Сыны Дракона (ЛП)

Король Эйгон I Таргариен, как гласят все хроники, взял в жены обеих своих сестер. Обе они — Висенья и Рейнис — были наездницами драконов и обладали серебристо-золотыми волосами, лиловыми глазами и красотой истинных Таргариенов. В остальном же королевы были настолько непохожи одна на другую, насколько могут быть непохожи две женщины. Впрочем, их роднила еще одна черта… каждая подарила королю сына.

Эйнис появился на свет первым. Мальчик, рожденный в 7 году от З.Э. младшей супругой Эйгона, королевой Рейнис, был хворым и маленьким. Он все время плакал; говорилось, что ручки и ножки принца хилые, а узкие глаза обильно слезятся, так что королевские мейстеры опасаются за его жизнь. Он всегда отталкивал сосцы кормилицы, принимал только материнскую грудь и, по слухам, прокричал добрых полмесяца, когда его от этой груди отняли. Мальчик так мало походил на короля Эйгона, что некоторые даже дерзали полагать, будто Эйнис не от семени его милости, а бастард, прижитый королевой Рейнис с одним из многих ее смазливых фаворитов — сын то ли певца, то ли мима, то ли лицедея. К тому же рос принц медленно. Лишь получив молодого дракона Ртуть, детеныша, родившегося в тот год на Драконьем Камне, мальчик начал крепнуть.

Эйнису было три, когда королева Рейнис и ее дракон Мераксес погибли в Дорне. Смерть матери оставила юного принца безутешным. Он перестал есть и, словно разучившись ходить, начал ползать, как годовалый малыш. Отец отчаялся в нем, и по двору поползли слухи, что король Эйгон может взять другую жену, ибо Рейнис мертва, а Висенья бездетна и, возможно, бесплодна. Король не посвящал собственный совет в эти вопросы, и никто не мог сказать, какие мысли его занимали, но многие великие лорды и благородные рыцари являлись ко двору со своими девственными дочерьми, одна краше другой.

Всем подобным толкам пришел конец в 11 году от З.Э., когда королева Висенья внезапно объявила, что носит под сердцем дитя короля. Сына, провозглашала она уверенно, и оказалась права. В 12 году от З. Э., крича во все горло, на свет явился принц. И мейстеры, и повитухи сошлись на том, что мир не видывал еще младенца крепче Мейгора Таргариена; его старший брат при рождении был почти вдвое легче.

Единокровные братья никогда не были близки. Эйниса, признанного наследника, король Эйгон держал возле себя. Старший принц был с отцом в монарших путешествиях, следуя с ним от замка к замку. Мейгор же оставался с матерью, а когда та собирала двор — сидел подле нее. Королева Висенья и король Эйгон в те годы часто жили порознь. Из монарших путешествий его милость возвращался в крепость Эйгонфорт в Королевской Гавани, тогда как Висенья со своим сыном пребывала на Драконьем Камне. Посему и лорды, и народ стали считать Мейгора принцем Драконьего Камня.

Когда Мейгору было три года, королева Висенья впервые вложила меч в его руку. Считается, что он тут же применил клинок для убийства одной из замковых кошек… хотя эта байка скорее похожа на поклеп, сочиненный его врагами много лет спустя. Однако нельзя отрицать, что Мейгор сразу пристрастился к упражнениям с мечом. Первым мастером над оружием для принца Висенья выбрала сира Гавена Корбрея — самого смертоносного рыцаря, какого только можно было сыскать в Семи Королевствах.

Пребывавшего подле отца принца Эйниса боевым искусствам обучали рыцари Королевской гвардии Эйгона, а порою и сам король. Все его наставники признавали, что мальчик усерден и не лишен отваги. Но Эйнису недоставало родительских роста и силы, и он ни разу не показал себя выдающимся бойцом — даже когда отец время от времени вручал ему меч Черное Пламя. «В битве Эйнис не осрамится, — говорили между собой воспитатели мальчика, — однако и песен о его доблести не сложат».

Старшему принцу достались таланты иного рода: он оказался превосходным певцом с сильным и приятным голосом, был учтив и обаятелен, умен без занудства, легко заводил друзей, а юные девы, будь то благородные леди или простолюдинки, казалось, сходили от него с ума. Эйнис также обожал верховую езду. Отец дарил ему скакунов для охоты и прогулок, турнирных и боевых коней, но охотней всего принц катался на Ртути — своей драконице.

Принц Мейгор также ездил верхом, но не выказывал большой любви ни к лошадям, ни собакам, ни к другим животным. Когда ему было восемь лет, в конюшне его лягнула скаковая лошадь. Мейгор заколол ее насмерть и снес пол-лица конюшонку, примчавшемуся на крики животного. В те годы у принца Драконьего Камня водилось много приятелей, но настоящих друзей не было. Он рос задиристым мальчишкой, скорым на гнев, медленным на милость, страшным в ярости. Однако оружием владел бесподобно. Оруженосцем стал в восемь лет, а к двенадцати выбивал из седла на турнирах юношей на четыре-пять лет старше и сражался до победного конца с закаленными воинами во дворе замка. На тринадцатые именины принца в 25 году от З.Э. королева Висенья даровала сыну свой собственный клинок из валирийской стали — Темную Сестру… А спустя полгода Мейгора женили.

Родственные браки всегда были в обычае дома Таргариенов. Идеальным считался союз брата с сестрой. Если же это не удавалось, девушка могла выйти замуж за дядю, кузена или племянника; юноша — жениться на кузине, тетке или племяннице. Этот обычай восходит к Старой Валирии, где его держались многие древние рода, и повелители драконов — особенно. Их мудрость гласила: «Кровь дракона не терпит примесей». Кое-кто из принцев-колдунов также, если хотел, брал нескольких жен, однако подобное случалось реже кровосмесительного брака. Как писали мудрецы, в Валирии до Рока почитали тысячу богов, но ни одного не боялись, так что немногие осмеливались поднимать голос против этих порядков.

Но в Вестеросе, где власть Святой Веры была непререкаема, все обстояло иначе. На Севере еще поклонялись Старым богам, но в остальном государстве чтили единого бога с семью ликами, чьим гласом на земле являлся верховный септон в Староместе. А догматы Веры, прошедшие сквозь столетия из самого Андалоса, порицали валирийские брачные обычаи, принятые у Таргариенов. Кровосмешение осуждалось как тягчайший грех — будь то между отцом и дочерью, матерью и сыном или же братом и сестрой, и всякий плод такого союза почитался за скверну пред богами и людьми. При взгляде в прошлое неотвратимость раздора между Святой Верой и домом Таргариенов становится очевидной. И в самом деле, еще во время Завоевания многие из Праведных ожидали, что верховный септон выскажется против Эйгона и его сестер. И негодовали, когда Отец истинно верующих вместо этого отсоветовал лорду Хайтауэру противиться Дракону, более того — на второй коронации Завоевателя благословил его и помазал на царствие.

Говорят, что привычка — мать согласия. Верховный септон, короновавший Эйгона Завоевателя, оставался Пастырем истинно верующих до своей смерти в 11 году от З.Э. К тому времени страна привыкла к королю с двумя королевами, бывшими ему и женами, и сестрами. Король же Эйгон всегда оказывал почтение Святой Вере, подтверждая ее исконные права и привилегии, освобождая доходы и имущество от налогов и соглашаясь, что обвиняемые в преступлениях септоны, септы и прочие служители Семерых подсудны только собственным судам Святой Веры.

Согласие между Святой Верой и Железным троном продолжалось все царствование Эйгона I. С 11 по 37 годы от З.Э. шесть верховных септонов носили хрустальную корону; его милость оставался в добрых отношениях с каждым из них, являясь в Звездную септу всякий раз, когда бывал в Староместе. И все же вопрос кровосмесительных браков не был разрешен и бурлил за любезностями подобно отраве. Во все правление Эйгона ни один верховный септон не выступил против брака короля с собственными сестрами, но и не признал его законным. Простые же служители Веры — деревенские септоны, святые сестры, нищенствующие братья и Честные Бедняки — по-прежнему считали грехом делить ложе с сестрой или брать двух жен.

Противоречия эти обнажились не сразу, ибо у Эйгона Завоевателя не было дочерей. А раз у принцев отсутствовали сестры, им пришлось искать невест вне семьи.

Принц Эйнис женился первым. В 22 году от З.Э. он сочетался браком с леди Алиссой, юной дочерью лорда Приливов Эйтана Велариона, лорда-адмирала короля Эйгона и мастера над кораблями. У пятнадцатилетних жениха и невесты были одинаковые серебряные волосы и лиловые глаза, ибо древний род Веларионов происходил из Старой Валирии. Мать короля Эйгона была из Веларионов, так что супруги состояли в родстве, но не слишком близком.

Союз оказался счастливым и плодовитым. На следующий год Алисса родила дочь. Эйнис нарек ее Рейной, и все королевство возликовало, кроме, быть может, королевы Висеньи. Все были согласны, что наследник Железного трона — это принц Эйнис. Но теперь стало неясным, останется ли принц Мейгор вторым в очереди наследования или уступит свое место новорожденной принцессе. Королева Висенья предложила уладить вопрос, обручив Рейну с Мейгором, которому едва исполнилось двенадцать. Эйнис и Алисса выступили, однако, против этого союза… а когда слухи достигли Звездной септы Староместа, верховный септон послал королю ворона. Он предупредил, что Святая Вера не одобрит такое супружество, и предложил другую невесту для Мейгора — Серису Хайтауэр, девственную дочь лорда Староместа (и собственную племянницу). Эйгон, помня о выгодах прочных связей со Староместом и его правящим домом, посчитал выбор мудрым и согласился на брак.

В 25 году от З.Э. в Звездной септе Староместа Мейгор Таргариен, принц Драконьего Камня, взял в жены леди Серису Хайтауэр, а верховный септон лично провел церемонию. Мейгору было тринадцать, невесте — на десять лет больше, но лорды, участвовавшие в провожании, сошлись во мнении, что принц был преисполнен мужской силы. Сам Мейгор поутру хвалился, что консуммировал брак дюжину раз: «Прошлой ночью я заделал сына для дома Таргариенов», — заявил он за завтраком.

И сын появился на свет в следующем году… но этот мальчик, названный в честь деда Эйгоном, родился у четы Эйниса и Алиссы. В последующие годы леди Сериса так и не зачала, а у Алиссы дети пошли один за другим. В 29 году от З.Э. она подарила Эйнису второго сына, Визериса. В 34 году от З.Э. родила Джейхейриса, четвертого ребенка и третьего сына. В 36 году от З.Э. появилась еще одна дочь, Алисанна. Каждый сын Эйниса (некоторые говорили, что и каждая дочь) отодвигал Мейгора все дальше от престола. А Мейгор и Сериса так и оставались бездетными.

Однако на полях турниров и битв Мейгор изрядно превосходил своего брата. На большом турнире в Риверране в 28 году от З.Э. принц Мейгор одного за другим выбил из седла трех рыцарей Королевской гвардии, прежде чем проиграть победителю состязания. В общей же схватке никто не смог выстоять против него. После этого сам отец посвятил его в рыцари прямо на турнирном поле, и не каким-то обычным мечом, а Черным Пламенем. В 16 лет Мейгор стал самым юным рыцарем Семи Королевств.

Последовали и другие подвиги. В 29 году и затем в 30 году от З.Э. Мейгор вместе с Осмундом Стронгом и Эйтаном Веларионом отправляется на Ступени, чтобы уничтожить лиснийского пиратского короля Саргосо Саана. Принц сражался в нескольких кровавых схватках, показав себя бесстрашным и смертоносным воином. В 31 году от З.Э. он поймал и убил печально известного рыцаря-разбойника из Речных земель по прозвищу Великан Трезубца.

Однако Мейгор все еще не был наездником дракона. Хотя в поздние годы правления Эйгона среди огней Драконьего Камня появились на свет с полдюжины детенышей, и их предлагали принцу, тот отверг всех. Жена брата однажды стала дразнить его при дворе, громко удивляясь: «Уж не боится ли мой деверь драконов?». Мейгор потемнел от гнева, а затем холодно ответил, что его достоин только один дракон.

Последние семь лет правления Эйгона Завоевателя были мирными. После неудач Дорнийской войны король примирился с сохранявшейся независимостью Дорна. В десятую годовщину мирных договоренностей он прилетел в Солнечное Копье на Балерионе, чтобы отметить «праздник дружбы» с Дерией Мартелл, правящей принцессой Дорна. Принц Эйнис сопровождал его верхом на Ртути, а Мейгор остался на Драконьем Камне. Эйгон объединил Семь Королевств в одно пламенем и кровью, но отпраздновав в 33 году от З.Э. свои шестидесятые именины, обратился к кирпичу и известке. Половину каждого года по-прежнему занимало монаршее путешествие, но теперь уже принц Эйнис и его жена Алисса двигались от замка к замку, тогда как стареющий король оставался дома, коротая свои дни то на Драконьем Камне, то в Королевской Гавани.

