Таинственный кот идет на дело

7

Где-то около шести вечера Зику позвонил начальник финансового отдела графства. Он предупредил, что некий Тимоти Зайберт пытался выяснить, работает ли в отделе оценщик недвижимости Эд Франкус. Зайберта заверили, что такой работник имеется.

– Так сколько времени вы уже трудитесь у нас, Зик? – смеясь, спросил финансист.

– Достаточно, чтобы просить о прибавке, – парировал Зик. Когда он клал трубку, секретарь принес телетайпограмму из нью-йоркского управления: «СОСЕДИ СООБЩАЮТ, ЧТО КЭЛВИН ТЭРМЕН, ОН ЖЕ МЕМОРАНДУМ, КОШЕК ЛЮБИТ, УНЕГО СИАМСКИЙ КОТ, КОТОРОГО ОН ХОРОШО КОРМИТ, СВЕДЕНИЯ ОБ ОТНОШЕНИИ К КОШКАМ У АРТУРА КВИНСЛЕНДА РИЧФИЛДА ОТСУТСТВУЮТ, ОН ЖИВЕТ ОДИН В ЗАБРОШЕННОМ КВАРТАЛЕ, ПРОВОДИТ ВРЕМЯ В ОДИНОЧЕСТВЕ, НЕТ НИ СОСЕДЕЙ, НИ ДРУЗЕЙ, КОШЕК НА ТЕРРИТОРИИ НЕ ЗАМЕЧЕНО, НО МАЛЬЧИК-ПОЧТАЛЬОН, ДОСТАВЛЯЮЩИЙ УТРЕННЮЮ ГАЗЕТУ, В ОТСУТСТВИЕ ХОЗЯИНА КОРМИТ ДВУХ ОХОТНИЧЬИХ СОБАК, МАЛЬЧИК СООБЩАЕТ, ЧТО СОБАКИ В ПРЕКРАСНОЙ ФОРМЕ, РАССЛЕДОВАНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ».

Зик подшил информацию в дело, затем вышел из кабинета. По пути в гараж он заметил стайку коричневых птичек, пировавших дикими семенами.

– Берите, – произнес он, кинув проволочки, полученные от миссис Макдугалл, под дерево, – пользуйтесь на здоровье.

В гараже он встретился со спецагентом Стю Плимпертоном, грузным малым чуть старше тридцати с опущенными плечами и морщинистым лицом печального клоуна. Он был блестящим следователем, работавшим спокойно, без внешних эффектов. Ничего из себя не строил, и Зик его за это любил.

Когда они выбрали неприметную черную компактную машину, Зик спросил:

– Вас правда любят кошки? Знаю, это звучит глупо, но…

– Кошки и пожилые дамы, – улыбнулся Плимпертон. – Любая незнакомая кошка тут же забирается мне на колени. Такой уж у меня запах. А у вас, наверное, запах не тот.

Только они свернули на голливудскую скоростную трассу, как Плимпертон заснул. Он славился тем, что умел засыпать быстрее, чем любой из сотрудников лос-анджелесского управления. Но перед тем как заснуть, он заметил:

– Не хотел бы я работать в условиях нормированного восьмичасового рабочего дня. Не знал бы, куда девать свободное время.

Зик включил внутренний автопилот. Мимо проносилось пространство, а он думал о Пэтти. Она все отдаляла дату свадьбы. И все из-за этого чертова кота. Она без него жить не может, а Зик не собирался усыновлять его. Кот мог бы остаться с семьей.

– Но он же умрет с голоду, – любила повторять Пэтти. – Они забудут вовремя его покормить.

Пэтти купила его за два доллара в Обществе защиты животных. Зик чаще, чем ему бы хотелось, слышал историю о том, как Д.К. был похож на пузатую черную мышку и в ужасе прятался два дня под кухонной раковиной, пока не рискнул вылезти, чтобы освоить принадлежащий ему мир. С самого начала он стал твердой рукой править окружающими его людьми. Он настоял, чтобы двери были открыты, чтобы в изобилии была еда и чтобы его ласкали по первому требованию. Никто, даже Джордж Рэндалл, не подвергал сомнению тот факт, что кот великолепно наладил быт.

