Таинственный воин

42 ИГРАЛЬНЫЕ ФИГУРЫ

Дуинуин разбудила головная боль.

Она села на постели, отбросив мягкое теплое одеяло. Ее так и тянуло снова лечь и понежиться еще, но Искательница подавила это желание. Мир вокруг нее был полон опасностей, и она хотела встретить их лицом к лицу.

Они с принцессой находились в овальной, скупо обставленной комнате. Айслинн все еще спала на одной из двух больших постелей, завернувшись в свои прекрасные крылья. Сон принцессы был неспокойным, иногда она дрожала. Справа и слева от входа в комнату высились узорчатые колонны, но сама дверь, сделанная из грубых досок, обитых железом, свидетельствовала о грубом насилии над деревом. Стены сверкали алебастром, над широким окном тянулся изящный фриз в виде волн. Но и окно с низким подоконником было забрано толстыми железными прутьями.

Комната была роскошной клеткой, и к пленницам пришел посетитель.

— А, мои гостьи наконец проснулись, — сухо заметил Зиан.

— Где мы? — спросила Дуинуин, потирая лоб в отчаянной безуспешной попытке прогнать боль.

— Вы в башне... как у вас называлось это место? — Зиан на мгновение задумался, прислонившись плечом к стене возле колонн и сложив крылья. — Ах да, замок Киен Веррен. Я специально приказал подготовить для вас эту комнату. Что скажешь?

— Здешняя обстановка сковывает, — не задумываясь отозвалась Дуинуин.

Зиан улыбнулся.

— Отлично. Я знал, что тебе понравится.

— Я не помню, как сюда попала, — сказала Дуинуин, на мгновение прикрыв глаза.

Она чувствовала легкое головокружение, и ей требовалось время, чтобы собраться с мыслями.

— Неудивительно, — заметил Зиан, скрестив на груди руки. — Ты была без сознания. Похоже, твой вчерашний фокус слишком хорошо сработал. Мы не сумели вас убить, это верно, но в ваше убежище не проникали не только мечи, но и воздух. Перед тем как ты потеряла сознание и упала, ты говорила странные и забавные вещи.

— Какие именно? — холодно поинтересовалась Дуинуин.

Зиан поднял бровь.

— Не важно. Может, я расскажу тебе об этом как-нибудь в другой раз.

Он оттолкнулся от стены и заложил руки за спину.

— Ты ведь понимаешь меня, правда, Искательница? Кстати, а что такое «Искательница»? Это твой титул, ранг или должность?

Дуинуин уставилась на кирее. Его длинное лицо и уродливые крылья казались ей отвратительными. Она не должна говорить ему ничего важного.

— Чем ты занимаешься, Искательница? — Зиан мотнул головой.

Дуинуин молчала.

— Похоже, я зря теряю время. — Пожав плечами, Зиан повернулся к закрытой двери. — Следовало бы разобраться с вами, пока вы были без сознания.

— Почему же вы этого не сделали? — спросила Дуинуин.

Зиан остановился, мгновение молча смотрел на нее, потом ответил:

— Потому что мне так захотелось.

— Ты лжешь, — ответила она.

Он прищурился.

— Что?

— Вы пожалели нас не из прихоти, — сказала Дуинуин. — Мои наблюдения опровергают эту гипотезу.

Айслинн проснулась и при виде Зиана ахнула и отодвинулась по постели как можно дальше, съежившись в изголовье.

— Ты не права, фаэри. — Зиан улыбнулся, не разжимая губ. — Я многое делаю именно из прихоти.

— Я верю, что вы убиваете ради удовольствия, — серьезно сказала Дуинуин, — но не верю, что вы отказываетесь от убийства без веской причины.

— Ты ничего не знаешь о причинах, которые мною движут, — тихо ответил Зиан. — Ты ничего не знаешь о моем народе и о наших страданиях. Пока ты всего этого не поймешь, Дуинуин из Кестардиса, лгать будешь ты, а не я.

Он снова повернулся к двери.

— Стража! Откройте! Эти дворняжки мне надоели.

Раздался скребущий металлический звук, дверь задрожала, распахнулась, и Зиан шагнул в проем.

— Подождите, — сказала Дуинуин.

Зиан обернулся, стоя в дверях.

— Что, мошка?

— Вы правы, мы очень мало о вас знаем, — быстро сказала Дуинуин, лихорадочно соображая.

Ей требовались ответы на такое множество вопросов! Кирее являлись для нее загадкой и, насколько она знала, для всех фаэри тоже. Похоже, кирее служили делу фамадорийцев, но при том яростно отрицали, что имеют с ними что-либо общее. С севера Кестардису угрожали фамадорийцы, с юго-запада — лорд Феон. Но что представляла собой неизвестная угроза с юго-востока? Дуинуин надо было выяснить это.

— Например, я не знаю, любите ли вы игры?

— Что? — удивленно фыркнул Зиан.

— Игры, мастер Зиан. Символы истины. Они учат нас тому, о чем мы раньше даже не догадывались. Они раскрывают нам тайны.

— Тайны? Продолжай.

— И у вас, и у меня есть немало тайн, мастер Зиан, — быстро сказала Дуинуин. — Я — ваша пленница и не понимаю, почему так случилось. Для меня это тайна, верно?

Зиан усмехнулся.

— Я знаю, почему вы попали ко мне в плен. Вот чего я не знаю — так это зачем вы сюда явились.

— Конечно не знаете, — проговорила Дуинуин серьезно. — Для вас это тайна. У нас обоих есть тайны, мастер Зиан. Но, насколько я могу судить, игра часто позволяет игрокам достичь взаимопонимания... И тогда они могут поделиться друг с другом своими тайнами.

— Хочешь сыграть? — усмехнулся Зиан.

— Да, хочу.

Кирее шагнул обратно в комнату, и тяжелая дверь за ним закрылась; раздался звук запираемого снаружи замка.

— И что я выиграю? — спросил он.

— Что вы имеете в виду?

— Отвечать вопросом на вопрос — это часть твоей игры? — спросил Зиан. — Я хочу знать, что я получу, если выиграю?

Дуинуин удивленно моргнула.

— Ну, вы узнаете о стратегии, с помощью которой можно победить. И во время игры у нас будет время коснуться в разговоре наших тайн.

Зиан покачал головой.

— Недостаточно. Мне нужна ставка повыше.

Дуинуин закусила губу.

— Что вы предлагаете?

— Если я выиграю, — сказал Зиан, уставив длинный палец на Искательницу, — ты научишь меня твоему вчерашнему фокусу.

Дуинуин на мгновение задумалась, потом осторожно ответила:

— Я не могу вас ему научить, потому что сама не понимаю, что вчера произошло. Но если вы согласитесь со мной сыграть, мы сможем лучше понять друг друга.

— Этого недостаточно.

Пожав плечами, Зиан повернулся к двери. Дуинуин взглянула на Айслинн и увидела ужас в глазах принцессы.

— Если вы выиграете, — отчаянно сказала Искательница, — я отвечу на один из ваших вопросов.

Зиан снова повернулся к ней.

— На любой? — с интересом уточнил он.

— Да!

Кирее, похожий на большого хищника, шагнул к пленнице.

— И ты дашь на него полный ответ, ничего не утаивая?

Дуинуин заколебалась. Зиан явно уже имел дело с фаэри. Соглашаться на его предложение было опасно, но она тоже надеялась получить ответы на кое-какие вопросы.

— Да, — сказала она, — но если я выиграю, вы ответите мне.

— Годится! — усмехнулся Зиан. — А откуда ты знаешь, что я не сжульничаю?

— Я этого не знаю. И ожидаю, что вы будете жульничать, только я буду следить за вами и скажу, если это замечу.

— А откуда мне знать, что не будешь жульничать ты?

— Но ведь фаэри не способны лгать.

— Ты и впрямь неплохое развлечение, Дуинуин, — сказал Зиан, смеясь. — Так какую ты предлагаешь игру?

— Силан-сил, мастер Зиан. Ваши слуги найдут ее в моих вещах на облачном корабле.

— Это военная игра?

— Да, — честно ответила Дуинуин, поскольку не умела лгать, — ее вполне можно назвать военной.

Он улыбнулся.

— Тогда пускай ее принесут!

Гален умудрился открыть глаза и тут же снова закрыл их. То, что он увидел, ужаснуло его, и он знал, что никогда не сможет этого забыть.

Вокруг выл ветер, врываясь в плетеную клетку. Огромные мощные крылья Васски размеренно били по воздуху. Дракон летел сквозь сумрак раннего утра, сжимая в когтях клетку с людьми. Хрунард остался далеко позади, и Гален не сомневался, что они летят уже над Энлундом. Ш'Шникт успел сказать, что это страна принадлежит врагу Васски. Но теперь меч у Галена забрали, и они находились в самой гуще войны и смерти.

— Когтем клянусь! — крикнула Pea. — Вы только посмотрите!

Гален невольно открыл слезящиеся глаза. Теперь дракон летел ниже, и открывшееся внизу зрелище заставило пленников затаить дыхание.

Сквозь прутья клетки Гален увидел огромную холмистую равнину. Длинные вереницы караванов, похожие на кровеносные сосуды, тянулись меж холмов, доставляя Избранных к краю большой равнины. Тысячи людей, которых уже выгнали из клеток, стояли с оружием в руках неровными рядами — а монахи Пир подгоняли их драконьими посохами. Избранные Васски казались узкой каемкой на краю огромного поля.

Гален уже видел это место, он уже был здесь. Он помнил лежащих на этих холмах мертвецов, будто скошенных косой. Он видел эти холмы и долину во сне. Он помнил, как ходил по склонам с Маддоком и Траггетом, как нашел Pea на одной из вершин.

Он взглянул на сидевшую рядом Pea: она прижалась лицом к прутьям клетки и разглядывала плывущую внизу землю.

Гален вспомнил ее мертвое тело...

— Вон там! — крикнула Pea, перекрывая вой ветра, и указала вдаль.

Теперь можно было разглядеть и другие армии. Каждая из них построилась у подножия высокого холма, и на каждом из холмов двигались огромные существа.

— Кто это? — крикнул Гален.

Маддока явно не интересовало то, что происходит внизу, но все-таки он ответил:

— Думаю, Сатинка и Панас. Властители Проклятых гор и Энлунда, тамошние короли-драконы... Хотя Сатинку правильнее было бы назвать «королевой-драконом». Все это происходит из-за нее.

— Что именно? — спросил Гален, но клетку неожиданно тряхнуло, когда Васска взмыл над горами.

Гален вздрогнул и снова закрыл глаза. Драконы внизу казались ему смертоносными ужасными машинами.

Машины не давали Мимику покоя.

— Ну же, Мимик, — вздохнула Гиник, — отложил бы хоть ненадолго эти штуки и уделил бы мне капельку внимания!

Гиник лежала на боку, обложенная подушками; ее груди и живот соблазнительно свешивались со скамьи. Подобное зрелище всегда заставляло гоблинов замирать от восторга, но Мимик был так поглощен своими механизмами, что почти не обращал внимания на ее прелести. Гиник очень беспокоило это.

И она едва узнавала главную комнату бывших апартаментов Лирри. Прошлой ночью Мимик вынул из пола часть решетки и теперь доставал штыри, приводы, колеса, стержни, пружины, винты — вообще все, что находилось в сокровищнице Лирри, — и пытался соединить все это вместе. По всему полу валялись механизмы — самые маленькие походили на металлических гоблинов и казались Гиник просто очаровательными. Они очень даже хорошо работали, однако более крупные механизмы доставляли Мимику столько хлопот, что отвлекали от более важного... То есть от Гиник.

— Мне некогда, — пробормотал Мимик, прицепляя вторую пружину к одному из больших медных листов. — Времени нет. Сегодня днем Донг даст мне аудиенцию, и я должен показать ему эту армию.

— Сегодня! — воскликнула Гиник, садясь на скамье. — Но мне же нечего надеть!

— Вообще-то, моя дорогая, — хихикнул Мимик, затягивая винт, — в таком виде ты даже больше понравишься королю.

— Можно подумать, я доставлю старому дурню такое удовольствие, — фыркнула Гиник. — А почему ты так скоро попросил аудиенции?