К тому времени рыбацкая деревушка, где впервые высадился Эйгон, превратилась в смрадный стотысячный город, размерами уступающий лишь Староместу и Ланниспорту. Королевская Гавань почти осталась военным лагерем, распухшим до нелепого размера — грязным, зловонным, случайным временным пристанищем. А Эйгонфорт, уже разросшийся вниз и занявший половину Высокого холма Эйгона, был самым уродливым замком Семи Королевств — огромным недоразумением из дерева, земли и кирпича; он перекинулся далеко за свою единственную ограду, старый бревенчатый палисад.

Конечно, такая обитель не подходила для великого короля. В 35 году от З.Э. Эйгон со всем своим двором вернулся на Драконий Камень и отдал приказ снести Эйгонфорт, чтобы выстроить на его месте новый замок, на сей раз каменный. Направлять его замысел и возведение король поручил новому деснице, лорду Алину Стокворту (сир Осмунд Стронг умер за год до того), и королеве Висенье. По двору гуляла шутка, что его милость вверил Висенье постройку Красного замка, чтобы не терпеть ее присутствия на Драконьем Камне.

Эйгон Завоеватель умер от удара на Драконьем Камне в 37 г. от З.Э. Внуки Эйгон и Визерис были с дедом при его смерти в Палате Расписного стола; на этом столе король подробно показывал им, как шло Завоевание. Когда тело возложили на погребальный костер во дворе замка, принц Мейгор, в то время пребывавший на Драконьем Камне, произнес надгробную речь. Короля облачили в боевые доспехи, его руки в латных перчатках сложили на эфесе Черного Пламени. Со времен Старой Валирии в доме Таргариенов существовал обычай сжигать умерших, а не предавать их останки земле. Вхагар зажгла костер своим огнем. Меч Черное Пламя горел вместе с королем, но позже Эйнис достал его. Лезвие потемнело, но и только. Обычный огонь не может повредить валирийскую сталь.

После себя Дракон оставил сестру Висенью, сыновей Эйниса и Мейгора и пятерых внуков. На момент смерти отца принцу Эйнису было тридцать лет, а принцу Мейгору — двадцать пять.

Когда отец умер, Эйнис был в Хайгардене с монаршим посещением, но Ртуть вернула его на Драконий Камень к самым похоронам. После них принц надел отцовскую корону из валирийской стали с рубинами, и великий мейстер Гавен провозгласил его Эйнисом из дома Таргариенов, первым этого имени, королем андалов и Первых людей, владыкой Семи Королевств и Защитником Державы. Лорды, рыцари и септоны, прибывшие на Драконий Камень, склоняли колени и головы. Когда пришел черед принца Мейгора, Эйнис поднял его на ноги, поцеловал в щеку и сказал:

— Брат, тебе никогда больше не придется опускаться передо мной на колени. Мы будем править вместе, ты и я.

Затем король подарил брату отцовский меч Черное Пламя и произнес:

— Тебе он послужит лучше, чем мне. Пользуйся им мне на благо, и этого мне будет довольно.

После этого новый правитель отправился в Королевскую Гавань, где увидел Железный трон посреди груд земли и щебня. Старый Эйгонфорт был разрушен. Холм изрешетили безобразные ямы и тоннели, вырытые под подвалы и фундамент Красного замка, но сама стройка еще не началась. Тем не менее, тысячи людей пришли, чтобы поприветствовать короля Эйниса, занявшего отцовский престол. Затем его милость отправился в Старомест за благословением верховного септона, посетив во время монаршего путешествия Риверран, Ланниспорт и Хайгарден. Жена и дети сопровождали его, и всю дорогу сотни и тысячи простолюдинов выходили приветствовать своих новых короля с королевой. В Звездной септе верховный септон помазал Эйниса на царствие, как прежде его отца, и вручил ему корону из желтого золота, украшенную ликами Семерых из жемчуга и нефрита.

Но даже после благословения верховного септона некоторые сомневались, что Эйнис достоин сидеть на Железном троне. Перешептывались, будто Вестеросу нужен воин, а не мечтатель, а из двух сыновей Дракона сильнее принц Мейгор. И первейшей среди этих сплетников была мать Мейгора, вдовствующая королева Висенья Таргариен.

— Правда достаточно проста, — как сообщают, говорила она. — Даже Эйнис знает ее, иначе бы не отдал Черное Пламя моему сыну. Он понимает, что лишь Мейгор достаточно силен, чтобы править.

Мужество молодого короля было испытано на прочность раньше, чем кто-либо мог предположить. Завоевание оставило шрамы на теле королевства. Достигшие зрелости сыновья мечтали отомстить за давно погибших отцов. Рыцари помнили дни, когда человек с мечом, конем и доспехом мог прорубить себе путь к богатству и славе. Лорды вспоминали о временах, когда им не нужно было разрешение короля, чтобы брать налоги с простолюдинов или убивать своих врагов.

— Цепи, скованные Драконом, все еще можно разбить, — повторяли друг другу недовольные. — Мы можем вернуть свои вольности, и пришло время ударить, ибо этот новый король слаб.

Первые признаки восстания проявились в Речных землях, среди гигантских руин Харренхолла. Эйгон пожаловал замок сиру Квентону Квохерису, своему старому мастеру над оружием. Когда в 9 году от З.Э. лорд Квохерис умер, упав с лошади, титул перешел к его внуку Гаргону, толстому и глупому человеку с непристойной тягой к юным девушкам, ставшему известным как Гаргон Гость. Вскоре лорд Гаргон заработал дурную славу тем, что являлся на каждую свадьбу в своих владениях, чтобы воспользоваться правом первой ночи. Менее желанного свадебного гостя и представить трудно. Кроме того, он позволял себе вольности с женами и дочерьми своих слуг.

Когда Эйнис, все еще совершавший монаршее путешествие, гостил у лорда Талли в Риверране, отец одной обесчещенной лордом Квохерисом девушки впустил в Харренхолл через черный ход разбойника, называвшего себя Харреном Красным и утверждавшего, будто он приходится внуком Харрену Черному. Разбойники выволокли его светлость из постели и притащили в замковую богорощу, где Харрен отрезал и скормил псу мужское естество Горгона. Нескольких верных латников убили, остальные согласились присоединиться к Харрену. Тот объявил себя лордом Харренхолла и королем Рек (не будучи железнорожденным, он не заявлял прав на острова).

Когда вести достигли Риверрана, лорд Талли убеждал короля оседлать Ртуть и обрушиться на Харренхолл, как прежде сделал Эйгон. Но его милость, возможно, помня о гибели своей матери в Дорне, вместо этого повелел Талли созвать знамена и оставался в Риверране, пока силы Речных земель съезжались. Только когда собралась тысяча бойцов, Эйнис двинулся в путь… но, достигнув Харренхолла, его люди нашли там лишь трупы. Харрен Красный вырезал преданных слуг лорда Гаргона и увел свою шайку в лес.

Ко времени возвращения Эйниса в Королевскую Гавань новости стали еще хуже. В Долине Джонос Аррен, объявив себя королем Гор и Долины, сверг и заключил в тюрьму своего старшего брата, верного короне лорда Роннела. На Железных островах вышел из моря еще один король-жрец, объявив себя Лодосом Дважды Тонувшим, сыном Утонувшего бога, что гостил у своего отца и наконец вернулся. А высоко в Красных горах Дорна появился самозванец по прозвищу Король-Стервятник. Он призвал всех истинных дорнийцев отомстить за то зло, что Таргариены принесли в их земли. И хотя принцесса Дерия говорила против него и клялась, что она и все верные дорнийцы желают лишь мира, под знамена самозванца стекались тысячи людей. Толпы мятежников, спустившихся с холмов и вышедших из песков, устремились в Простор по козьим тропам в горах.

— Этот Король-Стервятник полубезумен, а его сторонники — распущенный немытый сброд, — писал королю лорд Хармон Дондаррион. — Мы чувствуем их смрад за пятьдесят лиг.

Немногим позже этот самый сброд штурмом взял замок Черный Приют, а Король-Стервятник лично отрезал Дондарриону нос, прежде чем предать замок огню и уйти.

Король Эйнис знал, что мятежи до́лжно подавить, но, похоже, не мог решить, с чего начать. Великий мейстер Гавен писал, что его милость, казалось, не может понять, почему все это происходит. «Разве простой народ меня не любит? Джонос Аррен, этот новый Лодос, Король-Стервятник… неужели я причинил им какое-то зло? Если у них были жалобы, отчего было не прийти прямо ко мне? Я бы их выслушал» — так говорил его милость.

Он предлагал отправить к мятежникам послов, чтобы выяснить причины их действий. Опасаясь, что в Королевской Гавани может быть небезопасно, раз Харрен Красный жив и где-то рядом, Эйнис отправил свою жену и детей на Драконий Камень. Своему деснице, лорду Алину Стокворту, король повелел вести флот и армию в Долину, чтобы низложить Джоноса Аррена и восстановить в правах его брата Роннела. Но когда корабли уже были готовы к отплытию, его милость отменил приказ из страха, что Королевская Гавань останется без защиты. Вместо этого он послал десницу ловить Харрена Красного всего лишь с несколькими сотнями людей и решил созвать Великий совет, чтобы обсудить, как лучше всего покончить с другими мятежниками.

Пока король колебался, на ратное поле вышли его лорды. Некоторые действовали по собственному почину, другие — вместе с вдовствующей королевой. Аллард Ройс из Рунного Камня собрал в Долине четыре десятка верных лордов и выступил на Орлиное Гнездо, легко разбивая по пути сторонников самозваного короля Гор и Долины. Но в ответ на требование освободить законного лорда Джонос Аррен отправил своего брата к осаждавшим через Лунную дверь. Таков был печальный конец Роннела Аррена, который трижды облетел Копье Гиганта на спине дракона. Неприступное Орлиное Гнездо обычным штурмом было не взять. Самозваный король Джонос с заядлыми сторонниками нагло плевали сверху на верных королю и готовились к осаде… пока в небе не появился принц Мейгор верхом на Балерионе. Сын Завоевателя оседлал, наконец, дракона, и не какого-нибудь, а величайшего из всех — Черного Ужаса.

Не пожелав сгореть в его огне, защитники замка схватили самозванца и отправили его к лорду Ройсу: они снова открыли Лунную дверь и обошлись с братоубийцей Джоносом, как тот со своим братом. Сдача спасла мятежников от огня, но не от смерти. Взяв Орлиное Гнездо, принц Мейгор казнил их всех до единого. Даже самым высокородным было отказано в чести умереть от меча.

— Предатели заслуживают лишь веревки, — сказал Мейгор.

Схваченных рыцарей повесили нагишом на стенах Орлиного Гнезда, где они медленно задыхались, брыкаясь и дергаясь. Лордом Долины был назначен Хуберт Аррен, кузен умерших братьев. К тому времени он уже имел шесть сыновей от брака с леди Ройс из Рунного Камня, так что наследию дома Арренов ничто не угрожало.

На Железных островах Горен Грейджой, Лорд-Жнец Пайка, положил столь же быстрый конец мятежу «короля» Лодоса, «второго этого имени». Он вывел в море сотню кораблей, напал на Старый Вик и Большой Вик, где было больше всего сторонников самозванца, и предал мечу тысячи мятежников. Затем Горен замариновал голову короля-жреца в рассоле и отправил ее в Королевскую Гавань. Король Эйнис был так доволен подарком, что предложил Грейджою любую награду, какую тот пожелает. Это решение оказалось неразумным. Стремясь показать себя истинным сыном Утонувшего бога, лорд Горен попросил короля о праве изгнать всех септонов и септ, что прибыли на Железные острова после Завоевания для обращения железнорожденных в веру Семерых. Эйнису пришлось согласиться.

Восстание Короля-Стервятника в Дорнийских марках оставалось самым крупным и опасным. И хотя принцесса Дерия продолжала произносить угрозы в Солнечном Копье, многие подозревали ее в двойной игре, поскольку войну против мятежников она не вела и, по слухам, отправляла им людей, деньги и припасы. Правда это или нет, но к сброду Короля-Стервятника присоединились сотни дорнийских рыцарей и несколько тысяч опытных копейщиков, и число этого сброда увеличилось неимоверно: до более чем тридцати тысяч человек. Войско стало столь велико, что самозваный король принял неосмотрительное решение разделить свои силы. Сам он выступил на запад к Ночной Песни и Рогову Холму с половиной дорнийского войска. Другая же половина под командованием лорда Уолтера Виля, сына Вдоволюба, двинулась на восток, чтобы взять в осаду Каменный Шлем, замок дома Сваннов.

