Сюжет 7. Вербовочный подход


13 сентября 2008 года (воскресенье)

Москва.

К обеду погодка разгулялась. Хоть и облачно, но дождя нет, +10°С, лёгкий ветерок. Как у нас в Кропоткинском зимою. Я закрываю глаза, пытаясь представить родную Кубань. Нет, не как там… Дома похожи, да, такие же старинные и ухоженные, утопают в зелени. Тогда, что не так? Фон. Да! Звуковой фон. Здесь немного слышно недалёкую магистраль — Садовое кольцо.

Мне очень нравится старая Москва. И когда-нибудь я тоже буду здесь жить. Именно здесь, с внутренней стороны Бульварного кольца. Откуда у меня возьмутся деньги на здешнее жильё, одно из самых дорогих в мире? Ну не знаю, откуда-нибудь да возьмутся, время есть.

А пока я живу в казарме. Ну как в казарме. Большая комната на четверых в общежитии на территории спецфакультета Академии внешней разведки (АВР). Похоже на Кадетский интернат — лес, КПП без вывески, на территории — плац, спортплощадка и пара пятиэтажных корпусов, соединённых застеклённым виадуком. В одном корпусе, учебные кафедры, лаборатории и аудитории, а в другом, жильё — казармы, общежитие и столовая. Но конечно в интернате условия жизни были значительно лучше. Однако, как раньше было написано в Уставе?

«Военнослужащий обязан стойко переносить все тяготы и лишения военной службы».

Сейчас такого в Уставе уже нет, но тяготы и лишения остались.

Да, да, 19 августа мне исполнилось 17 лет и я уже настоящий военнослужащий. В конце августа я даже принял Военную Присягу. Но для первокурсников военных училищ это обычное дело, когда Военную Присягу принимают несовершеннолетние. Бывает что и в 16 лет её принимают, у кого день рождения осенью.


Присяга

1-го августа всех зачисленных на 1-й курс спецфакультета АВР погрузили в автобус и отправили в обычную воинскую часть в Подмосковье, проходить «Курс молодого бойца» и присягать Родине. Там всех постригли под «ноль», переодели в солдатскую форму, поселили в палатках.

И началось…

То ли местных старослужащих сержантов не предупредили о некоторых особенностях отдельных представителей воспитуемого контингента, то ли они сами не поверили в «бабкины сказки». В общем, лично я не был против занятий по окапыванию саперной лопаткой и строевой подготовки с изучением уставов и стрельбой из АКМ. Но вот ночные внеплановые тренировки «отбой/подъём» с полным одеванием формы и заправкой кровати с отбивкой одеяла и подушки, мне совсем не понравились, впрочем как и остальным моим товарищам.

В итоге старослужащих сержантов нам заменили и мы с новыми воспитателями с сержантскими погонами благополучно дотопали до Присяги. А тем любителям ночных «попрыгушек», я считаю крупно повезло. Они сразу попали в санчасть с лютой диареей и не успели встретиться на узкой дорожке с первокурсниками с характерными фамилиями Волков, Медведев и Кабанов.

На присягу в часть ко всем приехали родители и родные, понавезли вкусняшек. А ко мне приехали старший прапорщик Борис Михайлович Захарченко и дядя Толя, который как бы приехал ко всем нам, но ко мне думаю немного больше. Он произнёс короткую патетическую речь и больше мы военной формы не видели.

На занятия в академии, которые как положено начались 1-го сентября, мы ходим как обычные студенты, кто в чём. А ещё нам уже выдали первую стипендию. Очень и очень неплохую! Это в интернате всё что нужно Михалыч приносил. Здесь же все нужно покупать в магазине.

А сегодня у меня первое увольнение после начала занятий и я свободно гуляю по Москве. В Кадетском интернате увольнений не было. Была пара экскурсий — в Кремль, Бородинскую панораму, и всё. Да и некуда и некогда было в увольнение ходить.

Патрули мне не страшны, волосы уже отросли, одет я в гражданское — майка, джинсы, короткая кожаная куртка, кроссовки. А в качестве документа прикрытия мне выдали общегражданский паспорт. Приду вечером, изымут до следующего раза. Ещё, на самый крайний случай, у меня есть номер дежурного по Управлению «Л» Администрации Президента России. Приедут, заберут хоть откуда. Но это всегда ЧП, так что лучше этим номером не пользоваться.

