Именно св. Ириней говорит так: «Вид креста имеет пять концов – два по длине, два по ширине и один в середине, на который опирается пригвожденный».
Этой части стиха нет ни в одном тексте 3-ей книги Ездры, так же, как нет нигде и в канонических книгах Священного Писания. Взята ли она из какого-нибудь другого апокрифа или существовала в древнем чтении текста 3-ей книги Ездры, определить невозможно.
Здесь нельзя не отметить мнения Варнавы о шеститысячелетнем существовании мира и, в связи с этим, и о тысячелетнем царстве Христа на земле; но оно у него, по крайней мере, чуждо земных, чувственных удовольствий, какие впоследствии явились у хилиазма.
Под именем епископов у св. Климента подразумеваются также и, так называемые, пресвитеры, поставляемые ими (епископами) для совершения священнодействий, и разделяющие с ними дело пасения стада Христова (которым для этого «от Бога даруется благодать» – гл. XXX). Ниже Климент, говоря о тех же пастырях Церкви, называет и их пресвитерами (гл. XLIV и др.). С другой стороны, Климент совершенно ясно отличает от пресвитеров предстоятелей (προηγουμένοι) (гл. XXI).
Участие народа в доставлении епископов и других священнослужителей (причем, само поставление принадлежало апостолам и их преемникам) выражено здесь словом – «одобрение» (см. также Киприан Ерр. 47 и 56; Ориген Hom. in Leu.).
Под учителями некоторые разумели пресвитеров, составляющих вторую степень священства; но, на основании параллельных мест, правильнее относить это к особенному званию христианских учителей (ср. Посл. Варнавы гл. І), о котором упоминается в «Климентинах» (Ер. Petri; Cons. Jac.; Ep. Clem.) и у Тертуллиана. Последний (Praescr. haer.) пишет: «Что же, если епископ, или диакон, или вдова, или дева, или учитель, или, даже, мученик уклонится от правила веры?» Должность учителя или катехизатора существовала особо от пресвитерской, как видно из истории александрийского катехизического училища; чин же пресвитера означал у Ерма общее имя епископов.
Грубым и невежественным образом перетолковывая христианскую любовь и братское единение христиан между собою, а также приобщение ими Тела и Крови Спасителя в таинстве Евхаристии, язычники распространяли слухи, что христиане во время своих собраний убивают младенцев и, после ужасного пиршества из их тела и крови, предаются плотской похоти, не разбирая и не уважая никаких родственных связей.
Объясняя шестидневное творение мира, святой Феофил Антиохийский, первым из отцов Церкви, употребил самое слово Троица (Τρίάς): «Три дня, которые были прежде создания светил, суть образы Троицы – Бога, и Его Слова, и Его Премудрости» (т. е. Духа Святого) (Ad Autol. I. II).
Прежде всеобщего воскресения и открытия Царства славы на небе, Иустин ошибочно допускал частное воскресение одних лишь праведников, и тысячелетнее царствование их со Христом в Иерусалиме, где они наслаждались бы всеми земными благами, даже вступали бы в супружество и имели детей (Разг. с Триф. гл. 80–81); хотя сам же замечал, что не все христиане соглашаются с этим его мнением (см. ниже – о святом Иринее).
Следует отметить, что святой Ириней, более строгий и недоверчивый к человеческому разуму в познании тайн Божества, к подобным аналогиям относился неодобрительно.
От греческого подлинника сохранились лишь отрывки, приводимые в сочинениях святого Ипполита, ученика Иринея и святого Епифания Кипрского.
Собственное название «Символа веры» встречается не ранее второй половины 12 века и, впервые, – у святителя Амвросия Медиоланского в наименовании, так называемого, «Апостольского символа» Римской Церкви, вовсе неизвестного православному Востоку.
По всей вероятности, памятник свт. Ипполиту (замечательнейшее произведение древнехристианского искусства) первоначально находился в подземной гробнице святителя или в базилике, прилегавшей к этой гробнице; теперь он хранится в Латеранском музее.