Зик представил себе сцену прощания после свадьбы: Пэтти без слез шлет привет домашним и со слезами расстается с Д.К., будто завербовалась в Иностранный легион. А Д.К. бросает на Зика такой же холодный, ненавидящий взгляд, как на полицейскую собаку в конце улицы.

А Зик будет стоять и вспоминать, как давным-давно, рассердившись, Пэтти бросила ему: «Что бы ты подумал, если бы на твоем попечении была мать, а я бы отказалась взять ее в наш дом?»

Он попытался объяснить, что это не одно и то же. Она же выпалила в ответ, что не видит никакой разницы.

Время от времени этот вопрос вставал вновь и вновь. В один из недавних вечеров Пэтти высказалась:

– А, может быть, тебе поможет гипнотизер? Слышала, что они совершают чудеса. – Тут она загорелась. – Гипнотизер! – воскликнула она. – Блестящая идея! Ведь все зависит от сознания. Ты не должен так реагировать на кошек. Все у тебя выправится, и ты перестанешь чихать.

Он ухватился за это предложение, как это делают мужья. Он понадеялся, как надеются мужья, что идея испарится сама собой. И все же он знал, что так не будет. Память у нее, как у компьютера.

– Я запишу тебя к гипнотизеру, к которому ходит Марджи, – продолжала она. – Зик, я так рада, что ты согласен.

Может быть, именно из-за его предвзятого отношения к кошкам «играют соки или что-то там еще», как утверждает Пэтти, – у него аллергия. Может быть. Хотя сомнительно.

Когда он затормозил перед домом Рэндаллов, Плимпертон тут же проснулся, будто кто-то нажал на кнопку. Когда они подходили к дому, из кустов вылез Приблудный Кот. Он за шаг обошел Зика и храбро кинулся к Плимпертону.

– А что я говорю! – заявил Плимпертон. – Они меня любят.

Пэтти отворила дверь, и Зик уловил сигнал опасности. Она едва вытерпела, пока Зик представлял Плимпертона.

– Я заперла его с утра, – начала она, быстро выпаливая слова. Она могла произнести больше слов в минуту, чем аукционист. – Но я позабыла, что сегодня приехала Милдред, Милдред Франклин. Она занимается нашим домом, добрая душа. В общем, когда она пришла, он убежал. Он терпеть не может пылесоса. Ему становится плохо, что-то вроде язвы.

Тут выплыл Майк, поздоровался с Зиком и собрался уходить, но его остановила Пэтти.

– Майк, ты мне нужен.

Эти интонации Майк прекрасно знал.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. – Она опять повернулась к Зику. – Боюсь, что она его выпустила. Я обзвонила уже всех в соседних двух кварталах.

Зик был встревожен новостями.

– Наверное, надо позвонить в управление и вызвать подмогу.

Он пошел на кухню к телефону, за ним Плимпертон. Ппимпертон хотел взять Приблудного Кота. Зик объяснил, что нужен кот, который зайдет на фабрику только ненадолго, а потом вернется. Д.К., насколько ему известно, – единственный кот-попрошайка, который на это способен. Тем более если П.К. приласкают и накормят, ему незачем будет уходить оттуда ночью. Вдобавок, Зик вынужден был признать это, П.К. – простой кот, одолеваемый мелкими, чисто кошачьими заботами, в то время как Д.К. стремится к общению – с людьми! Зик удивился собственному заявлению. Быть может, ему не нужен гипнотизер!

Пэтти сказала Майку:

– Я побывала вечером у тебя в комнате.