Оба воинства постиг полный разгром. Орис Баратеон, известный теперь как Орис Однорукий, покинул Штормовой Предел в последний раз, чтобы разбить дорнийцев у стен Каменного Шлема. Когда к нему доставили Уолтера Виля, раненого, но живого, лорд Орис промолвил:

— Твой отец забрал мою руку. В уплату этого долга я возьму твою.

С этими словами он отрубил правую кисть лорду Уолтеру… а затем и левую, и обе ступни, назвав сие своими «процентами». От полученных в боях ран лорд Баратеон скончался на обратном пути в Штормовой Предел. Странно, но его сын Давос всегда говорил, что отец умирал довольным, с улыбкой глядя на гниющие руки и ноги, что висели в его шатре подобно связкам лука.

Сам Король-Стервятник кончил немногим лучше. Не сумев захватить Ночную Песнь, он снял осаду и двинулся на запад, тем самым позволив леди Карон отправиться следом за ним и присоединиться к сильному войску марочников под началом Хармона Дондарриона, изувеченного лорда Черного Приюта. Тем временем путь самозванцу внезапно перерезал лорд Сэмвелл Тарли из Рогова Холма с несколькими тысячами рыцарей и лучников. В последовавшей кровавой битве он доказал, что не зря зовется Свирепым Сэмом, сразив десятки мятежников своим Губителем Сердец, огромным валирийским клинком. Войско Короля-Стервятника вдвое превосходило числом объединенные силы трех лоялистов, но большинство его бойцов были плохо обучены и не знали строя. И когда на мятежников спереди и сзади обрушились закованные в броню рыцари, их оборона рухнула. Дрогнувшие дорнийцы побросали копья и щиты и побежали, устремившись к лежавшим в отдалении горам. Однако марклорды преследовали и рубили их, отчего и возникло затем название «Охота на Стервятника».

Что до самого мятежного короля, то человек, называвший себя Королем-Стервятником, был взят живым. Свирепый Сэм Тарли голым привязал его меж двух столбов. Певцы любят рассказывать, будто самозванца разорвали на куски настоящие стервятники, давшие ему прозвище. На деле же он умер от жажды, дневной жары и ночного холода, а птицы принялись за труп лишь после смерти. В последующие века еще несколько человек возьмут себе титул «Король-Стервятник», но никто не знает, родня ли они самому первому.

Последним разбили первого из восставших: Харрен Красный попал в западню в деревне к западу от Божьего Ока. Король-разбойник не умер без боя. В своей последней битве он сразил десницу короля, лорда Алина Стокворта, прежде чем его самого зарубил оруженосец Стокворта, Бернарр Брюн. Благодарный король Эйнис посвятил Брюна в рыцари и одарил Давоса Баратеона, Сэмвелла Тарли, Безносого Дондарриона, Эллин Карон, Алларда Ройса и Горена Грейджоя золотом, чинами и славой. Самые же громкие рукоплескания достались его брату. По возвращению в Королевскую Гавань принца Мейгора чествовали как героя. Эйнис обнял его на глазах ликующей толпы и провозгласил десницей короля. И когда в конце того года в огненных ямах Драконьего Камня проклюнулись два дракона, многие восприняли это как знак.

Но дружба сынов Дракона продлилась недолго.

Возможно, ссора была неминуема — настолько разнились натуры братьев. О добросердечном и сладкоречивом короле Эйнисе говорили, что он любит жену, детей и свой народ и хочет только, чтобы его любили в ответ. Меч и копье уже давно утратили для него хоть какую-то привлекательность. Его милость увлекся алхимией, астрономией и астрологией, восхищался музыкой и танцами, носил роскошнейшие шелка, парчу и бархат, наслаждался обществом мейстеров, септонов и мудрецов.

Его брат Мейгор, который был выше ростом, шире в плечах и ужасающе силен, терпеть не мог всего этого и жил лишь войной, турнирами и битвами. Он по праву считался одним из лучших рыцарей Вестероса, хотя часто отмечали и его свирепость на поле боя, и жестокость к поверженным врагам. Король Эйнис всегда стремился угодить; встретив трудности, он отвечал мягко, в то время как ответом Мейгора всегда были сталь и пламя. Великий мейстер Гавен писал, что Эйнис верил всем, а Мейгор никому. Короля было легко убедить, замечал Гавен, он колебался, словно камыш на ветру, и склонялся к тому совету, что доходил до его уха последним. Принц Мейгор же, напротив, был тверд, как железный посох, несгибаемый и непоколебимый.

Несмотря на все различия, сыны Дракона правили в дружбе и согласии еще добрых два года. Но в 39 году от З.Э. королева Алисса подарила королю Эйнису еще одну наследницу, девочку, названную Вейллой. К несчастью, она скоро умерла в колыбели. Возможно, именно это постоянное подтверждение плодовитости королевы толкнуло принца Мейгора на последующий шаг. Что бы ни было причиной, принц ошарашил королевство и самого короля, когда внезапно объявил, что леди Сериса бесплодна, а потому он взял себе вторую жену, Алис Харровей, дочь нового лорда Харренхолла. Свадьба состоялась на Драконьем Камне, под защитой вдовствующей королевы Висеньи. Поскольку замковый септон отказался проводить церемонию, Мейгор и его новая жена поженились по валирийскому ритуалу, «венчавшись пламенем и кровью».

Этот брак был заключен без ведома, позволения и в отсутствие короля Эйниса. Когда о нем стало известно, единокровные братья жестоко поссорились. И его милость был не одинок в своем гневе. Лорд Хайтауэр, отец леди Серисы, подал королю жалобу, требуя, чтобы леди Алис отвергли. А в Звездной септе Староместа верховный септон пошел еще дальше, провозгласив брак Мейгора грехом и блудом и объявив новую невесту принца «харровеевской блудницей». «Никто из истинных сыновей и дочерей Семерых никогда не смирится с подобным», — гремел он. Принц же Мейгор оставался непоколебим. Его отец взял женами обеих своих сестер, указал он; Вера имеет власть судить людей помельче, а не тех, кто от крови дракона. Никакие речи короля Эйниса не могли залечить раны, нанесенные словами его брата, и многие благочестивые лорды по всем Семи Королевствам осуждали брак, уже открыто говоря о «мейгоровой шлюхе».

Раздраженный и злой, Эйнис дал брату выбор: отказаться от Алис Харровей и вернуться к леди Серисе или отправиться на пять лет в изгнание. Принц Мейгор выбрал изгнание. В 40 году от З.Э. он удалился в Пентос, забрав с собой леди Алис, своего дракона Балериона и меч Черное Пламя. Говорят, что Эйнис попросил брата вернуть меч, на что принц Мейгор ответил: «Ваша милость вольны попытаться отобрать его у меня». Покинутая леди Сериса осталась в Королевской Гавани.

Чтобы заменить брата на посту десницы, Эйнис обратился к септону Мармизону, благочестивому церковнику, о котором говорили, что он мог исцелять больных наложением рук. (Король велел ему каждую ночь накладывать руки на живот леди Серисы. Его милость надеялся, что брат может раскаяться в своем безрассудстве, если его законная жена станет плодовитой. Но дама быстро устала от еженощного ритуала и удалилась из Королевской Гавани к своему отцу в Старомест.) Несомненно, его милость надеялся удовлетворить этим выбором Святую Веру. Если так, то он ошибся. Септон Мармизон не мог исцелить королевство, как не мог сделать Серису Хайтауэр плодовитой. Верховный септон продолжал яриться, и по всему королевству лорды говорили о слабости короля.

— Как он может править Семью Королевствами, когда не может управиться даже с собственным братом? — вопрошали они.

Однако король странным образом не замечал этого недовольства. Мир вернулся, беспокойный брат скрылся с глаз за Узкое море, а на вершине холма Эйгона начал расти огромный новый замок. Новый королевский дворец из бледно-красного камня должен был стать больше и роскошнее того, что на Драконьем Камне, красивее Харренхолла; у него будут огромные стены, башни и барбаканы, способные противостоять любому врагу. Красный замок, так назвали его жители Королевской Гавани. Эта стройка стала навязчивой идеей короля.

— Мои потомки будут править отсюда тысячу лет, — провозгласил его милость. И думая об этих потомках, в 41 году от З.Э. Эйнис Таргариен совершил ужасную ошибку: выдал свою дочь Рейну замуж за ее брата Эйгона, наследника Железного трона.

Принцессе было восемнадцать, принцу — пятнадцать. Королевская свадьба — радостное событие и повод для празднования, но на этот раз речь шла о кровосмесительном браке, против которого предостерегал верховный септон. Звездная септа объявила союз непристойным и предупредила, что дети от него будут «скверной в глазах богов и людей». В день свадьбы на улицах у септы Поминовения, возведенной предыдущим верховным септоном на вершине холма Рейнис и названной в честь покойной королевы, выстроились Сыны Воина в блестящих серебряных доспехах. Они мрачно глядели на свадебных гостей — пеших, конных и прибывших в паланкинах. Лорды помудрее, возможно, ожидали подобного и остались дома.

Те же, кто пришли, увидели не только свадьбу. На последовавшем пиру король Эйнис допустил еще одну оплошность, даровав титул принца Драконьего Камня своему наследнику Эйгону. Тишина окутала зал при его словах, ведь все присутствующие знали, что до сих пор этот титул принадлежал принцу Мейгору. Королева Висенья встала с почетного места за высоким столом и без позволения короля вышла прочь из зала. В тот же вечер она оседлала Вхагар и вернулась на Драконий Камень. Пишут, что когда ее дракон пролетал мимо луны, диск стал красным, как кровь.

Кажется, Эйнис Таргариен не понимал, до какой степени настроил против себя королевство. Надеясь вернуть любовь простонародья, он отправил Эйгона и Рейну в монаршее путешествие, но оказалось, что их поносят везде, куда бы они ни явились. Септона Мармизона, его десницу, отлучили от веры в наказание за свершение свадебного обряда. Король обратился к верховному септону с просьбой восстановить «моего доброго Мармизона» и объяснением древней валирийской традиции браков между братьями и сестрами. Ответ был столь разъяренным, что его милость побледнел при чтении: Пастырь истинно верующих объявил Эйниса Королем-Скверной, самозванцем и тираном, не имеющим прав на Семь Королевств.

Верующие вняли верховному септону. Менее двух недель спустя, когда септон Мармизон ехал по городу в паланкине, несколько Честных Бедняков набросились на него из переулка и изрубили топорами на куски. Сыны Воина начали укреплять холм Рейнис, превратив септу Поминовения в свою твердыню. До завершения Красного замка оставались годы, а королевская усадьба на холме Висеньи представлялась слишком уязвимой, поэтому его милость решил удалиться вместе с королевой Алиссой и младшими детьми на Драконий Камень. Это была разумная предосторожность. За три дня до их отплытия двое Честных Бедняков перебрались через стены усадьбы и ворвались в монаршую опочивальню. Только своевременное вмешательство сира Реймонта Баратеона из Королевской гвардии спасло Эйниса от смерти.

Его милость сменил холм Висеньи на саму Висенью. На Драконьем Камне вдовствующая королева приветствовала его словами, ставшими знаменитыми:

— Ты глупец и слабак, племянник. Думаешь, кто-нибудь осмеливался так говорить с твоим отцом? У тебя есть дракон. Используй его. Лети в Старомест и преврати Звездную септу во второй Харренхолл. Или позволь лететь мне, чтобы изжарить для тебя этого набожного дурака. Вхагар стареет, но ее огонь все еще жарок.

Эйнис не желал и слышать о таком. Он предпочел отправить вдовствующую королеву в ее палаты в башне Морского Дракона, велев оставаться там.

К концу 41 года от З.Э. почти все королевство стояло на грани настоящего мятежа против дома Таргариенов. Четыре ложных короля, восставших после смерти Эйгона Завоевателя, теперь казались сущими фиглярами по сравнению с угрозой нового восстания, ибо эти новые мятежники верили, что являются воинами Семерых и ведут священную войну против безбожной тирании.