— Я видел все это во сне, — буркнул Мимик и завинтил гайку. — Я словно смотрел сверху вниз, с высокого дерева или горы, а подо мной была целая механическая армия. Там были и вон те малютки, и эти крылатые монстры. И еще я видел во сне короля — он смеялся и хлопал в ладоши, пока машины шагали мимо. Потом он вручил мне сокровище, только я не разглядел — какое именно. В общем, не знаю почему, но я обязательно должен показать ему эти приборы, и непременно сегодня днем.

— Ой, Мими, — надулась Гиник.

Прозвище было не очень удачное, но лучшего она не придумала. Гиник постоянно меняла дружков, в зависимости от сложившейся конъюнктуры, но в последние дни события стали развиваться слишком стремительно даже для нее.

Мимик улыбнулся и вернулся к работе, хотя со лба его капал пот.

— Гоблины существа маленькие, Гиник. Думаю, титаны не обратили на нас внимания, и потому пали. Ты даже не представляешь, каким большим может быть маленькое существо!

43 ИСТИННЫЕ КЛИНКИ

Васска развернулся над равниной Энлунд.

Внизу по полю во все стороны разбегались воины, завидев над собой пролетающего короля, страх рвал их души ледяными когтями. Снижаясь, чудовище сильно ударило кожистыми крыльями и вытянуло вперед задние ноги, когтями которых сжимало клетку. От взмахов крыльев дракона в воздухе заклубилась пыль, ближайшие воины отскочили подальше. Через мгновение дракон снова взмыл вверх, оставив свою ношу на равнине.

Траггет тупо наблюдал за всем этим, лежа рядом с Эданой в специальном вместилище, прикрепленном за головой дракона. Васске нужны были Говорящие с Драконами, с помощью которых он мог общаться с людьми, покидая свое логово. Кожаное вместилище, похожее на огромную суму, позволяло Говорящему с Драконами путешествовать вместе со своим повелителем, куда бы тот ни направлялся. С дозволения Васски абот затягивал кожаную сбрую за пластинами гребня на затылке дракона, и Говорящий мог общаться с драконом даже в воздухе. Вот только во время полета драконы то и дело крутили головой, поэтому пребывание в сумке было волнующим и опасным. Хуже того, драконы терпеть не могли сумки, полагая их унизительными, и иногда выказывали пассажиру свое неудовольствие, сильно тряся головой.

Кожаное вместилище сооружалось с таким расчетом, чтобы и человек, и дракон чувствовали себя как можно удобнее. Мягкая подкладка внутри служила для тепла, а также защищала Говорящего с Драконами от толчков. Спереди на сумке имелись ручки — привязавшись к ним для страховки, Говорящие могли подтянуться и посмотреть через голову дракона... Но мало кто использовал эту возможность, обычно людям хватало ужасающего вида слева и справа.

— Сегодня исторический день, сын мой! — громко сказала Эдана, не в силах скрыть волнение. Она лежала рядом с инквизитором; над ними свистел ветер, сумка покачивалась и вздрагивала. — Сегодня мы начнем настоящую битву за Пир.

Траггет не шевельнулся. Ему было все равно.

— Ты часто будешь вспоминать этот день, сын мой, — с энтузиазмом продолжала не обескураженная его молчанием Эдана. — Мы оба будем его вспоминать. Мы назовем этот день первым днем великого нового миропорядка!

Васска облетел вокруг холма, а потом начал снижаться, сильно взмахивая крыльями. Пыль, которую он поднял, помешала пассажирам что-либо разглядеть. Наконец дракон приземлился на вершине и высоко поднял голову, слегка изогнув шею, чтобы осмотреть поле битвы внизу.

Сумка встала почти вертикально.

Эдана обратилась к дракону, издав несколько щелкающих звуков, и Васска нехотя опустил голову.

Эдана быстро развязала кожаные ремни у себя на руках. Увидев, что Траггет не последовал ее примеру, она сама отвязала его страховочные ремни, продолжая без умолку говорить:

— Это — твоя судьба, Траггет, твоя и моя. Многое из того, что нам приходится делать, трудная и неприятная работа. Она не обязательно должна нам нравиться. Сейчас мы даже можем сомневаться в правильности своих действий. Но в конце концов все окупится, когда мы с тобой, а также Пир и все человечество получат свое. Вот увидишь. Сейчас ты, возможно, думаешь, что мы поступаем неправильно, но в конце концов поймешь, что я была права.

Траггет соскользнул на землю и посмотрел на поле, расстилавшееся внизу. У подножия холма стояли пять тысяч воинов Пир, готовых к битве.

— Значит, вот почему мы ведем войну, матушка? Ради того, чтобы Пир и человечество в конце концов получили свое? Вот почему драконы воюют четыре столетия?

Эдана усмехнулась, стоя рядом с сыном.

— Конечно нет.

— Тогда почему же они воюют? — спросил Траггет.

— Чтобы разрешить свои споры, — спокойно объяснила Эдана.

— Что?

— Иначе не скажешь, — объяснила Эдана. — Понимаешь, драконы думают не так, как мы. То, что важно для них, нам может показаться ерундой. Ты — главный инквизитор. До сих пор ты занимался лишь тем, что поддерживал порядок внутри ордена Пир. А теперь тебе пора узнать кое-что о большом мире. Защита, завоевание, слава и дух, верно? Это все человеческие идеи, сын мой; драконы заботятся только о самих себе. У них есть честь, но только собственная честь. Мы для них — всего лишь способ сводить счеты, а еще источник пищи. Вот почему драконы сражаются — чтобы разрешить свои мелкие споры. А теперь, во многом благодаря тебе, мы узнали и еще одну причину непрерывных войн: посылая Избранных на смерть, драконы избавляются от всех, у кого есть способности к магии.

Эдана села на траву, глядя на огромную равнину.

— Да, мы каждый год примирялись с потоками крови, чтобы купить мир для остальных людей. Какое значение имеют жизни безумцев, принесенных в жертву нашим несовершенным богам, если это купит мир для остальных на целый год? Во всяком случае, так мы говорили себе каждый вечер, чтобы спокойно спать. А теперь оказалось — мы убивали нашу надежду, каждый год истекая кровью, чтобы остаться слабыми и уязвимыми в когтях тиранов-драконов. Но все скоро изменится: колесо судьбы совершает поворот и вознесет нас наверх.

Траггет посмотрел на армию у подножия холма. Он разглядел открытую пустую клетку, в которой сюда доставили Галена. Теперь Гален и его спутники были где-то в толпе орущих воинов, и Траггет не мог их разглядеть.

— А как же они, матушка? Как же Избранные? Они владеют магией, которую боятся сами драконы. Почему они должны сегодня умереть?

— Потому что такова их судьба, — вздохнула Эдана. — Если их магия угрожает драконам, значит, она и впрямь имеет огромную силу. Пир — это нечто большее, чем глупое обожествление короля-дракона. Такая мощь должна находиться в руках тех, кто способен ее понять и направить на общее благо.

— Потому что наше общее благо лучше личного блага? — холодно поинтересовался Траггет.

— Нам не нужны соперники, — ответила Эдана. — Сила станет еще мощней, если ею будет владеть только одна сторона.

— Остальные члены Пентака не знают о магии, так? — испуганно охнул Траггет.

Эдана улыбнулась.

— Я сказала им, что тебе ничего не удалось выяснить, и, скорее всего, не удастся.

Далеко в поле Траггет разглядел других драконов — по одному на вершине холма.

— Посмотри туда, сын мой, — сказала Эдана, показав на равнину. — Пророчество скоро исполнится. Глупец, обучивший тебя магии, умрет, и тогда ты будешь единственным человеком, владеющим силой, и исполнишь свое предназначение. Все это я сделала для тебя, сын мой!

— Все это я сделал для вас, Донг! — сказал Мимик тревожно. — Я прошу... то есть надеюсь... в смысле желаю...

Донг Махадж-Мегонг, сидевший на троне, так сильно подался вперед, что его ноги почти коснулись земли. Сихир всячески старалась показать, что ей скучно, но глаза Донга широко распахнулись при виде механизмов, которые принес его подданный.

— Не суетись, Мимик. Брось эти формальности. Мы ведь друзья уже целых...

— Целых три дня, ваше величество, — подсказал Мимик.

— Именно! — Донг любил делать заявления, имевшие политическое значение. — За это время ты мог бы понять, что я жду церемоний только от подлиз, лакеев и обычных подданных, но не от важных и богатых людей вроде тебя. Что ты сегодня мне принес?

— Ну, э... сегодня я принес то, что может вас заинтересовать, — сказал Мимик. Он разучивал свою речь с раннего утра, но все-таки слишком волновался, чтобы произнести ее без запинки. — Техников давно уже интересует, что именно погубило титанов в Последней Войне. Сегодня я принес вам модель, которая может дать исчерпывающий ответ на этот вопрос.

Он отошел в сторону и указал на коллекцию самых удивительных механизмов, которых когда-либо видел Донг. То были маленькие металлические гоблины, каждый в фут высотой; на отполированном, хорошо смазанном металле блестели солнечные зайчики. Механизмы стояли тремя группами, и за каждой из них высились металлические устройства побольше — таких созданий еще никто никогда не видел в королевстве гоблинов. Эти механические чудовища напоминали птиц с длинными крыльями из металлических листов, с непропорционально длинными шеями, с шипастыми длинными хвостами. Кроме ног у них имелись еще и руки, с пальцами, заканчивающимися острыми когтями. Вытянутые головы были утыканы шипами. Все трое слегка отличались друг от друга, но все три существа были ужасными с виду.

Донг пришел в полный восторг.

— Значит, с их помощью можно узнать...

— Как пали титаны, ваше величество. Я смоделировал тогдашние события.

— Основываясь на строго научных исторических интерпретациях? — поинтересовался Донг.

— Нет, государь, — немедленно отозвался Мимик. — Я все это выдумал.

— Отлично! — воскликнул Донг, хлопнув ладонями по подлокотникам трона. — Ненавижу, когда факты мешают хорошей истории.

Он попытался еще больше податься вперед, но побоялся упасть вниз лицом, поэтому сдержал порыв из уважения к своему титулу. Такая сдержанность далась ему нелегко — его совершенно заворожили маленькие механические гоблины.

Всего их было тридцать шесть, каждый сжимал в руке меч с красивой черной бусиной в рукояти.

— Pea! Маддок! — крикнул Гален. — С вами все в порядке?

— Да, — ответила Pea, морщась от царившего вокруг шума.

Несколько безумцев вопили, им не терпелось начать бой.

— Во всяком случае, пока с нами все в порядке, — уточнила Pea, стараясь держаться поближе к Маддоку.

— А где Сефас?

— Тута Сефас! — слегка дрожащим голосом крикнул гном из-за спины Галена.

Гален никогда раньше не видел, чтобы гном чего-нибудь боялся.

— В чем дело, Сефас?

— Сефас потерялся! — простонал гном. — Ослеп и потерялся! Сефас потерял камни и землю! Здешняя земля пахнет по-другому! Ослеп и потерялся!

— Ох, Коготь все побери, — выругался Гален.

— В чем дело? — спросила Pea.

— Гном потерялся! Не знает, где он! — крикнул Гален в ответ.

— Я думала, он никогда не теряется!

— Наверное, это из-за полета, — сказал юноша, лихорадочно оглядываясь и пытаясь высмотреть что-то поверх чужих голов. — Гномы чувствуют землю под ногами, а если удается уговорить их сесть на корабль, чувствуют движение моря. Они знают, где находятся в данный момент, исходя из того, где были раньше. Как ты думаешь, сколько мы пролетели?

— Не знаю. — Pea огляделась. — Сотни две миль, а может, больше.

— Гном не знает, где он, потому что все это время не чувствовал земли под ногами. — Гален сжал плечи старого друга. — Сефас, мы в Энлунде! На Энлундской равнине!

Гален почувствовал, что Сефас дрожит.

— Энлунд! Я потерялся, но если мы в Энлунде — плохо! Кровь! Кровь и опасность, мастер Арвад!

— Надо что-то делать! — воскликнула Pea. — Надо убираться отсюда!

— Но как? — крикнул Гален. — Если бы у нас было оружие, тогда, может...