Другое же сочинение, «О богословии и воплощении», направленное против Верона и Гелика, считавшихся последователями Валентина, и появившееся в VII веке под именем свт. Ипполита, не может быть признано, принадлежащим перу Ипполита, вследствие множества позднейших антимонофизитских и антимонофелитских терминов и выражений.
Праздник, собственно, Рождества Христова 25 декабря (отдельно от празднования Крещения – 6 января) установлен был на Востоке около половины IV века, на Западе же намного раньше.
Киприан поясняет: «боги язычников – умершие люди; сохранение памяти предков и царей – посредством, например, изваяния статуй послужили поводом к обрядам празднований и жертвоприношений» (ср. Афанасий Ал. «Слово против язычников»). С другой стороны, «под этими статуями и другими изображениями скрываются обоготворенные духи – демоны».
Общее правило, относительно способа принятия падших в церковное общение, было постановлено I Вселенским Собором (с известным подразделением для них 12-летней епитимии).
IV Карфагенский собор повелел пресвитерам каждый год перед Пасхой получать миро от своего епископа (Прав. 36).
Киприан часто упоминает еще об иподиаконах, экзорцистах, аколуфах, или прислужниках церковных, а также о чтецах (упоминание о которых впервые встречается у св. муч. Иустина), обязанностью которых было наставлять оглашенных в истинах веры и читать Священное Писание, и даже Евангелие, с амвона. И посвящение низших клириков у него называется просто поставлением – inauguratio.
Такие же правила покаяния составлял потом преемник его по кафедре свт. Петр (ум. 1311 г.), осудивший собором епископов в Александрии, Мелетия еп. Ликопольского и его последователей, которые с жестокосердием отвергали всех падших. Эти правила с древних времен были приняты в состав правил Вселенской Церкви.
Против Порфирия еще писали, впоследствии, Евсевий Кесарие-Палестинский и Аполлинарий Иерапольский.
То же сравнение употреблял и свт. Григорий Богослов.
Подобно гностицизму, арианство, то признавало совершенную непостижимость и непознаваемость Божества, как у самого Ария, то, наоборот, утверждало Его совершенную постижимость и познаваемость, как у Аэция и Евномия.
То, что Церковь Христова состоит, будто бы, из одних праведников и святых, это и теперь утверждают некоторые из протестантов, а, именно, так называемые, реформаторы-последователи Кальвина, которые веруют лишь в невидимую Церковь, как сообщество людей, научаемых и освящаемых, непосредственно, от Бога.
Веселиил – главный строитель скинии или подвижного храма, воздвигнутого для израильского народа во время стоянки его у горы Синая вскоре по выходе из Египта.
Тогда же на Западе подвизался против ариан свт. Иларий, епископ Пуатьесский (ум. 368 г.), который в своем важнейшем сочинении «О Святой Троице», говоря словами Сократа, «столь же достаточно поддержал учение о единосущии, сколь сильно опроверг арианские толки» (Н. E. I. III). Действительно, не увлекаясь негодованием против лжи и ее средств, он входит в сущность дела, направляет опровержения против всех их аргументов и запутывает ересь в, ею же сплетенных сетях. Объяснение многих догматических мест Писания у него превосходно. Для изучения истории споров с арианами много поучительного содержит его книга «О соборах, или о вере восточных». Святитель Иларий считается первым толкователем Священного Писания на Западе.
Брат Василия Великого, Григорий, епископ Нисский (ум. 395 г.) также написал два сочинения против Аполлинария, в которых представил самый внимательный и умный разбор его учения.
Брат Василия Великого – Григорий, епископ Нисский, также написал 12 «Книг против Евномия».
Слова: Дух Божий носился над водою святой отец объясняет: «Дух согревал и оживотворял водное естество, приготовляя его к рождению живых тварей, наподобие того, как птица насиживает яйца, сообщая им через это некоторую живительную силу». Значит, первосозданные материальные основы мира, на первых порах, были поставлены в зависимость от животворящего и плодотворящего действия Духа Божия, Который Своей творческой силой сообщал мировому первовеществу сочетания и формы, силы и законы, которые сами собой не могли произойти.
