Сюрприз со вкусом страсти

Любовный роман — Harlequin — 1160

Пролог

Джейси Трембли закрыла дверь своей квартиры и, нахмурившись, посмотрела на плотный прямоугольный конверт в своей руке.

По опыту она знала, что заказным письмом никогда не приходит ничего хорошего. Ее решение о разводе, принятое несколько месяцев назад, тому подтверждение.

Она повертела письмо в руках. Оно было от юридической фирмы, о которой она никогда не слышала.

Очевидно, на нее подали в суд.

Джейси глубоко вздохнула. Кто мог подать в суд на учителя музыки?

Родители Джонни Джордана, конечно. Они доверили ей своего протеже. Четырнадцатилетний Джонни — блестящий музыкант, так и не поступил в Канадскую академию искусств, несмотря на почти идеальное исполнение дьявольски сложной пьесы Шопена, которую они репетировали для его прослушивания.

Нет, наверняка дело не в этом. Повертев конверт в руках, она обдумала другие возможности.

А как насчет аварии, в которой она помяла крыло машины? Джейси обменялась информацией о страховке с очаровательной пожилой женщиной, которая взяла на себя всю вину и призналась, что выехала с парковочного места, не глядя по сторонам. С тех пор прошло по крайней мере три месяца. Но это не значит, что та бабулька не умерла или не получила травмы, из-за чего теперь ее семья решила судиться.

С бешено колотящимся сердцем от бесконечных возможностей того, что ее жизнь пойдет кувырком, Джейси села в свое любимое кресло, которое в ее маленькой квартирке служило диваном. Белое, с принтом больших фиолетовых анютиных глазок. Она купила кресло после развода в тщетной попытке найти светлую сторону в неудачном браке.

Теперь ей не придется ни с кем советоваться о том, какую мебель покупать. Бывший муж, Брюс, редко хвалил ее и возненавидел бы это двухместное кресло: и его форму, и функциональность, и особенно яркий цвет.

Она решительно переключила свое внимание на письмо.

— Не на этой неделе, — твердо сказала Джейси. — Сейчас неподходящее время.

Она взяла недельный отпуск и отменила все занятия со своими подопечными. Учитывая неудачу с Джонни, который был ее самым многообещающим учеником, она сомневалась, что ей следует и дальше преподавать музыку.

Ее новая карьера начнется на следующей неделе. А на этой неделе она купила большое ведерко неаполитанского мороженого и новую удобную пижаму. Пижама, покрытая очаровательными мультяшными котятами, была, как и диван, заявлением о том, что ей наплевать на чужое мнение.

Джейси составила список фильмов, которые планировала посмотреть. Но она вычеркнула из него все романтические и грустные фильмы.

— Открой! — приказала она себе, смотря на письмо.

Наконец Джейси вынула из конверта один-единственный клочок бумаги и еще более громоздкий коричневый конверт.

Сюрприз!

Она побледнела, глядя на знакомый почерк.

«…и я знаю, что нет на свете человека, который ненавидит сюрпризы сильнее тебя».

Глава 1

— Уходи! — сердито крикнул Тревор Купер, лежа на диване. — Если ты принес пиццу, оставь ее у двери.

Пиццу он не заказывал, хотя, если подумать, не помешало бы ее заказать. Он наклонил голову, отводя взгляд от трех настенных телевизоров, где благодаря чуду современной электроники пристально следил за несколькими спортивными событиями одновременно.

Его огромная гостиная открытой планировки, столовая и кухня были завалены жирными пустыми коробками, провоцируя вопрос: может ли человек выжить, питаясь только пиццей?

Видимо, может.

Даже когда этого не хочет. Потому что два года назад в этот самый день смысл его жизни исчез.

Стук повторился, но уже настойчивее. Когда постучали в третий раз, он взглянул на свою обнаженную грудь и низко висящие на бедрах пижамные штаны и прошел по комнате. Глупо открывать дверь полуголым, особенно в таком престижном жилом районе, как этот. Распахнув дверь, он предположил, что пришла маленькая девочка с улицы, продающая печенье для скаутов. Но, как оказалось, это была не девочка-скаут с широко открытыми глазами, а нечто похуже.

— Джейси? — Он мысленно выругался. Если и был тот, кого он не хотел видеть, будучи растрепанным, небритым и полуголым среди бела дня, так это она.

Хотя он беспокоился не столько о своей внешности, сколько о доме. Внешняя территория, конечно же, усиленно охранялась. Сторожка, видневшаяся вдалеке, была оформлена в зимнем стиле и напоминала кукольный домик. В центральном рукотворном озере, на которое выходил фасад его дома, фонтан заменили на экстравагантную ледяную скульптуру в виде медведицы гризли, которую тащат за собой два детеныша.

— Тревор, — сказала Джейси Трембли.

Повисла неловкая пауза.

— Охранник из сторожки мне не звонил, — произнес он, понимая, что упрекает Джейси.

— Интересно, — мягко сказала она. — Я подумала, что твой телефон сломался, выключен или лежит на дне озера.

— Невозможно заказать пиццу без телефона.

— Курьер приезжает на такси? — спросила она. — Наверное, поэтому меня пропустили в ворота.

Она шагнула в сторону и прищурилась, глядя в сумрак у него за спиной. Тревор уловил неодобрение в ее взгляде и скрестил руки на обнаженной груди.

— Можно войти?

— Нет! — Если она не понимает язык его тела, значит, придется ей грубить.

Он не хотел, чтобы она видела его жилище. Она может подумать, что он оскверняет дом мечты Кейтлин.

Тревор ненавидел неожиданные вспышки воспоминаний. И особенно сегодня. Он представил себя и Кейтлин, впервые входящих в этот дом. Ее широко распахнутые глаза, взволнованный смех и слезы радости.

Говорят, что тяжелее всего пережить первый год после смерти любимого человека. Тревор сомневался, что это правда. Говорят, время лечит все раны, но и в это он не верил.

— Тебе надо было позвонить, — сказал он, хотя, несмотря на беспорядок в доме, не мог отрицать связи с Джейси Трембли.

— Я пыталась, — произнесла она и вздернула подбородок. — Видимо, ты используешь телефон только для заказа пиццы.

Да, его телефон уже пару дней настроен на голосовую почту. И сообщения он не проверял.

— Могла бы догадаться: если я не отвечаю на звонки, значит, ни с кем не хочу общаться.

Джейси вздрогнула, и Тревору стало совестно. Она жила более чем в трех тысячах миль от Калгари, в Торонто. Очевидно, она приложила огромные усилия, чтобы быть с ним в эту ужасную вторую годовщину.

Она была единственной из всех его друзей и родственников, кто никогда не уклонялся от обязанностей. Она отказалась от своих музыкальных клиентов и бросила мужа, чтобы быть рядом со своей лучшей подругой — женой Тревора — в те последние недели, когда та умирала от рака. Благодаря Джейси Кейтлин была дома до самого конца.

Тревор впустил Джейси. Даже под курткой, которая выглядела недостаточно теплой для холодной погоды, она казалась худее, чем прежде. Она коротко остригла светлые волосы, и те, постепенно отрастая, торчали во все стороны. Ее уши, открытые благодаря новой прическе, были аккуратными, как у куклы, и розовыми от мороза. Несмотря на январский холод, она не носила шапку. Со стрижкой под ежик ее глаза казались огромными, а черты лица задорными.

Она слегка накрасилась, но он заметил веснушки на ее дерзко вздернутом носу.

Зачем Джейси приехала?

Она явно устала. В глубине ее зеленых глаз видна неутолимая печаль.

Ему стало еще более стыдно за свое резкое приветствие. Внезапно он понял, как рассердилась бы на него Кейтлин, если бы узнала, как тот принимает ее самую дорогую и верную подругу.

Но Тревор злился не на Кейтлин. И не на Джейси. Он был зол на весь мир. Он чувствовал бессилие и ярость из-за неспособности что-либо изменить.

Его нынешний мир — темное пространство, в котором он находился и в котором пытался занять себя компьютерными играми и просмотром телевизоров, — был не тем миром, куда можно было пригласить Джейси, независимо от ее благих намерений.

Он пригладил рукой волосы:

— Слушай, сегодня не лучший день.

— Думаешь, я не знаю, что сегодня плохой день? — недоверчиво и раздраженно спросила она.

Джейси не уходила. Она не стала ждать его объяснения или приглашения, а положила руку на его обнаженную грудь. Ему показалось, что прикосновение обожгло его. Разве ее рука не должна быть холодной, если она была на улице без перчаток?

Прежде чем он успел придумать отговорку, Джейси оттолкнула его в сторону. Учитывая ее невысокий рост, она обладала шокирующей силой. Он впервые заметил довольно пугающую деталь. Один из чемоданов на колесиках тащился за Джейси, как послушный щенок, пока она заходила в дом.

Остановившись, она огляделась. Темные задернутые шторы, коробки из-под пиццы, смятая одежда на полу и пыль.

Он неохотно закрыл дверь из-за холодного воздуха, ворвавшегося следом за Джейси, потом повернулся и уставился не на нее, а на ее чемодан.

Он не совсем понимал, что означает появление Джейси Трембли в его доме с таким чемоданом.

Хотя был почти уверен, что его ждут неприятности.

Джейси глубоко вздохнула, когда ее глаза привыкли к сумраку внутри дома. Там было душно и пахло отвратительно.

Судя по тому, как выглядело жилище Кейтлин, было очевидно, что Тревор окончательно вымотался. Хотя она знала: он выдерживал испытания, выходящие за пределы того, что может вынести любой другой человек.

Несмотря на нынешнее состояние жилья, у Джейси было ощущение возвращения домой. Она провела здесь так много времени! Дом напоминал, скорее, особняк из фильма или со страниц журналов.

Архитектурный стиль представлял собой смесь современности и консерватизма. На первом этаже была открытая планировка, обзор шел от входной двери до задней части дома. Огромные окна во всю стену были в обоих концах помещения. Обычно через передние окна с видом на озеро лился ослепительный свет. Теперь они были закрыты тяжелыми портьерами.

Кейтлин удалось сделать похожее на пещеру пространство уютным и гостеприимным благодаря неожиданному использованию цвета и текстуры. Секционный диван бирюзового цвета и стулья с розовыми акцентами привлекали внимание к камину из бразильского камня.

Гостиная плавно переходила в столовую с большим деревянным столом, привезенным из двухсотлетнего фермерского дома. За столом помещалось двадцать человек.

Дальше была кухня, чьи современные линии резко контрастировали со старым столом. Белые нижние шкафы, много мрамора и нержавеющей стали. Кресла с мягкой розовой обивкой у стола-острова и еще больше окон с видом на бассейн и площадку для гриля.

Но сегодня ставни на этих окнах закрыты.

В помещении всегда пахло гвоздиками — цветами, которые обожала Кейтлин. Тревор приносил ей букеты по нескольку раз в неделю, особенно когда та заболела.

Дом всегда был великолепным, роскошным, но в то же время молодым, веселым и полным энергии. Он воплощал идею Кейтлин об идеальной жизни.

Теперь жилище указывало на то, что все временно. Дом превратился в грязную холостяцкую квартирку, полную коробок из-под пиццы и носков на полу. Наверное, там валяются даже трусы Тревора. Джейси отвернулась.

У него было три телевизора! Один над каминной полкой, а два других — по обе стороны от первого, на уродливых регулируемых подставках. Вокруг телевизоров красовались спутанные электрические провода.

Телевизоры заменили коллекцию великолепных черно-белых свадебных фотографий Кейтлин, которые когда-то висели над камином. Среди коробок из-под пиццы, на плите из дерева манго, служившей кофейным столиком, лежали засохшие растения и джойстики для игр.

Большой стол был завален бумагами. Великолепная чаша из дерева коа, привезенная Тревором и Кейтлин из медового месяца на Гавайях, была почти не видна из-за окружавшего ее мусора. Кухонный стол был заставлен покосившимися стопками посуды и грязными стаканами.

Джейси почувствовала Тревора у себя за спиной, повернулась и посмотрела на него. Казалось невероятным, что он может выглядеть так ужасно и одновременно соблазнительно.

Он сильно изменился. Два года назад Тревор был опрятен и гладко выбрит даже в самые тяжелые дни, поддерживая иллюзию о том, что он не погибнет из-за любви к Кейтлин. Теперь густые волосы Тревора оттенка темного шоколада сильно отросли и спутались. На затылке красовался длинный вихор. Джейси сказала себе: она всего лишь заботится о вдовце своей лучшей подруги, поэтому ей захотелось пригладить его волосы руками.

Черная щетина резко подчеркивала его высокие скулы и ямочку на подбородке. Он напоминал проходимца, а не сверхуспешного бизнесмена, которым был.

Джейси оказалась в замешательстве. Наверное, ей не стоило приезжать. Тревор не хочет, чтобы она была рядом с ним.

Ну, она тоже не желает здесь находиться. Могут начаться неприятности, не последняя из которых связана с тем, что Тревор привлекает ее как мужчина.

Вспомнив о письме, Джейси глубоко вздохнула и скрестила руки на груди, демонстрируя решимость.

— Надень рубашку! — сказала она ему. — Ты похож на модель с календарей.

Он явно не привык к тому, чтобы ему указывали, что делать, особенно незваные гости в его собственном доме.

— Какие календари? — Его недоумение казалось искренним.

Она вздохнула:

— Ну, например, с обнаженным до пояса пожарным, который держит на руках щенка далматинца. Средства от продажи таких календарей идут в местную больницу.

Он смотрел на нее пристально и с легкой насмешкой, словно знал о ее секретном запасе подобных календарей.

— Слушай, — сказал Тревор и подошел к двери, будто собираясь ее открыть. — Я знаю, ты считаешь, что делаешь доброе дело, и мы можем поддержать друг друга во вторую годовщину. Но ты ошибаешься. Телефонного звонка, как в прошлом году, было бы достаточно.

Не было смысла напоминать ему, что он не отвечает на звонки.

— Жаль, что ты зря потратила время, — сказал он. — Мне никто не нужен.

Глава 2

Выражение лица Тревора было непроницаемым и неподвижным. Проделав долгий путь, Джейси чувствовала, что будет намного легче выпорхнуть за дверь, чем остаться.

Можно попросить Тревора вызвать ей такси, вернуться в аэропорт, купить себе что-нибудь поесть. Прежде она редко настаивала на своем, предпочитая уступать.

Но сейчас ее держит чувство долга перед Кейтлин.

— Мне тоже никто не нужен, — смело заявила Джейси. — Я вполне способна, как и ты, переносить боль утраты в одиночестве.

Он удивленно поднял бровь, когда она согласилась с ним, нащупал рукой дверную ручку и повернул ее.

Джейси убрала коробку из-под пиццы с бирюзового дивана и осторожно села на него, стараясь не вляпаться в жирное пятно. Запах был интригующим и совсем не отталкивающим, как она ожидала.

— Надень рубашку, а потом поговорим, — настаивала она.

Удивленный, Тревор вышел из комнаты. У Джейси появилось достаточно времени, чтобы подготовиться к его возвращению. Она взволнованно встала и открыла тяжелые портьеры. Свет, отражавшийся от чистого снега, хлынул в комнату.

Вид был ошеломляющим: озеро и ледяные скульптуры, а далее зыбь и снежные предгорья, окаймленные величественными Скалистыми горами. В такой солнечный день горы казались обманчиво близкими, словно до них можно было пешком добраться примерно за час. Во время своего первого визита в Калгари после того, как Кейтлин обручилась с Тревором и переехала туда, Джейси решила, что прогулка в горы — лучшее начало дня.

Она изумилась, поняв, что на самом деле горные пики находятся более чем в часе езды от дома. Казалось, чтобы добраться до них, потребуется несколько дней.

Хотя Джейси знала, что ей не следует быть такой самонадеянной и надо позволить Тревору сидеть в темноте, она открыла задние ставни.

Двор был уже не таким красивым, как летом, когда там отмечалось новоселье. Бассейн засыпан снегом. Из гидромассажной ванны слили воду.

Летняя кухня была закрыта, а под пагодой уже не было глубокой и удобной садовой мебели.

— Что ты наделала?!

Рычание Тревора заставило ее обернуться.

Из-за лучшего освещения он выглядел еще привлекательнее. Его волосы сильнее вились и были влажными после душа, а лицо гладковыбритым. К сожалению, рубашка, которую он надел, не стерла воспоминания о том, как он выглядел обнаженным по пояс. Потертые джинсы облегали его мускулистые ноги, а аромат одеколона — чистый и терпкий — ворвался в комнату вместе с ним.

Ей не нравилась его соблазнительность. Конечно, она знала, что он привлекателен, но он всегда был для нее только мужем ее лучшей подруги.

Наплевав на его неодобрение по поводу ставен, Джейси вздернула подбородок:

— Я впустила немного света. Нельзя игнорировать такие красивые виды из окна.

— У меня болят глаза, — сказал он, театрально опуская веки.

— Не притворяйся вампиром, которого убивает свет.

— Мне нравится темнота.

— Я заметила.

Он огляделся и раздраженно скривился:

— В темноте не видно пыли и мусора. И телик лучше смотреть в темноте.

Наверное, она перегнула палку, открывая шторы.

Джейси понимала, почему Кейтлин послала ее к своему мужу. Даже два года спустя Тревор вел себя как раненый медведь, прячась от солнца.

Но надо помнить: раненые медведи чрезвычайно опасны.

— Зачем ты приехала? — спросил он хриплым от злости и боли голосом.

Поскольку он не собирался ее приглашать, Джейси собралась с духом и прошла мимо него в гостиную, где уселась на диван. Тревор последовал за ней, плюхнулся в розовое кресло напротив нее, перекинул длинную ногу через подлокотник и уставился на Джейси — нетерпеливо и раздраженно.

— Кейтлин прислала мне письмо, — тихо сказала она.

Мрачные морщинки вокруг рта углубились. Он нахмурился.

— Оттуда, где сейчас Кейтлин, письма не приходят.

— Поверь, это был неожиданный сюрприз. Я получила его несколько дней назад. Должно быть, она оставила инструкции адвокату. Приурочила письмо к… Ну, ты понимаешь.

На его лице читались шок и боль.

— Она прислала тебе письмо, — спокойно произнес он.

— Если бы она прислала его тебе, то ты вряд ли сейчас сидел бы в Торонто на моем диване.

Джейси вдруг стало интересно, понравится ли Тревору ее диван. Безумие какое-то. Хотя вся ее миссия — абсолютное безумие.

— Как ты отреагировал на розовые кресла? — спросила Джейси.

Тревор был сбит с толку из-за неожиданной смены темы. Он посмотрел на подлокотник кресла, на котором лежала его нога, и выражение его лица смягчилось.

— Я их возненавидел, — отрезал он. — Но я видел, что Кейтлин светится от восторга, показывая их мне. Она так хотела, чтобы они мне понравились. И они мне просто понравились.

От ужаса у Джейси сдавило горло. Слова Тревора помогли ей осознать недостатки собственного брака.

Тревор насупился, словно раскрыл государственную тайну.

— Ладно, — сказал он, расправляя плечи. — Зачем Кейтлин написала тебе письмо?

Джейси глубоко вздохнула:

— В письме говорится, что она не хочет, чтобы мы с тобой хандрили всю жизнь.

Он вздрогнул и отвел взгляд.

— Она хорошо изучила нас, Тревор, — тихо произнесла Джейси, пытаясь передать любовь, которую почувствовала в том письме. — Она знала, что мы просто перестанем жить.

— Я живу, — сказал он, но Джейси заметила, сколько горя в его голосе. Казалось, он вообще не хотел жить.

— По-моему, она догадалась, что мы забудем про радость и откажемся от развлечений.

— Я развлекаюсь. Три телевизора и диета из пиццы. Ты шутишь, что ли? Я могу смотреть три отдельных спортивных события одновременно. — Он прищурился, глядя на нее и бросая ей вызов.

— Я пытаюсь сказать, — Джейси еще тщательнее взвешивала слова, — что Кейтлин знала: предоставленные самим себе, мы утонем в болоте отчаяния.

— Ерунда какая-то. — Тревор скользнул взглядом по беспорядку, теперь резко освещенному светом, льющимся из окон. Судя по всему, он осознал, что в самом деле живет в болоте. — Но чего она от нас хочет? Прошло два года, а я до сих пор не знаю, как жить дальше. Если бы я знал…

Его боль была такой же сильной, как и любовь к Кейтлин.

— Прочти ее письмо. — Джейси встала, положила письмо ему на колени и снова села на диван лицом к нему. Она наблюдала за Тревором, пока он разворачивал лист бумаги.

Сначала его лицо смягчилось, потом ожесточилось. Дочитав, он отложил письмо в сторону и пригладил рукой влажные волосы. Глубоко вздохнув, он пристально посмотрел на Джейси.

— Она знала, что мы будем грустить, — сказала ему Джейси и мягко прибавила: — Она просто хочет, чтобы с нами все было в порядке.

— Ну, это невозможно.

Джейси протянула ему второй конверт:

— Нам надо отнестись к этому как к шансу жить дальше и открыть ту радость жизни, которую она нам подарила.

Тревор бросил на нее мрачный и страдальческий взгляд, а потом высыпал содержимое конверта себе на колени. Рассматривая предметы, он становился все суровее.

— Нет, — наконец сказал он.

Именно такую реакцию ожидала Джейси. Она и сама сначала так отреагировала.

— Поездка на лыжный курорт? — Тревор насмешливо фыркнул. — Поездка в «Лунный свет» на три дня? Это даже не обсуждается.

— Ладно, — покорно произнесла она.

— Мы с Кейтлин познакомились на лыжной горке.

— Я знаю, — сказала Джейси и продолжила, несмотря на ярость Тревора: — Я помню, как она рассказывала мне, что случилось худшее из возможных. Что она влюбилась в лыжного бомжа.

Он едва заметно улыбнулся.

— Мы впервые поссорились, — вспоминал Тревор, — когда она узнала, что я не лыжный бомж, а хорошо оплачиваемый инженер.

— Ты был не просто успешным инженером, а известным магнатом.

— Я сделал себе хорошее имя, но я не магнат.

— Миллиардер? — мило спросила она.

Он сердито посмотрел на нее, но не стал отрицать.

— В любом случае Кейтлин злилась на тебя не потому, что ты сказочно богат и знаменит. Она сердилась, потому что ты наврал ей.

Тревор помолчал.

— Вы с ней говорили об этом?

— Конечно!

Он подумал, потом вздохнул.

— Именно после той ссоры я понял, что женюсь на ней. Она полюбила меня до того, как узнала, кто я. Меня впервые полюбили не за деньги. И я убедил ее простить меня.

— Она знала, что катание на склонах — твоя слабость.

— Моя самая большая слабость — Кейтлин.

Джейси старалась не плакать. Сегодня два года, как она потеряла лучшую подругу. Кроме того, слова Тревора, как меч, пронзили ее собственное чувство неудачи и разочарования после развода.

Грустно, что у ее лучшей подруги и Тревора не было счастливой жизни, которую они заслуживали.

Ее губы дрожали, в глазах стояли жгучие слезы.

Она взглянула на Тревора. Он явно испугался, что она расплачется.

Тревор выругался себе под нос, закрыл глаза и сложил руки на животе. Открыв глаз, он бросил на Джейси умоляющий взгляд, потом снова закрыл его.

— Пожалуйста, не надо, — прошептал он.

— Я стараюсь. — Она сильно прикусила внутреннюю сторону щеки и дважды сглотнула. К счастью, она успокоилась. — Все в порядке, — сказала Джейси чуть дрожащим голосом.

— Я не поеду в «Лунный свет», — повторил он терпеливо и со стальной решимостью. «Лунный свет» был очень известным горнолыжным поселком недалеко от городка Банф в Скалистых горах. Тревор открыл глаза и взглянул на открытки, бумаги и билеты, которые вывалились из конверта ему на колени.

Он взял открытку и посмотрел на нее:

— Я не поеду завтра. У меня дела.

Его дела — телевизоры и игровые приставки, расставленные перед ними, — насмехались над его заявлением.

— И я завтра не поеду, — с облегчением ответила Джейси. — У меня тоже дела.

Глава 3

Джейси обдумала свое заявление о том, что у нее дела. Это была почти такая же наглая ложь, как если бы Тревор сказал Кейтлин, что он лыжный бомж.

Нет у нее никаких дел. Ее брак распался, а карьера не удалась.

В список ее жизненных приоритетов входила работа, которая помогла бы ей сделать «яркую карьеру» в качестве кассира супермаркета.

И она точно не собирается ввязываться в приключения с Тревором Купером — экстраординарным миллиардером!

— Я не поеду ни завтра, ни в любой другой день, — сказал Тревор, словно Джейси его уговаривала. — Прошло два года. О каких лыжах идет речь?

— Я сразу поняла, что идея безумная, как только открыла конверт. Я даже не умею кататься на лыжах, — согласилась Джейси.

И все же отчасти ей хотелось реализовать план Кейтлин, которая обожала спонтанность, неожиданные приключения и чистый восторг. Осторожная Джейси скучала по своей подруге.

Сегодняшний перелет был первым спонтанным поступком, который она совершила после смерти Кейтлин. Но ей придется признать, что она зря старалась.

Кейтлин лучше других должна была знать, что Джейси не самый подходящий кандидат для подобной миссии. Чтобы убедить Тревора сделать то, чего он не хочет, потребуется более напористый человек, чем Джейси.

— Зачем ты проделала весь этот путь, если не хотела кататься на лыжах? Ты должна была знать, что я никуда не поеду. Могла бы просто позвонить.

— Ты не отвечаешь на звонки, — напомнила она ему.

— Ах да, — сказал он.