— Всегда рад работать с тобой, Гален! — раздался веселый голос Ш'Шникта.

Бывший кузнец широко распахнул глаза и потянулся к поясу правой рукой.

Его пальцы нащупали прохладный эфес меча.

— Pea, твой меч с тобой? — спросил Гален.

— Гален, они ведь забрали наше оружие, когда... — Pea внезапно смолкла, потом ответила: — Да, он со мной! Но как...

— Сегодня будет отличная битва! — бодро заявил Ш'Шникт. — Вам повезло, что вы примете в ней участие. Я даже не припомню, когда последний раз случалось столь важное сражение.

— Важное сражение? — озадаченно переспросил Гален. — А почему важное?

— Все остальные мечи просто звенят от возбуждения, — бодро отозвался Ш'Шникт. — Ты только послушай их! Некоторые никак не могут заткнуться, и это сильно действует на нервы.

Маддок вынул из ножен меч, который таким же чудом появился на его поясе, как появилось оружие у Pea и Галена. Подпрыгивая на месте, безумец радостно завопил.

— Так почему предстоящая битва так важна, Ш'Шникт?

— Ну как же, мы ведь будем биться из-за будущего отцовства. Сатинка, самка-дракон, которая сидит на северо-восточном холме, хочет отложить яйца. Конечно, ни Васска, ни Панас не желают быть отцами выводка, поэтому в нынешнем году война разразилась из-за того, кому придется спариться с Сатинкой. Приятно знать, что на сей раз мой боец умрет по важной причине!

— Мы будем сражаться, — крикнул Гален в гневе, — чтобы решить, кто из драконов с кем будет спариваться?

Воины вокруг немедленно смолкли и смущённо уставились на юношу.

Pea изумленно разинула рот. Сефас поковырял пальцем в ухе, уверенный, что неверно расслышал.

Гален в ужасе огляделся.

Маддок повернулся к остальным воинам и крикнул:

— Наш дракон победит!

Те немедленно заорали громче прежнего.

— Войны начинаются по разным причинам, — продолжал объяснять Ш'Шникт. — Например, однажды разразилась война, когда драконы поспорили, который из них летает выше других. А однажды воевали из-за спора — кто из них первым съест добычу. По крайней мере, нынче воины погибнут, дабы избавить своего повелителя от кое-каких неприятностей. Спаривание у драконов в лучшем случае — сложное дело, в худшем — опасное. И оно всегда причиняет им боль. Уже лет пятьсот короли-драконы не заключали таких пари.

Гален повернулся к Pea.

— Нам надо выбраться отсюда.

— Вы не можете, — заявил Ш'Шникт. — Это не по правилам. Из вас делают воинов, вы прибываете на войну, сражаетесь и погибаете. То, как лежат мертвецы на поле боя, определяет, который из драконов победил или, в данном случае, проиграл. Таковы правила. Они существуют веками.

Гален гневно поднял свой меч и закричал на него:

— Нет! Я не умру! Ни ради тебя, ни ради этого дракона и уж наверняка не сегодня!

Он вдруг услышал оклик Pea.

Избранные попятились, и, как это уже случилось однажды, Гален оказался в кругу воинов, каждый из которых отсалютовал ему мечом. В лучах утреннего солнца сверкнули отполированные черные камни.

— Гален! — крикнул Сефас. — Спасибо! У Сефаса теперь есть меч!

Юноша посмотрел на своего слепого друга. Тот тоже держал меч с черным камнем на навершье эфеса.

Оглядевшись по сторонам, Гален насчитал тридцать два воина; с Pea, Маддоком, Сефасом и им самим — тридцать шесть. Магия была с ними, хотя он понятия не имел, как тридцать шесть человек смогут противостоять драконам и их воинству.

— Ш'Шникт, — сказал Гален, — думаю, пора придумать новые правила.

44 НОВЫЕ ПРАВИЛА

— Твоя игра не имеет смысла, Дуинуин, — пробормотал Зиан, рассматривая отполированный черный каменный кубик. — Эти фигуры вообще что-нибудь означают?

— В ней есть смысл, мастер Зиан, — ответила Искательница, доставая из ящика игральные фигурки. — Но эти символы не обязательно должны что-то означать, это просто символы, схемы.

— Глядя на них, ты не видишь воинов в великом походе? — задумчиво спросил Зиан. — Или хищных птиц, дерущихся из-за добычи?

— Нет, — ответила Дуинуин, — хотя иногда мое внутреннее зрение приписывает им те или иные значения. Для представителей большинства каст фаэри это считается недостатком, но для Искателей это положительное качество.

— Тогда я предпочел бы иметь дело только с Искателями, — мрачно усмехнулся Зиан. — Начнем?

— Начинай же! — взволнованно потребовал Донг. — Я хочу посмотреть на войну!

— Ваше величество, — Мимик кивнул, приняв как можно более мудрый вид, — я сейчас начну. Но мне нужен кто-нибудь, кто сможет сыграть главную роль.

— Тебе нужен кто-нибудь, с кем ты будешь играть? — озадаченно спросил Донг Махадж-Мегонг.

— Нет, ваше величество, кто-нибудь, кто сможет принять участие в действе. Только не кто попало! — убежденно проговорил Мимик. — Мне нужен некто безусловно честный и храбрый. В общем, гоблин с сильным характером, чтобы он мог представлять одного из титанов.

— Похоже, это должен быть кто-то очень важный, — очень глубокомысленно произнес Донг.

Мимик кивнул.

— Так и есть, ваше величество. Чем важнее, тем лучше.

— Нет гоблина важнее Донга Махадж-Мегонга! — крикнул Донг.

— Блестящая мысль, ваше величество! — восхищенно заявил Мимик. — Для меня огромная честь, что вы вызвались добровольцем!

Донг Махадж-Мегонг нахмурился.

— Ну, не знаю. Может, я слишком важная фигура, чтобы быть титаном...

Мимик подался вперед и прошептал:

— Если вы будете мне помогать, вы сумеете куда лучше разглядеть механических гоблинов.

Донг спрыгнул с трона.

— Где должен стоять самый важный гоблин?

— Вот тут, — сказал Мимик, показывая пальцем. — Почти в центре.

Дуинуин и Зиан бросили фигурки одновременно, рассыпав их по игральной доске. Фигурки запрыгали по полю, отскакивая от бортиков и сталкиваясь друг с другом. Дуинуин и Зиан, сидевшие по разные стороны доски, принялись разглядывать расклад.

— Странно, — заметил Зиан. — С твоими фигурами все в порядке? Ты не пытаешься меня надуть?

Дуинуин удивленно наклонилась к доске, напряженно вглядываясь в нее. За двумя или тремя исключениями все брошенные фигуры легли тремя кучками: большинство красных фигур Дуинуин — у ее стороны доски, а почти все черные Зиана — у противоположной стороны. Третья, самая беспорядочная группа красных и черных фигур лежала в углу доски ближе к Зиану.

— Не может быть, — озадаченно сказала Дуинуин. — Я никогда еще не видела такого расклада.

Зиан протянул руку к доске.

— Ну, если тебя это беспокоит, мы можем бросить снова.

Дуинуин остановила его.

— Нет, — сказала Искательница. — Мы сыграем в игру, которую нам назначила судьба. Во всем этом есть некий смысл, надо только его разгадать.

Зиан отдернул руку.

— Я даже не буду спрашивать, что ты имеешь в виду. Ты же говорила, что это просто игра, так?

— Да, но, возможно, вы все-таки были правы, — сказала Дуинуин, указывая на доску. Она смотрела на фигуры невидящим взглядом, голос ее доносился словно издалека. — Смотрите! Это три великие могучие армии, которые сошлись на поле боя.

— Я буду сражаться за армию кирее, — тут же сказал Зиан.

— Нет, — сказала Дуинуин. — Это не кирее, не фаэри и не фамадорийцы.

Зиан нахмурился.

— А мне показалось, ты сказала, будто фигуры ничего конкретного не означают.

Дуинуин казалась озадаченной и смущенной.

— Так и есть, мастер Зиан. То есть, как правило, они ничего не означают.

— Ну, в таком случае тебя не должно беспокоить, что они что-то значат для меня, — сказал Зиан. — Для меня они будут кирее!

— Как скажете, мастер Зиан, — ответила Дуинуин, лихорадочно размышляя и разглядывая фигуры на доске.

Она представила их всех — еще никогда и ничто не вставало перед ее мысленным взором так ярко и живо. Игровая доска превратилась в поле в окружении поросших травой холмов. Фигурки она лишь окинула беглым взглядом, но три из них оказались ей знакомы. Большой черный камень, означающий мощь и полет. Маленький камень рядом — тот, кого она не раз встречала: человек в мантии не по росту.

Самой знакомой для нее была фигурка рядом с группой черных возле центра доски. Бескрылый человек из ее снов. Дуинуин не могла отвести глаз от этой игральной фигуры. Именно он, явившись Искательнице во сне, объяснил, где найти жемчужины, которые теперь украшали шею Айслинн. И его вот-вот должны были уничтожить в битве, готовой разыграться на игральной доске.

Дуинуин поняла, что играет не на той стороне. Если она выиграет, бескрылый человек умрет, а с ним умрет и ее последняя надежда спасти королеву и родину. Если она проиграет, она лишится единственного преимущества над Зианом: ей придется выдать тщательно скрываемые секреты.

Ей нужна новая истина.

«Пора придумать новые правила!»

Дуинуин удивленно моргнула. Новые правила?

— Мастер Зиан, — сказала Дуинуин, не успев обдумать свои слова, — я забыла упомянуть об одном из правил.

Зиан насмешливо посмотрел на нее.

— Неужто?

— Да.

Дуинуин не знала, откуда к ней явилась эта мысль и что она означала. То было странное и непривычное ощущение[16].

— Небольшое правило, но очень важное. Посмотрите на ту фигуру.

Она указала на фигуру, которая была ее бескрылым человеком.

— Это особенная фигура, — продолжила Искательница, и сама удивилась странным ноткам, прозвучавшим в ее голосе. — Каждый раз, когда вы ее передвигаете, она может перенять свойства той фигурки, которая окажется рядом.

— Разве это не повлияет на ее силу? — сказал Зиан. — Ты вроде сказала, что после того, как фигуры заняли свои места, их возможности не меняются.

— Верно, — поспешно согласилась Дуинуин. — Но эта фигурка в отличие от остальных может менять свою силу всякий раз, когда вы делаете ход. Пользуйтесь этими возможностями разумно, потому что если вы ее потеряете, я очень быстро выиграю.

— А каким образом могу выиграть я? — спросил Зиан.

— «Съев» вот эту маленькую фигурку с моей стороны доски — любым приемлемым способом, — ответила Дуинуин. — Если вам удастся это сделать, вы выиграете.

Зиан улыбнулся.

— И тогда ты скажешь мне правду.

Он протянул руку и передвинул три фигурки к центру доски.

К особенной фигурке кирее не прикоснулся.

Драконы на холмах вытянули шеи и одновременно издали трубный рев. Он прокатился по полю битвы, перекрывая крики воинов, отдаваясь звоном в ушах людей. То был сигнал, по которому их учили вступать в битву.

— Что нам делать? — умоляюще спросила Pea. — Сражение вот-вот начнется!

— Это не наше сражение, — немедленно отозвался Гален. — Нам надо просто защищаться. Держитесь подальше от драки. Будем выбираться отсюда! Маддок, подведи людей поближе и вели им держаться вместе!

— Но трубы! — Маддок в смятении посмотрел на Галена. — Это же сигнал к атаке! Сейчас начнется бой!

Толпа вокруг них двинулась вперед лавиной ярости, ощетинившихся мечей и смерти.

— Слушайте меня! — крикнул Гален, перекрывая крики бегущих мимо людей, которые неслись по равнине навстречу армиям других драконов. Воины Круга обернулись, услышав голос юноши. — Мы не отправимся на смерть! Мы не пойдем в атаку! Ясно?

— А как же аботы? — спросил один из воинов Круга. — Их посохи заставят нас подчиниться.

— Держитесь поближе ко мне, — сказал Гален, — и не двигайтесь с места.