На углу у Патриарших есть тихое кафе с уличной верандой и с потрясающими тортиками и какао в меню, м-м-м!

Миша Плотник

Передо мною стоит моложавый, хорошо одетый мужчина, лет 35. Он был бы неотличим от себе подобных деловых московских мужчин его возраста — дорогой костюм, рубашка без галстука, если бы не загар. В Москве в середине сентября такой загар большая редкость и возможно его носитель большая шишка или олигарх, не вылезающий с южных курортов.

— Разрешите я присяду? — спрашивает меня мужчина, приветливо улыбаясь.

— Швободных штоликов штоли мало? — не очень вежливо отвечаю я с набитым ртом, доедая третий кусок торта — бисквит с клубникой. Ну какие же они здесь вкусные эти торты.

— Василий, не груби старшим, это невежливо. Мне нужно с тобою поговорить!

— О-о-о! А откуда Вы меня знаете⁈

— Работа такая. Так я присяду?



Я киваю. Какой-нибудь проверяющий из Управления. Но бояться мне нечего, ничего такого я не сделал, да и трезвый как стекло.

— Я представлюсь, — говорит мужчина, садясь за мой столик, — Полковник Михаэль Плотник из МОССАД. Управление «Тевель» — политические акции и связи с иностранными спецслужбами. Прямой аналог вашего Управления «Л». Вот моё служебное и командировочное удостоверение. У нас кое-какие общие дела с ФСБ и вот пригласили. Да и с тобою нужно было встретиться, поговорить. На русском конечно. Дед мой из Астрахани, поэтому в семье мы говорим по-русски.

Я полностью охреневший сижу тихо. В центре Москвы за моим столиком в кафе сидит старший офицер вражеской спецслужбы, которому видите ли нужно со мною встретиться и шпарит по-русски без акцента.

— Во-первых, хочу тебя поздравить, Василий, с принятием Военной Присяги, — улыбаясь, говорит Плотник, — Теперь ты полная собственность государства, обязан выполнять любые его приказы и погибнуть за него в любое время. Впрочем, как и все мы, военные.

А здорово он сформулировал, я про такое и не думал.

— Во-вторых, я тоже госликвидатор много лет и знаю, что пока мы умерщвляем криминал и террористов, на худой конец, сбежавших предателей, которых суд приговорил к смерти, никаких проблем с химерой «Совесть» у нас не возникает. Но вот когда нам приказывают уничтожить семью оппозиционного политика с двумя маленькими детьми…

— Вы меня вербуете? — перебиваю я его.

— Нет, — коротко отвечает Плотник, — Для этого ты ещё слишком юн, толком не осведомлён и неопытен. Мир, в котором ты живёшь, очень мал — интернат, КПП, ещё одно КПП, вот и вся твоя Родина, которую от тебя требуют любить и которой ты уже присягнул на верность. Но кроме этой твоей Родины, есть мир, огромный и прекрасный. Но он уже не для тебя. Более того, если кто-нибудь сейчас захочет тебя убить вместе с твоим даром, доставшимся от отца, то сделает это без проблем. Думаю, генерал Титов говорил тебе об этом, когда вербовал. И ухмылка судьбы в том, что наши с ним отцы, полковник Александр Титов (КГБ) и полковник Иеримия Плотник (МОССАД) были вместе, когда они убили твоего отца — Кима Волошина. Вместе они тогда и исчезли. И с ними исчез ещё один полковник, из ЦРУ, Майкл Хайтауэр. А его сын Джеймс, тоже полковник, и тоже госликвидатор из ЦРУ. И он передаёт тебе привет. Теперь понял, как всё закручено?

Ох-х, это ещё один сын «сослуживца» отца. И еще один. ЦРУ мне как раз не хватало. Ой, мама!

— А как Вы меня нашли в этом кафе? Я не планировал…

— Москва, Вася, еврейский город, особенно центр Москвы. Всё понял? — перебивает меня Плотник.

Я киваю головой, чего тут не понять.

— Так вот, — продолжает полковник помолчав, — Две самых мощных спецслужбы мира, ЦРУ и МОССАД… ваше ФСБ я не могу таковой назвать, слишком уж часто её кардинально реформировали в последнее время, в связи с произошедшим с твоим отцом и исчезновением наших офицеров, по поручению своих правительств, самым тщательным образом разбирались с источником происхождения его дара. Как и почему он стал василиском. И ответ вот здесь и он очевиден!

