Святой Томас

Зайдя с севера, я прошел больше половины гребня плотины, а потом перегнулся через перила и посмотрел вниз, на освещенный водослив, спускающийся к водобойному бассейну. Вода собиралась в бассейне, переливалась через порог в водобойный колодец, и оттуда ее контролируемый объем вытекал в сухое русло.

Ничего подозрительного я не заметил. Но, разумеется, я не знал, выглядело ли это место так, как должно. У меня не было ни малейшего представления, что я ищу.

Мне часто казалось, что моими психическими способностями следовало наделить человека с более высоким коэффициентом интеллекта, чему меня.

Со стороны озера воду освещали фонари, встроенные через равные промежутки в ограждение. Волны мягко плескались о сегментный затвор плотины, по всего на десять-пятнадцать футов дальше озеро казалось чернильно-черным, необъятным в безлунном беззвездной ночи.

В фильмах про Вторую мировую нацистские ныряльщики подобрались бы к цели подводой — к каким-нибудь мостовым опорам или кораблям в гавани — и высунулись на поверхность только для того, чтобы заложить взрывчатку. Я понятия не имел, сколько обученных водолазов потребуется, чтобы прикрепить на дамбу тонну С-4, но уж точно не меньше пятидесяти — по сорок фунтов взрывчатки на человека, целый косяк водолазов. Хотя нет. Это непрактично.

Лодка представлялась более вероятным вариан­том, чем водолазы. Любой, кто охраняет дамбу, услы­шит приближающуюся лодку, особенно в такой тишине, но вряд ли сможет остановить ее вовремя, даже ели снимет рулевого снайперским выстрелом. А вот если у лодки электрический мотор, она может подо­браться бесшумно, не подняв тревоги.

Сонни и Билли не упомянули об атаке с воды, но если они подумали о набитом взрывчаткой самолете, тo должны были учесть и лодку.

Когда я отвернулся от озера, у южного конца дам­бы, за последними фонарями, мне почудилось какое-то шевеление, словно мрак там был не таким непроглядным. Я прищурился, но это не помогло, осталось только прежнее впечатление непрекращающегося шевеления.

Сунув руку под куртку и сжав пальцы на «глоке» и кобуре, я пошел к югу, чтобы поближе взглянуть на тo, что там творится. Когда я был в двадцати футах от края дамбы, на меня обратились три пары присталь­ных, светящихся глаз, в которых отражались фонари.

Я остановился, и ночные гости выступили на несколь­ко шагов из тени.

За последние месяцы койоты вновь и вновь воз­никали в моей жизни. В ночь перед смертью Сторми трое подкараулили меня около ржавого куонсетского ангара на территории заброшенной общины, в кото­рой некогда жили люди, верившие, что человечество создали инопланетяне и скоро они вернутся. Всего за четыре месяца до того, как я оказался на гребне дам­бы Мало Суэрте, стаи койотов угрожали мне в Магик Бич, штат Калифорния, где я переживал трудные, от­чаянные времена.

В один из таких случаев со мной была Аннамария. Мы гуляли по заросшему обрыву каньона Гекаты и Магик Бич, когда к нам приблизилась стая койотов со столь очевидным намерением поужинать нами, что им не помешали бы слюнявчики Обычно койоты боятся людей и держатся от нас на расстоянии. Их можно прогнать громким шумом или брошенным камней даже если тот в них не попадет. Тем не менее стая, появившаяся из каньона Гекаты, совсем не выказывала страха.

В ту ночь у меня не было пистолета. Я не выносил пистолетов ни тогда, ни сейчас. Нас окружала трава, и я не мог найти никакого подручного оружия, которым частенько пользовался: ведра, швабры, садовых грабель, яблока «Гренни Смит» или кошки. Если метнуть кошку, она выместит ярость на том, в кого ее бросили. Если уж на то пошло, мне не нравилось швырять кошек, да и других животных, но время от времени, и опасных для жизни ситуациях, не оставалось ничего иного, кроме как схватить и метнуть кошку или злоб­ного хорька.