На зов верховного септона откликнулись десятки благочестивых лордов во всех Семи Королевствах, они опускали стяги Таргариенов и объявляли о своей верности Звездной септе. Сыны Воина прогнали строителей от незаконченного Красного замка и захватили ворота столицы. Они теперь решали, кому можно вступать в Королевскую Гавань и покидать ее. На дороги вышли тысячи Честных Бедняков, принуждая путников объявлять, стоят ли те «за богов или за скверну». Толпы собирались и шумели у ворот замков до тех пор, пока лорды не выходили и не отрекались от Таргариенов. Принцу Эйгону и его супруге пришлось прервать монаршее путешествие и искать укрытия в замке Крейкхолл. Посланник Железного банка Браавоса, отправленный в Старомест на переговоры с лордом Хайтауэром, отписывал в банк, что именно верховный септон теперь «подлинный король Вестероса во всем, кроме титула».

Новый год застал Эйниса все еще на Драконьем Камне. Короля терзали страх и нерешительность. Хотя его милости было всего тридцать пять лет, говорили, что выглядел он на все шестьдесят, а великий мейстер Гавен сообщал, что король часто бывал прикован к ложу спазмами желудка и слабостью кишечника. Когда ни единое лекарство великого мейстера не возымело действия, заботу об Эйнисе взяла на себя вдовствующая королева, и его милость, казалось, пошел на поправку… Но лишь затем, чтоб внезапно лишиться чувств при вести о том, что тысячи Честных Бедняков окружили Крейкхолл, где поневоле загостились его сын и дочь. Тремя днями позже король скончался.

Эйнис Таргариен, первый этого имени, был предан огню во дворе Драконьего Камня, как и его отец. В последний путь его милость провожали сыновья Визерис и Джейхейрис, двенадцати и семи лет, и пятилетняя дочь Алисанна; отпевала его королева Алисса. Вдовствующей королевы Висеньи на похоронах не было — не прошло и часа со смерти Эйниса, как та оседлала Вхагар и улетела на восток, за Узкое море.

Когда она вернулась, с ней был принц Мейгор — верхом на Балерионе.

Мейгор опустился на Драконий Камень ровно на тот срок, какой потребовался для коронации — и не изысканной золотой короной с изображениями Семерых, которую так любил Эйнис, а железным венцом их отца, усеянным кроваво-красными рубинами. Висенья водрузила этот венец на чело сына, а собравшиеся лорды и рыцари преклонили колени, когда он провозгласил себя Мейгором из дома Таргариенов, первым этого имени, королем андалов, ройнаров и Первых людей и Защитником Державы.

Осмелился возразить лишь великий мейстер Гавен. Старик заявил, что по всем законам наследования — законам, что сам Дракон утвердил после Завоевания, Железный трон должен перейти к Эйгону, сыну короля Эйниса.

— Железный трон достанется тому, кто в силах им завладеть, — ответил Мейгор.

После этого он приговорил великого мейстера к немедленной казни и собственноручно снял старую седую голову Гавена с плеч единым взмахом Черного Пламени. Ни королева Алисса, ни ее дети не были свидетелями коронации Мейгора. В считаные часы после похорон вдова Эйниса отправилась в замок своего лорда-отца на лежащем неподалеку Дрифтмарке. Мейгор лишь пожал плечами, когда ему об этом доложили… после чего удалился с мейстером в Палату Расписного стола, чтобы надиктовать письма великим и малым лордам королевства.

В тот день разлетелась сотня воронов, а на следующий, оседлав Балериона, отправился в полет и сам Мейгор. Его сопровождала вдовствующая королева Висенья на Вхагар. Путь лежал через Черноводный залив в Королевскую Гавань. Возвращение драконов вызвало беспорядки в городе: сотни людей пытались бежать, но лишь упирались в запертые и запечатанные ворота. Сыны Воина удерживали городские стены, тот беспорядок, что позже станет Красным замком, и септу Поминовения на холме Рейнис, превращенную ими в крепость. Таргариены же подняли знамена на холме Висеньи и призвали туда всех верных им. Откликнулись тысячи. Висенья Таргариен провозгласила, что ее сын Мейгор явился, чтобы стать их властителем:

— Он истинный король, кровь Эйгона Завоевателя, который был моим братом, моим супругом и моей любовью. И любой, кто сомневается в праве моего сына на Железный трон, да подтвердит свое притязание жизнью!

Сыны Воина не замедлили принять ее вызов. Семь сотен рыцарей в посеребренной стали спустились с холма Рейнис, ведомые своим великим капитаном, сиром Дамоном Морригеном по прозвищу Дамон Праведный.

— Не будем зря молоть языками, — сказал ему Мейгор. — Дело решат мечи.

Сир Дамон согласился и заявил, что боги отдадут победу тому, чье дело правое:

— Пусть каждая сторона выставит семерых поборников, как делалось в Андалосе в старину. Отыщешь ли ты шестерых, кто встанет рядом с тобой?

Эйнис ранее забрал Королевскую гвардию на Драконий Камень, и ныне Мейгор стоял один. Его милость повернулся к толпе и воззвал:

— Кто из вас выйдет и встанет подле своего короля?

Многие испуганно отвернулись либо притворились, что не слышали, поскольку всем было ведомо о доблести Сынов Воина. Но, наконец, один человек вызвался, и не рыцарь, но простой латник, звавшийся Диком Фасолиной.

— Я сызмальства за короля, — сказал он, — за короля и помру.

И лишь тогда вышел вперед первый из рыцарей.

— Этот стручок посрамил всех нас! — выкрикнул он. — Неужто нет здесь истинных рыцарей? Нет верных людей?

То был Бернарр Брюн, тот самый оруженосец, что прикончил Харрена Красного и был посвящен в рыцари лично королем Эйнисом. Его слова побудили и прочих предложить свои мечи. Имена тех четверых, кого выбрал Мейгор, золотыми буквами вписаны в историю Вестероса: межевой рыцарь сир Брамм из Черноколоски; сир Рейфорд Росби; сир Гай Лотстон, по прозвищу Гай-Обжора; сир Люцифер Масси, лорд Камнепляса.

Имена семи Сынов Воина также дошли до нас: великий капитан Сынов Воина сир Дамон Морриген, прозванный Дамоном Праведным; сир Лайл Бракен; сир Харис Хорп, по прозвищу Харри Мертвая Голова; сир Эйгон Амброз; сир Дикон Флауэрс, бастард из Бисбери; сир Виллам Скиталец; сир Гарибальд Семь Звезд, рыцарь-септон. Как пишут, Дамон Праведный прочел молитву с просьбой к Воину дать силу их рукам.

После того вдовствующая королева повелела приступать. И бой начался.

Первым пал Дик Фасолина — его сразил Лайл Бракен через несколько мгновений после начала боя. О случившемся далее рассказы разнятся. Один летописец сообщает, что когда чудовищно толстому сиру Гаю-Обжоре распороли живот, наружу вывалилось сорок полупереваренных пирожков. Другой уверяет, что сир Гарибальд Семь Звезд пел в бою гимны. Кто-то говорит, что лорд Масси отрубил руку Харису Хорпу. Согласно одному из источников, Харри Мертвая Голова перебросил боевой топор в другую руку и всадил его между глаз лорда Масси. Другие хронисты полагают, что сир Харис погиб проще. Некоторые заявляют, что бой продолжался часы, другие — что большинство бившихся были повержены и погибли в считаные мгновения. Но все соглашаются, что тогда вершились великие дела, и воины обменивались могучими ударами до тех пор, пока Мейгор Таргариен не остался один против Дамона Праведного и Виллама Скитальца. Оба Сына Воина были тяжело ранены, а его милость держал в руках Темное Пламя, однако же непоправимое почти случилось, с чем согласны и певцы, и мейстеры. Уже будучи сраженным, сир Виллам нанес Мейгору чудовищный удар в голову, который расколол шлем и оставил короля лежащим без чувств. Многие думали, что его милость погиб — пока Висенья не сняла с него разбитый шлем.

— Король дышит, — объявила она. — Король жив.

Победа была за Мейгором. Погибло семеро самых могучих Сынов Воина, в том числе их великий капитан, но оставалось еще более семи сотен рыцарей при броне и оружии. Они собрались у вершины холма. Королева Висенья приказала отнести своего сына к мейстерам, и, когда носильщики покидали холм, Мечи Веры упали пред ним на колени в знак покорности. Вдовствующая королева повелела Сынам Воина вернуться на холм Рейнис, в их укрепленную септу.

Двадцать семь дней Мейгор Таргариен стоял на грани между жизнью и смертью. Мейстеры лечили его зельями и припарками, септоны молились у его ложа. Молились и Сыны Воина в септе Поминовения, а еще они вели споры о том, как им теперь быть. Некоторым казалось, что у ордена нет иного выбора, кроме как признать Мейгора королем, ведь боги даровали победу ему. Другие же настаивали на продолжении борьбы, поскольку Сыны Воина связаны клятвой повиновения верховному септону.

Тем временем с Драконьего Камня прибыла Королевская гвардия. По приказу королевы Висеньи рыцари возглавили тысячи столичных сторонников Таргариенов и окружили холм Рейнис. На Дрифтмарке овдовевшая королева Алисса провозгласила истинным королем своего сына Эйгона. В Цитадели Староместа архимейстеры собрали Конклав, чтобы обсудить вопрос преемства и выбрать нового великого мейстера. А в Королевскую Гавань устремились тысячи Честных Бедняков. Шедших с запада возглавлял межевой рыцарь сир Хорис Хилл; с юга — Уот Рубщик, огромный воин, вооруженный топором. Шайки оборванцев ушли из лагеря возле Крейкхолла и присоединились к армии своих собратьев, после чего принц Эйгон и принцесса Рейна, наконец, смогли покинуть замок. Они прервали монаршее путешествие и направились в Утес Кастерли, где лорд Лиман Ланнистер предложил им защиту. Его супруга леди Иокаста первой обнаружила, что принцесса Рейна носит дитя.

На двадцать восьмой день от Суда Семерых с вечерним приливом прибыл корабль из Пентоса. Он принес двух женщин и шесть сотен наемников. В Вестерос вернулась Алис из дома Харровеев, вторая жена Мейгора Таргариена. Она была не одна. С ней приплыла бледная красавица с волосами цвета воронова крыла, известная как Тианна из Башни. Одни говорили, будто эта особа была наложницей Мейгора, а другие называли ее любовницей леди Алис. Тианна, внебрачная дочь пентошийского магистра, плясала по кабакам, но сумела подняться до куртизанки. По слухам, еще она была отравительницей и колдуньей. О ней ходило множество странных сплетен… и все же, стоило ей приехать, как королева Висенья прогнала от своего сына мейстеров и септонов и препоручила Мейгора заботам Тианны.

Следующим утром король очнулся и встал с постели. Как только его милость появился на стенах Красного замка меж Алис Харровей и Тианной из Пентоса, собравшиеся толпы встретили его неистовым ревом, и город охватило ликование. Но радостные крики смолкли, когда Мейгор оседлал Балериона и обрушил свой гнев на холм Рейнис, где семь сотен Сынов Воина совершали утреннюю молитву в их укрепленной септе. Драконий огонь охватил здание, а всех, кто пытался вырваться через двери, снаружи поджидали лучники и копейщики. Говорили, что крики горящих были слышны по всему городу, а после над столицей несколько дней висела пелена дыма. Так лучшие из Сынов Воина встретили в огне свою погибель. И хотя оставались еще отряды в Староместе, Ланниспорте, Чаячьем городе и Каменной Септе, орден так и не смог возродиться в былой силе.

Однако случившееся оказалось лишь началом войны короля Мейгора против Святого Воинства. Она займет все время его правления. Воссев на Железный трон, король первым же указом повелел ползущим на город Честным Беднякам сложить оружие, грозя объявлением вне закона и смертью. Когда этот указ не возымел действия, его милость приказал «всем верным лордам» выйти на поле брани и силой разогнать орды оборванцев. В ответ верховный септон из Староместа призвал «верных и благочестивых детей божьих» поднять мечи в защиту Святой Веры и положить конец правлению «драконов, чудовищ и скверны».

Первая битва состоялась в Просторе, у городка Каменный Мост. Там при попытке пересечь Мандер попали в ловушку девять тысяч Честных Бедняков под началом Уота Рубщика. Их окружили войска шести лордов. Половина бойцов Уота оказалась на северном берегу, другая половина — на южном, и их разгромили наголову. Честные Бедняки, необученные и не знающие строя, одетые в домотканые рубахи, вареную кожу и обломки ржавых доспехов, вооруженные по большей части топорами лесорубов, кольями и крестьянскими орудиями, были совершенно неспособны выдержать натиск тяжелой рыцарской конницы. Бойня получилась столь ужасной, что воды Мандера стали красными на двадцать лиг ниже по течению, а замок и соседний городок, рядом с которыми произошло сражение, с тех пор известны как Горький Мост. Уота взяли живым, но прежде он успел зарубить полдюжины рыцарей, и среди них Медоуза из Лугового Дола, командира королевского войска. Здоровяка в оковах доставили в Королевскую Гавань.