Плотник кивает головой на соседний стул, на котором лежит обычный полиэтиленовый пакет с символикой магазина ЦУМ:

— Здесь копия следственного дела твоего отца, по которому он получил большой тюремный срок — донос, протоколы допросов, справки, фото вещдоков, обвинительное заключение и т.д. Читая эти документы, ты сразу поймёшь, что Ким Волошин взошёл на свою Гологофу очень умным, сильным, совестливым, бесстрашным и справедливым человеком. Поэтому на четвёртом курсе института он осознано присоединился к антисоветскому «Союзу демократической молодёжи против правительственного произвола» (СДМПП, двадцать шесть человек) и стал активным распространителем «Информационного листка», разоблачающего противоправные действия КГБ, прокуратуры и партийной элиты. Кроме того, он участвовал в заговоре на убийство членов Политбюро, так он ненавидел всю эту проклятую Советскую власть.

Я боюсь пошевелиться, слыша такое.

— В тюрьме «Матросская тишина» ему выбили глаз, — продолжает полковник, — В лагере Котлаг «Болотный мыс» за отказ выходить на работы «суки» отрубили ему долотом палец, который он там же сам и похоронил. В лагере Ворлаг «Медвежья свадьба» в лютой драке на выживание ему сломали половину рёбер и измолотили голову палками. Один лишь Бог — или дьявол? — ведает, как ему тогда удалось остаться в живых. Но зная его характер, нетрудно предположить, что в долгу он не оставался. Года за два до освобождения из Сурлаг «Соплечистка» его оставили в покое. Не иначе паханы распорядились, и он смог слегка восстановиться.



Полковник Плотник откашливается и продолжает свой рассказ:

— Его освободили досрочно. То ли вина его была сочтена не столь уж великой. То ли угодили в немилость следователи, которые оформили его дело. То ли возымели силу ходатайства влиятельных родственников кого-то из его подельников. А скорее всего, прошли какие-то таинственные процессы в системе карательных органов.

— А потом Дьявол посетил СССР и случился Чернобыль! — резюмирует полковник, — И там твой отец два месяца вкалывал бульдозеристом: то ли забивал какой-то тоннель, то ли его расчищал. Он был хорошим механиком и водил все виды автотранспорта. Ещё и опасался, что его туда не примут из-за увечий. Напрасно. Там никого не интересовало, сколько у тебя глаз и пальцев на руках. Вот тебе противогаз и вот тебе бульдозер. А после Чернобыля всё и случилось, твой отец стал василиском! Теперь ты понял, кто его таким сделал?

— Советская власть? — тихо спрашиваю я.

Не отвечая, полковник Михаэль Плотник встаёт и говорит:

— Спасибо, что выслушал, Вася. В общем, так! Госликвидаторское сообщество, оно небольшое. Все всех знают и все за всеми следят. Официально, я здесь встречаюсь с тобой, чтобы предупредить — будешь ликвидировать политиков и оппозиционеров по приказу этой своей Родины, нарушать политический баланс в мире, будешь уничтожен без суда и следствия. Это я тебе говорю, как представитель государства Израиль с примкнувшему к нему США. А так, очень рад знакомству, уверен, ещё увидимся. В пакете, кроме папки с копией дела, лежит листик с московским телефоном. Запомни его, а листик уничтожь. Если что, спроси по нему Мишу, мне передадут.

И полковник Плотник уходит. А я остаюсь, обалдело пялясь на соседний стул с пакетом магазина ЦУМ. Вокруг всё тихо. И почему-то из кустов не выскакивают оперативники ФСБ с криком:

«Сидеть! Вы арестованы!». А потому, что их там нет.

А вместо них ко мне подходит официант и спрашивает:

— Может быть ещё пару кусочков тортика, молодой человек? Свеженькие привезли, с малиной и голубикой.

* * *

Шифрограмма:

Лэнгли, SOG, полковнику Джеймсу Хайтауэру. Касательно операции «Basilisk Hunting». Вербовочный подход осуществлён. Подготовленные материалы и связь объект принял. Полковник Плотник.

Загрузка...