Таинственная Клементина

8

Возвращаясь с прогулки, Сарра самозабвенно изображала собачку, тетушка Аннабель прижимала к груди подобранного ею толстого полосатого кота, и даже щеки Никки покрылись здоровым румянцем. Он сообщил матери, что они очень весело провели время, а Клементина не появилась.

— Без нее мне гораздо лучше, — объявил он.

— Ну конечно, милый, скоро ты совсем забудешь о ней.

Скоро и Присси возвратилась домой.

— Я купила божественную ткань себе на платье! — сообщила она Брижитт, торжествующе развернув перед нею кусок темно-зеленого шелка.

— Моя мать на портрете в платье точно такого же цвета. — Брижитт удивленно подняла на нее глаза.

— Именно поэтому я его и выбрала.

Поймав черного тетушкиного котенка, внезапно вскочившего на переливающуюся поверхность шелковой ткани, Брижитт задала откровенный вопрос:

— Что это вы задумали шить себе новое платье, Присси?

— Ги пригласил меня пообедать вместе с ним, а мне нечего надеть в ресторан, — ответила Присси.

— Вот оно что… — медленно протянула Брижитт.

Не имея возможности тоже облачиться в красивое платье и отправиться в нем куда-нибудь, Брижитт не могла не завидовать Присси в глубине души. Впрочем, в том, что Присси нравилась Ги, не было ничего необычного. Она была очень живой и привлекательной, а именно веселья-то и не хватало слишком замкнутому и мрачноватому молодому человеку. Именно такая девушка ему и нужна! При мысли об этом Брижитт снова повеселела.

Ночью комната Брижитт была залита лунным сиянием, но оно не могло ее разбудить, так как молодой женщине и не удалось уснуть. Дом был погружен в абсолютную тишину, только легкий шумок кошачьих шажков иногда доносился из верхней комнаты. И все же напряженное ожидание чего-то неизвестного не давало ей расслабиться. Сковывавший ее леденящий страх уже не был связан с опасениями по поводу ее физического состояния; это чувство не имело ни названия, ни объяснения. Словно невидимый призрак коснулся холодной рукою ее плеча…

«С тобой ничего не может случиться в мое отсутствие», — сказал ей Фергюссон на прощанье.

В то время как Брижитт пыталась подбодрить себя, вспоминая его слова, ей послышался легкий шумок, доносившийся из камина; секунду спустя до нее донеслось сдерживаемое дыхание. Брижитт напряженно вглядывалась в темноту. Ничего. Может быть, это ветер гуляет в печной трубе?

«Идиотка! — она явственно слышала сдавленный голос. — Ты считаешь, что ты — это ты. Ерунда! Ты — это я.»

Зловещий смешок прорезал тишину. Призрак снова заговорил: «Я — это ты, а ты — это я…»

Налетел порыв ветра, его завывание заглушило зловещий голос. Да и был ли он вообще? Теперь, в наступившей тишине, Брижитт уже не смогла бы в этом поклясться.

Утром она решила, что ей просто приснился кошмарный сон, к тому же слова, произнесенные призраком, не имели ни малейшего смысла. И, конечно, она не станет рассказывать Фергюссону о своих ночных приключениях. Хватит с него и Никки, в конце концов даже он может потерять терпение.

Утренние часы были самыми тяжелыми для Брижитт. Просыпаясь, она первым делом проверяла состояние своих ног и приходила в отчаянье от того, что оно оставалось неизменным. В госпитале сиделка всегда заставала ее в это время в слезах, но здесь она не могла дать себе воли, боясь испугать детей, которые могли появиться в ее спальне в любую минуту. Сохранять присутствие духа было особенно необходимо в те дни, когда Фергюссон ночевал дома. Но Брижитт становилось все труднее сохранять улыбающуюся маску на лице. Сколько времени все это может еще продолжаться?

Вошла Эллен. В руках у нее был поднос с завтраком и утренней почтой.

— Ну, ну, малышка! Не вешайте нос! Сегодня у меня есть для вас великолепный сюрприз! Телеграмма из Рима! Ей Богу, ну просто противно смотреть, как вас балует ваш муж! К тому же, есть еще и письмо.

Читая телеграмму, Брижитт явственно слышала успокаивающий голос Фергюссона: «Все с тобою будет в порядке. Не изводи себя. Я люблю тебя. Твой Фергюссон.»