— Авиабилет из Торонто в Калгари, выписанный на мое имя с конкретной датой, был в конверте. Я старалась сделать то, что, как мне казалось, Кейтлин хотела.

Зачем она отправилась в долгий путь, если, взглянув на содержимое конверта, поняла, что миссия почти невыполнима? Джейси никогда не была импульсивной. Она осторожна и ведет размеренную жизнь. И во многом сомневается.

— Я должна была, — призналась Джейси, размышляя. — Надо было доставить тебе ее сообщение. Я должна была сделать все, о чем она меня просила.

Он хмыкнул, словно понял ее. Его поощрение помогло Джейси собраться с духом.

— Таково ее предсмертное желание, — отважилась произнести Джейси. — Ей пришлось связаться с адвокатами, сказать им, чего она хочет и когда. Я предполагаю, они позаботились о деталях.

Тревор внезапно уставился на нее.

— А что обо всем этом думает твой муж? — спросил он.

Тревор заметил, что Джейси смотрит куда угодно, только не на него. Она вдруг заинтересовалась игрой в гольф на третьем телевизоре. Он взял пульт и выключил все три телевизора.

— Прости, — сказал он, — я забыл, как его зовут.

— Брюс, — пропищала она.

— Вы расстались? — мягко спросил он.

Она вздернула подбородок и подняла безымянный палец с еле заметным следом от кольца.

— Мы развелись, — сказала она.

Его ничуть не смутила ее попытка говорить бесцеремонным тоном. Жизнь полна неприятных сюрпризов, поэтому нечему удивляться.

— Сочувствую, — искренне произнес Тревор.

Джейси повела плечом. Пока он принимал душ и одевался, она сняла куртку, и он заметил ее болезненную худобу. Она была одета практично: темные брюки и простая белая блузка на пуговицах.

Он всегда ценил ее практичность. Джейси стала той тихой силой, которая помогала ему выжить, пока болела Кейтлин.

— Значит, у тебя были непростые два года, — сказал он.

Тревор смутно осознал, что ему небезразличны ее страдания. Он впервые за прошедшие годы подумал о чем-то, кроме собственной боли. И ему это не понравилось.

— Что случилось? — Он вспомнил свадьбу Джейси, которая вышла замуж через год после Кейтлин. Кейтлин была на свадьбе Джейси, как и Джейси на ее торжестве.

Церемония была скромной. Джейси, которая всегда казалась серой мышкой, была очаровательна в тот день: ее длинные светлые волосы уложили в пучок на макушке и перевязали лентами; на ее нежном лице был искусный макияж.

Он вспомнил ее глаза — широко раскрытые, зеленые, полные радости и надежды на будущее. В те дни все были полны оптимизма. Планируя покупку дома, отпуск и успехи в карьере, а также детей они искренне верили, что с ними никогда не случится ничего плохого.

Джейси ответила не сразу:

— В моих отношениях с Брюсом не все было гладко. Когда началось давление, все пошло наперекосяк.

— Какое давление? — спросил Тревор.

Она молчала.

— Расскажи! — Тревор почему-то почувствовал, что ему необходимо знать не только о смерти, разрушающей мечты.

— Когда Кейтлин заболела, я переехала к ней. Брюс был против. Мы только что купили дом. — Джейси сдавленно фыркнула, пытаясь рассмеяться. — Он оказался очень дорогим. Чтобы выплатить кредит, нам надо было обоим работать.

Тревор был ошеломлен, узнав о жертве, которую принесла Джейси. За все время, что она провела с ними до смерти Кейтлин, она ни разу не сказала об этом ни слова.

— Почему ты молчала? — резко спросил он. — Я мог бы вызвать свою мать. Или мать Кейтлин.

— О, Тревор, — произнесла она мягко и с легким упреком. И его мать, и мать Кейтлин были уже немолодыми.

— Я помог бы тебе выплатить кредит, — проворчал он с большим раздражением, чем собирался. — Это меньшее, что я мог сделать.

Она бросила на него печальный взгляд, словно говоря ему, что он не так умен, как думает.

— Мой отец говорил, что любая проблема, которую можно решить деньгами, на самом деле не проблема, — тихо сказала она.

Тревор вспомнил, как Кейтлин рассказывала ему, что Джейси воспитывал отец-одиночка. Наверное, она выросла в бедности. Тем не менее, независимо от мотивации Джейси, он прекрасно знал, что никакие деньги в мире не спасут обреченного на смерть человека.

— Ты молчала, — повторил Тревор, задаваясь вопросом, что бы он сделал, предвидя ее развод.

Она неуверенно улыбнулась, ее глаза стали подозрительно влажными. Неужели ему придется снова умолять ее не плакать?

— У вас с Кейтлин и без меня было полно проблем.

— Я дал бы тебе денег, — настаивал он.

— Но ты не смог бы дать мне мужчину, который понимает, что такое верность, честь и помощь от чистого сердца.

Тревор наконец понял, какой на самом деле была Джейси. Его потрясла не только правда о ней, но и неприятная правда о себе самом.

— Кейтлин знала, что у тебя проблемы с мужем? — протянул Тревор.

— Я надеюсь, что не знала. Я не показывала виду.

В последние месяцы и особенно недели своей жизни Кейтлин видела людей насквозь, и это пугало Тревора. Он помнил взволнованное выражение ее лица после того, как Джейси поговорила по телефону с Брюсом. Она с сочувствием поглядывала на подругу. Даже умирая, Кейтлин отвлеклась от своих проблем и заботилась о Джейси.

Кейтлин знала, чем ради нее жертвовала Джейси.

Тревор сомневался, что пережил бы последние дни Кейтлин, если бы Джейси не было рядом. Она следила, чтобы он поел, надел чистую одежду. Джейси была рядом, когда ему нужно было поспать несколько часов или отдохнуть хотя бы несколько минут.

Она даже защищала его мать, Джейн, и свекровь, Мэри, отправив их по домам, когда увидела, что они слишком подавлены. Возможно, в то время он не понимал, как они нуждаются в его защите. Несколько месяцев назад они обе приехали и тихо прибрались в его доме, а также увезли одежду и личные вещи Кейтлин. Они считали, что помогают Тревору.

Он вдруг понял, что последнее желание Кейтлин обращено не к нему, а к Джейси. Она хотела отблагодарить подругу, которая ради нее отказалась от всего.

Кейтлин как-то сказала ему, что не подозревала, насколько Джейси сильная.

В своем последнем письме Кейтлин обратилась к нему со словами: «Тревор, стань лучше!»

Он почувствовал себя виноватым. Защищая свое сердце, он нагрубил Джейси и не приветствовал ее так, как она того заслуживала.

Она сильно прикусила пухлую нижнюю губу, и слеза покатилась по ее щеке. Она быстро вытерла ее, но поток слез было уже не остановить.

Тревор встал с кресла, подошел и сел рядом с Джейси. Неловко взял ее за руку. Она сжала его пальцы. Он остро осознавал, что два года избегал телесного контакта с людьми, чтобы не страдать.

— Прости, — сказал он, его голос стал хриплым от разыгравшихся эмоций.

К сожалению, она сильнее расплакалась, а потом икнула. Сжимая его руку, уткнулась лицом ему в грудь и всхлипнула.

— Два года, как ее нет, — прошептала Джейси. — Сейчас мир кажется другим. Я очень по ней скучаю.

Тревору хотелось рыдать. Он испытывал это желание каждый день с тех пор, как поцеловал Кейтлин на прощание в последний раз.

— Все в порядке, — неуверенно сказал он, поглаживая ее по спине. Сторонясь людей, он стал неуклюжим. — Все наладится.

Тревор знал: в память о своей жене он поедет в «Лунный свет» на несколько дней.

— Мне не верится, что ты не умеешь кататься на лыжах, — сказал он ей, слегка отталкивая от себя Джейси, но держа ее за плечи.

— Можно прожить и без лыж. — Она попыталась улыбнуться сквозь слезы.

— Покатавшись на лыжах один раз, ты захочешь покататься на них снова. — С любым другим человеком он прибавил бы, что катание на лыжах — как оргазм, но вовремя прикусил язык.

А ведь всего минуту назад Тревор заявлял, что больше никогда не наденет лыжи. Хотел того или нет, но теперь, когда Джейси рядом с ним, его жизнь изменилась, и он узнал последнее желание Кейтлин.

И он почувствовал не поражение, а внезапное предвкушение от мысли о склонах, лыжах и снеге. Может быть, на этих склонах Джейси поймет, на что она способна.

Внезапно Тревору показалось, что он по-настоящему ожил. Вот оно — напоминание о том, что благонамеренное желание его жены заставляет его рисковать. Он знал, что Кейтлин одобрит опасные чувства, которые вызвала у него ее последняя просьба.

Тревор резко встал и отошел от Джейси, стараясь собраться с мыслями. Сделать это было нелегко — его рубашка была мокрой от слез Джейси. Он ужасно разозлился на себя за то, что спасовал и поддался эмоциям.

Чемодан Джейси все еще стоял посреди комнаты. Ярко-неоновый, с розово-зеленым узором, он словно раскрывал тайную личность своей хозяйки. Она была совсем не похожа на ответственную, надежную, здравомыслящую и сдержанную Джейси.

Чемодан говорил, что она смелая и способна на все.

Похоже, Тревор многого не знает о Джейси, которая пересекла всю страну, чтобы показать ему письмо.

— Я купила его перед поездкой сюда, — сказала она, словно оправдываясь за покупку яркого чемодана. — Я хотела, чтобы он был заметнее на багажной карусели.

— Ладно. — Он пригладил рукой волосы. — А теперь скажи: ты взяла вещи для поездки в горы?

Глава 4

— Конечно, — произнесла Джейси и увидела, что Тревор смотрит на нее с сомнением. — Три книги на три дня.

— Книги на лыжный отдых?

— Я думала, что кататься на лыжах будешь ты. Я предпочитаю сидеть в удобном кресле у камина и читать хорошую книгу. Но я взяла варежки! Ну, на случай, если рискну выйти на улицу.

— Ты взяла другую куртку? — спросил он. — Та, в которой ты приехала, не годится.

— Нет. Но я могу утеплиться. Я взяла два свитера, — весело сказала она.

Было очевидно, что Джейси не готова к поездке в горы. Тревор начал мысленно перечислять, какие вещи ей понадобятся.

— Полагаю, лыжных брюк у тебя нет? — спросил он.

— Лыжные брюки? Они мне не понадобятся, если я буду потягивать горячий шоколад в гостиной. Кейтлин хотела, чтобы на лыжах катался ты.

Однако Тревор был совершенно уверен, что его жена хотела, чтобы он подумал об удовольствии Джейси. И если она никогда не каталась на лыжах, он ее этому научит.

— Ты вообще бывала в «Лунном свете»? — спросил он.

— Нет.

— До деревни нет дороги. До курорта можно добраться только на гондоле. В лыжной деревне есть несколько магазинов, но надо захватить хотя бы самое необходимое.

— Гондола, — повторила Джейси, широко раскрыв глаза, и нервно хихикнула. — Как в Италии?

— Италия?

— Венеция. Лодки. Гондольеры. Пение.

— Нет. Я имею в виду канатные дороги. Они удобные, из гондолы открывается захватывающий вид.

— Если честно, я боюсь высоты. — Она побледнела, даже шутя о венецианских гондолах.

Тревор подумал, что это может быть более серьезной проблемой, чем ожидала его жена.

— У тебя получится, — заверил он ее.

— Наверное, надо попробовать, — неуверенно сказала Джейси.

— Лыжи возьмем в пункте проката, — сообщил Тревор, стараясь отвлечь ее от волнении по поводу гондолы.

— Я сомневаюсь, что хочу кататься на лыжах! Мне нужно будет прийти в себя после гондолы.

— Покатаешься на сноуборде. — Он увидел пустое выражение ее лица. Она действительно не знала, что есть разница между катанием на лыжах и сноуборде.

— Я найду себе занятие, пока ты катаешься на лыжах, — заверила Джейси и подумала, что поездка станет настоящим испытанием, начиная с того, чтобы убедить ее сесть в гондолу, а потом спуститься на лыжах со склона.

— Слушай, — произнес Тревор. — Я отнесу твой чемодан наверх. Ты переночуешь у меня, а утром мы уедем. Поройся в чемодане и выбери все, что, как ты считаешь, пригодится для лыжного отдыха.

— Я буду читать книги, сидя у камина, — поправила она его. — Главное, чтобы я пережила поездку в гондоле.

— Миллионы других людей катаются по канатной дороге. Тебе будет хорошо, — сухо сказал он. — Ты хотя бы раз за три дня высунешь нос на улицу.

Джейси улыбнулась:

— Я взяла варежки как раз для этого!

— Отлично. Будем надеяться, что они подходящие. Никаких шерстяных вещей, впитывающих влагу. — По недовольному выражению ее лица он догадался, какие варежки лежат в ее чемодане.

— Я не собираюсь возиться в них в воде! — заверила Джейси.

Тревор вздохнул:

— А вдруг тебе захочется поиграть в снежки?

— Я этого не планирую, — упрямо ответила Джейси.

— Иногда жизнь непредсказуема. Просто покажи мне все, что ты взяла с собой, и я решу, подходит тебе эта одежда или нет. А я пока просмотрю, что в конверте, и выясню, что Кейтлин задумала на следующие несколько дней. Надо основательно подготовиться.

Чтобы пресечь дальнейшие споры, он отнес ее чемодан наверх — в гостевую комнату. Джейси уже знала, куда ей следует идти. Войдя в комнату, она закрыла за собой дверь чуть громче, чем надо.

Тревор спустился вниз и услышал, как включился душ. Собрав бумаги из конверта, который принесла Джейси, он отнес их на кухонный стол-остров.

В его доме мылась женщина. Прошло много времени с тех пор, как жизнь удивляла его подобным образом. С момента, как Джейси переступила порог его дома, в воздухе витала непредсказуемость.

Он приказал себе сосредоточиться. Переместив разбросанные вещи к краю стола, он начал раскладывать предметы из конверта, который прислала Кейтлин.

Тревор понимал: не считая нежелательных сюрпризов, он впервые за два года стал человеком с миссией. Ему предстоит предпочесть желания другого человека собственным желаниям. Надо позаботиться о Джейси, помочь ей вырваться из горя и подарить ей несколько минут веселья.

Настоящее веселье, а не сидение перед камином с книгой.

Она должна понять, на что способна.

Он вдруг осознал, что не предложил ей ни поесть, ни попить после долгой поездки.

— Ты проголодалась?! — крикнул Тревор, когда она выключила душ.

— Очень, — отозвалась Джейси.

— Я закажу что-нибудь? Что ты предпочитаешь?

— Мне вдруг захотелось пиццы.

Он рассмеялся.

— Такая девушка мне по душе, — сказал он и задался вопросом, можно ли так говорить.

Перед ним был совершенно новый мир с новыми правилами, по которому он путешествовал с лучшей подругой своей жены. Непростая ситуация.

Тревор заказал пиццу и сосредоточился на содержимом конверта, рассортировав его по стопкам. Большинство предметов были в виде ваучеров. Размещение в отеле на две ночи. Бронирование лыжных занятий на одного человека. Лыжный спуск на двоих на три дня. Кейтлин, по-видимому, тоже была бы против того, чтобы Джейси три дня читала книги перед камином.

Джейси спустилась вниз как раз в тот момент, когда он составил расписание и список основных вещей, которые ей понадобятся. Сложив лист бумаги, он сунул его в карман.

Тревор скользнул взглядом по Джейси. Хотя та очень старалась казаться ничем не примечательной, она обладала сдержанной и истинной красотой. Ее волосы напоминали колючки из-за того, что она высушила их полотенцем. От нее пахло чистотой, она надела штаны для йоги и темную футболку.

Глаза Джейси казались огромными — наверное, из-за ее худобы. Именно глаза помогли ему увидеть настоящую Джейси: сильную духом, способную сострадать, служить, любить глубоко и безоговорочно.

Его миссия проста. За три дня он покажет Джейси удовольствие от пребывания в горах, а сам станет лучше.

Это вполне выполнимо.

Принесли пиццу, и Джейси освободила место за обеденным столом. Поскольку она когда-то жила здесь, она знала, где что находится, и пошла за тарелками, столовыми приборами и салфетками. Давненько он не ел за обеденным столом и не пользовался тарелкой. Казалось, нормальная жизнь возвращается, а он не готов к этому.

Открыв коробку с пиццей, Тревор положил кусок на тарелку Джейси. Они делали это много раз, когда заболела Кейтлин. Сидели за столом, уставшие, ели заказанную еду, тихо разговаривали о том, как прошел день и что делать дальше.

Но, как ни странно, сидя с Джейси за столом снова, он не огорчился от плохих воспоминаний. Ему казалось правильным, что она рядом с ним, — в пространстве, которое принадлежит им обоим.

Следующим утром, накануне рассвета, Джейси прищурилась, глядя в лобовое стекло внедорожника. И пришла в ужас.

Это было совсем не похоже на то, что она чувствовала прошлой ночью, в знакомой спальне, с набитым пиццей животом, лежа под пуховым одеялом.

Она и Тревор под одной крышей.

Джейси была довольной и ощущала себя в безопасности.

Но все быстро изменилось! Она попыталась разглядеть пейзаж, но он был полностью скрыт за пеленой тьмы и снегопада.

— Напоминает мою поездку в парк развлечений, — сказала она, когда белые снежинки заблестели в узком свете фар, закружились, ударились в лобовое стекло и улетели прочь.

— Да, — ответил Тревор. — Довольно забавно, верно?

— Та поездка жутко напугала меня, как и нынешняя, — мрачно сказала она. — Погода так резко изменилась. Вчера был такой хороший день.

— В Альберте есть поговорка: «Если вам не нравится погода, подождите пять минут».

— Но мне понравилась погода! — воскликнула она. — Светило солнце. Откуда взялся снегопад?

— Горный климат непредсказуем. — Он покосился на нее. — Ты правда испугалась?

— Да! Я ни разу не попадала в снегопад.

— У вас в Торонто тоже плохая погода. Это Канада!

— У нас в Торонто в худшем случае надо надеть шерстяные варежки и капюшон и ждать автобус в укрытии. У нас не бывает такой непогоды, когда можно съехать с дороги в лес и навсегда потеряться.

Она посмотрела на него. Его лицо оставалось бесстрастным.

— Мы еще не в лесу, — произнес он со сводящим с ума спокойствием. — Здесь территория ранчо. Место, где можно три часа наблюдать, как от тебя убегает твоя собака. Если съедем с дороги, а мы не собираемся этого делать, то мы не потеряемся.

— Перестань хохмить. Светает, а я ничего не вижу перед собой. Это снежный буран?

— Вряд ли. — Его голос был глубоким и успокаивающим, но Джейси была как на иголках. — Обычная метель.

— Чем отличается метель от бурана? — спросила она.

Тревор бросил на нее взгляд и улыбнулся. Потом нажал кнопку на приборной панели и спросил:

— В чем разница между бураном и метелью?

Голос робота ответил:

— Буран намного опаснее метели. Он связан с обильными снежными бурями, из-за которых падает температура воздуха, а дорожные покрытия замерзают и создают опасные…

Тревор выключил подсказчика.

— Опаснее метели, — тупо произнесла Джейси.

— Эй! У нас есть Интернет. Мы не едем в крытом фургоне через неизведанную пустыню.

— Как я и думала, — грустно сказала Джейси, вглядываясь в окно перед собой. — Велика вероятность катастрофы.

— Как и в жизни, — тихо заметил он, но потом бодро прибавил: — Смотри в будущее оптимистичнее. Мы не на дежурстве в адской дыре, кишащей насекомыми, которые хотят тебя прикончить.

Она смутно помнила, что он сначала служил в армии, а потом поступил в университет, где получил диплом инженера. Разбогатев, встретил Кейтлин. Теперь понятно, почему он такой спокойный.

Джейси постоянно ждала от судьбы какую-нибудь подлянку с тех пор, как в двенадцать лет села за рояль перед избранной публикой, собираясь дать свой первый концерт.

Ощущение того, что каждый день может случиться что-нибудь жуткое, многократно усилилось, когда у ее прекрасной молодой лучшей подруги диагностировали неизлечимую болезнь.

— Я родился и вырос в Калгари, — сказал ей Тревор.

Интересно, его голос всегда такой успокаивающий или он нарочно делает все, чтобы она расслабилась?

— Я ездил в национальный парк Банф и на его горнолыжные курорты через неделю после того, как получил водительские права. Я бывал там сотни, а может быть, тысячи раз.

Джейси хмыкнула.

— Знаешь, что самое опасное в мире? — серьезно спросил он.

Глава 5

Джейси решила, что опаснее всего любовь.

— Ванная комната, — произнес Тревор.

Она рассердилась. Ей не нравилась его чрезмерная практичность.

— Скольжения и падения в ванных комнатах ежегодно убивают гораздо больше людей, чем авиакатастрофы.

— Я боюсь летать.

— Я догадался, — сухо сказал он.

— Как, черт побери?!

— Ты уже говорила мне, что боишься высоты.

— Полеты — отдельный страх. И это логично.

— В ванной все равно опаснее.

— Откуда ты знаешь, что в ванных гибнет больше людей, чем в самолетах? — проворчала Джейси, которой хотелось быть смелой.

Он понимающе кивнул на приборную панель:

— Интернет сделал меня экспертом по самым неожиданным темам.

— Спасибо Интернету. Отныне я буду иначе относиться к ванной.

Тревор улыбнулся Джейси, и она снова почувствовала, как ее влечет к нему. Сегодня утром он выглядел особенно привлекательно в темно-синем свитере, подчеркивавшем невероятную ширину его плеч и груди, и облегающих темно-синих лыжных брюках. На его макушке торчал вихор, и ей не терпелось пригладить его.

Теплый воздух из обогревателя и запах Тревора окутывали Джейси, усиливая ее страхи. Привлекательность Тревора немного отвлекала ее, но мысль о том, что любовь, а не ванная комната, — самая опасная вещь в мире, была более угрожающей, чем бушующая метель.

Происходящее казалось ей неправильным. Нельзя ассоциировать любовь и Тревора, потому что этот мужчина принадлежал Кейтлин.

Но это было раньше. А что сейчас?

Джейси одернула себя. Смерть Кейтлин, страдания Тревора и ее собственные мучения только подтвердили ее точку зрения. Любовь, а не ванная комната опаснее всего на свете.

И все же каковы будут ее отношения с Тревором теперь, когда Кейтлин не стало? Наверное, должно что-то измениться. Неужели вся ее жизнь будет чередой непреднамеренных последствий? Должна ли Джейси ждать от судьбы только плохого потому, что так было в прошлом?

Конечно нет. Она может сознательно не быть робкой, не так ли? Джейси знает, что ей нужно принять подарок от Кейтлин.

Разве нельзя просто расслабиться и насладиться неожиданным приключением? Даже попадание в метель с чрезвычайно умелым и способным парнем можно считать приключением, а не предвестником гибели.

Как говорится, надо наслаждаться моментом.

Джейси с усилием вздохнула.

После смерти Кейтлин она занималась йогой онлайн, надеясь хотя бы ненадолго забыть о тревогах, грустных событиях, боли и бессилии. Она занималась еще чаще после тяжелого развода и ужасного, неожиданного результата прослушивания Джонни.

Джейси закрыла глаза и принялась глубоко дышать.

— У тебя гипервентиляция? — взволнованно спросил Тревор.

— Нет! Я практикую уджайи.

— Я не знаю такого боевого искусства. Мне приготовиться к удару по шее?

Она сидела с закрытыми глазами.

— Это дыхательная техника в йоге.

— Ах, йога, — сказал Тревор с легкой насмешкой.

— Я вряд ли буду ломать себе шею, пока моя жизнь в твоих умелых руках.

Джейси открыла глаза и посмотрела на его ловкие руки, расслабленно лежащие на руле. Его пальцы были длинными и сильными, а запястья мощными и мужественными. Она снова почувствовала связь с Тревором. Вернее, желание.

Она быстро закрыла глаза.

Дыша, Джейси понимала, что, хотя снаружи бушевала метель, на нее мягко дул теплый воздух. В салоне витал прекрасный, мужской, успокаивающий запах Тревора, слышалась пронзительная музыка классической гитары. Через какое-то время Джейси вспомнила, что рядом с ней в подстаканнике стоит кофе.

Она открыла глаза, взяла кофе и сделала глоток. Кофеин — не лучшее средство от разыгравшихся нервов, но на вкус кофе был невероятно хорош.

К удивлению Джейси, ее страх растаял, сменившись прекрасным и томным чувством спокойствия и безопасности. Тревор легко справлялся с трудными погодными условиями. Она подозревала, что именно его уверенность, а также уджайи помогли ей расслабиться.

Она попыталась вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой умиротворенной и защищенной.

Она была знакома с Кейтлин и Тревором много лет, а потом прожила с ними несколько недель, но, помимо того факта, что он сильно любил ее лучшую подругу, а Кейтлин отвечала ему взаимностью, Джейси мало о нем знала.

— Чем занимаются инженеры? — спросила она. — Кейтлин всегда плохо представляла, чем ты зарабатываешь на жизнь.

Он рассмеялся:

— На то есть причина. Существует, наверное, двадцать различных типов инженеров, и только один из них интересен большинству людей. Я инженер-механик, и это намного скучнее, чем профессия моего романтика-кузена — инженера-строителя.

Джейси обрадовалась тому, что Тревор не инженер-романтик.

— Глаза Кейтлин стекленели, когда я говорил о работе. На самом деле так реагирует большинство людей.

— Отлично! Хорошая скучная тема, чтобы отвлечься от сложных зимних условий вокруг нас.

Он усмехнулся, задумался, потом сказал:

— В основном я разрабатываю или совершенствую механические системы для обработки и производства.