Армии Избранных с ревом мчались по равнине. Не важно, были они Избранными Васски, Сатинки или Панаса — каждая армия атаковала, потому что так ее учили. Из-под ног взлетала пыль, все сердца бешено бились, и люди сломя голову мчались навстречу противнику. Глаза воинов сверкали фанатичной решимостью, все хрипло орали, что бьются за правое дело, потому что на их стороне против злобных врагов стоит бог.

Бойцы Васски первыми достигли ручья Янисир и перешли через него, устремившись навстречу громко орущим воинам Панаса. Армии врезались друг в друга, как две гневно бурлящих реки; а в арьергарде двигались монахи, направляя людей вперед или по приказу королей-драконов позволяя им податься назад — эти приказы передавали Говорящие.

Сатинка берегла свое воинство, выжидая, пока армии Панаса и Васски не сойдутся в бою. Сатинка ненавидела обоих кандидатов в отцы своего выводка и уничтожила бы обоих, если б могла. Однако Васску она ненавидела сильнее — после падения Рамаса он взял себе Митанлас, а ведь она считала этот город своим по праву. Поэтому королева-дракон сдерживала свои войска, обдумывая стратегию боя и прикидывая, как бы ей не только нанести поражение Васске, но и унизить его.

И тут она заметила небольшую группу воинов за линией фронта Васски. Сатинка встревожилась: это отличалось от обычного порядка вещей, а все необычное она считала угрозой. Она отдала приказание своей Говорящей, члену Пентака, по имени Эвабет. Эвабет, в свою очередь, передала приказы своему аботу, и вскоре армия Сатинки свернула налево, перешла Янисир ниже по течению, в стороне от главной битвы, и атаковала фланг армии Васски. Лишив армию Васски, сражавшуюся одновременно с двумя противниками, возможности маневрировать, воины Сатинки снова развернулись и помчались туда, где на их пути стояла лишь небольшая группа из тридцати шести воинов.

— Абот! — крикнула Эдана. — Подтяни правый фланг! Нас атакуют!

Траггет услышал нотки раздражения в ее голосе.

Битва шла не так, как хотелось бы ей или Васске. С вершины холма они видели, что на равнине сражение уже разгорелось вовсю. Войско Панаса отступало, неся ужасные потери, стараясь вырваться с залитых кровью берегов ручья Янисир. Воины Васски, однако, заставляли противников платить высокую цену за каждый шаг. Их линии поредели, но по-прежнему держали строй и продолжали атаковать. Однако армия Сатинки пока не понесла потерь. Ее силы вступили в битву позже всех и только теперь атаковали с тыла воинов Васски.

И тут Траггет заметил небольшую группу за линией фронта. Эти люди стояли у подножия холма, на вершине которого находились они с Эданой и Васска, — всего в тысяче футов перед линией монахов. И воины эти не бросились в бой, в отличие от других, подгоняемых драконьими посохами аботов.

Траггет улыбнулся. Конечно, они не подчинились монахам, ведь с ними — Гален. Вот почему на них не подействовало Око Васски. Если они сумеют не ввязаться в битву, они, возможно, выживут.

Потом Траггет увидел, как армия Сатинки прорвала правый фланг армии Васски и яростно атаковала.

Эдана тоже это увидела.

— Да, твой Гален неплохо соображает! Что ж, даже если мы проиграем битву, по крайней мере избавимся от него и его Круга!

Воины Сатинки гневно завопили и подняли мечи, сверкающие в свете утреннего солнца.

— Гален! — крикнул Сефас — На нас идет смерть!

Гален повернулся к другу.

— Что?

— Сефас чувствует это всеми печенками! — взревел гном. — Тысяча шагов отсюда, не больше!

Гален лихорадочно огляделся и увидел пыль, взметнувшуюся неподалеку. На них шла вся армия Избранных Сатинки.

Он опустил глаза. На нем все еще был розовый дублет, хотя и выцветший, к тому же перепачканный до неузнаваемости. Когда-то Гален так хотел покрасоваться в нем перед женой. Ему только нужно было пережить Избрание. Но магия решила иначе. Когда-то он был счастлив, а теперь это счастье у него отняли. А скоро вражеская армия отберет у него и жизнь, и тогда — конец всему.

Сотворила ли с ним это магия, или такова была изначально его судьба?

«Возможно, — подумал он, — магия — моя истинная сущность, а прежняя счастливая жизнь — лишь иллюзия».

Не он выбрал магию; магия выбрала его. А теперь из-за нее он умрет. Возможно, это тоже написано в книге его судьбы.

Гален поднял меч и закричал:

— Беркита!

45 ИГРУШЕЧНЫЕ СОЛДАТЫ

— Очень интересный ход, мастер Зиан, — спокойно заметила Дуинуин.

Она знала, что играет сразу в две игры и только одна из них заключается в перемещении фигурок по доске.

— Интересно, что великий вождь кирее нашел время, чтобы играть с фаэри.

— Ты слишком уж любознательна, — проворчал Зиан, рассматривая фигурки на игровой доске.

— Таково мое призвание, — ответила Дуинуин. — Искать новые истины. Например, такую, как вы.

— Ты нарочно меня злишь? — поинтересовался Зиан. — Кирее — не новая истина. Если с вашей памятью и с вашими летописями все в порядке.

— Уверяю вас, наши летописи довольно полны.

Зиан фыркнул.

— Я сама их видела, — осторожно сказала Дуинуин. — Наши летописи — это деревья в башне Кестардиса. Они рассказывают об истории начиная с основания Семи Королевств.

— Семи Королевств? — Зиан покачал головой. — Какое высокомерие! Вы полагаете, что до основания Семи Королевств ничего не существовало? Вы, фаэри, все одинаковы — самодовольные и эгоистичные. Вы думаете, что история началась лишь тогда, когда вы покинули свои лесные убежища и объявили себя народом!

— До основания Семи Королевств повсюду царил хаос! — заявила Дуинуин.

— Нет, — ответил Зиан, со стуком ставя фигурку на доску. — До основания Семи Королевств просто царил другой порядок.

— Нет, я точно помню историю. Фаэри бежали из хаоса на востоке и основали на западе Семь Королевств. Так началась Эра Света, когда воцарились разум и истина...

— Разум и истина? — прорычал Зиан. — Когда ваши драгоценные Семь Королевств были всего лишь невоплощенной мечтой фаэри, наша империя уже простиралась по всему континенту. Мы парили над скалами Кагунос, где боги Халехи благословили кентавров восточного берега. Мы жили в долинах Магратои, завоевали крепости на южных островах. Наши армии сторожили тучи у западных Гнезд на берегах Дунлара! Слава наших городов достигла вершин горы Исфалос, и наши памятники касались головами неба! Мы парили над землями в десять раз больше, чем все ваши королевства, вместе взятые. Мы охотились за вами ради забавы, фаэри. Мы не новая истина; мы старая истина, которую вы решили забыть.

Он схватил другую фигуру и со стуком поставил на доску.

Дуинуин обдумала расстановку. Слева позиция Зиана казалась уязвимой. Искательница осторожно передвинула вперед три фигурки, угрожая левому флангу Зиана.

— Похоже, вы — великая нация, — сказала она.

— Мы были великой нацией, — резко ответил Зиан, — и снова станем ею с твоей помощью.

Он протянул руку к бескрылому человеку.

— Нет, — быстро сказала Дуинуин и накрыла фигурку ладонью. — От меня вы помощи не получите.

Гален стоял, сжимая меч, по правую руку от него застыл мрачный Сефас. Pea и Маддок стояли слева от Галена — лицо Pea было неподвижным, как маска, Маддок щерил зубы. Остальные воины Круга встревожено тискали в пальцах эфесы мечей.

«Я вижу отражение смерти, — подумал Гален. — Вот как мы выглядим перед концом».

Он подумал о прекрасной крылатой женщине, гадая, что бы она обо всем этом сказала. Может, она была богиней старого Рамаса? Спустя столько лет почитания королей-драконов можно ли ее призвать?

Потом Гален почувствовал, как в нем вздымается сила. В глубине его сознания парила крылатая женщина из его безумных снов. Волосы женщины были распущены, она тонула, погружаясь в глубокие зеленые воды. Она что-то протягивала Галену, ее большие прекрасные глаза были полны надежды и мольбы, и юноша потянулся за предметом, зажатым в ее руке.

И внезапно понял, чего она от него ждет.

— Мечи! — крикнул Гален. — Поднимите их эфесами вверх!

— Что? — взревел Сефас. — Ты с ума сошел? Полные сомнения люди посмотрели на предводителя.

— Ты хоть помнишь, как мною орудовать? — осведомился Ш'Шникт.

— Поднимите мечи эфесами вверх! — решительно повторил Гален. — Ну же! Делайте, что я сказал, если хотите выжить!

И он поднял перед собой Ш'Шникт клинком вниз. Отполированный черный камень на эфесе блеснул в солнечных лучах.

Примеру Галена последовали остальные, и еще тридцать пять камней блеснули на солнце.

Траггет не мог отвести глаз от маленькой группы у подножия холма.

Армия Сатинки прокатилась по Энлундской равнине, как прилив, оставив за собой широкую полосу примятой травы. Воины Сатинки неудержимо наступали на армию Васски. Траггет был уверен, что горстка людей, так называемый Круг Галена, неизбежно будет смыта надвигающейся на них человеческой рекой и затеряется, словно камешек в водовороте.

И все-таки он не мог отвернуться. Там, внизу, мог сейчас стоять и он сам, в ожидании смерти, потому что он был так же безумен, как Гален, а в глазах Васски еще более виновен. Но его матери явились знамения в сонном дыму; ему суждено было овладеть магией и спасти человечество. Он станет основоположником нового будущего людей, купив его ценой крови Галена. Здесь будет вынуто сердце глупца, как предрекло пророчество. Возможно, смерть одного человека как раз и есть та цена, которую требует магия, возможно, за величие надо платить.

Поэтому Траггет приготовился увидеть, как маленький отряд заплатит за его славу и за лучшее будущее всех людей.

Внезапно там, где стоял Круг, вспыхнул мерцающий свет, и Траггет на мгновение почти ослеп. Потом свет стал еще ярче, но перестал пульсировать. Траггет не сомневался — это дело рук Галена; еще один — последний фокус — перед смертью.

Воины Сатинки, приблизившись к Кругу, с воплем атаковали.

Две дюжины противников налетели на воинов Круга...

...и исчезли.

— Встаньте вот здесь, ваше величество, — почтительно попросил Мимик. — Вы будете изображать титана, и отсюда вам будет все хорошо видно.

— Замечательно! — проскрипел Донг, шагая между маленькими механическими гоблинами. — Как ты до этого додумался, Мимик?

— Ну, ваше величество, — улыбнулся Мимик, — я не зря ваш новый главный инженер!

Зиан вскочил, пылая гневом.

— Кто ты такая, чтобы говорить мне «нет»? Кто ты такая, чтобы возражать мне? Ты ничего не знаешь о мире, лежащем за пределами ваших мелких королевств, ты ничего не ведаешь, кроме мелочных интриг при ваших крошечных дворах!

Дуинуин тоже вскочила и попятилась, испуганная этой вспышкой.

— О чем вы говорите? О каком мире?

Зиан яростно закричал и взмахнул рукой — доска и игральные фигурки разлетелись по комнате.

— О том, где гибнут великие королевства, исчезая в холодной пропасти вечности! А ты в это время хочешь забавляться играми?

Доска ударилась о каменный пол, по которому катились фигурки.

Траггет крикнул, проклиная небо и себя.

Армия Сатинки продолжала наступать, но воины, прикасающиеся к сияющему полушарию, мгновенно исчезали. Некоторое время атакующие еще рвались вперед, и фронт оказался разрезан надвое Кругом Галена. Потом нападающие начали терять запал. Воины, которые пытались обойти ужасную странную сферу, сталкивались со своими товарищами; некоторые падали, и их топтали те, кто продолжал наступать. Другие пытались остановиться или броситься назад, в результате линия атакующих прогнулась.

А потом полусфера начала расти, и Траггет услышал шум ветра.

Сверкающий круг не просто уничтожал тех, кто наталкивался на него, он затягивал в себя тела. Волшебный сияющий водоворот поглощал воинов, и те исчезали бесследно.