Как бы то ни было, выяснилось, что меня нельзя назвать безоружным, потому что Аннамария сама по себе оказалась оружием. Она сообщила, что койо­ты — не те, кем выглядят, и вместо того, чтобы съе­житься от страха, шагнула к ним, совершенно равно­ душная к их угрожаюшему поведению. Она заговорила с ними, словно они не кровожадные твари, а скорее непослушные заблудившиеся дети, которых нужно на­править на путь истинный.

Теперь, несколько месяцев спустя, когда стая койотов с горящими глазами пробралась на гребень дамбы Мало Суэрте и осмелилась подкрасться ко мне, я не хотел в них стрелять. Я не стал звать на помощь Бонни и Билли, которые находились в пункте управления за пределами видимости, — не хотел, чтобы вообще стреляли в койотов. Мне хватит убийств на всю оставшуюся жизнь. Может, придется пойти на это снова, может, даже не раз, но я не обязан совершать это здесь и сейчас.

Прижав уши к головам, оскалив зубы, дыбом под­няв шерсть на загривках и поджав хвосты, койоты нерешительно приближались ко мне. Каждая мышца и поджарых тел была напряжена. Это были костля­вые особи, нуждавшиеся в хорошей пище, но не стоило делать ошибку, считая их слабыми. Будь я без пистолетa, одного койота оказалось бы достаточно, чтобы при­кончить меня, если бы не удалось его испугать.

Я заговорил с ними, как разговаривала Аннамария с зубастой шайкой у каньона Гекаты:

— Вы только так выглядите. Вам здесь делать нечего.

Вожак стаи остановился, и двое других койотов приблизились к нему, выстроившись так, чтобы зайти с трех сторон. Их острые уши больше не прижимались к головам, а стояли торчком, словно им было интерес­но, что я сказал.

Пасти их распахнулись шире, и зверюги уставились на меня со злобными ухмылками.

Я опять повторил упрек Аннамарии:

— Остальной мир ваш... но не это место в настоящий момент.

В то время я не понимал, что означали ее слова. Теперь же мне казалось, что, возможно, понимаю.

Далеко к югу в тяжелых тучах мелькали вспышки зарниц, снова слишком далеко, чтобы до нас донесся гром.

Койоты стояли спиной к южному небу, и небесные вспышки были слишком слабыми, чтобы отбросить хотя бы бледный отсвет на окружавшую нас местность, но троица задрожала, словно знала про молнию и чувствовала ее.

— Я — не ваш. Теперь вы можете уходить.

Они не шли прочь, не сдвинулись даже на дюйм, но и не рычали.

Койоты в Магик Бич не сразу послушались Анна­марию. Они были упрямыми, а может, было упрямым то, что хотело их использовать, поэтому я повторил:

— Теперь вы можете уходить.

Хищная троица осматривалась по сторонам, слов­но не понимая, как попала сюда. Шерсть на загривках опала, и хотя они нервно облизывались, но больше не скалили жуткие клыки. Навострив уши и разглядывая меня без враждебности или голода, только с любопыт­ством, они настороженно попятились.

— Можете уходить, — повторил я.

Они развернулись и скользнули с гребня дамбы в темноту, из которой появились. Остановились в блед­ним свете узкой полосы тени, отделявшей ярко осве­щенный гребень дамбы от чернеющей ночи.

Я увидел, что они смотрят на меня, и понял, что теперь они были только тем, чем казались: койотами или степными волками, как вам больше нравится. На короткое время в них вселился злой дух и пересилил их страх передо мной. Однако, несмотря на всю свою злобу, он был слабой сущностью, которая подчини­лась простому приказу уйти, как только его присутст­вие обнаружили и дали ему отпор.

Койоты удалились в непроглядную тьму, исчезли, словно их никогда и не было. Я снова ощутил непостижимую природу мира, его глубоко скрытую и запутан­ную странность.