— Ты прав. — Она радостно вздохнула. — Чрезвычайно скучно.

— С самого детства, — признался Тревор, — я обожал разбирать механизмы и смотреть, как они работают. В юности я был довольно занудным.

Она взглянула на него с удивлением.

— Ты и занудство? — с сомнением спросила она.

— Моя мать утверждала, что я вгоню ее в гроб, — продолжал Тревор. — Каждый новый предмет, который она приносила в дом, я разбирал и собирал заново. Однажды я усовершенствовал ее новый кухонный комбайн так, что он измельчал за две секунды в порошок все, что она в него клала.

Джейси рассмеялась. Было приятно смеяться вместе с ним. За то время, что она знала его и Кейтлин как семейную пару, он редко говорил о себе.

— Моя мать не обрадовалась, когда я заявил, что порошок полезен. Я не смог восстановить кухонный комбайн до прежнего состояния, поэтому она отдала его мне. И я экспериментировал с измельчением всего, начиная с деревянных брусков и заканчивая модной куклой моей кузины.

Джейси снова засмеялась, осознавая, как приятно веселиться, когда за окном бушует метель, а у них в машине тепло и уютно.

— Значит, ты портил игрушки?

— Только одну. Это было после того, как кузина сболтнула, что я впустил кошку в свою комнату. Она была в гостях и замучила бедную кошку, которая бегала от нее. Как известно, кошки не любят навязчивых людей.

— Кошку не пускали в твою комнату? Из-за кухонного комбайна?!

— Нет, у меня была аллергия. Я же говорил, что я больше ботаник, чем сумасшедший ученый. Как бы то ни было, моя мать оказалась исследователем. Она просеяла порошок из комбайна и поняла, что я измельчил куклу. Мне пришлось долго копить деньги, зарабатывая стрижкой газонов, чтобы заменить и куклу, и кухонный комбайн. Но на пути к научным открытиям оно того стоит!

Джейси была в восторге, когда Тревор расхохотался вместе с ней. Ей нравилось наблюдать, как меняется выражение его лица, пока он вспоминал семейные истории. Джейси виделась с матерью и отцом Тревора на его свадьбе с Кейтлин и на новоселье.

Пока Кейтлин болела, его мать часто навещала ее.

Тревор вырос в крепкой и дружной семье со старыми традициями. Его предки были из рабочего класса, и они просто светились от гордости за достижения своего сына и радости, что он счастлив.

Чего нельзя было сказать, например, об отце Джейси.

Она почувствовала почти жадное удовольствие, мельком взглянув на Тревора. И представила, как он стрижет газоны. Как, зажав язык между зубами, со спутанными темными кудрями разбирает кухонные приборы своей матери и ликует, прокручивая в комбайне куклу своей кузины.

— И как ты перешел от разборки маминого кухонного комбайна и измельчения игрушек надоедливой родственницы в пьянящий мир богатых и знаменитых? — весело спросила Джейси.

— Я мог бы сказать, что мой путь к счастью был проложен навыками, умом и сообразительностью, но это не так. Мне просто повезло. Меня вызвали на завод для устранения неполадок в машине, с которой у них постоянно возникали проблемы. Я переделал часть механизма. Одна-единственная деталь полностью изменила работу всей машины. И таких машин теперь миллионы по всему миру. Я получаю гонорар каждый раз, когда продается одна из разработанных мной запчастей. Я всегда удивляюсь, когда какая-нибудь инженерная или коммерческая фирма просит, чтобы я выступил на их конференции, или какой-нибудь журнал хочет, чтобы мое фото было на обложке.

Джейси нравилась его скромность.

— Кроме того, богатство и известность не принесли мне ни малейшей пользы, когда я увлекся Кейтлин, — вспоминал он. — После того как я признался, что на самом деле я не лыжный бомж, решил подарить ей изумрудный браслет. Судя по его стоимости, он был добыт прямо из гробницы Клеопатры. Кейтлин вернула его мне и сказала, что я действую слишком примитивно. Она ожидала, что я буду ее завоевывать и потрачу на нее время, энергию и смекалку, а не деньги или безделушки. Она так и назвала этот браслет — безделушка.

Атмосфера между ними внезапно стала такой же, как в тот день, когда Тревор рассказал Джейси о том, как отреагировал на розовые кресла Кейтлин. Любовь, самое опасное чувство из всех, витала между ними. Оба немного помолчали, а потом он сменил тему.

— Расскажи мне, почему ты боишься летать, — попросил он. — Удивительно, что ты прилетала на самолете каждый раз, когда просила Кейтлин. И на свадьбу, и на новоселье.

Он не упомянул, когда Джейси приезжала в последний раз.

— Ну, я принимала специальные таблетки, — ответила она.

Тревор рассмеялся, как она и надеялась. И внезапно подумала, что может слишком увлечься его смехом.

— Кроме того, сталкиваясь со страхом, ты становишься лучше. Даже поездку по обледенелым дорогам, ведущим в неизвестность, можно считать частью достойной жизни.

— Ты знаешь, что самолеты безопасны, верно?

— Конечно! Ты только что сказал мне об этом. Самолеты безопаснее ванной комнаты.

— Ну, по статистике…

— Опять ты со своей статистикой!

Он выгнул бровь и стал очень похож на Шона Коннери — чувственного и удивленного.

— Ты разговариваешь с инженером. Статистика — моя жизнь.

Джейси повела плечом.

Тревор снова рассмеялся. Ей нравился его смех — глубокий и насыщенный, отчего она не обращала внимания на опасности, окружавшие их на улице.

— Статистика показывает только часть явления, — сказала она ему. — Никогда нельзя знать все. Например, у пилота может быть похмелье.

— В авиакомпаниях очень строгие правила по поводу выпивки. Пилот не имеет права летать в течение восьми часов после употребления алкоголя. Во многих авиакомпаниях действует правило двенадцати часов.

— Ну, а если это драка в салоне, больной ребенок, ссорящиеся супруги?

— Тебе говорили, что ты раздуваешь из мухи слона?

— Постоянно. Мой радар катастроф постоянно включен.

Тревор многозначительно взглянул на кофе в ее руке:

— Сейчас ты довольно спокойная. Это с чем-то связано?

— Ха-ха! Кофе покупал ты. Если в нем алкоголь, то в этом виноват только ты. В любом случае я редко выпиваю.

Он кивнул:

— Я догадался.

Что он хотел этим сказать? Неужели она похожа на человека, который не умеет расслабляться?

— Если бы ты любила алкоголь, — сказал он, — то давно начала бы напиваться. Я уверен в этом. — В его голосе слышалось легкое одобрение.

Джейси понимала, как легко следовать своим правилам ради одобрения Тревора.

— Кроме того, — продолжал он, чувствуя, что их разговор заходит куда-то не туда, — мне бы очень не хотелось приезжать в Банф с неряшливой и пьяной учительницей музыки, за которой надо присматривать.

Несмотря на ужасные погодные условия, было что-то успокаивающее в том, как Тревор управлял машиной, в тепле и музыке. Вчерашняя поездка, напряжение, неожиданные волнения и сюрпризы доконали Джейси.

Ее голова отяжелела, а глаза закрылись. Ей было тепло и спокойно. Она впервые чувствовала себя в безопасности.

Глава 6

Джейси не знала, как долго она спала. Она проснулась, почувствовав, как машина замедляет ход. Во сне ее голова склонилась над центральной консолью и коснулась руки Тревора. Она испугалась, обнаружив, что намочила слюнями его рукав.

— Где мы? — спросила Джейси, выпрямляясь и моргая.

Она посмотрела в окно. По-прежнему шел очень сильный снег. По обеим сторонам машины росли густые хвойные деревья. Сквозь снежную пелену Джейси видела в лобовое стекло очаровательные маленькие каменные домики со скатными крышами в стиле Тюдоров.

— Мы у входа в национальный парк Банф. Вот ворота.

— Как в сказке, — сказала она с благоговением. — Мы словно попали в волшебное королевство.

Тревор посмотрел на нее.

— Ты права, — тихо произнес он.

Тревор давно разуверился в том, что в сказках бывает счастливый конец. Джейси, наверное, тоже. Тем не менее его задело за живое ее удивление и восхищение.

Они остановились на стоянке сразу за воротами, после того как он купил пропуск в парк.

Она с трудом выбралась из машины и начала телефоном фотографировать сторожки, запрокидывала голову и ловила языком снег, смеясь. Она убрала телефон и взяла немного снега, слепила кривоватый снежок и бросила его в Тревора. Он легко увернулся в сторону.

— Ты напоминаешь мне щенка, который никогда не видел снега, — снисходительно сказал он.

— В Торонто идет снег. Но он не такой чистый. Тут даже воздух другой. — Она глубоко вдохнула.

Горы были, конечно, великолепны, но смертельно опасными для наивных. Ее шерстяные варежки все еще лежали в чемодане, и она даже не удосужилась взять их, прежде чем выйти из машины.

Тревор почувствовал ответственность за Джейси.

Вернее, ему захотелось ее оберегать. Он встревожился.

— Возвращайся в машину, — произнес он. — Ты одета не по погоде. И ты отморозишь себе руки.

Она неохотно подчинилась, дуя на кончики пальцев.

Еще через полчаса они были на главной улице всемирно известного городка Банф.

Погода переменилась. Снегопад ослабел, и, как только они вышли из машины, облака поредели, открывая вид на великолепные Скалистые горы над Банф-авеню.

Даже такой циник, как Тревор, восхитился утренним светом, пробивающимся сквозь облака. Кристаллы льда в воздухе казались блестками. Атмосфера в самом деле напоминала сказку.

Но потом облако снова сгустилось, и опять началась метель. Горы стали невидимы. Джейси куталась от ветра в свою тонкую куртку.

— Потрясающе! Типичная горная деревня. Ты посмотри на людей вокруг!

Улицы деревни были забиты людьми в ярких куртках и шапках.

— Какой здесь особенный воздух! — удивленно произнесла Джейси.

Тревор определенно чувствовал что-то в воздухе, но просто не знал, что это было.

— Он пахнет счастьем, — сказала она, наклонив голову набок, словно могла не только видеть, но и слышать воздух.

Тревору стало немного не по себе после того, как он долго пробыл в одиночестве.

— Конечно, люди счастливы, — хрипло сказал он. — Идет снег, а лыжники и сноубордисты ждут свежего снега на склонах. Давай купим тебе перчатки. Я уверен, ты поняла, что в твоих рукавицах неудобно лепить снежки.

— По-моему, ты прав. И я смогу оторваться от камина, чтобы поиграть с тобой в снежки!

Он придержал для нее дверь знакомого ему лыжного магазина.

Джейси вошла и посмотрела вокруг широко раскрытыми глазами. Магазин напоминал деревянную хижину: зажженный камин, скрещенные снегоступы, старинные лыжи и чучела животных на стенах из грубо обструганных бревен.

— Вот они! — Она подошла к контейнеру, битком набитому варежками, мало чем отличавшимися от тех, что у нее уже были. Симпатичные, но не особо практичные.

— Давай выберем перчатки, — предложил Тревор, подводя ее к стойке.

Джейси взглянула на пару перчаток и покосилась на ценник.

— Здесь все очень дорого, — нервно сказала она.

— Лыжная экипировка должна быть дорогой и качественной.

— Но я не катаюсь на лыжах, — напомнила она ему. — Я могу просто поиграть в снежки. Я не заплачу больше ста долларов за перчатки, чтобы кидать в них снежки. И пусть перчатки будут хоть самыми теплыми.

Он глубоко вздохнул:

— Я думаю, Кейтлин хотела бы, чтобы ты их купила. Ты достаточно настрадалась.

Джейси открыла и закрыла рот. Казалось, она сейчас расплачется.

— Кейтлин хотела, чтобы ты покаталась с горы. В конверте лежал пропуск на уроки катания на лыжах.

— У меня нет ничего для того, чтобы кататься на лыжах, — сказала она. — Даже лыж нет.

— Ну, лыжи — не проблема. Их можно арендовать. Остальное купим. — Тревор порылся в кармане и протянул ей список.

Джейси шевелила губами, читая: лыжные брюки, куртка, перчатки, защитные очки, капюшон, шарф, длинное нижнее белье, хорошие носки.

Радость, которую она испытала у ворот и после осмотра главной улицы, исчезла. Он видел, что она старалась не паниковать.

— Ты знал, что мне понадобится. Ты составил список.

— Да.

— Почему ты молчал? — спросила она.

Он увидел, как она разволновалась, и понял, что такие покупки ей не по карману.

— Я все оплачу, — сказал Тревор.

Джейси направилась к двери.

— Нет. Я не могу. Зачем я сюда приехала? Я знала, что это глупая идея.

Он встал перед ней, закрывая дверь.

— Пропусти меня! — потребовала она.

— Теперь, когда ты проехала три тысячи миль, убедив меня приехать сюда?! Ты передумала?

— Вообще-то, — упрямо сказала она, — я передумала, как только ты упомянул о гондоле. Но я поеду по канатной дороге. Как тебе такое?

— У меня такое чувство, что я веду переговоры с террористом, — сухо произнес он.

— Мы можем поехать на курорт, и я не стану кататься на лыжах. Я почитаю книгу, Тревор.

— Слушай, — терпеливо сказал он, — талоны на подъемники на канатной дороге были в письме, которое прислала Кейтлин. Она оплатила для тебя уроки катания на лыжах. И что ты теперь будешь делать?

Тревор задел Джейси за живое. Она не хотела, чтобы деньги Кейтлин были потрачены впустую. Он воспользовался своим преимуществом.

— Таково желание Кейтлин. Ты оказала ей честь, доставив мне ее письмо. Ты заставила меня поехать с тобой, хотя я очень этого не хотел. Джейси, мы зашли слишком далеко.

Она взволнованно подошла к полке с куртками и перевернула рукав одной из них, глядя на ценник. И сильно побледнела.

— Я не могу принять такой подарок. И я не смогу себе такое купить.

— Ну, ты не можешь кататься на лыжах в куртке, которая сейчас на тебе.

Она нахмурилась:

— Надо было до поездки сходить в секонд-хенд. — Она вдруг просияла. — Давай найдем здесь секонд-хенд!

— Мы не пойдем в секонд-хенд!

— Сноб.

— Нет, я практичный человек. Я не отовариваюсь в дешевых магазинах. И мы не знаем, найдется ли у них одежда твоего размера.

Она задумалась.

Он глубоко вздохнул:

— Джейси, ты потеряла свой дом и брак из-за нас. Это меньшее, что я могу сделать. Она горделиво вздернула подбородок:

— Я бы никогда не взяла плату за то, что сделала ради вас. Никогда. Я хотела быть рядом с Кейтлин!

— Почему вы такие чудные, а?

— Такие, как я?

— Да, такие люди, как ты, — терпеливо сказал Тревор, но в его голосе слышались суровые нотки. — Ты можешь бесконечно отдавать, но ничего не принимаешь взамен. Ты когда-нибудь задумывалась о том, что другие люди тоже любят дарить подарки? Принятие подарка — такое же благословение, как сам подарок.

— Нет, — упрямилась она.

— Пусть кто-нибудь сделает что-нибудь для тебя, — предложил Тревор. — Разреши мне побаловать тебя.

— Вы ничего мне не должны только потому, что я приехала к вам, когда моя лучшая подруга нуждалась во мне. Ты оскорбляешь меня.

— Это ты меня оскорбляешь, — огрызнулся он и понял, что они ссорятся.

Джейси по-прежнему пыталась проскользнуть мимо него — шажок за шажком — к двери. Что она будет делать, выйдя из магазина? Станет сидеть в машине, задрав нос, пока Тревор не найдет секонд-хенд?

— Ради бога, — произнес он, надеясь, что их пререкания не слушает скучающий продавец, прячущийся за вешалкой с куртками, — позволь мне быть милым.

— Ты и так милый!

— Минуту назад ты обозвала меня снобом.

— Ну, если не считать этого, а также того, что ты измельчил куклу своей кузины в порошок, ты довольно милым.

— Нет, я не такой! — сказал он.

— Кейтлин не вышла бы за тебя замуж, если бы ты таковым не был! — воскликнула она с таким видом, словно уже выиграла спор.

— Давай кое-что уточним, — произнес Тревор. — Мужчины не бывают милыми, потому что им это несвойственно. Чаще всего мы эгоисты и потворствующие своим желаниям Нарциссы. Разве ты не понимаешь? Кейтлин одобрила бы мое желание помочь тебе. Она хотела сделать меня лучше.

Джейси перестала двигаться к двери.

— Нет, — отрезала она, и ее зеленые глаза сверкнули. — Она не переделывала тебя. Она сделала тебе лучший подарок из всех, тупица. Она любила тебя именно таким, какой ты был.

— Ты только что назвала меня тупицей? — недоверчиво спросил он.

Они уставились друг на друга.

Напряжение ушло, когда Джейси хихикнула. Тревор улыбнулся.

К счастью, возникшее между ними непонимание закончилось так же быстро, как и метель.

— Да, я назвала. Прости.

— Не похоже, что ты раскаиваешься.

— Потому что только тупица будет думать, что Кейтлин старалась переделать его во что-то, чем он не являлся.

— Ты опять обзываешься. Ладно, она не старалась меня переделать. Но я стал лучше благодаря ей, желала она того или нет.

Джейси была настроена спорить. Тревор понял, что она начала его бесить.

— Итак, — сказал он, чувствуя себя Чудовищем, которое приглашает Красавицу отужинать с ним, — разреши мне порадовать тебя, как того хотела Кейтлин.

Он практически умолял ее разрешить ему быть с ней добрым.

Лицо Джейси смягчилось, а зеленые глаза наполнились нежностью. Казалось, она заденет ту самую часть его души, которую он упорно оберегал после смерти жены.

— Хорошо, — согласилась она.

— Еще одно условие. Вернее, два.

— Что на этот раз? — проворчала она, словно уже слишком много раз ему уступала, а он осмелился опять просить ее о чем-то. — Кто теперь похож на террориста, с которым ведут переговоры?

— Не смотри на ценники!

— Почему нет? Я буду на них смотреть. Ты свихнулся?

— Судя по всему, — сухо произнес он. — Я сумасшедший тупица.

— Какое еще условие?

— Ты должна наслаждаться. Как ребенок в кондитерской.

Ей хотелось спорить.

— Ты должна веселиться, — напомнил он ей. — Ради Кейтлин.

— Я могу возненавидеть тебя, Тревор Купер.

— За то, что попросил тебя веселиться?

— За то, что загнал меня в угол, манипулируя желанием Кейтлин. Я разрешу тебе экипировать меня для горных склонов. Но неохотно. Что касается «не смотреть на ценники» и «веселиться», я должна подумать. Я не получаю удовольствие, тратя деньги. Даже чужие.

Он вздохнул:

— Что не так со мной и женщинами, которые ненавидят мои деньги?

— Это твое проклятие, — согласилась она. На ее губах играла легкая, благодарная улыбка, когда Джейси повернулась к стойке с очень дорогими куртками.

Глава 7

Джейси потрогала куртку и обдумала задание, которое ей дали: веселиться и тратить чужие деньги.

Почему ей так трудно принимать в подарок хорошие вещи? Ну, потому, что одно дело — принимать подарки, а другое — быть объектом благотворительности.

Она отказалась от дорогой куртки и огляделась, стараясь отыскать отдел распродаж. В таких местах, наверное, не бывает распродаж. Тем более сейчас пик зимнего сезона.

Она взяла серую куртку, пухлую и теплую, но унылую, и показала ее Тревору.

— Нет, — сказал Тревор, едва взглянув на куртку.

— Почему нет? Она вроде бы ничего.

Он подошел, взял у нее куртку и повесил обратно на вешалку. Джейси стало не по себе оттого, что кто-то принимает за нее решения и явно решил ее побаловать.

«Не позволяй этому человеку испортить тебе жизнь!» — приказала она себе. Хотя ей было интересно, какую куртку он для нее выберет.

Он просмотрел куртки, снял одну из них с вешалки.

— Она такая яркая, — пискнула Джейси, протестуя довольно неуверенно, потому что куртка была необыкновенной. Белая с яркими мазками переливчатого павлиньего изумрудно-зеленого цвета и потрясающего синего оттенка. Такое мог надеть только очень смелый человек.

Джейси считала, что такая куртка не для нее, а для тех, кто любит жизнь и умеет веселиться.

— Она подходит для опытного лыжника, который хочет, чтобы люди смотрели на него.

— Ты преувеличиваешь, — сказал он. — Ну а что такого, если люди будут смотреть на тебя? Ты будешь выглядеть совершенно очаровательно, тренируясь на склоне.

Совершенно очаровательно? Такой считает ее Тревор? Она так же очаровательна, как щенок золотистого ретривера?

— Цвета слишком яркие, — настаивала Джейси.

— Да? Ты забыла о том, какой у тебя чемодан?

Хотя она сказала ему, что это была стратегическая покупка, чтобы легче найти чемодан среди багажа других пассажиров, это не вся правда. Чемодан понравился ей по той же причине, что и диван. Он олицетворял собой беззаботность, к которой она стремилась.

— Выбор куртки — то же самое! — произнес Тревор.

— Я не вижу связи.

— Я не смогу потерять тебя на склонах, как ты не смогла бы потерять свой чемодан в зоне выдачи багажа.

Джейси потряс его выбор. Он сделал его не потому, что считал ее смелой и очаровательной, а не робкой и замкнутой. Он просто был практичным!

— Разве можно потеряться на склонах? — спросила она, стараясь говорить непринужденно.

— Конечно. — Тревор перебирал верхнюю одежду и теперь держал в руках яркие лыжные брюки в тон куртке, на которые смотрел, оценивающе прищурившись.

— А как это? — не унималась Джейси. — Пропасть на несколько минут?

— И такое бывает. Ты же видела, какая там погода. Что скажешь об этом? — Он показал ей лыжные брюки.

Если они уменьшат ее шансы потеряться, то она их наденет.

— А можно вообще пропасть, попав в ледяной плен? — спросила она. — Я слышала о таком в новостях.

— Я не позволю тебе стать темой новостей, Джейси.

— Кое-что невозможно контролировать, ты же знаешь.

— Да, — проговорил он с ноткой горечи в голосе, — я знаю.

Джейси сказала себе, что Кейтлин послала ее на эту миссию не для того, чтобы напоминать Тревору о прошлом. Она должна была уговорить его — раненого медведя — выбраться из пещеры на солнечный свет.

— Медведи! — сказала она. — Ты видел медведей во время катания на лыжах?

Задав новую тему, какой бы абсурдной она ни была, Джейси добилась именно того, чего хотела. Лицо Тревора посветлело, он улыбнулся.

Но радость Джейси была недолгой — ее испугал его ответ.

— Я их видел, — серьезно произнес он. — Они не любят ярких цветов.

— Ты дразнишь меня?

— Да, — признался он.

Ей нравилось, когда он дразнил ее.

— Но я на самом деле видел медведей, когда катался на лыжах. Только не в это время года. Их можно встретить весной.

Джейси запомнила, что нельзя кататься на лыжах весной.

Он посмотрел на свои часы:

— Нам лучше поторопиться, если мы собираемся немного покататься сегодня.

Они вместе выбрали шапки, носки и перчатки, и Джейси пошла в примерочную.

Оказавшись там, она уставилась на одежду и поняла, что хорошо повеселилась. Прямо как ребенок в кондитерской.

— Сразу надень все, что тебе понравится! — крикнул он через закрытую дверь. — Следующая остановка — «Лунный свет».

Когда она вышла из раздевалки, Тревор улыбнулся.

— Ты потрясающе выглядишь. Как будто ты всю жизнь каталась на лыжах и готова выиграть золотую медаль.

Тревор подошел к Джейси вплотную, и ее сердце замерло. Ей вдруг показалось, что он ее поцелует. И она решила: если он попытается поцеловать ее, она не ответит на поцелуй. Он — муж Кейтлин!

На самом деле Джейси возненавидела бы его, если бы он попытался ее поцеловать. И она наверняка залепила бы ему пощечину. Они — просто друзья! Она не сможет уважать ни его, ни себя, если они перейдут границы дозволенного.

Как оказалось, опасения Джейси были беспочвенными, потому что Тревор не собирался ее целовать. Он даже не планировал заправлять ей за ухо выбившуюся прядь волос. Он просто подошел к ней и быстро оторвал ценники с каждого предмета одежды.

— Подожди на улице, пока я расплачусь, — сказал он.

Джейси следовало возразить. Но ей было приятно, что Тревор хотел защитить ее от шока, связанного с расходами. Кроме того, она так разволновалась, думая о поцелуях, что не могла говорить.

Выйдя из магазина в новой яркой одежде, Джейси обнаружила, что произошла удивительная метаморфоза. Снег все еще шел, но больше не пугал ее. Теперь она стала частью красочной толпы отдыхающих. Оглядевшись, она поняла, что одета точно так же, как люди на улицах — в ярких куртках и шикарных шапках.

Итак, теперь им предстоит поездка в «Лунный свет». Три дня и две ночи с парнем, который был истинной причиной ее радости.

Им придется забраться в гондолу. Закрытая тележка подъехала к их машине, когда они припарковались на стоянке для постояльцев отеля. Весь багаж выгрузили, а потом их отвезли на небольшую станцию у подножия гигантской горы.

Стальные гондолы двигались по горе, как муравьи — в определенном порядке.

— Сколько здесь гондол? — подавленно спросила она Тревора.

— Я думаю, эта канатная дорога — одна из самых больших в мире. Наверное, пять миль. На ней не меньше ста пятидесяти гондол.

— Это большая нагрузка.

Он сжал ее руку в перчатке:

— Здесь не было ни одной аварии.