Аботы Сатинки на противоположном холме начали понимать, что творится нечто неслыханное. Они попытались вывести воинов из боя и вернуть к подножию холма, но события уже вышли из-под контроля.

Армия Сатинки распалась на отдельные группы, разбросанные по полю битвы; некоторые из них еще пытались атаковать, но попытки эти быстро слабели. Несколько отрядов напали с тыла на воинов Васски, но не сумели прорвать их ряды. Войско Васски развернулось, сражаясь на два фронта. Ряды его рассеялись и рассыпались по всей равнине.

Вдруг раздался пронзительный вопль, и Траггет посмотрел туда, откуда он донесся.

То кричала Сатинка. Траггет знал язык драконов намного хуже, чем его мать и остальные члены Пентака, но слово, которое проревела Сатинка, понял сразу.

— Обманщик! — крикнула Васске королева-дракон.

Сатинка взмыла в воздух и понеслась над полем. Трагтету показалось, что она летит прямо к нему, но глаза ее смотрели мимо инквизитора.

За спиной Траггета прозвучал ответный рев: это Васска взлетел и помчался навстречу Сатинке.

Стародавние законы войны были нарушены.

Впервые за последние четыре столетия драконам пришлось сражаться самим.

Траггет не сразу сообразил, что его мать так и осталась в сумке, притороченной к шее Васски.

Мимик кончил расставлять фигуры и встал. Когда Донг занял позицию в центре, «поле боя» стало точно таким, каким привиделось Мимику во сне три дня назад, когда ему показало все это огненное существо в капюшоне.

Мимик подошел к Гиник, которая держала книгу, найденную внутри титана. У Гиник был смущенный вид.

Мимик взял книгу и открыл наугад. Он не понимал значения символов на странице, но знал, что они обладают загадочной силой. Положив руку на книгу, он сосредоточился.

«Пинг!» — звякнули механические гоблины.

Зинг. Вирррр...

Маленькие гоблины медленно повернулись.

Донг Махадж-Мегонг вне себя от восторга подпрыгивал среди механизмов, хлопая в ладоши.

— Замечательно! Замечательно! Ни в одном королевстве нету такого! Я их всех заткну за пояс! Они все склонят головы предо мной!

Тик. Тик. Тик.

Механические гоблины подняли блестящие маленькие мечи, заблестевшие в неярком свете. Потом гоблины со звоном зашагали вокруг Донга.

— Видите, ваше величество, — начал Мимик, — когда...

Бзинк!

Один из крылатых механизмов взмыл в воздух. Расправив трехфутовые крылья, развернулся в воздухе и сделал вираж.

Мимик был ошеломлен.

Крылатая механическая тварь стала парить кругами над Донгом.

Донг захихикал.

— Мимик! Ты гений!

Мимик не знал, что сказать: механизму вовсе не полагалось летать.

— Ваше величество, он не должен... То есть он не предназначен...

Бззз! Врр...

Второе крылатое чудовище взмыло в воздух и, расправив крылья, полетело вслед за первым.

— Ваше величество, — закричал Мимик, стараясь перекрыть шум механизмов, — тут что-то не так...

Но Донг слишком громко смеялся и не расслышал.

— С помощью этого мое королевство возвысится над всеми остальными! — заорал он. — Любой гоблин или гремлин в два счета продаст своих повелителей, лишь бы увидеть такое!

Взлетело третье чудовище.

Мимик убрал руку с книги. Он попытался остановить механизмы, как раньше останавливал Устройство, но те как будто обрели собственную волю и мощь. Они словно читали мысли Мимика, знали его сокровенные желания и всерьез собирались осуществить их.

Крылатые чудовища одновременно развернулись, чтобы напасть друг на друга...

А между ними стоял Донг.

Механические твари пытались достать друг друга острыми как бритва когтями, но Донг стоял на пути, и эти когти оставляли рваные отметины на его лице. Зубы крылатых чудовищ щелкали и вырывали куски плоти Донга.

— Хватит, Мимик! — закричал Донг. — Я понимаю теперь, как пали титаны! Можно заканчивать! Хватит!

Мимик запаниковал. Он отчаянно попытался отогнать летающих тварей, потом опустил взгляд... Металлические гоблины развернулись и теперь наступали на Донга.

Королева Сихир пронзительно завизжала.

Мимик пинками опрокинул несколько механических созданий, но те немедленно вскочили и зашагали снова, сжимая маленькие мечи. Механические гоблины бросились в атаку все разом, и Донг исчез под грудой жужжащих приводов, стержней и пружин. Мимик отчаянно пытался их оттащить, но в конце концов шлепнулся поверх большой кучи-малы.

Корона Донга отлетела в сторону, закрутилась волчком, потом остановилась.

Тик. Тик. Клик! Бззз...

Груда механизмов замерла.

И Мимик увидел вытекающую из-под нее темную жидкость.

Гиник тоже это увидела. Она перевела взгляд со сверкающей груды металла на пустой трон, потом на Мимика, быстро повернулась и взбежала на помост.

— Сихир, — ухмыльнулась она, глядя сверху вниз на перепуганную королеву, — я надеюсь, что ты уже стибрила из казны все, что могла. Потому что отныне ты больше не королева.

Сихир злобно взглянула на Гиник, спрыгнула с трона и бросилась вон из зала.

А Гиник спустилась с возвышения и пошла туда, где лежала корона Донга. Подняв корону с пола, она повернулась и, перешагнув через лужу крови, встала рядом с грудой механизмов.

— Представляю вам моего мужа, — заявила она таким тоном, что никто в тронном зале и не подумал возразить. — Перед вами Донг нашего королевства, новое название которого будет объявлено позднее. Донг Мимик! Король гоблинов!

С этими словами она возложила корону на голову Мимика, который все еще дрожал, сжимая в руках пару окровавленных механических гоблинов.

46 МАЛЕНЬКИЕ ЖЕРТВЫ

Дуинуин поспешно отступила назад и прижалась к закрытой двери.

Зиан в приступе гнева опрокинул стол; его крылья дрожали от бешенства. Сделав два широких шага, кирее очутился вплотную к Искательнице и схватил ее за горло.

— Ты хочешь знать, почему я нахожу время на игры с тобой, мошка? Потому что я уже победил! Вы, фаэри, такие предсказуемые! Ваш лорд Феон совершил ту же ошибку — перепутал кирее с мусором, который вы зовете фамадорийцами. Он думал, что все мы одинаковые. Как будто какой-нибудь кентавр с лошадиной задницей может сравниться с Повелителями Небес! Феон пришел к нам, преисполненный высокомерия, а мы поддакивали ему, как вежливые маленькие фамадорийцы, за которых он нас принимал.

— Пожалуйста, перестаньте! — вскрикнула Дуинуин. — Вы делаете мне больно!

— Да неужто? — Слова Зиана сочились злобным сарказмом. — Я делаю тебе больно, мошка? Интересно почему? Ты всего лишь маленькая крылатая малявка, вроде того комара, что явился в наши владения много лет назад. Он тоже был Искателем, если верить его неистовым выкрикам перед самым концом. И он был довольно талантлив. — Голос Зиана стал низким и угрожающим. — А теперь наших владений больше нет! Тысячелетняя империя пала так быстро, что уцелевшим оставалось лишь бежать, спасаясь от надвигающейся тьмы!

По щеке Дуинуин побежала слеза.

Зиан сжал ее руку.

— Хватит с меня игр фаэри! Ты ответишь на мои вопросы, или я сам оторву тебе крылья, и скоро ты будешь умолять, чтобы я тебя прикончил! Итак, кто ты? Кто твоя подруга? Почему вы путешествовали под охраной?

Дуинуин дрожала в его хватке, но, взглянув на Айслинн, промолчала.

— Ты любишь новые истины, так? Тогда я скажу тебе кое-что, чего ты, скорее всего, не знаешь. — Свободной рукой Зиан сжал верхний край ее крыла. — Если схватить фаэри за верхнее крыло примерно в двух футах над спинными суставами, его можно переломить одной рукой. Звук получается громким, будто ломаешь пучок соломы. Перелом будет не смертельным, но, как мне говорили знающие кирее, очень болезненным и едва ли излечимым.

Зиан согнул крыло Дуинуин так, что та вскрикнула.

— А сейчас один из нас узнает нечто новое, — ухмыльнулся Зиан.

И вдруг за его спиной раздался голос принцессы:

— Я — Айслинн, — сказала она, поднимаясь на ноги. — Айслинн, дочь Татианы, королевы Кестардиса.

Зиан удивленно обернулся.

— Принцесса Айслинн? Невеста лорда Феона?

— Так считает только лорд Феон, — ответила Айслинн.

Зиан усмехнулся.

— Войска Феона идут сейчас на Кестардис. По прибытии он рассчитывает сыграть свадьбу, но это будет не так-то легко проделать, потому что его невеста у меня.

— Пожалуйста, — сказала Айслинн, покорно склонив голову, — вы получили ответ на свой вопрос, теперь отпустите Дуинуин.

Зиан на мгновение задумался, потом медленно покачал головой.

— Нет, пока не отпущу. Нам еще о многом надо поговорить. Этот разговор может открыть передо мной массу новых возможностей, но говорить мы будем не здесь. Стража!

Заскрипел дверной засов.

— Вам пора прощаться друг с другом, — прошептал Зиан на ухо Дуинуин.

— Нет, пожалуйста, — умоляюще произнесла Дуинуин. — Я должна остаться с ней! Пожалуйста!

Все еще держа Дуинуин за горло, кирее вытащил ее из комнаты. Пытаясь вырваться, Дуинуин пнула расколотую игровую доску, и фигурки рассыпались по всему полу.

— Пора уходить отсюда! — крикнул Гален. — Но куда?

Pea все еще напряженно сжимала меч, держа его эфесом вверх. Они стояли на маленьком безопасном островке посреди бушующего шторма войны. Повсюду гремела битва, но шум этот казался далеким, и стоило кому-то из воинов приблизиться к магической полусфере, он тут же исчезал.

— Куда угодно, Гален! Везде будет лучше, чем здесь!

— На юг! — крикнул Сефас. — Двинем на юг!

— На юг? — проорал Маддок. — Но там ничего нет!

Сефас сплюнул.

— Там Проклятые горы! Пустоши! Лес, где можно добыть еду, пещеры, где можно укрыться!

Гален кивнул.

— Тогда на юг! Сквозь строй аботов.

— А что будет с заклятием, если мы двинемся с места? — крикнул в ответ Маддок.

— Оно перестанет действовать — но аботы этого не знают! — отозвался Гален. — Держимся вместе, прорываемся сквозь их ряды и бежим! И не останавливаемся, пока не доберемся до укрытия! Всем ясно?

Воины Круга мрачно кивнули.

— Вперед! — крикнул Гален.

Он повернулся, поудобнее перехватывая меч, — и похолодел.

Там, куда они собрались броситься, стоял холм, который юноша уже видел во сне. На этом холме лежало тогда тело убитой Pea. А сейчас на его вершине, за линией аботов, стоял Траггет.

Воины Круга уже бросились вперед. Принимать другое решение было поздно.

Гален поднял меч и побежал вместе с остальными.

Эдана закричала Васске, отчаянно стараясь донести до дракона смысл своих слов:

— Стой! Защищай! Дурное знамение, война королей-драконов, кровь! Поднимись на холм и встань на страже!

Ответ Васски был гневным и недоверчивым:

— Зрение Эданы — туман! Безумные короли внизу живые! Их появление предвидение — нельзя! Безумные короли должны умереть!

Они мчались в вышине, и Васска делал резкие быстрые повороты, пытаясь занять выгодную позицию, чтобы сразиться с Сатинкой. Они находились примерно на одной высоте, а далеко внизу Панас отчаянно бил по воздуху огромными крыльями, стараясь побыстрей присоединиться к бою.

Эдана изо всех сил держалась за ручки сумки. Она упала на бок, когда Васска внезапно развернулся и на крутом вираже устремился к Сатинке, вытянув когтистые лапы. Драконы миновали друг друга, едва не столкнувшись. На мгновение Эдана разглядела сумку на шее Сатинки — сумка была пуста. Эдана не знала, успел ли Пир Оскадж выбраться прежде, чем Сатинка взлетела, но сильно сомневалась, что успел. Все случилось слишком быстро; у Оскаджа вряд ли хватило времени. Значит, Сатинка впала в слепую ярость и теперь у нее нет Говорящего с Драконами, который мог бы ее успокоить.

