силу, которая является внутренним двигателем всех закономерных процессов, протекающих в органическом и неорганическом мире. И если вначале земля была не устроена и не пригодна для жизни, то впоследствии по слову Творца все на ней приобретает дивную гармонию. Строгая последовательность, единство всего мироздания и его красота и доныне пленяют собой лучшие умы человечества.

Небо, по мысли святителя, украсилось солнцем, луной и бесчисленным количеством звезд (3:82). Воды и воздух согревались теплыми солнечными лучами, но они еще не имели в себе обитателей. Чтобы дать водам приличное украшение, Господь обращает к ним Свое повелительное слово: "Да изведут воды гады душ живых… и бысть тако" (Быт. 1, 20). Силою этого творческого слова Бог наполнил моря, озера, реки различными родами рыб (3:82). После этого последовал ряд других Божественных творческих действий, в результате которых "земля произрастает плоды, и животные плодятся, хлеб питает скоты… облаки, премножеством вод исполнены, по тончайшей стихии — воздуху ходят, и с места на место переходят, и не падают на землю, но только дождь из себя испущают" (5:64; срав. 3:82).

Из этих слов святого отца становится ясно, что все творение вышло из рук Творца прекрасным и во всем наблюдалась гармоничность, закономерность и целесообразность. Подобно тому, как писатель, используя усилия своего разума и свою мудрость, составляет повесть и записывает ее в книгу, так и премудрый Бог все то, что имел в Своем разуме, прекрасно сотворил и как бы книгу из двух листов (т. е. неба и земли) соединил воедино и отразил в ней Свое всемогущество, и премудрость, и благость (4:8). Именно поэтому к всемогущему и премудрому Богу, подобно ручьям, стремящимся слиться в единый громадный поток, устремляет свой взор все тварное (2:80).

Если создание настолько прекрасно и благоустроено, что напоминает собой искусно выполненную мозаичную картину или сложнейшее техническое сооружение, то каким же по Своей красоте, премудрости и величию является Сам Творец?! "Надобно быть великому, — пишет святой отец, — который так великую машину из ничего сотворил. Надобно быть премудрому, который все премудро устроил…" (4:357). Кто подал свет солнцу, луне и звездам, Тот Сам в Себе непременно лучший свет есть. Кто подал разум человеку, Тот Сам непременно имеет лучший разум. "Якоже убо из книги разум сочинителя, и из здания мудрость архитектора, и из теплоты огнь познается; тако из созданий познается Создатель" (4:358).

Создав этот прекраснейший мир, Творец не перестает проявлять о нем Свою заботу и промышление (5:70). Об этом промыслительном попечении, по мысли святителя Тихона, говорят и логические рассуждения. Так, если Бог является Создателем всего видимого и невидимого мира, то, значит, Он же является и его Промыслителем. Если взять повседневную жизнь человека или даже целого государства, то здесь в порядке вещей, когда отец управляет своим домом, являясь в нем хозяином, или когда правитель руководит государством и ему подчиняются все, исполняя его волю. Так и Бог, создавший мир и проявивший в нем Свою славу и совершенство, является верховным Правителем и Властелином, владея и управляя небом и землей, всем видимым и невидимым миром. И потому Он — "Царь царей и Господь господей, и все, что есть, Его всемогущая десница произвела" (5:62). Если же все произошло от Бога как Источника жизни, то как же оно может быть оставлено без его постоянного премудрого Промысла (5:276)? Основывая свою мысль на словах Священного Писания: "Вся к Тебе чают, дати пищу им во благо время" (Пс. 103, 27), а также: "Очи всех на Тя уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении. Отверзаеши Ты руку Твою и исполнявши всякое животно благоволения" (Пс. 144, 15–16), святитель говорит, что промыслительное попечение Божие о тварном мире проявляется не какими-либо отрывочными этапами, но осуществляется постоянно, ежеминутно и ежедневно (5:62). Творец, создавший мир по Своей благости, премудро управляет им и ведет его к осуществлению Своих Божественных планов (там же).

2. Творение человека

До сих пор в основном в работе излагалось учение святителя Тихона о создании Богом мира, о его красоте, благоустройстве, закономерности, а также о Промысле Божием. Теперь перейдем к его антропологическим воззрениям.

Как повествует Священное Писание, после сотворения духовного и физического мира Бог создал человека, для которого и был сотворен этот прекрасный видимый мир. Человек вышел из рук Творца в совершеннейшем виде как по телесной, так и по духовной природе и является венцом и завершением всего земного творения (1:61; срав. 4:280). Об этом чудном творении Псалмопевец восклицает: "Умалил еси его (человека. — А. И.) малым чим от Ангел, славою и честию венчал еси его. И поставил еси его над делы руку Твоею" (Пс. 8, 6–7).

По образу своего происхождения человек существенно отличается от прочих тварей видимого мира. Уже одно то, что сотворению человека предшествовал Совет Святой Троицы, дает право думать, что Бог решил сотворить существо высокого достоинства и особого назначения (2:279). Творец определял человеку не только важную роль в мироздании, но и предназначал его для вечного единения с Самим Собою. Кроме того, человек получил от Бога нечто особое, присущее только ему одному, т. е. дыхание жизни, которое Бог вдунул в его лицо (Быт. 2, 7). Именно это дыхание жизни и определяет положение человека как высокое, "преславнейшее, благороднейшее, достойнейшее, великолепнейшее… Сие преимущество человеку ради души его подалося" (3:330).

Мир видимый представляется святителю Тихону антропоцентричным: он создан для человека, и в этом невыразимая полнота проявления величайшей благости Божией к человеку. "О, коль высоко почтен от Бога человек! — восклицает святитель. — Как много одолжен в сем благости и любви Божией человек! Весь свет человеку в службу определил Бог. Небо, солнце, луна, звезды, воздух и земля с украшением своим единому человеку служат…" (2:279).

Человек как венец творения создается по образу Божию и подобию, и потому он должен сознательно стремиться к своему Первообразу и исполнять Его святую волю, являясь "украшением Создателевых дел" (1:80). Но в чем же усматривает святитель этот образ Божий в человеке, отличает ли он его от подобия? По его словам, образ Божий в человеке есть частица дыхания Божественной жизни, иными словами, это дарованная Богом человеку душа. Бог по Своей природе есть чистейший всесовершеннейший Дух, и поэтому образ Божий в человеке следует видеть в его невещественной душе, которая "облечена благородием, красотой, великолепием и бессмертием" (2:28). Но душа является не только образом Божиим, но и обуславливает наличие в человеке подобия Божия, ибо, имея в себе это неоценимое вечное сокровище (образ Божий), человек должен постоянно уподобляться своей жизнью Первообразу (3:330) и через то быть наследником вечных благ (5:109).

Поскольку чистота, бесстрастие, блаженство являлись неотъемлемыми свойствами человека, данными ему при творении, то он и должен постоянно направлять свои силы к добру, чтобы сохранить эти Божественные дарования и тем самым уподобляться Богу. Сознание высокого назначения человека и его сходства с Первообразом выразилось в восторженном восклицании Задонского подвижника: "О любезнейшее и краснейшее Божие создание, человек: образ Божий, яко царскую печать, в себе имеет, честен царь, честен и портрет его. Всякия чести достоин Бог, Царь Небесный: достоин чести и образ Его — человек" (5:233).

Однако сущность человека определяется не только душою, но и телом его, ибо Бог является Создателем человека как по душе, так и по телу (4:351). Поэтому душа и тело в человеке очень тесно связаны между собою. Например, части и органы тела человека представляют собой в высшей степени премудро устроенный сосуд, носящий в себе бессмертную душу. Хотя тело человека и является "прахом и пеплом" (2:28) и, следовательно, подвластно смерти и разложению (4:331; срав. 4:319), однако и в нем святитель усматривает красоту и стройность. И все же, отдавая должное значению тела в природе человека, святой отец считает душу существенно более важнейшей составной частью сущности человека: "Красота душевная вечна есть…, красота же телесная временна есть" (2:112). Красота, гармоничность и целесообразность в устроении тела побуждают задуматься о том, какова же тогда душа, богопросвещенная, бессмертная и вечная (3:304; 2:112). Душа предназначена к временному пребыванию в теле, однако она есть начало самостоятельное, и притом обладающее разумностью, свободой и бессмертием (4:331). Если тело — низшая часть человеческого естества — не может существовать без души, то душа, напротив, освободившись от тела, возносится горе' для вечной жизни в Боге. Наиболее ценным качеством души, отличающим ее от окружающего мира, является ее духовность. Душа есть дух, и потому она должна постоянно устремляться к Богу, богоуподобляться, чтобы соединиться с Ним в вечности (5:35). Этого богоуподобления душа человека сподобляется при помощи Духа Святого, содействующего ей в осуществлении ее высокого назначения. Для того чтобы Дух Святой мог постоянно пребывать в душе и помогать ей в деле спасения, человек, со своей стороны, должен стремиться к стяжанию душевной чистоты, потому что Бог только "в чистой душе, как в благоприятнейшем храме Своем, живет; и любезнее Ему в чистой душе обитать, нежели в рукотворенных храмах: понеже в душе образ Божий есть" (4:146).

Указывая на высокое достоинство души, святитель пишет, что душа своим великолепием превосходит весь видимый мир с его прекрасным устройством и красотой (4:360), и это по той причине, что она, во-первых, имеет в себе дыхание жизни, а во-вторых, является невестою Сына Божия, дочерью Небесного Отца и храмом Святого Духа (3:332). Отсюда становится ясной первостепенная роль человека в мире. Поскольку Творец является всемогущим, то Он и человека наделил способностью к творческому созиданию и владычеству. Ему, по повелению Божию, служит не только земля с ее обильными плодами, но и небо с его прекрасным устройством (5:349).

Подлинное же величие человека заключается не в бесспорном родстве со вселенной и не в превосходстве его положения среди тварей, но в том, что он имеет причастность к Божественной жизни, т. е. в его богоподобной душе. В своих творениях святитель не разграничивает понятий души и духа, но считает их лишь различными состояниями одной и той же сущности. Он говорит, что душа человеческая есть дух. Она произошла от Бога, к Нему и должна возвратиться (5:35). Ничем иным она не удовлетворит свою духовную жажду и не может обрести спокойствие ни в чем, как только в своем Первообразе. И это вполне понятно: любое живое существо или вещь только в сродной себе стихии находит успокоение, например, тело — на земле, потому что взято от нее, огонь устремляется в высоту, птица — на дерево, рыба довольствуется водной стихией. Так и душе свойственно устремлять свой взор туда, откуда она произошла (5:35).

Таким образом, человек, по учению святого Тихона Задонского, по своему происхождению от Бога и высокому достоинству является не чем иным, как отражением славы Божией, Его образа. И потому, живя в этом мире, он должен развить все свои духовные силы, направить их к Богоуподоблению, быть постоянно в общении с Богом, прославлять Его премудрость, святость и милосердие. Вот смысл и цель жизни человека (2:28).

В премудром замысле Творца человек не должен был оставаться один среди прекрасной природы. Иначе он не смог бы выполнить свое назначение в мире. Богу угодно было, чтобы человек, видя окружающий мир, определил свое положение в нем и осознал себя через сравнение с тварями, которые были также наделены жизнью. С помощью Божией Адам нарек имена всем скотам, и птицам небесным, и всем зверям полевым (Быт. 2, 20). Этим самым первый человек как бы изучал все живое, до него сотворенное. И это изучение оставило в душе Адама скорбь оттого, что он среди всего живого не нашел себе равного по существу. Как повествует Священное Писание, Господь Бог навел на Адама сон, взял одно ребро его и сотворил ему жену, которую Адам нарек Евой (Быт. 2, 21–22).

Эту первозданную супружескую чету Божия Премудрость поселила в "рай сладости", который представлял собой, по мысли святителя, как бы прекраснейший царский дворец и был украшен всевозможными плодовыми деревьями и благовонными цветами, служащими для утешения и наслаждения человека (3:329). Оказавшись в таком прекрасном месте, человек постоянно пребывал в теснейшем единении с Творцом. Возлюбив человека и одарив его царственной властью над видимой природой, Господь предназначил его быть посредником между созданием и Самим Собою, "между небом и землю" (5:34). Человек должен был охранять первобытную природу и поддерживать в ней порядок.

Первые люди не знали еще, что такое грех, и поэтому ум их был проницателен, чист и способен к быстрому восприятию всех Божественных истин, воля была направлена к добру, т. е. к выполнению всех Божественных назначений и целей. Бог был для них единственным Центром, к Которому сводилась не только их внутренняя, духовная, но и внешняя, телесная жизнь. Потому основной их добродетелью была любовь к своему Создателю. Немаловажным импульсом в восхождении человека по лестнице нравственно-духовного совершенствования служило и то, что человек в своем существе "был свят, чист, непорочен, праведен и жилище Святого Духа" (2:169; срав. 4:140). Однако святость первозданного человека нельзя понимать в полном смысле этого слова, так как она находилась только в зачаточном состоянии и требовала развития путем личных усилий человека и благодатной помощи свыше. Посредством этих двух факторов прародители должны были постоянно укрепляться в добре, причем добровольно, при свободной направленности воли в сторону добра, а значит, необходимо было длительное упражнение в доброделании, чтобы этот навык в добродетели смог стать как бы природой души. Для развития духовно-нравственных сил, для упражнения в послушании Богу, по мысли архипастыря, Творец дал заповедь: "От всякаго древа, еже в рай, снедию снеси; от древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него, а воньже аще день снесте от него, смертию умрете" (Быт. 2, 17) (3:124). Но прародители, будучи еще не утвержденными в добре, не сохранили заповедь Божию и вкусили от запрещенного древа, что привело к лишению райской жизни, а вместе и других Божественных дарований. Они потеряли не только ближайшее общение с Источником жизни — Богом, но и свое бессмертие, а вместо него приобрели смерть, обещанную за преслушание

1. Грехопадение человека

По свидетельству Божественного Откровения, зло появилось на земле после того, как первый человек, по внушению диавола, нарушил заповедь Божию. Человек, как существо духовно-разумное, был свободен в выборе и осуществлении своего решения.

И сам человек никогда не предпринял бы греховного шага, если бы, по выражению святого отца, лукавый змий не позавидовал блаженству человека (4:136).

Как учит святитель Тихон, под лукавым змием, действующим для обольщения человека, следует понимать не просто умное и способное животное, говорящее человеческим голосом, но разумное и притом коварное существо — духа злобы, самого сатану (1:22). Не имея власти над человеком, искуситель стремился всячески обманным путем склонить Еву к нарушению Божественной заповеди.

Он изыскивал самые тонкие способы и ухищрения, чтобы вселить в душу Евы сомнение и тем самым склонить свободу ее воли на свою сторону.

Внушая насельникам рая, что они не умрут, "но будут яко бози" (Быт. 3, 4), диавол сумел посеять в их душах недоверие к Создателю и только после этого преуспел в своем коварстве. "Они послушали лжи, не поверили Богу, аки неистинно слово Его было" (3:82).

Святитель Тихон, рассуждая о грехе и его губительном воздействии на человека, прежде всего возлагает вину за грех на диавола, который по своей злобе и зависти лишил прародителей общения с Богом (5:220). Вместе с тем, хотя диавол и сыграл первостепенную роль в падении первых людей, вина не снимается и с них: они не только преступили заповедь Создателя, но и склонили свою богодарованную свободу на сторону зла, когда вкусили от запрещенного древа плод (4:304; 5:34).

Пожелав быть равным Богу, человек впал в грех гордости и, как следствие, потерял общение с Богом, благодать и бессмертие, был обречен на скорби и тяжелые болезни.

Грех нарушил целостность природы человека и лишил его сил к достижению его великого назначения.

2. Следствия грехопадения

Грех стал проявляться в природе человека сразу же после нарушения заповеди Божией. У прародителей появился стыд, который выражался в том, что они увидели самих себя нагими. И это было доказательством и свидетельством их внутреннего обнажения (2:100; срав. 2:158). Если до падения человек был увенчан Божественной славой, имел в себе бессмертие и был властелином своей природы, то после совершенного преступления грех, по словам святителя, человека "вринул во всякое бедствие и окаянство; лишил света прелюбезнейшаго и вринул в пагубную тьму" и сделал его безобразным и подобным скотам (4:154). Жизнь естественная для его богозданной природы стала уже не такой, какой она была раньше. Между тварью и Творцом пролегла непроходимая пропасть, разорвавшая союз человека с Богом (5:34). Человек стал пленником диавола, а значит, и рабом греха.

Изображая ужасное состояние человека после грехопадения, святой отец говорит, что человек "был свободен; но сделался пленником; был свят и чист, но сделался скверен и мерзок; был доброобразен и светел, но остался безобразен и темен; был храмом Святого Духа, но сделался жилищем нечистых духов" (4:154; срав. 4:217). Образ Божий, вложенный Творцом в человека, был зеркалом, отражающим Создателя; теперь же, после грехопадения, он затемнился и перестал быть господствующим в душе человека. Падший человек, по мысли святителя, хотя и жив телом, но душой уже мертв (2:129). После падения в душу вошла злоба и всякая нечистота, издающая отвратительное зловоние (2:113) и оскверняющая "красоту образа Божия", и человек стал "безобразным и несмысленым, как скот" (5:53; срав. 4:154). В результате смерть стала царствовать над людьми (1:43).

Оказавшись в таком жалком состоянии, человек уже не мог своими силами возвратить утраченное райское блаженство. Без помощи Творца он внутренне все более и более растлевался, увеличивал между Богом и собою непроходимую бездну. Этим он навлекал на себя гнев Божий (в клятве и осуждении не столько звучит гнев Божий, сколько правда Божия, соединенная с бесконечной любовью и Его милосердием — А. И.), который, подобно темному мраку, покрыл собою всю вселенную. Да и что можно было ожидать человеку после этого, кроме клятвы и осуждения?! (3,432).

Бог начинает восприниматься грешным человеком уже не как Источник благости и полноты внутренней жизни, но как нечто отвлеченное и неродное. Греховное семя, всеянное в природу человека, быстро возрастает и становится не только средостением между Творцом и Его творением, но и поражает, подобно смертоносному яду, все естество человеческое. И как яд, попавший в организм человека, доставляет ему телесные мучения и страдания, так и греховный яд, сокрытый в душе, приносит ей страшное внутреннее терзание (4:140).

Кроме того, падение первого человека привнесло в его природу порчу, которая отразилась на всех свойствах и способностях души, нарушило гармонию, отравило и расстроило все существо. Извратились все познавательные силы и способности, утратилась ясность и проницательность ума. Таким образом, "зло неисцельно заразило душу со всеми ее силами" (3:134). В душе появился другой закон, противоборствующий закону ума. Ум человека, ранее входивший в общение с Богом, стал слеп, помрачился и уже не способен различать добра от зла (3:134; 4:272).

Одновременно с помрачением ума не осталось в чистом состоянии и сердце человека, которое вместо любви к Богу как Источнику жизни стало источать всякое зло; оно уклонилось от Создателя, замышляя "не иное что…, как только противное воле Божией" (3:134). Утратив первозданную чистоту, оно начало выращивать в себе "посеянное семя змиино: гордость, высокоумие, безмерное самолюбие, бесчинное похотение, тщеславие, неведение Бога и о Нем нерадение, ненависть, зависть, гнев, нечистоту…" (2:112; 4:136). В нем появились нечистые пожелания и греховные влечения, и от него, "как от источника смердящего, едина только злая воня исходит" (4:136). Растлившись в своем существе, сердце стало подобно земле, не имеющей живительной влаги. На ней хотя и сеются семена, но они остаются бесплодными и даже погибают (2:47). Развивая мысль о поврежденности и огрубении сердца человека, Задонский архипастырь говорит, что оно стало жестоким, как железо, каменным, глубоко растленным и злым (2:103, 109). Таким образом, этот богодухновенный орган — жилище Духа Святого — стал не только исполненным всякой неправды и мерзости, но и жилищем злых духов.

Немалый вред грех причинил и воле человека. Вместо стремления к чистоте, праведности и невинности в ней появились противоположные желания, влекущие ее в сторону зла и произвола. Прежде всего она подчинилась различным чувственным побуждениям, что, в свою очередь, способствовало все большему уклонению от спасительного пути к пагубному злу (3:134). Действуя в таком направлении, воля человека постепенно ослабевала, так что у него уже не хватало решимости искренно раскаяться, а это еще более удаляло человека от Бога. "Чем более грехов и беззаконий творит (человек. — А. И.) и в нераскаянии пребывает, тем более отходит и удаляется от Него (Бога. — А. И.)…не лицем, но сердцем… не ногами, но волею, не пременением места, но пременением нравов злых" (2:215).

Существенный отпечаток наложил грех на свободу человека. Если до грехопадения человек с радостью и охотно служил Творцу и постоянно желал быть в тесном единении с Ним, то после преступления он утратил это и потерял, как выражается святитель, свое "царское духовное благородие" (3:169). Человек полностью лишился непосредственного общения с Источником благости, удалился "на страну далече", окончательно прекратил всякое взаимодействие с Господом, тем самым лишив себя "милости Божией и благодати, которою его почтил Бог в создании" (3:124).

Кроме всего сказанного, первородный грех внес в существо человека полную дисгармонию. Он затмил в человеке око богоданного закона — совесть. Если до грехопадения она была в человеке непогрешимой (4:81), голосом Божиим (4:82), верным свидетелем (2:45), то теперь совесть изменилась в худшую сторону. Она стала подобной закопченному зеркалу и не отражает в себе истины. "Человек (уже) в ней не усматривает пороков… и так весь замаран, как эфиоп, ходит и от греха в грех… падает… Не видит таковой скверны и мерзости своея" (2:42). И это в основном происходит по той причине, что совесть стала злой и усыпленной (5:215).

Следовательно, первородный грех и происшедшие от него последствия пагубным образом отразились на всей сущности человеческого естества. Грех прервал те нити, которые соединяли человека с Богом, и заставил его служить страстям, а в их лице — и самому диаволу. Вот почему святой отец говорит, что человек стал "свирепый… жестокий и неукротимый, и на службу Господу, своему Богу весьма неугоден" (2:107).

При таком изменении духовных сил человеку уже не было никакой возможности оставаться в своем первобытном состоянии. К тому же греховное извращение человеческого духа привело к полному разладу телесного состава и тем самым нарушило правильное его развитие. До грехопадения душа полностью господствовала над телом; теперь же тело вышло из повиновения и, устремляясь к греховным пожеланиям, взяло перевес над духом. В свою очередь телесный состав человека, как "скудельничий сосуд" души, подпал всякого рода болезням, страданиям и физической смерти. Вот почему после такого ужасного искажения образа Божия у наших прародителей уже не оставалось ни малейшей надежды на дальнейшее пребывание в раю. Это благодатное обиталище, а вместе и древо жизни становится уже недоступным и закрытым для них. Человек изгоняется из прекрасного рая "в юдоль… плачевную, в поте лица… искать хлеб себе" (1:42), осуждается "на труды, скорби, беды и напасти" (3:297) и, более того, обрекается на смерть и вечное мучение (1:22). Такое состояние совершеннейшего из созданий Божиих, подвергшегося губительному воздействию греха, вызывает сердечное сокрушение святителя: "О создание Божие высокопочтенное…образом Божиим и подобием удобренное, в какую подлость и гнусность впало! Где твоя первозданная доброта и благолепие? Где твоя святость, чистота, правда и непорочность? Где твой Божественный свет, который душу и разум твой просвещал? Где твое блаженство богоподобное, которое Создатель твой вначале тебе даровал? Все твое отошло от тебя" (4:154). Грех, содеянный человеком, не только затворил собой небо и рай, но и отверз ад с его вечным мучением (4:273).

Но, несмотря на такое ужасное преступление со стороны человека, Бог подает ему надежду на спасение в Лице Своего Единородного Сына, когда сказал змию: "Той (Христос, благословенное Семя) твою сотрет главу" (Быт. 3, 15) (3:125).

Губительные следствия первородного греха не ограничились прародителями, они распространились и на весь род человеческий. Адам как родоначальник передал потомкам свои грехи со всеми последствиями. Эта передача склонности людей ко греху стала осуществляться путем естественного рождения (5:223).

С течением времени человек все более ожесточался, уклонялся от добра и ставил непреодолимые препятствия между собой и Богом. Люди, помраченные тьмой неведения, стали почитать вместо добродетелей пороки (1:84). Естественные пути богопознания, вследствие помрачения образа Божия, стали недоступными и непонятными человеку. Из-за общей греховности, которую люди наследовали от Адама, они подлежали клятве и казни по Божию правосудию (1:22).

Природа человека, зараженная грехом, была неспособна к добродетельной жизни, и поэтому греховные наклонности и страсти в человеке проявлялись и проявляются с младенческих лет. С возрастанием человека они все более усиливаются, так что со временем делают его своим рабом (5:223). Исправление такого состояния становится для человека непосильным, так как он, предоставленный самому себе, не имеет для этого достаточно сил и возможностей. Святой апостол Павел характеризует это человеческое бессилие следующими словами: "Вем бо яко не живет во мне, сиречь в плоти моей, доброе… Не еже бо хощу доброе, творю: но еже не хощу злое, сие содеваю… Вижду же ин закон во удех моих прошву воюющь закону ума моего, и пленяющь мя законом греховным, сущим во удех моих" (Рим. 7, 18–24). И это врожденное греховное состояние постоянно склоняет и влечет разумное создание — человека к греховной скверне (5:223), т. е. самолюбию, плотоугодию, славолюбию, сластолюбию, неправде, нечистоте, жестокосердию, гневу, ярости, злобе, роптанию, хулению и прочим грехам (3:95). Человеческое существо пронзается этими и подобными им смертоносными стрелами и через них наказывается не только временными бедствиями, но и вечными (3:124).

Находясь в состоянии духовной смерти, человек как ни стремился освободиться от этого ужасного бедствия, однако возможностей для этого у него не было. К тому же он впал в руки диавола, который жестоко мучил его и старался совершенно изгладить из его сердца память не только о благодатной райской жизни, которую потеряли наши прародители, но и о Самом Боге как Творце и Промыслителе (4:21, 136).

Вместо этого новый властелин стремился обратить взор человека и заставить его поклоняться неразумной твари, что в действительности и произошло впоследствии. Удалившись от Источника света — Бога и предав полному забвению память о Нем, потомки Адама стали обожествлять вместо Творца видимые предметы, как-то: "солнце и прочие небесные светила… зверей, скотов… и почти не было той твари, которой бы не боготворили" (4:21; срав. 4:272).

Смерть и тление все более и более овладевали людьми, память о Боге у них совершенно изглаживалась, и грех, подобно смертоносной язве, быстрыми темпами распространялся по земле. Весь мир погружался в глубокую тьму идолопоклонства и крайнего развращения. "Поверь, — говорит Задонский святитель, — что день от дня умаляются сынове Царствия Божия, и умножаются сынове неприязни, и соблазн более и более умножается" (2:71). В таком состоянии человечество было бессильно что-либо сделать для своего спасения.

1. Приготовление рода человеческого к искуплению

Поскольку смерть, тление, рабство греху и диаволу овладело человеком, то он, по-видимому, должен был навсегда быть удаленным от Лица Божия. Однако это явилось бы недостойным благости, любви и милосердия Божия. Всеблагой Творец не мог допустить, чтобы Его наилучшее создание, причастное Его славе, было навеки отчуждено от Него и находилось в узах вечной смерти. "В предвечном Божием Совете положено — человека согрешившего спасти не иначе, как только через Христа, верой в Него… Ибо Евангелие есть смотрение тайны, сокровенной от веков в Бозе" (3:10). Милосердие и непостижимая благость Божия действовала не по нашим заслугам, но по единой Божией неизреченной любви к Своему созданию, действовала, "как теплый солнца луч сквозь облаков и как свет во тьме сидящим" (3:7).

Однако, чтобы воспринять Божие обетование о спасении, человеку требовалось внутреннее обновление и прежде всего сознание гибельности своего состояния, из которого естественными силами выйти невозможно. Очутившись в положении изгнанников и лишившись райской красоты, люди очень остро ощущали эту утрату. Они глубоко сознавали свое падение и с надеждой обращали свой взор к обещанному Искупителю, Который должен возвратить их к древу жизни, даровать им вечное спасение. Человек, хотя и потерял свое отечество, однако в душе его осталось некоторое семя первобытного достоинства, заключающегося в неистребимом до конца, хотя отчасти и поврежденном после падения, образе Божием. Земная жизнь с ее скорбями и бедствиями способствовала внутреннему отрезвлению и перерождению человека. Здесь особенно давала о себе знать заложенная в природу человека совесть, которая, по мысли святого отца, "когда пробудится и грешника начнет обличать, тогда лютое ему мучение последует" (5:215). Все это, безусловно, направляло мысли людей к ожиданию Избавителя, Который должен был "искупить (их. — А. И.) от диавола, смерти и ада" (4:28).

Но пришествие обещанного Спасителя и искупление Им человека совершилось не сразу. Чтобы подготовить людей к принятию Его, требовались целые тысячелетия. В этот период род человеческий становится объектом особого Промысла Божия. Бог как Существо беспредельное, хотя и не объемлется миром, однако проникает его Своей силой. Иначе мир не мог бы существовать. В своих творениях святитель Тихон Задонский описывает многоразличные действия Промысла Божия, Который на протяжении десятков веков приготовлял человечество ко спасению. "Когда пал и погиб человек, то дивный и непостижимый Промысл Бог показал. Кроме того, что подал ему закон Свой, подал ему слово Свое, яко свещу, сияющую в темном месте, послал к нему пророков, повелел Ангелам Своим хранить его" (4:280). Поскольку Бог есть для мира постоянный Источник бытия, то Он "никогда не престает" ему "благотворить"; "естество Его таково есть… и поэтому не может не благотворить" (4:11). Вместе с тем Любовь Божия, как беспредельная и совершеннейшая, простирает свои действия не на одну какую-либо народность или на особо избранных людей, но на всех без исключения. Как "солнце сияет и теплоту свою испущает на злых и добрых: тако Солнце вечное — Бог и добрым и злым, благочестивым и нечестивым благотворит (Мф. 19, 17)" (4:11). Эта Божественная Любовь, подобно магниту, влечет к себе даже самых жестокосердных и коснеющих в своих беззакониях грешников (2:278). И это происходит не потому, что Бог нуждается во взаимной нашей любви к Нему, а только по одной Его неизреченной благости и потому, что такова природа Его существа: Он желает "всем спастися и в разум истины прийти" (1 Тим. 2, 4). Отсюда вытекает основное объяснение всех испытаний в жизни человека; ниспосылаемые Богом, они ведут человека к основной цели — вразумлению, пробуждению его от смертной спячки и наставлению на путь, ведущий ко спасению (5:166).

Однако Бог, по мысли святителя, не отнимает от человека свободного выбора действий и не принуждает его совершать те или иные дела без согласия на то его воли. Человек может или откликнуться на любовь Божию, или полностью отвергнуть ее. Божественная любовь, отвергаемая людьми, не одухотворяет их, хотя и не оставляет, но постоянно промышляет и заботится о спасении каждого. Спасти человека без его хотения, против воли, насильно, было бы недостойно Бога; этим Он разрушил бы ту свободу, которую даровал человеку при творении. Спастись могут все люди, и всем предлагаются блага любви Божественной, которая содействует спасению, но не все имеют желание воспользоваться этими благами. Каждый "человек прежде согрешения стоит между двумя противными вещами — Богом и сатаной; и имеет свободное произволение к тому или другому обратиться. Бог зовет его к добру и отзывает от зла; сатана прельщает и отзывает от добра и склоняет ко злу и греху… Итак, когда слушает Бога и добро творит, — к Богу обращается лицом; а когда слушает сатану и зло творит, — к сатане обращается лицом… и тако, отвратившися от Бога, вслед сатаны идет" (3:341).

Поскольку свободная воля человека не ограничивается Богом и человек может свободно выбирать то, что ему хочется, то он становится ответственным перед Богом за свои поступки. История свидетельствует, что дарованную свободу люди употребили во зло. С течением времени все более увеличивался грех, и допотопный мир в своих грехах дошел до предела. Крайнее и всеобщее развращение нравов на земле и всецелое погружение в чувственность побудило Бога истребить всех людей, кроме праведного Ноя с его семейством, водами потопа (1:8). Праведнику же Господь не только дарует жизнь, но и сохраняет в ковчеге для дальнейшего его благополучия домашних животных, зверей и птиц (5:339; 3:326; срав. 2:82; 4:322). В факте истребления людей в водах потопа проявилась не только правда, но и любовь Божественная, по которой искореняется зло, сохраняется чистота и благочестие и таким образом сохраняется непреложность обетования о спасении людей через имеющего уязвить главу змия Богодарованного их Потомка. Во всяком наказании, которое принимают люди за свои беззакония, сбываются, по мысли святителя, слова Псалмопевца: "Аще оставят сынове его закон Мой и в судьбах Моих не пойдут, аще оправдания Моя осквернят и заповедей Моих не сохранят, посещу жезлом беззакония их и ранами неправды их: милость же Мою не разорю от них" (Пс. 88, 31–34) (2:179). И Творец дает обещание после потопа больше не проклинать землю за человека, потому что помышление его злое от юности (Быт. 8, 21), а семейство Ноя получает новое благословение Божие — плодиться и размножаться, и наполнять землю (Быт. 9, 1). С этого времени Господь открывает роду человеческому непрерывный поток Своих чудесных явлений и знамений, желая этим самым сохранить среди людей истинное Богопочитание и веру в обещанного Искупителя.

Хотя воды всемирного потопа и омыли лицо земли от греховной скверны, однако и они не могли уничтожить греховного повреждения природы человека. Через несколько столетий после потопа среди потомков Ноя снова распространилось безбожие и нечестие. "Люди, — говорит святитель, — вместо добра зло избрали и тьмою неведения помрачены, пороки вместо добродетелей почитали" (1:84). Помрачение человеческого рода дошло до такой степени, что люди окончательно забыли Бога, стали поклоняться идолам и обожествлять тварь (4:272), как это и было до потопа. Однако и теперь Господь не оставляет человека (3:342); Он избирает новый народ на земле, который смог бы сохранить обетование об Искупителе и Его Царстве, а также передать это обетование последующим поколениям и таким образом сохранить его до пришествия Спасителя.

Родоначальником этого народа Господь избирает праведного Авраама, который всегда имел в себе "открытый слух души" к Божию зову (4:66). Испытывая верность Авраама и желая его оградить от нечестия развращенного народа, Господь повелевает ему оставить все и переселиться в чужую землю (4:66), которую Бог обещает ему и его потомству. С глубокой верой Авраам, повинуясь голосу Божию, переселяется в другую страну, где Бог неоднократно повторяет ему Свои обетования. Аврааму, родоначальнику еврейского народа, бывшему в то время еще бездетным, Бог говорит: "И сотворю тя в язык велий, и благословлю тя, и возвеличу имя Твое… и благословятся о тебе вся племена земная" (Быт. 12, 2–3) (5:268). С избранием этого мужа приготовительные действия Божий к принятию Искупителя сосредоточились теперь в одном избранном племени — в потомстве Авраама, впоследствии сделавшемся уделом Божиим среди народов земли (Исх. 19, 51).

Кроме этих благодатных обетовании, в которых Авраам пророчески усматривал Божественный образ Мессии, ему было открыто и то, что путь Этого обещанного Потомка будет скорбным и страдальческим, но благодатным и спасительным для всего рода человеческого. Например, в лице Исаака, которого Авраам хотел, по повелению Божию, принести в жертву и который прообразовал собой Спасителя, Господь наглядно показал своему праведнику образ страждущего Христа и в то же время всемогущего Творца и Победителя смерти. За послушание, проявленное Авраамом, Господь повторяет ему Свое обетование: "И благословятся о семени твоем вси языцы земнии, занеже послушал еси гласа Моего" (Быт. 22, 18). "Сие отеческое Свое благоволение к роду человеческому и милостивое обещание многократно повторял и открывал Бог, — говорит святитель, — святым патриархам Аврааму, Исааку и Иакову и прочим" (3:125), с которыми Господь всегда пребывал, сохраняя их как от внешнего пагубного влияния, так и от внутреннего разложения (4:322). И это тесное единение их с Богом свидетельствует о том, что Господь через них осуществлял Свой Божественный план домостроительства нашего спасения.

Особенно ярким свидетельством Божественного попечения о народе израильском является история праведного Иосифа, которого братья по зависти продали в Египет (5:70). Но с ним постоянно пребывал Господь, подкрепляя его в искушениях и страданиях, и, наконец, возвеличил его пред народом египетским и даже самим фараоном. В свете Божественного Промысла пребывание Иосифа в Египте нужно было для той цели, чтобы он мог впоследствии принять и устроить, как власть имущий, своего отца Иакова с его потомками (3:326). В свою очередь, переселение в Египет Иакова с семьей имело своей целью ограждение народа Божия от развращенных племен Палестины и в связи с этим привитие его сознанию необходимости сохранять неповрежденным Божественное обетование о спасении мира. После долгих и тяжелых испытаний Богу было угодно извести Свой народ из Египта посредством Своего верного раба Моисея, который, повинуясь промыслительной деснице Божией, взял на себя эту миссию, "извел Израиля от горькой оной работы и вел пустынею в землю обетованную" (4:55). Чтобы вывести из Египта Свой народ, укрепить веру в нем и засвидетельствовать Свое могущество перед тогдашним миром, Господь поражает землю Египетскую всевозможными казнями и даже предает смерти всех первенцев ее от человека до скота. После этого Господь изводит Свой народ из страны порабощения "рукою крепкою и мышцею высокою" (4:19). Во всех этих действиях и усматриваются особые "следы правды, премудрости и милости Божией" (2:82).

Наиболее ярко чудодейственная сила Божия проявилась во время перехода Израиля через Чермное море, когда Господь шел впереди людей Своих в столпе огненном (3:420), а затем разделил море, избавляя избранный народ от преследования фараона, которого со всеми его воинами "во глубине, яко во гробе, заключил" (4:322; 3, 326).

Постоянно укрепляя Свой народ в вере и охраняя его от языческих народов, Господь тем самым хотел довести до его сознания важность той миссии, для которой он и был предназначен; ибо этот народ должен был сохранить истинное познание о Боге и приготовить путь к пришествию в мир обещанного Спасителя (4:315). И чем ближе подходило время пришествия в мир Искупителя, тем яснее и многообразнее Бог являл Своему народу различные чудеса и знамения. Это чудесное проявление силы Божией отрезвляющим образом действовало не только на богоизбранный народ, но и на весь тогдашний языческий мир, погрязший в нечестии.

Для укрепления веры и нравственности в народе израильском Господь дает ему на горе Синай Свой Закон (4:239), который бы послужил спасительным средством не только для еврейского народа, но и для всего человечества. "Милосердный Творец наш, — пишет святитель Тихон, — по Своей благости изобразил закон тот на двух скрижалях, которые через Моисея, верного Своего раба, передал избранному Своему народу… а по нем и всем народам и языкам" (1:84). Закон этот имел вечное и нерушимое значение. В нем отражена истинная правда Божия, которая направляет человека к конечной цели — спасению (3:69). Кроме того, Господь, давая Свой закон ветхозаветному человеку, желал пробудить в нем сознание греховности, а это в свою очередь способствовало бы нравственному возрождению и взысканию помощи Божией (4:231). Следовательно, закон для человека являлся и является светильником, смотря на который человек мог бы исправлять свою жизнь и тем самым обновлять своего внутреннего человека (1:192). Отвращая человека от пагубного пути и указывая ему верное направление ко спасению, закон делает человека праведным пред Богом (3:220). Но кто уклоняется от исполнения закона, тот навлекает на себя Божие проклятие, которое не ограничивается только земной жизнью человека, но подвергает его вечному осуждению в загробном мире, лишая вожделенного блаженства (3:220, 426). Строгость закона, с одной стороны, и необходимость его исполнения, с другой, требовали от человека больших усилий и благодатной помощи свыше. Ветхозаветное человечество, не имея последней, оставалось под клятвой. Отсюда вытекает, что закон "только показывал немощь (человека. — А. И), а не исцелял его; обличал… и устрашал, а не утешал; показывал погибель, а не спасал… и тако сильно уязвенного и немощного не мог спасти, яко не мог (человек. — А. И.)его исполнить" (4:231). Однако, несмотря на все это, положительное влияние закона на ветхозаветного человека было огромно. Он своим благодатным воздействием удерживал человека в какой-то степени от греховной скверны, возбуждал в нем раскаяние и направлял его ум и сердце к Искупителю (3:134; 3:6, 9).

Что же касается лучшей части человечества в лице патриархов, пророков и других праведников, которым Господь открывал Свою волю и которые сохраняли обетование Божие, то для этих лиц законом служила совесть, вложенная Богом еще при сотворении человека. Она "не иное что, как закон естественный или природный. Чего бо научает закон Божий, того научает и совесть" (5:214). Поступая по совести и устрояя свою жизнь согласно ее требованиям, праведники отрезвляюще действовали на окружающие массы народа и тем самым привлекали особое благоволение Божие. Так, например, для служения в скинии Господь поставляет достойных по жизни лиц — Аарона и сыновей его, которым и поручил управлять и воспитывать народ в Своем законе. С установлением священства особое, прообразовательное значение приобретает обрядовая сторона богослужения. "И самые жертвы оные, — пишет святой отец, — яко прознаменовавшие Христа, за спасение мира заклавшегося… ибо не сами в себе жертвы оные очищали грехи людские, но Христос, жертвами оными прознаменованный, очищал. Невозможно бо кровию юнчей и козлей отпущать грехи, глаголет Апостол (Евр. 10, 4). Иисус Христос вчера и днесь, Той же во веки (Евр. 13, 8) и Агнец (Иисус Христос) заклан в жертвах от сложения мира (Апок. 13, 8)" (3:8).

Если кровь жертвенных животных в сознании ветхого человека считалась величайшим освящающим средством, распространяющим свое действие на те предметы или людей, которые окроплялись ею, то Кровь Спасителя мира, пролитая на крестном Жертвеннике, освящает собой и распространяет свое спасительное влияние на всю природу и весь род человеческий (3:84). Таким образом, ветхозаветная жертва указывала подзаконному человеку на скорое пришествие Искупителя, а также водворяла в его сердце сокрушенное сознание греховности и неисправности. Весь ветхозаветный закон и его частные обрядовые постановления, касающиеся различных сторон богослужения, имели мессиански-прообразовательный характер. Вот почему "закон был… детоводителем ко Христу" (Гал. 3, 24). Что касается спасительности этого закона, то он только стремился к начертанию идеальной новой жизни, но возродить человека и освободить его от греха и смерти он не мог.

Установив на горе Синай тесное единение со всем избранным народом, Господь желал при посреднике Моисее ввести его в обетованную землю, где, по Промыслу Божию, должен родиться Избавитель мира. Но своими грехами и беззакониями, ропотом, постоянными оскорблениями милосердия Божия израильтяне подвергли себя наказанию сорокалетнего странствования в пустыне. И, несмотря на их постоянные согрешения, Господь как милосердный Отец все эти сорок лет питал их небесной манной (4:239). Отсюда видно, что милосердие Божие к грешному человеку простирается от вечности. И если Господь иногда и посылает наказания человеку за те или иные преступления Его закона, то в своем существе эти наказания отражают "Божие милосердие к грешникам, понеже Бог грозит казнию ради того, чтобы они в чувство пришли, оставили злое прежнее житие и к Нему с покаянием обратились" (1:50) и так могли бы получить свое спасение (1:88). Таким образом, промыслительная рука Божия, оставляя на длительное время народ израильский в пустыне, воспитывала в нем чувство раскаяния во грехах и укрепляла веру в обетованное Богом спасение. Эту веру Израиль должен был сохранить чистой и неповрежденной. Между тем Господь напоминал Моисею, а в его лице и всему миру, о времени приближения обещанного Мессии, грядущего в мир под образом величайшего Пророка, что выразилось в следующих словах израильского вождя: "Пророка от братии твоея, якоже мене, восставит тебе Господь Бог твой: Того послушайте" (Втор. 18, 15) (3:7).

По окончании назначенного Богом срока пребывания в пустыне и после смерти Моисея новое поколение израильтян под предводительством Иисуса Навина, которого Бог избрал вместо Моисея, содействием силы Божией вступило в обетованную землю, "кипящую медом и млеком" (4:55; 4:315).

Живя и размножаясь в дарованной Богом земле, люди начали снова забывать Того, Кто "дал им закон Свой… явил им имя Свое знаменьми и чудесами различными; извел из Египта… и провел пустынею; поразил пред ними языки многие и избил цари крепкие; изгнал языки из земли обетованной и поселил их" (5:115), и стали уклоняться в языческие нечестия. Это уклонение народа Божия от истинного пути могло привести к губительным последствиям для всего человечества. Во-первых, этим изгладилась бы из их сердец истинная вера в Бога как Творца и Промыслителя, а во-вторых, утратилось бы понятие об обещанном Мессии как Искупителе всего рода человеческого. Для вразумления и отрезвления народа Господь посылал им скорби и испытания, дабы снова обратить их на спасительный путь. Иногда бесчестие в народе превосходило меру долготерпения Божия, и тогда Господь по своей правде посылал суровые наказания. Так, например, "Содом и Гоморра с окрестными городами" были сожжены огнем, а праведного Лота Бог спасает и сохраняет (2:82; 5:339).

По мере приближения явления в мир Спасителя Господь все чаще и чаще открывает Своим избранникам время Его пришествия. Так, Он многократно и многообразно обращался к людям через Своих праведников, патриархов и пророков, напоминая о гибельности их заблуждений и пробуждая в них чувство истинного раскаяния, а те в свою очередь проповедовали Божественные откровения всему народу. Пророческая проповедь о Мессии-Избавителе заключала вполне определенную цель: люди, имея твердую и неугасающую веру в Искупителя, должны были, во-первых, узнать в Нем Того, Кого обещал Бог, и, во-вторых, соответственно приготовиться к этой веками ожидаемой встрече с Ним. "Якоже бо царь земный, хотя в какой град внити, посылает вестников в град тот, дабы граждане уготовилися к принятию его: тако Господь, Царь Славы, небеси и земли Творец и обладатель, имея в мир сей, как какой великий град от Него созданный, прийти, послал наперед вестников, рабов Своих пророков, дабы возвестили душе человеческой, что Сам Господь и Создатель ее ради идет в мир, идет взыскать и спасти ее" (3:331).

Кроме возвещения о грядущем Мессии, пророки также следили за чистотой истинной веры, которая весьма часто нарушалась народом, а также за его нравственным состоянием. Удерживая народ в определенных рамках закона Божия, пророки тем самым направляли его к взысканию грядущего в мир Спасителя "и тем отраду некую делали бедному человеку" (4:231). Невзирая на лица, они ревностно обличали пороки и угрожали Божиим наказанием за них. Однако очень часто народ этим не вразумлялся, но даже доходил до крайнего озлобления, предавая смерти проповедников истины (4:20). Хотя пророческое служение и было весьма плодотворным, но и оно не освобождало человечество от греха и его последствий. Оно только указывало путь к этому освобождению.

Пророчества о Спасителе и о цели Его пришествия, наконец, достигают своей высоты, ясности и точности у величайшего из пророков — Предтечи Господня. Он был послан от Бога как посредник между Ветхим и Новым Заветом (1:23). Целью его посланничества было то, чтобы достойным образом приготовить избранный народ к принятию Сына Божия, пришедшего для искупления падшего человека. О значении деятельности Иоанна Предтечи святитель Тихон говорит: "Как имел явитися Сын Божий миру и проповедать Евангелие Царствия Божия, наперед пред Ним послан был от Бога Иоанн святый", который возвестил людям о Христе, "как утренняя звезда возвещает приближающееся восходящее солнце. Того ради и от Церкви называется денницею, то есть звездою утреннею солнца праведного Христа, в мир воссиявшего" (5:94; 1:23). Для приготовления людей и водворения в их сердцах покаянного чувства святой Предтеча провозглашает: "Покайтеся, приближи бо ся Царствие Небесное" (Мф. 3, 2); "Грядет же креплий мене, Ему же несмь достоин отрешити ремень сапогу Его: Той вы крестит Духом Святым и огнем" (Лк. 3, 16). Таким образом, этим великим пророком завершается тот подготовительный период, который был предначертан в Предвечном Совете Святой Троицы о явлении в мир Искупителя.

2. Премудрость и благость Божия в искуплении рода человеческого

Как уже было сказано, до грехопадения первый человек был в постоянном общении с Творцом, Который всегда проявлял к нему Свою любовь и попечение. Создав человека добрым, Господь указал ему путь к совершенству в добродетельной жизни, а через это и к блаженной вечности в единении с Ним. Но все это было разрушено грехом, который отлучил человека от Бога и вверг его в бездну пороков. Грех так тесно слился с природой человека, что стал его вторым естеством; освободиться от него человек сам уже не мог. Милосердный Бог по величайшей Своей благости не восхотел окончательной погибели человека, но решил его снова привести в общение с Самим Собой. Для этого нужно было такое средство, которое бы не только уничтожило грех в его существе, но и воссоздало бы человека в новую тварь и которое бы "правде Божией и милосердию Его удовлетворило" (3:220). Оправдать человека не мог ни ангел, ни другое какое-либо сотворенное существо (3:268; срав. 4:28). Воссоздателем человека мог быть только Сам Творец, "Ипостасная Отчая Премудрость — Христос" (3:220), Сын Божий, Который Своим крестным подвигом принес за людей совершеннейшее удовлетворение правосудию Божию, избавил их от всех заслуженных наказаний и приобрел им неоскудевающее обилие благодатных дарований (5:7). Спаситель мира воссоздал человека и истребил в нем греховность, не нарушив в то же время его свободы. Господь Иисус Христос "учинился Ходатаем Бога и человека (1 Тим. 2, 5), и обратился праведный суд Божий на Него: бысть по нас клятва (Гал. 3, 13), един благословенный. Суд претерпел Неповинный за нас повинных; Своею казнию удовлетворил правде Божией за грехи наши" (3:268). Ради души человека, которая имеет в себе образ Божий, ради этой бессмертной жемчужины, по учению святителя, Сам Сын Божий пришел со всеми небесными силами, чтобы освободить ее от врага диавола и указать путь, ведущий ко спасению (4:280).

В силу этой неослабевающей любви к человеку в деле его спасения участвуют все Лица Святой, Единосущной и Нераздельной Троицы. Однако каждому Лицу в домостроительстве спасения принадлежит особое действие. В творениях святителя Тихона имеются прямые указания по этому вопросу. "Видим, — говорит он, — что все три Лица, Отец и Сын, и Дух Святой о нашем спасении промышляют: Который создал нас по образу Своему, Тойже Бог падших нас спасает" (5:99). Бог Отец изливает Свои щедроты на всю тварь (3:404). Особенно милосердие Бога Отца проявилось в том, что Он послал для искупления рода человеческого Своего возлюбленного Сына, Который явился во плоти "благоволением Отца и содействием Святого Духа" (5:99). Сын Божий есть "Христос… Бог единосущный Отцу и Духу, Един Сый Святыя Троицы… пришел в мир, и родился от Святыя Девы, и пожил на земли, и пострадал и умер плотию, и восстал от мертвых и тако… устроил спасение вечное" (5:281). Об этом искупительном подвиге Сына Божия было решено от вечности. Бог посылает Сына, а Сын исполняет волю Отца. Здесь, как и во всем прочем, было полное согласие Сына с Отцом, "Свет Отец, Свет Сын, Свет и Дух Святой, Свет вечный и незаходимый… Свет от Света, Бог истинный от Бога истинного явился на земли и просветил во тьме и сени смертной седящия" (5:79).

Относительно Третьего Лица Святой Троицы, участвовавшего в домостроительстве нашего спасения, святитель Тихон замечает, что, хотя спасение мы получаем через Сына, но Его нам "подает Небесный Отец Своею благостью и совершает Дух Святой" (2:93). И в другом месте святитель говорит, что Сын Божий совершил спасение наше "Своею волею и благоволением Небесного Своего Отца и содействием Святого Духа" (3:39).

Таким образом, в искуплении и спасении человека принимают участие все Лица Святой Троицы (4:296). Их спасительным действием все человечество преобразилось и получило доступ к вечной благодатной жизни в Боге. Дарование человеку некогда утерянного им блаженства стоило большой цены; здесь требовалась жертва беспредельной высоты и ценности. Другими словами, нужен был Искупитель, Который бы Своим подвигом сокрушил державу смерти и открыл доступ к древу жизни. "Грехи… несет Агнец Божий, которые нас имели погрузить на дно адово, ибо сего тяжкого бремени не токмо воздух, но и земля не может держать, но во дно адово носящего погружает, аще не возьмет его Сей Непорочный и Пречистый Агнец" (3:45).

Для восстановления поврежденной грехом природы человека "надобно было прийти Самому Создателю к Своему созданию, неисцельно от врага уязвленному, и на пути мира сего поверженному, которого ни закон, ни пророки не могли исцелить… Пришел Создатель и умилосердился над ним: пришел во образе человеческом к человеку уязвленному и полумертвому, да тако удобнее его исцелит, и в первое приведет блаженство, которого хитростию змииною лишился" (4:137).

И если до пришествия Искупителя по всей вселенной царила духовная тьма и неведение Бога, подобно тому, как бывает темнота "прежде восхождения солнца, то после пришествия Бога во плоти тьма удалилась и светлейшее Солнце — Христос — свои теплейшие лучи на всю вселенную испустило (и тогда. — А. И.), благоприятнейший и сладчайший душам нашим воссиял день. Тогда исполнилось пророческое слово: "людие, ходящий во тьме, видеша свет велий" и: "седящим в стране и сени смертней, свет возсия им" (Ис. 9, 2; Мф. 4, 16)" (4:8). Бог Отец посылает в мир Сына не для покоя и радости, но на скорби и крестную смерть, чтобы через них подать руку помощи во тьме сидящему человеку (4:186; 3:46). Любовь, сотворившая человека, еще с большей полнотой проявилась при воссоздании и спасении его через Сына Божия. "Великую любовь имеет матерь к своему отрочати, но Бог (имеет любовь еще. — А. И.) большую к человеку" (1:87). Любовь Божественная во много раз превосходит даже любовь матери к ребенку, ибо последняя проявляется в основном только в земной жизни, в то время как любовь Бога к Своему разумному созданию простирает свое спасительное действие на всю вечность (1:87). Не столько желает своего спасения сам человек, сколько желает этого Бог (3:141).

Развивая мысль о спасающей любви Божией, святитель Тихон говорит: "Как солнце всю поднебесную освещает, и как бы согревает: тако Бог, Солнце вечное, теплотой Любве Своей все создание, а наипаче род человеческий согревает и оживляет. О Нем бо живем, и движемся, и есмы. А наипаче всю теплоту любви Своея излиял на нас в послании Единородного Сына Своего к нам" (4:10). Сам образ спасения падшего человечества через воплощение Сына Божия свидетельствует о беспредельной Божественной любви, истинности самого факта спасения и его всеобъемлемости. Исцеление уязвленного грехом человеческого естества потребовало принятия Спасителем не ангельской, но именно человеческой природы (5:89), ибо что не воспринято, то не может уврачеваться. Как истинный Бог и истинный человек — Сын Божий именуется и Сыном Человеческим (3:186).

Совершая дело спасения людей, Сын Божий как человек "на земле между человеками жил", но как Бог "недр Отеческих не отлучен был" (Ин. 1, 18) (3:164). Восприняв в единство Ипостаси человеческую природу, Спаситель мира "в рабском зраке обращался… алкал и жаждал… со грешниками ел… От неблагодарного ученика за сребреники продан был, но нас, под грех проданных, искупил. Скорбел и тужил, но от нас вечную скорбь и туту отнял. От беззаконных связан был, но врага нашего диавола связал и наши узы растерзал. Судищу неправедному предстоял, но нас одеждою правды Своея одеял. Посмеян, обесчестен, поруган, оплеван был, но нас от вечного срама, бесчестия и поругания свободил. Тернием венчан был, но нам вечныя славы венец устроил" (3:164).

Любовь Сына Божия, избавившая человека от греха и причиненных им зол, открыла путь к его воссозданию, примирению и соединению с Богом в вечности. Другими словами, эта любовь Сына Божия восстановила в человеке Божественный образ, который после грехопадения сохранял еще в себе возможность возрождения, ибо образ Божий как основание духовной жизни человека не был совершенно разрушен силой зла. Отпадение человека от Бога не было решительным и безвозвратным, как в начальнике зла — диаволе. В помраченном уме еще оставалось представление о Боге, хотя и искаженное; в воле человека, уклонившегося в сторону зла, не было непримиримой ненависти к добру, но сохранялась еще возможность раскаяния и возвращения на путь богоугодной жизни. Благодаря этому спасающая Любовь восстанавливает тот союз с Богом, который был нарушен человеком через грех, возвращает ему чистоту и святость и дарует вечное блаженство (2:363).

3. Земная жизнь Иисуса Христа — искупительный подвиг

В конце времен, когда человечество окончательно созрело к принятию Искупителя, милосердный Господь, нашего ради спасения, послал Ангела Своего к Пресвятой и Преблагословенной Деве Марии благовестить Ей, что Сын Божий от девических кровей Ее составит Себе плоть одушевленную (4:239). Так Сын Божий, Иисус Христос, благоволением Небесного Отца Своего, наитием и осенением Святого Духа во чреве девическом зачался (3:126). Это таинственное зачатие Сына Божия совершенно непостижимо для человека (1:24).

Принятие на Себя Сыном Божиим великого дела спасения людей есть совершеннейшая жертва, выражающаяся в полном послушании и любви как к Своему Отцу, так и к людям. Восприняв на Себя естество человеческое, соединив его с Божественным воедино, Сын Божий тем самым добровольно подверг Себя уничижению. Это непостижимое явление святитель называет чудом, всякого удивления достойным, ибо невозможно уразуметь, как "Бог Творец неба и земли, великий и непостижимый, к нам бедным пришел… в нашем образе… Дух невещественный, плотию одушевленный и нам подобострастный одеялся, прежде век от Отца, Бог от Бога, Свет от Света нетленно воссиявий" (4:26).

Христос Спаситель, восприяв естество человеческое, превознес его превыше небес (5:89). Воплощение Сына Божия послужило тем твердым основанием, на котором устроилось спасение человека. С рождением Христа на земле устрояется новое Царство, обветшалый мир обновляется и становится достойным наследником Божественной славы. Рождество Христово воссияло, подобно солнцу, из Девической утробы; на земле явился Тот, Который Ангелам неприступен и Который одевает небо облаками (3:126). Рождением Христа от Девы полагается первый камень в основу нашего спасения.

Величайшее значение факта Боговоплощения может быть усвоено лишь верой человека, а воспринимая верою реальность этого факта и его значимость, человеческий разум приходит в восхищение, не будучи при этом в состоянии согласовать Божественную беспредельность с добровольным истощанием Спасителя в воплощении. "Образ спасительного Рождества Христова, — говорит святитель, — на память приводит нам, како Бог безначальный начался, и невидимый показался, и невещественный воплотился, и неосязаемый осязался, и ветхий деньми младенствовал, и всесильный бессильным сотворился, и содержай в руце Своей вси концы земли, и даяй пишу всякой плоти матерным млеком питался, и одеяйся светом яко ризою пеленами младенческими повивался, о чудо — Бог младенствовал" (4:391).

Явление Сына Божия на земле было в весьма уничиженном виде. Это видно из того, что Он облекается в наше бренное естество (4:231), родился в убогом вертепе и возлежал в скотских яслях, сделался странником и пришельцем в этом мире для того, чтобы мы Его нищетой обогатились, Своим смирением и послушанием воле Бога Отца Христос оставил нам пример, чтобы и мы не искали славы и богатства, но постоянно стремились к святой и богоугодной жизни (4:241).

Хотя Христос и умалил Себя, однако Его рождение как явление в мир Сына Божия было возвещено и прославлено ангелами (3:126), и для поклонения Новорожденному приходят с далекого Востока волхвы, руководимые чудесной звездой (4:239).

Прежде Бог открывался Своим избранным мужам только в слове, теперь же Он Сам явился на земле всем Своим Существом, Которое было сокрыто под покровом человеческого естества. Ему как Богу безначальному, всемогущему и любвеобильному возможно и свойственно не только создавать, но обновлять и спасать.

Основываясь на словах Священного Писания: "Тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный не посла бо Бог Сына Своего в мир, да судит мирови, но да спасется Им мир" (Ин. 3, 16–17), святитель Тихон говорит, что Господь по Своей благости к падшему и находящемуся во власти диавола человеку не только избавил его от этого ужасного состояния, но и возвел его от вечной смерти к блаженной жизни. И притом все это любвеобильный Бог сделал для него по одному только Своему милосердию и человеколюбию (3:413). Вот почему пришествие Христово во плоти является для человека подобным действию воды для земли жаждущей, или света во тьме сидящим, или пришествию врача к немощному, или пастыря к овцам заблудшим (1:30).

Для спасения человека и возведения его в первозданную чистоту Христос претерпел многие искушения и уничижения. Тот, Которого прославили Ангелы при Его рождении и Который содержит дланию всю вселенную, Которому беспрекословно повинуются все стихии и в руках Которого жизнь всякого человека, вынужден был убегать от Ирода, искавшего Его смерти (4:241; срав. 5:89). По мысли святителя, такими действиями Спаситель мира стремился скрыть под человеческой плотью Свою Божественную природу, всемогущество и достоинство Сына Божия, чтобы "удобнее мог бедствию нашему помощи" (2:216). Он воспринял "плоть от плоти нашей, и кость от костей наших; уподобился нам во всем, кроме греха; Сын Божий Сыном Человеческим, и Бог непременный человеком стался" (5~7), причем Он воспринял не одну какую-либо часть состава человека, но всю его природу, тело и душу со всеми ее силами и способностями. Во Христе Иисусе Божеское и человеческое естества теснейшим образом соединились во едину Ипостась Богочеловека, но пребыли и пребывают "не слиянны и потому Христос Господь наш есть совершенный Бог и совершенный Человек" (4:288; срав. 5:85). Естество человеческое освятилось и приблизилось к Богу. И если наше естество при падении обесчестилось, исказилось, то при принятии его Сыном Божиим оно не только возвысилось и освятилось, но и соединилось с Ним самым теснейшим образом.

Земная жизнь Богочеловека с ее тяжелым крестоношением была и остается предметом постоянного удивления для всякого сотворенного существа. Как могло быть, что Творец и Законодатель, род Которого превыше всякого ума, подчиняясь закону, принимает обрезание, подвергается уничижению и умалению?! Этим подчинением закону Сын Божий возводит человеческий род в Царство Божие. Однако и здесь, в актах самоуничижения, Бог Отец возвеличивает Своего Божественного Сына. Например, в сороковой день, когда Младенец Христос был принесен в храм Господень Девой Марией, праведный Симеон, по внушению Духа Святого, называет Его Мессией, "Который от Бога обещанный и пророками проповеданный". Прозрев духовными очами в Младенце пришедшего во плоти Бога Слова, старец принял Его на свои руки и с радостью воскликнул: "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром; яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей…" (Лк. 2, 29–31) (3:126). Ипостасная премудрость Божия проявлялась в Божественном Отроке еще в юных летах, когда, например, Ему пришлось беседовать с иудейскими учителями, которые приходили в удивление о Его разуме и ответах (3:127).

С явлением Христа на Иордан для принятия от Предтечи крещения начинается Его общественное служение. Одно уже то, что, будучи Творцом всей твари, Он просит от Своего раба крещения, в котором не имел нужды, свидетельствует о Его смиренном подвиге. Принимая крещение в водах Иордана, Спаситель мира тем самым омывает в нем греховную скверну человеческой природы, мучившую человека на протяжении многих тысячелетий (1:25). Кроме того, по учению святителя, этой спасительной и таинственной Иорданской купелью Сын Божий устанавливает на все времена и для всех народов, хотящих наследовать жизнь вечную, "спасительное крещение нашего Таинства" (4:243). В этом спасительном крещении водные стихии, некогда за грех человека лишившиеся своей первозданной чистоты, восстанавливаются и освящаются (1:25). И наконец, в этом акте крещения открылась "тайна Пресвятой Троицы явно… для всех: Сын во плоти крестился; Дух Святой на Него сошел; Отец с небес свидетельствовал. Тако Триипостасный Бог Отец, Сын и Дух Святой, Создатель наш, о спасении нашем промышляет" (3:127; срав. 5: 99).

Для спасения рода человеческого, для уничтожения в нем смерти и тления Сын Божий берет на Себя тяжелый подвиг — вступает в единоборство с диаволом, который был виновником падения и смерти наших прародителей. Чтобы окончательно низложить его, Спаситель мира был возведен Духом в пустыню, где пребывал сорок дней в посте и молитвенном общении с Отцом Небесным (1:25; 3:127). И если, как говорит святитель Тихон, диавол приступил к "первому Адаму в раю и низложил его, и пленил", то "ко второму приступил… и ничего не успел, и показался немощным" (5:103). Победа Христа над диаволом имеет величайшее значение. В результате этой победы стало возможным каждому христианину не только распознавать хитрости князя тьмы, но и побеждать его гордыню (5:103).

До Своего сорокадневного подвига в пустыне Христос Спаситель общался с ограниченным кругом людей. Теперь же, после победы над злым духом, Он в полной духовной силе открыто выходит на общественное служение (4:244). Та Свеча, Которая была до сих пор под спудом, становится на подсвечнике и светит всем, и люди увидели свет великий, указывающий им путь к истинному Богопознанию и спасению. Христос — Свет истинный пришел возвестить грешному человечеству во всей возможной полноте и ясности волю Божию о спасении мира, пришел преподать ему новое учение, "которое от недр Небесного Своего Отца на землю принес и с ним всю благость Его и человеколюбие открыл…глаголя: покайтеся и веруйте во Евангелие" (3:127).

Другими словами, Искупитель мира преподал людям совершеннейший закон веры и нравственности, спасительный для всего мира. Для успешного распространения этого закона и для продолжения Своего спасительного дела во всем мире Христос избрал "двенадцать учеников…которых Апостолами назвал" (3:127). "С ними (Христос. — А. И.) с места на место и от града во град проходил и проповедовал Евангелие Царствия Божия и на земле сердец человеческих сеял спасительное слово Божие… и научал всех познавать Небесного Своего Отца, и Тому верой и правдой угождать, волю Его святую творить, и Себе во образ всем подавал, и тако всех научал небесного и святого жития" (4:244). Подавая Своей жизнью пример и излагая истинное учение о нравственности, Искупитель мира с особой ясностью оттенил в Своем учении основную добродетель, возвышающуюся над прочими, любовь к Богу и ближнему. И если все добродетели прекращаются со смертью человека, то любовь простирается в вечность. И поэтому Христос постоянно напоминал Своим последователям о необходимости приобретения этой добродетели, без которой невозможно спастись (3:142–143).

Будучи Сам совершеннейшей Любовью, Христос не гнушался грешным человеком и общался с мытарями, блудницами и прочими грешниками, желая этим разбудить их от смертной духовной спячки и направить на спасительный путь (2:333). Эту заповедь о любви Христос назвал новой (Ин. 13,34), и это потому, что сама любовь пришла в мир вместе с Ним. И если в Ветхом Завете эта величайшая Любовь — Христос был проповедан сокровенно "под сенью, мраком и гаданием", то в Новом — ясно и определенно (5:254). Люди, беседуя со Христом, получали "отраду и утешение… как жаждущий от живого источника прохлаждение" (5:98). Итак, в течение тридцати трех лет, живя на земле, Христос трудился ради спасения человека (5:248, 4:245)."…Вечный и совершенный Бог, Царь Небесный и между человеками обращался… беседовал" (5:86). "Утруждался ради нашего спасения" (4:245). И в то же время "Отеческих недр не разлучився" (5:248). Таким образом, Спаситель мира в Своем Лице не только открыл людям Бога, но вместе с тем показал образец святости и нравственного совершенства, указал путь, по которому люди должны идти в жизни и согласно которому должны устроять свое спасение (4:265).

Слово Божие "стало плотию", и в силу того, что Сын Божий усвоил Себе нашу природу, Ему были свойственны и немощи человеческие, кроме греха. Он "немощи человеческие на Себя воспринял, алкал и жаждал, и потому имел нужду ясти и пити" (5:127). Кроме того, Спаситель наш "трудился, болезновал, плакал, страдал" (4:187), "скорбел, тужил, ужасался и кровавым потом обливался" (4:31). Все эти немощи Спаситель мира взял на Себя с той целью, чтобы в человеческой плоти умертвить грех и тем самым "благодатно обитать в рабах Своих" (3:141).

В искупительном подвиге Богочеловека было проявлено глубочайшее смирение. Если в падении ангелов и первого человека проявилась безмерная гордыня, низринувшая свою жертву в бездну греха и отчаяния, то для уничтожения гордости в мир явилось — в Лице Божественного Искупителя — воплощенное смирение (3:186). Спаситель смирил Себя, "…до смерти, смерти же крестныя" (Флп. 2, 8), чтобы, во-первых, низложить гордыню диавола и упразднить его власть над человеком, а во-вторых, преподать Своим последователям образец для подражания. Вот почему Иисус Христос, подготавливая Своих учеников к перенесению всех скорбных обстоятельств, которые должны они были претерпеть за Его имя, неоднократно внушал им приобрести самые необходимые добродетели — кротость и смирение: "…научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем" (Мф. 11, 29), и паки: "Образ дах вам, да якоже Аз сотворих вам, и вы творите" (Ин. 13, 15). Земная жизнь Спасителя ясно показывает, что Он подтверждал Своей жизнью то, чему учил словами (3:128).

Научая людей, в том числе и Своих апостолов, а также уверяя их в Своем посланничестве от Бога Отца, Христос Свое Божественное учение подтверждал многими чудесами, целью которых в свою очередь было восстановление в сердцах слушателей истинного понятия о всемогущем и любвеобильном Боге, о Его домостроительстве спасения человека (3:128). До Христа пророки также учили народ закону Божию, учили нравственности и Божественной силой совершали чудеса. Однако Спаситель, будучи Сам Законодателем, все это делал "силою Своего Божества" (1:25). Един Господь и в Ветхом и в Новом Завете повелевает морю — и оно разделяется; реке — и она стоит; земле — и она разверзается, чтобы поглотить грешников; по Его всемогущему слову мертвецы восстают, расслабленные укрепляются, слепые видят и прокаженные очищаются; "малыми хлебами многие тысячи питаются и насыщаются" (5:64, 4:348). И все это свидетельствует миру, что "Сей есть Тот преславный Чудотворец, Которого пророки… провозвестили" (4:249) и Который пришел на Землю для того, чтобы разрушить царство диавола (5:106) и даровать сидящим во тьме свет Божественной истины (3:128).

Исцеляя телесные и душевные болезни в людях и заботясь о восстановлении в их душах утраченного Первообраза, Спаситель подверг Себя гневу и ненависти книжников и законников иудейских, которым было чуждо внутреннее содержание учения Христова. Для слепых ревнителей буквы закона неприемлемым было учение, которое по существу своему есть жизнь и дух (Ин. 6, 63). Христос как любящий Отец и Пастырь заблудших овец старался вразумить и привести их к Отцу Своему Небесному. Они же, будучи ослеплены гордостью, "различно хулили Сына Божия" (3:129) и искали удобного случая, чтобы погубить Его (3:130). Констатируя эту духовную развращенность фарисеев и указывая на их нерадение к делу своего и общественного спасения, святитель образно сравнивает их с человеком, лишившимся телесных очей, который, не видя, куда идет, часто спотыкается, падает в ямы, а иногда подвергает свою жизнь смертельным опасностям. Так и человек с извращенным разумом все понимает превратно, однако считает себя носителем и хранителем истины, а самое главное, он не сознает гибельности такого положения, не видит, что такой путь все далее уводит его от спасения и Бога (1:150). Спаситель глубоко скорбел о духовном ослеплении тех, кто не хотел познать в Нем Божественного Посланника, пришедшего на землю обрести утерянную драхму, найти заблудившуюся в горах овцу, исцелить греховные язвы погибающего человека (2:331).

Чем ближе подходило время к завершению искупительного подвига Христа Спасителя, тем более увеличивались Его скорби и страдания. Предвидя близкий конец Своего пребывания на земле и тот ужасный, тяжелый крестный путь, по которому Ему предстояло добровольно пройти, Господь начал постепенно подготавливать к этому Своих учеников, объясняя им, что Ему"…подобает ити во Иерусалим и много пострадать от старец и архиерей и книжник, и убиену быти, и в третий день востати" (Мф. 16, 21) (3:129). Так поступал Христос, чтобы ученики в тот скорбный момент не поколебались в истинности Его искупительного подвига (5:150).

Для более наглядного уверения в Своем Божественном достоинстве Спаситель перед Своими страданиями показал на горе Фавор, насколько это возможно было воспринять апостолам, славу Своего Божества (5:149). После совершенной Христом молитвы Лицо Его просветилось, как солнце, и ризы Его стали белы, как снег. В таком виде Он беседовал с величайшими пророками Моисеем и Илией. Апостолы Петр, Иаков и Иоанн услышали с неба голос Бога Отца, призьтающий их послушать Того, Кого Он послал в мир. "Сей есть Сын Мой возлюбленный… Того послушайте" (Мф. 17, 5) (1:26). Этим Своим Преображением Господь показал ученикам, "что Он есть Отчее Сияние, Бог и Господь, и Царь славы, хотя и покрылся смиренным человечества образом: вне является как человек, но внутрь Бог есть" (5:149). Слава, Которую увидели ученики на Фаворе, пребывала со Христом постоянно. Но она была сокрыта человеческой плотью, так как в противном случае никто бы не смог общаться с Ним и, таким образом, учение Его не было бы воспринято людьми, а следовательно, и искупительный подвиг Сына Божия не достиг бы своей цели (4:258). И наконец, Своим Преображением Спаситель засвидетельствовал, что Его крестный путь страданий и скорбей зависит не от людей, злобно настроенных против Него, а совершается по Божественному плану, в целях спасения человечества. Событие Преображения Господа имело также целью укрепить в сердцах учеников веру, чтобы они, когда увидят Его пригвожденным ко кресту, не соблазнились, не оставили Его учения, но проповедовали его всему миру (5:150). "Прославленная на горе… плоть Христова уверяет и обнадеживает нас, что подобная Христу слава будет избранных Божиих в вечной жизни, якоже Сам Христос словом объявил: "…тогда праведники просветятся, яко солнце, во Царствии Отца их" (Мф. 13, 43) (4:258)".

Святитель Тихон придает также большое значение и событию Входа Господня в Иерусалим. Если до этого момента Искупитель мира старался скрывать Свои дела и уклонялся от славы человеческой, то теперь Он, исполняя пророчество, при множестве народа, который прославляет Его как царя, торжественно въезжает в Иерусалим. Этим торжеством Спаситель засвидетельствовал, что Он воистину Царь неба и земли, Который пришел уничтожить поставленную грехом преграду между Богом и человеком, пришел объединить в благодатный союз небо и землю (1:26; 3:129).

Вскоре после входа в Иерусалим Господь, предвидя Свое приближающееся отшествие из этого мира, устанавливает величайшее Таинство Святой Евхаристии, во время которого преподает Своим апостолам под видом хлеба и вина истинное Тело и истинную Кровь Свою, "в ней же истинно и господственно существенно присутствует" (1:4). Желая преподать Своим ученикам урок смирения, Христос на Тайной вечери умывает ноги их и отирает полотенцем. "Образ бо дах вам, да якоже Аз сотворих вам, и вы творите" (Ин. 13, 15) (4:261; 5:111).

