Львовский ушел. А я стекла по стеночке на пол. Рыдания рвали грудь.
– Чертов придурок! – шептала я, вытирая мокрые щеки.
Львовский перепугал меня до чертиков. Но не своим появлением, а своим взглядом.
Абсолютно невменяемый. Жуткий. Алчный. Давящий.
Кажется, он готов был разорвать меня в клочья и выпить всю кровь досуха.
Но страшнее оказалось то, что я не могла сопротивляться его напору. Покорно ждала его действий. Содрогалась от каждого выдоха, опалявшего кожу. И ждала. С замиранием сердца ждала следующего шага.
Тело должно было бы заледенеть от ужаса. Но я с трудом сдерживала крупную дрожь, когда ощущала каменную плоть, упирающуюся в мой живот. А когда мужские губы сомкнулись на моей груди… Это был шок! Самый настоящий шок!
– Кошмар! – зарыдала я еще горше, с силой поджимая ноги.
Почему этот мужчина так влияет на меня? Почему заставляет забыть о страхе и ждать его прикосновений?
– Ненавижу тебя! – выкрикнула я в потолок, посылая Роману все проклятия ада. – Ненавижу!
Теперь я не открывала двери, не взглянув в глазок. Мне хватило ночного визита Львовского. Больше я бы не вынесла.
На пороге стоял Саша. Семь утра. И судя по измятой одежде и сонной физиономии, мужчина ночевал не дома.
– Привет, – улыбнулась я, не спеша впускать Барсукова в свою квартиру.
Что-то держало меня. И слова Львовского жгли грудь. «Не смей спать с ним!».
Возможно, именно эта фраза заставила меня отступить и пропустить Александра.
– Кофе? – предложила я, вспоминая, что на одну порцию зерен все же хватит.
Сашка согласно кивнул, поморщился, когда перешагивал через порог, аккуратно и почти бесшумно захлопнул дверь.
Я, зевая и кутаясь в мягкий халат, подаренный бабушкой на прошлый Новый год, потопала на кухню.
Сашка не торопился идти следом. Я набрала полный чайник воды и поставила его кипятиться. Сашки все не было. И я решила выглянуть из кухни.