К тому времени Большого притока Черноводной достиг сир Хорис Хилл, ведущий еще большее войско — около тринадцати тысяч Честных Бедняков. Их ряды упрочило пополнение из двух сотен конных Сынов Воина из Каменной Септы, а также домашние рыцари и ополчение дюжины лордов-мятежников из Речных и Западных земель. Лорд Руперт Фолвелл, известный как Шут-Рубака, вел за собой рать верующих, откликнувшихся на призыв верховного септона. Вместе с ним шли сир Лионель Лорх, сир Алин Террик, лорд Тристифер Уэйн, лорд Джон Личестер и множество других могущественных рыцарей. Всего армия верующих насчитывала двадцать тысяч человек.

Войска короля Мейгора не уступали им числом, а тяжеловооруженных всадников у его милости имелось вдвое больше, да еще крупный отряд лучников. Сам король оседлал Балериона. Тем не менее, битва оказалась яростной. Шут-Рубака умертвил двух рыцарей Королевской гвардии, а его самого зарубил лорд Девичьего Пруда. Сражавшийся за короля Большой Джон Хогг, даже ослепнув от удара меча в начале боя, все же сплотил своих воинов и повел их в атаку, проломившую ряды верующих и обратившую Честных Бедняков в бегство. Ливень притушил пламя Балериона, но не смог полностью его погасить, и среди дыма и воплей король Мейгор вновь и вновь обрушивался на врагов, потчуя их огнем. К наступлению ночи победа осталась за ним, а уцелевшие Честные Бедняки, побросав топоры, рассеялись по всей округе.

Победоносный Мейгор вернулся в Королевскую Гавань, где вновь воссел на Железном троне. К нему привели Уота Рубщика — в цепях, но по-прежнему непокорного. Король отрубил гиганту руки и ноги его же топором, но повелел мейстерам сохранить Уоту жизнь, чтобы тот «мог побывать на моей свадьбе». Затем его милость объявил, что желает взять себе третьей женой Тианну из Пентоса. Хоть и шептали, будто мать Мейгора, вдовствующая королева, не питает никакой любви к пентошийской колдунье, лишь великий мейстер Мирес осмелился открыто высказаться против Тианны. Он заявил:

— Ваша истинная супруга ожидает вас в Высокой башне Хайтауэров.

Король молча его выслушал, после чего спустился с трона, достал Черное Пламя и зарубил Миреса на месте.

Мейгор Таргариен и Тианна из Башни сочетались браком на вершине холма Рейнис, среди праха и костей сгинувших там Сынов Воина. Говорили, что Мейгор предал смерти дюжину септонов, прежде чем нашел того, кто согласился провести церемонию. Уот Рубщик, которого оставили жить безруким и безногим, свидетельствовал при венчании. Также присутствовала королева Алисса со своими младшими сыновьями Визерисом и Джейхейрисом и дочерью Алисанной. Посещение Дрифтмарка вдовствующей королевой на Вхагар убедило вдову Эйниса покинуть свое убежище и вернуться ко двору. Алисса со всеми братьями и прочей родней из дома Веларионов, принесла присягу Мейгору как законному королю. Королева-вдова даже была вынуждена вместе с другими придворными леди участвовать в раздевании и провожании его милости в покои молодых, где проходит консуммация брака. Возглавляла же провожающих Алис Харровей, вторая супруга короля. Исполнив долг, Алисса и остальные леди покинули королевскую опочивальню; Алис же осталась на всю ночь, разделив ложе с королем и его новой женой.

На другом конце королевства, в Староместе, верховный септон громогласно осудил «скверну и его блудниц», тогда как первая супруга Мейгора, Сериса из дома Хайтауэров, продолжала настаивать, что лишь она является единственной законной королевой. Столь же непреклонным оставался пребывающий в Западных землях Эйгон Таргариен, принц Драконьего Камня, ибо трон был за ним по праву как за старшим сыном короля Эйниса.

Однако принцу было всего семнадцать, и он считался сыном слабовольного отца; не многие лорды поддержали притязания Эйгона, страшась гнева короля Мейгора. Люди шептались, что и королева Алисса, родная мать принца, отступила от его дела. Даже Лиман Ланнистер, чьим гостем был принц, не присягнул мечом молодому претенденту. Однако когда Мейгор потребовал, чтобы Эйгона и его сестру изгнали с Утеса Кастерли, Ланнистер твердо отказал королю.

И потому именно в Утесе Кастерли принцесса Рейна родила Эйгону близнецов: дочерей, которых назвали Эйреей и Рейллой. Из Звездной септы пришло еще одно яростное заявление верховного септона. Он возвещал, что дети также являются скверной, они плоды похоти и кровосмешения и прокляты богами.

Начало 43 года от З.Э. застало Мейгора в Королевской Гавани, где он взял под свой личный надзор возведение Красного замка. Многое из уже построенного изменили или даже разрушили, к делу привлекли новых строителей и подсобных рабочих, а в глубинах Высокого холма Эйгона пролегли туннели и тайные проходы. После того, как поднялись краснокаменные башни, король повелел построить замок в замке: цитадель, окруженную сухим рвом, которая вскоре станет известна как Твердыня Мейгора.

В том же году Мейгор назвал лорда Лукаса Харровея, отца своей жены и королевы Алис, новым десницей… но не к этому деснице прислушивался король. Как шептались люди, его милость, может быть, и правит государством, но им самим управляют три королевы: его матушка королева Висенья, его возлюбленная королева Алис и королева Тианна — пентошийская ведьма. Тианну прозвали «госпожой над шептунами», а еще (за ее черные волосы) Королевской Воронихой. Говорили, будто бы она беседует с крысами и пауками, и все твари Королевской Гавани являются к ней по ночам, чтобы поведать о любом глупце, который по неосторожности сболтнул что-то против короля.

Между тем тысячи Честных Бедняков все еще бродили по дорогам и захолустьям Простора, Трезубца и Долины. И хотя их уже никогда не соберется столь много, чтобы противостоять королю в открытой битве, Звезды воевали по мелочам: нападали на путников, толпами врывались в селения и слабо укрепленные замки, а людей, верных королю, убивали всюду, где только могли их найти. Сир Хорис Хилл уцелел в битве при Большом притоке, но поражение и бегство его обесславили, отчего и приверженцы оказались немногочисленными. А новыми главарями Честных Бедняков стали едва ли отличавшиеся от разбойников люди вроде Сайласа-Оборванца, септона Муна и Хромого Денниса. Одним из их самых жестоких вожаков была женщина, прозванная Рябой Джейн Пур. Ее свирепые бойцы сделали леса между Королевской Гаванью и Штормовым Пределом почти непроходимыми для честных путников.

Тем временем Сыны Воина избрали нового великого капитана. Им стал сир Джоффри Доггетт, Рыжий Пес Холмов, полный решимости вернуть ордену былую славу. Он выехал из Ланниспорта за благословением верховного септона всего с сотней воинов, но по дороге к нему примкнуло столько рыцарей, оруженосцев и вольных всадников, что ко времени прибытия в Старомест их число перевалило за две тысячи. По всей стране другие непокорные лорды и просто верующие люди собирались и искали пути для свержения Драконов.

Ничто из этого не осталось незамеченным. Вороны полетели в каждый уголок королевства, лордов и ленных рыцарей, чья верность была сомнительна, призвали в Королевскую Гавань преклонить колено, принести вассальную клятву и дать сына или дочь в заложники на случай неповиновения. Мечи и Звезды были объявлены вне закона, принадлежность к любому из орденов каралась смертью. Верховному септону было велено явиться в Красный замок и предстать перед судом за государственную измену.

Его святейшество прислал из Звездной септы ответ, в котором приказывал королю самому явиться в Старомест и молить богов о прощении за грехи и жестокости. И многие верующие брали с него пример неповиновения. Хотя некоторые благочестивые лорды приехали в Королевскую Гавань, принесли присягу и предоставили заложников, но большинство отказалось, положившись на численность своих войск и чувствуя себя в безопасности в крепких замках.

Король Мейгор почти на полгода оставил в покое все эти ядовитые гнойники, будучи всецело поглощен строительством Красного замка. Первой ударила Висенья. Вдовствующая королева оседлала Вхагар и понесла пламя и кровь в Речные земли, как некогда несла в Дорн. За одну ночь были преданы огню родовые гнезда домов Блейнтри, Терриков, Деддингсов, Личестеров и Уэйнов. После того уже сам Мейгор прибыл на крыльях Балериона в Западные земли, где спалил замки Брумов, Фолвеллов, Лорхов, Маяттов и прочих «благочестивых лордов», не явившихся на зов Железного трона. В завершение король обрушился на замок дома Доггеттов, обратив чертог и конюшни в пепел. Пламя унесло жизни отца, матери и младшей сестры сира Джоффри вместе с жизнями его присяжных рыцарей, прислуги, и всем имуществом. Когда повсюду над Западными землями и Простором вознеслись столбы дыма, Вхагар и Балерион повернули на юг. Некогда, во дни Завоевания, другой лорд Хайтауэр по совету другого верховного септона открыл ворота Староместа, но теперь казалось, что самый большой и населенный город Вестероса обречен сгореть.

Тысячи людей бежали из города в эту ночь, уходя потоком через ворота или садясь на корабли, плывущие в отдаленные порты. Еще тысячи устроили на улицах пьяный разгул.

— Этой ночью мы будем петь, грешить и пить, — говорили люди друг другу, — ибо завтра и добродетельные, и нечестивцы сгорят вместе.

Другие собрались в септах, храмах и древних рощах, чтобы там молиться о спасении. В Звездной септе верховный септон громогласно призывал гнев богов на головы Таргариенов. Архимейстеры Цитадели собрались на Конклаве. Городские стражники наполняли мешки песком, а ведра — водой для борьбы с грядущими пожарами. Вдоль зубцов городской стены в надежде поразить драконов были расставлены арбалеты, скорпионы, требушеты и баллисты. Под началом сира Моргана Хайтауэра, младшего брата лорда Староместа, двести Сынов Воина вышли из своего храма для защиты его святейшества, окружив Звездную септу стальным кольцом. Великий огонь маяка на вершине Высокой башни, разгорелся зловеще-зеленым, ибо лорд Мартин Хайтауэр созвал свои знамена. Старомест ждал рассвета и пришествия драконов.

И драконы пришли. С восходом солнца — Вхагар, затем, незадолго до полудня, — Балерион. Однако городские ворота оказались открытыми, зубчатые стены — без часовых, а поверх этих стен развевались в одном ряду знамена домов Таргариенов, Тиреллов и Хайтауэров. Вдовствующая королева Висенья первой узнала эти новости.

В самый черный час этой долгой и ужасной ночи верховный септон умер. Муж пятидесяти трех лет от роду, сколь неутомимый, столь и бесстрашный и, по всем признакам, весьма крепкого здоровья славился своей силой. Он не раз проповедовал сутки напролет, обходясь без еды и сна. Его внезапная смерть потрясла город и обескуражила его приверженцев. О ее причинах спорят и по сей день. Некоторые говорят, что его святейшество сам лишил себя жизни, то ли по трусости испугавшись гнева короля Мейгора, то ли благородно пожертвовав собой ради избавления добрых жителей Староместа от драконьего огня. Другие утверждают, что Семеро поразили его за грех гордыни, за ересь, измену и высокомерие.

Многие пребывают в уверенности, что верховного септона убили… но кто? Одни говорят, что тут приложил руку сир Морган Хайтауэр по приказу своего лорда-брата. В ту ночь видели, как сир Морган входил в личные покои верховного септона и выходил из них. Иные указывают на леди Патрису Хайтауэр, незамужнюю тетку лорда Мартина, слывшую ведьмой. Действительно, на закате она просила аудиенции у его святейшества, хотя после ее ухода он был еще жив. Также подозревают архимейстеров Цитадели, однако вопрос, использовали ли они темные искусства, убийцу или отравленный свиток, так и остается спорным. Всю ночь между Цитаделью и Звездной септой сновали посыльные. Есть еще и те, кто почитают всех вышеназванных невиновными и смотрят в сторону другой предполагаемой колдуньи, вдовствующей королевы Висеньи Таргариен.