– По какому праву…

– Хозяйство в доме веду я. Отсюда мое право. Я наступила на улитку. Живую улитку. Там ползал еще десяток, и я хочу, чтобы через пять минут их в доме не было.

– Ты, конечно, наступила на лучшую мою улитку!

– Плохо то, что дом битком набит радиоприемниками, лыжами, борцовскими перчатками, книгами, фотоаппаратами, даже велосипед стоит – в общем, целый ломбард. Ну, раз отец не запрещает, ладно. Но чтобы живность тут не бегала! Никакой живности. Понятно?

Майк рванулся, но тут же остановился.

– Буду рад, когда ты выйдешь замуж и нарожаешь детей. Тебе необходимы дети. Я про все это читал. Существует такой тип неудовлетворенных женщин…

– Майк!

На кухне Зик говорил по телефону начальнику управления Ньютону:

– Вот именно, если бы мы смогли получить в наше распоряжение еще четырех агентов…

Потом Зик вышел из дома, встретился за углом с агентами и провел инструктаж:

– Кот любит ездить на машинах и спать в них. Проверьте все гаражи и задние дворы. Опрашивайте детей, ищите следы крупных лап. Вы не поверите, какие у него огромные ножищи. Если вы увидите нечто, напоминающее львиный след, знайте – это наш человек, то есть наш кот.

Тут задумался Ппимпертон.

– Похоже, нам самим надо задать себе вопрос: а как бы повел себя я, если бы был котом?

Зик тут же выпалил:

– Понимаю, что ситуация дурацкая, но раз без этого не провести дело, то мне все равно, кого мы используем: кота-попрошайку или кривого бабуина.

И продолжал:

– Если обнаружите кота, не трогайте. Он терпеть не может фамильярности, не любит, когда чужие берут его на руки. Звоните прямо мне по телефону Рэндаллов: 784-2852.

Они поделили территорию и, рассредоточившись, приступили к индивидуальному поиску. Они быстро прочесывали местность, стремясь воспользоваться остатками дневного света.

Отнеслись к ним в основном хорошо. Хозяева, обрадовавшись развлечению, охотно открывали калитки и гаражи. И позволяли агентам лазить по кустам. Для них это было ФБР в действии, эффективное в наивысшей степени.

Один из агентов слишком долго вглядывался внутрь припаркованной машины невероятно дряхлого возраста.

– Прекрасная штука тут у вас стоит, – сказал он хозяину, возникшему на мостовой неведомо откуда.

Хозяин тут же облизнулся в предвкушении выгодной сделки.

– Делаю тебе, сынок, предложение. Двести долларов наличными, и машина твоя, при условии, что заберешь ее отсюда завтра. Буксирная служба на Вентура-бульваре.

Другой агент, занявшийся операцией «Деревья», перемещался с места на место с биноклем. Он так погрузился в изучение верхушки массивного дуба, что чуть не испугался, когда услышал трубный глас:

– Чего вы там высматриваете, мистер?

Он обнаружил, что вокруг него собралась небольшая толпа. Все вытянули шеи, пытаясь разглядеть то, на что смотрел он.

– Я наблюдаю за птицами, – выпалил он. И почувствовал, что это прозвучало фальшиво. Человек в прекрасно отглаженном костюме и модной шляпе – наблюдатель за птицами?

Тут один старик хриплым голосом произнес:

– Сказали бы уж лучше: наблюдаю за людьми.

Сразу же после восьми Пэтти позвонил Грег.

– Я нашел Д.К., – произнес он с неким оттенком злорадства. – Он на маминой клумбе с петуниями, той самой, которую я обнес проволокой.

– Ой, Грег, извините.

– Извинений не требуется. Мне все равно. Пусть он сидит там хоть всю ночь.

– Я сейчас же буду.

– Пускай этот проныра там посидит. Ему следует преподать урок.

– Грег, – с подозрением спросила она, – что конкретно вы имеете в виду?