Совершив Тайную вечерю, Спаситель направился в Гефсиманский сад и здесь предзрел и ощутил всю тяжесть грехов человеческих, страшным бременем лежащих на Его плечах. Мучительная скорбь объяла все существо Сына Божия. Он, будучи Богом, но вместе с этим и Человеком, начал скорбеть, тужить и ужасаться (4:31). В таком состоянии Спаситель мира падает лицом на землю и с горячей молитвой взывает к Богу Отцу: "Отче Мой, аще возможно есть, да мимо идет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты" (Мф. 26, 39). Во время этого тяжелого Гефсиманского борения, когда душа Спасителя испытывала мучительные страдания, когда, молясь, Он "кровавым потом обливался" (4:31, 4:271), "тогда един из двунадесяти учеников, Иуда, именем Искариотский, сатаной подущаемый" (1:26), пришел к книжникам и архиереям иудейским и тайно за тридцать сребреников предал Его им (3:130). И Гефсимания — свидетельница тягчайших внутренних борений Искупителя — стала свидетельницей тягчайшего преступления человека. Приведя с собой римских воинов и слуг архиерейских, Иуда указал им на Христа своим лобзанием и этим предал Сына Человеческого (1:26). После этого неправедным судом первосвященнника Каиафы, судом духовно ослепленных книжников и законников иудейских Спаситель беззаконно осуждается на крестную смерть (3:130). "Тот, у Которого в руце смерть и живот всякого", суд терпит от безаконных людей (4:270). Христос добровольно предает Себя в руки злобно настроенных людей, чтобы Своим подвигом разрушить дело диавола и даровать человеку спасение (1:26).

Но самое ужасное поругание Христа святитель видит в предании Его Пилатом в руки бесчеловечных воинов, которые, как злые волки, терзают тело безгрешного Богочеловека. Они Христа "обнажают…, венчают терновым венцом, в руце Его святые, сотворившие чудеса, подается трость в поругание" (3:44). Того, "пред Которым ангелы и архангелы благоговеют, бьют тростью по главе" (3:44), и вообще "ужасное… и неизреченное было мучение на теле и на душе Сына Божия" (3:52). После таких ужасных мучений и бесчеловечных издевательств Пилат по настоянию озлобленных вождей израильских осуждает Божественного Страдальца на крестную смерть (3:131). И Сына Божия повели на распятие, возложив на Него крест, т. е. тот спасительный жертвенник, на котором должна быть принесена на все времена и за все человечество умилостивительная жертва Богочеловека (3:131). Это несение креста и распятие на нем Сына Божия явилось не чем иным, как снятием с людей тех заслуженных наказаний, которые они навлекли на себя своими грехами (3:45). Чтобы освободить род человеческий от этих наказаний и вечной смерти, Христу надлежало взойти на крест, пригвоздив на нем наши грехи и омыв их своею Кровию (3:42). Злобные люди, научаемые диаволом, старались как бы побыстрее прекратить жизнь Страдальца, думая этим положить конец Его учению, но сами не понимали того, что все это должно было совершиться.

Изнемогающего под тяжестью креста Сына Божия, уже не имеющего "ни вида, ни доброты", привели на Лобное место, "место смерти", и пригвоздили ко кресту. Для большего поругания и бесчестия Христа с Ним распяли двух разбойников, в чем сбылось пророчество: "И со беззаконными вменися" (Ис. 53, 12) (4:270). Между тем злобные люди, подстрекаемые диаволом, даже в эти страшные минуты не могли удовлетвориться. Они хулили Спасителя, висящего на древе, поили желчью и, наконец, пронзили Ему копием ребро (5:250). Божественный Страдалец, вися на кресте, обагренном Его Пречистой Кровию, произносил не проклятия на своих распинателей, но возносил мольбу к Своему Отцу о прощении их грехов: "…не ведят бо что творят" (Лк. 23, 34). Во время страдания Сына Божия от часа шестого до девятого, в котором Христос умер, природа подверглась смятению, будучи не в состоянии видеть поругание своего Создателя (1:27). "Вся тварь сострадала, солнце померкло и не даде света своего, земля потрясеся, камение распадеся, завеса церковная раздрася, гробы отверзошася. Вся же сия, — говорит святой отец, — милосердный и человеколюбивый Господь нас ради и нашего ради спасения изволил по безмерной Своей любви претерпеть" (1:12). Так, Спаситель мира "Своею смертию нашу смерть умертвил" (3:164) и тем самым "заключил подвиг Свой" (3:131).

4. Значение крестных страданий, смерти, воскресения и вознесения для искупления человека

Спаситель мира по любви к роду человеческому Своими страданиями и смертью восстановил человека, обновил и возвел его в первое состояние (2:87). Через Сына Божия "благость Божия, вся премудро строящая, изобрела нам путь спасения чудным образом… Сын Божий… между Богом праведным и нами согрешившими Ходатаем сделался" (2:72). Своим искупительным подвигом Христос Спаситель усыновил людей Богу Отцу и открыл возможность "и на земле провождать небесное житие" (1:167). Таким образом, искупительное дело Христово есть дело "бесконечной важности, силы и достоинства" (4:283). И как бы ни были тяжелы и "ужасны" грехи и сколько бы их ни было, все они могут быть прощены ради заслуг Христовых. Бесконечные заслуги искупительной Жертвы, принесенной на кресте, безмерно превышают собой все долги человечества пред Богом. Отсюда вытекает право Искупителя прощать грехи кающимся, очищать их души и соединять их с Самим Собой (3:54). Что же касается тех, которые и после искупительной Жертвы Сына Божия не спасаются, то основной причиной этого святитель считает не грехи, соделанные человеком, но "нераскаянное и ожесточенное сердце" (4:283). Любовь Божественная распространяет свои спасительные действия на всех людей без исключения. На основании слов Священного Писания: Бог"…всем человеком хощет спастися, и в разум истины прийти" (1 Тим. 2, 4) святитель говорит: "Христос за всех людей, сколько ни было и есть и будет, пострадал и умер" (4:276). Однако же спасительные плоды Жертвы Сына Божия распространяются только на тех людей, которые в своей жизни стараются воплотить Его Божественное учение. Только они могут участвовать в благодатном общении с Сыном Божиим (5:13). И наоборот, если человек будет отвергать Жертву Христову, то она будет ему только в обличение и осуждение (3:268).

Раскрывая далее спасительность для нас страданий и смерти Христа, святитель приходит в благоговейный и священный восторг и восклицает: "Твоя скорбь нам подарила радость. Твое бесчестие и поругание нам исходатайствовали честь и славу вечную… Твои язвы нас исцелили; Твои узы нас, грехами связанных, разрешили… Твое продание нас, под грех проданных, искупило; Твой суд и осуждение нас от вечного суда спасло; Твое посмеяние и поругание нас от диавольского поругания и посмеяния избавило… Твоя смерть наш живот есть" (4:270).

Каким же образом крестная Жертва Сына Божия действует на всех людей и спасает их? Поскольку, отвечает святой отец, в Адаме — через его грехопадение — весь род человеческий лишился общения с Богом и подпал вечному осуждению и смерти, то Своими страданиями и крестной смертью Искупитель снова усыновил всех людей Богу Отцу и разрушил державу смерти. "Во Адаме (все) диаволу и власти его темной подпали; но через Христово страдание от того избавились… Во Адаме… умерли и погибли: но Христовым страданием ожили и спаслися. Во Адаме… от Бога удалились: но Христовым страданием к Богу привилися" (4:30). Из этих слов становится ясным, что Христос сделал все то, что должны были сделать люди для своего спасения. Они должны были порвать связь с грехом, отречься от него, потому что он именно и явился причиной удаления от Бога. Но этого сделать не мог никто из людей по своей греховности, и поэтому грех уже как бы сроднился с нашим естеством и стал обычным для каждого человека. И только во Христе человечество осознало всю гибельность греха. Сын Божий воспринял на Себя грех с внутренним усвоением, с осознанием и переживанием вины за него.

Своей волей и благоволением Отца Небесного Христос "взял грехи наши на Себя" (5:74), должен был выстрадать всю их тяжесть и умереть за них крестной смертью. Такая смерть во много крат превышает цену греха и в то же время поражает своей непостижимостью. Бесценной Кровию Сына Божия, пролитой на кресте, грех был совершенно истреблен в своем существе (3:268).

Воссоздавая человека "в новую тварь" (2 Кор. 5, 17), Христос Спаситель не только возвратил его в первобытное состояние, но "и паче прежнего превознес" и "почтил" (3:437; 4:28).

Однако, хотя искупительным подвигом Христа человек и оправдан пред Богом, это еще не гарантирует ему спасение, так как оно зависит от того, куда человек направит свою свободную волю. Если он будет иметь искреннюю веру в Искупителя и проводить жизнь, согласную с Его учением, очищать свою душу искренним покаянием (4:122), тогда душа его будет подобна "чистому хрустальному сосуду… будет имети дивное сияние и блистание…" (3:332; срав. 2:101). Такое сияние или святость души пребудет не только в этой жизни, но и в будущей (4:320).

До пришествия Спасителя мира все люди находились под властью диавола, который пленил их грехом, "торжествовал и ярился над ними, яко мучитель лютый" (4:272). С пришествием Христа эта власть была уничтожена и царство зла разрушено. "Сын Божий вступился за нас, — говорит святитель, — сразился с врагом нашим… и победил его со всем темным полчищем… отнял у него корысть похищенную, возвратил плен и пленил пленившего нас" (3:442). И более того, Христос Спаситель отдал его "в попрание и посмеяние верным Своим рабам: "Се даю вам власть наступати на змию, и на скорпию, и на всю силу вражию" (Лк. 10, 19)" (4:272).

В крестной смерти Сына Божия смерть как таковая потеряла свою силу. Она уже больше не владычествует над своей жертвой, потому что всесильный Бог, Творец видимого и невидимого, совершенно уничтожил ее. "Умер Он, и ожили мы. Смерть Его живот наш есть" (4:272). Теперь верные о Христе уже не умирают вечной смертью (2:364), так как Искупитель "Своей смертью нашу смерть умертвил и нас умерших оживил" (3:141). Якоже во Адаме вси умирают, такожде и во Христе вси оживут… Пожерта бысть смерть победою. "Где ти, смерте, жало? Где ти, аде, победа?" (1 Кор. 15, 55). И если ныне люди умирают, то не вечной смертью и не как осужденные, но временно, чтобы после этого восстать во Христе и царствовать с Ним вечно. Нынешняя смерть является только кратковременным сном, концом которого по гласу Божественной трубы будет общее воскресение и жизнь вечная. "Аще бо и разрушается земная храмина тела, однакоже вера святая утешает и утверждает их (умирающих о Господе. — А. И.), яко"…создание от Бога имамы, храмину нерукотворену, вечну на небесех" (2 Кор. 5, 1)" (3:48). Итак, всех верующих во Христа смерть уже не страшит, как это было раньше; они могут сказать с апостолом Павлом: "… желаю разрешится и со Христом быти…" (Флп. 1, 23). И это потому, что смерть ведет уже не к погибели и вечной смерти, но служит переходом от худшего к лучшему, от скорбей — к успокоению.

Своим совершеннейшим послушанием Богу Отцу Спаситель не только изгладил непослушание Адама, но и уничтожил его горделивую мечту о равенстве с Богом. Его "истощание", предпринятое ради спасения человека по собственной воле, есть причина всех наших духовных благ. И если с падением прародителей Царство Небесное было утрачено для человека, то смертью, Воскресением и Вознесением Сына Божия оно снова было возвращено (1:28; 4:286). "Как Бог на землю пришел, то и люди начали на небо восходить, и земнии жители получают гражданство небесное" (5:100). Это небесное жительство — явление не временное или преходящее, но вечное и никогда не скончаемое (2:279). Все последователи Христовы являются детьми и наследниками Божиими, и потому где Христос пребывает, там будут и Им искупленные. С того момента, как Христос Спаситель вознес наше естество к престолу Всевышнего, Он не престает ходатайствовать о роде человеческом, о его спасении пред Отцом Своим Небесным (3:12–13). Поскольку Спаситель мира Своим подвигом примирил человека с Богом, то Ему одному и принадлежит право быть Посредником и Ходатаем. "Он… учинился, — говорит святитель, — Ходатаем и стал Посредником между Богом, прогневанным нашими грехами, и человеками, прогневавшими" (3:136), Пастырем душ наших и Отцом будущего века (4:192).

Проникая, насколько это возможно, в сущность искупительного подвига Сына Божия и его значения в деле нашего спасения, ум человеческий удивляется и благоговейно преклоняется перед той дорогой ценой и теми огромными усилиями, какие пришлось предпринять Спасителю, чтобы возвратить разумное Свое создание в лоно Отца Небесного. Вот почему святитель восклицает: "Аще бы Он не взыскал нас, вечно бы в погибели были… аще бы Он не пришел к нам, всегда бы в пленении у диавола были… аще бы Он не умер за нас, в вечной бы смерти погребены были… Тако смерть Его животом нашим, бесчестие Его славою… язвы Его исцелением нашим учинились, тако от пришествия Его, страдания и смерти, как от источника все наше духовное и вечное блаженство проистекает" (5:8).

Следует отметить, что взгляд святителя Тихона на крестные страдания Богочеловека строго догматичен и проникнут глубиной церковного разума. "Страдания и смерть Христову, — пишет он, — разуметь должно по плоти, от Девы нас ради воспринятой. Ибо Божество есть бесстрастно и бессмертно, и потому страдать и умереть не может. Приписывается же Сыну Божию воплотившемуся потому, что Он Своей плотью, от Святой Девы воспринятой, пострадал и умер. Ибо во Христе веруем и исповедуем одно Лицо, но два естества, Божество и человечество, во едином Лице неслитно соединившиеся, и потому Христос есть совершенный Бог и совершенный человек, но, ради единости Лица, един есть Христос. Итак, когда глаголем: Христос пострадал, то разумеем, что не простой человек, но Богочеловек… хотя, как выше сказано, страдание тое разумеется не по Божеству, но по человечеству" (3:52; срав. 4:288, 5:101). Из этих слов святого отца становится ясно, что Спаситель мира до конца совершил Свой искупительный подвиг и тем самым даровал вечное блаженство. Святитель дает понять, что хотя Божественная природа Христа не страдала, но она соучаствовала в страдании с природой человеческой. Вися на кресте, Христос Своим всемогущим Божеством "помрачил солнце, землю поколебал, гробы отверзл, мертвыя оживил…" (3:164).

Спасая человека, Христос по Своей любви к нему полагается во гробе, который печатается от беззаконных людей (5:250) и в котором Его тело находилось три дня и три ночи (3:49, 3:131). Это погребение Спасителя и нахождение во гробе имело целью погребсти грехи всего мира и уничтожить их в самом существе (3:49).

Находясь телом во гробе, Искупитель мира должен был еще сойти душою в ад для того, чтобы разрушить его и вывести из него всех узников, ожидавших Христова пришествия, потому что до сошествия Спасителя мира в преисподняя земли "небо и рай" были заключены грехами человека (4:273). Кроме того, Спаситель желал освободить узников ада и понести на Себе лежащую на них Божию клятву (3:46), потому что своими силами они не могли освободиться от этого жалкого состояния и должны были бы вечно находиться в узах мрачной юдоли (4:22). Против великого Победителя ад не мог устоять и, увидев своего Разрушителя, вынужден был освободить из своих уз всех тех, которые ожидали Его пришествия. "Искупитель, Свободитель и Избавитель человеческого рода, — говорит святой отец, — …извел… на свободу… дабы мы уже не были рабами… диавола, но противу сих врагов подвизалися, а работали бы Ему со Отцем и Святым Духом, яко искупленные рабы, не принужденно, но свободно" (3:169). Таким образом, Своею смертью Иисус Христос "упразднил державу имущаго смерть, сиречь диавола (Евр. 2, 14)…. избавил верующих от…ада" (2:239) и предоставил им возможность наслаждаться в вечной жизни (4:281, 4:273) теми благами, которые Господь уготовал любящим Его (1 Кор. 2, 9; Ис. 64, 4).

После трехдневного пребывания Христа "во гробе плотски, во аде же с душею" совершилось то, что является вершиной, ключевым моментом в деле спасения человечества — Христос воскрес из мертвых. На этой истине, как на твердом основании, зиждутся все христианские упования: "Аще Христос не воста, тще убо проповедание наше, тща же и вера ваша" (1 Кор. 15, 14). В этом факте вся жизнь и учение Искупителя достигли своего подтверждения как исторической действительности. Христос воскрес не как все прочие люди, которые были воскрешаемы богоугодными мужами при содействии благодатной помощи, обитаемой в них, но "силой Своего Божества" (1:27), "Своей силой восстал яко бессмертный" (3:164). Воскресение Христа является сильнейшим доказательством того, что Творец мира является действительным Совершителем спасительного для нас подвига. После этого грех, как таковой, и связанное с ним Божие наказание потеряли свою силу над человеком. Крестная Жертва и Воскресение Христово умилостивили Бога Отца, и, таким образом, то осуждение, которое тяготело над родом человеческим, было уничтожено. Спаситель мира был не только истинный человек, но и истинный Бог, потому что воскресить Себя Самого мог только Тот, Кто имеет жизнь в Себе Самом, т. е. Бог (3:131).

В спасительном Воскресении Сына Божия проявилось Божественное всемогущество, ибо этим засвидетельствовано всему миру, что Он является Победителем смерти, греха, ада и диавола, а также Началом всеобщего воскресения. Он уверил всех Своих последователей, что смерть уже уничтожена и что они будут вечно пребывать с Ним в обителях Отца Небесного (3:131, 416). Смерть и Воскресение Искупителя мира положили твердое основание нашему воскресению. Христос Спаситель принес Себя в жертву за нас и тем самым исцелил нас от душевных болезней и духовной смерти. Он есть Источник нашего воскресения и вечной жизни.

Таким образом, Воскресение Христово внесло в человеческую природу всеобщий, т. е. независимо от жизни каждой отдельной личности, закон воскресения. "Как в Адаме вси умирают, тако во Христе вси оживут" (1 Кор. 15, 22). "Воскрес Христос, воскреснем и мы, верующие во имя Его" (3:50). И это потому, что человеческая природа Бога Слова была единосущна природе всех людей и находилась с ними в полном единении, а раз так, то и Воскресение Христово распространяется на все человечество в целом. Далее святой отец, обосновывая свою мысль словами Священного Писания: "…сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется не в честь, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное" (1 Кор. 15, 42–44), говорит, что в последний день мира все тела умерших, рассыпавшиеся в прах земной, Господь восставит и приведет в лучшее достояние, соединив с душами, для вечной жизни (3:50, 5:256, срав. 2:84), "тако устроив спасение наше" (5:277). Здесь следует отметить, что хотя Воскресение Христово и распространяется на всех людей, однако только те смогут получить спасение во Христе, которые будут веровать в Сына Божия и в своей жизни воплощать Его Божественное учение (4:26, 5:256).

Завершая дело домостроительства нашего спасения, Христос Спаситель после Своего славного тридневного Воскресения из мертвых (3:131) еще в течение сорока дней пребывал на земле, желая удостоверить Своих учеников в истинности Своего Воскресения, а также напомнить им то основное учение, которое они слышали еще до Его крестной смерти (3:132). Разрушив преграду к восхождению на небо, Сын Божий вознесся на небеса и по Своему Божественному достоинству "сел одесную Бога Отца" (3:132), "во славе Отчей" (4:317). И если Сын Божий прежде пребывал на престоле славы Своей с одной Божественной природой, то теперь Он вознес с Собой и человеческую природу, приняв ее навсегда в тесное единение с Божественной (4:317; 4:232). Следовательно, Господь через Свое Вознесение стал еще ближе к человечеству, к верующим в Него, ибо Он ныне пребывает на земле не только Своим вездесущим Божеством, но и прославленным телом в великом и пренебесном Таинстве Святой Евхаристии.

Вознесение Иисуса Христа на небо служит явным доказательством того, что всем людям, верующим в Сына Божия, теперь открыт путь к небу. Христос явился на небо как первенец умерших человеков, представив в Своем Лице начаток искупленной и восстановленной Им человеческой природы. Где Глава тела, там будут пребывать и члены Его. Глава на небе, во славе, там будут с Ним и все истинные христиане (4:290, 3:50). Вот почему Вознесение Сына Божия, по мысли святого Тихона, сопровождалось великой радостью. "Взыскал и спасл погибшего человека, и вознеслся на небо, и привел того к Отцу Своему Небесному, и повелел силам Своим Небесным радоватися о том, глаголя: радуйтеся со Мною, яко обретох драхму погибшую" (Лк. 15, 9) (4:289). Своим Вознесением Спаситель мира предоставил всем возможность стремиться к духовному совершенству, и в то же время Он Сам всегда помогает в этом деле и не перестает ходатайствовать о нас пред Отцом Небесным о нашем спасении (3:132).

5. Действие Духа Святого и послание апостолов на проповедь

Спаситель Мира, завершив Свое дело на земле и вознесшись на небо, не оставил человека без Своего промыслительного попечения. Еще отходя на небо, Он обещал Своим апостолам, а в их лице и всем последователям, пребывать с ними "во вся дни до скончания века" (Мф. 28, 20), а также обещал послать от Отца Утешителя, Который Своим Божественным дыханием оживотворит и поможет в деле спасения всем верующим в Сына Божия. Для окончательного завершения дела Христова, для благодатного вспомоществования в деле полного усвоения искупительных плодов Христовой Жертвы необходимо было прийти зиждущей, творческой Силе, Которой является Дух Святой — Третье Лицо Пресвятой Троицы.

До совершения Сыном Бржиим искупительного подвига Дух Святой не во всей полноте обитал в людях. И только после принесения Жертвы Христовой открылась возможность полного восприятия верующими Духа Святого, Который созидает в их душах новую благодатную жизнь и "от Которого вся благая и благодеяния, как от приснотекущего источника ручьи проистекают" (4:342). Дух Святой совершает привитие людей к Сыну Божию, подобно ветви к доброму корню (Ин. 15, 2). Живоносный огнь Духа обновляет и просвещает тех, в кого вселяется. Он подает ищущим спасения Свою благодатную помощь в их немощах, подвигах и в борьбе с диаволом (3:138). Невещественный свет Духа просвещает и укрепляет Христовых последователей и тем самым дает им возможность ощутить в своих сердцах Божественную силу, помогающую в их спасении (1:27; 2:279). Спасительное воздействие Духа Божия на сердца верующих бывает подобно огню, который, соприкасаясь с благовонным веществом, издает приятное благоухание. "Так точно бывает, когда сердца человеческого коснется благодать Святого Духа, тогда восстает в таковом сердце воздыхание и молитва истинная, в высоту к Небесному Отцу, и обретает у Него благодать и милость" (2:79).

Через наитие Святого Духа в душе человека снова возобновляется та духовная, благодатная жизнь, которая была утрачена в Адаме. И союз между Богом и человеком восстанавливается в полной своей гармонии и в идеальной реальности. "Благодать Божия просвещает сердце человеческое и зажигает в нем огнь любве Божия" (4:342). Она водворяет в его сердце радость не земную, но "духовную, небесную", что, по мысли святителя, есть предвкушение вечной "блаженной жизни" в Боге (4:344). И если человек по своей беспечной жизни не имеет в своем сердце этой благодатной помощи свыше, то он своей душой бывает подобен слепому и глухому, не имеющему ни радости, ни покоя (2:118). Таким образом, благодать Святого Духа усвояет плоды спасительного дела Христова всем людям. При Божественном содействии Святого Духа человек видит пред собой тот путь, по которому ему следует идти, чтобы достичь жизни вечной (2:139–140).

Обетование о ниспослании Святого Духа исполнилось в день Пятидесятницы, когда Он сошел в виде огненных языков на всех апостолов, собравшихся в одном доме (Деян. 2, 1–4) (1:27), а в их лице — "и на всех верующих во имя Его Пресвятое" (1:94) "и на всякую плоть" (5:275). Благодатное излияние Утешителя соделало апостолов носителями Троического Божества, а также чудесно изменило их ум, волю и чувство и придало их слову огненную силу, против которой никто не мог устоять (5:257). Святой Дух даровал апостолам глубочайшее ведение Божественной премудрости (5:83) и напомнил им то учение, которое было преподано Самим Спасителем, когда Он был с ними на земле. Дух Святой соделал апостолов безбоязненными и духовно сильными. Так, в день Пятидесятницы проповедь апостола Петра многим присутствовавшим открыла сердца к уразумению Божественной истины, после чего они приняли крещение (3:12). Таким образом, день Пятидесятницы, или день сошествия Святого Духа, есть начало существования на земле таинственного и благодатного тела Христова — Его Святой Церкви.

С сошествием Духа Святого на учеников Христовых в их сердцах произошло совершенное перерождение. Ощутив в себе благодатную силу Святого Духа, они стали неустрашимыми и ревностными проповедниками учения Христова. В их сердцах загорелся яркий пламень любви к Богу и людям. С этого момента они целиком посвятили свою жизнь взысканию погибших овец, ради которых Сын Божий сошел с неба. Во исполнение заповеди своего Божественного Учителя: "…шедше в мир весь, проповедите Евангелие всей твари" (Мк. 16, 15) они свидетельствовали о Христе не только в Израиле, но и во всем мире (4:130). И это свидетельство принесло свой плод. "Бог, Который как мир из ничего создал, так и падший восстановил, исправил и обновил чудесно… привлек к Себе отпадших языков… через дванадесять простых и бескнижных, силой Его вооруженных и Святым Духом умудренных" (2:87). Именно в том и было чудо, что святые апостолы, избранные Сыном Божиим из числа простых и неграмотных рыбаков, содействием Духа Святого распространили Христово учение по всей земле и объединили все народы во едино Христово стадо (2:87).

В своей деятельности св. апостолы отличались чувством высшей правды и всегда руководствовались правилом: "Повиноватися подобает Богови паче, нежели человеком" (Деян. 5, 29). Они знали также, что все люди имеют право пользоваться, если захотят, плодами искупительной жертвы Христовой. Кроме того, они помнили слова своего Учителя, что "прейде сень законная, благодати пришедшей" (Ин. 1, 17; Евр. 10, 1), и потому были свободны от национальных, сословных и других, несовместимых с высшей правдой взглядов, предрассудков, склонностей и антипатий. Основной их целью, по мысли святителя, было "пронести имя Иисусово во вся концы земли и свидетельствовать о Нем пред всем светом, и сеять семя слова Божия на нивах сердец идолопоклоннических" (5:255). Св. апостолы старались привести всякую душу к послушанию, к вере во Христа через слово благовестия, стремились, чтобы никакая душа по их вине не погибла и не заблудилась, но всегда бы пребывала в Церкви, которую Он"…стяжа Кровию Своею" (Деян. 20, 28).

Насаждая в сердцах веру Христову, святые апостолы "идолобесие опровергли…, очи сердечные ослепленных к познанию истинного Бога отверзли; основали Церковь Божию на лице всея земли; едино благословенное стадо из разных языков, как диких зверей, собрали; Троицу Святую — Отца и Сына и Святого Духа, единого Бога, почитати научили; огнь Божией любви в сердцах верующих возжгли и надеждой живота и блаженства будущего века утвердили" (3:132). Истинное учение о Божественном Посланнике и Его искупительном подвиге они подтверждали многими различными "чудесами и знамениями" (5:6).

Апостольская ревность о спасении человека не имела предела; она доходила даже до пожертвования жизнью. Со всех сторон апостолы были окружены враждебно настроенными людьми. Они находились в атмосфере ненависти к новому богооткровенному учению, так как многие представители той эпохи не могли принять благовестие Христово; почва их сердец, на которой сеялись семена добра, еще не была пригодной для восприятия Божественной истины. Вот почему против проповедников слова Божия так яростно восстали все сильные "века сего", предавая их многим пыткам и мучениям (5:256). Злоба этих людей по силе и изощренности превосходила всякую меру жестокости. Правители многих стран древнего мира, стремясь не допустить распространения спасительных истин, каких только "тягчайших мучений и ужасных смертей не изобретали". Они сажали проповедников в темницы, морили голодом, нагими водили по улицам, обливали кипящей смолой, серой и маслом, жгли в раскаленных печах и т. д. Но все эти пытки не могли поколебать веру последователей Христовых; напротив, испытанная в горниле мучений и искушений, вера их все более крепла, они привлекали все большее число новых последователей. Таким образом, кровь мучеников становилась прочным фундаментом в распространении и утверждении Церкви Христовой (5:256–258).

В таких тяжелых испытаниях человеческое естество не могло бы противостоять диавольской злобе, если бы Спаситель мира, за Которого христиане страдали, Своей всемогущей силой не помогал и не укреплял их немощные силы (5:259). Наконец, благодатным действием Всесвятого Духа все "мудрецы века сего" покорились святому учению. "И тако во грады и села и веси их вошел Царь славы Иисус Христос; и"…видеша вси концы земли спасение Бога нашего" (Пс. 97, 3). И началось славиться имя Иисусово во всех концах земли" (5:256).

Таким образом, св. апостолы "основали Церковь Божию" (3:132) и поставили в ней, по повелению свыше, "епископы и пресвитеры" (4:362). Пребывая в постоянном общении со Христом, апостолы и своим последователям указывали путь, по которому они должны идти для того, чтобы приобрести Христа. Проповедуя высоконравственное учение, они сами жили сообразно своей проповеди, того же требовали и от своих преемников. В их деятельности первое место занимала любовь к людям, потому что именно эта добродетель является неотразимым оружием в руках служителей Христовых. Вот почему учение апостолов имело такой величайший успех. Апостольская проповедь, согласно заповеди Спасителя, распространилась"…даже до последних земли" (Деян. 1, 8), и ее приняли и по ней приобщились Царствия Божия все племена земные.

1. Необходимость Церкви Христовой в деле спасения человека

Совершив на земле дело спасения рода человеческого, Спаситель мира тем самым устранил все существовавшие до того преграды, разъединявшие человека с Богом, и соединил во едино стадо не только земное, но и небесное. Оставляя землю после Своего искупительного подвига, Иисус Христос основал на ней благодатное Царство — Церковь Свою, которая является, по словам святителя Тихона, "духовным Христовым Телом" (3:30). Верующие — члены Церкви — так тесно соединяются со Христом, как виноградная ветвь с лозой: "Аз есмь Лоза истинная, и Отец Мой делатель есть" (Ин. 15, 1). "Истинной сей Лозе прицепившиеся рождие, — говорит святитель, — суть вернии Его, которые верою и любовью оной Лозе присоединены, соком благодати ее оживляются, напояются и плод творят" (3:31). Создавая Свою Церковь с целью освящения и спасения в ней людей, Христос навсегда остался в ней Главой и Источником жизни. Он Сам невидимо управляет ею, соединяя всех верных во едино тело. "Христос есть Глава Церкви" (3:185), "сынове ея… — уды духовные, преблагословенную Главу — Христа имеющий и признающий, и верою и любовью оной Главе соединенные" (3:30). Раскрывая спасительное значение этого благодатного организма, архипастырь говорит, что слово "Церковь" в переводе с греческого языка (еккА, т|оЧа) означает "вызывание"; потому что верные, в Церкви находящиеся, вызваны из области сатаны в Царство Христово, от тьмы — в чудный Его Свет, как учит апостол: "Вы род избран… людие обновления, яко да добродетели возвестите из тьмы вас Призвавшего в чудный Свой свет" (1 Петр. 2, 9) (3:30).

Раскрывая далее понятие о Церкви, святитель учит, что Церковь не следует понимать как нечто отвлеченное; она есть "собрание верных, по всему миру живущих, в Бога и Христа Сына Божия право и истинно верующих, проповедью Божия слова просвещаемых, и Тайны святыя право содержащих" (3:30). Церковь Христова утверждена на апостольском учении, посредством которого она "просвещается, наставляется, созидается, спасается. И от плачевной мира сего юдоли, в горний и небесный Сион… переселяется, помощью Святого и Животворящего Духа, где не верою, но лицем к лицу сподобляется чистейшую и святейшую Его доброту видети" (3:133). Святые апостолы, по повелению Божию, объединили в Церковь Христову все народы. Задонский архипастырь, чтобы нагляднее выразить эту мысль, указывает на образ Ноева ковчега. "В ковчеге Ноевом собраны были различные звери, скоты и птицы: так в Церковь Святую различные народы, яко звери дикие, собралися… Чудно, что в ковчеге Ноевом звери лютии кротки и согласны были: Божиим… повелением учинилося: и тако лютость и свирепость свою отложили они, иначе бы не могли поместиться. Тако вшедшии в Церковь Святую прежний свои нравы, яко зверский и скотский, отлагают и бывают кротки, согласны и мирны" (4:300). После того как прошла "сень законная", Церковь Христова стала началом, объединившим "вся племена земная", стала содержать в себе полноту Христова учения, которая охраняется не отдельными личностями, но всей Церковью во все. века.

Как Христос един, так и Церковь едина, потому что все познавшие истину веруют, поклоняются и прославляют единого Бога Отца, Сына и Святого Духа. Церковь едина еще и потому, что основана на едином основании — Иисусе Христе, а также просвещается единым учением слова Божия и спасается едиными Божественными тайнами. Кроме того, христиане имеют единую твердую надежду на воскресение мертвых и последующую за ним благодатную жизнь в обителях Отца Небесного (3:34). Обосновывая свою мысль словами апостола Павла: "Едино тело, един дух, якоже и звани бысте во едином уповании звания вашего; един Господь, едина вера, едино крещение; един Бог и Отец всех, Иже над всеми и через всех и во всех нас" (Ефес. 4, 4–6), святой отец говорит: "Аще бо и рассеяны суть вернии и святии Божий по лицу всея земли, однако ж едино благословенное общество составляют" (3:34).

Понятие единства Церкви не нарушается наименованием ее воинствующей или торжествующей. "Церковь Святая, которая на земле в мире сем имеется, называется воинствующей, яко с помощью Божией подвизается противу врагов своих: диавола, плоти, мира и греха" (3:34). И кто побеждает их и постоянно стремится пребывать в чистоте и святости, тот по разлучении души от тела водворяется в торжествующей Церкви, где сподобляется от Искупителя мира вечной радости. И это естественно, потому что Спаситель мира по Своем вознесении на небо, которое было до этого затворено, открыл чадам земной Церкви вход в обители небесные для блаженной и вечной жизни. И с тех пор Церковь воинствующая и торжествующая составляет единое благодатное общество, объединяемое и одухотворяемое единым Источником всех благ — Спасителем мира (3:35). А при "общем воскресении и окончании всемирного суда Христова едина торжествующая будет Церковь, которая без конца будет видеть Бога лицем к лицу: и от того радоватися, веселитися, восклицати и в радости духа хвалить бесконечную Его благость" (3:35) вместе с ангельскими силами (3:34).

Раскрыв понятие единства Церкви, святитель указывает на ее святость: она есть жилище Бога, очищенное и освященное "Кровию Единородного Сына Божия" (3:270). В этом жилище всегда пребывает Господь со Своими верными рабами, освящая и ограждая их от всех козней вражиих (3:30). Отсюда следует, что Церковь свята в силу того, что она освящена Христовой Кровью (3:28). "Церковь Святая как была' и есть, так и до скончания века будет" (3:34). В этом штом дворе все люди, подобно овцам, делаются кроткими, незлобивыми, любвеобильными, и это потому, что они живут под благодатным покровом Доброго Пастыря — Христа, Который пасет их "на месте злачне… на воде покойне" (Пс. 22, 1–2) (3:31). Церковь как благодатное общество предвкушает еще здесь, на земле, небесное веселие, находясь в тесном общении с Подателем всех благ — Богом. Имея своей основной целью спасение людей, Церковь Христова научает их богооткровенным истинам веры, направляет по правильному пути и при помощи спасительных Таинств, данных ей Искупителем мира, освящает их и, таким образом, способствует достижению Царства Небесного. В связи с этим Задонский святитель восклицает: "Довольно счастлив (христианин), когда живеши в дому Божием, яже есть Церковь Бога жива, — и сожитель святым, и присный Богу, и домашний Христов имеешися, хотя и в хижине или в пещере живеши или не имееши где главу подклонити" (4:108). Святой отец называет Церковь матерью, которая рождает своих чад от воды и Духа не для тленной, но для вечной благодатной жизни (3:31). И поскольку святитель считал весьма утешительным пребывание в единении с Церковью, то он призывает всех христиан хранить чистоту этого священного тела и оказывать ему искреннюю сыновнюю любовь. "Ежели Церковь Христова есть Мать верных,, (то) как должно… ее любить, почитать…" (3:33). Находящиеся в Церкви соединяются со Христом самым теснейшим образом, как уды с главою, и таинственно бракосочетаются Христу, как невеста жениху. Истинные последователи Христовы становятся сожителями "преславного града", "небесной горы", а также, "овцами, имеющими Доброго Пастыря" (3:32–33). В Церкви, как в некоем корабле, покоятся и находят спасение все верные последователи Христовы, хотя и совершают свое опасное плавание по бурному житейскому морю. Здесь Спаситель мира Сам проявляет о них Свое попечение и ведет их к предназначенной цели — спасению. Церковь, по словам святителя, "пока в мире имеется, всякой буре бед, напастей и искушений подлежит, и соблазнами мира сего, яко волнами, колеблется, и от любителей мира гонение страждет. Но сказано о ней во утешение ее от Кормчего — Иисуса Христа: "и врата адова не одолеют ей" (Мф. 16, 18) (4:299). Церковь Христова хотя и находится в постоянной опасности, однако она постоянно стремится к "тихому… пристанищу", где ее ожидает "покой" (4:299; срав. 3:31).

Спасение человека совершается только в Церкви Христовой. Как праведный Ной со своим семейством был спасен в ковчеге от всемирного потопа, а все вне его погибли, точно так же "и ныне тии только спасутся от потопа греховного, гнева Божия и вечного осуждения, которые в Церкви Святой находятся и истинными сынами ее пребывают: прочие же все, вне пребывающий, погибают и потопляются в потопе бездны адской" (3:32; срав. 4:300). Указывая на безотрадное положение находящихся вне Церкви, святитель Тихон в то же время предупреждает и христиан избегать греховной скверны и не "прогневлять… Христа", потому что этим человек может очень легко удалить себя "из спасительного ковчега" и подпасть вечному осуждению и, таким образом, лишиться блаженной жизни (3:33). Чтобы пребывать в спасительной ограде Церкви Христовой, христианину следует постоянно бороться с искушениями. А чтобы полностью победить их, он должен из глубины своего сердца взывать о помощи к своему Создателю и Искупителю. И как корабельщики, оказавшиеся в беде на море, спешат опустить якорь во глубину моря и тем самым спасают и себя и корабль от крушения, так должны прибегать к Кормчему — Иисусу Христу и Его милосердию все те, которые подвергаются многочисленным испытаниям (4:300). Господь, по мысли архипастыря, всегда подаст руку помощи призывающим Его святое Имя и вместо скорбен водворит в их душе радость и успокоение. "И тако посреде самых свирепых искушения волн будеши дерзати и с апостолом глаголати: "Кто ны разлучит от любве Божия, яже о Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим. 8, 35–39)"(3:32).

В Церкви Христовой — в этой духовной врачебнице — имеются все средства для врачевания душевных недугов человека. Однако Господь, пребывающий в ней, не подает этих врачеваний без соизволения самого человека. Нужно, чтобы он сам усердно и с глубокой верой пожелал того и умолял Христа, Подателя всех благ, и только в таком случае душа сможет приобрести исцеление и успокоение (4:137). При этом святитель сравнивает Церковь с госпиталем. Как в госпитале больные получают помощь и исцеление, так и в Церкви Христовой больные душой оздоровляются и освящаются посредством веры и святого Крещения. И подобно тому, как в госпитале лечащий врач посещает своих больных, смотрит за ними и дает им лекарство, чтобы они быстрее выздоровели, так и в Церкви святой Врач душ и телес — Спаситель мира — врачует христиан, духовно болящих, посещает их и поучает воздерживаться от того, "что душевному их исцелению и получению вечного спасения препятствует" (4:137).

Церковь подает своим верным последователям врачество духовное, способствует своим благодатным воздействием изменению нравов, злых и порочных людей облагораживает, делает их кроткими и любвеобильными (4:300). Врачуя душу, Церковь, в силу теснейшего единения души и тела человека, оказывает целебное действие и на телесный его состав (4:139).

Для того чтобы Церковь Христова оказывала спасительные действия посредством Таинств, христиане должны соблюдать единство духа и исполнять все те требования, которые предписаны в Церкви Сыном Божиим. Только в таком случае верные последователи Христовы смогут теснейшим образом соединяться со Своим Главой — Пастыреначальником. Церковь Христова составляет единое тело. И как все члены нашего физического тела бывают подвластны голове и исполняют ее волю, так и христиане должны повиноваться своему Искупителю, Который "есть Вождь верный и мудрый, Который по пути мира сего ведет последующих Ему в небесное отечество" (3:185). Притом тесного единения в живом организме Церкви Христовой сподобляются только те лица, которые содержат православную веру в чистоте и святости, которые подвизаются в благочестии, имеют "страх Божий", борются "противу всякого греха" и стремятся постоянно пребывать в доброделании (3:33).

Поскольку Церковь есть духовное тело Христово, а христиане желают пребывать в нем, "то рассуди, — говорит архипастырь, — как свято и чисто (следует жить), какую любовь (должны иметь) к святейшей Главе… (а также) к святым ее удам, то есть истинным христианам… В сие святое общение ничто не входит скверное и нечистое, "…кое бо причастие правде к беззаконию; или кое общение свету ко тьме?" (2 Кор. 6, 14) (3:32). Одно имя христианское без святой жизни еще ничего не значит, более того, такие лица приравниваются к "язычникам и лицемерам" (3:216). Оставаясь в греховном состоянии, они тем самым духовно удаляют себя от церковного общения и пред Лицом Божиим подобны "извергу" (4:300). Грех разрушает в душе христианина тот благодатный союз, который был установлен между Богом и человеком. Совершая греховные действия, человек умерщвляет свою душу и делает ее неспособной к восприятию Божественной благодати. Отсюда становится ясно, почему в таком случае даже крещение, совершаемое во Имя Святой Троицы, не приносит человеку пользы (3:33–34). Не имеют эти ложные христиане никакой части во Христе, хотя и исповедуют Его имя (3:98). Следовательно, те, кто не исправляют свою жизнь, не могут являться членами этого благодатного, живого организма. Подобные люди подлежат большему осуждению и наказанию, нежели те, которые не познали Бога (3:38–39). Хотя члены Церкви не все духовно совершенны, но они, как свидетельствует Задонский архипастырь, могут оставаться в ней и питаться ее спасительными соками только при условии полного внутреннего перерождения. "И тако обновишися будеши истинный сын Церкви и в доброй надежде вечного живота" (4:301). Если внутреннее перерождение соделывает грешников достойными сынами Церкви, то нераскаянность лишает их не только земного спокойствия, но и вечного спасения. Однако это не окончательное удаление их от спасительного ковчега; они снова, если того пожелают, смогут возвратиться в него, если оставят свои грехи, оплачут их и принесут искреннее покаяние пред священником (3:98). Господь для того и основал на земле святую Церковь Свою, чтобы всегда очищать, врачевать желающих душевного и телесного здравия, просвещать ищущих освобождения от греховной тьмы, короче, вести человека ко спасению. Раскаявшегося грешника Святая Церковь воспринимает в свои объятия и подает ему надежду на получение вечной жизни. Отсюда следует важность и необходимость пребывания в союзе с Православной Церковью и опасность для живущих вне этого священного союза. Задонский святитель призывает христиан соблюдать и свято хранить все те обещания, которые давались ими во время вступления в ее объятия. "Тако вси христиане, входя в Церковь Святую, приемля честь и достоинство высокого имени христианского и записываяся в воинство Небесного Царя, присягают в том до конца пребывать, клянутся и обещаются отрещися сатаны и всех злых дел его, верою и правдою служить единому Христу… Небесному Царю, во все времена жития своего" (4:295).

Святая Церковь есть путеводительница ко спасению, ходатаица пред престолом Всевышнего, неистощимая сокровищница благодатных даров Божиих, и поэтому ее голоса следует слушаться (1:39), крепко "держаться… и плод творить угодный… Богу, чтобы как розге непотребной, не творящей добра плода, не извергнуться вон, и, яко иссохшей, не предаться на сожжение вечного огня" (3:33). И кто не слушает церковного голоса и упорно противится ему, тот не является сыном Церкви, а это значит, что он ушел от стада, которое пасет Сам Христос, обещавший жизнь вечную слушающим Его голоса (Ин. 10, 27) (1:39). Таким образом, хотя Спаситель мира, в силу Своей искупительной Жертвы, и даровал всем необходимые спасительные средства для спасения человека, однако для того, чтобы достичь спасения, каждому человеку следует направить свою свободную волю к деятельному усвоению этих спасительных плодов, подаваемых Церковью и только ею.

2. Спасительное значение пастыря в Церкви

Особая миссия в деле сообщения членами Церкви благодатных даров Святого Духа возлагается на пастырей Церкви Христовой. Они поставляются на это великое служение не по воле людей, но "от Бога — Духа Святого, пасти не стадо бессловесное, которое видимии окружают звери, но пасти стадо овец Христовых, которых окружают невидимые звери, диавол, яко лев, и злобнии духи его" (3:387). Отсюда вытекает понятие о пастырях как особых лицах, которым Сам Господь поручил оберегать паству и вести ее к назначенной цели — спасению. И как прежде Господь посылал пророков и апостолов, так и сейчас Он посылает епископов и пресвитеров (4:362). "Пастырь есть Божий посланник, который… возвещает… путь спасения и зовет… именем Божиим в вечное Его Царство" (5:173). Святой отец утверждает, что то служение и те особые дарования, которые получили апостолы при сошествии на них Святого Духа, получают и священнослужители через рукоположение епископов, и это будет продолжаться до скончания века. "Без звания и избрания правильного никто не должен в пастырское служение вступать, якоже апостол глаголет: "…никтоже сам о себе приемлет честь, но званный от Бога, якоже и Аарон: тако и Христос не Себе прослави быти Первосвященника, но глаголавый к Нему: Сын Мой еси Ты, Аз днесь родах Тя" (Евр. 5, 4–5). И святый Предтеча поучает: "не может человек приимати ничесоже, аще не будет дано ему с небес" (Ин. 3, 27)"(3:382).

Поскольку пастыри являются преемниками Христа и святых апостолов, то их жизнь должна быть соответственной этому званию. Они должны учить людей Божественным истинам (3:384), помогать им очищаться от греховной скверны посредством священнодействий и, таким образом, направлять их по пути к вечному спасению (3:384; 3:387). И если все люди подобны путникам, странствующим по незнакомой им пустыне, нуждающимся в путеводителе и страже, которые бы показывали путь и охраняли бы их от нападения хищников, то тем более христиане, странствующие по "стихиям мира" сего, постоянно испьггывающие со всех сторон нападения от врагов своего спасения, нуждаются в поддержке от пастырей Церкви Христовой. Пастырь должен быть для всех христиан "стражем верным, бодрым и неусыпным" (4:364) и оберегать их "от волков духовных" (4:100). Как путеводители к вечной жизни, пастыри обязаны призывать всех на путь спасения, а тех, которые уже находятся на нем, вести на Господню вечерю, уготованную крестными заслугами Сына Божия. Они, как стражи Дома Божия и охранители овец Христовых, должны постоянно бдеть и охранять души, приобретенные Кровью Христовой, от всего зловредного, что мешает им соединиться с Источником жизни — Богом. Как воеводы своих "воинов научают, наставляют и поощряют к доброму подвигу противу врага: тако на брани христианской начальники суть пастыри и учители (должны) христиан вооружать словом Божиим противу врага диавола… како противу его стоять и подвизаться" (4:49). Цель пастырей заключается еще и в том, чтобы постоянно ободрять, поддерживать пасомых духовно, водворять в их сердцах стремление к небесной жизни, побуждать их к высшим подвигам и мужеству. По выражению святителя, "что в теле голова, то в обществе христианском пастырь" (4:102). Недаром в Священном Писании им приписывается высокое назначение — быть "светом мира", "солью земли… свечой, горящей в ночи", и т. д. "Вы свет есть обществу христианскому, — обращается к пастырям святой отец, — на вас смотрят все люди: что делаете и что говорите… будете убо свет, да смотрящий на вас просветятся; будете как зеркало, в которое смотря люди отирают на своем лице пороки; будете как разумная голова на теле. Аще вы разумны и добры будете, то блаженно и все вам подчиненное христианское общество будет" (4:103).

Вместе с тем пастырское служение, по мысли святителя, сопряжено с большими трудностями. Чтобы стать истинным добрым пастырем, полагающим душу свою за овец Христовых, еще недостаточно быть разумным, учительным, но следует самому быть на высоте своего положения — проводить свою жизнь свято во Христе и со Христом. "Буди убо, возлюбленне, сторож верный, бодрый и неусыпный себе самого и душ христианских, не сребром и златом, но Христовою Кровию купленных. Имееши за всех их ответ дати пред Судиею праведным" (4:364–365). Святитель говорит, что пастырь Церкви должен быть не столбом, на пути стоящим, который только указывает путь в город, а сам не движется с места, но вождем, идущим впереди всех, и, таким образом, вести за собой наследие Божие в обители Отца Небесного (4:362; срав. 3:385).

Этой основной цели — приведению человека к Богу — посвящали свою жизнь апостолы и их преемники, этому же должны следовать все пастыри (3:386). Охраняя других и воспитывая их для жизни вечной, пастырь в то же время обязан бодрствовать над самим собой, потому что падение пастыря может бедственно отразиться не только на его личной жизни, но и на всей пастве. "Аще светильник угаснет: чем домашний просветятся? Аще пастырь похитится от волка: от кого сохранятся овцы? Аще пастырь, "соль земли, обуяет": какое уже буйство в людях будет? (Мф. 5, 13). Аще вождь с пути совратится и заблудит: в каком заблуждении уже будут путники?" (4:367). В таком случае падший пастырь будет способствовать не тому, чтобы спасти человека, но погубить его, и, таким образом, дело спасения человека таким пастырем будет не созидаться, а разрушаться. "О том у него (диавола) все тщание, как бы повредить и заразить пастыря… заразить, дабы не мог (быть полезен пастве. — А. И.), но чтобы и сам шел и прочих вел за собой в погибель" (4:102).

В своем служении пастырь Церкви Христовой уподобляется большому дереву, возвышающемуся над лесом, которое, когда падает, сильно шумит и своим падением сокрушает многие близ стоящие деревья. Падение священнослужителя становится известным многим людям, и это в свою очередь служит им соблазном и преткновением на пути ко спасению (4:101). Падение пастыря расценивается как более опасное, нежели падение простого члена Церкви. Вот почему диавол и старается прежде всего поразить пастыря Церкви Христовой. Святитель сравнивает духовную брань воина Христова со сражением, во время которого противник стремится поразить, уничтожить прежде всего полководцев, после чего, естественно, воины приходят в смятение и теряют способность сопротивляться врагу, что приводит их к гибели или же пленению. Такую же цель преследует и враг рода человеческого — диавол. Все его старания и ухищрения направлены к тому, чтобы совратить пастыря с истинного пути, склонить его греховными прелестями на свою сторону, "дабы тако удобнее мог и прочих христиан пленить и погубить" (4:49; срав. 4:102; 4:368).

Если диавол сам не может победить и склонить на свою сторону доброго пастыря, то старается действовать на него через злых людей, которые как плевелы растут между пшеницей и помогают диаволу в осуществлении его злых планов (4:368; 5:127). Вот почему такие люди бывают опаснее, "нежели сам диавол" (4:313). Отсюда пастырям Церкви Христовой следует быть готовыми на всяк день, чтобы отразить все козни вражий. Для этой цели они должны приготовиться "к терпению… и всегда, как кораблю на море бури бедствия находящего ожидать, и нашедшее терпеливым сердцем нести. Да будет… во образ Сам Пастыреначальник… Который от Своих людей претерпел крест, — и святии апостолы… которые "укоряемы были, гонимы… хулимы, яко отреби миру были, всем попрание…" (1 Кор. 4, 12–13)" (3:387).

Кроме того, пастырю следует вооружиться против зла словом Божиим и молитвой, а также своей добродетельной жизнью, которая должна быть во все дни подобной свету, просвещающему вселенную. Без добродетельной жизни дело пастырское окажется бесплодным и будет способствовать не утверждению добрых нравов среди молящихся, но, напротив, их разрушению. Учить паству, направлять ее к спасительному Источнику живой воды — Иисусу Христу может только тот пастырь, который во всем подражает Пастыреначальнику (3:384). Пастырю следует не забывать и то, что он совершает свое спасительное дело — приведение людей к Богу — перед взором многих людей, а это обязывает его быть на высоте своего положения (5:172). Кроме святой и богоугодной жизни, от пастыря Церкви Христовой требуется постоянная духовная бдительность, которая поможет ему вовремя распознать коварные замыслы злого духа, направленные на погубление как его души, так и его пасомых (4:364). Если пастырь ослабит свою бдительность и по его вине погибнет хотя один человек, то этого одного достаточно, чтобы навеки лишиться лицезрения Божия, потому что Сын Божий приобрел эту погибшую овцу ценой Своей честной Крови (4:46). В таком случае беспечный пастырь окажется совершенно безгласным. И "тогда дому Владыка Христос праведно разгневается на пастыря, сторожа дома Своего, и будет судить его, яко нерадивого и неверного" (4:367). Объятый тогда стыдом и ужасом, он услышит от Искупителя мира приговор: "…неключимаго раба вверзите во тьму кромешную: ту будет плач и скрежет зубов" (Мф. 25, 30) (3:388). Из этих слов видно, какое возвышенное представление имел святой отец о пастырском служении. В своих поучениях он советовал принимающим пастырство испытать самих себя, готовы ли они будут понести всю его тяжесть, потому что на это великое дело — спасение человека — должны идти люди, сильные духом и чистые по жизни, готовые к жертвенному служению Богу и людям. И если этого не находит в себе человек, то лучше не принимать этот сан, ибо за нерадивое исполнение своих обязанностей пастырь будет осужден и ввергнут в геенну огненную (5:170). Указывая на высоту и ответственность пастырского служения в Церкви Христовой и советуя пастырям избегать со всяким тщанием порочной жизни, святой отец в то же время увещает и мирян иметь к ним послушание и любовь. Пасомые должны смотреть на священника как на посланника Божия, любить его как отца, заботиться о нем и не распространять ложные слухи, не возмущаться его ошибками и не осуждать, молиться за него, так как его обязанность сложна и ответственна (3:389–390).

Итак, Иисус Христос Своим искупительным подвигом представил Своей Церкви силу и власть через законное священноначалие духовно рождать и воспитывать членов благодатного Царства посредством истинного учения и спасительных Таинств. И в то же время Он Сам является непосредственным невидимым Руководителем ее. Он как мудрый Кормчий управляет Своей Церковью и ведет ее к предназначенной цели — спасению. Благодатию же Духа Святого, Которого Спаситель мира послал от Отца Своего Небесного и Который постоянно пребывает в этом благодатном ковчеге, все члены Церкви Христовой через посредство Таинств, совершаемых священнослужителями, очищаются от греха, освящаются и укрепляются на борьбу с невидимым врагом нашего спасения — диаволом.

3. Таинства и их значение

Господь Иисус Христос, Начальник веры и Совершитель нашего спасения, все спасительные средства вверил Своей Церкви, сделав ее сокровищницей Своих благодатных даров, необходимых в деле достижения теснейшего единения с Ним. Он преподал Церкви, как уже было сказано, силу и власть через правильно поставляемое священство рождать и воспитывать наследников жизни вечной посредством учения и Таинств.

Через богоустановленные Таинства человеку подается невидимая благодать Божия; он получает от Бога все то, что необходимо ему для духовно-нравственного возрождения и спасения (1:1). Святитель Тихон в своих творениях дает краткую характеристику семи Таинств, описывает их содержание, показывает их значение и те условия, которые должны соблюдаться как совершителями, так и приемлющими св. Таинства. Подаваемые в Таинствах благодатные дары Святого Духа свидетельствуют о любви Бога к человеку и являются целебным средством в деле его спасения. Но для того чтобы они стали поистине спасительными, необходимо соблюдение, по словам святого отца, четырех условий, без которых не могут совершаться Таинства. Первое условие заключается в том, чтобы священник был правильно рукоположен. Второе — в правильном соблюдении вещества Таинства (для крещения должна быть вода, для Евхаристии — хлеб и вино и т. д.). Третье — в правильном произнесении формулы Таинства. И, наконец, четвертое условие заключается в том, чтобы как совершитель, так и приемлющий Таинство имели в своем сердце искреннее желание и стремление к его совершению и принятию (1:1–2).

Говоря о важности и необходимости всех Таинств в деле спасения человека, святитель большое внимание уделяет в своих творенияхТаинству Крещения, посредством которого каждому человеку открывается путь ко спасению и он вступает в общение со Спасителем мира и Его Церковью. Только тот, кто принял Таинство св. Крещения во Имя Святой Троицы, становится членом Церкви Христовой, становится родным Богу и "сожителем святых" (5:197). В Крещении человек омывается от скверн греховных, умирая для греха, и оживотворяется благодатию Святого Духа, и поэтому святое Крещение "есть новое, духовное, святое, второе рождение…" (3:234). Если в плотском рождении все люди рождаются во грехе, как чада Адама, то в Таинстве Крещения человек рождается духовно от Бога (2:93) и облекается в нового Адама — Христа (3:402), даровавшего Своей Церкви эту "таинственную пакибытия нашего баню, которою мы осквернении омываемся, и умершие оживляемся, и погибшие спасаемся, и обветшавшие и истлевшие обновляемся, и отлучившиеся от Бога к Богу паки возвращаемся… и делаемся вечного Его Царствия наследниками" (4:243; 3:234; 3:402). Это рождение — выше естественного, потому что в нем восстанавливаются все те духовные силы, которые были в Адаме до его грехопадения. По мысли Задонского святителя, здесь очищается "сердце, мысли, разум, воля, хотения", и человек становится новым твореним во Христе (3:56; 4:296), рожденным "свыше… от Бога", становится сыном Божиим по благодати (3:402).

Объясняя процесс духовно-нравственного возрождения в Таинстве Крещения, святой отец говорит, что в Крещении человек "освобождается от духа нечистого и темной его власти (3:38) и обручается "Небесному Жениху — Христу, яко девы чистые" (4:298). Спаситель мира, вступая в союз с душой крещаемого, умерщвляет в ней все ветхое и греховное и "не поминает его прежних грехов и беззаконий, оставляет ему всякое законопреступление, праведный гнев, который на него имел…; совлекает с него смрадное греховное рубище, омывает водою чистою, одевает прекрасною оправдания Христова порфирою, делает его сыном Своим" (4:32). В Таинстве Крещения человек снова вступает в завет с Богом (3:56), получает залог духовного восстания и воскресения (3:233), наследие будущей блаженной жизни со Христом (3:56, 4:296). Только Крещение возрождает в человеке образ Божий, помраченный грехами после преслушания Адама (5:198). В этом спасительном Таинстве Господь сообщает человеку первоначальные дары, и вновь рожденный "записывается в службу Христову и обещается Ему, с Отцем и Духом верно работать, повеления Его слушать и исполнять" (3:36). Другими словами, крещаемый становится живой частицей организма церковного, живущего Божественной жизнью Христовой.

Таким образом, в Таинстве Крещения каждый человек прививается ко Христу, как ветка к виноградной лозе, но спасается далеко не каждый — по той причине, что хотя Крещение и очищает нас от греха и изглаждает нашу виновность пред Богом, так что мы становимся оправданными и святыми пред Ним, однако совсем не искореняет нашу наклонность ко греху. Ведь человек и после Крещения живет в этом мире, который, согласно Священному Писанию, "весь во зле лежит" (1 Ин. 5, 19); следовательно, это зло пленяет, а иногда и уводит "на страну далече" (Лк. 15, 13) вновь родившегося в купели Крещения.

Вот почему святой отец призывает всех христиан к исполнению своих обетов, данных при святом Крещении. "Духовное и новое рождение, в котором христианин родился водою и Духом, — говорит он, — требует от него духовных плодов. Как плотское, так и духовное рождение имеет плоды… Человек естественный…когда живет, не празден пребывает, но живности своей знаки оказывает. Например, чувствует, видит, слышит, говорит, ходит, ест, пьет и прочее. Тако и новому человеку внутреннему, когда живет… должен оказывать знаки живности своей, которые новому духовному рождению и новой духовной жизни приличествуют" (3:235). Только тот может пребывать в благодатном общении со Христом и достигнуть вечного спасения, кто в продолжение всей жизни сохраняет верность своему высокому званию, борется и подвизается против зла. Притом эта верность Богу и борьба со злом должны быть решительными и самоотверженными даже до смерти, и только в таком случае можно получить "Его милостивое обещание по реченному: "буди верен даже до смерти, и дам ти венец живота" (Апок. 2, 10)" (3:37). На пути, ведущем ко спасению, кроме плоти и мирских соблазнов, по учению святого Тихона Задонского, строит свои козни виновник всякого зла — диавол, который, хотя и не имеет над созданием Божиим той власти, какую он имел до Крещения человека, однако может склонить волю последователей Христовых к порочной жизни и тем самым сделать их своими узниками. Отсюда задача христианина — еще более вооружаться против духа злобы и не ослаблять своего подвига, но с еще большей ревностью подвизаться против его ухищрений и прод олжать свое шествие спасительным путем (4:315). В духовной брани очень многое зависит и от самого человека. Он может или стать на сторону добра, удаляя из своего сердца все порочное и Богу противное, или обратить свой взор к "чуждему богу", помрачая и оскверняя своего внутреннего человека греховными пожеланиями и делами. Сердце человека подобно сосуду, который можно наполнить всем, чем угодно — и прихотями мирскими, и любовью к Богу. Святой отец пишет о христианах, которые уклонились на сторону греха: "Тако не пользует крещение христианам, которые сердцами своими обращаются к миру, как Египту, и работают похотям плоти своея, любят честь, славу, богатство и прочую мира суету, и то все, как бога своего, имеют и почитают. Все бо то человеку вместо Бога есть, к чему он сердцем своим приложился" (3:37–38).

Продолжая свою мысль о греховно живущих христианах, Задонский святитель на основании слов Священного Писания: "И отбегше скверн мира познанием Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, сими же паки сплетшеся, побеждав ми бывают " (2 Петр. 2, 20) — говорит, что "заблудший и развращенный христианин горший бывает язычника честного… и тако где нечистый един дух был, тамо уже седмь духов нечистейших в беззаконие живут, чего ради бывают ему последняя горша первых" (Лк. 11, 26)" (3:38). В другом месте он, приводя слова апостола Петра, подчеркивает: "Лучше бо бе им не познати пути правды, нежели познавши возвратитися вспять от преданныя им святыя заповеди. Случится бо им истинная притча: пес возвращся на свою блевотину, и свиния омывшися в кал тинный (2 Петр. 2, 21–22)" (3:38).

Таким образом, по учению святого отца, святое Крещение может быть только тогда эффективным и спасительным, когда человек, принявший его, будет проводить свою жизнь согласно данным им обетам, т. е. прилагать все свои усилия и стремления к богоугодной жизни, посредством которой он сможет, с помощью Божией, победить диавола и навеки соединиться со своим возлюбленным Спасителем.

Как уже было сказано выше, хотя человек и получил в Таинстве Крещения начало облагодатствованной, новой жизни во Христе, однако ему необходимы и другие благодатные действия Божий, которые способствовали бы его духовному росту и теснейшему единению с Творцом. Эти благодатные действия человек получает в ограде церковной через последующие Таинства. Так, в Таинстве Миропомазания на христианина обильно изливаются силы, укрепляющие его на пути, ведущем ко спасению. На вопрос: "Что есть Миропомазание?" святой отец отвечает, что оно "есть тайна, в ней же дается нам сила через Духа Святого, да возможем твердо исповедати имя Христово и веру православную" (1:2). Миропомазание, совершаемое сразу же за Крещением, ясно свидетельствует о том, что каждый крестившийся имеет нужду в дальнейшей Божественной помощи для укрепления и совершенствования в добродетельной жизни, начало которой положено святым Крещением. "Человече! — восклицает святитель, — дорог ты Богу еси… Почтил тебя так Бог: сердечно и ты почитай Бога… Дивную благость и любовь излил на тебя Бог"(4:280). "Якоже бо телу жизнь есть душа, тако душе есть благодать Божия" (2:101). Далее Задонский святитель, предупреждая совершителей таинства Миропомазания, учит, чтобы Святое Миро было не испорчено и притом правильно произносилась формула ("Печать дара Духа Святаго. Аминь") (1:2), что является необходимым условием совершения Таинства.

В своем труде "Сокровище духовное, от мира собираемое" святой отец, сравнивая облагодатствованного человека с солнцем, освещающим собой всю поднебесную, говорит: "Когда солнце сияет на небе, все ясно бывает; всяк видит путь, по которому надобно идти и куда идти, что делать и чего уклоняться… Тако в душе бывает, которую Христос — Солнце праведное просветит. Таковая душа все ясно видит, познает прелесть и суету мира сего, познает добро и зло, порок и добродетель, вред и пользу, путь к погибели и путь, к вечному животу ведущий, исходит на дела Богу угодная и себе полезная. Таковая душа (имеет) на уме, как бы Богу, Создателю своему, угодить, и в числе спасаемых быть" (4:9). Однако несмотря на то что человек получил спасительные средства для укрепления своих душевных сил и стал достойным наследником неба, дальнейший успех в духовном возрастании зависит от его свободной воли: сохранить путем доброделания благодать, полученную в таинствах Крещения и Миропомазания, или удалить ее своей порочной жизнью.

За человеческую душу ведут борьбу злой дух и мир со своими соблазнами. Христианин, хотя и получил от Бога благодатную помощь, может впасть в искушение и склонить свою волю на путь греха. Поэтому нужно еще богоустановленное средство, которое бы очищало человека от греховной накипи и снова воссоединяло его с Источником жизни — Богом. Таким средством является Таинство Покаяния. Сущность его, по учению святителя, заключается в том, чтобы грешник имел в своем сердце "жалость и болезнь о гресех, по крещении содеянных, яже через нелицемерное и истинное исповедание и сокрушение сердца, через разрешение иерейское ощущаются" (1:2; срав. 4:34). Это спасительное Таинство установлено Искупителем мира словами: "Елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси, и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех" (Мф. 18, 18). Действенность Таинства, по мысли святого отца, зависит как от совершающего, так и от приемлющего его. "Исповедание такоже имать быти пред духовным отцом православным, зане еретик и отступник не разрешит кающагося от грехов" (1:3). Святитель указывает также на необходимость правильного произнесения формулы, без чего Таинство, как таковое, не может быть спасительным (1:1). Пресвитерам он дает следующее наставление относительно Таинства: "Когда при исповеди приметишь у исповедающегося сокрушение сердца и печаль за грехи: хорошо; Богу благодарение! А ежели не приметишь в нем того желания и сокрушения сердечного, то всячески старайся к тому его привести" (1:7). Что касается самого исповедающегося, то от него требуется соблюдение следующих условий: во-первых, он должен "подробно и по единому" объявлять свои грехи пред священником (1:3); во-вторых, иметь искреннее сокрушение во грехах и твердое намерение не возвращаться больше к ним (5:161; срав. 1:3). Искреннее раскаяние способствует удержанию в душе человека Божественной благодати, которая укрепляет волю кающегося в добре и постепенно перерождает его для вечной блаженной жизни (4:341). Искренне принявшие это Таинство Покаяния всегда ощущают в своем сердце внутреннее успокоение и облегчение от греховной тяжести. Вот почему каждому христианину следует как можно чаще приступать к его врачебной силе.

Очистившись от греховной скверны в Таинстве Покаяния, человек может соединиться самым теснейшим образом со своим Спасителем в Таинстве святой Евхаристии, без которого, по словам Искупителя, нет спасения. "Аще не снесте Плоти Сына Человеческаго, ни пиете Крови Его, живота не имате в себе. Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день" (Ин. 6, 53–54).

Следуя наставлению Божественного Учителя, Задонский святитель в своих творениях также указывает на важность и необходимость этого Таинства в деле спасения человека. Он говорит, что "Евхаристия есть тайна, в ней же дается нам истинное Тело и истинная Кровь Христа Бога нашего, под видом хлеба и вина, в ней же истинно и господственно присутствует существенно Иисус Христос" (1:3–4).

Святитель выдвигает и требования, необходимые для действительности этого святого Таинства: во-первых, священник должен быть "законно хиротонисанный" (кроме такового, никто не может совершить это Таинство); во-вторых, хлеб должен быть чисто пшеничный, квасный, вино — чисто виноградное, не кислое, ни с чем не смешанное (на проскомидии, по уставу Церкви, в него должно быть влито лишь небольшое количество воды); в-третьих, престол или же антиминс, на котором совершается святая Евхаристия, должен быть освящен архиереем; и, наконец, в-четвертых, священнослужитель должен с сердечным участием, с искренним благоговением, глубокой верой произносить совершительные слова: "И сотвори убо хлеб сей Честное Тело Христа Твоего, а еже в чаши сей Честную Кровь Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым". "Тогда хлеб и вино, — заключает архипастырь, — прелагаются в истинное Тело и в истинную Кровь Христа действием Святого Духа" (1:4). Эта тайна по своему существу непостижима не только для ума человеческого, но и для небесных сил, желающих проникнуть в нее (1:64). В Божественной Евхаристии под видом хлеба и вина присутствует "Сам Спаситель" и "Дух Святый на предложенные Святые Дары снисходит, священнодействие совершает, молящихся освящает" (1:64). Святые Тайны сообщают человеку новое жизненное направление, новый образ бытия — вечное начало. Причащающийся умирает для греха, чтобы воскреснуть со Христом… "Аще же умрохом со Христом, — говорит апостол Павел, — веруем, яко и живи будем с Ним" (Рим. 6, 8).

Эта Божественная пища является для христианина залогом бессмертия и нетления. Кроме того, душа его начинает "быть жилищем Божиим и храмом Святого Духа; сподобляется иметь общение со Отцем и Сыном Его Иисусом Христом, быть чадом Божиим верою о Христе Иисусе" (5:350). Вот почему святой отец в своем труде "Сокровище духовное, от мира собираемое" восклицает: "О, коль велико дело сие! Коль велика благость Божия! Коль велико и почтение к человеку! Человек, земля и пепел, Тела и Крови Божественной касается!" (4:186).

При благоговейном причащении Святых Тайн человек ощущает в своей душе духовно-благодатные дары, подаваемые ему свыше от Искупителя. Он испытывает при этом внутреннее умиротворение и спокойствие духа (5:195,281). Такое благодатное состояние причастника объясняется прежде всего тем, что Спаситель мира дарует ему оставление грехов. "Божественная Кровь Христова, — говорит святитель, — всякие грехи заглаждает" (5:292). Достойно принятые Святые Дары удаляют из души христианина все греховное и порочное. Они действуют в душе человека как Божественный огнь, попаляющий все терния прегрешений. Если до принятия Святых Тайн человек находился под бременем страстей и пороков и даже смерти, то после принятия их он обновляется и воскресает для новой, благодатной жизни в Боге. Однако такое спасительное действие Святое Причастие производит при условии, если христианин принимает его с глубокой сердечной верой. Тогда он, подобно кровоточивой жене, получит исцеление душевное, и "исцелится немощь, и иссякнет источник пагубных страстей… мучащих душу" (4:139). Причащаясь Тела и Крови Христовых, человек самым теснейшим образом соединяется с Источником жизни и становится один дух с Ним (1 Кор. 6, 17). Как Сын Божий полностью воспринял человеческую природу и воссоединил ее с Божеством, так и причащающиеся Его Тела и Крови принимают в себя Божественное Существо и соединяются с Ним. Святые Тайны служат христианам во "освящение, просвещение, обновление, — радость и утешение" (5:195). Небо с его благодатной жизнью водворяется в сердцах верных, и постепенно благодать Святого Духа возводит достойных причастников на такую степень одухотворенности и святости, что они уже здесь, живя на земле, предощущают в своих сердцах начало жизни вечной, блаженной. Призывая христиан к достойному причащению Святых Тайн, святой отец весьма сокрушается и о тех, которые лишают себя этого спасительного Таинства. "Горе людям тем, — говорит он, — которые хлеба и воды не имеют; ибо от глада и жажды истаивают и умирают: наипаче горе тем душам, которые лишаются Хлеба животного, Иисуса Христа; ибо от глада истаивают и имут умрети… Души истинное брашно и питие есть Христос. Сим брашном и питием она оживляется и живет: без сего брашна и пития изнемогает и умирает" (4:132).

Задонский святитель не упускает из вида и такой важный момент, как необходимость тщательного приготовления к принятию Святых Тайн. Эту необходимость достойного участия верных в святой Евхаристии он подтверждает словами апостола Павла: "Огнь бо есть недостойныя попаляя. Да искушает же человек себе, и тако от Хлеба да яст, и от Чаши да пиет. Ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, не разсуждая Тела Господня" (1 Кор. 11, 28–29) (4:186). Кто приступает ко Святой Чаше недостойно, тот пренебрегает жертвенной любовью Божией и тем самым попирает святыню Тела и Крови Христовых, "ест и пиет, по слову Апостола, в осуждение себе" (1 Кор. 11, 29). Приготовление к принятию Святых Тайн должно заключаться прежде всего в уклонении от "всякого греха, как скверны, которая и душу и тело оскверняет" (5:293). В пример благоговейного отношения к св. Причащению святой отец ставит великих святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста, которые "трепетали, приступая к такому Таинству" (5:293). Человек, отвергающий святое Причастие, удаляется от Бога и пребывает в духовной смерти, но не менее опасно поступает тот, кто приступает к Святой Чаше без должного приготовления (5:293). За недостойное принятие Святых Тайн христианина, не раскаивающегося в этом, ожидает за гробом вечное мучение. Святой отец в своих поучениях призывает таковых к истинному покаянию, дабы посредством его снова заслужить милость человеколюбивого Бога и обрести спасение. "Како Пречистое Тело Христово, — взывает святитель к грешнику, — дерзнешь принять в руки твои… которые хищением, граблением… лихоимством, биением, нечистым прикосновением и прочим греховным калом оскверняешь? Како приимешь во уста Тело и Кровь Его святую, в те уста, которые злоречием, сквернословием, кощунством, буесловием, лукавством, лжею, язвительным укорением, руганием, поношением и прочим смрадом не престаешь наполнять? Как приимешь Христа в сердце твое, которое злобою, лукавством, ненавистью, нечистой похотью, сребролюбием, лихоиманием и прочим злом преисполнено?" (3:271).

Таким образом, для теснейшего единения со Христом в св. Евхаристии еще недостаточно называться христианином. Нужна еще жизнь святая и богоугодная. Без очищения от греховной скверны, без окончательного оставления греха весьма "опасно… и страшно приступать" к принятию Божественной Пищи (3:266; 3:257).