Истина, вероятно, никогда не откроется… но относительно скорых действий лорда Мартина никаких разногласий нет. Едва весть о случившемся дошла до Высокой башни, он без промедления послал своих рыцарей разоружить и арестовать Сынов Воина, включая и собственного брата. Городские ворота были открыты, и на стенах взвились знамена Таргариенов. Крылья Вхагар еще не показались в небесах, а люди лорда Хайтауэра уже вытащили из постелей Праведных и насильно отвели их в Звездную септу для избрания нового верховного септона.

Голосовать пришлось лишь один раз. Мудрые служители и служительницы Веры почти единодушно выбрали некоего септона Патера. Новому верховному септону исполнилось девяносто лет. Он был слеп, сутул и слаб, но известен своей любезностью и едва не рухнул под весом хрустальной короны, которую возложили на его голову… но когда Мейгор Таргариен предстал перед ним в Звездной септе, его святейшество был только рад благословить короля и помазать его голову святыми елеями, хоть и забыл слова благословения.

Королева Висенья вскоре вернулась на Драконий Камень вместе с Вхагар, но король Мейгор оставался в Староместе почти полгода, верша правосудие, и сам председательствовал на судах. Пленным Мечам из Сынов Воина был дан выбор. Отрекшимся от верности ордену позволялось уехать на Стену и прожить остаток своих дней братьями Ночного Дозора. Отказавшиеся отречься могли умереть мучениками своей Веры. Три четверти пленников предпочли надеть черное. Остальные умерли. Семеро из их числа, знаменитые рыцари и сыновья лордов, были удостоены особой чести: их обезглавил лично король Мейгором своим Черным Пламенем. Прочим рубили головы их же бывшие братья по оружию. Только один человек из всех получил полное королевское помилование: сир Морган Хайтауэр. Новый верховный септон официально распустил Сынов Воина и Честных Бедняков, приказав оставшимся членам этих орденов сложить оружие именем богов. Семеро больше не нуждаются в воинах, провозгласил его святейшество, отныне хранить и защищать Веру будет Железный трон. Король Мейгор предоставил уцелевшим членам Святого Воинства время до конца года, чтобы сложить оружие и прекратить мятежничать. После этого за оставшихся бунтарей назначалась награда: золотой дракон за голову каждого нераскаявшегося Сына Воина и серебряный олень за «вшивый» скальп Честного Бедняка.

Новый верховный септон не возражал, Праведные тоже.

Во время пребывания в Староместе король также примирился с королевой Серисой — своей первой женой и дочерью лорда Хайтауэра, у которого он гостил. Ее милость согласилась принять других жен короля, относиться к ним с уважением и честью, и обещала не злословить против них. Мейгор же поклялся восстановить Серису во всех ее правах, доходах и привилегиях, положенных ей как его жене и королеве. В Высокой башне задали большой пир, чтобы отпраздновать их примирение; торжество даже включало проводы в постель и «вторую консуммацию», дабы все знали, что это настоящий союз любящих сердец.

Неизвестно, как долго король Мейгор мог бы задержаться в Староместе, потому что в конце 43 года от З.Э. до него дошла весть о новой угрозе его престолу. Королевский племянник Эйгон, принц Драконьего Камня, наконец восстал на западе, чтобы заявить свои права на Железный трон. Оседлав дракона Ртуть, старший сын покойного короля Эйниса во всеуслышание объявил своего дядю тираном и узурпатором и двинулся через Речные земли во главе армии в пятнадцать тысяч человек. Его сторонниками были в основном западные и речные лорды; среди них Тарбек, Пайпер, Рут, Вэнс, Чарлтон, Фрей, Пэг, Паррен и Вестерлинг; к ним примкнули лорд Корбрей из Долины, бастард из Барроутона и четвертый сын лорда Грифоньего Гнезда.

Хотя в этих рядах и были закаленные командиры и славные рыцари, ни один великий лорд дело принца Эйгона не поддержал… но королева Тианна, госпожа над шептунами, прислала Мейгору предупреждение: Штормовой Предел, Орлиное Гнездо, Винтерфелл и Утес Кастерли — все состоят в тайной переписке с вдовствующей королевой Алиссой. Прежде чем выступить за принца Драконьего Камня, они хотели бы убедиться, что тот способен побеждать. Эйгону нужна была всего одна победа.

Мейгор не дал ему этого. Из Харренхолла вышел лорд Харровей, из Риверрана — лорд Талли. Королевский гвардеец Давос Дарклин вывел пять тысяч мечей из Королевской Гавани и двинулся на запад, чтобы встретить мятежников. Из Простора выдвинулись лорды Рован, Мерривезер, Касвелл со своими ополчениями. Медленно передвигающаяся армия претендента оказалась окруженной со всех сторон неприятелями: каждое войско меньше, чем у принца, но вместе их так много, что юный Эйгон (ему было всего семнадцать) не знал, против кого обратиться. Лорд Корбрей советовал нападать на врагов по отдельности, прежде чем они соединят свои силы, но Эйгон не хотел разделять собственное войско. Вместо этого он решил идти к Королевской Гавани.

К югу от Божьего Ока ему преградило путь столичное войско Давоса Дарклина — оно встало на возвышенности за стеной копий. Тогда же разведчики сообщили, что с юга движутся лорды Мерривезер и Касвелл, а с севера — Талли и Харровей. Принц Эйгон приказал наступать, надеясь прорваться через ряды Дарклина, прежде чем другие сторонники Мейгора ударят по его флангам, и оседлал Ртуть, чтобы лично возглавить атаку. Но едва он поднялся в воздух, как услышал крики и увидел, что его люди внизу указывают в небо на юг — там возник Балерион Черный Ужас.

Пришел король Мейгор.

Впервые после Рока Валирии дракон сражался с драконом в небе, в то время как битва шла и внизу.

Ртуть была вчетверо меньше Балериона — не ровня старшему и более свирепому дракону. Тусклые белые облачка ее огня поглощались и сносились огромными сгустками черного пламени. Затем Черный Ужас упал на нее сверху, его челюсти сомкнулись вокруг шеи драконицы, и старый дракон оторвал молодому крыло. Крича и дымясь, Ртуть рухнула на землю, и принц Эйгон вместе с ней.

Битва внизу была почти столь же короткой, но более кровавой. Как только Эйгон пал, повстанцы поняли, что их дело погибло, и обратились в бегство, бросая оружие и доспехи. Но их окружали вражеские войска, и бежать было некуда. К концу дня пали две тысячи людей Эйгона — против сотни убитых на стороне короля. Среди мертвых были лорд Алин Тарбек, Денис Сноу, бастард из Барроутона, лорд Джон Пайпер, лорд Роннел Вэнс, сир Виллам Уистлер… и Эйгон Таргариен, принц Драконьего Камня. Единственной заметной потерей среди людей короля оказался сир Давос Дарклин, которого лорд Корбрей убил своим мечом Покинутой. Еще полгода длились суды и казни. Королева Висенья убедила сына пощадить некоторых мятежных лордов, но даже сохранившие жизнь потеряли земли и титулы и были вынуждены дать заложников.

Сорок четвертый год от З.Э. в сравнении с предшествовавшими ему можно счесть мирным… но мейстеры, запечатлевшие эти времена в летописях, сообщают, что в воздухе все еще стоял тяжкий запах крови и пламени. Мейгор I Таргариен восседал на Железном троне, а вокруг него рос Красный замок. Но двор его был угрюм и безотраден, несмотря на присутствие трех королев… или, возможно, как раз по этой причине. Каждую ночь король призывал одну из жен в свою постель, но так и оставался бездетным. У него не было иных наследников, кроме сыновей его брата Эйниса. Подданные называли его Мейгором Жестоким и «братоубийцей», но только за глаза: сказать такое королю в лицо означало бы верную смерть.

В Староместе умер дряхлый верховный септон, и на его место избрали нового. Хотя и он не говорил ни слова против короля и его супруг, неприязнь между Мейгором и Святой Верой не проходила. Честных Бедняков ловили и убивали сотнями, снятые скальпы сдавали людям короля в обмен на вознаграждение, но в лесах, на межах и в глуши по всем Семи Королевствам прятались еще тысячи, непрестанно посылая проклятия всему дому Таргариенов. Одна из таких шаек даже провозгласила своего собственного верховного септона — бородатого мужика по прозванию септон Мун. И оставалась еще горстка Сынов Воина — их возглавлял сир Джоффри Доггетт, Рыжий Пес Холмов. Этот орден, объявленный вне закона и преданный анафеме, уже не имел достаточно людей, чтобы встретиться с королевской ратью в открытой битве. Потому-то Рыжий Пес рассылал своих воинов по стране под личиной межевых рыцарей — выслеживать и убивать верных слуг Таргариенов и «вероотступников». Их первой жертвой стал сир Морган Хайтауэр, покинувший орден: его жестоко зарубили на дороге в Медовую Рощу. Потом был убит старый лорд Мерривезер; следом за ним сын и наследник лорда Рована, потом престарелый отец Давоса Дарклина и даже Слепой Джон Хогг. Хотя за голову каждого из Сынов Воина и был назначен золотой дракон, простой народ по всей стране прятал и защищал рыцарей Веры, помня об их прошлых заслугах.

Вдовствующая королева Висенья на Драконьем Камне исхудала и иссохла, точно плоть истаяла у нее с костей. Вдова ее племянника, бывшая королева Алисса, также оставалась на острове вместе со своим сыном Джейхейрисом и дочерью Алисанной. Мейгор передал их матери на попечение, сделав узниками во всем, кроме названия, но принца Визериса, старшего из оставшихся в живых сыновей Эйниса и Алиссы, Мейгор призвал ко двору. Этот многообещающий юноша пятнадцати лет от роду умело управлялся с мечом и копьем и стал оруженосцем его милости… но при нем неотвязно, как тень, всегда был кто-нибудь из рыцарей Королевской гвардии — чтобы принц не ввязался в какую-либо интригу или заговор.

На какое-то время в 44 году от З.Э. представилось, что король в скором времени обретет столь желанного наследника. Королева Алис на радость всему двору объявила, что понесла дитя. Великий мейстер Десмонд предписал ее милости, отяжелевшей наследником, оставаться в постели. Он сам ухаживал за ней с помощью двух септ, повитухи и сестер королевы — Джейн и Ханны. Мейгор также настоял, чтобы и другие его жены прислуживали беременной королеве.

Тем не менее, на третий месяц пребывания в постели у леди Алис началось сильное кровотечение из лона, окончившееся выкидышем. Король Мейгор пожелал увидеть мертворожденное дитя и к своему ужасу узрел не мальчика, но чудовище с искривленными конечностями и огромной головой без глаз.

— Это не может быть мой сын, — гневно взревел король.

Засим его горе обратилось яростью, и Мейгор велел без промедления казнить и повитуху, и септ, ухаживавших за королевой, а заодно и великого мейстера Десмонда, избавив от казни только сестер Алис.

Говорили, будто бы Мейгор восседал на Железном троне с головой великого мейстера в руках, когда королева Тианна явилась к нему с вестью: короля обманули. Дитя было не от его семени. Видя, как ко двору возвратилась королева Сериса, женщина старая, безрадостная и бездетная, Алис Харровей преисполнилась страха, что и ее постигнет та же судьба, если она не подарит королю сына. Посему она обратилась к своему лорду-отцу, деснице короля. В те ночи, когда король делил ложе с королевами Серисой или Тианной, Лукас Харровей посылал в постель своей дочери мужчин, чтобы сделать ей ребенка. Мейгор отказывался в это верить. Он назвал Тианну ревнивой бесплодной ведьмой и швырнул в нее головой великого мейстера.

— Пауки не лгут, — ответила госпожа над шептунами, и вручила королю список.

В нем числились имена двадцати мужчин, которые будто бы изливали свое семя в лоно королевы Алис. Старые и молодые, пригожие и неказистые, рыцари и оруженосцы, лорды и слуги, даже конюхи, кузнецы и певцы — десница короля, как казалось, раскинул свои сети широко. У всех была лишь одна общая черта: они уже прежде доказали свою мужскую силу, став отцами здоровых детей.

Под пытками сознались все, кроме двоих. Один из сознавшихся, отец двенадцати детей, даже сохранил золото, уплаченное лордом Харровеем за услуги. Дознание провели так скоро и в такой тайне, что лорд Харровей и королева Алис не ведали о подозрениях короля до тех пор, пока к ним не вломились рыцари Королевской гвардии. На глазах Алис, которую вытащили из постели, убили ее сестер — они пытались защитить королеву. Ее отца, который в это время производил осмотр Башни десницы, сбросили с крыши, и он разбился о камни внизу. Схватили также сыновей, братьев и племянников Харровея. Их сбросили на пики, которыми был утыкан сухой ров вокруг Твердыни Мейгора. Кто-то умирал часами; а слабоумный Хорас Харровей промучился, как говорят, несколько дней. Двадцать прелюбодеев из списка королевы Тианны в скором времени присоединились к ним, а затем еще дюжина мужчин, которых назвали первые двадцать.