В высшей степени важно для нас свидетельство святителя Кирилла Иерусалимского: «Не стыдимся исповедовать Распятого с дерзновением, да будет налагаема перстами (в греческом подлиннике стоит множественное, а не двойственное число, следовательно – не двумя перстами) печать, т. е. крест на челе и на всем: на вкушаемом хлебе, на чашах с питьем, на входах и выходах, перед сном, когда ложимся и когда встаем, бываем в пути и покоимся. Это – великое охранение, доставляемое бедным – даром, немощным – без труда, потому что благодать сия от Бога, – знамение верных, страх демонам».
Кроме христианских писателей: Златоуста (Слово 5 против иудеев), Феодорита (Η. E. I.I. III), Амвросия (Ер. 4 к имп. Феодосию), Руфина, Сократа Созомена, Филосторгия и других, об этом упоминают и языческие писатели – Аммиан Маркеллин (Rer. gest. I. XXIII с. І) и Ливаний (Надгробная речь Юлиану), и, даже, иудейские – раввин Гедалиах Бен Исаия, живший в V веке
В последних словах Григория многие видят первое упоминание о Дионисии Ареопагите – авторе «Книги о небесной иерархии».
Макарий Великий называет каждый сотворенный дух – «тонким телом»; Иоанн Дамаскин, впоследствии, добавляет: «по сравнению конечного духа с Бесконечным».
При рассмотрении опровержений ереси аполлинаристов, данных святителем Григорием, может показаться, что он признает в человеке три части: дух, душу и тело. На самом деле, когда он упоминает о духе, или уме, как о, как бы, особенной части человеческого состава, то делает это, лишь применительно к понятиям еретиков, для удобного их опровержения или же, в других случаях, означает словами дух и ум (подобно некоторым другим церковным учителям) только высшую силу души, потому что во многих местах прямо и решительно указывает на двойственность человеческой природы (Слово 2 на Крещение; Стихотвор. о малоценности внешнего человека ч. IV; Стихотвор. 2 о вочеловечении).
Авдий – сирский монах, современник Ария, лжеепископ, которого и Иоанн Златоуст, и Епифаний, и Феодорит называют отцом антропоморфитов. Этого же лжеучения, впоследствии, держались египетские монахи – антиоригенисты и манихеи; позднее – альбигойцы и многие картезианцы, а также, наши раскольники, полагавшие образ Божий в бороде и усах.
Это были праздные мечтатели и нищенствующие бродяги-монахи.
Макарий Александрийский, также ученик Антония Великого (ум. 356 г.), был пресвитером в Александрии и, с 330 до 340 г., преподавателем в Огласительном училище, а в этом, последнем, году перешел в нитрийскую пустыню и оставался там настоятелем до самой смерти (ум. 394 г.), будучи украшен даром чудотворения. С его именем известны «Правило монашеское» с, приложенным к нему, «Посланием», и «Слово об исходе душ праведников и грешников, и о состоянии их по смерти», записанное его учеником.
Писатель «Лествицы», в которой он в 30 ступенях представил степени духовного восхождения к совершенству.
Преподобный Исаак Сирин, сам подвизавшийся в скитской пустыне, тоже оставил после себя немало подвижнических Слов с глубокими психологическими наблюдениями.
Русский перевод Бесед и Слов Макария был издан отдельной книгой.
Диодор, присутствовавший на II Вселенском соборе, скончался около 393 г., и Иоанн Златоуст, будучи уже священником, говорил ему «Похвальное Слово». Из множества сочинений Диодора, перечисляемых блаженным Иеронимом и другими, ныне известны места из Толкований на некоторые книги Священного Писания (в, так называемых, «Катенах» – сборниках) и «Рассуждения о судьбе», «О Святом Духе», «Против Аполлинария», причем, два последних во времена споров с Несторием возбудили обвинение против самого Диодора, как предшественника Нестория; это обстоятельство и навело на Диодора тень, несовместимую со светоносным значением отца Церкви.