Мало того, христианин должен не только с чистой совестью приступать к Святой Чаше, но и после принятия ее строго следить за своими мыслями и поступками, направлять свой духовный взор к спасительной пристани Христовой, в которую, по словам Священного Писания, "ничто не может скверное внити" (Откр. 21, 27). В своих поучениях святитель призывает причастников удаляться от греха, "как змия, который душу угрызает" (1:109). Принимая достойно это величайшее Таинство, человек спасает свою душу от духовной смерти; она осеняется и одухотворяется благодатной силой Святого Духа, необходимой в борьбе с грехом, мирскими соблазнами и диаволом. Таким образом совершается внутреннее, таинственное единение души со Спасителем, и этот союз любви уже не в силах разрушить "ни смерть, ни жизнь, ни скорбь, ни горе, ни гонения" (Рим. 8, 35, 38). Такой человек может сказать словами апостола Павла: "Живу же не к тому аз, но живет во мне Христос" (Гал. 2, 20).

Все вышеизложенные Таинства своими благодатными средствами возрождают человека, одухотворяют и воссоединяют его самым теснейшим образом с Источником Жизни — Богом. Без принятия их никто не может освободить свою душу от греховной как прародительской, так и личной скверны; отсюда — без них невозможна духовная жизнь, без них нет освящения, а значит, и нет спасения (Ин. 3, 3; 6, 53; 20, 23).

Остальные три Таинства — Брак, Священство и Елеосвящение — распространяются не на всех христиан. Так, Таинство Священствадается Богом через Церковь посредством епископского рукоположения только достойным лицам, проводящим свою жизнь свято и богоугодно, не имеющим никаких канонических препятствий к его принятию.

В таинстве Священства христианин получает власть тайно действовать, учить и направлять верующих по пути ко спасению. Указывая на богоустановленность, высоту этого Таинства, святой отец говорит, что "Священство есть тайна, в нейже через архиерейское рукоположение дается от Бога власть особенная иерееви служити и действовати чиновне Божественные Тайны" (1:4). Полноту духовной власти Спаситель непосредственно передал Своим апостолам, а они, в свою очередь, облекли этой властью епископов, которые также обладают всей полнотой благодатно-иерархического апостольского служения. Им именно и дана власть рукополагать пресвитеров и диаконов. К носителям священного сана святой отец предъявляет следующие требования: "Лице приемлющаго тайну сию… да не имать быти двоеженец, или вдову приемший. Да не будет от явна блуда рожденный. Да не будет осквернен грехом зело мерзким, паче же явным или ведомым от многих; да не будет осквернен человекоубийством… Да иметь разум довольный, вежество и благоразумие к строению Божественных тайн. Да имать свои уды целы, яже суть нужны на сие дело, сиречь не будет слеп или глух и прочее, по правилу 78 святых Апостол" (1:5).

Таинство Брака — благословение Божие вступающим на путь семейной жизни — есть таинственный союз мужа и жены во образ союза Христа с Церковью. Цель брака как Таинства — закрепить союз любви супругов, сделать его духовным, священным. В нем подается брачующимся благодать Святого Духа, освящающая и помогающая им в деле рождения и воспитания детей. Брак, правильно совершенный, остается в силе до конца жизни супругов. Условием истинности этого Таинства святой отец считает "обоих согласие принятия с собой супружества, и хранение между собой любве, во еже не оставити единому другого до конца жизни своея" (1:4). Это условие одновременно является высшей целью брачного союза, объединяющего двух лиц воедино. Святитель дает и наставления, каким образом следует готовиться к принятию этого Таинства и в каком случае оно не может быть совершаемо. "Хотящие внити в супружество да уготовят себя благочестивыми делы, и да исповедятся грехов своих, и да причастятся Божественных Тайн, за три или четыре дня пред венчанием". Кроме этого, брачующиеся должны иметь "правое намерение, во еже сочетатися не скотски и не ради плотского угодия, но дабы род человеческий к славе Божией умножился, по благословенному рождению и по благоугодному чадовоспитанию". Святитель Тихон указывает и препятствия к вступлению в брачный союз. К таковым относятся: духовное и плотское родство, вступление в брак не по своему согласию, а по принуждению (1:4), четвертый брак, а также великовозрастность или маловозрастность одного из брачующихся (1:18). Таким образом, таинство Брака имеет своей целью одухотворить брачующихся и тем укрепить в их сердцах единомыслие, шествование святым путем для достижения своего спасения.

Не менее важным Таинством в деле спасения и исцеления духовнотелесных немощей человека является Таинство Елеосвящения. Оно, как и все другие Таинства, имеет Божественное установление. Спаситель мира, посылая Своих апостолов на проповедь, заповедал им исцелять всякую болезнь и немощь в людях (Мф. 10, 1), и апостолы, по заповеди Христа Спасителя, "мазаху маслом многи недужныя, и исцелеваху" (Мк. 6, 13). Эту власть святые апостолы по вознесении Сына Божия на небо передали Церкви Христовой в лице ее священнослужителей. Святой отец, опираясь на слова апостола Иакова: "Болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковныя, и да молитву сотворят над ним, помазавше его елеем во имя Господне: и молитва веры спасет болящаго" (Иак. 5, 14–15), говорит, что "Елеосвящение есть тайна, в нейже через помазание елеем, освященным через молитву иерейскую, дается больным оставление грехов, спасение души и здравие тела" (1:5). Для совершения этого Таинства, в согласии с церковными правилами, как говорит святой отец, требуется седмеричное число священнослужителей, выражающее полноту Божественных дарований, хотя и не отрицается им — в крайнем случае — и меньшее число священников. Принимающему таинство Елеосвящения святитель прежде всего советует очистить свою душу посредством таинства Покаяния. Большое значение святитель Тихон придает совершительным словам: "Отче святый, Врачу душ и телес…", по произнесении которых "тайна сия совершается" (1:5).

Таким образом, посредством семи святых Таинств, преподаваемых Православной Церковью, христианину сообщается благодатная сила Святого Духа, освящающая и укрепляющая его на всех путях земного странствования, начиная от колыбели и до могильного холма. Вот почему Святая Церковь Христова является единственной благодатной врачебницей, в которой ее духовные члены получают от Любвеобильного Отца Небесного все необходимое для своего спасения.

4. Благодать Божия и ее спасительное действие

Божественная благодать, обильно изливаемая на верующих в святых Таинствах, является той особой силой Святого Духа, которая даруется христианину ради искупительного подвига Христа Спасителя и которая совершает духовное возрождение верующего человека. Эта Божественная сила помогает христианину на каждом шагу его земной жизни, как и говорит Господь Иисус Христос: "…без Меня не можете делать ничего" (Ин. 15, 5).

По учению святителя Тихона Задонского, эту "благодать и милость заслужил нам Единородный Сын Божий, подает нам туне Небесный Отец, совершает Дух Святой" (4:296). Именно в великом деле искупления Иисусом Христом рода человеческого от диавола, ада и смерти открылась непостижимая благодать Божия (5:154).

Благодать есть акт величайшей любви Бога к грешному человеку. Она подается ему только по благости Божией, и на человека, жаждущего спасения, изливается подобно текущей реке или живоносному источнику (4:352). Без благодатной помощи и поддержки Своего Создателя человек не может прожить ни единой минуты (5:285; 2:182). Сила благодатной помощи в деле спасения человека настолько велика, что ей отводится в этом деле первенствующее место. Она помогает человеку в борьбе с демонами, удерживает его от греховных действий, содействует в победе над страстями. Кроме того, она не только споспешествует христианину на всех путях его жизни, но и помогает в приобретении добродетелей (2:305). Без ее спасительного действия душа бывает нищей, слепой и болезненной (2:118; 2:23). Для человека, ищущего спасения, благодать Господня является основной пищей, подкрепляющей его духовные силы. Как пища служит вернейшим средством для поддержания физических сил человека, так и благодать питает и оживотворяет бессмертную душу (4:330; 5:163). Благодать Божию можно уподобить также одежде, согревающей и покрывающей душевную наготу человека (2:106). Однако действие благодати Божией зависит от состояния души христианина. Если человек ведет греховную жизнь, то благодать не может пребывать в его душе. Такую душу можно уподобить мертвому телу, которое не только остается без движения, но и разлагается и издает зловонный запах (2:101, 118, 235). Лишенный благодати человек становится духовно бессильным в борьбе со грехом. Всякое его старание будет оставаться тщетным до тех пор, пока не приидет к нему Божественная помощь (5:166), сила благодати, напояющая душу живительными соками, подобно тому, как соки лозы оживляют ветви дерева (4:41–42). Только при содействии благодати в душе христианина смогут быть восстановлены те нравственные нормы и принципы, которые были присущи ей до грехопадения.

Таким образом, благодати Божией отводится в деле спасения человека первенствующее место, однако она проявляет свое действие только тогда, когда сам человек откликается на ее призыв (2:386). В этом случае Божественная благодать помогает человеку в преодолении греховных привычек и направляет его духовные силы к добродетельной жизни (4:330). Поэтому каждый христианин должен добрые дела не себе приписывать, но Богу, помогающему и спасающему, должен непременно благодарить Его за эту благодатную помощь (3:359).

Человек по своей природе бывает удобопреклонен ко греху; победить же немощь своего естества он может только при помощи благодати Святого Духа, которая способна провести христианина через горнило борьбы как с врагом нашего спасения — диаволом, так и с внешними искушениями, очистить его душу от страстей, от привязанности ко всему плотскому и чувственному, внутренне укрепить в добродетельной жизни и сообщить ему силы для исполнения заповедей Божиих (3:230–231, 239). Без благодатной силы Божией легко христианин поддается всевозможным соблазнам и греховным преткновениям. Человек на жизненном пути бывает подобен лодке, уносимой течением реки и для движения против течения нуждающейся в сильных гребцах или в парусе с попутным ветром (4:329).

Кроме того, христианин бывает постоянно подвержен влиянию злой силы, стремящейся умертвить его душу. И если бы Божественная благодать не укрепляла его и не побеждала эту злую силу, то христианин постоянно бы удалялся от своего спасительного пути (3:309).

Поскольку сердце человека является центром его духовной жизни, то благодать стремится действовать именно на этот орган, чтобы очистить, обновить и сделать его богоугодным сосудом (4:194). Без ее воздействия сердце само по себе остается бесчувственным и окамененным (2:103). Оно становится подобным холодному железу, которое не поддается молоту кузнеца до тех пор, пока его не бросят в раскаленное горнило. Но как только сердца коснется Божественная сила, тогда оно умягчается и становится чистейшим и Богу угоднейшим (2:103).

Благодать Божия стучится в дверь сердца каждого человека, призывая лежащего во грехах к покаянию (4:150). Эти спасительные призывы благодати проявляются различным образом; то через укорение совести, то через слышание слова Божия или же через жизненные испытания (2:233–235). Так постепенно благодать Божия пробуждает человека от греховного сна и направляет на путь покаяния (3:117). Человек начинает сопоставлять свою греховность и Божие милосердие, проявляемое к нему, и тогда начинает "печалиться и сердцем уязвляться, что он… Любителя своего оскорбил и прогневал… и тою (печалию. — А. И.), яко стрелою, уязвляется" (4:341). Печаль по Бозе, соединенная с благодатью, в корне изменяет все существо человека, направляет его по пути добродетельной жизни (2:346), способствует приобретению в душе христианина страха Божия, смирения и молитвы. Под воздействием благодатной силы молитва христианина становится плодотворной, спасительной, богоугодной, подобной благовонному кадилу. "Такая молитва, хотя и краткая, но проходит небеса и входит во уши Господа Вседержителя" (4:342). Так постепенно благодать Божия ведет христианина к нравственному совершенству. И чем более его душа просвещается благодатным светом, тем более опытным и непреодолимым борцом становится он, тем яснее распознает добро и зло, добродетель и порок, истину и ложь (3:328). А это распознание добра и зла дает христианину возможность избегать греха и направлять свои духовные силы к стяжанию добра, к богоугождению, к пребыванию с Богом (4:340–341).

Возводя христианина на высшую духовную ступень, благодать Божия научает его быть милосердным, сострадательным не только к своим благожелателям, но и к недругам, приводит его в такое состояние, когда он "хотел бы всех, без изъятия, любве своея объятиями обнять и всех спасаемых видеть" (4:344). И чем более добродетелей приобретает христианин, тем более благодать возгорается в его сердце и мало-помалу овладевает всем его существом; в нем уже нет места для греховной скверны. Человек становится уже свободным во Христе Иисусе. Если он и подвергнется узам и всевозможным лишениям, духом он всегда свободен, потому что "духа бо поработить и связать никто не может" (3:169).

Итак, с помощью благодатной силы христианин постепенно восстанавливает в своей душе "чистейший и яснейший образ Божий" и становится сыном Божиим по благодати (3:88). В его сердце водворяются вожделенный покой, радость, веселие, свидетельствующие о предвкушении им блаженной жизни в вечности (5:35).

Но почему же благодать Божия сразу не приводит человека в такое состояние? Безусловно, своей всемогущей силой благодать может в одно мгновение изменить, очистить и обратить человека от греха к святости, но это было бы несогласно с Божественным определением о свободе человека. Как дар любви и милосердия Божия (2:75) она не действует на человека принудительным образом и не стесняет его свободу; она лишь побуждает к доброделанию, но не принуждает. По словам апостола, она "споспешествует духови нашему" (Рим. 8, 16), ободряет, подкрепляет и "способствует нам в немощах наших" (Рим. 8, 26). И тот, кто не откликается на призыв благодати и не открывает своего сердца, "сам собою уже погибает" (4:277), так что спасение или смерть души человека зависят от того, как христианин откликнется на действие призывающей его Божественной благодати.

Для подтверждения своих рассуждений Отец Церкви воздействие Божественной благодати на человека сравнивает с солнцем, которое во всю поднебесную испускает одинаковую теплоту, но одни вещи от соприкосновения с ней размягчаются, как, например, воск, масло, а другие становятся еще более жесткими, как-то: глина, трава и т. д. Так и люди: "иные благодатию… умягчаются и творят покаяние, иные ожесточаются и погибают" (4:11; срав. 2:46). Человеческая свобода в процессе спасения не может быть пассивной. Человек должен отозваться на призывающее действие Божественной благодати и самостоятельно возжелать спасения своей души. Однако одного внешнего согласия его еще недостаточно для того, чтобы благодать начала свое очистительное действие в душе человека. С его стороны требуются многие усилия, усердие, "соизволение и послушание действующей благодати. Бог бо помогает трудящимся, а не лежащим. Просящим дается, ищущие обретают, толкущим отверзается" (3:68). Таким образом, христианин для своего спасения должен прилагать личные усилия, выражаясь словами Задонского чудотворца, должен иметь "тщание человеческое" (3:182; срав. 2:386). Но, как показывает духовный опыт, человек чаще всего бывает глух ко всем призывам Божественной благодати (4:308), и причина такой глухоты, по мысли святого отца, кроется в нерадении, духовной косности и греховной жизни человека. Если загорается дом, говорит святитель, то человек созывает соседей и с большим усердием стремится угасить его; а утопающий в воде, чувствуя свою гибель, усердно просит людей оказать ему помощь. Но о гибели своего дома душевного, который подвержен греховному пламени и уже сгорает, беспечный человек не заботится (1:116). Попечение о своей душе — вот главное условие получения помощи свыше на трудном, но необходимом и единственном пути к небу, к теснейшему единению со Христом (5:313). Конечно, забота о том, чтобы воскресить при помощи благодати Божией и своих собственных усилий бессмертную душу, отрезвить ее от греховной спячки (2:153), простирается не на один год или два, а на всю жизнь. Как человек, совершающий путешествие в какой-то определенный город, не стоит на одном месте, но постоянно движется и стремится быстрее достичь его; так должен поступать и тот, кто шествует к Небесному Иерусалиму (2:57; срав. 5:268). И цель эта достигается не устным лишь исповеданием Бога, а исполнением Его святых заповедей. Хотя христианин и не отрекается от Бога словами, но он может отречься от Него своей порочной жизнью и даже неисполнением добрых дел (3:270). Внешний образ жизни не делает христианина достойным наград. Здесь требуется живая, деятельная вера. Только в этом случае он принесет добрые плоды (3:98). Чтобы "сделаться иным, как прежде был, не по естеству, но по внутреннему состоянию", нужен подвиг (5:326).

Последователь Христов, по мысли святого отца, не может оправдывать свое нерадение неблагоприятными условиями жизни. Спасение возможно на всяком месте (4:355), и каждый верующий человек в любых обстоятельствах должен свою жизнь согласовывать с требованиями, какие предъявляет к нему звание христианина. Жизнь временная дана человеку для того, чтобы ею он приобрел вечную жизнь (2:34; 5:313). Христианин должен еще здесь, на земле, соединиться со Христом, чтобы земная его жизнь стала началом жизни небесной. Человек, не позаботившийся соединиться со Христом, по отшествии из мира сего будет уже не в состоянии что-либо сделать для этого, но "во веки пребудет без Бога" (2:77). Чтобы этого не случилось, по мысли святителя, вопрос о спасении должен постоянно стоять в центре внимания христианина. Он обязан всегда и везде помышлять о вечности. И тогда его мысль, подобно горящей свече, станет показывать ему, от чего удаляться и к чему стремиться. И если христианин будет так проводить свою жизнь, то непременно ему будет помогать Всевышний Своею благодатью (5:264). Когда же он изменяет свое благое намерение и вместо добра избирает зло, вместо добродетелей делает порок, он отвращается от Бога (2:215). Душа, преданная своему Спасителю, никогда не отступит от Него. Такую душу святитель сравнивает с ребенком, находящимся в объятиях матери. Когда кто-либо из людей отрывает его от матери и старается унести, он крепко держится за нее и плачет. Точно так же бывает и с преданным воле Божией христианином, "хотя его тщится диавол и злой мир наведением бед, скорбей и напастей отторгнуть от Бога, однако (он) крепко держится Бога своего" (2:89). Чем более христианин приближается к Богу, тем более он ощущает в своем сердце благоухание Божественной благодати, которая помогает ему в совершении повседневных подвигов (3:148). На всех уровнях духовной жизни, даже самых высоких, от подвизающегося требуется постоянная ревность и усердие, возгревающее дар благодати, ибо всякое доброе дело увенчивается не в начале подвига, но в конце его (3:175). Исправляя свое сердце и направляя волю к деланию заповедей Божиих, подвижник Христов способен не только избегать грубых грехов, но и побеждать злые помыслы, которые являются началом и корнем внешних греховных поползновений (3:226).

Но, ведя борьбу против порочных помыслов, он сознает, что даже и их преодолеть своими силами он не может, поэтому с твердой верой обращается к Богу за помощью и, по примеру Псалмопевца, воздыхает: "Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей" (Пс. 50, 12) (2:123).

Немаловажное значение для привлечения благодати в душу христианина имеет и его самопознание, которое именуется у святителя Тихона началом спасения (5:124). Христианин не в состоянии себя исправить надлежащим образом, если он не познает кроющегося в сердце зла, ибо как неопознанная болезнь пребывает неисцельной и приводит к смерти, так и скрытое зло, подобно смертоносному яду, грозит вечной гибелью (5:166). Наилучшим путем к стяжанию благодати служит смирение. Господь посылает Свою милость на всех призывающих Его Святое Имя, но более всего Он изливает благодатные дары на смиренных сердцем. Как "воды обыкновенно с высоких гор на низкие места стекают, — говорит святитель, — тако благодать Божия от Небесного Отца на смиренныя сердцем" (4:194; срав. 2:262; 4, 344).

Не менее важным условием для того, чтобы получить от Господа дар Божественной благодати, является христианское терпение, которое человек приобретает, упражняясь в богоугодных делах, подвигах и борясь с искушениями, воздвигаемыми врагом рода человеческого — диаволом (2:298).

Подводя итог сказанному, надо подчеркнуть, что истинно христианская жизнь возможна при наличии нераздельного взаимодействия Божественной благодати и человеческих усилий. Какую бы сторону христианской жизни святитель Тихон ни затрагивал, он всегда учит о том, что на пути ко спасению крайне необходима Божественная благодать, но для получения ее христианин должен принуждать себя к исполнению заповедей Божиих и покорять свое сердце, даже против своей воли. Милосердный Господь, желающий всем спастись, стучится Своею благодатью в сердце всякого человека, и от воли каждого зависит — откликнуться на этот зов или пренебречь им. Божие дело — ниспослать благодать, а со стороны человека — проявить согласие и готовность принять ее полной сердечной верой.

1. Вера

Христианская вера есть сознательное и свободное принятие и усвоение человеком евангельского учения о Боге Отце, Сыне и Духе Святом, о Божественной любви к падшему человечеству, проявившейся в искупительном подвиге воплотившегося Сына Божия. Источником спасительной веры является Божественная благодать, которая влечет человеческие сердца к Богу. По словам Священного Писания, человек не может сам собой прийти к Небесному Отцу и уверовать в Его Единородного Сына. "Никтоже может прийти ко Мне, — говорит Христос Своим ученикам, — аще не Отец, пославый Мя, привлечет его" (Ин. 6, 44).

Согласно Божественному Откровению, святитель Тихон учит, что "вера… есть дар Духа Святого" (3:11). Господь дарует людям веру как средство восприятия Божественных истин, непостижимых для человеческого разума. В связи с этим святой отец дает следующее определение вере: "Вера есть тое, чего не видим или умом не постигаем, но веруем тако быти. Тако не видим Бога (хотя из создания мира познаем Его, но познание тое, яко несовершенное, вера совершает, и так более от веры, нежели от разума познаем), но веруем, что есть Бог, есть един. Не постигаем умом, како Бог един естеством, но троичен в Лицах, но веруем, словом Божиим наставляеми" (3:11).

Вера открывает человеку весь порядок Божия домостроительства нашего спасения, в котором он ясно видит свое место и назначение. Свет Христовой истины пронизывает глубины человеческого самосознания, обнажая греховные язвы человека, показывая глубину его падения и ненормальность его состояния. Поэтому святитель Тихон и называет веру "оком души", созерцающим истинное, безотрадное состояние падшего человека (5:57). Однако на этом не оканчивается, да и не может окончиться действие спасительной веры. Обличив греховность и самообольщение удалившегося от Бога человека, вера указывает путь спасения и открывает виновника избавления от греха (1:196).

Евангельская вера есть прежде всего вера во Христа как Сына Божия: Бог Отец открыл Себя миру через Единородного Сына Своего, Который снизошел на землю ради спасения всего человечества. Поэтому никто не может быть спасенным и оправданным пред Богом без Ходатая нашего спасения — Христа. Только живой верой в Него человек может выполнить свое назначение. "Несть бо иного имене под небесем, даннаго в человецех, о немже подобает спастися нам" (Деян, 4, 12). "Никто не может от диавола, греха, клятвы законный и ада избавитися без Христа, что в кратком сем слове Христовом заключается: аще Сын высвободит, воистину свободни будете" (3:13).

Евангелие призывает человека верить в истинность учения Христова, призывает его следовать учению и жизни Спасителя мира как подлинному критерию добра, идеалу духовного совершенства. Евангелие предлагает всем жаждущим спасения познать истину во Христе, и Господь подает им в помощь для этого Свою благодать. Вера, таким образом, в начальной стадии своего развития есть познание истины во Христе; "Бог и Христос Сын Божий открывается и познавается" в слове Божием, дарованном людям. От истинного познания Бога в душе человека возгорается живая вера, без которой невозможно спастись (3:205).

Из вышеприведенного высказывания святителя можно заключить, что под словом "познание" необходимо понимать само восприятие умом вещей, не подлежащих непосредственному наблюдению человека, рассудочное принятие евангельских истин на основании свидетельств слова Божия. Это "познание" есть начало истинной веры, так что вера необходимо предполагает знание, а знание переходит в веру. "Истинная вера и истинное богопознание суть неразлучны, то есть, где истинное богопознание, тамо и истинная вера; и где истинная вера, тамо и истинное богопознание" (3:76). Вера должна непременно соединяться с разумным познанием ее предмета, однако такое соединение веры и знания возможно лишь до определенных границ, которые определяются возможностями человеческого разума. Нисходя с неба как дар Божественной благодати, вера сообщает истины настолько высокие, что ограниченный ум человека не в состоянии их постигнуть. На этой ступени постижения Божественных Тайн вера подчиняет себе разум, ибо "вера… там нужна, где ум наш не постигает" (3:11). Невозможно постичь умом, например, такие догматические истины, как пресуществление в Святой Евхаристии благодатию Святого Духа хлеба — в Тело и вина — в Кровь Христовы, акт всеобщего воскресения мертвых, наличие в вечности благодатной жизни праведников и мучений осужденных грешников и другие. Все они относятся к области не разума, но живой, деятельной веры, утверждающейся на истинах слова Божия (3:11). "Без веры, — говорит святитель Тихон, — ни понята, ни говорити о будущих и невидимых не можем ничего" (5:49). Такая вера по своей сущности и происхождению является Божественным даром падшему человеку, который он должен тщательно сохранять и развивать.

Однако знание христианского вероучения и вера в истинность Божественных догматов сами по себе не могут даровать человеку спасение. "Едино верою познание Тайн святых и догматов православных, — пишет святитель, — не довлеет ко спасению" (3:11). Не достаточно только знать о Боге и Его промыслительных действиях в мире. Уверовавший должен принять благовестив Христово всеми силами своей души, истины веры должны запечатлеться не только в его уме, но и в сердце, потому что "вера… святая не в наружности, но в сердце имеет место свое" (3:24). Такая вера одухотворяет все сердечные движения человека, побуждает его к личному участию в деле усвоения плодов спасительной жертвы Христовой. Проникая посредством сердечной веры в смысл спасительных Божественных Тайн, христианин начинает глубже понимать и сознавать беспредельность Подвига Сына Божия, который Он подъял ради спасения падшего человека, а также Его любовь и благодеяния, изливаемые и доныне на все человечество (5:12). Вот почему сердечное убеждение и удостоверение является фундаментом истинной и живой веры, влекущей человека в таинственные сферы небесной жизни. Следовательно, чтобы истины веры были действенны и воспринимаемы умом, они должны прежде всего найти отклик в душе человека, запечатлеться в его сердце, вызвать желание жить во Христе и со Христом. Только в таком случае христианин сможет правильно вести корабль своей души к тихому пристанищу — спасению.

Без живой веры в Бога, которая способна обновлять дух человека и побуждать его вести борьбу с грехом, христианин становится ветхим человеком и уже неспособен к богоугодной жизни (3:181). Вера является основанием деятельности человека, началом и двигателем его духовной жизни. Святитель Тихон сравнивает веру с корнем растения: как малое растение, укрепившись посредством корня, начинает возвышаться над землей и, наконец, превращается в большое дерево, приносящее обильные плоды, так и христианин, имеющий в своей душе веру, способен расти духовно, покорять плоть духу и восходить от силы в силу по пути, ведущему в жизнь вечную (3:28).

Как движущая сила нравственного роста христианина, вера непременно проявляется во всех его внешних действиях и поступках, а наипаче в добрых делах, которые называются святителем плодами живой веры (3:237). Своим выражением вовне истинная вера как бы охватывает всю личность человека, всю сущность его внутренней жизни и внешнего поведения.

Совершенство веры имеет теснейшую связь с внутренним, духовным преуспеянием христианина. Совершенная вера подвигает все существо человека к стремлению жить по началам Божественных заповедей, устремляет все его силы ко Христу и полному послушанию Его всесвятой воле. Поэтому духовное совершенство христианина, его спасение немыслимо без совершенной веры. По словам святителя Тихона, "чем более вера в человеке углубляется и умножается, тем более человек духовно растет, возносится и тем множайшие плоды духовные произрастает" (1:68). И в другом месте он говорит: "Чем более вера растет, тем более успевает верный. Что у древа ветви, листвия и плоды, то у верного человека дела, слова и помышления" (3:28). Добрые дела, таким образом, важны не сами по себе, они не могут являться самоцелью, но должны иметь неразрывную и живую связь с верой, одухотворяться ее влиянием. По законам духовной жизни, добрые дела раскрывают и укрепляют веру, делая ее все более и более действенной и совершенной (3:28–29).

Такая совершенная вера соединяет душу верного со Христом, как невесту с женихом (3:19); она привлекает к нему благодатные дары Святого Духа (5:286), соделывает радость и утешение в сердце (1:108). Устремляя все существо человека к Богу, к вечной и непреходящей жизни, благодатная вера открывает христианину глубину истин Божественного Откровения, ибо она "понимает все во святом Божием слове открытия тайны" (1:155).

Вера же научает христианина сохранять благочестие и быть добродетельным в любых жизненных условиях. Нет таких жизненных обстоятельств, в которых бы не проявлялось благотворное влияние веры. В богатстве она делает человека благотворительным, в житейских радостях — воздержанным, среди почестей предохраняет от гордости. Вера утешает в скорбях, помогает в болезнях, дает терпение в страданиях (3:18; 1:71). Вера, наконец, "от грехов и суеты мира отвращает" (4:375), дает силу и крепость подвизаться против сатаны и слуг его (3:443). Эту силу и крепость она "получает от Христа Сына Божия, на Котором, яко на твердом и непоколебимом основании, утверждается" (3:443).

Истинная вера, усвоенная умом и сердцем, воспринятая всем существом человека, является всеобъемлющим руководствующим принципом жизни христианина, проникает все силы его и способности. На этой стадии своего развития вера оказывает решительное влияние на волю человека. Это влияние проявляется в акте сознательного и свободного устремления верующего по пути к вечности. Христианин становится независимым от всего греховного, чуждого и враждебного его подлинно богоподобному существу. Она "свобождает верующего от греха, смерти, клятвы, ада, диавола и прочего бедствия, и делает его духовно свободным… Ибо духа никто не может поработить, пленить, связать, заключить, умертвить, "…идеже Дух Господень, ту свобода" (2 Кор. 3, 17)" (3:17).

Указав в своих творениях на значение истинной веры, святой отец следующим образом определяет ее сущность: "Примечай, кому Бог помощь Свою подает и кого спасает? Которые правы суть сердцем. Кто суть правы сердцем? Ответ: которые чистосердечно обратилися, и веруют в Него, и в новости жития ходят, воли Его последуют и угождают Ему всем сердцем, — сим помощь Свою подает Бог, сих и спасает" (1:205). Иными словами, только живая и деятельная вера, приносящая достойные плоды христианского благочестия и послушания Божественным заповедям, угодна Богу. Такая вера является основанием истинной, богоподобной жизни христианина, которая есть предвестник его будущего прославленного состояния в Царствии Отца Небесного.

Определив сущность спасающей веры, ее значение в духовной жизни человека, богомудрый святитель, подвигнутый пастырской заботой о спасении людей, не оставил без внимания и отрицательную сторону рассматриваемого вопроса.

В одном из своих наставлений он пишет, что вера, "которая только на устах носится, а не в сердце" (2:89), является "ложной и прелестной", и потому она не может спасти человека (2:73). И те, кто имя Божие исповедуют, посещают храм Божий, но не живут по вере, не могут называться христианами (3:100).

Человек, в котором нет истинной и живой веры, подобен ходящему во тьме. Такие люди не "распознают одной вещи от другой;…не разделяют добра от зла, не различают пользу от вреда, падают от греха во грех" (4:9). Как плодами живой и деятельной веры являются христианские добродетели, так плодами ее оскудения бывают порочные склонности и дела (2:57). Раскрывая причины оскудения веры, святитель указывает, что этот духовный недуг зарождается в уме и сердце человека. Мера оскудения веры, как правило, определяет и степень греховного падения христианина. "Когда в человеке вера совсем оскудеет, — пишет святой отец, — человек совсем испортится… Плоды его суть таковы, каков он внутрь имеется: ум его преисполнен мыслями неподобными, суетными, скверными" (1:69). После полного оскудения веры христианин становится неспособным шествовать спасительным путем; уклоняясь в сторону зла, он совершенно умирает духовно и начинает служить не Богу, а диаволу. В таком состоянии ум человека бывает постоянно преисполнен скверными и нечистыми мыслями и пожеланиями. "От сердца исходят всякия похоти и вожделения, растленному естеству угодныя… И так все его уды суть орудия к беззаконию, весь таковый сделается грехом: беззаконие мыслит, беззаконие говорит, беззаконие делает" (1:69).

Как показывает святитель Тихон, оскудение веры происходит от внутренней холодности и равнодушия, нерадения и нежелания возгревать дар веры. А там, где нет живой веры, нет Христа, нет, следовательно, и спасения (1:108). Вот почему "надобно веру берещи более, нежели живот свой; и живот бо свой должны за веру положить" (1:108). Для этого все ищущие спасения должны сохранять и укреплять в своей душе живую и деятельную веру во Христа и не исполнять греховных вожделений плоти, не прилепляться сердцем к мирским вещам, славе, богатству и почестям временной жизни. И если внешние греховные увлечения способствуют охлаждению в душе христианина веры в Бога, то тем более следует остерегаться еще более пагубных внутренних привычек, т. е. нечистой похоти, "гнева, злобы, зависти, ненависти, гордости и прочих" (3:192). Все эти страсти разрушают союз человека с Богом, окончательно уничтожают веру и, наконец, удаляют его от Источника жизни — Бога.

Вот почему каждый христианин должен проявлять постоянные усилия для укрепления веры. Эти усилия в первую очередь должны быть направлены на раскрытие природных свойств человеческой души, каковыми являются совесть и страх Божий. Святитель увещает христиан всегда иметь чистую совесть, ибо "вера в чистой совести любит почивать и без совести чистой быть не может" (5:284). Кроме того, он призывает христиан постоянно поддерживать в себе чувство страха Божия и ту внутреннюю жажду ведения тайн духовного мира, которая живет в богобоязненной душе (3:134). Человек богобоязненный не будет равнодушен к познанию законов духовной жизни, а жаждущий истины и боговедения не удовлетворится начальными познаниями в области веры, но доведет их до сердечного убеждения (5:12).

Искренняя и живая вера в Искупителя неразрывно связана со смирением, которое есть плод покаянного обращения к Богу, сердечной скорби и печали о содеянных грехах. Только глубокое сознание греховности приводит человека к истинной вере, подающей душе живое и действенное утешение (3:134).

Важным средством, укрепляющим веру, является также чтение Священного Писания (3:188), которое насыщает душу христианина небесной пищей, побуждает к постоянному трезвению и борьбе с греховными наклонностями и врагом нашего спасения — диаволом. От частого чтения или слышания слова Божия вера укрепляется, растет и приносит обильные плоды на ниве сердца (1:185; 3:21). Но такое благотворное воздействие на душу слово Божие оказывает только тогда, когда оно воспринимается со вниманием и с целью духовного назидания и исправления. Только в таком случае оно будет способствовать прочному водворению веры и доброй нравственности в душе христианина. Кроме того, чтение Священного Писания, по учению святого отца, должно соединяться с молитвой. Если вера есть дар Божий, то сохранить этот дар можно только с Божественной помощью, испрашиваемой в молитве (3:188). С молитвой неразрывно связано богомыслие, которое есть благочестивое размышление о тайнах Божественного домостроительства, Премудрости, благости, любви Божией к падшему человечеству. Такое благочестивое размышление оказывает самое благотворное влияние на душу человека; этим размышлением просвещается ум, "укрепляется и растет вера" (3:22).

Особенным, благодатным средством укрепления живой веры, по учению Задонского чудотворца, является причащение Святых Христовых Тайн. Святитель говорит, что без причащения животворящих Тайн Христовых "вера быть и сохраниться в сердце человеческом не может" (4:166). Святое Причастие не только служит сохранению правой веры, но и является самым действенным средством ее совершенствования. Достойное принятие Святых Тайн Христовых оживотворяет душу христианина. И подобно тому, как тело человека укрепляется и растет от принятия естественной пищи, "тако вера Христова, в сердце человеческом заченшаяся, укрепляется и растет таинственною Святейшаго Тела и Крови Христовой пищею" (3:23).

Усилия христианина, направленные на укрепление веры, равно как и употребление богодарованных средств спасения, не остаются бесплодными. Согретая теплой молитвой, одухотворенная чтением слова Божия, оживотворенная Святыми Христовыми Тайнами, вера возвышает разум христианина, управляет его волей, освящает его чувства. Такая вера воспитывает в человеке всецелую преданность Христу как своему Богу и Спасителю, побуждает верующего отказаться от себялюбия и стремиться к стяжанию праведности Христовой, влечет его к осуществлению того высочайшего идеала чистоты и святости, который принес на землю Христос.

На основании всего вышеизложенного можно заключить, что вера является одной из главных и основополагающих христианских добродетелей, так как без веры во Христа невозможно спасение человека. Вера есть движущая сила духовной жизни христианина, она же является и основанием, на котором строится здание христианских добродетелей. Спасение человека, таким образом, возможно лишь при всестороннем воздействии веры на личность человека и ее неразрывном единстве с другими христианскими добродетелями.

2. Любовь к Богу и ближнему

Твердо став на путь добродетельной жизни, христианин должен все силы души направить на приобретение любви к Богу и ближнему. Сам Господь Иисус Христос назвал эту любовь наибольшей заповедью: "В сию обою заповедаю весь закон и пророцы висят" (Мф. 22, 40). Только любовь может привести христианина к нравственному совершенству и удостоить его единения с Богом. Именно ради этой цели был создан человек, ради этого пришел на землю и искупил род человеческий Господь Иисус Христос, к этому же направлены и все правила христианской жизни.

Христианство ничего так часто и настойчиво не внушает верующему, как любовь к Богу и ближнему. И это по той причине, что она является основой и главным руководствующим началом христианской нравственности. Все другие христианские добродетели не только рождаются от любви, но и соединены с ней, как тело с душой, как сок с деревом или же теплота с огнем (3:188). Они вытекают из любви подобно тому, как ручьи проистекают от своего источника (3:174). Без благодатного одухотворения любви невозможна никакая христианская деятельность, и без нее христианин бывает подобен иссохшему, бесплодному дереву (3:400). Как каждый живой организм, если не будет в себе иметь движущей силы и естественной теплоты, не может существовать, но разлагается и обращается в тление, так и всякое доброе дело христианина, не имеющего в себе любви, вменяется ни во что и "не может живо быть, но вид только некий ложный показует" (2:50). Одна любовь бывает способна преобразовать и изменить к лучшему все стороны человеческой жизни. Господь Иисус Христос и Его святые апостолы своим учением и жизнью засвидетельствовали эту любовь пред всем миром, внушая людям отлагать ветхого человека с его деяниями (Еф. 4, 22) и облекаться в нового, созданного по Богу в праведности и святости, т. е. путем нравственного обновления достигать единения с Богом и того первозданного, блаженного состояния, какое он имел, будучи в раю. Вот почему любовь можно назвать не только корнем и источником всех благ и всего доброго (2:283), но и матерью всех радостей (5:235). Достойны похвалы семьи, города и даже государства, которые устрояют жизнь согласно закону любви. Поистине жизнь там подобна "раю земному, радости и сладости исполненному". И далее, основываясь на высказывании святого Иоанна Златоуста, святитель заключает: "Ежели бы вси в свете друг друга любили, не надобно бы было ни законов, ни судов, ни казней, и ничего сим подобного, понеже всякое бы зло так удалено было, что и самое имя греха неизвестно бы было" (2:340).

Любовь имеет такое свойство, что она "любителя соединяет с любимым". Так, с одной стороны, Бог ради Своей любви воспринял естество человеческое и стал во всем подобен человеку, кроме греха, чтобы привести его в лучшее состояние. Так и человек, с другой стороны, когда Бога любит, соединяется с Ним, преисполняется Духа Божия, Который одухотворяет его и направляет на путь спасения. Таким образом, любовь определяет и обуславливает все стороны отношений человека к Богу и Бога к человеку (1:167).

Любить Бога побуждает христианина, прежде всего, Его благость, превосходящая всякий разум и понятие, а также множество благодеяний Божиих, проявленных к роду человеческому (1:87). Святитель Тихон довольно подробно перечисляет и объясняет все то, что сделал Бог по Своей любви для человека. "О любезное и высокопочтенное создание, человек! — восклицает он. — Образ Божий, яко печать и знамя Небесного Царя, в себе носит. Так высоко почтил нас, о человеки, преблагий Создатель наш!…Кого ж убо и любить нам, как не Его?" (4:351)

О благодеяниях Божиих свидетельствует все создание: солнце, согревая и освещая видимый мир, луна и звезды, указывающие путь в ночное время, воздух, поддерживающий жизнь всего живущего, облака, орошающие землю, после чего она бывает способна произращать все необходимое для жизни, птицы, летающие по небу. "Словом, вся тварь, на службу нашу созданная, проповедует Божие к нам благодеяние" (1:88). И это всемилостивое Божие попечение, простирающееся как на одного человека, так и на весь мир в целом, свидетельствует о той высочайшей любви, без которой мир не мог бы существовать ни одной минуты (5:234).

Человек по своей ограниченности не может предвидеть те несчастные случаи, которые могут лишить его этой жизни. "Но от всех сих человеколюбивый Бог сохраняет нас так, как сердобольная матерь малое и несмысленое свое отроча" (1:88). Господь и ангелов приставил к человеку, которые бы охраняли его духовную и телесную жизнь (1:160). И вообще, как река непрестанно течет и источник источает воду, так благодеяния Божий непрестанно изливаются на человеческий род (4:352; 2:279).

Однако более всего любовь к Богу должно возбуждать то, что Он послал Сына Своего Единородного спасти грешного человека, избавить его от власти греха, диавола и смерти и восстановить в прежнем сыновнем достоинстве. И ради этого Сын Божий претерпел множество скорбей, страданий и даже крестную смерть (5:233). В разъяснение своей мысли святитель Тихон приводит такое сравнение. Если бы кто избавил человека от гнева и грозящей ему смерти или даже исходатайствовал бы ему приличный сан и положение в мире, то как усердно и искренно любил бы он своего благодетеля! Но человек, искупленный дорогой ценой Сына Божия и освобожденный от всех наказаний и даже вечной смерти, забывает своего Благодетеля и вместо любви к Нему приносит оскорбление (3:152).

Проявляя заботу о человеке, Спаситель мира Своими крестными страданиями и воскресением отворил ему двери рая, сделал причастником вечного Своего Царства, также послал Духа Святого, Утешителя, Который вопиет в сердцах верных: "Авва Отче" (Гал. 4, 6) (2:279). Уже одно имя "Отец", учит Задонский подвижник, должно возбуждать в каждом человеке огонь любви. И если дети по плоти неизменно любят своего отца, то с какой же любовью должны христиане любить Того, Кого они называют своим Отцом (5:234).

Немаловажным средством, возбуждающим любовь к Богу, также служат промыслительно попускаемые скорби, испытания и искушения. И как сын оказывает благодарность отцу, если тот своевременными наказаниями воспитывает его в благонравии и воздержании и тем самым соделывает достойным членом общества, так и христианин должен быть бесконечно благодарен Богу за то, что Он Своими промыслительными действиями не только очищает его от скверны греховной, но и делает достойным жителем Небесного града (4:352).

Любовь человека к своему Создателю должна простираться до бесконечности еще и по той причине, что Он долготерпеливо относится к его грехам и не тотчас наказывает за беззакония, но ждет покаяния (1:160; 5:76). Если бы Бог по Своему правосудию наказывал человека за каждое преступление, то он не смог бы прожить и малое время, о чем еще свидетельствовал Пророк: "Аще беззакония назриши, Господи, Господи, кто постоит?" (Пс. 129, 3) (1:88). Милосердие Божие к кающемуся грешнику так велико, что если последний возымеет твердое намерение больше не возвращаться ко греху, то Господь не только прощает ему грехи, но даже и не вспомнит о них вовеки (5:352).

И наконец, к любви Божией побуждает верующего человека Сам Господь, Который дал заповедь (Втор. 6, 5) и привлекает к ней сердца человеческие Своею ответной любовью (2:278). "Бог Любы есть, и пребываяй в любви, в Бозе пребывает" (1 Ин. 4, 16). Вот почему всякий христианин должен проявлять любовь к Богу не только на словах, но и своей жизнью.

Бог есть высочайшая Любовь, Красота и Добро, и все эти качества Господь по Своей благости вложил в человека при его творении (4:356–357). Всеблагий Творец восхотел, чтобы в общении с Ним человек наслаждался блаженством и всеми благами. Это блаженное состояние, замечает святитель, доступно любящему человеку не только в жизни будущей, где он будет испытывать его в совершенстве и увидит Бога лицом к лицу, но и в этой жизни, по слову Спасителя: "Аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет, и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем, и обитель у него сотворим" (Ин. 14, 23) (2:281).

По своей сущности любовь неопределима словами, потому что она имеет Божественное происхождение (3:148). Это — плод духовный и дело Святого Духа; познать любовь могут только те, кто вкусил ее сладости (2:276). Но как солнце лучами своими являет себя миру, как огонь скрытый обнаруживается теплотой, а благовонный бальзам — приятным запахом, так и любовь, хотя и бывает скрыта в сердце, однако не может оставаться сокровенной и проявляется вовне своими плодами. И только благодаря этим плодам она в некоторой степени делается доступной познанию (5:234; 2:276) [Говоря о плодах любви, святой отец замечает, что он имеет в виду любовь не мирскую].

Первое, на что обращает внимание святитель Тихон Задонский, когда говорит о плодах любви, — это ревностное исполнение воли Божией (2:276). Боголюбец постоянно стремится исполнять то, что предписывается волей Божией, а это в свою очередь удерживает его от греховных поползновений. И если такому человеку и случится по немощи нарушить в чем-либо волю Божию, то он "о сем весьма печалится, сокрушается, воздыхает, а часто слезы проливает" (1:86). Вполне понятно, что такая печаль еще более способствует спасению христианина (2 Кор. 7, 10); она еще более подвигает его к исполнению воли Божией, и не ради страха наказания, но чтобы "Любимого не оскорбить" (2:276). Основываясь на словах Господа Иисуса Христа, сказавшего: "Имеяй заповеди Моя, и соблюдаяй их, той есть любяй Мя" (Ин. 14, 21), святитель Тихон учит, что любовь ко Христу, Сыну Божию, должна выражаться в ревностном исполнении Его святых заповедей (3:142). И те христиане, которые относятся к заповедям с небрежением, не имеют любви Божией: "они себя и свои похоти любят, а не Бога и закон Его святой" (5:235).

При ревностном исполнении воли Божией, как плод истинной христианской любви к Богу, в душе христианина появляется отвращение к мирской греховной скверне, под которой следует понимать похоть плотскую, похоть очес и гордость житейскую (3:146). Все свое упование и утешение он полагает в едином Боге, и все блага мира для него станут подобны сору. Если бы в его распоряжении находились большие материальные ценности или же он имел бы высокую власть, то и в таком случае он остается верным своему долгу и употребляет данные ему блага во славу Божию. Вся забота такого человека сводится к одной цели: исполнять волю Божию и быть полезным для окружающих его людей и обществу в целом (1:85).

Сердце, одухотворенное любовью к Богу, христианин может иметь только тогда, когда он полностью порвет всякую связь с грехом, принеся искреннее покаяние (4:355). А без этого в нем не может быть истинной любви к своему Создателю, но только притворное лицемерие (3:165). Если кто любит Бога, постоянно заботится об исполнении Его святой воли и внимательно следит, чтобы его сердце не прилеплялось к чему-либо земному, тот, естественно, всегда будет помнить о Боге и иметь Его в своем сердце. Так бывает и среди людей: если кто кого любит, тот постоянно о нем думает (5:235). Например, "сын добрый матерь или отца своего, понеже сердечно любит, часто поминает, когда не видит их или удален от них" (2:277). Подобным образом бывает с человеком, любящим Бога. Все его мысли, пожелания и сердечные вздохи всегда устремляются к Богу, как стремится "пламень огненный в высоту" (2:104; 2:23). Постоянное памятование любящего сердца о Боге заключается, по мысли Задонского чудотворца, в непрерывном благодарении за Его бесконечные милости к грешному человеку (2:302) в молитвенной беседе с Ним и богомыслии (1:159).

Как показывает святитель Тихон, чувство благодарности рождается от размышлений о Божиих благодеяниях; так как эти благодеяния "не только неисчислимы, но и умом непостижимы", то и чувство благодарности у любящего человека никогда не должно иссякнуть (2:303). "Куда ни посмотрим, — говорит святой отец, — куда ни обратим очи и ум наш, везде имеем довольные случаи благость Божию прославить" (2:308). И эта благодарность со стороны человека есть богоугодное средство, привлекающее в его душу благодатные струи Божественной жизни.

И наоборот, прилепляющийся к мирским и суетным вещам не имеет любви Божией, потому что "Божия и мирская любовь в едином сердце поместиться не может, так точно, как огнь с водою. Бог бо есть ревнитель, хощет, чтобы всем сердцем Его любил человек, а не половиною" (1:159). Привязанность к греховным страстям мира настолько пагубно влияет на жизнь христианина, что под их воздействием он может в своем сердце отречься от Христа (3:147). Кто не заботится постоянно иметь Бога в сердце и не упражняется в молитве (1:86), кто ослеплен самолюбием, не дающим ему видеть благодеяния, изливаемые свыше, тот лишается милости Божией. Вот почему неблагодарность — тяжкий грех, который свидетельствует об отсутствии любви к Богу и вопиет к небу, прося отмщения (2:310–318).

"Имя Божие само по себе как свято, так славно и прославлено"; оно не требует нашего прославления, но все это нужно для человека. Как солнце, "хвалят ли его или поносят", всегда пребывает светлым и испускает лучи во всю вселенную, так и слава Божия "от хуления человеческого не умаляется, а от прославления не умножается" (3:73). Но истинный "Божий любитель во всем ищет славы Божией… и молится о том, чтобы Имя Божие славилось: да святится Имя Твое, Отче Небесный, как Христос научил" (2:277). В сочинении "О истинном христианстве" святитель Тихон показывает, каким образом верующий человек должен прославлять Имя Божие. Так, по его словам, Бог прославляется тогда, когда Священное Писание, святыми пророками и апостолами проповеданное, принимается верой без сомнения как великий дар Божий; когда процветает истинная вера в Сына Божия — Господа Иисуса Христа; когда верующий с терпением переносит трудности и скорби, притеснения и гонения за истину, честь и славу Божию (3:77). Наконец, прославляется Имя Божие и тогда, когда христианин совершает добрые дела не ради похвалы или награды, но ради славы Божией: "Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, Иже есть не небесех" (Мф. 5, 16) (3:78–79).

Прославляя Бога, христианин в то же время ощущает в своем сердце постоянный приток новых благодатных сил, которые одухотворяют его и направляют к теснейшему единению с горним миром. И это настроение любящей души святитель выражает словами: "Истинный Божий любитель желает всеусердно с Любимым соединиться, почему часто молится, воздыхает, плачет, с Пророком сердцем вопия: "Имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже" (Пс. 41, 2)" (2:277). Кто любит Бога всем сердцем и стремится духовно соединиться с Ним, тому не страшны никакие препятствия и даже смерть; вместе с апостолом Павлом он желал бы "разрешится и со Христом быти" (Флп. 1, 23). Наглядным примером здесь могут служить святые мученики, которые "изволяли себя на жесточайшие мучения и горестнейшие смерти, нежели отлучиться от любимого Сына Божия" (3:147). Но часто в жизни христиан бывает так, что многие из них желают быть с Господом и получить прославление и блаженство в Его Царствии, однако же исполнять то, что Им (Христом. — А. Л.) заповедано, и проводить жизнь, согласно этим заповедям, они не хотят, оправдывая себя невозможностью их исполнения. Это свидетельствует о том, "что сердце их неправо есть, и Христа истинно не любят… себе паче любят, нежели Христа… Истинный друг в несчастии познается… Тако истинный любитель Христов есть, который и зде, в мире сем, со Христом пребывает и Ему сердцем прилепляется, и страдание или крест с Ним безропотно претерпевает и с Ним в будущем веке неразлучно быть желает" (5:236).

Из данных рассуждений святителя Тихона вытекает, что следствием истинной любви к Богу является безропотное перенесение христианином всех скорбей и жизненных испытаний, попускаемых по благой воле Божией (2:277), чтобы укрепить его в терпении и направить его духовные силы к приобретению искренней любви к Богу (2:300–301). А те, кто не стремится к стяжанию этой "богоподобной добродетели", бывают подобны тени, которая лишь во время солнечного сияния находится около своего предмета, а как только последний начинает двигаться, то вместе с ним перемещается и тень. Но когда нет солнечного света, тогда и тень отступает от предмета. Так точно бывает и с теми, "которые… в благополучии мнятся Богу благодарить, а в неблагополучии ропщут; не терпят и обращаются к снисканию помощи от создания, дабы от нашедшей беды избавиться" (3:142).

Ревностный христианин, стремящийся приобрести истинную любовь, направляет все свои усилия к подражанию Богу и Его спасительным нравам (2:277), т. е. старается быть кротким, терпеливым, незлобивым, милостивым, и все по той единственной причине, что таковым является Господь, Которого он любит, к Которому стремится и Которому хочет быть подобным, а это уподобление откроет ему путь к еще более тесному единению со своим Творцом (1:91–92).

По замечанию святителя Тихона, явным признаком любви к Богу служит сердечная радость. "Якоже мед услаждает гортань нашу, когда вкушаем его, — говорит святой отец, — так увеселяет сердце наше любовь Божия, когда вкушаем и видим, яко благ Господь" (5:235). Как не бывает любви без радости, так не может быть и истинной радости без любви, ибо что любит человек, о том он и радуется (3:421). Как любовь к Богу, так и сопутствующая ей духовная радость должны быть в христианине при любых обстоятельствах его жизни — как в благополучии, так и в несчастье. По мысли святителя, печаль, когда человек теряет предмет своей любви, является определителем, пробным камнем истинности любви и радости христианина. Действительно, будет ли человек печалиться и скорбеть о том, что не любил и чем не утешался? (3:248–250). С другой стороны, чрезмерная скорбь из-за потери чего-то временного свидетельствует о том, что сердце верующего привязано еще к земному и не достигло полноты духовной любви. И только тот, кто внимательно относится к своей духовной жизни, заметит это несоответствие между его стремлениями и действительностью и приложит усилия, чтобы искоренить из сердца препятствия, мешающие истинной любви к Богу. Безусловно, христианину, как и любому человеку, бывает свойственна и обычная повседневная радость, например, "о благорастворении воздуха, о изобилии плодов земных, о здравии своем и ближних и о прочем. Но и сия радость… начало имеет от Бога… Божия бо благая суть свидетельства благости Божией… и, яко лучи от присносущного солнца на нас ниспущаются и согревают, и возводят ум и сердце наше к Нему Самому, и увещевают Его любити и радоватися о Нем" (3:251).

Наконец, самым существенным признаком, плодом и следствием любви к Богу является любовь к ближним (1:86, 162; 4:275). Любовь к ближним — это полное отражение любви к Богу. А отсюда явствует, что не любит тот и Бога, кто ближнего не любит. Приводя слова апостола Иоанна Богослова: "Аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть. Ибо не любяй брата своего, его же виде, Бога, Его же не виде, како может любити? И сию заповедь имамы от Него, да любяй Бога, любит и брата своего" (1 Ин. 4, 20–21), святитель Тихон говорит, что христианин, не любящий своего брата, мертв душой, ибо как тело душой, так и душа Духом Христовым оживляется, а где нет христианской братской любви, там нет и Духа Христова (5:236). Когда же Дух Христов отсутствует в душе человека, в ней непременно поселяется другой дух, дух диавольский, который пленяет душу, оскверняет и вытравливает в ней все доброе и святое. По словам святого отца, где нет любви, там царствует смерть духовная, за которой "последует смерть вечная, когда душа покаянием истинным не воскреснет" (2:339). Во избежание этой смерти христианин в своей жизни должен снисходительно относиться к окружающим его людям, прощать совершаемые ими погрешности, не гневаться и не скрывать в своем сердце мести, потому что "отмщаяй от Господа обрящет отмщения" (Сир. 28, 1) (3:223). Только в таком случае и Господь проявит милосердие к немощам самого христианина. Иными словами, отпущение грехов, а следовательно, и спасение христианина стоит в прямой зависимости от отношения его к окружающим людям (5:187). Без любви к ним Бог не принимает от христианина никакой жертвы (2:338; срав. 1:164), более того, такая жертва вместо умилостивления оскорбляет и прогневляет Творца.

По заключению святителя, если все добродетели оканчиваются со смертью христианина, то истинная любовь продолжает свое существование в жизни будущего века. Она здесь начинается, а в совершенстве раскроется лишь в жизни вечной, где "избраннии Божий взаимно друг друга будут любить, друг о друге радоваться, друг другом духовно наслаждатися" (1:89).

Если бы в мире процветала любовь между людьми, человеческое общество не только избавилось бы от множества зол и всевозможных несчастий, как-то: воровства, убийств, обмана, клеветы, насмешек и т. д., но и наслаждалось бы благополучием и Божественным миром. "О, любы, любы, союз совершенства — любы! — восклицает святитель. — Коль многих мы благ лишаемся, когда тебе не имеем!… С тобою все добро и благополучно, а без тебе все худо и неблагополучно" (1:164). Благотворное действие истинной любви, щедро изливаемой из любвеобильного сердца человека на окружающих, происходит по той причине, что она по внутреннему свойству, как имеющая свое начало в Боге, не может пребывать сокрытой (4:324), но проявляется независимо от внешнего положения человека. По мысли святителя, ее можно сравнить с теплой печью, которая согревает всех, кто бы ни прикасался к ней. Все люди без исключения являются нашими ближними, ибо все мы по плоти произошли от одного Адама, имея с ним одно естество, и поэтому нуждаемся во взаимной помощи друг друга, как члены вещественного тела (2:336–337). Но особенно близки между собой христиане, которые единой верой, крещением и словом Божиим просвещаемы и Единого Бога исповедуют и призывают (5:238). Свою любовь к ближним христианин должен проявлять не на словах только, но наипаче в добрых делах, подражая своему Искупителю и Спасителю, Который, видя падение и раны, нанесенные врагом рода человеческого — диаволом, "сотворился ближним нашим", сошел с неба, принял зрак раба, "обязал струны наши, возливая масло и вино, и таким образом исцелил нас и, отходя на небо, предал нас гостинникам — апостолам и преемникам их пастырям, дабы прилежали нам" (2:331–332).

Следовательно, взаимная любовь является признаком истинного последователя Господа Иисуса Христа, сказавшего: "О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою" (Ин. 13, 35). Воплощая эти слова в своей жизни, многие последователи Христовы еще на земле сподобились величайшего дара — соединения с Источником любви — Богом (1:164). По этому поводу святой Отец Церкви восклицает: "О, коль великое блаженство человеку с вечным блаженнейшим Божеством соединиться! Что сего союза желательнейшее и радостнейшее может быть? Но пребываяй в любви христианской удостояется столь великого блаженства" (1:92). И какими бы дарованиями христианин ни обладал, и каких бы подвигов ни совершал, все это не принесет ему никакой пользы, если он не примет в своей душе твердого решения шествовать спасительным путем любви (1:91).

Говоря о плодах любви и о их значении в жизни христианина, святитель приводит слова святого апостола Павла: "Любы долготерпит, милосердствует, любы не завидит, любы не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своих си, не раздражается, не мыслит зла, не радуется о неправде, радуется же о истине, вся любит, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит. Любы николиже отпадает…" (1 Кор. 13, 4–8) и дает им краткое, но в то же время четкое объяснение.

Прежде всего, говорит он, любовь воспитывает в христианине терпение в перенесении обид. Только человек, озаренный любовью, способен любить людей со всеми их недостатками, немощами; он признает их не только равными себе, но и своими братьями и поэтому великодушно прощает обидчику, молится за него, соболезнует и скорбит о его душе (2:332). В общении между собой людям трудно бывает не оскорбить друг друга чем-нибудь: или неосторожным словом, или делом, или каким другим образом. Но христианин первым должен просить прощения, даже если его и серьезно чем-то обидели (2:359; 1:11, 170). Такое поведение последователя Христова будет способствовать созиданию мира и прославлению Того, Кто Своим крестным подвигом и любовью уничтожил зло и водворил мир и радость между людьми. Противоположные же действия неизменно приводят к ссорам, вражде, ненависти и мести (1:91). И "ежели бы все друг другу мстили, общество бы стоять не могло, ибо вси бы друг друга погубили" (2:362). Христианин должен не только не допускать в своей душе возгореться гневу или раздражительности (1:163), но и более того — сразу отсекать всякие помыслы, возбуждающие его против ближнего. Хотя человеку и свойственно чувство гнева, замечает святой отец, но его следует направлять против грехов, а не против человека. Это будет свидетельствовать о великой любви в сердце гневающегося, который ищет не своего, но спасения ближнего (2:334). Руководствуясь любовью, христианин в таком случае только сожалеет о заблуждении ближнего и о его неведении. Сердце его будет болезненно мучиться до тех пор, пока грешник не остановит свою греховную жизнь и не вернется ко спасительному пути. Скорбь истинного христианина не дает ему покоя и в том случае, когда он видит людей, оскорбляющих своей греховной жизнью величие Божие или Его святые заповеди. И наоборот, он радуется истине, согласию и мирной жизни окружающих (1:163).

Истинной христианской любви бывают чужды зависть, гордость, самолюбие. Она "вся любит", потому что во всяком человеке, какой бы национальности или нравственного устроения он ни был, она видит образ всемогущего Бога, Который "солнце Свое сияет на злыя и благая, дождит на праведныя и неправедныя" (Мф. 5, 45) (2:335). Такой любви свойственно доверие ко всякому человеку, ибо "как сама простосердечна, так и о прочих мнит; и как сама никого не обманывает, так и о прочих думает и потому всякому верует. Любовь бо есть чистосердечна, не лукава, не лестна и ради того, какова сама, тако и о прочих надеется и подозрения не имеет" (2:335).

Безусловно, такое совершенство достигается человеком не сразу, для этого нужен целожизненный подвиг и полное напряжение всех сил и способностей. Величайшую услугу оказывает в этом делании самопожертвование и принуждение, посредством которых христианин сможет достичь с помощью Божией высшего дара любви не только к своим доброжелателям, но и к тем, кто бывает злобно настроенным против него. "Кто тебе ненавидит, — учит святитель Тихон в одном из своих кратких наставлений, — или злобится на тебе, ты его любовью побеждай и тщися с ним примириться, и хотя бы он не хотел мира, ты ищи мира и готов буди к миру; и тут, хотя сердце не хощет, надобно сердце убеждать и склонять" (1:106).

Истинно любящему христианину свойственна любовь к врагам (5:189); к этому его побуждает, во-первых, звание ученика Христова; а во-вторых, заповедь Спасителя: "…любите враги ваша…" (Мф. 5, 44). Любящее сердце христианина всегда ищет спасения каждого человека, и чем более человек недугует грехом, чем более находится во власти диавола, тем более он сожалеет о нем и скорбит. "Аще убо хощем волю Божию творить и тако Богу угождать, то должно нам и от врагов наших любве нашей не отнимать, и им в нуждах их помогать; сие бо наипаче христианина и богоугодного человека показует" (4:404).

Если рассуждать по-человечески, то очень трудно любить того, кто делает зло. Однако вере и любви истинной ничего нет невозможного (3:143). В том именно и состоит назначение христианина, чтобы греховное естество покорять духу, зло побеждать любовью. И если ветхому, не просвещенному благодатью человеку бывает трудно это сделать, то новому, во Христа облекшемуся, все возможно (1:92). По словам святого отца, христианин, воспитывающий в себе любовь к врагам, и сам от этого духовно возрастает, так как враждебное отношение недоброжелателей приводит его к познанию немощей, а это в свою очередь способствует искоренению гордости, тщеславия, самомнения и т. д. Следовательно, для человека, ищущего спасения, поношения, скорби и искушения являются неоценимым благом, возводящим его душу на небо (2:365–366).

Но когда человек по своей греховности не выдерживает испытания, то есть воздает обидой за обиду, на зло отвечает злом и таит в своем сердце ненависть, тогда он уступает победу своему противнику — диаволу, который удаляет его от Бога и спасения (1:229). И наоборот, если сердце верующего человека не будет соглашаться со злом и принимать его, то оно бывает способно с помощью Божией побеждать все богопротивное и усваивать то, что вера и заповеди Христовы требуют (3:143).

Как на живой пример приобретения в душе добрых навыков христианин должен взирать на Пастыреначальника Христа, жизнь Которого является образцом для каждого, хотящего спастись. "Христос Иисус Спаситель наш, — говорит святитель Тихон, — Своею кротостью и терпением научает нас быть кроткими и терпеливыми, и злобу людей побеждать благостынею, или по крайней мере молчанием" (5:128). Так поступали в своей жизни и святые апостолы, мученики и множество угодников Божиих, которые злобу побеждали любовью и через это многих с помощью Божией привели ко Христу (2:367).

Высока есть добродетель любви. Она есть дар Божий (2:277), но для воспринятия и усвоения этого дара человеку необходимо направить все свои усилия к очищению своей души от греховной скверны, ибо любовь, по словам святителя Тихона, вселяется в сердце, которое "истинным покаянием, сокрушением и желанием испражнено от злых пристрастий и греховных обычаев, и очищено и уготовано есть к восприятию того небесного дара" (4:354). Следовательно, чтобы стяжать любовь, необходимо очиститься от греховной порчи, перестать руководствоваться своим ограниченным умом, но во всем руководствоваться только светом слова Божия, отказаться от своей греховной воли и жить и действовать по воле Божией, всецело пленить себя в послушание Христово (2 Кор. 10, 5), другими словами, необходимо, чтобы все мысли, чувства, намерения и вся деятельность христианина соответствовали воле Божией. "Любовь Божия иначе сохраниться не может" (2:267).

Поскольку любовь является благодатным даром свыше, то христианин должен постоянно молить Бога, Подателя всех благ, чтобы Он Сам возжег искру любви Своей в сердце и помог сохранить и умножить это драгоценное сокровище (2:24). Эта молитва уже сама по себе имеет свойство побуждать христианина к любви, милосердию и сострадательности. Молясь Богу о помиловании и спасении, верующий сознает необходимость также оказать со своей стороны милость своим ближним. Вот почему молящийся Богу и просящий у Него милости сам проявляет милость и любовь к своим ближним, ибо он знает: все, что он делает во имя Бога ближнему, делает и для самого себя (2:349).

Таким образом, любовь как союз совершенства непосредственно связана с благодатным устроением духовной жизни человека, со всеми добродетелями, которые, развиваясь и совершенствуясь, в свою очередь, заканчиваются любовью. И этому возгреванию дара любви верующий человек должен посвятить всю свою жизнь и только благодаря этому можно непременно соединиться с Источником любви и с Самой Любовью — Христом в благодатной вечности.

3. Милосердие

Христианское милосердие — это особое чувство, которое имеет своим источником Бога и которое выражается в доброте, благожелательности, сострадании к ближним, в долготерпении к согрешающим и прощении обид врагам. Эта добродетель неизменно сопутствует любви, как теплота огню (2:355). И если какой христианин не имеет в себе милосердия, то он не только лишен любви, но и христианского духа (3:366), а значит, пребывает во тьме греховной (4:379). По мысли Задонского подвижника, если любовь выше всех добродетелей, а милосердие есть выражение любви, то оно одно (милосердие) ходатайствует пред Богом и просит у Него милости для благодетеля (5:181). Богу бывает любезнее не тот человек, который упражняется только в молитве, но тот, кто стяжал в своем сердце и милосердие, потому что молитва без милостыни — как голос, вопиющий в пустыне, или древо без плодов (5:121). И какую бы милость ни оказал христианин ближнему, Господь принимает ее как оказанную Ему Самому. Особенно большое значение эта добродетель будет иметь на Страшном суде Христовом, когда участь человека будет определяться в зависимости от того, имел ли он в своей душе милосердие — этот плод любви, или нет (2:343). Если даже язычники, движимые естественным законом, проявляют милосердие к нуждающимся, то христианина тем более должно подвигнуть к этому не только родство естественное, так как все имеют одного праотца Адама, но и родство духовное, и более всего Имя Христово (2:348). Вполне естественно, замечает святитель, если кто хочет, чтобы его любили, не обижали и помогали в земной жизни, то все это он прежде пусть исполнит сам. Тогда ему непременно воздастся не только на земле во сто крат, но и на небе (1:57; 2:336). В такой настроенности — вся "христианская наука. Сие есть изрядное художество. Сей философии обучающийся есть истинный мудрости любитель", и изучать эту науку христианин должен "от младенчества до кончины живота" (4:214).

Побуждая к милосердию последователя Христова, святитель Тихон напоминает, что в вечную жизнь никто не сможет взять с собой материальные ценности: человек как наг приходит в этот мир, так нагим и отходит из него. Напротив, дела милосердия ради Христа являются залогом вечных, нескончаемых благ (2:349), причем благотворительность бывает полезной и доставляет великое благо только тогда, когда она совершается христианином в течение всей жизни, а не в конце лишь ее. Естественно, замечает святитель, никто из людей не станет угощать гостей остатками от своей трапезы, тем более унизительно и даже грешно склонять Бога на милость остатками своей жизни, к тому же неизвестно, когда наступит минута, открывающая вечность.

Поэтому необходимо отложить все мысли, отвлекающие от любви к ближнему и связывающие сердце скупостью и сребролюбием (2:351), и стремиться делать добро постоянно и неленостно. Как же христианин может обращаться к своему Создателю с молитвой: "Услыши мя, Господи", когда "сам не слышит бедного или паче в бедном Самого Христа вопиющего?". "С каким упованием, — говорит святитель, — прострешь руце твои к Создателю твоему, когда сам подобного себе простирающаго руце отвращаешися? Милостив Бог и преклоняется естественным милосердием на молитву, но на молитву милостивых, ибо таковыми жертвами, то есть страннолюбием и обещанием, благоугождается Бог, глаголет Апостол" (2:348).

Добродетель милосердия не должно понимать в узком смысле, как только лишь оказание материальной помощи нуждающимся; она включает в себя и духовную поддержку ближнего, ибо человек состоит из двух частей: души и тела. Следовательно, и милость, ему оказываемая, также должна быть двоякой: душевной и телесной. Дела милосердия, относящиеся к телесной жизни, выражаются в том, чтобы напитать алчущего, одеть нагого, уврачевать больного, помочь человеку в нужде, трудах и опасных для жизни и здоровья обстоятельствах и т. д. [Однако святитель Тихон не относит к разряду нуждающихся тех лиц, которые сами могут трудиться, но по своей лености удаляются от этого и даже тратят полученную помощь на пьянство. Всех их он называет обманщиками, ворами и хищниками и говорит, что таковых ожидает за гробом не утешение, но суд Божий, если не принесут в этом истинного раскаяния (2:359)]. А дела милостыни духовной могут проявляться в том, чтобы наставить на путь истины заблуждающегося, отвлечь человека от греха, исправить порочного, утвердить колеблющегося среди искушений, утешить скорбящего, снисходить к немощам слабых, но без потворства страстям и порокам, прощать оскорбления, обиды, молиться о спасении (1:169).

Хотя оба вида милосердия — телесное и духовное — имеют величайшее значение для спасения христианина, однако святой отец отдает предпочтение последнему, указывая, что как душа больше тела, так и духовная милость, оказываемая ближнему, а вместе с нею и любовь к нему, выше ценятся в очах Божиих. "Христос бо весьма души человеческие любит, так что и умереть за них благоизволил. И потому ничто не может благоприятнее Ему быть, как спасение человеческое; и никто не может более Его любить, как тот, который спасение ближнего ищет" (2:345).

Такая активная любовь христианина к ближнему уподобляет его милосердному Богу (1:169) и способствует исполнению заповеди Христовой: "Будите убо милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть" (Лк. 6, 36). "Кто творит милостыню ближнему, тот подражает Ему (Богу), и так лучшую паче всякой жертвы приносит Ему жертву" (5:120).

Как подчеркивает святитель Тихон, христианское милосердие должно быть нелицемерным и постоянным, особенно в отношении к братьям по вере, ибо все верующие во Христа составляют как бы один организм, суть члены одного тела (5:116). В сочинении "О истинном христианстве", сравнивая действия христиан с взаимодействием членов тела, святой отец подробно объясняет, как они должны заботиться и помогать друг другу. "В вещественном теле, — говорит он, — аще страждет един уд, соболезнуют ему и прочий вси уды: тако и в теле духовном христиане должны друг другу соболезновать и сострадать. Когда един христианин бедствует и страждет, его бедствием и страданием подвигнуться должны и прочий христиане. Аще убо какой христианин над бедствием брата своего милосердием не подвигнется, свидетельствует о себе, что христианского духа не имеет… Христианин бо не может быть без веры, вера без любви, любовь без милосердия" (3:366). Как в человеческом организме члены стараются помочь друг другу и тем самым взаимно усердно служат и оберегают все тело человека, точно так же должны проявлять милосердие друг к другу и христиане, помогая словом, советом, молитвой или же самим делом (3:367). И эта взаимная помощь в деле спасения имеет огромное значение, поскольку все христиане, составляя на земле воинствующую Церковь, единый братский союз, подобно воинам, должны вести брань с духами злобы. Раз "диавол и ангелы его единодушно на христиан вооружаются и погибели их ищут", то "и христианам (должно) с помощью Божией противу их стоять и друг друга побуждать" (2:345). Как в живом организме, если какой член не живет общей жизнью со всем телом, то постепенно отмирает и отпадает или его отсекают, так и человек, не имеющий милосердия к людям, удаляется от Церкви Христовой и, следовательно, умирает духовно.

Зная все это, христианин на протяжении всей своей жизни обязан постоянно упражняться в добродетели милосердия и уподобляться доброму врачу, проявляющему заботу о другом человеке вплоть до самопожертвования. А это в свою очередь сделает его сердце сострадательным к каждому человеку, находящемуся в нужде (2:345, 347). Кроме того лица, стяжавшие эту добродетель, не только будут помилованы Богом (Мф. 5, 7), но и станут одесную Его в Царствии Небесном (Мф. 25, 34), в то время как не сотворившим милости будет суд без милости (Мф. 25, 41) (1:170; 2:347).

Углубляя мысль о христианском милосердии и его значении в деле спасения человека, святитель говорит, что добро необходимо делать без ожидания от этого выгоды или похвалы, и притом делать с усердием и сердечным расположением (2:354). Оказывая милость людям, христианин должен всячески остерегаться самомнения, тщеславия и превозношения, потому что эти страсти могут обесценить эту добродетель в очах Божиих, и тогда вместо похвалы и награды от Бога человек может навлечь на себя Его гнев и осуждение (2:356).

Таким образом, добродетель милосердия оказывает самую существенную помощь в деле спасения человека и ходатайствует перед престолом Всевышнего не только об отпущении грехов и помиловании, но и о блаженной вечности вместе с небожителями.

4. Страх Божий

Страх Божий есть "начало премудрости" (Пс. ПО, 10) (2:252), без которой человек не может достигнуть единственно истинной и необходимой для него цели и смысла земной жизни — единения с Богом для вечного блаженства с Ним в Царстве Небесном. Более того, человек, не имеющий в себе этого благодатного страха, не может сохранить образа и подобия Божия, данного человеческой природе Богом при творении. Без страха Божия человек теряет свою духовность, отходит от своего Творца, становится плотяным (Быт. 6, 3). Только присутствие страха Божия в человеке свидетельствует о его духовности (5:152), которая в свою очередь влечет ум и сердце человека к правильному познанию истинного Бога (5:311). Кроме того, страх Божий, подобно верному стражу, всегда бдительно охраняет душевный дом христианина от всякого зла (2:253).

Он есть великий спасительный "дар от Господа" (2:252), как и говорит об этом Сам Бог устами пророка: "…И страх Мой дам в сердце их, ко еже не отступити им от Мене" (Иер. 32, 40). Подавая спасительный дар страха Божия человеку, Отец Небесный, однако, не подавляет волю его, но предоставляет ему полную свободу в деле созидания своего спасения. Человек решает сам: принять ли этот дар и обратиться к Богу, или, отвергнув его, удалиться от Бога и идти гибельным путем.