Наихудшая смерть была уготована самой королеве Алис, которую отдали на растерзание сестре по браку Тианне. Об этой смерти мы говорить не будем, ибо о некоторых вещах лучше всего умолчать и забыть. Достаточно будет сказать, что умирала она почти две недели, а сам Мейгор неотступно находился рядом, наблюдая за агонией. Труп королевы разрубили на семь частей и водрузили их на пиках над семью городскими воротами, где они и оставались, пока не сгнили.

Сам король Мейгор покинул Королевскую Гавань: он собрал могучее войско из рыцарей и латников и выступил на Харренхолл, чтобы завершить уничтожение дома Харровеев. Гарнизон великого замка у Божьего Ока был невелик, и кастелян, племянник лорда Лукаса и двоюродный брат покойной королевы, открыл ворота при приближении короля. Капитуляция его не спасла; его милость предал мечу весь гарнизон, а также всех мужчин, женщин и детей, в ком была хоть капля крови Харровеев. Затем он выступил на город лорда Харровея на Трезубце, где проделал то же самое.

После этого кровопролития стали поговаривать, что Харренхолл проклят, ибо всякое семейство, владевшее замком, ждал несчастный и кровавый конец. Тем не менее, многие честолюбцы в свите Мейгора желали замка Харрена Черного и его обширных и плодородных земель. Столь многие, что утомленный бесконечными просьбами король пообещал отдать Харренхолл сильнейшему. И вот, двадцать три королевских рыцаря сразились на мечах, булавах и копьях посреди залитых кровью улиц города лорда Харровея. Победа досталась сиру Уолтону Тауэрсу, и Мейгор провозгласил его лордом Харренхолла. Однако тот недолго наслаждался наградой, ибо в жестокой схватке получил множество ран, и через две недели скончался. Харренхолл отошел старшему сыну сира Уолтона, но его земли сильно уменьшились: город лорда Харровея король передал лорду Альтону Баттервеллу, а остальные владения Харровеев — лорду Дорманду Дарри.

Вернувшегося в Королевскую Гавань к Железному трону Мейгора ждала весть о смерти его матери, королевы Висеньи. За смятением из-за смерти вдовствующей королевы никто не заметил, как королева Алисса вместе с детьми нашла корабль и сбежала в неизвестном направлении, прихватив с собой Темную Сестру прямо из покоев Висеньи.

Его милость распорядился сжечь тело своей матери, захоронив прах и кости подле ее брата и сестры. Затем он велел своим рыцарям схватить собственного оруженосца принца Визериса.

— Заключите его в темную камеру и допросите пожестче, — приказал Мейгор. — Узнайте, куда бежала его мать.

— Он может и не знать, — сказал сир Оуэн Буш, рыцарь Королевской гвардии Мейгора.

На что король, как известно, ответил:

— Значит, пусть он умрет. Быть может, эта сука заявится на похороны.

Принц Визерис не знал, куда исчезла его мать — не помогли даже темные искусства Тианны из Пентоса. Через девять дней допросов принц умер, а тело его по приказу короля бросили во внутреннем дворе гнить на две недели.

— Подождем, пока его мать не придет за ним, — сказал Мейгор.

Но королева Алисса так и не появилась, и в конце концов его милость предал тело племянника огню. Принцу было пятнадцать лет, когда его убили; он был любим как лордами, так и простым людом, и королевство сильно по нему горевало.

В 45 году от З.Э. наконец завершилось возведение Красного замка. В честь этого события король Мейгор устроил пир для строителей и рабочих. Им отправили целые повозки крепкого вина, сладости и шлюх из лучших городских борделей. Празднества длились три дня. Затем явились королевские рыцари и предали всех работников мечу, чтобы те не смогли раскрыть тайн Красного замка, под которым и захоронили их кости.

Вскоре после окончания строительства королеву Серису поразила внезапная болезнь, и она скончалась. Свита шепталась, будто ее милость оскорбила короля каким-то едким замечанием, и он приказал сиру Оуэну вырвать ей язык. И будто бы королева сопротивлялась, а соскользнувший нож сира Оуэна перерезал ей горло. Тогда этой истории, пусть и ничем не подтвержденной, многие верили. Ныне же большинство мейстеров считают ее клеветой, сочиненной врагами короля, чтобы еще больше его очернить. Как бы там ни было, после смерти первой жены у Мейгора осталась единственная королева — пентошийка Тианна с черными волосами и черным сердцем, госпожа над пауками. Ее все боялись и ненавидели.

Едва был уложен последний камень Красного замка, Мейгор повелел очистить вершину холма Рейнис от руин септы Поминовения, а также от костей и праха сгинувших там Сынов Воина. Его милость постановил, что на том холме должно быть воздвигнуто огромное каменное «стойло для драконов», достойное обиталище для Балериона, Вхагар и их потомства. Так началось возведение Драконьего Логова. Вполне ожидаемо оказалось, что найти зодчих, каменщиков и прочих рабочих для этой стройки непросто. Их так много сбежало, что королю в конце концов пришлось завезти мастеров из Мира и Волантиса, а в подчинение им поставить узников городских темниц.

В конце 45 года от З.Э. король Мейгор вновь пошел на войну, чтобы продолжить борьбу против разбойничьих остатков Святого Воинства. Королевская Гавань осталась на королеву Тианну и нового десницу, лорда Эдвелла Селтигара. В большом лесу к югу от Черноводной королевские силы преследовали множество Честных Бедняков, нашедших там убежище. Многих отправляли на Стену, а отказавшихся надеть черное вешали. Их вожака — женщину, известную как Рябая Джейн Пур, — никак не удавалось настичь. Наконец ее выдали трое собственных людей в обмен на помилование и рыцарские шпоры.

Три септона, сопровождавшие его милость, объявили Рябую Джейн ведьмой, и Мейгор приказал сжечь ее заживо в поле, неподалеку от Путеводной реки. В день казни три сотни ее сторонников, крестьян и Честных Бедняков, разом хлынули из леса, чтобы спасти приговоренную. Однако король это предвидел, и его люди ожидали нападения. Спасителей окружили и перебили. Одним из последних погиб их предводитель. Им оказался сир Хорис Хилл, межевой рыцарь и бастард, уцелевший три года назад во время резни на Большом притоке Черноводной. В этот раз ему повезло меньше.

В других же частях королевства время работало против короля. И лорды, и простой люд все больше ненавидели Мейгора за жестокость и стали предлагать помощь и поддержку его врагам. Септон Мун — «верховный септон», возвышенный Честными Бедняками в пику мужу из Староместа, которого они звали «Его Пресмыкательством», свободно бродил по Речным землям и Простору. Он собирал огромные толпы всякий раз, как появлялся из леса с проповедью против короля. Холмистым краем к северу от Золотого Зубца правил, хоть и не имея титула, Рыжий Пес, сир Джоффри Доггетт. И ни Утес Кастерли, ни Риверран, казалось, не собирались выступать против него. Хромой Деннис и Сайлас-Оборванец все еще оставались на свободе, и где бы они ни появлялись, простонародье помогало им укрыться, а рыцари и латники, посланные предать их правосудию, частенько исчезали.

В 46 году от З.Э. король Мейгор вернулся в Красный замок с двумя тысячами черепов — плодами завершенной кампании, длившейся год. «Это головы Честных Бедняков и Сыновей Воина», — провозгласил король, вывалив их перед Железным троном… но многие полагали, что большинство принадлежали простым крестьянам, поденщикам и свинопасам, чьим единственным преступлением была их вера.

К началу следующего года у Мейгора все еще не было сына или хотя бы бастарда, которого можно было бы узаконить. Никто не ждал, что королева Тианна подарит мужу желанного наследника. Король больше не посещал ее спальню, хотя Тианна продолжала служить его милости госпожой над шептунами.

Советники сходились в том, что королю давно пора взять новую жену, но не могли прийти к согласию, кто это будет. Великий мейстер Бенифер предлагал партию с прекрасной и гордой леди Звездопада Клариссой Дейн, надеясь вывести ее дом и земли из-под власти Дорна. Альтон Баттервелл, мастер над монетой, предлагал свою вдовую сестру, дородную женщину с семью детьми. Пусть и не красавица, объяснял он, но в ее плодовитости усомниться невозможно. Десница, лорд Селтигар, имел двух дочерей на выданье, девиц тринадцати и двенадцати лет. Он уговаривал короля выбрать из них или, если пожелает, жениться на обеих. Лорд Веларион с Дрифтмарка советовал Мейгору послать за принцессой Рейной, дочерью его брата и вдовой племянника, и взять ее в жены. Этим браком король бы объединил и усилил монарший род.

Мейгор выслушал всех по очереди. Хотя он отверг большинство предложенных женщин, но некоторые доводы и объяснения воспринял. Король решил, что женится на женщине, доказавшей свою плодовитость, но не на толстой и неказистой сестре Баттервелла. Он возьмет несколько жен, как предлагал лорд Селтигар. Две жены удвоят его шансы на наследника, три — утроят. Одной из них непременно станет его племянница — совет лорда Велариона был мудр. Королева Алисса с двумя младшими детьми продолжали скрываться. Считалось, что они пересекли Узкое море и находятся в Тироше или в Волантисе. Но они все еще представляли угрозу короне и любым наследникам Мейгора. Женитьба на старшей дочери Эйниса ослабит притязания со стороны его младших детей.

После смерти мужа в битве у Божьего Ока Рейна Таргариен приняла неотложные меры для защиты своих дочерей. Если принц Эйгон и правда был королем, то его дочь Эйрея — законная наследница и, таким образом, вправе претендовать на титул королевы Семи Королевств. Однако Эйрее и ее сестре Рейлле не исполнилось и года, и мать прекрасно понимала, что протрубить о подобных притязаниях все равно что обречь девочек на смерть. Вместо этого Рейна перекрасила дочерям волосы, изменила имена и отослала от себя, доверившись могущественным сторонникам. Тем надлежало передать девочек в хорошие семьи достойных людей, даже не догадывающихся об истинном происхождении воспитанниц. Принцесса настояла на том, чтобы даже ей самой не было известно местонахождение дочерей: чего не знаешь, того не выдашь, даже под пытками.

Самой же Рейне Таргариен такой путь был заказан. Да, она могла бы сменить имя, перекрасить волосы и облачиться в грубую рубаху трактирной девки или одежды септы, но дракона не скроешь. Пламенная Мечта была изящной драконицей бледно-голубого окраса с серебряными отметинами и уже отложила две кладки яиц. Рейна летала на ней с двенадцати лет. Драконов спрятать нелегко. Поэтому принцесса оседлала ее и полетела как можно дальше от Мейгора, на Светлый остров, где Рейну радушно принял лорд Фарман. Среди высоких белых башен Светлого замка, вздымавшихся над Закатным морем, принцесса отдыхала, читала, молилась и гадала, сколько времени ей отпущено, прежде чем дядя пришлет за ней. Как Рейна потом говорила, она никогда не сомневалась, что это случится, вопрос заключался лишь в сроках.

Ее призвали быстрее, чем ей хотелось, хоть и не так быстро, как она опасалась. Неповиновение исключалось. Ответом на него стало бы появление на Светлом острове короля с Балерионом. Рейна привязалась к лорду Фарману, а к его второму сыну, Эндроу, испытывала нечто большее, чем привязанность. Она не хотела отплатить им за доброту пламенем и кровью и, оседлав Пламенную Мечту, отправилась в Красный замок, где узнала, что должна выйти замуж за дядю, убийцу ее мужа.

Там же Рейна познакомилась с другими невестами, ведь намечалась тройная свадьба. Все три будущие королевы оказались вдовами. Леди Джейн из дома Вестерлингов была замужем за лордом Тарбеком. Алин Тарбек пошел за принцем Эйгоном и умер вместе с ним в битве у Божьего Ока. Через несколько месяцев Джейн родила супругу посмертного наследника. Высокая и стройная, с блестящими каштановыми волосами, леди Джейн уже принимала ухаживания младшего сына лорда Утеса Кастерли, когда король послал за ней; Мейгору наличие поклонника было безразлично.