Васска дважды перевернулся в воздухе, от чего Эдана едва удержалась в сумке, потом выровнялся и повернул влево. Тогда Эдана сумела разглядеть поле битвы внизу и среди сражения увидела маленький отряд, взбирающийся на один из южных холмов.

Внезапно ее швырнуло вперед. Сатинка и Васска летели, сцепившись когтями. Их крылья лихорадочно молотили по воздуху, когти рвали чешую противника. Васска выдохнул струю пламени и устремился к земле. Эдане чуть не опалило лицо.

Внезапно Васска рванулся вверх, бросив женщину на дно сумки так, что порвался один из страховочных ремней. Эдана мельком увидела удаляющуюся равнину, прежде чем земля скрылась за облаками. Поспешно схватив второй ремень, она обмотала им свободную руку и снова подтянулась к краю сумки.

Панас напал на Сатинку сзади. Теперь они дрались на лету, позволив Васске не спеша занять выгодную позицию.

Эдана поняла, что это ее единственный шанс.

— Васска прав! Безумные короли должны умереть! Васска смотреть внизу на юг бегут! Безумные короли! Безумные короли должны умереть!

Васска мгновение медлил, но после развернулся и спикировал на маленький отряд, быстро взбирающийся на холм.

Айслинн казалось — она целую вечность смотрела на закрывшуюся дверь. Она не знала, что сталось с ее подругой, но боялась, что Дуинуин погибла. Но принцесса не знала этого наверняка, поэтому долго сидела, ожидая возвращения Искательницы, хотя и понимала, что ее ожидание, скорее всего, будет напрасным.

Она осталась одна.

— Я о тебе позабочусь, — сказал Дейтон.

Но больше он никогда уже не позаботится о ней. Ничто не в силах изменить этой ужасной истины.

А теперь у нее не осталось и Дуинуин. Дуинуин, которая тоже отдала бы жизнь, чтобы ее защитить... Скорее всего, она и впрямь так поступила — но что изменил ее поступок? Все равно ужасный Зиан продаст Айслинн лорду Феону, и ее принудят к браку по расчету. Дейтон мертв, Дуинуин умрет или уже умерла, и сама принцесса теперь мечтала о смерти.

Айслинн села на подоконник и прислонилась лбом к прутьям, которые не пускали ее в небо. Она грустно смотрела на прибой, бивший о берег у подножия древней башни.

«Море полно мертвых, — подумала она. — Почему бы ему не поглотить и меня?»

Положив подбородок на ладонь, она коснулась пальцами ожерелья из черного жемчуга. Айслинн провела пальцами по гладким жемчужинам, потом расстегнула и сняла ожерелье.

«Подарок от Дуинуин, — подумала она. — Они должны были меня защитить». И она крепко сжала ожерелье.

Нитка порвалась, жемчужины высыпались ей в ладонь.

По щеке Айслинн побежала слеза. Все, кто был ей дорог, старались ее защитить, но им это не удалось.

Айслинн посмотрела в забранное решетками окно. Она скучала по матери. Она скучала по Дуинуин. Она ужасно скучала по Дейтону.

У нее отобрали все, кроме жемчуга. Она была пленницей, но, по крайней мере, этими жемчужинами могла распорядиться сама. Где бы сейчас Дейтон ни был, возможно, он сумеет найти им лучшее применение.

Снова прижавшись к холодным прутьям, Айслинн выбросила жемчужину из окна. Принцесса смотрела, как она падает, как исчезает в прибое. Айслинн обронила по слезинке на каждую выброшенную жемчужину, и наконец у нее не осталось ни жемчуга, ни слез.

47 ВОИНЫ

Аботы подняли драконьи посохи, направив взоры Ока Васски на маленький отряд, бежавший к ним по склону холма.

Гален улыбнулся. Он вспомнил магический шар, который мог защитить от Ока, и закричал на бегу, размахивая мечом, а его воины тоже испустили страшный крик.

Цепь аботов рассыпалась перед ними. Зная, что посохи бессильны против магии Галена, аботы, привыкшие сгонять Избранных, как скот, остались беспомощными и беззащитными. Они предпочли убежать и рассыпались, будто стая перепуганных птиц.

Склон стал круче, но ярость воинов Круга не ослабевала. Они с криком мчались вперед, потому что за холмом их ждала надежда. За холмом их ждала свобода. За холмом их ждала судьба.

Гален первым взбежал на вершину, заранее зная, кого там встретит.

— Траггет? Траггет, где ты?

В него ударила огненная стрела и прожгла дублет на плече. Он охнул от боли и почувствовал запах горящей плоти. Удар остановил его, и он попятился назад.

— Стой! Ни шагу больше! — крикнул Траггет и поднял руки ладонями вперед, слегка согнув пальцы.

В его ладонях вспыхнуло красное сияние, от которого во все стороны посыпались огненные искры. Инквизитора отделяло от Галена всего сорок футов. Траггет стоял почти на вершине и ждал.

Гален поднял руку, веля своим спутникам остановиться. Маддок и Pea сумели удержать Сефаса, не дав ему безудержно рвануться вперед. Остальные члены Круга тоже остановились, подняв клинки и встревожено наблюдая за происходящим.

— Такого трюка я еще не видел, — сказал Гален и поморщился, потирая плечо. — Выучился чему-то новенькому?

— Я покажу тебе и еще кое-что похуже, если подойдешь!

Гален широко раскинул руки и опустил их.

— Все необязательно должно закончиться вот так, Траггет.

— Нет, обязательно, — ответил инквизитор высоким напряженным голосом. — Иначе и быть не может, Гален! Все должно закончиться именно здесь.

— Нет! — настойчиво проговорил Гален, делая осторожный шаг вперед. — Еще настанет завтра, Траггет. Ты можешь пойти с нами. Мы выясним, как справиться с этой силой. Мы можем сделать это вместе, ты и я.

Гален сделал еще один шаг. Траггет моргнул и облизнул губы.

— Но пророчество...

— Я не знаю никакого пророчества, — ответил Гален спокойно, не сводя глаз с Траггета. — Я знаю только одно: такую жизнь дала нам судьба. Может, это проклятие, может, дар, кто ведает. Но в одном я уверен: магия — такая же часть нашего мира, как небо, солнце и земля. Мы не можем от нее отказаться, как не можем отказаться дышать. Я не знаю, к чему все это приведет. Возможно, смертные не могут видеть так далеко. Но мы найдем свой путь, Траггет, я обещаю! Мы выкуем свою судьбу!

Траггет, тяжело дыша, чуть опустил ладони.

Гален сделал еще шаг и медленно протянул руку.

— Мы с тобой братья. Мы все здесь братья.

Траггет посмотрел на руку Галена.

Над ними нависла тень, заслонившая солнце.

— Гален! — закричала Pea.

Гален поднял голову. Васска вернулся, и его крылья затмили солнце. Поднятый крыльями ветер запорошил глаза людей пылью; сила этого урагана почти сбивала с ног. Гален невольно попятился от вихря пыли и вырванной с корнем травы. Король-дракон развернулся мордой к Галену и его спутникам, а потом с шумом, который потряс землю, приземлился на холме: ошеломленный Траггет оказался между его передних лап.

Васска гневно взревел, сощурив желтые глаза.

Воины Круга поспешили к Галену: он почувствовал это, хотя не сводил глаз с дракона. Он знал, что его люди ждут от него приказа — что делать. Его магия спасла их посреди боя. И они ждали, что магия спасет их и теперь.

— Гален? — В голосе Pea прозвучали ужас и восторг. — Маддок? Что нам делать?

Гален заглянул в свою душу и не увидел пути к спасению. Он слишком плохо разбирался в дарованной ему странной силе, слишком остро чувствовал неловкость своих слепых попыток. Магия была куда более мощным орудием, чем он сперва предполагал, но плохо подчинялась ему. Успех всякий раз зависел от призрачной, еле ощутимой связи между ним и магическим миром...

На этот раз он не сумел нащупать эту связь.

Перед его мысленным взором больше не стояла крылатая женщина.

Он не ощущал в себе магической силы.

Гален вдруг увидел женщину, появившуюся за головой дракона. То была первосвященница Эдана, и она говорила с Васской, хотя Гален и не слышал ее слов. Впрочем, он вряд ли понял бы их, даже если бы услышал. И все-таки он не сомневался, о чем идет речь.

Васска подался назад, выпятив грудь и раскинув крылья, — он готовился дохнуть огнем.

И тут над ним мелькнула чья-то тень, заставив дракона посмотреть вверх. Но было уже поздно.

Сатинка спикировала на врага; когти ее мощных задних ног полоснули по правому крылу Васски, порвав перепонку сверху донизу. Скорость полета Сатинки была сродни только ее ярости. Удар ее когтей заставил Васску дернуться вверх, и он врезался в Сатинку, а потом рухнул, тяжело ударившись о землю. Трава вокруг вспыхнула от адского пламени, вырвавшегося из его пасти.

Нанеся противнику удар, Сатинка потеряла скорость, и холм вздрогнул еще раз, когда на него опустилась королева-дракон. Она немедленно повернулась к Васске и вперила в него холодный взгляд. Гален увидел, что одно ее крыло неуклюже обвисло: должно быть, ее ранили в воздушном бою.

Опустив голову и задрав шипастый хвост, Сатинка испустила гневный рев.

Гален быстро посмотрел на Васску. Король-дракон припал к земле, готовясь напасть. Из его правого крыла, порванного когтями Сатинки, текла черная слизь.

Теперь драконы не могли взлететь; значит, они продолжат сражаться здесь, на холме.

А Гален и его спутники стояли как раз между двумя взбешенными чудовищами.

Гален сморщился.

— И где армия, когда она так нужна?

— Ты же только что заставил исчезнуть множество воинов! — мрачно заметила Pea.

— Да, и теперь я бы не отказался узнать, куда они подевались!

Дуинуин стояла между охранниками-кирее. Они так крепко ее держали, что у нее онемели пальцы. Искательница печально смотрела себе под ноги. Она так и не нашла новую истину. Из-за нее эти монстры знали теперь, кто такая Айслинн. Из-за нее королеве придется отречься, из-за нее рухнет хрупкое равновесие, существовавшее между Семью Королевствами. Она всех подвела.

— Сегодня тебе повезло, — сказал Зиан.

Дуинуин не нашла в себе сил поднять голову.

Зиан нагнулся, пытаясь заглянуть ей в глаза.

— Хорошенько все обдумав, я решил тебя отпустить.

Дуинуин вскинула голову, разгневанная этой гнусной шуткой.

— Нет, уверяю тебя, я не шучу. — Зиан, отвернувшись, продолжал: — Дело в том, что ты мне нужна в качестве посланницы. Я хочу, чтобы именно ты сообщила лорду Феону, что его невеста у меня и что я буду рад доставить принцессу в... как вы называете ваш город?

— Кестардис, — тихо сказала Дуинуин.

— Да, в Кестардис. Сразу после того, как лорд феон щедро отблагодарит нас за наши услуги.

Дуинуин гневно уставилась на Зиана.

— И каким же образом лорд Феон должен вас отблагодарить?

Кирее поглядел туда, где на столе лежала большая вышитая карта Сине'шаи.

— Он даровал нам все земли к востоку от холмов Сендраль. Теперь, полагаю, ему следует даровать нам и лес Сут.

— Он этого не сделает, — прямо сказала Дуинуин.

— А я думаю, сделает, — ответил Зиан, посмотрев на нее. — Иначе он лишится шанса стать отцом наследника кестардийского престола, разожмет хватку на горле Кестардиса... И ему придется воевать со мной за эти земли.

— Откуда вы знаете, что...

— Что ты доставишь мое послание? — договорил за Искательницу Зиан. — Поскольку ты фаэри, ты скажешь правду. К тому же ты будешь действовать и в своих интересах тоже. Если, вернувшись домой, ты будешь хранить молчание, которым прославились фаэри, ты погубишь свою госпожу. Ты доставишь мое послание, потому что тебе это выгодно... Что там за шум?