Необходимым условием для принятия дара страха Божия является наличие в сердце человеческом веры в Господа. Точнее сказать, он усваивается человеком по мере его веры, потому что только вере свойствен истинный страх, благодаря которому верующий отвращается от всякого греха и беззакония. Когда вера угасает в человеке, то страх Божий оставляет его, вследствие чего душа ощущает полное опустошение. В таком состоянии душа легко склоняется к греховным побуждениям. Но когда человек осознает свою немощь и снова водворит в своей душе спасительную веру и страх Божий, "тогда душа утешается, радуется, веселится и восклицает духом" (5:286). Так человек сам в себе испытывает тесную взаимообразную связь между верой, степенью усвоения дара страха Божия и своим духовно-нравственным состоянием. Если человек сердцем и умом, всем своим существом сознательно принимает дар страха Божия, возгревает его в себе, утверждается и совершенствуется в нем, то этот дар наполняет сердце человека, проникает собой всю духовную и душевную деятельность и оказывает решающее влияние не только на внутреннее его состояние, но и на внешнее поведение (2:253). Такая взаимосвязь указывает на необходимость деятельного участия самого человека в развитии и укреплении в себе этой добродетели, в созидании своего спасения.

Общий путь усвоения человеком дара страха Божия и развития его в спасительную добродетель должен состоять в том, чтобы человек постоянно осознавал свою греховность перед Богом и стремился к исполнению Его святой воли. Как учит святитель Тихон, на низшей ступени развития добродетель страха Божия основывается на сознании неотвратимости и неизбежности праведного суда Божия, на чувстве страха, боязни будущих вечных страданий за грехи; Бог воспринимается человеком пока как только грозный Судья и карающий Мздовоздаятель. Это первоначальное воздержание человека от греха лишь из рабского страха, из боязни быть наказанным Богом за грехи и перед будущими страданиями приводит человека к достижению сыновнего страха перед Богом. Таким образом, постоянное уклонение от зла и греха постепенно переходит в твердый навык угождать Богу. И это делает человека способным к принятию благодати Божией, которая еще более утверждает его в добродетели страха Божия, научает его уже не только уклоняться от зла, но и делать добро (Пс. 33, 15).

Далее рабский страх человека пред Богом и Его праведным судом постепенно преобразуется в возвышенное чувство благоговения пред Ним, в чувство сыновнего, искреннего и сердечного, беспрекословного влечения к Богу. В такой душе уже не боязнь наказания и страданий заставляет человека уклоняться от греха, но желание быть в единении с Богом (1:103). Так человек переходит на высшую ступень добродетели страха Божия — сыновнего страха. Это чувство сыновнего страха пред Богом удерживает человека от всех действий и помыслов, оскорбляющих величие Божие, от дел и намерений, не угодных Его, всесвятой воле (2:253). На этой ступени страх Божий является для христианина сокровищем души, "душевным светом", освещающим его жизненный путь, его душу, мысли, дела и поступки (4:379). Христианин сознает себя не только и не просто творением Божиим, но чадом Его. Для него Бог уже не строгий Судья и Мздовоздаятель, но всеправедный, любящий Отец. Однако и на этой ступени духовного развития христианин не должен останавливаться. Его сыновний страх пред Богом по мере духовного преуспеяния и под действием Божественной благодати должен перерасти в любовь к Богу и ближнему. Сыновний страх Божий, таким образом, является залогом высшего дара Божия человеку — совершенной любви, ибо только "страх Господень… на стезях любления поставляет" (Сир. 1, 13) (2:252). А любовь вводит христианина в общение и единение с Богом, потому что "Бог любы есть, и пребываний в любви, в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает" (1 Ин. 4, 16). Единение же с Богом есть истинная и единственная цель жизни и духовных подвигов человека на земле.

Таким образом, духовное совершенствование человека и утверждение его в добродетели страха Божия составляют единый, неразрывный процесс, единый путь шествования к Богу.

Для человека, ищущего общения с Богом, указания только пути развития в нем страха Божия еще недостаточно. Ему важно знать также средства приобретения и усвоения этого дара.

Прежде всего нужно помнить, что страх Господень "рождается и умножается при помощи Божией" (2:254). Он может восприниматься и развиваться в душе человека любого возраста, но наиболее благоприятным временем для этого являются детские годы. Детская душа не обременена еще житейскими попечениями и мирской суетой. Она чутко воспринимает добрые наставления и увещания старших, стремится ко всему доброму и возвышенному. Об этой особенности детского возраста необходимо помнить родителям; по своему христианскому долгу они должны прилагать все усилия для воспитания детей в страхе Божием, наставляя их на спасительный путь. "От воспитания бо все житие зависит, — говорит святитель Тихон, — и родители, в страсе Господни детей своих не воспитывающий, Божия наказания не избегнут" (1:105). В одной из инструкций учителям воронежских школ святой отец обязывает преподавателей и наставников обучать детей не только грамоте, но и честной жизни, страху Божию, так как "грамота без страха Божия есть не что иное, как безумному меч" (1:254).

Человек, который не приобрел страха Божия в детские годы, но желает и ищет спасения души, должен знать, что страх Божий есть дар благодати и для получения его необходимо постоянно просить Бога о ниспослании этого дара и избегать греха (5:369). И, без сомнения, кто будет проводить свято свою жизнь и сердечно веровать во Христа, тот в короткий срок ощутит страх Господень в своем сердце (2:277). При этом следует всегда помнить, учит Задонский святитель, что страх Божий как добродетель развивается и укрепляется в человеческой душе только при условии соответствующего расположения воли христианина и стремления его к благочестивой жизни. При строгой духовной настроенности христианин легко побеждает грех в самом его существе и все более укрепляется и возрастает в страхе Божием (5:369; 4:343).

Немаловажным средством, укрепляющим страх Божий в душе христианина, служит размышление "о свойствах Божиих" (2:255), Его величии, всемогуществе, что научает человека "везде и всегда обращаться так перед вездесущим и всеведущим Богом, как дети обращаются перед своим отцом" (4:343). Памятование о свойствах Божиих помогает христианину всегда пребывать в спасительном страхе Божием, иметь благоговение ко Господу и почитать Его, побуждает постоянно бодрствовать душою и искоренять зловредные страсти и пороки. Почитание же Бога "требует от нас, чтобы мы ничего противного Его воле не делали, ничего не только худого, но и праздного не говорили, и в уме ничего бы богопротивного не помышляли" (1:57).

Далее страх Божий рождается и утверждается в сердце человеческом от познания правды Божией, воздающей каждому по делам его, и от размышления о страшных карах Божиих, постигших грешников в древние времена, например, о наказании Богом Каина (Быт. 4), о наказании человеческого рода потопом (Быт. 7), о судьбе содомлян (Быт. 19), о гибели фараона с воинством в море (Исх. 14), о смерти Дафана и Авирона, пожертых землею (Числ. 16), о гибели Авессалома (2 Цар. 17) и многих других примерах (2:254–255). Памятование об этих судьбах грешников и о том, что Бог, Который прежде казнил за грехи и ныне говорит нам: "…аще не покаетеся, вси такожде погибнете" (Лк. 13, 3), утвердит страх Божий в сердце человека.

Особенно сильным и благодатным средством утверждения в страхе Господнем является слышание слова Божия (2:254), ибо от слышания его рождается истинная вера в Бога, а где вера, там и страх Божий (5:152). Слово Божие всегда было, есть и будет неиссякаемым животворящим источником спасения душ человеческих.

Для приобретения дара страха Божия имеются и другие благодатные средства, например, молитва, пост, покаяние, причащение Святых Христовых Тайн, единение с Христовой Церковью (2:254).

Далее рассмотрим спасительные свойства страха Божия. Прежде всего, он является сильнейшим христианским оружием в борьбе с грехом, помогает человеку уклоняться от греховных дел и поступков: "не дозволяет уму рассеиваться" (2:253), "языку не попущает много говорить, но более молчать, помышляя о том, что и за праздное слово следует воздать ответ в день судный" (2:254); не позволяет "глазам всего смотреть, ушам всего слышать, но всегда и от всего берещися и, по подобию птицы, осматриваться поучает" (2:253). Страх Божий удерживает человека не только от явных грехов, но и от тайных, ибо имеющий его всегда перед собой видит Бога (2:254) и боится прогневать Его, чтобы тем самым не лишиться Его милости (2:72).

Спасительное действие этой добродетели не ограничивается только удержанием человека от греха. Он является самым действенным средством сохранения христианского благочестия, содействуя уклонению человека от зла и научая его добродетельной жизни (5:152). Душа, "страхом Божиим окружаема и содержима, неподвижна бывает ни на какое зло" (4:343). Этот Божий страж не позволяет развиваться в душе христианина порочным наклонностям, прекращает доступ соблазнительных впечатлений в его "храмину сердечную" (2:254), сохраняет чистоту мыслей и чувств. Христианин, имеющий в своей душе страх Божий, силою Божией отвращается от всякого зла и направляет свою волю к деланию добра, и так человек день ото дня совершенствуется, становится лучшим (5:152). Тот, кто имеет этот дар Божий, "непрестанно и усердно молится и воздыхает, чтобы Сам Бог наставил его и сохранил от грехов и всего того, что ко греху приводит" (2:254).

У грешника страх Божий способен собой вызвать глубокое покаянное чувство (1:157). Он очищает душу христианина "от скверны греховной и уготовляет место духовной мудрости. Как бы начало телесного здравия есть, когда тело очищается от вредных соков: так начало здравия душевного есть, когда душа страхом Божиим свобождается от злых похотей и налогов, которые ее, как вредные соки, в немощь и бессилие приводят" (2:17).

Воспринятый душой сыновний страх Божий изгоняет из сердца христианина всякий страх пред людьми. Такой человек не станет раболепствовать перед власть имущими, но будет всегда честным и справедливым в своих суждениях. Боящийся Господа "не только никакой временной беды или страха человеческого, но и самой смерти не боится" (2:254). И это бесстрашие объясняется не безразличием или пренебрежением к земной жизни, а верой, что разлучение с телом ведет к блаженству души с Господом в Царстве Небесном, твердой верой, что "во Христе все оживут" (1 Кор. 15, 22). Христианин, боящийся Господа, согласен лучше "бедствовать и умереть, нежели согрешить, и в страхе Божий всякую беду и самый страх смертный премогает" (2:254). Святитель Тихон приводит многие примеры из Священного Писания, подтверждающие данную его мысль. Так, "Иосиф святый, сын Иаковль, изволяет лучше в темнице сидеть, нежели с женою египетскою смешаться и согрешить", три отрока блаженных не убоялись "разженной пещи", Сусанна не убоялась смерти "ради страха Божия" и другие примеры (2:254–255).

Все эти подвиги самоотвержения доступны бывают лишь тем, кто достиг совершенного страха пред Богом и полнейшей преданности Его святой воле. Внутренняя, духовная жизнь таких людей всецело сосредоточена в Боге. В Нем для них заключены все радости и утешения, смысл и цель их бытия. "Кто Бога единого боится, тот все в Боге находит. Ему Бог — честь, слава, богатство, утешение и живот и все блаженство, хотя от людей чести, славы, богатства, утешения и живота лишается" (5:330).

Господь особенно щедро изливает Свои благодатные дары на тех христиан, которые все свои дела и начинания совершают со страхом Божиим. Он утверждает их в христианских добродетелях (5:330), просвещает разум, ведет к благочестию, праведности и святости (2:18). Утвержденный в сердце христианина страх Божий становится главной движущей силой, направляющей всю его жизнь и деятельность к достижению единственно необходимой для него цели и смысла земного бытия — стяжания благодати Божией и единения с Богом (2:253–254).

И блажен человек, приобретший дар страха Божия. Но жалок и "беден, кто не боится Господа Бога" и небрежет о приобретении страха Господня (5:330). Стыд и посрамление будет уделом его в этой жизни и в будущей, потому что отсутствие страха Божия оказывает неблагоприятное, губительное воздействие на весь строй духовной жизни. По словам святителя Тихона, человек, не имеющий страха Божия, всей душой прилепляется ко всему тому, что кажется ему благом в этой временной жизни, к мнимым утехам и радостям, ибо "суета и мира любовь место в сердце его" занимают (5:41). Эта греховная привязанность человека к земным благам и удовольствиям не может быть угодна Богу и не только никогда не привлечет Его милость, но, наоборот, навлечет гнев и суд Божий. Человек, увлеченный только земными интересами и лишенный Божественной помощи, подвергает свою душу смертельной опасности. Без Божественной благодати и дара страха Господня он даже не может увидеть и понять, кто он и какова цель его жизни на земле; он духовно безоружен и абсолютно беззащитен от греха, ибо "бесстрашие отворяет путь ко всякому злу и беззаконию" (2:257). По выражению святителя Тихона, "как конь свирепый, не имея правителя, стремится и бежит, куда хощет и глаза смотрят: так человек, от природы ко всякому злу склонный, когда лишится страха Божия, как доброго правителя, на вся злая устремляется" (2:257). Тогда он прилагает к беззаконию беззаконие, падает от греха во грех, злое мыслит, злое говорит и, "как по ступеням, по различным беззакониям во глубину зол нисходит" (2:257).

Горе человеку, небрегущему о хранении дара страха Божия и не укрепляющему им своих духовных сил. У такого человека нередко происходит разлад не только в жизни духовной, но и в физической, появляется несоответствие между внешним выражением Богопочитания и внутренним содержанием жизни. Он становится лжецом, который, пытаясь обмануть Бога, обманывает себя. Бог отвращается от такового, ибо Он ненавидит "всяк путь неправды" (Пс. 118, 104). "Лживые христиане, — говорит святитель Тихон, — мнятся Богу благодарить, когда в церковь ходят, поют и хвалят Его, но, поскольку страха Его не имеют и не любят Его… то хождение в церковь, песни и славословие их не иное что суть, как лицемерие, которое Бог, сердца и утробы испьггуяй, ясно видит, и тако песней, славословие и молитв их не приемлет и отвращается, пока не исправят сердца своего" (2:60). Христиане, не имеющие или не хранящие страха Божия, только внешне почитают Бога, "ради стыда человеческого, а не от страха Божия" (1:72), потому что они боятся лишиться временного благополучия, боятся временного бесчестия, а не вечного наказания.

Как указывает Задонский святитель, кроме спасительного страха Божия, есть еще и другие виды страха. Одним из них является страх, который имеют нечестивцы и не желающие раскаяться грешники. Такой страх "и бесы имеют, "яко веруют и трепещут" (Иак. 2, 19)" (3:19). Другой вид неспасительного страха — страх перед животными, силами природы, перед людьми, перед смертью — вызван у человека грехом, отдаляющим его от Бога. "Видим, что люди тамо боятся, где нет страха, но тамо не боятся, где истинный страх есть. Боятся лишиться чести, славы, богатства, что все необходимо оставить всякому следует, но не боятся беззаконовать и вечно погибать. Сие есть ослепление ума человеческого" (5:91). Люди тогда боятся лишиться временного благополучия, когда оставляют страх Божий, страх мук вечных. "Ради временного мучения и смерти все оставляет человек, чтобы от того спастися" (5:40).

Так грех затмевает душевные очи человека. Он допускает в сердце человека сатану, и тот расхищает душевный дом человека, так что он совсем перестает бояться вечных мук, но боится временных в земной жизни. "Дивно, — говорит святитель Тихон, — что люди плотяные того не трепещут, что демоны-духи трепещут!" (5:40). Люди, забывшие о вечной смерти, нерадят о спасении души. "Люди в мире сем стараются произойти в честь, сыскать себе славу, собрать богатство, угодить плоти и похоти, и уже не тое думают, как бы угодить Богу и спастися, но как бы понравиться людям, и у них быть в почтении и похвале: отсюда произошло… плотяное… житие" (5:40).

Итак, приведенные мысли святителя Тихона дают возможность заключить, что страх Божий поистине есть начало духовной мудрости (2:17), источник и основание спасения человека в Боге (5:330). Страх Божий является путеводителем человека ко Христу и воспитателем его в Боге. Имеющий в себе страх Божий и пребывающий в нем удобно спасается от умыслов злокозненного врага — диавола и достойно проходит поприще духовного подвига. Только в таком случае душа христианина сможет служить Богу с благоговением (Евр. 12, 28), ощутить в себе присутствие освящающего ее Духа Святого. Она открывает человеку вход в Царство Небесное, ибо "страх Господень — источник жизни" (Пр. 14, 27).

5. Смирение

Весь строй нравственной жизни христианина, стремящегося ко спасению, определяется его богоугодной деятельностью, его доброделанием. Все добродетели имеют для человека непреходящую ценность, ибо значение каждой из них простирается в вечность. Однако особенное значение в духовной жизни человека имеет смирение, которое принято называть фундаментом в деле спасения. Для того чтобы обрести душевный покой в Боге, Спаситель мира со страниц Евангелия призывает Своих последователей научиться Его смирению и кротости (Мф. 11, 29).

Согласно с учением Священного Писания, святитель Тихон Задонский также придает добродетели смирения большое значение. Он указывает, что эта добродетель имеет Божественное происхождение, ибо "начало свое имеет не от иного кого, но от Христа, Царя небес и земли" (2:264). Глубочайшее смирение Христа Спасителя непостижимо для человеческого разума (2:259). Сын Всевышнего и Господь славы, обладающий Божественным величием и всемогуществом, не устыдился принять человеческую природу, жить на грешной земле, служить людям. Во время Своей земной жизни Христос Спаситель явил множество примеров высочайшего подвига смирения. Так, например, Творец всего видимого и невидимого мира не возгнушался умыть ноги Своим ученикам, принять самую позорную и ужасную смерть на кресте (1:44). "К сему глубочайшему и нашим умом непостижимому смирению, — пишет святитель Тихон, — убедило Его не иное что, как любовь к Небесному Своему Отцу, Который гордостью и непослушанием человеческим был оскорблен, и сожаление к человеку, который ради преслушания от лица Божия отвержен был" (2:259). За гордость и непослушание человека Сын Божий принес в жертву Богу Отцу всесовершенное смирение, кротость и покорность. Смирение Христово поэтому имеет непосредственную связь с делом искупления всего человечества. И только смирение, выразившееся в покорности Богочеловека воле Небесного Отца даже до самой страшной и унизительной крестной смерти, принесло удовлетворение правде Божией, примирило человечество с Богом (2:259). Таким образом, смирение Христа Спасителя, лежащее в основании Его искупительного подвига, открыло для людей всех времен и народов путь ко спасению, к вечной блаженной жизни в Царствии Небесном.

Каждый христианин, вступивший в Церковь Христову, должен путем личного, сознательного и свободного подвига стремиться подражать Христу и таким образом стать причастником Его праведности. Подражая и уподобляясь Спасителю в смирении, терпении и кротости, христианин совершает сознательное уничтожение в душе последствий прародительского грехопадения — греховных наклонностей. Если в основании греха прародителей лежала "гнусная и мерзкая" гордость и неотделимое от нее своеволие, то в основании новой, благодатной жизни во Христе должно лежать диаметрально противоположное начало — смирение (5:228). Следовательно, от стремления человека к смирению или гордости зависит его близость к Богу или удаление от Него.

По мысли святителя Тихона, смирение есть небесный дар, стяжать который должен каждый христианин, ибо эта добродетель лежит в основании внутренних отношений человека к Богу, определяет их существо и характер. Только осознав свою всецелую зависимость от Создателя, прочувствовав недостоинство и греховность своей души, удаленность от первозданной чистоты и богоподобия, человек может приступать к Богу и обращаться к Нему за помощью. Без смирения приближение к Богу невозможно (2:39). Всякий грешник, обращающийся от беззаконной жизни, должен приходить к Небесному Отцу со смиренным сердцем и сокрушенной душой (2:263). Только такая настроенность привлекает благоволение и милость Божию, помогает человеку положить начало богоугодной жизни, стать на путь духовного обновления и спасения. Со смирения, таким образом, начинается путь восхождения к Богу, на нем же, как на незыблемом основании, строится весь процесс духовного роста человека. Сознание собственного недостоинства должно быть присуще человеку не только в период его обращения от греха к новой, богоугодной жизни; оно должно сопровождать христианина в течение всей его земной жизни. Смирение определяет степень его религиозно-нравственного развития. Чем чище в нравственном отношении человек, чем совершеннее он в добродетелях, тем глубже бывает его смирение и сознание собственного недостоинства.

Смирение — это азбука христианской жизни, начало и основание всех добродетелей, без которого "всякое духовное созидание нарушается и падает" (4:215). "Без смирения покаяние ложное… без смирения молитва бесполезна" (2:263), т. е. ни одна из христианских добродетелей без смирения не может помочь человеку в деле спасения, ибо все они ценятся у Бога по степени смирения человека. Любая добродетель, любой вид христианского подвига могут принести желанные спасительные плоды только в том случае, если будут соединены с сознанием нравственного несовершенства и собственного недостоинства христианина перед Богом. И каких бы высот духовной жизни ни достиг человек, в его душе не должно быть даже и малейшей тени самомнения, никакой мысли о каких-либо заслугах пред Богом. В противном случае его духовные подвиги становятся бездейственны, единение с Богом нарушается, что нередко приводит к греховному падению, а значит, и к духовной смерти. Смиренный человек, какие бы подвиги ни совершал, всегда видит свое недостоинство, свои немощи и недостатки, и это побуждает его возлагать надежду и упование только лишь на благодать Господню, действующую в его душе (4:220). И если смирение является основанием всех добродетелей, то оно в то же время есть и лучшее средство в борьбе с грехом. Оно способно укрощать злобные порывы в душе человека, отрезвлять грешников, изгонять душевные страсти, пороки и искоренять человеческую гордыню (2:262). Кроме того, смирение является самым действенным оружием в борьбе с духами злобы, которые расставляют бесчисленные сети для уловления человеческих душ. Спит ли человек, бодрствует, беседует, ест, молится — всегда и везде диавол стремится расслабить его душу и отвратить его ум и сердце от Бога. Даже добрые дела и начинания злой дух стремится свести на нет посредством горделивых помыслов и греховных желаний. Как учит святой отец, губительные сети коварного врага может распознавать только тот, кто стяжал в своем сердце смирение Христово (2:260). Лишь оно удостаивает человека благословения свыше, дарует Божественную благодать, которая помогает ему во всех добрых начинаниях, укрепляет и поддерживает в духовной борьбе, жизненных невзгодах и, при благом соизволении самого человека, совершает дело его спасения (4:344).

Без добродетели смирения совершенно невозможно религиозно-нравственное совершенствование человека. Одним из факторов, обусловливающих успешный процесс христианского совершенствования, является стремление человека к исправлению своих недостатков и порочных наклонностей. Это стремление стать лучше, совершеннее может возникнуть только у того, кто глубоко осознал свою греховность и духовную нищету. Такая внутренняя настроенность человека является стимулом его духовного роста, ведущим к высотам нравственной чистоты и богоуподобления. Без смирения немыслимо и само духовное совершенство христианина. Для того чтобы проследить связь между добродетелью смирения и христианским совершенством, следует указать, что последнее определяется, главным образом, как совокупность всех добродетелей, которые совершает в своей жизни христианин. Между всеми добродетелями существует тесная, неразрывная связь, ибо, совершая одну добродетель, христианин вместе с ней совершает в какой-то мере и ряд других добродетелей. Но это не потому, что в одной добродетели заключаются все другие добродетели по их содержанию, а единственно потому, что всякое добро исходит от одного источника — Бога. Вследствие этого христианское совершенство, как совокупность добродетелей, есть не что иное, как обилие благодатных Божественных дарований. По учению святителя Тихона Задонского, этих благодатных даров сподобляются только смиренные сердцем; на них истекают "реки дарований Божиих" (2:262).

При этом святой отец замечает, что Бог, богатый в милости и щедротах, всем желает подать благодать Свою, но не у всех находит удобное к восприятию Его Божественных даров сердце. Тот, кто сознает свою духовную нищету, не только привлекает к себе Божественные дарования, но и является лучшим сосудом для их хранения. Дарования Божий в смиренном сердце, как в сокровищнице, сохраняются, ибо такое сердце благодать и страх Божий окружают и, как верный страж, хранят его (2:262).

Кроме того, смирение служит необходимым ключом для правильного понимания истин Священного Писания. Только тем, кто стяжал эту добродетель, Бог открывает тайны Своего домостроительства. Поэтому всякий желающий получить истинное ведение Божественных тайн должен не только познать свою духовную слепоту, но и отложить всякую надежду на свои познавательные способности, на собственный рассудок. По выражению святителя Тихона, "Бог от тех, которые мнят себе быти мудрыми и разумными, тайны Своя утаевает, и открывает младенцам, то есть, простосердечным и признающим свое невежество" (2:154). Без сознания своего недостоинства человек, если даже и изучит все Священное Писание, останется духовно слепым и никогда не постигнет сокровенной премудрости слова Божия.

Добродетель смирения не ограничивается сферой земного бытия человека, но простирается в вечность. И если здесь, на земле, смирение есть причина всех благ (1:146), то тем более по отшествии из этого мира оно делает своего носителя причастником вечного блаженства. Ибо Бог любит смиренных сердцем и нищих духом и для них уготовал блага Своего Небесного Царства (4:218).

В свете исключительной важности добродетели смирения в деле спасения человека большой интерес и ценность представляет учение святителя Тихона Задонского о средствах стяжания этой христианской добродетели. Однако прежде чем перейти к освещению этого вопроса, необходимо изложить учение святого отца о свойствах и признаках истинного смирения.

Истинно христианское смирение человека есть живое чувство и глубокое сознание того, что он сам по себе ничего не значит и ничего доброго сделать не может, а если и делает что-то доброе, то только с помощью Божией, Его силой и любовью (4:195). Христианин, имеющий в своей душе этот драгоценный дар, всегда бывает доволен своим положением и за все выражает благодарение Богу. В глубине сердца такого человека постоянно слышится внутренний голос, указывающий ему на его несовершенство и греховность. Он считает себя недостойным милости Божией (4:195), но достойным всякого наказания (5:113). Такая настроенность человека помогает ему великодушно, без ропота и терпеливо переносить все жизненные испытания и скорби, ибо добродетель смирения "без терпения быть не может, и где терпение истинное, тамо и смирение" (2:265).

Смиренное устроение души обнаруживает себя не только в отношении человека к Богу; с еще большей полнотой и силой оно проявляется во взаимоотношениях христианина с окружающими его людьми. Смиренный сердцем видит только свои пороки, сознает себя грешнее других и всегда готов оказать каждому свое внимание и любовь. Такой человек постоянно стремится начальствующим оказывать послушание, равных и низших по должности не презирать, но обходиться с ними как с братьями, хотя бы и имел перед ними какие-либо преимущества. Смиренный последователь Христов смотрит не на свои дарования, а на свою греховность и поэтому в глубине своей души сознает, что он является только недостойным носителем Божиих дарований (4:195). И чем больше смиряется он, чем ревностнее стремится исправить свои недостатки, тем снисходительнее становится он к окружающим. Напротив, взыскательность свойственна по преимуществу тем, которые не обращают внимания на свои собственные слабости и пороки. Смиренному человеку свойственно не осуждать не только словом, но даже и мыслью (2:265).

Согласно учению святителя Тихона Задонского, пробным камнем для смирения христианина являются обиды, причиненные ему со стороны других людей, и различного рода поношения. "Многие люди, — пишет святитель, — кажутся смиренны, доколе обиды не приемлют" (2:50). Отсюда становится ясно, что истинное смирение должно проявляться в терпеливом перенесении обид и укоризн; смиренные сердцем при обидах не огорчаются, не гневаются на своих обидчиков, но, наоборот, благодарят Бога за посланное им вразумление и молятся о них. Все эти скорби они переносят с благодушием, так как считают себя достойными всяких унижений и поношений (2:171). Если же смиренный "кого чем оскорбит от неведения и неосторожности, как то всякому человеку случается, не стыдится падать пред ним и просить прощения, хотя бы оскорбленный и низший его или подвластный его был" (4:195).

Далее следует отметить, что тот, кто стяжал истинное смирение, не только не завидует другим, но не ищет и собственной чести и славы, а если и случится ему занять высокое положение в обществе, то принимает это с крайним нежеланием, так как смиренное сердце везде и всегда ищет последнего места (4:324).

Характеризуя признаки христианского смирения, святитель Тихон Задонский в своих трудах особенное внимание обращает на то, чтобы смирение стало внутренним достоянием христианина. Именно поэтому он, очень часто употребляя слова "истинное смирение", указывает этим на соответствующую настроенность человека, сознание им своего недостоинства, отпечатленное в его сердце. Эта внутренняя настроенность, как правило, чаще всего выражается и во внешних действиях и поступках христианина. "Смирения знаки есть главы преклонение, коленопреклонение, на землю свое повержение, в перси биение и прочее" (1:190). Однако не всегда эти внешние действия являются выражением истинного смирения. Нередко подобные поступки суть лишь внешние действия лицемерного благочестия (2:264). Очень метко святой отец характеризует признаки внешнего, неистинного смирения. Он пишет: "Многие отлагают чины и титулы мира сего, но не хотят отложить высокого о себе мнения; отрицаются чести и сана мирского, но хотят почитаться ради святости. Многие не стыдятся называть себя пред людьми грешниками, но от других того слышать не хотят, и потому устами только таковыми себе нарицают. Иные, как серп, сляченную выю носят, но внутрь ум возносят. Другие низкие поклоны братии своей отдают, но сердцем непреклонны бывают" (2:264). Такое внешнее смирение не может принести желаемых результатов на ниве духовной жизни, ибо Бог смотрит на сердце человека (3:198). Ложное смирение легко познается по своим плодам, ибо как раскаленный камень иди железо не издают шума до тех пор, пока не попадет на них вода, так и те, которые кажутся смиренными и кроткими, бывают любезны и обходительны с окружающими до тех пор, пока не подвергнутся поношениям. А как только почувствуют обиду, гневаются, ярятся и шумят, как железо горячее, облитое водой. Это свидетельствует о том, что в сердце человека отсутствует истинное смирение (2:50). Посему каждый христианин должен стремиться стяжать смирение не только в словах, делах и мыслях, но и в сердце всегда считать себя хуже всех (1:106).

Стяжание спасительной духовной нищеты — длительный процесс, требующий целенаправленной деятельности всех душевных сил человека. И эта деятельность должна быть прежде всего направлена к самопознанию (4:214). Каждый христианин, стремящийся к приобретению добродетели смирения, должен жить внутренней, духовной жизнью, быть внимательным к своим действиям и поступкам. Только в таком случае он легко сможет замечать греховные движения собственной души. И чем чаще будет проникать христианин своим мысленным взором в тайники своего сердца, тем более будет познавать свою нравственную испорченность и греховность. От этого познания в душе человека рождается смирение, ибо кто, познав "сердца своего немощь, слабость, растление и окаянство", не смирится? (3:328). Поскольку все люди имеют в себе греховные недостатки, то и смиряться должен каждый человек. Однако, по утверждению святителя Тихона, немногие имеют истинное смирение, так как большинство людей не познают свою бедность и окаянство (2:265). Смиренное сознание собственного недостоинства должно быть достоянием не одного лишь рассудка человека, но всего его существа. Нельзя ограничиваться одним желанием стяжать смирение, не прибегая при этом к внешним средствам и способам; но должно ежедневно упражняться в смиренномудрии и приучать себя к этому деланию. С этой целью святой Тихон советует не искать почестей и славы, но стремиться избегать похвал, о всяком благодеянии молчать (2:265) и приписывать его единому Богу (5:112). Кроме того, христианин, стремящийся к стяжанию смирения, должен удаляться от осуждения других и без нужды не говорить (1:146).

Труд христианина, направленный на приобретение добродетели смирения, должен иметь неразрывную связь с его общим религиозно-нравственным развитием, направленным на достижение христианского совершенства. Возрастая в добродетелях и имея постоянную устремленность к жизни святой, богоугодной, христианин должен помнить о сущности своего призвания, которая очень ярко и просто выражена в следующем наставлении святителя Тихона Задонского. "Познаем, возлюблении, — пишет он, — что мы христиане от Христа кроткого и смиренного сердцем; стыдно и весьма неприлично гордиться христианам, когда Христос, великий и высокий Бог, смирил Себе. Срамно гордиться рабам, когда Господь их смирен. Нет ничего так неприличного и непристойного христианам, как гордость, и ничто так не показует христианина, как смирение. От смирения познается человек, что он истинный есть ученик кроткого и смиренного сердцем Иисуса. Аще убо хощем показать свидетельство, что мы истинные христиане, научимся от Христа смиренными быть, якоже Сам Он увещает нас: "научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем" (Мф. 11, 29)" (5:228). Постоянное стремление христианина осуществить этот идеал в своей жизни и является определяющим фактором в деле стяжания добродетели смирения. К Божественному идеалу кротости и смирения должны стремиться не только те, которые только становятся на путь спасения, но и те, которые уже достигли высот христианского смирения, ибо каждый христианин призван облечься в кротость и смиренномудрие, "последуя Единородному Сыну Божию" (2:165).

6. Молитва

В деле христианского совершенствования и спасения особое место занимает молитва. Она способствует одухотворению жизни христианина, просвещению его ума, очищению сердца, поддерживает и укрепляет силы души в подвиге доброделания. Приобретший истинную молитву восходит на высоту всех добродетелей и становится обителью Святого Духа.

По учению святителя Тихона Задонского, молитва является Божественной заповедью. Еще в Ветхом Завете Бог взывал к человеку: "Призови Мя в день скорби твоея" (Пс. 49, 15). Пришедший на землю воплотившийся Единородный Сын Божий подтвердил эту ветхозаветную заповедь, дав надежду на исполнение просимого всякому молящемуся: "Просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам" (Мф. 7, 7) (3:101).

Заповедь о молитве свидетельствует о безграничной любви Божией к человечеству. Хотя всесовершенный, вседовольный и всеведущий Бог не нуждается в молитвах людей, ибо и без молитвенных обращений Он ведает нужды всех Своих творений, однако молитва нужна прежде всего самому человеку и является для него величайшим благом. Только через молитву могут люди, существа тварные и ограниченные, общаться с Богом — всемогущим Создателем мира, Промыслителем и Спасителем, от Которого всецело зависит как земная, временная жизнь, так и вечная участь каждого человека. Поэтому и называет святитель Тихон молитву делом великой Божией благости (3:101).

Молитва является насущной потребностью человеческого духа, выражением веры и надежды о Христе Иисусе, ибо где есть вера, там есть и молитва, так как верить и не молиться фактически невозможно. Молитва — это душа веры, сама ее жизнь.

С пришествием Христа на землю молитва приобрела новый смысл, значение и силу. Ради правды Христовой и Его высочайших заслуг, ради Его искупительных страданий и смерти Бог Отец подает блага всем просящим у Него (3:103). Дух Святый, привлекаемый в душу молитвой, помогает человеку приготовить душу к блаженной вечности. И поистине, когда благой Утешитель коснется человеческого сердца, тогда от Него, как от фимиама, восходит к престолу Всевышнего воздыхание, святое желание, истинная молитва (3:104).

В своих творениях святитель указывает и на естественные причины, побуждающие к молитве каждого верующего человека. Постоянные и многочисленные телесные нужды, беды, скорби, искушения побуждают христианина усердно молиться Богу (3:101). Особенного молитвенного подвига требуют его духовные нужды, связанные с заботой о спасении. Тот, кто стремится к вечной жизни и просит с верой у Бога помощи в борьбе с грехом, тот непременно и без сомнения получит просимое (3:102).

Совершенная молитва в своем идеальном проявлении подобна ангельской. Чтобы достичь такой молитвенной высоты, христианин должен приложить к этому все силы своей души, ибо молитва есть всецелое обращение ума и сердца человека к Богу (4:316–317; срав. 2:325). Этим определением выражается внутренний характер молитвенного делания. Истинная молитва не всегда проявляется в словесной форме; она способна совершать спасительные действия и без слов. Такая молитва бывает часто недоступна зрению и пониманию окружающих людей, но Бог-Сердцеведец "сердечное наше желание, воздыхание слышит… и самое помышление наше знает; равно пред Ним как слово, так и помышление наше" (2:325–326).

И если молитва есть беседа человека с Богом (2:325), то это не только указывает на внутреннее ее достоинство, но и наилучшим образом свидетельствует о характере взаимоотношений между Богом и человеком. Как сыны Божий по благодати, христиане сподобляются высочайшей милости и чести беседовать с Богом; только они могут, как дети отцу, говорить Ему со страхом и трепетом о своих различных нуждах (3:434). Таким образом, беседа эта — молитва — является символом примирения с Богом падшего человечества, усыновленного во Христе Богу Отцу.

Вот почему молитва является важнейшим средством спасения человека, ибо через нее христианин не только приходит к Богу, но и навечно соединяется с Ним (3:257–258). При постоянном молитвенном упражнении он входит в духовное общение с небесным миром, переносится туда своим умом и сердцем, так что небесная отчизна становится для него близкой и родной уже здесь, на земле. А это приближение к вечности дает христианину возможность опытно познать радость общения души с Богом и горним миром, радость новой, благодатной жизни во Христе. Сердце молящегося, ощутив приток Божественной благодати, обновляющей его духовные и телесные силы, становится непоколебимой твердыней спасающей веры. Усердный молитвенник бывает свободен от искушений маловерия, так как он на деле познает достоинства христианской религии и явно ощущает присутствие и действие Божественной благодати в Церкви Христовой. Вера его восходит на степень непоколебимой уверенности, которая, как правило, проявляется во всех сферах деятельности человека. В этом отношении молитву можно сравнить с влагой, орошающей дерево: ибо благодать Божия, как тихий дождь, снисходит на молящегося, орошает его сердце и делает способным творить дела веры (2:324).

Таким образом, в деле духовного и нравственного совершенствования христианина молитва имеет большое значение. Она, как свет, указывает молящемуся путь духовного восхождения (4:379), просвещает все его духовные силы: ум озаряет истиной боговедения, сердце наполняет святыми желаниями и стремлениями, волю утверждает на пути истинного богоугождения (2:154). Освященная Божественной благодатью, душа человека устремляется к стяжанию христианских добродетелей. Все существо христианина приобретает духовную ценность, собранность, спасительную устремленность ко спасению и вечной жизни.

Христианское совершенствование, направленное и поддерживаемое молитвенным подвигом, неразрывно связано с нравственным преуспеянием христианина. Душа и сердце молящегося всегда чутко реагируют на малейшее отклонение от норм нравственной жизни, побуждая его зорко следить за чистотой собственной совести пред Богом и всеми людьми. В этом смысле молитву можно назвать не только средством нравственного совершенствования, но и проводником целомудрия в высшем смысле этого слова (1:233).

Связь молитвенного делания с подвигом христианского совершенствования обнаруживается и через характерные духовные ощущения молящегося. Молитва искренняя, сердечная, с участием всех душевных сил человека всегда пробуждает в нем чувство собственного недостоинства, которое происходит от сознания величия, святости и всемогущества Божия, а это в свою очередь понуждает христианина с еще большим усердием искать помощи у Бога, Подателя всех благ и совершенств. Именно в этом смысле называет святитель Тихон молитву "всех благ ходатаицей" (4:40). Таким образом, молитва сама по себе выражает стремление совершителя к святости и совершенству. Отсюда можно указать еще на одно значение молитвы: она является своеобразным показателем уровня духовной жизни христианина, зеркалом его религиозно-нравственного состояния. Если христианин имеет желание молиться, значит, есть у него и стремление к жизни святой, совершенной, а если нет такого желания, нет соответственно и стремления к нравственному обновлению и богоугодной жизни.

Кроме того, усердная молитва является первостепенным средством к пониманию и изучению слова Божия, заключенного в Священном Писании Ветхого и Нового Завета. Священное Писание содержит высочайшие истины Божественной премудрости, которые не в состоянии постигнуть ограниченный и омраченный грехом человеческий разум. И кто пытается собственным умом постигнуть тайны Божественного домостроительства, тот, как правило, уклоняется на путь лжеучений. Поэтому христианин, желающий уразуметь истинный смысл Божественных Писаний, должен "усердно молиться Подателю премудрости — Богу" (2:18).

Молитва есть также сильное оружие в борьбе христианина с духами злобы. Всегда и везде он должен быть готов отразить молитвой всякий вражий прилог (3:444).

Сердце христианина, беседующего в молитве с Богом, исполняется желанием удаляться от всего греховного и богопротивного; в его душе поддерживается и укрепляется спасительная ревность к решительной борьбе с грехом и страстями (1:191). Во время молитвы сердце христианина освобождается от уз земных привязанностей и низменных влечений. Этот фактор является решающим в деле борьбы с греховными наклонностями. Всякий грех, всякая нечистая страсть возникают, растут и укрепляются в человеке в той мере, в какой он бывает привязан к плоти, миру и диаволу. Но кто совершает истинную и богоугодную молитву, тот не только расторгает союз с источником греха, но и устраняет возможность дальнейшего развития страстей в своей душе. Вот почему и после совершения молитвы человек должен сохранять в душе молитвенную настроенность и уклоняться от небогоугодных дел, греховных мыслей и желаний. Следуя таким путем, христианин приобретает особую чуткость ко всякому греховному движению или прилогу, постоянно возникающему в душе или же всеваемому извне. Молитва, таким образом, предохраняет христианина от греховных поползновений, а в случае падения она является лучшим средством для его уврачевания (4:115).

Труден и тернист жизненный путь человека на земле. Телесные болезни, смерть близких и дорогих лиц, незаслуженные обиды и притеснения, внезапные бедствия и различного рода несчастья тяжелым бременем ложатся на плечи всякого человека. На этом тернистом пути лучшей отрадой и утешением является молитва. Соединяя человека с горним миром, она убеждает его в непреложной отеческой любви к нему Господа, услаждает сердце верой во всеблагой Промысл Божий. А в нашедших на человека скорбях и страданиях молитва, как нельзя лучше, способствует прекращению безнадежной тоски, уныния и печали, ободряет душу человека, побуждает его к достойному несению жизненного креста (2:325). В любых жизненных испытаниях молитва научает усматривать в них добрые стороны, развивает терпение, мужество, преданность воле Божией. Кроме того, обращение к Богу в молитве не только дарует утешение в скорбях и испытаниях, но нередко избавляет от бед и даже от смерти (1:191).

Совершенно невозможно дать исчерпывающий ответ о значении молитвы в деле созидания в душе христианина Царства Небесного. Эта замечательная добродетель не только привлекает в душу христианина спасительную благодать, но и соединяет его с Богом.

Насколько велики и бесценны плоды молитвенных занятий для христианина, настолько же пагубно бывает для него расслабление в молитве и нерадение о ней. Всякое доброе дело и начинание, не освященное молитвой, т. е. совершаемое не ради Христа, не приносит христианину пользы в деле спасения. "Без прилежной молитвы, — пишет святитель Тихон Задонский, — всякое усердие тщетно бывает" (3:122). Особенный вред испытывает душа христианина от оставления молитвы, когда она постоянно бывает занята лишь земными заботами и житейскими попечениями.

В таком случае она недугует страстями, омрачается, теряет стремление к жизни святой, богоугодной и уподобляется птице, не имеющей крыльев, или же воину, находящемуся на войне без оружия (5: 167). И если в душе христианина появляется постоянная холодность, отвращение к молитвенному подвигу, то это всегда служит верным признаком духовного расслабления и болезни. Тот, кто оставляет молитву, уже не является воином Христовым и добровольно уступает победу бесплотным врагам в невидимой духовной брани (4:51). Духовное расстройство христианина, происшедшее от небрежения к молитве, может перейти в необратимый процесс, ведущий к духовной смерти христианина, ибо вслед за нерадением о молитве, как правило, идет оскудение веры и постепенное ее угасание. Человек теряет страх Божий, начинает вести порочную жизнь, развращается, из-за множества грехов приходит в отчаяние и, наконец, становится на путь явной погибели (2:325).

Для того чтобы вести добродетельную жизнь и не уклоняться на путь греха, каждый христианин должен знать, в чем заключается правильная и богоугодная молитва и каковы ее признаки. Истинная молитва, творимая в глубине человеческого духа, может и не иметь своего внешнего проявления. Ярким примером такой молитвы является сердечный зов к Богу Моисея, когда он привел израильтян к Чермному морю. Никто не видел его молящимся в это время или взывающим к Богу, потому что все это происходило в тайниках его сердца. Однако Господь во всеуслышание говорит ему: "Что ты вопиешь ко Мне?" (Исх. 14, 15). Подобным образом и Анна, мать пророка Самуила, ничего не говорила устами, но только из глубины сердца воздыхала ко Господу — и услышана была молитва ее (1 Цар. 1, 13) (4:413–414). Главным в молитвенном подвиге должно быть живое ощущение присутствия Божия и глубокое, сердечное чувство, потому что Бог смотрит на сердце человека. Отсюда вытекает, что молитва христианина должна быть сосредоточенной и целеустремленной.

Правильная молитва всегда сопровождается чувством глубочайшего смирения и благоговения пред Богом. Молясь Творцу видимого и невидимого мира, обладающему бесконечными совершенствами, христианин должен ясно сознавать свое недостоинство и верить, что все вещественные и духовные блага, которыми он обладает, являются не чем иным, как дарованиями Божиими. В глубине своего духа молящийся обязан чувствовать свою ничтожность и бедность, что он недостоин предстоять вечному и всемогущему Владыке (4:39). У него не должно быть даже и тени самомнения или мысли о каких-либо своих заслугах пред Богом. Без такой настроенности бесполезны бывают молитвенные занятия, тщетны обращения к Богу (2:39).

Сердце истинного молитвенника преисполнено христианской верой, надеждой и любовью; без них и не может быть богоугодной молитвы (2:319). Живая вера, твердая надежда, нелицемерная любовь к Богу возбуждают в душе христианина чувство всецелой преданности Его всесвятой воле. Истинный молитвенник имеет сердечную уверенность в том, что Господь знает все его телесные и духовные нужды и всегда готов удовлетворить их, если это только полезно для его спасения.

Прежде всякого молитвенного прошения христианин должен прославлять Бога за Его высочайшую святость и совершенство, благодарить своего Творца за Его заботу и промышление о каждом человеке, живущем на земле (3:258). Воздав славословие и благодарение, христианин может просить Небесного Отца о всем, что служит к его собственной душевной и телесной пользе, и прежде всего о том, чтобы Господь укрепил в душе веру, даровал прощение грехов, очищение сердца от страстей, укрепил в скорбях, бедах и искушениях. Не должны быть чужды сердцу молящегося и просьбы о телесном здравии, об одежде, пище, покое и прочих житейских благах. Причем в молитве о духовных нуждах он не должен сомневаться в получении просимого, ибо Сам Бог клятвою подтвердил, что не хочет смерти грешника (Иез. 33, 11). Молитвы же о материальных благах не всегда могут быть исполняемы Богом, и это потому, что люди весьма часто просят бесполезное и даже душевредное для них (3:102–103).

Но не только о собственных духовных и телесных благах должен молиться христианин. По своей христианской любви он обязан понуждать себя молиться и за других людей, просить им у Бога милостей как во временной, так и в вечной жизни, ибо все христиане есть одно духовное тело, имеющее единую Главу Господа Иисуса Христа и просвещаемое единым Духом Божиим. Как в телесном организме все члены заботятся друг о друге, так и в духовном теле Церкви все ее члены должны в молитве проявлять такую же заботу (2:328). Итак, каждый христианин должен молиться о властях, о пастырях церковных, о родственниках, близких, друзьях и вообще о всех христианах. Наиболее совершенной и богоугодной молитвой бывает та, которая возносится за врагов и неблагожелателей. Такой молитве научает Своих последователей Сам Спаситель, говоря: "Молитеся за творящих вам напасть и изгонящия вы" (Мф. 5, 44) (3:105).

Содержание молитвы может определяться не столько мыслями и чувствами христианина, сколько воздействием благодати Божией на его душу, ибо сам человек, по слову апостола, о чем молиться, как должно, не знает (Рим. 8, 26). Когда же, возбуждаемая благодатью, молитва исходит из сердца, когда человек кратко, но усердно взывает: "О, Господи, помилуй! О, Господи, ущедри! О, Господи, услыши и спаси!" — такая молитва проходит небеса и восходит к престолу Господа Вседержителя (4:342). Совершаемая в глубинах человеческого духа молитва может проявляться и во внешних действиях молящегося, как-то: возведение очей и рук к небу, коленопреклонение, произнесение слов молитвы вслух (3:105). Однако сила и значение молитвы заключаются не в механическом произнесении слов, не в количестве поклонов, а в богоугодных мыслях и чувствах. Вот почему все христиане на молитве должны внимать одному Богу, "дабы как телом, так и духом пред Ним падали, и что язык говорит, о том бы и ум и сердце не молчало; словом, чтобы внутренность молящегося с наружностью согласна была" (4:40). Усердно предстоя Богу телом в молитве, христианин должен следить за тем, чтобы и его внутренняя настроенность соответствовала движениям тела, ибо нередко бывает, что, предстоя телом в молитве, он умом и сердцем далеко отстоит от горнего мира.

Большой интерес для всех занимающихся вопросами христианской аскетики представляет собой учение святителя Тихона Задонского о том, как научиться истинной и богоугодной молитве. Обстоятельно осветить этот вопрос в своих трудах святого отца побудило недостойное отношение к молитвенным занятиям его современников; многие из которых или совсем оставляли молитвенное делание, или же молились с "крайним небрежением", без понимания содержания молитв, не зная, "кому и о чем молятся" (4:316–317).

Учиться великому искусству молитвы должен каждый христианин. Подобно тому, как при обучении земным наукам люди посещают школы, так и христианин, чтобы научиться молитве, этой духовной науке, обязан усердно посещать храм Божий. Церковные молитвословия не только сообщают уму и сердцу верующего богоугодные мысли и чувства, но питают его душу духовной пищей, в которой она всегда нуждается. Эту духовную пищу в преизбытке содержат все молитвословия, как-то: каноны, стихиры, псалмы и другие церковные молитвы, всегда читаемые в храмах (4:326). Желающему научиться правильной молитве следует прилежно внимать церковным песнопениям и водворять их в своем сердце. Благоговейное стояние в храме, внимание ко всему тому, что в нем поется и читается, порождает в душе христианина умиление, благодарение и истинную молитву (5:159) [Однако, по замечанию святителя Тихона, немалый вред делу духовного назидания приносит быстрое чтение церковных молитвословий. Читаемые с поспешностью, без внимания и рассуждения, они являются лишь звуками, ударяющими воздух, которые не только не приносят никакой пользы, но скорее "Бога раздражают, нежели умилостивляют" (4:413). Не имея возможности вникнуть в смысл читаемого и оставаясь без духовной пищи, читающие, поющие, а также все предстоящие в храме не только не исправляются, но делаются еще хуже (4:40), ибо думают, что исполняют молитвенный подвиг, а на самом деле никогда не молятся. Лучше пред Богом сказать от сердца и с благоговением несколько слов, чем прочитать много молитв и канонов без рассуждения и с поспешностью. Ведь Бог внимает внутренним чувствам, а не внешности, слушает вопли сердечные, а не устные (4:413).

С неодобрением относился святой отец и к характерной для его времени особенности совершения общественного богослужения — многогласию, когда в храме одновременно пели и читали. От такого пения и чтения происходил только шум, который наполнял слух, доставляя лишь ленивым удовольствие, а ревностным — печаль, всем же приходящим — соблазн и вред. "Что в таком шуме понять может пришедший в церковь человек? — спрашивает святитель. — Что он будет слушать: пение или чтение?…Хотя два уха имеем, но един слух, едину душу, которая слушает; един ум, который рассуждает; едино сердце, которое чтением должно пользоваться" (2:330). По мнению святого отца, достоин также осуждения обычай некоторых христиан петь святые псалмы во время застолья. Псалмы, содержащие великие тайны Божий, написаны по внушению Святого Духа, поэтому и петь их подобает трезвенным и целомудренным сердцем и устами, а не во время винопития и чревоугодия (2:330–331)].

Стяжание истинной молитвы в своем сердце требует от христианина большого труда и настойчивости. Он не должен ждать расположения к молитве, но всегда понуждать себя к ней. Упражнения в молитвенном подвиге связаны с внутренним напряжением всех духовных и телесных сил молящегося. Прежде чем христианин приступит к молитвенному правилу, ему необходимо подготовить себя к нему. Для этого следует оставить все посторонние мысли, успокоить чувства и вспомнить о том, к чему он приступает и к Кому хочет обратиться с молитвой. Первостепенным средством, помогающим стяжать нерассеянную молитву, является размышление о вездесущии Божием, о том, что Он "близ тебе и пред тобою есть" (4:414). К размышлению о вездеприсутствии Божием необходимо присоединять воспоминание о вечной жизни и о Страшном суде Христовом (5:109, 46). При такой настроенности души рождается дух смирения, страх Божий и надежда на Божию неизреченную благость и человеколюбие (5:280). Истинной молитве споспешествует также испытание молящимся своей совести. Всякий грех, отягощающий душу и не очищенный покаянием, делает молитву бесплодной, ибо "Царь Небесный отвращается души, которая смрадными грехов рубищами замарана" (3:350). Значит, всякий желающий беседовать в молитве с Богом, должен прежде всего осознать свои грехи, загладить их покаянием и больше к ним не возвращаться.

Занятие молитвой требует особенной внутренней собранности и трезвенности. При произнесении молитвословий надо следить за тем, чтобы словам молитвы внимали ум и сердце. Чтение молитв без внутреннего, сердечного усердия не приносит пользы, ибо Бог "смотрит на сердце, а не на слова" (2:326). Надлежит внимать, чтобы не только сердце молилось, но и ум помышлял о том, что говорят уста. Иногда разнообразные мысли, чувства и впечатления настолько тревожат душу, что подчас она бывает совершенно неспособна к молитве. Исходя из этого, каждому христианину в своих молитвенных занятиях надо приучиться собирать свои мысли воедино "и привязывать их к молитве, (а)…сердце с воздыханием к Богу возводить" (2:108).

Большое значение для внимательной молитвы имеет внешняя обстановка, окружающая молящегося. По словам святителя Тихона, лучше всего внутренней сосредоточенности и молитве способствует уединение (3:325). Немалую помощь в деле стяжания молитвенной настроенности оказывает также чтение душеспасительных книг, благодаря которому христианин приобретает знание и духовный опыт, помогающие ему в деле спасения (4:139).

Обучение истинной молитве неразрывно связано с нравственным возрастанием христианина. Для того чтобы навыкнуть правильной молитве, необходимо не только понуждать себя к умственной собранности, но и стремиться к деятельному благочестию, т. е. уподобляться Богу своим нравом (3:216). Если человек желает, чтобы Бог услышал его молитву, то он и сам должен слушать и исполнять Божественные повеления и заповеди."…Грешника бо Бог не послушает: но аще кто богочтец есть, и волю Его творит, того послушает" (Ин. 9, 31) (1:201). Только молитвенный труд и добрый нрав, неразрывно связанные между собой, благоприятны Богу. Как стройное пение хороших певцов благотворно действует на чувства человека, так и Богу приятна бывает молитва, соединенная со святой жизнью христианина. Поэтому кто желает богоугодно молиться и достойно предстоять пред Владыкой мира, тот должен подражать ангелам в их чистоте и святости (4:414–415). Без святой жизни христианин не только не услышан будет Богом, но и навлечет на себя Его гнев. Да и как может с дерзновением обращаться в молитве к Богу тот, кто бывает подвержен страстям: сребролюбию, пьянству, блуду, лицемерию, лести и т. д. (3:272), или тот, у кого уста осквернены сквернословием, клеветою, злоречием, кощунством, осуждением, ложью, всяким гнилым и праздным словом? (4:185–186) Такой человек должен помнить, что пока он не отступит от греха и не обратится всем сердцем к Богу, чтение молитв и пение псалмов не принесет ему пользы. Прежде чем принести молитвенный дар Богу, христианину необходимо также примириться с теми, кого обидел он словом или делом. В противном случае его молитва не будет услышана, ибо Сам Господь сказал: "Аще убо принесеши дар твой ко алтарю, и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой пред алтарем, и шед, прежде смирися с братом твоим" (Мф. 5, 23–24) (1:190).

Препятствовать прохождению молитвенного подвига могут не только грехи и страсти человека. Большими противниками молитвы являются злые духи, которые, завидуя молящемуся, всякими способами стараются отвлечь его от молитвы. Зная, какую пользу приносит человеку молитва, они внушают мысли о каких-либо неотложных делах, наводят уныние и тоску, возбуждают гнев, стремятся нечистыми помыслами уязвить, осквернить сердце и совесть христианина и сделать этим молитву бесплодной. Памятуя, что враг посевает зло через помыслы, христианин должен всячески противиться им, держать свой ум собранным и внимать только словам молитвы. Тщательное охранение ума преграждает путь греховным внушениям и не дает им возможность нанести какой-либо вред (4:40). Кто в молитве прибегает к всесильной помощи Божией, тот всегда сможет выйти победителем в этой борьбе, посрамив гордых и лукавых врагов. Напротив, нерадение к молитве, расслабление в молитвенном подвиге нередко приводит к духовным падениям и претыканиям (3:444).

Как и всякая добродетель, молитва требует постоянного труда и усердия со стороны человека. Успех в молитвенном делании приходит не сразу и бывает иногда плодом многолетней внутренней работы христианина над собой. Эта работа заключается прежде всего в самоиспытании и понуждении себя к частой и краткой, но усердной молитве. Молиться часто — это не значит всегда читать определенные молитвословия и творить поклоны: ведь для многих христиан по их служебной занятости это невозможно. Молиться часто — значит во всяком деле и начинании возводить ум и сердце к Богу и просить у Него милости, помощи и защиты (3:104). Молиться духом можно в любых обстоятельствах и на любом месте: в пути, в часы работы и отдыха, во время бесед и принятия пищи, в уединении и многолюдстве, стоя, сидя, лежа. Так молились царь Езекия на болезненном одре (Ис. 38, 2), Иона во чреве кита (Ион. 2, 2), три отрока в вавилонской печи (Дан. 5, 24–33) (3:104–105). Для того чтобы приобрести постоянную молитвенную настроенность, нужно как можно чаще повторять в уме такие краткие молитвословия, как: "Господи, помилуй", "Господи, помоги", "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного" (5:167, 88). Христианин должен дорожить временем молитвы и помнить, что погибает тот день и час, в которые человек не призывает своего Господа (4:391). Однако, усердно упражняясь в молитве, необходимо помнить, что истинная и богоугодная молитва есть дар Божественной благодати. Поэтому тот, кто желает приобрести эту добродетель, не должен надеяться только на свои силы, но просить Господа о ниспослании ему этого бесценного дара (3:104).

Итак, на какой бы ступени своего духовного развития ни находился христианин, молитва всегда должна быть верным спутником на его жизненном пути. Молитва искренняя и постоянная необходима как праведнику, так и грешнику: праведник всегда должен помнить, что он имеет праведность не от себя, а от Бога, а грешник должен достигать праведности перед Богом истинной покаянной молитвой (2:326). Даже величайшие грешники не должны оставлять молитву из-за беззаконий своих, но в покаянной молитве всегда прибегать к Богу, ибо их грехи — это капля воды в сравнении с океаном непостижимой Христовой благодати (1:191), которая изобильно подается в молитве каждому человеку и вселяет надежду на утешения в блаженной вечности.

7. Послушание

Учение святителя Тихона о послушании имеет важную отличительную особенность в сравнении с учением других православных отцов и учителей Церкви. Святитель Тихон рассматривает послушание как христианскую должность по отношению к Богу, а не как добродетель (3:339), и это не только не противоречит православному пониманию значения послушания в деле спасения, но раскрывает его еще полнее и глубже. Рассматривая послушание как обязанность христианина, святитель Тихон тем самым полностью исключает всякую возможность неправильного, юридического толкования учения о спасении, а также возможность рассуждений о человеческих заслугах перед Богом, посредством которых, по учению инославных богословов, человек якобы может спастись (3:62).

В учении святителя Тихона ясно определены смысл и значение послушания Богу, место и роль его в достижении вечной жизни, а также глубоко определена взаимосвязь послушания с прочими христианскими добродетелями.

Христианское послушание состоит в том, чтобы полностью покорить "волю свою воле Божией" (3:60), совершенно повиноваться Богу и безропотно выполнять все повеления Его, причем, делать это как должное, а не ради награды (3:63). Послушание Богу является долгом, обязанностью и признаком истинного последователя Христова, а не услугой Богу, за которую христианин может получить преимущественное право или гарантию спасения и наследия вечной жизни (3:62). Люди, носящие имя христиан, то есть Имя своего Бога и Спасителя Иисуса Христа, обязаны Ему "со страхом работать, и не быть рабами греха…" (2:370). Однако, хотя послушание Богу является христианским долгом и обязанностью, но повиноваться Богу следует совершенно свободно, непринужденно, добровольно, искренне, с радостью и любовью, ради любви к Богу (3:60). Оно должно быть потребностью верующего в Бога и любящего Его сердца (3:165). Только такое послушание может быть истинным, которое не боится трудностей, не избегает опасностей, не требует и не ищет выгоды или славы от людей, но совершается во славу Божию (3:60).

Всесовершенный пример истинного послушания Богу явлен роду человеческому Господом нашим Иисусом Христом в искуплении человечества от греха и вечной смерти. Божий Сын смирил Себя пред Отцом Своим Небесным и был послушен Ему "даже до смерти, смерти же крестной" (Флп. 2, 8). Иисус Христос призывает всех людей к послушанию Богу и говорит, что истинные Его последователи должны повиноваться Ему, как Он повиновался Отцу Своему: "Иже есть от Бога, глаголов Божиих послушает" (Ин. 8, 47) (3:60).

Множество примеров истинного послушания Богу явлено и в ветхозаветное время праотцами, отцами, пророками и праведниками. Наиболее яркий пример ветхозаветного послушания Богу показал праведный праотец Авраам, который по слову Божию оставил свое отечество, свой род и дом отца своего и пошел в землю чужую, неизвестную. Но еще большего удивления и подражания достойно его послушание, когда он сына своего единородного Исаака, о котором ему было сказано, что "о Исааке наречется тебе семя" (Быт. 21, 12), по повелению Божию вознес на жертвенник всесожжения (3:60). Искренним и совершенным своим послушанием, выразившим всю глубину его преданности Богу, праведный Авраам показал свою глубокую веру в Бога, за что Бог сделал его отцом многих народов (Быт. 17, 4); и все, искренне верующие в Бога и слушающие Его, "суть сынове Авраамли" (Гал. 3, 7) (3:61). Этими и другими подобными примерами из Священного Писания святитель Тихон показывает теснейшую связь, единство между христианскими добродетелями: послушанием, верой и любовью. Он обращает внимание христианина на то обстоятельство, что без веры невозможно подражать ни всесовершенному послушанию Господа Иисуса Христа, ни совершенному послушанию Авраама, ибо без веры вообще невозможно угодить Богу (Евр. 11, 6) (3:60–62). По словам святителя, "где послушание истинное к Богу, там истинная вера в Бога", а "где нет истинного послушания, там нет веры истинной" (3:71). Но во взаимосвязи веры и послушания первенствующее значение имеет вера. Она является первопричиной послушания, а послушание — это следствие веры; однако и сама "истинная… вера не может быть без послушания" (3:71). Чистая, живая вера в Бога, в Его всемогущество и всеведение, в Его праведный суд и вечное небесное блаженство с Ним святых делает человека послушным Богу (3:71). А послушание Богу, то есть исполнение Евангелия Христова, исполнение заповедей Божиих является конкретным, практическим выражением истинной веры в Бога (3:64), проявляется в тех делах, которые оживотворяют нашу веру и которые свидетельствуют пред Богом, что мы имеем ее в сердцах своих и Единому Богу работаем (3:177).

Таким образом, между верой и послушанием существует тесная, взаимообратная связь, в которой первопричиной является вера в Бога.

Через веру послушание Богу соединяется с любовью к Нему, поскольку христианская живая вера в Бога рождает любовь и вместе с ней пребывает. Эта главнейшая христианская добродетель, рожденная верой, содействует укреплению христианина в послушании Богу (3:65). Христианин, любящий Бога, должен Ему "послушание показывать", чтобы "Любимого не оскорбить" (4:27). Послушание христианина, оказываемое Богу с искренней верой и глубокой любовью, бывает приятно Богу, и вместе с тем оно водворяет в душе человека небесную, благодатную радость и способствует получению жизни вечной. Святитель Тихон многократно подчеркивает, что "послушание наше есть должное Богу, ибо создание Создателю своему должно послушание и почитание отдавати" (3:63), и доказывает это словами Спасителя: "Егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключиш есмы: яко еже должни бехом сотворит, сотворихом" (Лк. 17, 10) (3:63). Человек "сам себе спасти не может" (3:63), и "как от вечной смерти, ада и мучения избавляемся, так и вечный живот получаем не нашим, но Христовым послушанием", когда "чистосердечно в Него веруем" (3:62).

Следовательно, христианин спасается не своими силами, но верою"… о Христе Иисусе" (1 Кор. 1, 30), приобщается Его всесовершенного послушания, Его искупительного подвига и через Него получает "освящение и избавление" (1 Кор. 1, 30) (3:63). Послушание Богу — это единственное средство, посредством которого христианин усваивает "дарование Божие — живот вечный о Христе Иисусе Господе нашем" (Рим. 6, 23) (3:63). Господь только истинно "слушающих гласа^ Его, и по Нем грядущих, пасет, спасает и отверзает им дверь вечного живота" (3:63).

И напротив, своим непослушанием Богу человек сам себе закрывает дверь вечной жизни (3:65), лишает себя милости Божией, которую получил в святом крещении и подпадает праведному гневу Божию и вечному осуждению (3:65). Христианин, уклоняющийся от послушания, лишает себя не только вечных благ, но и благополучия во временной, земной жизни, ибо "плод преслушания" есть казнь как вечная, так и временная (3:69). Напоминая слова Спасителя: "Что Мя зовете, Господи, Господи, и не творите, яже глаголю?" (Лк. 6, 46), святитель Тихон с истинно пастырской любовью разъясняет, что "без истинного послушания ничто Богу не угодно": ни исповедание Его имени, ни молитва, ни славословие Бога, ни проповедь Евангелия, ни дар чудотворения (3:67). Христианин, не имеющий истинного послушания Богу, — ложный христианин, и его отрекается Бог (3:65), ибо непослушание Богу — "великое и тяжкое зло" (3:69).

Для возгревания в себе послушания христианин, прежде всего, должен помнить и всегда перед своим духовным взором иметь благость и любовь Божию, сотворившую человека и искупившую его от греха (3:64). Кроме того, он должен постоянно читать слово Божие, проводить время жизни своей в усердной и частой молитве (3:66). Но самым действенным средством, утверждающим христианина в послушании, является его деятельная богоугодная жизнь, то есть свидетельствование пред Богом истинного послушания "от дел своих" (3:165) — уклонением от зла, исполнением заповедей Божиих (3:71) и вообще жизнью по Евангелию Христову, ибо утверждение в добродетельной жизни есть утверждение в послушании. Противники же Христу не только те, которые не соблюдают Его учения, но и те, которые противятся Ему жизнью своей (5:118).

Утверждать себя и совершенствовать в послушании Богу человек может во всякое время и во всяком возрасте. Он должен в течение всей своей жизни стремиться к Богу и оказывать Ему истинное послушание. Но лучшим и благодатнейшим временем для посева и выращивания семян послушания Богу является детский возраст (1:117). Начиная от купели крещения и в продолжение всей дальнейшей жизни христианину необходимо отрекаться от гордости, зависти, злобы, ненависти "и прочего ветхого Адама злонравия", следовать "благонравию Христову", Его "Божественным нравам" (3:180), доколе не достигнет соединения "веры и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова" (Еф. 4, 13).

Итак, учение святителя Тихона о послушании в полной мере содействует христианину в достижении высшей цели его бытия — единения со Христом здесь, на земле, и в Царстве Небесном.

8. Надежда

Христианину в созидании своего спасения, в шествовании узким путем в жизнь вечную действенную помощь и силу оказывает благодатная уверенность в достижении вожделенных вечных благ, которые "уготовал Бог любящим Его" (1 Кор. 2, 9). Именно эта наша несомненная уверенность в том, что Бог непрестанно заботится о нас, о нашем спасении, уверенность, что Он не лишит нас Своей благодатной помощи и исполнит Свои обетования, и выражает собой христианскую надежду. Более кратко можно сказать, что "христианская надежда есть жизнь вечная" (2:115). Такое понимание святителем Тихоном сущности христианской надежды согласуется с определением ее святыми отцами Второго Вселенского Собора. Оно утверждено ими в православном Никео-Цареградском символе веры и принято Вселенской Христовой Церковью (2:115).

Источником вечной жизни, которую христианин надеется получить, по свидетельству Священного Писания, есть Господь наш Иисус Христос (1:96–97), и только верующий в Него "имать живот вечный" (Ин. 6,47) (1:198). Поэтому святитель Тихон с полным основанием называет Иисуса Христа, сидящего одесную Бога Отца, надеждою христиан (1:198). Эту надежду каждый верующий во Христа должен носить в своем сердце и твердо верить, что Бог поможет ему во всем и подаст все нужное и полезное для его спасения. Такой человек способен "на Его единого, яко Искупителя и Спасителя, надеяться; кроме Его, к получению вечного спасения, посредствия не знать и по примеру Его смиренно, кротко и терпеливо жить на земле" (4:159).

Кроме того, под именем христианской надежды следует понимать такое чувство христианина, когда он и умом своим, и сердцем, и волею полагается на одного Бога, на Его высочайшую премудрость, на Его всесовершенную любовь к человеку, на Его всемогущество и правосудие (2:319–320; 3:198).

Далее, христианская надежда определяется у святителя и как добродетель, "которая подвизается противу диавольских козней… противу упования на все то, что кроме Бога", потому что христианская надежда не только помогает христианину побеждать диавола, но и побуждает его к деятельному участию в созидании своего спасения (2:320).

По замечанию святого отца, надежду как уверенность в получении желаемых плодов своего труда — духовного или физического имеет в своем сердце каждый человек. Однако источник надежды, ее предмет, прочность и цель у каждого человека различны и зависят от степени его духовно-нравственного развития. Не все люди имеют один источник, одно основание своей надежды. Земледельца побуждает к труду надежда получения плодов, торговец принимается за торговлю, надеясь приобрести богатство, воин подвизается в надежде победы и славы, ученика побуждает к учению надежда приобретения знаний и мудрости (2:115). Одни люди надеются на людей, на их мнимое величие и могущество, забывая о Боге, другие возлагают надежду на свое богатство, третьи — на свой разум, четвертые — на свою силу. Иные надеются на деньги, иные — на время или случай, иные — на что-либо другое. Такие люди, хотя и именуют себя христианами, но надежду имеют не христианскую. Это — люди плотские. Они, "по плоти и миру сему живущие, на честь свою, на богатство… надеются и…защищения и помощи от них просят" (3:17). Истинные же христиане имеют в своем сердце надежду не для получения временных благ, но вечного упокоения в Боге (2:318). Эти верные рабы Божий оставили суетную, ложную надежду и "к единому Богу, яко отроча малое к матери своей" прибегают (3:17), прилепляются к Богу с надеждой на исполнение Его обетования. "Еда забудет жена отроча свое, еже не помиловати исчадия чрева своего? Аще же и забудет сих жена, но Аз не забуду тебе, глаголет Господь" (Ис. 49, 15) (3:17). Такая надежда на Бога никогда и никого не посрамляла и не посрамит. Надежда же на людей есть ложная и обманчивая. В день смерти человека оставят друзья и братья, сила и разум, честь и богатство и ничем не смогут помочь ему.

Ложная надежда строго запрещается Богом, потому что она ведет человека ко греху и вечной смерти. Имеющие ложную надежду на человека, а не на Бога, на творение, а не на Творца впадают в грех тем, что нарушают заповедь Божию: "Аз есмь Господь Бог твой… Да не будут тебе бози инии, разве Мене" (Исх. 20, 1–3) (2:319). Этой заповедью Господь повелевает человеку, чтобы он исповедовал единого Бога и на Него одного надеялся. Надеющийся на кого бы то ни было, кроме Бога, не верует в Бога, хотя и исповедует Его устами своими, ибо "веровать Богу и на создание Его надеяться невозможно" (2:319). Такой человек отступает от Бога сердцем и самого себя осуждает на вечную смерть, ибо только истинная надежда на Бога есть жизнь вечная и свет душевный, а ложная надежда есть тьма душевная и вечная смерть (4:379). Она так омрачает душу человека, что делает ее неспособной к молитве и богообщению (2:319). Святитель Тихон словами Священного Писания: "Проклят человек, иже надеется на человека и утвердиг плоть мышцы своея на нем, и от Господа отступит сердце его" (Иерем. 17, 5) напоминает христианину о том, что ложная надежда не только неизбежно приводит его к вечной смерти, но, что самое страшное и ужасное, навлекает на него проклятие Божие (2:318). Вот почему ложная надежда скорее всего может быть названа (да такой она и является) сетью диавола, которой он улавливает человека, уводит от Бога и погубляет его. Чтобы избежать этой сети вражией, надо учиться, "по примеру Давида святого, ни на что, ни на силу, ни на честь, ни на мудрость, ни на богатство, ни на что иное уповать, но только на единого Бога и к Нему единому в скорби, печали и всяких напастях прибегать, помощи и защищения просить: яко един Он может нас избавить и спасти" (1:204).

И если ложная надежда всегда утверждается и зиждется на временных, земных благах, то истинная и совершенная христианская надежда имеет своим основанием "помощь Вышняго и милостивый Промысл Творца своего" (1:45). Только такая надежда приносит великое благо человеку. Сам Господь устами пророка говорит: "Благословен человек, иже надеется на Господа, и будет Господь упование его" (Иерем. 17, 7) (2:318). Только через истинную надежду на Бога христианин постигает вечную жизнь, "Христом приобретенную" (1:155). И ради достижения вечной жизни и блаженства с Господом христианин должен стремиться при помощи Божи-ей к приобретению и утверждению в себе истинной христианской надежды. "Хотящему убо истинную и непоколебимую иметь надежду, должно от всего создания сердце свое отвратить, и ни на что тое не надеяться, но на единого Бога все упование возложить в счастии и несчастии и от Него единого искать и ожидать без сумнения милости" (2:321).

Кроме того, надежду делает твердой и непоколебимой размышление о свойствах Божиих: всемогуществе, премудрости, благости, вечности и непременяемости Бога (2:321).

Всемогущество Божие показывает христианину, что Господь истинно и непреложно может даровать ему вечное блаженство и что надежда на Бога не может быть тщетной. Она "и во время смерти и после смерти не посрамит его" (2:320). Премудрый Господь знает, как помочь верному рабу Своему и какой найти способ для его спасения.

Благодать и милосердие Бога так велики, что могут покрыть множество грехов христианина, лишь бы последний пожелал осознать их и принести покаяние. Преблагий Господь не может не милосердствовать по отношению к человеку. Он Сам призывает: "Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы" (Мф. 11, 28). Господь Сам ищет нашего спасения, мы должны только обратиться к Нему с верой и надеждой. Памятуя о Боге, христианин тем самым укрепляет в своей душе надежду на свое спасение (2:321).