Джейси не успокаивалась. Они будут в двухстах футах над землей, когда гондола достигнет своей высшей точки! Она двигается со скоростью почти двадцать футов в секунду, а это означает, что они проведут в пути более двадцати минут.

У Джейси сжалось сердце и вспотели ладони. Она сняла одну перчатку, затем другую, вытирая ладони о новые брюки. Чем ближе они были к своей очереди садиться, тем сильнее Джейси волновалась. Она наблюдала, как загружается одна из гондол, в которую садятся ярко одетые счастливые люди.

В течение нескольких секунд, словно выпущенная из катапульты, гондола поднялась высоко в воздух, повисла на гротескно-тонком канате и исчезла в снежной пелене.

На лбу Джейси выступил пот, у нее засосало под ложечкой.

Она почувствовала себя маленькой девочкой в концертном зале. Как и сейчас, она была одета тогда для важного события в красивое платье, которое они выбрали вместе с отцом. Она вспомнила, как ее подвели к роялю, а все зрители уставились на нее. Ее отец сиял от гордости, поправляя для нее скамейку, открывая нотную книгу и кладя ее перед ней.

Как и сейчас, тогда ей казалось, что ее жизнь уже никогда не будет прежней.

И в этом заключалась проблема, как тогда, так и сейчас.

Джейси не любила перемен.

Тревор улыбнулся оператору гондолы и махнул рукой. Их багаж загрузили вместе с лыжами Тревора.

Когда Джейси не пошевелилась, Тревор подтолкнул ее вперед. Она по-прежнему не двигалась.

Он взглянул на нее и заметил, как сильно она побледнела. Над ее верхней губой выступил пот.

— Я не могу, — прошептала она.

На мгновение ему показалось, что она потеряет сознание. Он вытащил Джейси из очереди и кивнул оператору, чтобы тот отпустил гондолу с их багажом. Следующая группа туристов с любопытством посмотрела на них и прошла мимо.

Тревор взял Джейси за руку и вывел из очереди за угол гондольной станции.

— Как дела? — осторожно спросил он.

— Я говорила тебе, что боюсь высоты. Я думала, что смогу, но я не могу. Тревор, ты видел, на какой тонкой ниточке поднимаются гондолы?

— Да, — согласился он. — Тончайший трос — чудо инженерной мысли.

Она злобно покосилась на него:

— Это небезопасно.

Тревор знал, что может несколько раз повторить, насколько безопасна гондола. Он понимал, что может сообщить ей оптимистичные статистические данные.

Но не сомневался, что она ему не поверит.

Глава 8

— Вот поэтому мы и приехали сюда, — сказал Тревор незнакомым мягким тоном.

Он притянул Джейси к себе и сжал так крепко, что почувствовал быстрое биение ее сердца даже через толстые куртки.

— Что ты имеешь в виду? — приглушенно спросила она.

— Моя красивая, чувствительная жена знала, что дело не в том, чтобы мы были счастливы. Она устроила нам поездку под предлогом развлечения, но на самом деле речь не об этом.

— Да, — сказала Джейси, оглядываясь и злобно смотря на гондолы, едущие вверх по канату. — Потому что здесь не до развлечений.

— Мы должны перестать бояться, — произнес он. — Мы не должны ждать, что жизнь нанесет нам подлый удар или преподнесет ужасный сюрприз.

— Например, гондола, сорвавшаяся с троса, — согласилась Джейси и облегченно вздохнула, думая, что Тревор ее понял.

— Вот почему она все это устроила, Джейси. Кейтлин знала, что мы не будем счастливы, пока не преодолеем страх, который нас сдерживает.

Джейси подняла голову и всмотрелась в его лицо.

— Ты не боишься, — сказала она.

— Я боюсь, — тихо ответил он, пораженный тем, что признался. — С того самого дня, как она умерла.

— Я боялась задолго до этого. Это только что подтвердилось…

— Я понимаю, — мягко прервал ее Тревор.

— Правда?

Ему казалось, что он действительно хорошо знает Джейси. Каждый ее страх и сомнение. И испытывал к ней нежность, которая его пугала.

— Вот что происходит, когда меньше всего этого ожидаешь, — размышлял он. — Жизнь требует от нас большего. Ты слышишь? Послушай!

Она наклонила голову набок и услышала жужжание и лязг механизмов и гондол на тросах, а также завывающую метель.

— Жизнь требует от нас стать сильнее, чем мы были раньше. И смелее. Я не сумею сделать это без тебя. — Тревор был совершенно ошеломлен своей искренностью. Он знал: хотя прошедшие два года они почти не общались, он дорожил дружбой с Джейси.

Она уставилась ему в лицо.

— Хорошо, — сказала она дрожащим голосом, — теперь я готова.

— Ты уверена?

Она кивнула и отстранилась от него, но потом сняла перчатку и взяла Тревора за руку. Их теплые ладони соприкоснулись.

Он почувствовал пульсацию между ее большим и указательным пальцами. Ощущая быстрое сердцебиение Джейси, он понимал, как меняется его мир.

Тревор возвращался к жизни, хотел он того или нет.

Гондолы были рассчитаны на четырех человек или на двух человек с багажом. Поскольку их багаж уехал без них, Тревора и Джейси следовало усадить в гондолу с компанией из двух человек. Но оператор мельком взглянул на них, когда они вышли из-за угла станции, и жестом пригласил Тревора и Джейси идти вперед. Они сели рядом друг с другом в гондолу лицом к горе.

Оператор закрыл за ними дверцу.

— Дверца закрылась как тюремная дверь, — сказала Джейси.

— Откуда ты об этом знаешь?

— Я видела в кино.

— Ну, поездка займет двадцать минут, а не двадцать лет.

Джейси тихо хихикнула и напряглась, когда гондола покатилась вперед. Тревор положил руку ей на плечо и притянул ближе, чувствуя глубокую связь с ней.

Пока Кейтлин умирала, Джейси была рядом с ним. Теперь его очередь ее утешать.

— Дыши! — прошептал ей Тревор. — Попробуй уджайи, — тихо поддразнил он.

Она помолчала и выдала:

— Приготовься к удару по шее.

Он рассмеялся, потом рассмеялась она и немного расслабилась.

— Мы как в тюрьме. Мы не сможем выбраться отсюда, даже если захотим, — заметила Джейси.

— Ну, технически, наверное, могли бы.

— Мы же заперты.

Тревор потянулся к дверце, словно желая ее открыть. Джейси протестующе завизжала:

— Нет! Не трогай!

— Мы можем устроить первую аварию на канатной дороге, — сказал он. — Смерть на высоте двухсот футов.

Она закрыла глаза.

— Мы еще на высоте двухсот футов? Не дразни меня! Это не смешно.

Ему нравилось дразнить ее, и Тревор подозревал, что ей это тоже нравится, потому что она крепче прижалась к нему, а он сжал ее плечи. Ее пушистая шапка щекотала ему нос.

— Мне не верится, что ты меня на такое уговорил! — Джейси повернула голову и посмотрела на него темно-зелеными глазами.

Потом она откинулась на сиденье и закрыла глаза, чтобы не смотреть в окно.

— Моя мама умерла, когда мне было восемь лет.

— Кейтлин говорила, что тебя воспитывал отец.

— Мы с отцом противостояли всему миру. Он был музыкантом, и музыка утешала нас обоих. После смерти матери я жила музыкой. Ничто так не утешало меня, как игра на пианино. Я не просто играла, а растворялась в музыке.

Отец считал меня талантливой. У меня были лучшие учителя, и даже они считали, что я очень одаренная. Думаю, отец забывал о собственной боли, погружая меня в новый мир. Мне кажется, он почувствовал себя успешным отцом, но большую часть времени ощущал себя сбитым с толку и не в своей тарелке. Мое пианино стало его целью и моим спасением.

Когда мне было двенадцать, мой учитель устроил мне сольный концерт. Это была невероятная честь. Там должны были присутствовать самые влиятельные лица музыкального мира. Но я вышла к зрителям и замерла. Меня словно парализовало. Отец не сумел меня успокоить.

У меня было такое же чувство, какое я испытала, когда смотрела на гондолы. Когда я потеряла маму, мир для меня изменился безвозвратно. С тех пор я ненавижу перемены. И отчасти я понимала: хотя я хотела играть, знала, что, если это сделаю, мир снова изменится, и я не смогу его контролировать.

— Я сомневаюсь, что поездка в гондоле изменит твою жизнь.

— Ты сам сказал, что надо почувствовать страх, перетерпеть и жить полной жизнью.

— Где сейчас твой отец? — спросил Тревор.

— Он умер от рака пять лет назад. — Джейси колебалась. — Жаль, что мы не до конца с ним помирились до его смерти. Он наверняка считал, что я предала его в тот день.

— Тебе было двенадцать!

— После этого он перестал интересоваться моим музыкальным развитием. Нас больше ничего не связывало. И чего бы я ни достигала в музыке после этого, он всегда считал, что моя лучшая возможность упущена.

— Сочувствую, — сказал Тревор. — Жаль, что вы не наладили свои отношения.

— Почему он не понимал меня? Я бы поняла его, если бы оказалась на его месте. Знаешь, с того дня я ни разу не выступала публично. Я люблю преподавать. И играть. Но я не могу выступать. По-моему, тот случай обнажил мои самые глубокие страхи — ошибиться, потерять контроль и опозориться.

Джейси задумалась над тем, что рассказала Тревору. Он долго молчал, и она решила, что наговорила лишнего.

— А что, если, — медленно произнес он, — причина не в страхе перед переменами в тот вечер в концертном зале?

Джейси замерла, открыла глаза и озадаченно посмотрела на него. В ее душе затеплилась надежда. Казалось, он увидел то, чего не видела она.

— Что, если, — тихо продолжал Тревор, — ты просто не хочешь делить то священное пространство, которое утешало тебя после смерти матери? Ты не желаешь делиться им со всем миром.

От удивления она открыла рот, на ее глазах выступили слезы.

— Я всегда считала тот день своей величайшей неудачей.

— Считай, что ты набралась смелости, чтобы сохранить свой дар для себя, а не отдавать его.

Она расплакалась.

— Посмотри в окно! — сказал Тревор.

Джейси не хотела смотреть в окно. Она желала и дальше сидеть рядом с Тревором и прижиматься к нему.

— Джейси, ты должна это увидеть!

Она почувствовала, как в ее душе зарождается смелость. Как зеленый стебелек, прорастающий из грязи и снега.

Джейси слегка повернула голову и сквозь слезы увидела, как лучи света пронзают снежную пелену. Они продолжали ехать вперед, и перед ними постепенно появились сверкающие суровые скалы, нетронутый снег, тенистые леса и бескрайние голубые небеса.

Джейси была поражена красотой природы.

— Теперь ты понимаешь? — спросил Тревор великолепным глубоким и нежным голосом. Он вытер слезы с ее лица.

— Да, — сказала она. — Я понимаю. Я совершила некий духовный прорыв, и мир вокруг изменился.

— Я имел в виду, ты видишь, что мы почти приехали и кабель не оборвался?

Им было суждено увидеть мир по-другому. Джейси на секунду отвела взгляд от удивительного вида за окном и посмотрела на Тревора. Она не поверила его последнему заявлению. Она знала: он отлично понял, о чем она сказала.

Ей хотелось провести пальцами по его подбородку и носу и пригладить вихор на затылке.

Вместо этого Джейси засунула руку в карман, стыдясь своего желания. Она может лучше узнать Тревора, не прикасаясь к нему и не осложняя их отношений.

Тем не менее она не сдержалась и произнесла:

— Я понимаю, почему Кейтлин любила тебя.

— За мою неземную красоту?

Она рассмеялась.

Он мягко и очень тихо сказал:

— А я понимаю, почему она любила тебя.

Глава 9

Джейси казалось, что они с Тревором танцуют между небом и землей. Нечто подобное могут испытывать те, кто летает на самолетах. Но в полете не бывает такой странной и прекрасной тишины.

Она подумала, что, наверное, именно на это надеялась Кейтлин, составляя тщательно продуманный план поездки для своей лучшей подруги и мужа. Любовь Кейтлин к ним обоим могла исцелить то, что казалось неизлечимым.

Конечно, Джейси нужно бороться с ощущением, что ее волнение каким-то образом связано с Тревором. Преодолевая свой страх, она разоткровенничалась с ним, но ей надо тщательно следить за тем, чтобы ее не увлекли запретные чувства к мужу своей лучшей подруги.

Джейси приуныла, когда путешествие по канатной дороге закончилось. Они прибыли в гондоле прямо в центр деревни «Лунный свет». Пока Тревор помогал ей выбраться из гондолы, она огляделась, пытаясь осознать происходящее.

Она думала, что Банф — причудливый и милый, но «Лунный свет» напоминал деревню, сделанную из имбирных пряников. С крутых крыш бревенчатых изб падал снег. Магазины и небольшие бутики-отели выстроились вдоль плавно изгибающейся засыпанной снегом главной дороги. Солнце ярко светило, а снег искрился и переливался как голубые бриллианты.

Лыжные стойки были повсюду — перед каждым зданием по несколько штук, и все они были заполнены лыжами и сноубордами. Лыжное оборудование походило на произведение искусства с графическим ярким дизайном.

Люди в пестрых куртках, шапках и очках неуклюже вышагивали в огромных ботинках, иногда с лыжами на плечах.

За деревней возвышалась гора Лунный свет — могучая и величественная. Ее нетронутые склоны выглядели как холмики из взбитых сливок и были усеяны лыжниками. И лыжники, и сноубордисты поднимались на горнолыжных подъемниках, которые, по мнению Джейси, были страшнее канатной дороги. Но в какой-то момент она поняла: хотя у нее засосало под ложечкой от мысли о поездке на горнолыжном подъемнике, она не ужаснулась, а просто разволновалась.

Джейси попала в чужой и восхитительный мир, в котором не было шума автомобилей, а слышались только гул подъемников, голоса людей и смех.

— Я никогда не видела ничего подобного, — сказала она Тревору. — Здесь свой мир. Он существует только для того, чтобы радовать.

Он рассмеялся:

— И зарабатывать деньги.

Она ударила его по руке:

— Прекрати! Ты совсем не так циничен, как хочешь казаться.

Подъехала открытая тележка для гольфа, и Джейси увидела в ней их багаж.

— Это ваш багаж? Меня зовут Оззи. Я отвезу вас в отель. А потом, — он посмотрел в карточку, — у Джейси урок катания на лыжах. Так что, если вы не против, мы оставим ваши вещи в отеле, зарегистрируем вас, а потом я отвезу вас в Лыжную школу.

Они запрыгнули на заднее сиденье тележки, а Оззи на переднее. Его длинные темные волосы торчали из-под шапки с логотипом «Лунный свет». Он напоминал Джейси одного из пожарных в календарях.

— Молодожены? — бросил он им через широкое плечо.

Джейси покосилась на Тревора. Он выглядел раздраженным.

— Просто друзья, — ответил Тревор голосом, запрещающим дальнейшие расспросы.

Оззи высадил их у дверей отеля «Лунный свет» и сказал, что оставит лыжи Тревора на тележке и встретит их в номере с остальным багажом.

Вестибюль отеля напоминал красивый домик. Стены из бревен, потемневших от времени, деревянный сводчатый потолок, огромный каменный камин, в котором потрескивал огонь, пианино, диваны и кресла, выстроенные вокруг камина и рояля.

— Ты поиграешь? — спросил ее Тревор, кивая на пианино. — Мне хочется тебя послушать.

— Когда-нибудь, — лукаво сказала она. — Меня больше интересуют кресло и камин, хотя я думаю, что прямо сейчас мой план погружения в безопасный и знакомый мир книг и горячего шоколада провалился.

— В этом ты права.

И как бы Джейси ни ненавидела сюрпризы, ей вроде как понравилось предвкушение от того, что произойдет дальше.

Ее с Тревором апартаменты находились в конце очень длинного и широкого коридора.

Оззи ждал их с багажом.

— Это наш президентский номер, — сказал Оззи, когда Тревор открыл дверь картой-ключом. — Здесь в самом деле останавливались президенты. И один раз даже принцесса. — Он посмотрел на Джейси и очаровательно улыбнулся. — Может быть, дважды.

Тревор сурово взглянул на него, а она хихикнула.

— Поверьте, я не принцесса, а обычный учитель музыки.

— Я люблю музыку. Я играю на гитаре.

— Неудивительно, — пробормотал Тревор.

— Я подумываю бросить репетиторство.

— Почему? — спросил Оззи. — По-моему, это идеальная работа.

— Как говорится, перемены так же хороши, как отдых.

Тревор тихо прорычал. Она повернулась и посмотрела на него. Он злобно уставился на Оззи.

Джейси нахмурилась. Тревор никогда не казался ей снобом. И все же он явно не в восторге от ее разговора с Оззи.

— Какой багаж и в какие комнаты отнести? — спросил Оззи.

В номере люкс было две спальни. Тревор посмотрел на Оззи, прищурившись.

— Оставьте багаж там, — сказал он.

— Я подожду вас на улице. — Оззи поиграл бровями.

Тревор закрыл дверь.

— Он совсем обнаглел! Он пытался выяснить, как мы с тобой спим.

— Он просто предложил внести наш багаж, — мягко сказала Джейси. — Такова его работа.

— Ты перестанешь так думать, когда он постучит в твое окно посреди ночи. Ты всегда так действуешь на мужчин?

— Перестань! Ты отлично меня знаешь. — Она была уверена, что Кейтлин рассказала ему все о своей замкнутой подруге.

— Принцесса, — произнес он с хмурым видом. — Какой бред!

Джейси уставилась на Тревора. Неужели он ее ревнует?

— Я просто защищаю тебя, — сказал он, увидев ее взгляд.

Конечно, он не ревновал! Они только друзья.

— Судя по всему, тебе может достаться не лыжный бомж, а носильщик, играющий на гитаре.

— А вдруг он миллиардер?

— Нет.

— Тревор, чернила на моих документах о разводе едва высохли. Мне неинтересно говорить о мужчинах. — Если честно, она не знала, то ли ей злиться, то ли смеяться над его желанием опекать ее.

— Кстати, о миллиардерах, — сказала она, меняя тему. — Взгляни на этот номер!

Как и в вестибюле, стены люкса были выстроены из высоких бревен, потемневших от времени, которые упирались в сводчатый потолок. Мебель, хотя и довольно утонченная, подходила для горной хижины. В номере был камин, двери с двойным остеклением выходили на гору. Джейси увидела проносящихся мимо лыжников и подошла к дверям.

Снаружи были терраса и джакузи.

Жаль, что она не может залезть в горячую ванну вместе с Тревором. Не надо усложнять их отношения. Он защищает ее как старший брат. Но как только она скользнула по Тревору взглядом, у нее чаще забилось сердце.

По правде говоря, Джейси испытывала к нему совсем не сестринские чувства. От этой мысли она почувствовала себя слабой и ничтожной. Не то чтобы он был ей безразличен. Конечно, она неравнодушна к нему, но воспринимает только как мужа своей лучшей подруги.

Джейси быстро повернулась и схватила свой чемодан. И открыла дверь в спальню.

В центре комнаты была широкая кровать из исструганного дерева, и плюшевые постельные принадлежности резко контрастировали с нарочито деревенской мебелью. В спальне были балконные двери, которые вели на террасу и к джакузи.

Тревор подошел и заглянул ей через плечо.

— Эта спальня как раз подойдет для принцессы, — насмешливо сказал он.

Тревор не понимал, что с ним происходит, когда через несколько минут они снова уселись в тележку. Он одарил Оззи предупреждающим взглядом.

Он слишком бурно отреагировал на то, как Джейси общалась с незнакомцем. Она заявила Оззи, что подумывает сменить работу. Тревору она не сказала об этом ни слова.

Оззи, по-видимому, не обращал внимания на предостерегающие взгляды.

— Какой у вас уровень? — спросил он Джейси.

— Новичок. Сегодня мое первое занятие.

— Девственница! — закричал Оззи.

Тревор поборол нехарактерное для него желание врезать Оззи, особенно после того, как Джейси захихикала и покраснела, словно они обсуждали отрывок из Камасутры.

Оззи, не обращая внимания на мрачного Тревора, сказал:

— Я имел в виду, вы берете уроки катания на лыжах или на сноуборде?

— Я решила взять урок катания на лыжах. Тревор катается на лыжах и может дать мне совет, как только я выйду на склон.

«Спасибо, что помнишь обо мне», — подумал Тревор, все больше сердясь.

Джейси наивна и думает, что Оззи просто дружелюбен. Но Тревор все понял по одному взгляду этого парня.

Ну, Джейси была в самом деле очаровательна в новом зимнем комбинезоне. Брюки обтягивали ее стройные ноги, а из-под шапки торчали прядки волос.

Но было в ней что-то еще.

И тут до Тревора дошло. Джейси Трембли выглядела сексуально.

Дело не только в том, что она преодолела свой страх высоты. Сейчас она вела себя увереннее и была расслаблена.

Она, наверное, даже не догадывалась об этом.

Но Оззи все видел.

Она уязвимее, чем думает. Тревор понял, что ему придется по-настоящему следить за ней.

Он подумал о джакузи, которое мельком увидел на террасе через балконную дверь главной спальни.

Он вдруг испытал к Джейси странное чувство, которое ошеломило его. Она очень беззащитна, и он обязан оберегать ее от неверных решений. Ради нее готов отдать свою жизнь.

Глава 10

Тревор, считая себя защитником Джейси, облегченно вздохнул, когда Оззи уехал, оставив их перед шале Лыжной школы. Тем не менее Оззи решил оставить о себе воспоминание: он так рванул вперед, что передние колеса тележки оторвались от земли, и она встала, как лошадь на дыбы.

— По-моему, этот ковбойский маневр должен был впечатлить тебя, — сказал Тревор.

— Сомневаюсь.

— Он флиртовал с тобой всю дорогу сюда.

Джейси посмотрела на него с удивлением. А потом развеселилась.

— Он подробно рассказывал мне о том, что мусор вывозят с курорта по специальной канатной дороге в гондоле, раскрашенной под слона.

— Но как вдохновенно он об этом рассказывал!

Судя по взгляду Джейси, она считала Тревора глупым. Но он отлично понимал, что парни вроде Оззи просто используют таких милых девушек, как она.

Он взял свои лыжи, которые Оззи снял с тележки и поставил в снег, и закинул их себе на плечо. Ему надо побыть вдали от Джейси и собраться с мыслями. Утро было слишком напряженным.

Он повернулся к склонам и вздохнул с полным облегчением.

Ничто так не очищает голову человека, как катание на лыжах. Он огляделся и заметил ближайший кресельный подъемник. Ему хотелось прокатиться на лыжах и немного покрасоваться перед Джейси. Он действительно хорошо катался. Несколько идеальных S-образных изгибов во время спуска, несомненно, сотрут из ее памяти ковбойский маневр Оззи с тележкой. Он поставил лыжи на землю и надел их.

— Лыжного инструктора зовут Фредди, — сказала она до того, как Тревор надел вторую лыжу, читая листок бумаги, который дал ей Оззи. — Я пойду и найду его. Он наверняка поможет мне надеть лыжи, да?

Тревор представил, как какой-нибудь симпатичный парень будет помогать Джейси надевать лыжные ботинки. Какой-то незнакомец увидит ее первые попытки прокатиться на лыжах. Какой-то незнакомец станет свидетелем ее удивления и восторга. Ну уж нет!

Он снял лыжи.

— Я тоже возьму урок.

— Ты же опытный лыжник!

— Я хочу покататься на сноуборде. — Он открыл для нее дверь в Лыжную школу.

— Привет! Вы Джейси? Я Фредди.

Тревор обрадовался, увидев, что лыжным инструктором Джейси будет женщина.

Потом Джейси заявила:

— Это мой друг Тревор. Он решил научиться катанию на сноуборде.

— Я думаю, им займется Бьорн, — ответила Фредди.

Тревор должен был учесть, что инструктора по сноуборду и лыжам будут разными людьми. Итак, его не будет рядом с Джейси, которая наконец откроет для себя магию катания на лыжах. И ему не придется защищать ее от чересчур рьяного мужского внимания.

Таков был печальный результат его импульсивных решений. Если бы он так поступал на работе, то не сделал бы карьеру.

Надо вернуться к первоначальному плану. Скатиться на лыжах, провести час или около того в одиночестве, пока Джейси будет заниматься, и собраться с мыслями.

Но тогда Джейси узнает, что он солгал ей. А ему не хотелось, чтобы она задавалась вопросом о причинах его лжи.

Настоящий швед — белокурый, голубоглазый, рослый и мускулистый — вышел к Тревору с важным видом. Это был именно тот инструктор, которого Тревор не хотел бы видеть рядом с Джейси.

И потом он обнаружил, что ввязался в настоящую авантюру.

Стоя на сноуборде, он чувствовал себя уткой, пытающейся стать лебедем. Катаясь на пологом склоне, он казался себе посмешищем и во всем обвинял Джейси.

Хорошо, что он может видеть ее отсюда. Она слегка нахмурилась и выглядела немного встревоженной.

— Вы следите за трассой? — строго одернул его Бьорн.

Джейси сомневалась, что научится кататься на лыжах. Она никогда не была ни спортивной, ни смелой и полагала, что оба этих качества просто необходимы для такого вида спорта.

Она видела Тревора всего в нескольких ярдах от нее и радовалась, что он рядом. Его близость помогала ей не пасть духом.

Однако вскоре она поняла, что не может наблюдать за Тревором и одновременно кататься на лыжах. Ей пришлось полностью сосредоточиться на себе.

Ознакомив Джейси с элементарными принципами катания на лыжах, Фредди провела ее к холму, на котором катались дети. Склон не был ни высоким, ни крутым.