До этого момента, будучи неспособным понять, я часто задавался вопросом, кого Аннамария узнала н койотах в Магик Бич и почему решила, что сможет приказать им оставить нас в покое. Я видел неупокоенных призраков и бодэчей, чем бы они ни были, но не понял, что она, вероятно, видела других сущностей, неизвестных мне, например духов, которые никогда не были людьми, которых породило нечто более темное, чем худшие представители рода человеческого.

Я давно знал, что Аннамария обладает собствен­ной силой, что у нее есть свои тщательно оберегаемые тайны. Она тоже была чем-то большим, чем казалась. Я пришел к выводу, что сила этой женщины, какова бы ни была ее природа, превосходила мою. Теперь я с досадой понимал, что не уловил того единственного, в чем мы были схожи. Некоторые видимые нам вещи оставались невидимыми для подавляющего большинства людей, даже если каждый из нас, вероятно, видел по-разному.

Снова подойдя к перилам, я посмотрел на гладь озера Мало Суэрте. Оно скрывалось под такой абсолют­ ной чернотой, что я не мог различить, где кончается вода и начинается берег. Опустив взгляд на плескав­шуюся у дамбы воду, ее я тоже не разглядел — и туч вода была черной. Я знал, что она плещется о затвор плотины подо мной, только потому, что на поверхно­сти колебались отражения фонарей с гребня дамбы.

Пока я так стоял, меня охватила уверенность, что с момента возвращения в Пико Мундо я смог разгля­деть лишь злобную сущность, пытавшуюся использовать против меня трех койотов. Скоро свершится чу­довищный террористический акт. Приблизительное место и общий характер угрозы явились мне в вещем сне или, если явились не полностью, то, по крайней мере, настойчиво указали на это.

Да, я видел то, чего не видели другие, но видеть — не значит понимать. Меня одарили проницательно­стью, которой позавидовал бы Шерлок Холмс, но я не обладал острым умом Шерлока, чтобы извлечь максимум из того, что видел. Холмс запросто приходил к раз­гадке тайны, имея меньше улик, чем я, и практически без насилия. Несмотря на мое отвращение к насилию, мне зачастую приходилось прибегать к грубой силе и выстрелами прокладывать путь к решению проблемы.

Когда Пико Мундо в прошлый раз угрожала опас­ность, я сложил все кусочки головоломки воедино на пару минут позже, чем следовало, и спас несколько потенциальных жертв. Но не девятнадцать убитых. И не ее.

Я посмотрел на наручные часы. Девять. Сквозь мои пальцы ускользали не только минуты, но и жизни тех, кого, возможно, не удастся спасти.

— Ну как? — спросил Сонни Векслер, когда я вернулся с дамбы. — Нашел что-нибудь?

— Вы подумали о лодке, сэр? С электрическим мотором?

Билли Мунди покачал головой.

— Лодка не сможет подойти достаточно близко. В сотне ярдов перед дамбой между берегами натянута крупноячеистая сеть из стальных тросов. Начинается примерно на два фута выше уровня полной воды и уходит в глубину почти до самого дна.

— Тросы диаметром с дюйм, —добавил Сонни. — Чтобы преодолеть ее, понадобятся ацетиленовые го­релки и несколько часов времени. Что днем, что ночью привлечешь к себе много внимания.

— Сеть не подпускает лодки и гидроциклы отдыха­ющих близко к дамбе, — сказал Билли. — Если пло­вец окажется в воде, когда затвор плотины открыт, его может затянуть и сбросить по водоспуску. Или засосет течением в глубину, и он утонет.

— Можно поднять и опустить сеть автоматически? — спросил я.

— Конечно. Из пункта управления. Но туда никто не пройдет, пока мы охраняем это место.

— К тому же чиф отправил подкрепление, — сказал Сонни Векслер. — Еще два парня на подходе.

Я знал, почему чиф Портер принял это решение, и вспомнил о водительских удостоверениях Джима и Боба. Выудил пластиковые прямоугольники из карма­на пиджака и отдал их Сонни.

— Я сказал чифу, что передам их вам. Они принад­лежат заговорщикам. Очень плохие парни.