Не менее действенным средством в укреплении истинной надежды является чтение или слышание Священного Писания. Слово Божие подобно живому источнику утоляет духовную жажду христианина и влечет его ум и сердце к высшим сферам небесной жизни. Кроме этого, надежда христианская укрепляется и от размышления о Божиих благодеяниях, оказанных нашим отцам прежде: "На Тя уповаша отцы наши: уповаша и избавил еси я. К Тебе воззваша, и спасошася: на Тя уповаша, и не постыдешася" (Пс. 21, 5–6). Такие размышления о действенной и постоянной помощи Божией укрепляют надежду христианина, вселяют уверенность, что надежда на Бога не посрамит, ибо Он всех одинаково милует, всех одинаково принимает: "несть бо на лица зрения у Бога" (Рим. 2, 11) (2:321).

Истинная надежда в свою очередь привлекает собой другие христианские добродетели, которые взаимосвязаны и имеют взаимообратное действие. Все вместе они составляют единый и цельный путь христианина к совершенству, к Богу, ко спасению (Мф. 5, 48). Наиболее тесно христианская надежда связана с верой и любовью. Именно в этих трех добродетелях заключается почитание Бога человеком: без веры и надежды невозможно Богопочитание (3:349). Если вера "есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом" (Евр. 11, 1), т. е. в том, что существует Творец и Промыслитель мира, все дивно создавший и всем правящий мудро, и что искупление человеческого рода совершено Сыном Божиим, то христианская надежда есть уверенность в получении от Бога "ожидаемого", уверенность в том, что цель творения мира и его искупления будет достигнута. "Надежда на Бога от веры неотлучна" (3:24), но всегда с нею "совокупно пребывает" (3:349), ибо как истинная вера утверждается в Боге, так и истинная надежда имеет Его единственным своим источником (3:198). Если человек возлагает надежду свою не на Бога, а на человека или какое-либо иное создание, то истинная вера бежит от него. Истинная вера "зрит" Бога, рождает у христианина надежду на Бога, научает надеяться только на Него (3:17).

Кроме того, христианская надежда тесно связана и с терпением. Терпением она укрепляется и терпением испытывается. Надежда без терпения быть не может (2:322). Христианин, имеющий надежду на Бога, без сомнения верит, что получит от Бога просимое и желаемое. Он не требует, чтобы Бог подал ему ожидаемое незамедлительно, когда хочется ему, но терпеливо ждет, зная, что Бог подаст ему все в свое время, когда это будет полезно и спасительно.

Даже во время испытаний надежда остается верной Создателю. Скорби еще более укрепляют ее, делают твердой и непоколебимой. Различные невзгоды и напасти обращают человека к Богу, научают на Него надеяться и у Него одного просить помощи и заступления. Вот почему скорби являются основанием надежды. При их помощи она рождается, ими утверждается и в них познается (1:196). Вместе с тем скорби способствуют распознанию истинной надежды от ложной. "Искушение показует, на кого мы надеемся, на Бога или на человека, или на иное создание. Кто в нужде своей к кому прибегает и помощи ищет, на того и надеется. К человеку ли прибегаешь и помощи ищешь от него в какой беде — на человека, а не на Бога надеешься. Через богатство и дары от напасти избавляешься — на богатство, а не на Бога надеешься. Через разум и хитрость и коварство свое тщимся избавится — на себе, а не на Бога надеемся. Через сан и достоинство свое хощешь избавигися — на честь и сан свой надеешися, а не на Бога" (4:325).

Иногда Господь испытывает христиан в их верности и истинной надежде через отнятие временных благ — лишение здоровья, чести, богатства, мира, тишины или посещением различными злостраданиями. Но самое тяжкое испытание бывает, когда в сердце грешного человека восстают лукавые помыслы и внушают ему, что "несть спасения ему в Бозе его" (Пс. 3, 3) (2:322). Внушение отчаяния в спасении — это коварное оружие диавола; побуждая ко греху, он сначала убеждает его в милосердии Божием, а когда человек совершит грех, то он представляет ему правосудие Божие, внушает ему, что спасение теперь для него невозможно. Так он стремится ввергнуть человека в бездну отчаяния и через это отдалить его от Бога. И только надежда христианина на Бога разрушает эту хитро расставленную диавольскую сеть. Она уверяет христианина, что Бог слушает и принимает грешников, перестающих грешить и кающихся. Об этом, по словам святителя Тихона, имеется много свидетельств в Священном Писании. Господь услышал покаяние Манассии, царя Иудейского, услышал ниневитян, покаявшихся от проповеди пророка Ионы, услышал блудницу, омывшую слезами свои грехи, принял блудного сына, оставившего свои беззакония (2:323). Таким образом, в этом искушении нужна твердая надежда и упование, подобное упованию Авраама, который "паче упования во упование верова" (Рим. 4,18) (2:322). В таких случаях, чтобы победить эти злые помыслы и укрепить надежду, христианину необходимо помнить об обещании Божием грешному человеку: "Еда хотением восхощу смерти грешника?" (Иез. 18, 23) (2:322).

Истинная, живая надежда на Бога требует от человека постоянной деятельной борьбы с искушениями и терпения злостраданий. А это в свою очередь приводит христианина к получению благ вечной жизни, в то время как бездеятельная надежда слабеет, мертвеет и совсем исчезает.

Человек, имеющий христианскую надежду, не может жить, как ему хочется, не может быть пассивным, безучастным наблюдателем, ожидающим исполнения обетовании Божиих; он постоянно бодрствует и прилагает труды к трудам. Тогда йадежда чаемого добра поощряет человека и укрепляет его в подвиге (4:377). Здесь проявляется взаимообратная связь надежды с добродетелью: надежда подвигает на добрые дела, а доброделание укрепляет надежду. При добродетельной самоотверженной жизни и чистоте совести в душе христианина появляется твердая надежда и дерзновение к Богу, а надежда в свою очередь ободряет дух среди самых трудных обстоятельств, возбуждает ревность на пути ко спасению.

Спасительная сила истинной надежды проявляется во всех сторонах христианской жизни. Она способна сделать действенной молитву христианина к Богу. "Проси с надеждою, — говорит святитель, — и приимеши: верен бо есть Рекший: просите и дастся вам" (Мф. 7, 7) (1:67).

Надежда на Господа помогает христианину в борьбе с диаволом и всяким грехом. Кроме того, она тесно связана с покаянием и даже лежит в основе покаяния, потому что уверенность в любви Божией к человеку в том, что Бог не хочет, чтобы кто погиб, "но да вси в покаяние приидут" (2 Петр. 3, 9), позволяет согрешившему человеку не отчаиваться в своем спасении, помогает ему отстать от грехов и каяться в них (2:323).

Проведенный краткий анализ учения святителя Тихона о христианской надежде показывает, что без надежды на Бога спастись невозможно, ибо, по словам святителя, христианская надежда есть жизнь вечная (2:115), Сам Иисус Христос, Который "одесную Бога сидит" (1:198).

9. Покаяние

По учению Святой Православной Церкви, покаяние является вторым крещением. Возрожденный в Таинстве Крещения христианин после совершения греха снова духовно умирает и, если он пребудет в этом состоянии до смерти, то он лишает себя всего того, что даровал Господь человечеству Своим пришествием на землю. Милосердие Божие не оставляет человека согрешающего и после крещения. Оно дает ему еще одно примиряющее средство — покаяние, которое является уже последним даром милости Божией для спасения грешника. Поэтому перед всяким человеком стоит единственный выбор: или каяться и иметь вечную блаженную жизнь, или оставаться во грехах и навлечь на себя вечное осуждение. Иного пути нет. Следовательно, христианин, истинно желающий спасения, обязан прибегать к покаянию.

Истинное покаяние состоит не только в исповеди содеянных грехов перед духовником в какое-то определенное время; оно должно стать для христианина целожизненным подвигом на всех ступенях его нравственного развития, постоянным спутником на пути достижения Царства Небесного.

Ввиду такой важности и необходимости покаяния святитель Тихон Задонский придает ему величайшее значение в деле спасения христианина. Он широко и многосторонне раскрыл в своих творениях сущность истинного покаяния и на многочисленных примерах очень ярко показал всю его спасительную силу. Считая покаяние одной из основ, на которой должна созидаться духовная жизнь христианина, он прежде всего старался возбудить в своей пастве чувство покаяния, являющееся началом всех видов христианского подвига (1:108; срав. 5:21, 325).

Покаяние необходимо не только потому, что христианин строит на нем свою жизнь и духовные подвиги; оно является и первейшим средством для внутреннего усвоения спасительных плодов искупления, совершенного Господом нашим Иисусом Христом. Сама Кровь Христова, пролитая на кресте за спасение мира, призывает всех к покаянию (2:219), потому что она для того и лилась из ран Христовых, чтобы принести людям свои плоды, которыми являются "обращение, покаяние, новая жизнь, отпущение грехов и спасение" (3:167). Господь со Своей стороны сделал все, чтобы спасти человека. Однако бесценная искупительная Жертва Христова в некающихся христианах не приносит плода. Кто не слушает голоса Сына Божия и не оставляет своей греховной жизни, для того ни Христос, ни Его Евангелие, ни смерть, ни воскресение не приносят пользы (4:291; срав. 5:122). И это "не от стороны Христовой бывает, но от стороны нехотящих каятися и пользоватися Его смертию" (3:167).

Такое состояние христианина святитель называет страшной неблагодарностью по отношению ко Христу Спасителю, "дражайшей Своей Кровью искупившему души наша к вечному животу". И действительно, какая может быть большая наша неблагодарность, когда "небесные блага, неоцененной Его (Христа) Кровью снисканные, оставляем и ищем тленных земных" (2:270), которые не приносят для спасения души никакой пользы (4:320). Милосердный Господь здесь, на земле, призывает всех грешных к покаянию и принимает их. "Ныне, — говорит святитель, — милует Господь ищущих милости от Него, помогает обращающимся и подвизающимся в деле спасения, слушает воздыхания сердечные, исполняет прошения и оставляет грехи" (3:39).

Во время земного странствования человек имеет великую возможность изменить качества своей души, духовно переродиться, посредством покаяния. Оно, как единственная надежда на спасение, дается человеку только в этой жизни, а для перешедших в иной мир покаяние невозможно. Тогда наступает иное время — время суда и воздаяния, когда правда Божия требует ответа не только за нераскаянные грехи и беззакония, но и за каждое праздное слово (3:276). Если сейчас Господь по Своей милости призывает на покаяние, милует и помогает, то тогда "заключаются двери милосердия", прощение не имеет места, воздыхания и слезы не приносят плода (3:276; срав. 1:194). Чтобы в день Страшного суда не постыдиться перед всем миром — ангельским и человеческим, надо быть внимательным к голосу своей совести и слову Божию, которые способны ограждать христианина от греха, удержать его от нарушения заповедей Божиих (2:168). И пока душа пребывает в теле, для человека всегда открыт путь покаяния, а значит, и спасения.

Святитель Тихон Задонский, призывая верующих к покаянию, часто обращался к ним со словами апостола: "О человече! или о богатстве благости Его и кротости и долготерпении нерадиши, не ведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет?" (Рим. 2, 3–4). Святой отец, желая привести грешников в чувство покаяния, напоминает, что Господь медлит с наказанием грешника, долготерпит, не желая его погибели и ожидая его обращения (4:95). Но тот грешник, который не заботится об исправлении своей жизни, является презрителем не только вечного закона Божия, но и Самого Бога. Он прогневляет Творца своими злодеяниями, отвращается, отступает от Него и, добровольно предав себя в руки своего врага — диавола, тем самым уготовляет себе погибель (5:66). Такой человек своими делами уподобляется князю тьмы, "яко злого его семени злые плоды творит". И как диавол постоянно противится и не покоряется Богу, так и нераскаянный грешник противится своему Спасителю и не слушает Его голоса, призывающего на покаяние (2:128–129). Поэтому Господь наш Иисус Христос как праведный Судья, определяя на Страшном суде участь нераскаянных грешников, скажет им: "Идите от Мене проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его" (Мф. 25, 41). И тогда нераскаянные грешники, хотя и христиане, но, как говорит святитель, пребывшие ложными и неверными, отлучаются от среды верных чад Божиих, как козлища от овец, отлучатся от святых ангелов и Самого Бога и с неутешным плачем, ужасом и отчаянием пойдут в огненное озеро на вечное мучение (4:97, 310).

Господь как кроткий Царь терпит бесчиния Своих рабов, не отнимает от них Своей милости и разными способами ищет их обращения (4:412). Отвращающегося Он не отвращает и отступившего снова призывает к покаянию (2:225), а когда обращается грешник, то с любовью принимает его (1:152). Это долготерпение Божие является для грешника немаловажным средством, побуждающим его на покаяние. Поэтому кающийся должен приносить сугубое благодарение Богу за то, что ему вместо казни даруется Богом время на покаяние, исправление и творение добрых дел (2:211).

Однако диавол, исконный враг рода человеческого, старается увести грешника и от этой милости Божией. Он простирает свои сети на грешных, идущих по его стопам, и внушает им мысль отложить время покаяния до тяжелой болезни, до старости или даже до смерти (1:187). Вот почему святитель Христов, как опытный духовный наставник и как мудрый пастырь, особенно предостерегает христиан от этой козни диавольской. "О человече, — пишет он, — отлагание покаяния до болезни, до старости и до смерти есть прелесть ума, крайнее нерадение о спасении и кознь диавола" (2:35). Откладывающий свое покаяние ожесточается подобно фараону, не слушает призыва Божия и подвергает себя опасности при случае внезапной смерти лишиться всякой надежды на спасение (2:46). С другой стороны, откладывание покаяния указывает на нерадение грешника о своем спасении, что является еще большей опасностью, потому что покаяние при тяжелой болезни или при смерти не всегда бывает полноценным. У немощного, говорит святитель, нередко и покаяние бывает немощное, а у умирающего — мертвое (1:116). Кроме того, тяжелобольные иногда теряют дар речи, часто бывают не в полном сознании; эти и многие другие причины являются для них непреодолимым препятствием для принесения истинного покаяния (1:116). Притом отлагающий покаяние до конца своей жизни тем самым оскорбляет Бога, потому что жизнь человеку дана для прославления Имени Божия, а некающийся грешник, проводя ее для угождения своей плоти и диаволу и намереваясь каяться лишь тогда, когда оканчивает свою земную жизнь, т. е. когда уже не может грешить, тем самым не выполняет своего высокого назначения (2:223; срав. 1:116). Вот почему христианин должен не последние дни, но молодость — лучшую часть своей жизни — посвятить Богу, угождать Ему и каяться в грехах. Только в таком случае он может быть готовым отойти в вечность с доброй надеждой на свое спасение (5:318). Когда человек истинным сердцем и своевременно обращается ко Господу, то он освобождается от прикрывающей его бедственное состояние греховной завесы и явно видит свои заблуждения и погибель, и тогда у него появляется желание исправить свою жизнь и творить в оставшееся время плоды, достойные покаяния (4:66).

Следует отметить, что иногда диавол и истинно покаявшихся смущает напоминанием прежде содеянных грехов, чтобы привести их в уныние и даже в отчаяние о своем спасении. Христианин должен победить и это искушение злой силы. Он должен верить и знать, что сила зла не может преодолеть всемогущества и благости Божией, что всякий помысл, говорящий о невозможности покаяния, есть сатанинское внушение (3:114). Для борьбы с этим искушением христианину, приносящему покаяние, необходимо не только удерживаться от первых грехов, но и стараться совершать добродетели, творить плоды, достойные покаяния, и тем самым он сможет легче отразить нападения искусителя (1:151). Таким христианам святитель Тихон внушал, чтобы они, отстав благодатью Божией от грехов, не смущались при воспоминании об этих грехах, но надеялись на милосердие Божие, ибо грехи их прощены и Господь подает им Свою милость (2:242). Для того и пришел в мир Христос, чтобы грешников спасти, поэтому и "радость бывает на небеси о едином грешнице кающемся" (Лк. 15, 7) (1:152). Свою милость к обращающемуся грешнику Господь утвердил даже клятвой, и это с той целью, чтобы он не сомневался в своем покаянии. "Живу Аз, — говорит Господь, — не хощу смерти грешника, но еже обратится нечестивому от пути своего и живу быти ему" (Иез. 33,11) (1:152). Таким образом, обратившемуся и со смирением и сокрушением исповедующему грехи свои Отец Небесный, без сомнения, с радостью оставит их, покроет своим милосердием и не помянет их на Страшном суде (3:111; срав. 1:16), потому что это Его святое хотение и плод искупительных страданий Спасителя (4:278). Ради этой великой милости Божией христианин должен уклоняться от всего греховного, а для этого ему необходимо как можно чаще рассматривать свои дела и поступки, строго испытывать их и направлять к спасительной цели. Более того, кающийся обязан возненавидеть грех и полностью оставить его. Для этого он в первую очередь должен, рассуждая о своей греховности, прийти в истинное раскаяние, которое состоит в сожалении и сердечном сокрушении о беззаконных своих поступках, и со стыдом осудить себя за них перед всевидящим Богом и просить прощения (4:38).

В этом случае кающийся признает себя достойным всякого наказания, начинает осуждать свои поступки, укорять, гневаться и негодовать на себя, и, таким образом, его сердце наполняется болезнью и печалью (5:96). Признав себя ниже всей твари, грешник видит, что он действительно недостоин ни малейшего Божьего благодеяния, и от исполненного печалью сердца вырываются воздыхания, слезы и плач, которые и свидетельствуют об истинной "печали по Бозе, покаяние нераскаянно во спасение соделовает" (2 Кор. 7, 10) (5:18). Сердечная печаль "по Бозе", по словам святителя Тихона, не только очищает душевную скверну, но и удерживает от поползновения к греху, а слезами, проливаемыми при этом, "сетующая и скорбящая душа прохлаждается, как дождем воздух" (2:230). Такую именно печаль все согрешившие перед Господом и обратившиеся к Нему с покаянием должны иметь не от страха вечных мучений за свои злодеяния, но от сожаления, что они Бога оскорбили (3:260). И Сам Сердцеведец Господь, "исцеляющий сокрушенныя сердцем и обязующий сокрушения их" (Пс. 146, 3), не замедлит посетить в печали находящуюся душу и подать ей Свое спасительное утешение (3:358; срав. 2:301). Только тогда освободившаяся от бремени греха душа, сокрушенная печалью и утешенная благодатью Святого Духа, сможет предстать пред Богом как бы лицом к лицу и не только слушать каждое евангельское слово с вниманием как повеление, исходящее из уст Самого Бога, но и усердно стараться исполнять его (2:58).

Для немощного человека совершить самостоятельно такое пробуждение и всецелое восстание от греховного сна бывает очень трудно и даже почти невозможно. Здесь требуется особое действие Божие. Пасть в грех, заблудиться от истинного пути и погибнуть человек может сам, но восстать, обратиться и спастись без Бога не может. Господь каждому человеку дает Свою благодать, призывающую и обращающую от греха, и кто принимает ее и идет вслед за ней, тот спасается силой Божией, а кто противится ей, тот остается вне спасительного ковчега (2:87–88). Святитель Тихон, ссылаясь на Священное Писание Ветхого Завета, говорит, что для вразумления грешников Господь посылал к ним пророков, дабы возвестить им путь спасения. Затем, приняв на Себя плоть, и Сам Он вступил на это великое и чудное дело, лишь бы "взыскать и спасти погибшего" (Лк. 19, 10) (2:227). Как Отец человеколюбивый, Бог призывает грешника на покаяние различными способами: то через внутренний голос совести, то обещанием временных и вечных благ, то, напротив, напоминанием о смерти и вечных муках. Свободной же воле человека предоставляется выбор: или откликнуться на Божий призыв, или остаться глухим к нему и коснеть в бездне своих грехов (1:150; срав. 2:217). Если грешник по своей ожесточенности избирает все же последнее и остается нераскаянным, Господь употребляет еще один способ для его обращения — обличение от людей. Такое обличение святитель Тихон Задонский сравнивает с зеркалом, которое показывает все пороки на лице, какие бы они ни были; подобным образом и обличительное слово бывает способно раскрыть душевные пороки в грешнике и заставить его загладить их покаянием. Через сильное обличительное слово удобнее возбуждается его спящая совесть, которая, в свою очередь, может привести человека в покаянное чувство, а затем и к истинному покаянию (2:167–168). Но если и это средство пренебрегается грешником и он продолжает вести беззаконную жизнь, тогда его, как ожесточенного и нераскаянного, постигает суд Божий (1:150).

Предостерегая христианина от такой страшной участи, святитель Тихон призывает его к спасительным размышлениям о содеянных грехах. А это в свою очередь сможет привести христианина к познанию мерзости греха и тяжелых его последствий, к осознанию, что грех есть величайшее зло, что все бедствия временные и вечные происходят от него, что именно он есть корень всех зол как в этой, так и в будущей жизни. Действенным средством, помогающим прийти к спасительному сокрушению сердца, служит сопоставление своей греховной жизни с законом Божиим (3:13), которое, как "молотом, печалью сокрушает сердце", а к сокрушенному сердцу не замедлит прийти и Евангельское утешение (5:104). Познав, таким образом, свои немощи, грешник, естественно, придет к самоуничижению перед Богом и людьми, увидит, что и ум его помрачен грехами, и душа осквернена, и тело растленно, и потому "вменяет себя как дом или град опустошенный и разграблентшй, или как путника, впадшего в разбойники" (5:26). Имея в себе такие чувства, грешник начинает понимать, что и на слово обличительное не должно ему никогда гневаться, потому что оно направлено не с целью унизить его человеческое достоинство, но против его греховных привычек (2:167–168). Далее, рассуждая о гибельности и крайней, опасности своего греховного состояния, человек может прийти, наконец, в разумение того, что земная его жизнь неумолимо быстро сокращается и что нечаянно может постигнуть его смерть (4:151).

Немаловажным средством, возбуждающим человека от смертной греховной спячки, служит воспоминание о вечных мучениях. "Вечная смерть или адское мучение сильно есть подвигнути человека к обращению", — пишет святитель Тихон (2:221). Несомненная вера в то, что будут, по слову Господа, вечные муки для нераскаянных грешников, способствует коренному изменению, обновлению и очищению всех помышлений и чувствований человека. Страх будущего Суда, как огонь, поедает нечистоту сердца и приготовляет его к принятию евангельского утешения. Внутреннее состояние человека при этом исправляется, появляется сердечная молитва, внимание к себе и частые воздыхания. Осознавая суетность земных благ и утешений, грешник отвращается от мирских, греховных сладостей и со всей серьезностью начинает вести борьбу с греховной скверной.

С другой стороны, к истинному покаянию приводит и размышление о Царствии Небесном и блаженной жизни праведных. Памятование о блаженной вечности возбуждает в христианине сильное желание оставить грех и провести дни своей земной жизни в доброделании. А это, в свою очередь, не только настраивает душу на истинное покаяние (5:109), но и способствует к возвышению мыслей человека от вещей временных к вечным.

Таким образом, цель этих душеспасительных размышлений заключается в том, чтобы создать в душе христианина постоянное покаянное настроение, ибо истинное покаяние есть не кратковременное или периодическое воспоминание и сокрушение о своих грехах, но целожизненный подвиг, постоянная душевная настроенность, занимающая исключительно важное место в деле спасения каждого христианина. Это же покаянное настроение является первейшим средством и в деле подготовления христианина к принятию бесповоротного решения исправить свою жизнь, дать ей совершенно другое направление, чтобы стать действительно новой тварью во Христе (5:161), и всячески беречь себя от новых падений, как от смертоносного яда (2:231; срав. 2:127). Отсюда покаяние есть полный духовно-нравственный переворот в человеке, кардинальная перемена его внутренних настроений, стремлений и самой жизни (1:36), то есть истинно кающийся должен умереть греху и жить для Бога, "ибо и греху и Богу жить и миру и Христу работать невозможно" (5:30). Умирание же, по учению святителя, заключается в окончательном оставлении греха, а жизнь для Бога — в творении плодов, достойных покаяния. Эти плоды, или добродетели, являются следствием полной духовно-нравственной перемены и исправления сердца и всего внутреннего состояния в лучшее (1:144). Как сосуд, очищенный и наполненный благовонием, и вне себя издает благоухание, так и душа, очищенная от зла и наполненная добрыми мыслями и нравами, естественно, и вне себя творит все доброе, сообразное внутреннему состоянию (3:199). Внутреннее перерождение при покаянии является источником добрых дел и слов, но прежде всего, как видно из творений Задонского подвижника, оно есть основное условие для приближения кающегося грешника ко Христу и единения с Ним. "Не ногами, но сердцем приходим ко Христу, — говорит святитель, — не пременением места, но пременением воли и нравов" (4:308). Тогда и Христос, как Отец чадолюбивый, Сам приходит к ищущему Его грешнику и подает ему Свою милость (2:37).

Но кто не заботится о стяжании плодов покаяния, а повторяет те же грехи, тот далек от спасительного пути, прельщает свою совесть и остается духовным мертвецом (2:235). Да и как может ожидать оставления грехов от Бога тот, кто сам их оставить не хочет, но после покаяния снова возвращается к ним? Такое ложное покаяние говорит о том, что кающийся не имеет твердой веры во Христа (3:165). И если истинно кающийся христианин всем своим существом устремляется к спасителю с твердой верой и надеждой на то, что Господь, будучи любвеобильным отцом, примет его, как возвратившегося блудного сына, и простит ему всякое согрешение, то, наоборот, возвращающийся после покаяния к тому же греху тем самым показывает не только свою неблагодарность Богу, но и маловерие. Вот почему, по словам святителя, Господь не прощает ему грехи (1:115), а покаяние в таком случае остается только церемонией, обрядом, совершаемым перед духовником и не приносящим никакой пользы (3:347).

Чтобы покаяние стало действительно основой духовной жизни христианина, для этого ему необходимо контролировать каждый свой поступок, слова и мысли, так чтобы при малейшем нарушении заповедей Божиих спешить возвратиться с греховной стези на праведный путь к Богу. Так постепенно покаяние сможет перейти в навык, способствующий постоянной, повседневной духовной трезвенности.

Поскольку христианин, говорит святитель Тихон, не знает дня своего отшествия из этого мира, то и повседневное покаяние его должно быть как бы перед самой смертью (5:319). При этом святитель советует христианину учитывать, что Господь не столько смотрит на время, проведенное в покаянии или на слова молитв, сколько на усердие и сердечное расположение кающегося (1:8, срав. 1:151).

Для того чтобы показать кающимся христианам действенность покаяния, его силу и результат, Задонский святитель в своих сочинениях приводит множество примеров из истории Ветхого Завета, которые наглядно показывают, что Господь не отвергает ни одного кающегося, но, наоборот, ждет покаяния от грешника и всякому обращающемуся подает Свою Божественную благодать, вспомоществующую ему на этом пути. Покаяние подобно горе, на которой спасся праведный Лот от гнева Господа, попалившего Содом и Гоморру. На эту спасительную гору призывает святитель всех хотящих спастись: "Бежи убо, бежи, грешниче, в сию гору, пока еще гнев Божий, как огнь от Господа с небесе, не спал, и не озирайся вспять" (2:220). Бог также простил ниневитян, беззаконновавших, но покаявшихся, помиловал Манассию, царя Иудейского, и принимал после покаяния народ израильский, многократно отступавший от Него. В Новом Завете также имеется бесчисленное множество примеров, являющих милосердие Божие к кающимся грешникам: апостол Петр, трижды отвергшийся от своего Учителя и плакавший о своем согрешении, с любовью принят в лик апостольский; мытарь, великий грешник, "во едином часе ко Христу возопивший", получил прощение; грешнице плакавшей "отпущены грехи многи"; разбойнику, на кресте покаявшемуся, двери рая отворены. И вообще Господь устами пророка говорит: "Не хощу смерти грешника, но еже обратитися и живу быта ему" (Иез. 33, 11) (1:8; срав. 2:229).

Раскрывая на приведенных примерах величайшую спасительную силу покаяния, святитель Тихон призывает всех христиан совлечься греховного рубища и покаянными слезами "убелить ризы душ своих", чтобы по смерти непостыдно явиться Лицу Божшо и войти в небесный чертог Христов для вечной жизни (4:378). Покаяние не только готовит христианина к вечной жизни и указывает путь в нее, но, сопровождая до гроба, отверзает ему и самые врата рая (5:105). Как пишет святой отец, покаяние есть и воскресение духовное. Пока человек находится во грехах, он, хотя и живой телесно, но духовно мертв. Поэтому через покаяние ему следует воскреснуть духом еще при жизни на земле, чтобы и в день всеобщего воскресения воскреснуть не для осуждения, но для вечной жизни на небесах (Ин. 5, 29) (2:235).

Итак, когда грешник в глубине своего сердца осознает свою греховность, обратится к Богу и воздаст Ему благодарение как своему Создателю и Искупителю, тогда он сможет духовными очами увидеть перед собой Бога, по слову Псалмопевца: "Предзрех Господа предо мною выну" (Пс. 15, 8), и это будет верным признаком его "истинного покаяния и воскресения духовного" (4:156). Святитель подчеркивает, что для истинно покаявшегося смерти уже не существует, она утратила над ним свою власть и силу (1:83). Иными словами, истинное обращение к Богу с сокрушенным сердцем, сожалением и плачем о своих согрешениях действительно освобождает человека от горести вечных мучений в жизни будущего века, ибо Господь судит не по прошлой греховной жизни, но по настоящей, и "не множество грехов погубляет грешника, но нераскаянное житие" (5:29; срав. 4:94). Именно тот, кто с усердием несет покаянный подвиг, всеми силами старается уклоняться от греха, изволяет лучше бедствовать, терпеть всякую напасть и принять даже смерть, чем согрешить, снова навлечь на себя грев Божий и отпасть от Его милости, и бывает наследником вечной жизни. И если таковому по немощи и случится в чем согрешить, то он сокрушается и печалится, как бы что великое потерял, с глубочайшим смирением повергает себя перед Богом и богобоязненно взывает: "Отврати Лице Твое от грех моих" (Пс. 50, 11) (2:233). После исповеди, начав новый, праведный образ жизни, человек действительно как бы вновь рождается, начинает питать свою душу вместо бывшей пищи греха и страстей пищей слова Божия и Святыми Тайнами Христовыми, возрастая "в мужа совершенна" (2:235). Богоподобные свойства души, освободившиеся от гнета греха, начинают действовать во всей своей силе. Человек становится сострадательным, терпеливым, милостивым. Он никогда не дозволяет себе осуждения согрешающих, но, вспоминая свое окаянство, жалеет и прилежно молится о них Богу (2:234). В очищенное от грехов и сокрушенное печалью сердце его приходит Христос со Своим утешением, которое состоит в отпущении грехов, даровании благодати Святого Духа и обетовании вечной жизни (5:104). Благодать, вселившаяся в сердце, обновляет его и, украшая плодами добродетелей, делает храмом Духа Святого (2:232). Человек с таким обновленным сердцем становится чутким к восприятию слова Божия, призывающего его на всякое доброе дело. Христианин находит в слове Божием для себя силы, чтобы "дела Божий делать и во пути заповедей Его идти" (2:232).

Таким образом, чем более последователь Христов очищает свою душу от пороков, тем яснее в ней начинает блистать образ Божий, "прекрасная и любезная его доброта" (3:89). И как стекло по мере очищения становится прозрачным и более способным пропускать через себя поток света, так и душа, обратившаяся от грехов к Богу, чем более покаянием и верою во Христа очищается от грехов, тем более и более просвещается благодатью Божией (2:47). Человек в таком состоянии сподобляется мира с Богом, благодатно воссоединяется с Ним и, будучи обновленным во всем нравственном своем существе, становится для Отца Небесного любимым сыном, для которого временная смерть уже не страшна (1:78).

10. Терпение в скорбях

На пути ко спасению в продолжение всей земной жизни христианин переносит множество испытаний, искушений и связанные с ними скорби, плач и лишения. Эти обстоятельства и составляют крест, который каждый верующий человек должен нести до конца жизни. В Священном Писании имеются ясные указания о необходимости несения этого креста для ищущих спасения. Сам Господь говорит: "Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет" (Мк. 8, 34). В прощальной беседе Христос говорил Своим ученикам: "В мире скорбни будете, но мужайтесь, яко Аз победих мир" (Ин. 16, 33). Подобным образом учили и апостолы, говоря, что "многими скорбьми подобает нам внити в Царствие Божие" (Деян. 14, 22).

Святитель Тихон Задонский в своих творениях убедительно и ярко показывает, как именно скорби и испытания очищают душу от грехов, возводят ее от земли на небо, соединяют с Богом и ведут к совершенству. Говоря о значении добродетели терпения в несении жизненного креста, он замечает, прежде всего, что скорби и искушения являются неизбежным явлением в жизни каждого человека. Материальные недостатки и нужда, тяжелые болезни, смерть близких и дорогих лиц, незаслуженные обиды и притеснения, неудачи по службе, внезапные бедствия и всякого рода несчастья — все это приходится испытывать человеку здесь, на земле. Даже тогда, когда он свободен от внешних бед, его беспокоят уныние, недовольство, раздражительность, страх, т. е. внутренние скорби пораженной грехом человеческой души. Этих бед никто из людей избежать не может (4:181). Сама природа никогда не бывает постоянной: то пасмурно, то ясно, то бурно, то тихо; "тако и в нас без перемен не бывает" (5:361).

Тем более неизбежны скорби в жизни христианина. Кроме различных жизненных невзгод и неприятностей, кроме немощей, связанных с греховной природой, верующий во Христа встречает сильное противодействие со стороны врага рода человеческого — диавола. Если Христа, Сына Божия, "злохитрый дух" дерзнул искушать, то оставит ли верных Его последователей? (4:243). Сатана не спит, но всегда бодрствует, ища погибели человека. Его искушения настолько разнообразны, притворны и запутаны, что даже опытные подвижники с трудом распознают козни духа злобы, так как он пользуется всеми удобными для него моментами: слабостями человека, духом времени, обстоятельствами места, чтобы только возбудить в человеке небогоугодные мысли и желания. Где бы ни жил христианин, он не может избежать вражеских искушений; "то чрез злые помыслы, то чрез злых людей, своих служителей, (враг) искушает, беспокойствует, озлобляет… И то бывает, что которые были прежде друга наши, сделаются нам дальними, нашими врагами; и самые кровные и единокровные наши, как-то: отец, матерь, братия, сестры и прочие сродники, ежели по миру живут, будут гнать нас" (1:229). Если же диаволу не удается искусить христианина через помыслы или злых людей, тогда он отступает на время и оставляет человека в покое, чтобы затем снова напасть неожиданно (1:179). Так противник человеческого спасения всякого приступающего ко Христу отвлекает от истинного пути, "запинает ему… и различные простирает сети" (1:223). И все-таки, как замечает святитель Тихон, все искушения или скорби в жизни христианина, исходящие от диавола, плоти или от прелестей греховного мира, не бывают неожиданными и случайными, но происходят по воле или попущению Божию. Как врач дает горькие лекарства или отрезает некоторые члены тела, чтобы сохранить в здравии весь организм, так и Господь, Премудрый Врач душ наших, попускает скорбные для нас обстоятельства, чтобы сохранить душу для жизни вечной. И как не обижаются на врача, причиняющего нам страдания, так надобно относиться и ко всему, что попускает промышляющий о нас милостивый и человеколюбивый Господь (2:307). Ведь Бог не допускает душе, уповающей на Него, быть искушаемой без меры, сверх ее сил, т. е. не дает ей впасть в такие искушения и скорби, которых она не могла бы перенести (1 Кор. 10, 13) (4:242). Как, например, в хрустальный сосуд мастер ударяет легко, чтобы не разбить его, а в серебряный или медный бьет сильнее, так и Господь немощным попускает легкое искушение, а духовно крепким и мужественным — более тяжелое (5:328; срав. 4:242). Притом любое искушение попускается промыслительным действием Божиим для спасения человека и служит доброй цели — "на посрамление диавола и на венчание и прославление человека" (1:235).

Но польза или вред для души от этих искушений будет полностью зависеть от самого человека, т. е. куда он склонит свою свободную волю: к озлоблению или к терпеливому перенесению скорбей с призыванием всесильной помощи Божией. Каким же образом искушения приносят пользу и способствуют человеческому спасению? Прежде всего, всякое возникающее искушение ставит человека перед вопросом: как поступить, на какую сторону склониться? Другими словами, искушение открывает внутреннее состояние души и сердца человека. И в этом отношении испытание святой отец сравнивает с лекарством, вызывающим рвоту. Хотя это лекарство и причиняет человеку неприятность, однако оно помогает освободиться организму от зловредных соков и тем способствует выздоровлению человека. "Тако при нашедшем бедствии исходят помыслы злые, как соки вредные, крыющиеся в сердце и повреждающие душу, и тако узнает человек, чем духовно немощствует" (2:108). Искушение открывает все тайное и сокровенное. Без искушения человек считает, что у него все благополучно и он свободен от всего греховного, но какой-либо случай, например обида, показывает ему, что в сердце кроется гнев; или, узнав о благополучии ближнего, он обнаруживает в себе зависть, а сделанное доброе дело вызывает в нем самомнение и тщеславие. Случившееся несчастье показывает, что человек не свободен от малодушия и ропота и в создавшемся положении надежду возлагает более на людей и другие средства, чем на Бога. Так "искушение открывает, что в сердце нашем содержится, а отсюда видно, сколь полезно есть искушение к познанию внутреннего состояния" (5:31). Искушения показывают человеку, какой он есть, к чему имеет склонность, к добру или злу, чем руководствуется в жизни — плотским началом или духовным. Так человек постепенно познает свою немощь, грехи и пороки, о которых раньше не знал и не подозревал, начинает сокрушаться о них, покаянием и верою с помощью Божией искоренять их и через то приближаться к Богу (1:178; 3:328).

Следовательно, искушения, беды и напасти попускаются Богом для духовной пользы человека, а именно: чтобы глубже взрыхлить почву его сердца, уничтожить следы греховного услаждения, исторгнуть глубоко проникшие корни греха, расположить к покаянию и доброй, богоугодной жизни. И как "огнем иссушается влага, мокрота и гной смрадный, тако огнем такового искушения иссушается влага нечистоты, злости, гордости, высокоумия, самолюбия, славолюбия, сребролюбия и прочих похотей, которые не иначе пред Богом имеются, как пред нами гнойный смрад и всякая скверна. И якоже в пещи искушается сребро и злато и чистейшим делается, тако в сей искушения печи очищается человек от злонравия" (3:307).

Отсюда и скорби есть действенное средство к очищению сердца христианина. Они оживотворяют и возвышают душу, сподобляют ее еще здесь, на земле, предвкушать начало вечного блаженства (4:332). И если в наших глазах, по человеческому рассуждению, некоторые обстоятельства кажутся жестокими, то для души они составляют благополучие и счастье. Так постепенно искушения и беды приводят человека к Богу, очищают его от греха, подобно тому, как огонь очищает золото от примесей (2:307). По свидетельству святителя Тихона, Священное Писание и церковная история являют множество примеров, когда грешники через жизненные испытания обращались к истинному покаянию и исправлению (2:315).

Если же христианин не имеет в своей жизни скорбей, то, в силу греховности, присущей каждому человеку, он может всецело душой прилепиться к земле, прийти в состояние духовного омертвения и совершенно забыть о своем Небесном Отечестве. А скорби напоминают о непостоянстве земного благополучия, ослабляют действия страстей, возводят ум человека к небесным обителям, "где нет напастей, бед, болезней и воздыхания", и тем самым способствуют его спасению (5:77; 1:173).

Кроме того, скорби и искушения определяют внутреннее достоинство благочестивой настроенности христианина и меру его духовного совершенства. Добрые дела, сделанные в часы благополучия и безмятежной жизни, равно как и хорошее расположение и благие чувства, не составляют еще истинной добродетели. Истинная добродетель обнаруживается в чистом и свободном возвышении духа над плотью, в твердой решимости воли, направленной к одному доброму и святому, и, наконец, в постоянном согласии мыслей и действий с законами нравственными, законами Божественными. Но такой чистоты, такого достоинства и постоянства добродетели невозможно достигнуть без борьбы с искушениями, то есть добрые дела и добрая расположенность только тогда могут стать неотъемлемой стороной души христианина, когда они пройдут через горнило испытаний. Не тот воин искусен, который досконально изучил теоретически воинские науки, но тот, который принимал участие в сражениях против неприятеля. Так и христианин тогда становится искусным в духовной борьбе, когда "сквозь огонь и воду искушений, бед, напастей и скорбей проходит и подвизается противу невидимых врагов" (4:327). По другому меткому сравнению святителя, как пища, обильно посоленная, долго сохраняет свой вкус и бывает пригодна к употреблению, так и добрые дела только тогда будут богоугодны и станут неотъемлемой принадлежностью души, когда они совершаются в трудные минуты испытаний. Даже более того, без них вообще невозможно приобретать духовную опытность и упражняться в доброделании (4:328).

Попускаемые Промыслом Божиим искушения учат также трезвенности и бдительности. Первый человек — Адам своим непослушанием, противлением воле Божией навлек на себя осуждение Творца, и с тех пор все человечество подвергается различного рода скорбям, лишениям и болезням. С того времени греховные наклонности и страсти являются основанием, первопричиной всех видов искушений. По словам святителя Тихона, часто бывает так, что человек не виноват в том, в чем его обвиняют, но он виновен пред Богом в других случаях. Пред Богом нет ни единого безгрешного человека, следовательно, и искушение не бывает бесцельным, ибо все бедствия от грехов происходят (2:297) и правда Божия требует, чтобы "грешник за грехи наказан был" (1:182). Внимательный к своей духовной жизни христианин постепенно замечает закономерность, при которой скорби и испытания являются неизменным следствием нарушения заповедей, и это побуждает его быть осмотрительным во всех своих действиях.

По замечанию святителя, как во время войны жители оберегают свой город, старательно защищают его и отражают натиск врага, так и христианин, чувствуя вражеское наваждение через злые помыслы, склоняющие ко греху, должен бдением, страхом Божиим и молитвой оградить и затворить душевный свой дом. Значит, искушение делает христианина бдительным, опытным и осторожным, всегда готовым к отражению вражеских нападений (3:308).

Следует также отметить и благотворное влияние испытаний на формирование духовной рассудительности христианина, его снисходительности к немощам других людей. Как уже было сказано, враг рода человеческого чаще всего искушает и соблазняет человека через других людей. Так, например, иудеи по научению диавола гнали и затем распяли Христа; нечестивые правители подвергали страшным мучениям последователей Христовых, чтобы отвести их от веры (3:445). Причину таких явлений святитель Тихон усматривает не столько во взаимных недоразумениях между людьми, сколько во внутреннем их противлении истине. Почти всегда нерадивые, невнимательные к запросам души христиане преследуют благочестивых, потому что святая жизнь последних обличает их злые дела и беззакония. Богоугодная жизнь верных постыжает нечестивых, работающих плоти и диаволу, и как нестерпим свет для очей больных, так добродетель — для нечестия. Вот почему невнимательные к своей душе люди, находясь под влиянием злого духа, сначала раздражаются поведением ревностных христиан, затем укоряют их и злословят, а потом начинают преследовать и досаждать им (2:289; срав. 5:149).

Однако такими действиями, воздвигаемыми на последователей Христовых, диавол, и сам этого не зная, вместо вреда приносит им величайшую пользу, ибо через искушения истинный христианин познает свои немощи, смиряется и приобретает опытность в борьбе с лукавым врагом, учится распознавать его злоухищрения, а также видит и то, что люди иногда являются орудием и исполнителями его коварных замыслов. Приобретая таким образом духовную рассудительность, верующий человек старается, с одной стороны, более всего обращать внимание на свои недостатки, трудиться над их искоренением, а с другой — прощать ближних, снисходить к их немощам и причину скорбей видеть не в них, а в Промысле Божием, устраивающем пути человеческие ко спасению (2:289, 307).

Все вышеизложенное показывает, что путь скорбей и есть тот узкий, тернистый путь, которым должен идти каждый христианин, ибо "нет иного пути к вечному животу… кроме пути тесного, прискорбного и крестного" (2:99). Скорбями христианин уподобляется своему Божественному Учителю. "Иже хощет по Мне ига, — говорит Господь, — да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет" (Мк. 8, 34). Обосновывая свою мысль словами премудрого Иисуса, сына Сирахова: "Чадо, аще приступавши работати Господеви Богу, уготови душу твою во искушение" (Сир. 2, 1), святитель Тихон учит, что кто желает быть без скорбей, тот сходит с тесного пути на пространный, ведущий в пагубу, и исключает себя из числа истинных христиан (3:292). Все встречающиеся в жизни христианина искушения, скорби и испытания есть не что иное, как проявление любви и милосердия Божия к падшему человеку. "Бог и тогда благотворит нам, когда наказывает нас, да исправит нас; биет нас, да помилует нас; сокрушает нас, да исцелит нас; опечаливает нас, да увеселит нас. Все бо творит, да ублажит нас" (4:351). Наказание человека отнятием у него благ, испытание его искушениями и скорбями, лишениями и болезнями есть выражение Божественной любви, которую можно сравнить в некоторой степени с любовью родителей к своему ребенку, когда, несмотря на его слезы и обиды, они отнимают у него опасные предметы или наказывают за проступки с тем только, чтобы исправить его и предохранить от опасных последствий. "Его же любит Господь, наказует; биет же всякаго сына, его же приемлет" (Евр. 12, 6). "Тако и Бог наказует нас, но вечного живота и Царствия наследие готовит нам… Наказует нас Бог на пользу нашу, да причастимся святыни Его" (4:353), "все же сие делает от единыя любви, дабы мы могли исправиться и тако спастися вечно" (1:88).

Отсюда следует, что лишен бывает милости и любви Божией тот, кто не несет жизненных испытаний на своем пути. И как отец оставляет сына без наказания и попускает ему жить по своей воле, свидетельствуя тем самым, что он отринул его от себя, так и Господь, когда оставляет человека без наказания, через то показывает ему, что лишает его Своей милости, и не иное такому последует, как терпеть на себе вечный гнев Божий (3:294). Кто согрешает и не несет наказания здесь во временной жизни, тот самый несчастный человек, потому что правда Божия требует, чтобы грешник был наказан за грехи свои; а если необходимо грешнику непременно быть наказанным, то лучше ему претерпеть все лишения в земной жизни, чем в будущем веке бесконечно мучиться: "зде наказует Бог и утешает, а тамо несть утешения; зде наказания легкая, отеческая, а тамо жестокая; зде маловременная, а тамо вечная… Сто лет зде всякое страдание терпеть ничтоже есть противу вечного. Слыши евангельского богача, который зде по вся дни веселися светло, како вопиет: "Отче Аврааме, помилуй мя" — вопиет, но бесполезно, и во веки будет вопить" (1:182). Следовательно, если человек не прилепляется к земной суете и в сыновней покорности воле Божией ищет и находит в Нем утешение и укрепление, то он с помощью Божией непременно сподобится получить вечное спасение. И наоборот, человек, не имеющий в своем сердце Бога, во время скорби или искушений приходит в малодушие, ропот, уныние и даже отчаяние. В этом случае виновато не испытание, всегда очищающее и укрепляющее душу, но раболепная привязанность человека к земному, нравственное расслабление его воли, сделавшейся неспособной ни к борьбе, ни к терпению, а также забвение о блаженной вечности, в сравнении с которой все нынешние страдания ничего не стоят (Рим. 8, 18). Скорбь только тогда принесет пользу, когда человек принимает ее, будучи подвигнут или раскаянием во грехах, или горячим желанием совершенства, или созерцанием будущего блаженства.

Итак, испытания в жизни христианина тесно связаны с добродетелью терпения. С одной стороны, эта добродетель рождается от христианского перенесения скорбей, а с другой — без нее скорби совершенно теряют свой смысл и значение, т. е. они не могут принести определенной пользы и способствовать спасению. Только тот, кто до конца своей жизни будет терпеливо нести свои скорби, "спасен будет" (Мф. 10, 22). Именно в терпении, по учению святителя Тихона, состоит христианский подвиг. И если в обычной битве тот побеждает, кто гонит неприятеля и поражает его, то в духовной брани бывает наоборот: здесь тот побеждает, кто, гонимый, терпит, обидимый — не мстит, злословимый — благословляет, как и учит апостол Павел: "Не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое" (Рим. 12, 21). "Сия есть христианская победа — побеждать благим злое" (3:444; срав. 5:355).

Характеризуя добродетель терпения и ее необходимость во время жизненных испытаний и искушений христианина, святитель смотрит на нее как на "пристанище обуреваемых, источник мира, крепость, дружество, забрало и хранилище добродетелей, венец благочестия, известное знамение веры, истинныя радости вина, плод смирения, покой совести, герб христианский, знамя Христовых воинов, печать избранных Божиих, путь к вечному животу, лествица к небеси, предтеча к вечной славе, победа на врагов, язва диаволу и ангелом его, миру поругание, торжество над самим собою и прочее" (2:301). Терпение есть добродетель, которая во всяком страдании все упование возлагает на волю Божию и святой Его Промысл; оно, по меткому выражению святителя, подобно якорю, поверженному во глубину Божия милосердия (2:297; срав. 1:181; 2:294).

Терпеливо перенося все скорбные обстоятельства, христианин тем самым свидетельствует о своей любви к Сыну Божию, Который ради спасения человека пришел в мир, пострадал и претерпел неимоверные мучения. И в благодарность за это человек не может ничего принести, кроме взаимной любви, "которая ни в чем так, как в терпении за любимого, познается" (5:328).

Далее, терпение крайне необходимо в усилиях христианина сохранить свою душу чистой от всего греховного. Зло не присуще человеческому бытию, и в природе нет таких причин, которые бы неодолимо заставляли человека делать зло. Но посредством свободной воли, которая после грехопадения наших прародителей стала более склонна ко злу, нежели к добру, зло воспринимается сердцем человека и укореняется в нем. Поэтому, чтобы изгнать его из сердца, нужно мобилизовать все силы души и направлять их только к совершению добра. А это, в свою очередь, будет очищать душу, укреплять ее в борьбе с искушениями и направлять по спасительному пути. В этой духовной борьбе терпение сообщает подвизающемуся силы переносить различные испытания физического и нравственного характера, укрепляет твердость и крепость воли. В подтверждение данного вывода святитель Тихон приводит пример из жизни святых мучеников. Когда Диоклетиан не смог самыми изощренными пытками заставить отречься от Христовой веры святого Вита, тогда "побежал с позорища, бия себя по лицу и взывая: горе мне, яко от такого отрока мала побежден есмь" (2:298). И так как в подобных случаях ведется не столько физическая, сколько духовная борьба, то и христианин должен иметь более духовной крепости и мужества. Вполне понятно, что одних человеческих сил здесь недостаточно, необходима помощь свыше. Помощи этой сподобляется только тот человек, который в своей жизни приобрел нелицемерное терпение (2:298).

Если в этом суетном мире ничего невозможно достигнуть без терпения, как, например, славолюбцы прилагают большие усилия и много терпят различных неприятностей, чтобы добиться чести и славы; купцы, совершая путешествия в другие страны, укрепляют себя терпением ради приобретения временного богатства, или же воины, чтобы показать свое мужество и получить более высокий воинский чин, терпят всевозможные лишения и опасности, то тем более без этой добродетели невозможно достичь Царства Небесного. Другими словами, христианин всегда должен быть готовым терпеть ради своего же спасения скорбь и искушения и постоянно утверждаться в Господе упованием и надеждою на Его всесильную помощь (5:328).

Христианское терпение дает возможность человеку сохранить внутренний мир даже в самых тяжелых обстоятельствах жизни. Хотя он и испытывает удары волн и ветры искушений и бед, но все принимает как от руки Божией и поэтому ни на кого не враждует и не обижается, но всем прощает. Благодаря этому в его душе постоянно сохраняются мир и спокойствие, что свойственно бывает только "любителю Христову… (который. — А. К) по подобию корабля в тихой гавани стоит, ни ветра, ни бури, ни волн не боится" (3:154; срав. 5:354; 4:220).

Совершенно иная картина в том случае, когда человек проявляет нетерпение в скорбях и искушениях: печаль овладевает его сердцем, расслабляет душу и подавляет все Божественное. Оказавшись в таком бедственном состоянии, христианин бывает уже неспособен ни к молитве, ни к чтению священных книг, этому духовному врачеству, и вообще ни к каким богоугодным делам. И если человек не смирится перед Промыслом Божиим, но будет продолжать роптать, тогда скорбь и печаль, возмутив сердце и отняв всякое здравое рассуждение, делают душу как бы обезумевшей. И все это происходит по той причине, что человек лишается благодатной помощи: "Бог, Который налагает крест, Тот и помогает носить крест, но помогает соизволяющим и повинующимся, а от ропщущих отходит и тако сугубо им бывает тягость" (5:148). Чрезмерная печаль и ропот свидетельствуют о духовном неразумии и привязанности христианина к земному благополучию до забвения небесного, что в свою очередь омрачает сердце и делает его опустошенным, а жизнь лишенной смысла. Все это "к тому приводит, что многие сами себя смерти предают и тако временной и вечной жизни лишаются" (2:296). Святитель Тихон увещает малодушных христиан смиряться со скорбными обстоятельствами, постигающими их в земной жизни, и принуждать себя к терпеливому их перенесению. Ведь человек своими силами не может изменить ту или иную создавшуюся обстановку; проявляя нетерпение, он усложняет ее и, в конце концов, теряет небесную награду: "того не миновать, что суд Божий нам определил, а от нетерпения мзда погубляется" (1:182). Терпеливое, смиренное, спокойное перенесение испытаний приводит к тому, что они в кратчайшее время теряют свою остроту и перестают беспокоить душу, в то время как ропот не только отодвигает время успокоения, но и вызывает еще большее возмущение в душе, и через то испытания еще более увеличиваются (1:182).

Нетрудно заметить, что добродетель терпения не ограничивается в своем благотворном влиянии на одного, отдельного человека, но распространяется на семью и общество в целом. Ни один человек не свободен от каких-либо немощей, но более всего эти немощи заметны и сказываются в семейном кругу. Поэтому терпение и снисхождение к немощам друг друга следует прежде всего приобрести супругам. Только в этом случае могут сохраняться в семье мир и согласие (5:175). Подобным образом терпение оказывает свое спасительное действие и в обществе. Если от нетерпения происходят в мире всевозможные нестроения, ссоры, войны и убийства, то посредством терпения "все сие зло отвращается. Ибо где терпение, тамо нет ссоры и брани" (2:301). По словам святителя, терпение более сохраняет общество, нежели оружие, и более сохраняет города, нежели стены (2:301).

Если так спасительно и так необходимо терпение в жизни христианина, то что же способствует его приобретению? Прежде всего нужно отметить, что истинное христианское терпение рождается от веры. Не имея веры, человек весь смысл своей жизни полагает в увеселениях и приятном времяпровождении. Но когда такое течение жизни нарушается различными нестроениями и скорбными обстоятельствами, то он приходит в смущение, недовольство и ропот. Вера же, "в сердце живущая, сие смущение укрощает и усмиряет, представляя, что все по Божьему Промыслу бывает" (2:293). Вера же убеждает в том, что все скорби временны и за ними последует вечная радость, в то время как нетерпением оскорбляется благость Божия (2:293).

Немаловажным средством, укрепляющим христианина в терпеливом перенесении скорбных обстоятельств, является надежда на Бога, от Которого христианин во время скорби "ожидает или избавления, или облегчения" (1:196). Но самое существенное влияние на формирование и совершенствование терпения оказывает добродетель любви. Кто любит ближнего, тот не мстит за обиду, но великодушно переносит и даже молится за обидчика, сожалея о нем как о подпавшем влиянию диавола (2:234; срав. 1:162). Отмщение же и воздаяние за зло есть плод не любви, но ненависти (1:89). Когда христианину приходится испытывать скорбь, причиняемую со стороны ближнего, он побуждается к терпению размышлением о том, что он виноват пред Богом своими грехами от юности своей, но Господь долго терпит и не наказывает его, ожидая покаяния. От этого размышления у него появятся снисходительность и терпеливое благоразумие по отношению к немощам своих ближних (5:188; срав. 5:354). К терпению подвигает христианина также любовь Божия к роду человеческому и высочайший пример Христа Спасителя, Который претерпел всевозможные мучения за спасение человека. Бремя жизненного креста во многом облегчается, если страждущий обращает свой взор на Начальника веры, Который, пострадав, оставил образ, чтобы Его ученики и последователи шли этим путем, не унывая и не ослабевая в дни своей скорби (2:295; срав. 3:292).

Кроме того, терпение укрепляется воспоминанием о святых мучениках, многоразличные страдания которых невозможно и перечислить. Их пригвождали ко крестам, бросали на съедение зверям, сжигали, топили, живыми зарывали в землю, бросали в кипящую смолу или олово, сдирали кожу, раздробляли кости, отрезали члены тела и т. д., однако святые страстотерпцы с помощью благодати Божией мужественно все переносили и тем приводили ко Христу и вдохновляли на подвиг ради истинной веры множество язычников (1:183). И в настоящее время есть очень много людей, которые находятся в болезнях, скорбных обстоятельствах и испытывают великие страдания и даже часто не имеют человека, который бы позаботился об их благополучии. И если христианин терпеливо будет переносить страдания ради Господа, то он сподобится в жизни вечной такой же награды, как и святые мученики (2:298; срав. 1:248).

Немалую пользу в формировании добродетели терпения приносят и размышления о вечных муках и блаженстве праведников. Святитель учит нисходить умом в ад и представлять положение душ, осужденных на мучения. Безусловно, тогда каждый придет к выводу, что лучше терпеть здесь от руки Божией всякое наказание, зато в будущей жизни иметь вечное утешение в Его Царстве. И если христианин здесь, во временной жизни, будет уклоняться от испытаний, посланных Богом, то по смерти его постигнет вечный гнев и мучения, которых не может избежать неисправленный и ненаказанный грешник. С другой стороны, христианина утешает и укрепляет в терпении размышление о блаженной участи святых. Если ознакомиться с житием всех угодников Божиих, то, по словам святого отца, никто из них не был свободен от скорбей и искушений, потому что нет иного пути к Небу, кроме узкого и тернистого; все святые с великим терпением, радостью и благодарностью воспринимали как от руки Божией всякие превратности жизни, за что и сподобились вечной блаженной радости (1:183).

Далее, христианин утверждается в терпении и тем, если он смирится под крепкую руку Божию и предаст себя всеблагой Его воле. Рассуждение о том, что своими грехами человек прогневляет Бога и за это достоин всякого наказания, приводит к смирению, а в момент испытаний — к терпению. Смиренный человек не только охотно принимает посланные от Бога испытания, но и видит в них очистительное средство, которым Бог приготовляет его к вечному блаженству. И потому христианин скорбные обстоятельства принимает как милость Божию (5:114).

Но более всего скорбная душа в трудные моменты находит утешение и подкрепление в непосредственном обращении к своему Творцу и Создателю Богу. Человек даже тогда получает некоторое облегчение и утешение, когда сообщит свою скорбь близкому другу, и тем более умиротворяется его дух при молитвенном обращении к Богу, Который слышит каждое слово. И если это будет угодно Его святой воле и полезно делу нашего спасения, то Он как милосердный Отец пошлет Свою помощь и избавит от скорбных обстоятельств. Господь так утешительно воздействует на дух молящегося, что последний часто вместо скорби испытывает чувство благодарности, преданности Ему и радости (3:115; срав. 2:301).

Подобное же действие оказывает на душу христианина в его скорбях и чтение слова Божия. Святой архипастырь советует как можно чаще обращаться к Священному Писанию, в котором, как в духовной аптеке, скорбящий найдет утешение в самых разнообразных жизненных обстоятельствах (3:200; срав. 1:186).

Таким образом, говоря о скорбях, искушениях и испытаниях в жизни верующего человека, можно сказать, что они имеют существенное значение в очищении души на пути, ведущем ко спасению. Скорбные обстоятельства, воспринимаемые с терпением и самоукорением, помогают формированию в христианине богоподобных свойств, из которых наиболее ценными являются упование на Бога, смирение, сопровождаемое преданностью воле Божией, и послушание. Все добродетели посредством терпения очищаются, возвышаются и постепенно превращаются в один благодатный поток, влекущий душу христианина в вечные сферы Божественной жизни. Следовательно, терпение является неотъемлемым условием духовной жизни христианина и без него невозможно совершенствование и спасение души

1. Очищение совести

Цель христианской жизни на земле состоит в том, чтобы человек, постепенно развивая свои духовные способности, заложенные Творцом, мог соединиться с Ним в вечности и наслаждаться Его лицезрением. Для этого от христианина требуется сохранять свою душу и тело от греховных влечений. А отсюда вытекает, что желающий достичь вечного спасения должен не только бороться с грехом, но и не соглашаться даже с порочными мыслями и пожеланиями, которые бы нарушали спокойствие его совести.

Совесть есть внутренний мздовоздаятель за все дела и поступки человека. Своим происхождением она обязана не какому-либо тварному существу, но Самому Богу и является Его голосом, вопиющим внутри человека и удерживающим его от греховных действий (4:82). Она оценивает слова, дела и мысли человека, проникая во все сокровенные движения человеческого духа, имеет право или награждать за добро, или наказывать за зло. И притом этот страж Божий никогда не ослабляет своего контроля над человеком и всячески стремится дать надлежащее направление его нравственной деятельности. И в этом отношении она подобна слову Божию, которое содержит в себе непреложную истину и дает правильное направление всем хотящим богоугодно проводить свою жизнь. Так и совесть в своих определениях и наставлениях, по мысли святителя Тихона, бывает непогрешимой. И как слово Божие запрещает и считает недопустимыми для христианина нарушения нравственных норм, и даже угрожает за них судом и наказанием, точно так же поступает и богодарованная совесть (3:223–224; срав. 4:81–82).

Совесть является также равноценной закону Божию, который указывает, как должен жить человек, чтобы достичь единения с Богом. Нарушая закон, человек лишается милости Божией и ввергает свою душу в мучительное состояние. Подобным образом и совесть как нравственная сила нашего духа возвещает нам внутренний нравственный закон, судит о сообразности или несообразности наших поступков закону Божию и в соответствии с этим награждает или осуждает. "Не слушает кто совесть, — пишет Задонский подвижник, — не слушает и закона Божия и Самого Бога… Раздражает совесть, раздражает и Самого Бога. И таковые христиане, которые против совести грешат, истинно Бога не почитают, но суть лицемеры: Бога бо без чистой совести почитать невозможно" (5:215). Следует отметить и то, что совесть в своей истине и чистоте всегда пребывает неизменной и подкупить ее какими бы то ни было средствами со стороны грешника совершенно невозможно (2:45). Она всегда стоит на страже Божественного закона и тех, которые нарушают его, жестоко карает (2:130). И если закон внешний, богооткровенный, и закон внутренний — совесть за исполнение норм христианской жизни обещают вечное блаженство, то за злые дела они угрожают вечным мучением, т. е. оба этих закона будут свидетельствовать в вечности или в наше оправдание, или в осуждение (4:388).

Иногда в жизни христианина бывает упорная внутренняя борьба, когда все силы души склоняются ко греху. В этот критический момент одна совесть остается верной своему долгу и стремится удержать человека от падения. От чистой совести не могут укрыться в душе христианина не только тяжелые пороки, но даже и самые маловажные. Она всячески старается довести до его сознания пагубность греховных увлечений и тем самым способствует человеку удаляться и противиться им (2:42; срав. 5:361), помогает увидеть в душе пагубное влияние тлетворных страстей, которые могли бы окончательно расстроить душу. Отрезвив человека и раскрыв пред ним ничтожество плотских услаждений, совесть тем самым водворяет в его душе вожделенное и ничем не заменимое внутреннее успокоение, которое делает человека уже здесь, на земле, благодатным и одухотворенным (4:204; срав. 5:215). Однако совесть, помогая человеку в его спасении, в то же время не прекращает своего спасительного воздействия на душу человека и тогда, когда он бывает свободным от внутренних и внешних искушений. Она постоянно стоит на страже сердца человека и влечет его посредством убеждения к истинному покаянию и сокрушению о содеянных ранее грехах; этим самым она стремится удержать человека от новых греховных поползновений (1:51; 2:204). Человек, имеющий чистую совесть, легко переносит всевозможные искушения и неприятности; более того, находясь в бедственном положении или телесной болезни, он не унывает и не падает духом, и это бывает по той основной причине, что его душа не ищет помощи извне, но полностью возлагает свое упование на милосердного Бога, в Котором действительно находит для себя отраду и утешение. Ведь человек создан Богом не для мучения, а для блаженства. Притом он носит в себе образ Божий, которым не обладает ни одно из творений Божиих, составляющих видимый мир. Вот почему душа, имеющая непомраченную совесть, ищет для себя упокоения только в Боге как в своем Первообразе. И если тело находит для себя удовлетворение в материальных благах или видимой природе, то для непорочной души имеется иная пища, духовная и возвышенная, питающая и укрепляющая ее силы. И этой пищей, по учению святого отца Церкви, является Бог, Который "един душе… есть Свет, Живот…питие, укрепление, прохлаждение, утешение, веселие, радость, покой, мир, богатство, честь, слава и все блаженство. Без Бога и кроме Бога душа жить, упокоиться и блажена быть не может" (4:359; 1:34). Душа с чистой совестью становится истинной дщерью Отца Небесного и храмом Святого Духа, Которым она все более и более просвещается, одухотворяется и бывает подобной чистейшему хрустальному сосуду. Совесть в такой душе никогда не возмущается, но всегда бывает спокойной и умиротворенной. Однако она и в таком благополучном состоянии не оставляет человека без своего попечения, стараясь всячески укрепить в нем веру и надежду, потому что эти добродетели не иначе могут пребывать, как только в душе человека, имеющего чистую совесть (3:332; срав. 5:284). Но если человек, будучи невнимателен к своей духовной жизни, допускает греховные проступки и не осознает своего бедственного состояния, не заботится о возвращении на путь богоугодной жизни, то совесть в нем начинает усыплять свою бдительность. И эту усыпленную совесть святой отец сравнивает с грязным зеркалом, в котором отражение предметов получается искаженным, а со временем и совсем делается неясным. Так и в зеркале совести, оскверненной грехами, человек бывает неспособен увидеть свои пороки до тех пор, пока не отстанет от зла и не начнет шествовать спасительным путем, ведущим в жизнь вечную (2:42). Когда же утихнет шум страстей, тогда совесть возвышает свой голос с еще большей против прежнего силой. И эти мучения проснувшейся совести бывают так велики в человеке, что они терзают его душу, "как червь дерево…тогда печаль, страх и ужас гнева Божия и суда, геенны и вечного мучения восстают в нем; тогда помыслы, как волны, убогую душу ударяют: "несть спасения тебе в Бозе твоем" (Пс. 3, 3). "Где бы ни был грешник, везде мучитель сейнеотлучно с ним есть, везде мучит и снедает его" (2:129; срав. 5:215). Преследующие постоянно человека муки совести по своей лютости бывают несравненно тяжелее не только телесных болезней, но даже всех бедствий, причиняемых извне (2:130). Под тяжестью этих внутренних мучений человек весьма часто теряет духовное равновесие и таким образом приходит в страшное и мучительное отчаяние, а иногда даже оканчивает жизнь самоубийством (5:215, 221).

Ярким примером, свидетельствующим о таком губительном состоянии человека, является участь Иуды, совершившего страшное преступление против своей совести — предание Сына Божия на смерть. Он не вынес страшных угрызений совести и умертвил себя (4:204, 268). Свойство совести, раздраженной грехом, таково, что она нагнетает в душу грешника мучительный страх или боязнь за соделанные преступления и удаляет его подобно Адама или Каина от лица Господня (3:69; 1:129). В этот момент даже упование на милосердие Божие не оказывает эффективной помощи человеку. И если человек может убежать от гнева другого человека или от зверя, то от угрызения совести никто не может ни укрыться, ни убежать (4:380), она везде преследует человека. Если же совесть так жестоко карает человека за содеянные преступления здесь, на земле, то что же будет в вечности, где пред его лицом откроются не только явные согрешения, но и все тайные, и притом пред всем миром — ангелами и людьми. Но самым страшным и мучительным для человека будет тот момент, когда он услышит от Праведного Судии последний приговор, осуждающий его на вечное мучение. В этот момент душа грешника вострепещет, подобно листу от ветра, и восплачет, но уже будет поздно. По определению Всевышнего, грешник отлучится от праведников и причислится к духам злобы, после чего наступит вторая смерть, смерть вечная (4:268), "пламень палящий, но не снедающий" (2:14). Вот почему, как пишет святой отец, для сохранения чистой совести лучше на земле все бедствия терпеть и даже, если это потребуется, умереть, нежели нарушить ее спокойствие (2:130; срав. 4:268).

И вот самым лучшим средством, успокаивающим совесть и умилостивляющим Бога, является истинное покаяние, которое примиряет человека с Богом и возвращает ему утраченное через грех блаженство. И если христианин не хочет своей жизнью оскорбить Бога и навести Его праведный гнев на свою душу, то он должен охранять свою совесть, оберегая ее от уязвления злыми делами и от нарушения "ее благоприятного мира" (3:223–224; 4:81).

Благодатными средствами очищения совести являются также молитва и рассудительность, помогающие человеку правильно осознать свое назначение и указывающие ему путь, ведущий к источникам вечной радости (3:108). Эти добродетели не только помогают совести в борьбе с грехом, но они отрезвляющим образом действуют на все душевные силы человека, возбуждая в нем ревностное стремление к богоугодной жизни.

Процессу очищения совести способствуют и прочие добродетели, и вообще весь строй богоугодной христианской жизни; ведь здесь от христианина требуется мобилизация всех его внутренних духовных сил. Только благодаря этому он сможет, при постоянной благодатной помощи свыше, достигнуть чистоты совести и соединиться с Источником жизни — Богом.

2. Пост

На пути духовного восхождения к Богу существенную помощь христианину оказывает подвиг поста. Своей целью он имеет религиозно-нравственное оздоровление души человека и, по учению Православной Церкви, является весьма ценным лекарством от духовных недугов. Сам Христос Спаситель, приготовляя Себя к великому служению роду человеческому, начал совершать Свой подвиг именно с поста. Поэтому и все те, которые желают идти по Его стопам, непременно должны полагать пост в основу своего спасительного делания. Пост необходим для человека как средство к совлечению ветхого человека, угашению пламени страстей и изъятию из себя греховного жала, которое постоянно препятствует нормальной жизни духа в человеке. Пост очищает душу и тело, делает христианина способным к принятию Бога в свое сердце, потому что только "чистии сердцем Бога узрят" (Мф. 5, 8). Кроме того, он является сильным оружием против лукавых духов, которые, по словам Самого Господа, "изгоняются только молитвою и постом" (Мф. 17, 21).

Святитель Тихон Задонский в своих творениях, раскрывая сущность христианского спасения, большое внимание уделяет этой добродетели. Хотя пост, как телесный — воздержание от пищи, так и духовный — воздержание от всякого зла, является трудным подвигом, но без него спастись христианину невозможно (4:144). "Он полезен нам, — пишет святитель, — яко служит нам ко умерщвлению страстей" (4:182). Говоря о телесном посте как о воздержании от определенного рода пищи, святой отец отмечает, что следует иметь воздержание даже в постной пище, которую нужно принимать не для угождения похотям плоти, а для подкрепления телесных сил, по повелению Господню: "Внемлите же себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством и печальми житейскими" (Лк. 21, 34) (3:243). Пища, подаваемая Богом, не должна служить для бесчинной роскоши или объедения, но ее должно употреблять так, чтобы человек был способен совершать благословенные труды во славу Божию, а также для пользы и спасения не только самого себя, но и ближних (3:245).

С другой стороны, святитель Христов указывает и на опасность неумеренного поста, который также может служить препятствием на пути ко спасению. Воздержание в пище, конечно, надежное средство к духовно-нравственному возрастанию, но оно должно быть умеренным и непременно соразмеряться с телесными силами христианина, иначе может послужить причиной к ослаблению его деятельности и принести вред. Кроме того, чрезмерный пост делает человека бессильным, расслабленным, а тело, приходя в изнеможение, отрицательно влияет и на деятельность духа.

Поскольку пища есть дар Божий, то перед принятием ее христианин должен испрашивать благословение у Бога и по вкушении воздавать благодарение Ему. Принятие же пищи без благословения Божия является хищением дара Божия, и человек в этом случае приравнивается вору, который касается чужого добра без воли хозяина (3:244).

Но наряду с этим святой отец советует никогда не забывать изречение Господне: "Не о хлебе единем жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем изо уст Божиих" (Мф. 4, 4; Лк. 4, 4). Христианин должен более думать о пище душевной, нежели о телесной. Как тело без пищи обречено бывает на смерть, так и душа, не подкрепляемая пищей — словом Божиим, погибает от духовного голода (2:8). Христианину следует "довольствоваться тем, чем немощь телесная укрепляется, и не чреву, но Богу угождать, и не тело утучнять, но душу бессмертную питать словом Божиим, псалмы и песньми духовными увеселять, и приемля пишу сию, поминать о пище вечного живота, к которому путь пресекает невоздержание пищи и пития употребление" (3:244). Таким образом, каждый подвизающийся в деле своего спасения должен гораздо больше внимания уделять посту духовному, нежели его внешней стороне, потому что "телесный пост без духовного ничтоже есть" (4:182). Истинный пост есть не только воздержание от пищи, но, главным образом, обуздание всех своих чувств. Только такой пост спасителен для человека и угоден Богу. "Якоже убо налагавши пост чреву твоему, — пишет святитель, — наложи и злым мыслям и прихотям твоим. Да постится ум твой от суетных помышлений, да постится память от злопомнения, да постится воля твоя от злого хотения" (4:182).

Другими словами, воздержание должно проявляться во всех душевных и телесных чувствах человека, и прежде всего выражаться в обуздании языка, действие которого часто бывает губительно как для души, так и для тела, потому что "язык — неудержимое зло, он исполнен смертоносного яда" (Иак. 3,8). Поэтому христианину подобает следить за своим языком и удерживать его от многоречия, злоречия и особенно от всепагубной клеветы (4:182–183); благодаря этому он сможет легко избежать многих грехов (4:163). Однако без помощи Божией, только своими усилиями сделать сие невозможно, и потому христианину как можно чаще следует обращаться к Богу со смиренной молитвой: "Положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих" (Пс. 140, 3). И Господь не замедлит подать Свою помощь для исправления сердца и удержания языка от зла, но и более того — научит, как и что говорить и о чем должно молчать (2:125). И только таким путем последователь Христов сможет исполнить повеление Господне: "Удержи язык твой от зла, и устне твои, еже не глаголати льсти" (Пс. 33, 14).

Таким образом, пост, по учению святителя Тихона Задонского, весьма успешно помогает христианину в деле угождения Богу и спасения души. Великая польза от него несомненна. Он делает человека умеренным, трезвым, молчаливым и целомудренным. Разум истинно постящегося христианина, подчас незаметно для него самого, становится светлым, способным ясно судить о предметах духовных. Такой человек отчетливо слышит голос своей совести, который постоянно ограждает и удерживает его от нарушений закона Божия, управляет его поведением. Сердце его становится вместилищем святых чувствований и чистых желаний, становится "доброй сокровищницей", из которой, по слову Господню, человек износит все доброе (Лк. 6, 45). Посредством подвига поста воля укрепляется в добре, делается твердой и устремляет человека к делам богоугодным. Таким образом истинный пост, к которому призывает святой отец всех идущих по пути ко спасению, вспомоществует духу владычествовать над телом и тем самым делает христианина все более духовно совершенным, так что он действительно становится "храмом Божиим", в котором живет Дух Святой (1 Кор. 3, 16).