— Немного согните ноги в коленях и слегка наклонитесь вперед, — подбадривала ее Фредди. — Поехали!

Джейси затаила дыхание. Она наклонилась вперед и осторожно оттолкнулась палками. Она думала, что полетит вперед, как ядро из пушки, но на самом деле медленно спустилась с холма. Через десять секунд ее лыжи перекрестились, и она упала, но тут же поднялась, готовая кататься.

Спуск с холма — даже медленный — был прекрасен.

К концу урока она не могла поверить, как весело ей было и как быстро пролетело время.

— Хорошо, — сказала Фредди. — Вы умница.

Джейси была вся в снегу, ее ноги болели, но солнце ярко светило ей в лицо и на снег, и она была на седьмом небе от счастья из-за своих достижений.

— До конца дня катайтесь в пределах площадки Орион, — произнесла Фредди, указывая на нее. — Она охватывает все склоны для начинающих. И помните, что я говорила о посадке и выходе из горнолыжного подъемника!

Внезапно к ней подъехал Тревор. Он был мрачным и расстроенным.

При виде Джейси он немного смягчился:

— Судя по всему, ты классно повеселилась.

— Ну, я даже не могу объяснить, что сейчас чувствую.

— Я понимаю, — мягко сказал он. — Ты светишься.

Он наклонился к ней, и на мгновение ей показалось, что он вот-вот коснется ее лица. Но дальше произошло следующее: доска вылетела из-под ног Тревора, и он упал на снег.

— Я надену лыжи. — Тревор встал и смахнул снег с куртки и брюк.

— Лучше оставайся на сноуборде. Я не буду чувствовать себя неудачницей, если у меня будет такой некомпетентный партнер-сноубордист. — Джейси ухмыльнулась, увидев выражение его лица.

— Как я позабочусь о тебе, если едва стою на доске? — спросил он.

— Мы позаботимся друг о друге.

Ее слова повисли в воздухе. Они в самом деле заботились друг о друге на этой неделе, наполненной ужасными воспоминаниями. План Кейтлин явно сработал. Джейси не тосковала с тех пор, как они с Тревором прибыли в Банф.

— Ладно, — неохотно сказал он. — Пара спусков.

Со вздохом он поехал вперед. Несмотря на то что ему было явно удобнее на лыжах, Тревор был прирожденным спортсменом и двигался мощно и грациозно. На самом деле к тому времени, когда они добрались до горнолыжного подъемника, он словно полностью овладел основами катания на сноуборде.

Они встали в очередь к подъемнику, и Джейси растворилась в ощущениях: солнце на ее лице, счастливые люди вокруг, Тревор рядом с ней. Когда кресло подъемника коснулось ее коленей, она неуклюже плюхнулась на него и прижалась к Тревору.

Подъемник быстро набирал высоту. Лыжи, болтающиеся на ее ногах, казались тяжелыми, словно могли утянуть ее в пропасть. Тревор опустил Т-образную перекладину между ними. Джейси поставила на нее лыжи и почувствовала себя в гораздо большей безопасности.

— Почему ты не сказала мне, что собираешься бросить преподавание музыки? — спросил он. — Ты откровенничала о своих карьерных планах с совершенно незнакомым человеком.

Она покосилась на него:

— У меня был самый многообещающий ученик в мире, и под моей опекой он провалил вступительное прослушивание в самую престижную музыкальную школу Канады. И это немного пошатнуло мою уверенность.

— Хм.

— Что это значит?

— Ну, тебе не хватает уверенности, чтобы выступать на публике. Кажется, даже вестибюль отеля тебя пугает.

— Это правда, — неохотно согласилась она. — Наверное, провал Джонни просто обнажил мою неуверенность. В любом случае пора на время отказаться от музыки.

— И чем ты займешься?

Она не собиралась признаваться миллиардеру Тревору, что подумывает устроиться на работу в супермаркет на углу. Узнав об этом, он наверняка предложит купить для нее этот магазин.

Глава 11

— Я что-нибудь придумаю, — уклончиво сказала Джейси.

Тревор задумался:

— Тебе надо хорошенько подумать об этом. Ты многое потеряла: лучшую подругу, мужа и дом.

— Не дом, — уточнила Джейси, — а жилище. И мне оно не очень нравилось.

— Но вы сделали довольно большие инвестиции в то, что тебе не очень нравилось.

— Хм, Брюс так и говорил — инвестиции. — Она приняла такие большие финансовые обязательства на дом, который ей даже не нравился, чтобы добиться невозможного — получить одобрение Брюса.

— Наверное, сейчас не время так резко менять работу.

Джейси наблюдала со своего места, как лыжники несутся по прекрасным склонам горы Лунный свет. Было холодно, но солнце светило так ярко, что у нее горели щеки.

Она чувствовала плечо Тревора — твердое и дающее ей чувство безопасности и комфорта. Ее переполняли эмоции. А может быть, катание на лыжах так взбудоражило ее чувства. И новые приключения больше не ужасали, а манили ее.

Джейси перегнулась через стойку, чтобы лучше видеть свои лыжи, болтающиеся в воздухе. И вздохнула от удовольствия. Еще несколько дней назад она не представляла себя в такой ситуации. Отдаленный горнолыжный склон, на котором она победила страх высоты, и великолепный мужчина рядом с ней, которому небезразлично, какое решение она примет.

— Ты прав, — сказала она ему.

— Такие слова по душе каждому мужчине, — сухо произнес он.

— Надо повременить с переменой карьеры. Я буду жить настоящим моментом и принимать все, что предлагает жизнь.

— Главное, чтобы это предложение сделал не кто-то вроде Оззи. Или Бьорна.

— Кто такой Бьорн?

— Ты не заметила Бьорна?

— Нет.

— Шведский бог в образе человека, который учил меня кататься на сноуборде и с удовольствием мучил на склонах.

Она рассмеялась и покраснела. Потому что на самом деле она и Оззи почти не заметила.

Оззи был лишь частью большой картины мира, которую она взволнованно изучала с Тревором.

Он казался задумчивым.

Джейси была почти уверена, что они оба обдумывают, почему она обращает внимание только на него.

Интересно, хочется ли ему принять с ней горячую ванну сегодня вечером после бодрящего, но утомительного дня на склонах?

Ей следует быть осторожнее, чтобы не привязываться к нему слишком сильно. Сейчас, когда ее жизнь идет кувырком, Джейси так легко представить, что их дружба перерастет в интимные отношения. Однако мысль об этом, хоть и ненадолго, показалась ей предательством Кейтлин.

К счастью, эти мысли вылетели из ее головы, когда возникла следующая проблема: надо было сойти с горнолыжного подъемника.

Ей удалось слезть с подъемника, не упав лицом вниз, и они с Тревором встали на самой вершине горы. Вид оттуда был великолепным: бесконечный заснеженный склон, извивающийся среди скал, спускался к тому месту, где по обеим сторонам широкой трассы располагались огромные бревна. Красиво, но опасно.

— Ты идешь? — спросил он.

Она испуганно посмотрела на него.

— Наверное, это похоже на роды, — сказала она Тревору. — Ты доходишь до определенной точки и внезапно понимаешь, что есть только один выход.

Тревор слегка помрачнел, и она пожалела, что упомянула о детях. Они узнали, что Кейтлин больна, когда она не смогла забеременеть.

Джейси собралась с силами. Худшее уже случилось. Она оттолкнулась лыжными палками и поехала вперед.

Склон оказался круче, чем она думала. Но все же она полностью контролировала свой спуск. Джейси сделала осторожный поворот, когда Тревор пронесся мимо нее легко и уверенно. Она немного ускорилась, но вскоре поняла, что слишком разогналась.

— Стоп! — крикнула она себе. — Стоп!

Джейси пролетела мимо Тревора и услышала, как он гонится за ней, пытаясь поймать ее. Он схватил Джейси за куртку, стараясь замедлить ее спуск.

Но Тревор был таким же новичком в сноуборде, как и она в лыжах. Крикнув, он потерял равновесие, отпустил Джейси, и она тоже потеряла равновесие.

Оба упали на снег. Тревор оказался над Джейси, опираясь на локти. Она уставилась на него. Его кудри выбились из-под шапки. Джейси вблизи увидела красивый изгиб его ресниц и шоколадный цвет глаз, заметила щетину на его подбородке. И почувствовала силу и тепло тела Тревора, ощутимое даже через куртку. Джейси ощущала его ровное сердцебиение.

Ей следовало замерзнуть, потому что она лежала спиной на снегу. Но вместо этого Джейси казалось, что она горит.

Он снял перчатку и смахнул снег с ее лица. Потом с нежностью посмотрел на нее сверху вниз, словно недоумевая, как они сюда попали.

— Так тебя учили останавливаться в Лыжной школе? — спросил он с чувственной хрипотцой в голосе.

— Ты имеешь в виду падение?

— Нет. Ты орала «стоп» во все горло.

Она хихикнула, и он усмехнулся. Потом оба расхохотались. Смех стих, когда Тревор понял, что по-прежнему лежит на Джейси. Он скатился с нее, затем вскочил и протянул ей руку. Но быстро отпустил Джейси, как только она встала на ноги.

Она догадалась, что он решил действовать так, будто между ними не было никакой близости. Но как бы они ни притворялись, их отношения не будут прежними. Взаимное влечение усиливало ощущение полной свободы. Джейси казалось, будто то, что было плотно закрыто в ее душе, распахнулось.

Они больше никогда не падали друг на друга, но чувство осознания осталось. Катаясь на лыжах, Джейси немного расслабилась и ускорилась. Потом упала. Тревор ускорился и тоже упал. Они оба осваивали новые навыки и наслаждались красотой горной природы на открытом воздухе, залитой солнцем в яркий зимний день.

Их смех и восторженные крики эхом отдавались от камней и деревьев, пока они спускались по дорожке и возвращались на подъемник. Они сидели плечом к плечу, рассказывая друг другу о себе немало нового, хотя были знакомы много лет.

Ему нравились собаки. Ей нравились кошки. Ему нравился рок и гитара, ей — классика и фортепиано. Ему нравились боевики, а ей — драмы. Ему нравилось путешествовать, ей — оставаться дома. Ей нравился театр, ему — спорт.

Тревор обнял Джейси, сидя рядом с ней. Они оба промокли от падений на снег, и она дрожала.

— Забавно, — сказала она ему. — Я замерзла и умираю от голода, но хочу покататься еще.

— Покатаешься завтра, — ответил он.

Она не помнила, когда в последний раз ждала следующего дня с таким предвкушением.

— Не могу дождаться, — сказала Джейси. — Катание на лыжах — лучшее, что было в моей жизни. Мне кажется, я многое упустила…

Они доехали на лыжах до своего отеля, оставили снаряжение на стойках снаружи и вбежали в номер. В каждой спальне была собственная ванная комната, и, приняв душ, они снова встретились в гостиной.

— Я проголодалась, — заявила Джейси, стараясь не очаровываться Тревором, только что выбравшимся из душа. Его волосы завивались и благоухали. — Давай закажем гамбургер.

— Гамбургер? Только не это. В «Лунном свете» одни из лучших ресторанов мира, и мы этим воспользуемся.

Джейси должна была настоять на гамбургере. Ей не хотелось привыкать к богатой жизни, где за деньги можно получить все, что пожелаешь. Как после этого она вернется к макаронам с сыром?

С другой стороны, зачем думать о будущем? Почему бы просто не наслаждаться настоящим?

— Я не одета для ресторана, — сказала она, взглянув на свои обтягивающие черные штаны для йоги и белый свитер.

Тревор оглядел ее с таким одобрением, что она вздрогнула, понимая: она не единственная, кто чувствует растущую близость между ними.

— Одна из многих радостей горного курорта в том, — произнес он, — что можно ходить в ресторан в джинсах.

На нем были синие джинсы и синяя клетчатая рубашка с расстегнутым воротом. Все-таки несправедливо, что мужчина выглядит так соблазнительно в простой одежде.

Тревор посмотрел на Джейси через стол. Они выбрали небольшой французский ресторан и сели у окна с видом на извилистую заснеженную деревенскую тропинку.

— Как в сказке, — сказала Джейси.

Действительно, деревенская площадь, освещенная газовыми фонарями, казалась сказочной. Золотой свет лился из окон под заснеженными крышами.

Если бы Тревор учел атмосферу французских ресторанов — свечи и розы, — он заказал бы гамбургер.

Но уже поздно.

Кроме того, он сомневался, что, поедая гамбургер, Джейси сияла бы от счастья так же, как сейчас, пробуя мясо в вине.

— Я никогда не ела ничего подобного, — заявила она. — У нас с папой было не так много денег, а Брюс был прижимистым.

Тревор сразу понял, что Брюс ему очень не нравится.

Глава 12

Радостно вздохнув, Джейси откинулась на спинку стула, смакуя тушенное мясо в вине с домашним хрустящим хлебом.

Тревор подумал, что любой мужчина отдаст все, чтобы увидеть такое выражение удовольствия на лице женщины. Брюс — идиот, который отказывался от этого, экономя несколько центов.

— Я отношусь к такой еде как к катанию на лыжах, — сказала она. — Мне кажется, без них я не жила полной жизнью.

Он почувствовал сильное и очень опасное желание дать Джейси все, чего ей не хватало. И тут же сказал себе, что он просто хочет уберечь ее от таких неудачников, как Брюс. И Оззи.

— Что закажем на десерт? — спросил Тревор.

— Я уже объелась.

— Давай закажем один десерт на двоих. — Он спросил у официанта совета, и им принесли пирожное в виде пончика с начинкой из сливок.

— «Париж-Брест»! — торжественно объявил официант.

— Почему такое название? — прошептала она и вместе с Тревором уставилась на десерт. Она рассмеялась первой.

Тревор взял телефон и поискал информацию о десерте в Интернете.

— Он назван в честь региона во Франции, где его впервые сделали.

Джейси хихикнула. С тех пор как она рассмеялась сегодня днем, ему казалось, что он готов жить ради ее смеха.

Они лакомились великолепным десертом вместе с одной вилки, и Тревор думал, что, наверное, это была не лучшая идея. Десерт заставлял его думать о груди Джейси и вспоминать, как они лежали на склоне на снегу.

— Мне кажется, я никогда не ела ничего вкуснее, — решила Джейси.

Она говорила так о каждом блюде. Он приготовился к неизбежному, когда она закрыла глаза и тихо промурлыкала от удовольствия.

Однако это в самом деле был лучший десерт, который Тревор когда-либо пробовал. Но, наверное, так было потому, что он ощущал на вилке вкус губ Джейси.

Ему пора образумиться.

Завтра он встанет на лыжи и окажется в более выгодном положении, чем сегодня, когда упал на Джейси. К тому же, даже сохраняя дистанцию, покажет ей, на что именно он способен.

То есть, хвастаясь, он решил обороняться.

— Завтра я попробую покататься на сноуборде, — заявила Джейси в середине десерта. — Утром первым делом возьму урок.

Тревор старался не смотреть на нее.

Он не собирался оставлять ее — женщину, соблазнительно поедающую десерт, — с парнем по имени Бьорн, который наверняка такой же прохвост, как и ее бывший муж. И ее поклонник Оззи.

— Я тоже потренируюсь в катании на сноуборде, — сказал Тревор, грустно прощаясь с лыжами и задаваясь вопросом, когда его жизнь вернется в прежнее русло.

Прошедшие годы ему было нелегко, поэтому он запросто примет то, что происходит сейчас. Кроме горячей ванны.

Хотя ему больше всего на свете хотелось залезть в джакузи с Джейси. Но у нее нет купальника. Он не помнил, чтобы видел его в ее чемодане.

До него дошло, что сейчас впервые проводит время с женщиной после смерти Кейтлин. И поэтому ему кажется, что он на свидании. Но был почти уверен, что Кейтлин хотела, чтобы он стал лучше, а не влюблялся в ее подругу.

Любовь? Такие опасные мысли нужно пресекать в зародыше. Они с Джейси выучили тяжелые уроки любви и утраты. Они приехали сюда, чтобы повеселиться, и все.

После того как они дошли до отеля по деревне, которая стала еще очаровательнее из-за темноты и теплых огней за закрытыми окнами, Тревор объявил, что устал, и отправился прямо в постель. Он ворочался с боку на бок и пытался решить, прочел ли на лице Джейси разочарование или облегчение, когда резко попрощался с ней.

Невыспавшийся и злобный, следующим утром Тревор пришел в Лыжную школу. Бьорн проигнорировал его и просиял, глядя на Джейси.

— Какой приятный сюрприз! — сказал он, играя белоснежными бровями и сверкая идеальными зубами.

Тревор Купер не был импульсивным человеком. Он был осторожным и дотошным. А еще он устал.

Наверное, поэтому он обнял Джейси. Она слегка повернулась к нему, нахмурив брови. Он наклонил голову и слегка коснулся губами ее рта, давая Бьорну понять, что эта женщина занята.

Как только Тревор поцеловал ее, ему показалось, что весь мир, включая «Лунный свет» и Бьорна, исчез. Ее губы были мягкими и манящими. От Джейси пахло медом и альпийскими цветами. Разомкнув губы, она поцеловала его в ответ.

Нежность и страстное желание заставили Тревора отстраниться от Джейси. Он был потрясен. Он пытался вспомнить все те благородные намерения, которые пришли ему в голову прошлой ночью. Казалось, они исчезают, а вокруг него сгущается сладкий и чувственный туман.

— Молодожены? — весело спросил Бьорн.

Тревор вернулся в реальность, но его второй урок сноуборда стал катастрофой. Он совсем не мог сосредоточиться.

Он поцеловал Джейси исключительно ради ее защиты.

Он никого не целовал после смерти Кейтлин. Не следовало получать от этого такое удовольствие, потому что для поцелуя была веская причина.

Джейси, которая избегала его взгляда, сосредоточенно тренировалась. На самом деле она каталась на сноуборде намного лучше Тревора. Как только урок закончился, он, не посоветовавшись с ней, пошел к подъемнику. Сел на него и уставился прямо перед собой, когда Джейси уселась рядом с ним. Только тогда он понял, что попал в ловушку. Он надеялся, что она будет милой и притворится, будто ничего не произошло, но не тут-то было.

— Зачем ты это сделал? — тихо спросила она.

— Он строил тебе глазки.

— Бьорн?

Ее ошеломленный тон убедил Тревора, что он поступил правильно. Она понятия не имела, каковы мужчины, в том числе и он.

— Не притворяйся удивленной. Кто же еще?

— Позволь уточнить, — произнесла она гораздо громче. — Ты поцеловал меня без моего разрешения, чтобы отпугнуть Бьорна?

— Вот именно, — сказал он, радуясь, что она так ясно поняла его мотив. — Но у меня смягчающие обстоятельства.

— Неправда!

— «Какой приятный сюрприз!» — мрачно передразнил Тревор. — Я видел, как он пялился на тебя.

— Ты меня оскорбляешь. Ты «пометил» меня поцелуем, говоря Бьорну: «Отвали! Она моя»?

— Я бы выразился иначе.

— Как, например? Ты поступил, как пес, который метит свою территорию, мочась на дерево?

— Я бы так не сказал.

— Но ты сделал именно так.

— Ладно-ладно, извини. Мне и в голову не приходило, что ты поймешь это таким образом.

— Тебя не устраивает моя версия? — спросила Джейси.

Он промолчал и скользнул по ней взглядом. К сожалению, она становилась очень милой, когда злилась. Он вспомнил вкус ее губ.

— Кстати, — сказала она, — ты видел его кольцо?

Тревор нахмурился. На самом деле он не видел кольца Бьорна. Она расхохоталась, и ему это не понравилось.

— Я не понимаю, что смешного.

— Он гей, Тревор.

— Кто? Бьорн?

— Да.

— Откуда ты знаешь?

— Я видела, как он прощался со своим мужем. Они стояли у кафе «Утреннее солнце», где мы завтракали.

Тревор был на седьмом небе от счастья. Он стал бы еще счастливее, если бы мужем Бьорна оказался Оззи.

По крайней мере, один из неподходящих поклонников Джейси устранен. Но счастье Тревора было недолгим.

— Знаешь, какой истинный посыл был у твоего поцелуя? — спросила она его дрожащим от возмущения голосом. — Что я не могу сделать собственный выбор!

— Я извинился.

— Но не от души.

— Боже, — произнес он. — Хорошо. Вспомни, что с тобой было, когда ты выбрала Брюса?

Он понимал, что сейчас не время настаивать на подтверждении своих опасений.

— Брюс? — Дрожь в ее голосе усилилась.

— Тот парень, за которого ты вышла замуж. Который не поддерживал тебя в трудные времена, да еще и купил дом, который тебе не нравился. И который слишком экономил, поэтому не приглашал тебя в ресторан на хороший ужин.

Джейси покраснела и стала милее. А ему захотелось снова ее поцеловать.

— Я доверилась тебе! — выпалила она.

Хорошо, что они добрались до вершины склона, потому что у Тревора возникло ужасное чувство, что Джейси попытается столкнуть его вниз. Она довольно легко встала и помчалась вниз по склону, ни разу не обернувшись, словно каталась на сноуборде всю жизнь.

Тревор был в полном замешательстве, поэтому обрадовался, когда Джейси установила необходимую дистанцию между ними.

Джейси задавалась вопросом, почему она так рассердилась. Если честно, ей понравилась забота Тревора. Ужасная правда была в том, что Джейси оказалась совершенно беспомощной против чувственного влечения к Тревору. А его холодная оценка ее неудачного выбора мужа ранила ее особенно сильно, потому что это была правда.

Предупреждающие знаки о характере Брюса появлялись еще до того, как заболела Кейтлин. Скромные свидания, тоненькое кольцо, бюджетная свадьба и некачественная мебель. К тому времени, когда они подошли к покупке дома, Джейси отлично понимала: ее желания абсолютно неинтересны Брюсу.

Она злилась, что Тревор так быстро это понял!

Но снег и освоение навыков катания на сноуборде заставили ее сосредоточиться, поэтому она благополучно прошла дистанцию. Спускаясь с холма, она осмелела и по-новому ощущала свое тело. Казалось, Джейси стала одним целым и со снегом, и со сноубордом.

Именно этого ей не хватало в жизни. Даже до смерти Кейтлин, развода и провального прослушивания Джонни ей не хватало воодушевления.

Джейси добралась до основания холма и оглянулась через плечо. Она очень обрадовалась, что Тревор катался на сноуборде довольно неуклюже. Даже такому атлету, как он, было трудно осваивать нечто совершенно новое.

Она уселась на подъемник одна и сильнее приободрилась. Она сделала еще один спуск, потом скатилась с горы снова. И в конце концов до нее дошло, что Тревор, похоже, тоже ее избегает. Он наверняка радовался тому, что они не катаются на лыжах вместе.

Глава 13

Джейси посмотрела на гору. Тревор был в нескольких минутах езды от нее. Она может одна ездить на подъемнике. И кататься на сноуборде в одиночестве хоть целый день.

Но тогда Тревор не заметит, как она превращается в сильного и независимого человека. Ей хотелось, чтобы он стал свидетелем этого.

И чтобы в следующий раз поцеловал ее потому, что хотел этого, а не ради того, чтобы избавить ее от привычки делать неверный выбор!

Внезапно ей стало интересно, что подумала бы Кейтлин о желании своей лучшей подруги поцеловать ее мужа. Нахмурившись, Джейси подумала о письме.

Через два года после смерти Кейтлин они с Тревором встретились снова. Он сказал, что его жена подозревала о том, как неудачен брак Джейси. Могла ли ее подруга догадаться, что они оба будут одиноки? Конечно, она знала Тревора достаточно хорошо, чтобы понять, что он не сможет жить один.

— Ты свихнулась, — с тревогой сказала себе Джейси. Покойная лучшая подруга не может устроить ее отношения с Тревором.

И все же она внезапно вспомнила, как лежала на берегу Боу-ривер на следующее утро после девичника Кейтлин. Стоял прекрасный весенний день, и, приехав из другого города, Джейси остановилась у своей подруги. Они спустились к близлежащей реке с кофе в руках и, уставшие, легли на травянистый склон.

— Я рада за тебя, — сказала ей Джейси.

Кейтлин мягко ответила:

— Жаль, что у Тревора нет клона, за которого ты могла бы выйти замуж.

Отправив их в поездку вдвоем, Кейтлин наверняка одобрила то, что может произойти. Глубоко вздохнув, Джейси приняла решение.

Она подождала, пока Тревор сядет вместе с ней в подъемник, и не отодвинулась, когда он прижался к ней плечом.

— Ты будешь дуться весь день? — спросил он, не понимая, что она больше не злится, а приняла грандиозное решение. — Ты все портишь, — тихо сказал он.

— Я порчу?

Она повернула голову и посмотрела на него. Он выглядел измученным. Он уже сказал, что не спал прошлой ночью.

Если собирается стать женщиной, достойной любимого мужчины Кейтлин, она должна постараться.

Она коснулась его руки:

— Не надо ничего портить. Ты прав.

— Слова, приятные каждому мужчине, — напомнил он ей и улыбнулся.

А ей показалось, что солнце засияло еще ярче.

Напряжение между ними ушло, и они катались на сноуборде весь день. Они наслаждались простыми удовольствиями от новых испытаний и свежим воздухом.

— Не могу поверить, что сегодня уже последний спуск, — сказала Джейси, откинувшись на спинку кресла и глубоко вдыхая свежий горный воздух. — Отчасти я рада. У меня ноют мышцы. Но вообще мне грустно.

— У нас остался еще один день.

Джейси приуныла. У них осталось только завтра. Хватит ли ей смелости снова поцеловать Тревора и последовать велению своего сердца?

