Настоящая тетушка

В тот же вечер я и Боб отправились на настоящую квартиру Людмилы Ивановны. С большой осторожностью мы прокрались по двору и быстро юркнули на лестницу, где была настоящая квартира 31.

Но едва мы достигли первого этажа, как услышали шаги наверху и голоса двух разговаривавших женщин. Голос одной из них очень напоминал голос ненастоящей тетушки.

К счастью, на лестнице было совершенно темно, и мы прижались вплотную к стене, чтобы пропустить спускающихся сверху.

Шаги приближались. Никаких сомнений! По лестнице шла Мария Петровна Туманова.

— Такое счастье! — громко говорила ненастоящая тетушка. — Отремонтируют всю квартиру всего за пятьдесят три рубля!

— А вы не знаете, Мария Петровна, — перебила тетушку ее знакомая, — адреса учреждения, откуда они присланы?

— Не знаю, голубушка, не знаю. — Как-то Самофонт или Самоврин…

Я не выдержал и хихикнул. Но Боб больно ущипнул меня за руку, и я мигом прикусил язык. Знакомая же ненастоящей тетушки испуганно вскрикнула:

— Ой, кто тут пищит?

— Это крысы, крысы, миленькая, пищат!.. Их по двору столько шатается.

Тут мы с Бобом, признаюсь по секрету, тихонько пискнули, уже в два голоса.

— Да их здесь делая стая! — закричала знакомая ненастоящей тетушки, и со всех ног бросилась вниз, увлекая за собой и Марью Петровну.

— „Пронесло!“ — прошептали мы с Бобом.

Мы подождали, когда они выйдут на двор, и только тогда начали подниматься выше. Через лестничное окошко до нас донеслись со двора слова ненастоящей тетушки:

— До свиданья, миленькая! Побегу скорей домой! Может, маляры подойдут!

— Стой! — шепнул мне Боб. — Нет, так нельзя, чтобы она ждала нас целых два дня. Необходимо оставить записку.

Мы сбежали вниз и в подворотне, при свете синей лампочки, написали на листке бумаги следующее:

„Гражданке М. П. Тумановой.

Ввиду срочного вызова нас на два дня для работы на другом объекте, сообщаем, что придем к вам через два дня, в восемь часов утра для окончания ремонта.

Маляры“

Опустив записку в почтовый ящик ненастоящей тетушки, мы вздохнули с облегчением.

Квартира Людмилы Ивановны была в четвертом этаже. Хотя мы отчетливо видели над дверью цифру „31“, но на этот раз мы решили быть очень осмотрительными. Боб, вскочив мне на плечи, самым внимательным образом обследовал квартирный номер. Только после этого мы позвонили.

Мария Николаевна оказалась малюсенькой, седенькой старушкой, с розовыми щеками и в больших круглых роговых очках. На ногах у нее были мягкие домашние туфли из оленьей кожи, обшитые красным кантиком. Туфли точь в точь такие же были и у Людмилы Ивановны в лагере. Людмила Ивановна рассказывала, что привезла их с Камчатки.

Тотчас Боб произнес краткую деловую речь насчет Совпомсефрона и всего прочего, то-есть: ремонта, сметы и так далее.

Настоящая тетушка ужасно обрадовалась, и повела нас осматривать квартиру.

Квартира Людмилы Ивановны была точно такая же, как и у ненастоящей тетушки: кухня и две комнаты. Но одна из комнат Людмиле Ивановне не принадлежала.

Произведя осмотр кухни, мы с Бобом сказали тетушке, что кухня требует обязательного косметического ремонта, то-есть побелки и окраски панелей. После этого она повела нас в комнату.

Едва войдя в нее, мы поняли, что в ней жила именно Людмила Ивановна. На полках стояли книги по географии, а на этажерке и на письменном столе были те самые интересные вещи, которые Людмила Ивановна привезла из своих путешествий.

Комната была удивительно уютная, особенно при свете настольной лампы. Кроватей в комнате не было, а стояли две тахты, покрытые пестрой материей.

— Ну, а теперь я вам свои горести и беды покажу! — сказала Мария Николаевна и щелкнула выключателем. В комнате стало очень светло.

Мы увидели закопченный потолок и обои. Потолок, видно, старались чем-то протереть, и от этого он стал похожим на бурное море, нарисованное тушью.

— Обои у меня есть, да ремонта вот из-за нее нельзя делать, — сказала старушка и с грустью посмотрела на угол, загороженный высокой ширмой. — Все из-за нее!..

В углу раздался странный шорох, материя на ширме зашевелилась, и из-за верхней перекладины ширмы, как Петрушка в кукольном театре, выглянула голова черной кошки с кисточками на ушах. Котенок мигом взобрался на перекладину и опять исчез. Что-то звякнуло, и ширма опрокинулась.



Мы увидели невысокую круглую печь, на макушке которой сидел котенок и с аппетитом что-то вылизывал. По железному каркасу печи стекали струйки густой жидкости.

— Тяпа разлила сгущенное молоко! — чуть не плача, закричала Мария Николаевна, и кинулась в угол. Она поспешно сняла с печи опрокинутую консервную банку.

Блудливый же котенок, как ни в чем не бывало, спрыгнул на пол и забился за печь.

Мы с Бобом никак не могли взять в толк, почему это из-за котенка нельзя ремонтировать комнату, и были несколько встревожены этим странным обстоятельством. Как только суматоха улеглась, я спросил Марию Николаевну:

— Скажите, пожалуйста, почему же из-за нее нельзя ремонтировать комнату? — и показал рукой на печку, за которой спряталась Тяпа.

— Боже мой! — сказала тетушка с дрожью в голосе. — Она чудовище! Она убивает наше здоровье. Мы просто плачем от нее. Не знаю, как мы переживем с ней эту зиму. Она неисправима. Нужна новая!.. Обязательно новая!..

Боб с горячностью воскликнул:

— Но уверяю вас, ее можно исправить! Мы отнесем ее в Зоосад! Там есть одна тетенька, которая дрессирует даже медведей…

При этих словах Боба тетушка немедленно села на тахту, залилась самым веселым смехом.

— Я про печку! Про печку говорю! Кошка Тяпа совершенно нормальная!..

Нас тоже разобрал такой смех, что Боб принужден был сесть на тахту, а я едва удерживался на ногах, вцепившись руками в спинку стула.

Тетушка, успокоившись, принесла из кухни горячее кофе и налила всем по чашке, сдобрив его сгущенным молоком из банки, подвергшейся нападению кошки Тяпы.

За кофе мы вполне уяснили себе, почему невозможно провести ремонт комнаты. Печка настолько развалилась, что как только ее затапливали, весь дым валил наружу, и тетушка, и Людмила Ивановна совершенно задыхались. Уже в марте месяце они принуждены были прекратить топку и ужасно страдали от холода. Мы с Бобом вспомнили, что зимою Людмила Ивановна не раз приходила в школу совсем замерзшая и подолгу грела руки у классной печи.

Белить потолок и менять обои было бессмысленно, прежде чем не будет сложена новая печь.

И мы с Бобом решили во что бы то ни стало сложить новую печь. Но в кладке печей мы понимали очень мало.

Однако, Боб и тут не пал духом. Он решил обратиться за помощью к своей сестре Татьяне.


Загрузка...