Сын по контракту

Глава 9

Убедившись, что преследователи отстали, я причалил к берегу. Надо было освобождать мальчишку. Ничего острого на глаза не попалось, но я порыскал по катеру и нашел в щели между бортом и пластиковым ящиком армейский штык-нож. Это был массивный кинжал с широким лезвием.

Стараясь не задеть кожу, я стал осторожно перерезать брезентовые ремни. Вскоре мальчик уже шевелил руками и ногами, разгоняя в них застоявшуюся кровь.

Он благодарно сказал что-то на своем певучем и протяжном диалекте. Тут-то и настало самое время узнать его имя. Я стукнул себя в грудь и произнес — Родион. Потом тронул его плечо и спросил: «А ты?»

Он ответил: «Теуна-Та-Анак» Надеюсь, мы правильно поняли друг друга, но я так и звал его в дальнейшем — Теуна.

Нет, положительно этот климат мне противопоказан! Нестерпимо припекало Солнце, превратившееся к полудню в белый раскаленный шар. Тело покрылось подсохшей соленой корочкой и немилосердно зудело. Я не выдержал, стянул свои многострадальные рубашку и шорты, и направился в воду.

Мальчик забеспокоился, крикнул мне что-то вроде «Вернись!..» Но я уже был весь в предвкушении прохладных обьятий реки. Ноги скользили по илу и водорослям, налипшим на камни.

Я зашел уже по колено, когда услыхал слева сильный всплеск.

Дальнейшая сцена началась молниеносно и длилась лишь несколько мгновений.

Я повернул голову и увидел, что огромное буро-зеленое плоское бревно, извиваясь и вспенивая воду хвостом, стремглав мчится ко мне. Мощный рывок застиг меня врасплох, а маленькие, налитые злобой глазки буквально гипнотизировали, подавляя малейшую способность к защите.

Я был словно парализован и лишь беспомощно ждал, когда эта тупая тварь с разинутой пастью, усеянной сотней острейших желтых зубов, вцепится в мое тело и начнет терзать плоть.

И тут маленькая смуглая молния влетела в воду между нами. Это Теуна ринулся в бой. Сперва я подумал, что он намерен сражаться с крокодилом голыми руками, но вспомнил о кинжале, который я оставил на берегу с одеждой.

А между тем в двух метрах от меня развернулась настоящая битва. Вода стала мутно-черной от поднявшихся со дна ила и грязи, водопадом разлетались во все стороны брызги. Река бурлила и пенилась мириадами мелких искр-пузырьков.

На поверхности то появлялся зеленый гребень, то мощный хвост, то почти белое брюхо крокодила. Тут же мелькали блестящие загорелые икры мальчишки, когда он, набрав воздуха, вновь нырял в глубину.

А когда я совсем уже собрался вмешаться, и будь что будет — вода стремительно покраснела. Словно красное облако заволокло место битвы.

Несколько мгновений поверхность была ровной и спокойной.

Потом всплыл кверху брюхом поверженный монстр. И тут же выскочил с победным криком мой маленький индеец. Он что-то гортанно кричал, оповещая весь мир о своей победе.

Обернувшись ко мне, он тряс в воздухе кинжалом, а лицо просто светилось от радости.

Я вышел на берег и сел, пытаясь прийти в себя после потрясения.

Мальчишка стал методично добывать из пасти зверя его зубы, с палец длиной, на ожерелье. Теперь в родном племени над ним вряд ли кто-нибудь будет смеяться.

Мальчик завершил добычу клыков и растянулся рядом со мной, усталый и довольный. Он играл костяшками зубов, перекидывая их с ладони на ладонь. Нервная дрожь не унималась. Он все еще был весь в пылу битвы.

А я с восхищением рассматривал блестящее от воды и пота красивое изящное лицо.

От усталости Теуна задремал, а я стал охранять его неспокойный сон. Хотя какой там из меня охранник...

Все-таки кое-какую пользу мне удалось принести. Я подобрал здесь же, на берегу, сломанную веточку неведомого растения и стал лениво разгонять москитов и прочую летучую нечисть, которая пыталась помешать мальчишке спать. При этом я разглядывал загадочную и красивую татуировку на левом плече. Красные волнистые линии пересекались с черным орнаментом в виде молний. А в центре находилась голова зверя, судя по оскаленной морде, усам и треугольным настороженным ушам — из породы кошачьих. Кто это был? Возможно — ягуар. Они водятся в этих местах. Или водились раньше, пока не встретились с человеком...