— Можно покататься на лыжах завтра днем.

— Мне нравится сноуборд, — сказал Тревор, — но я, как любой мужчина, предпочитаю хвастаться тем, что я действительно умею делать.

Ему не терпелось покрасоваться перед Джейси. Она посмотрела на его губы.

— Мы можем отправить наш багаж на гондоле и спуститься с горы на лыжах, — сказал он. — Это будет долгий спуск.

— Я хочу, чтобы все закончилось красиво, — произнесла она. — Мне очень жаль, что наши каникулы заканчиваются. Я отлично провела время.

Тревор посмотрел на нее сверху вниз:

— Я тоже.

— Я очень рада.

— Кейтлин оказалась права. Хотя она всегда была права.

— Женщины всегда правы, — невозмутимо сказала она.

— И это говорит та, которая свернула не туда, и мы едва не слетели со скалы! В любом случае это еще не конец. Давай чего-нибудь поедим.

Они купили гамбургеры, потому что слишком проголодались, чтобы вернуться в отель и переодеться. И слишком нетерпеливы, чтобы ждать, пока приготовят действительно вкусную еду.

Когда они вышли из закусочной, было темно.

— Потеплело. — Тревор остановился и вдохнул. — Не удивлюсь, если к утру пойдет снег.

Он наклонился и зачерпнул горсть снега. И слепил снежок.

Джейси шла впереди него. Снежок попал ей прямо между лопаток. Она обернулась, а Тревор захохотал и отбежал в сторону.

Она собрала немного снега и слепила снежок.

— У меня отличные перчатки, — предупредила она его. — Я буду сражаться, пока ты мне не уступишь.

Они, как дети, гонялись друг за другом по главной площади деревни, визжа от смеха и бросая друг в друга снежки, пока не промокли и не стали дрожать.

— У меня замерзли руки, — наконец сказала она, пыхтя от напряжения и смеха. — И я валюсь с ног.

Он подошел и встал перед ней.

Она посмотрела в темноту его глаз, на полные губы и прошептала:

— Ладно, я сдаюсь.

Не отрывая от нее взгляда, он стянул с Джейси перчатки и взял ее за руки. А потом поднес ее замерзшие руки к своим губам и подул на них.

Джейси была почти уверена, что Тревор, согревающий теплым дыханием ее холодные руки звездной ночью в деревне «Лунный свет», — самый сексуальный мужчина, которого знала. Она твердила себе, что следующий поцелуй будет только по ее желанию. Высвободив руки, она встала на цыпочки и обхватила ладонями его лицо.

Она поцеловала его и почувствовала, как не только теряет голову, но и обретает себя заново.

Тревор отстранился от Джейси, потом обнял ее.

Гора Лунный свет и деревня купались в серебристом свете. Лицо Джейси, освещенное этим светом, казалось великолепным. Весь день он замечал в ней что-то новое. В лунном свете он догадался, что это было.

Страсть. Она освобождала ту часть себя, намеки на которую он замечал в цвете чемодана и эффектной куртке, которую носила сейчас.

Они стояли рядом друг с другом, и он знал: между ними все изменилось, когда они вместе сели в гондолу. Джейси доказала свою способность преодолеть страх и стать другой. И теперь, катаясь с горы, смеясь, пускаясь в приключения, сидя плечом к плечу на подъемнике, поедая десерт одной вилкой, Тревор вдруг понял, что прежде многого не замечал в Джейси.

Ему следовало все хорошенько обдумать, прежде чем дуть ей на руки лунной ночью в горах.

Искушение узнать ее ближе не давало ему покоя. Он представил их вместе в горячей ванне.

Но Кейтлин доверила ему благополучие своей лучшей подруги. Он обязан помнить, что они с Джейси сейчас остро чувствуют друг друга, потому что находятся вдалеке от реального мира.

Он должен быть сильным. Осталась всего одна ночь.

— Я предлагаю полежать в джакузи, — тихо сказала Джейси, словно читая его мысли и зная его слабость.

Он решил, что разозлил ее, поцеловав сегодня утром. Но на самом деле она просто обиделась. И сейчас он может обидеть ее сильнее.

— У меня аллергия, — выпалил он, и она всмотрелась в его лицо. — На горячую воду, — уточнил он и увидел ее разочарованный взгляд. — Боюсь, что покроюсь сыпью.

— Ой. Давай тогда посмотрим фильм.

— Нет-нет, я не стану тебе мешать. Иди и полежи в ванне. Увидимся утром!

И он помчался в свою комнату и закрыл за собой дверь, пока не совершил какую-нибудь глупость.

Тревор слышал, как она тихонько открыла дверь во внутренний двор и шлепала по снегу на террасе. Потом послышался тихий всплеск — Джейси вошла в воду.

Он был почти уверен, что она без купальника.

Но она вряд ли осмелится лежать в ванне голышом. Она не настолько смелая, верно? Хотя женщина, появившаяся на пороге его дома несколько дней назад, была не из робких.

Спустя долгое время после того, как Джейси вышла из джакузи и легла спать, Тревор ворочался с боку на бок.

Хорошо, что они завтра уезжают, потому что еще чуть-чуть — и он, поддавшись искушению, забудет о том, как обещал достойно вести себя с Джейси.

Глава 14

Джейси чувствовала, как ее напряженные мышцы расслабляются в великолепной горячей воде. Но на душе у нее было неспокойно.

Она откинулась назад и стала рассматривать звезды сквозь пелену пара. Она чувствовала себя глубоко униженной.

Неужели у Тревора в самом деле аллергия?

Он отказался смотреть фильм. Судя по всему, ее недавно обретенная смелость уперлась в отказ. Наверное, он считает ее ужасной подругой Кейтлин. Джейси не сомневалась, что произойдет, если они вместе с Тревором окажутся в джакузи.

Атмосфера между ними сегодня вечером была наполнена чувственностью. И желанием друг друга.

Но их удерживало от этого шага и прошлое, и взаимная любовь к Кейтлин, и память о ней.

Джейси подозревала, что Тревор снова взял на себя роль защитника. Он нажал на тормоза до того, как они оба сделали то, о чем могли пожалеть.

Но Джейси ни о чем не жалела. Она мучилась от неудовлетворенного желания. Но не надо забывать о последствиях: иногда джинна не загнать обратно в бутылку, из которой его выпустили.

За прошедшие дни она лучше узнала Тревора, и теперь ей казалось, что они понимают друг друга с полуслова. Самое опасное случилось с ней, когда она играла в снежки, расслабившись и наслаждаясь жизнью. Она поняла, что влюбилась в Тревора. И может быть, была влюблена в него долгое-долгое время.

Она видела, как он переживает самые разрушительные моменты своей жизни, но не сгибается. Она видела, как его невероятная сила подвергается испытаниям, которые не выдерживают большинство мужчин.

Он показал ей, как выглядит настоящая любовь.

Возможно, именно в моменты проявления его мужества и самоотверженности она поняла, что ее собственный брак уже не исправить.

— Кейтлин, — произнесла Джейси в кромешной тьме, — что ты обо всем этом думаешь? Неужели я полюбила твоего мужа до того, как ты умерла?

Ответом стала глубокая тишина темной горной ночи.

Джейси расплакалась.

— Я чувствую себя ужасно, — прошептала она. — Тревор, наверное, догадывается, какая я ужасная. Я совсем запуталась и уже не отличаю хорошее от плохого.

Ни в джакузи, ни в горной ночи не было волшебства. Джейси вышла из воды и почувствовала холод на мокрой коже. Мир вокруг казался ей сложным и ужасающим.

Оглядываясь назад, Джейси поняла, что всю свою жизнь только и делала, что ошибалась в любви. Слишком хотела быть любимой и искала безоговорочного одобрения, которое могла принести только любовь.

Она поняла, что рада тому, как поступил Тревор, хотя и чувствовала себя униженной. Она не хотела, чтобы ее чувства к нему испытывались на прочность.

И не желала, чтобы он знал о ее чувствах.

Проснувшись утром, Тревор увидел, что идет снег. Причем такой сильный, что не видно даже деревенскую площадь, не говоря уже о вершине Лунного света.

Потом он заметил нижнее белье, которое Джейси надевала прошлой ночью в джакузи. Оно висело на вешалке для полотенец в ванной. Красное и кружевное.

Джейси вышла из своей комнаты, держась с Тревором отстраненно. Она не была дурочкой, поэтому поняла, что на самом деле у него не было аллергии на горячую воду. Она восприняла его слова как отказ, о чем он сожалел. Но он уже позволил ситуации выйти из-под контроля. Однажды Джейси поблагодарит его за сдержанность.

Но не сегодня.

Она не была с ним невежливой, но казалась настороженной. Атмосфера взаимопонимания между ними ушла.

Они молча упаковали свои вещи и поставили чемоданы у двери, чтобы их забрали и привезли на стоянку после того, как поедут кататься на лыжах.

За завтраком Джейси сидела, уставившись в телефон. Он впервые увидел телефон в ее руках с тех пор, как она делала фотографии у ворот Банфа. Тревор осознал, что ни один из них вообще не пользовался телефоном за прошедшие два дня.

Он приуныл и одновременно испытал облегчение, что Джейси с помощью телефона отгораживается от мира.

— Я проверяю свой рейс, — сказала она, взглянув на него. — Когда мы вернемся, я успею в аэропорт, верно? Самолет вылетает в восемь.

— Ты уедешь сегодня вечером?

Он думал, что она переночует в его доме.

Она взглянула на него, и тут он понял, что она не проверяет свой рейс, а меняет билет.

Когда Джейси отдалилась от него, он почувствовал тоску и одиночество. Его потрясло, как сильно он заскучал по ней. Но понимал, что ему нужно потерпеть еще немного.

Они провели на горе весь день, несмотря на то что снег валил не переставая. Тревор катался на лыжах, но у него пропало желание покрасоваться перед Джейси и еще больше вовлечь ее в опасную игру. На подъемнике она сидела, прислонившись к дальнему краю, стараясь не прикасаться к Тревору. Оба молчали, вокруг них завывал ветер.

Назревали другие бури, от которых им предстояло защищаться.

Наконец все закончилось.

— Ты готова к спуску? — спросил он ее.

Она кивнула, не встречаясь с ним взглядом.

Он вынул карту курорта из кармана куртки. Сегодня наверняка будет трудно найти спуск Галакси. Ветер чуть не вырвал карту у него из рук. Как только они подобрались к началу спуска, перед ними захлопнули огромные ворота. Вывеска на французском и английском языках гласила, что спуск закрыт.

Сотрудник курорта объявил:

— Чрезвычайная ситуация. Всем собраться в холле отеля. Вам сообщат, в чем дело.

Тревор и Джейси спустились на лыжах к ближайшему подъемнику и поехали обратно сквозь усиливающийся снегопад. В огромном вестибюле отеля слонялись десятки людей. Наконец менеджер поднял руку, и наступила тишина.

— Сошла лавина, — заявил он. — Подъездная дорога от шоссе до парковки полностью перекрыта. Мы расчистим ее как можно скорее. Положение осложняет снегопад.

Собравшиеся вздохнули.

— Не волнуйтесь, — заверил их менеджер. — Мы готовы ко всем сюрпризам природы. Нас заваливает снегом не в первый и не в последний раз. Те из вас, кто собирался уехать сегодня, вернутся в свои номера, потому что новые постояльцы не приедут, дороги занесло. Всего через несколько минут вас ждет бесплатный бар и фуршет. — Он взглянул на часы. — Благодарю вас за терпение.

Тревор и Джейси вернулись в свой номер, приняли душ, переоделись и пошли ужинать. Они обменялись несколькими вежливыми фразами о лавине, но Тревор заметил, как неестественно они держатся друг с другом. Ему очень хотелось разрушить стену, которой Джейси отгородилась от него, но он побаивался это сделать.

В вестибюле отеля царила почти праздничная атмосфера. Напитки лились рекой, в камине бушевал огонь.

Бьорн подошел к Тревору и Джейси и познакомил их со своим мужем — Джаспером.

Тревор заметил, что, несмотря на обаяние и шутки двух мужчин, Джейси была очень сдержанной.

— Итак, что нам нужно? Старая добрая песенка! Кто-нибудь умеет играть на пианино? — спросил Джаспер.

— Я умею, — сказала Джейси, избегая взгляда Тревора. Она села на скамейку у пианино. — Что вам сыграть?

— Начнем с «Быстрой песенки», — радостно заявил Джаспер и быстро разделил людей на две группы. Потом подал сигнал Джейси.

Тревор смотрел на нее, хмурясь. Джейси не выглядела так, словно переживала свой самый большой страх. Он подумал о том, какой она была сегодня: замкнутой, холодной. Он стал причиной ее настроения. И теперь эта женщина играет на пианино, несмотря на страх, и чувствует, что ей уже нечего терять.

Бьорн присоединился к Джасперу. У обоих были потрясающие голоса, и они вели себя как прирожденные актеры. Пальцы Джейси летали по клавиатуре.

Один из сотрудников отеля подошел к Бьорну и сказал что-то ему на ухо. Тот замер и поднял руку, чтобы Джейси перестала играть.

— Потерялся Оззи, — объявил Бьорн, обращаясь к толпе. — Он ушел сегодня рано утром. Видели, как он спускался на гондоле.

Радость сменилась молчанием, а праздничное настроение — тревогой и беспокойством.

— Работают поисковые бригады, — сказал Бьорн. — Его найдут. — Он повернулся к Джейси: — Сыграйте что-нибудь!

Она замерла и посмотрела на собравшихся людей так, словно проснулась и поняла, что делает. Она выпрямилась, и ее пальцы замерли над клавишами. А потом она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Подняв веки, она выглядела так, словно в комнате никого, кроме нее, нет.

Пока Джейси играла, тревожный шепот стих и воцарилась тишина. Тревор никогда не слышал такой музыки, и, судя по восторженной тишине, никто другой тоже никогда ее не слышал.

Джейси растворилась в музыке, вложив в нее все печали и радости. Она показывала музыкой то, что не могли описать простые слова. Она рассказывала историю жизни.

Тревор смотрел на Джейси и видел ее душу. Перед его глазами было ее тихое мужество и решимость, с которым она опекала свою умирающую подругу. И все это, несмотря на то, что ее собственная жизнь рушилась.

Музыка затихала. Джейси закончила композицию одной-единственной нотой, которая долго звучала, как всхлип женщины, потерявшей ребенка.

Потом наступила абсолютная тишина. Затем кто-то начал хлопать в ладоши, и наконец аплодисменты стали оглушающими.

Кто-то крикнул:

— Браво!

Тревор заметил, как Джейси вдруг осознала, что выставила себя напоказ и открылась перед незнакомцами. Люди начали подходить к ней, задавать вопросы и благодарить. Тревор шел сквозь толпу, зная, что прямо сейчас Джейси в самом деле нуждается в его защите.

Она повернула к нему голову, и их взгляды встретились. Он осторожно помог ей встать со скамейки. Снова раздались аплодисменты. Обняв Джейси, он быстро вывел ее из комнаты. Дверь, отделяющая главный вестибюль от коридора, тихо закрылась, но аплодисменты все еще были слышны. И вот наконец наступила тишина.

И тут Тревор услышал, как кто-то крикнул:

— Оззи нашелся! С ним все в порядке.

Глава 15

Джейси опустила голову. Тревор обнял ее второй рукой и прижал к своей груди.

Она вздохнула с облегчением, и его окутало ее теплое дыхание. Оказавшись в номере, он опустил ее с такой изысканной нежностью, о которой даже не подозревал.

Бледная, она дрожала как от шока и доверчиво смотрела на него зелеными глазами.

— Прости, — прошептала она. — У меня разыгрались нервы.

— Потому что Оззи нашли? — спросил он, совсем не ревнуя.

— Да, и это тоже.

— А что еще?

— Эта музыкальная пьеса. Я долго готовила ее и ни разу не играла целиком. Даже для себя.

— Ты сама ее сочинила? — спросил он.

Она кивнула:

— Да.

— Ух ты!

Джейси колебалась.

— Она называется «Песня Кейтлин».

И тут до Тревора дошло. Он недаром слышал в каждой ноте жизнь и смерть, радость и печаль, любовь и потерю.

Это была история человека, который, спотыкаясь, бродит по пустыне и находит дорогу домой. И этот дом светится изнутри гостеприимным светом.

Обнимая, Тревор припал к ее губам, желая сказать Джейси обо всем, что не сумел бы выразить словами.

Джейси обмякла до того, как губы Тревора коснулись ее рта. Она никогда не ощущала собственную музыку так, как несколько минут назад. В ее музыке было все то, чего не хватало в ее жизни.

Желание. Страсть. Она чувствовала, что эта музыкальная пьеса ждала идеального момента. Джейси тоже наконец дождалась подходящего момента. Она обвила руками крепкую шею Тревора и подумала, что ждала этого слишком долго.

Она разомкнула губы. Она считала, будто катание на сноуборде — лучшее, что испытывала в жизни. Но сейчас такое предположение показалось ей смехотворным.

Изысканный вкус Тревора, дрожь от ощущений, которые пробежали по ее телу, пока он углублял поцелуй и запускал пальцы в ее короткие волосы. Она была так близко к нему, что чувствовала биение его сердца.

У Тревора было невероятное тело — твердое, подтянутое и мускулистое. Она всегда замечала, как одежда подчеркивала его мужественность, а он держится легко и непринужденно, как крайне самоуверенный человек.

Но сегодня, когда Тревор предпочел кататься на лыжах, а не на сноуборде, каждый ее нерв задрожал от еще большего осознания его присутствия. Он катался на лыжах с неземной грацией, его мощь и сила сливались со снегом, горой и небом.

Она тщательно скрывала свои желания. Пыталась не прикасаться к нему, не привлекать внимания и не смотреть ему в глаза или на его губы и руки.

Но теперь понимала, что больше не может сражаться сама с собой. Дрожа, она потянулась к пуговицам на его рубашке. Расстегнула их одну за другой, скользнула руками под рубашку и коснулась его разгоряченной кожи.

Он замер, пока Джейси поглаживала его. И снова она осознала: никакое катание на горе не сравнится с нынешними ощущениями. Даже то чувство, которое она испытывала, играя на рояле, меркло по сравнению с тем, что ощущала рядом с Тревором.

Она была наполнена доверху жаром его тела и ощущениями от прикосновений к его бокам, животу и соскам. Простонав от удовольствия и желания, он наконец схватил ее за руки и прижал их к своей груди.

Он снова припал к ее губам, но в его поцелуе не осталось нежности. Он целовал ее жадно, страстно и требовательно. Когда подхватил ее на руки и понес в свою спальню, Джейси поняла, что стала его пленницей.

Тревор положил ее на кровать и уставился на нее сверху вниз. Его глаза потемнели от вожделения, одобрения и понимания. Джейси была уверена, что никогда за всю историю мира не было пленницы, такой же довольной, как она.

Он медленно разделся и встал перед ней — восхитительный и красивый. Она раскрыла объятия, он подошел и осторожно опустился на нее сверху. Тепло его обнаженной груди жгло ее кожу сквозь блузку. Он начал покрывать поцелуями ее щеки, подбородок и шею.

Целуя, он неторопливо раздевал Джейси. Наконец их обнаженные тела соприкоснулись. Огонь желания стал похож на вулканическое озеро, готовое поглотить все вокруг себя.

Всю ночь они с восхищением изучали друг друга и с восторгом занимались любовью. Наконец, уставшие, крепко уснули в обнимку.

Метель утихла в полдень, примерно в то же время, когда они вышли на улицу, чтобы подышать воздухом.

По пути в ресторан обнаружили, что подъездная дорога по-прежнему закрыта. Курорт казался местом, отделенным от мира, еще до того, как был полностью отрезан непогодой. Но он напоминал частную игровую площадку. Когда солнце пробилось сквозь тучи, они решили покататься на склонах.

Джейси никогда не была такой взволнованной, следуя за Тревором по трассе, требующей наибольшего мастерства. Ветер трепал ее волосы, солнце согревало лицо, а тело казалось ожившим от изысканных ласк. И когда она добралась до основания горы без единого падения, он обнял ее и поцеловал в губы.

Он поднял голову:

— Ты слышала?

— Нет. А что?

— По-моему, едет гондола.

Она прислушалась:

— Значит, подъездная дорога открыта?

Джейси думала об этом с замиранием сердца. Почему-то ей казалось, что у них впереди несколько дней, а не часов, чтобы лучше узнать друг друга.

— Погнали в отель! — бросила она ему вызов.

Горы звенели от их смеха и криков, пока они добирались до номера, где снова бросились в объятия друг друга. Медленно, нежно и красиво занимались любовью на полу перед горящим камином.

Приподнявшись на локте, Джейси всмотрелась в лицо Тревора и почувствовала, как все внутри ее замерло. Она признала правду, которую так отчаянно гнала от себя.

— Я люблю тебя, — тихо и искренне произнесла она.

Ей хотелось сказать гораздо больше. Например, о том, что она, наверное, любит его уже давно. Что, возможно, Кейтлин хотела свести их вместе. Что он был идеальным любовником — сильным, внимательным, страстным, красивым.

Но, увидев, как изменилось выражение его лица, Джейси поджала губы и промолчала. Ни одна женщина, которая призналась в любви мужчине, не захочет видеть на его лице сожаление.

Еще до того, как Тревор заговорил, она знала, что он собирается сказать.

— Я не могу.

Она медленно высвободилась из его рук.

— Ты не можешь?! — в ярости спросила она. — Чего ты не можешь?

Он молчал.

— Чего ты не можешь? — настаивала она. — Отвечай! Ты не полюбишь меня так же сильно, как я люблю тебя?

Не сдержавшись, Джейси выпалила:

— Ты не можешь забыть Кейтлин и любить меня так же сильно, как любил ее?

Глядя на него, она сильнее злилась.

— Ты хочешь сказать, что у нас нет будущего? — упрекнула она его, вставая.

— Я не…

Она подняла руку:

— Молчи! Знаешь, что я поняла? Я дала тебе все. Я доверила тебе каждый свой страх и сомнение. И что я получила взамен? Ничего!

Джейси ворвалась в душ. Ее ярость угасла так же быстро, как появилась. Она чувствовала, как ее сердце разрывается от беспомощного осознания того, что Тревор ничего к ней не испытывает.

Когда она вышла из душа, он был в своей спальне, за закрытыми дверями. Она слышала шум его душа и представляла, как вода струится по его телу. От этой мысли она обмякла и задалась вопросом, сумеет ли выжить без Тревора.

Конечно, выживет! Она отлично знает, как пережить разочарование.

Каким-то образом ей удалось выйти с Тревором из отеля, сесть рядом с ним в тележку, которая отвезла их к гондоле. В пути оба молчали. Когда они поехали вниз по канатной дороге, было совсем темно. Для Джейси поездка была омрачена унижением от того, что ее не любят.

К счастью, Тревор не пытался ничего сказать.

Его автомобиль засыпало снегом. Еще вчера она помогла бы ему очистить его. Они могли бы поиграть в снежки или поцеловаться на морозе.

Сегодня она молча села в машину, когда он открыл ей дверцу. Завел двигатель и включил обогреватель, чтобы Джейси согрелась, пока он сметал снег и соскребал лед с замерзших окон.

Ей не нравилось, что он ведет себя так благородно. Было бы намного проще, если бы Тревор оказался придурком.

Наконец они отправились в путь. Они проехали небольшое расстояние по подъездной дороге и подобрались к тому месту, где на нее сошла лавина. Одна полоса была расчищена, по обе стороны от нее возвышались огромные стены из снега. Вековые деревья были сломаны пополам, некоторые из них вырвало из земли с корнем.

Лавина показалась Джейси идеальной метафорой ее любви к Тревору. Прежде он тоже казался чистым и невинным как снег, покрывший гору Лунный свет. Но в мгновение ока снегопад стал разрушительном и безобразной энергией, сметающей все на своем пути.

Джейси закрыла глаза.

— Отвези меня в аэропорт, — устало сказала она.

— Когда твой рейс?

Она уставилась в телефон:

— Через несколько часов.

Она солгала. Хотя правда была хуже. Она так влюбилась в Тревора, что по глупости перебронировала свой рейс, когда дорога из «Лунного света» была закрыта.

Джейси открыла на телефоне игровое приложение, хотя игры никогда не приносили ей удовольствия. Теперь она не могла даже сосредоточиться на игре, хотя и делала вид, что играет. Отказавшись от игр, открыла свою электронную почту. И это оказалось пустой тратой времени, поскольку она не могла сосредоточиться ни на одном письме.

Притворство усиливало чувство усталости. Джейси закрыла глаза и уснула как человек, переживший стихийное бедствие.

Она выжита, но какой будет ее дальнейшая жизнь?

Глава 16

Слова Джейси снова и снова крутились в голове Тревора. «И что я получила взамен? Ничего».

Тревор объехал город по окружной дороге, чтобы прибыть в международный аэропорт Калгари без остановок, которые наверняка разбудят Джейси.

Он взглянул на нее.

В отличие от первого раза, когда заснула в его машине, положив голову ему на руку, сейчас она намеренно избегала контакта с ним. Ее голова прижалась к окну, а шея неудобно изогнулась. Ее лицо во сне было беспокойным, но от этого не менее прекрасным.

Джейси Трембли любит его.

И нет сомнения в том, что и он любит ее. Она права. Она отдала ему все и показала, какая она сильная, верная, веселая и предприимчивая.

Тогда почему он отказал ей?

Ни по какой из причин, о которых она думала.