3. Чтение Слова Божия и творений Святых Отцов

На пути ко спасению христианину крайне необходимо тщательное изучение Священного Писания, которое своей благодатной силой способно утвердить в его душе основы духовной жизни.

Господь в Своем слове возвестил роду человеческому, как должен жить человек на земле, чтобы быть достойным неба. Это Откровение воли Божией, по мысли святителя Тихона Задонского, сообщенное как закон нашим прародителям Адаму и Еве, а затем переданное святому пророку Моисею на двух скрижалях на горе Синай, было запечатлено в течение веков через богодухновенных мужей — святых пророков и апостолов — в книгах Священного Писания (2:5, 8). В Ветхом Завете Откровение явилось как совокупность заповедей, запрещавших или повелевавших уклоняться от зла и творить благо. В Новом Завете Откровение Божественной воли было возвещено Спасителем мира и явилось как радостная весть, как Евангелие "милостивых и радостных Божиих обещаний". Вся сила и сущность Евангелия выражается в словах Иисуса Христа: "Тако возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь, не погибнет, но имать живот вечный" (Ин. 3, 16) (2:7).

Книги Священного Писания, по выражению святителя, — это "благоприятное Создателя нашего послание" (3:196; срав. 5:156) о милостивом Его благоволении, это Божие письмо к недостойным грешникам, высочайший дар Божий, неоценимое сокровище. Здесь Сам Царь Небесный, "Бог великий и непостижимый…через слово Свое беседует" со Своим творением, как некогда беседовал в раю с невинным человеком (3:196). Господь всегда таинственно присутствует в Священном Писании, и когда человек читает его, то не только слышит, но и видит, и ощущает дела, чудеса и благодеяния Божий, которые Он изливает на приближающихся к Нему с верою (3:436).

Слово Божие открывает читающему Бога и Его Божественные свойства. Оно представляет Бога единосущного, но Троичного в Лицах, представляет Его всемогущим, премудрым, вездесущим и всеведущим. Из Священного Писания христианин познает благость и милосердие Божие, Его праведность и нелицеприятие; познает, что Он воздаст каждому по делам его, что Он со славой придет судить живым и мертвым (1:73; срав. 3:205).

Как послание превечного Бога слово Божие истинно и неложно, твердо и непоколебимо, "достовернейшее… паче гласа всего света". "Чувство наше удобнее нас обмануть может, нежели слово Божие, яко от неложного Бога сказанное. Ему более должны… верить, нежели от мертвых воскресшему… Всяк… человек солгать может, но Бог яко вечная Истина солгать не может… И потому, что открыл нам Бог, то неотменно тако есть, и что предсказал имеющее быть, то непременно в свое время будет" (2:7). Слову Божию христианин должен верить без сомнения. Только в таком случае оно бывает способно возрождать, одухотворять и возводить его ум к высшим сферам Божественной жизни. Посредством слова Божия христианин легко может проверять, правильно ли он шествует по лестнице духовного совершенствования, или уклоняется в противоположную сторону греха и беззакония. Святитель Тихон, доказывая истинность и Божественное происхождение Священного Писания, указывает на его внутреннее достоинство и на взаимное согласие Ветхого и Нового Заветов. Последнее особенно ясно видно из того, что ветхозаветные пророчества сбылись на Христе, а предсказания Христа сбываются на христианах и по сей день (5:268–275). Священное Писание свидетельствует за себя своим неотразимым воздействием на душу человека, благодатной силой, направляющей его к покаянию и внутреннему возрождению. В непреложности и действенности слова Божия убеждает нас также святость жизни его проповедников, и прежде всего апостолов, запечатлевших благовестив кровью своею. Через их богодухновенные уста явно проявилось действие благодати Божией, совершившей многие видимые чудеса и знамения, которые явились весьма важным стимулом в деле быстрого распространения святого Евангелия по вселенной, несмотря даже на то, что проповедники его были "терзаемы и снедаемы, как агнцы посреди волков" (5:257).

В слове Божием не только отображены все истины, которые составляют предмет веры христианина, но и указаны те нравственные нормы, выполнение которых ведет спасительным путем в Царство Небесное. Незнание же Священного Писания может легко привести к неправильному пониманию богооткровенных истин, к заблуждению и в конечном счете к удалению человека от Бога. Только руководствуясь Божественным словом, христианин сможет распознать истину и не запутаться в сетях ереси, раскола или суеверия, будет всегда осторожен с теми людьми, которые не согласуют свою жизнь со словом Божиим, но руководствуются своим греховным разумом (4:311).

Через Священное Писание христианин познает волю Божию, и чем глубже он будет проникать в его содержание, тем яснее будет для него смысл и цель его земного бытия. Слово Божие, объявляя людям волю Творца, учит, как Ему угодить, как уклоняться от зла и творить благо, как относиться к ближнему, как избежать вечных мучений. Другими словами, Священное Писание говорит верующему о его обязанностях по отношению к Богу, к ближнему и к самому себе. Вполне естественно, что, пренебрегая словом Божиим, "люди за грех почитают тое, в чем греха нет; напротив того, за грех не вменяют того, в чем великий грех есть: добродетель называют пороком, порок добродетелью" (2:15). Вот почему святой отец на страницах своих творений очень часто призывает христиан не только поучаться в слове Божием день и ночь, но и устроять свою жизнь согласно его требованиям, "ибо слово Божие есть достоверное правило мнений, помышлений и деяний человеческих, которого неуклонно держаться должно нам, когда не хощем погрешить и заблудить" (3:201). И если праотцы и святые патриархи в своей жизни были руководимы, наставляемы и утешаемы непосредственно через голос Божий, то для последователя Христова этот живой голос содержится на страницах Священного Писания, от которого и должно "искать совета и наставления" (2:8).

Священное Писание по своей чистоте и святости можно сравнить в какой-то мере с зеркалом. Как это вещественное стекло бывает способно обнаружить на лице человека всю его нечистоту и изъяны, так и слово Божие своей благодатной силой проникает во все тайники души человека и показывает ей ту греховную нечистоту, которой она помрачилась и осквернилась. Благодаря этому христианин может скорее посредством покаяния и веры во Христа очиститься от греха. И чем более христианин на основании слова Божия будет сравнивать свою душу с Первообразом и чем более он будет очищать ее, тем яснее в ней будет "блистать Божий образ" (3:89).

Слово Божие можно уподобить также свету, который светит идущим по пути в Царство Небесное и трудящимся в подвиге веры и благочестия, как и учит святой Псалмопевец: "Светильник ногама моима закон Твой (Господи. — А. И.) и свет стезям моим" (Пс. 118, 105). Кто не имеет перед собой подобного светильника и не руководствуется им, тот остается во тьме греховной, хотя он по наружности и благочестивый христианин. К таковым можно отнести тех, которые не считают грехом обидеть ближнего, обмануть или оклеветать его или же допускают многие другие беззакония, и это потому, что их ум не просвещен светом Евангелия (3:207). Как луч света, проникающий в темные места, освещает все, что находится в них, так и свет слова Божия озаряет самые сокровенные глубины человеческого сердца и обнаруживает в нем всю ту греховную накипь, которая доселе сокрывалась в нем. Для того чтобы душа христианина все более и более просвещалась, ему нужно постоянно не только читать Священное Писание и размышлять о нем, но и созидать, согласно его требованиям, в своей душе Царство Божие.

Слово Божие есть пища, поддерживающая жизнь души, есть "богатая трапеза", "пресладкая христианской души вечеря" (4:107). Подобно тому, как тело человека постоянно укрепляется пищей, чтобы не ослабеть и не прийти в состояние изнеможения, так и душа нуждается в систематическом подкреплении духовной пищей слова Божия. Отсутствие же ревности к изучению глаголов жизни вечной свидетельствует о болезненном состоянии души христианина. И как желудок, подверженный болезни, не принимает пищи до тех пор, пока не излечится посредством лекарств, так и тот, "кто не хощет слушать слова Божия, которое есть пища душевная, известным есть знаком, что душа его расслаблена, разболелась и требует врачевства и целительного пластыря" (1:101). Таким живительным пластырем, исцеляющим душевные язвы, является слово Божие, и к нему должен прибегать человек, поверженный в бедственное духовное состояние (4:77).

Далее, сравнивая Моисеев закон и Евангелие, святой отец говорит, что если ветхозаветный закон показывает только немощь человека, устрашает его гневом Божиим и осуждает за преступления, то Евангельский закон немощь врачует, утешает и подает благодать Христову для прохождения дальнейшего подвига (3:11–12). В Новозаветном Писании, как в духовной аптеке, скрыты многоразличные врачевства от всяких немощей, недугов и болезней. Здесь страждущий найдет утешение, сомневающийся — утверждение, незнающий — знание, пребывающий в подвиге веры — ободрение и подкрепление. Святитель также отмечает, что слово Божие простирает свое действие не только на душу, но и на тело человека, сообщая ему особую силу, бодрость и крепость (1:54; срав. 3:200).

Благодатная сила, изливающаяся на читающего через посредство слова Божия, оказывает постоянное укрепляющее действие на его душу. Когда человек слушает или читает Священное Писание и размышляет о нем, то жизнь духовная разгорается, как лампада от вновь налитого масла (3:24). Однако здесь следует не забывать, что не всегда слово Божие, посеянное на "земле сердец человеческих", может принести обильные плоды; это зависит от духовного преуспеяния человека. Как обычные семена, попадающие на различную почву, приносят неодинаковые плоды, так и слово Божие, если не обретает благоприятных условий в сердце человеческом, остается без плода или совсем погибает. Голос Отца Небесного всегда ударяет в сердца людей через Его слово, однако не всякий слышит его, потому что не у каждого, по слову Спасителя, открыты уши сердечные: "Имеяй уши слышати, да слышит" (Мф. 13, 9) (4:71; срав. 2:15). Исходя из этого, каждый человек, по мысли святителя Тихона, должен испытывать себя, ощущает ли он при слушании или чтении Священного Писания его силу и действие в своей душе, чувствует ли он духовный подъем? И если да, значит, он на правильном, спасительном пути, значит, он, с помощью Божией, легко преодолеет все препятствия своего жизненного пути. Как известно из Священного Писания, Сам Христос Спаситель отразил диавольское искушение именно словом Божиим и подал пример Своим последователям "в нужных случаях темжде оружием против его (т. е. диавола. — А. И.) с Божией помощью боротися" (3:443).

В связи с тем, что всякий грех начинается с греховного помысла, святитель Тихон советует христианину, на основании Священного Писания, научиться различать добрые помыслы от лукавых. Ссылаясь на слова апостола Павла: "Живо бо слово Божие и действенно и острейше паче всякаго меча обоюду остра, и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судительно помышлением и мыслем сердечным" (Евр. 4, 12), святитель говорит, что христианин, подобно садовнику, отрезающему от дерева негодные сучки и ветки, должен возникающие злые помыслы тотчас пресекать мечом глагола Божия, "дабы, укрегшвшеся, не повредили и не умертвили внутреннего человека" (4:53–54). Если же христианин, стремящийся ко спасению, пренебрегает словом Божиим и не упражняется в нем, то он бывает подобен воину, вступающему в битву без оружия (4:51).

Священное Писание, говорит в другом месте святой отец, "дано нам от Бога ради спасения нашего и прославления имени Божия" (5:61; срав. 5:261). Прославляя Бога, христианин становится богомудрым, богобоящимся, благочестивым, делается новой тварью во Христе. Подобно тому, как благовонный бальзам наполняет дом благоуханием, так и слово Божие, войдя в душу, вносит в нее духовное благоухание страха Божия, любви к Богу и ближнему, покаяния, сокрушения, умиления и духовную радость. Оно также содержит в себе Божественную силу, которая побуждает христианина к духовному деланию. Без этой укрепляющей силы Святого Духа, изливающейся через слово Божие, он не может продолжать свой путь, ведущий в обители Отца Небесного (2:8; срав. 4:70).

Кроме того, слово Божие насаждает и укрепляет в душе веру, без которой невозможно угодить Богу. "Вера бо есть как семя насеянное, которое росою слова Божия орошается, растет и плоды приносит" (1:185), а без чтения слова Божия вера угасает. Человек по своей греховности бывает более всего склонен к плотскому мудрованию, особенно в вопросах веры и духовной жизни; поэтому для него требуется постоянное упражнение в слове Божием, возбуждающем и направляющем его духовные силы ко спасению. И в этом отношении Священное Писание "богодухновенно и полезно есть ко учению, ко обличению, ко исправлению, к наказанию, еже в правде, да совершен будет Божий человек, на всякое дело благое уготован" (2 Тим. 3, 16–17). Таким образом, слушание или чтение слова Божия с размышлением поддерживает и укрепляет веру, "не попускает ей утаснути" (3:24). Напротив же, кто не изучает прилежно Священное Писание, тот теряет веру и постепенно уклоняется на путь греха и беззакония, начинает служить не Богу, а диаволу, который влечет его подобно пленника в вечную погибель. Такой человек, по словам святителя, уже ничего доброго и душеспасительного сделать не может, хотя бы и добрым казался (1:73–74).

Чтение Священного Писания не только утверждает надежду; оно также насаждает и укрепляет любовь к Создателю, побуждает любить ближнего как своего брата, как члена единой Церкви, как образ Божий (1:85), учит любить как друзей, так и врагов, благословлять проклинающих, добро творить ненавидящим и молиться за творящих напасти (3:90).

Немаловажную пользу чтение слова Божия приносит христианину и в борьбе с грехом. Оно обличает грех, показывает его мерзость и гибельность, способно бывает отвратить сердце христианина от увлечений грехом (2:32). Имеющий греховную язву начинает познавать свое заблуждение, приходит в покаянное состояние, "уязвляется печалью" и только ради "Евангелия… отраду и утешение печали своей приемлет, как жаждущий от живого источника прохлаждение" (5:98).

Великое облегчение и отраду Божественное Писание доставляет христианину во время его скорбей и страданий. Оно указывает страждущему на неизбежность и спасительность жизненных испытаний, приводя в пример образ величайшего Страдальца — Господа Иисуса Христа (2:184; срав. 3:153). Научая по-христиански воспринимать все превратности человеческой жизни и ревностно трудиться над очищением души, слово Божие постепенно возводит человека к совершенству и блаженной вечной жизни. Войдя в сердце, Божественное слово делает его "седалищем премудрости духовной" (2:103; срав. 5:60). Оно низводит в душу благодатную радость, мир помыслов и желаний, вводит благоговейного читателя в светлую область мира духовного, где Отец Небесный питает и услаждает сердца стремящихся к Нему небесной пищей и Божественным питием. На высших ступенях духовной жизни христианин приходит с помощью слова Божия к познанию Божественных тайн и бытия мира (5:60).

Отсюда становится ясно, что каждый последователь Христов должен всегда иметь перед собой святую Библию, изучать ее, носить в своем сердце и уме и на основании прочитанного воспитывать своего внутреннего человека. Однако, указывает святитель Тихон, читать и изучать ее следует с чистыми чувствами и доброй духовной настроенностью. В противном случае христианин вместо назидания и руководства может получить непоправимый вред для своей души. Главное, на что обращает внимание святой отец, — это необходимость понимать Священное Писание согласно изъяснениям святых апостолов и учению святых отцов. Все люди различны между собою и по воспитанию, и по образованию, и по характеру, к тому же "глубоко растленно естество наше имеем, которое слову Божию противится" (3:210), поэтому и восприятие Священного Писания, основанное лишь на человеческом разуме, различно и даже противоречиво. Как показывает опыт, без Духа Божия человек "разуметь" Священное Писание не может. Святые отцы, достигшие личной святости и руководимые Духом Святым и разумом Церкви, оставили нам истинное толкование слова Божия. Поэтому все желающие безбедно идти по пути спасения должны покорить свой ум и волю Церкви Христовой, и тогда Дух Божий, "который пророками и апостолами глаголал", будет "действовать в нас, просвещать, вразумлять, наставлять и руководить нас" (3:210).

Чтобы слово Божие принесло обильный плод, христианину необходима помощь свыше, т. е. непосредственное содействие благодати Божией. "Земляное поле — сердце человеческое, — пишет Задонский Чудотворец, — с небесным семенем совокупится и плод сотвориги не может: надобно тут Небесного Делателя, Иисуса Христа силе и помощи действовать, якоже Сам глаголет: "Без Мене не можете творити ничесоже" (Ин. 15, 5) (4:72). Даже если бы христианин и стремился проводить благочестивую жизнь, само по себе это стремление никакого плода принести не может, когда сердце "теплотою благодати не будет согреваться и росою свыше орошаться". В таком случае он будет подобен семени, которое, находясь вдали от света, солнечной теплоты и дождя, остается бесплодным (4:73). Вот почему хотящий спастись должен постоянно и усердно молиться, чтобы Сам Господь "плод слова Своего в сердцах наших творил и совершал" (4:72), потому что без просвещенного ума и сердца невозможно ни познать Бога, ни служить Ему. Таким образом, чтобы чтение Священного Писания принесло пользу и явилось надежным средством христианского доброделания, христианину следует соединять его с молитвой к Богу, которой бы оно начиналось, сопровождалось и заканчивалось (2:12; срав. 5:60).

Но если сердце христианина будет занято вместо молитвы мирской суетой или же греховной скверной, оно не может принять в себя слово Божие. Тогда оно бывает подобно наполненному сосуду или напоенной губке, которые, пока не освободятся от того, что содержат в себе, не могут вместить ничего нового. Увлеченный мирской суетой до забвения о духовных предметах, человек, хотя и слышит или читает слово Божие, однако не может вместить его, а потому и остается без плода. И только надлежащая переоценка прежних духовных ценностей, перенесение центра стремлений, желаний и помышлений с внешних предметов на внутренний мир, освобождение от всего греховного, что отдаляет от Бога, доставляют человеку истинную свободу и очищение сердца, духовную целеустремленность, сосредоточенность, способность ко всякому доброму делу как в Церкви Христовой, так и в обществе (2:55; срав. 5:308).

Большую пользу приносит слово Божие в деле спасения человека, если оно читается с благоговением и страхом Божиим. Ведь это слово не человеческое, но Самого Бога, и потому при чтении этого слова надо проникнуться сознанием величия Того, от Кого оно исходит (1:55; срав. 2:11). Святитель Тихон, объясняя необходимость благоговейного отношения к слову Божию, делает следующее сравнение. С каким усердием, говорит он, любовью, почтением и благодарностью читает человек письмо, полученное от близкого и дорогого лица, которому он обязан не только благосостоянием, но и самой жизнью. Он часто берет это письмо в руки, перечитывает, бережно хранит и даже хвалится им перед другими. Насколько же большее благоговение и усердие обязан выражать христианин по отношению к Посланию Бога, Царя Небесного и Господа Вседержителя, которое Он даровал через Своих пророков и апостолов (3:345)! Ведь это есть дар Божий, который требует "чистых рук к принятию, чистых ума и мыслей к размышлению, чистых уст к проповеданию" (3:204). С благоговением должно соединяться и сугубое внимание, без которого семя слова Божия может быть похищено духом злобы, подобно тому, как птица склевывает семена, оставшиеся на поверхности земли, и тогда человек остается без плода (4:72).

Немаловажным побуждением к изучению Священного Писания является вера, которая способствует возможно более глубокому проникновению в сущность искупительного подвига Сына Божия и пониманию его значения в спасении рода человеческого. Христианину необходимо считать несомненным все содержащееся в слове Божием как происшедшее от Бога, верить, что это — "Божие слово и есть истинно и неложно". По словам святителя, человек не должен испытывать умом того, что принадлежит области веры, ибо он не может постигнуть самостоятельно непостижимые тайны Божий, и "явственнейший есть знак неверия о Бозе вопрошать: "како?". В таких случаях разум должен следовать вере (1:57; срав. 3:11). Если же человеку что-то непонятно при чтении Писания, ему не следует заострять внимание на этом, потому что "непонятное или от следующего чтения изъяснится", или при чтении других мест слова Божия станет ясным (1:208).

Слово Божие приносит плод и тогда, когда христианин размышляет о прочитанном. При этом святитель советует "мало прочитывать и много рассуждать, что читается". Такое рассуждение есть как бы переваривание духовной пищи, обращение ее "в сок и кровь духовную" (5:315). В этом случае читаемое будет лучше восприниматься умом и сердцем человека, укрепляться в памяти, от чего просвещается ум и возникает еще большее желание к продолжению чтения (1:208). Святой отец отмечает также, что в размышлениях о слове Божием нельзя допускать произвола, но следует руководствоваться толкованиями святых отцов и учителей Церкви.

Приступая к изучению Священного Писания, христианин должен смирить свой ум, ибо слово Божие допускает к себе только смиренных (5:61). Без смирения и покаяния Евангелие не может принести пользы, ибо Сам Господь смирился, приняв на земле образ раба. "Пластырь к ране прилагается, и лекарь к больному, признающему свою немощь, приходит; так и утешение Евангельское сердцу сокрушенному подается" (5:25).

Основываясь на словах Священного Писания: "Да не отступит книга закона сего от уст твоих, и да поучаешися в ней день и нощь" (Нав. 1,8), святитель Тихон поучает, что на пути ко спасению слово Божие необходимо изучать постоянно и на всяком месте. В том и состоит долг христианский, чтобы "везде и на всяком месте благость Божию хвалить и благодарить" (2:331; срав. 1:15). Благодаря постоянному изучению Божественного слова душа христианина, обильно питаясь этой духовной пищей, постепенно совершенствуется и восходит от силы в силу. Как и в любой науке, приступающим к "науке евангельской" дается изучение сначала трудно, христианская жизнь кажется тяжелой и иго Христово несносным. Но затем систематическое чтение слова Божия в сочетании с практическим исполнением его в жизни открывает христианину духовный простор, становится его насущной потребностью, особенно в минуты затруднений и жизненных испытаний (4:223).

Вместе с тем святитель советует читать и изучать слово Божие не ради каких-либо причин, как, например, "изощрение ума, языка и словопрения", но для того, чтобы научиться познавать Бога, Его святую волю и согласно ей устроять свое спасение. Когда же читающий стремится приобрести только внешние знания, чтобы быть "словесным", остроумным в беседах с другими и тем самым прославиться здесь, на земле, то такое стремление бывает пагубным для души. Такой человек хочет дар Божий — слово Его — использовать в свою суетную славу, но не в славу Божию. Он присваивает себе то, что приличествует единому Богу, и потому, как похититель, совершает "превеликий и премерзкий грех" (3:211; срав. 5:61). Не получает христианин пользы от чтения слова Божия и тогда, когда не исполняет его в жизни, потому что знание евангельских заповедей должно непременно сочетаться с посильным их практическим применением, ибо не слушающие только слово Божие ублажаются, но слушающие и хранящие его (Лк. 11, 28). Господь даровал Свое слово не ради того, чтобы оно оставалось на бумаге, но чтобы в сердцах человеческих приносило плод. Если же христианин, зная евангельские заповеди, не исполняет их в своей жизни, то он от этого становится еще более "злейший… нежели прежде был" (1:208). Примером тому служат книжники с фарисеями, которые часто слышали слово Божие от Христа, но не исправлялись и пришли в такое ожесточение, что убили Сына Божия (4:69). Вот почему святой отец небрежность и нерадение в изучении слова Божия называет признаком неверия и говорит, что Такой нерадивый христианин не только понесет наказание в этой жизни, но и в будущей не избежит вечного осуждения. Он лишается Божественной благодати, без которой он постоянно падает от греха в грех и погибает, если не принесет искреннего покаяния (3:208, 211).

Слово Божие остается бесплодным и у тех христиан, которые с радостью принимают его, но, увлекаясь мирской суетой, славой и материальными благами, подавляют его действие, как тернием. Вот почему, по словам святителя, очень мало тех, кто достигает блаженной вечной жизни, и это происходит по той основной причине, что не все стремятся идти тесным путем. Следовательно, чтение Евангелия должно быть неразрывно связано с осуществлением всего того, что оно заповедует (2:16).

По слову апостола, Бог "хощет всем спастися и в разум истины прийти" (1 Тим. 2, 4). Поэтому Он и слово Свое святое "ради всех и всякого повелел написать, дабы всяк, читаючи или слушаючи его, мог спасение вечное получить" (2:9). Отсюда, как замечает святитель Тихон, люди всякого звания и чина, освященные и неосвященные, благородные и простые, мужчины и женщины должны неизменно упражняться в чтении священных книг. И, без сомнения, согрешают те, которые считают и учат, что Священное Писание следует читать только священнослужителям. "Мнение сие, — говорит святитель, — есть вымысел и кознь диавола, который отводит от душеполезного сего чтения людей", чтобы они не имели познания об истинной и живой вере, а следовательно, и не спаслись (2:9).

Самым благоприятным временем для приобретения навыка в чтении слова Божия являются детские и юношеские годы. Юное сердце более удобно воспринимает духовное семя, "яко свежее и суетами еще мирскими не наполненное". Примером тому служит Господь Иисус Христос, Который, будучи Отроком, был найден родителями в храме сидящим посреди учителей и поучающимся в слове Божием (5:92–93). Подобным образом чтение Священного Писания и для христианина станет с течением времени насущной потребностью, если он с детства приучит себя черпать из него благодатные наставления, освещающие, подобно светильнику, его путь, исполненный трудов, скорбей и искушений.

Наряду с изучением Священного Писания святитель Тихон придавал большое значение и чтению житийной, святоотеческой и богословской литературы. "Должно читать наипаче Священное Писание, — пишет он, — а по нем и другие христианские православные книги" (1:208). Безусловно, на первом месте в жизни христианина всегда остается Библия, а прочие духовные книги читать он может, по образному выражению святого отца, "как в гости, прогуливаться" (5:358). Духовные книги, в особенности творения святых отцов, дают возможность правильно понять смысл Священного Писания, понять состояние своей души. Святые отцы и подвижники не теоретически, но практически, опытно познали человеческую природу с ее немощами и страстями, научились побеждать духов злобы, глубоко постигли путь благочестия и спасения и этот свой богатый духовный опыт зафиксировали в своих писаниях. В своей основе эти творения имеют Евангелие, поэтому и рекомендуется христианину при чтении слова Божия руководствоваться прежде всего святоотеческими писаниями. Исходя из этого, святитель Тихон советует быть очень внимательным при выборе книг для чтения, так как неправославные авторы могут принести вред душе спасающегося. Еще более неразумно поступают те, которые стремятся найти ответ на свои вопросы не в ограде Матери-Церкви, а в лжеименном разуме. В этом отношении они уподобляются тем, которые, "оставивши живой, чистой воды источник, прибегают к мутным кладезям и жажду свою хотят утолить" (3:439; срав. 3:206).

Приступая к чтению святоотеческих творений, следует стремиться прежде всего к духовной пользе, стараться познавать, в чем грех состоит и в чем добродетель, чтобы научиться одного избегать, а в другом совершенствоваться (5:293). Как пчела от различных цветов собирает мед, так и христианин "от различных полезных книг духовных себе собирает пользу" (2:233).

Большую пользу приносит верующему и чтение житий святых. Здесь он находит множество примеров высокой духовной жизни угодников Божиих, примеров спасительного покаяния грешников, бесконечного милосердия Божия к кающимся и благодатной небесной помощи вступившим на путь очищения и спасения (1:152; срав. 2:114). Учитывая великую пользу от чтения этих книг, христианин должен заниматься им систематически, чтобы "ни единого дня не пропустить без чтения" (1:109). Однако все эти духовные книги имеют лишь руководственное значение. "Без сомнения, — пишет святитель Тихон, — полезно и нужно прочитывать книги христианские, и их рассуждать, и в них поучаться; они просвещают ум и дают разум, и к покаянию подвигают, и к молитве возбуждают; но они все, как видим, на Христа указывают и ко Христу нас отсылают, и руководствуют, да от Него ищем исцеления и спасения" (4:139).

Итак, благотворное действие чтения слова Божия и духовной литературы на душу человека, идущего по пути к вечной жизни, очевидно. Вместе с другими добродетелями оно делает христианина опытным в духовной жизни, способным преодолевать все встречающиеся на его пути препятствия.

4. Рассуждение

Христианин, просвещенный словом Божиим, не может жить без рассуждения. В душе его обязательно происходит оценка всех его поступков и действий и выносится решение, что есть добро и что есть зло, от чего следует удаляться, а к чему стремиться (1:97). Именно такие рассуждения отрезвляют душу и помогают христианину оставить греховный путь. Если грешник к рассуждению о своих грехах присоединяет мысль и о том, что этими грехами он оскорбляет милосердного Бога и что за это он будет наказан за пределами земной жизни, его душа приходит в страх и трепет, и он "из глубины сердца воздыхает, и не смея очес на небо возвести, но, бия в перси своя, вопиет с мытарем: "Боже, милостив буди мне, грешному" (Лк. 18, 13) (2:231).

Рассуждение о мире видимом, о его сотворении и прекрасном устроении влечет душу христианина к познанию Того, Кто все создал и всем управляет. И каждое из Его творений, как-то: солнце, луна, звезды, вода, рыбы, звери, деревья, трава, огонь — все это вещает: "Той сотворил нас служить человеку", а богобоязненный человек в свою очередь восклицает словами Псалмопевца: "Той сотворил нас, а не мы: мы же людие Его, и овцы пажити Его" (Пс. 99, 3) (2:44). Однако при этом размышлении святитель советует не останавливаться умом только на красоте видимого мира, которая есть лишь малая часть отблеска славы Божией, явленная для радости и наслаждения, но возводить свой духовный взор в область невидимого мира, т. е. от вещественного простираться умом к невещественному, от света видимого — в область Света вечного, веселящего сердце человека, где поистине все возвышеннее и совершеннее видимого мира и где находятся блага, которые уготовал Спаситель мира всем любящим Его (2:117). Рассуждение о вечном Свете — Христе Спасителе, о Его пришествии в мир, о Его смиренном, жертвенном подвиге, подъятом на Себя ради освящения и спасения человек, способно зажечь огнь благодатной любви в сердце христианина (1:106–107). Более того, оно одухотворяет все его чувства и мысли, возрождает в нем с помощью благодати Святого Духа деятельную живую веру, влекущую душу к высшим духовным сферам Божественной жизни и подающую познание любви Бога Отца, пославшего Своего Единородного Сына для спасения мира (5:279). Такое рассуждение о благодеяниях Божиих и о греховности человеческого естества вызывает в сердце человека "печаль по Бозе", пронзающую, как стрела, его душу и вызывающую в ней глубокое чувство недостоинства и ничтожества. И тогда смягчается ожесточенное грехом его сердце, и очи источают потоки покаянных слез. Человек уже скорее пожелает умереть, нежели грехом оскорбить милосердного Бога, Того Бога, "Который есть едина Любовь и благостыня… у Которого в руце вси концы земли… Которому ангелы со страхом и любовью поклоняются, почитают и поют" (4:38–39). Придя посредством рассуждения в такое смиренное и покаянное состояние, грешник желает как можно быстрее сбросить с себя греховное иго и, подобно блудному сыну, возвратиться к Отцу Небесному, с просьбой о прощении и примирении (3:269). Своей надеждой на милосердие Божие грешник, как родниковой водой, через добродетель рассуждения утоляет свою духовную жажду и водворяет в своем сердце радость и утешение. Это духовное утешение не только удерживает христианина от поползновений греховных, но и на ранее сделанные грехи действует подобно пластырю, исцеляющему застаревшие раны (5:98). Рассуждение о Христовых страданиях также обновляет дух христианина, Христовы страдания, по выражению святителя, являются спасительной книгой, побуждающей христианина к стяжанию и прочих благодатных добродетелей: "покаяния, веры, благочестия, любви… смирения, кротости, терпения", посредством которых он имеет возможность постоянно возгревать в душе огненное желание достижения благодатного Царства Христова (4:285–286).

Вечность, которая — в зависимости от приготовления к ней — бывает для христианина, с одной стороны, благодатной, а с другой — мучительной, побуждает его душу встрепенуться от греховной спячки и возрыдать о содеянных ранее грехах. Рассуждение о вечности действует отрезвляющим образом на душу и дает ей силы переносить терпеливо встречающиеся на жизненном пути скорби (1:207). И это потому, что все они действительно кончаются со смертью человека, после чего наступит новая, доселе неизвестная и никогда не скончаемая жизнь (1:224–225). Ради этой благодатной жизни в единении с Богом святые мученики шли на страдания, как на великое веселие, рассуждая о том, что их страдания за Христа принесут им отраду и утешение в будущей жизни. Памятуя слова апостола: "Понеже приобщаетеся Христовым страстем, радуйтеся, яко да и в явление славы Его возрадуетеся веселящеся" (1 Петр. 4; 13), они презирали временную славу и богатство и устремляли свой духовный взор к высшим благам горнего, небесного Иерусалима (3:293).

Следовательно, рассуждение о вечности способно не только развеять мглу душевную и удержать христианина в рамках добродетельной жизни (4:400), но и отвратить его от греха, усмирить страсти, привить душе отвращение ко всему суетному и греховному, вызвать сердечное сокрушение и слезное покаяние, часто переходящее в молитвенный вопль о помиловании. Кроме того, эта добродетель может исправить "самого развращенного" человека; ради нее, например, "разбойники, убийцы, грабители, блудники сделались святыми и избранниками Божиими" (4:400; 5:209).

Внутренне перерождая человека, рассуждение может легко обновить его обветшавшие грехом силы и удержать душу на должном уровне христианской жизни, не допуская в нее злого уныния, могущего расстроить и ослабить ревность о спасении (4:285–286; срав. 1:231).

И если одно рассуждение о вечности само по себе много способствует пробуждению души от сна греховного и приведению ее к Богу, то в соединении с памятью о смерти, о последнем дне пребывания на земле и разлучении с родными и знакомыми эта добродетель действует еще сильнее на все существо человека, побуждая его не только отвращаться от греховных прелестей, но и стремиться к богоугодной, святой жизни (5:158). Именно вследствие этого между ограниченным духом человеческим и абсолютным Духом Божественным устанавливается известная внутренняя близость, теснейшая связь и гармония, ограждающая человека и удерживающая его на пути добродетельной жизни (5:354). Рассуждение о смерти дает правильное направление всем душевным силам христианина, доводя до его сознания, что все в этом мире тленно и исчезает, как сновидение, и что человек, живя в мире земном, есть путник и странник и от рождения вплоть до конца своих дней несет тяжелую ношу своего жизненного креста (5:288). Вместе с тем такое рассуждение весьма четко представляет уму христианина, что смерть может неожиданно похитить его из этой жизни и представить перед судом Христовым, на котором не только обнаружатся дела или слова, но и тайные помышления, за что придется "или прославиться, или постыдиться" (2:132–133). Следовательно, памятование о Страшном суде Христовом не только склоняет душу к истинному покаянию, но и изгоняет из души "всякий смрад" и "всякую гнилость" (4:94), а также способствует постоянному духовному обновлению человека и продвижению его вперед по лествице добродетельной жизни.

5. Память смертная и плач о грехах

Временную, земную жизнь христианин должен рассматривать как своеобразную подготовку к переходу в вечность. Время земной жизни святитель Тихон уподобляет пути, по которому идет каждый человек от рождения до дня своей смерти (2:237). Быстро и незаметно протекает земное странствование человека; хотя он и суетится, трудится и всеми силами пытается продлить свою жизнь на земле, однако приход его смертного часа не может быть отодвинут какими-либо расчетами и соображениями. Сам Бог определил каждому человеку продолжительность его земной жизни, поэтому смерть может постигнуть человека в любое время: в младенчестве, в отрочестве, в юности, в зрелом возрасте или же старости (2:238). Неизвестно бывает человеку не только время смерти, но даже вид и место ее, ибо "столько почти смертей, сколько людей" (2:238). Нет в человеческой жизни более могущественного и трагического явления, чем смерть, ибо она вносит самые существенные изменения во все сферы земного бытия человека: отнимает у него силу и мудрость, славу и честь, лишает его материального имущества, обращает в прах даже его собственное тело (2:249).

Жизнь человека может рассматриваться как постоянное приближение к смерти, и чем дольше его жизнь, тем ближе время его кончины (2:90). Однако как ни трагичны последствия телесной смерти, все же она не прекращает бытия человека вообще. Бессмертная душа, отделившись от тела, переходит в иное бытие — в беспредельную вечность. Святитель Тихон замечает по этому поводу, что "смерть всякому есть дверь в вечность" (3:317). Именно вечность является уделом человеческой души. Созданная по образу Божию, она призвана познавать Бога, любить Его, служить Ему. Но, кроме этого, душа человека наделена от Бога свободной волей, которую можно направить как в сторону добра, так и в сторону зла. Тот, кто направляет развитие сил своей души по пути призвания, т. е. служения Богу, достигает блаженной вечности и духовного бессмертия; кто же уклоняется в сторону зла и безостановочно удаляется от Бога, того постигает "неблагополучная вечность" и духовная смерть (2:247–248). Таким образом, загробная участь человека и место его вечного пребывания определяются прежде всего тем, как он относится к цели своего земного существования — постоянному совершенствованию в добре. Совершенствование человека в добре определяет, однако, не только его вечную участь, но оно характеризует степень духовности человека уже здесь, на земле, свидетельствует о наличии в нем жизни духа. Напротив, коснение христианина во зле и пороках говорит о полной материализации его жизнедеятельности и прекращения в нем духовной жизни. В связи с этим святитель Тихон учит о трех видах смерти. "Смерть, — пишет он, — есть троякая: телесная, духовная и вечная" (3:231). Телесная смерть, по учению святого отца, состоит в разлучении души с телом, которое неизбежно постигает всякого человека независимо от того, праведный или греховный образ жизни он вел. Духовная смерть — это мертвость души для жизни в Боге. Она поглощает души христиан, беззаконно живущих, еще задолго до телесной смерти; эта же смерть обладает и душами всех неверующих во Христа людей. Третья, вечная смерть состоит в бесконечном мучении и отлучении от Бога душ грешников на вечные времена в загробном мире (3:231–232).

Нетрудно видеть, что самой страшной является вечная смерть, верным предвестником которой является смерть духовная. Телесная же смерть только прекращает жизнедеятельность человеческого организма и является своеобразным рубежом, отделяющим всех людей от их вечной блаженной или мучительной участи (1:200). К моменту телесной смерти каждый человек обычно нравственно созревает, укрепляясь или в добре, или зле. После телесной смерти плотский "человек от трудов, бед, печалей и скорбей к большим трудам, бедам и печалям отходит: но духовный от печали в радость, от скорби в утешение, от бед в блаженство, от трудов в покой преселяется вечный" (1:47). Сама же телесная смерть, т. е. приход смертного часа, является своеобразным венцом жизненного пути человека. Праведники обычно мирно отходят из временной жизни, спокойно оставляют видимый мир, ибо еще на земле, освободившись от мирских привязанностей, они жили для вечной жизни. Смерть для праведников бывает даже желанной, потому что она освобождает их от трудов и болезней временной жизни и открывает путь к вечному покою и радости. Совсем по-другому переходят в вечность грешники. Для них смерть является ужасным событием, обрывающим земную жизнь и навсегда прекращающим общение со всем тем, к чему привязалась их душа. "Плотскому человеку смерть люта", — пишет святитель Тихон Задонский (1:47). В последние минуты жизни его охватывает печаль и страх, содеянные грехи и беззакония терзают его совесть, ужас охватывает его душу, ибо злобные духи окружают его смертный одр. Мысленный взор грешника в эти страшные минуты невольно обращается к ожидающей его вечности, о которой он никогда не вспоминал. В этот момент открывается человеку истинный смысл жизни и его назначение на земле; он познает, что дела плоти явили его безответным пред лицом вечности. Мятется, сокрушается, кается и жалеет о прожитой жизни грешная душа, но время покаяния прошло и все уже утрачено (2:272). Тяжесть смертного часа является только предвестником ее бесконечных мучений и стенаний за гробом. По отшествии из видимого мира состояние нечестивых душ таково, что они "желали бы умереть, но не возмогут: и сие есть вечная смерть, что пожелают грешники умереть, или в ничто обратиться от нестерпимого мучения гееннского, но не возмогут" (1:253). Различная загробная участь праведников и грешников является закономерным итогом их земной жизни. И как различным был образ их действий и поступков в видимом мире, так различно бывает состояние их душ в вечности, потому что воздаяние каждому по его делам является безусловным требованием нравственного порядка вещей, имеющего свое начало в Боге. Земная жизнь дается человеку не для наслаждения и мирских удовольствий, а для труда над очищением души от страстей и для развития лучших качеств его богоподобной природы, предназначенной к вечному блаженству. Это блаженное состояние души должно возникать и возрастать в человеке уже здесь, в видимом мире, в той мере, в какой развивается и крепнет в нем богоугодная жизнь (2:241).

Формированию такого состояния, согласно учению святителя Тихона, во многом способствует память смертная. Благотворно и спасительно действие этой добродетели на душу человека. Она укрощает гнев, угашает пламень нечистых похотей, удерживает руки от грабления, язык от сквернословия, клеветы и осуждения. Эта добродетель отводит от суеты мира сего и подвигает к усердной молитве, слезам и покаянию, обращает душевные очи к будущей жизни. Память о смерти неизменно возбуждает в душе христианина мысли о праведном мздовоздаянии и Страшном суде. На этом суде "будет правое и строгое дел, слов и помышлений наших испытание: тамо будет все явное, что мы во всем житии нашем ни сделали, и пред всем светом открыется, и всяк от совести обличится" (4:188). Все человечество восстанет на этот суд, и каждый даст ответ не только за свои злодеяния, но и за то, что не имел добрых дел. Память о смерти и Страшном суде понуждает христианина быть внимательным к делу своего спасения и достойно готовиться к встрече с Праведным Судией, от Которого зависит вечная участь человека. Таинственны и необъяснимы для всякого человека, живущего на земле, радости будущей блаженной жизни, однако не менее непостижимы и страдания грешников в загробном мире. Ужас этих страданий таков, говорит святитель Тихон, что лучше на земле всю жизнь страдать самой тяжелой болезнью, лучше весь век скованным цепями в темнице просидеть, лучше в огне гореть и каждый день умирать, лучше, наконец, терпеть одновременно все беды, какие есть на земле, нежели наследовать неблагополучную вечность. Всякое земное бедствие имеет какое-то утешение и конец, для грешников же в вечности будет лютое страдание без всякого утешения, страдание не только "словом, но и умом непостижимое; страдание, которое всегда будет, но никогда не скончается" (5:242).

Как замечает святитель, память о смерти и вечных муках непременно приводит христианина к плачу о грехах, ибо "приготовление к смерти не иное что есть, как истинное покаяние" (1:187). Плач о грехах, искреннее раскаяние во всех небогоугодных делах, словах, мыслях и последующее за этим исправление жизни являются лучшей подготовкой всякого человека к переходу в загробную жизнь. Сокрушаться о грехах и плакать христианин должен каждый день. Неизвестность дня кончины должна подвигать его путем усердного покаяния готовиться к исходу из видимого мира, ибо каким застанет человека смертный час, таким он и явится перед судом Божиим (2:220). Поэтому кто хочет умереть в благочестии, тот должен каждый день жизни проводить богоугодно. Отсюда приобретает большую ценность время земной жизни, которая дается человеку "к покаянию, а не к плотоугодию" (4:188). Для тех, кто благовременно помышляет о своей кончине и готовится встретить ее с упованием на милосердие Божие и омытой слезами душой, смерть является успокоением от трудов и переходом в Царство вечного блаженства.

Для укрепления спасительного памятования о смерти со стороны человека требуется немалое усердие. Это усердие тем более необходимо, что само явление смерти в своем существе чуждо духу человека, созданного для вечной и бессмертной жизни. Однако видимый мир с его житейскими прелестями и удобствами настолько увлекает жителей земли, что мысли о загробной жизни редко посещают их души. Даже смерть родных и близких людей очень часто не может отрезвляюще подействовать на человека, поглощенного греховными делами и мирскими заботами (2:238). Ввиду этого святой отец в своих наставлениях призывает всех христиан смотреть на земную жизнь с точки зрения вечного бытия, которое открывается человеку за гробом. Что бы ни делал христианин, он должен помнить, что его жизнь непрестанно течет и укорачивается, что с каждым днем приближается час его кончины (2:54). Жизнь человека образно можно сравнить с горящей свечой, которая чем дольше горит, тем больше умаляется. Вот свеча догорела и погасла, и кажется, что ее и не было. Так и человек: умирает, погребают его, и кажется, что он и не существовал. "Поминай убо, что тако и житие твое погаснет, как видишь погасшую свечу, — поучает святитель, — и заранее готовься к кончине твоей" (4:112). Истинный христианин должен помнить о смерти, готовиться к ней и ежедневно ожидать час ее; внезапная смерть многих людей свидетельствует о том, что можно скончаться и во время сна, и в часы бодрствования, за праздничным столом или же за повседневным трудом (1:188). Памятование смерти должно также возбуждать в душе христианина мысли о тех горьких минутах, которые наступят во время разлучения души от тела, когда все существо человека будет содрогаться от невыносимых болей и страданий. Горечь этих телесных страданий может еще усугубляться и от терзаний нечистой совести человека. В эти страшные минуты исхода души каждому умирающему желательно было бы иметь спокойную совесть, чистое сердце и непорочную душу. Ведь только тогда можно надеяться на вечное утешение и покой. Значит, бесценное время земной жизни должно быть использовано человеком разумно; им приобретаются сокровища вечной, нетленной жизни в обителях Отца Небесного. И поэтому как завещание всему христианскому миру звучат проникнутые любовью и заботой о спасении каждого человека слова святителя Тихона Задонского: "Ныне моли Его (Бога. — А. И.), пока время дает тебе; ныне исправляйся, пока время благоприятно и день спасения; ныне плачи, пока полезны слезы, ныне кайся, пока Он приемлет кающихся" (2:247).

1. Грех, его развитие

Господь Иисус Христос совершил спасение людей Своим жертвенным служением: воплощением, жизнью, проповедью, крестной смертью и прославлением, посредством чего Он облек человека в ризу спасения (Ис, 61, 10), даровал ему в пишу Плоть и Кровь Свою, чтобы вкушающий их имел жизнь вечную (Ин. 6, 54). Для назидания и спасения Искупитель оставил Своим последователям Евангелие; соблюдай его, человек "смерти не имать видети во веки" (Ин. 8, 51). Этими спасительными средствами и плодами могут воспользоваться все люди, если только они этого пожелают. Однако спасение — это длительный постоянный процесс внутренней борьбы и работы над самим собой. Для того, чтобы достичь вечного спасения, христианин в своей земной жизни должен во всем подражать Христу Спасителю, и не только подражать, но и "вообразить" Его в своем сердце. Вместе с тем он непременно должен освободить свою душу от всякой греховной скверны. Хотя во святом Крещении человек и возрождается для жизни вечной, становится новой тварью, однако это еще не значит, что он стал святым — в святости надо утвердиться. Очень часто человек, имея благодатные спасительные средства, все же уходит в сторону от пути Господня. Удалению от Источника жизни — Бога, по учению святителя Тихона Задонского, способствуют три фактора: во-первых, греховная плоть ветхого человека, имеющая в себе "ин закон во удех моих, противу воюющ закону ума моего, и пленяющ мя законом греховным" (Рим. 7, 23) (2:385) ["Он не иное что, токмо помышления злая зачинает и родит" (3:96)]; во-вторых, прелести греховного мира, которые влекут человека в сторону зла и тем самым приводят к духовному умерщвлению, и, наконец, в-третьих, диавол, который ходит, "яко лев рыкая… иский кого поглотити" (1 Петр. 5, 8) [Может возникнуть вопрос: какие же грехи более всего удаляют человека от Бога? На это святитель Тихон отвечает, что все грехи, даже маловажные, способны обнажить душу христианина и лишить ее общения с Богом. К таким грехам относятся, например, неведение, неосмотрительность, неразумие и т. д. От них, пожалуй, никто не свободен, кроме единого Богочеловека. Но есть грехи, которые полностью овладевают душой человека, подавляют в ней все святое и богоугодное, ожесточают ее и не дают ей возможности искренно раскаяться. Они заграждают вход душе в обители Отца Небесного, а значит — умерщвляют ее. Таких грехов, доставляющих душе смертоносный грех, святой отец насчитывает семь, а именно: "1) гордость, еже есть бесчинное власти и славы желание; 2) лакомство, еже есть безмерное желание внешних благ, еже имети богатство и стяжание; 3) блуд и нечистота, еже есть бесчинное вожделение плотского сквернения или самим делом похоти телесной исполнение; 4) обжорство, или чревоугодие, еже есть безмерное ядение и пития употребления; 5) зависть, еже есть печаль и болезнь сердца о добре ближнего, радость и веселие о зле; 6) гнев, еже есть безмерное желание отмщения; 7) леность или уныние, еже есть студеность (холодность) и нерадение о душевном спасении " (1:3)].

Ко второму виду грехов, которые, по учению святителя, направлены против Святого Духа, относятся шесть: "1) отчаяние, еже есть не надеятися милосердия Божия; 2) излишнее упование на милость Божию; 3) сопротивление познанной истине Священного Писания и догматов веры, апостолы и отцы святыми утвержденныя; 4) зависть к духовным благам, яже ближний приемлет от Бога; 5) во гресех пребывание и состарение во злобе; 6) нерадение о душевном спасении до кончины жизни своея" (1:3).

И наконец, к третьей группе грехов, умерщвляющих душу и лишающих ее спасения, святитель относит грехи, "вопиющие на небо к Богу и просящие отмщения". Это — вольное убийство, содомский блуд, обида нищих, вдов и сирот, а также удержание или невыдача "мзды наемникам и делателям" (1:3). Такие грехи, если человек не отстанет от них и не совершит истинного покаяния и внутреннего перерождения, умерщвляют в душе все святое и богоугодное и делают ее пленницей вечных адских уз.

а) Греховная плоть ветхого человека

По словам святителя Тихона, человек рождается в этот мир уже растленным и поврежденным грехом (4:34), т. е. каждый человек имеет в себе как бы два существа: в нем живет ветхий человек со страстями и пороками и новый, облагодатствованный Святым Духом, с добродетелями; каждый из них влечет душу в свою сторону [Очень часто христианина склоняет к удовлетворению низменных потребностей телесное невоздержание, что является существенным препятствием на пути ко спасению. "Добро есть телесное здравие", но что пользы, если душа находится в слепоте и расслаблении? (4:319). И далее святой отец отмечает, что "редко бывает… в здоровом теле здоровая душа… Здоровье тела ко многим прихотям и грехам отворяет человеку двери, но немощь тела затворяет… Плоть наша без болезни и немощи, как конь, свирепеет и на все пагубные страсти стремится: но немощию и болезнью, как уздою, воздерживается и укрощается, и покоряется духу" (4:319). Отсюда христианин должен не роптать при постигающей его болезни, а принимать ее как от руки Всевышнего]. И благо бывает тому христианину, который со всей решимостью отвергает от себя внушения плотского, греховного человека и следует примеру и свойствам нового рождения (3:58; срав. 4:208), потому что "кто плоти слушает и ей повинуется, тот плотский человек есть; а кто духу следует…тот духовный" (1:45). Последователь Христов с помощью Божией может выйти из этого состояния только тогда, когда увидит пагубность и мерзость греха. По ясному определению святого отца, грех "есть отступление от Бога живого и животворящего" (1:250). Грех разрушает все то, что было приобретено драгоценной Жертвой Сына Божия, и противоречит "святой и благой воле Божией" (3:288).

Христианин, увлекшись грехом, изменяет Богу и попирает все все обеты, данные им во святом крещении (1:250); грех совлекает с человека "прекрасные и священные одежды, которыми душа одеяна была; лишает… усыновления Божия, чести" (4:33). Совершая грех, человек не только уничижает "великого, бесконечного, неописанного, страшного, Святого и Вечного Бога, Отца и Сына и Святого Духа, пред Которым ангелы святии со страхом стоят и благоговеют" (3:288), но и более того — отвергает любовь Божию, уничижает Кровь Сына Божия… и презирает Его святое Евангелие" (1:7). Человек, работающий греху, есть самое бедное существо, ибо грех становится идолом в его сердце, в котором приносится жертва другому богу (2:137). Отвратившись от Бога истинного и живого и постоянно совершая грех, христианин низвергается в бездну зол: неверия, развращения, нераскаянности, отчаяния и ожесточения. И тогда человек — хотел бы он этого или нет — начинает испытывать внутреннее нравственное мучение. Оказавшись в таком бедственном состоянии, он своей порочной жизнью уже не созидает закон Христов, а, наоборот, разрушает Его "установление и узаконение" (2:126), составляет для своего удовлетворения собственный закон, который проявляется в нем в виде похоти и чувственных удовольствий. Отрицание закона Божия и его святости приводит человека наконец к искажению истины. Вместо добра и красоты в его душе на первый план выступает "преступление" и "беззаконие" (4:370; сравн. 3:68), образ великого и совершеннейшего Бога тускнеет. Вследствие такого духовного ослепления грешника Божественный закон, определяющий отношение человека к Богу, воспринимается им как нечто второстепенное, необязательное для исполнения. В связи с этим святитель подмечает парадоксальное явление: никто из людей в присутствии земного царя не станет бесчинствовать или нарушать его закон, а пред Богом вездесущим человек допускает такие безнравственные поступки, о которых "срамно есть писать и глаголати" (3:344).

Человек, допустивший греховную скверну в свою душу, уже бывает неспособен различать добро от зла, святость от греховности. И это потому, что грехи, подобно мгле, омрачают его богоподобные свойства и не допускают проникнуть в душу свету Христову (2:46; срав. 3:215). Такая душа бывает подобна слепцу — падает и не знает, куда ей идти (2:152). Грех не только ослепляет, удаляет человека от Бога, но и делает его сторонником диавола (1:7), даже хуже демона, который также "сначала был ангел добрый и светлый", но "грехом повредился и потемнел" (5:222; срав. 2:131).

По своей силе и опасности грех бывает хуже ядовитых веществ, так как последние мучительно действуют только на тело, а иногда и умерщвляют его, но грех распространяет свое смертоносное действие на тело и душу (5:222; срав. 4:82). Вот почему он, по мысли святого отца, является самым пагубным началом и источником всякого зла. Как огненная стихия, начавшаяся в определенном месте, обладает свойством при легком дуновении ветра захватывать своей сокрушительной силой все новые и новые объекты, так и грех и происходящее от него зло истребляет и разрушает то, что Спаситель мира стяжал Кровью Своей.

Грех также можно сравнить с моровой язвой, которая, "в одном человеке начавшаяся, многих близ находящихся заражает и умерщвляет" (4:119). Греховная скверна является главнейшим источником человеческих несчастий и страданий. Поистине жалок бывает человек, подверженный тяжкой физической болезни и страданиям, но не менее жалок тот, в ком страждет пораженная грехом душа. "Как язвы и раны телесные чем более гниют, тем больший смрад издают: тако грешная душа, чем более грешит, тем более уязвляется и ранится, и струпы свои греховные раздражает и от тех больший смрад издает: раны и язвы телесные видят люди и смрад их чувствуют: раны и язвы душевные видит Бог. Тяжек и несносен смрад ран телесных людям: тяжек и несносен смрад душевных ран Богу. От ран телесных и смрада их отвращаются люди: от ран душевных гниющих и смердящих отвращается Бог" (4:97–98).

Из вышеизложенного становится ясно, что человек, находящийся в греховном плену, целиком и полностью служит злу и тем самым лишает себя, если только не раскается, всякой возможности спасения.

б) Прелесть греховного мира

Жизнь человека — это длинный путь, начинающийся с момента рождения и продолжающийся до смерти (4:396). Но для одних этот путь увенчивается славой и небесной наградой, а для других — отчужденностью от Бога и вечной гибелью. Все люди, по воззрению святителя Тихона, разделяются на два царства: Царство Христово и царство сатаны. Наследниками Христова Царства являются не только люди, переносящие с помощью Божией в этой земной жизни скорби, лишения и всевозможные беды, но и те, которые облеклись в Христову ризу — смирение, послушание, терпение, кротость и отсечение своей воли (2:57). Этот тернистый путь указал "всем хотящим спастись" Искупитель мира, иного пути ко спасению нет. И как не может человек одновременно устремлять свой взор на небо и землю, так не может он служить Богу и мамоне. Все должны идти не иначе, как только тем путем, которым шел Христос Спаситель. А это значит — нужно взять свой жизненный крест и, возложив его на свои рамена, без ропота, с терпением нести всю жизнь.

Человек же, избравший "широкий путь… путь гордости, непослушания, нетерпения и самолюбия" (2:57), считает, что ему все дозволено и что для него не существует никаких преград в осуществлении своих греховных пожеланий. Этим путем идут "блудники, прелюбодеи, хищники, воры, пьяницы… клеветники… сквернословцы… картежники, наипаче в деньги играющие, и вси творящие неправду и Бога не боящиеся" (5:321; срав. 4:396–397). Таким образом, греховные соблазны, предлагающие христианину вместо вечных благ временные и скоропреходящие, являются немалым препятствием на его спасительном пути. Таких соблазнов святой отец насчитывает три вида: "богатство, слава и роскошь мира сего, и сие, как тройственного бога, почитают, ищут и прилепляются тому" (3:255). А между тем"…мир проходит, и похоть его" (1 Ин. 2, 17) (3:255–256), и кто любит суету мирскую, тот бывает подобен человеку, который обрел во сне сокровище, но по пробуждении ничего не имеет; или подобен человеку," который во сне от всех почитается как вельможа, но возбудившися видит себя в прежнем подлом состоянии и презрении" (3:256).

Весьма часто последователя Христова терзает скорбь об утехах и сладостях мира, подчас навевающая на него уныние и желание возвратиться к прежнему образу жизни. Все эти соблазнительные искушения святитель советует воину Христову решительно отметать, ибо совместить любовь к миру и Богу невозможно (3:261). Увлекая человека греховными прелестями мира, широкий путь жизни постепенно притупляет у него духовное чувство и, таким образом, приводит свою жертву к полнейшему душевному омертвению. Опьяненный суетными соблазнами, человек полностью погрязает в пучине греха и, потеряв над собой контроль, исполняет уже волю диавола. Грешник забывает о своем Искупителе и, вместо благодарности, своими грехами снова распинает Его на кресте (2:216). Душа, впадшая во грех, остается без Христа, по выражению святителя, "как дом без хозяина, земля и виноград без делателя, корабль без кормчего" (2:109). И чем более грешит человек, тем более удаляется от Бога и тем более помрачается (2:136). Пребывая в таком жалком состоянии, он отлучается "от славной и сладкой… вечери, на которой от начала мира и до конца… избранники Божий (будут) веселиться" (5:240), отлучается от ангельских сил и святых угодников Божиих (2:101) и причисляется к богопротивному обществу — к темным и лукавым духам" (5:240). И тогда вступает в силу не милосердие Божие, но Его правосудие. Ибо как Господь не пощадил первозданного человека, но за нарушение заповеди изгнал его из рая, так "за грехи и ныне бывают различные казни, кровавые брани, моровые язвы… пожары, голоды и трясения земли, многоразличные болезни и прочие бесчисленные беды" (4:371; срав. 1:7—10, 2:211–212). Однако, как замечает святой отец, не все скорби, посылаемые Творцом, являются наказанием за грехи человека. Ими (скорбями) могут испытываться богобоязненные и благочестивые люди с целью утверждения их в добре, поскольку "Господь его же любит, наказует" (Евр. 12, 6), "и сие наказание Божие есть отеческое, милостивое и от любви происходящее" (1:232). И тот, кто успешно прошел целый ряд суровых испытаний и вышел из них духовно умудренным, очищается от греховной скверны, облекается, подобно воину, в броню правды и становится неуязвимым.

Наказания Божий могут служить и для той цели, чтобы пресечь грех, развивающийся в христианах, и тем самым отвратить их от гибельного пути, ведущего в пропасть адову (2:218). И чем более человек будет коснеть в своих беззакониях, тем больший гнев Божий навлечет он на себя (2:243; срав. 1:97), потому что грех без наказания не бывает. "Согрешишь, человече, — пишет святитель, — уже ожидай себе казни или внутрь или вне себя, или купно обоих. Сей бо есть плод греха" (4:371).

Кроме внешних бедствий человека, выражающихся в физических страданиях, болезнях и других невзгодах, есть и "казнь внутрь себе" — неусыпный голос человеческой совести, которая, хотя под действием греха в некоторой степени и усыпляется, а иногда даже "в обличительном своем действии ослабевает" (2:136), однако постоянно мучает грешника, "где бы (он) ни был, что бы ни делал, везде над ним гремит и устрашает" (2:286). И это вразумительное действие совести, заложенное Творцом в душу человека, подчас бывает таким сильным, что оно, "как червь, неусыпно душу грешника мучит, пока истинным покаянием не очистится" (1:252; срав. 3:307).

Грех, по учению святителя, не только поражает и умерщвляет человека, но и распространяет свое влияние на весь Божественный миропорядок и вносит в него расстройство и тление. "Человек грешит, — пишет святитель, — но прочая тварь страждет; земля не дает плода, скоты и звери от голода пропадают, воздух и вода растлеваются" (2:131).

в) Действие диавола

Но самая жестокая и упорная борьба предстоит христианину с "князем мира сего" — диаволом, который со своими демонами окружает его и научает на всякий грех. Особенно сильное влияние на душу диавол оказывает в то время, когда человек совершил какое-либо нравственное преступление. Тогда духи злобы, овладев душой, стремятся как можно дальше увести свою добычу от спасительного пути. Здесь уже требуется, по мысли святого отца, жестокая духовная брань и великий подвиг, без которых невозможно одержать победу (3:440). Провидя своим духовным взором множество сетей, расставленных для уловления душ христианских, святитель в изумлении вопрошает: "О, кто сии сокрытые сети узнать и от них избавиться может? Сети многие… различные… везде… сокрытые и невидимые… Кто их усмотреть и от них уклониться может, аще не Ты, Господи, покажеши их и Твоею всесильною десницею сохраниши от них?" (4:114). Злобные духи настолько опытны в своей коварности, что с большой легкостью определяют, как приступить к человеку, "с какой стороны… (и) каким оружием кого уязвлять" (3:441). Но вместе с тем, подчеркивает святитель, демоны, хотя и коварны, но овладеть человеком и склонить его на грех не могут без согласия последнего, и сколько раз человек противится диаволу, столько раз с помощью Божией побеждает его (1:209; срав. 4:52).

г) Развитие греха

Таким образом, согласно воззрению святителя Тихона, корни греха таятся в начальнике всякого зла — диаволе, а также в падшем естестве человека, унаследованном от праотца Адама. И эта наследственная порча вредит не только малоопытному в духовной жизни христианину, но даже и человеку, умудренному и просвещенному светом Божественной Истины. Безусловно, эти греховные корни не сразу дают о себе знать; они укрепляются и набирают силу под влиянием порочных помыслов, входящих в душу человека в основном через чувства, посредством которых, как через дверь, "всякое зло входит в сердце наше… и тако зачинает и рождает беззаконие" (3:324). Указывая на душевный вред, происходящий от внешних чувств, святитель призывает христиан "не…давать (им) свободу", потому что они могут "совратить дом наш душевный" (2:135).

Грех может заключаться не только в делах, но и в дурных мыслях и пожеланиях, которые способны осквернить сердце человека, удалить из него все доброе и святое. Человек, допустивший злые помыслы в свое сердце, нарушает тесное единение с Источником жизни — Богом, потому что Бог пребывает только в непорочных сердцах. Мысленное услаждение грехом оскверняет сердце, делает его холодным и бесчувственным к Божественному зову. Сердце человека никогда не может быть праздным; если только оно не заполнено добродетелью, то диавол заполнит его скверными мыслями и пожеланиями. Из порочного же сердца могут произрастать только "ссоры, драки, убийства, обиды, злословие, клятвы, лести, обманы, клеветы, осуждения, презрения… насмешки и прочия сим подобная" (1:85). Этими порочными плодами, исходящими из сердца, христианин оскорбляет величие Божие и удаляется в сторону богопротивной жизни (2:121). Если такой человек и избегает телесных грехов, как-то: "не убивает, не крадет… не прелюбодействует", однако " в сердце соизволяет на грех — равно пред Богом грешит" (1:210), потому что мысленный грех служит импульсом к греховным действиям. Однако за человеком сохраняется власть согласиться с ним или отвергнуть его от себя. Последователю Христову необходимо противиться порочным помыслам и не допускать их в свое сердце. Имея в виду возможность и необходимость властвования христианина над своими помыслами, святой отец сравнивает его с садовником: "Якоже убо садовник обрезывает древо, и исходящие от него сучий негодные и отрасли… дабы возрастше самого дерева не повредили: тако подобает христианину всякому обрезывати сердце свое и…помышления злая, как только начнут от сердца исходити и показыватися, дабы, возрастая, не повредили внутреннего человека" (2:91). Такое усердие человека к очищению своего сердца не остается бесплодным. Изгнав из сердца порочные мысли, христианин насаждает и взращивает в нем семена Божественной жизни. Чистое сердце бывает подобно чистому источнику, от которого проистекают чистые струи воды, или же доброму дереву, приносящему благовонные и полезные плоды, или же благодатному сосуду, содержащему в себе благовонный, небесный аромат. И если душа будет пребывать в чистоте и святости, она сподобится посещения Самого Спасителя, Который Своей милостью и "врачует ее немощи", и дарует ей первое достоинство и благолепие (5:124). И напротив, христианин, услаждающийся скверными помыслами, может сделать храм души своей не жилищем Божиим, а пристанищем злой силы. Тогда душа бывает уже неспособна вмещать в себя Христово благоухание, из нее исходит лишь отвратительное зловоние. Очень часто помыслы на первый взгляд кажутся невинными, не содержащими в себе ничего греховного, однако по своему существу они греховны. Останавливая внимание человека на таких помыслах, злая сила начинает действовать уже сильнее: внушает ему помыслы уже с более конкретным и очевидным признаком греховности и, наконец, ввергает его в бездну порока. Диавол особенно расставляет свои сети тому, кто только начинает идти по пути спасения, надеясь этим самым ослабить подвиг человека или же вообще удержать его в той греховной жизни, которой он жил до своего обращения. "Известно, — пишет святой отец, — что хотящему и начинающему Бога искать сатана, враг наш, всяким образом тщится препятствие учинить: то помысл злой, то уныние и леность наносит…то к прелести суетного мира склоняет" (1:105). Отвращают человека от истинно спасительного пути и злые люди (1:105), которые даже "больше вредят, нежели ядовитые змеи: ибо те откровенно яд свой носят, а сии каждого дня тайно… заражают" (1:143).

Враг нашего спасения возмущает человеческий ум и приводит его в трепет и уныние особенно через хульные помыслы, которые часто приходят помимо воли человека. Эти помыслы настолько смущают и терзают человека, что он подчас готов переносить лучше "поношение и биение… нежели…вражия стрелы" (3:308). Особенно тяжелой духовной бранью, приводящей в крайнее напряжение все духовные силы христианина, является борьба с помыслами отчаяния, посредством которых диавол стремится ввергнуть человека в пропасть адову. "Отчаяние есть грех тяжкий: ибо кто отчаивается своего спасения, тот мнит, что Бог есть немилостивый и неистинный — что есть хула страшная на Бога" (5:347). Этими богопротивными помыслами злой дух старается вывести христианина из духовного равновесия, лишить его душевного спокойствия (4:205). И тогда, как разбойник войдя в дом, разоряет его и уничтожает живущих в нем, или неприятель, заняв город, опустошает его, так и диавол, через помыслы, войдя в дом человеческой души, опустошает его и разоряет (3:229). Именно поэтому святитель и призывает христиан удаляться не только от тяжких грехов, но и от внутренних скверных пожеланий (3:226).

Борьба с греховными помыслами — дело нелегкое, потому что пресекающий греховные помыслы ведет борьбу непосредственно против самого диавола. Однако постоянная готовность человека решительно пресекать греховные мысли в самом их зародыше может привести к полной победе над искусителем. По образному сравнению святителя, как "неприятель, хотя и мещет стрелы своя на град, но не вредит граду, пока не сдастся ему град, тако и…диавол, хотя и мещет разженныя стрелы своя на душевный град наш, но ничего не успевает, пока злой воле его не соизволяем, но отражаем от себя козненные наветы его" (3:308). Борющийся с греховными помыслами удостаивается похвалы и славы от Самого Бога (3:309).

В духовной брани святитель советует христианину иметь в виду самое важное — не ослаблять усилий в борьбе с искушениями, какими бы они ни казались трудными или непреодолимыми. Эта бдительность с помощью Божией непременно приведет к победоносному концу. В духовной брани христианин не только укрепляет духовные силы и становится искусным воином Царя Небесного, но и "возвеселяет ангелов святых и прославляет Бога и Отца нашего… Аще убо злой враг приступает к тебе, и слышиши злой совет его, тотчас ободрись и стань, яко воин Христов, и помяни, яко Бог видит все, и смотрит на тебя, и ожидает подвига твоего, и хощет помощи тебе. И сколько раз вступаешь в подвиг противу врага своего и побеждаешь его, столько раз венчает тебя Подвигоположник Иисус" (4:205).

Для избавления от лукавых помыслов, для победы над ними святой отец указывает эффективные средства, из которых первым является молитва. Она служит надежным оружием в непрестанной духовной борьбе с искушениями и греховными соблазнами. Человеку, находящемуся в мысленной брани, следует непрестанно взывать о помощи к Богу словами: "Господи, помилуй мене; или: Господи, помози мне; или: Господи, не остави мене" (1:105). Обращаясь так к своему Спасителю, христианин должен усердно умолять Его до тех пор, пока совершенно не угаснут и не исчезнут разженные стрелы вражий. Путем молитвы, совершаемой от всего сердца и с полной преданностью Богу, из души исчезает все нечистое и водворяется в ней Божественная сила, одухотворяющая и возрождающая все существо человека. Как немощное тело "чем более освобождается от вредных соков, тем здравейшее бывает: тако душа немощная, чем более освобождается от злых помышлений, тем большее здравие получает" (5:124). При содействии молитвы христианин становится непреоборимым воином, способным противостоять любому греховному соблазну. И даже если человек, увлекшись страстными пожеланиями, совершит какое-либо нравственное преступление пред Богом, то и тогда "частая и смиренная молитва, прошение и воздыхание" (5:333) помогут ему исцелить и уврачевать эту духовную язву.

Кроме того, молитва служит христианину твердой опорой в тех случаях, когда его обуревают непредвиденные искушения. Вот почему святой отец призывает христиан прилежно молиться Богу (1:225), вооружив себя "духом смирения" (1:47).

Сильным и действенным оружием против нечистых помыслов святой отец также считает страх Божий (3:308) и чтение Священного Писания. Христианин, упражняясь в постоянном чтении слова Божия, становится умудренным и просвещенным. Его внутреннее око души посредством Божественных словес бывает способным распознавать диавольские прилоги и совершенно удалять их из сердца. "Возникающие злые помыслы, — учит святитель, — тотчас пресекай мечем глагола Божия… дабы укрепившеся не повредили и не умертвили внутреннего человека. Угашай искру, пока в пламень не возросла, и убивай врага, пока мал есть. Аще бо искру не угасший, то великий огнь будет, и аще врага не убиеши, пока мал есть, то возрастали укрепится, одолеет тя и низложит тя" (4:53–54). Таким образом, борясь с порочными помыслами при помощи богодарованных средств, христианин сможет не только освободиться от них, но и приобрести духовную мудрость, способность распознавать и поражать все то, что мешает ему достичь спасения (3:308–309).

Борьба с грехами должна вестись самым решительным образом, потому что ими человек навлекает на себя гнев Божий и лишается благодатной помощи свыше. "Видишь, что муж отрекается жены, когда не хранит верность к нему… — делает сравнение святитель. — Знай точно, что тако и Христос, Небесный и Пречистый Жених, отрекается таковыя души, которая… не хранит верности к Нему" (2:33–34). И хотя грешник подчас старается свои грехи совершать в тайне от людей и для этой цели употребляет всю осторожность и хитрость, но "от всевидящего Ока (Божия) не утаится" (4:170), потому что Бог видит не только наши внешние дела, но и сокровенные, сердечные намерения. Где бы человек ни делал богопротивные дела — "на пути ли, или в пустыне, в доме или на торжище, наедине или на публике, тайно или явно… или во внутренности сердца своего", он не может утаиться, ибо Бог "везде присутствует, и все, что и где делаешь и замышляешь, видит и в книге Своей записывает" (4:170; 3:219). Все сделанные беззакония будут в вечности открыты пред всем миром (4:188). Основываясь на словах Псалмопевца: "Обличу тя и представлю пред лицем твоим грехи твоя" (Пс. 49, 21), святитель пишет, что за "всякое бесчинное дело, слово и помышление… воздастся бесчиннику по делом его в день суда" (3:267).

Поскольку человек сотворен Творцом не для мучений, а для вечной блаженной жизни, то святой отец призывает его сбросить с себя бремя греховное, позаботиться о своей бессмертной душе, которая дороже не только всего мира с его сокровищами, но и неба (4:141), и освободиться от уз диавольских (1:250). Но для того, чтобы избавиться от греха и уз диавольских, человеку нужно проявить со своей стороны много усилий, настойчивости и самоотвержения. Злой навык так глубоко проникает все человеческое существо, что искоренение его требует больших усилий как со стороны духа, так и со стороны плоти.

Под действием частого греха в человеке до того ослабевают его духовные силы, что он бывает совершенно неспособен противодействовать каким-либо даже незначительным грехам. Он не может уже обуздать ни свои чувства, ни мысли, ни желания, потому что разум его ослеплен и деятельность его направлена по ложному пути. Человек, искупленный Христовой Кровью, мало-помалу становится рабом греха. "Кому бо человек угождает, — говорит святитель, — тому и работает: а кому работает, того и раб есть" (3:193). "Кто работает греху и страстям, тот Богу работати не может" (3:99; срав. 4:302), а значит, не может считаться и истинным христианином. Подобно тому, как дерево распознается по его плодам, так и истинный последователь Христов познается посредством своей добродетельной жизни (3:59). И чтобы окончательно вытеснить из души не только греховные приражения или страсти, но и самую наклонность к ним, святой отец советует христианам со тщанием подвизаться "в смирении, в презрении славы суетной, терпении и кротости, отрицании себя самого, распинании плоти со страстьми и похотьми, и мужественном терпении. Когда сие показуют христиане, тогда не уступают места на брани врагу своему диаволу" (2:36). Как воин, сражаясь с противником, вначале ощущает страх, но когда воодушевится надеждой и закалит свою волю в борьбе, тогда уже побеждает этот страх, так бывает и с духовным воином, вступающим в борьбу против "мира, плоти и диавола; страшно и трудно кажется дело: но наченшим и тщащимся с помощью Христа, Царя Победителя, все удобно" (3:416). При этом святитель напоминает, что "настоящее время есть (время. — А. И.)… трудов, подвигов, скорбей и креста… а будущий век есть время покоя, воздаяния, радости и веселия" (2:116). Усилия воина Христова должны носить постоянный, целожизненный характер, потому что "в мире сем брань есть непрестанная, на которой две стороны сражаются не оружием видимым, но духовным и невидимым, как и брань есть невидимая и духовная" (5:147; срав. 3:447; 2:115). Подвизаясь на этом поприще, христианин не должен предаваться унынию и отчаянию, но бодро и твердо отстаивать занимаемые им духовные позиции (4:51).