С леди Элинор из дома Костейнов, огненно-рыжей женой сира Тео Боллинга, вышло сложнее. Ее муж был ленным рыцарем, который сражался за короля в последней кампании против Честных Бедняков. Будучи всего девятнадцати лет, леди Элинор уже успела подарить супругу троих сыновей, прежде чем Мейгор положил на нее глаз. Младший сын еще сосал материнскую грудь, когда сира Тео арестовали два рыцаря Королевской гвардии. Его обвинили в участии в заговоре королевы Алиссы с целью убить короля и усадить на Железный трон мальчишку Джейхейриса. Несмотря на все протесты Боллинга, он был признан виновным и обезглавлен в тот же день. Мейгор, из уважения к богам, дал вдове семь дней на оплакивание, после чего призвал ее и объявил о предстоящей свадьбе.

Септон Мун возник в городке Каменная Септа, чтобы осудить брачные намерения короля, и сотни горожан встретили эту речь неистовым одобрением. Но мало кто еще осмелился поднять голос против его милости. Великий септон сел на корабль в Староместе и отбыл в Королевскую Гавань, чтобы совершить брачный обряд. Теплым весенним днем 47 года от З.Э. во внутреннем дворе Красного замка Мейгор Таргариен стал мужем сразу трех женщин. Хотя каждая из новых королев облачилась в платье и свадебный плащ цветов отцовского дома, жители Королевской Гавани прозвали их «черными невестами», поскольку все они были вдовами.

Присутствие на свадьбе сыновей леди Джейн и леди Элинор служило порукой, что эти дамы послушно сыграют свою роль. Но от принцессы Рейны многие ожидали какого-нибудь явного неповиновения. Эти надежды растаяли, когда вошла королева Тианна. При ней были две девочки с серебряными волосами и лиловыми глазами, одетые в красное и черное дома Таргариенов.

— Глупо ты думала, что сможешь их от меня спрятать, — сказала Тианна принцессе. Рейна склонила голову и со слезами произнесла свои обеты.

О последовавшей ночи рассказывают много странного и противоречивого, а по прошествии стольких лет трудно отличить правду от домыслов. Делили ли три черные невесты ложе с королем одновременно, как утверждают некоторые? Это кажется маловероятным. Посетил ли его милость всех трех в одну ночь, консуммировав все три союза? Возможно. Пыталась ли принцесса Рейна убить короля кинжалом, спрятанным под подушками, как она позже утверждала? Расцарапала ли Элинор Костейн спину короля в кровавые лоскуты при совокуплении? Выпила ли Джейн Вестерлинг зелье, способствующее зачатию, которое ей якобы принесла королева Тианна, или плеснула питье той в лицо? Готовилось и предлагалось ли ей вообще такое зелье? Первые сведения об этом появляются лишь много позже начала правления короля Джейхейриса, через двадцать лет после смерти обеих женщин.

Но вот что мы знаем точно. Почти сразу после свадьбы Мейгор объявил дочь принцессы Рейны Эйрею своей законной наследницей, «до тех пор, пока боги не подарят мне сына», а ее сестру-близнеца Рейллу отправил в Старомест, чтобы из нее воспитали септу. Племянник короля Джейхейрис, которого многие считали истинным наследником, был тем же указом нарочито лишен прав на трон. Сына королевы Джейн отправили в Утес Кастерли воспитанником дома Ланнистеров, сохранив за ним титул лорда Тарбекхолла. От старших мальчиков королевы Элинор также избавились: один поехал в Орлиное Гнездо, а второй — в Хайгарден. Младшего же передали кормилице — его милость раздражало, что королева сама кормит ребенка грудью.

Через полгода после свадьбы лорд Селтигар, королевский десница, объявил, что королева Джейн ждет дитя. Едва ее живот округлился, как уже сам король сообщил, что и королева Элинор понесла. Мейгор осыпал обеих женщин подарками и почестями, жаловал их отцам, братьям и дядьям новые земли и должности. Но радость его длилась недолго. За три луны до положенного срока королева Джейн внезапно слегла от боли, вызванной родовыми схватками, и произвела на свет столь же чудовищного мертворожденного ребенка, что и Алис Харровей. Создание, лишенное рук и ног, имело признаки обоих полов. Мать ненадолго пережила свое дитя.

Люди говорили, что Мейгор проклят. Он умертвил собственного племянника, воевал против Святой Веры и верховного септона, бросил вызов богам, повинен в убийствах и кровосмешении, прелюбодеянии и изнасилованиях. Сокровенные части его тела отравлены, его семя кишит червями, боги никогда не подарят ему живого сына. Такие ходили слухи. Сам же Мейгор нашел другое объяснение и повелел сиру Оуэну Бушу и сиру Маладону Муру схватить королеву Тианну и доставить ее в темницу.

Не успели королевские палачи приготовить свои орудия, как пентошийская королева во всем созналась: это она отравила детей Джейн Вестерлинг и Алис Харровей в утробе матерей и пообещала ту же участь отродью Элинор Костейн.

Говорят, что король убил Тианну сам, вырезав ее сердце Черным Пламенем и скормив его псам. Однако она свершила отмщение даже после смерти, ибо все обещанное ею в точности сбылось. Одна луна сменялась другой, пока однажды темной ночью королева Элинор не разрешилась уродливым мертворожденным мальчиком без глаз и с недоразвитыми крылышками.

Был сорок восьмой год от Завоевания Эйгона, шестой год правления короля Мейгора и последний год его жизни. Ни у кого в Семи Королевствах не осталось сомнений: король проклят. Сторонники, которые все еще были с ним, начали исчезать, словно роса на утреннем солнце. До Королевской Гавани дошли вести, что сира Джоффри Доггетта видели въезжающим в Риверран — но не пленником, а гостем лорда Талли. Септон Мун вновь явился и повел тысячи верующих через Простор в Старомест, чтобы смело потребовать у Его Пресмыкательства в Звездной септе отречься от «Скверны на Железном троне» и отменить запрет на военные ордены. Когда же лорды Окхарт и Рован вышли навстречу со своим ополчением, то не напали на Муна, а присоединились к нему. Лорд Селтигар сложил с себя обязанности десницы короля и вернулся на Клешню. Из Дорнийских марок приходили вести о том, что дорнийцы собирают силы в ущельях, готовясь к вторжению в королевство.

Самый сильный удар нанес Штормовой Предел. Там, на берегах залива Разбитых Кораблей, лорд Робар Баратеон провозгласил юного Джейхейриса Таргариена истинным королем андалов, ройнаров и Первых людей, а принц Джейхейрис назначил лорда Робара Защитником Державы и десницей короля. Мать принца королева Алисса и его сестра Алисанна стояли рядом, когда он обнажил Темную Сестру и поклялся покончить с правлением своего дяди-узурпатора. Сотня лордов-знаменосцев и рыцарей Штормовых земель возликовали, услышав это воззвание. Принц Джейхейрис заявил о притязаниях на престол в четырнадцать лет: красивый юноша, умелый копейщик и лучник, одаренный наездник. Больше того, под ним был огромный бронзовый зверь Вермитор. Его сестра Алисанна, девица двенадцати лет, правила собственным драконом — Среброкрылой.

— У Мейгора лишь один дракон, — объявил лорд Робар лордам Штормовых земель. — А у нашего принца два.

Скоро появился и третий. Когда до Красного замка дошли вести, что Джейхейрис собирает войска у Штормового Предела, Рейна Таргариен оседлала Пламенную Мечту и устремилась к брату, покинув своего дядю, за которого ее насильно выдали замуж. Она забрала дочь Эйрею… и украла Черное Пламя прямо из ножен, пока король спал.

Ответ Мейгора был слабым и неубедительным. Он приказал великому мейстеру выслать воронов и призвать всех своих преданных лордов и знаменосцев в Королевскую Гавань. Но оказалось, что Бенифер сел на корабль, идущий в Пентос. Обнаружив исчезновение принцессы Эйреи, король отправил в Старомест гонца и затребовал голову ее сестры Рейллы, думая наказать предавшую его мать девочек. Лорд же Хайтауэр заключил гонца под стражу. Однажды ночью исчезли и двое королевских гвардейцев: они примкнули к Джейхейрису. А мертвого сира Оуэна Буша нашли возле борделя с собственном членом во рту.

Лорд Веларион с Дрифтмарка признал Джейхейриса одним из первых. Поскольку Веларионы были исконными адмиралами государства, Мейгор внезапно обнаружил, что потерял весь королевский флот. Следующими стали Тиреллы из Хайгардена со всей мощью Простора. Хайтауэры из Староместа, Редвины с Арбора, Ланнистеры с Утеса Кастерли, Аррены из Орлиного Гнезда, Ройсы из Рунного Камня — один за другим, все обращались против короля.

В Королевской Гавани по приказу Мейгора собралось множество мелких лордов, среди них лорд Дарклин из Сумеречного Дола, лорд Масси из Камнепляса, лорд Тауэрс из Харренхолла, лорд Стонтон из Грачиного Приюта, лорд Бар-Эммон с Острого Мыса, лорд Баквелл из Оленьих Рогов, лорды Росби, Стокворт, Хейфорд, Харт, Берч, Роллингфорд, Байуотер и Маллери. Однако под их командованием едва насчитывалось четыре тысячи бойцов, из которых лишь каждый десятый был рыцарем.

Однажды ночью Мейгор собрал их всех в Красном замке, чтобы обсудить план сражения. Узрев, как малы они числом, и что среди них нет ни одного великого дома, многие пали духом, а лорд Хейфорд зашел так далеко, что убеждал его милость отречься и надеть черное. Его милость немедленно приказал обезглавить Хейфорда и продолжил военный совет, а голова его светлости возвышалась на копье за Железным троном. Лорды строили планы весь день и до поздней ночи. В час волка Мейгор, наконец, позволил им разойтись, а сам остался размышлять на Железном троне. Лорды Тауэрс и Росби были последними, кто видел его милость.

Несколько часов спустя, когда занимался рассвет, последняя из королев Мейгора, Элинор, пошла его искать. Ее милость нашла супруга все так же на Железном троне, бледного и мертвого. Его одежды были пропитаны кровью, руки — разрезаны от запястья до локтя острыми шипами, а из шеи под подбородком торчало еще одно лезвие.

И по сей день многие верят, что короля убил сам Железный трон. Доказывают это тем, что Мейгор был еще жив, когда Росби и Тауэрс покидали тронный зал, а гвардейцы у дверей клялись, что никто не входил внутрь до того, как королева Элинор сделала свою находку. Некоторые говорят, что сама королева толкнула его милость на шипы и лезвия, мстя за смерть своего первого мужа. Дело могли совершить и королевские гвардейцы, но им пришлось бы действовать совместно, ибо каждую дверь сторожили по два рыцаря. Это могло быть и неизвестное лицо или лица, которые проникли в тронный зал и покинули его по некоему тайному ходу. У Красного замка есть свои тайны, известные только мертвым. Также может быть, что король в темный ночной час пришел в отчаяние и сам лишил себя жизни, согнув лезвия нужным образом и вскрыв вены, чтобы избежать несомненно ожидавших его поражения и бесчестья.

Правление короля Мейгора I Таргариена, вошедшего в историю и легенды как Мейгор Жестокий, продлилось шесть лет и шестьдесят шесть дней. После смерти его тело было сожжено во дворе Красного замка, а прах захоронен на Драконьем Камне подле праха матери. Король умер бездетным и не оставил наследника.

Девять дней спустя в небе над Королевской Гаванью увидели трех драконов. Принцесса Рейна вернулась, а с ней ее брат Джейхейрис и сестра Алисанна. Их мать, вдовствующая королева Алисса, прибыла через две недели верхом, вместе с лордом Штормового Предела. Они вели большое войско под развевающимися знаменами. Простой люд ликовал. В каждый замок королевства послали воронов, созывая всех лордов, великих и малых, прибыть в Королевскую Гавань и стать свидетелями коронации нового, истинного короля.

И они явились.

На сорок восьмом году от Завоевания Эйгона, перед глазами богов, людей и половины лордов Вестероса верховный септон из Староместа водрузил золотую отцовскую корону на голову юного принца и провозгласил его Джейхейрисом из дома Таргариенов, первым этого имени, королем андалов, ройнаров и Первых людей, владыкой Семи Королевств. Его мать Алисса станет регентом в оставшиеся до совершеннолетия сына годы, а лорд Робар Баратеон — Защитником Державы и десницей короля. (Полгода спустя эти двое вступят в брак).

Четырнадцати лет от роду при восшествии на престол, Джейхейрис просидит на Железном троне пятьдесят пять лет, за что со временем станет известен как Старый король и Миротворец. Но это уже история для другого времени и другого мейстера.