Так называемое, «Неполное толкование на Матфея» не принадлежит Златоусту ни по слогу, ни по содержанию; писанное на латинском языке, оно и тексты приводит по Вульгате и, кроме того, отзывается арианским направлением. Известно еще неоконченное сочинение свт. Иоанна – «Синопсис», или обозрение книг Свящ. Писания, издаваемое, обыкновенно, с дополнениями из «Синопсиса» Афанасия Алекс. (см. о нем). Здесь свт. Иоанн, исчисляя все ветхозаветные «канонические» книги, из новозаветных – не упоминает о трех соборных Посланиях и Апокалипсисе ап. Иоанна Богослова, вероятно, потому, что эти книги еще не были включены в сирский кодекс; между тем, в других своих сочинениях, он приводит их, как Божественные Писания.
В других Беседах, Златоуст, намечая общие и основные начала для установления взаимных отношений между двумя властями в христианском государстве – духовной и светской, рассуждает подобным же образом. «Насколько душа превосходит тело, настолько власть первосвященническая превосходит власть царскую. Противно всякому порядку, чтобы душа управлялась телом, но, наоборот, тело должно быть управляемо и водимо разумной душой. Тело не может заботиться о душе, но душа заботится о себе и о теле. Цель же человеческой жизни – благо души, а тело должно лишь служить этой цели. Соответственно, духовная власть Церкви, которая ведает вечную цель христианской жизни, должна иметь и высшее управление в целом христианстве, в ведении же мирской власти и в ее распоряжении остаются временные средства и орудия, при помощи которых земная Церковь возрастает в мужа совершенна, в полноту возраста Христова.
Существует другая «Книга о Святой Троице», не принадлежащая святителю Кириллу, которая говорит о двух волях во Христе, и которая несправедливо выдается за выписки Иоанна Дамаскина из трудов Кирилла.
Известно, также, сочинение свт. Кирилла «Книга против антропоморфитов», которому в изданиях его творений, обычно, предшествует, отчасти, сходное с ним по содержанию Письмо его к Калосирию, еп. Арсинойскому (см. о Дионисии Алекс.); в «Книге» решаются 27 различных вопросов: об образе Божием в человеке и о предметах веры.
В славянской Библии читается тридесять дней (Втор. 34:8), но в некоторых греческих кодексах указывается здесь четыредесять дней (как и в кн. Быт. 50:3).
См. выше у св. Афанасия и Григория Богослова. Сократ указывает на, еще более древних писателей, употреблявших в своих известных сочинениях наименование Богородица – Оригена и Евсевия Кесар.; Феодорит – на Александра, еп. Алекс. (см. Церк. Ист. кн. VII гл. 32 и кн. I гл. 4); также, в отмеченном уже, антихристианском сочинении Юлиана находятся важные свидетельства о том, что Пресвятую Деву Марию называли Богородицей. А бл. Феодорит выражается так: что древние и, древнейшие, провозвестники истинной веры, именно, по преданию апостольскому, учили именовать Матерь Господа – Богородицей (Наег. fab. I. IV с. 12). Слово Богородица, в христологических спорах того времени, имело то же значение, что в арианских спорах – слово единосущный. Как св. Афанасий, твердой защитой слова единосущный, отстоял истинное учение о Божестве Слова, так св. Кирилл, твердой защитой слова Богородица, отстоял православное учение о вочеловечении Слова. Недаром современники называли св. Кирилла вторым Афанасием.
Характер богочеловеческой сущности нашего Искупителя и самого искупления может до некоторой степени поясняться для нас еще сравнением с богодухновенностью Священного Писания, которое, вследствие органического (живого и полного) взаимодействия Духа Божественного и души человеческой, есть, также, богочеловеческое дело, есть и, вполне, Слово Божие и, вполне, слово человеческое.
По нынешнему римскому чину, Литургия Преждеосвященных Даров совершается только один раз в год: именно, в пятницу Страстной недели, когда у нас совсем не бывает Литургии.