— Запоминающиеся лица. Мы узнаем их, если встретим, — сказал Билли Мунди, рассматривая удо­стоверения вместе с напарником.

— Вы их не встретите, — уточнил я. — Просто передайте удостоверения чифу.

Сонни нахмурился.

— Не встретим? А откуда вообще у тебя эти удо­стоверения?

— Чифу все об этом известно, сэр, — только и сказал я.

Их пристальные взгляды вызвали бы у большинст­ва законопослушных граждан ощущение, что следует признаться в каком-нибудь преступлении.

Я не стал отводить взгляд, посмотрел в глаза сна­чала одному, потом другому. Они тоже не отводили взгляд.

Краем глаза я видел зарницы на юге, будто в плот­ных тучах на горизонте пролетал инопланетный кос­мический корабль или исполинское существо из света, но гроза бушевала не здесь, не сейчас.

Наконец Сонни убрал удостоверения в нагрудный карман своей форменной рубашки.

— Я думал, ты просто вернулся домой, но, значит, все не так просто.

— Ну, сэр, я безусловно рад оказаться дома, здесь мое место. Но все всегда не так просто, как кажется.

— Что правда, то правда, — согласился Билли Мунди.

Сонни опустил одну из своих ручищ мне на плечо.

— Поосторожнее там, Одд.

— Да, сэр. Постараюсь.

Я добрался на «Эксплорере» до самой автострады, прежде чем до меня наконец дошло. Это была не са­мая приятная мысль, но я тотчас понял, что все так и есть.

Когда койоты подкрадывались ко мне на дамбе, они были большим, чем казались. Ими завладел некий темный дух.

И раньше днем, вскоре после заката, когда я по­встречался с койотом на улице, где припарковал «Большого пса», тот койот тоже был большим, чем казался.

И в убежище, когда я спустился на кухню поу­жинать, а через заднюю дверь вошел Дикон Буллок с дробовиком в руках и его жена Мэйбель сказала:

«Вижу, ты жив, значит, тревога была ложной, как ты и думал».

«Чертов койот, — отозвался Дик. — Шнырял во круг, наверное, надеялся поймать цыпленка, хотя мы их даже не разводим, запустил датчик движения».

«Рано им еще охотиться», — показала миссис Буллок на светлые окна.

«Этот был костлявей других, — ответил ее муж. — Может, слишком оголодал, чтобы ждать, пока солнце сядет».

Тот койот, так же как другие, встретившиеся мне днем, наверное, был большим, чем казался.

Те четверо, что состояли в секте и устроили стрельбу в «Зеленой луне» — Эклс, Варнер, Госсет. Робертсон, — только прикидывались сатанистами. Им нравилось убивать. Жестокие садисты скрывали свои варварские склонности за мистической чепухой, не имеющей ничего общего с истинным поклонением дьяволу.

Как я уже говорил чифу Портеру сегодня днем, та секта, что владела уединенным имением в Неваде, от­носилась к сатанизму всерьез. Ее основали в Англии в одна тысяча пятьсот восьмидесятом году, и среди членов-учредителей были священнослужители и дво­ряне. За много поколений сектанты скопили огром­ное состояние, которое обеспечило им политическое влияние. Кроме того, за века они овладели природной сверхъестественной силой — недостаточной, чтобы помешать мне спасти похищенных детей и уничтожить то имение, но все же. Я подсмотрел церемонию, на которой они призывали демонических сущностей засвидетельствовать человеческие жертвоприношения. Возможно, им вполне по плечу использовать глаза и уши животных для удаленного наблюдения.

Тот койот, что потревожил датчик движения около убежища, мог оказаться пешкой сектантов — пеш­кой, с помощью которой они прощупывали охранную систему периметра и выявляли слабые места.

Я набрал номер, который попросил меня заучить мистер Буллок. Он сказал, что возьмет трубку, когдa бы я ни позвонил, даже среди ночи. Спустя четыре гудка включилась голосовая почта.

В ужасе от того, что позвонил слишком поздно, я оставил короткое сообщение:

— Это я, Одд Томас. Уходите из дома. Сейчас же!