Брижитт счастливо улыбнулась сквозь слезы, она не выпускала из рук почтовый бланк, совершенно забыв обо всем, в частности, и о письме, лежавшем на подносе. Очередь до него дошла только после завтрака. Имя и адрес корреспондента не говорили ей ни о чем. Это могла быть какая-нибудь женщина, с которой она познакомилась, лежа в клинике. Брижитт неторопливо надорвала конверт, взглянула на вложенный в него листок и тут же выронила его из рук, словно он обжег ей пальцы. Строчки были неровными, напоминали след улитки, но почерк был очень разборчивым.

«Знаете ли вы, что ваш муж первого октября насмерть сбил человека на шоссе у Даркинга? У меня есть доказательства, но я буду молчать, если вы вышлите мне сто фунтов. Последний срок — завтра в полдень. Отправьте деньги по адресу, написанному на конверте. Вы можете обратиться в полицию, но подумайте о последствиях!»

Брижитт подняла конверт. На нем было написано: «Мистер Джордж Смит, 15 Пэлхэм-Роад, Хэммерсмит.»

Вошедшая в комнату сиделка удивленно взглянула на Брижитт, машинально теребившую проклятый клочок бумаги.

— Что это с вами сегодня, моя дорогая? Вы побледнели, да и кофе ваш остывает!

— Я не хочу кофе. Эллен, прошу вас, принесите мне подшивку газет за первые числа октября!

— Ну вот, мой дружок! А как же ваш утренний сон? Что скажет об этом доктор?

— Эллен, я вполне взрослый человек и совершенно не хочу спать! Вы должны немедленно выполнить мою просьбу!

Сиделка обиженно пожала плечами и молча покинула комнату. Брижитт казалось, что в ее мозгу застучала тысяча молоточков. Даркинг … Фергюссон проезжает этот поселок по дороге из аэропорта. Первое октября — это именно тот день, когда с нею произошло несчастье. Она едва смогла дождаться Эллен, вошедшую с пачкой старых газет в руках. Отослав сиделку, она принялась их перелистывать дрожащими руками. Страницы путались, тонкая бумага разрывалась под ее одеревеневшими пальцами. Вот оно! У Брижитт потемнело в глазах. В короткой заметке говорилось о том, что наезд произошел вечером первого октября; жертвой был старый пьянчужка, возвращавшийся домой из пивной. Личность водителя не была установлена, — не остановившись, он уехал с места происшествия; свидетели в полицию не обращались.

Это было так непохоже на Фергюссона! Ведь он — благородный и смелый человек! Может быть, у него был шок? Но ведь он мог пойти в полицию позднее! Но позднее с нею произошло несчастье, и он не мог, просто не имел права оставить ее одну в таком положении! Он же знал, что это окончательно добило бы ее! Фергюссон, любимый мой, какой же камень ты взвалил на свою совесть ради меня! Откровенно поговорить с ним об этом? Подставить ему дружеское плечо? Но ведь он — гордый человек, — ему будет невыносимо сознание того, что она знает о его позоре. Молчать! Она должна справиться с этим сама, отплатить ему хотя бы так за его беспредельную, самоотверженную любовь. Может быть, когда все будет уже позади, и она выздоровеет, его боль утихнет, и он сам захочет ей обо всем рассказать…

Брижитт нажала на кнопку звонка. Когда на пороге появилась все еще обиженная Эллен, она властно проговорила:

— Принесите, пожалуйста, ручку и лист бумаги. Пусть Присси немедленно зайдет ко мне!

Глядя в спину с достоинством удалявшейся сиделки, Брижитт ощутила легкий укол совести, но сейчас ей было совсем не до этого. Получив то, о чем она просила, молодая женщина быстро выписала чек на сто фунтов и вручила его вошедшей Присси. Нужно было сделать так, чтобы Фергюссон ни о чем не узнал!

— Присси, сделайте одолжение, получите в банке деньги по моему поручению! Я хочу вернуть дядюшке долг за покупки для детей, а у меня нет наличности.

Присси удивленно взглянула на нее:

— Но ведь сто фунтов — это очень крупная сумма!

— Вы так полагаете? — подчеркнуто вежливо произнесла Брижитт. Она впервые позволила себе высокомерный тон по отношению к девушке и почувствовала презрение к себе за то, что в течение получаса успела обидеть уже двоих.

Присси покраснела и примирительно проговорила:

— По крайней мере для меня это действительно очень много — сто фунтов… Ведь вы рассказали бы мне, если бы у вас были какие-нибудь затруднения?

Присси имела такой решительный и обеспокоенный вид, что Брижитт окончательно смягчилась.

— Вам не стоит забивать себе голову моими предполагаемыми неприятностями; тем более, что у меня их нет, моя дорогая. Бегите быстренько в банк, а потом я попрошу вас сходить на почту! Эллен займется детьми в ваше отсутствие.