Писатель многих церковных песен и канонов, он оставил после себя (ум. 740 г.) три «Послания о почитании святых икон», которые были прочитаны на VII Вселенском Соборе. Кроме того, им написаны сочинения: «Слова назидательные для благочестивых», «Повествование о ересях, являвшихся со времени апостольской проповеди, и о соборах», которое оканчивается иконоборчеством Льва, и «Изъяснение на литургию», весьма важное во многих отношениях.
В этом отношении Макарий Анкирский (XIV в.) справедливо называет Иоанна Дамаскина «провозвестником и истолкователем всех богословов» (Contr. Barlaam calabr. с. 35). Русский переводчик его сочинения замечает в предисловии: «Св. Иоанн соединил воедино все, бывшие до него, соборные и отеческие определения догматов веры и, не только собрал отеческие изречения, но и, проникнув дальновидным зрением в самый дух учителей веры, открыл глубины духа разновременных учителей веры». Одним словом, Иоаннову догматику можно назвать догматикой древнецерковной и древнеотеческой.
Его «Слово об, усопших по вере», известное и в русском переводе, считается, некоторыми, неподлинным.
Некоторые отцы Церкви учили, что диавол и его соучастники ниспали из числа тех Ангелов, которым была вверена низшая область мира. Так думали Афинагор, Мефодий Патарский, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст, который, в частности, пишет: «Мне кажется, что, будучи начальником в поднебесной прежде – до падения, диавол не лишился этого начальства и по падении» (Беседа 4); бл. Августин также считает, что «диавол осужден на пребывание в воздухе, как в тюрьме» (Enarr. in P.S. CXLIX); иное мнение было у Григория Богослова – см. выше.
Различие между волей Божией предваряющей, или предшествующей, и последующей (вернее было бы сказать – безусловной и условной) можно найти еще у свт. Иоанна Златоуста. Так, объясняя слова: по благоволению хотения Своего (Еф. 1:5), он говорит: «Благоволение везде означает главное желание (основу других желании). Ибо есть и другие хотения – например, первое: чтобы не погибли грешники; второе: чтобы, сделавшиеся грешниками, погибли, потому что мучиться они будут не по необходимости, а по воле Божией» (Беседы 1 и 18).
Христос (греч.) – помазанник.
Между тем, монофелитское учение, по которому в Самом Иисусе Христе отрицается, собственно, человеческая воля и ее свобода, и, вместо соглашения и, добровольно подчиненного, ее взаимодействия с волей Божественной, она, как бы, совершенно подавляется этой последней, грозило опасностью – допустить, вообще, в христианстве восточный фатализм и квиэтизм, отрицающие у человека собственную человеческую волю, и делающие из него, чисто, страдательное и мертвое орудие высшей Божественной Силы.
Так явно и решительно подтверждается учение Православной Церкви об образе и времени освящения евхаристических Даров, т. е., не только собственными словами Христовыми, но и, особенною, следующей за ними, молитвой, – вопреки позднейшему мнению богословов латинской Церкви, которые хотят довольствоваться лишь первыми, и совершенно исключили из данного места литургии последнюю (такая молитва в западном чине литургии находится, несколько, ранее).
По апостольскому преданию, в Таинстве Евхаристии должна быть употребляема не одна вода, как у «энкратитов»-гностиков, и не одно вино, как у армян и яковитов-монофизитов, но вино, растворенное водою (см. Пост. ап. кн. 8 гл. 12; также, литургия Василия Великого, в которой читается: прием растворив).
Это свидетельствует против реформатов-кальвинистов, которые учат, что Иисус Христос вовсе не присутствует в Таинстве Евхаристии, и, что хлеб и вино, и по освящении их, остаются простыми хлебом и вином, а служат только символами, образами или знаками Тела и Крови Христовых; и, постольку во время вкушения нами этих хлеба и вина, мы духовным образом – через веру – приобщаемся Телу и Крови Христовым, как пище Духовной.