Во всяком случае, не из-за Кейтлин. Он даже подумывал о том, что его покойная жена еще два года назад хотела свести его с Джейси. С Кейтлин он испытал и любовь, и сильную боль от расставания. Время не залечило его раны. Он дал своей прекрасной жене все, о чем могла мечтать любая женщина. Но не сумел подарить ей ребенка, о котором та мечтала. Он разделял ее горе, пока они не узнали ужасную правду.

Он отверг Джейси не потому, что не любил ее. Он отпустил ее потому, что любил и знал: мужчины бессильны перед капризами судьбы.

Мысль о том, что однажды ему придется попытаться зачать ребенка, наполняла его невыразимым ужасом. Тревор предпочитал, чтобы Джейси не знала об этом. Пусть она помнит его беззаботным, веселым и бесстрашным, каким он был в эти драгоценные дни в «Лунном свете».

Как только он притормозил на повороте в аэропорт, она проснулась, как и в тот день, когда он остановился у ворот Банфа. Но сейчас не время вспоминать, как проход в национальный парк Банф пробудил способности Джейси к жизни, смелости, открытиям и чувственности.

И к любви.

Тревор мог все изменить. Прямо сейчас. Он хотел попросить Джейси остаться.

Но что он ей даст: растерянность, цинизм и понимание того, что любовь бывает опустошительной и разрушительной?

Он повернул на парковку.

— Я остановлюсь здесь и…

— Нет, — отрезала она. — Просто высади меня, и все.

Джейси злилась и обижалась.

— Я помогу тебе с чемоданом, — сказал он, стараясь говорить разумно и спокойно.

Тревор посмотрел в зеркало заднего вида на чемодан на заднем сиденье. Это был тот самый чемодан, который с самого начала должен был предупредить его, что Джейси не такая, какой кажется.

Она была смелой авантюристкой. А еще она была талантлива и умна, добра и чувствительна. Последние дни в «Лунном свете» доказали его предположения.

— Мне не нужна твоя помощь, — произнесла она и тихо прибавила: — Пожалуйста, не надо.

Тревор старался оттянуть момент прощания, а Джейси хотела иного. Он никогда не презирал себя так, как сейчас. Он видел, насколько она совершенна. Разве она не понимает, что, став ее любовником, он погубит ее?

Он остановился и, несмотря на протесты Джейси, вышел из машины. Она пыталась вытащить чемодан с заднего сиденья, но он был слишком большим и застрял в дверце под неудобным углом.

Тревор вытащил чемодан и поставил его перед ней.

— Джейси, — сказал он, — причина не в тебе, а во мне.

Она посмотрела на него так, словно собиралась залепить ему пощечину. Он даже хотел, чтобы она это сделала. Он заслужил наказание.

Но она не ударила его, и ее сдержанность ранила его сильнее, чем рукоприкладство.

— Спасибо, — холодно и язвительно произнесла Джейси и потянула ручку чемодана. — Ты привел отличный довод, чтобы отвергнуть меня.

Тревору хотелось обнять Джейси, в последний раз попробовать на вкус ее губы, поддеть пальцем ее подбородок и заставить посмотреть ему в глаза. Она сразу обо всем догадается по его взгляду.

Но он, как никто другой, знал — каково любить и потерять любимого человека. Их расставание неизбежно. И если всего через несколько дней они почувствовали взаимную любовь, то как они будут прощаться через год или пять лет?

Он знал страшную цену любви и не мог просить Джейси заплатить ее.

— До свидания, — мягко сказал он.

Она не ответила. Подойдя к машине, он не удержался, обернулся и посмотрел ей вслед.

Она шагала прочь, высоко подняв голову и расправив плечи, а безумно яркий чемодан тащился за ней следом. В глубине души Тревор надеялся хоть раз мельком увидеть ее лицо, но она ни разу не оглянулась.

Джейси решила не расстраиваться. Следующим утром она открыла дверь в свою квартиру и отпихнула ногой скопившуюся почту. Она провела очень неприятный вечер в международном аэропорту Калгари.

Но сейчас она не станет поедать мороженое, которое лежит в морозилке. Не будет надевать пижаму и целыми днями смотреть кино.

Она не станет себя жалеть.

Джейси перешагнула груду почты и вошла в свою квартиру. После дома Тревора и апартаментов в отеле «Лунный свет» ее жилище выглядело особенно скромно. Она все это заметила, стоя в дверях. Утренний свет узкой полосой падал на диван.

Собрав почту, она бросила ее на кухонный стол. Потом подошла к дивану и водрузила на него чемодан.

Джейси устала. Она взяла мороженое из морозилки, плюхнулась на диван рядом с чемоданом и начала поедать лакомство прямо из контейнера.

Съев всего несколько ложек, она расплакалась. Ни одно мороженое в мире не залечит ее душевные раны. Она вспоминала прошедшие четыре дня, когда впервые в жизни чувствовала себя такой целостной.

Четыре дня изысканной радости. Четыре дня волнующей смелости. Четыре дня жизни на полную катушку.

И что теперь?

Будущее казалось ей бесконечным и неинтересным. Она встала с дивана и побрела в свою спальню.

Джейси посмотрела на новую пижаму с котятами. Жалкая пижама для взрослой женщины. Она не подходит той, которая любит так страстно, что может сжечь мир вокруг себя.

Она надела пижаму, решив смириться с неизбежным. Несколько дней примеряла на себя другую личность, но это было нереально.

Тревор видел ее насквозь. И знал, что под видимой смелостью прячется скучная учительница музыки в пижаме с котятами.

Джейси отбросила одеяло. Она устала, но ей не спалось. Она поняла, что очень-очень зла на Кейтлин.

Почему подруга так с ней поступила?

И кстати, предала ли она свою подругу, переспав с ее мужем? Она влюбилась в него и позволила ему стать солнцем, вокруг которого вращается ее мир.

Когда Кейтлин писала письмо, она просто хотела, чтобы они вернулись к нормальной жизни и повеселились. Неужели она не понимала опасности от их близости? Наверное, она не думала об этом. Может быть, она считала, что Джейси не пара Тревору. Она всего лишь невзрачная учительница музыки.

Джейси нахмурилась, размышляя об этом.

Дело в том, что Кейтлин никогда не считала ее невзрачной. Наоборот, она говорила, что Джейси обладает невиданной силой воли. Это происходило как раз в те моменты, когда Джейси трусила.

Например, когда поднялась по стене для скалолазания только на одну четверть высоты. Или в тот раз, когда они шли по тропинке, и вдруг из ниоткуда появилась собака, рыча и скалясь, и Джейси прогнала ее.

Внезапно она вспомнила, что Кейтлин сказала ей в день своей свадьбы с Тревором, дрожа от любви и волнения.

Даже в такой день Кейтлин осталась верной себе. Комфорт ее гостей был важнее всего. Вместо свадебных подарков она попросила гостей сделать пожертвования для детей-инвалидов.

Стоя в комнате и поправляя платье, она взяла Джейси за руки и заглянула ей в глаза.

— Я самая счастливая женщина на свете, — прошептала Кейтлин. — О, Джейси, как же я хочу, чтобы ты чувствовала то же самое.

Был ли скрытый мотив в том предсмертном послании от Кейтлин? Надеялась ли она, что каникулы Джейси и Тревора сведут их вместе? Задумывалась ли об этом Кейтлин, обладавшая отличной интуицией, в последние дни своей жизни?

Нет, это какое-то сумасшествие.

В следующие дни Джейси отменила занятия для всех своих учеников. Она сидела дома в пижаме и ела мороженое. И смотрела фильмы.

Письмо Кейтлин только отсрочило горе, и теперь казалось, что Джейси скорбит о двух потерях.

Но, преодолевая отчаяние, Джейси постепенно осознала, что она уже не тот человек, которым была до поездки в Банф с Тревором.

Она полностью и бесповоротно изменилась.

Она чувствовала себя гусеницей, вырвавшейся из кокона, и понимала, что стала сильнее и лучше прежнего.

Когда-то давно, будучи другим человеком, она наивно полагала, что покупка дивана или выбор чемодана изменят ее и заполнят зияющую дыру в душе. Потом Джейси постепенно пришла к новому выводу.

Нельзя любить такого человека, как Тревор, если у тебя неспокойно на душе. Джейси постоянно ждала одобрения, которого так и не получила. Она была похожа на девицу из сборника сказок, попавшую в беду и ожидающую спасения. Почему она ни разу не пыталась сама себя спасти?

Она хотела, чтобы отец и Брюс любили ее.

Но если она сначала не полюбит себя, ее не полюбят другие.

Отказ Тревора не оправдание для того, чтобы пожирать мороженое и смотреть кино. Она должна повзрослеть и стать человеком, которым ее всегда считала Кейтлин.

Пусть будущее с Тревором потеряно для нее, но она не откажется от уроков, усвоенных в «Лунном свете». Уроков, которые давала ей Кейтлин, бросившая вызов смерти.

Она не забудет радость, с которой прожила эти несколько дней. Ей не хотелось жить в постоянном напряжении, ожидая следующей неминуемой катастрофы.

Такая жизнь не спасет ее, а сделает пленницей.

Джейси была в плену у неуверенности, которая преследовала ее с тех пор, как она сидела перед аудиторией в двенадцатилетнем возрасте, и не оправдала ни единого ожидания, даже собственного.

Неужели она случайно передала свой страх самому многообещающему ученику?

Она позвонила Джонни. Он долго не отвечал, и она уже решила, что он не собирается с ней разговаривать. Ведь она разрушила его мечту. Оставив сообщение, она стала ждать, когда он ей перезвонит.

— Мисс Трембли, здравствуйте! — Казалось, он обрадовался тому, что она позвонила ему.

— Я думала о тебе, — сказала ему Джейси. — Как ты?

— У меня большие успехи! — ответил он, и она рассмеялась. — У вас такой приятный смех. Я давно хотел его услышать.

— Я ни разу не смеялась за те два года, что мы занимались? — спросила она.

— Вы всегда были очень серьезной, будто я собирался играть на похоронах, а не поступать в Канадскую академию искусств.

— Я звоню как раз по этому поводу. Я думала о твоем прослушивании, — сказала она.

— О, я стараюсь не вспоминать об этом.

Конечно. Он так молод. Зачем ему вспоминать о смерти своей мечты?

А вот Джейси с двенадцати лет думала о своей неудаче почти ежедневно.

Но теперь, размышляя об этом, она сомневалась, что тогда ее мечта умерла. Скорее всего, в тот день погибла мечта ее отца.

— Послушай, я знаю, где мы ошиблись, — сказала она Джонни.

Он промолчал, и она услышала громкие крики и стук в телефоне.

— Где мы ошиблись? — спросил он, отвлеченный всем этим шумом.

— Технически, Джонни, ты превосходный пианист, но мне кажется, что я не позволила тебе наполнить пьесу Шопена страстью, как следовало бы.

Опять раздались крики и стук.

— Мисс Трембли, вы не правы.

Джейси не унималась:

— Я подвела тебя. Но я уверена, что смогу все исправить. Я буду заниматься с тобой бесплатно, если ты захочешь попробовать еще раз.

— Мисс Трембли, вы все неправильно поняли, — произнес он.

Глава 17

— Я понимаю, — протянула Джейси.

— Дело было не в вас, — ответил Джонни. Разве не эти самые слова она слышала недавно?

— Я нарочно провалил прослушивание.

— Что-что? — Она подумала о многочасовых занятиях с ним, когда от напряжения у нее начинала болеть спина. — Этого не может быть! Давай еще раз попробуем.

— Я не хочу, — решительно заявил Джонни. — И никогда не хотел. Меня заставляли заниматься музыкой, а я старался быть обычным парнем. Я играю в хоккей.

Теперь она поняла, что означают звуки на заднем фоне: шайбы ударялись о борта, коньки царапали лед, парни кричали.

— Мои родители не разрешали мне играть в хоккей, — сказал он. — Они говорили, что я должен беречь руки. Но я всю жизнь хотел стать хоккеистом. Я поздно начал. Большинство парней играют в хоккей с пяти лет. Я худший в команде, но с каждым днем я становлюсь лучше. И мне нравится то, что я делаю.

Джейси услышала в его голосе ту самую страсть, которую, как она ошибочно полагала, не смогла передать ему.

— Я должен идти. Спасибо, что позвонили. — Он повесил трубку, не попрощавшись. Джейси долго и задумчиво смотрела на телефон, потом засунула его в карман.

Уже во второй раз за очень короткий период ей сказали, что причина не в ней. В первый раз, когда об этом ей заявил Тревор, она отмахнулась от его слов.

А вдруг это связано не только с Тревором, но и со всем, что считала своей ответственностью? Неудачи, которые допустила, сделали ее робкой, а не смелой. Из-за них она боялась попробовать что-то новое.

Она хотела чувствовать себя так же, как во время каникул в «Лунном свете» — энергичной и любящей жизнь.

— Мир ждет тебя! — сказала Джейси вслух, потом повторила громче.

Она заметила каталог, выглядывающий из-под писем, которые положила на кухонный стол. Подойдя к столу, взяла каталог.

В нем был список зимних занятий и курсов.

Она открыла первую страницу. Курсы были представлены в алфавитном порядке. Выпечка пончиков. Выпечка хлеба. Вязание крючком. Изготовление кукол. Каллиграфия.

Она пролистнула несколько страниц, и сердце едва не выскочило из ее груди.

Курс прыжков с парашютом.

Джейси попыталась перевернуть страницу, но ее рука словно застыла.

Она прочитала: «Вы никогда не почувствуете себя таким живым, как в тот момент, когда вы и ваш инструктор по тандему прыгаете в бездонную синеву, а гравитация делает все остальное!»

Джейси боялась высоты.

Голос разума говорил ей, что ради острых ощущений она не может рисковать жизнью. Но, по сути, попытка побороть страх, прыгая с парашютом, ничем не отличается от попытки купить новый диван.

Не дожидаясь, когда придумает миллион оправданий, чтобы найти другой способ жить полной жизнью, Джейси взяла телефон.

— Уходи! — крикнул Тревор, лежа на диване и смотря спортивный канал.

Стук в дверь повторился.

Он встал, подошел к двери и распахнул ее.

На пороге стояла Джейси. Та самая, о которой он мечтал каждый день.

Она изменилась. У нее отросли волосы. Она выглядела невероятно сексуально. Ее фигура округлилась и стала красивее. И еще она выглядела довольной.

Тревору показалось, что его ударили в грудь ножом, когда он подумал, что у Джейси появился другой мужчина. Он вел себя как ревнивый подросток.

Кстати, как она смеет выглядеть такой счастливой и живой, если он не находит себе места?!

— Тревор! Ты все еще в пижаме.

— Сегодня суббота.

— Ты в той же пижаме, в которой я видела тебя в прошлый раз. — Она скользнула взглядом по его обнаженной груди и облизнулась.

Ему захотелось схватить ее, затащить в дом и целовать до тех пор, пока они оба не задохнутся. И пока весь мир не исчезнет и не останутся только они двое.

Тревор строго напомнил себе, что однажды Джейси уже заставила его потерять связь с реальностью.

— Что ты здесь делаешь?! — прорычал он.

— Я пришла спасти тебя, — сказала она.

— Мне не до тебя, — отрезал Тревор, но в его душе затеплилась надежда.

— Что ты смотришь? Фильм? — Ее глаза сверкнули как изумруды.

— Игру в гольф, — выдавил он.

— Ах, гольф. — Она наморщила нос и стала такой милой.

Джейси смотрела на него, и Тревору казалось, что она видит его насквозь. Она будто чувствовала его душевную пустоту, сожаление, вопросы, сомнения и несколько тысяч попыток позвонить ей и попросить спасти его.

— Меня не нужно спасать, — сказал он.

Она заглянула в его дом:

— А по-моему, нужно.

— На полу лежат носки, а не огнедышащий дракон. — Но, глядя на Джейси, Тревор ощущал, как в нем просыпается огнедышащий дракон.

— Носков довольно много.

— Ты приехала, чтобы поболтать о носках? — По телевизору у себя за спиной он услышал рев толпы. — Из-за тебя я пропустил удар.

— Хватит ворчать! — сказала Джейси.

Она заводила Тревора сильнее, чем прежде. И дело не только в новой прическе. Она стала иначе вести себя. Ее глаза светились, а на полных губах играла легкая улыбка.

Он понял, что с ней произошло. Она стала самоувереннее.

Она даже одеваться стала по-другому. За исключением дня его свадьбы, Джейси Трембли всегда выглядела как серая мышь, которая не хотела привлекать к себе внимания.

Но сейчас на ней модное платье, и она светится изнутри. Он прищурился, стараясь не слишком пристально разглядывать ее наряд. Платье оттенка нарциссов облегало ее фигуру и привлекало внимание к ее длинным ногам.

Ему стало не по себе, когда он осознал, что испытывает к Джейси не только желание, а более сильное и всепоглощающее чувство, которое не давало Тревору покоя.

— Что рядом с твоим чемоданом? — спросил он, пытаясь говорить недружелюбно, чтобы прогнать ее. Ради ее же блага.

Это был не просто чемодан, а тот самый чемодан, который должен был предупредить Тревора о том, что Джейси тщательно скрывает свою необузданность ото всех, кто о ней не подозревает.

Он заметил, что к чемодану прислонен сноуборд. Узоры и цвета на нем были намного ярче, чем на чемодане.

Он нахмурился, указывая на сноуборд:

— Что это такое?

— Разве непонятно? Я купила себе сноуборд. Дело в том, что арендованные доски не так уж и хороши.

— Ты каталась на сноуборде? — Он пожалел, что не успел прикусить себе язык. Не надо обращать на это внимание. Логичный вопрос заключался не в том, каталась ли она на сноуборде, а почему она притащила его сюда вместе с чемоданом.

Да, это логичный вопрос. Инженеры полагаются именно на логику.

Логические вопросы не дают миру сойти с ума, заставляя его существовать по неопровержимым и предсказуемым правилам.

— Я много каталась на сноуборде, — сказала она. — За пределами Торонто есть гора. Ну, по сравнению с «Лунным светом» она маленькая. Но там удобно тренироваться.

Тревор хмыкнул. Итак, она каталась на сноуборде без него. Он не имел права обижаться на нее за это.

Он надеялся, что она не практиковалась ни в чем другом, поскольку его не было рядом, чтобы защитить ее от Оззи и всего остального мира.

— Зачем ты приехала? — хрипло спросил он, задавая резонный вопрос, и глубоко вдохнул. — Только не говори мне, что ты получила еще одно письмо от Кейтлин.

Джейси посмотрела на него с упреком и жалостью.

— Нет, никаких писем от Кейтлин, — сказала она. — В отличие от тебя я все поняла с первого раза.

Тревор свирепо уставился на нее:

— И что же ты поняла?

— Что мне может просто не хватить времени. Жизнь короче, чем нам кажется, — тихо произнесла она. — Кейтлин хотела нам сказать, что надо наслаждаться каждой минутой.

Тревор предположил, что это объясняет ее катание на сноуборде без него.

— Смысл ее письма в том, — мягко продолжала она, — чтобы принимать от жизни каждый подарок.

Тревор старался молчать, но слова сорвались с его губ вопреки всему.

— Я тоже кое-что понял, — сказал он. — Но мое понимание отличается от твоего. Помнишь, как мы говорили о потенциально опасных вещах?

— Самолеты, туалеты, — ответила Джейси.

— Знаешь, что опаснее всего? — спросил он.

— Любовь? — тихо предположила она, понимая, что не имеет права смотреть на него так, будто видит его насквозь.

— Надежда, — хрипло прошептал он. — Мы надеялись зачать ребенка, а вместо этого Кейтлин поставили диагноз. Потом мы надеялись на излечение.

Слезы покатились по щекам Джейси. Случилось именно то, чего он не хотел. Он разрушил иллюзии Джейси.

Ему хотелось молчать, но продолжал говорить:

— Я надеялся до самого ее последнего вздоха. Я ждал чуда.

Джейси продолжала плакать. Как ни странно, слезы не причиняли ей боли. Ей казалось, что они исцеляют Тревора.

Наконец она заговорила:

— Может быть, это наше чудо. Любовь, восставшая из пепла отчаяния. Я знаю, мы это не планировали и не ждали. Но, наверное, это и есть то чудо, которое нам нужно. Чудо веры в то, что любовь побеждает.

Тревор был поражен. Он чувствовал, что все его желания быть сильным, защищать Джейси начинают рушиться.

— Посмотри, что у меня есть, — сказала она.

Он не удивился бы, если бы она вытащила из своего чемодана игрушечного пуделя. Она что-то сунула прямо ему под нос.

Билеты на подъемник в «Лунный свет».

— Плюс пара дней в отеле, — прибавила она.

Над его верхней губой выступила испарина, а на душе стало радостно от предложения Джейси.

Он продолжал твердить себе, что надежда — самое опасное, что может быть у человека.

Глава 18

Тревор не находил себе места с тех пор, как отвез Джейси в аэропорт. Его жизнь казалась зияющей пещерой пустоты.

Он спрашивал себя тысячу раз, а может, и больше, правильно ли сделал, отпустив ее.

И тысячу раз упрекал себя за интимную связь с ней.

Он обнаружил, что, ругая себя, не поддавался эмоциям, а продолжал думать рационально. И это помогало ему чуть-чуть меньше тосковать по Джейси.

Неоспоримые факты были таковы: у него была связь и близость с одним из лучших людей, которых когда-либо встречал. Он оказался в тюрьме абсолютного одиночества и ненависти к себе.

Судя по всему, у Джейси хватило здравомыслия не злиться на него.

Тревор прислонился плечом к двери, давая Джейси понять, что он не приглашает ее войти. Она даже не подозревала, что это делалось ради ее собственного благополучия.

— Билет на самолет, — сказал он, когда она показала ему принесенные документы, один за другим. — Сноуборд, оплата за дополнительный багаж за сноуборд, пара дней в «Лунном свете». Ты выиграла в лотерею или получила наследство?

— В каком-то роде. Помнишь, я играла «Песню Кейтлин»?

Этот момент он никогда не забудет, но если он признается в этом, то откроется ужасная правда. А правда была в том, что он не смог забыть ее и время, проведенное в горах. Он повел плечом.

— Когда я играла, меня снимали на телефоны, — произнесла она.

— Да, — подтвердил он. — Я помню. Все достали телефоны.

Кроме Тревора. Он так растерялся в тот момент, что ему и в голову не пришло записать выступление Джейси.

— Видео не стало вирусным, но появилось во всех социальных сетях, — сказала она.

Тревор задумался. Он наблюдал за тем, как Джейси выглядела в ту ночь, когда они узнали о лавине. В ту ночь она по-настоящему стала самой собой. В ту ночь он заглянул ей в душу. Если это и были страдания, то самые приятные страдания на свете.

— Короче говоря, видео посмотрела женщина, которая работает крупным руководителем в музыкальном мире. Я подписала контракт на запись. На «Песню Кейтлин» и на некоторые другие мои композиции. Мне дали небольшой аванс.

Тревор попытался сказать что-нибудь язвительное, но не смог. Ощущение приближающегося землетрясения усилилось, когда он почувствовал, как кирпичи в стене, которой он отгородился от мира, зашатались.

— Я, конечно, не стала богачкой, но сразу поняла, что хочу сделать с деньгами, — сказала она.

Как бы сильно ни хотел защитить ее от разрушительного каприза любви, даже несмотря на то, что его барьеры рушились, он хотел рассказать ей о том, как он рад за нее.

— Джейси, это невероятно! — искренне произнес он. Он видел, как она радуется. — Как хорошо, что ты не бросила музыку!

— Я разговаривала с тем мальчиком, который не прошел прослушивание. Помнишь, я рассказывала, что готовила ученика к конкурсу? Оказалось, я ни в чем не виновата. Он нарочно провалил прослушивание, потому что не хотел заниматься музыкой.

Тревор смотрел, как сияет ее лицо.

О, она готова ко всему, что будет дальше. Она больше не станет брать на себя ответственность за весь мир. И ей больше не понадобится опека Тревора.

— Я испытываю волшебные чувства. Мне кажется, чем больше я открываюсь жизни, тем больше хороших событий со мной происходит. В любом случае у меня есть деньги. И я решила вложить их в катание на сноуборде весной.

— Я думал, ты боишься медведей, — угрюмо напомнил он.

— Да, я их боюсь. Но именно поэтому я приехала. Вернее, это отчасти причина моего приезда к тебе. — Она покраснела, посмотрела на его грудь и отвела взгляд. — Я помню, как ты говорил о медведях весной.

— Так ты надеешься встретиться с медведем, катаясь на сноуборде? — спросил он.

— Не совсем. Но мне нужно испытать такую возможность.

Тревор решил, что, если он доживет до ста лет и будет видеться с Джейси каждый день, она не перестанет его удивлять. И радовать.

Но он не должен думать об этом. Не стоит мечтать о том, что Джейси будет рядом с ним.

— Дело в том, — торжественно сказала Джейси, — что я стараюсь делать то, чего боюсь. Каждый день.

В этот момент он испугался за нее.

А потом понял, что новая Джейси способна на все.

Все происходило именно так, как говорила Кейтлин. Джейси была тихоней и понятия не имела, насколько она могущественна. Но теперь она, по-видимому, об этом знает.

— Я прыгала с парашютом, — сказала она, улыбаясь ему.

Он отказался от шанса на счастье, чтобы защитить ее от непредсказуемых жизненных капризов, а она отправилась прыгать с парашютом?

— Я хочу, чтобы ты поехал со мной, — мягко сказала Джейси.

— Прыгать с парашютом?

— Не говори глупостей.

Как будто он боялся прыгать с парашютом! Хотя, если подумать, Тревор имел право бояться, как любой здравомыслящий человек.

— Я хочу, чтобы ты поехал со мной в «Лунный свет». Прямо сейчас. Я забронировала отель на три дня с сегодняшнего числа.