И если христианин будет навыкать в доброделании и пребывать в нем до конца своей жизни, то, несомненно, получит венец от Пастыреначальника. И напротив, если он пройдет даже большую часть своего жизненного пути, подвизаясь добрым подвигом, а затем вознерадит о своем спасении, то может оказаться вне спасаемых и наследовать участь со всеми неверными. Такой человек уподобляется евангельскому строителю, который начал "созидати столп и не совершил", которого"…вси видящий начнут ругатися ему, глаголюще: яко сей человек начат здати, и не може совершити" (Лк. 14, 29–30) (2:385). Он также уподобляется человеку, "наченшему путь от единого места к другому, и взад паки с пути возвращающемуся" (2:385). "Не тот блажен, кто добре начинает, — говорит святитель, — но тот, кто добре кончает подвиг свой" (3:447).

Безусловно, побороть самого себя, смирить греховную плоть есть тяжелый подвиг, и в этой борьбе от человека требуется немало сил. Поскольку все члены тела нашего заражены грехом, и все они вместе восстают на дух, то предстоит постоянное "сражение", потому что "плоть похотствует на духа, дух же на плоть" (3:58). Следовательно, чтобы одержать полную победу в духовной брани, христианину необходимо отрешиться от всего греховного, тленного и прилепиться всецело к жизни небесной. И как бывает совершенно невозможно смотреть на небо, не оторвав прежде взор свой от земли, или на солнце, не обратясь к нему, точно так же "хотящему небесному житию подражать должно оставить земное и скотское (и делать то), что воля Божия ищет и требует от нас" (3:97).

Борьба с грехом заставляет последователя Христова мобилизовать не только все его духовные силы, но и телесные. Только при таком сочетании и направлении сил души и тела возможна полная победа христианина над его ветхим человеком. Эта победа над самим собой является венцом всего подвига христианина, и не всякий достигал и достигает этого венца. Как указывает святитель Тихон, многие победили тысячи людей, покорили города и государства, но самих себя победить не смогли, ибо не противились живущему в их существе греху. Это несогласие с грехом имеет весьма важное значение в христианском подвиге, и на нем должно быть сосредоточено все внимание воина Христова. Послабление одному какому-либо греховному делу может открыть вход в душу многочисленным грехам и порокам. "И тако бедный человек, научивщися зла и привыкши нечестием, как хлебом насыщается, и от зла во зло и от беззакония в беззаконие падает, и стремится в погибель, якоже камень, с верху горы пущенный вниз. И хотя бывает, что некоторые от таковых узнают свою беду и погибель, и содрогаются и ужасаются, и начинают каятися; но привычкою, яко веревкою влекомы, на нечестие обращаются" (4:202), т. е. греховная привычка влечет человека на преступление против его воли. При повторении богопротивных дел дух ревности человека ослабевает, а укореняется и возрастает дух диавола, который влечет христианина, как алчного к хлебу и жаждущего к воде (5:223). "Как бо древо, чем более растет, тем более в землю корень свой пущает, — говорит отец Церкви, — тако чем более греховный обычай растет, тем глубочае в сердце человеческом корень свой утверждает. Но как древо, чем большее будет, тем с большею трудностью из земли исторгается: тако чем более усилится и утвердится обычай греховный, тем с большею трудностью от того освобождается человек" (2:137). И если человек не употребит весь духовный арсенал для борьбы с грехом, то грех постепенно переходит в "пристрастие", которое бывает так сильно, что становится как бы второй природой человека (2:136).

Но даже в таком бедственном положении человек не оставлен Божией благодатию. Она дает ему силы на борьбу с невидимыми врагами, "подвигает человека и увещевает на всякое время и помогает ему противу страстей стоять и тыя побеждать" (4:330), только бы он сам откликнулся на ее зов, открыл ей двери своего сердца (Апок. 3, 20) и устремился к добру. "Бог тщащимся и пекущимся помогает, подвизающихся укрепляет и побеждающих венчает" (5:225). А посему "стани на ноги твои, — призывает святитель, — и ободрись, и призвавши Господа сил, Иисуса Христа, в помощь, стой и подвизайся. Неотменно поможет тебе" (4:51). Тогда "весь свет и вси диаволы не повредят… яко Он несравненно сильнейший всех, и земные и преисподние все силы Его Божественныя трепещут" (4:13).

Весьма действенным средством в борьбе с грехом является также сознание своей греховности. Оно возбуждает в человеке чувство раскаяния и влечет его к богоугодной жизни. Христианин, оплакивающий свои грехи, никогда не будет отчаиваться в своем спасении; но чем больше будет познавать свою немощь, тем ревностнее станет стремиться к искреннему раскаянию пред Богом и своей совестью. "Познавай убо, человече, — пишет святитель, — язвы души твоея, когда хочешь от них исцелиться, и со всяким усердием молись и воздыхай ко Христу, да Он исцелит тебя" (4:137; срав. 4:332).

Святой отец советует христианину тотчас по грехопадении прибегать за помощью к Врачу душ и телес и припадать к Нему с сокрушенным сердцем, и Он, как всеведущий и милующий, поможет восстать от порока. Хоть Господь, по мысли святителя, и знает немощи и греховные изъяны человека, однако "требует самоохотного и добровольного признания, дабы (человек) сам себе пред Ним обвинил и греха своего не покрыл".(4:83). Это признание греха и самообвинение человека непременно послужат удерживающим началом от последующих греховных поползновений и падений.

Итак, желающему шествовать по пути ко спасению предлежит упорная борьба с грехом. Однако с помощью Божественной благодати человек может побороть диавола, свирепеющую плоть с ее бесчисленными страстями и греховные соблазны мира (3:66).

2. Страсти

Под страстями святитель Тихон разумеет некоторые особые грехи, в полной мере господствующие в душе человека. Таковыми, по его мнению, являются: гордость, зависть, гнев и злоба, клевета и осуждение, ложь и лукавство, праздность, пьянство, сребролюбие и честолюбие. Вопрос о страстях подробно освещается святым отцом в труде "Об истинном христианстве" (2-й том); этого вопроса он также касается в своих письмах и наставлениях. Святитель дает конкретные указания, как и какими средствами следует бороться со страстями, объясняет не только их пагубное воздействие на душу человека, но и тот вред, который они приносят ей как в земной жизни, так и в жизни загробной. Страсти опасны еще и потому, что они, принося вред самому грешнику, разлагающим образом действуют и на тех лиц, которые будут соприкасаться с ним (4:118).

Святой отец считает, что страсти имеют глубокие корни в поврежденной грехом человеческой природе. Они наследственно передаются из рода в род от Адама и являются величайшим препятствием свободному развитию добродетельной жизни человека. Эта наследственная духовная порча настолько сильно укоренилась в каждом человеке, что даже повседневное бодрствование над самим собой, воздержание в пище и подвижническая жизнь не могут служить твердым ручательством тому, что человек уже свободен от страстей, если с ними человек не будет бороться и искоренять их из сердца, они могут еще более усиливаться и, наконец, умертвить душу. Как "вредные соки суть в теле, то греховные страсти… в душе. Вредные соки мучат тело и умерщвляют: греховные страсти мучат душу и к вечной ведут смерти" (4:140; срав. 5:131).

Человек, попавший под влияние какой-либо страсти, становится неспособным владеть самим собой: она парализует все силы его души. Грешник подвергается духовному ослеплению, нерадению и бесчувствию и, наконец, доходит до того, что уже не замечает в себе этого опасного состояния, почему и не заботится, чтобы избавиться от него. Находясь в таких обстоятельствах, человек становится бессильным, неспособным к правильному рассуждению. Очень ярко выражает это состояние человека св. апостол Павел: "Вем бо, яко не живет во мне, сиречь во плоти моей доброе: еже бо хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю. Не еже бо хощу доброе, творю, но еже не хощу злое, сие содеваю… Обретаю убо закон, хотящу ми творити доброе, яко мне злое прилежит… вижду же ин закон во удех моих, противу воюющ закону ума моего и пленяющ мя законом греховным, сущим во удех моих" (Рим. 7, 18–19, 21, 23). Объектом ума человека, подверженного страстям, становятся неверные и искаженные понятия. В нем постепенно угасают духовные порывы к Богу, душа перестает бодрствовать и, наконец, умирает. Чем больше человек погружается в бездну своих страстей, тем все более удаляется от Бога. Подобно зловредному ветру, страсти иссушают и искореняют в его душе все то, чем он так щедро был одарен своим Творцом; они изменяют все его существо и прежде всего искажают образ Божий. Святой отец, оплакивая таковых людей, говорит: "Человек, разумом одаренный и образом Божиим почтенный, столь сильно обезумился, обезобразился и ослепился" (3:69) " и облекся во образ земной и скотский" (3:88). Вместо естественных духовных потребностей в нем восстают желания, противные духу, — страстные похоти. В таком случае воля грешника постепенно ослабевает, и он становится упрямым и себялюбивым. Под влиянием страстей человек бывает неспособным управлять своими чувствами, желаниями и даже мыслями, ибо разум его, который, по мысли святителя, бывает "грехом как тьмою помраченный" (2:136), не может "вместити Божия просвещения" (4:12). В состоянии душевной слепоты (4:215) человек не только становится бессильным, неспособным бороться с грехом, но и более того — не может дать правильной оценки своим поступкам и действиям. Основную причину такого состояния человека святитель усматривает в том, что грешник полностью склонил свою волю на сторону чувственного начала и забыл о своем назначении, что в свою очередь повлекло за собой и искажение сердца, или чувствований человека. Сердце его покрылось греховным покрывалом, подобно мгле (4:248). По словам святителя, "сердце… растленное (3:441), лишившееся Божия присутствия, постоянно жаждет разнообразных суетных удовольствий. Совесть в таком человеке засыпает и уже не в состоянии напоминать ему о бессмертной душе и о тех истинных благах, для которых он создан. И чем более человек погрязает в страстях, тем более душа его удаляется от Источника жизни, лишается Его сладчайшего лицезрения и духовно умирает, ибо вне Бога нет жизни (3:234).

Таким образом, душевные и телесные страсти имеют общую психологическую основу. Они не только неотделимы друг от друга, но и находятся в тесной взаимосвязи между собой. Рассмотрим их в той последовательности, в какой даны они у святителя Тихона.

а) Гордость

Наиболее опасной страстью, препятствующей человеку в деле его спасения, является гордость, которая ведет свое начало от падения ангелов. Как свидетельствует Священное Писание, первый ангел — Денница, которому были дарованы Богом силы и возможности для восхождения по лествице духовного совершенства, не восхотел повиноваться своему Творцу, но превознесся умом и впал в самообольщение, возмечтав быть равным Богу и восходить к духовному совершенству без помощи Всевышнего (Ис. 14, 12–15). За это десница Божия, державшая его на высоте, была отнята от него, и он, увлекая с собой множество других ангелов, пал в безысходную бездну мрака и отчаяния. Гордость уничтожила в падших ангелах все доброе и святое; поэтому они нравственно омрачились, утратили истинное познание о Боге, забыли свой долг любви к Творцу и тем самым расторгли с Ним вечный и благодатный союз. Таким образом, гордость родилась не на земле, а на небе, в высших сферах бесплотных духов (2:170). Вот почему она, по мысли святителя, является родоначальницей всех зол и исчадием диавольским (1:89).

Печальная история водворения и распространения гордости в роде человеческом, по мысли Задонского святителя, связана также с именем падшего, злого духа — диавола, который настолько заразил этим грехом все существо человека, что последнему недостаточно даже земной жизни на его оплакивание (2:170). Как диавол начал свое отпадение от Бога гордостью, так и человек, возгордившись, не только пожелал выйти из подчинения своему Творцу, но и стать богом, сравняться с Ним, что он и пытался совершить внутренним желанием и внешним действием (2:262). Нет ничего более опаснее и зловреднее гордости: ею первый человек лишился неба и блаженной жизни в Боге; она открыла вечные темницы ада, куда впоследствии ниспали существа, не покоряющиеся правде Божией. Гордость уподобила разумные существа Божий скотам несмысленым (2:171).

Грех гордости проявился не только в наших прародителях; он сделался всеобщим и глубоко вкоренился в природу человека. За гордость потомки Ноевы были наказаны и рассеяны по всей земле; фараон, не признавший и не покорившийся Богу истинному, был потоплен в пучине моря; Корей, Дафан и Авирон поглощены землей; Аман был повешен на древе и т. Д-Так Господь наказывает гордых и надменных (2:171). Опасность этого греха заключается еще и в том, что он скорее других грехов удаляет человека от Бога (1:30) и делает его послушным орудием диавола (2:30). Ни один порок так не подвергается суду Божию, как гордость (Ис. 23, 9). Это не просто грех, удаляющий человека от Создателя, но это грех — страсть, которой человек служит вместо Бога, которая таит в себе противление, вражду и дерзость по отношению к Богу. Человек, пребывающий в гордости, забывает свое ничтожество пред Богом, без помощи Которого не смог бы просуществовать и одного дня. Ложно переоценивая свои силы и достоинства, он втайне обоготворяет себя самого (5:112–113; 5:227). И это самообоготворение сочетается в нем с полным непослушанием и противлением Творцу, в результате чего человек день ото дня все больше удаляется от Бога, ожесточается в своем безумии и уже бывает неспособен воспринимать душой Божественное вразумление. Находясь в таком жалком состоянии, человек в конце концов впадает в крайнее нечувствие, безумие и неверие в Бога как своего Создателя и Промыслителя (2:51). Все существо такого человека пронизано чувством гордыни и надменности, и он неспособен объективно представить себе бедственность своего положения. "Прочие пороки, как-то: пьянство, блуд, воровство, хищение и прочие видим, — говорит святитель, — ибо часто ради их жалеем и стыдимся: но гордости не видим" (2:170). Из этих слов святого отца видно, что все страсти могут быть искоренены из сердца посредством исповеди или духовных наставлений богопросвещенных мужей, но гордость совершенно не дает человеку возможности воспринять это духовное врачевство. В его душе доминирует мнение о своих высоких достоинствах, и поэтому он остается неисцеленным. Вот почему Задонский святитель считает эту страсть трудно и едва ли искоренимой без помощи Самого Господа (2:171).

Ничто так не лишает человека благодатной помощи и не угнетает его, как злая гордость; как всеобъемлющая зараза, она не удовлетворяется погублением одного человека, но распространяет свое смертоносное дыхание на всех людей, живущих в мирской суете, и даже покушается на лиц, стоящих на высоте духовного совершенства. И нет на земле, пожалуй, ни одного человека, который был бы свободен от этого недуга. А между тем порок этот не свойствен человеческой природе, и тем более христианину. Да и чем гордиться человеку, рассуждает святитель: своим ли происхождением, богатством или разумом? Ведь все это он получил от Бога, своими же собственными силами он ничего не может приобрести. Он немощен, бессилен и слаб бывает даже при рождении. Многие животные по своем рождении сразу же способны добывать себе пищу, а человек рождается настолько слабым и бессильным, что без посторонней помощи неспособен продолжать свое существование (2:172). Однако, забывая все это, он начинает смотреть на самого себя как на нечто самобытное и независимое и тем самым водворяет в своей душе богопротивную страсть самомнения.

Находясь в плену этой страсти, человек свои мнения и рассуждения, хотя они часто являются ложными, всегда считает верными и неоспоримыми и, навязывая их другим, требует от них полного одобрения и признания. Помраченный гордостью не может равнодушно сносить даже незначительные обличения от своих ближних. Он не допускает даже и мысли о том, чтобы кто-либо судил его поступки. Игнорируя замечания окружающих, он старается ответить им враждой и ненавистью (5:227). Гордец почти всегда бывает несправедлив к другим, не ценит их достоинства и не признает за ними никакого авторитета. Единственная цель, которую он ставит перед собой, — это домогательство от других "чести и славы мира сего" (4:325). И эту славу гордец поставляет выше всякого блага не только земного, но и небесного. "Смотри, что делает гордость в человеке, — с удивлением восклицает святой отец, — как его мучит, сколько он вымышляет способов, как бы достичь славу и похвалу в мире сем… Как негодует, когда от кого презирается: как болезнует, смущается, ропщет и хулит, когда чести лишится, так что многие себя умерщвляют" (4:141). Человек, ставший на этот путь, служит уже не Богу, а своему "я". Сердце его становится неспособным к восприятию веры Христовой и к деятельности во славу Трисвятого Имени Божия. Все, что ни делает он, делает напоказ всем, ради славы человеческой (4:325). Тщеславие может настолько возрасти в нем, что он может совершенно забыть о Боге и о той награде, которую Господь дарует Своим верным последователям. Даже подвижническая жизнь гордого человека вменяется ни во что, потому что он совершает подвиги не ради славы Божией, а ради похвалы человеческой (2:258). Указывая на пагубность этой злой страсти, святой отец убеждает: "Берегись, человече, высокоумия, да не яко диавол падеши; не высокоумствуй, но бойся" (4:12).

В творениях Задонского святителя имеются не только объяснения происхождения и пагубности страсти гордости, но и конкретные советы к ее искоренению. Сильнейшим оружием "против гордого духа" святой отец считает смирение (3:444), без которого в деле спасения напрасен всякий другой подвиг. Как гордость бывает "гнусна и мерзка" Богу, так смирение "благоприятно и любимо". "Ни на что так… Бог любовно не взирает, как на смиренное и умиленное сердце" (5:228). Из этих слов "русского Златоуста" явствует, что человеку, плененному гордостью, следует искать избавление от этой страсти во всех ее видах и проявлениях только в познании самого себя, в сознании своего ничтожества и окаянства, в христианском смирении. Как начало и конец всех зол есть гордость, так и смирение есть начало и конец всех благ.

Человек, склоняющий свое сердце к смирению, по образному выражению святого отца, удаляет из него тьму гордости и воспринимает свет (5:228). И если сердце горделивого человека исполнено всякой мерзости, то сердце смиренного преизобилует покорностью, преданностью и любовью к Спасителю. На протяжении всей жизни христианин должен всячески хранить свое сердце в смирении и самоукорении, приписывая все свои добрые дела единому Богу. Только такая духовная настроенность будет способствовать окончательному истреблению в человеке гордыни и его постоянному духовному росту.

Другим действенным средством в борьбе с зловредной страстью гордости, по учению святого отца, является рассудительность. Христианин должен постоянно представлять своему мысленному взору высочайший образ Христа, Его смирение, воплощение, страдание за грехи всего рода человеческого (1:148) и в этом источнике черпать силы для приобретения смирения и для искоренения в самом существе безумной гордыни (2:172–173). "Должно часто взирать, — поучает святитель, — на глубочайшее Сына Божия смирение и тому учиться от Него…а притом и просить Его усердно, дабы пагубный оный яд врачевством Своея благодати выгнав, подал дух смирения, которому воспоследуют и прочий Его дарования. Ибо смиренным Бог дает благодать" (2:174).

Не менее эффективным средством, способным отрезвить душу от страсти гордости и привлечь к ней благодатные силы, служит также постоянное памятование о смерти, будущем суде и вечных мучениях (2:138–139). Рассуждая о своем ничтожестве и о тех мучениях, которые ожидают грешника в загробном мире, христианин может предохранить себя от дальнейших падений и направить свою жизнь по спасительному пути. Наконец, самым действенным духовным оружием против гордости является молитва, которая "вразумляет" христианина (3:213), укрепляет его волю в борьбе "против искушения диавола, греха и всякого неблагополучия" (2:324). Именно молитва укрепляет духовные силы человека, избавляет его от высокоумия, врачует все прочие душевные язвы и направляет по руслу нравственного совершенствования. Итак, христианин с помощью вышеуказанных средств не только сможет одержать полную победу над страстью гордости, но и обогатиться добродетелями.

б) Зависть

Не менее зловредной, чем гордость, страстью является зависть, посредством которой "смерть вниде в мир" (Прем. 2, 24). Как уже было сказано выше, родоначальницей всех зол является гордость, приведшая все Божие мироздание в хаос и расстройство; от нее рождается и берет свое начало, как от злого корня плод, страсть зависти. Приводя слова блаженного Августина: "Зависть есть дщерь гордыни; умертви матерь, и дщерь ее погибнет", святитель говорит, что человек, подверженный зависти, в то же время бывает одержим и гордостью, потому что таковой не может терпеть, дабы кто был ему равен по достоинству (2:174–176).

История падения первых людей ясно показывает, что именно зависть побуждала диавола и направляла его волю к преступному соблазнению человека. Ту же пагубную страсть враг постарался посеять и в человеке. Поэтому, происходя от духа злобы, зависть по своей мерзости и зловредности бывает ненасытна, подобно диаволу, ибо как он, родоначальник зла и всякого коварства, никогда и ни в чем не имеет покоя и отрады, так точно и завистливый человек: сколько бы добра и милости ни оказывали ему, он всегда будет недоволен и раздражителен (5:136). "Всяк сие может признать, точно свойственное есть дело диавольское: диаволу бо печально и несносно, что христиане спасаются и вечную получают славу, от которой он низринут в вечную погибель и бесчестие… Тако завистливый грешит и купно казнь приемлет, беззаконнует и мучится" (2:175). И если христианин страшится вечных мучений, то еще более должен бояться и избегать зависти, потому что она открывает в душу подверженного ей человека доступ злой силе, которая мучит его и воспламеняет в нем геенский огонь прежде Страшного суда Божия. Завистливые бывают не только подражателями и единомышленниками злых духов, но даже хуже их, поскольку злые духи завидуют не друг другу, а только тем из людей, которые стремятся идти спасительным путем, в то время как человек человеку и даже брат брату злобно завидует и мучительно терзается (2:175).

Зависть, по мысли святого отца, приводит подвластного ей человека в плачевное состояние. И если человека, подверженного другим порокам, вразумляют оказанные со стороны других благодеяния, то завистника они еще больше раздражают и приводят его душу в озлобление (2:176). Зависть есть начало и источник зложелательства по отношению к ближнему. Она вселяет в сердце человека печаль и скорбь, если видит кого в благополучии живущим, а при виде чужого горя и несчастья радуется от удовольствия. Страсть зависти, разгораясь в душе человека, становится ненасытной. Никакое добро, никакая услуга со стороны ближних не в силах остановить в человеке эту богопротивную страсть (1:89). Человек, опьяненный ею, приносит много зла окружающим людям, но еще больший урон приносит своей бессмертной душе, лишая ее блаженного причастия вечных благ. Завистливому всегда кажется, что положение ближнего лучше, чем его, и это всегда угнетает, преследует и мучительно терзает его душу. Он готов претерпеть любые мучения и бедствия, нежели видеть своего ближнего в благополучии (1:132; 2:175). Злость и презрение настолько берут верх над завистливым, что он ни одной минуты не может быть спокойным. И это внутреннее состояние "снедает" не только его душу, но и тело, делая его болезненным и неспособным ни к какой деятельности (5:123; срав. 4:141). По этому поводу святитель Тихон с болью сердечной говорит: "Берегись убо зависти и злобы: великий души яд, и как червь дерева внутрь, тако он душу и грызет и снедает" (5:127).

Зависть, по мысли святителя, "хуже любодеяния и прелюбодеяния" (1:132), потому что своим жалом стремится разрушить семьи, общества и даже целые народы, доводя их до крайней преступности и даже убийства. Вся история Нового и Ветхого Заветов полна примерами, свидетельствующими о губительной злобной зависти. Так, Каин по зависти убил своего брата Авеля; сыны Иакова, руководствуясь ею, продали Иосифа в Египет. И наконец, иудеи, имея неистовую зависть, предали смерти Спасителя мира (2:175; 5:130). Поэтому "как только восстает в сердце зависть, — учит святой отец, — умерщвляй сего червя пагубного, да не возрастши умертвит душу твою" (5:127–128).

В своих творениях святитель не только предупреждает о пагубных последствиях зависти, но и указывает на средства для избавления от нее. Христианину необходимо бороться с этим врагом спасения, притом упорно и продолжительно. Наилучшим средством в этой борьбе является слово Божие, которое приводит блуждающий ум в собранность и, подобно мечу, умерщвляет зависть в ее зародыше. Но если человек вознерадит и не будет упражняться в этой добродетели, то зависть может возрасти и ввергнуть душу в бедственное состояние (5:136).

Окончательное же искоренение зависти, по мысли святителя, принадлежит любви, которая является мощным и верным средством, противодействующим этой злой страсти. Ведь любовь, по апостолу Павлу, "не завидует" (1 Кор. 13, 4). Следовательно, в ком господствует любовь к Богу и людям, кто всегда состраждет и почитает своего ближнего, как самого себя, в том никогда не сможет найти для себя прибежища зависть. Конечно, воспитание в себе любви требует от человека большого подвига и нравственных сил, однако он должен принуждать себя к этому, потому что только нуждницы восхищают Царствие Небесное (Мф. 11, 12). Таким образом, любовь поистине способна искоренить зависть и всякое нестроение (2:174–176) в человеке и насадить в его душе семена богоугодной жизни.

в) Гнев и памятозлобие

Не менее опасной страстью, непосредственно вытекающей из зависти и препятствующей человеку в достижении им спасения, является гнев. Эта страсть рождается в сердце христианина, главным образом, от безмерного самолюбия, потому что самолюбивый человек желает видеть самого себя постоянно в славе и чести. И если кто-то ему препятствует в достижении этой цели, то он начинает раздражаться и с гневом извергать свою злобу (2:178). Гнев также возникает в человеке и от обиды, причиненной его самолюбию другим лицом.

Страсть эта особенно губительна тем, что сама собой открывает в душе вход диаволу (5:229). Человек, одержимый гневом, не в состоянии бывает удержать себя от греха и преступления. Он забывает о Боге и о своей душе, и его сердце "подобно котлу кипящему", из которого исходят злые слова, исполненные смертоносного яда. Если другие страсти часто удовлетворяются человеком втайне, то проявлением безрассудного гнева он приводит иногда в смятение не только своих ближних, но и целое общество. Гнездящаяся в человеке страсть эта ослепляет его духовные очи (2:178), и он не может иметь правильного суждения о путях спасительной жизни. В порыве страсти гневающийся позволяет себе не только грубо обижать и оскорблять ближнего, но и изобретать всевозможные способы для отмщения ему (4:153). Доведя себя до крайнего состояния, человек начинает скрежетать зубами, ударяться о землю, рвать на себе волосы и одежду и т. д. В этот момент он бывает "подобен бесноватому" (2:177; срав. 4:141). Гнев, наконец, так расстраивает духовные силы человека, что приводит его истерзанную душу к полному опустошению. Человек становится неспособным вести борьбу со страстями, а это значит, что он полностью работает греху, который и ведет его в ров погибели (4:100). Святитель сравнивает гнев с бурей, которая на своем пути все разрушает и опустошает, и с пожаром, истребляющим не только плохие предметы, но и необходимые в земной жизни (2:178; 5:169).

Под действием этой злой страсти попираются любовь и все родственные и дружеские связи, а вместо них господствуют зло и ненависть. Оскорбляя своим грубым поведением ближнего, человек в не меньшей мере страдает от этого и сам. Часто его коварства, направленные против кого бы то ни было, обрушиваются на него самого, и в те сети, которые злой человек расставляет для погибели своих ближних, он сам, по словам Псалмопевца, попадает и так погибает: "Ров изры, и ископа и упадет в яму, юже содела. Обратится болезнь его на главу его, и на верх его неправда его снидет…" (Пс. 7, 16–17). По замечанию святителя Тихона, "многие от злобы в такое безумие и ослепление приходят, что сами себе погубить лучше изволяют, нежели мщение оставить" (2:179–180).

Но самое страшное и губительное действие гнев производит в человеке тогда, когда он переходит в памятозлобие, которое предполагает не одно какое-либо зло, от которого можно еще избавиться человеку, но включает в себя совокупность всех "бед, напастей и зол" (5:230). И если даже гнев ослабевает в душе, то памятозлобие упорно существует и действует. Человек, подверженный этой страсти, замыкается в себе, становится скрытным, желчным и подвластным духу злобы, который день ото дня ожесточает его, омрачает и делает своим послушным орудием (5:190). Человек еще на земле начинает испытывать в себе самом "адское мучение" (5:229).

Однако для него еще не все потеряно. Он может, если обратится к Богу за помощью и приложит все свое старание, удалить из своего сердца эту злую страсть. Для этого ему следует, по мысли святителя, прежде всего воздерживаться от ответных обвинений и в самом начале приступа гнева и раздражительности не произносить обидных слов и грубостей, потому что эта страсть побеждается не злом, но противоположными ей добродетелями — любовью, кротостью и смирением (2:365; срав. 1:166). И человек только тогда найдет полное успокоение своей душе, когда простит своему ближнему его согрешения и будет молиться о нем Богу. Итак, побороть свою гневливость и памятозлобие — дело трудное, — но, с помощью Божией, возможное. Если "сердце твое не хощет того, — пишет святитель Тихон, — ты его преклоняй к тому, и убеждай и молись Господу, чтобы он помогал тебе самого себя победить, а плотское мудрование умертвить" (1:228–229) [Следует также отметить, что, по мысли святителя, гнев в отдельных случаях (например, когда он бывает направлен против греха и губителя нашего спасения — диавола) служит во спасение: способствует не только пресечению зла и неприятностей среди людей, но и водворению в их душах мира и радости (2:366)].

г) Клевета

Рассмотрев пагубное действие страсти гнева и рождаемого от него памятозлобия, можно, на основании учения святителя Тихона, сказать, что эти страсти не только сами по себе мучат душу христианина, но и открывают вход в нее другим страстям, и в первую очередь клевете и осуждению. Человек, одержимый страстью клеветы, подвергает смертной опасности свою душу и очень много зла приносит своим ближним. Если опытный проповедник слова Божия Своими наставлениями может очень многих отвратить от заблуждений и привести к познанию истины, то клеветник своим злоречием, наоборот, заражает людей, отводит их от Бога и погубляет (5:341). Деятельность клеветника направлена не на прекращение зла в мире, но на распространение его, а значит, на служение диаволу и на гибель своей души (2:183; срав. 5:341). У человека-клеветника помрачается ум и ослабевает бдительность, угасает вера в Бога — Источник добра и святости и вместо того вселяется мрак и заблуждение (4:165). Живя беспечной жизнью, многие и не считают клевету за грех, а между тем она, по мысли святителя, хуже моровой язвы, ибо последняя переходит только на соприкасающихся с больными, а клевета заражает и даже умерщвляет гораздо большее число людей (4:162–163). По меткому сравнению святителя, как во время сильного ветра пожар бывает очень опасным, сожигающим дома и находящиеся в них вещи, так и необузданный язык всякое зло разносит по всему миру (4:163). Клевета есть мерзкий порок не только перед Богом, но и перед людьми. Зараженный ею человек теряет всякое доверие и уважение со стороны окружающих. Его презирают как лжеца и возмутителя мирной жизни. Клеветник постоянно носит в сердце смертоносный яд, повреждающий бессмертные и искупленные бесценной Кровью Сына Божия души (4:82). Единственная цель клеветника — принести как можно больше горя, страданий и бед своим ближним. Человек, подверженный страсти клеветы, может быть опаснее страждущего проказой, поскольку этого больного многие знают и всячески удаляются от него, клеветника же не сразу можно распознать: он старается прикрыть свое злодеяние ложным благочестием и, подобно Иуде, предавшему Христа, предает неповинных на уничижение и поругание (4:267; срав. 5:160).

Нераскаянный клеветник, в конце концов, наследует ту же плачевную участь, что и египетский фараон или Аман, повешенный на той самой виселице, которую он приготовил для праведного Мардохея. "Слышите, наветники и злодеи, — взывает "русский Златоуст", — в яму впадают люди, которую для ближних ископывают; и яд сами испивают, который ради других приуготовляют; и сами тое зло страждут, в которое других вринуть хотят" (4:400–401). Таким образом, человек, одержимый страстью клеветы, прежде всего наносит величайший вред своей душе, умерщвляя ее и предавая вечному суду Божию. Он бывает неспособен к богоугодной жизни; в его сердце совершенно отсутствует любовь как к Богу, так и ближним, и поэтому оно всецело склонно к злым делам и беззакониям.

Но человек, имеющий в сердце эту зловредную страсть, может, если того пожелает, с помощью Божией искоренить ее. В первую очередь для этого со стороны человека требуется контроль над самим собой и, в частности, над своим злым языком, который следует направлять не на зло и вред людям, а на прославление Имени Божия и охранение чести ближних. Далее, в деле избавления от этого порока христианину может помочь смирение, которое способно удалить из души все греховное и привлечь к ней милость Божию (3:84–86). Благодаря осознанию своего ничтожества человек вновь становится на спасительный путь. Необходимые для искоренения страсти клеветы духовные силы святитель советует черпать из евангельских примеров, и прежде всего из жизни и подвига Божественного Страдальца — Христа. Если греховное сердце противится врачеванию и уклоняется в сторону зла, то его следует всячески принуждать к восприятию Христовых добродетелей. Спасительные подвиги Сына Божия, по словам святителя Тихона, являются зеркалом, в котором желающий спастись сможет увидеть свои душевные изъяны и несовершенства. Обнаружив таковые в себе, человек должен немедленно удалить их "покаянием и сокрушением сердца" (5:162). Однако, одержав победу над страстью клеветы, христианин не должен ослаблять свою бдительность, но еще с большей ревностью и вниманием трудиться над искоренением из сердца других страстей.

д) Осуждение

Не меньшим препятствием в деле спасения человека является осуждение. Свое пагубное начало оно берет не из одной какой-либо страсти, а из нескольких, как-то: гордости, родоначальницы всех страстей, зависти, погубившей наших прародителей, и злобы, которая существует в мире не для созидания мира и благополучия, но для смут и раздоров, приносящих многие бедствия и страдания людям. Страсть осуждения может действовать в человеке по причине злой его привычки завидовать благополучию ближних, а также в силу его нетерпеливости (2:181). Губительно влияя на человеческую душу, страсть осуждения средством своего внешнего выражения имеет язык человека. Свидетельствуя об этом со ссылками на Священное Писание, святитель Тихон замечает: "Сколько на свете бед есть или было, все язык или учинил, или умножил. О язык необузданный! мал уд, но великое зло… исполнь яда смертоносна" (Иак. 3, 8) (2:124). Каждый человек приходит в трепет и ужас, увидев какое-либо смертоносное вещество, способное лишить его земной жизни. Однако, упиваться в осуждении ядом греховным, убивающим душу, эту Божественную жемчужину, никто не устрашается и не остерегается (4:82). Человек, осуждающий своих ближних, сам не знает того, что осуждением он совершает больший грех, чем его ближний, потому что забывает о своей личной греховности и ничтожестве, но старается увидеть "сучец во оце брата…" (Мф. 7, 3) (1:51). Тем самым он похищает власть, принадлежащую Единому Богу, попирает Его права и дерзко присваивает их. Один Творец имеет власть производить суд над Своими тварями и определять воздаяние каждому по его делам (2:181). Но человек, забывая это, очень часто поносит создание Божие, искупленное Спасителем мира дорогой ценою, не сознавая того, что в лице своего ближнего он уничижает Царя Небесного и наносит Ему оскорбление (4:281). Помня, какой великий вред наносит душе грех осуждения, человек не должен осуждать никогда и никого, даже явного и великого грешника, потому что согрешивший может в любой момент воззвать из глубины души к Богу с просьбой о помиловании, и милосердный Отец, оставивший грехи блуднице и разбойнику покаявшимся, примет и его (1:114). Но люди часто забывают об этой милости Божией к кающимся; душевное ослепление не позволяет им видеть собственное греховное безобразие и нечистоту (1:52). Грех осуждения настолько мерзок пред всевидящим Оком Божиим, что поношение человека не только открытое, но даже выраженное "мыслию, помаванием, покиванием главою, вздохом, смехом и прочее" (2:180), оскверняет и помрачает душу. Никакие добродетели, совершаемые человеком, не принесут ему пользы, если он не обуздает свой язык от осуждения близких, говорит святитель словами Златоуста (2:183). Помраченный этим грехом, человек наносит ближним не телесные раны, но более мучительные и трудно заживаемые "язвы душевные" (2:182). Но в не меньшей степени эти же язвы, наносимые другим, приносят вред и ему самому. Осуждающий сам себя удаляет от Источника жизни — Бога, а это означает не что иное, как лишение Его милости и покровительства. В таком бедственном состоянии человек все более и более впитывает в себя греховный яд и лишает себя спасения (2:182–183). Святитель Тихон увещает каждого христианина удаляться от страсти осуждения. По мысли святого отца, все люди составляют единое целое во Христе Иисусе, и поэтому человек должен не ближними своими гнушаться, но тем грехом, который живет в их сердцах; именно его нужно возненавидеть "как диавольское изобретение" (1:92). Действенным средством, искореняющим страсть осуждения, служит, по мысли святителя, познание своих грехов и тех мерзостей, которыми душа бывает омрачена и извращена. Взирая на свою немощь, мерзость и богопротивность и приходя от того в трепет и ужас (2:183; срав. 1:163), человек, естественно, начнет удаляться от злых собеседований, которые больше всего расстраивают душу и вселяют в нее пороки. Поступая так, он не станет обращать внимание на чужие недостатки, но займется уврачеванием собственных греховных язв.

е) Самолюбие и славолюбие

Препятствием на пути ко спасению являются и такие страсти, как самолюбие и славолюбие. Связанные между собой прочными узами, они удаляют христианина от Бога. Коварство этих страстей весьма утонченное, трудно распознаваемое, и действию их подвержены почти все люди. Как самолюбие, так и славолюбие своими корнями имеют гордость, от которой они черпают силы для борьбы с добром (2:206). Конкретным выражением этих злых страстей в человеке является то, что подверженный им всю энергию направляет только на свою личность, тщательно стараясь выполнить пожелания своей греховной плоти. Думает ли он о чем, говорит или что-либо делает — во всем и всегда имеет он в виду личное какое-либо удовольствие и личную выгоду, а не славу Божию и пользу ближних (2:282–283). Несомненно, такое настроение не только пагубно отражается на душе самолюбца, но и бывает противно Богу. Ведь Ему единому подобает слава, честь и поклонение; всем же прочим сотворенным существам надлежит исполнять Его святую волю и выражать Ему свою любовь и покорность. Самолюбивый же человек не только не имеет такого стремления в сердце, но и упорно противится ему. Этим противлением воле Божией самолюбец разрушает закон Божий (2:282) и водворяет в сердце вместо Бога идола, отступает от своего Создателя (5:112) и, подобно нашим прародителям, лишается Его милости и покровительства (2:76). Самолюбивый человек, замыкаясь в области узких личных интересов, не сочувствует общественным нуждам, равнодушно смотрит на горе и несчастье своих ближних, всегда бывает раздражителен и обидчив, когда ему напоминают о помощи нуждающимся собратьям. Но даже если иногда он и помогает кому-либо из них, то делает это только ради корыстных или честолюбивых целей. В связи с этим святитель Тихон пишет: "Сколько ни есть согрешений, обид, которые мы ближнему показуем, все от самолюбия, как от корня злого ветви… От самолюбия всякое в мире бедствие… брани… толико человеческой проливается крови… и прочие… бедствия… которых и исчислить невозможно" (2:342). По словам святого отца, человек в угоду своему самолюбию бывает способен на самые страшные и чудовищные преступления. Вместо того, чтобы созидать в себе Царствие Божие, самолюбивый человек "выходит из своей внутренней клети" и устремляется в мир страстей. Предаваясь им, он не только приносит много зла и горя людям, но и сам жестоко терзается сердечной печалью и угрызением совести. Кроме внутренних терзаний в этом мире, самолюбца ожидают еще за гробом вечные мучения, которые несравненно тяжелее временных (2:287–288). И если бы христианин постоянно сознавал этот ужас богооставленности, то никогда бы не стал искать славы временной, скоропреходящей, которая исчезает, подобно пузырю на воде при первом же ветре (2:284). Находясь в таком жалком состоянии, самолюбец крайне снисходительно смотрит на свои грехи и пороки, извиняет их не только перед другими, но и перед своей совестью, после чего она уже ни в чем его не обличает. Это усыпление совести свидетельствует об опасности пути, которым идет самолюбец (4:159). В большинстве случаев человек сбивается с правильного пути не потому, что он не знает его, а потому, что страсть самолюбия полностью ослепляет его ум, в результате чего он отвергает истину и устремляется на всякое беззаконие и неправду (4:410). Пребывая в духовном ослеплении, человек подчас бывает неспособен принести истинного покаяния. Он остается духовно мертвым, хотя и знает, что спасительное Христово врачевство доступно для всех (2:53–54), и за это подвергается наказанию неотвратимым судом Божиим, Так, например, самолюбивый и жестокий Ирод за свои гнусные злодеяния был не только лишен милости Божией, но и подвергнут еще здесь, на земле, тяжелому наказанию: был изъеден заживо червями.

Для избавления от самолюбия святой отец увещает христиан стремиться не к стяжанию собственной славы или выгоды, но все делать во славу Божию: с искренним сердцем служить и помогать ближним, защищать их и утешать (2:208–209).

Как уже было сказано, самолюбие неразрывно соединено со страстью славолюбия. Найдя в сердце удобную почву, славолюбие глубоко укореняется в нем и становится ненасытной страстью. Она действует в человеке даже и тогда, когда он находится в чести и возвышении. И чем более одержимый этой страстью возвышается, тем сильнее адский огонь разгорается в его сердце. Христианин, подверженный славолюбию, начинает всем льстить, лукавить, преследуя единственную цель — войти в их доверие. Ради этого он соглашается со всеми мнениями своих собеседников и даже одобряет их греховные поступки. Легко и без зазрения совести славолюбец может назвать добродетели пороками и наоборот; этим самым он открывает доступ в сердце духу неверия (2:206).

Одержимый страстью славолюбия ищет для себя блаженства не в добродетелях и в единении с Богом, но во временной "чести, славе и сласти". Эти жалкие исчадия ада обольщают человека, подобно сонному мечтанию, совращают его со спасительного пути Христова и, наконец, приводят к смерти не только временной, но и вечной (3:154). Говоря словами святого Иоанна Златоуста, святитель подчеркивает, что суетная слава все добрые дела христианина и даже богоугодные намерения делает бесплодными, разносит их, подобно ветру, и иссушает (1:139). И если христианин вовремя не обратит должного внимания на эту гнездящуюся в нем страсть, не поведет жестокую борьбу с ней и не умертвит ее самоукорением и смирением, то она привлечет в душу еще более злую страсть — сребролюбие.

ж) Сребролюбие

Страсть сребролюбия в своем существе является одной из самых пагубных и трудно укротимых. Всякая другая страсть доходит до некоторого пресыщения, а иногда при определенных обстоятельствах и ослабевает, но при сребролюбии человек не удовлетворяется даже и тогда, когда имеет уже множество материальных благ. Его алчность бывает настолько ненасытной, что он не успокоился бы и в том случае, если бы обладал богатством всего мира. Ради гнусного прибытка сребролюбец идет на всевозможные преступления, вплоть до убийства. Так, Иуду страсть сребролюбия довела даже до предательства Спасителя мира (4:266). Святитель Тихон, приводя слова святого Иоанна Златоуста, говорит, что "сребролюбие все беды в свете производит: оно обагряет кровью море и часто окровавливает… мечи, оно вооружает разбойников, оно делает убийц отцев и матерей" (1:139). Подверженный страсти сребролюбия далек от любви, снисходительности и милосердия. Он никогда не имеет в душе мира, спокойствия по причине неудержимого стремления к стяжанию богатства, но всегда мучается, терзается, постоянно находясь, "подобно волнующемуся морю, в печали, страхе и смущении" (1:138; 2:192). Если страсть сребролюбия не пресечь в самом начале, она опустошит и уничтожит в душе все добрые и богоугодные начинания, а водворит в ней все извращенное и мерзкое. Пленив свою жертву, эта страсть целиком и полностью развращает человека и, наконец, приводит его к неверию в Промысл Божий. Сребролюбец, по мысли святого отца Церкви, бывает хуже хищного зверя, потому что зверь, насытившись, перестает нападать на свою жертву, а человек, одержимый сребролюбием, никогда не имеет успокоения и насыщения. Он больше ни о чем не думает, как только об умножении богатства, и ради этого не замедлит прибегнуть к злоречию, лжи, клевете, воровству и т. д. (3:281). Именно отсюда страсть эта называется корнем всех зол (1 Тим. 6, 10), и сребролюбец, по справедливому замечанию святого отца, является врагом Богу, людям и самому себе (2:196; срав. 3:224). Всякий порок бывает противен Богу и нарушает гармонию души человека, но ни один из них так не овладевает сердцем, как сребролюбие. Оно полностью пленяет человека, и хотя он остается внешне верующим, но в действительности внутренним существом своим отступил от Бога и служит мамоне (2:193). В сердце, пораженном страстью сребролюбия, не может быть любви к Богу, потому что жажда обогащения изгоняет ее (2:22, 193). Находясь под властью этой страсти, человек незаметным образом отвращается от своего Спасителя, хотя и устами исповедует Его (3:147). Внутреннее же отречение от Бога непременно обнаружится как в словах сребролюбца, так и на деле; в определенный момент его жизни, когда пред ним будет поставлен вопрос: спасение или богатство, то безусловно такой человек изберет последнее (1:138). Отрекшись от Христа и погрузившись в бездну пороков, сребролюбец ради богатства поклоняется диаволу и, как послушное орудие, исполняет его злую волю (5:302). Находясь в таком душевном омрачении, сребролюбец не только не способен выполнять Христовы заповеди, но и нарушение их вменяет ни во что (там же). Своей жизнью он уподобляется яблоку, которое бывает на вид приятным, но внутри исполнено вредного зловония (2:195). От чрезмерной привязанности к богатству ум человека помрачается хуже, нежели от вина, и эта похоть удерживает его в своей власти, не давая ему возможности исправиться (4:116). Сребролюбец закрывает себе вход в Царствие Небесное, лишается блаженной жизни со святыми и ввергает свою душу в вечный огонь геенский (3:282; срав. 2:192).

Согласно учению святителя, богатство само по себе не является злом, потому что оно есть дар Божий, служащий на пользу человеку. Спаситель не запрещает Своим последователям пользоваться благами земными, но все же Он на первое место поставляет блага небесные: "Ищите же прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам" (Мф. 6, 33), т. е. христианин должен вначале приобрести добродетели, которые бы господствовали в его душе и покоряли себе все прочие стремления. Святость жизни и искание Царствия Небесного должны быть главным аспектом земной деятельности христианина. Следовательно, не обладание материальными благами является греховным, а полное порабощение человека ими, т. е. такое состояние, когда человек в материальных благах видит цель и смысл всей своей жизни. Вино, говорит святитель, одному служит лекарством, если он употребляет его с воздержанием, а другому, невоздержанному, — ядом; или, например, огонь можно употребить и на доброе, и на злое, т. е. все зависит от внутреннего устроения человека (5:305). Исходя из этого, святитель считает, что даже тот, кто ничего не имеет, "но ненасытно желает" богатства, осуждается наравне с безумными сребролюбцами (2:191). Святой отец советует богатым не высокомудрствовать и надеяться не на свое богатство, но на Бога, употреблять земные блага разумно — на дела добрые и богоугодные (5:307).

По учению святителя Тихона, освободиться от страсти сребролюбия можно только самоотречением, искоренением самолюбия и путем исполнения заповеди Христовой о любви к ближним. Отрезвляющим средством против пагубного сребролюбия может служить и апостольское наставление: "Ничтоже внесохом в мир сей яве, яко ниже изнести что можем" (1 Тим. 6, 7) (2:197). Никто не может взять с собой что-нибудь в вечность; "гроб мал как нищего, так и богатого восприемлет и вмещает" (3:155). Постоянное памятование о смерти и Страшном суде поможет христианину развеять в душе греховную мглу, привнесенную страстью сребролюбия (4:400), и довольствоваться тем, что Господь посылает для его пропитания и благополучия (5:303).

з) Лесть и лукавство

Опасной преградой на пути к небесным обителям являются также лесть и лукавство. Эти страсти, по мысли святителя Тихона, ведут свое происхождение от источника зла и коварства — диавола (1:142), который на подвластных ему людей не только имеет внешнее влияние, но и устрояет жилище в их сердцах. Лесть и лукавство, пленяя душу христианина, делают его двоедушным и лицемерным. Перед людьми лукавый человек ради выгод и гнусных целей старается показать себя добрым, отзывчивым и даже благодетелем, но в сердце своем носит страшное зло, чем уподобляется диаволу, часто принимающему для обольщения человека личину праведности или ангела света. Слова льстивого человека бывают подобными меду, но дела его по отношению к ближним суть яд, отравляющий не только тело, но и душу. Примером тому, по словам святителя Тихона служит Каин, который льстиво говорил Авелю одно, а на деле сделал другое. Мерзость лукавства особенно проявилась в алчном Иуде, предавшем льстивыми словами и лобзанием Спасителя мира на смерть (2:182). Лукавых людей Задонский святитель, подобно Иоанну Златоусту, называет страшнее всякого зверя, потому что зверь не меняет своей натуры, но пребывает таким, какой он есть; коварный же льстец, внутри дышащий злостью и скрывающий это под видом дружелюбия, бывает опаснее врагов, носящих скрытно оружие (1:142). Лесть и лукавство бывают причиной многих несчастий и преступлений. Они вселяют недоверие и подозрение не только в кругу близких лиц, но приводят в недоумение и возмущение целые народы, лишают их мира и спокойствия. Льстивые и лукавые стараются часто передать не то, что соответствует истине; их цель — ложными обвинениями возбудить людей на гнев и злобу. Под действием лести и лукавства рушатся даже самые тесные дружеские узы, а вместо них укореняются вражда и ненависть (2:185–186). И если ужасным явлением в мире считается пьянство и холера, то льстивые и лукавые лица бывают более опасными и коварными в своей злой деятельности. Они часто во лжи и несправедливости употребляют даже клятвенные слова, произнося имя Божие всуе, чем самым оскорбляют величие Божие и навлекают на себя Его праведный гнев. Об этом пророк Давид говорит: "Погубиши вся глаголющия лжу, мужа кровей и льсти гнушается Господь" (Пс. 5, 7) (2:186). Для избавления от этой внутренней скверны наилучшим средством, по мысли Отца Церкви, является исполнение слов Псалмопевца: "Удержи язык твой от зла, и устне твои, еже не глаголати льсти" (Пс. 33, 14) (1:142).

и) Праздность

Немалые усилия требуются от христианина, подвизающегося в деле спасения, для того, чтобы победить в себе праздность. Эта страсть появляется в человеке чаще всего на почве лености и беспечности. Укоренившись в сердце, она постоянно склоняет волю человека к греховной жизни, ко всякому злу, которое умерщвляет доброе начало, заложенное в душе Творцом. И если трудолюбие облагораживает человека, ограждает душу от многих греховных преткновений и соблазнов, то праздная жизнь, наоборот, расслабляет его, делает неспособным к богоугодным делам, а также отрицательно сказывается на развитии умственных способностей (5:152). Вот почему Господь Бог для нравственного совершенствования первого человека дал ему заповедь упражняться в труде, охранять и возделывать рай. После грехопадения человека Творец также указал ему на труд как на спасительное средство в деле восстановления его падшей природы: "В поте лица твоего снеси хлеб твой" (Быт. 3, 19). Эта спасительная заповедь Божия, помогающая человеку шествовать к горнему Иерусалиму, остается в силе и доныне. Поэтому тот, кто проводит свою жизнь в праздности и лености, нарушает заповедь Божию, а значит, постоянно согрешает перед Богом (2:187). Праздный человек, подобно смертоносной язве или гниющему болоту, содержащему в себе множество гадов, постоянно носит в сердце всякую нечистоту (3:285), отравляющую не только свою душу, но и тех, кто с ним соприкасается. Праздность научает человека "воровать, похищать… лгать, льстить, обманывать" (2:187), "научает многой злобе" (Сир. 33, 28), так что "в похотях есть всяк праздный" (Сир. 13, 4) (3:285). По мысли святителя, сердце человека никогда не может быть свободным от восприятий или чувств: либо добрых, ведущих в жизнь вечную, либо плохих, умерщвляющих душу. Живущие в праздности склоняются больше всего к последним и этим открывают двери сердец своих диаволу, который поселяется в них и заполняет их зловредными плевелами (1:228, 247; срав. 2:187). Вот почему "праздность и леность есть мать и источник всех зол" (1:99).

Праздность не только отрицательно влияет на душу человека, но и расстраивает его здоровье. Живущий в праздности подвержен всяким недугам и немощам. "Как вода растлевается, которая течения не имеет, так тело человеческое без движения и трудов портится и ослабевает. Ибо кровь, от которой вся целость телесная зависит, в неимущем движения от трудов загустевает и так помалу согнивает" (2:187).

Указывая не бедственное состояние одержимых названной страстью, святитель призывает их опомниться и дорожить временем, не тратить его на беззаконные дела, не зарывать данные Богом таланты, но умножать их своей святой жизнью (2:188), т. е. пребывать в богоугодных делах, упражняться в чтении спасительных книг, молитве, богомыслии или в полезном рукоделии (1:228).

к) Пьянство

С праздностью тесно связана страсть пьянства, которая причиняет большой вред как телу, так и душе христианина и которая укореняется в человеке под действием частого и излишнего употребления вина. Осуждая пьянство как таковое, святитель в то же время подчеркивает, что греховно не само вино, но неумеренное его употребление (1:11; 2:190). "Вино бо, в меру приемлемо, полезно живому человеку" (Сир. 31, 31): оно "печального увеселяет и немощного подкрепляет" (2:189). Всякий злак, созданный Творцом, не говоря уже о вине, при злоупотреблении им не только вредит человеку, но и умерщвляет его. Под действием частого и лишнего употребления вина в человеке вырабатывается порочная привычка, со временем переходящая в злую страсть, и человек становится неспособным справиться с собой. Пленив человека и овладев его волей, страсть пьянства насильно влечет его к всевозможным порокам. Хотя подпавший под власть этой страсти сознает свое бедственное состояние, сокрушается и терзается душой, но освободиться от этого тирана не находит в себе силы. И великого плача достоин человек, умирающий в таком состоянии (2:137). Иногда увлеченный страстью винопития не осознает своего пагубного положения, считая его вполне закономерным и естественным. Он не только не желает избавиться от этой болезни души, но, напротив, увлекается и одобряет ее (1:50).

И чем больше человек предается страсти, тем больше у него растет потребность к ее удовлетворению. Постепенно ослабевает в нем духовная жизнь, наступает состояние духовного порабощения, и человек решается тогда на всевозможные пороки и преступления: сквернословие, обман, лесть, ссоры, драки, кровопролития и даже убийства (1:9). Все более попадая под власть этой страсти, человек приближается к скотоподобному образу жизни (2:190). Винопитие составляет для него единственную цель и заботу всей его жизни, и тогда человек утрачивает в себе всякое религиозное чувство, становится холодным ко всему чистому и святому (1:137). Основываясь на мысли святого Иоанна Златоуста, святитель Тихон говорит, что, идя по такому порочному пути, христианин делается ревностным исполнителем злой и богопротивной воли врага и губителя душ человеческих — диавола и этим доставляет ему великую радость (1:9 — 10). Вследствие разоренности души и водворения в ней злого духа человек уже бывает бессилен обуздать в себе внутренние страсти, которые при всяком удобном случае повергают свою жертву в "самоизвольное беснование", достойное смеха и презрения (2:190–191). Такой человек не может принести пользы ни семье, ни обществу (2:190). Под действием зловредной страсти винопития порываются семейные узы, утрачивается любовь к родным и окружающим людям. Пьяница бывает уже неспособен делать добро и становится всем в тягость (1:51), подвергается бесславию и презрению, вызывает отвращение (1:9). К тому же пьянство разрушительным образом действует на тело человека, расслабляя его, подвергая частым и нередко тяжелым, мучительным болезням, которые преждевременно разрушают тело и приводят к смерти (1:51). Вот почему святитель Христов словами святого Иоанна Златоуста говорит, что пьянство есть мать всех зол, и приводит слова апостола Павла, что "пияницы Царствия Божия не наследят" (1 Кор. 6, 10) (1:137; 2:190).

Указывая средства к искоренению пьянства как страсти, Задонский подвижник, прежде всего, обращает внимание на необходимость воспитания человека в трезвенности, начиная с юного возраста, и в связи с этим возлагает большую ответственность на родителей, говоря, что они должны предостерегать детей от употребления спиртных напитков, так как навыки, приобретаемые ими в эти детские годы, остаются в их сердцах на всю жизнь. Немаловажным средством, ограждающим от пьянства, служит также удаление от порочных сообществ и от всех пиршеств (1:137–138). Пленившимся этой страстью святитель советует бороться против нее покаянием и слезным молитвенным призыванием Божественной помощи, а также путем рассуждения о ее пагубности, памятования о внезапной смерти, о суде Христовом и вечной участи, ожидающей грешников (2:191).

л) Блуд

Если для искоренения пьянства человеку требуется столько усилий и слезных молитв, то еще больший подвиг необходим ему, чтобы избавиться от страсти блуда. Эта страсть приносит очень много зла и горя как в семейной жизни, так и в общественной. Внешним поводом к возникновению страсти блуда служит "похотливое воззрение, негодные шутки, осязания, страстные слова" (4:324), через которые, как через окна, грех свободно входит в душу. "Князь мира сего" — диавол, действуя через плоть, путем обольщения и возбуждения производит в человеке непреодолимое желание удовлетворить низменные страсти. Поддавшись этому искушению, человек попадает в расставленные диаволом сети и, таким образом, становится исполнителем его злостных хотений (4:114). После того как диавол пленит свою жертву и возбудит в ней страстные желания плоти, состояние человека становится мучительным, подобным лютой горячке. В сердце и во всех членах его тела происходит не только сильное жжение, но движение и намерение исполнить все на деле (4:141). И когда человек предается гнусному пороку, высшие силы его души подавляются, дверь к молитве закрывается и душа, словно ядом, отравляется и умирает. Такой человек уже перестает бояться Бога, утрачивает веру в Него и добровольно идет в ров погибели (4:100; 3:104) (3:139; 4:165). Ради удовлетворения своей страсти блудник полностью отрекается от Христа и переходит на сторону диавола (5:198). Во всех своих видах и проявлениях блудная страсть приносит существенный вред человеку не только тем, что расстраивает здоровье, омрачает душу, терзает совесть (4:328), но и тем, что она полностью лишает его вечного спасения (4:379).

Поскольку грех есть путь к смерти, то противоположный ему путь к жизни состоит в стяжании чистоты как телесной, так и душевной. И первым, самым важным условием обретения этой чистоты должно быть господство духа над плотью, состояние, при котором человек отвращает свой взор от всего соблазнительного и пагубного, тщательно охраняет свои чувства и приучает их служить только целомудрию (2:135). Для искоренения и угашения плотской нечистоты, действующей в человеке, святитель советует также пребывать в труде, "часто молиться, мало есть и пить и мало спать" (1:223).

м) Уныние (печаль)

Обычно после совершения всякого греха у человека появляется томление духа. Это внутреннее гнетущее состояние бывает подчас настолько мучительным, что даже превышает возможность человеческих сил противостоять ему. И нередко оно приводит человека к печали, унынию и даже к отчаянию. Овладев человеком, печаль и уныние способны полностью расстроить силы его души, отвлечь его от богоугодных занятий и вообще уничтожить все духовные плоды и тем самым привести свою жертву к смерти душевной (2 Кор. 7, 10). Особенно яростное и лютое свое действие эти страсти обрушивают на подвижников, чтобы устрашить их трудностью подвига и посеять в сердцах нерадение о спасении (1:3, 247). Нередко печаль и уныние могут появиться в человеке неожиданно по внушению врага нашего спасения — диавола (1:105). Если он заметит в душе ревностного христианина хотя бы малую склонность к печали, то тут же воспользуется этим и постарается привести его душу в духовное потрясение, возбудив в ней жестокое уныние, которое полностью овладевает сердцем и делает его совершенно неспособным к духовным упражнениям, и особенно к молитве (4:40). Преданный пороку уныния настолько ослабевает духовно, что становится бессильным шествовать по верному, спасительному пути. Спасение кажется ему трудным и непостижимым, даже слова Священного Писания не оказывают на него воздействия, так как сердце его в это время бывает подобно закрытому сосуду. А между тем Христос со Своею благодатной силой и помощью постоянно пребывает у дверей человеческого сердца и ждет, пока человек добрым своим соизволением откроет Ему эти двери (Апок. 3, 20). Поэтому хотящему принять слово Божие следует открыть свое сердце и так возжелать глаголов жизни вечной, как жаждет дождя иссохшая земля. Только в таком случае христианин сможет напитать свое сердце и удалить из него все страсти (2:56).

Святитель не только указывает на губительность печали и уныния, но и дает совет, как можно противостоять им и какими средствами преодолевать их. Прежде всего, христианин должен постоянно принуждать себя к духовному подвигу, и особенно к молитве. Хотя это бывает и весьма трудно, но Богу, споспешествующему во спасении, все возможно. Немалую роль в этой борьбе играет размышление о смерти, о Страшном суде Христовом, о вечных мучениях грешников и блаженной жизни праведников, очистивших свои сердца от греховной скверны и водворившихся в горнем Иерусалиме для вечного упокоения и радости в Боге (1:247; срав. 5:371). И наконец, весьма спасительно действуют и отрезвляют душу, впавшую в уныние, слова Псалмопевца: "Потерпи Господа, мужайся и да крепится сердце твое, и потерпи Господа" (Пс. 26, 14) (4:13).

Итак, чтобы искоренить страсти и худые наклонности из своего сердца и вместо них насадить добрые навыки, христианину необходимо сосредоточить все свои силы в подвиге духовной борьбы и непрестанно прибегать к Божественной благодатной помощи. Поскольку христианин предназначен жить в Боге и для Бога, а смысл его жизни заключается в самосовершенствовании, то, следовательно, его насущной задачей должна быть постоянная бдительность по отношению к своему внутреннему миру, дабы легче распознавать все диавольские ухищрения, направленные на погубление его души, и с помощью Божией вовремя отражать их. Непременным спутником его и помощником на этом многотрудном духовном поприще служит искреннее покаяние, главной целью которого является то, "чтобы человек от грехов и от суеты мира сего отвратился, и к Богу всем сердцем обратился, внутрь бы изменился, и иным бы, как прежде был, сделался… и ни о чем бы так не тщался, как только Богу угодить, и тако спастися" (5:161). Из этих слов святителя становится понятным, что только внутреннее обновление сможет удержать христианина на соответствующей ступени богоугодной жизни, что будет способствовать водворению в его душе самопознания и молитвы. Подобным образом жизни он сможет склонить праведный гнев Божий на милость и тем самым получить благодать Святого Духа, помогающую ему и укрепляющую его духовные силы в борьбе со страстями (2:114). Только в таком случае христианин будет способен к исполнению воли Божией и теснейшему единению со своим Творцом, а это, в свою очередь, приведет его к вечной блаженной жизни в обителях Отца Небесного.

Отдел 1 Творения святителя Тихона

1. ИЗДАНИЯ ПОЛНОГО СОБРАНИЯ СОЧИНЕНИЙ СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА

1. Сочинения преосвященного Тихона, епископа Воронежского и Елецкого, в 15 томах, изд. 1. СПб., 1825—26, изд. 2. М., 1836—37; изд. 3. М., 1860.

2. Творения иже во святых отца нашего Тихона Задонского, в 5 томах, изд. 4. М.,1875, изд. 5. М., 1889; изд. 6. М., 1898—99.

3. Творения иже во святых отца нашего Тихона Задонского, в 14 книгах или 4 томах, приложение к “Русскому Паломнику”, изд. 7. СПб., 1907–1908.

2. ОТДЕЛЬНО ИЗДАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА

(В данном подразделе произведения св. Тихона расположены в хронологическом порядке их издания)

4. Наставление христианское. Прибавление о взаимных должностях христианских. СПб., 1784; изд. 2. М., 1833.

5. Разные проповеди, сочиненные и говоренные в Воронежской епархии. СПб., 1784; изд. 2. СПб., 1794.

6. Краткие нравоучительные слова. СПб., 1784; изд. 2. СПб., 1794; СПб., 1856.

7. Разные письма, к некоторым приятелям посланные, сочиненные во время пребывания в Задонском монастыре. СПб., 1784.

8. Письма келейные. СПб., 1784; изд. 2. СПб., 1796.

9. Сокровище духовное, от мира собираемое, в 4-х частях. СПб., 1784; изд. 2. СПб., 1796; изд. 3. М., 1831; изд. 4, 1861; изд. 5, 1882.

10. Скрижаль нравоучения, заключающегося в Древнем и Новом Завете и в преданиях великого вселенского учителя святого Златоуста, с приложением о каждом предмете рассуждений. СПб., 1784.

11. Об истинном христианстве, в 6 частях. СПб., 1785; изд. 2, 1803; изд. 3. СПб., 1826.

12. Наставление о собственных всякого христианина должностях, изд. 1. СПб., 1789 (с 1789 по 1882 год вышло 51 издание).

13. Наставление христианское. Краткие нравоучительные слова. Разные проповеди. СПб., 1794.

14. Три книги сочинения преосвященного Тихона I, епископа Воронежского и Елецкого. СПб., 1794.

15. Плоть и дух, или собрание некиих нравоучений из Святого Писания Нового Завета и Псалмов и толкователя Святого Писания Златоустаго, Великого вселенныя Учителя, с приложением рассуждений, в пользу духовную сочиненные. СПб., 1796.

16. Остальные сочинения преосвященного Тихона. Для удовольствия и душевной пользы благочестивых читателей, а особливо для любителей памяти сего преосвященного собранные и изданные Воронежской семинарии префектом, Павловским протоиереем Евфимием Болховитиновым. СПб., 1799.

17. О милости к ближнему. СПб., 1817.

18. О любви к врагам. СПб., 1817.

19. Беседы о молитве. СПб., 1821.

20. Изъяснение о узком пути. СПб., 1821.

21. О любви к ближнему. СПб., 1821.

22. Познание о любви Божией. СПб., 1821.

23. Упование о надежде. СПб., 1821.

24. Чувствование о благодарении Богу. СПб., 1821.

25. Разные размышления и переводы с еллино-греческого языка. СПб., 1837.

26. Христос грешную душу к Себе призывает, и воздыхание грешныя души ко Христу, Сыну Божию, изд. 2. СПб., 1839.

27. Христос грешную душу к Себе призывает, изд. Киево-Печерской Лавры. Киев, 1839.

28. Пост, изд. 2. СПб., 1839.

29. Против пьянства. СПб., 1839; Киев, 1896.

30. О сердце и языке человеческом, изд. 2. СПб., 1839.

31. Христианское увещание, почерпнутое из главы о духовной мудрости, изд. 2. СПб., 1839.

32. Слово о спасительном Божием смотрении и образе спасения нашего. М., 1850; СПб., 1881.

33. Что есть вера во Христа Спасителя мира и какие свойства и принадлежности ее? М., 1852.

34. Покаяние. СПб., 1856.

35. О конце добрых дел. СПб., 1857; 1866; 1868.

36. Христианские нравоучения. СПб., 1857.

37. Нравственно-духовное наставление. СПб., 1859.

38. Молитвы к Христу Сыну Божию, взятые из святого Евангелия. СПб., 1859.

39. О вере во Христа. СПб., 1859.

40. Исповедание и благодарение Христу, Сыну Божию, Спасителю мира. СПб., 1865.

41. Слово о сырной седмице. СПб., 1881.

42. Слово о хищении. СПб., 1881.

43. О том, как христианин должен вожделениям и похотям противиться. СПб., 1881.

44. Помилуй мя, Боже, помилуй мя. СПб., 1881.

45. О слове Божием. СПб., 1882.

46. Случай и духовное от того рассуждение. СПб., 1882.

47. О грехах некиих особенно. СПб., 1882.

48. Свойства христианской веры. СПб., 1883.

49. Спасительная сила страданий Христовых. М., 1889.

50. Краткое наставление, как подобает себя в христианской должности содержать. СПб., 1891.

51. Избранные места из творений Святителя Тихона, епископа

Воронежcкого. М., 1892.

52. Пост телесный, пост духовный и Христос грешную душу к Себе призывает. М.,1892.

53. Нравоучительные уроки из апостольского чтения в 20-ю неделю по 50-це (Гал. 1, 11–19). М., 1894.

54. Нравоучительные уроки из апостольского чтения в день Преображения Господня (2 Петр. 1, 10–19). М., 1894.

55. Нравоучительные уроки из апостольского чтения в 31-ю неделю по 50-це (1 Тим. 1, 15–17). М., 1895.

56. Нравоучительные уроки из апостольского чтения в 32-ю неделю по 50-це (1 Тим. 4, 9—15). М., 1895.

57. Нравоучительные уроки в неделю Мытаря и Фарисея (1 Тим. 3, 10–15). М., 1895.

58. Нравоучительные уроки из Евангелия в день Рождества Христова (Мф. 2, 1—12). М., 1896; 1903.

59. О духовной мудрости. Учение, изложенное для простого народа. СПб., 1896.

60. Нравоучительные уроки из Евангелия в день Воздвижения Креста Господня. М., 1901.

61. Нравоучительные уроки из Евангелия в день Нового Года. М., 1904.

62. Краткое христианское нравоучение. Киев, 1910.

63. Наставление о христианской жизни. М., 1910.

64. Наставление св. Тихона Задонского к пастырям (к 50-летию со дня прославления св. Тихона Задонского). Воронеж, 1910.

65. Завтра прииду. Саратов 1911.

66. Наставления св. Тихона Задонского. Об обязанностях детей к своим родителям. Воронеж, 1911.

67. Наставления св. Тихона Задонского. О пьянстве. Воронеж, 1911.

68. Наставления св. Тихона Задонского. Об истинном желании боголюбивой души Бога. Воронеж, 1911.

69. Наставления св. Тихона Задонского. Не для чего человеку возноситься. Воронеж, 1911.

70. Наставления св. Тихона Задонского. Не укради. О божбе и сквернословии. Тропарь святителю Тихону. Воронеж, 1911.

71. Наставления св. Тихона Задонского. О лжи, лести и лукавстве. Воронеж, 1911.

72. Наставления св. Тихона. Последнее слово Святителя Тихона (из его духовного завещания). Воронеж, 1911.

73. Наставления св. Тихона. Христос грешную душу к Себе призывает. Воронеж, 1911.

74. Наставления св. Тихона. О Христианском воспитании детей. Об обязанности детей к своим родителям. Воронеж, 1911.

75. О том, как христианин может себя утешать в приключающихся скорбях. СПб., 1914.

3. ПРОИЗВЕДЕНИЯ, ПИСЬМА, УКАЗЫ, РЕЗОЛЮЦИИ СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА, ПОМЕЩЕННЫЕ В ПЕРИОДИЧЕСКИХ ИЗДАНИЯХ

A. “Христианское чтение”

76. Письмо к строителю храма, Александру Ивановичу, ч. II, 1833.

77. Письмо к высокородному г-ну И. В-чу (по списку, присланному из Орла), ч. I, 1834.

78. Новооткрытое письмо Тихона, епископа Воронежского, ч. I, 1856.

Б. “Воронежские епархиальные ведомости”

79. Письмо к Воронежскому еп. Кириллу, № 19, 1866.

80. Инструкция святителя Тихона I об учреждении в городах Воронежской епархии словенских школ и о том, как учителям в них поступать, № 1, 1882.

81. Письмо, сообщенное С. Зверевым, № 24, 1887.

82. В.С. Инструкция святителя Тихона Новгородской духовной семинарии, № 13, 1890.

B. “Тульские епархиальные ведомости”

83. Наставление священнику о тайне святого покаяния, № 13–15, 1862.

84. Совет молодому священнику, № 16, 1862.

85. Краткое наставление священнику, № 17, 1862.

Г. “Воронежские губернские ведомости”

86. Письмо св. Тихона к прапорщику А.Ф. Замахаеву, № 33, 1856.

87. Новоткрытое письмо Тихона, еп. Воронежского, № 38, 1856.

Д. “Странник”

88. Благотворительность. Письмо преосвященного Тихона, еп. Воронежского, священнику Новгородской епархии Никите Андреевичу, кн. 1, 1860.

89. Краткое наставление, как подобает себе в христианской должности содержать, кн. 8, 1861.

90. Прошение святителя Тихона императрице Екатерине II об увольнении его от управления епархией, т. III, ч. 1, 1872.

Е. “Москвитянин”

91. Письмо, № 18, 1850.

92. Письмо св. Тихона, сообщенное И.М. Снегиревым, т. 1, 1851.

Ж. Другие журналы

93. Статьи из творений св. Тихона, не помещенные в печатном издании // ”Воронежская старина”, вып. 4, 1904.

94. Письмо к священнику Иоанну Борисову и наставление ему о поведении // “Воскресное чтение”, год 5-й.

95. Письмо // “Духовная беседа”, № 24, 1862.

96. Наставление св. Тихона, доселе неизданное // “Душеполезное чтение”, кн. 2. 1866.

97. Инструкция преосвященного Тихона, данная по поводу его указа об открытии словенских школ // “Журнал для воспитания”, № 9, 1858.

98. Собственноручное письмо святителя Тихона Задонского // “Православный собеседник”, ч. II, 1897.

99. Духовное завещание святителя Тихона // “Тамбовские епархиальные ведомости”, № 23, Тамбов, 1861.

100. Инструкция преосвященного Тихона, епископа Воронежского, учителям Лебедянской словенской школы, “како им в должности звания своего поступать” // “Тамбовские губернские ведомости”, № 29, 1856.

101. Инструкция святителя Тихона Задонского Новгородской духовной семинарии // “Церковные ведомости”, № 17, 1890.

102. Резолюция св. Тихона Задонского (из архива Харьковской духовной консистории) // “Церковный вестник”, № 30, 1891.

4. ПРОИЗВЕДЕНИЯ СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА, ИЗДАННЫЕ БЕЗ УКАЗАНИЯ ГОДА ИЛИ МЕСТА ИЗДАНИЯ

103. Внимай себе. СПб.

104. Избранные места из творений. М.

105. Изъяснение молитвы Господней.

106. Канон покаянный.

107. Краткое наставление, как подобает себя в христианской должности содержать.

108. Наставление всей пастве. Киев.

109. Наставление о собственных всякого христианина должностях. М.

110. Наставления, писанные для монашествующих. Киев.

111. О вере.

112. О грехах некиих особенно.

113. О конце добрых дел.

114. О почитании страстей Христовых.

115. О пьянстве.

116. О том, как христианин должен вожделениям и похотям плотским противиться.

117. О том, как христианин может себя утешать в приключающихся скорбях.

118. Полезные наставления о страхе Божием.

119. Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

120. Против пьянства и других худых привычек.

121. Размышление о презрении и отрицании мира.

122. Слово о хищении.

123. Слово о сырной седмице.

124. Десница. Хищник. Долг.

125. Кто что любит, того и ищет. Кого ж мне любить, как не Его.

126. Мир. Отец и дети. Господин и раб. Преступный подданный.

127. Осужденник и казнь его смертная. Царь, ожидаемый от граждан, пришествие Его во град и Его от граждан приятие. Подлый человек, высокому лицу усыновленный.

128. Пленники и освободитель их. Преступники осужденные и радостная им весть. Бедствующие люди, и Царь, их посетивший и им состраждущий.

129. Познание беды или неблагополучия убеждает искать избавления.

130. Познанное добро ищется. Познанного зла всяк уклоняется.

131. Царь, входящий во град или дом. Царь подданного Своего к Себе указом зовет. Царь и подданный Его, от Него просящий милости.

132. Человек, впадший в разбойники и от них уязвленный. Человек в ранах. Госпиталь или лазарет. Пластырь живительный.