Из-за главных дверей донесся отдаленный крик. Потом послышался еще один, а вслед за тем раздался звон оружия.

— О боги Исфалоса, — выдохнул Зиан, обходя Дуинуин и ее охранников. — Что там еще?

Не успел он сделать и трех шагов, как двери распахнулись.

— К оружию! — крикнул Сарго. — К оружию!

Все кирее в ротонде тут же взмыли к потолку, с лязгом выхватывая мечи.

Зиан положил руку на эфес.

— Сарго, докладывай!

— Там целая армия, мастер Зиан! — Сарго тяжело дышал, Дуинуин не могла понять — от возбуждения или от усталости. — Фаэри, но какие-то другие. Они черно-серого цвета, и вид у них ужасный. Они уже на стенах!

— Что? Куда смотрели часовые? — гневно крикнул Зиан. — Я же приказал выставить дозоры и на севере, и на западе!

— Они явились не с земли, мастер Зиан! — объяснил ошарашенный Сарго. — Они выходят из моря!

Гален повернулся к остальным.

— Уходите!

— Куда? — воскликнула Pea.

Васска устремился вперед.

— Осторожней! — крикнул Гален.

Рядом с ним взрыл землю драконий коготь. Отряд рассыпался, все бросились кто куда. Сатинка приблизилась по крутой дуге, и Гален вдруг очутился среди топочущих вокруг гигантских чешуйчатых драконьих лап. От пыли, от дыма горящей травы он почти ничего не видел и не знал, где сейчас его спутники. Он попытался сбежать вниз по склону холма, но тут же круто свернул в сторону: перед ним по земле хлестал шипастый хвост. Куда бы Гален ни кидался, повсюду земля содрогалась от топота драконьих лап.

Споткнувшись, он упал на спину и увидел над собой пустую сумку, прикрепленную к шее дракона. Над ним возвышалась Сатинка; она наклонила к Галену голову с оскаленной пастью.

Он попытался вскочить, но не успел: Сатинка подняла когтистую переднюю лапу и опустила ее...

Кто-то толкнул Галена, отшвырнув его прочь. Юноша ошеломленно оглянулся, не зная, куда бежать, — и увидел лежащую рядом Pea. Коготь Сатинки пригвоздил ее к земле.

— Нет! — закричал Гален.

Королева-дракон снова обратила на него злобные глаза.

И тут прямо в морду Сатинки ударил всплеск голубого огня. Она яростно обернулась в ту сторону, откуда в нее швырнули пламя.

— Убирайся, чертова сука! — заорал Маддок — на клинке его меча горел голубой огонь. — Тебе конец, просто ты еще не поняла этого! Здесь все начинается, здесь все кончается!

Сатинка подпрыгнула, вырвав окровавленный коготь из бока Pea. Королева-дракон взревела, ринувшись на Маддока, посмевшего опалить ее магическим огнем.

А Гален бросился к Pea и упал рядом. Она была еще жива и пыталась приподняться, но сумела только перевернуться на спину. Похоже, у нее были парализованы ноги.

Гален поддержал ее голову; по его щекам текли слезы.

— Ox, Pea! Зачем ты это сделала? Зачем?

Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась; из уголка ее рта потекла тоненькая струйка крови.

— Далия, — выговорила она. — Обещай, что найдешь ее. Обещай, что расскажешь о нас...

— Тише! Просто лежи и не шевелись, сейчас мы что-нибудь придумаем, — умоляюще сказал Гален, снова опустив ее голову на траву.

— Моя дочь! Ты должен позаботиться о моей дочери! — простонала Pea, хватая Галена за руки.

— Хорошо, я обещаю.

Он лихорадочно огляделся по сторонам.

Маддок стоял перед Сатинкой, подняв меч.

— Маддок! Сюда! — крикнул Гален. Он вытащил свой меч и встал, пытаясь найти в себе магическую силу, чтобы спасти друга. Один раз он уже потерпел неудачу, но он должен попытаться еще раз! И он нашел магию. Нашел загадочную силу — слабый, почти неуловимый свет, который все-таки горел в душе Галена.

— Маддок, ко мне! Вдвоем мы справимся!

— Хочешь убить дракона? — с гордостью спросил Ш'Шникт. — А у тебя неплохие аппетиты, Гален.

Гален поднял меч рукоятью вверх. В глубине его сознания, там, откуда приходила магия, снова возникла крылатая женщина — он видел только ее смутную тень, но она там была. Юноша представил себе клетку, которую сделал, чтобы ее защитить. Она предлагала ему эту клетку в обмен на что-то другое.

— Маддок! — тревожно закричал Гален. — Быстрей! Ты нужен Pea!

Гален увидел, как Маддок повернулся, как посмотрел на свою лежащую жену, как побежал к ней.

Но рядом с Галеном в землю впечаталась когтистая лапа. Васска! Гален вскинул глаза, посмотрев мимо мощного плеча чудовища. Первосвященница Эдана все еще была в сумке и что-то кричала Васске. Цепляясь за уцелевший страховочный ремень, она смотрела на Галена с двадцатифутовой высоты, ее лицо было застывшей маской ненависти.

Гален вновь повернулся к Маддоку: ученый со всех и ног мчался к ним.

— Pea, любимая, я иду!

Сатинка за спиной Маддока опустила голову, распахнула пасть, и Гален даже не успел вскрикнуть.

Пламя, вырвавшееся из пасти самки дракона, помчалось как огненный ураган. Пламя охватило Маддока, и тот исчез в смертоносном вихре.

Слезы гнева потекли по лицу Галена. Он сжал рукоять меча, и магия сразу отозвалась на призыв, укрыв его защитной сферой. Пламя, выдохнутое Сатинкой, ударило в эту сферу... И отразилось от нее.

Васска уже приготовился к огненной атаке Сатинки, выпятив грудь, покрытую прочной чешуей. Однако отраженного пламени он не ожидал. Оно пронеслось мимо его плеча, обожгло крылья и уязвимую спину. Большого вреда огонь не причинил, но застал Васску врасплох.

И Эдану — тоже. Пламя обожгло ей руку, и, вскрикнув от боли, она разжала пальцы. Как раз в этот момент Васска резко вскинулся, и женщина не удержалась в сумке.

Она покатилась вниз по плечу дракона; роговые выступы слегка задержали ее падение. Эдана полетела вниз, туда, где внутри сферы стоял на коленях Гален. Она успела понадеяться, что сфера укроет и ее тоже... Но магический щит отбросил ее так же, как отбрасывал все остальное, что касалось его поверхности.

Эдана покатилась под ноги Васске и поползла к одному из его задних когтей, надеясь укрыться от обжигающего пламени, бушующего вокруг.

Она упала рядом с лапой дракона, горя как факел.

48 ГЛУПЕЦ И ВРАЖДА

Они вышли из моря.

Первыми двигались восемнадцать высоких воинов фаэри, не похожих ни на один известный Семи Лордам народ. Их кожа была дымчато-серой, их серые крылья были испещрены черными пятнами. Глаза их сверкали, словно черные жемчужины.

Все фаэри носили серые латы и сжимали в могучих руках длинные кривые мечи. Ростом и шириной плеч они превосходили большинство фаэри, их мускулы выдавали недюжинную силу.

Они вышли из пенящихся волн у подножия башни Киен Веррен, разом распахнули крылья и взлетели. Разделившись на два отряда, опустились на скалы, повернулись к морю и, вскинув руки над головой, испустили гулкий призывный клич.

Когда следующая волна разбилась о подножие башни, они получили ответ на свой зов. Из моря вышел еще один отряд. Эти фаэ были поменьше, с более светлой кожей, с серыми глазами. То были фаэри, некогда погибшие в море, — среди них были моряки и торговцы, но большинство из них погибли совсем недавно... Их тела сбросили со стен прибрежной крепости несколько дней назад.

Волны одна за другой разбивались о берег, и с каждой из них появлялся новый отряд серокожих воинов.

Море возвращало мертвых.

Фаэри напали на ротонду, и Зиан, вытащив меч из ножен, скомандовал кирее:

— Построиться! Сдержите их у двери, и мы расправимся с ними по одному!

Кирее, шумно хлопая крыльями, попытались защитить двери. Если бы они смогли сдержать натиск врага, заставив противников врываться в зал по одному, у кирее появились бы неплохие шансы удержаться.

Атаку возглавляли высокие серокожие воины, и Зиана невольно впечатлили их сверкающие черные глаза.

«Я мог бы многого добиться с такими воинами», — подумал он, яростно взмахивая крыльями.

Первый нападающий бросился к нему, и Зиан поднял меч.

Их клинки столкнулись с резким звоном. Удар серокожего воина был так силен, что Зиана отбросило назад. Выровняв полет, кирее снова напал и обрушил на противника несколько быстрых ударов. Серокожий воин отбил каждый его выпад. Зиан усилил натиск, стараясь заставить врага отступить, но к его огромному раздражению, ему никак не удавалось нанести смертельный удар.

Внезапная быстрая атака заставила кирее развернуться в воздухе, и он сумел изо всех сил полоснуть клинком по шее серокожего воина. Отрубленная голова упала на пол и подкатилась к ногам Дуинуин и охранников, которые все еще крепко держали Искательницу.

Зиан улыбнулся, глядя на обезглавленное тело, все еще парившее в воздухе перед ним. На обрубке шеи выступила бирюзовая пена. То был первый сраженный им сегодня враг...

Но не успел Зиан закончить свою мысль, как обезглавленный им воин снова взмахнул мечом, и кирее еле удалось отразить удар. Воин без головы снова яростно ринулся в атаку, и Зиану пришлось отступить. Он наткнулся на одного из кирее как раз в тот миг, когда его не желавший умирать противник сделал финт и вслед за тем — выпад.

Зиан не почувствовал боли, но понял, что дело плохо. Меч срезал кончик его левого крыла, бросив его в пике. Кирее отчаянно забил крыльями и едва сумел опуститься, а не врезаться в пол ротонды.

Безголовый воин приземлился неподалеку.

Зиан вскочил, пятясь от преследовавшего его серого ужаса. Охранники, державшие Дуинуин, наконец пришли в себя, выхватили мечи, бросив Искательницу на произвол судьбы, и сомкнулись плечом к плечу рядом со своим командиром.

Поравнявшись с Дуинуин, безголовый воин помедлил, поднял свою голову с пола и водрузил ее на место. Вокруг раны вскипела голубоватая пена, и шея стала целой.

— О боги! — изумленно воскликнул Зиан.

Серокожий воин, в упор глядя на него, шагнул вперед. Один из кирее замахнулся, но воин блокировал удар левой рукой. Было слышно, как сломалась кость запястья кирее, прежде чем тот был отброшен в сторону. Второй стражник сделал выпад мечом, но воин отбил удар и перешел в контратаку. Меч пронзил кирее насквозь.

— Сдавайся, Зиан!

Это прозвучал голос Дуинуин.

Зиан попятился к тяжелому столу, пергаментные свитки и карты посыпались на пол. Серокожий воин схватил Зиана за плечо и приготовился нанести последний удар в горло.

— Я сказала, сдавайся! — крикнула Дуинуин.

Зиан откинулся назад, упершись поясницей в стол.

Серокожий воин держал его железной хваткой.

— Я сдаюсь! — крикнул Зиан.

Серокожий воин замер; острие его клинка упиралось в горло врага.

— Сложите оружие! — скомандовал Зиан остальным кирее. — Мы сдаемся.

В ротонде воцарилась тишина; потом послышались шаги Дуинуин.

Зиан, которого по-прежнему прижимал к столу серокожий воин, посмотрел на приблизившуюся фаэре.

— Похоже, ты нашла-таки новую истину, Искательница.

— Да, — ответила Дуинуин, — и сейчас вы тоже узнаете новую истину, мастер Зиан.

Зиан шевельнулся, не в силах высвободиться из хватки серокожего воина, который продолжал смотреть на кирее блестящими черными глазами.

— Не хотите поделиться со мной этой новой истиной? Я буду рад приобщиться к ней.

— А я рада вам сообщить, — ровным голосом проговорила Дуинуин, — что лорд Феон не получит Кестардиса. Ни силой оружия, ни путем династического брака. Армия королевы Татианы окажется больше, чем он предполагал.