Над головой галдели сине-красно-зелено-желто-оранжевые попугаи. Они орали так громко, что нашим воронам да сорокам и во сне не приснилось бы.

В вышине по веткам прыгали, забавляясь, мелкие обезьяны. Потрите кусочком пенопласта по стеклу, усильте звук в сотню раз. Это лишь отдаленно напомнит их визги и вопли. Особенно отличались обезьяны-ревуны. Когда кричит обезьяна-ревун, в первый момент испытываешь просто шок, потому что тишину джунглей и нежное пение птиц вдруг нарушает рев локомотива — такой у обезьяны-ревуна жуткий голос.

Но сейчас живность Амазонии еще прячется от жаркого Солнца. Вот вечером начнется подлинное буйство. В воздух поднимутся тучи москитов, мелкой мошкары.

Жуки, пауки, стрекозы... Настоящее царство насекомых — ползающих, прыгающих, летающих...

Вслед за ними выползают из болот и рек лягушки, ящерицы, змеи, черепахи...

А над всем этим парят тучи птиц: огромные хищные гарпии, грифы, пеликаны, аисты-ябиру. Рассыпаются радугой колибри, попугаи, тангары и длинноклювые туканы...

Река тоже жила насыщенной жизнью. Я заприметил парочку кайманов, помельче, чем напавший на нас, но тоже весьма внушительных размеров. Они были далеко, поэтому я оставался спокоен. Подошел напиться зверек, внешне очень похожий на мелкую копию нашего кабана. С ветки к нему метнулась пятнистая лакированная змея, но промахнулась и шлепнулась в воду прямо перед его мордой. «Поросенок» коротко взвизгнул, отпрыгнул назад и умчался в заросли. А питон обиженно уполз в другую сторону. Нет, это не Каа, тот бы не промахнулся — подумалось мне. Перевел взгляд на мальчишку, усмехнулся — зато вот он, Маугли, самый что ни на есть настоящий...

Все эти красивые названия животных и птиц я узнал гораздо позже, дома, в Питере, сидя в интернете. Рассказывать можно бесконечно, но ведь я не Сенкевич... К тому же пора было отправляться в дальнейший путь.

Мальчик словно почуял это. Он сладко потянулся, зевнул во весь рот и лишь после этого раскрыл глаза. Что-то сказал, тут же спохватившись, что я не удосужился до сих пор выучить его язык. Но мне и так стало понятно без обьяснений — он просто радовался жизни и спешил поделиться этой радостью со мной. Я с готовностью улыбнулся в ответ.

Одевшись, я забрался в катер и позвал Теуну. Он стоял на берегу, в трех шагах от кормы, разом поскучнев и загрустив. В сердце кольнула догадка — он решил остаться...

Солнце вдруг стало тусклым и серым. Тоска сжала меня стальной хваткой, не продохнуть.

Я молчал, не зная что и сказать...

Но раз он так решил, то переубедить будет невозможно, такой уж характер у маленького сына Амазонии.

Я быстро поднял со дна лодки брезентовый ремешок, которым был связан мальчишка раньше. Продел его в кольцо на кинжале и завязал в узел.

Выскочил на берег и надел кинжал мальчику на грудь. Ему оружие в дороге будет нужней, чем мне...

Он с благодарностью посмотрел мне в глаза и я не удержался — крепко прижал к себе худенькое, но мускулистое тело. Теуна замер. И лишь через несколько мгновений мягко освободился из моих ладоней.

Коснулся кончиками пальцев своего сердца, потом моего. Сделал несколько шагов к зарослям — и растворился в них, оставив мне на память лишь улыбку, словно Чеширский Котенок.

А мной овладело двоякое чувство. С одной стороны, я был сильно расстроен, что мальчик ушел. Но в то же время я был немного рад, что он оставил меня. Признаться, я ведь понятия не имел, что делать с ним дальше, в городе. Не везти же и в самом деле маленького индейца в Россию. Его дом и его жизнь здесь, только здесь, в джунглях.

Так, в полном смятении, я и продолжил путешествие по реке к городу Сьюдад.