– Он должен понять, что заходить ко мне во двор нельзя. Перекраска машины обошлась мне в сто сорок пять долларов. И вам следует увидеть собственными глазами, как он разрыл у меня весь участок. Оценку ущерба пусть произведет любой суд.

– Буду немедленно. – Пэтти повесила трубку. Она не член суда, обязанный его выслушивать.

Зик произнес в микрофон портативной транзисторной рации:

– Всем агентам! Местонахождение информатора обнаружено. Поиск прекратить. Спасибо!

Они с Зиком торопливо перешли дорогу, ощущая, что с них не сводит глаз миссис Макдугалл, подметая крыльцо. У нее, безусловно, было самое чистое крыльцо во всем Лос-Анджелесе.

Грег встретил их на середине подъездной дорожки. Пэтти прошла мимо. Семеня следом, он повысил голос:

– Оставьте его там, где он есть. Пусть он получит урок. Он никогда больше сюда не придет, если проведет тут ночь. Большинство людей предъявило бы иск за то, что натворил ваш кот, но раз мы много лет были друзьями, – тут он бросил многозначительный взгляд на Зика, – и не просто друзьями…

Д.К., забытый и заброшенный, сидел за проволочным забором высотой в три фута, ограждавшим клумбу с петуниями. К забору был пришпилен броский плакат: «Посторонним вход воспрещен!»

Пэтти помертвела от шока. Д.К. выглядел как олицетворение существа, сломленного духом и лишенного надежды. Она позвала его, но он лишь глядел на нее остекленевшими глазами. Она рывком повернулась и крикнула:

– Что с ним произошло? Что вы с ним сделали, Грег Болтер?

Грег злорадно ухмыльнулся:

– Я до него не дотрагивался, если вас интересует именно это, хотя я вправе это сделать.

– Д.К., ко мне! – вновь позвала Пэтти, а затем присвистнула. При других обстоятельствах он бы перемахнул через ограду в считанные доли секунды. Теперь он лишь жалобно мяукнул. Зик попытался достать Д.К. Только попытался. Как только он дотронулся до проволоки, его отбросила невидимая сипа. Он хотел крикнуть, но звук застрял в горле. Вместо этого раздался глухой стон, похожий на мяуканье Д.К. Пэтти бросилась к нему.

– Зик, Зик, – больше она ничего не могла сказать. Он едва шевелился.

– Не беспокойтесь, – с фальшивым спокойствием высказался Грег. – Напряжение не слишком высокое. Я не собирался убивать животное, хотя имею на это право. Все сделано в строгом соответствии с законом. Повешено предупреждение, как этого требует кодекс.

– Грег Болтер, – воскликнула она со всей ненавистью, которую сумела вложить в слова. – Как вы посмели?

– Как я посмел? Это клумба, на которой моя мама стала выращивать петунии с той поры, когда я был еще маленьким мальчиком.

Зик встал, бормоча что-то себе под нос. Он ощупал себя и обнаружил, что все более или менее на месте.

Грег пошарил руками по столбу ограды, нащупал выключатель и отсоединил сеть.

– Забирайте ваше чудовище!

Она нагнулась, и Д.К. прыгнул ей в руки. Не говоря ни слова, она медленно двинулась через дорогу, сопровождаемая шедшим по ее следу Зиком. Миссис Макдугалл попыталась перехватить их и задала вопрос о проволочках. В ответ Зик пробормотал что-то невразумительное. У него не было настроения обсуждать проблемы гнездования птиц.

Как только они очутились в гостиной, Зик сказал:

– Не знаю, что и подумать. На кота воздействовали электричеством, Он может отойти от обычной манеры поведения.

– Ты ничем не лучше Грега, – с жаром произнесла Пэтти, осматривая Д.К., который включил мурлыкающее устройство на максимум. – Ты думаешь только о деле, которое ведешь. Тебе все равно, жив он или мертв.

Зик обнял ее.