— Нет. — Он решил, что ответил максимально грозно, показывая, что не потерпит возражений.

— Мне было страшно просить тебя поехать со мной, — тихо произнесла Джейси. — Ты можешь мне отказать.

Она намеренно атаковала его самое слабое место. Он не хотел причинять ей боль. Жаль, что у него почти не осталось сил, чтобы ей сопротивляться.

— Нет, — сказал он.

Джейси не казалась отвергнутой. Нисколько. Она даже не испугалась. Она выглядела так, словно знала, как тяжело было Тревору ей отказать. У него было достаточно времени, чтобы отвернуться от нее, но он этого не сделал. Она прижала руку к его обнаженной груди прямо над сердцем.

Он услышал запах Джейси, а ее прикосновение заставило вспомнить то, что не следовало вспоминать прямо сейчас, когда ему нужно быть сильным.

Она уставилась на него большими и мудрыми зелеными глазами, и он понял, что ему не удастся обмануть Джейси. Она знает, что он в ужасе. И она наверняка понимает, что он восторгается ею.

— Спасибо, — мягко сказала она. — Спасибо за попытку защитить меня.

— От чего? Явно не от прыжков с парашютом, — отрезал он, все еще сопротивляясь, но чувствуя, как крошится раствор в стене вокруг его сердца, а кирпичи с глухим стуком падают на пол.

— Ты считаешь, что обязан это делать, да, Тревор? Ты думаешь, что меня надо защищать? Я помню, как ты возился со мной, начиная с покупки перчаток.

Он промолчал.

— Когда я призналась тебе в любви, ты впал в ступор, верно? Ты собирался защитить меня от самого страшного на свете. И это не гибель в ванной.

Она смотрела на него так, словно видела его насквозь.

— Ты пытался защитить меня от любви, — сказала она.

— От надежды, — произнес он и почувствовал, как окончательно рухнула броня вокруг его сердца.

Он ощущал себя голым и прозрачным перед Джейси. Ему казалось, что кончики ее пальцев притягивают к себе его освобожденное сердце. Он отстранился от ее руки на груди, но было уже слишком поздно.

— Видишь ли, Тревор, — твердо сказала Джейси. — Кейтлин не планировала убедить нас в том, что любовь причиняет боль. Урок не в том, чтобы избежать этого чувства любой ценой. Она возненавидела бы такую теорию. Она любила нас всей душой до самого последнего вздоха. Она говорила нам о том, что мы должны использовать каждую возможность, которую дает нам жизнь, — тихо продолжала Джейси. — И особенно любовь. Я думаю, мы должны все начать сначала.

Джейси затаила дыхание, когда ей показалось, что у нее остановилось сердце. Она ждала ответа Тревора.

Она словно всю жизнь ожидала, согласится или откажется Тревор дать их любви второй шанс.

На этот раз она понимала, что причина не в ней. Все зависит от него. Его сердце изранено. Только благодаря величайшей смелости Тревор согласится на новое путешествие по жизни, которое однажды чуть не уничтожило его.

Она не сделает ничего, чтобы заставить его. И она смирится, если все пойдет не так, как она надеялась. Теперь слово за Тревором.

Он отвернулся и пригладил рукой свои темные взлохмаченные волосы. И переступил с ноги на ногу.

А потом заговорил низким горловым голосом, как воин, преклонивший колено и сдающий свое оружие после тяжелой битвы.

— Я думаю, — сказал Тревор, встретившись с ней взглядом, — мы должны дать нашей любви второй шанс.

Джейси вздохнула с облегчением и благодарностью. Она шагнула к Тревору, обвила руками его шею и поцеловала в губы.

Как же она соскучилась по нему! Джейси, которая стала другой за прошедшие месяцы, не сдерживала своих чувств.

Она целовала его и поглаживала пальцами знакомые контуры его лица, шеи и груди. Она требовала ответа на свои ласки, и он ответил ей так же страстно.

— Я скучал по тебе, — произнес он, целуя и слегка покусывая ее кожу. Он вел себя как человек, измучившийся от жажды и наконец припавший к прохладной воде.

— Я хочу тебя, — прошептала она. — Я никогда и никого не хотела так сильно, как тебя.

Тревор прервал поцелуй и шагнул назад. Когда она попыталась вернуться в его объятия, он поднял руку.

Неужели он в самом деле решил остановиться?

— Так не будет, — сказал он.

— Как? Великолепно?

Тревор улыбался с раздражающим терпением, словно объяснял сложную математическую формулу.

— Мы не поведем себя как любовники, которые сначала не стали друзьями.

— Мы дружим много лет! — воскликнула Джейси.

— Начнем все сначала. Мы с тобой не дружим много лет. У нас был общий друг. И взаимная любовь. Это не одно и то же. Мы должны узнать друг друга по-другому, совершенно иначе.

Она нахмурилась:

— Мне очень понравилось то, что между нами было.

— Не верю.

Джейси поняла, что злится из-за того, как все происходит.

— Я немного по-другому представляла наше воссоединение, — сказала она.

Глаза Тревора сверкнули, а потом его лицо ожесточилось, и Джейси вспомнила, с кем на самом деле она имеет дело.

Тревор — сильный и принципиальный человек.

— Нам надо вернуться на несколько шагов назад, — сказал он. — Придется выяснить, можно ли перенести то, что мы почувствовали друг к другу на горе, в реальную жизнь. Мы не станем торопиться.

Глава 19

— Я всю свою жизнь запрещаю себе торопиться, — сказала Джейси. — То, что случилось у нас на горе, было лучшим приключением в моей жизни.

— Ты уверена в этом? — спросил он. — Или ты просто отвлеклась от реальной жизни? Мы поставили телегу впереди лошади. Мы сблизились физически, плохо зная друг друга.

Она свирепо уставилась на него.

— Джейси, в следующий раз, когда займусь с тобой любовью, я хочу, чтобы это было не случайно. Я не желаю поддаваться настроению.

От его слов по ее спине пробежала дрожь.

Тревор не отрицал, что они снова будут заниматься любовью. Однако она не хотела уступать ему. Она не собирается никому угождать, как делала прежде.

— Я пытаюсь стать импульсивнее, — сказала она.

— И посмотри, чего ты добилась.

— Я приехала к тебе.

— Ты выпрыгнула из самолета на высоте пять тысяч футов!

— Десять тысяч!

Он рассмеялся, потом стал очень-очень серьезным.

— Я хочу быть с тобой благородным, Джейси. Я хочу, чтобы у нас был роман. Я хочу дорожить тобой. Я хочу относиться к тебе с честью и старомодным уважением.

— Ты говоришь так, словно хочешь, чтобы я стала твоей компаньонкой. А я-то считала себя скучной!

— По-твоему, я предлагаю нечто скучное?

— Да!

— Ты просто не знаешь, как я умею ухаживать, — сказал он.

От предвкушения все ее тело, от пальцев ног до кончиков пальцев рук, стало покалывать.

— А как ты ухаживаешь? — спросила она.

— Пусть это будет сюрпризом.

— Хм, могу поспорить, что у тебя даже нет плана. Ты понятия не имеешь, как за мной ухаживать!

— Я полон идей. На самом деле их так много, что мне трудно выбрать какую-то одну.

— Неужели? — с сомнением спросила она. — Предложи несколько идей, а я выберу одну!

— Ладно. Мы можем поехать в Париж и выпить горячего шоколада в кафе на берегу Сены. Я могу отвести тебя на «Призрак оперы» в Нью-Йорке, где ты будешь сильно, до боли, сжимать мне руку. Я могу угостить тебя крабовым супом в Чарльстоне, Южная Каролина.

— Неплохо, — сказала она, притворяясь задумчивой, хотя мысль о путешествии по миру с Тревором будоражила ее.

— Неплохо? — выпалил он. — А как насчет прогулки на гондоле в Венеции?

— Ты забыл самое главное.

— Что?

— Ну, — сказала она, — я тоже никогда за тобой не ухаживала. И еще нужны правила.

— Правила? — спросил он. — Границы дозволенного? Мне это нравится.

— Первое правило в том, что ты не устанавливаешь все правила. Потому что горячий шоколад в Париже, прогулки на гондоле и «Призрак оперы» в Нью-Йорке тоже не совсем похожи на реальную жизнь.

— Ага, — ответил Тревор, притворяясь раздраженным. — Как ты представляешь себе романтические отношения в реальной жизни?

Джейси нравилось их взаимное поддразнивание.

— Ты выиграешь мне плюшевого медведя на карнавале. Мы выходим в Интернет, ищем сложный рецепт блюда и пытаемся приготовить его вместе. Мы выгуливаем собак в приюте для животных. Ты время от времени ходишь на рынок и покупаешь мне букет цветов. Мы вместе лепим снеговика.

Он наклонил голову, глядя на нее:

— Теперь ты понимаешь, зачем мы это затеяли? В любовных отношениях нас разделяют мили.

— Мы безнадежны? — съязвила она.

— Я не знаю. Наверное, мы сумеем договориться. Надо ли нам поехать в «Лунный свет» и подумать об этом?

— Обязательно.

Оззи управлял гондолой, когда они ближе к вечеру приехали в «Лунный свет». Тревор был таким довольным, что вел себя очень дружелюбно даже с Оззи. А тот рассказывал им о том, что произошло в его жизни за прошедшие два месяца.

Судя по всему, Оззи сошелся с Фредди.

Джейси взглянула на Тревора, удивляясь его терпению.

Входя в гондолу, она на что-то наткнулась, ахнула и резко попятилась.

— Там кто-то есть…

Но Тревор осторожно подтолкнул ее сзади, и она услышала довольный смех Оззи.

В гондоле был огромный плюшевый мишка с бантом, на котором было написано: «Джейси с любовью от Тревора».

Она обняла коричневого медведя, одетого в шляпу и свитер. Он был едва ли не самой мягкой игрушкой, к которой она прикасалась. С трудом приподняв, она усадила мишку себе на колени.

— Ты сказала, что хочешь плюшевого медведя, — произнес Тревор. — Я убил двух зайцев одним выстрелом.

Она подумала обо всех проблемах, с которыми столкнулся Тревор, притащив сюда игрушку. Секретные телефонные звонки, деньги. Но для Джейси это был самый романтичный подарок, который она получала. Она решила не говорить Тревору, что после всех неприятностей, через которые он прошел, лучшим в плюшевом мишке была надпись на банте: «Джейси с любовью от Тревора».

— Хм, — сказала она, постукивая себя пальцем по подбородку, словно оценивая усилия Тревора. — Ты не выиграл его для меня на карнавале.

— Где я найду карнавал в это время года?

— Ладно, в следующий раз у тебя получится лучше, — строго ответила она, потом поцеловала мишку и Тревора.

— Эй! — сказал он. — Я думал, мы собираемся…

— Тише. Я говорила, что не ты один устанавливаешь правила.

— Так нечестно. Я могу не сдержаться.

Джейси снова поцеловала его в губы.

— По-моему, тут установлены камеры, — произнес Тревор.

Она принялась целовать плюшевого мишку.

Наконец они вышли из гондолы, задыхаясь и волоча за собой медведя.

Они остановились в одном отеле, но в разных номерах. Джейси понесла мишку в номер и решила переодеться для катания по снегу. Они надеялись сделать пару спусков до темноты.

Когда она открыла дверь в свой номер, на нее обрушился аромат цветов. Она вошла внутрь и застыла от изумления. По номеру было расставлено две дюжины маленьких букетиков.

Джейси легла на кровать с плюшевым медведем и прислушалась к своим ощущениям. Ей нравились ухаживания Тревора.

Волшебная гора Лунный свет стала отправной точкой для их взаимной влюбленности. Сегодня было тепло и ярко светило солнце. Можно было не надевать куртку. Некоторые туристы катались на лыжах и сноуборде в шортах.

Джейси и Тревор намазались солнцезащитным кремом, чтобы избежать солнечных ожогов, и пустились в приключения. Вскоре она поняла, что ей не удастся покрасоваться перед Тревором своими новыми навыками.

Подтаявший снег был липким, и по нему было чертовски трудно двигаться. На полпути она свернула к деревьям и, уставшая, легла на снег.

— Что ты делаешь? — спросил Тревор, подъезжая к ней сзади. Он так резко затормозил, что забрызгал ее мокрым снегом.

— Эй! — сказала она, вытирая снег с лица. — Я едва держусь на ногах. Мне надо отдохнуть.

Он плюхнулся на снег рядом с ней, и они уставились в бескрайнее голубое небо. Она заметила, насколько приятным было молчание между ними.

— Знаешь, для чего идеально подходит такой снег? — спросил Тревор.

— Для катания на сноуборде?

— Для лепки снеговиков!

Джейси покосилась на него. Несмотря на его утверждение о том, что им нужно лучше узнать друг друга, у нее сложилось впечатление, будто Тревор прорабатывает свой план сближения с ней с молниеносной скоростью.

Он сбросил лыжи и прислонил их к ближайшему дереву. Потом подошел и расстегнул крепления на ее сноуборде.

Он протянул руку и поднял Джейси на ноги. Она посмотрела на его губы и решила забыть о снеговиках.

Но Тревор отпустил ее, зачерпнул горсть снега и стал лепить шар. Он толкал шар по земле, и на него налипало все больше снега. Джейси стала ему помогать. Они работали плечом к плечу, тяжело дыша, поскальзываясь и смеясь.

— Он уже огромный, — сказала она, чувствуя, что им не удастся сдвинуть шар еще на дюйм.

— Чем шар крупнее, тем лучше, — настаивал Тревор.

И оказалось, что он был прав, потому что вскоре два подростка, которые катались на сноуборде, стали помогать им лепить снеговика. Когда они формовали второй шар, к ним присоединилась семья.

Джейси поняла, что они с Тревором так радовались лепке снеговика, что привлекали к себе людей, как нектар привлекает пчел. Вскоре громадный снеговик был готов. Все отошли в сторону, любуясь своей работой, а потом слепили снежную бабу и маленьких снеговиков.

Было просто удивительно, как люди наслаждались жизнелюбием Тревора и Джейси.

Ей очень нравилось дразнить и мучить Тревора — класть руку ему на плечо, касаться пальцами его ягодиц, когда никто этого не видел, целовать его и уговаривать поцеловать ее в ответ.

Она и себя мучила, конечно. Тем не менее такое игривое поддразнивание обострило их влечение друг к другу до такой степени, что было трудно сказать, страдают они или испытывают удовольствие.

Джейси воспользовалась самым большим шансом из всех. Она снова призналась Тревору в любви, и на этот раз он не испугался.

Глава 20

Тревор наслаждался признанием Джейси.

Без сомнения, он услышал самые сильные и значимые слова во вселенной.

Он тоже сказал, что любит ее, и удивился тому, как легко эти слова слетали с его языка, оставляя послевкусие как лучшее шампанское.

Он был поражен и доволен тем, насколько живым себя почувствовал.

Его потрясло то, как быстро закончился их отдых в «Лунном свете». Поездка в аэропорт на этот раз была совершенно другой. Тревор вошел в здание аэропорта вместе с Джейси.

Они попрощались так, словно больше никогда не увидятся. Он не привык демонстрировать свои чувства и был почти уверен, что Джейси тоже никогда не была такой. Но перед тем, как она прошла на посадку в самолет, он несколько раз крепко поцеловал ее в губы, а потом отпустил, приложив нечеловеческие усилия.

Она назвала плюшевого медведя Лунтиком и, проходя к охраняемой территории, вцепилась в него как в спасательный круг.

Тревор удивился, что охрана не попыталась забрать у нее игрушку. Лунтика просто пропустили через рентгеновский аппарат.

На следующий день Тревор был в самолете, летевшем в Торонто. Когда Джейси открыла дверь, то удивилась, а потом прыгнула в его объятия.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

— В списке твоих желаний осталось два пункта, — сказал он.

Джейси рассмеялась:

— Тревор, ты сказал, что мы не станем торопиться.

— Мало ли что я сказал? Где ближайший приют для животных?

Они выгуливали трех собак в парке Тринити Беллвуде. Собаки вели себя отвратительно: дергали за поводки, путались под ногами, бросались на других собак и непрерывно лаяли.

Весной в парке было очень красиво: деревья цвели, а трава становилась ярко-зеленой. Тревору казалось, что он впервые в жизни так внимателен к мелочам. К тому, как ветерок ласкает его кожу. Как солнечный свет золотит волосы Джейси. Как ее изящная шея зовет к прикосновениям его губ. Как Джейси смеется над непослушными собаками, словно они очаровательны.

— Неудивительно, что их никто не берет, — пробормотал Тревор, когда собак вернули в приют.

— Я думаю, Кейси повезет.

— Ага, и она сразу сожрет чей-нибудь диван.

— Ты, наверное, был бы счастлив, если бы она сожрала мой диван.

— Почему? Мне нравится твой диван.

Джейси посмотрела на него так, будто он нарисовал ей луну и отдал рисунок.

— Ладно, — сказал он. — Что мы приготовим на ужин? Ты что-нибудь придумала или просто хочешь, чтобы я поискал сложные рецепты?

— Приготовить можно все, что угодно.

Он воспринял ее слова как вызов и зашел в поисковик на своем телефоне.

— Хочешь ньокки с топленым маслом и грецкими орехами?

— С удовольствием, — сказала она.

Выяснилось, что единственной частью приготовления ньокки, в которой они преуспели, была покупка ингредиентов.

— Похоже, на кухне взорвалась мучная бомба, — произнес Тревор несколько часов спустя, когда они сидели на ее диване. — Жаль.

— Любовь не подразумевает сожаления о мучных бомбах.

— Мы ошиблись, пытаясь приготовить нюкки с нуля. — Он нарочно исказил это слово, чтобы рассмешить ее.

— Рецепт сложный. А как искусно мы сожгли масло!

— Согласен. И теперь мы знаем, как работает твой детектор дыма.

— Ты так врезал по нему полотенцем, что он сразу выключился.

Они рассмеялись, потом Тревор внезапно помрачнел.

— Я не могу этого сделать, Джейси.

Она выглядела ошеломленной.

— Я помню, когда ты в последний раз говорил мне об этом, — выдавила она. — Я думала, теперь…

— Джейси. — Он нежно коснулся рукой ее лица и посмотрел ей в глаза. — Я имею в виду, что не смогу закончить список.

— Что-что?

— Париж. Нью-Йорк. Чарльстон. Вена. Им придется подождать. Потому что я ждать не могу.

— О чем ты?

— Я понял, что веду себя нелепо со своими списками и правилами. Во мне говорит инженер, пытающийся придумать идеальную формулу. Но правда в том, что я всегда знал тебя, Джейси. Я знал тебя как подругу Кейтлин, и я любил тебя за то, кем ты была для нее. А потом я узнал тебя как своего настоящего друга. Я хорошо знаю тебя, Джейси.

— Да, ты знаешь, — прошептала она.

— Я знаю, какая у тебя душа. Я знаю, что ты сильная и смелая. И я не могу жить без тебя. Просто не хочу. Ты вернула яркие цвета в мою черно-белую жизнь.

— Пообещай мне кое-что.

— Что ты хочешь? — мягко спросил он, готовый подарить ей целый мир, если она об этом попросит.

— Никогда больше не готовь нюкки.

Он вытер муку с ее носа большим пальцем. Потом со щеки. Затем приложил большой палец к ее полной и соблазнительной губе.

Джейси стала для него всем. Он не понимал, чем заслужил такое право на любовь и счастье. Обняв Джейси, он подхватил ее на руки и понес в спальню.

— В следующий раз, когда возьмемся за сложный рецепт, мы приготовим рагу из свинины с фенхелем, шалфеем и полентой, — сказал он.

Джейси рассмеялась. Ее смех был для него как глоток свежего воздуха.

— Давай сделаем что-нибудь сложное вместе прямо сейчас, — прошептала она и поцелуем заглушила его смешок.

Эпилог

Три года спустя

Тревор стоял на вершине горы Лунный свет.

Орел летал по свежему и чистому воздуху у него над головой.

Летом гора была совершенно другой. Наступило время радости и изобилия. Черника, похожая на великолепные фиолетовые драгоценности, густо усеивала горные склоны. Сочная трава луга была усыпана захватывающими дух арктическими люпинами, альпийскими маргаритками, горным вереском и лилиями.

Горнолыжный подъемник работал специально для свадьбы на вершине горы. Прошедший час он поднимал гостей. С тех пор как Тревор купил квартиру на горе, они с Джейси очень сблизились с несколькими парами, включая Бьорна и Джаспера, а также Оззи и Фредди, которые ждали ребенка.

Мысль о ребенке и о людях, имеющих детей, больше не тяготила Тревора. Наоборот, думая о такой возможности, он испытывал приятное предвкушение от будущего и сюрпризов, которые жизнь приготовила для него и Джейси.

Гости уже сидели на стульях.

Накануне рояль подняли на вершину горы на вертолете. Тревору пришлось раскошелиться, но он не мог придумать лучшего применения своим деньгам. Деньги должны радовать. Он хотел, чтобы свадьба — торжество его любви к Джейси — стала незабываемой и совершенной.

Наконец он увидел, как Джейси поднимается по горе в кресле подъемника.

Его свет. Его любовь. Его сила. Его душа.

Джейси, которая когда-то боялась высоты, перегнулась через ограждение и посмотрела на луга. Букет полевых цветов небрежно свисал в ее руке. Мать Тревора сидела слева от Джейси, а мать Кейтлин — справа от нее.

На них были красивые весенние платья. Обе матери немного нервничали, крепко сжимая руками поручень.

У Джейси не было ни отца, ни матери, но она получила от судьбы две семьи — Кейтлин и Тревора. Мэри и Джейн настояли на том, что будут сопровождать Джейси на гору с самого начала.

Рядом с Тревором стояли его отец и отец Кейтлин.

— Ого! — воскликнул отец Тревора и восхищенно уставился на свою жену, с которой прожил больше сорока лет.

Так как у Джейси не было отца, Тревор отправился к семье Кейтлин и попросил у них разрешения жениться на ней. Он беспокоился, что родители Кейтлин решат, будто он снова женится слишком рано. Или не смирятся с тем, что он заменяет их дочь кем-то другим.

Но родители Кейтлин сказали ему, что его любовь к Джейси нисколько не опорочит чувства, которые он испытывал к Кейтлин.

После того, как Кейтлин умерла, люди из лучших побуждений говорили ему, что время лечит все раны.

Но это была неправда.

Тревор понял, что только любовь залечивает душевные раны. Вернее, она вплетает эти раны в гобелен жизни, делая ее реальнее и красивее.

Только любовь побеждает боль и печаль. Любовь торжествует как луга, полные полевых цветов, которые ждали пробуждения под снегом всю холодную темную зиму.

Подъемник остановился, и Джейси с матерями спустились на землю. Если и была невеста, которая ничуть не нервничала, то это была она. Она рассмеялась, когда ветер растрепал ее волосы, украшенные венком из полевых цветов.

Платье Джейси было потрясающим. Тревору не разрешили увидеть ее наряд заранее, и теперь его глаза защипало от его красоты. Джейси уже не была такой худой, как прежде. Она стала той женщиной, которой ей всегда суждено было стать рядом с Тревором.

Ее плечи были обнажены, их касались волосы. Корсет, расшитый бисером, подчеркивал красивые изгибы ее фигуры. От талии платье резко расширялось.

Налетел ветер, и платье взметнулось белым облаком вокруг Джейси. Тревор знал, что она не хотела надевать традиционное платье невесты. В конце концов, она уже была замужем.

Но Тревор предложил ей — женщине, которая прыгала с парашютом и спускалась по склонам Лунного света, — установить собственные правила. И на этот раз она делала и принимала все, чего заслуживала.

Глядя, как игриво она пытается пригладить платье, он обдумывал клятвы верности, которые ему предстояло произнести. Наверное, большинство людей, давших эти клятвы, неверно толковали их как некое испытание на выносливость и обещание стиснуть зубы и держаться, несмотря ни на что.

Но Тревор воспринимал эти клятвы иначе — на более глубоком уровне. Он знал, что любовь не уйдет из-за множества испытаний, которые ей предстоят. На самом деле любовь становится сильнее, когда люди находят себя и узнают, каковы они на самом деле. Спокойная жизнь без проблем и препятствий, без гор, на которые нельзя взобраться, дается крайне редко. Но чем более суровые штормы выдерживают супруги, тем прочнее их отношения.

Наконец ветер стих — как по команде, — и платье Джейси опустилось вокруг нее.

Джонни Джордан заиграл на рояле на вершине горы. Это был подарок от Тревора для Джейси. «Песня Кейтлин» окутала гостей, луга и горные вершины.

Хотя она стала одной из самых исполняемых и известных композиций в мире, прямо сейчас эта мелодия казалась глубоко личной, словно была создана только для них. Казалось, что Кейтлин, чья любовь свела Тревора и Джейси вместе, наблюдает за ними с небес.

Даже орел радовался тому, что приобщился к тайне, недоступной живым существам. Он кружил над гостями, раскинув крылья, легко скользя по воздуху и отбрасывая свою тень на невесту, будто благословляя ее.

Джейси замерла. Она подняла голову, посмотрела на орла и закрыла глаза, слушая, как последняя нота разносится над горами и долинами — долгая и прекрасная.

Открыв глаза, она вздохнула, в последний раз пригладила платье и наконец обратила все свое внимание на Тревора. Она пошла к нему в сопровождении Мэри и Джейн.

По ее щекам текли слезы, но она улыбалась, а ее глаза сияли.

В улыбке Джейси читалась истина, которой так дорожил Тревор. После зимы всегда приходит весна.

После тьмы всегда наступает рассвет.

После смерти начинается новая жизнь.

А любовь всегда приходит вовремя к тем, кто ее ждет.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.