133. Христос грешную душу к Себе призывает.

5. СОЧИНЕНИЯ СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА, ИЗДАННЫЕ В ИЗЛОЖЕНИИ ИЛИ С ПРИМЕЧАНИЯМИ ДРУГИХ АВТОРОВ

134. Авель, иером. Общежительная Саровская пустынь. М., 1853 (здесь помещены три письма св. Тихона).

135. Бажанов В.Б., прот. Сокровище духовное, от мира собираемое. СПб, 1862; изд. 2. СПб., 1889; изд. 5. СПб., 1904.

136. Б-в. М. О христианском воспитании детей (по учению святителя Тихона) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 7, 1893.

137. Бородин Н.М. Семь смертных грехов с присоединением статей о грехе вообще и о наказаниях за грехи. Собрано из творений святых отцов: Тихона Воронежского, Димитрия Ростовского и других. М., 1893.

138. Грехи и безумие пьянства. Сборник поучений против пьянства. Из творений св. Тихона Задонского, св. Иоанна Златоуста, св. Василия Великого, св. Ефрема Сирина и иных. М.,1903.

139. Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края, вып. 5. М., 1889. (Здесь помещена инструкция св. Тихона об учреждении в городах Воронежской епархии словенских школ и о том, как учителям в них поступать).

140. Изложение христианского учения Православной Кафолической Церкви в письмах, извлеченных из творений св. отцов и учителей Церкви, преимущественно св. Тихона Задонского. СПб., 1869.

141. Иустин, еп. Молитвенные воздыхания и размышления св. Димитрия Ростовского и Тихона Задонского. СПб., 1889.

142. Иустин, еп. О молитве или призывании Бога. Учение святителя св. Тихона Задонского. М., 1908.

143. Малышевский И. Неизданное письмо святителя Тихона Задонского и заметки по поводу этого письма // “Труды КДА”, т. 3. Киев, 1893.

144. Наставления св. Тихона Задонского пастырям // “Воронежская Старина”, вып. IX, Воронеж, 1910.

145. Не бойся, Я с тобою (из творений св. Тихона Задонского) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 15, 1894.

146. Невидимая брань христианина (из творений св. Тихона Задонского). Курск, 1903.

147. Невский А. Избранные места из творений св. Тихона, вып. IX. СПб., 1863 и 1880.

148. Невский А. Избранные места из творений св. Тихона, еп. Воронежского, с изменением и объяснением некоторых выражений. Духовно-нравственные чтения для народа. Петроград, 1914.

149. Об истинном покаянии в грехах, с присовокуплением статей Тихона, еп. Воронежского. М., 1854.

150. Попов А. О духовной мудрости. Учение св. Тихона Задонского, изложенное для простого народа. СПб., 1896.

151. Пост и покаяние. Сборник 2-й. СПб., 1901 (один из разделов сборника: Пост по учению св. Тихона Задонского).

152. Радонежский А. Церковно-славянская азбука. СПб., 1885 (здесь помещены отрывки из творений св. Тихона на славянском языке и в русском переводе).

153. Резолюция св. Тихона Задонского (из архива Харьковской духовной консистории) // “Церковный вестник”, № 30, 1891.

154. Руднев М.Н. Резолюции и распоряжения святителя Тихона, еп. Воронежского и Елецкого, по архивным документам Тульской духовной консистории. Тула, 1898.

155. Самецкий И. О грехах некиих особенно (по учению святителя Тихона Задонского) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 2, 7, 10, 11, 1894.

156. Самецкий И. О добродетелях христианских (по учению святителя Тихона Задонского) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 18, 19, 20, 1894.

157. Угодник Божий святитель Тихон Задонский как наставник и руководитель в делах вспомоществования бедным. СПб., 1876.

158. Учение о истинах православной Христовой веры и Церкви, изложенное в азбучном порядке и катехизической форме, с присоединением немногих статей из писаний святых отцов и учителей Церкви. СПб., 1864.

159. Христианское зеркало (из творений св. Тихона Задонского). М., 1898.

Отдел II Литература о святителе Тихоне Задонском

1. ОТДЕЛЬНО ИЗДАННЫЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА

160. Великий и преславный Чудотворец. Воронеж, 1911.

161. Воскресенский, свящ. Тихон Святой, Епископ Воронежский и Задонский. М., 1907.

162. Гиппиус А. Святой Тихон Задонский, епископ Воронежский и всея России чудотворец. Париж, год не указан.

163. Евгений (Болховитинов), еп. Полное описание жизни преосвященного Тихона, бывшего прежде епископа Кексгольмского и Ладожского и викария Новгородского, а потом епископа Воронежского и Елецкого, собранное из устных преданий и записок очевидных свидетелей с некоторыми историческими сведениями, касающимися до Новгородской и Воронежской иерархий. СПб., 1796; изд. 2. М., 1820; изд. 3. М., 1827; изд. 4. СПб., 1832; изд. 5. СПб., 1833; изд. 6. СПб., 1834; изд. 7. М., 1837; изд. 8. СПб., 1843.

164. Ермилов Е. Угодник Божий Святитель Тихон Задонский. М., 1892; изд. 2. М., 1899.

165. Ефремов Л., прот. Жизнь Святителя и Чудотворца Тихона, епископа Воронежского и Задонского, и уроки для нас из жизни его. М., 1863; изд. 3, Воронеж, 1874.

166. Жизнеописание Тихона Задонского, в приложении к I тому Собрания сочинений. СПб., 1825; изд. 2. М., 1836; изд. 3. М., 1860.

167. Жизнь Преосвященного Тихона, Епископа Воронежского и Елецкого. М., 1844.

168. Жизнь почившего в Задонске Тихона, епископа Воронежского и Елецкого. СПб., 1861.

169. Жизнь новоявленного Угодника Божия Тихона, епископа Воронежского и Елецкого, с присовокуплением избранных мест из его творений. М., 1861; изд. 2, дополненное. М., 1862.

170. Жизнь Святителя Христова Тихона Воронежского, новоявленного чудотворца. М., 1862.

171. Жизнь Святителя Христова Тихона, епископа Воронежского и Елецкого, с присоединением описания открытия нетленных мощей сего великого Угодника Божия. М., 1863.

172. Жизнь и подвиги иже во святых отца нашего Тихона, епископа Воронежского и Елецкого. М., 1871.

173. Жизнь и подвиги иже во святых отца нашего Тихона, епископа Воронежского и Елецкого. М., 1882.

174. Житие иже во святых отца нашего Тихона, епископа Воронежского (для народного чтения). СПб., 1861, 1862; изд. 2. Воронеж, 1865; изд. 3. СПб., 1869, 1873; изд. 4. СПб., 1874.

175. Житие святителя Тихона, епископа Воронежского, и некоторые из главных его наставлений. СПб., 1862.

176. Житие иже во святых отца нашего Тихона, епископа Воронежского, всея России Чудотворца. СПб., 1862; изд. 2. СПб., 1867; изд. 3. СПб., 1869; изд. 4. СПб., 1874.

177. Житие иже во святых отца нашего Тихона, епископа Воронежского, Задонского Чудотворца, в 2-х частях, изд. 2. СПб., 1862; изд. 3. СПб., 1863; изд. 4. СПб., 1865; изд. 5. СПб., 1867; изд. 6. СПб., 1870; изд. 7. СПб., 1874.

178. Житие святителя Тихона Задонского и всея России Чудотворца. СПб., 1866.

179. Житие Тихона, епископа Воронежского, Задонского и всея России чудотворца. СПб., 1870.

180. Житие Святителя Тихона Задонского, изд. редакции народного журнала “Мирской вестник”. СПб., 1873.

181. Житие новоявленного угодника Божия Святителя Тихона, епископа Воронежского и Елецкого. М., 1874; изд. 2. М., 1897; изд. 3. М., 1901.

182. Житие св. Тихона, епископа Воронежского, изд. книжного магазина “Народная польза”. СПб., 1885.

183. Житие св. Тихона Задонского и преподобного Трифона. М., 1886; изд. 2. М., 1894; изд. 3. М., 1897; изд. 4. М., 1899; изд. 5. М., 1901; изд. 6. М., 1902; изд. 7. М., 1905; изд. 8. М., 1908; изд. 9. М., 1910.

184. Житие новоявленного угодника Божия Святителя Тихона, епископа Воронежского и Елецкого. М., 1892.

185. Житие св. Тихона. М., 1893; изд. 2. М., 1894.

186. Житие иже во святых отец наших Митрофана и Тихона, чудотворцев Воронежских, изд. 5. М., 1894.

187. Житие Святителя Тихона Задонского. М., 1894.

188. Житие Святителя Тихона, епископа Воронежского, Задонского и всея России чудотворца. Одесса, 1895; изд. 2, Одесса, 1900.

189. Житие св. Тихона Задонского (на иконном изображении святителя), хромолитография Е.И. Фесенко. Одесса, 1902.

190. Житие св. Тихона Задонского (на иконном изображении свь. Митрофана и Тихона). Одесса, 1905.

191. Житие св. Тихона и благодатные знамения, явленные им страждущему человечеству, изд. 5. М., 1915.

192. (Казанский П.С., проф.). Житие иже во святых отца нашего Тихона, еп. Воронежского, Задонского чудотворца. СПб., 1861; изд. 2. СПб., 1862; изд. 3. СПб., 1863; изд. 4. СПб., 1865; изд. 5. СПб., 1867; изд. 6. СПб., 1870; изд. 9. Одесса, 1902.

193. Ключарев А., свящ. Преосвященный Тихон I, епископ Воронежский и Елецкий. М., 1844.

194. Краткое описание жития иже во святых отца нашего Тихона, епископа Воронежского. М., 1892.

195. Лаврентьев С. Святитель Тихон Задонский, изд. “Читальни народной школы”. СПб., 1889.

196. Лаврентьев С. Святитель Тихон Задонский, епископ Воронежский. М., 1896.

197. Лебедев А., прот. Святитель Тихон Задонский и всея России Чудотворец. СПб., 1865; изд. 2. СПб., 1890; изд. 3. СПб., 1896.

198. Матвеевский П., свящ. Жизнь почившего в Задонске Тихона, еп. Воронежского и Задонского. СПб., 1861.

199. Михаил, архим. Св. Тихон Задонский. СПб., 1906.

200. Михайловский В., свящ. Святой Тихон, епископ Воронежский и Задонский. СПб., 1873; изд. 2. СПб., 1905.

201. Михайловский В., свящ. Святой Тихон, епископ Воронежский и Задонский. СПб., 1885; изд. 2. СПб., 1890; изд. 3. СПб., 1895; изд. 4. СПб., 1898; изд. 5. СПб., 1901; изд. 6. СПб., 1905.

202. Никольский П.В. Пастырь Церкви. М., 1896.

203. Никольский П. Св. Тихон Задонский, Воронеж, 1909.

204. Описание жизни и подвигов Тихона, епископа Воронежского и Елецкого. М., 1837.

205. Ключарев А. свящ. Преосвященный Тихон I, епископ Воронежский и Елецкий. М., 1844.

206. Рассказ Святителя Тихона Задонского о самом себе (из “Записок” его келейника Василия Ивановича Чеботарева). Благословение обители преподобного Сергия // “Троицкий листок”, № 205. М., 1884; изд. 4. М., 1887. Это же издание стало затем печататься с тем же титулом под названием: “Троицкая книжка”. М., 1894; Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1901.

207. Святитель Тихон, епископ Воронежской и Задонской и всей России чудотворец. М., 1912.

208. Святой Тихон, епископ Воронежский и Задонский. М., 1898.

209. Святой Тихон, епископ Воронежский и Задонский. СПб., 1904.

210. Сергиевский Н. Святитель Тихон, епископ Воронежский и Задонский и всея России Чудотворец. М., 1898; изд. 2.

211. Троицкий П., прот. Святитель Тихон Задонский. Киев, 1885; изд. 2, Киев, 1888.

212. Цветков В. Житие св. Тихона, епископа Воронежского и Задонского. М., 1901.

2. ЖИЗНЕОПИСАНИЯ СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА, ПОМЕЩЕННЫЕ В ЖИТИЯХ СВЯТЫХ, МЕСЯЦЕСЛОВАХ И ДРУГИХ ИЗДАНИЯХ

213. Александр, еп. Можайский. Слово о сырной седмице Святителя Тихона Воронежского с кратким жизнеописанием его. М., 1887.

214. Бахметьева А.Н. Избранные жития святых, кратко изложенные по руководству Четиих Миней и некоторых других источников. М., 1861.

215. Б.Г.К. Святитель Тихон I, епископ Воронежский и Елецкий. Воронежский юбилейный сборник в память 300-летия г. Воронежа, т. 1. Воронеж, 1886.

216. Б.Г.К. Открытие Воронежской епархии. Епископы ее святители Митрофан и Тихон. Воронеж, 1886.

217. Булгаков С. Месяцеслов и триодион Православной Церкви, выпуск III и IV, Харьков, 1897.

218. Бухарев И., свящ. Жития всех святых, празднуемых Православной греко-российской Церковью (поименованных в Месяцеслове, изд. Св. Синода), и сказание о всех праздниках Православной Церкви. М., 1892; изд. 2. М., 1896; изд. 3. М., 1900.

219. Весик П. Православный месяцеслов с жизнеописаниями святых. СПб., 1875.

220. Виноградов П., свящ. Жизнь святых, память которых совершается в августе месяце, составленная по руководству Четьих Миней и других книг. М., 1870; изд. 2. М., 1876; изд. 3. М., 1880.

221. Волнянский Н. Великий благовестник XVIII века св. Тихон Задонский // ЖМП, № 8, 1946.

222. Дестунис С. Жития святых. Ежедневное чтение для народа и церковно-приходских школ с включением: 1) Месяцеслова, 2) объяснения праздников, 3) указания дней особенного чествования Божией Матери. СПб., 1891; изд. 2. СПб., 1898.

223. Дестунис С. Жития святых, составленных по Четьим Минеям и другим книгам. СПб., 1886; изд. 2. СПб., 1892; изд. 3. СПб., 1904.

224. Димитрий (Самбикин), архимандрит. Месяцеслов святых, всею Русскою Церковью или местно чтимых, и указатель празднеств в честь икон Божией Матери и свв. угодников Божиих в нашем отечестве, приложение к “Воронежским епархиальным ведомостям”. Тверь, 1902. Отдельные издания: Воронеж, 1883; Тверь, 1902.

225. Дубасов И.И. Св. Тихон Задонский, по запискам его келейника Чеботарева // “Русский паломник”, № 33–35, 1894.

226. Едлинский, свящ. Подвижники и страдальцы за веру Православную и землю русскую, т. III. СПб., 1903.

227. Жизнь св. Тихона Задонского // “Тамбовские епархиальные ведомости”, № 15–24, 1861; № 17, 1892.

228. Жизнь св. Тихона, епископа Воронежского и чудотворца // “Странник”, № 8, 1861.

229. Жития святых угодников, издание журнала “Досуг и дело”. СПб., 1879.

230. Иванов А.Н., прот. Св. Тихон, епископ Воронежский // “Тульские епархиальные ведомости”, 1862, № 15–16.

231. Игнатий, архимандрит. Краткие жизнеописания русских святых, ч. III. СПб., 1875.

232. Иоанн (Кологривов), иером. Очерки по истории Русской святости. Брюссель, 1961.

233. Иоанн, иером. Св. Тихон, епископ Воронежский и Задонский // ЖМП, № 8, 1955.

234. Косолапое Н. Месяцеслов Православной Кафолической Церкви, изд. 2. Симбирск, 1880.

235. Краткие жизнеописания русских святых, т. 2. СПб., 1875.

236. Львов И., свящ. Св. Тихон Задонский // “Русский паломник”, № 32, 1911.

237. Мальцев А.П., прот. Месяцеслов Православной Кафолической Восточной Церкви. Берлин, 1901.

238. Муравьев А.Н. Житие святых Российской Церкви, также Иверских и Славянских, изд. 2, т. VIII. СПб., 1864.

239. Никольский П.В. Святитель Тихон Задонский и его подвиги // “Воронежская старина”, вып. VIII, Воронеж, 1909.

240. Никольский А. Полные святцы с краткими житиями святых. М., 1884.

241. Описание жизни преосвященного Тихона, епископа Воронежского и Елецкого, написанное бывшим его келейником Василием Чеботаревым // “Маяк”, 1845.

242. Полное собрание житий святых Православной греко-российской Церкви, под редакцией Поселянина Е., месяц август. СПб., 1908.

243. Полные святцы с краткими житиями святых и Пасхалиею на 40 лет. М., 1901; изд. 2. М., 1906.

244. Полный христианский месяцеслов, с включением чудотворных икон Пресвятой Богородицы и святых, местно чтимых Православной Церквыо, изд. 3, Киев, 1875.

245. Попов Т., прот., проф. Св. Тихон Задонский, к 90-летию его прославления (1861–1951) // ЖМП, № 2, 1952.

246. Поселянин Е. Русские подвижники XIX века. СПб., 1910.

247. Поселянин Е. Русские праведники последних веков. СПб., 1917.

248. Протопопов Д.И. Жития святых, чтимых Православной Российской Церковью, а также чтимых греческой Церковью, южнославянских, грузинских и местночтимых в России, месяц август. М., 1885.

249. Протопопов Д.И. Жития святых, празднуемых Православной Русской Церковью, кратко изложенные по руководству Четьих Миней и других авторов, август. М., 1892.

250. Рассказы странствователя по замечательным местам России. Воронежская губерния, с жизнеописаниями свв. Митрофана и Тихона. СПб., 1862.

251. Св. Тихон, епископ Воронежский и Елецкий // “Киевские епархиальные ведомости”, № 11, 1861.

252. Святитель Тихон I, епископ Воронежский и Елецкий “Донские епархиальные ведомости”, № 17, 19, 1883.

253. Сергий, архиепископ Владимирский. Полный месяцеслов Востока, т. II. М., 1876; изд. 2. Владимир, 1901.

254. Сорокин И., прот. Св. Тихон, Задонский Чудотворец // № 2, 1975.

255. Тихон I, епископ Воронежский // “Домашняя беседа”, № 42 1859.

256. Толстой М. Книга глаголемая описание российских святых, где я в котором граде или области, или монастыре и пустыни поживе и чудеса” сотвори, всякого чина святых, М., 1888.

257. Филарет (Гумилевский), архиепископ Черниговский. Жития святых, чтимых Православной Церковью, со сведениями о праздниках Господских и Богородичных и о явленных чудотворных иконах, август. СПб., 1885; изд. 2. СПб., 1892; изд. 3. СПб., 1900.

258. Филарет, архиепископ Черниговский. Русские святые, чтимые всей Церковью или местно. Чернигов, 1863; изд. 2. Чернигов, 1865; изд. 3. СПб., 1882.

259. Христианский месяцеслов, с краткими историческими сказаниями о всех святых, прославляемых Православной Церковью. М., 1900; изд. 2. М., 1905.

3. СТАТЬИ. ОЧЕРКИ, ЗАМЕТКИ И ПРОПОВЕДИ О ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА

260. А.Г. Новое издание творений святителя Тихона Задонского // “Православное обозрение”, № 7, 1875.

261. Антонин, иеромонах. Поучение в день памяти святителя Тихона Задонского // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 18, 1904.

262. Аполосов М. Об отношениях св. Тихона к помещику с. Подгорного Н.М. Марину и о посещениях им этого села // “Воронежсш епархиальные ведомости”, № 19, 1893.

263. Благодатная помощь св. Тихона. СПб., 1874.

264. Аржаев А. Наставления святителя Тихона Задонского о духовном возрастании христианина (кандидатское сочинение). Загорск, 1966–1967.

265. Бронзов А.А., проф. Отзыв о курсовом сочинении студента М. Яковенко “Святитель Тихон Задонский: пастырская деятельность Святителя и его учение о пастырском служении в связи с общим его религиозно-нравственном мировоззрениием” // “Христианское чтение”, приложение “Журналы Совета за 1910–1911 год”, 1911, апрель, стр. 41.

266. Бронзов АА., проф. Отзыв о курсовом сочинении студента свщ. А. Куреннова “Учение нравственности по творениям св. Тихона Задонского” // “Христианское чтение”, приложение “Журналы Совета за 1912–1913 год”, 1914, апрель, стр. 359.

267. Былов М. Раскол в Воронежской епархии при епископе Тихоне I (святителе) (1763–1767 гг.) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 2–4, 6–8, 1890.

268. Былов М. В Воронежской губернии при епископе Тихоне // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 15, 1883.

269. Введенский Д.И., проф. Отзыв о курсовом сочинении студента свящ. М. Ильинского “Нравственно-христианское учение святителя Тихона Задонского” // “Богословский вестник”, приложение “Журналы Совета за 1912 год”, 1913, январь, стр. 262.

270. Введенский С.Н. Об изображениях св. Тихона Задонского // Воронежская старина”, вып. 10, 1911.

271. Воронежские архиереи. Святой Тихон епископ (1763–1767) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 14, 1879.

272. Воспоминания Лубяновского // “Русский архив”, кн. 1, 1872.

273. Высоцкий В. Из детства св. Тихона // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 11, 1911.

274. Gorodetzky N. Saint Tikhon Zadonsky inspirer of Dostoevsky, London, 1951.

275. Горчаков Д. Воспоминания о монастыре Задонском и Тихоне, епископе Воронежском // “Москвитянин”, № 4, 1843.

276. Деятельность комиссии увещателей раскольников в Донской области в 1766 г, “Донские епархиальные ведомости”, № 4, 5, 1883.

277. Донецкий Т., свящ. Донское духовенство 150 лет тому назад, по данным ревизии святителя Тихона, 1763–1764 гг. // “Донская церковная зарина”, вып. II, Новочеркасск, 1909.

278. Донецкий Т.А., прот. Педагогические воззрения св. Тихона Задонского // “Воронежская старина”, вып. XI. Воронеж, 1912.

279. Дополнительные черты к описанию жизни и подвигов ареосвященного Тихона, епископа Воронежского и Елецкого // “Киевские епархиальные ведомости”, № 11, 1861.

280. Дубасов И.И. Первые опыты училищного дела в Тамбовском крае. “Исторический вестник”, кн. 7, 1893.

281. Дубасов И.И. Былые добрые люди Тамбовского края // Исторический вестник”, кн. 9, 1895.

282. Евлогий, архимандрит. О святителе Тихоне Задонском и его шорениях. М., 1898.

283. Егоров Н., свяш. Слово в день памяти иже во святых отца Вашего святителя Тихона Задонского // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 16, 1892.

284. Евсевий (Саввин), иерод. Жизнь и церковно-литургическая деятельность Тихона, епископа Воронежского (кандидатское сочинение). Загорск, 1964–1965.

285. Елецкие рассказы о Тихоне Задонском // “Воскресное чтение”, № 37, 1838.

286. Ефимов И. Записки о св. Тихоне его келейника И. Ефимова, приложение к V тому творений св. Тихона. М., 1889.

287. Ефимов И. Дополнение к запискам о св. Тихоне его келейника И. Ефимова, приложение к V тому творений св. Тихона. М., 1889.

288. Ефремов Л., прот. Уроки из жизни Святителя и Чудотворца Гихона, епископа Воронежского и Задонского. М., 1836; изд. 2. М., 1863; изд. 3. М., 1870, изд. 4. Воронеж, 1874.

289. Еще несколько сказаний о св. Тихоне Задонском // “Киевские епархиальные ведомости”, № 13, 1861.

290. Зарин СМ., проф. Отзыв о курсовом сочинении студента М. Яковенко “Святитель Тихон Задонский: пастырская деятельность Святителя и его учение о пастырском служении в связи с общим его религиозно-нравственном мировоззрением” // “Христианское чтение”, приложение “Журналы Совета за 1910–1911 год”, 1911, апрель, стр. 39.

291. Зарин СМ., проф. Отзыв о курсовом сочинении студента свящ. Л. Тарабукина “Святой Тихон Задонский как пастырь” // “Христианское чтение”, приложение “Журналы Совета за 1911–1912 год”, 1913, февраль, стр. 379.

292. Зелепугин Ф. Нравственность, раскрываемая по руководству творений св. Тихона Задонского. Астрахань, 1900.

293. Зыков В.Н., свящ. Отзыв о курсовом сочинении студента свящ. Л. Тарабукина “Святой Тихон Задонский как пастырь” // “Христианское чтение”, приложение “Журналы Совета за 1911–1912 год”, 1913, февраль, стр. 379.

294. Иосиф, архиепископ Воронежский. Поучение в память кончины святителя Тихона // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 15, 1896.

295. Иустин, епископ. О молитве или призывании Бога. Учение святителя Тихона Задонского. М., 1895; изд. 2. М., 1908.

296. Казанский П.С., проф. Труды св. Тихона первого, еп. Воронежского, по управлению Воронежской паствой // “Прибавления к изданию творений св. отцев”, т. 39, кн. 2. М., 1862; также “Воронежские епархиальные ведомости”, № 15, 1883.

297. Касаткин С. Св. Тихон как проповедник // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 13–16, 1884; отдельное издание: Воронеж, 1884; изд. 2. СПб., 1889.

298. Кириллов Д. Из жизни святителя Тихона Задонского // “Воронежские губернские ведомости”, № 44, 1864.

299. Кириллов И., свящ. Из жизни святителя Тихона Задонского // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 15, 1888.

300. Клименко Л. Святитель Тихон Задонский как учитель христианской морали // “Православный вестник”, № 6–7. Львов, 1957.

301. Кратиров П. Святитель Задонский Тихон как пастырь и пастыреучитель // “Православный собеседник”, кн. 1–2, 1897; отдельное издание. Казань, 1897.

302. Кременецкий А., свящ. Случайность ли? “Воронежские епархиальные ведомости”, № 3, 1911; отдельное издание. Воронеж, 1911.

303. Кутепов Н. Противораскольничья миссия в Донском крае при святителе Тихоне I, епископе Воронежском // “Донские епархиальные ведомости”, № 18, 1880.

304. Лебедев А., свящ. Изложение православной христианской веры по руководству писания св. Тихона и приспособительно к общенародному разумению. СПб., 1866.

305. Лебединцев А. Отличительные черты и значение писаний св. Отца нашего Тихона, еп. Воронежского // “Дух христианина”, сентябрь, 1861.

306. Леонид, игумен. Слово в день памяти святителя Тихона, епископа Воронежского и Елецкого, Задонского и всея России Чудотворца // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 17, 1898.

307. (Лубяновский Ф.П.). Воспоминания Федора Петровича Лубяновского // “Русский архив”, 1872.

308. Лященко Т., свящ., доц. Отзыв о курсовом сочинении студента Кокорева Г. на тему: “Святитель Тихон Задонский. Его пастырские и гомилетические воззрения” // “Труды КДА”, приложение “Извлечения из журналов Совета за 1912–1913 уч. год”, 1914, март, стр. 480.

309. Макарий, епископ Острогожский. Беседы в день памяти святителя Христова и чудотворца Тихона Задонского // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 18, 1883.

310. Макарий, епископ Острогожский. Беседа, говоренная в Богородицком Задонском монастыре в день памяти святителя и чудотворца Тихона // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 18, 1885.

311. Макковейский Н., проф. Отзыв о курсовом сочинении студента Кокорева Г. на тему: “Святитель Тихон Задонский. Его пастырские и гомилетические воззрения” // “Труды КДА”, приложение “Извлечения из журналов Совета за 1912–1913 уч. год”, 1914, март, стр. 484.

312. Материалы для истории раскола в Донской области // “Донские епархиальные ведомости”, № 3, 1874.

313. Материалы для жизнеописания св. Тихона, еп. Воронежского // “Православное обозрение”, т. 5, 1861.

314. Михаил (Чуб), архиеп. Воронежский и Липецкий. Учение св. Тихона Задонского об истинном христианстве, ЖМП, № 10, 1971.

315. Мишин Е., свящ. Поучение в день памяти св. Тихона Задонского чудотворца // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 19, 1900.

316. М-ский О. Предание о св. Тихоне Задонском // “Душеполезное чтение”, № 7, 1865.

317. Наказание Божие, постигшее раскольницу, похулившую св. Тихона Задонского // “Афонский листок”, № 183. М., 1894.

318. Наумов В., прот. Поучение на день памяти святителя Тихона // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 14, 1893.

319. Несколько сведений о святителе Тихоне, епископе Воронежском // “Херсонские епархиальные ведомости”, № 17–19, 1861.

320. Несколько черт из жизни преосвященного Тихона I, епископа Воронежского // “Воскресное чтение”, № 37, 1838.

321. Никольский П. Об отношении святителя Тихона Задонского к приходскому духовенству // “Русский архив”, № 11, 1909.

322. Нэньчук П.А. Св. Тихон Задонский как догматист (кандидатское сочинение). Л., 1953.

323. Об издании хромолитографированного снимка с иконы св. Тихона // “Северная пчела”, № 77, 1861; “Руководство для сельских пастырей”, № 42, 1861.

324. Овсянников Е. Св. Тихон Задонский как благоустроитель церковной жизни и деятель в борьбе со старообрядческим расколом в Донской Украине // “Воронежская старина”, вып. XIII. Воронеж, 1914.

325. Олейников Т. На родине св. Тихона Задонского (из путевых впечатлений) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 18, 1909; отдельное издание. Воронеж, 1911.

326. Олейников Т. Св. Тихон Задонский о масленице // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 9. 1910.

327. Олейников Т. Из прошлого Воронежской духовной семинарии. Отношение св. Тихона к питомцам семинарии // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 30, 1910.

328. Олейников Т.М. Новые материалы к жизнеописанию св. Тихона Задонского // “Воронежская старина”, вып. XI. Воронеж, 1912.

329. Олейников Т.М. К истории издания творений и жития св. Тихона // “Воронежская старина”, вып. XI. Воронеж, 1912.

330. М-ский О. Предание о св. Тихоне Задонском // “Душеполезное чтение”, № 7, 1865; также “Новгородские губернские ведомости”, № 2–3, 1861.

331. О творениях преосвященного Тихона, епископа Воронежского и Елецкого // “Воскресное чтение”, № 34, 1850.

332. О явлении св. Митрофана в сопровождении св. Тихона исцеленному // “Христианское чтение”, ч. III, 1835.

333. Панков В. Раскрытие учения о христианской нравственности в произведениях св. Тихона Задонского (кандидатское сочинение). Л., 1958.

334. Поликарпов Н. Какие достопамятности сохранились в г. Воронеже от святителя Тихона Задонского? “Воронежские епархиальные ведомости”, № 9, 1910; “Воронежская старина”, вып. X, 1911.

335. Попов Т.Д., свящ. Речь при открытии братства св. Тихона в Задонске 14 августа 1911 г. // “Воронежская старина”, вып. XI, 1912.

336. Попов Т.Д., свящ. Св. Тихон Задонский как нравоучитель // “Воронежская старина”, вып. XI. 1912.

337. Попов Т., свящ. Св. Тихон Задонский и его нравоучение. М., 1916.

338. Попов Т., прот., проф. О св. Тихоне Задонском, ЖМП, № 2, 1945.

339. Попов Т., прот., проф. Этико-богословское мировоззрение святителя Тихона Задонского // ЖМП, № 5, 1957.

340. Поселянин Е. “Покой” св. Тихона Задонского // “Русский паломник”, № 34, 1911.

341. Последние годы жизни и кончина св. Тихона. Воронеж, 1911.

342. Правдин А. О рукописи сочинения св. Тихона Задонского: “Нравоучения некая из Нового Завета и из псалмов святых, вкратце собранная, ради частейшаго прочитания и оттого духовныя пользы всякому о Христе брату предлагаю” // “Воронежская старина”, вып. IV, 1904.

343. Путилин А. Св. Тихон Задонский как пастырь (кандидатское сочинение). Л., 1966.

344. Пчелинцев, свящ. Беседа в день памяти угодника Божия святителя Тихона Задонского // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 38, 1910.

345. Рассказ из жизни св. Тихона // “Новгородские губернские ведомости”, № 2–3, 1861.

346. Рассказы из жизни св. Тихона Задонского Чудотворца. М., 1879.

347. Сагарда Н.И., проф. Отзыв о курсовом сочинении студента свящ. А. Куреннова “Учение нравственности по творениям св. Тихона Задонского” // “Христианское чтение”, приложение “Журналы Совета за 1912–1913 год”, 1914, апрель, стр. 360.

348. Святитель Тихон на покое. Воронеж, 1911.

349. Сергеенко А., прот. О братолюбии в сочинениях русских святителей. Св. Тихон Задонский // ЖМП, № 11, 1965.

350. Скорбин М. Места “делания” святителя Тихона Задонского // “Русский паломник”, № 33, 1911.

351. Служба с акафистом Святителю и Чудотворцу Тихону, еп. Воронежскому. Киев, 1882.

352. Сорокин И. Пастырство св. Тихона Задонского (кандидатское сочинение), Загорск, 1949–1950.

353. Угодник Божий святитель Тихон Задонский как наставник и руководитель в делах вспомоществования бедным. СПб., 1876.

354. Фадеев А.Д. Основные черты веропонимания святителя Тихона // “Воронежская старина”, вып. XI, 1912.

355. Феодор, еп. Отзыв о курсовом сочинении студента свящ. М. Ильинского “Нравственно-христианское учение святителя Тихона

Задонского” // “Богословский вестник”, приложение “Журналы Совета за 1912 год”, 1913, январь, стр. 260.

356. Феофан (Диновски), иером. Жизнь и пастырская деятельность святителя Тихона Задонского (стипендиатский отчет). Загорск, 1968.

357. Фивейский П. Поучение в день памяти св. Тихона (Задонского) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 17, 1908.

358. Филяев В., свящ. Проповедничество святителя Тихона, епископа Воронежского (кандидатское сочинение). Загорск, 1963–1964.

359. Хвалебные песнопения святителю Тихону Задонскому и рассказы из его жизни, переданные самим Святителем. Одесса, 1911.

360. Чеботарев В.И. Записки келейника, материалы для жизнеописания святителя Тихона, епископа Воронежского // “Православное обозрение”, кн. 7, 1861.

361. Чеботарев В.И. Записки о св. Тихоне его келейника В.И. Чеботарева, приложение к V тому Творений св. Тихона. М., 1889.

362. Чеботарев В.И. Дополнения к запискам о св. Тихоне его келейника В.И. Чеботарева, приложение к V тому Творений св. Ти хона. М., 1889.

4. ЛИТЕРАТУРА О ПРОСЛАВЛЕНИИ СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА И ЮБИЛЕЙНЫХ ТОРЖЕСТВАХ*

363. Амвросий, архимандрит. Гимн Святителю Тихону, епископу Воронежскому и Чудотворцу. “Воронежские епархиальные ведомости”, № 23, 1868.

364. Амвросий, архимандрит. Стихотворения. Воронеж, 1876.

365. Антоний, епископ Смоленский и Дорогобужский. Слово в день открытия честных мощей св. Тихона, епископа Воронежского и чудотворца // “Руководство для сельских пастырей”, № 45, Киев, 1861.

366. Беседа в день открытия мощей св. Тихона, Задонского Чудотворца // “Руководство для сельских пастырей”, № 40, Киев, 1861.

367. Благодатная помощь св. Тихона. СПб., 1874.

368. Васильев В. Путешествие в Задонский Богородицкий монастырь на поклонение мощам св. Тихона учеников Усманского двухклассного училища и Усманской 1-й церковноприходской школы // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 7, 1874.

369. Весть из г. Землянска // “Домашняя беседа”, № 42.

370. Вит Я. К 50-летию юбилея св. Тихона Задонского // “Воронежский телеграф”, № 137, 1911.

371. Гаврилов В. В слободе Ясеновке, Богучарского уезда (50-летний юбилей открытия мощей св. Тихона // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 34, Воронеж, 1912.

372. Геронтий, иеромонах. Чудо у гроба Святителя Тихона над недужной // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 10, 1874.

373. Геронтий, иеромонах. Благодатное исцеление при мощах св. Тихона, Задонского Чудотворца. “Странник”, т. III, ч. II, 1874.

374. Геронтий, иеромонах. Празднование памяти святителя Тихона Задонского // “Русский паломник”, № 36, 1891.

375. Гласов А. Вразумительный случай // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 4, 1891.

376. Годичное собрание Церковно-археологического Комитета // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 10, 1910.

377. Ельчане у мощей святителя Тихона. “Орловские епархиальные ведомости”, № 36, 1909.

378. Ермин М., прот. Берегись несчастья // “Минские епархиальные ведомости”, № 20, 1890; “Воронежские епархиальные ведомости”, № 5, 1891.

379. Журнал частного совещания в г. Задонске по вопросу о порядке празднования 50-летия со дня открытия мощей святителя Тихона // “Воронежская старина”, № 10, 1911.

380. Журналы заседаний Воронежского Церковного историко-археологического Комитета // “Воронежская старина”, № 10, 1911.

381. Игнатов Ф. Ко дню 50-летия отрытия св. мощей святителя Тихона, Задонского Чудотворца (стихотворение) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 8, 1910.

382. Игнатов Ф.С. Ко дню 50-летия открытия св. мощей св. Тихона, Задонского Чудотворца, и святыни города Задонска. Воронеж, 1911.

383. И еще одна лампадка // “Воронежский телеграф”, № 46, 1907.

384. Известие о предстоящем открытии мощей св. Тихона, епископа Воронежского и Елецкого // “Руководство для сельских пастырей”, № 32, 1861.

385. Известие о нескольких чудесах, совершившихся у гроба св. Тихона в день открытия честных его мощей // “Руководство для сельских пастырей”, № 48, 1861.

386. Издание службы и акафиста св. Тихона: Акафисты церковной печати. СПб., 1866; СПб., 1868; изд. 2. СПб., 1873; изд. 3. СПб., 1877; изд. 4. СПб., 1889; изд. 5. М., 1894. Гражданской печати: М., 1894; изд. 2. М., 1899; изд. 3. М., 1903; изд. 4. М., 1910.

387. Из письма к Высокопреосвященному Иосифу, архиепископу Воронежскому // “Душеполезное чтение”, ч. II, 1862.

388. Иосиф, архиепископ Воронежский и Задонский. Чудесное исцеление от болезни вдовы штабс-капитана Е.Н. Поповой, совершенное святителем и чудотворцем Тихоном // “Душеполезное чтение”, ч. III, 1862.

389. Исцеления, совершившиеся в Задонском монастыре при открытии мощей св. Тихона // “Воскресное чтение”, 1861; “Душеполезное чтение”, ч. III, 1861; “Странник”, приложение, № 2, 1862; “Церковная летопись духовной беседы”, декабрь, 1861; “Христианское чтение”, декабрь, 1861.

390. Казанский Н.Н. Торжество памяти святителя Тихона в городе Усмани // “Тамбовские епархиальные ведомости”, № 7, 1872.

391. Кий И. Краткое извещение о чудесных исцелениях, совершившихся при нетленных мощах св. Тихона Воронежского в минувшем году // “Домашняя беседа”, вып. 18, 1863.

392. Корнилий, иеродиакон. Гимн к 50-летию прославления св. мощей святителя Тихона, Задонского чудотворца 13 августа 1861–1911. Для четырехголосного хора. Воронеж, 1911.

393. Корнилий, иеродиакон. К 50-летию прославления св. мощей святителя Тихона, Задонского Чудотворца (стихотворение) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 11, 1910; отдельное издание. Воронеж, 1911.

394. К предстоящему учреждению Братства во имя святителя Тихона в г. Задонске // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 24, 1910.

395. Кременецкий А., свящ. Паломничество елецких жителей в Задонской Богородицкий монастырь 28–29 августа // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 18, 1909.

396. Кременецкий А., свящ. Открытие св. мощей святителя Тихона, Задонского Чудотворца, 13 августа 1861 г. // “Воронежская старина”, вып. 10*, 1911.

397. Кузьмин Н., свящ. Паломничество из Ельца в Задонск 21 мая 1911 года // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 23, 1911.

398. Литвинов В. К 50-летию открытия мощей св. Тихона Задонского // ”Воронежский телеграф”, № 150, 1910.

399. Молитва Святителю и чудотворцу Тихону // “Тамбовские епархиальные ведомости”, № 12, 1861.

400. Несколько мыслей по поводу открытия 13 августа 1861 г. святых и нетленных мощей Тихона, епископа Воронежского // “Домашняя беседа”, вып. 33, 1861.

401. Никольский П. Просьба к духовенству епархии // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 8, 1910.

402. Никольский П. Вниманию духовенства Воронежской епархии // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 42, 1910.

403. Никольский П. Нужды времени. Чем следует ознаменовать 50-летний юбилей со дня прославления св. Тихона? // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 5, 1911.

404. Никольский П. К предстоящему юбилею // “Воронежский телеграф”, № 8, 1911.

405. Никольский П. Антоний II, архиепископ Воронежский (1826–1846) и обретение мощей святителя Тихона // “Воронежская старина”, вып. 10, 1911.

406. Обстоятельства, предшествовавшие торжественному открытию святых мощей святителя Тихона, и письмо о кончине архиепископа Антония // “Домашняя беседа”, вып. 47, 1861.

407. Олейников Т. Определение Св. Синода об открытии мощей св. Тихона // “Воронежская старина”, № 10, 1911.

408. О праздновании памяти св. Тихона // “Воронежские губернские ведомости”, № 62, 1887.

409. Остроумов П. Праздник святителя Тихона в Тамбове // “Тамбовские епархиальные ведомости”, № 6.

410. Остроумов П. Молитва святителю Тихону // “Тамбовские епархиальные ведомости”, № 12, 1861.

411. Открытие нетленных мощей Святителя и Чудотворца Тихона, епископа Воронежского // “Воскресное чтение”, № 4, 1861. “Домашняя беседа”, вып. 28 и 36, 1861. “Друг юношества”, февраль, 1863. “Дух христианина”, 1861, 1862. “Душеполезное чтение”, ч. III, 1861. “Московские ведомости”, № 188, 1861. “Странник”, ч. II, приложение, 1862. “Тамбовские епархиальные ведомости”, № 12, 1861. “Христианское чтение”, ч. 3, 1865. “Церковная летопись духовной беседы”, 1861. 412. Открытие честных мощей иже во святых отца нашего Тихона, епископа Воронежского и Елецкого, благодатные при том знамения и чудесные исцеления. СПб., 1861.

413. Отчет Воронежского Церковного историко-археологического Комитета за 1910 год // “Воронежская старина”, № 10, 1911.

414. Памяти святителя Тихона в г. Усмани // “Тамбовские епархиальные ведомости”, № 17, 1878.

415. Письма митрополита Московского Филарета к А. Н. М., 1832–1867, Киев, 1869.

416. Письма митроп. Московского Филарета к наместнику Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архиманд. Антонию (1831–1867), т. IV. М., 1884.

417. Платонова А. Дивен Бог во Святых Своих (к 50-летию открытия мощей св. Тихона Задонского) // “Русский паломник”, № 32, 1911.

418. П.Н. 50-летний юбилей со дня открытия мощей св. Тихона Задонского (13 августа 1911 года) // “Воронежская старина”, вып. XI. Воронеж, 1912.

419. Поездка в Задонск во время открытия мощей епископа Воронежского и Елецкого Тихона I. M., 1861.

420. Поликарпов Н. Прославление святителя Тихона Задонского и открытие его святых мощей. К 50-летию сего события 13 августа 1861–1911 гг. // “Памятная книжка Воронежской губернии на 1911 г.”; отдельное издание. Воронеж, 1911.

421. Поликарпов Н. Великий и преславный Чудотворец // “Воронежская старина”, вып. X, 1911.

422. Попов И., свящ. Торжественное открытие мощей св. Тихона в гор. Задонске 13 августа 1861 г. // “Руководство для сельских пастырей”, № 45, 1861.

423. Попов Т., свящ. Прославление святителя Тихона после открытия его святых мощей // “Воронежская старина”, вып. X, 1911.

424. Программа празднования исполняющегося 13 августа 1911 года 50-летия со дня открытия нетленных мощей святителя Тихона Задонского // ”Воронежский телеграф”, № 136, 1911.

425. Прозоровский И., псаломщик. Св. Русь (стихотворение к 50-летней памяти святителя Тихона Задонского) // “Воронежский телеграф”, № 25, 1911.

426. Прославление св. Тихона Задонского 13 августа 1861–1911 гг., юбилейный сборник, изд. Воронежского Историко-археологического Комитета // “Воронежская старина”, вып. X, 1911; отдельное издание. Воронеж, 1911.

427. Рассказ очевидца об открытии нетленных мощей святителя и Чудотворца Тихона. СПб., 1861.

428. Романовский А., свящ. Чудесные действия Божия Промысла, совершившиеся при мощах Святителя Христова Тихона, Задонского Чудотворца // “Душеполезное чтение”, кн. 3, 1868.

429. С.А.К. К 50-летию открытия мощей св. Тихона // “Воронежский телеграф”, № 142, 1910.

430. Салтыкова Н. Благодатная помощь святителя Тихона, Задонского Чудотворца // “Странник”, кн. I, 1874.

431. Св. Тихон I, епископ Воронежский и Задонский (эпизод из истории прославления его) // “Тамбовские епархиальные ведомости”, № 15, 1878.

432. С.Г.И. Памяти святителя Тихона Задонского (стихотворение) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 24, 1910.

433. С.Г.И. Беседа в день открытия мощей святителя Тихона, Задонского Чудотворца // “Руководство для сельских пастырей”, № 40, Киев, 1861.

434. Сильченков М. Юбилей под открытым небом // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 4, 1912.

435. Слово в день открытия св. мощей Святителя и Чудотворца Тихона, сказанное на всенощном бдении в Задонском монастыре Иосифом, архиепископом Воронежским и Задонским // “Душеполезное чтение”, ч. III, 1861.

436. Слово в день открытия св. мощей Святителя и Чудотворца Тихона, епископа Воронежского, сказанное 13 августа 1861 г. в соборной церкви Задонского Богородичного монастыря синодальным членом Исидором, митрополитом Новгородским и Санкт-Петербургским // “Киевские епархиальные ведомости”, № 16, 1861; “Руководство для сельских пастырей”, № 43, 1861; “Тамбовские епархиальные ведомости”, № 12, 1861; “Слова и речи митрополита Исидора”. СПб., 1861.

437. С.Н.К. 50-летний юбилей открытия мощей св. Тихона в Задонском Тихоновском духовном училище // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 43. Воронеж, 1911.

438. Сообщение Святейшего Синода… “Православное обозрение”, т. V, 1861.

439. Сочков В.Н. Вразумление свыше // “Странник”, кн. 3, 1869.

440. Спасовский В. Описание открытия в г. Задонске св. мощей святителя и чудотворца Тихона, епископа Воронежского // “Воронежские губернские ведомости”, № 35, 1861; “Киевские епархиальные ведомости”, № 15, 1861.

441. Стандровский Ф., свящ. Помощь святителя Тихона Задонского // “Тамбовские епархиальные ведомости”, № 7, 1862.

442. Спасовский В. Открытие в г. Задонске св. мощей Святителя и Чудотворца Тихона, епископа Воронежского // “Киевские епархиальные ведомости”, № 15, Киев, 1861.

443. Таисия, игумения. У св. мощей св. Тихона в Задонске // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 5, 1892.

444. Тихогравов, прот., Сперанский И., свящ. Открытие св. мощей свитителя Тихона, еп. Воронежского // “Прибавление к Тамбовским епархиальным ведомостям”, № 12, Тамбов, 1861.

445. Указ Святейшего Правительствующего Синода об открытии в г. Задонске мощей св. Тихона // “Воронежские Губернские ведомости”, № 29, 1861.

446. У святых мощей святителя Тихона в Задонске. СПб., 1892.

447. Фадеев А. Несколько слов о почитании святителя Тихона при преосвященном Антонии I // “Воронежская старина”, вып. X, 1911.

448. Фадеев А. Память о святителе Тихоне в Ельце // “Воронежская старина”, вып. X, 1911.

449. Ф.П. В Церковном Историко-археологическом Комитете // “Воронежская старина”, вып. X, 1911; (1910, № 240; 1911, № 65).

450. Чудеса, совершившиеся по молитвам св. Тихону // “Воронежская старина”, вып. X, 1911.

451. Чудесное исцеление (Т. Редькиной) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 4, 1868.

452. Эпизод из истории прославления св. Тихона I, епископа Воронежского и Задонского // “Тамбовские епархиальные ведомости”, № 15, 1878.

453. Юбилейный сборник. Прославление св. Тихона 13 августа 1861–1911 гг., Воронеж, 1911.

454. Яицкий В. Воспоминание об открытии мощей святителя Тихона //“Тамбовские епархиальные ведомости”, № 10, 1862.

5. БИОГРАФИИ ЛИЦ И ОПИСАНИЕ МОНАСТЫРЕЙ, ИМЕВШИХ ОТНОШЕНИЕ К ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА

А. Биографии

455. Кончина и погребение Высокопреосвященного Иосифа, бывшего архиепископа Воронежского и Задонского // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 6, 1892.

456. Введенский С.Н. Один из почитателей св. Тихона Задонского // “Исторический вестник”, кн. 7. 1910; “Воронежский телеграф”, № 170, 176, 1910; “Воронежская старина”, вып. X, 1911.

457. Герасим, епископ Ревельский. Блаженный Антоний Алексеевич. СПб., 1881.

458. Геронтий, иеромонах. Воспоминание об Антонии Алексеевиче, Христа ради юродивом, почивающем в Задонском Богородицком монастыре // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 7, 1880; отдельное издание, дополненное сведениями о Задонских святынях и подвижниках, Задонск, 1880.

459. Геронтий, иеромонах. Жизнь Матроны Наумовны Поповой, основательницы первого странноприимного дома в г. Задонске // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 16–19, 1872; отдельные издания. Воронеж, 1873; изд. 4. Воронеж, 1889.

460. Геронтий, иеромонах. Некоторые черты из жизни почивающего в Задонском Богородицком монастыре схимонаха Митрофана // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 9, 1871; отдельное издание. Орел, 1872; изд. 2. Воронеж, 1888.

461. Терентий, иеромонах. Краткий очерк жизни почивающего в Задонском Богородицком монастыре иеросхимонаха Агапита // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 12, 1871; отдельное издание. Орел, 1872; изд. 2. Воронеж, 1888.

462. Данилова Е.В. Записки о Матроне Наумовне Поповой, Тула, 1865.

463. Добрый Пастырь. Краткое описание жизни отца Иоанна Борисова, священника Преображенской церкви города Ельца (1750–1824). Воронеж, 1893.

464. Д.Т. Преосвященный Антоний, архиепископ Воронежский и Задонский (1773–1846) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 10, 1890.

465. Ефремов Л., прот. Житие Матроны Наумовны Поповой, первой устроительницы странноприимного дома Задонской обители. Воронеж, 1874.

466. Ефремов Л., прот. Отец Иоанн Борисов, священник Преображенской церкви в г. Ельце // “Душеполезное чтение”, кн. 1, 2, 1866.

467. Ефремов Л., прот. Воспоминание об отце Иоанне Борисове, священнике Преображенской церкви в городе Ельце. Воронеж. 1866; изд. 2. Воронеж, 1873.

468. Ефремов Л., прот. Блаженной памяти отец. Иоанн Борисов, священник Преображенской церкви в г. Ельце. М., 1870.

469. Зверев С. Козьма Игнатьевич, последний друг св. Тихона // “Труды Рязанской Архивной Комиссии”, 1888.

470. Ковалевский А. Из воспоминаний о преосвященном Антонии, архиепископе Воронежском, поклонника Воронежской святыни 1835 года // ”Душеполезное чтение”, 1868.

471. Кременецкий А. Высокопреосвященный Антоний, архиепископ Воронежский. Воронеж, 1906.

472. Кулжинский Г. Старица Таисия, подвижница Воронежского Покровского девичьего монастыря // “Душеполезное чтение”, кн. 10, 1876; отдельное издание. М., 1876.

473. Макарий, епископ Орловский. Жизнеописание затворницы Мелании // “Странник”, кн. 1, 1871; отдельное издание. СПб., 1873.

474. Поликарпов Н. Памяти преосвященного Антония, архиепископа Воронежского и Задонского (к предстоящему 50-летию со дня кончины его, 20 декабря 1846–1896 гг.) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 24, 1896.

475. Поселянин Е. Русские подвижники XIX века. Историко-биографические очерки, ч. I и II. СПб., 1900.

476. Преосвященный Антоний, архиепископ Воронежский и Задонский (1773–1846). Воронеж, 1890; изд. 2. Воронеж, 1891.

477. Севастьянов Н.М. Жизнь преосвященного Антония, архиепископа Воронежского и Задонского. СПб., 1852.

478. Толстой М. Задонские подвижники // “Душеполезное чтение”, сентябрь, 1872.

479. Толстой М. Задонские и Елецкие подвижники (письма к Евреинову М.М.) // “Душеполезное чтение”, октябрь, ноябрь, 1872.

Б. Описание монастырей

480. Терентий, иеромонах. Историко-статистическое описание первоклассного Задонского Богородицкого монастыря // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 18, 19, 22, 1870; отдельные издания: М., 1871; изд. 2. М., 1873; изд. 3, 1893.

481. Геронтий, иеромонах. Тюнинский Богородице-Тихоновский женский общежительный монастырь // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 8, 9, 1873; отдельные издания: Воронеж, 1873; изд. 2. М., 1893.

482. Геронтий, иеромонах, Толшевский заштатный общежительный монастырь // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 6, 1873.

483. Геронтий, иеромонах. Описание Тихоновского общежительного мужского монастыря, находящегося близ города Задонска // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 13–15, 1882; отдельное издание: СПб., 1882.

484. Геронтий, иеромонах. Задонский Богородице-Тихоновский (Тюнин) женский монастырь // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 21, 1885.

485. Геронтий, иеромонах. Историко-статистическое описание Елецкого Свято-Троицкого мужского третьеклассного монастыря. СПб., 1894.

486. Геронтий, иеромонах. Историческое описание Елецкого Знаменского девичьего монастыря, что на Каменной горе, Елец, 1895.

487. Геронтий, иеромонах. Историческое описание Короцкого женского общежительного монастыря Валдайского уезда Новгородской епархии. СПб., 1897.

488. Денисов Л.И. Православные монастыри Российской империи. М., 1908.

489. Зверинский В.В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи, в 2-х томах. СПб., 1890, 1892.

490. Корольков А. В обителях св. Тихона Задонского. Задонский Богородицкий мужской монастырь // “Русский Паломник”, № 33, 1907.

491. Краткий отчет строительного Комитета по устройству Короцкой женской обители во имя св. Тихона. СПб., 1872.

492. Несколько слов о Тихоновской общине сестер милосердия, находящейся в г. Задонске // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 19, 1872.

493. Никольский П. Материалы для истории Толшевского монастыря // “Воронежская старина”, вып. 1.

494. Никольский П. Спасо-Преображенский Толшевский монастырь (очерк из истории монашества на Дону) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 21, 24, 1901; № 2, 3, 5, 7, 8, 11, 1902.

495. Никольский П. Монашество на Дону // “Воронежская старина”, вып. VIII, 1909; отдельное издание. Воронеж, 1909.

496. Никольский П. Монашество на Дону в XIX веке. Очерк П. Задонские старцы XIX века // “Воронежская старина”, вып. IX, 1910.

497. Никольский П. Толшевский монастырь и память в нем о святителе Тихоне. “Воронежская старина”, № 10, 1911.

498. Никольский П. Задонские монастыри как памятники святителю Тихону // “Воронежская старина”, № 10, 1911.

499. Новгородский сборник, вып. II. изд. Новгородского статистического Комитета. Новгород, 1865.

500. Нольде Н. Несколько слов о Тюнинской Тихоновской Богородицкой общине. Тула, 1865; “Воронежские епархиальные ведомости”, № 11, 1868.

501. Нольде Н. Заметки светского человека о Задонском монастыре // “Воронежские губернские ведомости”, № 19, 1865.

502. Нольде Н. Краткое описание Задонской обители паломником русской святыни. Тула, 1865.

503. Олейников Т. Память о св. Тихоне в Усманском Софийском женском монастыре и в г. Усмани Тамбовской губернии // “Воронежская старина”, № 10, 1911.

504. Описание Толшевского Спасо-Преображенского монастыря // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 13, 1883; отдельное издание: М., 1887.

505. Павловский А. Всеобщий иллюстрированный путеводитель по монастырям и святым местам Российской империи и Афону. Нижний Новгород, 1907.

506. Поликарпов Н. Короцкий Тихоновский женский монастырь Новгородской епархии, на родине св. Тихона Задонского // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 3, 1900.

507. Правдин Д. Исторический очерк Устьмедведицкого монастыря. Воронеж, 1899.

508. Правдин А. Женские монастыри Воронежской епархии, основанные в XIX веке (краткий очерк о возникновении и открытии их). “Памятная книжка Воронежской губернии”, 1901.

509. Ратшин А. Полное историческое собрание сведений о всех бывших в древности и ныне существующих монастырях и примечательных церквах в России. М., 1852.

510. Силин П.М. Историческое описание Валдайского Короцкого во имя святителя Тихона женского общежительного монастыря Новгородской епархии. Новгород, 1895.

511. Силин П.М. Родина святителя Тихона. Псков, 1883; изд. 2, Новгород, 1899.

512. Соколов А., свящ. Из чтения 22 января 1884 г. в Задонском монастыре // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 6, 1884.

513. Сочаевский Д. В обителях св. Тихона Задонского. Задонский Свято-Троицкий женский монастырь // “Русский паломник”, № 43, 1907.

514. Тихомиров Е. Святые места, чтимые православным русским народом // “Русский паломник”. М., 1866; изд. 2. М., 1903.

515. Токмаков И.Ф. Задонский Богородице-Тихоновский (Тюнин) женский монастырь (краткий историко-статистический очерк), изд. 3. М., 1897.

516. Трухачев Н. Очерки Задонского уезда и тамошнего мужского монастыря // “Памятная книжка Воронежской губернии”, за 1863—64 гг.

517. Успенский В. Заметки поклонника о Задонском монастыре // “Воронежские губернские ведомости”, № 35, 1863.

6. ЛИТЕРАТУРА, СОДЕРЖАЩАЯ ОТДЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ ИЛИ УПОМИНАНИЯ О СВЯТИТЕЛЕ ТИХОНЕ

518. Амвросий (Орнатский), архиепископ Пензенский и Саратовский. История Российской иерархии, т. IV. М., 1818.

519. Бекетов. Портреты именитых людей Российской Церкви с приложением их кратких жизнеописаний. М., 1843.

520. Бронзов А., проф. Нравственное богословие в России в течение XIX ст. СПб., 1901.

521. Булгаков СВ. Образцы святоотеческой и русской проповеди, с присоединением кратких биографических сведений о проповедниках, характеристик и примерных разборов их проповедей, планов и тем для проповедей, подробного указателя к проповедям и проч. Опыт гомилетической христоматии. Харьков, 1887.

522. Введенский С. Материалы по истории Воронежской епархии. Воронеж, 1905.

523. Васильев В. История канонизации русских святых. М., 1893.

524. В Воронеже и Задонске (из путевых заметок) // “Домашняя беседа”, вып. 12–14, 1861.

525. Вейнберг Л.В. Распространение христианства на Украине (краткий исторический очерк, составленный по неизданным документам) // “Воронежские губернские ведомости”, № 39–42, 1889; отдельное издание, Воронеж, 1889.

526. Геронтий, иеромонах. Город Задонск и его окрестности // “Юбилейный сборник в память 300-летия г. Воронежа”, т. II.

527. Голубинский Е. История канонизации Святых в Русской Церкви, изд. 2. М., 1903.

528. Григорий, архимандрит. Сборник для любителей духовного чтения, ч. IV. СПб., 1889.

529. Grunwald, Constantin de. Quand la Russia avait des Saints. Paris, 1958.

530. Доброклонский А. Руководство по истории Русской Церкви, вып. IV. Рязань, 1889; вып. X. М., 1893.

531. Добронравов И., свящ. Краткая церковная история по программе городских училищ, изд. 2. Саранск, 1910.

532. Достоевский Ф.М. Дневник писателя за 1873–1876 гг. М., 1929.

533. Достоевский Ф.М. Письма к разным лицам (письмо к Майкову). СПб., 1883.

534. Достоевский Ф.М. Письма, т. II. М — Л., 1930.

535. Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края. М., 1884.

536. Ермолаев А., свящ. Путешествие детей Воронежского сиротского убежища в г. Задонск на богомолье // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 15, 1899.

537. Заведеев П. История русского проповедничества от XVII века до настоящего времени. Тула, 1879.

538. Зимнев И., свящ. Летопись села Короцка. “Новгородские епархиальные ведомости”, 1894.

539. Знаменский П. Руковдство к русской церковной истории. Казань, 1870.

540. Знаменский П.В. Приходское духовенство в России со времени реформы Петра. Казань, 1873.

541 Знаменский П.В. Чтения из истории Русской Церкви за время царствования Екатерины II // “Православный Собеседник”, № 11, 12, 1875.

542. Знаменский П. Духовные школы в России до реформы 1808 г. Казань, 1881.

543. Знаменский П. Учебное пособие по истории Русской Церкви. СПб., 1896; изд. 2. СПб., 1904.

544. Иванов А., прот. Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках, изд. 3. СПб., 1799.

545. Казанский П.С, профессор Московской духовной академии и его переписка с архиепископом Костромским Платоном // “Богословский вестник”, май, т. 2. М., 1899.

546. Катаев Н. Очерк истории русской церковной проповеди // “Херсонские епархиальные ведомости”, № 24, 1824.

547. Cuprian (Papadopoulos), arch. A short history of the Russian Church. Alexandria. 1956.

548. Кириллов А. К семидесятилетию существования Донской епархии // “Православный собеседник”, май, 1905.

549. Колосов В. История Тверской духовной семинарии. Ко дню 150-летнего юбилея семинарии. Тверь, 1889.

550. Корсаков Д.А. Из жизни русских деятелей XVIII в., Казань, 1891.

551. Костомаров Н.И. Русская История, кн. 3. СПб., 1913.

552. Крутиков Н. Святитель Феофан — затворник и подвижник Вышенской Пустыни // “Душеполезное чтение”, февраль, 1898.

553. Лавров А., прот. Очерки истории Русской Церкви, изд. 3. Ярославль, 1887.

554. Литвинов В.В. Храмы и пределы, посвященные святителю Тихону Задонскому // “Воронежская старина”, вып. X, 1911.

555. Макарий, архиманд. История Нижегородской иерархии. СПб., 1857.

556. Малицкий П. Руководство по истории Русской Церкви. М., 1890; изд. 2. М., 1894.

557. М.Д.Ю. Отношение афонцев к русским старообрядцам // “Церковный вестник”, № 33, 1891.

558. Михаил (Чуб), архиепископ Воронежский и Липецкий. Духовность Православия в выдающихся его представителях // “Богословские труды”, вып. 10. М., 1973.

559. Мнения печати по поводу собеседований и чтений простому народу // “Церковный вестник”, № 34, 1891.

560. Монсов В.И. История русской и всеобщей словесности. СПб., 1872.

561. Назарьев И.П. Воспитание и образование в Воронежской духовной семинарии от ее основания до 1860 года включительно // “Прибавление к Церковным ведомостям”, № 46. Воронеж, 1899.

562. Н.Д. Девятисотлетие русской иерархии (988—1888). Епархии и архиереи. Составлено по официальным историческим данным. М., 1888.

563. Никитин И.С. Сочинения с биографией, составленной М.Ф. Де-Пуле. Воронеж, 1869; изд. 2. М., 1878.

564. Николаевский И. Описание Воронежской губернии. Воронеж, 1908.

565. Никольский П. История Воронежской духовной семинарии, ч. I. Воронеж, 1898.

566. Никольский П. Разработка истории Воронежской епархии (критике-библиографический обзор) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 4–6, 1900.

567. Никольский П.В. Материалы по истории монашества на Дону. Воронеж, 1905.

568. Новосельский И., свящ. Воспоминания о поездке в Задонск // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 14, 1876.

569. Н.Р. Образовательные прогулки с учащимися по России 1894–1901 гг. Воронеж, 1901; изд. 2. СПб., 1903.

570. Onash, Konrad. Grundzuge der Russischen Kirchengeschichte. Gottin, 1967.

571. Поликарпов Н. Синодик святителя Митрофана. Описание синодика с приложением извлечений // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 18, 1896.

572. Попов А. Церковно-литературное исследование. Православные русские акафисты, изданные с благословения Святейшего Синода. История их происхождения и цензуры, особенности содержания и построения. Казань, 1903.

573. Поселянин Е. Очерки из истории русской церковной и духовной жизни в XVIII веке. СПб., 1902.

574. Поселянин Е. Русская Церковь и русские подвижники XVIII века. СПб., 1905.

575. Поторжинский М.А., прот. История русской церковной проповеди в биографиях и образцах пастырей-проповедников IX–XIX вв., изд. 2. Киев, 1891.

576. Потоцкий П., прот. Заботы русских пастырей Церкви о развитии просвящения среди белого духовенства в эпоху императрицы Екатерины II // “Православный собеседник”, апрель, июль, 1909.

577. Правдин A.M. Об отношениях донских казаков к власти воронежских епископов в период церковной зависимости их от Воронежской епископской кафедры // “Воронежская старина”, вып. I. Воронеж, 1902.

578. Пчелинцев С, свящ. Беседы законоучителя с детьми Уткинской церковно-приходской школы. Воронеж, 1899.

579. Пясецкий Г.М. История Орловской епархии и описание церквей, приходов и монастырей // “Орловские епархиальные ведомости”, 1899.

580. Руднев М.Н. Брачные разводы. Тула, 1900.

581. Савва, архиепископ. Хроника моей жизни. Сергиев Посад, I (о св. Тихоне: т. III, стр. 126; т. IV, стр. 210–390; т. V, стр. 170, 492, 578, 649; т. VI, стр. 706; т. IX, стр. 58, 163, 543).

582. Сборник Русского исторического общества, т. 7. СПб., 1871.

583. Святоотеческая духовно-нравственная хрестоматия по истории христианской православной и Русской Церкви в связи с гражданской от сошествия Св. Духа до наших дней. СПб., 1890; изд. 2. СПб., 1893.

584. Село Короцкое. Родина святителя Тихона (стихотворение). СПб., 1892.

585. Семевский В.И. Сельский священник во второй половине XVIII в. // “Русская старина”, т. VIII, 1877.

586. Семевский В.И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II, т. I. СПб., 1881.

587. Сергий (Петров), архиепископ Херсонский и Одесский. История Воронежской епархии от ее учреждения и до наших дней, в 4-х частях. Воронеж — Минск — Одесса, 1961–1968.

588. Слово надгробное преосвященному Иннокентию, епископу Воронежскому, преставшемуся в Бозе сего 1794 года, апреля 15 дня… с приложением краткого летописца преосвященных Воронежских от основания епископского престола в Воронеже до ньшешнего времени. М., 1794; изд. 2. Воронеж, 1799.

589. Скрябин М., свящ. О местных праздниках и кресных ходах в Воронежской губернии // “Памятная книжка Воронежской губернии на 1856 г.”, отд. III. Воронеж, 1855.

590. Смирнов П., прот. История христианской православной Церкви, составленная применительно к гимназической программе. М., 1876.

591. Смирнов П., прот. Начальные сведения из истории Церкви, изд. 3. СПб., 1895.

592. Смирнов П.А. Жизнь и учение преосвященного Феофана

Вышенского Затворника. Шацк, 1905.

593. Смирнов С.К. История Троицкой Семинарии. М., 1867.

594. Соловьев СМ. История России с древнейших времен, кн. VI. СПб., 1894.

595. Сопиков В. Опыт российской библиографии, ч. I. M., 1824.

596. Спасский П.Н. 150-летие Новгородской духовной семинарии 1740–1890 гг. // “Юбилейный сборник”. Новгород.

597. Сперанский И., свящ. Краткое описание тридцать шесть лет безуспешно строившегося и в последнее время необыкновенно быстро устроившегося храма в городе Усмани Тамбовской губернии, или о невидимой чудодейственной помощи от св. Тихона, епископа Воронежского и Задонского, новоявленного чудотворца, в совершении тридцать шесть лет строившегося храма. СПб., 1864.

598. Терюхин В. Село Короцко // “Новгородской губернии ведомости”, № 39, 1861.

599. Tyszkievicz S. Т. Moralistes Russes. Rim, 1951.

600. Успенский Г. Полное собрание сочинений, т. II, изд. 3. СПб., 1889; изд. 4. СПб., 1897.

601. Филарет, митроп. Московский. Собрание мнений и отзывов, т. V, ч. I. M., 1887.

602. Филарет, митроп. Московский. Собрание мнений и отзывов по учебным и церковно-государственным вопросам, т. III. СПб., 1885.

603. Филарет, архиепископ Черниговский и Нежинский. Обзор русской духовной литературы 1720–1858, кн. II. СПб., 1861.

604. Филарет (Гумилевский), архиеп. Черниговский. История Русской Церкви, период 5, синодальное управление. М., 1888.

605. Хозяйственная деятельность Тешевского (Задонского Богородицкого) монастыря на Донской Украине в XVII веке и в первые годы XVIII в. // “Воронежская старина”, вып. V. Воронеж, 1905.

606. Черты старинной помещичьей жизни (автобиографические записи бывшего Воронежского губернатора графа Д.Н. Толстого). “Памятная книжка Воронежской губернии на 1894 г.”.

607. Шмурло Б. Митрополит Евгений как ученый. Ранние годы жизни (1767–1804) // “Журнал Министерства Народного Просвещения”, 1887–1888; отдельное издание. СПб., 1888.

608. Щепин М. На каждый месяц. Объяснение праздников, совершаемых в Православной Церкви, и краткие сведения из жизни святых, месяц август. М., 1883.

Отдел III Энциклопедии, справочники, словари

1. ЭНЦИКЛОПЕДИИ

609. Большая энциклопедия. Словарь общедоступных сведений по всем отраслям знаний, изд. “Просвещение”, т. XIX. СПб., 1901.

610. Настольная иллюстрированная энциклопедия, изд. “Вестник знания”, т. III. СПб., 1906.

611. Настольный энциклопедический словарь, изд. 5, т. IX. М., 1901.

612. Энциклопедический словарь, изд. Павленкова. СПб., 1899.

613. Энциклопедический словарь, изд. Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, т. XXXII. СПб., 1901.

614. Справочный энциклопедический словарь, изд. К. Крайя, т. X. СПб., 1848.

2. СПРАВОЧНИКИ И СПРАВОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

615. Арсений, архимандрит. Летопись церковных событий и гражданских, поясняющих церковные, от Рождества Христова до 1898 года, изд. 3. СПб., 1900.

616. Аскоченский В. Краткое начертание истории русской литературы, Киев, 1846.

617. Евгений (Болховитинов), митроп. Историко-географическое и экономическое описание Воронежской губернии, собранное из историй, архивных записок и сказаний // “Воронежская старина”, вып. XI, 1912; отдельное издание. Воронеж, 1912.

618. Веселовский Г.М., и Воскресенский Н.В. Города Воронежской губернии. Их история и современное состояние // “Воронежский календарь на 1874”. Воронеж, 1874.

619. Геннади Г.Н. Список анонимных русских книг. СПб., 1874.

620. Город Задонск // “Русский художественный листок”, 1862.

621. Города Воронежской губернии. Воронеж, 1876.

622. Дебольский Г.С, прот. Дни богослужения православной кафолической восточной Церкви, т. I. СПб., 1866.

623. Димитрий (Самбикин), архимандрит. Указатель храмовых празднеств в Воронежской епархии // “Приложение к Воронежским епархиальным ведомостям”, 1886; отдельное издание: вып. IV. Воронеж, 1886.

624. Димитрий, архимандрит. Церкви в Воронежской епархии за истекшее трехсотлетие (1586–1886) // “Воронежские епархиальные ведомости”, № 22, 23, 1886.

625. Здравосмыслов К.Я. Иерархи Новгородской епархии от древнейших времен до настоящего времени, краткие биографические очерки. Новгород, 1897.

626. Иерархия Всероссийской Церкви от начала христианства в России и до настоящего времени. М., 1892–1898.

627. Историко-статистическое описание церквей и приходов Воронежской епархии. Воронеж, 1904.

628. Киреев А. Исторические сведения о Лебедяни до конца XVIII в. “Памятная книжка Тамбовской губернии на 1866 г.”.

629. Кириллов А. К истории народного образования на Дону, ч. II. Черкасская духовная семинария. “Сборник областного войска Донского Статистического Комитета”, вып. 4. Новочеркасск, 1904.

630. Кременецкий А., свящ. Альбом. Благовещенский собор Воронежского первоклассного Митрофанова монастыря и иерархи Воронежской кафедры. Воронеж, 1910.

631. Литвинов В. Библиографический указатель литературы о св. Тихоне Задонском и обзор изданий его творений // “Воронежская старина”, вып. X, 1911; “Юбилейный сборник”. Воронеж, 1911.

632. Литвинов В.В. Указатель изданий, журнальных и газетных статей и заметок, появившихся по случаю 50-летнего юбилея со дня прославления и открытия мощей св. Тихона Задонского // “Воронежская старина”, вып. XI, 1912.

633. Литвинов В.В. Дополнения к “Библиографическому указателю литературы о св. Тихоне и обзору изданий его творений” // “Воронежская старина”, вып. XI, 1912.

634. Мануил, митроп. Русские православные иерархи периода с 992 по 1892 годы, Куйбышев, 1971.

635. Миссионерский календарь на 1902 г., изд. “Миссионерского Обозрения”. СПб., 1902.

636. Н.Д. Иерархия Всероссийской Церкви от начала христианства в России и до настоящего времени. М., 1892.

637. Межов В.И. Русская историческая библиография за 1865–1876 гг. включительно, т. 3. СПб., 1883.

638. Никольский П. Справочная книга для духовенства Воронежской епархии, под редакцией Спасского А.М. Воронеж, 1900.

639. Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Правительствующего Синода, т. XX. СПб., 1908.

640. Плавильщиков В. Роспись российских книг для чтения для библиотеки. СПб., 1820.

641. Россия. Полное географическое описание нашего отечества, под редакцией В. П. Семнова, т. П. СПб., 1902.

642. Списки архиереев иерархии Всероссийской и архиерейских кафедр со времени учреждения Святейшего Правительствующего Синода (1721–1895). СПб., 1896.

643. Спутник пассажира по Юго-Восточным железным дорогам, вып. II. М., 1900.

644. Строев П. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви. СПб., 1877.

645. Толстой Ю. Списки архиереев и архиерейских кафедр иерархии Всероссийской со времени учреждения Святейшего Правительствующего Синода (1721–1871). СПб., 1872; изд. 2. СПб., 1896.

646. Что читать народу? Критический указатель книг для народного и детского чтения, т. II. СПб., 1889.

3. СЛОВАРИ

647. Геннади Г.Н. Словарь русских писателей. СПб., 1869.

648. Географический словарь Российского государства, изд. Щекатова и Максимовича, т. I. СПб., 1801.

649. Евгений (Болховитинов), митроп. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской Церкви, т. II. СПб., 1818, 1827.

650. Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов, т. II. СПб., 1889.

651. Русский библиографический словарь. СПб., 1912.

652. Словарь исторический о Святых, прославленных в Российской Церкви и о некоторых подвижниках благочестия, местно чтимых, изд. 2. СПб., 1862.

653. Schaeder H. Die Religion in Geshichte und Gegenwart (RGG), B. VI, 3 Auflage, Tubungen, 1962.

654. Schweigi J.M. Lexikon fur Theologie und Kirche, B. 10. Freiburg, 1965