– Я ни в коем случае не хотел бы, чтобы с ним что-нибудь случилось. – Он коснулся губами ее губ, встретив вначале сопротивление, а затем быстрое прощение. Д.К. яростно протестовал. Простыми, ясными словами он дал им понять, что умирает с голоду. Он пошел к двери, полагая, что Пэтти последует за ним, но когда он обернулся, она все еще была занята. Он заговорил мягко, нерешительно, и они оторвались друг от друга.

Вошел Плимпертон.

– Вот это и есть наш информатор? Выглядит поумнее, чем иные двуногие.

Зик поглядел на часы.

– Времени у нас в обрез.

Быстрыми движениями он внес в гостиную стоявшую на кухне кошачью коробку, заготовленную заранее. Она представляла собой изделие из картона восемнадцати футов в длину и двенадцати в ширину с круглыми отверстиями по бокам. Зик бросил взгляд на Д.К.:

– Если бы мистер Гувер знал, сколько он весит, ему бы пришлось похудеть. В Бюро действует строгое правило: ни агенты, ни секретари не могут иметь избыточного веса.

– Вот именно, – сказал Плимпертон. – У нас работают едва ли не самые голодные люди в городе. Включая меня.

– А теперь, – обратился Зик к Пэтти, – посади его сюда. – Плимпертону же, который почесывал шейку Д.К., он пояснил: – Я хочу уехать прежде, чем нас засечет миссис Макдугалл.

Пэтти подняла Д.К. и прижала к груди. Сцена была довольно нелепой, подумал Зик, ибо двадцатипятифунтовый кот не слишком приспособлен к таким нежностям.

– Не беспокойся, – сказала она Д.К. – Все будет в порядке. Если бы я смогла объяснить тебе, в чем дело!

Она повернулась к Зику:

– Если бы мы могли с ним разговаривать, я бы объяснила ему, что мы от него хотим и почему… Я никогда не понимала, как много значит для людей живая речь, пока не поступила в старшие классы, и тут до меня дошло. А если бы мы были кошками и никто бы не знал, о чем мы говорим, даже другие кошки?

– Вот-вот, – произнес Зик таким тоном, как говорят, чтобы успокоить женщину. – Вот-вот. – И добавил, обращаясь к Плимпертону: – Вы подождите меня здесь с котом, а я заведу машину и забегу сюда.

Пэтти почувствовала себя оскорбленной.

– Разговаривать с котом вовсе не обязательно. Просто некоторые из нас это умеют. И это н е безумие.

– Пэтти, прошу, разве нельзя поговорить на эту тему позднее?

Тут она заявила:

– Я его не отпущу.

Зик замер с разинутым ртом. Она глубоко вздохнула.

– Ладно, я знаю, что ты не допустишь, чтобы с ним что-нибудь случилось.

Пэтти нежно посадила кота в коробку. Не дожидаясь, пока она передумает, Зик закрыл замок и направился к двери.

Вдруг Д.К. понял, что его убаюкали сладкими словами и он очутился в малоприятной ситуации. Ему следовало понять сразу, когда ему усердно почесывали ушки. Второй раз за день он оказался во власти непонятных сил. Он мгновенно оценил создавшуюся ситуацию и решил, что от него требуется проявить максимум неудовольствия. И он издал крик, способный зашкалить любой шумоизмерительный прибор.

Готовая разрыдаться, Пэтти встала на колени и просунула в отверстие палец, чтобы потрогать кота. На колени встал и Плимпертон, нежно и убаюкивающе заводя разговор на чужом языке. Вдвоем они успокоили Д.К. Вернув уверенность в себе, кот расслабился, почувствовав себя в центре внимания.

Услышав звук мотора, Плимпертон взял в руки коробку. Он был уже на полпути к машине, как вдруг Д К. передумал и издал клич, похожий на «Банзай!», и можно было подумать, что целый батальон японских камикадзе ринулся на штурм атолла в южной части Тихого океана.