Зиан с трудом кивнул.

— То есть я поставил не на того единорога.

Дуинуин на мгновение задумалась над этой странной фразой.

— Не знаю, что вы имеете в виду.

— Я имею в виду, что буду рад извиниться перед вашей королевой за любые недопонимания, которые были между нами, — поспешно сказал Зиан. — И что после заключения перемирия кирее оставят ее земли.

— И? — подсказала Дуинуин.

— И в качестве жеста дружбы я верну свободу тебе...

— И принцессе, — вставила Дуинуин.

— И принцессе Айслинн. Немедленно.

— Да, — улыбнулась Дуинуин, — я вижу, вам и впрямь открылась новая истина.

Васска бросился на Сатинку, но королева-дракон сумела взлететь. Однако Васска не собирался ее отпускать и устремился в погоню, тяжело припадая на раненое крыло.

Траггет даже не заметил этого. Он видел, как Эдана выпала из сумки, в ужасе смотрел, как ее охватило пламя.

А теперь он бежал по опаленной, обугленной траве, выкрикивая ее имя.

Он оказался рядом с магической сферой, внутри которой все еще стоял на коленях Гален, подняв меч с эфесом вверх и закрыв глаза.

Неподалеку от Галена лежало на траве нечто страшное — Траггет даже не сразу понял, что это человеческое тело, настолько оно было изуродовано. Волос на голове не осталось, уцелевшая одежда до сих пор дымилась. Но потом Траггет понял, на что он смотрит, и понял, что никогда уже не сможет забыть этой ужасной картины.

Он упал на колени рядом с телом матери.

Она была для него всем... Его миром, пока его не поманила магия. Его жизнью. Средоточием его вселенной. Она всегда поддерживала его. Она была его сердцем!

Из горла Траггета вырвался дикий вопль, потом хлынули рыдания вперемешку с невнятным бормотанием... И все же Галену удалось разобрать некоторые слова.

— Матушка! О нет, матушка!

Она шевельнулась.

Траггет не знал, что было ужаснее: то, что он счел ее мертвой, или то, что она еще жила. Она медленно повернула голову и шевельнула обожженными изуродованными губами.

— Траггет, сын мой, это ты?

Мистическая сфера исчезла.

Эдана шевельнулась, и Гален в ужасе уставился на нее.

— Ох, Траггет! Я ничем не могу ей помочь. Никто из нас не может.

Траггет поднял голову и посмотрел на Галена.

«Галену дано больше, чем он сознает, — подумал инквизитор. — Магия больше и сильнее его... Как тогда сказала моя мать: «Видишь? На этом человеке мантия не по росту».

Траггет подавил рыдание и засмеялся сквозь слезы.

— Значит, шут — это я?

Гален удивленно покачал головой, не понимая, о чем говорит Траггет.

— Нет, Траггет, ты не шут.

Траггет смотрел на него невидящими глазами, перед его мысленным взором предстало то, что он увидел некогда в сонном дыму. Человек вырвал сердце из груди глупца...

Траггет перевел взгляд на свою мать. Она увидела в сонном дыму то, во что хотела верить материнским сердцем. Увидев будущее Галена, она приняла его за будущее своего сына.

— У нас мало времени. Пожалуйста, пойдем с нами, — сказал Гален, снова протягивая Траггету руку. — Мы решим, что делать дальше, мы найдем свое место в жизни.

— Траггет! — просипела Эдана.

Инквизитор посмотрел на нее и потянулся к ее изуродованной руке, не смея к ней прикоснуться. Не в силах взглянуть ей в лицо, он сказал:

— Я здесь, матушка.

— Помоги мне. Не бросай!

Траггет кинул взгляд по сторонам. Pea Миирдин лежала мертвая у ног Галена, протянув руки туда, где дымилось обугленное тело ее любимого мужа. Еще дальше стояли уцелевшие воины Круга Галена. Гному явно не терпелось уйти.

А внизу под холмом продолжало кипеть сражение, начавшееся так давно. Панас уже начал пожирать трупы, которыми было завалено поле битвы. Сатинка и Васска, все еще грозно скалившиеся друг на друга, не пожелали оставить всю добычу Панасу и начали убивать собственных воинов: теперь уже не было нужды пожирать только мертвецов.

А ведь Траггет надеялся предотвратить все это... Он надеялся покончить с бессмысленной войной, с бессмысленными смертями. Он хотел покончить с тиранией королей-драконов. Он видел это в дыму... Свою великую и благородную судьбу.

— Пойдем с нами, — умолял Гален. — Больше ты ничего не можешь для нее сделать.

Ничего не могу?

Инквизитор поднял голову и посмотрел на Галена в упор. Сердце или голова? Он был глупцом... И этот кошмар никогда не кончится.

— Нет! — Траггет с криком вскочил и выбросил перед собой руки.

Из его ладоней вырвалось оранжевое обжигающее пламя, ударило Галена в грудь и отшвырнуло далеко назад.

Гален упал плашмя, а Траггет быстро зашагал к нему: в руках инквизитора зажигались вспышки магического огня, и он швырял этот огонь в противника.

— Это моя судьба, Гален, — гневно крикнул Траггет, хотя глаза его были полны слез. — Ты не отнимешь ее у меня! Ты ее у нас не отберешь! Вся твоя магия, все эти сны... Что я выгадал от них? Куда они меня привели? Это ты виноват в том, что случилось со мной и с ней!

Еще ни один огненный снаряд не попал в цель, но Траггет продолжал шагать вперед, яростно выкрикивая:

— У меня твоя жена! У меня твои сны! Я отберу у тебя все это в отместку за все, что ты забрал у меня!

Вдруг между ними возникла какая-то преграда. Траггет заморгал и только тогда понял — какая именно.

Круг. Все воины бросились вперед, встав между Траггетом и Галеном. Каждый из них поднял меч эфесом вверх... Удары Траггета не могли достигнуть цели.

Гален не отрываясь смотрел в полные боли глаза Траггета.

— Я не твой шут, Гален! — крикнул инквизитор. — Я выполню свое предназначение, и ни ты, ни кто-нибудь другой не сможет мне помешать!

Траггет пошел туда, где лежала его изувеченная мать. Сняв с себя мантию, он как можно осторожнее завернул ее в ткань и поднял на руки. Она вскрикнула, но потом, к счастью, замолчала.

— Я найду тебя, Гален! — крикнул Траггет.

— На юг, — сказал гном. — Уходим, пока не поздно!

Воины Круга осторожно двинулись вниз по склону. Оставив позади поле боя, они повернулись и побежали на юг.

Траггет продолжал кричать им вслед:

— Это моя судьба, а не твоя! Моя! И я буду преследовать тебя до скончания времен!

49 СУДЬБА

Дуинуин стояла на стенах Киен Веррен, а рядом с ней стояла Айслинн, уткнувшись лицом в ее плечо. Под ними на равнине выстроилась их армия — девять тысяч серокожих фаэри, готовых идти в бой за королеву Татиану.

— Они пугают меня, — сказала Айслинн.

— Думаю, лорда Феона они испугают еще больше, — заметил появившийся рядом Зиан. — Такого поворота событий — или, как вы говорите, «новой истины» — не предвидел ни один из его генералов.

— Наш «ночной скакун» готов? — спросила Дуинуин.

— Готов, — спокойно отозвался Зиан, — и вы можете отправиться в путь, когда захотите.

— Мы хотим отправиться в путь сейчас, — ответила Дуинуин. — У нас мало времени.

— Я так и думал. — Зиан скрестил на груди руки. — Обязательно передайте королеве Татиане, что я сожалею о взятии этого замка и обещаю немедленно его вернуть.

— Я уже сказала, что все передам, — ответила Дуинуин.

Зиан кивнул.

— А также передайте, что я хочу при первом же удобном случае заключить союз с ее величеством.

Дуинуин вопросительно взглянула на главу кирее.

Зиан с усмешкой пожал плечами.

— Я предпочитаю быть на стороне победителей. Кроме того, ты сама сказала: нам есть чему друг у друга поучиться. Может, кирее тоже смогут открыть фаэри парочку новых истин, а?

— Если королева даст вам аудиенцию, — сказала Дуинуин, — мне хотелось бы присутствовать при этом. Такое событие нельзя пропустить. А пока советую отвести ваши войска далеко на северо-восток. Мне не хотелось бы найти вас здесь, когда я вернусь с армией воскресших фаэри.

— Мне и самому бы этого не хотелось, — улыбнулся Зиан. — Прощай, Дуинуин. Думаю, мы еще свидимся.

Дуинуин не ответила. Она взяла Айслинн под руку и подвела ее к «ночному скакуну». Восемнадцать высоких серокожих фаэри подняли корабль и перенесли его через стену. Спустя несколько мгновений он уже плыл над громадной армией внизу. Когда корабль миновал передние ряды, армия как один человек взмыла в небо.

Девять тысяч воинов парили в ночи.

То был ответ на обещание Дуинуин найти новую истину.

У гоблинов так часто меняются правители, что это редко привлекает большое внимание придворных. Главное — знать, кого теперь следует проклинать. Бесполезно жаловаться, если кого-то казнили, а кого-то лишили поста; важнее знать, кто именно отдал приказ о казни или смещении.

Но на сей раз переворот породил массу толков. Еще до того как было объявлено имя нового Донга, все ознакомились с его первым указом. Указ был глупым и доставил множество неприятностей всем и каждому в королевстве, поэтому на него жаловались много недель.

Сжигать книги было запрещено, все книги отныне следовало немедленно доставлять новому Донгу.

Гален стоял на вершине холма и смотрел на север. Он смотрел туда на закате каждого дня с тех пор, как месяц назад они покинули равнину Энлунд и укрылись в лесистых холмах на юге. Воспоминания и сожаления стали для него чем-то вроде ритуала, помогавшего набраться решимости.

За его спиной воины Круга готовились ужинать. Они разбили лагерь в роще на лугу. Гален и его люди поняли, что им легче действовать сообща, чем пытаться выжить поодиночке. Им помогала магия, загадочная сила, но на нее не всегда можно было положиться. Для этих людей магия оставалась почти такой же загадкой, как для всех остальных, поэтому им не всегда удавалось пустить ее в ход. Но они как могли испытывали ее в редкие свободные минуты — теперь большая часть их сил уходила на то, чтобы выжить.

Но к исходу дня Гален всегда выкраивал время и покидал товарищей, чтобы побыть недолго одному. Он думал над своей судьбой, которая привела его в это странное, ужасное место. Мысли о доме все еще мучили его, но он не сомневался: прошлое не вернешь. Из-за него погибла первосвященница Васски; его имя наверняка произносят по всей Драконьей Глуши с гневом и ненавистью. Он тосковал по Берките, но знал, что, скорее всего, никогда больше не увидит ее. Прежней жизни, похоже, пришел конец.

Что ему еще оставалось, как не идти вперед?

Так однажды сказал Сефас. И, возможно, Pea была права: в том и заключалась его судьба. Если так, Гален заплатил за эту судьбу слишком высокую цену. Наверное, ему следовало понять все раньше, ведь сама магия пыталась его предупредить, послав сон в ту последнюю ночь, которую он провел с любимой женой.

Река увлекает меня к водопаду. Я мчусь рядом с духами воды, и они смеются, шныряя вокруг меня. Мое тело сливается с рекой, теперь я чист, как сам поток, и плыву по течению, устремляясь туда, куда стремится река. Смирившись со своей судьбой, я безропотно превращаюсь в духа воды и лечу через гребень водопада. Духи, взволнованные и ликующие, прыгают вокруг. Я лечу по воздуху, разбиваюсь о скалы и рассыпаюсь на тысячу кровавых капель. В каждой капле — частица моего «я», которое растворяется в водах реки и в пене, взбитой духами воды. Алые воды стремятся вперед, в залив. Меня уносит все дальше, я растекаюсь вширь и становлюсь все тоньше, и вот меня уже не собрать. От меня просто ничего не осталось. Я навсегда растворился в водах залива, я никогда больше не вернусь в родной городок, над которым парит темная тень дракона...

(«Книга Галена» из «Бронзовых кантиклей», том IV, манускрипт 1, лист 4)